‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Рабочй классъ и буржуазная революця.
(1 декабря 1904. No 79).
Рабочй классъ и буржуазная революця.
(1 декабря 1904. No 79).
* * *
Л. Мартовъ.
Рабочий класс и буржуазная революция, Мартов Юлий Осипович, Год: 1904
Время на прочтение: 8 минут(ы)
22 ноября въ первый разъ сообщено на столбцахъ легальной печати принятое на легальномъ собрани (‘банкетъ представителей интеллигентныхъ профессй въ С.-Петербург’, въ количеств 676 чел.) требоване ‘немедленнаго созыва учредительнаго собраняизъ представителей всего населеня Россйскаго государства’, требоване, которое, будучи нкогда выставлено въ письм Исполнит. Ком. Народной Воли Александру III, было — первою изъ нын дйствующихъ политическихъ партй — введено въ свою программу партей россйскаго пролетарата, въ противовсъ, такъ легко прикрывавшей собой славянофильскя мечтаня, стереотипной формул ‘земскаго собора’. Выдвинутая нашей партей формула революцоннаго преобразованя существующаго режима становится, воистину, популярнымъ требованемъ, и этотъ фактъ можетъ служить симптомомъ того повтическаго вляня, которое уже можетъ оказывать русская соцалдемократя на ходъ буржуазное революця.
Революця! Это слово у многихъ на устахъ въ эти ярке дни всеобщаго политическаго возбужденя, но многе ли могутъ сказать, что оно у нихъ не только на устахъ?
Воспитанное въ эпоху политическаго маразма, характеризующаго западно европейское общество послдней четверти XIX вка, ваше поколне ‘забыло’ о другихъ формахъ побды развивающагося буржуазнаго строя надъ старымъ государственнымъ порядкомъ, чмъ т формы политическаго компромисса, которыми для Германи и Австри — нашихъ ближайшихъ сосдокъ — окончился процессъ ихъ буржуазной ‘европеизаци’. По мр того, какъ на ‘запад’ буржуазная революця становилась ‘забытымъ оловомъ’ юности увядающаго класса, а мечта о близкой ‘соцальной революци’ на восток разбивалась о дйствительность россйскаго капитализма,— въ русской прогрессивной интеллигенци все больше укрплялась увренность, что оословно-бюрократичеокй абсолютизмъ нашихъ дней, ‘мирно’ или подъ влянемъ натиска сннэу, смнится боле или мене ‘австрйскимъ’ видомъ приспособленнаго къ нуждамъ буржуазнаго общества государственнаго порядка.
Время буржуазныхъ революцй миновало, да здравствуетъ революця народна я!— говорилъ семидесятникъ, мечтая перескочить изъ абсолютизма въ ‘царство труда’. Время буржуазныхъ революцй миновало, да здравствуетъ буржуазная реформа! говоритъ современный русскй демократъ.
Дйствительность, казалось, оправдывала этотъ отказъ отъ революци. Мощная сила мрового капиталистическаго развитя властно диктовала правящимъ классамъ отсталыхъ ‘восточныхъ’ странъ необходимость преобразованя на европейскй ладъ главныхъ функцй общественной организаци — иначе этимъ странамъ грозилъ полный упадокъ. ‘Добровольное’ приспособлене государственныхъ и правовыхъ учрежденй къ потребностямъ капитализма казалось для нихъ естественнымъ и неизбжнымъ результатомъ воздйствя могущественнаго всемрно-капиталистическаго организма на новыя страны, а тихое политическое прозябане основаннаго на этомъ компромисс конгломерата новыхъ и старыхъ соцальныхъ силъ — тмъ удломъ, который ждетъ эти страны — падчерицы истори — вплоть до момента мровой пролетарской революци. И въ то же самое время общества ‘новыхъ странъ’, стихйно стремящяся сбросить съ себя сословно-абсолютистскя цпи, окутывала все боле и боле пустая атмосфера идейно политической реакци, несшаяся изъ того самаго ‘запада’, который своимъ экономическимъ движенемъ революцонировалъ общественную структуру ‘востока’. Эта реакцонная атмосфера заражала обоими мазмами и нарождавшяся соцальныя силы нашего воотока. Въ этихъ мазмахъ гибла зародыши истинно-революцонныхъ проявленй буржуазной эмансипаця въ Росся, прежде чмъ успвали развиться въ дйствительно освободительное историческое движене.
Но эти именно обстоятельства — идейное вляне буржуазной реакци, длавшей зажившйся у себя на родин абсолютизмъ, въ качеств ея ‘послдняго оплота’, политической необходимостью, и обусловленный той же реакцей сдавленный и безъидейный характеръ эмансипацонныхъ стремленй русской буржуази — эти же обстоятельства отсрочивали все дальше и дальше наступлене того момента, когда сознане неизбжной ликвидаци своего собственнаго неограниченнаго господства должно было овладть самими представителями этого режима. Опираясь на западно-европейскую буржуазную реакцю и безъ особаго труда справляясь съ собственной оппозицей, абсолютизмъ могъ откладывать, казалось, до безконечности уплату по предъявленному ему исторей векселю. Но именно потому, что онъ могъ ее отсрочивать, задача, безъ разршеня которой Росся не могла спастись отъ полнаго упадка, становилась все сложне и запутанне. Чудовищное несоотвтстве между правовой формой и содержанемъ соцальнымъ требовало, для сохраненя политическаго равновся, такихъ средствъ, которыя своими неизбжными послдствями длали все боле утопичной мысль о ‘мирномъ’ преобразовани государственнаго режима. Каждая новая отсрочка накопляла новыя противорчя, требовавшя радикальныхъ реформъ, посягающихъ на привилеги и коренные интереоы правящей клики. Реформа сверху становится все боле невроятной, революцонное преобразоване снизу — все боле необходимымъ, какъ единственное ршене запутаннаго вопроса.
Въ то же время исторя создавала общественную силу, способную выйти изъ того тснаго круга, въ которомъ заключено было политическое движене слишкомъ поздно явившейся русской буржуази. Въ ндрахъ неспособнаго къ революцонному самоосвобожденю отъ абсолютизма буржуазнаго общества назрвали новаго типа соцальныя противорчя — пролетаратъ начиналъ свою классовую борьбу. Его политическое развите не сдавливалось идейными влянями европейской буржуазной реакци, напротивъ, мровая пролетарская борьба противъ этой реакци несла ему революцонные импульсы. Въ русской дйствительности оказывалась на лицо сила, способная, безъ оглядки назадъ, проникнуться, какъ классъ, тмъ революцоннымъ самозабвенемъ, безъ котораго немыслима активная роль въ коренномъ общественномъ переворот, сила, способная неуклонно толкать впередъ все общественное движене и активно революцонизировать общественную атмосферу. Всякй знаетъ, какъ русскй рабочй классъ выполнилъ эту роль въ течене послдняго десятилтя, какъ, въ ход его классоваго движеня и подъ его влянемъ, постоянно разстраивалось политическое и соцальное равновсе существующаго порядка и складывались въ политическя парти неоформленныя массы создаваемыхъ процессомъ общественнаго развитя антагонистовъ абсолютизма. Рабочее движене клиномъ врзалось въ русскую политическую дйствительность, необычайно расширяя площадь враждебнаго соприкосновеня интересовъ современнаго буржуазнаго общества съ сословно-бюрократическимъ государствомъ и обостряя ихъ конфликты, заставляя самодержаве усиливать агрессивный, т. е. антибуржуазный, антикультурный характеръ своей консервативной политики и побуждая либерально-демократическую буржуазю стремиться расширить содержане своего движеня до размровъ задачи народнаго освобожденя. Самый характеръ реакцонной политики вынуждалъ къ этому либерально-демократическую буржуазю, противъ которой — какъ и противъ всхъ прогрессивныхъ общественныхъ силъ — абсолютизмъ въ послдне годы тщился мобилизовать самыя широкя массы пребывающихъ въ темнот соцальныхъ ‘низовъ’. Знаменательная ‘зубатовская’ манифестаця 19-го февраля 1902 г. въ Москв, кишиневско-гомельске эксперименты антисемитовъ, одесская всеобщая стачка (въ ея первой стади) и, наконецъ, патротическя манифестаци начала ныншняго года должны были ясно показать всмъ и каждому, что вопросъ о политическомъ будущемъ Росои уже не можетъ ршаться безъ участя народныхъ массъ, что, слдовательно, сторонники общественнаго прогресса не могутъ разсчитывать на благопрятный исходъ своихъ попытокъ, если не сумютъ развить свое маленькое либеральное дло до размра нацональной политическойзадачи въ серьезномъ смысл этого слова. И запутавшееся, въ ход борьбы съ революцонной ‘крамолой’, въ стяхъ своей собственной политики, правительство словно умышленно спшило навязать своему либеральному врагу этотъ революцонный выводъ. Наступилъ японскй разгромъ и лозунгъ — ‘не реформы, а реформа’ отмтилъ въ либеральномъ ‘обществ’ первый проблескъ сознаня того маленькаго факта, что и на ‘восток’ исторя движется порою ‘окачками’.
Буржуазная революця стала возможной переспективой для Росси потому, что еще въ ндрахъ сословно-полицейскаго строя въ ней зародилось враждебное буржуази классовое движене пролетарата.
Оппозицонная буржуазя вступаетъ въ медовый мсяцъ своего революцоннаго опьяненя, когда демократы сознаютъ себя соцалистами, либералы — демократами, слабохарактерные представители бюрократя — либералами, крамольные реформисты — революцонерами. Въ этомъ, только еще начинающемся, хаос ‘всеобщаго братаня’ какъ не потерять голову трезвому, разсудительному сыну ‘упадочной эпохи’, ‘идеалисту’ въ философи и ‘реалисту’ въ политик, человку съ ‘фаустовскими’ стремленями въ груди и вагнеровской степенностью въ поступкахъ, словомъ, редактору-издателю ‘Освобожденя’.
Возражая своему единомышленнику, г-ну Nemo, желающему убдить г. Струве въ необходимости для конституцоналистовъ ‘расширить предлы освободительнаго движеня’, выставивъ на своемъ знамени всеобщее избирательное право,— редакторъ ‘Освобожденя’ (No 58) увряетъ, что г. Nemo ‘ломится въ открытую дверь’, ибо ‘освобожденцы’ уже усвоили себ ‘необходимость энергичной борьбы за демократическй характеръ политической реформы Росси’. Но ‘демократическй характеръ политической реформы’ — это, казалось бы, для современной Росси означаетъ полную, всестороннюю, послдовательную буржуазную революцю,— народовласте на мсто сословно-бюрократическаго полицейскаго государства? Но нтъ! Для г. Струве вопросъ стоитъ иначе. Не довести до ея логическаго конца буржуазную революцю желаетъ онъ, а наиболе врнымъ способомъ остановить ее на полпути. Не развить до положеннаго имъ исторей предла революцонную энергю общественныхъ силъ, подлежащихъ политическому руководству ‘либерально-демократической парти’, а обозначить напередъ предльный пунктъ ихъ развитя, аппелирэвать не къ неумолимой логик историческаго развитя, а въ логик ныншнихъ ‘господъ жизни’, къ ихъ политическому разсчету. ‘При самодержави,— говоритъ г. Струве,— Росся находится въ состояни скрытой… но разростающейся вглубь и вширь хронической революци, которая неизбжно перейдетъ въ острую форму, если не будетъ предпринята крупная реформа. Мленькая конституця можетъ или, врне, должна сейчасъ же породить дальнйшее политическое движене, которое, въ случа упорства правящихъ классовъ, неизбжно приведетъ къ большой революци… Для русской монархи своевременный и открытый компромиссъ съ демократическимъ конституцонализмомъ есть прямо таки вопросъ существованя’.
Буржуазный мыслителъ не можетъ не попытаться заткнуть вс дыры созданнаго его представленемъ общественнаго мрозданя своимъ ‘идеалистическимъ’ колпакомъ (‘если бы въ современной русской монархи выдвинулся крупный, дальновидный реформаторъ, онъ’… и т. д.), навки развращенный двойной школой оппортунизма — берипггейнанствомъ и ‘идеализмомъ’ — онъ не былъ бы вренъ самому себ, еслибы не потщился запрудить могучй потокъ историческаго движеня самыми противоестественными изъ ‘своевременныхъ и открытыхъ компромиссовъ’, онъ не былъ бы рабомъ выпестованнаго имъ дтища — союза земцевъ съ демократей,— еслибы не жаждалъ такой ‘большой’ конституци, которая вернула бы ему былую увренность въ невозможности самой маленькой революци. Но — hic Rhodus, hic salta!— говоритъ идеологу буржуази современная русская дйствительность. Съ народомъ или противъ него? или,— что тоже,— за революцю или противъ нея, выбора нтъ, и если сегодня даже Струве видитъ, что слишкомъ поздно мечтать о ‘безболзненномъ’ переход отъ русскаго абсолютизма къ австрйской олигархи, то завтрв даже Гейдены должны будутъ понять всю утопичность надежды на переходъ въ ‘бисмарковской демократи’. Ибо ничто иное, какъ уродливый германскй полуабсолютизмъ, механически соединенный со всеобщимъ избирательнымъ правомъ, представляетъ собою тотъ ‘своевременный компромиссъ’, который грезится нын муз ‘Освобожденя’: только въ такой форм можетъ реализироваться сосуществоване нын господствующихъ реакцонныхъ силъ съ конституцонными правами всего народа. И это — идеалъ вождя нашей ‘либерально-демократической парти’! Это предлъ, который онъ пытается поставить оовободительному движеню представляемаго имъ класса! Странное, но знаменательное ослплене: г. Струве позабылъ, что именно этотъ ‘своевременный компромиссъ’ въ Германи, если и отсрочилъ ‘большую революцю’ до того момента, когда пролетаратъ одинъ сможетъ ее совершить противъ всего буржуазнаго общества, то онъ же, прежде всего, похоронилъ буржуазную демократю какъ таковую… Нечего и говорить, что намчаемый г. Струве новый ‘компромиссъ’ не разршитъ тхъ общественныхъ задачъ, которыя исторя накопила во дню ликвидаци стараго строя и въ выполнени которыхъ заключается сущность предстоящей ‘реформы’. Онъ не можетъ удовлетворить самыхъ жгучихъ потребностей народныхъ массъ, а, слдовртельно, не остановитъ ‘дальнйшаго политическаго движеня’. Онъ не разршитъ вопроса о ‘сверхштатномъ’, съ точеи зрня законовъ буржуазнаго общества, голодани и вымирани русскаго крестьянства, онъ не разрубитъ Гордева узла нацональныхъ вопросовъ, онъ не вмансипируетъ окончательно ‘иноврное’ населене отъ средневковой православной церкви. И, прежде всего, онъ, этотъ компромиссъ, разобьется о сознательную борьбу русскаго пролетарата.
Главный двигатель и центральная фигура надвигающейся буржуазной революци, русскй пролетаратъ не можетъ,— если бы даже ‘захотлъ’, если бы его даже убдили недальновидные вожди,— остановиться на полдорог въ дл историческаго разрушеня ‘до буржуазныхъ’ формъ общежитя. Онъ не можетъ допустить никакого ‘своевременнаго компромисса’ между историческимъ прошлымъ и вылупляющимся будущимъ, потому что всякй такой компромиссъ будетъ оплаченъ имъ, потому что всякй такой компромиссъ будетъ совершенъ на счетъ его политическихъ правъ или сверхсмтныхъ матеральныхъ лишенй. Гонимый впередъ развитемъ историческаго процесса, онъ не можетъ остановиться въ ломк существующаго на томъ пункт, гд того бы хотла та или другая фракця оппозицонной буржуази: потому что всякая такая остановка для него, несущаго главное бремя разрушительной работы, означаетъ шагъ назадъ по направленю къ полному безправю и матеральному вырожденю. Силой вещей пролетаратъ толкается къ противодйствю всякимъ попыткамъ остановить революцонное развите, и когда это стихйное противодйстве не озаряется отчетливымъ сознанемъ своихъ историческихъ задачъ, оно неизбжно выливается въ революцонную утопю, въ попытку обойти путь историческаго движеня, въ попытку предъявить буржуазной революци невыполнимыя для нея требованя. Но если развите классовой борьбы русскаго пролетарата сдлало возможной въ Росси буржуазную революцю, то развите его классовой) оамооознаня и его организаця вокругъ соцалдемократическаго знамени сдлали маловроятнымъ для него этотъ трагическй исходъ его борьбы противъ измнническихъ попытокъ буржуази предать дло своей собственной революци. Подъ руководствомъ соцалдемократи, руоскй пролетаратъ отстоитъ дло буржуазной революци отъ всякихъ попытокъ погубить его ‘своевременными компромиссами’. Воздйствуя на буржуазную оппозицю силой своего вляня на народныя массы, силой своей сплоченности и самостоятельностью своей политической позици, сознательный пролетаратъ, группируя вокругъ себя въ своихъ политическихъ выступленяхъ вс, въ данный моментъ еще не удовлетворенные соцальные влементы и, подчиняя ихъ своему руководству, тмъ самымъ двигаетъ впередъ развите буржуазной ‘реформы’ за предлы, которые ей ставятся и будутъ еще ставиться вкуоившими отъ древа познаня ранними провозвстниками будущихъ измнъ либеральной демократи. Соцальныя силы, которымъ предстоитъ сыграть активную роль въ предстоящемъ преобразовани, еще только начинаютъ выходить на политическую арену, драма буржуазной революци еще только начинаетъ развертываться, почти не слышно крестьянства, молчатъ миллоны сектантовъ, слабы голоса задавленныхъ нацональностей. Только дйствительно революцонная программа внесетъ единство и планомрность въ процессъ пробужденя этихъ стихй. И эту программу, которая не можетъ не быть программой полнаго всесторонняго и поолдовательнаго развитя буржуазной революци, дастъ соцалистическй пролетаратъ. Во имя этой программы, онъ будетъ толкать впередъ буржуазное общество въ цломъ въ его борьб съ абсолютизмомъ, во имя ея онъ будетъ раскалывать это общество всякй разъ, какъ т или иныя его фракци, найдя удовлетворене своимъ частнымъ интересамъ въ томъ или иномъ ‘своевременномъ компромисс’, будутъ въ своей политик идти въ раврзъ съ общими интересами буржуазнаго развитя.
Во имя этой революцонной программы, пролетаратъ сегодня выдвигаетъ требоване прекращеня войны и созыва всенароднаго учредительнаго собраня. Подхватываемыя широкой оппозицонной массой, навязываемыя ею ея умреннымъ вождямъ, эти требованя уже оыграли видную роль въ дл обобщеня революцонной борьбы противъ абсолютизма, въ дл углубленя пропасти между нимъ и его врагами.
Мы уже добились того, что противъ всенароднаго характера учредительнаго собраня никто изъ буржуазной оппозици не ршается открыто выступить, мы постараемся добиться и того, чтобы вся она сочла необходимымъ поддержать его. И въ дальнйшемъ развитя событй пролетаратъ съумегь провести свою революцонную линю. Прекращене войны и созывъ учредительнаго собраня закончатъ пролегъ революци. Послдовательная, сверху до низу, демократизаця государственнаго строя, осуществляющая самодержаве народа и полноту гражданскихъ свободъ индивидуума, коренная ломка аграрныхъ отношенй, наносящая смертельный ударъ кабальнымъ порядкамъ и ‘первенствующему сословю’, революцонно-демократическое ршене ‘нацональныхъ вопросовъ’,— по этой лини будетъ направлять общественное преобразоване сознательный пролетаратъ. И на этомъ пути онъ смететъ, какъ бутафорокую ветошь, жалкя поотройки ‘своевременныхъ компромиссовъ’.