Очерки социальной истории Малороссии, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1912 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 39 минут(ы)

Очерки соціальной исторіи Малороссіи.

1. Возстаніе Богдана Хмельницкаго и его послдствія.

(Продолженіе).

IV.

Поднимаясь на зовъ Богдана Хмельницкаго и сходясь подъ его знамена, малорусское крестьянство вдохновлялось вполн опредленнымъ и яснымъ стремленіемъ — уничтожить господство ‘ляцкихъ пановъ’. Это стремленіе направляло дйствія крестьянскихъ массъ въ годы кровопролитной борьбы съ Польшею, оно боле всхъ другихъ факторовъ опредлило собою ходъ возстанія, и съ момента окончательнаго отторженія Малороссіи отъ Польши эта цль оказалась достигнутой. Паны, какъ особое шляхетское сословіе, надленное рядомъ чрезвычайныхъ правъ и преимуществъ, обладавшее прочной сословной организаціей и возвышавшееся надъ всми другими общественными классами, исчезли въ освободившейся отъ польской власти Малороссіи. Ни гетманскія ‘статьи’, ни царская жалованная грамота не смогли возродить въ стран шляхетскаго сословія, сметеннаго съ лица земли ураганомъ народнаго движенія. Шляхта, какъ сословіе, продолжала существовать только на бумаг,— въ дйствительной жизни соединившейся съ Московскимъ государствомъ Малороссіи она отсутствовала. Но исчезли ли въ стран вмст съ этимъ исчезновеніемъ шляхетскаго сословія и вс шляхетскія владнія, исчезли ли въ ней съ побдой возстанія вообще помщики и зависимые отъ нихъ помщичьи крестьяне?

Въ начал XVIII вка, когда въ людской памяти нсколько уже стерлись подлинныя перипетіи грандіозной борьбы, связанной съ именемъ Хмельницкаго, отдльныя лица въ Малороссіи на первый изъ этихъ вопросовъ нердко склонны были давать положительный отвтъ, облекая его притомъ въ форму весьма категорическихъ утвержденій. Въ 1717 г. въ генеральномъ войсковомъ суд разбирался споръ нжинскихъ полчанъ съ Кіево-Печерской Лаврой изъ-за степа, примыкавшаго къ с. Лосиновк. Лавра въ доказательство своихъ правъ представила, между прочимъ, ‘фундушъ’, данный въ 1649 г. на спорную землю Омбышскому монастырю вдовою черниговскаго скарбника Екатериной Угорницкой. Но противники Лавры не хотли признавать какой-либо силы за этимъ документомъ. ‘Фундушъ пани Угорницкой — возражали они — писанъ уже по войн Хмельницкаго, когда нихто з ляховъ не млъ власти надъ своими маетностями, зачимъ и Угорницкая завоеванними добрами не силна била диспоновати (распоряжаться) и, чинъ скарбничества чернговскаго на себ носячая, мусла (должна была) и той часъ и преслдованю заставати, Хмельницкому зась било ненавистно имя короля полского, якои бы млъ тотъ фундушъ своимъ унверсаломъ конфрмовати, и которомъ вкляръ (ясно) виражено, что на потверженіе оного еще привилей королевскій имлъ виправитися’ {Румянцовская Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 40. Генеральный судъ не согласился однако съ этими разсужденіями и призналъ силу фундуша Угорницкой.}. Другой разъ, при разбор тмъ же судомъ въ 1729 г. спора изъ-за с. Суличовки между бунчуковымъ товарищемъ Павломъ Скоропадскимъ и вдовою черниговскаго полкового хоружаго Маріей Прокофьевой, доказывавшей, что Сули човка досталась ей по наслдству отъ ея прабабки, шляхтянки Грязной, въ свою очередь владвшей этимъ селомъ еще во время принадлежности лвобережной Малороссіи Польш, повренный Скоропадскаго, сынъ его Тимофей, выдвинулъ такой аргументъ: ‘а хотя де она, челобитчица, иметъ якую отъ своей прабаби шляхтянки Грязной крпость, только тая крпость козацкою де шаблею есть скасована’.

Эта послдняя фраза — о ‘скасованіи’ всхъ шляхетскихъ крпостей козацкою саблей — перешла въ современную историческую литературу въ качеств общей характеристики порядковъ землевладнія, созданныхъ въ Малороссіи возстаніемъ Богдана Хмельницкаго. Впервые въ этомъ смысл воспользовался приведенной фразой, заимствовавъ ее изъ архивнаго документа, покойный А. М. Лазаревскій въ своихъ ‘Малороссійскихъ посполитыхъ крестьянахъ’ {Записки Черниговскаго губ. стат. комитета. Книга первая. Ч. 1866, с. 5 и прим. 2-е. Въ своемъ изложеніи даннаго эпизода Лазаревскій и остановился на приведенной фраз, потому ли, что онъ считалъ дальнйшее содержаніе документа неважнымъ, или потому, что не обратилъ на него достаточнаго вниманія. Позднйшіе же писатели повторяли весь этотъ эпизодъ со словъ Лазаревскаго, не свряя его изложенія съ подлиннымъ документомъ, на которомъ оно было основано.}. Съ той поры не было, кажется, почти ни одного историка, писавшаго о соціальномъ стро и, въ частности, о порядкахъ землевладнія гетманской Малороссіи, который не привелъ бы той же фразы, какъ совершенно безспорнаго свидтельства объ исходномъ пункт этихъ порядковъ. И однакоже такое пользованіе ею въ сущности основано лишь на простомъ недоразумніи.

Дло въ томъ, что въ свое время споръ Скоропадскаго съ Прокофьевой вовсе не былъ разршенъ приведеннымъ аргументомъ перваго изъ нихъ. Наоборотъ, генеральный судъ, вопреки этому аргументу, призналъ право на спорное село за Прокофьевой, которой послднее и было вслдствіе этого подтверждено универсаломъ гетмана Апостола и отдано въ дйствительное владніе. И случилось это потому, что Прокофьева не оставила безъ отвта аргумента своего противника и съумла опровергнуть его. ‘А что — заявила она въ этомъ опроверженіи — онъ, отвтчикъ, показалъ, будто прабаби ея крпость шаблею козацкою скасована, то онъ показалъ неправду, ибо по выгнаню ляховъ въ Малой Росіи оную крпость гетманъ Богданъ Хмелницкій унверсаломъ своимъ ствердилъ и протчне по немъ гетманы и полковники подтверждали, а не касовали’ {Генеральное слдствіе о маетностяхъ Черниговскаго полка 1729—1730 г. Изданіе редакціи ‘Земскаго сборника Черниговской губерніи’ Подъ редакціей II. П. Василенка. Ч. 1909. No 140, сс. 412, 414.}. Въ доказательство же справедливости своихъ словъ Прокофьева представила рядъ документовъ, причемъ первое мсто въ этомъ ряду занималъ универсалъ Богдана Хмельницкаго, выданный 23 іюня 1657 г. шляхтянк Грязной и обращенный къ ‘панамъ полковникамъ, асауламъ, сотникамъ, атаманамъ и всей старшин и черн войскъ запорожскихъ, въ тягненню за войскомъ идучимъ, и въ войска поворачаючимъ, коннимъ и пшимъ, вшелякой кондиціи (всякаго положенія) людемъ, меновите залогамъ’. ‘Поневажъ — писалъ Хмельницкій въ этомъ универсал — Богъ Всемогущій наклонилъ шляхту до войска запорожского, мы, ихъ ласкаве принявши, ихъ маетности и грунтовъ власнихъ уживать, яко здавна уживалы, позволилисмо’. Поэтому гетманъ подъ страхомъ своей немилости и ‘строгаго войскового караня’, сурово приказывалъ, чтобы никто изъ Козаковъ ‘въ маетностяхъ и селахъ пан Катерин Борисовой Гразное, меновите въ селахъ Слабине, Яновцахъ, Лукашовце, Стефановце, Суличовце, Пересяжжю и всякихъ до тихъ селъ приналежитостяхъ людемъ, тамъ мешкаючимъ, найменшой кривди чинить не важился (не осмливался), подачокъ, стаціи жадной не вимишлялъ, ани вибиралъ, але заразъ за показанемъ сего писанія залога тамошній, въ тихъ маетностяхъ будучій, вишменованнне маетности пан Гразной зо всмъ подалъ, такъ, яко здавна те маетности въ собе мелися, а люде, тамъ мешкаючне, спокойно, за показанномъ сего писання нашего, сидели’ {Также, No 138, с. 408.}. На основаніи этого универсала Екатерина Грязная и удержала за собою с. Суличовку, а въ 1660 г. добровольнымъ запасомъ отдала его своей дочери Марин и зятю Константину Мазапет {Тамже, No 139.}, отъ которыхъ оно, переходя по наслдству изъ рукъ въ руки, дошло, наконецъ, и во владніе Прокофьевой.

Универсалъ, выданный Екатерин Грязной, не былъ совершенно исключительнымъ актомъ въ дятельности Хмельницкаго, какъ и сама Грязная не была единственнымъ человкомъ среди шляхты, котораго ‘всемогущій Богъ наклонилъ до войска запорожскаго’. Въ то время, какъ крестьянская масса стремилась уничтожить всхъ ‘ляцкихъ пановъ’, не разбираясь въ томъ, какіе изъ нихъ были польскаго и какіе малорусскаго происхожденія, какіе держались католической и какіе православной вры, главные вожди возстанія сознательно старались привлечь, если не всю, то хоть часть имвшейся въ Малороссіи шляхты на сторону своего дла, которое меньше всего представлялось имъ кореннымъ соціальнымъ переворотомъ. Въ март 1654 года войсковой писарь Выговскій сообщалъ въ Москву Павлу Тетер, что Радзивиллъ и польскій король разослали по Малороссіи универсалы съ общаніемъ вольностей населенію. ‘Сего ради, возбраняючи тмъ прелестенъ,— продолжалъ Выговскій — такожде и мы универсалы разослали семя, чтобъ шляхта украинская, тамъ будучая, къ намъ уклонялась, обнадеживая ихъ жалованьемъ царя его милости и поступаючи имъ ихъ маетности и всякому, кто толко приклонится, достойное удоволство’ {Акты Ю. и 3. P., X, No 8, сс. 559-60.}. И раньше 1654 года Хмельницкій, если и не обращался къ шляхт съ общими предложеніями такого рода, то во всякомъ случа охотно принималъ на тхъ же условіяхъ всхъ шляхтичей, которые соглашались вступить въ ряды возставшаго козачества и связать свою судьбу съ его дломъ. Но, конечно, число такихъ шляхтичей не могло быть велико, а вмст съ тмъ не могло быть велико и количество шляхетскихъ имній, имвшихъ шансы на сохраненіе за прежними своими владльцами и въ гетманщин. Съ одной стороны, мстныя крестьянскія волненія, сопровождавшія все возстаніе Хмельницкаго, направлялись непосредственно противъ шляхты, и при такихъ условіяхъ представителямъ послдней даже въ томъ случа, если они до извстной степени сочувствовали другимъ — національнымъ и религіознымъ — цлямъ, поставленнымъ на знамени возстанія, все же довольно трудно было вступать въ ряды формировавшихся въ мстахъ ихъ жительства козацкихъ отрядовъ и гораздо чаще приходилось спасаться отъ этихъ отрядовъ бгствомъ. Съ другой стороны, въ той лвобережной Малороссіи, которая осталась и поздне въ соединеніи съ Московскимъ государствомъ и составила территорію собственно гетманщины, шляхетскія имнія въ моментъ, непосредственно предшествовавшій возстанію Хмельницкаго, были представлены главнымъ образомъ владніями крупныхъ польскихъ магнатовъ, меньше всего имвшихъ желанія и возможности сойтись съ Хмельницкимъ и его козачествомъ. Были однако среди шляхты лваго берега Днпра и другіе элементы. Въ старинной Сверской земл, поздне вошедшей въ составъ территоріи Стародубовскаго и Черниговскаго полковъ {Гетманская Малороссія въ территоріальномъ отношеніи раздлялась на полки. Въ лвобережной Малороссіи въ моментъ соединенія съ Московскимъ государствомъ такихъ полковъ было 7: нжинскій, черниговскій, кіевскій, переяславскій, кропивеискій, миргородскій и полтавскій. Поздне — минуя нкоторыя другія эфемерныя перемны — изъ Нжинскаго полка былъ выдленъ стародубовскій, и еще часть территоріи. отошла къ черниговскому, часть кропивенскаго полка отошла къ переяславскому, а оставшаяся часть образовала лубенскій полкъ, изъ полтавскаго же полка выдлился еще гадяцкій. Такъ образовались 10 полковъ лвобережной Малороссіи, сохранившіеся до конца гетманщины.}, сохранялось нсколько старыхъ туземныхъ родовъ, владвшихъ здсь крупными имніями еще въ то время, когда эта область принадлежала Московскому государству, и съ той поры кое-какъ отстаивавшихъ свое положеніе среди наплыва новыхъ польскихъ владльцевъ. Было въ Сверщин немало и мелкихъ помщиковъ-шляхтичей польскаго и малорусскаго происхожденія, а мстами встрчались цлыя гнзда старинныхъ ‘земянъ’, мелкихъ землевладльцевъ, пользовавшихся шляхетскими правами, но по условіямъ своего хозяйственнаго быта мало чмъ отличавшихся отъ зажиточныхъ козаковъ. Въ южныхъ областяхъ лвобережной Малороссіи привольно раскинулись панскія латифундіи, но и среди нихъ кое-гд попадались мелкія владнія — деревеньки и села, перепавшія отъ щедротъ магнатовъ ихъ ‘оффиціалистамъ’, служилой шляхт, въ числ которой были опять-таки и лица малорусскаго происхожденія. Среди этихъ-то слоевъ мстной шляхты нашлось все же нкоторое количество лицъ, въ силу различныхъ побужденій примкнувшихъ къ возстанію Хмельницкаго и при этомъ попытавшихся удержать въ своихъ рукахъ прежнія свои владнія или даже пріобрсти новыя. И, хотя количество шляхетскихъ имній, дйствительно сохранившихся этимъ путемъ за прежними своими владльцами, права которыхъ не были въ моментъ возстанія ‘скасованы’ ни козацкою саблею, ни крестьянскими пиками, было не особенно велико, оно не было все же и столь ничтожно, какъ это обычно представлялось до сихъ поръ въ исторической литератур {Такъ, А. М. Лазаревскій, въ послднихъ своихъ работахъ, подъ вліяніемъ знакомства съ новымъ матеріаломъ, нсколько отступившій отъ прежняго своего мннія о полномъ истребленіи возстаніемъ Хмельницкаго шляхетскихъ владній, все же настаиваетъ на крайней незначительности сохранившихся владній такого рода. ‘Для насъ несомннно,— говоритъ онъ въ одной изъ этихъ работъ — что въ лвобережной Малороссіи въ половин XVII вка русская шляхта находилась въ самомъ незначительномъ количеств, а посл 1654 г. тутъ ея оставалось лишь нсколько семействъ, которыя почти вс уже и извстны. Изъ крупной шляхты остались здсь Бороздны, Рубцы, Бакуринскіе… Изъ мелкой шляхты можемъ назвать Сулимъ, Болдаковскихъ, Пироцкихъ, Добронизскихъ, Богушей, Кисель-Загорянскихъ… Можетъ быть, еще столько же можно назвать изъ мелкой русской шляхты, но едва ли боле’ (Лазаревскій, Замчанія на историческія монографіи Д. П. Миллера, Харьковъ, 1898, с. 8). Какъ мы увидимъ, назвать можно нсколько боле.}.

На территоріи позднйшаго Стародубовскаго полка однимъ изъ старыхъ землевладльческихъ родовъ былъ родъ Ворозднъ. Вороздны владли въ Сверщин большими имніями еще въ то время, когда она принадлежала Московскому государству, а вслдъ за переходомъ ея въ начал XVII вка къ Польш правительство послдней въ свою очередь подтвердило въ 1620 году четыремъ братьямъ Борозднамъ ихъ имнія — м. Горекъ съ разными селищами. Но въ март 1648 года Осипъ Вороздна за неявку къ суду подвергся банниціи (изгнанію изъ предловъ страны). Вслдъ за тмъ онъ перешелъ къ Хмельницкому, а послдній универсаломъ, выданнымъ 2 сентября 1656 г., утвердилъ засыпомъ Осипа, Лаи рентіемъ Бороздной, наслдственныя Вороздиняскія имнія. ‘Мы, маючи взглядъ на пана Лаврентія Вороздну,— говорилось въ этомъ универсал — подалисьмо ему въ посессію села: Горекъ, Клюси, Куршоновичи, Жолведь, островъ Тарасовскій и Заджеверскій, селище Медведово, пустошь Бутовское, д. Ярцово, селище Заничи, Бахаевское, также въ Мглинской волости селище Тростянское и селище Рощининское, селище Роевокое надъ ркою Блогощею, село Кгарцево въ млиномъ, д. Хоромное, пустошь Борозина… маетность его власную (собственную), въ повт Стародубовскомъ будучую’. При этомъ гетманъ подъ страхомъ строгой и неминуемой кары при малйшей жалоб запрещалъ ‘у вышъ речоныхъ селахъ и маетностяхъ кривду якую ему самому и людемъ чинити’ {Акт. Ю. и 3. Р., III, No 357, с. 544, см. еще оборонительный универсалъ Б. Хмельницкаго, данный 5 сентября 1656 г. на имніе Бороздны,— тамже, No 360, с. 546.}. Не ограничиваясь возвращеніемъ Бороздн наслдственныхъ имній, Хмельницкій далъ ему еще и новое имніе — с. Блогущу {Объ этомъ сел старожилы въ 1729 г. разсказывали, что его ‘за владнія полского осажовалъ слободою полскій шляхтичъ Николай Абрамовичъ и било и собственномъ его владніи’, а по ‘изгнаніи ляховъ гетманъ Богданъ Хмелницкій падалъ Бороздн старому’, посл котораго владлъ полковнихъ Рославецъ. См. генеральное слдствіе о маетностяхъ Стародубовскаго полка, рукопись библіотеки кіевской коллегіи Галагана No 9, л. 51 об.—52.}. Въ свою очередь Выговскій, ставъ гетманомъ, также подтвердилъ Бороздн его имнія. ‘Углядаючи — писалъ Выговскій въ своемъ универсал 8 сентября 1658 г.— на прислугу у войску нашомъ пана Лаврентія Борозны, которій и теперь, и кождое дороги до войска становляючися не опускаетъ и въ нами посполу (вмст) стаетъ противъ непріятелей, заховуемъ его при власныхъ маетностяхъ, очистымъ (отцовскимъ) правомъ ему належачихъ, меновите при м. Горску и въ селами, до него належачими, зо всми належними пожитками’ {Акты Ю. и З. P., IV, No 78, с. 144.}. И эти имнія съ прибавкою еще нсколькихъ селъ, поселенныхъ частью на наслдственныхъ, частью на купленныхъ земляхъ, оставались посл того въ род Борозднъ до конца XVIII вка {А. М. Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, 174, 381—2, 433—5.}. Точно также перешли къ Хмельницкому и сохранили благодаря этому переходу свои имнія члены другого стараго и богатаго землевладльческаго рода Сверщины, извстнаго въ ней съ половины XVI вка,— рода Рубцовъ. ‘Мы,— говорилось въ универсал Богдана Хмельницкаго 4 сентября 1656 г.— маючи взглядъ на пп. Рубцовъ, Михайла и Иллю, и на прислугу ихъ у войску нашомъ запорожскомъ, подалисьмо имъ въ посессію села: Курозново, Раженичи изъ млиномъ, с. Бобки, Чернооковъ, Брахловъ въ отчинами, до тыхъ селъ здавна належачими… въ селищами Полховымъ и Стобки, зо всми до ныхъ принадлежностями, маетности ихъ власные, въ повт Стародубовскомъ будучіи’ {Акты Ю. и З. Р., III, No 359, с. 545.}. Выговскій въ свое гетманство универсаломъ 26 февраля 1658 г. подтвердилъ т же имнія за ‘услугу п. Иліи и п. Михаила Рубцовъ, шляхтичей повту стародубовского, у войску запорожскомъ, которую за (при) небожчика (покойника) Золотаренка въ колку (нсколькихъ) экспедиціяхъ ронили’ {Обозрніе Румянцовской Описи Малороссіи, III, с. 693. Гетманъ Бруховецкій въ 1665 г. прибавилъ Михаилу Рубцу еще 11 селъ, составляющихъ Ропскую волость, но въ 1679 г. эти села были отобраны у Рубцовъ Самойловичемъ,— Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, I, 894—8.}.

Наряду съ крупными имніями Борозднъ и Рубцовъ въ Стародубщин сохранилось и нсколько мелкихъ шляхетскихъ владній, собственники которыхъ съумли во время разсчитать силу возстанія и снискать себ расположеніе его главы. ‘Маючи взглядъ — писалъ Хмельницкій въ универсал, данномъ 2 сентября 1656 г. шляхтичамъ Воронамъ,— на пановъ Мартина и едора Вороновъ шляхту, взявши въ протекцію нашу и наклонивши ухо до прозьбы ихъ, подалисьмо онымъ въ посессію села по отцу и стрію (дяд) диирею и Бенедихти Воронахъ, въ повт стародубовскомъ лежавшые, то есть село Савостяновичи въ селищами Букми, дворищемъ Вадковичами, Туровичами, деревню Бурновичи въ селищемъ и въ гумнищемъ и зо всми до ныхъ здавна яаяежитостьми и пожитками’ {Акты Ю. и З. P., III, No 358, с. 545.}. Подобнымъ же образомъ шляхтичъ Маркъ Фай сохранилъ за собою и посл отторженія Малороссіи отъ Польши пустоши Торки и Новоселки и весь ‘Фаевскій обрубъ’ съ поселеннымъ въ предлахъ послдняго селомъ Стахорщиной {См. универсалъ Бруховецкаго Марку Фаю 1663 г.— Обозрніе Румянцовской описи Малороссіи, 111, 828—9, просьбу Фаевъ о царской грамот — Акты Ю. и З. P., V, 11, XVIII, с. 24, с. Стахорщина поздне, отошло изъ-подъ владнія Фаевъ, но еще въ 1328 г. одинъ изъ Фаевъ собирался было откупить его у владвшаго имъ тогда великороссійскаго резидента Наумова — см. Журналъ поздки въ Москву гетм. Апостола въ Матеріалахъ для отеч. исторіи, изд. М. Судіенко, 1, 121. Мелкое владніе Фаевъ въ Стахорщин сохранялось однако въ первой половин XVIII вка и только во второй половин столтія совсмъ исчезло — см. Лазаревскій, Описаніе ст. Малор., I, 217.}. Село Тростань при полякахъ принадлежало Зяченкамъ и въ 1655 г. полковникъ ‘Нжинскій и всего Свера’ Гр. Гуляницкій подтвердилъ Опанасу Зинчеику его ‘отчину’ въ Тростани, прибавивъ при этомъ: ‘а мешкать ему водно любъ въ Стародуб, любъ игде хочетъ’ {Обозрніе Рум. Описи, III, 684, 680—1, Тростань скоро отошла, впрочемъ, изъ-подъ владнія Знченковъ, но за ними остались поселенныя на ея земляхъ слободки Людковщина и Шоломинъ, причемъ въ Людковщин владніе Знченковъ сохранилось до конца XVIII вка — тамже, 681 и Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, I, 421.}. Стародубскіе ‘земяне’ Смолевицкіе сохранили въ своемъ владніи с. Смолевичи, въ конц XVII вка проданное ими одному изъ сыновей Лаврентія Бороздны {Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, I, 874. Продавъ Смолевичи, Смолевицкіе сохранили за собой до конца XVIII вка незначи. тельное владніе въ сл. Михайлович.}. Шляхтичи Хмлевскіе, вступившіе съ возстаніемъ Хмельницкаго въ козацкое войско, причемъ одинъ изъ нихъ около 1650 г. былъ поставленъ стародубовскимъ хорунжимъ, удержали за собой поселенныя ихъ отцомъ слободки Случокъ и Хмлевку {Рум. Описи, III, 625—8 и Лазаревскій, Описаніе ст. Малор., I, 163— 4.}. Точно также мелкими шляхтичами, удержавшими въ своихъ рукахъ небольшія владнія въ Стародубщин’ были Случановскіе и занимавшій въ 1650 г. должность полкового стародубовскаго сотника Полуляхъ {Обозрніе Рум. Оп., 447 и 449, шляхтичъ Титъ Полуляхъ при полякахъ владлъ д. Полуляховой Буде и — Лазаревскій, Описаніе ст. Малор., I, 178.}. Село Зваки, съ начала XVII вка принадлежавшее семь Козловскихъ, и посл возстанія Хмельницкаго осталось за тогдашнимъ главою этой семьи, Федоромъ Козловскимъ, хотя другія родовыя села отошли отъ него {Лазаревскій, Описаніе ст. Малор., I, 309—10.}. Селомъ Выстриковомъ при полякахъ владлъ шляхтичъ Шкирмонтъ, онъ же остался владльцемъ этого села и посл изгнанія поляковъ и владлъ имъ до самой своей смерти {Генеральное слдствіе о маетностяхъ Стародубовскаго полка, рукопись библіотеки коллегіи Галагана, л. 81 об.}. Деревня Меженки ‘во время войны Богдана Хмелницкого и по войн была владлца полского благочестивой вры шляхтича Павла Водашинского’ {Тамже, л. 47 об.}. Селомъ Левенкою при полякахъ владлъ шляхтичъ Кохановскій, а ‘по вигнаню ляховъ его сынъ, живучи въ Украин въ полку чернговскомъ, владлъ тоею жъ Левенкою по унверсалу гетмана Многогршного’ {Тамже, сс. 46, 27, 35—6, сс. Листвинъ и Сибережъ перешли потомъ по наслдству къ Мокріевичамъ, с. Блоусъ — по наслдству же къ Красовскому.}. Тому же Кохановскому, наконецъ, отдана была находившаяся при полякахъ во владніи шляхтича Грабовскаго д. Пихторовха, и онъ владлъ ею, ‘живучи въ козацкомъ званіи, по гетманскимъ универсаламъ’ {Тамже, л. 25.}. Такимъ образомъ на территоріи позднйшаго Стародубовскаго полка больше трехъ десятковъ селъ и деревень и посл возстанія Богдана Хмельницкаго представляли собою шляхетскія имнія, сохранившіяся въ рукахъ ихъ прежнихъ владльцевъ, либо переданныя другимъ изъ уцлвшихъ въ стран шляхтичей.

Не меньшее, если не большее, количество такихъ имній сохранилось и на территоріи сосдняго Черниговскаго полка. Здсь жилъ шляхтичъ Станиславъ Кохановскій, удержавшій, какъ мы только что видли, два села въ Стародубщин. Оставшись въ Малороссіи, онъ скоро былъ поставленъ полковымъ черниговскимъ сотникомъ, а одно время, въ 1659 г., исполнялъ и обязанности наказнаго черниговскаго полковника. Богданъ Хмельницкій позволилъ ему посадить въ Черниговскомъ полку на его собственныхъ земляхъ слободку Гучинъ, а въ 1658 г. эта слободка была подтверждена ему Выговскимъ ‘за зичлавость (доброжелательство) его и працу (работу, службу) войсковую, которую щире ставилъ противъ кождого непріятеля’ {Тамже, л. 26 об.}. Кром того, Кохановскій, поселилъ еще, слободу Листвинъ, затмъ разросшуюся въ село, и владлъ сс. Сибережемъ и Блоусомъ {Чтенія въ Истор. Обществ Нестора-лтописца, т. IV, отд. III, сс. 110, 106—7, Генеральное слдствіе о маетностяхъ Черниговскаго полка,.No 125, въ 1658 г. сотникъ Станиславъ Коханенко и жена его Раина отдали ‘маетность хуторъ Гучинъ въ млиномъ и слободою’ въ приданое (‘въ посагъ’) дочери своей Анн и ея мужу Карпу Мокріевичу — тамже. No 123.}. Другой крупный владлецъ остался въ Черниговщин въ лиц шляхтича Юрія Бакуринскаго. Братья его во время.возстанія ушли въ Польшу, а онъ вступилъ на службу къ Хмельницкому и черезъ нсколько лтъ такой службы обратился къ гетману съ просьбой утвердить за нимъ земли и села, купленныя въ свое время его отцомъ, Николаемъ Бакуринскимъ, ‘въ розной шляхты пановъ Быялтовъ и Пероцкихъ’. Гетманъ склонился на эту просьбу и 26 іюня 1656 г. приказалъ ‘ему Юрію Бакуринскому уяверсалъ написати, ствержаючи по купл отца его села Великая Всь, Осняки, Рпки, Гусинка, Буянки и слободка вновь зачатая садить отцемъ его Николаемъ на дубров Свинопуское, островъ Грабовскій съ займою, на млинъ згожою, млинъ верхъ Вира, прозиваемая Пилипча, млинъ на риц Глинянц, яко оніе села имютъ въ себ ограниченіе… ему Юрію Бакуринскому и жен его въ спокойное владніе’ {Румянцевская Опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 9, л. 109-об, тамже, л. 101—5, грамота короля Сигизмунда III отъ 20 дек. 1609 г. Николаю Бакуринскому на купленныя имъ отъ пановъ Глбовичей Пироцкихъ земли и с. Рпки, тамже, л. 76, — универсалъ черниговскаго полковника Еф. Лизогуба, выданный 8 мая 1699 г. Климу и Якову Бакуринскимъ. ‘товариству злачному полковому’ и позволяющій имъ, согласно гетманскому универсалу, ‘владти обоими въ с. Рпкахъ частми людми, якіе на ихъ власнихъ праотчистихъ грунтахъ сидять’.}. Другихъ столь же крупныхъ владльцевъ въ Черниговщин отъ польскихъ временъ не сохранилось, но среднихъ и мелкихъ шляхетскихъ владній здсь уцлло не такъ ужъ мало.

Такъ, цлая группа мелкихъ владній сохранилась въ любецкой сотн, бывшемъ любецкомъ повт, гд было много мелкой шляхты и старинныхъ ‘земянъ’. Не сдвинуло ихъ съ ихъ родовыхъ гнздъ и возстаніе Богдана Хмельницкаго. ‘Видячи,— писалъ Хмльницкій въ универсал, выданномъ 31 марта 1656 г.,— прихилнихъ и зичливихъ щире войску запорожскому всю шляхту повту любецкаго, а меновите Саву Унучка, сотника любецкаго, и Артема Красковского изъ всею шляхтою тамошнею, которые, отъ початку войны щире служачи у войску запорожскомъ, въ кождихъ потребахъ добре ставаютъ и за вру православную бются, которыхъ мы заховуючи при добрахъ власнихъ отчистихъ, яко въ привилеи отъ королей здавна наданномъ маютъ, сурово приказуемъ, жебы жаденъ такъ въ старшини и черни и посполитихъ людей въ добрахъ ихъ отчистихъ найменшой кривди… чинить не важился’. Въ 1657 и 1660 гг. этотъ универсалъ былъ утвержденъ гетманами Выговскимъ и Юріемъ Хмельницкимъ, причемъ послдній изъ нихъ грозилъ ‘непослушнихъ своеволцовъ’, которые бы стали мшать названной шляхт ‘въ добрахъ своихъ всхъ спокойне зостаючи важивати’, ‘сурово, бы и на горл, безъ фолги (пощады) карати’, подтвердили его затмъ и гетманы Бруховецкій и Многогршный {Универсалы Б. Хмельницкаго и Выговскаго см. Генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, NoNo 172 и 173, универсалы Ю. Хмельницкаго, Бруховецкаго и Многогршнаго — Румянцевская Опись въ библіотек Академіи Наукъ, т. 7. Въ универсал ІО. Хмельницкаго названъ еще одинъ изъ этой любецкой шляхты — Иванъ Лишукъ, а въ универсал Многогршнаго (21 марта 1670 г.) дается и боле подробноэ перечисленіе ея: ‘схиляючися мы — говорится здсь — до унверсаловъ славной памяти въ Богу зешлихъ гетмановъ, антецессоровъ своихъ, на вчистіи добра Сав Унучку, Івану Скугару, Федору Красковскому, Алексю Кривопише, Ничипору Богушу, Семену Селицкому, Артему Злоб, Прокопу Величковскому, Василю Демидовичу, шляхт любецкой, наданихъ, симъ унверсалнимъ листомъ нашымъ ковфрмуемъ’. За исключеніемъ Унучковъ, или, точне, Унучковъ-Посудевекихъ, владвшихъ нсколькими селами и деревнями, все это были мелкіе ‘земяне’, о размрахъ владній которыхъ можетъ дать понятіе слдующій фактъ: въ 1691 г. полковникъ Яковъ Лизогубъ подтвердилъ одному изъ такихъ владльцевъ, Артему Жлоб, три частки грунту въ с. Шибириновк — ‘а на тихъ часткахъ сидятъ девять человка мужиковъ’. Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, No ¹⁶¹⁶/₂₇₇₆.}. Въ той же любецкой сотн небольшая деревня Кислые осталась во владніи шляхтича Щуковскаго, также, повидимому, принадлежавшаго къ любецкимъ ‘земянамъ’, поздне Щуковскій продалъ ее {Обозрніе Рум. Описи, I, 48. Продалъ онъ ее отцу сотника Савича (въ Обозрніи неврно: сотнику Савичу).}.

Подобныя же и нсколько боле крупныя владнія сохранились и въ другихъ мстностяхъ Черниговскаго полка. Въ 1656 г. Хмельницкій подтвердилъ Олифру Радченку за его ‘прислуги’, ‘которіе въ початку звиклъ отправовати въ войску нашомъ запорожскомъ’, его селище Пустовбицу. При этомъ, воспрещая сосднимъ обывателямъ пустошить и присваивать земли Радченка, гетманъ грозилъ, что всякаго непослушнаго будетъ ‘за взятіемъ вдомости срого безъ отпусту, бы и на горло, карати’ {Генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, No 90.}. Въ слдующемъ году Хмельницкій подтвердилъ шляхтичу Лукашу Носачевичу его ‘грунтъ’ за Черниговомъ, ‘съ которого передъ тимъ грунту конную отиравовалъ въ войску службу, а теперъ у войску нашомъ такъ же повинность надежную отдавати маетъ’, и обязалъ жителей слободы Ройской, освшей на этомъ грунт, ‘абы конечно въ того десятину кождій давалъ’ Носачевичу {Тамже, No 107, въ 1658 г. Выговскій подтвердилъ ему ‘слободу грунта его ддизніе въ людми, на томъ грунт мешкаючими, и зо всми приналежностямы’ — тамже, No 108. Въ обоихъ этихъ универсалахъ Носачевичъ не называется шляхтичемъ, но въ 1659 г. онъ, какъ ‘шляхтичъ повту чернговского’, продалъ сл. Ройскую войсковому товарищу Карпу Мокріевичу — тамже, No 106.}. Другимъ универсаломъ 1657 г. Хмельницкій ‘приворотилъ’ бывшему польскому коменданту Стараго Быхова, шляхтичу Павлу Ярмолтонскому, за ‘зичливость (доброжелательство) его въ подданю фортецч Биховской’, ‘село его власное, Вербичи названное, такъ же въ с. Горбове воловъ шесть и млинокъ’ {Тамъ же, No 76, сказка Вербицкихъ старожиловъ, занесенная въ текстъ генеральнаго слдствія, поясняетъ владніе Быковскаго коменданта этой деревней: ‘владлъ оною,— сказано здсь,— значковій полку чернговского козакъ Ерматовскій, которій посл войни лядской женился на дочери шляхецкой, наслдницы той деревни’, — тамже, с. 26. Во время переписи Малороссіи московскими стольниками въ 1666 г. стольнику Кир. Хлопову подалъ въ Чернигов челобитную ‘иноземецъ шляхтичъ Павелъ Ярматовской’, сообщая, что онъ выхалъ изъ Стараго Быхова ‘на вчное жиле з женою и дтми’ въ Черниговъ при Б. Хмельницкомъ, который по его просьб далъ ему д. Вербичи, ‘и онъ де Павелъ по тому ево гетманскому листу тоею деревнею Вербичами от тхъ мстъ и по сее время владетъ и всякіе государеви служби съ чернговскими козаками служить безпрестанно’. Хлоповъ ‘веллъ ему тоею деревнею владть по прежнему’.— Рум. Опись въ библіотек Академіи Наукъ, т. 9, л. 620—об. Гетманомъ Многогршнымъ въ 1670 г. село Вербичи было подтверждено вдов Ярмолтовскаго, ‘которій за едно. въ нами завше противко кождихъ непріятелей застановлялся’, въ уваженіе его заслугъ. Потомъ оно перешло по наслдству къ зятю Ярмолтовскихъ, Петру Воротилу, и его дтямъ — генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, NoNo 77, 78, 79.}. Семья Бутовичей и въ XVIII в. владла с. Солоновкой, на которое, какъ на хуторъ еще, королемъ Яномъ Казиміромъ въ 1649 г. дана была грамота ‘урожоному Богдану Бутовичу’ {Тамже, No 172.}. Точно также с. Церковищи и посл возстанія Хмельницкаго удержали въ своихъ рукахъ Кривкевичи, владвшіе имъ ‘по королевскимъ привиліямъ’, с. Борковку — сынъ убитаго во время возстанія Хмельницкаго шляхтича Борковскаго, ставшій выбельскимъ сотникомъ, с. Рогощи — шляхтичъ Болдаковскій, поставленный блоускимъ сотникомъ {Тамже, No 73 и въ текст слдствія, с. 25, Чтенія въ Ист. Обществ Нестора-лтописца, т. IV, отд. III, с. 115, Генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, с. 42 и Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, II, 244.}. Память мстныхъ старожиловъ еще въ начал XVIII вка хранила свднія и о другихъ остаткахъ шляхетскихъ владній въ Черниговщин. Такъ, по показаніямъ этихъ старожиловъ, села Яновка и Ладинка сохранились во владніи шляхтянки Екатерины Грязной, отъ нея перешли къ ея зятю Константину Мазапет, а отъ него къ его зятьямъ. Селами Голубичами и Буровкой владлъ ‘по наслдству отъ польской шляхты’ нкій Сташевскій, а потомъ зять его Нежинскій. Селомъ Жукотками посл возстанія владлъ шляхтичъ Константинъ Угровецкій, ставшій затмъ полковымъ обознымъ. Село Сахновка ‘было во владніи за оставшимся полякомъ Григоромъ, никакого чина не имющимъ’, до смерти его. Наконецъ, села Радичевъ и Ивашковъ, которыми до возстанія владлъ ‘ляхъ Соломй’, по изгнаніи поляковъ остались во владніи жены его, Аанасіи Юдицкой, которая, постригшись въ двичьемъ Печерскомъ монастыр и ставъ тамъ игуменьей, передъ смертью отдала эти села Кіево-Печерской лавр {Генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, сс. 6, 14, 22, 24, 92, 34, 74, 148. Въ записи самой Юдицкой названы еще сс. Мзинъ и Вишенки — Акты ІО. и 3. Р., VIII, No 43, сс. 150—1.}.

Были такіе остатки шляхетскихъ владній и на территоріи Нжинскаго полка, сосдняго съ Стародубовскимъ и Черниговскимъ, но здсь этихъ остатковъ было уже несравненно меньше. Жена шляхтича Силича еще въ 1657 г. владла с. Щербами, которое она въ этомъ году отдала Кербутовскому монастырю, не успвшему однако почему-то воспользоваться этимъ даромъ {Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, II, 441.}. Село Бурковка, какъ разсказывали въ 1729 г. мстные старожилы, еще въ гетманство Сомка оставалось во владніи ‘някогось шляхтича полского Синявского’ {Генеральное слдствіе о маетностяхъ Нжинскаго полка. Изданіе редакціи ‘Земскаго Сборника Черниговской губерніи’. Подъ редакціей Н. П. Василенка. Ч. 1901, с. 10.}. Владвшій при полякахъ селомъ Кочуровкою шляхтичъ Ясилковскій, или Ясликовскій, получилъ подтвердительный универсалъ на него отъ Богдана Хмельницкаго, а поздне отъ Дорошенка, но въ конц концовъ все же не удержалъ за собою названнаго села {Тамже, с. 62, Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, II, 480.}. Счастливе оказался нжинскій войтъ Цурковскій, который, не ограничившись гетманскимъ подтвержденіемъ, ршилъ добиться еще царскаго. ‘Прежъ сего,— писалъ онъ въ 1660 г. въ своей челобитной царю,— владлъ я при пояскомъ корол и при гетман Юрас Хмелницкомъ въ нжинскомъ узд родственными вотчинами д. Кукшинкою, д. Колесниками, д. Мылниками съ модницею, и со крестьяны и со всякими угодіи… и привилья у меня на т деревни и на мельницы со всякими угодьи королевскіе и гетманскіе есть’. Поэтому онъ и просилъ дать ему ‘жаловальную грамоту, по чему мн и дтемъ моимъ впредь владть’. Ему и была, дйствительно, тогда же выдана царская грамота, которой повелвалось, ‘буде онъ нын владетъ и спору ни съ кмъ нтъ, владти ему и дтемъ его’ названными деревнями {Акты Ю. и 3. P., V, No 5, с. 10. Старожилы въ 1729 г. о д. Колесникахъ показали, что ею ‘отъ полского владнія нкоторая шляхтянка удова, прозиваемая Петровская, владла, потимъ ляитъ-войтъ нжинскій Цурковскій, понявши оную шляхтичку за себе, и д. Колесниками завладлъ’. Генер. слдствіе о маетностяхъ Нж. полка, с. 3.}. Тогда же обратился въ Москву съ просьбой о выдач ему царской грамоты на находившіяся въ его владніи села нжинскій городской (магистратскій) писарь Васютинскій. ‘Прежъ сего — писалъ онъ — владлъ я при полскомъ корол и при запороскихъ гетманхъ вотчинами въ нжинскомъ узд д. Хибаловкою съ мелницею, да д. Красиловкою со крестьяны и со всми угодьи, и на т деревни и мелницу со всякими угодьи у меня королевскіе и запороскихъ гетмановъ (привилья) есть’. И ему была выдана грамота съ тмъ же условіемъ — владть, если у него, дйствительно, есть ‘привилья’ и ни отъ кого не будетъ заявлено спора. Въ Красиловк Васютинскому, кажется, все же не удалось укрпить свое владніе, но селомъ Хибаловкою онъ владлъ еще въ гетманство Самойловича {Акты Ю. и 3. P., V, No 11, XIV, с. 22. Генер. слдствіе о маетностяхъ Ни. полка, сс. 80 и 6. Другой Васютинскій, очевидно, братъ городского нисаря, подавъ тогда же дв челобитныя царю, въ первой изъ нихъ называлъ себя ‘шляхтичемъ’, во второй — ‘райцею’. Акты Ю. и 3. P. V, No 11. XIV, с. 22. А. М. Лазаревскій въ одной изъ послднихъ своихъ работъ, отступая отъ взгляда, нкогда развитаго имъ въ ‘Малороссійскихъ посполитыхъ крестьянахъ’, высказалъ мнніе, что именно эти царскія грамоты 60-хъ годовъ XVII столтія, среди которыхъ онъ особенно выдляетъ грамоту Цурковскому, ‘должны были положить начало возобновленію того строя междусословныхъ отношеній, который былъ и при полякахъ’ (‘Замчанія на историческія монографіи Д. П. Миллера’ с. 13). Но мы видли, что шаги къ такому возстановленію были сдланы въ Малороссіи еще до 60-хъ годовъ, и притомъ совершенно независимо отъ воздйствія московскаго правительства. Съ другой стороны царскія грамоты Цурковскому и Васютинскому носили условный характеръ, подтверждая названнымъ лицамъ ихъ владнія въ томъ случа, если у нихъ есть на эти владнія юридическіе документы, на которые они ссылаются, и права ихъ никмъ не оспариваются. Очевидно, не такія условныя подтвержденія могли положить начало возобновленію прежнихъ отношеній, и, чтобы окончательно убдиться въ этомъ, достаточно вспомнить судьбу гораздо боле категорическихъ грамотъ, выданныхъ въ 50 хъ годахъ Тетер, Выговскимъ и Золотаренкамъ.}.

Изъ южныхъ полковъ въ Переяславскомъ сохранилось владніе Сулимъ. Еще въ начал XVII вка польный гетманъ Станиславъ Жолковскій, владвшій крупными имніями въ Поднпровь, уступилъ одному изъ своихъ ‘оффиціалистовъ’, Ивану Сулим, кусокъ земли съ правомъ садить на ней слободы. Такъ возникли села Сулимовка, Лебединъ и Кучаковъ, и Сулимы удержали это владніе за собою и посл возстанія Хмельницкаго. Въ 1677 г. сынъ Ивана, Федоръ Сулима, жаловался въ полковой переяславскій судъ на ‘обывателей села своего ддизного Сулиминецъ, якоже Лебединскихъ и Кучаковскихъ, до той же его власности старожитне прислушающихъ и належащихъ’, что они прежде ‘отдавали послушенство и походячне надежности, а теперь, въ томъ ея оперши, усиловали отъ того жъ слберовати (освободиться) и съ подданства, которое предкове ихъ на себ мли, визутися’. Судъ вызвалъ свидтелей и ‘Миско Харченко и Андрей Втченко, мужеве барзо подейшлне, по сумленю (совсти) старости своей визкали, же еще на спочатку, якъ ея садила Варишовка, тогда тое все положеня, где тне села осли, Сулиминцы, Лебедынъ и Кучаковъ, падалъ панъ Жолкевскій Івану Сулим въ заслугахъ у вчность, абы себ тамъ сколко могъ и хотлъ осадывъ людей ку своему подданству’. Тогда судъ, подтвердивъ владніе Сулимы, постановилъ, что ‘хто схочетъ на тихъ его отчизнихъ грунтахъ жити, повиненъ будетъ ему во всемъ наложити вдавати послушенство и повинность’ {Сулимовскій Архивъ. К. 1884, No 17, сс. 22—3, ср. предисловіе, IV—VII. См. также А. Стороженко. Очерки переяславской старины, К. 1900, с. 105 и слд.}.

Въ другихъ южныхъ полкахъ шляхетскихъ владній не сохранилось вовсе. Выговскій въ свое гетманство сдлалъ было, правда, попытку возстановленія такихъ владній въ Полтавскомъ полку, отдавъ здсь Юрію Немиричу городки Кременчугъ, Кишенку, Кобеляки, Бликовъ, Переволочную и Новый Санжаровъ, на томъ основаніи, что ‘т маетности прежніе его наданые отъ королей полскихъ’ {Акты Ю. и P., XV, No 2, сс. 31, 39-41, 40-1, 43—4, 54—5, тамъ же, т. IV, No 61. с. 109.}, но эта попытка рушилась вмст съ властью Выговскаго, не оставивъ по себ никакого слда.

Во всякомъ случа, какъ показываютъ приведенные выше факты, возстаніе Богдана Хмельницкаго не уничтожило безъ остатка вс прежнія шляхетскія владнія въ стран, и не вс шляхетскія крпости были благодаря ему ‘скасованы козацкою саблей’. Наоборотъ, нкоторое, хотя и небольшое, количество такихъ крпостей сохранило свою силу и нашло себ признаніе и въ новыхъ условіяхъ жизни, созданныхъ возстаніемъ. Какъ только совершилось окончательное отдленіе Малороссіи отъ Польши, и вмст съ тмъ стала затихать буря народнаго волненія, т шляхтичи, которые во время возстанія примкнули къ Хмельницкому, поспшили обратиться къ нему съ просьбами о подтвержденіи имъ прежнихъ ихъ имній. И эти просьбы не остались безъ удовлетворенія. И Богданъ Хмельницкій, и слдовавшіе за нимъ гетманы благожелательно ‘наклоняли къ нимъ ухо’ и охотно подтверждали старыя, а порой давали и новыя имнія тмъ шляхтичамъ, которыхъ ‘всемогущій Богъ наклонилъ до войска запорожского’, которые оказывали ‘войску’ какія-либо услуги, отбывали вмст съ нимъ его ‘экспедиціи’ и несли ‘працу войсковую’. Въ своемъ стремленіи возстановить и укрпить прежнія права такихъ шляхтичей на ихъ имнія и земли бывшій вождь народнаго возстанія не останавливался даже передъ угрозами смертной казни для нарушителей этихъ правъ. Такъ и посл возстанія въ Малороссіи уцлла — правда, небольшая и расположенная по преимуществу въ Сверщин, этомъ главномъ на лвомъ берегу очаг мелкой шляхты,— группа частновладльческихъ имній.

Собственники этихъ имній обязывались при этомъ и на будущее время военной службой. Само по себ это обязательство еще не заключало въ себ ничего новаго, такъ какъ и раньше на владвшихъ имніями шляхтичахъ лежала повинность военной службы. Сообразно этому гетманскіе универсалы разсматривали служебную повинность шляхтичей, которымъ подтверждались ихъ имнія, какъ простое продолженіе старыхъ порядковъ, и выставляли требованіе, чтобы владльцы имній, подобно тому, какъ они раньше ‘отправовали въ войску службу’, такъ и теперь ‘повинность надежную отдавали’. Порою это требованіе ставилось и въ боле конкретной форм, нисколько не утрачивая при этомъ своей связи съ старымъ порядкомъ. Въ цитированномъ уже мною универсал гетмана Многогршнаго, данномъ любецкой шляхт 21 марта 1670 г., подтвержденіе этой шляхт ея земельныхъ владній мотивируется слдующимъ образомъ: ‘поневжъ (такъ какъ) оная шляхта любецкая яко од зачатое у войску войны за цлость добра носполитого (общенароднаго) заставлялася, такъ и и теперь каждій шляхтичъ з служби {‘Служба’ въ данномъ случа означаетъ земельное владніе.} своей, хто будетъ тихъ кгрунтовъ ужинати, ведлугъ (согласно) стародавнего порядку на добромъ коню з риштункомъ (вооруженіемъ) военного козака, если не самъ, до боку нашого повиненъ будетъ выставляти, а которій бы не хотлъ шляхтичъ, пожиткуючи оними грунтами, военного з служби своей козака до боку нашого висилати, албо самъ на услугу войсковую внежжати, таковій кождій од держання кгрунтовъ одпадатиметъ’ {Румянцевская опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 7.}. Дйствительность, однако, далеко отвела сохранившихся въ Малороссіи шляхтичей отъ того стараго порядка, о которомъ напоминали и на который ссылались гетманскіе универсалы. Если военная служба шляхтичей и не являлась новостью, то условія, въ которыхъ должна была теперь протекать эта служба, были совершенно новыми и влекли за собою важныя послдствія. Отбывая службу въ рядахъ ‘войска запорожскою’, уцлвшіе шляхтичи, слишкомъ малочисленные для того, чтобы составить собою особый классъ, неизбжно сливались съ этимъ ‘войскомъ’, и такое сліяніе наступило на первыхъ же порахъ. При этомъ боле состоятельные и пользовавшіеся вліяніемъ въ своихъ мстахъ шляхтичи заняли сотенные, а то и полковые ‘уряды’, боле бдные и незамтные затерялись въ масс рядового козачества, но т и другіе одинаково оказались сравненными съ козаками, и единственнымъ въ сущности отличіемъ, выдлявшимъ ихъ изъ рядовъ послднихъ, оставалось обладаніе имніями, подтвержденными шляхтичамъ гетманскими универсалами.

Что же, однако, представляли собою самыя эти имнія? Въ исторической литератур такимъ знатокомъ исторіи Малороссіи, какъ покойный А. М. Лазаревскій, неоднократно и весьма категорически высказывалось мнніе, что въ тхъ универсалахъ, которые выдавались Богданомъ Хмельницкимъ на имнія отдльнымъ лицамъ, рчь шла всегда исключительно о земл, но никакъ не о прав на крестьянскій трудъ. ‘Въ универсалахъ Хмельницкаго и Выговскаго,— писалъ А. М. Лазаревскій въ одномъ изъ первыхъ своихъ трудовъ,— нтъ упоминанія о ‘послушенств’ крестьянъ’. Универсалы съ упоминаніемъ такого ‘послушенства’ — писалъ и подчеркивалъ онъ въ одной изъ послднихъ работъ — ‘Богданъ Хмельницкій выдавалъ только монастырямъ’ {А. М. Лазаревскій, Малороссійскіе посполитые крестьяне, с. 19, ‘го же, Замчанія на историческія монографіи Д. П. Миллера, с. 6.}. Но, какъ ни категоричны эти утвержденія покойнаго историка, съ ними нельзя согласиться. Выше мы видли уже одинъ фактъ, стоящій въ противорчіи съ такими утвержденіями. Подтверждая шляхтичу Носачевичу землю, на которой поселилась слобода Родская, Хмельницкій вмст съ тмъ обязалъ жителей этой слободы уплачивать десятину Носачевичу. Можно указать и другой, боле яркій фактъ, еще рзче противорчащій приведеннымъ утвержденіямъ. Укрпляя универсаломъ 26 іюня 1656 г. за Юріемъ Бакуринскимъ имнія его отца, Хмельницкій заканчивалъ свой универсалъ такими словами: ‘грозно приказуемъ, ижби якъ полковникъ чернговскій, старшина полковая, сотники, атаманы, такъ и нхто другій ему Бакуринскому не важился чинити жадное перешкоди, войти зась и посполитіе всхъ тихъ вышшеписанныхъ селъ абы ему, Бакуринскому, всякое подданическое послушенство отдавали, мти хочемъ и грозно приказуемъ’ {Румянцевская опись, хранящаяся въ библіотек Академіи Наукъ, т. 9, л. 620—об.}. И, если въ другихъ сохранившихся до нашего времени универсалахъ Богдана Хмельницкаго, данныхъ отдльнымъ лицамъ на ихъ имнія, и нтъ столь же ясныхъ и опредленныхъ упоминаній о ‘подданическомъ послушенств’ крестьянъ, то все содержаніе этихъ универсаловъ не оставляетъ сомннія въ томъ, что такое ‘послушенство’ прямо подразумвалось ими. Владльцамъ подверждались и давались въ этихъ универсалахъ не просто земли, а ‘маетности’, ‘села’ и ‘деревни’ со всми къ нимъ ‘приналежитостями’ и со всми ихъ доходами, или ‘пожитками’. И какъ гетманъ, подтверждавшій и дававшій эти села и деревни, такъ и получавшіе универсалы владльцы, несомннно, имли при этомъ въ виду ‘маетности’ стараго типа, въ составъ ‘пожитковъ’ съ которыхъ входилъ обязательный трудъ крестьянъ. Юрій Бакуринскій не могъ представлять,— и, конечно, не представлялъ собою,— въ этомъ случа единичнаго исключенія. Такое же, какъ онъ, право на крестьянское ‘послушенство’ сохранили за собою и вс другіе владльцы уцлвшихъ шляхетскихъ имній.

Сохранивъ за собою право пользованія крестьянскимъ трудомъ внутри имній, владльцы послднихъ вмст съ тмъ сохранили въ своихъ рукахъ и право свободнаго распоряженія самыми имніями. Послдніе не только переходили по наслдству, но и передавались владльцами по завщанію, отдавались въ приданое за дочерьми, продавались на сторону и отдавались въ даръ, и вс эти акты распоряженія совершались вполн безпрепятственно. Дем. Кондр. Унучко-Посудёвскій завщалъ слободку Веркіевку ‘въ вчное владніе’ своей дочери жиляховской {Генер. слдствіе о маетностяхъ Черниг. полка, No 198.}. Шляхтянка Грязная ‘добровольнымъ записомъ’ отдала с. Суличовку своей дочери и ея мужу Мазанет. Шляхтичъ Кохановскій, онъ же сотникъ Коханенко, вмст со своей женой въ 1658 г. точно также отдали слободку Гучинъ своей дочери и ея мужу Мокріевичу. Шляхтичъ Носачевичъ съ сыновьями продалъ въ 1659 г. слободу Родскую тому же Мокріевичу. ‘Якъ я тилко держалемъ и уживалемъ и на тое право млъ,— писалъ онъ при этомъ въ своей купчей — такъ зъ людми и подданствомъ вс тіе грунта съ доброй своей вол пану Карпу Мокриевичу… на вчное и спокойное держане ему самому, малжонце и потомству его продалемъ’ {Тамже, No 106.}. Въ 1665 г. игуменья Аанасія Салтановна Юдицкая, вдова шляхтича Саломя, отдала Кіево-Печерской Лавр свои имнія въ Черниговщин. ‘Т мои вс вотчины и маетности,— писала она,— Вишенки, Радичевъ, Иванковъ, Мезинъ и ихъ вс приналежности, села, люди, земли, дубровы, озера и рки, мельницы, рудни, дани, угодья и всякіе пожитки со всмъ вовсе на хвалу Господу Богу и въ честь пресвятой Богородице и преподобнымъ отцемъ печерскимъ нашимъ, за мое же и сродниковъ моихъ всхъ живыхъ и усопшихъ спасеніе, надала есми и вчно отъ сего дня… лавр Печерской Кіевской и въ ней нын и впредь живущимъ всечестнымъ архимандритомъ и всей братіи записую и поступаюсь’ {Ю. и З. P., VIII, No 43, стр. 160—1.}. Передавались и переходили изъ рукъ въ руки во всхъ этихъ случаяхъ, какъ видно изъ приведенныхъ примровъ, опять-таки не только земли, но и ‘люди’ съ лежащимъ на нихъ ‘подданствомъ’.

Такимъ образомъ, въ освободившейся отъ польскаго владычества и начинавшей новую эпоху своего существованія Малороссіи, сохранились все же и помщики въ лиц уцлвшихъ въ рядахъ козацкаго войска шляхтичей, и зависимые отъ нихъ крестьяне въ ихъ имніяхъ. Эти шляхетскія имнія, разбросанныя небольшими островками среди массы другихъ поселеній, успвшихъ совершенно освободиться отъ прежнихъ своихъ владльцевъ, представляли собою какъ бы обломокъ стараго порядка, уцлвшій въ новомъ стро. Правда, по своимъ размрамъ этотъ обломокъ былъ очень невеликъ. Но рядомъ съ нимъ сохранился и другой, гораздо боле значительный по размрамъ, остатокъ стараго порядка. Этимъ другимъ остаткомъ были монастырскія владнія.

Православные монастыри Малороссіи въ моментъ, непосредственно предшествовавшій возстанію Богдана Хмельницкаго, были крупными помщиками, владя значительными имніями на обоихъ берегахъ Днпра. И, когда малорусское крестьянство поднялось на зовъ Хмельницкаго противъ своихъ пановъ, волна народнаго возстанія захлестнула и монастырскія маетности, раздлившія общую судьбу панскихъ имній. Особенно сильно пострадалъ при этомъ Густынскій Прилуцкій монастырь, съумвшій, очевидно, передъ тмъ вызвать противъ себя большое ожесточеніе въ окрестномъ населеніи. По крайней мр, среди послдняго посл первыхъ же побдъ Хмельницкаго нашлись ‘своевольцы’, которые ‘монастиръ разграбовали и черицовъ окрузне мордовавши били, а инихъ въ смерти побили’ {Изъ актовой лтописи, составленной монастыремъ въ 1765 г. См. Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, т. III, 395.}. Въ другихъ мстахъ волненіе не выливалось въ такія крайнія формы, но все же серьезно угрожало, если не жизни, то имущественнымъ интересамъ монаховъ. Монастырскимъ управляющимъ приходилось укрываться отъ волновавшагося населенія, монастырскіе лса и поля захватывались крестьянами, отказывавшимися вдобавокъ отъ какого бы то ни было ‘послушенства’, а въ монастырскихъ селахъ, какъ и во всхъ другихъ, безпрепятственно формировались козацкіе отряды, въ которые свободно вступали вчерашніе ‘подданные’, тмъ самымъ окончательно выходя изъ-подъ власти монастырей. Идя по этому пути, возстаніе общало закончиться полнымъ освобожденіемъ монастырскихъ крестьянъ, и монахи засыпали Хмельницкаго жалобами, создававшими для него тмъ боле трудное положеніе, что офиціальнымъ лозунгомъ возстанія явилась защита угнетенной поляками православной вры. Правда, сами монастырскія власти въ своихъ дйствіяхъ не особенно стснялись этимъ лозунгомъ. Въ самый разгаръ борьбы малорусскаго народа съ польскимъ владычествомъ они были больше всего озабочены сохраненіемъ своихъ земельныхъ владній и, во время Хмельницкаго, какъ и посл него, при всякомъ успх польскаго оружія готовы были прежде всего выпрашивать охранныя и подтвердительныя грамоты у польскаго правительства, совершенно такъ же, какъ при иномъ оборот длъ выпрашивали подобныя грамоты въ Москв и у козацкаго гетмана.

Какъ бы то ни было, Хмельницкій’ на первыхъ же шагахъ побдоноснаго возстанія былъ осажденъ жалобами монаховъ, горько стовавшихъ на то, что козаки, возставшіе за поруганную правую вру и объявляющіе себя покровителями православной церкви, сами разоряютъ имущества этой церкви и тмъ подрываютъ ея благосостояніе. И вождь возстанія какъ нельзя боле близко принялъ къ сердцу эти жалобы и какъ нельзя боле энергично отозвался на нихъ. И самъ Хмельницкій, и его полковники пустили въ ходъ чрезвычайно ршительныя мры для возстановленія прежняго порядка въ монастырскихъ имніяхъ. Уже въ іюн 1648 года Хмельницкій приказалъ прилуцкому сотнику и атаману поймать и покарать своевольниковъ, разграбившихъ Густынскій монастырь, и тогда же далъ монахамъ послдняго особый универсалъ, воспрещавшій кому бы то ни было чинить ‘кривды’ въ монастырскихъ имніяхъ. Когда въ слдующемъ году крестьяне принадлежавшаго Густынскому монастырю села Мацевки вышли изъ повиновенія монахамъ, Хмельницкій, по жалоб послднихъ, предписалъ прилуцкому полковнику, чтобы юнъ ‘Козаковъ и селянъ Мацевскихъ смирилъ, которіе непослушни монастырю’ {А. М. Лазаревскій. Описаніе старой Малороссіи, т. III, с. 396.}. Не мене ршительно охраняли подъ воздйствіемъ Хмельницкаго монастырскія имнія и его ближайшіе помощники. ‘Вамъ, обывателямъ Бабскимъ, и постороннимъ — писалъ наказный гетманъ Иванъ Золотаренко въ своемъ универсал 14 іюня 1654 г.— приказуемъ суровимъ нашимъ писаніемъ, ижбы господиномъ отцемъ законникамъ монастира Макошинскаго жадной найменшой кривди въ грунтахъ монастирскихъ чинить не важилися подъ горломъ на каждого такового противного тому писанію нашому, гдижъ (такъ какъ) таковое мемъ росказаніе отъ его милости пана гетмана Богдана Хмелницкого, абысмо того стеригали надбарзй, абыся жадніе кривди и перепоны въ грунтахъ монастирскихъ не дяли. Позволяемъ тежъ велебнимъ господиномъ отцемъ монастира тамошнего законникомъ кождого противного до полковника нашего наказного отсилати, прето таковой горломъ каранъ быти иметъ ведлугъ (согласно) росказання нашого’ {Документы монастырей, переданные изъ Архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку Кіевскаго университета, No 1616—25. Цитированный универсалъ здсь въ позднйшей копіи въ декрет 1736 г. полковой черниговской канцеляріи по длу Макошинскаго монастыря съ козаками г. Бабы.}. Подобнымъ же образомъ кіевскій полковникъ Павелъ Яновичъ Хмельницкій, охраняя владніе Межигорскаго монастыря въ с. Дернин, писалъ въ своемъ универсал 17 іюля 1655 г.: ‘которіе бы мимо унверсалъ его милости пана гетмана, добродя моего, въ пожиткахъ Чернинскихъ найменшую перешкоду капитуле монастыря Межигорскаго чинить мли и втикатсе хотли, таковій, каждій не чимъ иншимъ, але горломъ каранъ буде, иначей не чинечи’ {Румянцевская Опись, хранящаяся въ библіотек Кіевскаго университета, Кіевскій полкъ, Документы Остерской сотни, т. VIII, No 8.}. Продолжая ту же традицію, Выговскій въ свое гетманство выдалъ 16 ноября 1658 г. Ватуринскому монастырю универсалъ, въ которомъ, воспрещая самовольныя порубки въ монастырскихъ пущахъ, требовалъ, ‘абы жаденъ (никто) и ногою не вступивъ у монастырскіе грунта’. ‘Не тилко — прибавлялъ онъ-дуба зрубати, але и прута вирубати не позволяемъ подъ зарукою тысечи копъ, а хто бы былъ въ томъ спречнимъ бунти своеволніи подіймати, на церковь Божію черичиковъ похвалки не забодство, такового приказуемъ горломъ карати, иначедъ не чинячи’ {Чтенія въ Истор. Обществ Нестора-лтописца, кн. V, Акты по исторіи монастырскаго землевладнія въ Малороссіи, сообщенные А. М. Лазаревскимъ, с. 57. Малорусская ‘копа’ равнялась 50 копйкамъ, 1000 копъ — 500 р.}.

Такъ энергично водворяя спокойствіе среди монастырскихъ крестьянъ и охраняя монастырскія земельныя имущества отъ всякихъ покушеній на нихъ со стороны окрестнаго населенія, Хмельницкій и его ближайшіе сподвижники не мене энергично противились уменьшенію числа ‘подданныхъ’ въ имніяхъ православныхъ монастырей. Даже въ самомъ начал возстанія, когда для Хмельницкаго были особенно важны и цнны вс прибывавшія къ нему силы, онъ не оставался глухъ къ жалобамъ монаховъ на такое уменьшеніе, происходившее благодаря вступленію монастырскихъ ‘подданныхъ’ въ ряды поднявшагося на войну козачества. Уже въ іюн 1648 года онъ выдалъ Густынскому монастырю универсалъ, которымъ ‘запретилъ, дабы подданныхъ монастырскихъ въ козаки не принимано’ {Лазаревскій, Описаніе старой Малороссіи, т. Ш, с. 395. До насъ сохранился самый универсалъ. Онъ гласитъ такъ: ‘Богданъ Хмелницкій гетманъ з войскомъ Его Кор. млти Запорозскимъ. Всмъ вобецъ и кождому з особна, кому о томъ вдати будетъ належало, а меновите козакомъ войска нашего, въ Прилуце будучимъ, жадали отъ насъ гдинове отцеве монастыра общежителного Густинского, ижъ, маючи отъ благочестивыхъ князей и пановъ побожныхъ хртіянскихъ ктиторовъ на церковь Бжію и на хвалу имени его стого падане за отпущеніе грховъ своихъ не мало кгрунту для выхованя мешкаючихъ при томъ стомъ мсцу, чою оны, приспособившы себ старанемъ и працею своею кгрунту и хутора, а при немъ и для помочи своей приспособили людей убогихъ меновите на Мацкевц, Прето просили насъ, абы з ихъ кгрунтовъ и футоровъ до войска подданыхъ ихъ не пріймовали и ихъ кгрунтовъ, такъ лсовъ, яко и сножатей и паскъ без жадныхъ перешкодъ и турбаций. Што мы на ихъ прозбу, яко бюмолцовъ своихъ вцале, безъ жаднаго нарушена заховуемо под ласкою нашею. А хто бы млъ онымъ рез сей нашъ листъ перешкоду и кривду чинити, теды мы такового яко не збожною и непріятеля церкви Бжія, карати росказуемъ. На што мы сей нашъ листъ подъ печатю войсковою и съ подписомъ руки нашое власное даемъ. Писанъ въ Чегерин, дня 2 іюля року 1648. Богданъ Хмелницкій гетманъ рукою властною’. Документы монастырей, переданные изъ архива Черн. Каз. Нар. въ библіотеку Кіев. ун-та, No. 1616/977}. Въ конц того же года подобный универсалъ былъ данъ имъ и Двичьему Печерскому монастырю. ‘Листомъ моимъ гетманскимъ и владзою нашею гетманскою — писалъ здсь Хмельницкій — сурово напоминаемъ, абысте, яко вы, подданные, такъ и те, которые съ охоты своее подъ тотъ часъ въ козачество, не хотячи до того монастыря работы отправляй, удалилися, честной законниц госпож Магдалин Блецкой, игумень Кіево-Печерской, и всмъ сестрамъ того же монастыря послушны были и повинности и работы всякіе отправляли, поетерегаючи на себе войскового карання, бо мы со не имъ войскомъ не хочемъ отъ монастыря, особливо отъ убогихъ законницъ, подданыхъ отыймовати. Дастъ Богъ на услугу войсковую охочихъ и безъ людей церковныхъ. А если росказаню и листу нашому хто изъ васъ спротивится, таковый, яко войсковый непріятель и зневажалъ листу нашого, горломъ караный будетъ’ {Акты З. Р., т. V, No 25.}. Даже т изъ монастырскихъ крестьянъ, которые успли уже вступить въ козацкіе отряды и совершить вмст съ ними первый побдоносный походъ, обязывались такимъ образомъ подъ страхомъ смертной казни вернуться въ ряды монашескихъ ‘подданныхъ’, и на будущее время всмъ этимъ ‘подданнымъ’ закрывался выходъ изъ ихъ состоянія. Въ имніяхъ православныхъ монастырей вождь возстанія соглашался всей силою своей власти поддерживать старый порядокъ, тотъ самый порядокъ, противъ котораго, въ мысляхъ народной массы, и было направлено все возстаніе.

Но съ ростомъ успховъ возстанія для монаховъ этого оказалось уже мало. Побды Хмельницкаго раскрывали передъ ними другія, боле заманчивыя перспективы въ смысл возможности не только упроченія, но и расширенія имущественнаго благосостоянія существовавшихъ въ кра православныхъ монастырей. Побдоносная борьба козацкаго войска, провозглашавшаяся борьбой за угнетенную православную вру, давала, казалось, этимъ монастырямъ удобный случай вернуть себ находившіяся прежде въ ихъ владніи и почему-либо отнятыя поляками имнія, а, быть можетъ, пріобрсти еще и новыя изъ имній уничтожаемыхъ католическихъ монастырей. Къ Хмельницкому и посыпались просьбы въ этомъ смысл, и гетманъ опять-таки не остался равнодушенъ къ нимъ. ‘Поневажъ — писалъ онъ въ своемъ универсал, данномъ 11 января 1651 г. кіевскому Братскому монастырю — всемогущею своею рукою десною Богъ и Сотворитель неба и земли сподобилъ мн непріятелей и гонителей всходней православной церкви, матки нашей, ляховъ въ Украины въ Польшу далеко прогнаты, стараніе мало пилное около благолпія церквей Божіихъ и о монастырехъ для разможенья хвалы Божой, а яко инымъ многимъ церквамъ и монастырямъ для поправы и выжевеня придавалемъ маетности лядскіе и млины, такъ монастыреви Богоявленскому Братскому Кіевскому домениканскіе маетности, а особливе село, названное Мостища… въ всми приналежными грунтами, полями, сножатьми, борами, лсами и всми млинами и пожитками подалемъ въ владзу и спокойное уживанье’ {Памятники, изд. Врем. Коммиссіей для разбора древнихъ актовъ, и, отд. I, No 18, сс. 210—12.}. Другимъ универсаломъ того же года Хмельницкій возвратилъ Кіевскому Пустынно-Никольскому монастырю земли, еще въ 1612 г. присужденныя ему люблинскимъ трибуналомъ, но оставшіяся во владніи кн. Вишневецкихъ, и при этомъ отдалъ монахамъ поселившееся здсь мстечко Чигринъ-Дуброву съ окрестными селами. ‘Росказуемъ,— писалъ онъ — аби въ месте Чигринъ-Дуброви и селахъ, тамъ належачихъ, вс тіе, которіе колвекъ въ реестръ войска Запорожского не писаны, послушенство звиклое отдавали и, яко подданіе, повинности своей досить чынили и ни и чемъ спречними и противними не били урядникамъ и старшин, отъ игумена и капитули монастиря Николского посланимъ’. Во всемъ этомъ — прибавлялъ Хмельницкій — для монастыря ‘козаки не мають бити перешкодою (не должны мшать) и овшемъ (напротивъ) радою и помочю, въ млини, аренди, шинки и иншне монастирскне пожитки не втручаючися, бо предъ тимъ моремъ и землею справи своей шаблею поживенне мли и церкви Божіе надаряли’ {Харьковскій Историческій Архивъ, Архивъ Малороссійской Коллегіи, Черниговскій отдлъ, No 3658.}. Не мене щедрый даръ получилъ нжинскій монастырь Рождества Богородицы: Хмельницкій далъ ему м. Салтыкову Двицу съ селами Блистовой, Стольной, Волосковичами и Степановкой и бывшее передъ тмъ во владніи доминиканскихъ монаховъ мстечко Мринъ съ селами его волости {Акты Ю. и З. P., V, No 7 XX, с. 25, Документы монастырей, перед. изъ архива Черн. Коз. Палаты въ б—ку Кіевскаго ун—та, No 1.}. Подобнымъ же образомъ одарены были и нкоторые другіе монастыри.

Моментъ присоединенія Малороссіи къ Москв далъ монастырямъ случай выступить съ своими просьбами и притязаніями уже не передъ козацкимъ гетманомъ, а передъ московскимъ царемъ, и они не замедлили воспользоваться этимъ случаемъ. Въ 1654 г. въ Москву явились посланцы кіевскаго митрополита и монастырскихъ властей — просить у московскаго государя для кіевскихъ монастырей подтвержденія находившихся въ ихъ владніи имній и пожалованія новыхъ. Мотивами для такого пожалованія указывалось и то, что монастырскія имнія разорены войной, и то, что у монастырей пропали за нкоторыми польскими панами данныя имъ взаймы деньги. ‘Адамъ Кисель, бывшій воевода кіевскій, виноватъ намъ,— писалъ, напримръ, въ своей челобитной намстникъ кіевскаго Братскаго монастыря,— денегъ нашихъ золотыхъ 60.000, сирчь 10.000 рублевъ московскихъ, не отдалъ намъ тхъ денегъ и умеръ, а далъ намъ былъ малъ городъ Новоселки и три деревни, которые, и егда аще не опустли, едва 5.000 р. стоили, а нын, войною тою разорены, опустли тако, яко едва двадесять есть крестьянъ въ той отчин, отнюду же ни корму имти не можемъ, но скитающеся и милостыни просяще едва пищу пріобртати худую возможемъ. Молимъ убо прилежно, изволи царское ваше величество насъ пожаловати, ту отчину опустлую Новоселки нашу намъ своею царскою грамотою утверди и за т наши монастырскіе денги 10.000 р., что что намъ Адамъ Кисель виноватъ не отдалъ, его которое имніе и отчину, зд по немъ оставшую, городъ Мену, пожалуй и своею грамотой утверди, да оттуду возможемъ питатися’. На такомъ же основаніи Братскій монастырь просилъ отдать ему г. Ржищевъ, часть котораго раньше принадлежала пану Воронину, также не уплатившему своего долга монастырю {Ю. и З. P., X, No 16, с. 731.}. Крестьяне, освободившіеся отъ своихъ владльцевъ, въ глазахъ монаховъ, очевидно, продолжали оставаться панскимъ имуществомъ, на которое могло быть обращено взысканіе за долги прежняго владльца. Въ свою очередь Пустынно-Никольскій монастырь, прося отдать ему вс имнія, на которыя у него есть старыя права, но которыми въ настоящее время ‘по изгнаніи ляховъ Богданъ Хмельницкій, гетманъ вашего царскаго величества запорожскій, обладаетъ’, уврялъ, что Хмельницкій и самъ очень хочетъ вернуть эти имнія монастырю, только ‘безъ повелнія вашего царскаго величества отдати не дерзаетъ’ {Тамже, сс. 745—6, 753—4.}.

Московское правительство, однако, отнеслось къ этимъ просьбамъ съ нкоторою осторожностью. Оно ршительно отказалось впредь до предполагавшейся переписи Малороссіи жаловать монастырямъ новыя имнія и ограничилось тмъ, что подтвердило кіевскому митрополиту и монастырямъ т имнія, которыя въ этотъ моментъ находились въ дйствительномъ ихъ владніи. Разршая въ этихъ имніяхъ ‘доходы всякіе, которые съ тхъ маетностей сбирывали и нын сбираютъ, имати по прежнему’, московское правительство вмст съ тмъ, по просьб монастырей, запретило своимъ кіевскимъ воеводамъ вступаться въ судъ надъ населеніемъ монастырскихъ имній. ‘И какъ къ вамъ,— говорилось въ отправленной воеводамъ по этому поводу царской грамот,— ея наша грамота придетъ, и кто вамъ учнетъ бить челомъ на митрополичьихъ домовыхъ всякихъ людей и на крестьянъ и Печерскаго монастыря и иныхъ монастырей на слугъ и на крестьянъ, и вы бъ ихъ отсылали къ митрополиту и въ монастыри, кто гд судимъ, да ни въ какіе бы еще духовные дла не вступались, отсылали къ митрополиту’ {Акты Ю. и З. P., X, No 16, сс. 760—62, 761—64.}.

Не успвъ увеличить свои владнія при помощи московской власти, монастыри вновь обратились съ своими просьбами на этотъ счетъ къ Богдану Хмельницкому. Послдній съ своей стороны и посл 1654 года не отказывался расширять монастырское землевладніе. Такъ, лубенскому Мгарскому монастырю онъ не только подтвердилъ вс прежнія его имнія, но и далъ земли, принадлежавшія раньше поселеннымъ въ Лубнахъ кн. Вишневецкимъ бернардинскимъ монахамъ, а заодно отдалъ ‘въ моць и послушенство’ и людей, сидвшихъ на этихъ земляхъ {Лазаревскій, Историческіе очерки полтавской лубенщины XVII—XVIII вв. Чтенія въ Историческомъ Обществ Нестора, кн. XI, отд. II. сс. 90, 96, 102, 103.}. Макошинскій монастырь получилъ бывшія ‘панскія поля’ въ менской сотн Черниговскаго полка {‘П. сотнику Менскій, — писалъ 13 марта 1666 г. ‘полковникъ нжинскій и всего Свера’ Григорій Гуляницкій,— дошла намъ вдомость, ижъ нкоторые товариство и посполитне люде недавними чаcи поля падаютъ панскне завоеванне во всхъ трохъ рукахъ, теди мы въ владзи полковнитства нашего приказуемъ, абися жаденъ не важилъ того заживать поля: далисмо до заживапя монастиру Макошинскому, а меновите черницамъ монастирскимъ, а повторе приказуемъ сурове, аби жадное перешкоди въ тихъ поляхъ нхто не важился чинити’. Документы монастырей, переданные изъ Архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, NoNo 1616—1408.}. Густынскому монастырю Хмельницкій въ 1655 г. отдалъ третій поставъ въ мельниц, два постава въ которой были даны ему раньше кн. Вишневецкими, а черезъ два дня посл этого далъ цлое село. ‘Мы,— писалъ онъ въ своемъ универсал 17 мая 1655 г.,— з побожаости нашой село Половое, стоячое на кгрунтахъ монастыря Густинского, феровалисмо отцемъ, въ монастыр Густинскомъ будучимъ, на виживлене, въ которомъ сел обывател зостаючне во всемъ абы были послушними монастыреви и вшелякую повинность без спорки жадное отдавали, тымъ писанемъ срокго напоминаемъ’ {Тамже, NoNo 1616—998 и 1616—979. Отданный монастырю третій поставъ (‘коло’) мельницы шелъ до того ‘на аренду’, и универсалъ Хмельницкаго поэтому прибавлялъ: ‘а щосмо одвернули коло отъ арендара, теды у нагороду того кола при експрованю аренды тому арендарови, то держить аренду, дефолкати (сдлать скидку) обецуемъ’.}. Батуринскому Крупицкому монастырю Хмельницкій въ 1655 г. ‘для вшелякое ему даня помочи’ отдалъ ‘зовсмъ вчисте’ с. Хмыловъ, приказавъ тамошнимъ крестьянамъ, ‘абы игуменови Батуринскому и объ его зосланому были послушными и во всемъ слухали безъ противенства жадного’. ‘Варую а прошу и приказую,— приписывалъ гетманъ въ своемъ универсал,— щомъ з вол нашей надалемъ, и по мн наступаючимъ паномъ гетманомъ войска Запорозкого не отнмать, але еще потвержать, иначей не чинячи’ {Приказуемъ сурово,— заканчивалась эта приписка,— яко отъ насъ посланымъ. такъ и тамъ живучимъ козакомъ, абы жадней кривде не было онымъ людемъ, яко і велебному отцу ігуменови под карностю войсковою і зарукою тисяча злотихъ, и подводникомъ не давать’. Тамже, NoNo 1616 — 1462. Самый универсалъ этотъ напечатанъ А. М. Лазаревскимъ въ Чтеніяхъ Истор. Общества Нестора-лтописца, кн. V, отд. III, с. 54, но приведенная приписка къ универсалу въ печати опущена.}. Монастырю Межигорскому Хмельницкій еще въ декабр 1655 года въ возмщеніе разореній, произведенныхъ въ монастырскихъ имніяхъ литовскими войсками, далъ ‘село Чернивъ з подданними въ уживане вчное’. ‘Поддавимъ тамошнымъ росказуемъ,— писалъ онъ въ данномъ монастырю универсал,— абыстеся во вшелякой повинности знайдовали и послушними мстцу святому Межигорскому были, иначей не чинечи, а непослушныхъ водно будетъ отцу ігуменови и чернцомъ того монастыря належачимъ карать, яко подданихъ мстца святого, ведлугъ проступковъ ихъ’ {Румянцевская Опись, библіотека Кіевскаго Университета, Кіевскій полкъ. Документы Остерской сотни, т. VIII, No 6.}. Въ 1655 г. кіевскій полковникъ Павелъ Яновичъ Хмельницкій, утверждая, согласно гетманскому универсалу, с. Чернивъ за Межигорскимъ монастыремъ, съ своей стороны вновь подтверждалъ: ‘а подданые, тамъ мешкаючіе, вшелякую повинность якъ з давнихъ часовъ паномъ отдавали, абы и теперь въ той повинности своей велебному господину отцу ігуменови и всей капитуле монастыра Межигорского вымовними не были подъ каранемъ срокгимъ’ {Тамже, No 8.}.

Сохраняя за православными монастырями ихъ прежнія имнія и прибавляя къ нимъ новыя, удерживая въ рукахъ монаховъ право пользоваться ‘послушенствомъ’ крестьянъ и карать непослушныхъ, Хмельницкій вмст съ тмъ сохранялъ за монастырями и другія владльческія привилегіи стараго порядка, въ частности — привилегіи, дававшія владльцамъ возможность въ извстныхъ случаяхъ пользоваться трудомъ и тхъ крестьянъ, которые не входили въ число ихъ ‘подданныхъ’. Наиболе распространенная привилегія такого рода связана была въ Малороссіи съ владльческими плотинами (греблями), расположенными на прозжихъ дорогахъ. Починка такихъ плотинъ обычно представляла собою повинность окрестнаго крестьянскаго населенія, и въ монастырскихъ владніяхъ Хмельницкій, рядомъ частныхъ распоряженій, удержалъ эту повинность, обезпечивавшую собою существованіе доходныхъ монастырскихъ ‘млиновъ’ (мельницъ), распространивъ ее въ отдльныхъ случаяхъ не только на свободныхъ крестьянъ и мщанъ, но и на Козаковъ. ‘Соляномъ Боршнянскимъ, Ддовскимъ, Половянскимъ,— писалъ, напримръ, онъ въ универсал, выданномъ 15 мая 1655 г. Густынскому монастырю,— приказуемъ симъ нашимъ писанемъ, абысте, якъ предъ симъ греблю монастырскую гатили, такъ и теноръ послушными были, а ежелибысте спротивными быти млы писаню нашему и гребли направляти не хотлы, теды приказуемъ полковникови Прилуцкому, абы васъ сурово каралъ, а въ небытности наказному, и вину жебы на васъ бралъ’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черн. Каз. Палаты въ библіотеку Кіевскаго университета, No 1616/978.}. Въ другой разъ, подтверждая Батуринскому Крупицкому монастырю подаренный ему млинъ на р. Ромн подъ с. Липовымъ, Хмельницкій въ своемъ универсал требовалъ, чтобы ‘греблю тую вс направовали, якъ козакъ, такъ и мищанинъ, подъ неласкою нашею и зарукою И конъ до скарбу войскового’ {Тамже, 1616/1461.}. Подобные же универсалы получали отъ гетмана и другіе монастыри, обращавшіеся къ нему съ соотвтственными просьбами.

Такъ вождь возстанія прилагалъ съ своей стороны вс усилія, чтобы сохранить въ имніяхъ православныхъ монастырей т порядки, противъ которыхъ боролись массы малорусскаго крестьянства, примкнувшія къ возстанію. Здсь, въ этихъ имніяхъ, и посл возстанія сохранялось привязанное къ своему званію и не имвшее право выхода изъ него крестьянство: сохранялось право владльцевъ требовать отъ своихъ подданныхъ ‘послушенства’, карать непослушныхъ и вообще судить крестьянъ своимъ вотчиннымъ судомъ, сохранялся, наконецъ, рядъ важныхъ привилегій крупнаго владльческаго хозяйства. Поставленныя, такимъ образомъ, монастырскія имнія представляли собою настоящій обломокъ стараго порядка, но притомъ обломокъ несравненно боле значительный, чмъ уцлвшія шляхетскія владнія. Въ конечномъ счет возстаніе, благодаря усвоенной его главарями политик, не только не ослабило монастырскаго землевладнія, но, наоборотъ, значительно расширило и площадь земель, находившихся въ обладаніи монастырей, и количество крестьянъ, подчиненныхъ ихъ власти. Въ Кіев и въ лвобережной Малороссіи, оставшихся за Москвою по Андрусовскому договору и составившихъ собою территорію собственно гетманщины, насчитывалось въ половин XVI вка боле трехъ десятковъ православныхъ монастырей, и большинство ихъ владло нсколькими селами. Общее же количество монастырскихъ селъ и деревень доходило до нсколькихъ сотъ, и вдобавокъ эти села и деревни были разбросаны по всмъ десяти полкамъ лвобережной Малороссіи, образуя и на свер, и на юг ея одинаково замтную величину.

Стихійный порывъ народныхъ массъ, вылившійся въ форму возстанія противъ польскаго владычества и опрокинувшій вмст съ послднимъ и старый соціальный порядокъ, не уничтожилъ такимъ образомъ этого порядка совершенно. Отъ него сохранились кой-какіе остатки въ вид уцлвшихъ шляхетскихъ и монастырскихъ владній и населявшихъ т и другія группъ зависимаго крестьянства. Но, конечно, и здсь эта зависимость не могла уже сохранить своего прежняго безусловнаго характера и проявлялась въ дйствительной жизни въ нсколько иномъ вид сравнительно съ тмъ, какъ пытались ее установить охранявшія эти владнія распоряженія гетманскаго правительства. Рядомъ съ зависимыми крестьянами стояли теперь неизмримо большія массы крестьянъ, совершенно освободившихся отъ помщичьей власти, и первымъ было настолько легко перейти въ ряды вторыхъ, что это не могло не отражаться на ихъ положеніи и не ослаблять ихъ зависимость отъ владльцевъ. Съ другой стороны, и въ тхъ селахъ, гд сохранились старыя владнія, теперь, во всякомъ случа, появилась новая группа населенія. Несмотря на вс усилія Богдана Хмельницкаго, руководившагося въ своихъ дйствіяхъ соціальнымъ консерватизмомъ примкнувшихъ къ воз станію высшихъ слоевъ малорусскаго общества и старавшагося поэтому въ нкоторыхъ мстностяхъ задержать окозаченіе населенія, такое окозаченіе въ боле или мене сильной степени совершилось повсемстно. Даже въ селахъ, въ которыхъ до возстанія были только крестьяне, за время возстанія бокъ-о-бокъ съ ними образовались группы Козаковъ, самымъ своимъ существованіемъ въ извстной мр умалявшія права владльцевъ. Случалась даже, что наличность въ данной мстности большого числа Козаковъ совершенно исключала возможность реальнаго осуществленія такихъ правъ, и, вслдствіе этого бывало, что монастыри, уже выпросивъ себ у Хмельницкаго подтвердительные универсалы на то или иное село, либо цлую группу селъ, до поры до времени не пользовались этими универсалами и оставляли ихъ мирно лежать въ архивахъ. Но и въ тхъ случаяхъ, когда владльческія права находили себ осуществленіе на практик, окозаченіе части населенія неизбжно сокращало объемъ этихъ правъ. Такое сокращеніе, дйствительно, и произошло почти во всхъ владльческихъ ‘маетностяхъ’, какъ шляхетскихъ, такъ и монастырскихъ. И для того, чтобы ясне представить себ, какъ оно совершалось на практик и какія формы принимало, достаточно вглядться въ конкретныя подробности исторіи хотя бы одной изъ такихъ ‘маетностей’.

Во второй четверти XVII вка, въ черниговскомъ воеводств жила шляхтянка Екатерина Угорницкая, вдова черниговскаго скарбника, владвшая неподалеку отъ Нжина селами Лосиновкой и Омбышемъ, Въ своихъ владніяхъ она устроила женскій монастырь, а затмъ, уже передъ самымъ возстаніемъ Хмельницкаго, задумала основать и мужской монастырь. Съ помощью КіевоПечерской лавры она и осуществила свое намреніе, устроила въ Омбыш мужской монастырь и передала ему свои имнія ‘з подданными, и преречоныхъ маетностяхъ… мшкаючими, з ихъ грунтами, пожитками и вшелякими повинностями’. Въ свою очередь лавра, вдавшая этотъ Омбышскій монастырь, въ 1660 г. получила отъ польскаго короля Михаила подтвердительную грамоту на свои имнія, въ которую, между прочимъ, внесла и подчиненные ей монастыри, въ томъ числ Омбышскій, съ ‘даровизнами отъ разныхъ владлцовъ издревле надаными людми, подданными, боярами и ихъ повинностями (никого не выключая, на грунтахъ монастырскихъ имющаго осдлость), службами, работами, чиншами, податми, доходами, десятинами’ {Документы монастырей, переданные изъ архива Черниг. Каз. Палаты въ библіотеку кіевскаго университета, NoNo 1616—1756 и 1616—1751.}. Дйствительныя отношенія въ Омбыш сложились, однако, нсколько иначе. ‘Передъ Хмлницкого войною,— разсказывалъ въ XVIII вк со словъ своего отца одинъ изъ мстныхъ старожиловъ, ‘бояринъ’ Савка Грушевскій,— за владння въ сел Омбиш благочестивого пана Угорнцкаго и по его смерти вдовствуючой его паней Екатерины Угорнцкой, не бывало Козаковъ, но все подданіе, якъ самой паней, такъ и монастирцъ Омбишского двичого черницямъ повинность подданническую безъ противства исполняючіе, бывши, якъ же пан Угорницкая въ старости своей начала ослабвали, за порадою своихъ приятелей отдалася и вчную протекцию за архимандрита Іосифа Тризни Свято-Печерской обытели и, вручивши маетности свои Лосиновку и Омбишъ и вчное владніе, требовала и упросила, да и мужескій монастиръ былъ бы устроенъ, и по ей хотнню законники великого Печерского монастира прислана, монастирь устроенъ и хвала Божня исполнялась, и она, жнючи и обоихъ монастирахъ, законницъ и черцовъ пищею и одяниемъ удоволяла до войни Хмелницкого, въ которую, когда всюди подданіе не стали, своихъ пановъ слухати, а и смерть вбивати, тогд нкоторые и Омбищц, запротивившися и не схотвши въ подданств быти, хотли панюю Угорнцкую вбити, если бы стараннемъ отца моего, Елназара боярина, до Кнева не втекла, а отецъ мой, боарско служачий, что мало его не вбыли, принужденъ всю худобу свою доволную оставити и з семею ври единихъ толко душахъ за Днпръ утекти, откуду у одиннадцать ажъ лтъ когда до Омбиша отецъ мой пришовъ, худобу заставъ разрабованую (разграбленную) и пропалую и бувшихъ подданихъ заставъ при княхъ козакуючихъ’. Когда,— разсказывалъ тотъ же Грушевскій въ другой разъ,— ‘отецъ мой до Омбиша прійшовъ, означенныхъ самоволцовъ не при оружю, но е кіями, не и поход войсковомъ, но въ карчмахъ бушучихъ лозаставовъ, и монастыр двичомъ не единой душ уже не знайшовъ, и той монастырець опустлъ, а и черненомъ хочай и було скилко черцовъ, да належите нлзя було нерозишовшимися подданными владти за назвавшимися козаками, якіе насилно чрезъ лютую свою злобу панскими и людскими борами, лсами, полями, снокосами и прочіими пахатними и непа= хатними грунтами и рыболовлями, отнимаючи, позавладвали {Тамже, No 1616-1164.}.

То, что произошло въ Омбыш, съ нкоторыми лишь варіаціями происходило и въ другихъ мстахъ. Въ тхъ селахъ, гд уцлли прежнія владнія, часть крестьянскаго населенія во всякомъ случа вышла въ козачество и вмст съ собою вывела изъ-подъ панской власти и свои земли. И владльцамъ имній приходилось волей-неволей мириться съ этими послдствіями возстанія. Въ томъ же Омбыш лаврскіе монахи только въ XVIII вк собрались было доказывать, что въ этомъ сел вовсе не должно быть Козаковъ, для чего и привлекли свидтельство Грушевскаго. Но, когда даже изъ сообщенныхъ имъ свдній выяснилось, что большинство переписавшихся здсь въ козаки крестьянъ, якобы только ‘съ кіями козаковавшихъ’ и ‘въ корчмахъ бушевавшихъ’, на самомъ дл посл Хмельницкаго ходило, хотя и не регулярно, въ походы, монастырскія власти благоразумно ршили ‘о семъ до полкового правленія не удаватися’. Течно также и уцлвшимъ шляхтичамъ не удалось возстановить прежнихъ своихъ правъ въ полномъ объем, а т изъ шляхтичей, за которыми такія права не были признаны вскор посл возстанія, и совсмъ утеряли ихъ, такъ какъ за это время успли вырости и найти себ признаніе новыя права. Дйствительно, когда затихли послдніе отголоски эпохи возстанія, въ нкоторыхъ мстностяхъ Малороссіи нашлись и такія лица, которыя выступили съ притязаніями на земли во имя старыхъ шляхетскихъ правъ, остававшихся непризнанными за все предъидущее время, но эти притязанія встртили ршительный отпоръ. Въ 1690 г. черниговскій полковникъ Яковъ Лизогубъ обратился къ населенію своего полка съ особымъ универсаломъ. въ которомъ жаловался на непрестанную докуку, причиняемую ему земельными спорами, возникающими вслдствіе того, что ‘ославляючіися шляхтою, за антецессоровъ моихъ, прошлыхъ пановъ полковниковъ, черезъ вс мнущіе лта, не обзивалися до грунтовъ и не доходили ихъ, ажъ теперъ давнимъ шляхецкимъ правомъ, якъ передъ войною было, почали себ за отчиззіе винаходити и трудности немални чинити’. При этомъ полковникъ сообщалъ, что, по совту съ полковой старшиной и ‘злачнымъ войсковымъ товариствомъ’, онъ для всхъ такихъ длъ устанавливаетъ слдующее ршеніе: такъ какъ со времени войны Хмельницкаго ‘волне и свободне помежи тими и на тихъ то шляхецкихъ грунтахъ пооседали селами войсковіе и посполитіе люде, а оніи тіи жъ шляхецкіе грунта запустліи зостали’, другіе же отданы гетманскими универсалами ‘годнымъ особамъ’, ‘теди на чомъ хто оседлъ въ шляхти и всякихъ людей по селахъ опасаннихъ прошлими часы и теперь сколко собою разробленихъ своихъ уживае и держить грунтовъ, а болше роспахати и розробити самъ не може, абы тимъ ея контентовали (довольствовались) и те за власность свою мли’. По отношенію же къ остальнымъ землямъ, ‘еще не розробленымъ и запустлымъ’, которыя ‘за отчискіе себ шляхта звикла ославлювати и давнимъ шляхецкимъ правомъ граничити’, полковяикъ требовалъ, чтобы ‘ровно и спокойно въ шляхтою и всякіе люде, якихъ хто може, каждіе селяне въ своемъ ограниченію лежачіе пустую чіе грунта посдали, розробляли и ку пожитков своему безъ жаднихъ заводовъ и турбаціи приводили’ {Кіевская Старина, 1885, No 3, сс. 641—2.}.

Въ свою очередь ограниченіе правъ владльцевъ имній въ пользу Козаковъ находило себ не мене ршительное признаніе. Въ 1691 г. гетманъ Мазепа въ универсал, обращенномъ къ кіевскому полковнику Мокіевскому, съ рзкимъ осужденіемъ отзывался о тхъ владльцахъ имній, которые, ‘вивдуючи о давнихъ грунтахъ, поляхъ и сножатехъ панскихъ, якне за лядское держави ври дворцахъ бывали, а од першое войны славное памети гетмана Хмельницкаго пришме подъ область козацкую, смютъ оніе отъ Козаковъ отнимати и приворочать подъ свою владзу’. Вспоминая подвиги Козаковъ въ войну Хмельницкаго, гетманъ утверждалъ, что ‘ти отважники тою и теперь важивати повинни, то имъ тогда шаблею и кровню загорнулось въ руки’, и требовалъ, чтобы какъ свтскіе, такъ и духовные владльцы имній ‘Козаковъ, здавна, въ тихъ маетностяхъ мешкаючихъ, жадною и найменшою кривдою не домикали, и грунтовъ жаднихъ здавна ими завладнихъ, хочъ бы такъ доводилось, уже за державы польское панскими найдовались, отнимать онихъ неважились’. Присваивать ‘давнія панскія’ земли гетманъ разршалъ владльцамъ имній только въ томъ случа, еслибы эти земли ‘пусто, а не въ подлу и заживаню козацкомъ найдовались’ {Кіевская Старина, 1892, No 1, сс. 139—40.}.

Такимъ образомъ уцлвшіе остатки стараго порядка, вліяя, конечно, въ извстной мр на жизнь страны, въ то же время сами находили себ нкоторыя ограниченія въ окружавшемъ ихъ новомъ стро, созданномъ возстаніемъ. Намъ пора теперь перейти къ этому строю и попытаться возстановить главныя его очертанія.

В. Мякотинъ.

(Окончаніе слдуетъ).

‘Русское Богатство’, No 9, 1912

Очерки соціальной исторіи Малороссіи.

1. Возстаніе Богдана Хмельницкаго и его послдствія.

Читайте также: