Путешествіе Платона по Италіи.
(Отрывокъ.)
I.
Отъ Клеовула.
2.
Описаніе Тарента.
Съ Италіянскаго.
‘Встникъ Европы’, No 16, 1814
Путешествие Платона по Италии, Платон, Год: 1814
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Мы прохали крутыя вершины мыса Жаписа и долины Салентннскія, свжій восточный втръ несъ корабль нашъ во Глубину Тарентинскаго Залива. Служители корабля покоились, одинъ кормчій бодрствовалъ на рул. Платонъ и я въ спокойствіи сидли на корм. Всеобщая тишина была прерываема однимъ лишь унылымъ шумомъ тихо волнующагося моря.— Безпредльность небосклона, гд соединялисъ тни изчезающей ночи съ робкимъ утреннимъ свтомъ, которой инд ее разсивалъ, инд длалъ ее прозрачне, и отражался то въ тучахъ, то въ волнахъ, то на сдыхъ вершинахъ угрюмыхъ скалъ, все сіе погружало насъ въ сладостную задумчивость, которая составляетъ пріятнйшія минуты нашего бытія…
Не знаю, что занимало Платона. Мысленно носился я по тмъ свтиламъ, которыя въ величественномъ молчаніи обтекаютъ сводъ лазуревыхъ небесъ.— Видлъ медвдицу, склоняющуюся къ волнамъ моря, видлъ утреннюю звзду, еще покрытую легкимъ туманомъ, слдующую за медленнымъ шествіемъ Плеядъ, которыя, погружаясь въ бездны океана призываютъ земледльца къ новымъ трудамъ наступающаго дня.— Теперь, сказалъ я самъ себ, взоръ Аинянина уже не встрчаетъ медвдицы, земледлецъ впрягаетъ въ плугъ мычащихъ воловъ, Египтяне давно преданы трудамъ.— Съ восемь дней уже, какъ сіи звзды не напоминаютъ друзьямъ моей юности имени моего между именами тхъ, съ которыми они проведутъ день!— Родительница моя уже совершила утреннія моленія, она заклинала боговъ помогать своему сыну, и я не могъ присоединишь моихъ къ ея прошеніямъ! Платонъ! воскликнулъ я, не находишь человка самымъ гордымъ твореніемъ. Назначенный занимать едва видимую часть необозримой земли, онъ полагаетъ такое разстояніе между мстомъ своего рожденія и мстомъ своего пребыванія, что измряетъ сіе пространство безпредльнымъ кругомъ планетъ. Что произведемъ мы столь долгими странствованіями? что надемся получать, оставляя все любезное и дорогое?—
— Клеовулъ, отвтствовалъ Платонъ, естьли бы я слдовалъ на сей случай мудрымъ ученіямъ Сократа, никогда не перешелъ бы предловъ моего отечества. Не должно думать, что боги поселили людей въ Аттик, а щастье въ Индіи и Египт. Но чтобъ быть благополучнымъ въ своемъ отечеств, среди согражданъ, должно свято исполнять законы благотворительности: человк другимъ ненужный вскор длается самъ себ несноснымъ и гибнетъ въ горести и злополучіи. Кто дерзнетъ посл плачевнаго жребія мудрйшаго изъ смертныхъ наставлять народ Аинскій? Среди такого развращенія и безпорядка вещей ученому остается только накинуть мантію, молчать и отклонишь разум свой отъ заблужденій и пороковъ, чтобъ въ тишин предаться небеснымъ умствованіямъ. Изгнанный не устройствами: изъ круга соотчичей, онъ принужденъ быть гражданиномъ всего свта. Сократ хотлъ снова озаритъ подданныхъ свтомъ чистой Философіи. Онъ почиталъ ее полезною и необходимою пищею для тхъ, которые живутъ среди людей развращенныхъ и въ городахъ разстроенныхъ.
Мы приближаемся къ земл, для тебя неизвстной. Ты увидишь тамъ другихъ людей, но везд одн страсти, одни пороки, одн заблужденія, увидишь ученыхъ, которые безуспшно проповдуютъ, черни истину и добродтель, везд народъ преслдуетъ мудрость, чтобъ удовлетворишь постыднымъ страстямъ, и потомъ разкаевается, что не слдовалъ ея полезнымъ совтамъ. Вотъ исторія всего рода человческаго. Земли, которыя ты увидишь, также обагрены кровію ученыхъ и осквернены пороками народовъ: тамъ, какъ и въ Греціи, одинъ народъ истребляетъ другой, и мысъ Жаписъ, который мы вчера оставили, не столько ужасенъ бурями окружающаго моря, какъ злодйствами жителей.
Къ чему замчать все сіе? спросишь ты.— Сладостно увриться, возвращаясь въ объятія семейства, что законъ природы неумолимъ и непремненъ, что ни вки, ни перемны мнній и нравовъ не могутъ нарушить порядка, по которому слдуютъ истин и защищаютъ добродтель.— Тогда человкъ будетъ или терпливе, или блаженне.
Занимаясь сими разсужденіями, нечувствительно прохали мы острова Кореадскіе и узрли гавань Тарента.— Городъ представляетъ длинныя и пространныя полукружія на берегу моря, гд оканчиваются городскія стны, тамъ начинается длинный рядъ деревенскихъ домовъ, которые представляютъ взору величественное и пріятное зрлище. Уже на маяк разввается флагъ и возвщаетъ прибытіе Аинскаго корабля. Отдохнувшіе корабельщики приносятъ жертвы Нептуну и привтствуютъ гостепріимный берегъ. — — Уже слышны громкіе клики жителей, волнующихся на стнахъ гавани.— Еще порыв втра, и мы пристанемъ къ берегу. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тарентъ обширне и многолюдне Аинъ. Посл Сиракузъ онъ есть первый городъ всей Италіи и Сициліи. Онъ былъ бы первой между городами Греціи.
Внутренность города представляетъ треугольникъ, котораго вершина находится между Югомъ и Востокомъ, одно основаніе стоитъ на твердой земл, прочія стороны окружены моремъ.— Путешественникъ, вызжая изъ Аттини, можетъ видть, что сія сторона вдается въ проливъ, которой, отдляя Тарентъ отъ Зоболіи, посл разливается и образуетъ одну изъ обширнйшихъ и надежнйщихъ гаваней. Близь Тарента впадаетъ въ сей залив рчка Галезъ, многими называемая Евротасомъ.
Островъ заключаетъ входъ въ гавань. На немъ находится крпость, которая соединяется съ городомъ посредствомъ моста. Во внутренности рейды находится также мостъ, которой соединяетъ город съ противолежащимъ мысомъ.— Здсь пристаютъ вс мореходцы, плывущіе въ Тарентъ.
Находясь на мосту, соединяющемъ город съ крпостью, представляются взору три широкія улицы, украшенныя лучшими публичными зданіями, съ одной стороны храмъ Юпитера, храмъ Нептуна, храмъ Меркурія, ристалище и театръ, посреди находится Форум {Мсто, куда народъ собирался для ршенія общественнымъ длъ и, гд производились торжища.}, съ другой стороны бани и Музеумъ.
Тарентъ,— какъ Аины и Корин, изобилуеть отличными произведеніями художествъ: всюду говорящія картины, статуи совершенно живыя, зданія, гд соединены пышность, пріятность и простота.
Неархъ далъ мн замтить портики, украшающіе Форумъ. Они обвшены картинами, изображающими исторію Фаланта, кажется, что къ ихъ совершенству и изящности недостаетъ лишь жизни.— Въ одномъ мст находите сего неустрашимаго вождя Партеньянцевъ, открывающаго товарищамъ своего злополучія отвтъ оракула, и умоляющаго ихъ избгнуть бдствіи и поношеніи, покоря новыя страны, Аполономъ имъ общанныя. Въ другомъ мст видите Фаланта съ товарищами, разбитыхъ бурею при берегахъ Месапійскихъ. Оракулъ предсказалъ имъ, что найдутъ новое отечество тамъ, гд Фалантъ будетъ омоченъ водами, низпадающими съ Этры, при чистомъ и ясномъ неб.— Общаніе было двузначительно: такія предсказанія не утшаютъ нещастныхъ, избавленныхъ отъ бури.— Тамъ представляется Фалантъ, удрученный горестью, сдящій на земл, преклонивъ главу къ колнамъ своей супруги, называемой Этрою. Она плакала — и слезы ея низпадали на власы Фаланта….
…. Сбылось предсказаніе оракула. Фалантъ и товарищи его снова ободряются, посылаютъ пословъ въ древнимъ обитателямъ сей страны для испрошенія у нихъ тихаго и надежнаго убжища, съ позволеніемъ обработывать лишнія земли. Жители презрли толпу нещастныхъ, избгнувшихъ отъ потопленія.
Представлена также сраженіе, гд Фалантъ мститъ за поношеніе, причиненное щедрымъ богамъ. Месапійцы побждены. Иные избгли смерти на пол битвы к повержены въ рабство, другіе спаслись и присоединились къ силамъ Бринды, гд основали новое селеніе.— Здсь Фалантъ провозглашенъ Царемъ и уже предписываетъ законы жителямъ нашего города.— Тамъ виднъ онъ бгущій, въ совершенной нагот, преслдуемый завистію и неблагодарностію своихъ сопутниковъ. Онъ укрывается въ Бринд, въ объятіяхъ тхъ самыхъ Месапійцевъ, которымъ причинилъ толико бдъ и злополучій, но храбрость и добродтель Священны и всегда уважаемы врагами. Жители Бринды везд побждаютъ подъ предводительствомъ Фаланта, но он не могъ забыть и неблагодарнаго отечества.— Взгляните, какъ онъ, простертый на одр смерти, обращаетъ послднюю рчь въ жителямъ Бринды. Тайный гласъ открылъ ему, что Тарентинцы дотол будутъ непобдимы, пока прахъ его будетъ храниться въ ихъ земл. Онъ боялся, чтобъ бренные остатки его бытія не погибли въ стран чуждой и чтобъ не случилось съ Тарентинцами и жителями Бониды того же, что случилось древл съ Лакедемонянами и Месенянами за прахъ Ореста.— ‘Обитатели Бринды!’ сказалъ онъ, ‘естьли хотите побждать Тарентинцев, внемлите глаголамъ, богами мн внушеннымъ: когда скончаю дни, предайте тло мое огню и развйте пепелъ, по полямъ, обработываемымъ Тарентинцами. Онъ будетъ предъ очами боговъ вчнымъ залогомъ неблагодарности моихъ согражданъ, и боги никогда не будутъ, покровительствовать земл, обитаемой неблагодарными.’ — Такъ былъ Фалантъ полезенъ Отечеству и при дверяхъ гроба {Все сіе повствуютъ, хотя съ нкоторыми перемнами, Страбонъ, Юстиніанъ и Павзаній въ своемъ сочиненіи о Фокіон.— Въ Спарт называли съ насмшкою Партеніянцами тхъ, которые рождены во время Месенской войны. Но какъ война, сія продолжалась очень долго (десять лтъ), то чувствительно уменьшилось число мущинъ, и женщины послали извстіе въ лагерь о будущемъ недостатк въ народонаселеніи.— Данная клятва запрещала Спартанцамъ оставлять лагерь прежде окончанія войны, а истина требованій ихъ женъ требовала возвращенія въ домы. И потому, чтобъ не преступишь одного и исполнишь другое, они вознамрились отослать въ Спарту всхъ молодымъ людей, находящихся въ лагер, которымъ юныя лта не позволяли совершишь клятвы, и такимъ образомъ они сдлались общими мужьями. Но по окончаніи войны не съ радостію увидли Лакедемонцы множество дтей, рожденныхъ незаконнымъ бракомъ, отъ сего произошло гоненіе, которое принудило Партеньянцевъ искать новыхъ стран, Фалант, ихъ предводитель, былъ сын Аратона, которой первой предложилъ отослать молодыхъ людей въ Лакедемон.}.
Изъ сего повствованія можно видть почему Спартанцы называютъ Тарентинцевъ незаконными сынами. Но вс города имютъ подобное происхожденіе: ихъ основываютъ или дти боговъ, или оставленныя женщины. Тара, основатель Таренгна, назывался сыномъ Нептуна, Фалантъ, возстановитель сего знаменитаго города, названъ сыномъ любви. По моему мннію, сіи различныя преданія означаютъ одно происхожденіе.—