‘Русская Мысль’, кн.II, 1891
Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотека Ф. Павленкова, Павленков Флорентий Федорович, Год: 1891
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Жизнь замчательныхъ людей. Біографическая библіотека Ф. Павленкова. Спб., 1891 г. (Ч. Дарвинъ, Ж. Кювье, А. Гумбольдтъ, К. Линней, Галилей). Не такъ давно мы имли уже случай высказаться объ общемъ характер и значеніи ‘Біографической библіотеки’, издаваемой г. Павленковымъ. Очерки жизни и научной дятельности Дарвина, Кювье, Гумбольдта, Линнея и Галилея въ общемъ читаются съ такимъ же интересомъ, какъ и разобранные нами ране. Наиболе тщательно и дловито обработанъ очеркъ жизни К. Линнея. Авторъ этого очерка, г. Фаусекъ, отнесся къ своей задач вполн серьезно и спокойно, благодаря чему, при полной объективности и сдержанности изложенія, личность К. Линнея нисколько не заслоняется личностью самого автора. Къ сожалнію, далеко нельзя сказать того же про біографическіе очерки, составленные гг. Энгельгардтомъ и Предтеченскимъ. Первый изъ нихъ, рисуя образы такихъ высоко-интересныхъ и геніальныхъ личностей, какъ Ч. Дарвинъ, Ж. Кювье и А. Гумбольдтъ, сплошь и рядомъ обнаруживаетъ крайнюю неумренность въ проявленіи своихъ личныхъ взглядовъ, не всегда правильныхъ, чаще же всего совершенно излишнихъ и нисколько не интересныхъ. Особенно неумренъ г. Энгельгардтъ въ своихъ ‘предисловіяхъ’. Такъ, по его словамъ, не знать ученія Дарвина — значитъ ‘ничего не знать’. Дале онъ увряетъ, что Дарвину ‘удалось ршить величайшую проблему біологіи: вопросъ о происхожденіи и развитіи органическаго міра’. Такое скоропалительное увреніе заставляетъ думать, что и самъ г. Энгельгардтъ нетвердъ въ ученіи Дарвина, такъ какъ никогда и нигд Дарвинъ не ршалъ вопроса о происхожденіи органическаго міра. Въ предисловіи къ очерку жизни Ж. Кювье г. Энгельгардтъ довольно требовательно спрашиваетъ: ‘Нужно ли повторять, что великіе люди не сваливаются съ неба, а выростаютъ естественно, подготовленные всею предъидущею эпохой?’ Думаемъ, что повторять этого совершенно не нужно, и охотно вримъ, что на будущее время г. Энгельгардтъ и самъ воздержится какъ отъ подобныхъ ненужныхъ повтореній, такъ и отъ различныхъ игривыхъ мыслей, будутъ ли то соображенія о качествахъ, необходимыхъ ‘для хорошаго практическаго врача’ (Ч. Дарвинъ, стр. 8), или неумстныя замчанія о ‘французскомъ легкомысліи’ (Ж. Кювье, стр. 87). Что же касается г. Предтеченскаго, то въ его біографіи Галилея о самомъ Галиле говорится столько же, сколько и о томъ, что думаетъ г. Предтеченскій по поводу всего случившагося съ Галилеемъ. Думаетъ же онъ хотя и очень много, но, въ то же время, и крайне туманно. Совершенно неудержимымъ г. Предтеченскій длается въ своемъ ‘заключеніи’. Тутъ рчь идетъ о самыхъ разнообразныхъ предметахъ: о жертвоприношеніяхъ Молоху, о стремленіи человчества къ ‘середин’ и вытекающей отсюда ненависти его ко всему геніальному, о ‘закупоренныхъ идеяхъ’, которыя, благодаря этому закупориванію, остаются ‘относительно свжими’, хотя и могутъ ‘прокиснуть’ потомъ, и т. д. Вспомнивъ, наконецъ, о Галиле, авторъ приходитъ къ тому заключенію, что во всей его печальной исторіи ‘или об стороны правы, или же об виноваты’, хотя на самомъ дл это совершенно неврно, такъ какъ виноватъ только одинъ г. Предтеченскій, который наговорилъ безъ всякой нужды съ три короба и въ заключеніе свалилъ все съ больной головы на здоровую.