Очерк литературного характера Жан-Поля, Рихтер Жан-Поль, Год: 1825 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

АНТОЛОГІЯ
изъ
ЖАНЪ-ПОЛЯ РИХТЕРА.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
ВЪ ТИПОГРАФІИ К. ЖЕРНАКОВА.
1844.

Да будетъ достойно оцненъ Русскими великій писатель, почти неизвстный въ Россіи, по крайней мр въ русскомъ печатномъ мір. Эти песчинки золота, собранныя въ богатомъ рудник, эти малые отрывка,— одна блдная тнь, недостойная великаго подлинника,— можетъ-быть, возбудятъ у насъ желаніе изучать подробне безсмертнаго генія Германіи, философа, натуралиста, и живописца нравовъ, пусть читатели, пресыщенные Французскими романами, утолятъ возбужденную ими жажду въ новомъ, чистомъ, живомъ источник!

Первый камень положенъ нетвердою рукою въ основу зданія, авось рука, боле искусная и опытная, довершитъ начатое и подаритъ насъ полнымъ переводомъ произведеній Жанъ-Поля! Тогда издатель будетъ вполн вознагражденъ за слабый трудъ.

Б.

Москва. 30 Января 1838 гола,

ОЧЕРКЪ ЛИТЕРАТУРНАГО ХАРАКТЕРА ЖАНЪ-ПОЛЯ.

Статья Филарета Шаля, съ примч. перев.

Вотъ большая зала, наполненная дымомъ,— вы сочтете ее за базаръ, покинутый купцами. Въ средин стоитъ широкая печь, съ двумя нишами, на которыхъ ловко сидтъ зимою, курить, дремать или мечтать. Черныя балки бороздятъ желтый потолокъ. Домашніе голуби перелетываютъ тамъ-и-сямъ, грустно воркуя, старуха, съ очками на носу, вяжетъ чулки возл печки, молодая женщина стряпаетъ кушанье налво, у большаго окна, стукъ домашней утвари мшается съ глухимъ и однообразнымъ говоромъ голубей, которые собираютъ на полу смя, кокетничая другъ передъ другомъ, направо стоитъ столикъ изъ благо дерева и подлъ его широкій дубовый сундукъ.

Мужчина, сидящій у этого столика, это Жанъ-Поль-Фридерикъ Рихтеръ, изумительный геніи, самый оригинальный изъ современныхъ писателей.

На немъ толстый длинный сертукъ съ полевымъ цвткомъ въ петлиц. Вникните въ его черты, изученіе его физіономіи любопытно: эти черты не соглашаются между собою, он неправильны и огромны, его узкіе глаза брызжутъ огнемъ, и на этомъ худощавомъ лицъ вы замчаете смсь добродушія съ огнемъ вдохновенія. Онъ безпрестанно вытаскиваетъ изъ открытаго у ногъ его сундука маленькіе клочки бумаги, приводить ихъ въ порядокъ и связываетъ одинъ съ другимъ: это ссылки, думы, извлеченія, ученыя размышленія, осколка, обрзки, амальгама всхъ ученіи, отрывки тысячи цвтовъ, шутовской маскарадъ, ученый, мистическій, циническій, задумчивый и грустный.

Такъ, создаетъ онъ свои произведенія, и его произведенія не предадутся забвенію!

Нмцы прозвали его единственнымъ: Жанъ-Поль der Einzige.

Она была правы. Онъ былъ такъ особенъ, отличенъ отъ другихъ, что никто не дерзнулъ передать его произведенія ни на одномъ европейскомъ язык. Госпожа Сталь сдлала легкій очеркъ его литературнаго характера, въ немъ замтно боле блеска, нежели врности. Онъ жаловался на это съ прискорбіемъ. ‘Ахъ, сударыня,’ восклицалъ онъ съ шутливымъ добродушіемъ: ‘оставьте меня варваромъ, вы изображаете меня слишкомъ прекраснымъ!’ Переводчики, ослпленные лучезарнымъ сіяніемъ генія, со страхомъ отступали отъ дивнаго феномена. Онъ написалъ около шестидесяти томовъ, никогда не видала еще подобнаго слога. Это хаосъ вводныхъ предложеній, эллипсисовъ, подразумеваній, карнавалъ мыслей и языка, заселеніе новыхъ словъ, приходящихъ, по прихоти автора, требовать нрава гражданства въ рчи, періоды на трехъ страницахъ, безъ знаковъ соединенія, состоящіе изо ста ‘разъ, вводныя предложенія порождаютъ другія и такъ дале, подобія на подобіяхъ, заимствованныя у искусствъ, у ремеслъ, у самой глубокой учености. И въ этомъ лабиринт нтъ аріадниной нити, чтобъ показать вамъ дорогу, какая-то новая географія: города нигд не существовавшіе — Гаарау, Шэерау, Блинлохъ, Флакнифингенъ, лексиконъ, грамматика, эстетика — созданіе воображенія, князья, маркизы, о которыхъ никто никогда не слыхивалъ, приходящіе, какъ говоритъ Мольеръ, montrer ne bout de leur nez, неизвстно за чмъ, короли, возводимые на вымышленные престолы, государственные совтники и министры, являющіеся неизвстно откуда и переносящіе терпливо насмшки, и все это удивительнымъ образомъ переплетено, убрано цитатами, междометіями, восклицаніями, каламбурами, эпиграммами, усяно неожиданными порывами, трогательными сценами, блыми листками, отступленіями, которымъ посвящаются иногда цлые томы, эпизодами, между которыми заблуждается главный предметъ.

Прежде нежели переводить Жанъ-Поля, нужно, понять его, какого неизмримаго труда это стоитъ!

Разверните романъ Жанъ-Поля: вы увидите, сколько скрывается чувствительности, нжности, граціи, глубокомыслія въ его отважныхъ арабескахъ. Вы узнаете въ шумномъ фарс его произведеній, чувство гуманистическое, искреннюю любовь къ людямъ, мощное сочувствіе, умиляющую поэзію. Среди густаго тумана, облекающаго вс его произведенія, въ ндр неясныхъ порывовъ, среди оглушающаго смха, вы найдете слды невыразимаго вкуса, и изумитесь, будто увидвъ очаровательную фею въ пещер циклопа, закопченной дымомъ. Тогда вы, можетъ-быть, разгадаете писателя столь необъятнаго, столь мало читаемаго, этого генія, совершенно германскаго, покрытаго для другихъ націй тройнымъ покрываломъ,— единственнаго оригинальнаго писателя, столь оригинальнаго, что онъ не нашелъ себ ни подражателя въ своемъ отечеств, ни переводчика у другихъ народовъ.

Жанъ-Поль Рихтеръ совершенно постигнулъ смшную сторону своего времени: онъ создалъ ‘Шмельцля’. Но должно прочесть ‘Титана’, ‘Левану’ и десять другихъ произведеніи этого самого Жанъ-Поля, чтобъ постигнуть эту мысль во всемъ ея безуміи, этотъ маскарадъ, исполинское и ребяческое переряживаніе, это воображеніе, тривіальное, высокое, фантастическое, шутовское, безпредльное, издвающееся надъ всмъ, смшивающее домашнюю утварь съ пляскою планетъ и проникающее своимъ взглядомъ въ бездны созданія. Вы скажете, что это игра исполина: такъ тяжелы, неразвязны и своенравны его движенія. Онъ быстро перебгаетъ, неспотыкаясь, въ неправильныхъ порывахъ, всю лстницу совершенно-разнородныхъ идей. Вотъ путешествуетъ полковой священникъ, и по этому случаю луна бомбардируетъ землю. Вотъ Марсъ становится предрекателемъ и говоритъ съ другими иноврческими мірами. Вселенная въ рукахъ Жанъ-Поля — игрушка, которую онъ разбиваетъ, и потомъ собираетъ ея обломки, его преимущественно метафизическія идеи облекаются въ шутовской нарядъ: онъ вручаетъ палку арлекина времени и пространству. Неимоврная и продолжительная оргія, необузданная анархія, кузница, гд среди дыма и паровъ ‘являются передъ вами то маленькія человческія каррикатуры, тонко отдланныя, какъ-то очеркъ Шмельцля, то неясные, мрачные, невиданные образы въ блеск или печальномъ мрак, то черты глубокой чувствительности, восхищающія насъ въ ‘Зибенкэзъ’ (Siebenkдse), повсти о бдномъ студент, женившемся по любви, повсти, раздирающей сердце.

Красота, грація, гармонія столь же глубоко трогаютъ Жанъ-Поля, сколько уязвляетъ безобразіе, ему доступна иронія, но нжность сердца сочувствуетъ въ немъ всмъ дйствіямъ человческимъ, всмъ мелодіямъ природы. Самая трусость Шмельцля и тщеславіе его жены Теуберги для насъ завлекательны и заманчивы. Онъ изображаетъ человчество съ его смшной стороны, но вмст внушаетъ къ нему состраданіе и любовь, не смотря за его пороки, ни на смтныя стороны. Въ повсти объ эстетическомъ полковомъ священникъ онъ явно издвается надъ всмъ своимъ отечествомъ, надъ столькими трудами, ни къ чему неведущими, надъ всми учеными, республиканскими, тевтоническамя грезами, но сравните эту кроткую иронію съ ироніею Свифта или Вольтера. Если бы мы слдовали до конца за логической цпью идей, еслибъ слпо врили Свифту и Вольтеру, изображающимъ міръ въ вид темницы, наполненной узниками, убивающими другъ друга, мы не знали бы на что ршиться и скоро убжали бы изъ этого разбойничьяго вертепа. Рихтеръ не доводитъ васъ до такого отчаянія, подобно Свифту и Вольтеру, онъ любитъ проникать въ глубины, исчисляетъ подробности, ищетъ смшную сторону высокаго и высокую смтнаго. Вотъ человкъ: ангелъ и демонъ, ничтожество и геній, земляной червь и разумніе, вотъ онъ предъ вами: плачьте, насмхайтесь, сострадайте ему, презирайте его, даруйте ему прощеніе. Въ этомъ отношеніи Рихтеръ приближается къ Сервантесу, они не презираютъ, не ненавидятъ, но улыбаются и плачутъ, ихъ веселіе проистекаетъ отъ истинной чувствительности. Не думайте, чтобъ они отвращались отъ своихъ героевъ: не замчаете ли, какъ нжно они къ нимъ привязаны, и не видите ли вы въ ихъ насмшкахъ состраданія и скорби?

Если разсматривать Жанъ-Поля въ отношеніи къ искусству и къ исполненію, онъ стоитъ ниже Сервантеса. Въ его произведеніяхъ обозначается недостатокъ цлаго, связи и плавности. Чтеніе ихъ оставляетъ впечатлнія неясныя и противоположныя. Изъ этого хаоса мыслей и чувствъ, какъ съ раскаленнаго желза, брызжутъ тысячи искръ, пламенныхъ, высокихъ, комическихъ: но это хаосъ. Одинъ стиль этихъ дивныхъ созданій есть уже феноменъ: двственная дубрава, втви которой, переплетенныя между собою, образуютъ непроницаемую ограду, представляетъ вамъ неодолимыя препятствія. Языкъ, метафоры, правописаніе,— все облекается у Жанъ-Поля въ праздничную одежду.

Онъ безпрестанно намекаетъ вамъ на то, что вамъ незнакомо ей никогда не будетъ знакомо, на затерянную строку неизвстнаго европейскаго писателя, на физическій опытъ одесскаго ученаго. Жанъ-Поль пишетъ цлый томъ объ одномъ erratum, или въ одномъ період призываетъ небо, землю и адъ, не только слова, но и самыя идеи ударяются у него другъ объ друга неслыханнымъ образомъ: среди трогательнаго разсказа вы встрчаете остроумную насмшку, грубый, дерзкій намекъ среди глубокой или мистической идеи, странная смсь двуемыслія, бранныхъ поговорокъ, граціозныхъ образовъ, ученыхъ ссылокъ, нестройности и причудъ фантазіи!

Жанъ-Поль облекъ въ эти фантастическія формы даже свои ученыя, важныя сочиненія: и везд, среди этой отталкивающей вычурности, вы найдете тотъ же характеръ, тайное чувство нжности, потребность участія и любви, религіозное чувство сердца, все человческое сочувствіе, скрытое подъ чудными и странными образами. Это благоуханіе доброты и чувствительности еще боле очаровываетъ васъ посредствомъ контраста, сцены самой скромной жизни волнуютъ вашу душу, самыя грубыя каррикатуры васъ растрогиваютъ: онъ выворачиваетъ наизнанку и высокое и патетическое. Омиръ и Эсхилъ поражаютъ сердце ваше величіемъ, заставляя боговъ нисходить съ неба на землю. Жанъ-Поль, Сервантесъ, Стернъ, Краббъ достигаютъ того же результата, раскапывая, такъ-сказать, самыя обыкновенныя чувства, самые обыкновенные случаи жизни, чтобъ отыскать въ нихъ патетическое, волнующее душу, занимательносгь, философію, величіе.

Если разсматривать Жанъ-Поля какъ философа и какъ мыслителя, онъ везд остается вренъ самому себь: его идеи о Бог и природ мелодически гармонируютъ между собою, убжденіе въ безсмертіи души, живая вра въ другую жизнь, какъ вознагражденіе за бдствія жизни земной, чудная, очищенная теорія счастія, дкія сатиры противъ порока, пылкая любовь во всему человчеству, нжное состраданіе къ его слабостямъ и горестямъ — вотъ что находимъ мы на каждой страниц, вышедшей изъ-подъ пера великаго мыслительности. Жанъ-Поля должно разсматривать особенно въ отношеніи къ нравственной психологіи, онъ возноситъ васъ въ высокія страны мистицизма и спиритуализма на крыльяхъ поэзія, и здсь каждая метафизическая идея символизируется, принимаетъ образъ, иногда простой, но всегда врный и истинный, заимствованный отъ природы, поражающій наши чувства въ то самое время, какъ идея, въ немъ облеченная, овладваетъ всей нашей душею, такъ что каждая истина вдвойн напечатлвается въ вашей памяти.

Жанъ-Поля можно назвать звздой первой величины на горизонт европейской литературы. Оцнить его по достоинству, писать критику на Жанъ-Поля также трудно, какъ разобрать красоты и недостатки произведеній Шекспира, Гте и другихъ, стоящихъ съ нимъ на одной высот. Чтобъ писать о Жанъ-Пол, надобно изучить вс его произведенія, посвятить нсколько лтъ этому изученію для того, чтобъ вполн постигнуть всю необъятность этого геній — нужно даже сильную волю. Нтъ писателя, въ которомъ было бы такое совершенное отсутствіе односторонности направленія, какъ въ Жанъ-Пол. Его лира, можно сказать, настраивалась на вс возможные тоны. До-тхъ-поръ, пока вы не перечтете всхъ его произведеній (60 томовъ), вы еще не составите себ полнаго о немъ понятія. Въ каждомъ произведеніи отъищете новую сторону, еще вамъ неизвстную. Что же касается до перевода на русскій языкъ произведеніи Жанъ-Поля, здсь представляется новая трудность: переводчикъ необходимо долженъ владть совершенно не только нмецкимъ, но и русскимъ языкомъ. Здсь мы подъ знаніемъ русскаго языка не разумемъ, однако, вншняго знанія, знанія грамматическаго. Онъ долженъ самъ быть поэтомъ, великимъ живописцемъ, чтобъ вполн передать всю свжесть и яркость жанъ-полевскихъ красокъ. Иначе переводъ этотъ будетъ безцвтенъ я, читая его, вы не составите себ понятія о живыхъ красотахъ подлинника, какъ бы этотъ переводъ вренъ ни былъ. Если не художническою кистью вы вздумаете копировать картины Жанъ-Поля — вы не создадите прекраснаго, и копія ваша будетъ уродлива, мертва. Это основано на самомъ характер слога Жанъ-Поля, на его неподражаемой оригинальности. Переводъ полнаго произведенія Жанъ-Поля, въ которомъ видно было бы соперничество въ сил и живости языка, остался бы на-вкъ замчательнымъ явленіемъ въ области русской литературы.

АНТОЛОГІЯизъЖАНЪ-ПОЛЯ РИХТЕРА.

ОЧЕРКЪ ЛИТЕРАТУРНАГО ХАРАКТЕРА ЖАНЪ-ПОЛЯ.

Читайте также:

АНТОЛОГІЯ
изъ
ЖАНЪ-ПОЛЯ РИХТЕРА.