‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Перво-майскіе успхъ и неудачи.
(16-го мая 1905 г., No 100).
Перво-майскіе успхъ и неудачи.
(16-го мая 1905 г., No 100).
Л. Мартовъ
Первомайские успех и неудачи, Мартов Юлий Осипович, Год: 1905
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Сбылись ли ожиданія, которыя связались въ этомъ году съ представленіемъ о первомъ мая у большинства русскихъ гражданъ?
И да, и нтъ. Да — поскольку повсемстное празднованіе ‘маевки’ въ той или иной форм, вопреки всмъ военно-полицейскимъ мрамъ, показало передовой слой пролетаріата готовымъ выполнить свой долгъ по призыву партіи. Да — поскольку сотни тысячъ пролетаріевъ воспользовались майской агитаціей, чтобы возобновить прерванное въ феврал то великое стачечное движеніе, политическое и соціально-революціонное значеніе котораго трудно переоцнить. Нтъ — поскольку, въ общемъ и цломъ, планомрныя политическія дйствія партіи и стихійное движеніе широкихъ пролетарскихъ массъ не слились съ самаго начала, въ исходныхъ своихъ пунктахъ, поскольку рабочая масса ‘готовилась’ къ первому мая сама по себ, организованные рабочіе — сами по себ, поскольку, поэтому, майскія манифестаціи въ той или иной форм, избранной организаціями, прошли почти везд безъ участія той самой массы, которая черезъ день-другой по-своему, въ стачкахъ, манифестировала свою готовность вести борьбу со своими врагами.
Почти везд, гд были устроены манифестаціи — въ Петербург, Харьков, Москв, Екатеринослав, Ростов, Кіев — на сборные пункты явились почти только организованные. въ этомъ смысл партія потерпла неудачу. Особенно ощутительна она въ Петербург, гд съ невиданнымъ до тхъ поръ размахомъ партія вела предмайскую агитацію, гд эта агитація, опираясь на предыдущую работу соціалдемократіи, наполнила собою вою общественную жизнь столицы за время, предшествовавшее пролетарскому празднику.
Петербургская неудача вызвала на первыхъ порахъ сильное разочарованіе въ сред соціалдемократовъ. Контрастъ между затраченной энергіей и полученными результатами былъ слишкомъ великъ, чтобы не вызвать извстнаго упадка духа. Но, въ конц концовъ, петербуржцы ‘переварили’ свою неудачу, изслдовали ея причины и извлекло изъ нея, какъ ниже увидитъ читатель, въ высшей степени полезный для всей партіи политическій урокъ.
Прежде чмъ говорить объ этомъ урок, мы должны коснуться одного интереснаго эпизода, который косвенно бросаетъ нкоторый свтъ на ‘мораль’ майской неудачи. Мы имемъ въ виду ту идейную борьбу, которую пришлось пережить нашей петербургской Групп во время предмайской агитаціи.
Разсматривая послднюю, какъ прямое продолженіе такъ удачно проведенной ею ‘избирательной’ кампаніи по поводу комиссіи Шидловскаго, Группа, какъ извстно, намтила планъ майскаго выступленія въ ряд массовыхъ митинговъ съ (ртпоромъ, въ случа нападенія полицейскихъ полчищъ. Цлая серія импровизированныхъ митинговъ въ теченіе предмайскаго періода должна была подготовить массу къ этому политическому акту.
Противъ плана Группы выступили какъ Петербургскій комитетъ, такъ и бюро бывшаго Ц. К. партіи. Чтобы исчерпать списокъ недовольныхъ планомъ группы, надо упомянуть о Петербургскомъ Комитет ‘партіи соціалистовъ-революціонеровъ’.
Въ своемъ письм бюро Ц. К. {Надо замтить, что въ этомъ письм ‘бюро’ изложило планъ группы на основаніи ‘нсколькихъ частныхъ разговоровъ бюро съ членами группы’, благодари чему получилось довольно извращенное представленіе объ общемъ смысл этого плана. Группа протестовала противъ такого наложенія, и предложила ‘бюро’ увдомить организаціи о происшедшей ошибк. ‘Бюро’, повидимому, не сдлало этого и отвтило групп, что ‘сообщеніе, разосланное по организаціямъ, сохраняетъ свое значеніе независимо отъ плана Петербургской Группы, такъ какъ противопоставленіе изложенныхъ нами двухъ плановъ можетъ имть мсто въ другихъ организаціяхъ’. Такимъ объясненіемъ Группа признала себя (единогласно) неудовлетворенной. До извстной степени, такимъ образомъ, критика бюро Ц. К. опиралась на какое-то недоразумніе. Но кое-что въ ней надо отнести да счетъ неправильныхъ, за нашъ взглядъ, представленій о характер нашей тактики въ революціонное время.} развиваетъ слдующую мысль.
‘Посл января и всего того, что за нимъ слдовало, въ Петербург не можетъ имть мста общая, заране подготовленная, организованная, предварительно оповщенная демонстрація, какъ таковая, да еще съ заране общаннымъ отпоромъ… Это, въ полномъ смысл слова, nonsens. При настоящихъ условіяхъ позвать на такую ‘демонстрацію’ совершенно то же, что призвать петербургскій пролетаріатъ къ возстанію, назначенному на 1 мая. И эта ‘демонстрація’, дйствительно, неизбжно превратилась бы въ возстаніе, если бы удалось поднять сотни или, по крайней мр, десятки тысячъ рабочихъ. Но такъ какъ Группа понимаетъ, что этого сдлать ей не удастся, то она назначаетъ вооруженную демонстрацію, т. е. заране обреченное на кровавую неудачу частичное возстаніе тысячи въ три, пять или десять человкъ. Неизбжнымъ послдствіемъ неизбжнаго истребленія нсколькихъ тысячъ рабочихъ, оторванныхъ отъ массы такой чисто формальной цлью, какъ вооруженная демонстрація, будетъ ненависть въ нашей Партіи и страшная психологическая реакція среди петербургскаго пролетаріата’.
Въ свою очередь, бюро Ц. К. предлагаетъ ‘звать массу не на вооруженную демонстрацію, а на митинги для того, чтобы обсудить вопросъ: что длать дальше? и выслушать по этому вопросу голосъ Р. С. Д. Р. П.’ ‘При этомъ мы не только не ограничиваемъ себя заране исключительно лишь разрозненными порайонными митингами, но, наоборотъ, разрабатываемъ стратегическій планъ объединенія этихъ митинговъ и дальнйшихъ дйствій объединенной массы. И этотъ планъ мы приведемъ въ исполненіе при наличности соотвтственнаго объема массы и надлежащаго настроенія ея. Но зовемъ мы сейчасъ на митинги. Преимущество такого плана дйствій очевидно: мы имемъ тутъ въ возможности, въ перспектив, и демонстрацію и даже возстаніе. Но мы не беремъ на себя невыполнимыхъ организаціонныхъ обязательствъ устроить ‘вооруженную демонстрацію’ (или, что то же, частичное возстаніе) при всякихъ обстоятельствахъ’.
Если, такимъ образомъ, бюро Ц. К., повидимому, имло въ виду только показать непрактичность даннаго метода устройства демонстраціи, оно незамтно сбилось на точку зрнія отрицанія возможности активныхъ уличныхъ выступленій (до возстанія) вообще.
Изъ отвта Группы на это письмо мы приведемъ слдующее мсто.
‘Всякій, кто знаетъ позицію ‘меньшинства’ и, въ частности, группы, понимаетъ, что ей и въ голову не могло придти ‘назначать’ на первое мая ‘частичное возстаніе’, начавъ его вооруженной демонстраціей. Согласно Ц. К., такая демонстрація равносильна возстанію. Не можетъ быть возстанія — не должно быть и вооруженной демонстраціи… Группа… не раздляетъ мннія, боле выдержанно выраженнаго въ майскомъ листк ‘Бюро Ком. Б—ва’, что вооруженное выступленіе мыслимо лишь съ мыслью о возстаніи, что разъ возстаніе невозможно, то и, вообще, выступленіе на улицы съ оружіемъ въ рукахъ не должно имть мста, ибо силы должны быть сосредоточены на подготовк возстанія,— и классовый праздникъ, слдовательно, долженъ быть принесенъ въ жертву этой задач. Группа думаетъ иначе. Въ развитіи буржуазной революціи мы стремимся къ накопленію пролетарскихъ элементовъ для борьбы за революцію соціалистическую — путемъ его классоваго сплоченія, путемъ укрпленія его классовой позиціи. Этой общей точкой зрнія опредляется и наше отношеніе къ майскому выступленію. Мы не можемъ отказаться отъ него, не можемъ ‘праздновать молча’ у себя дома или на тайныхъ сходкахъ въ лсу, какъ предлагали товарищи изъ Комитета ‘большинства’, потому что именно майское выступленіе — могучее средство для объединенія пролетаріата подъ знаменемъ нашей партіи, для выдленія его, какъ класса, изъ всей демократической массы… Лучшимъ видомъ майскаго выступленія мы считаемъ у насъ демонстрацію съ вооруженнымъ отпоромъ въ виду русскихъ условій’.
‘Но мы не стремимся къ демонстраціи во что бы то ни стало въ ея чистомъ, такъ оказать, вид, мы призываемъ пролетаріатъ къ открытому уличному празднованію перваго мая вообще, ‘не предршая, въ какія формы оно выльется. Для насъ цнно заявленіе широкими слоями пролетаріата въ этотъ день своихъ требованій, демонстрированіе готовности въ борьб за нихъ. Группа отнюдь не противополагаетъ митингъ демонстраціи, какъ длаетъ Ц. К., для нея это вопросъ факта, вопросъ техническій, правильное ршеніе котораго возможно единственно при самомъ выступленія. Мы представляемъ себ, что могутъ произойти и митинги, и демонстраціи, или только митинги, или только демонстраціи — смотря по мсту и условіямъ выступленія’.
Ошибочная мысль бюро Д. К. боле послдовательно выражена въ листк Петербургскаго Комитета Партіи. Въ немъ мы читаемъ: ‘Первое мая не можетъ быть, конечно, днемъ вооруженнаго возстанія. Вооруженное возстаніе нельзя назначить заране. Оно поднимается неожиданно въ моментъ наибольшаго подъема народныхъ силъ. Мирныя демонстраціи невозможны: он разгоняются у насъ казаками и полиціей. Довольно уже подооовади наши спины нагайками и шашками, мы не дадимъ превратить нашъ великій рабочій праздникъ въ оргію опричниковъ! Вооруженная демонстрація допустима только, какъ началр вооруженнаго возстанія (курсивъ нашъ), ибо правительство не отступитъ, конечно, передъ нашимъ оружіемъ, не исчерпавъ всхъ своихъ силъ. Итакъ, товарищи, выйти перваго мая на улицу безоружнымъ было бы безумно, выйти вооруженно — преждевременно’.
‘Готовясь бъ вооруженному возстанію’, говоритъ Одесскій Комитетъ, ‘мы должны помнить, что нельзя его начать въ любой часъ, а должно ожидать наиболе подходящаго момента. И, поэтому, мы не можемъ призывать къ демонстраціи перваго мая, такъ какъ теперь невооруженная демонстрація обратилась бы въ кровавое избіеніе, а вооруженная — въ народное возстаніе, а мы еще сейчасъ не настолько вооружены, чтобы надяться отстоять силой свои требованія’.
Выступавъ противъ открытаго празднованія перваго мая, Петербургскій Комитетъ партіи соціалистовъ-революціонеровъ заявилъ въ своей прокламація:
‘Не до праздниковъ русскому трудящемуся люду… Это право на праздникъ надо вырвать у опричнины, наряду съ общечеловческими правами. Но какъ? Борьбой планомрной, упорной, гд обдуманъ каждый шагъ, гд подсчитана каждая сила… Не до праздниковъ тутъ. Они насъ ждутъ впереди, когда мы силой достанемъ себ свободу. А пока пусть будетъ обдуманъ каждый шагъ, пусть усчитана будетъ каждая сила. Довольно жертвъ, которыя покорно падаютъ подъ ударами опричниковъ. Довольно этихъ агнцевъ, добровольно идущихъ на закланіе… Довольно… Мы выйдемъ снова на улицу… но не для праздника, а для борьбы. Ждите призыва своихъ революціонныхъ организацій… Пусть то не будетъ первое мая (!). Но то будетъ зато день послдней борьбы, день ршительной побды… и уже недалекъ этотъ день!’
Стоитъ сопоставить вс эти однородные мотивы съ фактомъ грандіозной вооруженной демонстраціи 18 апрля въ Варшав, чтобы выразить удивленіе по поводу той, энергіи, съ которой насъ хотятъ убдить, что ‘посл 9 января’ ‘невозможно’ звать на улицы… вплоть до послдняго боя, который будетъ назначенъ какимъ-нибудь всемогущимъ ‘центромъ’!
Какъ мы видли, Петербургская Группа не стала на точку зрнія, отвергающую массовыя революціонныя демонстраціи въ настоящій моментъ. Но не позволяетъ ли постигшая ея собственныя начинанія неудача сдлать тотъ выводъ, что правы были именно противники такихъ выступленій?
Ставя такъ вопросъ, мы нисколько не склонны забывать различій между тактической позиціей Петербургскаго и Одесскаго комитетовъ (равно, какъ петербургскихъ соц.-рев.), съ одной стороны, и бюро бывшаго Ц. К.— съ другой. Но при всемъ различіи между ними нетрудно убдиться, что въ основаніи обихъ критикъ плана Группы лежитъ одна и та же идея — мысль о невозможности собрать въ данный моментъ массу во имя такой ‘формальной’ цли, какъ революціонная демонстрація. И, въ свою очередь, эта мысль покоится на убжденіи, которое въ свое время высказалъ на страницахъ ‘Искры’ тов. Т., что посл 9 января наше движеніе ‘уперлось въ возстаніе’, что, слдовательно, ни къ какимъ активнымъ дйствіямъ вплоть до возстанія звать массу не приходится.
Итакъ, не оправдала ли майская неудача въ Петербург этихъ пророковъ?
На первый взглядъ можетъ показаться, что, да. ‘Митинги — демонстраціи’ не привлекли къ себ неорганизованную пролетарскую массу. Не значитъ ли это, что мы должны принять точку зрнія Петербургскаго Комитета и предлагать массамъ ‘погодить’ съ активными политическими выступленіями вплоть до того момента, когда мы сами подготовимся къ активному выступленію?
Маленькая историческая справка поможетъ намъ выяснить дло. Читатель, наврное, помнитъ, что полгода назадъ въ Петербург разыгралась ‘политическая драма’, аналогичная той, которая произошла 1 мая. Только распредленіе ролей въ ней было обратное. Тогда, въ ноябр прошлаго года — комитетъ ‘впередовцевъ’ назначилъ демонстрацію, а ‘искровцы’ — будущая Группа — возстали противъ нея, и — оказались правы: на демонстрацію рабочія массы не пришли. Петербургскіе ‘искровцы’ утверждали тогда, что демонстрація не можетъ удасться потому, что организація не подготовила для ея успха элементовъ въ рабочей масс. Но будущіе члены ‘группы’ не пытались доказывать, что рабочія массы Петербурга уже не пойдутъ на демонстрацію потому, что они еще не готовы къ ршительной битв. Эта осторожность петербургскихъ ‘искровцевъ’ въ тактическихъ выводахъ избавила ихъ отъ очень смшного положенія, въ которомъ они очутились бы съ началомъ текущаго года, когда сотни тысячъ петербургскихъ пролетаріевъ показали, что ихъ можно ‘поднять’ на демонстрацію. Было бы очень хорошо, еслибъ помня объ этомъ урок, петербургскіе товарищи оказались столь же осторожны въ выводахъ и посл того, какъ партійная организація обожглась на молок, не спшили бы дуть на воду.
И все таки фактъ на лицо: и до 9 января, и посл него соціалдемократія въ Петербург терпитъ неудачу, когда самостоятельно призываетъ пролетаріатъ къ активнымъ революціоннымъ дйствіямъ. Она терпитъ неудачу, когда пытается это сдлать, опираясь на одинъ голый фактъ охватившаго массы политическаго возбужденія. И она снова терпитъ неудачу, когда приступая къ организаціи новаго массоваго выступленія, опирается уже на энергичную агитаціонную работу нсколькихъ мсяцевъ, ознаменовавшуюся такими успхами, какъ провалъ комиссіи Шидловскаго. Что же это значитъ? Не вправ ли мы сдлать самые пессимистическіе выводы о предлахъ, поставленныхъ вліянію на пролетаріатъ нашей партіи, какъ иниціативной силы?
Попытка отмахнуться отъ этого вопроса утвержденіемъ, что движеніе не уперлось въ возстаніе’, должна быть отвергнута, какъ покушеніе съ завдомо-негодными средствами. Вдь, если бы это было такъ, то тогда передъ нами сталъ бы вопросъ: какія же у партіи надежды, что ей удастся активно руководить ршительнымъ выступленіемъ? Ей, не имющей возможности готовить къ нему себя самое и народныя массы на практик широкихъ выступленій? Ибо дтски наивнымъ было бы думать, что революціонная организація можетъ ‘сразу’повести массы на ршительное всенародное выступленіе, имя за спиной только опытъ тхъ былыхъ демонстрацій, которыя, по ныншнему масштабу революціоннаго времени, являются чмъ-то врод ‘потшныхъ игръ’, по сравненію съ истинно-революціонными дйствіями.
Чмъ боле серьезно мы относимся къ вроятности ршительнаго столкновенія, тмъ мене можемъ мы согласиться съ точкой зрнія петербургскихъ комитетчиковъ. Побдоносное народное движеніе, не выростегь изъ пассивныхъ и безмолвныхъ массъ. Оно разовьется изъ постоянныхъ революціонныхъ, организованныхъ и планомрныхъ проявленій народной массы.
Организаціонное вліяніе партіи на массы безконечно отстало отъ ея идейнаго вліянія на нихъ. Вотъ фактъ, о которомъ снова кричатъ майскія неудачи. Массы учатся у партіи думать, он не довряютъ ея указаніямъ, какъ имъ дйствовать. И если партія хочетъ извлечь для себя полезный урокъ изъ происшедшихъ событій, она должна прежде всего понять, какъ ей вести работу, чтобы усилить свое организаціонное вліяніе на массы?
Посл 9 января мы говорили въ ‘Искр’: прежде всего намъ надо развязать революцію. Многіе не поняли насъ и не могутъ понять до сихъ поръ. А, между тмъ, практика вновь и вновь подтверждаетъ намъ, что революціонныя силы современности находятся въ связанномъ состояніи. Кто не понималъ этого до сихъ поръ, пусть представитъ себ раскрытую майской неудачей картину петербургской дйствительности: сотни тысячъ политически возбужденныхъ рабочихъ десятки тысячъ вчера еще рукоплескавшихъ соціалдемократическимъ ораторамъ на предмайскихъ митингахъ, и — всего полторы — дв ты сячи явившихся на призывъ организаціи демонстрировать свои чувства! Это ли не картина революціи, связанной, безсильной, выжидающей? Какимъ же непониманіемъ надо обладать, чтобы при вид этой картины твердить, что намъ надо задерживать ‘преждевременныя’ проявленія активности массъ, пока мы сфабрикуемъ тотъ ‘штабъ спвшихся руководителей’, который въ благопріятный моментъ позоветъ и поведетъ эти массы?
Надо развязать революцію! Надо добиваться въ Россіи того, что уже есть на Кавказ и Польш, надо добиваться, чтобы и въ Россіи, какъ на этихъ ‘окраинахъ’, масса не только сочувствовала революціонной борьб, но и участвовала въ ней, чтобы она довряла иниціатив партіи и готова была бы активно поддержать ее. А поскольку это будетъ достигнуто, постольку призывы ‘держать’ революцію за шиворотъ, ибо она ‘преждевременна’, будутъ казаться всмъ революціонерамъ столь же смшными, какъ они должны теперь казаться польскимъ и кавказскимъ соціалдемократамъ, хорошо знающимъ, что каждое революціонное выступленіе массы не истощаетъ, а умножаетъ боевой капиталъ. И постольку же станетъ невозможнымъ, чтобы призывы организацій къ активнымъ дйствіямъ носили авантюристскій и дйствительно дезорганизаторскій характеръ.
Но, скажутъ намъ: Польша и Кавказъ — одно, Россія — другое. Въ Польш и Кавказ пролетарское движеніе окружено плотной атмосферой сочувствія различныхъ классовъ населенія, революціонизированнаго существующимъ режимомъ, и это обстоятельство облегчаетъ всякія ршительныя дйствія пролетаріата. Конечно. Но неужели они думаютъ, что можно придти въ ршительной борьб, не создавъ вокругъ пролетарской борьбы въ самой Россіи атмосферы такого же сочувствія? Неужели думаютъ, что, кто говоритъ: ‘готовить выступленіе’, тотъ не говоритъ тмъ самымъ: воздйствіе на широкія народныя массы въ цляхъ привлеченія ихъ симпатій къ этому самому выступленію?
А это опять таки значитъ: надо развязать революцію, потенціально заключающуюся въ тхъ классовыхъ противорчіяхъ, которыя подняли къ общественно-политической жизни досел инертные слои населенія.
Развязывать революцію нельзя, готовя выступленіе въ революціонной лабораторіи кружковой подпольщины. Развязывать революцію можно только, привлекая къ политическому дйствію самыя широкія массы народа. Между тмъ, майскій опытъ еще разъ показалъ, что партія плохо уметъ привлекать массы къ такому дйствію. Масоы слушаютъ партію очень сочувственно, он учатся очень охотно,— он не идутъ за нею по ея призыву. А это именно и значитъ, что, при сильномъ идейномъ вліяніи на пролетаріатъ, партіи далеко еще не достигла нужнаго организаціоннаго вліянія на него. Между тмъ, вопросъ о -‘развязываніи’ революціоннаго процесса для соціалдемократіи есть въ то же время вопросъ объ организаціи массъ для самостоятельнаго дйствія въ революція.
Вотъ почему посл 9-го января мы, выступивъ противъ всякихъ попытокъ связать ‘разнуздавшуюся’ революцію, одновременно выдвинули, какъ самую насущную задачу даннаго момента, вопросъ объ организаціи массъ въ политической и экономической борьб. Вотъ почему мы считали нужнымъ со всей ршительностью выставить лозунгъ: ‘шире двери’! и призвать къ ‘захвату’ пролетаріями своихъ ‘правъ’ и ‘свободъ’.
Подъ впечатлніемъ этой насущнйшей задачи момента работала и первая общерусская конференція и въ ея резолюціяхъ о профессіональныхъ союзахъ, о неоформленныхъ организаціяхъ и др. рзко сказалась эта точка зрнія, общая всей части партіи, которая осталась непредставленной на пресловутомъ ‘създ’. И въ то же время своимъ проектомъ реорганизаціи партійнаго коллектива конференція намтила т необходимыя измненія въ его структур, безъ которыхъ партія врядъ ли сможетъ успшно разршить новыя задачи организаціи массъ.
Петербургская Группа, задавшись вопросомъ о значеніи майской неудачи, пришла къ выводамъ, подтверждающимъ ту точку зрнія, на которую стала конференція. Подъ непосредственнымъ впечатлніемъ майскихъ дней одинъ изъ петербургскихъ товарищей писалъ намъ: широкая организація — въ этомъ спасеніе!
Здсь же мы считаемъ полезнымъ познакомить товарищей съ коллективнымъ мнніемъ петербургской группы, какъ оно выражено въ письм одного изъ ея активныхъ членовъ. Это письмо, кстати, даетъ интересныя свднія объ отношеніи извстнаго слоя сознательныхъ рабочихъ къ нашимъ организаціямъ.
‘Обычный типъ нашей политической организаціи — центральный кружокъ на завод, стремящійоя намтить возможно больше кружковъ по образу и подобію своему, только качествомъ пониже. Работая кружками, мы заране исключаемъ этимъ возможность охватить широкіе круги пролетаріата (десятокъ тысячъ по кружкамъ не размстишь). Признавая методомъ работы — твореніе возможно большаго числа политическихъ кружковъ, стремясь выдлить въ нихъ всякаго улавляваемаго нами рабочаго, мы отрываемъ его отъ массы, отъ ея жизни и даже какъ бы противопоставляемъ ей. Не лучшіе слои рабочихъ выдвигаются въ наши организаціи, а просто знакомые нашихъ рабочихъ. Въ нашихъ кружкахъ можно только учиться (и то плохо). Потребности къ активной работ они не удовлетворяютъ. И хорошіе рабочіе — гапоновцы (соц.-дем.) говорятъ: ‘Зачмъ я къ вамъ пойду? я и такъ все это знаю’. Дйствительно, идти за тмъ, чтобы ‘числиться за организаціей’ — не велика штука. Въ итог — у насъ преимущественно самый молодой, самый невліятельный элементъ среди рабочихъ. ‘У васъ все, молодятникъ’, говорилъ рабочій — гапоновецъ, ‘вы его раскаляете, а онъ — васъ, а масса на рабочую аартію, которая ея должна быть, смотритъ, какъ на чужую, которая со стороны ей что-то хорошее хочетъ сдлать’. И вправду — масса напряженно ожидала перваго мая, предвидя что-то большое и хорошее для себя, но не отводя себ въ этомъ активной роли. И къ нашимъ митингамъ, разъ мы ихъ не связываемъ такъ или иначе съ активностью массъ, съ длительнымъ къ нимъ интересомъ, отношеніе подчасъ, какъ къ какому-то занимательному перерыву въ работ. ‘Придетъ интеллигентъ на заводъ’, говорилъ вдумчивый рабочій соц.-дем. городскаго района, ‘прокричитъ вс свои ‘долой’, и мы покричимъ и уйдетъ. А намъ нужно не это, что вообще ‘долой’ — извстно, а надо обсужденіе всего, разборъ всей жизни’. И рабочіе таки показали, что они не считаютъ себя связанными сочувственными кликами на митингахъ: взяли и не вышли перваго мая. Какъ разбить рамки кружковщины, какъ измненіемъ методовъ работы привлечь вс лучшіе элементы рабочаго класса? Группа, не договорившись пока подробно, выдвигаетъ иниціативу о о ц.дем. въ дл профессіональной организаціи рабочихъ. Явочнымъ порядкомъ оснуемъ рабочіе союзы, заводскія кассы и т. п., изъ демократическихъ организацій дадимъ рабочей масс выдвинуть своихъ вожаковъ, удовлетворимъ ихъ потребность въ активной работ, свяжемъ наши митинги съ предложеніями объ основаніи обществъ рабочихъ для борьбы за свое экономическое, политическое и духовное освобожденіе, серьезной постановкой руководства профессіональной борьбой, необходимость объединенія для которой уже сознана рабочими массами, создадимъ прочную основу для роста вліянія нашей партіи, на собраніяхъ обществъ, обсуждающихъ вс вопросы, интересующіе рабочаго, будемъ отбирать элементы, выдвигающіеся и годящіеся въ нашу боевую партійную политическую организацію, которая пусть представляетъ собой не хаотическое сборище полусознательныхъ, просто революціонно-настроенныхъ рабочихъ, а сплоченіе рабочихъ — соціалдемократовъ, организовавшихся для подобной агитаціи, руководящихъ профессіональными союзами и заводскими кассами и опирающихся на нихъ’.
Можно съ увренностью сказать, что только работа въ направленіи, намчаемомъ въ этомъ письм, позволитъ соціалдемократіи справиться съ той стихіей, которая до сихъ поръ порабощала ее себ. И лишь поскольку ей удастся это сдлать, будетъ въ полной мр достигаться та спеціальная задача, которую ставитъ себ наша партія,— задача сплоченія русскихъ пролетаріевъ въ самостоятельную классовую силу, двигающую буржуазную революцію.