БРЕТЪ-ГАРТЪ
БРЕТЪ-ГАРТЪ
Съ англійскаго.
ОТВЕРЖЕННЫЙ.
ОТВЕРЖЕННЫЙ.
I.
II.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А. Э.
‘Встникъ Европы’, No 10, 1884
Отверженный, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1884
Время на прочтение: 28 минут(ы)
Нельзя было доле сомнваться, что лонстарскій пріискъ нечто иное какъ пуфъ. И не то, чтобы онъ былъ истощенъ и расхищенъ… нтъ, онъ просто-на-просто былъ пуфомъ. Въ продолженіе двухъ лтъ его восторженные владльцы прошли черезъ вс стадіи пріисковой горячки. Они печатали широковещательныя объявленія и производили развдки, промывали песокъ и сомнвались. Они занимали деньги направо и налво съ беззастнчивой откровенностью, кредитовалась съ самоотверженнымъ отрицаніемъ всякой отвтственности, и переносили разочарованіе своихъ кредиторовъ съ безмятежной покорностью, которая возможна только тогда, когда человкъ несомннно разсчитываетъ на будущія блага. Но какъ бы то ни было, а, помимо всего прочаго, неудовольствія, возникшія со стороны торговцевъ и выразившіяся отказомъ во всякомъ дальнйшемъ кредит поколебали, наконецъ, кроткій стоицизмъ самихъ владльцевъ. Юношескій энтузіазмъ, съ какимъ было начато это дло, съ какимъ производился этотъ безполезнйшій опытъ, истощился, оставивъ по себ одни только прозаическіе, скучные слды въ вид недоконченныхъ колодцевъ, безполезныхъ шахтъ, покинутыхъ орудій труда, безцльно взбудораженной почвы на лонсгарскомъ пріиск и пустыхъ мшковъ изъ-подъ муки и пустыхъ банокъ изъ-подъ свинины въ лонстарской изб.
Они переносили свою бдность — если только можно такъ назвать отреченіе отъ всякихъ излишествъ въ пищ, одежд и комфорт жизни, въ связи съ вышеупомянутыми прорухами — съ непритворной ясностью духа. Мало того, такъ какъ они отдлились отъ своихъ собратій рудокоповъ Редъ-Гоха и вступили во владніе небольшой долины въ пять миль окружностью, то неуспхъ ихъ предпріятій получилъ въ ихъ глазахъ смутное значеніе упадка и погибели крупнаго общаго дла, и въ этомъ смысл освобождалъ ихъ отъ личной отвтственности. Для нихъ легче было допустить, что лонстарскій пріискъ оказался пуфомъ, нежели сознаться въ собственномъ банкротств. Кром того, они все еще сохраняли за собой священное право критиковать правительство и быть очень высокаго мннія о своей собственной коллективной мудрости. Каждый изъ нихъ съ чувствомъ благодарности къ провиднію сваливалъ на своихъ компаньоновъ отвтственность за судьбу предпріятія.
Декабря 24, 1863, теплый дождь поливалъ вдоль и поперекъ лонстарскій пріискъ. Дождь шелъ уже нсколько дней и уже усплъ сообщить весенній оттнокъ суровому пейзажу, исправить нжными штрихами опустошенія, произведенныя владльцами, и сострадательно замазать ихъ промахи. Ямы въ оврагахъ и ложбинахъ утратили свои рзкія очертанія и зеленый покровъ одлъ вирытые и перекопанные бока холмовъ. Еще нсколько недль, и покрывало забвенія набросится на жалкую неудачу лонстарскаго пріиска. Что касается самихъ заинтересованныхъ въ этомъ дл лицъ, то, прислушиваясь къ каплямъ дождя, ударявшимъ въ крышу ихъ избушки, они философски поглядывали въ открытую дверь и, кажется, усматривали въ ней нравственное освобожденіе отъ своихъ обязательствъ. Четверо изъ компаньоновъ было на лицо: ‘Правая’ и ‘Лвая’ Сторона, ‘Союзная Мельница’ и ‘Судья’.
Врядъ ли нужно объяснять, что ни одно изъ этихъ прозвищъ не было настоящимъ именемъ его владльца. Правая и Лвая Сторона были братья и назывались такъ въ силу положенія, занимаемаго ими въ лагер. То обстоятельство, что ‘Союзная Мельница’ наложилъ какъ-то на свои разорванные штаны заплатку отъ стараго мучного мшка, а на ней какъ разъ стояло это фабричное клеймо, было слишкомъ соблазнительнымъ поводомъ для новой клички, и товарищи не могли не воспользоваться имъ. ‘Судья’, необыкновенно пристрастный уроженецъ штата Миссури, не имвшій ни малйшаго понятія о закон, назывался такъ изъ ироніи.
Союзная Мельница, нкоторое время мирно сидвшій нп порог избушки, выставивъ одну ногу подъ дождь отъ одной только лни подвинуться, нашелъ наконецъ нужнымъ спасти отъ дождя свою ногу и всталъ съ мста. Этимъ движеніемъ онъ боле или мене обезпокоилъ всхъ другихъ компаньоновъ, что было встрчено съ циническимъ неодобреніемъ. Замчательно, что несмотря на цвтущій юношескій видъ и очевидное физическое здоровье, вс они какъ одинъ человкъ прикидывались дряхлыми и больными стариками и, привставъ на минуту, снова улеглись и услись въ прежнихъ усталыхъ позахъ. Лвая Сторона лниво поправилъ бандажъ, который онъ уже нсколько недль носилъ вокругъ щиколки безъ всякой видимой необходимости, а Судья съ нжной заботливостью осмотрть едва замтный рубецъ отъ небольшой царапины на рук. Пассивная ипохондрія, результатъ ихъ изолированнаго положенія, сообщала послднему особый патетическій оттнокъ.
Ближайшая причина всего этого волненія нашелъ нужнымъ извиниться.
— Вы могли бы прекрасно продержать снаружи свою глупую ногу, вмсто того, чтобы врываться такимъ нахальнымъ образомъ въ частную жизнь,— отпарировалъ Правая Сторона. Отъ такихъ утомительныхъ трудовъ боченокъ изъ-подъ свиньи не пополнится мясомъ. Торговецъ бакалеей въ Дольгон… что бишь онъ сказалъ?— лниво обратился онъ къ Судь.
— Сказалъ, что считаетъ лонстарскій пріискъ пуфомъ и не желаетъ больше тратить на него свои денежки… благодарствуйте!— повторилъ Судья слова бакалейщика, механически и съ полнымъ отсутствіемъ всякаго личнаго къ нимъ интереса.
— Мн этотъ человкъ сталъ подозрителенъ посл того, какъ Гримшо повелъ съ нимъ дло,— проговорилъ Лвая Сторона.— Они такъ низки, что могутъ соединиться противъ насъ.
‘Ide fixe’ лонстарскихъ компаньоновъ было то, что вс ихъ преслдуютъ изъ личной непріязни.
— Весьма вроятно, что новые пришельцы уплатили ему деньгами за товаръ и онъ отъ этого возгордился,— вмшала Союзная Мельница, пытаясь обсушить ногу поперемнно то хлопая по ней, то потирая ее объ стну.
— Стоитъ только неостеречься и вс сейчасъ пойдутъ противъ васъ.
Это неопредленное замчаніе встрчено было мертвымъ молчаніемъ, вс присутствующіе спеціально заинтересовались оригинальнымъ способомъ оратора обсушить свою ногу. Нкоторые критиковали его, но никто не предлагалъ помочь.
— Кто говоритъ, что бакалейщикъ это сказалъ?— спросилъ Правая Сторона, возвращаясь къ прежнему сюжету.
— Старикъ,— отвчалъ Судья.
— Ну, разумется,— саркастически промолвилъ Правая Сторона.
— Ну, разумется,— откликнулись какъ эхо остальные компаньоны.— Это на него похоже. Весь старикъ въ этихъ словахъ!
Изъ этого никакъ нельзя было понять, что за человкъ старикъ и почему эти слова его характеризуютъ, но очевидно было, что онъ одинъ виноватъ въ измн бакалейщика. Союзная Мельница высказалъ это опредленне:
— Вотъ что вышло отъ того, что мы его къ нему послали. Онъ способенъ подорвать кредитъ Ротшильда.
— Врно!— подтвердилъ Судья.— И какъ онъ себя ведетъ, замтьте. На прошлой недл онъ цлыхъ дв ночи напролетъ прошлялся неизвстно гд и зачмъ.
— Довольно того,— вмшался Лвая Сторона,— что онъ, помните, предложилъ намъ, блымъ людямъ, наняться за жалованье въ рудокопы, точно какимъ-нибудь китайцамъ. Это показываетъ, какого онъ мннія о лонстарскомъ пріиск.
— Ну вотъ, до сихъ поръ я молчалъ,— прибавилъ Союзная Мельница,— но когда одинъ изъ Матгисоновскихъ молодцовъ явился сюда, чтобы осмотрть пріискъ, съ мыслью купить его, старикъ отговорилъ его отъ этого. Онъ почти сознался ему, что много труда придется положить, прежде нежели получится хоть какая-нибудь прибыль. Онъ даже не пригласилъ его сюда къ намъ на общій совтъ, а заграбасталъ его, такъ сказать, въ свои руки. Мудренаго нтъ, что Маттисонъ отступился.
Послдовало молчаніе, прерываемое только стукомъ дождя о кровлю и случайными брызгами, врывавшимися черезъ трубу камина, производя трескъ и вспышки въ догорающихъ головешкахъ. Правая Сторона съ внезапнымъ приливомъ энергіи придвинулъ къ себ пустой боченокъ и, вынувъ изъ кармана колоду истрепанныхъ картъ, принялся раскладывать пасьянсъ. Другіе уставились на него съ вялымъ любопытствомъ.
— Загадалъ что-нибудь?— спросилъ Мельница.
Правая Сторона утвердительно кивнулъ головой.
Судья и Лвая Сторона, возлежавшіе на лавкахъ, чуть-чуть приподнялись, чтобы лучше слдить за пасьянсомъ. Союзная Мельница медленно отдлился отъ стны и наклонился надъ раскладывавшимъ пасьянсъ. Правая Сторона бросилъ послднюю карту среди напряженнаго ожиданія и смшалъ колоду съ многозначительнымъ видомъ.
— Вышло!— проговорилъ Судья тономъ набожнаго благоговнія.— Что ты загадалъ?— почти шопотомъ спросилъ онъ.
— Слдуетъ ли намъ поступить, какъ было говорено, и навострить отсюда лыжи. Пятый разъ выходитъ, — продолжалъ Правая Сторона тономъ мрачнаго предостереженія.— И при неблагопріятныхъ картахъ, замтьте.
— Я не суевренъ, — объявилъ Судья, выражая каждой чертой своего лица испугъ и хвастовство, — но это значило бы идти противъ Бога, еслибы не обращать вниманіе на такіе признаки.
— Загадай еще, долженъ ли идти съ нами и старикъ,— предложилъ Лвая Сторона.
Предложеніе было встрчено съ одобреніемъ, и трое мужчинъ съ волненіемъ столпились вокругъ раскидывавшаго пасьянсъ. Снова зловщія карты были ршительно раскинуты по столу и сложились въ извстныхъ таинственныхъ комбинаціяхъ съ тмъ же роковымъ результатомъ. И вс какъ будто вздохнули свободне, точно съ нихъ сняли тяжелое бремя отвтственности, а Судья съ покорнымъ сознаніемъ своей правоты принялъ, очевидно, проявленіе воли Провиднія.
— Да, джентльмены,— продолжалъ Лвая Сторона спокойно, точно сообщалъ какое-нибудь судебное ршеніе,— мы не должны руководиться разными сантиментальностями, но должны дйствовать, какъ прилично дловымъ людямъ. Единственнымъ разумнымъ дломъ будетъ встать и уйти изъ лагеря.
— А Старикъ?— спросилъ Судья.
— Старикъ? да вотъ и онъ самъ.
Въ двери появилась чья-то стройная тнь. То былъ отсутствующій компаньонъ, извстный подъ названіемъ ‘Старика’. Нужно ли объяснять, что это былъ молодой, девятнадцатилтній мальчикъ, съ едва пробивающимся пушкомъ на верхней губ!
— Перекрестокъ совсмъ залило водой и мн пришлось перебираться черезъ него вплавь,— сказалъ онъ съ веселымъ, открытымъ смхомъ,— но тмъ не мене, ребята, черезъ часъ съ небольшимъ погода прояснится, готовъ объ накладъ побиться. Надъ Лысой горой расходятся тучи и на снг Лонстарскаго Пика уже виднется солнечное пятнышко. Вонъ, поглядите! даже отсюда видно. Для всего свта это точно голубка, выпущенная изъ Ноева ковчега. Хорошій признакъ.
Въ силу привычки вс присутствующіе мгновенно повеселли при появленіи старика. Но безстыдное проявленіе унизительнаго суеврія, выразившееся въ послднихъ его словахъ, снова пробудило въ нихъ недовольство. Они многозначительно переглянулись между собой. Союзная Мельница пробормоталъ:
— У него всегда такіе признаки.
Слишкомъ занятый своими мыслями, чтобы замтить такой зловщій пріемъ, Старикъ продолжалъ:
— Мн общанъ кредитъ у новаго бакалейщика въ Кроссинг. Онъ говоритъ, что отпуститъ въ долгъ Судь пару сапогъ, но не можетъ прислать ихъ сюда и принимая во вниманіе, что Судь необходимо такъ или иначе ихъ примрить, считаетъ, что для него не будетъ слишкомъ обременительно придти за ними самому. Онъ говоритъ также, что отпуститъ намъ бочку свинины и мшокъ муки, если мы уступимъ ему право пользованія нашимъ карріеромъ и расчистимъ нижній конецъ его.
— Это работа приличная для китайца и займетъ добрыхъ четверо сутокъ,— разразился Лвая Сторона.
— Блому человку не понадобилось боле двухъ часовъ, чтобы расчистить треть этого мста,— возразилъ съ тріумфомъ Старикъ,— я самъ сдлалъ это лопатой, которою онъ ссудилъ меня въ долгъ, и произвелъ эту работу сегодня утромъ, и сказалъ ему, что остальное додлаете вы, братцы, сегодня посл обда.
Легкій жестъ Правой Стороны удержалъ гнвное восклицаніе Лвой. Старикъ не замтилъ ни того, ни другого, но нахмуривъ свой юный, гладкій лобъ съ привычнымъ отеческимъ видомъ, продолжалъ:
— Ты получишь пару новыхъ штановъ, Мельница, но такъ какъ у него нтъ готоваго платья, то мы возьмемъ сукна и скроимъ изъ него теб пару. Я промнялъ въ другой давк бобы, которые онъ мн далъ, на табакъ для Правой стороны, и заставилъ ихъ дать въ придачу новую холоду картъ. Прежняя совсмъ уже истрепалась. Затмъ намъ нуженъ хворостъ для топлива, вонъ тамъ въ ложбин цлая куча его. Кто за нимъ сходитъ? Сегодня, кажется, очередь Судьи? Но что такое со всми вами приключилось?
Смущеніе и сдержанность его товарищей были наконецъ имъ замчены. Онъ обвелъ ихъ открытымъ взглядомъ своихъ молодыхъ очей, а они безпомощно поглядывали другъ на друга. И со всмъ тмъ первая его мысль была о нихъ, первымъ его движеніемъ была отеческая и покровительственная заботливость о товарищахъ. Онъ внимательно оглядывалъ ихъ съ головы до ногъ: вс они были на лицо и очевидно въ обычномъ своея вид.
— Что-нибудь неладно на пріиск?— спросилъ онъ.
Не глядя на него, Правая Сторона всталъ, прислонялся и открытой двери и, заложивъ руки за спину, сказалъ какъ бы всматриваясь въ даль:
— Пріискъ оказался пуфомъ, наша ассоціація тоже пуфъ и чмъ скоре мы разойдемся, тмъ лучше. Если вы,— обратился онъ къ Старику,— желаете оставаться, если вы желаете длать работу китайца за жалованье китайца, если вы желаете пользоваться милостыней отъ торговцевъ въ Кроссинг, то оставайтесь здсь одинъ и радуйтесь сколько вамъ угодно надеждамъ, подаваемымъ Ноевой голубкой. Мы же разсчитываемъ удалиться отсюда.
— Но я вовсе не говорилъ, что хочу быть одинъ.— протестовалъ Старикъ съ жестомъ удивленія.
— Если таковы ваши идеи объ ассоціаціи,— продолжалъ Правая Сторона,— то наши не таковы и мы можемъ доказать за только положивъ конецъ здшнему безправію. Мы желаемъ разрушить ассоціацію и поискать счастія для себя въ другомъ мст. Вы больше за насъ не отвтственны, а мы за васъ. Мы считаемъ правильнымъ предоставить въ ваше распоряженіе пріискъ и избу, со всмъ, что въ ней имется. Чтобы не вышло какихъ затрудненій съ торговцами, мы оставляемъ вотъ этотъ документъ…
— И пятьдесятъ тысячъ долларовъ съ брата, въ подарокъ моимъ дтямъ,— перебилъ Старикъ съ дланнымъ смхомъ.— Прекрасно. Но…— тутъ онъ вдругъ умолкъ, краска сбжала съ его лица и онъ снова обвелъ быстрымъ взглядомъ всю группу.
— Мн кажется… я не совсмъ хорошо васъ понялъ, братцы,— прибавилъ онъ слегка дрожащимъ голосомъ и тубами.— Если это загадка, помогите разгадать ее.
Всякія сомннія, какія еще могли у него оставаться, были разсяны Судьей.
— Это самое выгодное дло для тебя, Старикъ,— конфиденціально проговорилъ онъ,— если бы я не общалъ товарищамъ идти съ ними и еслибы мн не нужно было посовтоваться съ докторомъ въ Сакраменто на счетъ своихъ легкихъ, то я съ радостью остался бы съ тобой.
— У тебя теперь развязаны руки, Старикъ, и подумай только какъ лестно для такого молодого малаго, какъ ты, предпринять дло на свой собственный капиталъ, который имется не у всякаго калифорнскаго молодца,— замтилъ покровительственно Союзная Мельница.
— Конечно, намъ не совсмъ-то выгодно отказаться отъ всего нашего имущества въ твою пользу, но мы хотимъ теб добра и, какъ видишь, ничего для тебя не пожалли, не такъ-ли, братцы?— произнесъ Лвая Сторона.
Лицо Старика снова покраснло и сильне обыкновеннаго. Онъ поднялъ шляпу, которую было сбросилъ, старательно надлъ ее на свои темные кудри и засунулъ руки въ карманы.
— Прекрасно,— сказалъ онъ слегка измнившимся голосомъ.— Когда вы уходите?
— Сегодня,— отвчалъ Лвая Сторона.— Мы разсчитывали на лунную ночь и хотимъ захватить почтовую карету, которая приходитъ около полуночи. Какъ видишь, времени у насъ еще много,— прибавилъ онъ съ легкимъ смхомъ:— теперь всего еще три часа.
Наступила мертвая тишина. Даже дождь пересталъ барабанить въ крышу. Впервые Лвая Сторона проявилъ нкоторое смущеніе.
— Погода насъ точно дразнитъ,— сказалъ онъ, высовываясь изъ двери и какъ бы съ глубокимъ вниманіемъ осматривая небо:— обойдемте-ка, братцы, пріискъ, чтобы видть, не позабыли ли мы чего-нибудь. Мы, конечно, вернемся сюда,— прибавилъ онъ поспшно, не глядя на Старика,— прежде нежели совсмъ уйти.
Вс остальные принялись искать шляпы, но такъ разсянно и невнимательно, что не съ разу замтили, что шляпа Судьи уже у него на голов. Это возбудило смхъ, равно какъ и неуклюжая походка Союзной Мельницы, который споткнулся о боченокъ изъ-подъ свинины и, чтобы скрыть свое смущеніе, поплелся за Правой Стороной, преувеличенно хромая. Судья сталъ что-то насвистывать. Лвая Сторона, желая покуражиться передъ уходомъ, остановился на порог и сказалъ какъ бы конфиденціально своимъ товарищамъ:
— Чортъ меня побери, если Старикъ не выросъ на два вершка съ тхъ поръ, какъ сталъ собственникомъ,— покровительственно засмялся и исчезъ.
Если новый собственникъ и выросъ, то не перемнилъ своей позы. Онъ оставался неподвижнымъ до тхъ поръ, пока послдняя фигура не скрылась за рощей, скрывавшей большую дорогу. Посл того онъ медленно подошелъ къ камину и затопталъ ногой тлющіе уголья. Что-то капнуло въ горячую золу и затрещало. Очевидно дождь еще не пересталъ!
Краска снова сбгала съ его лица и остались только два красныхъ пятнышка на скулахъ, отъ чего глаза казались блестяще. Онъ оглядлъ избу. Она была какъ и всегда и вмст съ тмъ въ ней было что-то необычное. Быть можетъ, она даже и казалась необычной отъ того, что все еще въ ней оставалось попрежнему, а потому не гармонировало съ новой атмосферой, воцарившейся въ ней, не гармонировало съ отголосками ихъ послдняго свиданія и непріятно подчеркивало происшедшую перемну. Въ ней все еще стояли четыре кровати его товарищей и каждая еще носила отпечатокъ личности своего бывшаго владльца съ безмолвнымъ постоянствомъ, отъ котораго ихъ измна казалась еще ужасне. Въ потухшей зол изъ трубки Судьи, разсыпанной на его изголовья, все еще какъ бы хранился ея прежній огонь. Изсченные и изрзанные углы кровати Лвой Стороны гласили о протекшихъ въ сладкой лни дняхъ, а дырки, пробитыя пулями вокругъ внца одного изъ стропилъ, повствовали объ искусств и любимомъ времяпрепровожденіи Правой Стороны. Гравюры, съ изображеніемъ женскихъ головъ, висвшія надъ каждой кроватью, напоминали объ ихъ прошедшихъ привязанностяхъ и вс служили нмымъ протестомъ противъ происшедшей перемны.
Онъ припомнилъ, какъ, оставшись сиротой, безъ отца и матери, и еще не выйдя изъ отроческихъ лтъ, онъ присоединился къ ихъ бродяжнической, кочующей жизни и сталъ однимъ изъ членовъ этой цыганской семьи, какъ въ его дтской фантазіи она стала на мсто родныхъ и близкихъ, какъ затмъ изъ ихъ баловня и ‘protg’, онъ постепенно и безсознательно выросъ въ человка, и принялъ на свои юношескія плечи все бремя и всю отвтственность этой жизни, которая сначала поразила его только своей поэтической стороной. Онъ искренно и всей душой увровалъ, что онъ — неофитъ въ ихъ прелестномъ и лнивомъ вроисповданіи и они поощряли его въ этихъ мысляхъ, а теперь ихъ отреченіе отъ этой религіи могло послужить только извиненіемъ и для его отреченія. Но онъ слишкомъ сжился съ поэзіей, которая цлыхъ два года окутывала для него матеріальныя и даже подчасъ низкія подробности ихъ существованія, чтобы легко разстаться съ ней. Урокъ, данный этими нечаянными моралистами, пропалъ даромъ, какъ вс подобные уроки. Ихъ суровость раздражаетъ, а не покоряетъ. Негодованіе, возбужденное чувствомъ обиды, горло на его щекахъ и въ глазахъ. Отъ того, что оно въ немъ пробудилось не сразу и онъ былъ сначала какъ бы парализированъ стыдомъ и гордостью — теперь оно забушевало только сильне.
Я надюсь, что не поврежу моему герою во мнніи читателей, если, по обязанности хроникера, отмчу, что второй твердой мыслью этого кроткаго поэта было сжечь избу со всмъ, что въ ней находилось. Это смнилось не мене кроткимъ желаніемъ дождаться возвращенія партіи, вызвать на дуэль Правую Сторону, на смертную дуэль, и, быть можетъ, стать ея жертвой, и поразить противника словами, сказанными ‘in extremis’: ‘кажется, что намъ двоимъ тсно на свт, какъ бы то ни было, теперь дло улажено. Прощайте!’
Но смутно припоминая, что нчто въ этомъ род было въ послднемъ прочитанномъ ими вмст роман, и опасаясь, что его противникъ узнаетъ эту цитату, или, хуже того, самъ къ ней прибгнетъ, онъ отбросилъ и эту идею. Кром того, случай для апоеоза самопожертвованія уже былъ упущенъ. Теперь оставалось только отказаться отъ пріиска и избы, которыми его хотли подкупить, и письмомъ конечно, такъ какъ ему не слдуетъ дожидаться ихъ возвращенія. Онъ оторвалъ листокъ отъ грязнаго дневника, давно заброшеннаго, и попробовалъ писать. Листокъ за листкомъ разрывался, пока его бшенство не улеглось. Но слова: ‘М-ръ Джонъ Фордъ проситъ своихъ компаньоновъ извинить его за отказъ принять отъ нихъ въ подарокъ домъ съ мебелью’,— показались ему слишкомъ неподходящими въ боченку изъ-подъ свинины, на которомъ онъ написалъ ихъ. Боле краснорчиво выраженный отказъ отъ ихъ подарка показался нелпымъ и глупымъ, благодаря каррикатур, нарисованной Союзной Мельницей какъ разъ на оборот того листа, на которомъ онъ писалъ, а спокойное изложеніе мыслей и чувствъ, оказалось немыслимымъ при взгляд на припвъ народной псенки, подписанной подъ каррикатурой и гласившей:— О! разв ты не радъ, что выбрался изъ пустыни.— Зачеркнуть эти слова нельзя было, а они казались ироническимъ посткриптумомъ въ его настоящему объясненію. Онъ отбросилъ перо и швырнулъ въ потухшую золу очага листокъ, напоминавшій о прошлыхъ шалостяхъ.
Какъ все было спокойно вокругъ! Вмст съ дождемъ прекратился и втеръ и въ открытую дверь не доносилось ни малйшаго дуновенія втерка. Онъ вышелъ на порогъ и сталъ глядть въ пространство. Въ то время, какъ онъ такъ стоялъ, до него донесся какой-то отдаленный и едва слышный гулъ, быть можетъ, отголосокъ взрыва въ дальнихъ горахъ, посл котораго окружающая тишина стала ощутительне и тоскливе. Когда онъ вернулся въ ивбу, въ ней какъ будто произошла какая-то перемна. Она показалась ему ветхой и полуразрушившейся. Какъ будто цлые годы одиночества и тоски пронеслись надъ ней. Отъ ея стнъ и стропилъ вяло сыростью могилы. Его расходившейся фантазіи представилось, что та немногая утварь и кое какое платье, какія въ ней еще оставались, распадаются въ прахъ. Хламъ, наваленный на одной изъ постелей, принялъ въ его глазахъ безобразное сходство съ высохшей муміей. Такою могла показаться избушка какому-нибудь захожему человку, по прошествіи нсколькихъ лтъ! Но его и теперь охватилъ страхъ одиночества въ этой пустын, страхъ грядущаго ряда дней, когда монотонные лучи солнца будутъ озарять эти голыя стны, а долгіе, долгіе дни съ вчно голубымъ и безоблачнымъ небомъ, раскинутымъ надъ головой, лтніе, скучные, томительные дни будутъ неизмнно чередоваться одинъ за другимъ. Онъ поспшно собралъ немногія вещи, принадлежавшія лично ему, а не артели, случайно или отъ того, что послдней он не были нужны, а потому и были предоставлены въ его полное распоряженіе. О минуту онъ колебался: брать ли ему свое ружье, но щекотливое чувство оскорбленной гордости заставило его отвернуться и оставить стараго друга, который такъ часто во время безденежья доставлялъ обдъ или завтракъ маленькой компаніи. Истина обязываетъ меня сказать, что экипировка его была не сложна и особенно практична. Скудный багажъ былъ слишкомъ легокъ даже для его юныхъ плечъ, но мн кажется, что онъ гораздо боле заботился о томъ, чтобы уйти отъ прошлаго, нежели обеспечить будущее.
Съ этимъ неопредленнымъ и единственнымъ намреніемъ вышелъ онъ изъ избы и почти машинально направился на перекрестокъ, черезъ который проходилъ сегодня поутру. Онъ зналъ, что въ этомъ мст не рискуетъ встртиться съ товарищами. Дорога тамъ неровная и трудная и кром хорошаго моціона, въ которомъ онъ нуждался, чтобы унять свое волненіе, онъ успетъ обдумать свое положеніе. Онъ ршилъ, что оставитъ пріискъ, но когда — самъ еще не зналъ. Онъ дошелъ до перекрестка, на которомъ стоялъ два часа тому назадъ, ему бы казалось теперь, что съ тхъ поръ прошло два года. Онъ съ любопытствомъ поглядлъ на свое изображеніе, отражавшееся въ одной изъ большихъ лужъ, стоявшихъ на перекрестк и ему показалось, что онъ постарлъ. Онъ остановился и сталъ слдить за пнистыми волнами безпокойной рчки, спшившей впередъ, чтобы потеряться въ желтыхъ водахъ Сакраменто. Не смотря на свою озабоченность, онъ все-таки былъ пораженъ сходствомъ между собой и своими товарищами и этой рченкой, выступившей изъ своихъ мирныхъ береговъ.
Странный гулъ, который онъ слышалъ передъ тмъ, явственне доносился до него на открытомъ воздух. Два-три облака, лниво плывшія на западъ, отправлялись вмст съ солнцемъ на покой. Вдоль всего горизонта сверкала золотистая полоса воды, омывавшей холодныя снжныя вершины и какъ бы силившейся потопить восходящій мсяцъ. Но по какой-то особенности въ условіяхъ атмосферы, Лонстарская гора всего ярче горла въ лучахъ великолпнаго солнечнаго заката. Этотъ изолированный пикъ — межевая граница ихъ пріиска, угрюмый свидтель ихъ безумія, преображенный въ вечернемъ сіяніи, ярко свтился, долго спустя посл того какъ все небо кругомъ уже потухло, и когда, наконецъ, медленно взошедшая луна задула солнечные огни въ извилистыхъ долинахъ и равнинахъ, и посеребрила лсистые бока оврага,— на Лонстарской гор солнце какъ бы забыло свою корону.
Глаза молодого человка были устремлены на гору не ради одной только ея живописности. Она была любимой почвой его изслдованій, ея наиболе покатая сторона была изрыта въ былые дни восторженныхъ надеждъ гидравлической машиной и пробита шахтами. Ея центральное положеніе въ пріиск и высота позволяли видть всю окрестность, и это-то обстоятельство занимало его. въ настоящую минуту. Онъ зналъ, что съ ея вершины ему можно будетъ увидть фигуры своихъ товарищей, когда они будутъ переходить черезъ долину при лунномъ освщеніи. Такимъ образомъ онъ могъ избжать встрчи съ ними и вмст съ тмъ взглянуть на нихъ въ послдній разъ. Какъ ни былъ онъ сердитъ на нихъ, а ему хотлось этого.
Подъемъ на гору былъ труденъ, но привыченъ. Вдоль всего пути его провожали воспоминанія былого и какъ будто заглушали своимъ ароматомъ запахъ пряныхъ листьевъ и травъ, смоченныхъ дождемъ и раздавливаемыхъ его ногами. Вотъ рощица, гд они часто завтракали въ полдень, вотъ скала, возл ихъ двственной шахты, гд они весело пировали въ дтской надежд на успхъ, а вотъ и первый флагъ, для котораго великодушно пожертвовали красной рубашкой, и водрузили его на высот, чтобы имъ можно было любоваться снизу. Когда онъ достигъ наконецъ вершины, таинственный гулъ все еще стоялъ въ воздух, словно выражалъ симпатію или поощреніе его экспедиціи. На запад долина была еще освщена закатомъ, но онъ не увидть движущихся фигуръ. Онъ повернулся въ сторону луны и медленно пошелъ къ восточной окраин горы. Но вдругъ онъ остановился. Еще шагъ и онъ погибъ бы! Онъ очутился внезапно на краю пропасти. На восточной сторон горы произошелъ обвалъ и худыя ребра и обнаженныя кости Лонстарской горы обозначались явственно при лунномъ свт. Онъ понялъ теперь, что означалъ странный гулъ, слышанный имъ!
Хотя онъ при первомъ же взгляд удостоврился, что обвалъ произошелъ на мало посщаемой сторон горы, надъ неприступной балкой, а размышленія говорили ему, что товарищи не могли дойти до того мста, гд онъ произошелъ, однако какое-то лихорадочное побужденіе заставило его спуститься на нсколько шаговъ по пути обвала. Частые выпуклости и уступы сдлали это сравнительно легкимъ. Онъ сталъ громко кликать ихъ. Но слабое эхо его собственнаго голоса одно отвтило ему и показалось глупой и дерзкой попыткой нарушить торжественную и многозначительную тишину, царившую кругомъ. Онъ опять сталъ взбираться вверхъ по гор. Истресканный бокъ ея лежалъ передъ нимъ, ярко освщенный луной. Его расходившейся фантазіи представилось, что изъ скалистыхъ трещинъ сверкаютъ десятки яркихъ звздочекъ. Охвативъ рукой уступъ надъ своей головой, онъ искалъ точки опоры въ томъ, что ему казалось твердой скалой. Скала слегка подалась. Когда онъ добрался до ея уровня, сердце въ немъ упало. Это былъ просто-на-просто обломокъ, лежавшій на краю ската и державшійся только собственной тяжестью. Онъ ощупалъ его дрожащими пальцами, приставшая земля обвалилась съ его боковъ и гладкая поверхность засверкала при лунномъ свт.
То былъ самородокъ золота! Припоминая впослдствіи этотъ моментъ, онъ ясно помнилъ, что не былъ ни пораженъ, ни удивленъ. Онъ не видлъ въ этомъ открытія, или случайности, удачи, или каприза фортуны. Онъ сразу понялъ, въ чемъ дло. Природа пришла на помощь жалкимъ усиліямъ компаніи. То, чего не смогли ихъ слабыя орудія въ борьб съ почвой, скрывавшей сокровище, то стихіи произвели боле могучими, но и боле терпливыми силами. Медленное подтачиваніе зимнихъ дождей отдлило землю отъ золотоносной руды какъ разъ въ то время, какъ вздувшаяся рка уносила ихъ безсильныя и сломанная машины въ море. Что за дло, что простыми руками ему не унести найденнаго имъ клада! не бда, если для того, чтобы овладть этими блестящими звздами, потребуется все-таки искусство я терпніе! Дло сдлано, цль достигнута! Даже его дтское нетерпніе могло удовлетвориться тмъ, что онъ видлъ. Онъ медленно всталъ на ноги, снялъ заступъ со спины и воткнулъ его въ разщелину и потихоньку добрался до вершины.
Все это было его! Оно принадлежало ему по праву открытія, по законамъ страны, а не по ихъ милости. Онъ припомнилъ даже тотъ фактъ, что онъ первый, осмотрвъ гору, предположилъ существованіе въ ней золотоносной руды и предложилъ примнить гидравлическую машину. Онъ никогда не отказывался отъ этого мннія, не смотря на вс сомннія остальныхъ. Онъ съ торжествомъ остановился на этой мысли и почти невольно съ тріумфомъ поглядлъ на долину, разстилавшуюся подъ его ногами. Но долина мирно спала, озаренная луннымъ сіяніемъ и въ ней не замтно было ни жизни, ни движенія. Онъ поглядлъ на звзды: до полуночи было еще далеко. Его товарищи, вроятно, давнымъ давно вернулись назадъ въ избу, чтобы приготовиться къ отъзду, быть можетъ, они говорятъ о немъ, смются надъ нимъ или, хуже того, сожалютъ о немъ и его судьб. А между тмъ, вотъ она, его судьба! Смхъ, вырвавшійся у него, поразилъ его самого, до того онъ звучалъ жестко и непріятно, совсмъ въ разрзъ, какъ ему показалось, съ тмъ, что онъ думалъ въ дйствительности. Но что же такое онъ думалъ?
Ничего низкаго или мстительнаго. Нтъ, этого они никогда не скажутъ. Когда онъ добудетъ все золото, лежащее на поверхности, и устроить правильное добываніе золотоносной руды, онъ пошлетъ каждому изъ нихъ по тысяч долларовъ. Само собой разумется, если они будутъ больны или бдны, онъ дастъ имъ больше. Первымъ его дломъ будетъ послать имъ всмъ по прекрасному ружью и попросить взамнъ прежнее, старое. Припоминая впослдствіи этотъ моментъ, онъ дивился, что за этимъ исключеніемъ, не длалъ никакихъ плановъ на счетъ своего будущаго или того, какъ онъ распорядится новопріобртеннымъ богатствомъ. Это было тмъ боле странно, что у пятерыхъ компаньоновъ было въ обыча, по ночамъ, во время безсонницы, вслухъ разсуждать о томъ, что каждый изъ нихъ сдлаетъ, когда они разбогатютъ. Онъ вспомнилъ, какъ они, подобно Альнаскару, разъ чуть было не поссорились изъ-за того, какъ слдуетъ употребить сто тысячъ долларовъ, которыхъ у нихъ не было, да и въ будущемъ не предвидлось. Онъ припомнилъ, что Союзная Мельница всегда начиналъ свою карьеру миссіонера ‘знатнымъ обдомъ’ у Дельмонико {Лучшій ресторанъ въ Нью-орк.}, что Правая Сторона объявилъ, что первымъ его дломъ будетъ отправиться на родину ‘повидаться съ матерью’, что Лвая Сторона собирался озолотить родителей своей возлюбленной (замтимъ, кстати, что родители и возлюбленная были такая же гипотеза, какъ и богатство!), а Судья намревался открыть свои дйствія, какъ капиталиста, взорвавъ карточный банкъ въ Сакраменто. Онъ самъ былъ не мене краснорчивъ въ безумныхъ бредняхъ въ дни безденежья, онъ, который теперь холодно и безстрастно смотрлъ на самую безумную дйствительность.
Какъ все могло бы быть иначе! Еслибы только они подождали одинъ лишній день! Если бы только они по дружески сообщили ему о своемъ намреніи, и разстались съ нимъ какъ пріятели. Какъ давно онъ понесся бы уже имъ на встрчу съ радостной встью! Какъ бы они на радостяхъ заплясали, запли, посмялись надъ своими врагами и съ тріумфомъ водрузили флагъ на вершин Лонстарской горы! Какъ бы они увнчали его, Старика, героя лагеря! Какъ бы онъ разсказалъ имъ всю исторію: какъ какой-то странный инстинктъ помшалъ ему подняться на вершину и какъ еслибы онъ поднялся, то полетлъ бы въ оврагъ! И какъ… но что если кто-нибудь другой — Союзная Мельница или Судья — раньше его открыли сокровище? Вдь они способны утаить это отъ него и эгоистически забрать все себ… А ты самъ что длаешь?
Горячая кровь хлынула къ его щекамъ, точно чей-то чужой голосъ проговорилъ эти слова надъ его ухомъ. Нсколько секундъ ему не врилось, что его собственныя блдныя губы выговарили ихъ. Онъ всталъ на ноги, весь дрожа отъ стыда, и поспшно принялся спускаться съ горы.
Онъ пойдетъ къ нимъ, разскажетъ имъ о своей находк и, получивъ отъ нихъ свою долю, разстанется съ ними навсегда. Это единственная вещь, которую онъ можетъ сдлать… какъ странно, что онъ сразу объ этомъ не подумалъ. Да, тяжело было, очень тяжело и непріятно, что онъ вынужденъ снова встртиться съ ними. Чмъ онъ заслужилъ такое униженіе? На минуту онъ просто возненавидлъ этотъ подлый кладъ, который навки заслонилъ собой и связанной съ нимъ крупной отвтственностью веселое, безпечное прошедшее и въ конецъ убилъ поэзію ихъ прежней лнивой и счастливой жизни.
Онъ былъ увренъ, что найдетъ ихъ на перекрестк, дожидающимися прозда почтовой кареты. Разстоянія до того мста около трехъ миль и онъ поспетъ во-время, если поторопится.
Быть можетъ, они подумаютъ въ первую минуту, что онъ оказался настолько малодушнымъ, что ршилъ послдовать за ними. Нужды нтъ! Онъ крпко закусилъ губы, чтобы удержать слезы, глупо навертывавшіяся на глава, но продолжалъ торопливо идти впередъ.
Онъ не видлъ великолпной ночи, распростершейся надъ темными холмами и закутавшейся въ серебристый туманъ, какъ бы стыдясь собственной красоты! Тамъ и сямъ мсяцъ заглядывалъ своимъ спокойнымъ лицомъ въ озера и пруды и цловалъ ихъ на прощанье. Вся равнина казалась объята непробуднымъ сномъ. Мало-по-малу онъ самъ какъ бы сливался съ этой таинственной ночью. Онъ становился такимъ же безмятежнымъ, спокойнымъ, безстрастнымъ, какъ и она сама.
Но что это такое? выстрлъ со стороны избы! но такой слабый, такой невнятный среди царствовавшаго кругомъ необъятнаго безмолвія, что онъ подумалъ бы, что ему только почудилось, еслибы не странное, инстинктивное потрясеніе его разстроенныхъ нервовъ! Что это случай или намренный сигналъ ему? Онъ остановился, во выстрлъ не повторился. Мертвая тишина продолжала царить, но теперь въ ней было что-то грозное. Внезапная и страшная мысль загорлась въ его ум. Онъ бросилъ свой багажъ и все, что могло стснять его, и какъ стрла понесся въ направленіи выстрла.
Сборы въ путь разстроившейся компаніи Лонстарскаго пріиска были не изъ числа внушительныхъ. Въ первыя пять минуть по выход изъ избы, компаньоны были какіе-то растерянные и смущенные. Нкоторые усиленно хромали, другіе пытались что-то напвать. Союзная Мельница ковылялъ и насвистывалъ съ притворной разсянностью. Судья свисталъ и прихрамывалъ съ напускной серьезностью. Правая Сторона велъ партію, точно у него былъ какой-то опредленный маршрутъ, Лвая Сторона слдовалъ за нимъ, засунувъ руки въ карманы. Об слабйшія натуры, въ безотчетной еимпатіи, тснились другъ къ другу, смутно ожидая поддержки другъ отъ друга.
— Видите ли, что я вамъ скажу, — внезапно проговорилъ Судья, точно завершая торжествующимъ аргументомъ предшествовавшій споръ,— для молодого человка нтъ лучшей школы, какъ независимость. Природа, такъ сказать, указываетъ ему пути. Посмотрите на животныхъ.
— Здсь неподалеку есть скунксъ,— сказалъ Союзная Мельница, который претендовалъ на аристократически тонкое обоняніе.— Ужъ такое мн счастіе, вчно нападать на ихъ слдъ. Я право не вижу, какая нужда шляться по пріиску, когда мы разсчитываемъ оставить его ныншней ночью.
Союзная Мельница и Судья подождали, какое мнніе выскажутъ на этотъ счетъ Правая и Лвая Стороны, но такъ какъ т ничего не сказали, то Судья постыдно отрекся отъ своего товарища.
— Нельзя же намъ было торчать на глазахъ у Старика, слдовало же предоставить ему освоиться съ этой мыслью наедин съ самимъ собой! Я видлъ, что онъ вникаетъ въ нее… вникаетъ медленно, но постепенно и охотно… а потому и счелъ за лучшее для насъ уйти и дать ему поразмыслить на досуг.
Судья слегка возвысилъ голосъ, чтобы его могли слышать шедшіе впереди.
— Не говорилъ ли онъ, — замтилъ Правая Сторона, внезапно останавливаясь и оборотившись къ остальнымъ не говорилъ ли онъ, что новый торговецъ общалъ снабдить его провіантомъ.
Союзная Мельница обратился къ Судь, такъ, что этотъ джентльменъ вынужденъ былъ отвчать.
— Да, я отчетливо помню, что онъ это говорилъ. Это самое обстоятельство всего боле заинтересовало меня въ его разсказ,— продолжалъ Судья съ такимъ видомъ, какъ будто бы онъ устроилъ соглашеніе съ новымъ торговцемъ.— Я помню, что посл этого совсмъ успокоился на его счетъ.
— Но не говорилъ ли онъ также,— спросилъ въ свою очередь Лвая Сторона, также останавливаясь,— что за это требуется, чтобы мы выполняли какую-то работу въ Карріер?
Судья обратился за поддержкой къ Союзной Мельниц, и тотъ, подъ мнимымъ предлогомъ, что предстоитъ длинная конференція, разслся на пн. Судья тоже слъ и заикаясь отвчая:
— Да, конечно! Мы или онъ.
— Мы или онъ,— повторилъ Правая Сторона съ мрачной ироніей.— А ты, кажется воображаешь, что ты уже сдлалъ работу? Ты положительно убиваешь себя такой непрерывной, утомительной и непокладной работой, скажу я теб.
— Мн кажется, я слышалъ также, будто кто-то говоря, что съ такой работой китаецъ шутя справится въ три дня, вмшался Лвая Сторона съ неменьшей ироніей.
— Она послужитъ развлеченіемъ для Старика,— замтилъ вяло Союзная Мельница:— ему легче будетъ привыкнуть къ одиночеству.
Никто не отвтилъ на послднее замчаніе, и Союзная Мельница комфортабельне протянулъ свои нога и вынулъ изъ кармана трубку. Не усплъ онъ это сдлать, какъ Правая Сторона, внезапно засвиставъ, направился къ перекрестку. Лвая Сторона, немного подождавъ, послдовалъ за нимъ ни слова не говоря. Судья благоразумно ршилъ, что лучше присоединиться къ сильнйшей партіи, вяло пошелъ за ними, предоставивъ Союзной Мельниц лниво ковылять въ арьергард.
Эта перемна въ маршрут удалила ихъ отъ Лонстарской горы и привела къ рчк — базису ихъ прежнихъ, безплодныхъ операцій. Здсь начинался тотъ знаменитый Карріеръ, который одной стороной примыкалъ къ пріиску новаго торговца, а другою уходилъ въ болотистую трясину. Онъ былъ заваленъ обломками, тоненькій, желтый ручеекъ, протекавшій здсь тоже, повидимому, собирался вмст съ ними прекратить работу и совершить болотистую ликвидацію.
Компаньоны почти не разговаривали во время своего кратковременнаго путешествія и не получили никакихъ объясненій отъ Правой Стороны, который велъ ихъ, и только молча слдовали за нимъ. Дойдя до Карріера онъ, ни слова не говоря, принялся расчищать его отъ всякаго мусора. Воодушевленные зрлищемъ, которое можно было принять за новую и вполн безполезную забаву, компаньоны весело послдовали его примру. Судья позабылъ про свою хромоту и перепрыгнулъ черезъ сломанный шлюзъ, Союзная Мельница принялся напвать псенку китайскаго кули. Однако, минутъ черезъ десять такого упражненія, оно имъ уже надоло, и Союзная Мельмца уже началъ потирать свою ногу, какъ вдругъ отдаленный взрывъ поколебалъ почву. Компаньоны переглянулась, диверсія была полная. Послдовалъ вялый споръ о томъ: было ли то землетрясеніе или пороховой взрывъ, среди котораго Правая Сторона, работавшій нсколько впереди другихъ, испустилъ крикъ тревоги и выскочилъ изъ Карріера. Не успли компаніоны послдовать его примру, какъ внезапный и необъяснимый напоръ воды въ рчк произвелъ разливъ въ самомъ Карріер. Въ одно мгновеніе засоренный Карріеръ былъ расчищенъ и всякіе обломки и весь мусоръ унесенъ былъ рчкой, снова вступившей въ свои прежніе берега. Быстро сообразивъ всю выгоду такого феномена, облегчившаго ихъ трудъ, Лонстарскіе компаньоны поскакали въ воду и толкая и высвобождая разные обломки, довершили его дло.
— Какъ жаль, что теперь нтъ здсь съ нами Старика,— сказалъ Лвая Сторона: — вотъ какъ разъ одно изъ тхъ проявленій поэтической справедливости, съ которой онъ такъ всегда носится. Легко понять, что случилось. Кто-нибудь изъ мелкихъ владльцевъ Эксельсіорскаго пріиска произвелъ пороховой взрывъ на берегахъ рчки. Онъ ее завалилъ повыше насъ и она хлынула обратно, разлилась по нашему Карріеру и очистила его. Вотъ что я называю поэтической наградой за трудъ.
— А кто совтовалъ намъ запрудить рчку повыше Карріера и заставить ее сдлать какъ разъ это самое?— спросилъ Правая Сторона угрюмо.
— Это, кажется мн, была одна изъ идей Старика,— съ сомнніемъ отвчалъ Лвая Сторона.
— А вы помните,— съ оживленіемъ вмшался Судья,— что я всегда говорилъ:— не спши, не спши, только потерпи и само сдлается. И вотъ,— прибавилъ онъ съ тріумфомъ,— оно само и сдлалось. Я не для похвальбы это говорю, но я разсчитывать, что Эксельсіорскіе молодцы настолько глупы, чтобы сдлка этотъ трудъ за насъ.
— А что если мн извстно, что Эксельсіорскіе молодцы не взрывали пороха сегодня?— спросилъ Правая Сторона саркастически.
Такъ какъ Судья очевидно основалъ свою гипотезу на предполагаемомъ факт порохового взрыва, то хитро обошелъ этотъ пунктъ.
— Я не говорю,— замтилъ онъ,— чтобы Старикъ вовсе ничего не смыслилъ. Совсмъ нтъ, ему недостаетъ только житейскаго опыта. Онъ очень развился за послднее время, но только у него есть эта манера фантазировать, такъ что иной разъ не поймешь: шутитъ онъ или говоритъ серьезно. Разв неправда?— возввадъ онъ въ Союзной Мельниц.
Но этотъ джентльменъ, наблюдавшій мрачное лицо Правой Стороны, предпочелъ попасть, какъ ему казалось, въ тонъ этого послдняго.
— Не въ томъ дло,— добродтельно заявилъ онъ:— мы вовсе не намрены попрекать его этимъ. Мы не затмъ взялись сегодня за трудъ китайца. Нтъ, сэръ! Мы хотимъ показать ему, какъ ему слдуетъ управлять своимъ кораблемъ.
Не встртивъ симпатическаго отвта, котораго онъ искалъ въ лиц Правой Стороны, онъ обратился въ Лвой.
— Мн кажется, что мы показали ему, что въ нашемъ корабл для него слишкомъ тсно,— былъ неожиданный отвтъ Лвой Стороны.
Правая быстро и исподлобья взглянулъ на своего брата. Послдній, засунувъ руки въ карманы, разсянно глядлъ на бгущую воду и затмъ спокойно пошелъ прочь. Правая Сторона послдовалъ за нимъ.
— Ты хочешь, кажется, отстать отъ насъ?
— А ты?— спросилъ тотъ.
— Нтъ!
— Ну такъ и я нтъ, — отвчалъ спокойно Лвая Сторона.
Старшій братъ колебался и былъ не то смущенъ, не то раздосадованъ.
— Что же въ такомъ случа ты хотлъ сказать своимъ замчаніемъ о корабл?
— Разв я сказалъ неправду?— возразилъ тотъ равнодушно. Сраженный такимъ практическимъ выраженіемъ его собственныхъ невысказанныхъ добрыхъ намреній, Правая Сторона умолкъ.
— Что касается Старика,— началъ опять Судья съ характеристичной безтактностью,— то я полагаю, что ему будетъ скучно безъ насъ. Мы вс баловали и забавляли его посл работы и ему трудно будетъ отвыкать отъ такого баловства. Помните, братцы, тотъ вечеръ, какъ мы поднесли ему маленькій самородокъ, купленный нами, и уврили, что нашли его на берегу рчки, какъ онъ вдругъ сразу такъ зазнался, что хотлъ сейчасъ же бжать платить вс наши долги?
— А въ тотъ-то разъ, когда я притащилъ въ избу цлую корзину желзнаго колчедана и чернаго песку,— вмшался Союзная Мельница, продолжая воспоминанія прошлаго, — я думалъ, что его большіе срые буркалы такъ и выпрыгнутъ вонъ. Ну, чтожъ, пріятно теперь думать, что мы были внимательны къ этому мальчику даже въ мелочахъ.
Онъ обратился-было за подтвержденіемъ такого ихъ всеобщаго безкорыстія къ Правой Сторон, но тотъ пустился впередъ съ непріятнымъ сознаніемъ, что за нимъ по пятамъ, подобно нечистой совсти, хотя и лниво, гонится Лвая Сторона. Благодаря этой эволюціи Союзная Мельница и Судья снова очутились въ аріергард въ то время какъ вся процессія медленно направилась въ дому.
Ночь наступила. Ихъ путь лежалъ вдоль тни, бросаемой Лонстарской Горой, которая тамъ и сямъ усиливалась небольшими рощицами, высившимися у ея подошвы. Тнь стала еще сгущаться, по мр того, какъ мсяцъ поднимался въ неб, озаряя остальную часть долины, какъ вдругъ Правая Сторона остановился у одной изъ рощъ. Лвая добрелъ до него и тоже остановился. Затмъ подошли и остальные и группа окаваш въ полной наличности.
— Въ изб не видно свта,— сказалъ Правая Сторона тихимъ голосомъ, не то самому себ, не то въ отвтъ на ихъ вопросительныя позы. Взгляды всхъ обратились въ ту сторону, куда онъ показывалъ пальцемъ. Въ дали темныя очертанія Лонстарской хижины ясно виднлись на освщенномъ луной пространств. Оба окна ея свтились вншнимъ, безжизненнымъ луннымъ сіяніемъ и какъ будто отражали ея внутреннюю пустоту, — пустоту, лишенную свта, тепла и движенія.
— Это странно,— произнесъ Судья испуганнымъ шопотомъ.
Лвая сторона простой перемной въ положеніи своихъ рукъ, засунутыхъ въ карманы штановъ, ухитрился выразить, что отлично знаетъ смыслъ всего этого, всегда его зналъ, но, что предоставивъ все, такъ сказать, на волю Провиднія, онъ теперь умываетъ во всемъ руки. Вотъ что по крайней мр прочиталъ въ его поз старшій братъ. Но тревога брала въ настоящую минуту верхъ надо всмъ у Правой Стороны, равно какъ нкоторое суеврное угрызеніе совсти у двухъ остальныхъ, и не обращая вниманія на циническое поведеніе Лвой Стороны, вс трое поспшно направились къ изб.
Они молча дошли до нея, въ то время какъ мсяцъ, теперь уже высоко стоявшій въ неб, казалось, облекалъ ее нжной граціей и тихимъ покоемъ могилы. Съ такимъ, по крайней мр, чувствомъ Правая Сторона тихонько отворилъ дверь, и съ такимъ же чувствомъ страха остальные двое остановились на порог, пока Правая Сторона, тщетно попытавшись оживить потухшій огонь въ очаг, зажегъ наконецъ спичку и засвтилъ ихъ единственную свчу. Ея колеблющееся пламя озарило знакомую обстановку избы, въ которой была только одна перемна. Кровать, которую занималъ Старикъ, была обнажена, простыни и одяло были сняты, немногія дешевыя фотографіи, красовавшіяся надъ ней, тоже исчезли. Маленькій ранецъ, чашка и кофейникъ, висвшій у кровати, тоже исчезли. Самый негодующій протестъ, самое патетическое изъ писемъ, сочиненныхъ и забракованныхъ имъ и разорванные клочки которыхъ все еще покрывали полъ, не могли бы быть краснорчиве этого пустого пространства! Компаньоны не сказали ни слова другъ другу, безлюдіе избы вмсто того, чтобы тсне ихъ сблизить, какъ будто бы разобщало ихъ въ себялюбивомъ недовріи другъ къ другу. Даже легкомысленная болтливость Союзной Мельницы и Судьи была подавлена. Минуту спустя, когда Лвая Сторона вошелъ въ избу, его присутствіе почти не было замчено.
Молчаніе было прервано радостнымъ восклицаніемъ Судьи. Онъ открылъ въ углу ружье Старика, гд остальные его не замтили.
— Джентльмены! онъ не совсмъ ушелъ, вотъ его ружье,— заговорилъ онъ съ лихорадочнымъ оживленіемъ и самымъ высокимъ фальцетомъ.— Онъ бы не оставилъ своего ружья. О! нтъ! Я сразу это понялъ. Онъ вышелъ за чмъ-нибудь, принести дровъ или воды. Нтъ, сэръ! Когда я шелъ сюда, я говорилъ это Союзной Мельниц, не правда ли? Бьюсь объ закладъ, что Старикъ не далеко, если даже его нтъ въ изб. И въ тотъ самый моментъ, какъ я занесъ ногу на порогъ…
— А я говорилъ, идя сюда,— перебилъ Союзная Мельница, къ которому тоже вернулась прежняя болтливость, — увидишь, если онъ не бродитъ тутъ гд-нибудь по близости, чтобы сдлать намъ сюрпризъ. Такъ-то!
— Онъ совсмъ ушелъ и нарочно оставилъ ружье здсь, — сказалъ Лвая Сторона, беря чуть не съ нжностью ружье въ руки.
— Оставь ружье!
Голосъ былъ его брата, но измненный гнвомъ. Оба другихъ компаньона инстинктивно отступили въ страх.
— Я не оставлю его, чтобы имъ завладлъ первый встрчный,— спокойно отвчалъ Лвая Сторона,— это не резонъ, хотя мы и глупо вели себя, да онъ тоже. Это ружье слишкомъ хорошо, чтобы его бросать.
— Оставь его, говорю теб!— закричалъ Правая Сторона, съ дикимъ прыжкомъ въ его сторону.
Младшій братъ взвелъ курокъ съ помертввшимъ лицомъ, но ршительнымъ взглядомъ.
— Стой!— сдержанно произнесъ онъ.— Не привязывайся ко мн изъ-за того, что у тебя не хватаетъ ни ума, чтобы держаться своихъ мыслей, ни мужества, чтобы сознаться, что он вздорны. Мы послушались тебя, ну и вотъ что изъ этого вышло. Артель разстроилась… Старикъ ушелъ… и мы пойдемъ, куда глаза глядятъ. Что же касается этого проклятаго ружья…
— Оставь его, слышишь!— загремлъ Правая Сторона, цпляясь за эту одну идею съ слпымъ упрямствомъ бшенства и проиграннаго дла.— Оставь его!
Лвая Сторона отступилъ назадъ, но его брать схватился за дуло обими руками. Произошла борьба, затмъ грянулъ выстрлъ. Оба брата отскочили другъ отъ друга, а ружье упало между ними на полъ.
Все это произошло такъ быстро, что остальные два компаньона не успли даже равнять ихъ и теперь ршительно не могли даже уразумть, что такое случилось. Все это произошло такъ быстро, что даже сами дйствующія лица отправились на свои обычныя мста, не понимая хорошенько, что такое съ ними было.
Наступило мертвое молчаніе. Судья и Союзная Мельница глядли другъ на друга въ тупомъ недоумніи, а затмъ нервически взялись за обычныя занятія, съ свойственнымъ подобнымъ натурамъ притворствомъ, будто они совсмъ и не замтили только что бывшей тяжелой сцены. Судья придвинулъ въ себ боченокъ, вынулъ карты и началъ машинально раскладывать пасьянсъ, за которымъ Союзная Мельница слдилъ съ напускнымъ интересомъ, но украдкой поглядывая на суровую фигуру Правой Стороны у камина и на разсянное лицо Лвой Стороны у двери. Десять минутъ прошли такимъ образомъ, Судья и Союзная Мельница болтали шопотомъ, какъ дти, безсмысленно, но неизбжно присутствующіе при домашней ссор, какъ вдругъ послышался трескъ валежника на двор и веселое, запыхавшееся лицо Старика появилось на порог. Раздался взрывъ радостныхъ восклицаній, черезъ секунду онъ уже лежалъ на груди Правой Стороны, а Судья, перевернувъ боченокъ, тащилъ его въ свои объятія, а Лвая Сторона и Союзная Мельница, въ свою очередь, силились притянуть его къ себ.
Въ счастливомъ невденіи предварительнаго возбужденнаго состоянія, вызвавшаго такую единодушную ликующую встрчу, Старикъ, тоже обрадованный, сразу принялся лихорадочно возвщать о своей находк. Онъ описалъ вс подробности ея слегка, боясь прикрасить ихъ, отчасти отъ того, что самъ былъ возбужденъ, отчасти, отъ того, что видлъ, какъ они возбуждены. Но его тутъ же поразилъ тотъ фактъ, что эти обанкрутившіеся люди обрадовались не столько личной выгод, связанной съ такой неожиданной удачей, сколько его собственному успху.
— Я вдь говорилъ вамъ, что онъ малый не промахъ,— восклицалъ Судья съ самымъ безсовстнымъ искаженіемъ истины, на что вс остальные восторженно орали:
— Да! да! вотъ онъ каковъ, пострлъ эдакій!
— Какъ же, какъ же, вдь онъ у насъ совсмъ дурачекъ?— иронически вторилъ Союзная Мельница, между тмъ какъ Правая и Лвая Сторона, завладвъ каждый одной изъ его рукъ, молча, но страстно пожимали ихъ, и такое привтствіе было для него совсмъ ново, но восхитительно. Не безъ труда уговорилъ онъ ихъ идти съ нимъ немедленно на мсто находки и едва-едва отдлался отъ ихъ предложенія донести его туда на своихъ плечахъ подъ предлогомъ, что онъ и безъ того много ходилъ и, должно быть, усталъ.
Была только одна минута замшательства, когда онъ съ благодарностью въ голос спросилъ:
— Значитъ, вы выстрлили для того, чтобы вызвать меня?
Во время неловкаго молчанія, наступившаго вслдъ за этимъ вопросомъ, руки обоихъ братьевъ съ раскаяніемъ встртились.
— Да,— вмшался Судья съ деликатнымъ тактомъ,— видишь ли, Правая и Лвая Сторона чуть не поссорились изъ-за того, кто первый выстрлить, чтобы подать теб сигналъ. Я не помню, кто изъ нихъ стрлялъ.
— Я вовсе не трогалъ курка,— поспшно замтилъ Лвая Сторона.
Съ внезапной находчивостью Судья замтилъ:
— Ружье само выстрлило.
Разница въ настроеніи процессіи, которая снова выступила изъ Лонстарской избы, не преминула выразиться въ каждомъ изъ компаньоновъ согласно его темпераменту. Ухищренная вжливость, съ какой Союзная Мельница, обращаясь къ счастливому своему компаньону, называлъ его, какъ бы невзначай, ‘м-ръ Фордъ’, сначала расхолаживала всхъ, но и это все было забыто въ невыразимомъ волненіи, съ какимъ они подошли къ подошв горы. Когда они перешли черезъ рчку, Правая Сторона внезапно остановился.
— Ты говоришь, что слышалъ гулъ отъ обвала передъ тмъ какъ уходилъ изъ избы?— спросилъ онъ, поворачиваясь къ Старику.
— Да, но я тогда не зналъ, что это такое. Это было спустя полтора часа посл того, какъ вы ушли.
— Ну такъ поглядите, ребята,— продолжалъ Правая Сторона съ суеврнымъ восторгомъ,— этотъ самый обвалъ упалъ въ рчку, переполнилъ ее и помогъ намъ расчистить Карріеръ.
Было до такой степени ясно, что Провидніе непосредственно покровительствовало компаньонамъ, что они всходили на гору съ видомъ побдителей. Они остановились только на вершин и пропустили впередъ Старика, который долженъ былъ вести ихъ къ своему кладу. Онъ осторожно двигался по краю скользкаго утеса, наконецъ остановился, удивился, повидимому, опять продвинулся впередъ и затмъ помертвлъ и окаменлъ на мст. Въ одно мгновеніе Правая Сторона очутился около него.
— Что случилось?— Ради Бога, не гляди… не гляди такъ, Старикъ.
Старикъ указалъ на гладкій темный бокъ горы, на которой не видно было больше ни трещины ни выпуклости, и проговорилъ помертвлыми губами:
— Исчезъ!
И самородокъ дйствительно исчезъ! Произошелъ вторичный обвалъ, расчистившій бокъ горы и схоронившій кладъ и лопату, долженствовавшую указывать то мсто, гд онъ находился, подъ цлымъ хаосомъ камней и обломковъ у подошвы горы.
— Слава Богу!
Растерянныя лица компаньоновъ поспшно обернулись къ Правой Сторон.
— Слава Богу!— повторилъ онъ, обвивъ рукой шею Старика.— Если бы онъ оставался доле на этомъ мст, то былъ бы тоже подъ обломками.
Онъ помолчалъ и, торжественно показывая пальцемъ внизъ, прибавилъ:
— И слава Богу за то, что онъ показалъ намъ мсто, гд мы можемъ работать съ терпніемъ и надеждой какъ честные люди.
Компаньоны молча наклонили головы и медленно сошли съ горы. Но когда они уже достигли равнины, одинъ изъ нихъ указалъ другимъ на яркую звзду, которая точно катилась къ нимъ по тихой и сонной долин.
— Это почтовая карета, братцы,— проговорилъ Лвая Сторона, улыбаясь,— та самая, которая должна была увезти насъ.
Въ тихомъ умиленіи отъ своей вновь закрпленной дружбы, они ршили подождать карету и поглядть, какъ она продетъ. Въ ту минуту какъ она проносилась мимо, сверкая фонарями, стуча колесами и гремя бубенчиками, и будя сонную окрестность, кучеръ закричалъ какое-то привтствіе компаньонамъ, которое могъ разслышать только Судья, стоявшій ближе всхъ къ карет.
— Слышали ли, слышали ли вы, братцы, что онъ сказалъ?— завопилъ онъ, поворачиваясь къ своимъ компаньонамъ.— Нтъ! скорй пожмемъ другъ другу руки, братцы. Поздравляю васъ, братцы! Подумать, мы совсмъ объ этомъ позабыли!
— О чемъ объ этомъ?
— Да о томъ, что Рождество на двор!