СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
БРЭТЪ-ГАРТА.
СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
БРЭТЪ-ГАРТА.
Съ біографическимъ очеркомъ и портретомъ автора.
Книга VII.
РОМАНЫ, ПОВСТИ.
РАЗСКАЗЫ.
Изданіе т-ва И. Д. Сытина.
Трое бродягъ.
Трое бродягъ.
* * *
Трое бродяг, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1900
Время на прочтение: 14 минут(ы)
— А! такъ это ты?— замтилъ редакторъ.
Китайчонокъ, къ которому относились эти безцльныя слова, отвчалъ по своему обыкновенію съ буквальной точностью.
— Что правда, то правда!— съ убжденіемъ воскликнулъ редакторъ.— Едва ли на все Тринидадское графство найдется второй такой бсенокъ, какъ ты. Ну-съ, такъ въ слдующій разъ не скребись у дверей, какъ сурокъ, а прямо входи въ комнату.
— Въ послдній разъ,— кротко возразилъ Ли-Ти, — я стукъ-стучался. Вамъ не нлавится стукъ-стучаться. Вы говолите — точь въ точь дятелъ.
Въ самомъ дл, положеніе редакціи Тринидадскаго Встника, помщавшейся на небольшой проск въ сосновомъ бору, особенно способствовало такого рода недоразумніямъ. Вдобавокъ точное подражаніе дятлу являлось однимъ изъ многоразличныхъ талантовъ Ли-Ти.
Не отвчая послднему, редакторъ принялся дописывать начатую записку. При этомъ Ли-Ти, какъ бы внезапно припомнивъ что-то, приподнялъ служившій ему карманомъ длинный рукавъ и небрежно, наподобіе фокусника, вытряхнулъ на столъ письмо. Редакторъ вскрылъ его, предварительно бросивъ мальчику укоризненный взглядъ. Письмо оказалось обычной просьбой одного изъ подписчиковъ — нкоего земледльца по имени Джонсона — отмтить въ газет гигантскую рдьку, вырощенную подписчикомъ и отправленную имъ съ подателемъ письма.
— А рдька-то гд же, Ли-Ти?— съ подозрніемъ спросилъ редакторъ.
— Нту у меня. Сплосите меликанскихъ мальчиковъ.
— Что-о?
Здсь Ли-Ти снизошелъ объяснить, что, проходя мимо школы, онъ подвергся нападенію школьниковъ, при чемъ большая рдька, представлявшая собой, по обыкновенію всхъ чудовищныхъ продуктовъ калифорнской почвы, просто-напросто комбинацію изъ уплотненной воды,— была раздавлена въ свалк о чью-то голову. Редакторъ воздержался отъ упрековъ въ мучительномъ сознаніи, что его разсыльный подвергается правильной травл.
Возможно также, что онъ въ душ готовъ былъ согласиться съ тмъ, что рдька, не выносящая рукопашной, не заслуживаетъ рекомендаціи.
— Все-таки я не могу писать о томъ, чего не видалъ,— замтилъ онъ добродушно.
— Вы можете солгать, все лавно какъ Джонсонъ,— ободряюще посовтовалъ Ли-Ти.— Онъ васъ надуваетъ гнилой длянью, а вы надувайте меликанцевъ, все лавно какъ онъ.
Редакторъ хранилъ полное достоинства молчаніе пока не надписалъ адреса на письм.
— Отнесешь это м-съ Мартинъ,— сказалъ онъ, подавая письмо мальчику,— да смотри держись подальше отъ школы. Также постарайся миновать пріискъ, если люди сейчасъ за работой, да еще, если только дорожишь своей шкурой, избгай хижины Фланигана, которую ты едва не поджегъ на-дняхъ этимъ своимъ фейерверкомъ. Остерегайся собаки Баркера на перекрестк, да ступай стороной отъ большой дороги, если увидишь, что изъ шахты выходитъ народъ.
Спохватившись, что онъ заградилъ такимъ образомъ мальчику вс подходы къ жилищу м-съ Мартинъ, онъ добавилъ:
— Лучше всего, ступай кружнымъ путемъ черезъ лсъ, гд ужъ, наврно, никого не встртишь.
Мальчикъ метнулся въ открытую дверь, а редакторъ простоялъ съ минуту, съ сожалніемъ глядя ему вслдъ. Онъ полюбилъ своего маленькаго protg съ того самаго дня, когда злополучный сиротка, прижившійся въ китайской прачечной, былъ задержанъ негодующими рудокопами въ качеств заложника за плохо вымытое блье. Къ сожалнію, другая компанія рудокоповъ, въ равной степени недовольныхъ китайцами, разнесла въ то же время прачечную и разогнала ея обитателей. Въ теченіе нсколькихъ недль мальчикъ былъ потхой и приживальщикомъ пріиска — выносливой мишенью добродушныхъ насмшекъ и жертвой то небрежнаго равнодушія, то безразсудной щедрости. Ли-Ти принималъ поочередно тумаки и полудоллары съ одинаковой стоической невозмутимостью.
Тмъ не мене подъ вліяніемъ этой системы онъ мало-помалу утратилъ покорность и воздержность, являвшіяся частью отцовскаго наслдія, и принялся въ свою очередь изощрять свои мозги противъ своихъ мучителей, пока имъ, наконецъ, не надоли и его и свои собственныя выдумки. Между тмъ они не знали, куда его двать. Красивая желтая кожа закрывала ему доступъ въ ‘блое народное училище’, съ другой стороны, хотя онъ въ качеств язычника и имлъ законное право на содйствіе воскресной школы, тмъ не мене родители, охотно дающіе взносы на просвщеніе язычниковъ дальнихъ странъ, не желали видть его товарищемъ своихъ дтей на родин. Въ этотъ критическій моментъ редакторъ предложилъ взять его въ качеств разсыльнаго. Ли-Ти сразу началъ себя вести, какъ подлинный бсенокъ. Онъ заливалъ чернилами все, что попало, за исключеніемъ печатнаго станка, выцарапывалъ на свинцовыхъ полосахъ китайскія слова съ обиднымъ значеніемъ, печаталъ ихъ и расклеивалъ по всей контор, сыпалъ трутъ въ трубку фактора, и видали даже, какъ онъ глоталъ петитъ просто-напросто въ вид дьявольской забавы. Какъ посланный, онъ былъ проворенъ, но ненадеженъ. Редактору какъ-то удалось уговорить доброжелательную жену фермера Мартина взять его къ себ на пробу, но на третій же день Ли-Ти сбжалъ изъ дому. Однако редакторъ не унывалъ, и въ посланномъ ей письм именно и заключалась просьба сдлать вторичную попытку.
Онъ все еще продолжалъ разсянно всматриваться въ лсную чащу, когда замтилъ легкое движеніе — хотя и безъ всякаго шума — въ ближнемъ куст оршника, изъ котораго вслдъ за тмъ выскользнула крадущаяся фигура. Редакторъ тотчасъ же узналъ ‘Джима’, извстнаго бродягу-индйца, связаннаго съ цивилизаціей поселка единственнымъ звеномъ — ‘огненной водой’, ради которой онъ бросилъ Reservations {Въ С. Америк — земельный запасъ или государственный земельный фондъ, изъ котораго раздаются участки индйцамъ, желающимъ бросить кочевую жизнь и заняться сельскимъ хозяйствомъ.}, гд она была запретнымъ плодомъ, и родные лагери, гд она была еще неизвстна. Не подозрвая о сосдств безмолвнаго наблюдателя, Джимъ опустился на четвереньки, поперемнно приникая къ земл то ухомъ, то носомъ, подобно животному на слду. Удовлетворившись результатомъ, онъ всталъ на ноги и, наклонившись впередъ, двинулся прямо къ лсу упорной ровной рысью. Нсколько секундъ спустя, за нимъ послдовала его собака — дикій, робкій, волнообразный песъ, превосходный инстинктъ котораго, однако, извстилъ его о присутствіи враждебнаго человка въ лиц редактора, о чемъ засвидтельствовало машинальное тявканье, въ ожиданіи обычнаго камня.
— Вотъ это ловко,— произнесъ сзади голосъ, но, впрочемъ, я такъ и зналъ.
Редакторъ поспшно оглянулся. За нимъ стоялъ его факторъ, очевидно, бывшій свидтелемъ инцидента.
— Не даромъ я всегда говорилъ,— продолжалъ тотъ,— что этотъ мальчишка и индецъ, какъ два сапога, пара. Ужъ если увидишь одного изъ нихъ двоихъ, то, стало-быть, и другой недалеко, и всякій у нихъ тамъ свои сигналы и штуки, которыми они оповщаютъ другъ друга. Разъ какъ-то на-дняхъ, когда вы были уврены, что Ли-Ти бгаетъ по вашимъ порученіямъ, я преспокойно разыскалъ его на болот и для этого понадобилось только прослдить этого дрянного ублюдка Джима. Тамъ они вс оказались въ сбор,— расположились лагеремъ и подали сырую рыбу, пойманную Джимомъ, да зелень, украденную на огород Джонсона. Не спорю, быть-можетъ, м-съ Мартинъ и возьметъ мальчишку, но, помяните мое слово, не долго она его продержитъ, если только Джимъ останется поблизости. Что могъ найти Ли въ этомъ старомъ пьяниц, и съ чего это Джимъ — вдь онъ же, какъ-никакъ, американецъ — дружитъ съ иноземнымъ язычникомъ?.. вотъ чего я никогда не пойму!
Редакторъ не отвчалъ. Ему и раньше приходилось слыхать подобныя рчи. А между тмъ, почему бы и не льнуть другъ къ другу этимъ отщепенцамъ цивилизаціи?
Пребываніе Ли-Ти у м-съ Мартинъ оказалось кратковременнымъ. Причиной его ухода послужило неожиданное происшествіе, предвстникомъ котораго, какъ это бываетъ съ большими бдствіями, явилось таинственное небесное знаменіе. Однажды утромъ на горнизонт показалась таинственная птица гигантскихъ размровъ, которая, придвигаясь мало-помалу, нависла, наконецъ, надъ обреченнымъ городомъ. По тщательномъ наблюденіи, однако, оказалось, что зловщее пернатое — не что иное, какъ огромный бумажный змй въ форм летящаго дракона. Появленіе его значительно способствовало оживленію поселка, но вскор веселость смнилась досадой и негодованіемъ. Оказалось, что змй былъ сфабрикованъ Ли-Ти въ укромномъ уголк усадьбы м-съ Мартинъ, но при испытаніи выяснилось, что допущена ошибка въ размрахъ, вслдствіе чего, ему потребовался необычайно длинный хвостъ. Ли-Ти пустилъ въ ходъ то, что подвернулось подъ руку, именно веревку вмст съ находившимся на ней недльнымъ запасомъ блья. Это обстоятельство не сразу бросилось въ глаза зауряднымъ зрителямъ, хотя хвостъ и показался имъ довольно страннымъ,— впрочемъ, не странне, чмъ полагается быть хвосту дракона. Когда же по городу, наконецъ, разнеслась всть о грабеж, вс страшно заинтересовались, и пустили въ ходъ бинокли и подзорныя трубы, чтобы удостовриться, какія именно части одежды еще удержались на похищенной веревк. Предметы эти медленно высвобождались отъ придерживавшихъ ихъ шпилекъ по мр вращенія змя, и нелицепріятно распредлялись по различнымъ мстамъ города. Такъ, напримръ, одинъ изъ чулокъ м-съ Мартинъ угодилъ на веранду трактира ‘Полька’, второй же, къ великому ужасу прихожанъ, былъ впослдствіи разысканъ на колокольн методистской церкви.
Хорошо еще, когда бы результаты изобртенія Ли-Ти этимъ и ограничились. Увы! благодаря предательской веревк змя, дьяконъ Горнблауеръ и констэбль прослдили китайчонка съ его сообщникомъ, индйцемъ Джимомъ, въ пустынномъ мст болота, и грубо отобрали у нихъ ихъ произведеніе. Къ несчастью, побдители не замтили, что веревка змя была изъ предосторожности захлестнута за грузное бревно, дабы смягчитъ силу притяженія, и дьяконъ имлъ неосторожность замнить это бревно собственной особой.
Очевидцамъ тогда представилось небывалое зрлище. Дьяконъ помчался неровными прыжками по болоту, вдогонку за змемъ, за нимъ вплотную слдовалъ констэбль, дико вцпившись въ конецъ веревки и дергая ее изо всхъ силъ. Необычайная скачка продолжалась до самаго города, гд констэбль, наконецъ, упалъ, выпустивъ веревку изъ рукъ. Это придало внезапную воздушность дьякону, который, къ всеобщему изумленію, немедленно взлетлъ на дерево! Когда подоспли на помощь и отрзали его отъ демоническаго змя, обнаружилось, что у него вывихнуто плечо, констэбль же оказался сильно помятымъ. Этимъ однимъ неудачнымъ ходомъ двое отщепенцевъ создали себ вчныхъ враговъ въ лиц тринидадскихъ представителей закона и церкви. Кром того, нельзя было положиться на инстинкты населенія пограничнаго поселка, которому они теперь были переданы во власть. Въ виду затруднительности положенія, они предпочли на слдующій же день исчезнуть изъ города неизвстно куда. Нкоторымъ указаніемъ на ихъ мстонахожденіе явился легкій голубой дымокъ, виднвшійся въ теченіе послдующихъ дней надъ одинокимъ островкомъ въ бухт, но никто въ сущности не интересовался этимъ. Сочувственное вмшательство редактора натолкнулось на характерный отпоръ со стороны одного изъ виднйшихъ обывателей, м-ра Паркина Скиннера.
— Вамъ хорошо умиляться надъ неграми, китайцами и индйцами да еще смяться надъ тмъ, что дьяконъ вознесся на небо на окаянной китайской колесниц, но могу вамъ доложить, джентльмены, что эта страна существуетъ для блыхъ людей. Да-съ, сэръ, противъ этого ужъ ничего не подлаете! Разъ что англо-саксонецъ пустился въ походъ, тутъ ужъ не мсто негру — будь онъ желтый, красный или черный, и какъ-бы ни звать его — индйцемъ, китайцемъ или канакой. Явно для здраваго смысла, что негру не мсто рядомъ съ печатными станками, жатвенными машинами и библіей! Да-съ, сэръ, библіей, и дьяконъ Гориблауеръ докажетъ это вамъ, какъ дважды два четыре. Наше очевидное назначеніе заключается въ томъ, чтобы очистить отъ нихъ страну,— вотъ для чего мы здсь,— и это вотъ именно та работа, которую мы призваны совершить!.
Я привожу животрепещущія рчи м-ра Скиннера въ доказательство того, что Джимъ и Ли-Ти бжали исключительно въ виду возможнаго суда Линча, а также желаю демонстрировать т высокія и облагораживающія чувства, которыя царили сорокъ лтъ тому назадъ въ заурядномъ американскомъ пограничномъ городк, гд еще и не помышляли въ то время о расширеніи имперіи.
Какъ бы то ни было, м-ръ Скиннеръ въ данномъ случа упустилъ изъ вида слабости человческой природы. Въ одно прекрасное утро его двнадцатилтній сынъ Бобъ уклонился отъ школы и отправился въ старомъ индйскомъ долбленомъ челнок завоевывать островъ несчастныхъ бглецовъ. Планъ его еще не вполн созрлъ, но долженъ былъ видоизмниться въ зависимости отъ обстоятельствъ. Либо онъ возьметъ въ плнъ Ли-Ти и Джима, либо примкнетъ къ ихъ нелегальному житью. На всякій случай онъ украдкой присвоилъ себ отцовское ружье. Кром того, онъ запасся състными припасами, такъ какъ до него дошло, что Джимъ питается кузнечиками, а Ли-Ти крысами, самъ же онъ не считалъ себя способнымъ довольствоваться подобными яствами. Сперва онъ гребъ медленно, тщательно держась подъ берегомъ, чтобы не быть замченнымъ, затмъ смло двинулъ свое утлое суденышко прямо къ острову — косматому, заросшему клочку болотистаго мыса, оторванному отъ полуострова какимъ то стихійнымъ переворотомъ. День былъ прекрасный, бухта лишь слегка ерошилась предвечерними ‘барашками’, но по мр приближенія къ острову стали ощутительне сильная зыбь и громы далекаго Тихаго океана, и мальчика началъ пробирать страхъ. Челнокъ кувыркнулся въ хлябь между валами, зачерпнулъ соленой воды, что показалось непомрно ужаснымъ выросшему въ преріяхъ мальчику. Забывая о планахъ тайнаго нашествія, онъ принялся кричать во всю глотку въ то время, какъ вода относила безпомощный челнокъ мимо острова. Тутъ изъ камышей выступила стройная фигура, сбросила съ себя изорванное одяло и скользнула безшумно, какъ животное, въ воду. Это былъ Джимъ, который наполовину вплавь, наполовину вбродъ доставилъ челнокъ съ мальчикомъ къ берегу. Юный Скиннеръ тотчасъ же отказался отъ нашествія и ршилъ примкнуть къ отщепенцамъ.
Его безпомощное состояніе и открытое восхищеніе ихъ первобытнымъ цыганскимъ житьемъ значительно облегчило сближеніе, невзирая на то, что онъ былъ въ прошломъ однимъ изъ притснителей Ли-Ти. Но этотъ невозмутимый язычникъ обладалъ философскимъ равнодушіемъ, которое могло бы сойти за христіанское всепрощеніе, тогда какъ національная сдержанность Джима могла быть принятой за нмое согласіе. Возможно также, что въ душ двухъ бродягъ таилась скрытая симпатія къ этому тоже своего рода отщепенцу цивилизаціи и что имъ втайн льстило, что явился онъ къ нимъ не по невол, а по собственному желанію. Какъ бы то ни было, они вмст ловили рыбу, собирали бруснику на болот, застрлили дикую утку и двухъ куликовъ, когда же ему пришлось помогать въ изготовленіи рыбы, погруженной въ яму съ водой въ конической корзин, при чемъ воду нагрвали, бросая въ нее раскаленные докрасна камни,— ликованію Боба не было границъ. А что за конецъ дня! Лежать на живот въ трав, какъ пресыщенныя животныя, скрытыя отъ всего и всхъ, кром солнца на неб, такъ тихо, что вокругъ нихъ безстрашно спускались срыя стаи песочниковъ, и лоснящаяся мускусная крыса выползала изъ ила въ двухъ шагахъ отъ ихъ лицъ,— было ни съ чмъ несравнимымъ блаженствомъ, казалось, будто они не боле какъ частица окружающей ихъ дикой жизни на суш и въ воздух. Не то, чтобы ихъ хищническіе инстинкты смягчались отъ этого божественнаго мира, достаточно было показаться надъ водой черной точк, въ которой индецъ признавалъ тюленя, или мелькнуть въ чащ желтой лисиц, высматривающей утиный выводокъ, или случайно затесаться на болото лосю,— чтобы ихъ охотничьи инстинкты уже забили тревогу, и начиналась упоительная, хотя и безплодная охота. Когда же черезчуръ рано наступила ночь, они сбились въ кучу у теплой золы костра, подъ низкимъ вигвамомъ изъ земли, камышей и валежника, вдыхая смшанные запахи рыбы, дыма и влажнаго соленаго дыханія болота, и сонъ ихъ былъ очень сладокъ. Далекіе огни поселка гасли одинъ за другимъ, на мсто имъ выступали непомрно большія и непомрно безмолвныя звзды. Слышался лай собаки въ ближайшемъ конц, которому отвчалъ боле отдаленный лай въ глубин страны. Но песъ Джима, свернувшійся у ногъ хозяина, не откликался на ихъ зовъ. Что ему до цивилизаціи?
Съ наступленіемъ утра у юнаго Скиннера проснулись нкоторыя опасенія относительно разультатовъ его побга, хотя и не поколебавшія его ршенія остаться. Странно сказать,— здсь онъ встртилъ противорчіе со стороны Ли-Ты:
— Что бы вамъ все-таки велнуться? Вы скажете лоднымъ, что челнокъ оплокинулся, плишлось далеко плыть до чащи. Ночь пловели въ чащ. Домой далеко — какъ поспть?
— А ружье я оставлю здсь, и скажу пап, что оно утонуло, когда челнокъ опрокинулся,— живо подхватилъ мальчикъ.
Ли-Ти утвердительно кивнулъ.
— И вернусь въ субботу, и принесу еще пороха и дроби, а для Джима бутылку!— въ возбужденіи добавилъ юный Скиннеръ.
— Ладно!— буркнулъ Джимъ.
Тогда они переправили мальчика на перешеекъ и указали ему извстную имъ однимъ тропу черезъ болото, которая приведетъ его домой. Когда же на слдующій день редакторъ выпустилъ среди прочихъ извстій статью: ‘Одинъ на бухт. Чудесное спасеніе школьника’, онъ не больше, чмъ его читатели, подозрвалъ объ участіи въ происшествіи своего исчезнувшаго разсыльнаго.
Между тмъ, двое бродягъ вернулись къ своему лагерю на остров. Съ уходомъ Боба солнечный свтъ какъ бы потускнлъ немного. Оба испытывали тупое и безсознательное влеченіе къ маленькому блому тирану, длившему съ ними хлбъ-соль. Онъ былъ восхитительно эгоистиченъ и откровенно грубъ съ ними, какъ можетъ быть грубъ только школьникъ, съ добавленіемъ сознанія превосходства своей расы. Тмъ не мене оба мечтали о его возвращеніи, хотя и рдко поминали его въ своихъ односложныхъ бесдахъ, которыя вели каждый на собственномъ язык съ примсью отдльныхъ англійскихъ словъ, а еще чаще ограничиваясь одними знаками. Въ тхъ рдкихъ случаяхъ, однако, когда говорилось о немъ, они съ утонченной лестью пускали въ ходъ то, что считали его собственнымъ нарчіемъ.
— Бостонскій мальчикъ много любитъ ловить его,— говаривалъ Джимъ, указывая на отдаленнаго лебедя. Или Ли-Ти, вылавливая полосатую водяную змю изъ-подъ камышей, степенно замчалъ:
— Меликанскій мальчикъ не любитъ змю.
Однако послдующіе два дня принесли имъ заботы и физическія неудобства. Бобъ поглотилъ или зря истребилъ всю ихъ провизію, мало того, его ружье и неумренная жизнерадостность спугнули дичь, чувствовавшую довріе къ ихъ спокойствію и угрюмому молчанію. Они голодали, но не осуждали его. Все пойдетъ на ладъ, когда онъ возвратится. Они принялись считать дни: Джимъ,— съ помощью тайныхъ зарубокъ на жерди шалаша, Ли-Ти — отмчалъ ихъ на шнурк съ мдными монетами, съ которымъ онъ никогда не разставался. Наконецъ наступилъ знаменательный день, теплый осенній день, съ пятнами тумана похожаго на синій дымъ, въ глубин страны и мирными открытыми пространствами лса и моря, но ни на одномъ изъ послднихъ ихъ выжидающіе доврчивые глаза не увидали желаннаго гостя. Весь день они хранили угрюмое молчаніе, когда же спустилась ночь, Джимъ сказалъ:— Можетъ-быть, бостонскій мальчикъ умеръ.
Ли-Ти кивнулъ головой. Этимъ двумъ язычникамъ казалось невозможнымъ, чтобы что-либо, кром смерти, могло помшать маленькому христіанину сдержать данное слово.
Посл этого съ помощью челнока они стали часто выходить на болото, охотясь въ одиночку, но то и дло встрчаясь на троп, по которой ушелъ Бобъ, что вызывало у обоихъ хрюканье, выражавшее обоюдное изумленіе. Эти подавленныя чувства, никогда не выражавшіяся ни словомъ ни движеніемъ, подъ конецъ, повидимому, нашли побочный исходъ въ лиц сумрачнаго пса, который настолько отступилъ отъ обычной своей скромности, что даже раза два услся на берегу рки, чтобы предаться неумренному вою. У Джима и раньше бывала привычка время отъ времени удаляться въ уединенное мсто, гд, завернувшись въ одяло и прислонившись спиной къ дереву, онъ просиживалъ по нскольку часовъ безъ движенія. Въ поселк это явленіе приписывалось похмелью, хотя самъ Джимъ и объяснялъ его тмъ, что у него сердце плохо. Теперь же, судя по этимъ мрачнымъ припадкамъ, можно было подумать, что сердце его плохо,— очень и очень часто. А тутъ однажды ночью на крыльяхъ свирпаго юго-западнаго вихря налетлъ запоздавшій дождь, разметалъ ихъ хрупкій шалашъ, залилъ костеръ и разбушевалъ бухту, пока она не затопила ихъ камышеваго островка, со свистомъ приступая къ самымъ ихъ ногамъ. Дождь угналъ дичь отъ ружья Джима, изорвалъ сти и уничтожилъ приманку рыболова Ли Ти.
Иззябшіе и заморенные душой и тломъ, но боле чмъ когда-либо упорные и безмолвные, они выбрались на челнок въ бушующую бухту, и еле живыми достигли болотистаго полуострова. Здсь, на непріятельской почв, таясь въ камышахъ или залегая за кустами, они, наконецъ, достигли полосы лса у поселка. Здсь также тснимые голодомъ и съ угрюмымъ равнодушіемъ къ послдствіямъ, они, наконецъ, позабыли объ осторожности, и Джимъ подстрлилъ дикую утку на самой окраин поселка.
Роковой выстрлъ разбудилъ и возстановилъ противъ нихъ вс силы цивилизаціи. Эхо его долетло до хижины дровоска у болота, и тотъ, выглянувъ наружу, увидалъ проходившаго мимо Джима. Беззаботный, добродушный пограничникъ, пожалуй, и не выдалъ бы присутствія бглецовъ, вся бда была въ этомъ окаянномъ выстрл! Индецъ съ ружьемъ! Съ контрабанднымъ оружіемъ, за которое тотъ, кто его индйцу продастъ или подаритъ, подвергается строгимъ штрафамъ и взысканіямъ! Дло, требующее разслдованія и законнаго возмездія. Индецъ съ оружіемъ, длающимъ его равнымъ блому! Кто же посл этого въ безопасности? Онъ поспшилъ въ городъ увдомить констэбля, но встртился по пути съ м-ромъ Скиннеромъ и выложилъ все ему. Тотъ осмялъ констэбля, не сумвшаго до сихъ поръ разыскать Джима, и предложилъ организовать самостоятельную погоню изъ вооруженныхъ гражданъ. Дло въ томъ, что Скиннеръ, плохо удовлетворенный въ душ объясненіемъ сына относительно исчезновенія ружья, раскинулъ умомъ и пришелъ къ опредленному заключенію, въ силу котораго ему вовсе не было желательно, чтобы происхожденіе ружья было засвидтельствовано законными властями. Въ результат, онъ немедленно отправился домой и напалъ на Боба съ такой энергіей, такими яркими красками описалъ ему совершонное имъ преступленіе и сопряженныя съ послднимъ кары, что Бобъ признался въ своей вин. Мало того, я, къ прискорбію, долженъ вамъ открыть, что Бобъ солгалъ. Индецъ якобы укралъ у него ружье и пригрозилъ ему смертью, если онъ выдастъ его. Онъ разсказалъ, какъ его безжалостно высадили на берегъ и принудили возвратиться домой по троп, извстной только имъ однимъ. Не прошло и двухъ часовъ, какъ по всему поселку прошла всть, что злодй Джимъ, въ добавленіе къ незаконному владнію оружіемъ, виновенъ еще въ разбо и насиліи. Что касается тайны острова и тропы черезъ болото, въ нее были посвящены лишь немногіе.
Между тмъ, бглецамъ приходилось плохо. Близость къ поселку мшала имъ развести костеръ, могущій выдать ихъ убжище, и они просидли всю ночь въ орховомъ куст, прикорнувъ для тепла другъ къ другу. Спугнутые оттуда ничего не подозрвавшими прохожими, они провели часть слдующаго дня и ночь подъ копной солончаковой травы, на холодномъ морскомъ втру, и окоченли въ конецъ, но зато были надежно скрыты отъ любопытныхъ глазъ. Странное дло, но изъ троихъ одно только настоящее животное — ихъ безыменный песъ — теперь выказывало нетерпніе и даже малодушіе. Онъ одинъ бунтовалъ противъ тайны, съ которой они мирились, противъ страданій, которыя они переносили съ безмолвнымъ терпніемъ!
Между тмъ Ли-Ти, привыкшій къ обильной порціи риса, боле страдалъ отъ лишеній, чмъ его товарищъ. Къ обычной его апатіи присоединилась физическая вялость, которой Джимъ не могъ себ объяснить. Когда имъ случалось бывать врозь, нердко онъ, возвратившись, заставалъ китайчонка лежащимъ на спин, со страннымъ остановившимся взглядомъ, а однажды издали увидалъ, что отъ лежащаго мальчика тянется прозрачный дымокъ, разсявшійся при его приближеніи. Когда Джимъ попытался встряхнуть его, Ли Ты отвчалъ слабымъ протяжнымъ голосомъ, при чемъ отъ него пахнуло какимъ-то зельемъ. Индецъ оттащилъ его къ боле надежному прикрытію, въ густой ольховникъ. Мсто было опасно, близко къ прозжей дорог, но въ помутившейся голов Джима вдругъ возникло представленіе, что, несмотря на ихъ равенство въ бродяжничеств, Ли-Ти иметъ больше правъ на помощь цивилизаціи, такъ какъ его соотечественникамъ разршаютъ жить среди блыхъ людей, вмсто того чтобы загонять ихъ на запасныя земли, какъ сородичей Джима. Если Ли-Ти ‘много боленъ’, то другіе китайцы могутъ найти его и ухаживать за нимъ. Что касается самого Ли-Ти, то онъ недавно замтилъ, въ одинъ изъ сознательныхъ промежутковъ: ‘Я буду умелеть — все одно, какъ меликанскій мальчикъ. И ты будешь умелеть — все одно,— посл чего снова вытянулся со стекляннымъ взглядомъ’.
Джимъ не только не былъ испуганъ этимъ, но приписывалъ его состояніе чарамъ, вызваннымъ съ помощью одного изъ боговъ Ли-Ти,— точь въ точь, какъ онъ видалъ колдуновъ собственнаго племени въ летаргическомъ транс: его даже радовало, что мальчикъ больше не страдаетъ. Часы шли, а Ли-Ти все еще спалъ. Джиму послышался колокольный звонъ, онъ зналъ, что сегодня воскресенье — тотъ день, въ который констэбль выпроваживалъ его съ главной улицы, въ которой лавки закрыты, а въ питейныя заведенія можно проникнуть только съ задняго хода. День, въ который никто не работаетъ, и по этой причин, хотя онъ того не зналъ, день, признанный особенно подходящимъ для облавы изобртательнымъ мистеромъ Скиннеромъ и его пріятелями. Колоколъ ничего не возвстилъ о томъ, однако, песъ глухо тявкнулъ и насторожился. Но тутъ Джиму послышался иной звукъ, пока еще отдаленный и неясный, однако вдохнувшій жизнь въ его тусклый взглядъ, освтившій тяжелыя семитическія черты и даже вызвавшій легкій румянецъ на выдающихся скулахъ. Онъ вытянулся на земл и прислушался, затаивъ дыханіе. Теперь онъ уже ясно слышалъ. Звалъ бостонскій мальчикъ, и слово, которое онъ произносилъ, было Джимъ!
Затмъ огонь погасъ въ его глазахъ, и онъ съ обычной угрюмостью повернулся къ Ли-Ти. Онъ встряхнулъ его съ краткой фразой: ‘Бостонскій мальчикъ вернулся!’ Отвта не было, мертвое тло безучастно качнулось подъ его рукой, голова откинулась назадъ и челюсть открылась подъ исхудавшимъ желтымъ лицомъ. Индецъ долго смотрлъ на него, затмъ степенно повернулся по направленію къ голосу. Однако его тупой умъ былъ въ смущеніи, ибо съ этимъ голосомъ сливались другіе звуки, похожіе на поступь неуклюже крадущихся шаговъ. Но снова голосъ позвалъ: ‘Джимъ!’ и приложивъ руки ко рту онъ слабо гикнулъ въ отвтъ. Послдовало молчаніе, какъ вдругъ онъ снова услыхалъ голосъ мальчика — на этотъ разъ совсмъ близко — оживленно говорившаго:
— Вотъ онъ!
Тогда индецъ все понялъ. Лицо его, однако, не дрогнуло. Онъ вскинулъ ружье, и въ ту же минуту изъ чащи на тропу выступилъ человкъ:
— Брось ружье, окаянный индецъ.
Индецъ не шелохнулся.
— Брось, говорю!
Индецъ стоялъ прямо и неподвижно.
Изъ чащи грянулъ выстрлъ. Сразу показалось, что произошелъ промахъ, и говорившій въ свою очередь взвелъ курокъ. Но въ ту же минуту высокая фигура Джима осла на мст, обратившись въ кучку изъ рванаго одяла.
Стрлявшій медленно двинулся къ этой кучк съ видомъ побдителя. Но вдругъ передъ нимъ всталъ ужасный призракъ, воплощеніе дикости существо съ горящими глазами, оскаленными клыками и жаркимъ кровожаднымъ дыханіемъ. Онъ едва усплъ крикнуть: ‘Волкъ!’ когда челюсти звря уже вцпились ему въ глотку.
Но то былъ не волкъ, что доказалъ второй выстрлъ — а только потайной песъ Джима,— единственный изъ отщепенцевъ, возвратившійся въ этотъ ршающій моментъ къ первобытной своей природ.