‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Не начало ли поворота?
Не начало ли поворота?
(15 іюля 1905 г., No 105).
Л. Мартовъ
Не начало ли поворота?, Мартов Юлий Осипович, Год: 1905
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Земскій либерализмъ можетъ съ чувствомъ удовлетворенія отмтить, труды только что закончившагося московскаго създа. Впервые за все время своего долголтняго существованія онъ нашелъ въ себ мужество разорвать съ традиціями дворянской пореформенной оппозиціи и попытаться играть политическую роль на европейски — буржуазный ладъ.
Обольщаться этимъ результатомъ земской эволюціи, разумется, не приходятся. Камни должны были заговорить, россійское купечество должно было зашевелиться, броненосцы — угрожать крпостямъ, чтобы русскій либерализмъ сдлалъ минимумъ того, чего отъ него требовала прежде всего его собственная политическая выгода. Стать безповоротно на почву конституціонализма и проявить хотя бы небольшое желаніе опереться на народъ — это не было бы ‘преждевременно’ и годъ тому назадъ, и если бы земскій либерализмъ тогда уже сдлалъ это, позиція его была бы много выгодне. Было ли бы это лучше для революціи — вопросъ другой.
Такъ или иначе, а либеральное движеніе сдлало на іюльскомъ създ большой шагъ впередъ, и съ нимъ приходится отнын считаться, какъ съ факторомъ, пытающимся занять самостоятельное мсто въ народной борьб, ведущейся противъ самодержавной бюрократія.
Къ сожалнію, офиціальныхъ отчетовъ о създ у насъ не имется, и мы должны опираться только на свднія сообщаемыя иностранными корреспондентами.
Извстно, что земскій създъ собрался, вопреки настойчивымъ попыткамъ правительства не допустить его. До 250 войскахъ и думскихъ представителей явилось въ Москву, несмотря на ‘запретительный циркуляръ’, разосланный по губернаторамъ. Вмшательство властей въ самыя засданія създа окончилось для нихъ жалкимъ фіаско: земцы устояли передъ натискомъ полиціи, самодержавная полиція не устояла передъ первымъ — со стороны вождей имущаго либерализма — серьезнымъ отпоромъ. И если булыгинскій циркуляръ о ‘допущеніи’ земцевъ и думцевъ въ Москву, очевидно, имлъ тотъ лишь результатъ, что съхались преимущественно лвые элементы земской массы, то треповскій приказъ о распущеніи ‘незаконнаго собранія’, въ свою очередь, только окрасилъ занятія създа въ боле ‘красный’ цвтъ давъ земцамъ возможность дешевой цной получить ‘боевое крещеніе’. Въ результат этихъ воздйствій правительства, іюльскій създъ получилъ характеръ, выгодно отличающій его отъ прежнихъ.
‘Шиповцы’ сидли, набравъ въ ротъ воды, а въ лагер конституціоналистовъ, царившихъ на създ, оттнокъ Петрункевича взялъ ршительный перевсъ надъ боле умренными оттнками.
Създъ сурово высказался о проект Булыгина. Сгоряча онъ даже отвергъ предложеніе бюро ‘не бойкотировать’ провозвщенную государственную думу, а участвовать въ выборахъ. Но затмъ подъ давленіемъ того же бюро, онъ взялъ назадъ это ршеніе и постановилъ оставить вопросъ (объ участіи въ выборахъ) открытымъ до слдующаго създа, имющаго быть экстренно созваннымъ по офиціальномъ объявленіи о пожалованіи Россіи булыгинской, съ позволенія сказать, конституціи.
Противорчіе въ голосованіяхъ по этому вопросу иметъ очень серьезное значеніе и на немъ слдуетъ остановиться.
Политическая позиція, которую занялъ іюльскій създъ, есть позиція конституціоналистскаго демократизма ‘освобожденцевъ’. Стоя на этой позиціи, необходимо кореннымъ образомъ отвергнуть булыгинское ‘представительство’. Это и сдлали земцы. Но что представляетъ собой это самое представительство? Ни боле, ни мене, какъ выводъ изъ того самаго ‘земскаго и городскаго самоуправленія’, на почв котораго выросъ и развился русскій либерализмъ, представленный на създ. Отрицаніе ‘булыгинской конституціи’ есть отрицаніе земскаго либерализма въ томъ вид, какъ онъ сложился исторически, иго есть крутой разрывъ со всей традиціей либеральной партіи. Традиціонный русскій либерализмъ привыкъ исходить отъ ‘венскаго Положенія’ 1864 года въ своей тактик и неизмнно возвращаться къ нему въ своихъ программныхъ требованіяхъ. Давно ли сами либералы не считали для Россіи пригоднымъ что бы то ни было, кром принципа ‘всесословно’-цензового представительства, положеннаго въ основу этого Положенія? Давно ли слово ‘Земскій Соборъ’ являлось альфой и омегой ихъ политической программы? Если теперь на іюльскомъ създ произошелъ этотъ разрывъ съ традиціей, если воплощенный въ проект Булыгина (въ отдл объ организаціи представительства) былой идеалъ самыхъ ‘передовыхъ’ земцевъ, если онъ нын отшатнулъ отъ себя тхъ же земцевъ, то въ этомъ интересномъ явленіи безпристрастный и вдумчивый наблюдатель замтитъ признакъ колоссальнаго роста народной революціи. Она, эта стихія великой русской революціи, оборвала пуповину, связывающую русскій либерализмъ съ историческими традиціями просвщенной части дворянства, съ пресловутой ‘эпохой великихъ реформъ’. И тотъ, кому партійная близорукость не мшаетъ наблюдать дйствительность, не сможетъ не замтить въ этомъ воздйствіи революціонной стихіи осмысливающее вліяніе работъ соціалдемократіи, которой удалось въ теченіе послдняго года сдлать популярными демократическія идеи и оформить то систематическое давленіе народныхъ массъ, которое учитывалось либералами на ихъ създ. Идейную побду пролетаріата прежде всего знаменуетъ ршеніе іюньскаго създа безповоротно отвергнуть булыгинскую Думу.
Земцы увидли, что не только ‘сословно-бытовой’, но и ‘всесословно-земскій’ цензъ въ данной исторической обстановк, означаетъ сохраненіе всхъ прерогативъ самодержавія, означаетъ самаго худшаго сорта ‘мнимый конституціонализмъ’. Они увидли, наконецъ, то, что имъ говорили съ самаго начала соціалдемократы, и пришли къ всеобщему избирательному праву, какъ единственной гарантія парламентаризма (разумется по возможности, ограничивъ полноту его примненія въ своихъ конституціонныхъ проектахъ).
Но если, ставъ на эту дорогу, земскіе либералы могутъ спасти себя отъ растворенія въ реакціонной масс, противъ которой ведетъ свою борьбу русскій народъ, то этимъ шагомъ они — увы!— начали исторію своей ликвидаціи, какъ партіи земской.
За съхавшимися въ Москву представителями стоитъ плотная масса истинныхъ ‘людей земли’, доврившихъ имъ представительство своихъ соціальныхъ интересовъ. Эта плотная масса землевладльцевъ и городскихъ олигарховъ связана съ ‘всесословнымъ цензомъ’ и со всми, надстроенными на немъ, сословными неравенствами чмъ-то боле прочнымъ, чмъ идеологическая привычка. Эти ‘люди земли’ кровными узами связаны съ пореформенной системой мстнаго самоуправленія, входящаго, какъ часть въ цлое, въ систему дворянской и помстной гегемоніи въ общественной жизни Россіи. Эти ‘люди земли’ проявили въ достаточной мр свое умніе использовать свои политическія привилегіи, и исторія земскаго обложенія, земскихъ попытокъ регулированія крестьянскаго вопроса и рабочаго вопроса въ сельскомъ хозяйств ярко свидтельствуетъ объ этомъ ихъ умніи. Брошенная общественнымъ развитіемъ въ политическую оппозицію, эта земская масса, во многихъ своихъ интересахъ соціально-реакціонная, налагала на русскій буржуазный либерализмъ печать его до-ныншней анти-народности. Обостреніе политической борьбы, вызванное могучимъ ростомъ рабочаго движенія, заставляетъ политическую партію, стоящую во глав земствъ, разорвать узы, порабощавшія ее этимъ ‘людямъ земли’. Но тмъ самымъ конституціонная партія обрубаетъ т корни, которые ее до сихъ поръ питали. И въ вопрос о тактик, которую надлежитъ занять по отношенію къ выборамъ въ ‘Думу’, либералы нащупали эту свою бду.
Отстраниться отъ участія въ выборахъ въ думу въ данный моментъ, когда они только еще собираются искать себ новую соціальную опору,— это значитъ содйствовать эмансипаціи ‘людей земли’ отъ политическаго руководительства ихъ до-ныншнихъ вождей. Это очевидно, какъ сама истина. Съ принятіемъ въ программу всеобщаго избирательнаго права, конституціоналисты перестали быть ‘земской’ партіей въ старомъ смысл. Устраняясь отъ выборовъ въ думу, они ту земскую массу, которая, по своимъ интересамъ, отнюдь не склонна отказаться отъ своей привилегіи, толкаютъ на образованіе новой, дйствительно земской партіи, которая не жертвовала бы народному движенію этими привилегіями. Если конституціоналисты проведутъ среди либераловъ бойкотъ при выборахъ въ думу, они могутъ быть уврены, что большинство помщиковъ приметъ участіе въ этихъ выборахъ и заполнить булыгинскій ноевъ ковчегъ пресмыкающимися различныхъ породъ.
Тактика бойкота, вообще трудно проводимая, можетъ удасться тогда лишь, когда соціальный классъ, представляемый партіей, прибгающей къ бойкоту, по внутренней логик своего собственнаго развитія революціонно идетъ въ ногу съ этой партіей. При такомъ условіи, умло проведенный бойкотъ ‘отцдитъ’ отъ массы, идущей за этой партіей, только безнадежно — отсталые элементы даннаго класса, неспособные ни къ какому политическому сплоченію. Другое дло тогда, когда партія, зовущая къ бойкоту, вынуждена была далеко опередить свой классъ по пути общественнаго движенія. Въ этомъ случа объявленный ею бойкотъ долженъ привести къ тому, что оставитъ ее за бортомъ собственнаго класса, политическое сплоченіе котораго — но въ другую, чмъ желательно партіи сторону — только выиграетъ отъ этой операціи. Въ такомъ именно положеніи находится теперь конституціоналистская партія.
Мощу тмъ, ея прошлая работа недаромъ дала ей постъ оффиціальной представительницы ‘земскихъ сословій’. Завоеванное долгой работой политическое положеніе можетъ быть съ успхомъ эксплоатируемо партіей еще долго посл того, какъ начала исчезать связь соціальныхъ интересовъ между классомъ и партіей. Уже въ іюльскіе дни земскій създъ не отражалъ объективно развивающихся тенденцій помстнаго землевладнія. Каждый новый шагъ на пути активной борьбы будетъ увеличивать это несоотвтствіе. И какъ нельзя боле заманчиво для политическихъ вождей либеральной партіи замедлить процессъ отраженія этого несоотвтствія въ сознаніи ‘людей земли’, продлить свою роль оффиціальнаго представителя земскихъ плательщиковъ, по-прежнему имть въ своемъ распоряженіи всъ ихъ соціальной мощи для борьбы съ ‘бюрократіей’. Но это достижимо лишь при перенесеніи досел ведшейся въ земствахъ борьбы въ выборную агитацію при созыв Думы, лишь при укрпленіи на первыхъ выборахъ въ Думу связи между избирающей массой и доныншними избранниками,— связи, которая фатально обречена порваться (для партіи въ цломъ, по крайней мр). Вотъ почему вожди земскихъ либераловъ не могли не ощутить самаго живйшаго безпокойства, когда, увлекшись стремленіемъ сбросить съ себя ‘ветхаго человка’, земцы склонились къ бойкоту Думы. Вотъ почему они слдующемъ голосованіемъ уничтожили смыслъ прежняго голосованія.
Но, съ другой стороны, земцы недаромъ приняли — на минуту — это радикальное ршеніе. Строго говоря принципіальная борьба съ булыгинской Думой не подразумваетъ обязательнаго при выборахъ бойкота. Участіе въ выборахъ съ тмъ, чтобы ‘извнутри взорвать’ дрянное учрежденіе не есть тактика оппортюнизма. Но, чтобы умло провести такую тактику, надо чувствовать за собой поддержку народнаго доврія — въ противномъ случа, непремнно взорвешь свою собственную партію или, врне, приведешь ее къ внутреннему разложенію. А народное довріе пріобртается только борьбой въ рядахъ народа. Между тмъ, до сихъ поръ съ народомъ земскіе либералы не имли ничего общаго и проявляли къ его революціонной самодятельности самое реакціонное отношеніе. Собираясь теперь ликвидировать эту полосу своего прошлаго, они видятъ, что не владютъ еще никакимъ капиталомъ народнаго доврія, за счетъ котораго можно было бы повести рискованную и сложную тактику завоеванія реакціоннаго по своей организаціи государственнаго учрежденія для превращенія его въ орудіе прогрессивнаго движенія. И, пожиная то, что они сяли своей прежней дятельностью, земцы не дерзаютъ высказаться за тактику участія въ выборахъ.
Въ результат этихъ сомнній създъ отсрочилъ ршеніе вопроса.
Мы сказали — и въ этомъ мы видимъ историческій смыслъ ршеній създа,— что онъ положилъ начало ликвидаціи русскаго конституціонализма, какъ земско-помщичьей партіи. Другими словами, это значитъ начало созданія дйствительной либерально-демократической партіи {Первый шагъ въ образованію такой партіи сдланъ лвыми земцами по окончаніи създа.}.
Неоднократно указывали мы въ ‘Искр’ наличность въ либеральномъ русскомъ движеніи двухъ существенно различныхъ соціальныхъ элементовъ: помщичьей оппозиціи и разночинскаго демократизма. Мы указывали на то, что разрывъ установившейся между ними связи является первой предпосылкой для того, чтобы объективно-революціонный въ современной Россіи разночинскій демократизмъ могъ стать ‘становымъ хребтомъ’ широкаго народнаго (внпролетарскаго) движенія. Поэтому, мы призывали ‘третій элементъ’ къ самостоятельному отъ ‘земцевъ’ дйствію, бокъ о бокъ съ революціоннымъ пролетаріатомъ. Поэтому мы ставили движенію самого пролетаріата задачу оторвать отъ земско-либеральнаго ‘блока’ его лвое крыло, такъ усиленно приковывавшееся къ колесниц земскихъ тузовъ стараніями ‘освобожденцевъ’. Историческую задачу разночинной демократіи мы видли въ революціонизированіи и мобилизаціи отсталыхъ и стоящихъ вн сферы дйствія сознательнаго пролетаріата народныхъ массъ.
Дйствительное развитіе пошло нсколько въ иныхъ формахъ. Организаціи разночинцевъ успли (благодаря, конечно, своей нереволюціонной тактик) сдлать слишкомъ мало для политической мобилизаціи народа. Въ то же время обостреніе борьбы пролетаріата съ деспотизмомъ создало политическое положеніе, въ которомъ умренный, вышедшій изъ земскихъ круговъ, конституціонализмъ долженъ былъ или задохнуться или взять на себя иниціативу движенія влво, не дожидаясь, пока его властно потянетъ туда его разночинный союзникъ, Попытку добровольно покончить съ собой (съ самыми благородными жестами) земскіе вожди сдлали 6-го іюня въ петергофскомъ дворц. Они лежали уже, казалось, полубездыханными политическими трупами у вотъ самодержавія, но послдовалъ пріемъ ‘истинно-русскихъ’ людей. Этого не могли снести даже Трубецкой съ братіей. Съ береговъ Чернаго моря донеслись залпы ‘Потемкина’ — и конституціоналисты услыхали отъ иностранныхъ доброжелателей, что теперь имъ можно ‘мечтать’ даже о насильственномъ переворот при помощи недовольнаго офицерства. И вотъ, черезъ мсяцъ посл петергофскаго самоуниженія, конституціонализмъ пытается снова возродиться въ томъ единственномъ вид, въ какомъ онъ отнын можетъ жить, взявъ на себя ту иниціативу, которую не сумла взять демократическая интеллигенція. Опираясь на аппаратъ земской организаціи, собирать вокругъ своего знамени народъ — такова задача отнын. Разрывая въ принцип съ ‘всесословнымъ земскимъ представительствомъ’, земскій конституціонализмъ становится конституціонализмомъ демократическимъ. Аппеляція къ народу — эти олова впервые раздались въ земскомъ лагер.
Съ чмъ же земцы обратятся къ народу?.
Они намрены организовать повсемстные митинги противъ булыгинскаго проекта, будутъ пропагандировать неповиновеніе тмъ дйствіямъ администраціи, которыя нарушаютъ основныя права гражданина (хотя бы эти дйствія и соотвтствовали букв закона).
Это очень недурно. Но, берясь пропагандировать стачку гражданъ, необходимо поставить и вопросъ.о средствахъ для веденія гражданами этой стачки.
Земскій създъ посовтовалъ примнять ‘вс средства’, но уступать насилію. Это очень благоразумно, конечно, но едва ли подниметъ сколько нибудь охоту гражданъ вступать въ прямую борьбу съ органами самодержавія и едва ли сколько нибудь умритъ рвеніе администраціи въ попыткахъ примненія произвольныхъ мръ. Сопротивленіе, поставившее самому себ принципіальную границу въ насиліи противника, сводится на нтъ простой готовностью противника примнять насиліе безъ всякой ‘крайней необходимости’. Что правительство Трепова обладаетъ такой готовностью, въ этомъ едва ли сомнваются земцы. А если такъ, то ихъ призывъ къ сопротивленію не является призывомъ въ борьб наступательной, къ борьб, которая могла бы имть шансы завоевать Россіи свободу. ‘Пассивное сопротивленіе’, какъ это показалъ опытъ Финляндіи, можетъ въ лучшемъ случа, помшать введенію какихъ-либо новыхъ острыхъ репрессій, но заставить измнить царящій вками порядокъ оно не въ силахъ, ибо для того, чтобы разстроить въ конецъ государственную машину, оно должно дйствовать очень долгое время, въ теченіе котораго внесетъ страшный хаосъ въ жизнь самой націи. Собственно говоря, это самый дорогой для народа методъ совершенія революціи.
Рано или поздно, пассивное сопротивленіе наталкивается на предлъ, за которымъ наступаетъ необходимость сопротивленія ‘активнаго’, необходимость наступленія. И если земцы въ серьезъ вступятъ на путь противодйствія самодержавію, они придутъ къ этому предлу.
Земцы постановили идти въ народъ съ агитаціей. Они явятся на митинги и будутъ звать народъ не исполнять тхъ или иныхъ требованій власти. Что же отвтятъ они на вопросъ народа: нужно ли вооружаться для отпора полиціи и хулиганамъ? продолжать ли устраивать отряды самообороны? отказывать ли въ квартирахъ казачьимъ командамъ, прибывшимъ для экзекуціи?
Вроятно, земцы отвтятъ на этотъ вопросъ отрицательно. На своихъ засданіяхъ они совершенно обошли молчаніемъ вопросъ объ организаціи сопротивленія, совершенно игнорировали поднятый въ столькихъ думахъ вопросъ объ организація городской милиціи. Боле того: они даже не обязали земства и думы перестать выдавать деньги на содержаніе полиціи и казаковъ. И въ разгаръ дебатовъ създа чрезъ газеты облетло позорное извстіе, что Нижегородская дума вновь ассигновала 10.000 р. на расквартированіе казаковъ.
Мы не принадлежимъ къ числу тхъ, которые думаютъ, что для содйствія освобожденію Россіи имущіе классы не могутъ ничего сдлать, кром какъ ‘содйствовать соціалдемократіи въ дл народнаго вооруженія’. Напротивъ, мы думаемъ, что буржуазія еще можетъ, а слдовательно, и должна многое сдлать въ дл расшатки самодержавія вовлеченіемъ въ борьбу съ нимъ боле отсталыхъ слоевъ народныхъ массъ (особенно сельскихъ), не поддавшихся еще революціонному воздйствію ‘крайнихъ’ партій. Въ этомъ смысл, одинъ фактъ перехода оффиціальныхъ организацій имущихъ классовъ къ борьб нелегальной, хотя бы въ форм пассивнаго сопротивленія и крупныхъ политическихъ демонстрацій, будетъ имть крупное агитаціонное значеніе. И насъ нисколько не можетъ смущать то соображеніе, что, ведя въ народ такую агитацію, конституціоналисты — земцы будутъ вербовать себ недостающія имъ теперь народныя массы, становясь такимъ образомъ, непосредственными нашими политическими ‘конкуррентами’. Политической конкуренціи либераловъ намъ всего мене приходится бояться.
Но, чмъ боле дйствительно будетъ положительное значеніе обращенія земцевъ къ народу съ агитаціей, тмъ боле оно потребуетъ отъ нихъ выполненія второй задачи, лежащей на имущихъ классахъ — задачи вооруженія народа, тмъ чаще они сами явятся непосредственно отвтственными за т лишнія жертвы, которыя народъ несетъ въ борьб съ самодержавіемъ, благодаря отсутствію у него средствъ къ отпору. И объ этой отвтственности народъ обязанъ напомнить земцамъ, когда они явятся передъ нимъ въ роли кандидатовъ на ‘политическое руководство’. Если земцы не захотятъ — изъ боязни революціи — помогать народу въ этомъ отношеніи, все ихъ хожденіе ‘въ народъ’ окончится жалкимъ фіаско.
Соціалдемократическій пролетаріатъ озаботится о томъ, чтобы возможно скоре конституціоналисты увидли себя передъ этой дилеммой — или уйти отъ народа обратно въ міръ банкетовъ и създовъ, или сдлать еще одинъ шагъ впередъ.
Другая задача сознательнаго пролетаріата — выступить передъ народомъ съ разоблаченіемъ недостаточности и реакціонности того представительства, которое будутъ пропагандировать земцы согласно ршенію іюньскаго създа. Двухпалатная конституція съ верховнымъ правительствомъ, имющимъ право veto и распоряжающимся арміей и флотомъ — таково это представительство. Пролетаріатъ долженъ со всей энергіей разъяснять широкимъ массамъ населенія отсталость такого представительства и его полную недостаточность для осуществленія тхъ соціальныхъ реформъ, которыя необходимы пролетаріату и крестьянству.
Земцы постановили — и это очень важное постановленіе — приглашать на свои будущіе конгрессы представителей отъ крестьянъ. Предложеніе приглашать представителей рабочихъ организацій они передали въ бюро, слдовательно, не ршились его принять (а, можетъ быть, не ршились и отвергнуть его). Въ этомъ рабочіе справедливо усмотрятъ аттестатъ своей политической зрлости, невольное признаніе, что въ приготовительномъ класс политической школы, какимъ пока являются ‘земскіе парламенты’, ихъ передовымъ элементамъ длать нечего.
Вмст съ тмъ земцы создали оффиціальную центральную организацію съ широкими полномочіями центра, установивъ обязательный налогъ со всхъ входящихъ въ организацію земствъ. Если они сумютъ связаться съ тми или другими народными слоями, земцы будутъ обладать крупной политической организаціей, способной сыграть замтную роль въ борьб съ деспотизмомъ. Какъ ни малъ тотъ шагъ, который они нын сдлали, онъ,— если, конечно они не поспшатъ взять его назадъ — долженъ будетъ втянуть ихъ въ острую борьбу съ самодержавіемъ. И вокругъ земскаго създа уже носятся (преимущественно въ иностранной печати) толки о ‘временномъ правительств’, о полной ‘изоляціи’ самодержавія, которую они проведутъ системой бойкота, стачки и пассивнаго сопротивленія. Если въ данный моментъ, когда земцы еще не нащупали почвы въ народ, такіе проекты могутъ представляться преждевременными, то несомннно, что бурное развитіе революціонныхъ событій можетъ ихъ завтра же сдлать совершенно реальными.
Пролетаріатъ можетъ только пожелать, чтобы представители имущихъ классовъ вступили ршительно на этотъ путь. Онъ можетъ только пожелать, чтобы и они, въ свою очередь, сдлали кое-что для вовлеченія націи въ острый конфликтъ съ силами реакціи, конфликтъ, который, разумется, не удастся разршить однимъ ‘косвеннымъ сопротивленіемъ’, одной изоляціей абсолютизма. И пролетаріатъ весь, какъ одинъ человкъ, поддержитъ революціонную иниціативу конституціоналистовъ, если они въ одинъ прекрасный день попытаются организовать временное правительство, которое взялось бы выполнить требованія народа, отвергаемыя монархіей. Конечно поддержитъ, поставивъ свои условія, и во глав этихъ условій будутъ стоять: разоруженіе реакціи, вооруженіе народа, созывъ Всенароднаго Учредительнаго Собранія. Попытка ‘пожаловать’ народу іюльскую двухпалатную монархическую конституцію будетъ, разумется, встрчена пролетаріатомъ такой же борьбой, какъ и попытка Булыгина.
Стать въ глазахъ сознательной части народа не только людьми партіи, но и временнымъ органомъ государственнаго переустройства земцы смогутъ тогда лишь, когда во главу угла своей агитаціи поставятъ созывъ Всенароднаго Учредительнаго Собранія.
Пролетаріатъ, сказали мы, поддержитъ революціонную иниціативу. Но онъ ее поддержитъ только для того, чтобы открыть эру революціи, чтобы не дать остановить революціонный процессъ, чтобы не дать водвориться, столь желательному для редактора ‘Освобожденія’ ‘сильному правительству’. Съ этого момента пути революціоннаго пролетаріата и либеральной буржуазіи разойдутся безповоротно.