Очерки социальной истории Малороссии, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1913 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 44 минут(ы)

Очерки соціальной исторіи Малороссіи.

2. Формы землевладнія въ лвобережной Малороссіи XVII — XVIII вв.

(Продолженіе).

II.

Семнадцатое, а въ значительной мр и восемнадцатое столтія были временемъ энергичнаго заселенія лвобережной Малороссіи, сопровождавшагося заимкой свободныхъ земель. Немало такихъ свободныхъ земель было въ моментъ возстанія Богдана Хмельницкаго и на свер лвобережной Малороссіи, въ ныншней Черниговщин, но еще больше было ихъ въ южной части страны, въ ныншней Полтавщин, еще въ первой половин XVII вка остававшейся очень слабо заселенной. И заимка или, какъ говорили тогда, займанщина этихъ свободныхъ земель населеніемъ, двигавшимся съ запада на востокъ и съ свера на югъ, сыграла чрезвычайно важную роль въ исторіи малорусскаго землевладнія. ‘Сталися вс добра малороссіянамъ быть власними чрезъ займы’,— разсказывали, какъ мы видли, въ 1773 г. козаки с. Покошицъ. И вплоть до самаго конца XVIII вка, когда въ лвобережной Малороссіи заходила рчь о правахъ на землю, на одно изъ первыхъ мстъ въ ряду этихъ правъ ставилось право заимки или ‘займы’. Въ 1772 г. Домницкій монастырь, ведя споръ съ однимъ козакомъ за землю, доказывалъ, что у этого козака нтъ никакихъ правъ на владніе спорной землей: ‘ни надачи, ни купли, ни займи, ни замни, ни дару, и ни долговою землею, ни посягомъ (приданымъ) за женою одержанною’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниговской Казенной Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, No 1616/2209, л. 5.}. А сами козаки, перечисляя по какому-либо поводу въ XVIII вк свои земли, то и дло называли среди нихъ ‘нивы своихъ трудовъ’, ‘нивы працовитыя’, ‘нивы, съ цлины распаханныя’ и ‘поля, съ вольной цлины занятыя’ {См., напр., Румянцевскую опись, хранящуюся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Терехтемировской сотни, ч. I, No 78, Документы Второполковой сотни, т. I, No 207, Р. Опись, Прилуцкій полкъ, Корнбутовская сотня, д. Гайворонъ — архивъ Кіевской Коммиссіи, No 492.}.

Ссылки на занмку, какъ на основаніе владнія землею, длались въ XVIII столтіи въ самыхъ различныхъ мстностяхъ лвобережной Малороссіи, длались и козаками, и посполитыми, и сельскимъ духовенствомъ, и владльцами имній или ‘державцами’. Въ 1741 г. въ с. Брусилов слабинской сотни Черниговскаго полка производилось слдствіе о земляхъ священника Ставчанскаго. Мстные старожилы показали, что земли эти его предковъ Козаковъ, ‘займаніе по згону ляховъ’ {Румянцевская Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 5.}. Въ 1765 году нсколько Козаковъ с. Выбель въ томъ же полку продали свои земли, опредливъ ихъ въ купчей такими словами: ‘имючи мы по старовчнимъ займамъ предковъ нашихъ Козаковъ выбельскихъ при с. Выбляхъ и пайкахъ на Павловц неболшіе огородники’ {Тамже, т. 4.}. Въ 1734 г. въ томъ же Черниговскомъ полку шелъ споръ изъ-за луга, на который претендовали д. Киселевка и с. Брусилово. На допрос въ полковой канцеляріи жители первой изъ этихъ деревень, атаманъ Петро Акуленко съ товариствомъ, показали: ‘они де, Киселевцы, на томъ луз сно покосили для того, что де тотъ лугъ издавна, когда еще лугамъ былъ захватъ, надлежитъ до деревн Киселевки’ {Тамже, т. 5.}. Въ 1756 году священники селъ Волынки и Олыпанаго въ Черниговскомъ полку вмст съ атаманами и козаками этихъ селъ писали въ своемъ доношеніи гетману Разумовскому: ‘имются при тхъ селахъ Волинки и Олшаной лани (пахатныя поля) и снокоси, какъ мы отъ предковъ своихъ совершенно слихали и сами дйствително, сколко память наша засягнетъ, вдаемъ… такие, что когда по давнмъ стариннимъ у Малой Россіи бившимъ водностямъ села Волинка и Олшаное населялись, тогда козаки какъ во всей Малой Россіи займи и земляхъ для себя чинили, тогда по той же водности тогдашнне волинскне и олшанские старшина, козаки, миряне заняли для снабдння церквей и Волинки лани, а и Олшаной снокоси и оние при своихъ парахняхъ от той займи досель во владніи церквей ни от кого безпрепятственно находятся’ безъ всякихъ письменныхъ документовъ {Харьковскій Историческій Архивъ, Дла Малороссійской Коллегіи Черниговскій отдлъ, No 3.316.}. Въ 1760 году гетманъ Разумовскій утвердилъ въ вчное владніе Антону Сахатову, сыну умершаго сотника Потоцкой сотни Миргородскаго полка, ‘свободное поле’, занятое его отцомъ къ купленному имъ отъ козака хутору. За семь лтъ до того объ этой заимк производилось слдствіе и тогда мстные козаки показали, что ‘изъ оныхъ таковаго свободнаго поля и займахъ всякъ за собою имеетъ’ {Румянцевская Опись, Миргородскій полкъ, Потоцкая сотня — Харьковскій Историческій Архивъ, св. No 39 по Полт. оп., лл. 70-71.}. Подобнымъ же образомъ урядъ и громада с. Бучковъ Стародубовскаго полка, утверждая въ 1718 г. за ‘паномъ’ Василіемъ Мовчапомъ купленныя имъ земли и занятое ‘вольное мсто’, свидтельствовали, что ‘нхто вчними часи не отнесетъ себ з того найменшаго и грунтахъ нашихъ лсовхъ утеменжения (отягощенія) и кривди, поневажъ (такъ какъ) и безъ того мистця мнемъ мы всякъ себя волного грунту і лсу доволно’ {Харьк. Историч. Архивъ, Архивъ Малороссійской Коллегіи, Черниг. отд., No 2.757.}. ‘Уже тому лтъ назадъ будетъ боле сорока,— писали въ 1750 г. въ полковую Стародубовскую канцелярію бунчуковый товарищъ Ф. И. Губчицъ и значковый товарищъ П. В. Губчицъ — какъ малороссійскаго Стародубовскаго полку сотн почеповской и околичности издревле и свободномъ дикомъ лсу оной сотн почеповской разныхъ деревень, а іменно Близницъ… Беловска… да Завалипутъ… подданніе по дду и отцамъ наслдніе наши, такожъ козаки і посполитіе волости почеповской, тихъ же и другихъ деревень жител, порощищали були себ пашенніе і снокосніе, кто сколко змогъ, ляда… і оними лядами, яко собственними і ни к чиему другому… принадлежащими владнію, такъ они, подданніе наши, яко многіе козаки и посполитіе, еденъ з другимъ сумежно, яко свободное рощистивъ…. вс владли спокойно чрезъ многіе года’ {Московскій Архивъ Министерства Юстиціи, Дла бывшаго мглинскаго узднаго суда, оп. 11, и, 3, No 40.}. Въ 1728 г. одинъ изъ ‘державцевъ’ Переяславскаго долка, Ф. Корбъ, жаловался, что кезаки с. Круполя пустошатъ его ‘займаную дуброву’. Въ отвтъ на эту жалобу переяславскій полковникъ Василій Тайскій выдалъ Корбу свой универсалъ, которымъ воспрещалъ козакамъ вступаться въ эту дуброву, ‘яко всякому державц и належнихъ до его села волнихъ свободно часть займища имты’ {Харьк. Историч. Архивъ, Дло Малороссійской Коллегіи, Черниг. отд., No 3471, л. 12 об.}.

Какъ можно видть даже изъ этихъ немногихъ примровъ, право заимки являлось въ XVIII вк общепризинанымъ правомъ въ лвобережной Малороссіи и заимка земли лежала въ основ землевладнія самыхъ различныхъ группъ населенія страны. Въ XVIII столтіи такая заимка нердко носила индивидуальный характеръ, совершалась отдльными лицами. Но въ боле раннее время, въ эпоху первоначальнаго заселенія лвобережной Малороссіи преобладалъ другой характеръ заимки. Земля занималась тогда въ громадномъ большинств случаевъ не отдльными лицами, а цлыми союзами. При этомъ наряду съ союзами сябринными, сохранившимися и получившими широкое распространеніе главнымъ образомъ на свер лвобережной Малороссіи, въ послдней существовали въ эту пору и союзы чисто общиннаго типа. Занятая такимъ союзомъ земля поступала въ пользованіе всхъ его членовъ и составляла общее владніе цлаго поселенія или даже цлой группы поселеній, образовывавшихъ собою данную общину. Возстаніе Богдана Хмельницкаго, сломивъ тяготвшее надъ этими общинами помщичье право на землю, дало имъ возможность свободнаго развитія и вмст съ тмъ открыло передъ ними широкій Земельный просторъ. Бывшія ‘панскія’ земли уничтоженныхъ возстаніемъ имній, равно какъ и земли, никмъ ране не занятыя, стали теперь собственностью всего ‘Войска Запорожскаго’ и въ большинств своемъ, подъ именемъ земель ‘свободныхъ’, ‘вольныхъ’, ‘общественныхъ’, ‘общеобывательскихъ’, ‘общекозачьихъ’, ‘Громадскихъ’ и ‘мірскихъ’, поступили въ пользованіе осдавшихъ на нихъ общинъ или ‘громадъ’. На свер страны, гд была больше развита личная земельная собственность, а вмст съ тмъ широко распространены были сябринные союзы съ ихъ долевымъ землевладніемъ, такихъ ‘вольныхъ’ земель было меньше, на юг — несравненно больше. Правда, точно опредлить площадь, занятую въ различныхъ мстностяхъ лвобережной Малороссіи посл возстанія Богдана Хмельницкаго такими ‘вольными’ землями сравнительно съ землями другихъ категорій, мы не имемъ возможности. Съ одной стороны, въ архивахъ сохранилось не такъ ужь много документовъ XVII вка, а, съ другой — и въ сохранившихся доку, ментахъ ‘вольныя’ земли упоминаются по большей части липтъ тогда, когда он почему-либо переходили въ личную собственность или когда изъ-за пользованія ими возникалъ какой-либо споръ. До той же поры, пока ‘вольныя’ земли сохраняли свой первоначальный характеръ и владніе ими не вызывало никакого спора, ихъ владльцы обычно пользовались ими безъ всякихъ письменныхъ документовъ. Такъ, напримръ, въ дл, ведшемся въ 1755 г. между козаками с. Козинецъ Переяславскаго полка и Катедральнымъ Переяславскимъ монастыремъ изъ-за острова на Днпр, козаки, выступавшіе въ роли отвтчиковъ, показывали: ‘на тотъ островъ въ нихъ, отвтчиковъ, писменнихъ документовъ нкакихъ не имется, да и чтобъ на волніе, свободніе, общіе какіе грунта или принадлежности какіе писменіе крпости были, ненадежно, и той новій какійсь образецъ билъ’ {И. Лучицкій. Сборникъ матеріаловъ для исторіи общины и общественныхъ земель въ лвобережной Украин XVIII в. Кіевъ. 1884, сс. 108—9, ср. тамже, сс. 142, 159.}. При такихъ условіяхъ свднія о ‘вольныхъ’ земляхъ, даваемыя архивными документами, конечно, далеко не могутъ быть полными. Но даже и эти неполныя свднія, нердко къ тому же отрывочныя и въ значительной своей части являющіяся лишь боле или мене случайными упоминаніями о ‘вольныхъ’ земляхъ, все же позволяютъ видть, что эти послднія играли чрезвычайно важную роль въ землевладніи лвобережной Малороссіи въ моментъ, непосредственно слдовавшій за отдленіемъ ея отъ Польши.

Немало ‘вольныхъ’ и ‘общихъ’ земель сохранилось еще въ XVIII вк и въ сверныхъ полкахъ лвобережной Малороссіи. Перечислять вс встрчающіяся въ источникахъ упоминанія о такихъ земляхъ нтъ конечно, возможности, да нтъ и надобности. Но вотъ для примра нсколько подобныхъ упоминаній. На территоріи Стародубовскаго полка у с. Ущерпя еще въ эпоху Румянцевской Описи, въ 60-хъ годахъ XVIII вка, упоминается ‘обивателская общая пуща’, которая ‘жиючимъ въ с. Ущерп посполитимъ крпка’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 5.}. При с. Суражичахъ того же полка въ 1725 г. упоминается ‘свободная с&#1123,ножать’ и ‘дуброва, къ розроб свободная’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, No 1616/2104.}. Въ Черниговскомъ полку при с. Куликовк существовала пуща, о которой старожилы окрестныхъ селъ въ 1726 г. разсказывали, что еще въ конц XVII столтія ‘и тую пущу волно было околичнымъ селянамъ и имъ, куликовцямъ, свободный уездъ для всякой своей потребы имти и сна косити, кром что неволно было бортного дерева и углядовъ отчицкихъ рубати’ {Харьковск. Историч. Архивъ, Дла Малор. Коллегіи, Черниг, отд., No 10.608.}. При нкоторыхъ другихъ селахъ Черниговскаго полка общіе лса сохранялись еще во второй половин XVIII вка. Такъ, при с. Бгач въ Румянцевской Описи упоминается лсъ, общій для посполитыхъ сс. Вгача и Блобережья, и ‘болото общое з жителями с. Сахновки пополамъ’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 17.}, при с. Листвен — ‘къ тому селу Листвену принадлежащій свободнымъ козакамъ и владлцамъ лсъ… и окружности на 20 верстъ’ {Тамже, т. 14.}. При с. Оболоньи въ 1754 г. упоминается ‘свободная якъ Козаковъ, такъ и посполитихъ Оболонскихъ земля’ у рки Быстрицы, при с. Онисов въ 1746 г.— ‘громадская обивателей онисовскихъ сножать’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, NoNo 1616/1631 и 1616/788.}.

Въ южне лежавшихъ полкахъ Кіевскомъ и Нжинскомъ упоминанія о ‘вольныхъ’, ‘общихъ’ и ‘Громадскихъ’ земляхъ встрчаются въ XVIII вк еще чаще. Ограничусь опять-таки нсколькими примрами. Въ первомъ изъ только что названныхъ полковъ въ конц XVII-го и начал XVIII-го вка во владніи г. Остра и тянувшихъ къ нему селъ Выползова, Лутавы и Карпиловки находились ‘вольныя пущи’ на правомъ берегу р. Десны {См. И. В. Лучицкій. Гетманъ Мазепа и остерскія общія земли. ‘Кіевская Старина’, 1892, No 1, сс. 110—118.}. Около г. Остра въ 1725 г. упоминается ‘лугъ цеху теселского’, въ 1744 г.— ‘лугъ общій курнной’, около с. Карпиловки въ 1764 г.— ‘лугъ общій карпиловского куреня’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Кіевскій полкъ, Документы Остерской сотни, т. I 134, 201, 4.}. При г. Козельц въ 1744 г. упоминается ‘болото свободное’, при с. Браниц въ 50-хъ и 60-хъ годахъ XVIII вка — ‘свободное болото’ и ‘водная дубина’, при с. Даневк въ 1763 г.— ‘водное болото дантевское’, при с. Коптев въ 1725 г.— ‘громадцка нива’ {Тамже, Документы Козелецкой сотни, т. I, ч. 1, No 244, Документы Бобровицкой сотни, т. III, NoNo 113, 142, 205, 257, тамже, No 211, Документы Остерской сотни, т. III, No 71.} при с. Ошиткахъ въ 1753 г.— островъ Широкій на Днпр ‘ошитковскихъ подданнихъ общого вдомства’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/1170.}. Въ Нжинскомъ полку при ‘подварк’ г. Нжина — Овдевк въ начал XVIII вка упоминается ‘вольный грунтъ’ Моцарщина. Какъ выяснило слдствіе, производившееся въ гетманство Апостола, грунтъ этотъ принадлежалъ жителямъ Овдевки и еще въ полковничество Гуляницкаго, т. е. въ 1656—59 гг., былъ обращенъ ими въ общій выпускъ, затмъ одно время ‘тіе люде оное поле, чіе и предъ тимъ бывало, себ подлили, каждому по части’, но потомъ снова обратили въ общій выпускъ {Румянцевскій Музей, Архивъ Марковича, No 2586.}. Въ бахмацкой сотн того же Нжинскаго полка упоминается вольная степь, на которой еще въ начал XVIII столтія ‘кто было займетъ на свою потребу, тотъ и коситъ’ {А. М. Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи. T. II. Полкъ Нжинскій. Кіевъ. 1893, с. 179.}. При м. Салтыковой Двиц въ конц XVII вка упоминается лсъ, отданный жителями мстечка взамнъ за другую землю Красноостровскому монастырю подъ условіемъ ‘волного всмъ людемъ рубаня лозъ’, при с. Чарторіи въ конц XVII-го и начал XVIII-го вка — ‘вольная пуща’, при с. Мутин въ 1739 г.— общій грунтъ козаковъ и посполитыхъ {См. мою книгу ‘Къ исторіи Нжинскаго полка’, СПБ. 1896, сс. 56, 54—56 и приложенія, NoNo 1 и 2.}, при м. Олишевк въ 1727 г.— ‘мирская сножать’, въ конотонской сотн въ 1766 г.— ‘водное болото’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т.36, л. 570, тамже, т. 45.}. Такія же упоминанія о ‘вольныхъ’ земляхъ, но только въ еще большемъ количеств, встрчаются въ XVIII вк и въ южныхъ полкахъ лвобережной Малороссіи, охватывавшихъ собою ныншнюю Полтавскую губернію. Особенно много упоминаній о такихъ ‘вольныхъ’ земляхъ имется по отношенію къ территоріи Переяславскаго полка, для котораго сохранилась Румянцевская Опись съ ея обиліемъ разнообразныхъ документовъ, посвященныхъ земельнымъ отношеніямъ. Въ этихъ документахъ, обнимающихъ собою время съ конца XVII вка по шестидесятые годы XVIII столтія, то и дло мелькаютъ свидтельства о существованіи при различныхъ мстечкахъ, селахъ и деревняхъ Переяславскаго полка ‘вольныхъ’ земель — ‘вольныхъ плецовъ’ (усадебныхъ мстъ) и ‘вольныхъ выпусковъ’, ‘вольныхъ степовъ’, вольныхъ нивъ и снокосовъ, вольныхъ боровъ, дубровъ, ‘чагарниковъ’ (кустарниковъ) и лозъ, ‘мірскихъ гаевъ’, вольныхъ болотъ, бугровъ, солонцовъ и песковъ. ‘Лежащая при селе Подснномъ — показывали, напримръ, въ 1766 г. при составленіи Румянцевской Описи въ своей ‘сказк’ козаки названнаго села — водная обивателская дуброва, состоящая и смежносты таковихъ же свободнихъ дубровъ, е одной ячницкой, з другой от Двичокъ, з третей от Андрушовъ, а з четвертой сторонъ от реки Днепра…. из давнихъ годовъ принадлежитъ к тому селу Подснному и какъ предки ихъ, такъ по ихъ уже и оны распахиваютъ и за сто лтъ оною дубровою владютъ и понин спокойно, и коей дубров и другіе вс обивател, и томъ же сел Подснномъ жиючие, участые имютъ’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-къ кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Терехтемировской сотни, ч. II, No 97.}. Такія вольныя, ‘общеобывательскія’ земли существовали въ XVIII вк при цломъ ряд селъ Переяславскаго полка и еще въ эпоху составленія Румянцевской Описи въ немъ были села, жители которыхъ пахали и косили лишь на вольныхъ, общинныхъ земляхъ, не имя собственныхъ земельныхъ участковъ. Въ иныхъ же случаяхъ и нсколько селъ еще въ половин XVIII столтія сообща владли нераздльной землей. Такъ, при пожалованіи домонтовскому сотнику Платковскому въ 1739 г. с. Дмитровки и д. Матвевки при нихъ оказалось ‘поле волное, зовемое новини, на которомъ водно обивателемъ дмитровскимъ, какъ козакамъ, такъ и мужикамъ, домонтовскимъ, коробовцамъ, матвевцамъ, орать и сно косить, да лугъ ко Днепру (съ) озерами, и которомъ водно такожь из вишеписаннихъ обивателей сно косить’ {Изъ жалованной грамоты имп. Елизаветы 1742 г., подтвердившей Платковскому пожалованныя ему въ 1739 г. с. Дмитровку и д. Матвевку,— тамже, Документы Домонтовской сотни, ч. I, No 120.}. И такіе случаи еще во второй половин XVIII вка вовсе не представляли собою рдкаго исключенія. Въ различныхъ сотняхъ Переяславскаго полка въ это время существовали еще общіе сотенные луга и стени, на которыхъ сяли хлбъ и косили сно жители разныхъ селъ и хуторовъ, входившихъ въ составъ данной сотни. Таковъ былъ въ яготинской сотн ‘вольный’ или ‘общекозачій Яготинскій степъ’, въ золотоношской сотн — ‘общественный Золотоношскій степъ’ или ‘общественное сотенное козачее хлбопахатное поле’, въ ирклевской сотн — ‘сотенный Ирклевскій лугъ’, въ кропивянской — ‘вольный степъ’, въ воронковской — ‘общественний козачий з другими посполитими людми’ лугъ, которымъ пользовались козаки, посполитые и разночинцы м. Воронкова и селъ Глубокаго и Рогозова {См., напр., Рум. Опись, хранящующаяся въ б-к кіевск. ун-та. Переяславскій полкъ, Документы Терехтемировской сотни, ч. 1, No 36, тамже, Документы Золотоношской сотни, т. VI, No 29 и т. I, No 129^а, тамже, Документы Ирклевской сотни, т. II, No 150, тамже, Документы Кропивянской сотни, т. I, No 79, рукопись библіотеки В. П. Науменка п. з: ‘Журналъ бившаго суда земского повту Переясловского 1779 г.’, лл. 61 об,— 62 об. и 81—81 об.}. Такія же ‘вольныя’ или ‘общественныя’ сотенныя земли, находившіяся въ нераздльномъ владніи нсколькихъ поселеній, существовали еще во второй половин XVIII вка и въ нкоторыхъ другихъ сотняхъ Переяславскаго полка. И т сравнительно немногочисленныя свднія, какія мы имемъ о земельныхъ отношеніяхъ въ другихъ южныхъ полкахъ, показываютъ, что и здсь эти отношенія имли тотъ же самый характеръ и значительная часть земли еще въ XVIII столтіи была землей ‘вольной’, находившейся въ нераздльномъ владніи отдльныхъ ли поселеній или цлыхъ группъ такихъ поселеній.

Ко всему этому надо еще прибавить, что даже въ т&#1123,хъ поселеніяхъ, въ которыхъ уже въ начал второй половины XVIII вка наблюдается ршительное преобладаніе личной земельной собственности, нердко можно установить сравнительно недавнее происхожденіе этой собственности изъ общиннаго владнія. Въ иныхъ случаяхъ такое происхожденіе личной собственности на землю опредленно устанавливаютъ сами владльцы земель, показывая, что послднія такъ или иначе достались имъ изъ земли ‘общественной’. Въ другихъ же случаяхъ, когда такія показанія отсутствуютъ, о томъ же самомъ говоритъ терминологія, примняемая къ находящимся въ личной собственности землямъ,— именованіе отдльныхъ земельныхъ участковъ, кусковъ пахати, снокоса или лса, ‘дльницами’, ‘помрками’ и ‘подлками’ {Термины ‘подлки’ и ‘помрки’ употребляются въ актахъ, какъ вполн равносильные, и иногда оба они безразлично примняются къ однимъ и тмъ же землямъ,— см., напр., два акта 1707 и 1714 гг. въ документахъ монастырей, переданныхъ изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ б-ку кіевск ун-та, NoNo 1616/3298 и 1616/3303. Значеніе этихъ терминовъ понятно и само собою. Но вотъ два указанія документовъ, не оставляющія мста никакимъ сомн&#1123,ніямъ на счетъ этого значенія. Въ одной купчей 1763 г., выданной жителемъ с. Каневцовъ, упоминается ‘поле водное мирское каневецкое, которое именуетъ помрки’ (Рум. Опись, въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Каневской сотни, т. II, No 113). Въ другомъ случа козаки смлянской сотни Дубенскаго полка жаловались въ 1748 г. на ‘городничаго’ Кіево-Печерской Лавры, который захватилъ часть ихъ ‘общей козацкой толоки’ и ‘подлилъ слобожанамъ своимъ помрки, по кои мста которому владть’ (Архивъ Черниговской Казенной Палаты, по описи No 70, л. 1—2).}. Эти термины въ земельныхъ актахъ XVII и XVIII столтій встрчаются какъ нельзя боле часто и ихъ постоянное примненіе къ землямъ, которыми ихъ владльцы распоряжались на правахъ полной собственности, заключаетъ въ себ чрезвычайно выразительное свидтельство о сравнительно недавнемъ возникновеніи личной земельной собственности и о способ такого возникновенія.

Исходя изъ указанныхъ фактовъ, нетрудно представить себ истинный характеръ той заимки земель, какой сопровождалось заселеніе лвобережной Малороссіи. Такая заимка производилась главнымъ образомъ общинами и соотвтственно этому первоначальной формой землевладнія, устанавливавшейся въ результат заселенія страны, являлось по преимуществу общинное землевладніе. Занимая, ‘захватывая’ землю, поселенія, возникавшія въ XVII и XVIII вкахъ, оставляли ее ‘вольной’ и ‘общей’ для всхъ своихъ членовъ, иначе говоря, занимали ее въ общинное владніе. На свер страны это общинное землевладніе слагалось рядомъ съ существовавшими здсь боле древними формами землевладнія сябриннаго, на юг — оно на первыхъ порахъ господствовало почти безраздльно. Но для того, чтобы точне установить сущность этого общиннаго землевладнія, намъ необходимо ближе подойти къ его порядкамъ и внимательне приглядться къ отдльнымъ сторонамъ жизни малорусской общины въ тотъ періодъ времени, о которомъ у насъ идетъ сейчасъ рчь.

—-

Основною ячейкой малорусскаго общиннаго строя являлась сельская община, обычно состоявшая изъ двухъ частей — козацкаго ‘товариства’ и посполитской ‘громады’, — иногда объединявшихся подъ однимъ общимъ именемъ ‘громады’ и во всякомъ случа на первыхъ порахъ бывшихъ вполн равноправными между собою въ общинныхъ длахъ. Посполитые и козаки, притомъ одинаково какъ рядовые козаки, такъ и ‘значные товарищи’, входившіе въ составъ данной общины, сообща, общимъ совтомъ ршали вс дла общины, въ томъ числ и дла земельныя. Своего рода центромъ общины служила при этомъ ея церковь. Община сама строила себ церковь, сама выбирала въ нее священника, нердко останавливая свой выборъ на одномъ изъ своихъ же сочленовъ, который только посл совершившагося уже выбора принималъ посвященіе, сама, наконецъ, давала средства на поддержаніе церкви и на существованіе ея причта, по большей части прибгая для этого къ надленію послдняго землею, которая либо приписывалась къ церкви, либо — что бывало гораздо рже — отдавалась въ собственность отдльныхъ членовъ причта. Священники селъ Волынки и Ольшаной въ Черниговскомъ полку показывали, какъ мы видли, въ 1756 г., что жители этихъ селъ при самомъ ихъ основаніи ‘заняли’ земли во владніе церквей. Аналогичное показаніе далъ въ 1751 г. священникъ с. Знобы Стародубовскаго полка. ‘Отъ давнихъ годовъ — писалъ онъ — ‘начала еще осдлости означенною села Знобы, егда вновь созданна приходская церковь, до оной рукоположенному священнику, а по немъ и другимъ бывшимъ священникамъ, по общему согласию тамошнихъ прихожанъ, козаковъ и мужиковъ, опредленно дворъ жилый, огородовъ два, снокосу возовъ до двадцати, а во мсто роковщини и пахотного поля во всякой измн четвертей на пять’ {Архивъ Черниг. Окружнаго Суда, Дла Гражданскія, No 40.}. Въ Переяславскомъ полку въ 1712 г. ‘громада села Козлова, Студеникова и Поляковъ, какъ товариство, такожде і все поспольство’, заключивъ договоръ со священникомъ, между.прочимъ отвели ему ‘гай для отопленія’ и снокосную ‘луку’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Третьполковой сотни, т. I, No 5.}. Въ 1739 г. козаки и посполитые с. Котова и д. Пархимова въ Кіевскомъ полку дали ‘запись’ своему приходскому священнику Ивану Неводовскому ‘на владенне грунту надлежащаго на священника, яко то поля, а именно Савъковщину половинную часть, а с другой половини, кто будетъ пахать, на церковь десятина, такожъ огородъ на построенне ему и паіокъ Кошековсие по жизнь его Иоана Неводовскаго, такъ, какъ и прежде священники владели’. ‘И мы, громада, — прибавляли въ своемъ ‘запис’ прихожане — якъ онихъ священниковъ заводили… такожъ и ныншнему Ноану Неводовскому оное жъ поле велли завести ФедоруМироненку’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Кіевскій полкъ, Документы Остерской сотни, т. III, No 129.}. Въ с. Лехновцахъ Переяславскаго полка владлецъ села Яковъ Марковичъ и мстные козаки, атаманъ съ товариствомъ, ‘за общимъ согласіемъ’ отвели землю церкви {Тамже, Переяславскій полкъ, Документы Березанской сотни, неразобранная связка.}. Подобнымъ же образомъ атаманъ и козаки с. Ковтуновъ того же полка въ 1767 г. отвели землю священнику своего села Герасиму Падалк. ‘Прежніе священници, — писали они при этомъ въ акт отвода — на приходъ нашъ ковтуновскій пришедши, имли пахание хлба и кошеніе сна, сколко имъ надобно било, при сел Ковтунахъ с поля нашего, обще всми владемого и свободного, безпрепятствено’. Падалка же ‘противъ прежнихъ священниковъ бивихъ въ удоволство препитанію его от насъ поля на хлбъ и сно уступу не иметъ, но и понин ему от насъ и единого ступеня поля не дано’. Въ виду этого, по его просьб, ‘имя отчасти при с. Ковтунахъ свободного и общого нашего поля’, атаманъ съ товариствомъ отвели священнику часть земли въ своей толок и, обведя ‘заорой’ эту землю, завели ее въ вчное владніе, ‘его, отца Герасима, наслдного священства и причета церковного ковтуновского’ {И. В. Лучицкій. Сборникъ матеріаловъ, сс. 266—7, см. также статью И. В. Лучицкаго, Малороссійская сельская община и сельское духовенство XVIII в., въ газет ‘Земскій Обзоръ’, 1883 г., No 16, стр. 72—77.}.

Вс эти случаи, въ параллель которымъ можно было бы привести длинный рядъ другихъ, вполн имъ аналогичныхъ, являются не боле, какъ частными отраженіями общаго порядка, дйствовавшаго въ лвобережной Малороссіи на протяженіи XVII — XVIII вковъ,— порядка, при которомъ сельская община, состоявшая изъ Козаковъ и посполитыхъ, отводила земли въ пользованіе церквей и священниковъ. Съ теченіемъ времени, по мр измненія положенія посполитыхъ благодаря переходу ихъ подъ владльческую власть и росту послдней, и роль ихъ въ такихъ отводахъ земли перенималась владльцами или же казацкое ‘товариство’ начинало дйствовать въ этихъ случаяхъ совершенно независимо и самостоятельно. Но на первыхъ порахъ, пока посполитые оставались свободными людьми, они являлись равноправными и непремнными членами сельской общины и совмстно съ козаками, по общему совту, надляли ‘мірской’ или ‘вольной’ землей свои приходскія церкви и ихъ причтъ. И, когда въ XVIII вк приходскому духовенству доводилось давать свднія о приписанныхъ къ церквамъ земляхъ, оно по большей части сообщало, что эти земли даны церковному причту громадой, козацкимъ ‘товариствомъ’ и посполитыми ‘мужами’.

Надляя свою приходскую церковь ‘мірской’ или ‘вольной’ землей, громада, съ другой стороны, удерживала въ своихъ рукахъ распоряженіе тми землями, которыя поступали во владніе церкви помимо Громадскаго ршенія, путемъ дара или завщанія со стороны отдльныхъ лицъ. Если ради удовлетворенія какой-либо изъ церковныхъ нуждъ являлась необходимость продать такую землю, эта продажа совершалась по общему ршенію общины, ею самой или ея выборными представителями. ‘Мы вс едностайне громада будиская, такъ козаки, яко и мужеве,— говорится въ одномъ акт 1672 г.— продалисмо грунта, лежачіе въ сел Будищу, позосталые и отказанные тестаментомъ отъ небожчика Івана Бринзы и жоны его на церковь божую будискую’, за 30 копъ Пустынно-Рыхловскому монастырю ‘с доброй вол нашой и здоровой всхъ насъ порады’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/1593.}. Въ другомъ случа, относящемся къ 1675 г., ‘весь урадъ мста его царского пресвтлого величества глуховскый’, сотникъ, городовой атаманъ и войтъ съ бурмистрами, продали завщанный глуховской Троицкой церкви ‘пляцъ з будинкомъ’ мстному Петропавловскому монастырю за 20 копъ, ‘которые гроши — прибавляется въ документ — принявши от отца ігумена, на росходы церковние розине обернулисмо’ {Тамже, No 1616/972.}. Въ м. Мрин того же Нжинскаго полка въ 1682 г. состоялась ‘по указу самого его милости нана полковника нжинского’ продажа завщаннаго на мринскую церковь ‘млина’ вдов завщателя. Продажу эту, какъ указано въ купчей, совершили мринскій сотникъ, ‘дозорца добръ его архипастирской милости и Мринщизн’, городовой атаманъ, ктиторы мринской церкви и ‘все посполство, такъ мужеве, якъ и козаки, жители мринскіе’ {Тамже, No 1616/2962.}. Въ с. Калит козелецкой сотни Кіевскаго полка въ 1698 г. ‘едностайне вс козаки, такъ и громада вся калитяиская’, чтобы добыть средства на отстройку своей церкви посл случившагося въ ней пожара, продали доставшуюся ей по завщанію одного изъ мстныхъ обывателей землю {Рум. Опись, хранящаяся въ б-къ кіевск. ун-та, Кіевскій полкъ, Документы Козелецкой сотни, т. V, No 95.}. Въ м. Кобыжч того же полка ктиторы мстной церкви въ 1703 г. продали сотнику церковный лсокъ и снокосъ ‘з обради товариства войскового, яко и посполитихъ людей’ {Тамже, Документы Кобыжской сотни, т..1, No 29.}. Точно также ‘по совту обще всхъ пановъ парафиянъ’ ктиторъ одной изъ остерскихъ церквей продалъ въ 1714 г. ‘плацовъ два маленкихъ церковнихъ’ {Тамже, Документы Остерской сотни, т. I, No 19.}. Въ 1716 г. атаманъ съ товариствомъ и войтъ съ громадой с. Красиловки въ остерской сотн, ‘мючи нужду потребную денегъ на работу церковную снцарскую и малярскую’, ‘з общой поради’ продали своему священнику землю, еще въ 1699 г. завщанную церкви одной изъ мстныхъ обывательницъ {Тамже, т. V, No 173.}. Священникъ, если и принималъ участіе въ подобныхъ продажахъ, то лишь въ качеств одного изъ лицъ, мнніе которыхъ принималось въ разсчетъ общиной. Ршающій же голосъ, во всякомъ случа принадлежалъ этой послдней и соотвтственно этому она и купчія на продаваемую землю выдавала отъ своего имени, лишь иногда упоминая въ нихъ о томъ участіи, какое принималъ въ продаж священникъ. ‘Мы, якъ товариство старшее і меншое куреня хрещатинского, такъ люде посполитіе того жъ села Хрещатого з порадою отца Тихоння, священника нашего парахіялного…. продалисмо грунтъ церковній’,— говорится, напр., въ одной купчей 1707 г. {Тамже, Документы Козелецкой сотни, т. II, No 49.}. Подобнымъ же образомъ въ с. Локоткахъ воронежской сотни Нжинскаго полка въ 1746 г. принадлежавшій церкви снокосъ продали черниговскому Каедральному монастырю мстный священникъ, значковый товарищъ и атаманъ ‘съ товариствомъ и со всми того села обывателями’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты ку кіевск. ун-та, No 1616/3126.}. Въ с. Киревк уступленное мстной церкви значковымъ товарищемъ Базилевичемъ поле было затмъ въ 1763 г. ‘з согласия общого священниковъ и прихожанъ Киревскихъ’ отдано Макошинскому монастырю, ‘за которое поле принято отъ монастира Макрщинсцого книгъ Миней Мсячникъ дванадцять въ церковь киревскую’ {Тамже, No 11616/162.}. Козаки с. Помоклой въ Переяславскомъ полку отдали въ 1722 г. освятившему ихъ церковь и давшему въ нее воздухъ на плащаницу переяславскому Михайловскому монастырю, снокосъ и поле, пожертвованные церкви однимъ изъ мстныхъ жителей {И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, сс. 5—6.}. Въ томъ же году атаманъ, войтъ, ктиторъ и вся громада с. Вьюнищъ въ томъ же полку, ‘мючи грунтъ церковний, на церковь наданий, именно Татарковщина’ продали его своему священнику {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Терехтемировской сотни, т. I, No 54. Рядъ аналогичныхъ случаевъ см. въ ‘Сборник матеріаловъ’ И. В. Лучицкаго, сс. 1, 92—3, 101, 118—19, 249, 250, 251, 252, 262, 264, 265.}.

Приведенныхъ примровъ, думается, вполн достаточно, чтобы вид&#1123,ть, какъ велики были права громады по отношенію къ землямъ, поступавшимъ въ собственность приходскихъ церквей отъ отдльныхъ лицъ. Распоряженіе такими землями принадлежало въ сущности всецло громад и только она одна могла съ общаго совта отчуждать ихъ по своему усмотрнію на сторону, добывая ли такимъ путемъ деньги, нужныя въ данное время для церковной кассы, или прямо оплачивая землей т или иныя услуги, оказанныя церкви. И въ этомъ распоряженіи церковными землями, происходившемъ ‘съ общей порады’, ‘по общему согласію’, опять-таки участвовали, либо непосредственно, либо чрезъ посредство выборнаго уряда, вс члены мстной общины, какъ козацкое ‘товариство’, ‘старшее и меньшее’, такъ и посполитская ‘громада’.

Наряду съ этими правами по отношенію къ церковнымъ землямъ громада обладала и другими, боле широкими правами. На занятой ею территоріи она могла, какъ мн уже приходилось упоминать объ этомъ въ другомъ мст {‘Р. Богатство’, 1912, No 11, сс. 190—191.}, выдавать разршенія отдльнымъ лицамъ на устройство плотинъ, постройку мельницъ, добываніе руды и т. п. Вотъ нсколько конкретныхъ эпизодовъ, достаточно рельефно обрисовывающихъ т права, какія имла громада въ этой области.

Въ 1691 г. гетманомъ Мазепой и черниговскимъ полковникомъ Яковомъ Лизогубомъ отправлены были особые коммиссары (‘висланые особы’) для ограниченія земель Андрониковскаго монастыря и, въ частности, для разршенія его спора (‘завода’) съ паномъ Товстолсомъ изъ-за займища подъ мельницу около с. Турьи. ‘Туряне — записали, между прочимъ, эти коммиссары въ составленный ими актъ — предъ нами сказали, Василь Петручонокъ, Лукашъ Петручонокъ и Лаврнъ, старинные отчичы и мужеве: поневажъ, мовитъ, панъ Товстолсъ безъ вдома нашего на нашомъ берез хочетъ млинъ будовати, мы ему вс не позволяемъ, а если на монастиръ святый, то позволяемъ вчно. А еслибы п. Товстолсъ чинилъ намъ въ томъ насилне, то будемо супликовати (жаловаться) до его милости пана полковника. Тое мы чуючи,— прибавляли коммиссары — до вол панское казалисмо записати’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты ВЪ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/2135.}. Полковникъ и, тмъ боле, гетманъ на практик могли, конечно, не обратить вниманія на волю мстныхъ ‘старинныхъ мужей’, но до той поры, пока эти носители урядовъ оставались врными иде, лежавшей въ основ ихъ власти, они въ сущности были обязаны слдовать указаніямъ такой воли. И сообразно этому еще и въ XVIII вк разршенія на устройство плотинъ и постройку водяныхъ мельницъ, выдаваемыя громадами, имли вполн реальное значеніе, облегчая полученіе окончательныхъ разршеній такого рода отъ полковника или гетмана, и лица, собиравшіяся строить мельницу, старались заручиться дозволеніемъ мстной общины. Въ Стародубовскомъ полку, напримръ, въ 1724 г. ‘вс обще, такъ козаки, яко и посполитіе, жители села Косичъ, сотн мглинской’, выдали ‘доброволное и согласное писанне’ Благовщенскому Волосовицкому монастырю, свидтельствуя о томъ, что ‘з общого совту’ позволили ‘и водномъ и сумжъномъ грунт на рчц Кобилянци’ монастырю ‘своимъ монастирскимъ коштомъ заняти млинокъ вешнякъ, для тихъ власне певнихъ причинъ, что преречоніе законники (названные монахи) по купл своей грунтовой с нами и тотъ грунтъ уступни’ {Тамже, No 1616/2101.}. Въ 1727 г. Жители другого стародубовскаго села, Влазовы или Улазовичъ, ‘атаманъ с товариствомъ и посполитими людми’, подтверждая сдланную ими еще раньше ‘для отпущенія грховъ своихъ’ уступку ‘млина’ Суражицкому Благовщенскому монастырю, вмст съ тмъ ршительно воспрещали стародубовскому полковнику занимать ‘рудню’ на ихъ земл. ‘Вси едностайне — писали они — бемъ чоломъ пану полковнику стародубовскому, абы жадною мрою (никакимъ способомъ) не млъ дла до нашего власного (собственнаго) отческого грунту, на которомъ мы узнали, же (что) насилно и гвалтовно вашимъ повеленіемъ имется займати рудня, до якой недопускаючи’, влазовцы налагали на полковника, еслибы онъ не внялъ ихъ запрещенію, ‘заруку’ въ 8.000 р. {Тамже, No 1616/2106.}.

Даваемое громадой разршеніе на устройство плотины являлось вдобавокъ своего рода свидтельствомъ, о томъ, что такое устройство не повлечетъ за собою подтопленія земель членовъ данной громады или, по крайней мр, не вызоветъ съ ихъ стороны никакихъ претензій по этому поводу. ‘Мы, жител лавскне,— говорится въ одномъ изъ такихъ разршеній, выданномъ въ 1700 г. громадой с. Лавъ въ Черниговскомъ полку,— атаманъ Максимъ Киренко с товариствомъ, войтъ Якимъ Безнощенко з мужами, позволили отцу Филиппу Марковичу, священнику своему, займати гребелку и конци его и огорода и пастовника, именно на болот, на млинокъ: его грунта, его и и шкода, а то иншому нкому н машъ зачепки, то мы на томъ и руки сво подписуемъ’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 26, владльческія вдомости м. Сосницы, л. 662.}. Атаманъ съ товариствомъ с. Паришковъ въ Переяславскомъ полку выдали въ 1730 г. ‘карту’ Андрею Думитрашку-Райч, заявляя, что ихъ ‘лесамъ и сножатямъ жадныхъ (никакихъ) стоковъ от его займанья гребл не імется’ {И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, сс. 9—10.}. Подобнымъ же образомъ атаманъ съ козаками и обывателями с. Драбовецъ выдали въ 1746 г. золотоношскому сотнику Леонтовичу позволительное ‘письмо’ на засыпку гребли и постройку мельницы, ‘при сел нашомъ — поясняла при этомъ драбовецкая громада — инихъ близко мелницъ ничнихъ не имется’, а ‘отъ занятая гребл таковой отъ оного сотника… обиди никаковой послдовать не надеемся, ибо на купленнихъ его грунтахъ расходъ вод можетъ быть доволній’ {Тамже, сс. 255—6.}. Съ своей стороны лица, желавшія строить мельницу, заране вступали въ соглашеніе съ громадой на счетъ вознагражденія за возможные убытки, а самое разршеніе громады иногда оплачивали пожертвованіями въ ея церковь и общаніемъ нкоторыхъ льготъ на будущей мельниц. Такъ, въ 1736 г. державца с. Панфилъ въ Переяславскомъ полку, протопопъ Берло, и священникъ Кокленскій, задумавъ построить въ этомъ сел водяную мельницу, выдали мстной громад особую росписку. ‘Ежели — говорилось въ этой росписк — отъ нашой гребло будетъ якая обида и подтопленіе грунтовъ вишеписаной громад, такожъ и хтобъ иного села за подтопленіе оную жъ громаду турбовати млъ, то мы въ томъ должни отстоевать, а обивателемъ панфилскимъ за ихъ обиду такожъ должни уплатить, ежели якая будетъ обида, ризы на церковь панфилскую даемо или трафолой, церковь освятить стоимъ коштомъ, въ млин молоть безчережно (вн очереди) и безъ тринкаля подъ нужду, рибу ловить въ стану волно, якъ и прежде ловливалась’ {Мотыжинскій Архивъ. Кіевъ. 1890, No 80, с. 148.}. Самовольная постройка мельницы на земляхъ громады могла повлечь за собою для виновника потерю самой мельницы. Такъ, въ 1723 г. ‘товариство, мщане и поспольство’ г. Великихъ Будищъ въ Полтавскомъ полку, заканчивая мировою тяжбу съ своимъ сотникомъ Дм. Колачипскимъ, однимъ изъ условій этой мировой поставили, ‘жеби панъ Колачинский гребелку, на мирскомъ мсцу занятую, и на ономъ мирскими жъ людми млинъ построенный уступилъ, которий мы за души всего общества нашего отдаемъ на церковъ Пресвятой Богородицы Покровскую’ {Харьк. Истор. Архивъ, Полъ отд., I, св. 1, No 98.}.

Но права громады по отношенію къ вольнымъ землямъ и угодьямъ шли и дальше выдачи разршеній на постройку плотинъ и мельницъ. Занявъ ту или иную площадь земли и обративъ ее вмст со всми расположенными на ней угодіями въ ‘вольную’, ‘общую’ или ‘мірскую’ землю, громада въ дальнйшемъ могла съ общаго совта и ршенія отчуждать по своему усмотрнію любыя части этой земли въ собственность какъ отдльныхъ своихъ членовъ, такъ и постороннихъ лицъ. И любопытно отмтить, что въ тхъ случаяхъ, когда такое отчужденіе производилось за плату, послдняя нердко взималась громадой въ пользу церкви, являвшейся и при этомъ какъ бы олицетвореніемъ и средоточіемъ общаго Громадскаго интереса. ‘Громад заплатилемъ на церковь полталяра за часточку гайка’,— заявлялъ въ 1694 г. одинъ изъ Козаковъ с. Стовпягъ въ Переяславскомъ полку {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Терехтемировской сотни, ч. I, No 17.}. Другой козакъ того же се^авъ 1699 г. упоминалъ про ‘гаіокъ, то купилемъ у громады’ {Тамже, No 20.}. ‘Я, Юско Савенко, кладу на церковь божню рублей три’, писалъ въ 1731 г. одинъ изъ Козаковъ с. Вьюнищъ., пріобртя отъ мстной громады кусокъ лса, который и былъ ему ‘заведенъ’ нсколькими членами громады {Тамже, No 60.}. Въ с. Тулиголовахъ Нжинскаго полка въ 1700 г. ‘вс сполне жители тулиголовскне, атаманъ зо всмъ товариствомъ і войтъ з громадою, ктиторъ з братствомъ…. забравшися урадомъ вс тулиголовские жител і порадившися единогласно край церкви, продали сножать с хмизникомъ, прозиваемую Борщеговку…. священнику своему тулиголовскому за суму певную копъ десять і перепутъ горлки, которая то сножать била волная мирская’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Казенной Палаты въ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/3306.}. Въ с. Вовчкахъ Переяславскаго полка за ‘плецъ пустовскій’ (пустое усадебное мсто) ‘панъ асаулъ далъ на церковь вовчковскую ладану фунтъ’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Третьеполковой сотни, т. I, No 8.}. Въ м. Лплявомъ козакъ Иванъ Лисакъ получилъ въ 1748 г. въ собственность кусокъ лса, какъ объяснялъ поздне самъ Лисакъ, ‘з общого всхъ Козаковъ лплявскихъ согласія за то, что я за тотъ кутъ, прозиваемій Глинище, яко волній въ т пори былъ, положилъ на церковь лплявскую… денегъ шестьдесятъ копекъ’ {Тамже, Документы Лплявской сотни, т. II, No 35.}.

Иногда громада и дарила вольныя земли и угодья отдльнымъ лицамъ, не требуя за это съ нихъ никакой платы. Въ начал XVIII вка, напримръ, священнику с. Мойсинецъ въ Переяславскомъ полку, Василію Данилевскому, ‘люде із общаго согласня и доброхотной воли своей въ вечние часи даровали’ озеро Плоское {Тамже, Документы Ирклевской сотни, т. 1, No 22.}. По большей части такіе подарки длались членамъ старшины, имвшимъ случай оказать данной громад ту или иную услугу, и размръ подарковъ бывалъ очень различенъ. Въ 1728 г. козаки с. Налсней подарили городовому атаману Журб кусокъ снокосной ‘луки’. Козаки с. Козлова въ 1760 г. подарили своему атаману ‘за его труды’ ниву на одинъ день. Березанскій сотникъ Лялька, помогшій козакамъ с. Леляковъ отсудить отъ бунчуковою товарища Иваненка половину захваченной имъ вольной рощи, въ благодарность за это получилъ отъ нихъ въ подарокъ треть отсуженной земли {И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, сс. 8, 263, 130—1. День (мра пахатной земли) = 3 упругамъ = ³/₄ десятины.}. Когда лубенскій полковникъ Свчка въ 1689 г. возвратилъ пирятинской сотн часть ея земель, отошедшую было въ Переяславскій полкъ, пирятинскіе сотняне предложили ему ‘взять себ какую хочетъ степь для снокошенія и онъ, полковникъ, не желая ничего брать даромъ, далъ 200 таляровъ за Сухую Оржицу’ пріобртя такимъ путемъ побережье этой рчки на десятки верстъ {А. М. Лазаревскій, Историческіе очерки полтавской лубенщины XVII — XVIII вв. Чтенія въ Историч. Обществ Нестора лтописца, кн. XII, отд. II, с. 48.}. Наряду съ этимъ практиковалась и продажа громадою земель отдльнымъ членамъ старшины. Въ 1715 г., напримръ, въ м. Не.щапомъ Переяславскаго полка сотникъ, атаманъ, войтъ и ‘весь урядь мскій’ съ криторами лсныхъ церквей, ‘а особливо соединившися купно въ мирянами нашимы пщанскими’, продали ‘шматъ гайку (кусокъ лса) стоячого волною, якій пустовалъ през килка лтъ и хто хотлъ, то рубалъ’, переяславскому полковнику Стефану Томар, ‘якіе гроши — прибавлено въ купчей — на церкви божіе наши пщанскые положилисмо’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек кіевскаго университета, Переяславскій полкъ, Документы Бубновской сотни, No 13, стр. 32.}. Въ 1720 г. ‘товариство’ с. Нехаекъ продало за 50 талеровъ бунчуковому товарищу Вас. Томар снокосную ‘луку’ на р. Золотоноши съ условіемъ, что онъ не продастъ ее никому другому, а козаки, если вздумаютъ продавать остатокъ этой ‘луки’, продадутъ ею Томар же, ‘яко помжнику’ {И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, с. 5.}. Жители с. Дрокова въ Стародубовскомъ полку, ‘козаки и посполитіе, з общого селского совту’, уступили Алексю Есимонтовскому ‘недленній шматокъ дубровки’, за что Есимонтовскій обязался ‘до церкви зубожалой дроковской справить ризы слушніе и даровать полстана горилки’ сельчанамъ къ Николину дню {А. М. Лазаревскій, Описаніе Старой Малороссіи, т. I, с. 356.}. Но не всегда, конечно, деньги, получавшіяся отъ такихъ продажъ, шли на церковь. Иногда он поступали прямо въ раздлъ между членами общины. Въ 1716 г. Жители с. Турьи въ Черниговскомъ полку, атаманъ козацкій съ товариствомъ, атаманъ стрлецкій съ своимъ товариствомъ и войтъ съ мужами, ‘вс селомъ’ заявляли: ‘будучи мы удоволственны своими грунтами, продалисмо островъ, прозиваемій Великій Буръ, въ чертежами, въ дубровами и въ сножатми, кром бортного дерева, его милости пану Павлу Полуботку, полковнику чернговскому, на закликанье слободи за суму доброй монета золотихъ сто, якисмо гроши одобрали въ Чернгов своими руками и роздлили вс селомъ’, при этомъ остров — прибавляли Продавцы — ‘лсъ волный, якъ слобожаномъ, такъ и турьяномъ, хто схоче, на пристойныхъ мсцахъ и сножать зробить’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 17.}.

На вольныхъ земляхъ, занятыхъ громадой, могли производиться и заимки земли отдльными ея членами, но, поскольку такія заимки влекли за собою присвоеніе земли въ личную собственность или въ исключительное пользованіе заимщика, он могли совершаться только съ согласія общины или ея представителя, выборнаго уряда. Заимки же, совершенныя безъ такого согласія, считались незаконными и могли быть во всякое время уничтожены общиной или даже отдльными ея членами. Въ 1681 г. Житель с. Коробовки Богданъ Цыбуля, ставши передъ сотеннымъ домонтовскимъ урядомъ, принесъ жалобу на двухъ своихъ односельчанъ, которые его ‘безвинно изъ его займы вытручаютъ’. Сотенный урядъ, ‘видячи таковое обжалованье его’, приказалъ ‘на тое сведомыхъ людей постановити, естьли бы е позволення старшого своего онъ займище дилалъ’. Тогда ‘ставши персоналне очевисте, Семенъ Ткачъ призналъ подъ сумленнемъ (совстью) души своей, же с позволення Дахна, атамана своего и тотъ часъ будучаго, оной кутъ Богданъ Цыбуля занялъ’. При этомъ выяснилось, что со времени этой заимки прошло уже семь лтъ и раньше привлеченные Цыбулей къ суду односельчане не вступались въ нее, ‘а теперешней годъ, побачивши пожитокъ (увидвши выгоду) з оного займища, почалися интересовати’. Въ виду этого сотенный урядъ утвердилъ Цыбул его займище ‘на вечно уживанне (пользованіе) и пожитокъ’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Домонтовской сотни, ч. I, No 1.}. Дозволеніе ‘старшаго’ признавалось такимъ образомъ безусловно необходимымъ для прочности заимки. При наличности же разршенія громады или воплощавшаго въ себ ея власть ‘старшаго’ заимка могла принимать и очень большіе размры, равно какъ могла совершаться и лицомъ, не входившимъ раньше въ данную общину.

Въ 1697 г. атаманъ съ товариствомъ с. Горошина въ Дубенскомъ полку, по просьб пана Василія Леонтіевича, который, по ихъ словамъ, ‘з нами по сусдску от которыхъ часовъ жіючи, и жадного (ни одного) человка з промежку насъ, горошинцовъ, нкого не оскорбивъ’, позволили ему ‘зачавши верху Вуромки, от крайнего лсу, хуторомъ ставши, усю Вуромку у гор себ въ сножать изняти и сно косити для своего добра’, Леонтіевичъ же за это далъ дары на церковь {Лазаревскій, Истор. очерки полтавской лубенщины XVII — XVIII вв. Чтенія въ Ист. Обществ Нестора лтописца, кн. XI, отд. II, с. 137.}. Въ Прилуцкомъ полку въ 1704 г. громада с. Озерянъ позволила мстному ‘державц’ Себастіановичу ‘занять леваду’ на вольной сельской земл и построить хуторъ, а Себастіановичъ общалъ дать за это на церковь 10 золотыхъ {Его же. Изъ исторіи селъ и селянъ лвобережной Малороссіи. ‘Кіев. Старина’, 1891, No 1, с. 13.}. Въ конц XVII в. въ Стародубовскомъ полку генеральный асаулъ Антонъ Гамаля, угостивъ громаду с. Посудичъ, ‘подъ веселую мысль упросилъ, чтобъ уступили ему общевольной дубровы, и вс до того приступили и позволили закопать ту дуброву’ {Его же, Описаніе старой Малороссіи, ч. I, с. 243. Подобное угощеніе громады со стороны заимщика практиковалось и при мелкихъ заимкахъ членами общины. Такъ, одна изъ жительницъ с. Дегтярей въ Прилуцкомъ полку заявляла въ 1733 г., что она владетъ участкомъ лса ‘съ того еще времени, какъ были вольные гаи, и дала она миров за тотъ гай: сало и десять квартъ горлки’. См. его же, Описаніе старой Малороссіи, т. III, с. 365. Но всего чаще полученіе разршенія на заимку. сопровождалось со стороны заимщика тмъ или инымъ пожертвованіемъ на церковь.}. Въ 1718 г. Василій Молчанъ, писарь Шептаковской волости въ томъ же Стародубовскомъ полку, обратился къ громад с. Вучковъ съ заявленіемъ, что онъ хотлъ бы какъ купленныя имъ займища, такъ и занятое имъ самимъ съ вдома громады вольное мсто въ лсу ‘любо окопати окопомъ, албо заскти заскомъ, чтобы вчно нхто не важился (не смлъ) ан деревн стоячой, а иле (сколько-нибудь) ему згодной пустошить, ан на пожн ростеребовъ займати, ан тежъ жаднихъ наиболшихъ и наименшихъ користой и томъ его займищи… употребляти и уступу тамъ волного мти’. Громада, осмотрвъ займище Молчана и, съ одной стороны, принявъ во вниманіе, что оно но нанесетъ ущерба никому изъ ея членовъ, такъ какъ изъ нихъ у всякаго ‘волного грунту и лсу доволно’, а, съ другой, ‘вдаючи любовное его з нами житне сусдское, ижъ (что) кождого часу во всякихъ нашихъ нуждахъ есть намъ згодний, яко до сего часу нхто не отнесъ от его н и чемъ кривди и н и кого усиловне не отнялъ нчого, все мнетъ (иметъ) куплею од насъ себ набитое’, ршила удовлетворить обращенную къ ней просьбу. Сообразно этому громада особымъ актомъ утвердила Молчану въ собственность (‘ему самому, жен и дтемъ и до послднихъ роду его и спокойное вчное владнне’) какъ купленныя имъ земли, такъ и сдланную имъ заимку, постановивъ при этомъ что ‘хто бы млъ и вишъписанную его куплю и теперь позволенний лсъ уступъ який забирать, албо и користяхъ найменшую чинить ему перешкоду, и пустошеню дробной и великой стоячой деревн,— окромъ лежачого, и то было бы за его позволенемъ,— албо млъ бы хто от сего часу за тое отзиватися на его любо на жену и дти до якого где суду и права, на такого покладаемъ вини до скарбу рейментарского золотихъ тысячу и нашимъ мирскимъ къ ранемъ повиненъ той бути каранимъ’. Подобные же акты были выданы Молчану и нкоторыми другими селами Шептаковской волости {Харьк. Истор. Архивъ, Дла Малор. Коллегіи, Черн. отд., No 2.757.}.

Разршенія на заимку вольной земли могли даваться и высшими ‘урядами’ — сотеннымъ, полковымъ и гетманскимъ. Въ 1697 году, наприм., воронковскіе сотникъ и городовой атаманъ позволили четыремъ братьямъ Якименкамъ ‘гаіокъ заняти’ у с. Софіевки и ‘тотъ гай кохати и всякіе пожитки отбирати’. ‘А хто бы млъ — прибавлялъ при этомъ сотенный урядъ — любъ въ Козаковъ воронковскихъ, албо з мужиковъ и постороннихъ людій попротивится урядовому нашему изволенію и именуемый гай самоволно пустошити, таковий на урядъ нашъ воронковскій заплатитъ копъ осимъ, а его милости добродевъ (т. е. полковнику) од таковихъ належитъ вини золотихъ сорокъ заплатить’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Воронковской сотни, No 14. Аналогичные случаи для боле поздняго времени см. въ ‘Сборник матеріаловъ’ И. В. Лучицкаго, сс. 251—2, 253-4, 254—5, 256—7.}. Въ 1728 г. войсковому товарищу Стефану Максимовичу переяславскимъ полковникомъ и полковой старшиной разршено было занять ‘хуторъ з ставомъ и гребелкою’ на р. Журавк ‘при водномъ степу’, а въ слдующемъ году этотъ хуторъ былъ утвержденъ за нимъ гетманомъ Апостоломъ {Тамже, Документы Терехтемировской сотни, ч. I, No 13.}. Но при этомъ всякая заимка, была ли она разршена сельской громадой или высшими властями, должна была оставаться въ разршенныхъ предлахъ, иначе она подлежала уничтоженію, какъ уничтоженію подлежала и заимка, совершенная совсмъ безъ разршенія. Характерный примръ такого рода, относящійся къ семидесятымъ годамъ XVII вка, разсказанъ въ прошеніи, поданномъ въ начал XVIII столтія черниговскому архіепископу крестьянами его ‘маетности’ — с. Козла. Нкій Донецъ — разсказывали въ этомъ прошеніи крестьяне — ‘чрезъ свое лукавство’ завладлъ было ихъ ‘дубровой мирскою’. Онъ попросилъ именно черниговскаго полковника Василія Борковскаго, чтобы тотъ ‘позволилъ ему на оной дубров к полю своему построити гуменце и березнику до оного и гуменца, якъ звычайно, на гай занять’, а, получивъ отъ полковника позволеніе, ‘занялъ дико дубровы з старымъ дубьемъ на чверть мил, яко ему не позволялъ’. Но затмъ ‘прилучилося ити тому жъ пану полковников чернговскому е полкомъ для стражи берега Днпрового, на которомъ тракт опое займище зостаетъ, и, оглядвши панъ полковникъ занято дубровы, якую занялъ Донецъ, видячи, же (что) много на его будетъ одного, оскорбившися за его неправду, приказалъ, абы тое колье гороженоз было выкидано и конц (концы, граничные знаки) поровняно и жебы (чтобы) не млъ жадною мрою интересоватися и владти онымъ займищемъ, позволилъ всмъ селяномъ козлянскимъ оную дуброву рубати на дрова’. И съ той поры — разсказывали дальше крестьяне — долгое время ‘волно было жадному (всякому) человку въ ономъ займищу дрова рубати и товаръ (скотъ) попасати, оручи и полю, тактежъ, и трактомъ Пакулскимъ з дубровы дучи, волно было на нопаску ставати, и для быдла (скота), котрое и черед (стад) будетъ, тылко намъ было и выпуску и оной нашой змн’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, No 1616/2862, л. 12.}. Въ данномъ случа неправильно, ‘лукавствомъ’ и ‘неправдой’ занятая мірская земля была возвращена въ общинное владніе властью полковника, разршившаго заимку и затмъ убдившагося, что заимщикъ превысилъ предлы даннаго ему права. Но община считала себя въ прав и самостоятельно бороться съ самовольными заимщиками и, случалось, осуществляла это право на практик. Если кто-либо безъ предварительнаго разршенія занималъ въ свою собственность ‘вольную’ землю, возводилъ на ней постройки или окапывалъ и огораживалъ ее, громада иной разъ, не обращаясь къ суду и властямъ, сама возвращала захваченную землю въ общинное владніе, снося возведенныя постройки, ломая изгороди и засыпая выкопанные заимщикомъ межевые рвы. И выборныя лица громады, стоявшія обыкновенно во глав такихъ дйствій, считали ихъ всецло вытекающими изъ обстоятельствъ дла и вполн соотвтствующими правамъ громады {См. случаи такого рода, имвшіе мсто въ XVIII в., въ стать И. В. Лучицкаго, ‘Займанщина и формы заимочнаго владнія въ Малороссіи’, ‘Юрид. Встникъ’, 1890, No 4, с. 410, и въ моей стать ‘Дла по исторіи крестьянства лвобережной Малороссіи въ XVIII в. въ Кіевскомъ Центральномъ Архив’, ‘Кіевская Старина’, 1891, No 2, сс. 312—14.}.

Въ распоряженіе громады поступали, наконецъ, и земли, которыя находились уже въ чьемъ-либо владніи, но затмъ почему-нибудь запустли, ‘пустовскія земли’, какъ ихъ называли въ XVII — XVIII вв., равно какъ земли, владльцы которыхъ были въ бгахъ, ‘земли отбзскія’. Тми и другими землями, совершенно подобно тому, какъ это имло мсто по отношенію къ землямъ ‘вольнымъ’, могли распоряжаться и непосредственно сами громады, и т члены старшины, которые, являясь представителями общины, сосредоточивали въ своихъ рукахъ ея права и власть. Случаи распоряженія ‘пустовскими землями’ со стороны сотниковъ и полковниковъ уже въ XVII вк были частымъ и вполн нормальнымъ явленіемъ. Въ 1699 г., напр., къ кіевскому полковнику Константину Солонин обратился ‘славетие урожоний панъ Іовъ Можайскій, товаришъ войсковий сотн остерской’, житель с. Красиловки, прося разршить ему ‘на пустовскомъ грунт и сел Красиловци прозваннемъ Павла Рудого поселитися’. Полковникъ, не обладая самъ достаточными свдніями, веллъ ‘призвати передъ себе атамана красиловского и войта тамошнего’ и, узнавъ отъ нихъ, что на этомъ ‘грунт’ не лежитъ никакихъ обязательствъ, позволилъ Можайскому поселиться на немъ и владть какъ самымъ ‘грунтомъ’, такъ и огородами, снокосами, полями и другими ‘принадлежитостями’ къ нему, отбывая за это ‘услугу войсковую’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Кіевскій полкъ, Документы Остерской сотни, т. V, No 155.}. Полковникъ стародубовскій Лукьянъ Журавко, извщая въ 1714 г. ‘сотника волосного’ и войта с. Удебного объ отдач полковничьей властью ‘пустовщины’ въ этомъ сел, писалъ въ своемъ универсал еще боле ршительно: ‘пустовщину Евланову, на насъ приналежную, надаемо во владние честному отцу Василию Вербицкому ради вспартя (поддержки) недостатку и убожества его домового’ {Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 121,}. Но, въ сущности, распоряжаясь ‘пустовскими’ землями, полковники и сотники осуществляли лишь т права, какія принадлежали имъ, какъ представителямъ общины, къ которой съ запустніемъ земли возвращалось право на нее. Это право общины на распоряженіе ‘пустовской’ землей признавалось при случа и судомъ. Въ с. Селищахъ баришовской сотни Переяславскаго полка остались пустыя земли посл нкоего Федоранка, владвшаго ими ‘еще за польскихъ пановъ’. Нкоторое время он стояли пустыми, а затмъ мстный сотникъ отдалъ ихъ на церковь въ Селищахъ. Но атаманъ этого села нашелъ въ другомъ мст родныхъ Федоранка, купилъ у нихъ безъ вдома ктитора и громады отданныя уже на церковь земли и завладлъ ими. Когда эта исторія раскрылась, нашлись и другіе родственники Федоранка, которые вмст съ громадою с. Селищъ подали на атамана въ судъ, требуя возвращенія земель церкви. Полковой судъ, разобравъ дло и ‘видячи кревнихъ Федоранченковихъ з громадою селискою горливость (усердіе) ку церкв божественной’, постановилъ отобрать земли отъ атамана и вернуть церкви, съ тмъ лишь, чтобы громада возвратила ему уплаченныя имъ деньги {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Баришовской сотни, т. I, No 48.}.

Свое право на непосредственное распоряженіе ‘пустовскими’ землями громада во всякомъ случа осуществляла еще и въ XVIII столтіи и на протяженіи всего этого столтія встрчается раздача такихъ земель какъ полковыми и сотенными урядами, такъ и сельскими атаманами съ ‘товариствомъ’. Въ г. Погар въ 1722 г. сотникъ, городовой атаманъ и войтъ по просьб одного изъ мщанъ ‘поступили’ ему ‘пляцъ пустовскій’ и выдали соотвтствующій документъ на владніе {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к Академіи Наукъ, т. 135.}. Въ ирклевской сотн Переяславскаго полка козакъ Гуджолъ въ 1749 г. обратился къ сотнику съ просьбой, въ которой указывалъ, что у его племянника, находящагося въ безвстной отлучк, была снокосная лука, ‘нын въ свободномъ владніи найдующаяся безъ надлежащаго къ ней господара’, и просилъ отдать эту землю ему, пока явится его племянникъ или его наслдники. Сотникъ согласился и отдалъ землю Гуджолу до возвращенія его племянника или сыновей послдняго {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к Кіевск, ун-та, Переяславскій полкъ Документы Ирклевской сотни, т. II, No 70.}. Въ м. Пещаномъ козакъ Скопченко въ 1766 г. показывалъ, что онъ поселился на пустовавшемъ усадебномъ мст съ разршенія городового атамана и сотеннаго писаря {Тамже, Документы Пещанской сотни, т. III, No 56.}. Такихъ случаевъ раздачи пустыхъ усадебныхъ мстъ и запуствшихъ, оставшихся ‘безъ господаря’ земель сотенными урядами можно было бы привести немало. Но рядомъ съ ними можно привести также немало случаевъ раздачи или продажи такихъ земель сельскими громадами. Въ 1742 г. атаманъ съ товариствомъ, войтъ съ поспольствомъ, ктиторъ и священники с. Городища продали пустовскую землю со строеніемъ и заплаченныя за нее деньги взяли на церковь {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/2043.}. Въ с. Мотовиловк Кіевскаго полка одинъ изъ Козаковъ въ 1740 г. показывалъ, что онъ пришелъ въ это село съ праваго берега Днпра и, придя, ‘явился тогда бывшему атаману Давыду Матвенку, который и позволилъ ему жить въ томъ сел и далъ ему дворъ, на которомъ строенія одна изба’ {Кіевскій Центральный Архивъ, Дла объ имуществахъ церквей и монастырей.}. Въ с. Ячникахъ терехтемировской сотни Переяславскаго полка козаки Маслы въ 1767 г. показали, что находящійся въ ихъ владніи дворъ достался ихъ отцу посл умершихъ Козаковъ ‘по общему согласію того села Козаковъ безъ купли’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к Кіевск, ун-та, Переяславскій полкъ, Терехтемировская сотня, т. II, л. 11.}. И такого рода показаній, говорящихъ о непосредственномъ распоряженіи громады пустыми усадебными мстами, въ Румянцевскую Опись занесено довольно много.

Но сами по себ ‘пустовскія земли’ и ‘пустовскіе пляцы’ были въ сущности уже явленіемъ позднйшаго происхожденія. Въ первое время для нихъ не было мста, такъ какъ первоначально вся земля, занятая громадой, въ томъ числ и усадебная, являлась землей ‘вольной’, общинной. Громада разршала селиться на этой земл, отводила усадебные участки, но не отдавала ихъ въ собственность. До той поры, пока держался такой порядокъ, и при продаж дворовъ продавались и покупались только постройки, съ прямой оговоркой, что продаются он ‘кром земл’, безъ земли {Рум. Опись, въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Документы Второпольской сотни, т. II, No 77. И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, сс. 262—3.}. Земля, отводимая подъ усадьбы, оставалась землей ‘общей’, ‘вольной’, въ такой же мр не подлежащей захвату въ личную собственность, какъ и вся вообще земля, на которой вели свое хозяйство отдльные члены громады. ‘Козаки, и сел Ячникахъ живущіе,— жаловался въ коммиссію составленія Румянцевской Описи Кіево-Троицкій Кириловскій монастырь — где когда которій похочетъ, внутрь села Ячниковъ самоволно насилиемъ строятся, и землю монастырскую пашутъ, и сна на лугу монастырскомъ, где кто е нихъ хочетъ и сколко ему надобно, укошуютъ, сказуючи, что то де все водное’ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Переяславскій полкъ, Терехтемировская сотня, т. II.}. А среди самихъ козаковъ какъ с. Ячниковъ, такъ я ряда другихъ селъ Переяславскаго полка очень многіе показывали, что и усадебныя мста, и пахатныя поля, и снокосы достались имъ. изъ общей вольной земли ‘съ общого козачого дозволенія’, ‘по согласію громады’, ‘по опредленію атамана и козаковъ’ {Тамже, passim.}. Такое ‘опредленіе’, по крайней мр, на первыхъ порахъ, несомннно, имло характеръ отвода земли лишь въ пользованіе, а не въ собственность. Козаки с. Городища березанской сотни Переяславскаго полка, ведя въ 1752 г. процессъ съ бунчуковымъ товарищемъ Искрой изъ-за захваченнаго послднимъ вольнаго луга, разсказывали о владніи этимъ лугомъ: ‘ежели кто и ту деревню Городище на житіо прійдетъ и начнетъ общенародную повинность отправлять, то оному е того лугу часть опредляема бываетъ, а какъ де по прежнему куда пойдетъ, то оная часть по прежнему при истцахъ, изстар и той деревн Городищи жителство имющихъ, остается’ {И. В. Лучицкій, Сборникъ матеріаловъ, с. 72.}. И тотъ порядокъ, который обрисовывается въ этомъ разсказ, дйствовалъ, конечно, не въ одномъ только с. Городищ,— наоборотъ, именно онъ былъ первоначально господствующимъ.

——

Община являлась такимъ образомъ настоящимъ хозяиномъ занятой ею вольной земли. Но эта община не укладывалась всецло въ рамки сельской громады, не замыкалась исключительно предлами одного села. Рдкое село съ перваго момента своего возникновенія имло свою, исключительно ему одному принадлежавшую землю. Въ большинств случаевъ нсколько поселеній, такъ или иначе тянувшихъ другъ къ другу, сообща занимали землю и сообща же, ‘общественно’ владли ею, образуя такимъ путемъ большую земельную общину, владнія которой занимали подчасъ весьма значительное пространство. Земли этихъ крупныхъ общинъ въ свою очередь не отмежевывались одна отъ другой и долгое время ихъ границы опредлялись только фактическимъ владніемъ, въ силу котораго каждая община считала своими т земли, на какихъ орали и косили ея члены и на какихъ паслись ея стада. При царившемъ первоначально въ лвобережной Малороссіи земельномъ простор случалось иногда и такъ, что какое-либо село совсмъ переставало интересоваться тми или иными землями, входившими въ его округъ, и равнодушно смотрло на захватъ ихъ сосдями. Но въ общемъ однажды занятая какою-либо группою поселеній или отдльнымъ поселеніемъ земля признавалась уже принадлежащей этимъ поселеніямъ и даже временное запустніе послднихъ не создавало для ихъ сосдей права на окончательный ея захватъ.

Вотъ одинъ изъ многочисленныхъ частныхъ эпизодовъ, обрисовывающихъ эту сторону земельныхъ отношеній. ‘Еще въ ту пору,— разсказывали войтъ и вся громада м. Сребного въ прошеніи, поданномъ ими въ 1733 г. гетману Апостолу,— когда орди грасовали {Свирпствовали — отъ польскаго grasowac.} въ Малой Россіи и многіе села и мстечка въ полку нашомъ Прилуцкомъ попалили и людей въ неволю повибирали, запустлъ былъ степокъ и пахатное поле, к Лебединимъ озерамъ лежачое, якимъ полемъ завладли были жители полку Лубенского, селяне хомнскіе, волошиновскіе и ярошовскіе, чрез килко (нсколько) лтъ’. Когда же ‘стали въ сотн србрянской лібде по преленему зходитись и до своихъ пахатнихъ и снокоснихъ поліовъ пріисковатись’, захватившіе ихъ лубенцы не отдавали ихъ и ‘србрянамъ тимиполями владти не дону окали’. Обиженные сребряне. пожаловались гетману Самойловичу и тотъ выслалъ на розыскъ охочекомоннаго полковника Ребриковскаго и гетманскаго дворянина Сухину, которые, пріхавъ на мсто спора и ‘з свдителствъ людскихъ узнаи ши, же (что) лубенци, невинно на наши грунта, которіи по руин татарской въ ту пору въ пустоши лежали, найшовши, онимы завладли, приказали имъ з тихъ нашихъ поліовъ уступити, а србрянамъ по прежнему во владніе попустити’. Посл того при прилуцкомъ полковник Горленк лубенцы опять было завладли этими полями, но сребряне ‘за вдомомъ пана полковника первей десятину, потомъ половину, а потомъ вс пашн ихъ стали забрати’ и ‘отъ своихъ поліовъ и сножатей отдалили’. Теперь же — жаловались сребрянскій войтъ съ громадой — полковникъ Галаганъ ихъ съ этой земли согналъ, а отдаетъ стопокъ косить и поле пахать лубенцамъ съ третьей копицы и съ третьей копы. Гетманъ принялъ сторону сребрянъ и предписалъ Галагану самому не вступаться въ эту землю и Лубенцовъ въ нее не впускать {Харьк. Истор. Архивъ, Дла Малор. Коллегіи, Черниг. отд., No 7.552,}. Подобнымъ же образомъ былъ оконченъ въ другомъ случа споръ изъ-за вольнаго степа между с. Блоцерковкой и Решетиловкой. Споръ этотъ былъ разршенъ въ пользу перваго изъ названныхъ поселеній, посл того, какъ при слдствіи выяснилось, что ‘Влоцерковка напередъ Решетиловки поселилася и жители блоцерковскіе, где хотя, себ на тихъ земляхъ сно кошували и стада пасували’, а, когда решетиловцы стали эти земли распахивать, то блоцерковцы ‘часто погремками и досварками решетиловцамъ возбраняли тихъ грунтовъ разрабливать’ {И. В. Лучицкій, Займаищина и формы заимочнаго владнія въ Малороссіи, ‘Юрид. Встникъ’, 1890, No 4, с. 405.}.

Земли, однажды занятыя какой-либо общиной, считались такимъ образомъ принадлежащими исключительно ея членамъ. Члены другой общины, если и могли пользоваться ими, то только съ дозволенія той, которой они были заняты. Иногда, при обиліи въ общин земель, такое позволеніе давалось и безплатно, иногда за него взималась плата. На вольномъ лугу с. Городища въ Переяславскомъ полку — разсказывали въ 1752 г. козаки этого села — ‘козаки и посполитіе за едно сно косили безпрепятственно, а временемъ, за совтомъ товариства, какъ доволно биваетъ въ томъ луз трави, по прошенію и другого села козаковъ и лосполитихъ оную за денги продаютъ, а денги на церковь приходскую употребляются’ {И. В. Лучицкій. Сборникъ матеріаловъ, сс. 69—70.}. По большей же части членамъ другой общины земля отдавалась въ пользованіе за десятину собираемаго съ нея урожая или сна. Но, такъ или иначе, за плату или безплатно, лицамъ, не принадлежавшимъ къ данной общин, необходимо было во всякомъ случа получить отъ нея спеціальное позволеніе даже для временнаго пользованія ея ‘вольными’ землями.

Иначе, конечно, стояло дло, когда внутри общины возникало новое поселеніе, состоявшее изъ ея же членовъ,— когда изъ того или иного села выселялась часть жителей и образовывала новый поселокъ, осдавшій въ предлахъ занятой общиной территоріи. Жители такого поселка оставались членами общины и сохраняли за собою права на пользованіе ея землями, какъ сохраняли такія права и члены общины, выселявшіеся на отдльные хутора. Пока на земляхъ общины царилъ большой просторъ, она легко давала разршенія на заимку земли подъ такіе хутора, требуя лишь, чтобы хуторяне не продавали отданной имъ земли и не присвоивали земли вольной, лежавшей вокругъ ихъ хуторовъ {Тамже, No 39.}. Право же на участіе въ пользованіи этой вольной землей хуторяне сохраняли за собою наравн съ другими членами общины. Постепенно такимъ путемъ количество поселеній въ общин все разросталось, но первоначально занятая ею земля продолжала оставаться общею для всхъ этихъ поселеній. Мстами, главнымъ образомъ, въ южныхъ полкахъ лвобережной Малороссіи, такія общія нсколькимъ поселеніямъ земли, какъ я уже упоминалъ, существовали еще во второй половин XVIII вка. Такъ, у ирклевской и Каневской сотенъ Переяславскаго полка въ это время была находившаяся въ общемъ владніи обихъ сотенъ земля. ‘Оное поле — сообщалъ въ 1767 г. сотенный ирклевскій писарь — сотн ирклевской козаки роспахали з козаками сотн каневской совокупно и владютъ онимъ безъ подлу, общественно’. Въ каневской сотн козаки м. Каневецъ и селъ Дальнихъ Каневецъ, Лихолтъ, Ревбинецъ, Воронинецъ, Мельниковъ и Прутковъ, какъ сообщало тогда же сотенное каневское правленіе — сообща владли лугомъ, на которомъ они убирали сно ‘и едно время, безъ подлу земл, но смотрячи по имуществамъ’. Въ золотоношской сотн — писало въ 1767 г. сотенное правленіе — ‘обще нероздлочно козаками и владлцами владемне состоятъ при р. Днпр плавли и между рчками Золотоношею, Згарью и Кропивною степъ, которымъ какъ въ Золотоноши, такъ и во всхъ принадлежащихъ къ нему селахъ и по вишепоказаннихъ ркахъ лежащихъ хуторахъ козаки, владлци и другіе обиватели безроздлочно користуются’. Въ кропивянской сотн — доносило въ свою очередь здшнее сотенное правленіе — степными и луговыми угодіями, равно какъ лсными зарослями (‘нагарами’), ‘вс и всхъ сотн кропивянской обиталищъ (мстечекъ, селъ, деревень и хуторовъ) обивател, яко то владлци разныхъ чиновъ, ихъ подсусдки и посполитне, на степ и луги пахавшемъ хлба и кошеннемъ для сновъ травъ, а въ гагарахъ рубкою для топлива дровъ… ползуются общественно, на перемнихъ мстахъ, не имя предла, округами къ обиталищамъ’ {Тамже, сс. 208, 232, 192—3, 194—5.}.

Въ такой разросшейся общин, включавшей въ себя рядъ селъ, деревень и хуторовъ, съ теченіемъ времени само собою устанавливалось нкоторое, боле или мене прочное распредленіе земель. Отдльныя поселенія, входившія въ составъ общины, естественно, пользовались главнымъ образомъ землею, наиболе близко къ нимъ лежавшей и представлявшей для нихъ по мстнымъ условіямъ наибольшія выгоды. Такъ постепенно складывалось пользованіе общинными землями ‘округами къ обиталищамъ’. Но при этомъ, съ одной стороны, та или иная часть этихъ земель обычно оставалась все же въ общемъ пользованіи всхъ или, по крайней мр, большей части поселеній, составлявшихъ данную общину, а, съ другой стороны, и земли, находившіяся въ преимущественномъ пользованіи отдльныхъ поселеній, оставались неотграниченными одна отъ другой, ‘не имли предла’ и доступъ къ нимъ не былъ совершенно закрытъ и для жителей другихъ поселеній, разъ эти послднія принадлежали къ составу той же самой общины. И вмст съ тмъ вс эти земли во всемъ ихъ объем оставались въ общемъ владніи всей общины и не могли быть захватываемы отдльными ея членами ни въ собственность, ни въ исключительное пользованіе. Это послднее правило отдльныя общины повременамъ считали нужнымъ подтверждать спеціальными постановленіями. Такъ, въ голтвянской сотн Миргородскаго полка козаками и посполитыми при участіи сотеннаго уряда принято было въ 1691 г. особое соглашеніе или ‘установленіе’ такого содержанія: ‘земл быть волной и каждому волно, якъ Козаков, такъ и мщаяинов, траву косити на цлин и на облогахъ всюди по долинамъ, и ежели хто якого року траву будетъ косити, абы не своилъ все то, пехай будетъ мирское, и каждому жадною року (всякій годъ) всюды по за тыми знаками вольно, а на упрямого, кто схотлъ бы на опой земл сножаты себ займовати и боронити, положенна зарука и наказание’ {Тамже, с. 171.}. Мстами такіе порядки сохранялись еще и во второй половин XVIII вка. Въ с. Буромк горошинской сотни Дубенскаго полка — сообщали мстныя власти въ коммиссію составленія Румянцевской Описи — ‘поле пахатное, тамъ же вмст въ онимъ и снокосное, по древнему тамо установленію, обще всми жителми, козаками и посполитыми…. употребляются, сколько кому якого лта к паханню и снокосу надобность укажетъ, и гд кто себ застигнетъ, тамо оретъ либо коситъ, а собственною някого не имется’ {Тамже, с. 166.}. Но порядки Буромки и другихъ сходныхъ съ нею селъ во второй половин XVIII вка представляли собою лишь осколокъ того ‘древняго установленія’, которое столтіемъ раньше являлось широко распространеннымъ и въ силу котораго земля принадлежала занимавшей ее общин и отдльные члены послдней не могли захватывать участки этой земли въ свою собственность и ‘боронить’ ихъ отъ другихъ членовъ той же общины,— не могли, по крайней мр, до тхъ поръ, пока на это не давала согласія вся община въ ея Цломъ.

Для того, чтобы закончить описаніе этого ‘древняго установленія’, этой первоначальной фазы развитія малорусской общины на лвомъ берегу Днпра, намъ остается отвтить на вопросъ, каковы были порядки пользованія общинною землею, пока она находилась во владніи общинъ. Источники даютъ не очень много матеріала для отвта на этотъ вопросъ, но нкоторый матеріалъ въ нихъ все же имется и его во всякомъ случа достаточно для того, чтобы на основаніи его можно было попытаться возстановить, по крайней мр, наиболе существенныя черты этихъ порядковъ.

——

Въ сверной части лвобережной Малороссіи, на территоріи Стародубовскаго и Черниговскаго полковъ, гд было особенно широко развито сябринное землевладніе, порядки чисто общиннаго владнія и пользованія землею получили, повидимому, лишь слабое развитіе. Здсь было, правда и частью сохранилось до самаго конца XVIII вка немало ‘вольныхъ пущъ’, составлявшихъ предметъ общаго пользованія одного или нсколькихъ селъ, пущъ, въ которыя жителямъ этихъ селъ, ‘козакамъ и прочимъ обывателямъ, свободные възды къ рубк на свои надобности всякаго дерева были’ {См., напр., описаніе такихъ пущъ при с. Слабин, д. Козорогахъ и д. Смолин въ Черниговскомъ полку — Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 5.}. Всякій, кто имлъ землю въ сел, имлъ и доступъ въ такія пущи {Такъ, въ 1762 г. одинъ козакъ с. Козаричъ новомской сотни Стародубовскаго полка, отдавая за долгъ бунч. тов. Дан. Шираю ‘на упалъ’ свои ‘грунта’, въ соотвтствующемъ документ прибавлялъ: ‘что же еще при томъ сел Козаричахъ имется общая пуща, въ которую какъ козаки, такъ и посполитие уездъ свой безпрепятственній и розробленнне ляда имютъ, то по тмъ, доставшимся от мене ему, г. Шираю, вишепоказаннимъ грунтамъ силенъ онъ же, г. Ширай, яко имющій въ ономъ сел Козаричахъ свое владніе, и и ту общую Козарицкую пущу уездъ имть и оную на поле роспрятивать’. Подобнымъ же образомъ въ другомъ случа козакъ сл. Панковичъ, отдавая тому же Шираю опять-таки за долгъ ‘на упалъ’ свои земли, прибавлялъ, что въ эту уступку входятъ, и общие рибние ловл, и якие и я для ловл рибы е панковскими козаками и мужиками безпрепятственной входъ свой имю’. Рум. Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 121.}. Однако разработка этихъ вольныхъ пущъ подъ пахатныя поля и снокосы производилась по преимуществу на началахъ сябринства.

Но уже на территоріи Нжинскаго полка рядомъ съ формами сябриннаго землевладнія существовали въ довольно развитомъ вид и порядки землевладнія общиннаго. Любопытное свидтельство о такихъ порядкахъ сохранилось въ дл жителей с. Чарторіи съ мщаниномъ Лазаремъ Матвевичемъ и его потомками, вышедшими въ ряды козацкой старшины. При названномъ сел существовала общая пуща, часть которой въ конц XVII вка сталъ захватывать себ Лазарь Матвевичъ, выдляя эту часть изъ общаго пользованія. Въ 1691 г. ‘старшина и вс жители’ с. Чарторіи заключили по этому поводу съ Лазаремъ Матвевичемъ особое соглашеніе: они позволили Лазарю ‘закопать’ одну часть пущи и обязались не пустошить этого займища, но другой сдланный безъ ихъ вдома и разршенія законъ обратили въ общее пользованіе и Лазаря, и всхъ жителей с. Чарторіи, съ тмъ, чтобы никто не могъ окапывать здсь землю и занимать ее въ частную собственность. Но уже въ 1729 г. чарторійцы жаловались, что сынъ Лазаря захватываетъ принадлежащую имъ пущу, а въ 1730 г., по новымъ ихъ жалобамъ, гетманомъ были отправлены слдователи для разршенія ихъ спора съ внукомъ Лазаря, бунчуковымъ товарищемъ Лазаревичемъ. При слдствіи выяснилось, что не только Лазаревичъ, дйствительно, ‘поля многіе въ общемъ грунт поросчищалъ’ и не допускалъ чарторійцевъ къ рубк хворосту и дровъ въ захваченной имъ части пущи, но и изъ другихъ чарторійцевъ многіе захватили и закопали себ ‘немалое число гаевъ’. Въ виду этого слдователи нашли нужнымъ ршить дло такимъ образомъ: Лазаревичъ долженъ былъ впредь владть только уступленной его дду по договору 1691 г. частью пущи и расчищенной ддомъ же его въ общей пущ нивой, чарторійцы, устроившіе себ законы, могли сохранить въ частномъ владніи только т изъ нихъ, которые были устроены лтъ сорокъ или тридцать назадъ, а вс недавно занятые должны ‘въ общину уступити’, общая же пуща должна была сохраниться въ общемъ пользованіи тхъ жителей села, которые не имютъ въ ней отдльныхъ законовъ. Но не прошло посл этого ршенія и двадцати лтъ и чарторійцы снова уже жаловались, что Лазаревичъ не впускаетъ ихъ въ пущу и ‘грабитъ’ лошадей у тхъ, кто все-таки ршается възжать въ нее {См. въ моей книг ‘Къ исторіи Нжинскаго. полка’, приложенія, No 1, и въ текст сс. 54—56.}.

Въ разсказанномъ эпизод передъ нами выступаетъ община, включающая въ себя всхъ жителей данной территоріи, и Козаковъ, и посполитыхъ, и практикующая захватный порядокъ землепользованія, то и дло переходящій однако въ захватъ земли въ частную собственность, хотя съ этими послдними захватами община въ ея цломъ и стремится бороться. Тотъ же захватный порядокъ землепользованія практиковался и въ другихъ мстностяхъ Нжинскаго полка. Такъ, въ спор, происходившемъ въ 1781-2 гг. между Крупицкимъ Батуринскимъ монастыремъ и козаками с. Коренецкой изъ-за снокоснаго болота у р. Ромна, привлеченные къ суду козаки показывали, что это болото всегда ‘было обще козачее, принадлежащее всмъ села Коренецкой жителямъ, и позанимали себ козаки спрежде рыболовные изы, и скашивали волно жъ, где кто посплъ и пожелалъ, на удобныхъ мстахъ траву безъ всякого между собою спору и отъ кого-либо возбранення, такъ и понын по древнему основанію владютъ отвтчики тмъ болотомъ и зами’. Въ свою очередь представленные козаками свидтели показали, что спорнымъ болотомъ ‘издревле села Коренецкой все общество, то есть козаки, ихъ подсосдки и посполитые вс, такъ и нын владютъ и ползуются по древнему постановленню, кто где успетъ захватятъ, тамо и сно искошиваетъ, а зы рыболовные иметъ каждый по прежнимъ предковскимъ займамъ’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ б-ку кіевск. ун-та, No 1616/1458, лл 8, 8 об.— 9.}.

Тотъ же самый въ существ своемъ порядокъ пользованія общинными землями выступаетъ передъ нами и въ свидтельствахъ, относящихся къ территоріи Прилуцкаго и Переяславскаго полковъ. При м. Сребномъ — писалъ въ 1724 г. въ генеральную войсковую канцелярію сребрянскій сотникъ Троцина — лежитъ степъ, прозываемый Пологи, и ‘здавна невеликая часть степу належала до ратуша србранского, на которой особно на потребу мскую (городскую) ратушную заняты были сножати, а далей такъ товариство, якъ и посполитіе люде србранскіе, хто где хотлъ, на свою потребу безссорно сно кошовали’ {Харьк. Истор. Архивъ, Дла Малор. Коллегіи, Черн. отд., No 8.423.}. Около м.Варвы — показывала въ 1744 г. сотенная варвинская канцелярія — имлся раньше вольный снокосный степъ, ‘на которомъ прежде било по десять скиртъ полковникамъ якъ укосятъ ихъ, полковниковъ, люде е помочи и ратушними, то осталное викосятъ, кто захотлъ и змогъ сколко, козаки и посполитне’ {Тамже, No 175, л. 153.}. Мстечко Переволочная и села Рашки и Смошъ въ XVII в. сообща владли лежавшимъ между ними вольнымъ степомъ, на которомъ, какъ вспоминали старожилы с. Смоши въ 1744 г., ‘козаки и посполитіе сно кошивали и орали, где кто похотлъ и сколко моглъ’ {Тамже, л. 48.}.

‘Гд хотя’, ‘одинъ передъ другимъ, на перемнныхъ мстахъ’, ‘сколько кому якого лта къ паханію и снокосу надобность укажетъ’, пахали и косили на своихъ общинныхъ земляхъ, какъ мы видли, и члены общинъ, расположенныхъ на территоріи Переяславскаго полка. И вотъ еще нсколько примровъ, обрисовывающихъ этотъ порядокъ. Въ 1754 г. возникъ споръ-за степа между козаками с. Денисъ и Капустинецъ. Вызванные свидтелями козаки с. Сосновы на суд показали, что еще лтъ двадцать назадъ этого степа ‘никто не своилъ, но гд кто з денисовцовъ, сосновцовъ и ничипоровцовъ пожелалъ, тамо и сна кошивали’ {Моск. Архивъ Министерства Юстиціи, Дла бывшей Черниг. Палаты Угол. и Гражд. Суда. оп. 17, св. 15, кн. 57, д. 64, лл. 418 об.— 419.}. Немного позже, въ 1756 г., полковница Марія Ковбасина, жалуясь на отдачу сотеннаго домонтовскаго луга владльцу м. Домонтова и на исключеніе изъ пользованія этимъ лугомъ ея самой и ея посполитыхъ, заявляла: ‘оной лугъ отъ самого поселенія м. Домонтова и утвержденія сотни обще на всю сотню (якъ и прочими побережними сотнями то учинено) для доволства всмъ обывателямъ занятъ и отъ того времени обывател всей сотн такою снабдени вольностію, что всякъ въ томъ дуги своемъ, где пожелаетъ, безпрепятственно коситъ траву для своей надобности’ {Кіевскій Центральный Архивъ, Дла о поземельныхъ спорахъ, дло козаковъ домонтовской сотни съ надв. сов. Барсуковымъ.}. Въ золотоношской сотн сотникъ Лукашевичъ въ 1774 г. раздлилъ было одинъ изъ вольныхъ степовъ между козаками. Но такой раздлъ немедленно вызвалъ жалобы со стороны мстныхъ ‘державцевъ’. Вызванные при разбор дла свидтели, дйствительно, удостоврили, что этимъ степомъ ‘испрежде и за предковъ ихъ’ владли сообща какъ козаки, живущіе по р. Кропивной, такъ и сосдніе съ ними ‘державцы’ — Красногорскій монастырь, полковой асаулъ Карповъ и вдова писаря Леонтовича — и ихъ посполитые, причемъ порядокъ пользованія степомъ былъ такой: ‘где кому что за угодно покажется, тамо на хлбъ пашетъ и сно коситъ’. Сотникъ съ своей стороны оправдывался тмъ, что онъ раздлилъ землю козакамъ въ силу указа полковой канцеляріи, которымъ предписывалось ‘сотеннымъ старшинамъ накрпко смотрть, дабы отнюдь никто на общихъ подлежащихъ къ пользованію козакамъ степамъ или лугахъ, пока на оныхъ не дозретъ трава и сотенные старшины не учинятъ роздлу и не означатъ на каждого тычками, до тхъ поръ косить оного не дерзнулъ’. Полковой канцеляріи пришлось и разбирать это дло. Она нашла, что Лукашевичъ не понялъ указа, который былъ разосланъ ею во вс сотни и въ которомъ заключалось повелніе ‘только въ томъ, чтобъ на общихъ земляхъ траву тычками всякому для порядочнаго искошенія означать, а не землю длить’, и предписала ‘подланные грани, концы и заоры на ихъ общественныхъ земляхъ позарывать и вовсе уничтожить’, и землю оставить ‘по ихъ обыкновенію’, ‘въ общественномъ владніи’ {Рукопись библіотеки И. В. Лучицкаго, Документы Золотоношскаго Красногорскаго монастыря, NoNo 74 и 89. Пользуюсь случаемъ выразить мою глубокую благодарность И. В. Лучицкому, какъ за разршеніе ознакомиться съ документами его библіотеки, такъ и вообще за ту помощь, какую я встртилъ съ его стороны при своихъ работахъ въ кіевскихъ архивахъ.}. Въ этомъ предписаніи обозначать козакамъ ‘для порядочнаго искошенія’ всякому траву ‘тычками’ какъ будто проглядываетъ намекъ на попытку властей нсколько урегулировать захватное. землепользованіе. Но, если въ данной мстности такая попытка и была, она, повидимому, осталась безъ всякихъ серьезныхъ результатовъ. По крайней мр, еще въ 1782 г. компанейскій полковникъ Товбичевъ, говоря о свободномъ войсковомъ степ, лежавшемъ между рчками Золотоношей, Згарью и Кропивной и находившемся въ общемъ владніи нсколькихъ поселеній золотоношской и кропивенской сотенъ, такъ описывалъ порядки пользованія этимъ степомъ: ‘по свободности на ономъ степ било совмстно вс обывател, въ томъ числ коронние и описнихъ маетностей государеви посполитіе, из ддовъ и отцовъ своихъ, также предки мои и я, хотя хлбъ пашутъ и траву на сно косятъ, гд кто захочетъ, безпрепятственно, однако ни козаки и никто другой такова степу никогда не присвоевали, и не завлаживали, и никому въ продажу не заводили, но хто въ какомъ мст одного лта виоретъ или викоситъ, на томъ же самомъ мст другому волно било орать и косить безъ всякаго препятствія’ {Кіевскій Центр. Архивъ, Дла о поземельныхъ спорахъ, дло о золотоношскомъ степ.}.

Но кое-какія попытки частичнаго урегулированія захватнаго землепользованія все же предпринимались отдльными общинами съ довольно ранняго времени, какъ можно догадываться по нкоторымъ, въ большинств своемъ очень, правда, глухимъ и неяснымъ намекамъ, встрчающимся въ документахъ. Такъ, въ Кіевскомъ полку, на территоріи котораго тоже было широко распространено захватное пользованіе общинными землями, въ начал XVIII столтія встрчаются упоминанія о выдлахъ въ этихъ земляхъ паевъ куренямъ, цехамъ и десяткамъ, равно какъ о дальнйшихъ паяхъ въ десяткахъ {Рум. Опись, хранящаяся въ б-к кіевск. ун-та, Кіевск. полкъ, Документы Остерской сотни, т. IV, No 77, т. IV, No 7, т. II, No 185.}, и можно думать, что выдлы подобныхъ паевъ практиковались не только при окончательномъ раздл общинныхъ земель, но и тогда, когда община еще сохраняла свою власть надъ ними. Иного рода указаніе встрчается на территоріи Дубенскаго полка, гд, какъ и въ другихъ южныхъ полкахъ, общинное землевладніе съ сопутствующимъ ему захватнымъ пользованіемъ землею было распространено чрезвычайно широко. Въ спор изъ-за земли, возникшемъ здсь въ 1749 г. между Кіево-Печерской Лаврой и козаками м. Смлого, повренный послднихъ указывалъ, что спорная земля является ‘общей козачей толокой’ и козакнее ‘завдомомъ и позволеніемъ сотниковъ смлянскихъ кошували и употребляли, которіе сотники той же толоки к едному какому угодно краю точками означивать, по какіе мста скоту ходить и оной на паздбу пускать должно, а по какіе косить, козачимъ стадникомъ приказують бивало’ {Архивъ Черниговской Казенной Палаты, No 70, л. 338.}. У насъ — жаловался въ 1733 г. переволочанскій сотникъ полтавскому полковнику — ‘здавна якъ кишнчане, керебердяне и переволочане {Кишенка, Кереберда и Переволочная — сотенныя мстечки Полтавскаго полка.} на степу до Петрова дня не косятъ, а нын керебердяне, не дожидаясь Петрова дня, выбравши часъ и годину, виехавши на поле тое, где здавна жител наши переволочанские тимъ полемъ владли, яко то сно кошовали и хлбъ пахали, то нын керебердяне тое поле викосилы’ {Рукопись библіотеки А. М. Лазаревскаго, безъ заглавія и нумераціи, заключающая въ себ различные документы Полтавскаго полка (нын хранится въ б-к кіевск. ун-та). По словамъ переволочанскаго сотника въ этой жалоб, керебердяне вообще тснятъ переволочанъ въ земл, ‘понеже они, керебердяне, своимъ полемъ и лсками подлились’. Но керебердянскій городовой атаманъ и наказный сотникъ въ 1738 г. сообщалъ другое: у керебердянъ ‘жаднихь ни и кого грунтовъ не имется, кром поля пахотного, которое од давнихъ временъ и по нын житель: керебердянскіе пашуть обще’ — тамже.}. Косьбу можно было такимъ образомъ начинать только съ опредленнаго срока и, какой смыслъ имло это правило, разъясняетъ показаніе, данное при другомъ случа старожилами м. Блбцерковки въ Миргородскомъ полку. Весною — разсказывали эти старожилы — ‘межъ долинами по степу стадо ходитъ, а о сошествіи св. Духа съ того степу вгоняется и въ день святыхъ верховныхъ апостолъ Петра и Павла, скоро вдарятъ на гвалтъ у дзвонъ, тогда блоцерковчане, хто якъ можетъ на захватъ прибравшися съ косарами до помянутыхъ долинъ дутъ и, хто сколько посплъ укосить, для себя скошуютъ’ {И. В. Лучицкій. Займанщина и формы заимочнаго владнія въ Малороссіи, Юрид. Встникъ, 1890, No 4, с. 418.}. По отношенію къ пахотнымъ землямъ, по крайней мр, въ одной сотн Миргородскаго полка существовалъ вполн опредленный обычай. ‘У голтвянъ — показывали въ 1727 г. свидтели въ дл размежеванія Полтавскаго и Миргородскаго полковъ — такое содержится поведеніе: хотя хто цлиною и подниметъ поле, затимъ оного поля не долженъ своити вовся, но, когда выпашетъ три годы и знову зацлеетъ, другой отъ сожителей ихъ, хто ни будь, пахать воленъ’ {Тамже, с. 414.}. Насколько распространенъ былъ этотъ обычай въ другихъ мстностяхъ, за отсутствіемъ соотвтствующихъ свидтельствъ въ источникахъ сказать невозможно. Но, судя по многочисленнымъ упоминаніямъ въ документахъ о ‘нивахъ, съ цлины распаханныхъ и чрезъ многіе годы владемыхъ’ однимъ и тмъ же лицомъ, можно думать, что во многихъ мстностяхъ рядомъ съ чисто захватнымъ порядкомъ пользованія снокосами по отношенію къ пахатнымъ землямъ существовалъ и примнялся другого рода порядокъ, при которомъ распахавшій землю изъ цлины не могъ быть согнанъ съ этой земли, пока его пользованіе ею оставалось непрерывнымъ.

Такова была въ наиболе общихъ и существенныхъ своихъ чертахъ та форма землевладнія, которая установилась вслдъ за возстаніемъ Богдана Хмельницкаго въ значительной части лвобережной Малороссіи. Если на свер послдней въ эпоху, непосредственно слдовавшую за возстаніемъ, сохранилось сябринное землевладніе и широко разрослись сябринные союзы, то въ центральной и особенно въ южной части страны, гд благодаря чрезвычайно быстрому заселенію, сопровождавшемуся къ тому же частой смной поселенцевъ, не смогли развернуться имвшіеся на лицо зачатки сябринной организаціи, на мст ихъ и, надо думать, въ значительной мр изъ нихъ же сложилась организація другого типа въ вид земельной общины, почти совершенно свободной отъ родовыхъ традицій. Эта община, охватывавшая въ большинств случаевъ довольно значительную территорію съ нсколькими поселеніями на ней, включавшая въ себя все населеніе такой территоріи, какъ Козаковъ, такъ и посполитыхъ, считавшая вс занятыя ею земли своей собственностью и практиковавшая на нихъ по преимуществу захватный порядокъ пользованія, и явилась тмъ исходнымъ пунктомъ, отъ котораго должна была главнымъ образомъ отправляться дальнйшая эволюція земельныхъ отношеній въ стран.

В. Мякотинъ.

(Продолженіе слдуетъ).

‘Русское Богатство’, No 10, 1913

Очерки соціальной исторіи Малороссіи.

2. Формы землевладнія въ лвобережной Малороссіи XVII — XVIII вв.

Читайте также: