На заре христианства, Безродная Юлия, Год: 1899 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

На зар христіанства.

Разсказъ изъ русской исторіи
Юліи Безродной.

ГЛАВА I.

Съ незапамятныхъ временъ на мст, гд раскинулся теперь городъ Кіевъ, стояло жилье человческое. Витязи перваго русскаго князя Рюрика, Аскольдъ и Диръ, спускаясь съ дружиною внизъ по Днпру въ Цареградъ, увидли на гор маленькій городокъ и пожелали у знать — чей онъ?

Витязямъ сказали, что городокъ этотъ строили три брата Кій, Щекъ и Хоривъ, но что братья уже умерли и теперь жители городка — Поляне — платятъ дань степному народу Казарамъ.

Аскольдъ и Диръ съ дружиной остались въ городк, освободили его жителей отъ дани и назвали его Кіевомъ, но владли они имъ не долго. Посл смерти Рюрика, родственникъ его Олегъ, правившій Русью во время малолтства Рюриковича Игоря, напалъ на витязей. Онъ умертвилъ ихъ, завладлъ Кіевомъ и сдлалъ его своимъ ‘стольнымъ’ городомъ.

— Пусть,— сказалъ Олегъ,— Кіевъ будетъ матерью городовъ русскихъ.

На высокой гор построилъ онъ себ хоромы, въ которыхъ потомъ жилъ Игорь съ женой своей Ольгой и сыномъ Святославомъ. Впрочемъ, Святославъ, возмужавши, часто отлучался изъ Кіева, воюя то съ греками, то съ болгарами и даже умеръ онъ на чужбин, оставивъ посл Себя трехъ сыновей — Ярополка, Олега и Владиміра.

Съ княжескаго теремнаго двора городъ былъ виденъ какъ на ладони. Избы кіевлянъ неправильными группами спускались съ горы внизъ къ Днпру и его притоку Почайн. Кое гд изба выдлялась своей величиной, около нея находилось больше клтей, сараевъ, погребовъ, частоколъ, огораживавшій ея дворъ, былъ выше и плотне,— значитъ, тамъ жилъ княжій бояринъ, воевода, или другой какой приближенный мужъ. Лучше всхъ была изба Свнельда — воеводы покойнаго Святослава и перваго совтника его молодого сына — кіевскаго князя Ярополка.

Не было тогда въ Кіев ни улицъ, ни переулковъ. Иногда только неправильно скученныя постройки разступались немного, давая мсто небольшой площади гд, на камн или на пн, возвышалась грубо сколоченная статуя идола. Передъ нимъ стоялъ обрубокъ дерева, на которомъ совершались жертвоприношенія. Иногда въ лсу, со всхъ сторонъ окружавшемъ городъ, открывалась небольшая поляна, и среди ея тоже стояло раскрашенное изображеніе Дажбога или Перуна.

Но были также въ город дв небольшія церковки въ вид домиковъ съ крестами наверху, поставленныя христіанкой Ольгой, бабкою князя Ярополка,— а надъ всмъ городомъ, на вершин горы, возвышались хоромы князя кіевскаго, обширныя и высокія, съ узорчатыми вышками, да со свтлымъ теремомъ, гд жила когда то княгиня Ольга, а теперь живетъ супруга Ярополка, гречанка Елена.

Ярополку минуло только четырнадцать лтъ, когда онъ, посл смерти Святослава, сдлался княземъ Кіевскимъ, а Олегу, наслдовавшему землю Древлянскую,— только тринадцать. Владиміръ былъ немного старше братьевъ, но онъ еще при жизни отца былъ сдланъ княземъ Новгородскимъ. Посл смерти отца братья, сидвшіе по своимъ городамъ, уже нсколько лтъ не видали другъ друга, но Ярополкъ, даже въ разлук, усплъ поссориться съ Олегомъ.

Сидлъ теперь молодой кіевскій князь на крыльц теремнаго двора, глядлъ внизъ на блестящій Днпръ и излучистую Почайну и думалъ невеселую думу. А день выдался такой теплый да ясный… Хотлось бы князю похать съ толпой отроковъ въ лсную чащу на дикаго тура — но нельзя: онъ долженъ сидть въ город, потому что старый воевода Свнельдъ прислалъ къ нему своего сына Святовида съ предупрежденіемъ, что сейчасъ придетъ самъ говорить о длахъ.

— О длахъ!— сказалъ, вздыхая, Ярополкъ,— знаю я, о какихъ длахъ станетъ говорить со мною твой отецъ…

Святовидъ, юноша однихъ лтъ съ Ярополкомъ и товарищъ его дтства, только пожалъ плечами.

— Скажи же, повторилъ князь, воевода продолжаетъ настаивать, что бы я шелъ войной на Олега?

— Да, княже,— отвчалъ Святовидъ,— отецъ говоритъ, что такъ какъ Олегъ убилъ нашего Люта, то онъ самъ долженъ погибнуть, а матушк моей жаль молодого князя, и оттого въ семь у насъ большіе нелады… Она уже простила Олегу и слезно молитъ отца не мстить за смерть Люта, но тотъ и слушать не хочетъ. Онъ говоритъ, что его засмютъ и бояре, и гридни, что отъ насмшекъ смердовъ ему не станетъ проходу.

— А твоя мать простила Олегу?— недоврчиво спросилъ Ярополкъ,— вдь у нея только и было сыновей, что ты, да Лютъ.

— Она вдь христіанка, и ихъ законъ не позволяетъ имъ мстить,— отвчалъ Святовидъ,— ты помнишь, моя мать здила съ твоей бабкой въ Цареградъ и тамъ крестилась.

— Ахъ, я тоже хотлъ бы, что бы меня не заставляли ссориться съ Олегомъ,— воскликнулъ Ярополкъ,— хорошо бы сдлаться христіаниномъ! Конечно, мн жаль, что братъ убилъ вашего Люта, но разв воскресишь его междоусобіемъ?

— Отецъ идетъ,— прошепталъ Святовидъ и почтительно всталъ со скамьи при вход Свнельда.

Воевода, широкоплечій старикъ съ длинными сдыми усами и такимъ же чубомъ на гладко выстриженной голов, былъ одтъ въ блую холщевую рубаху и штаны. За поясомъ у него было заткнуто два широкихъ, но короткихъ меча, а въ лвомъ ух виднлась золотая серьга, которую онъ носилъ по примру своего друга, покойнаго князя Святослава.

Свнельдъ былъ сердитъ и печаленъ: древлянскій князь Олегъ убилъ его старшаго сына за то, что тотъ безъ позволенія охотился на его земл. Воевода требовалъ у Ярополка мщенія, но кіевскій князь не хотлъ ссориться съ братомъ. Между тмъ оскорбленный старикъ даже не могъ себ представить, чтобы Лютъ остался не отомщеннымъ.

Ударивъ челомъ князю, Свнельдъ сурово посмотрлъ на Святовида, на котораго также сердился за то, что онъ не поддерживаетъ его передъ Ярополкомъ, и тайно держитъ руку матери-христіанки.

— Ступай домой, сказалъ онъ, не желая, чтобы сынъ слышалъ его рчи,— рабы остались одни безъ призора, а ты вчно въ отлучк. Повели имъ готовить коней, чистить доспхи и точить мечи.

— Ты собираешься заратиться? {Заратиться — идти на войну.} — съ удивленіемъ спросилъ Святовидъ.

— Ступай!— сурово повторилъ Свнельдъ, и сынъ покорно удалился.

ГЛАВА II.

Тогда старикъ обратился къ Ярополку.

— Что жъ, княже,— спросилъ онъ, хмуря сдые брови,— мы отомстимъ-ли за Люта?

— Зачмъ поднимаешь брата на брата?— отвчалъ Ярополкъ, глядя въ сторону,— мн жаль крови Олеговой… ты знаешь, насъ только двое, и если мы начнемъ биться, кто нибудь изъ насъ останется въ пол.

— Олегъ самъ началъ!— воскликнулъ Свнельдъ,— разв нашъ родъ учинилъ ему что нибудь дурное? Разв можно убивать человка за то, что онъ нечаянно поохотился на чужой земл?

— Братъ сдлалъ это по неразумію. Онъ такъ молодъ, прости его.

— Однако, у него хватило силы убить Люта? Нтъ, княже, видно ты не въ отца! Не течетъ въ твоихъ жилахъ кровь варяговъ, ты спокоенъ — точно чудь блоглазая! Ужъ я ли не служилъ врно роду Рюрика? Я ли не сторожилъ отца твоего во всхъ его походахъ, я ли не укрывалъ его своей грудью отъ копья болгарскаго! Гляди, какъ бы тнь его, да твоей бабки Ольги не пришла бы упрекать тебя за такую неблагодарность къ ихъ старому другу.

— Бабка была добра и любила Олега,— отвчалъ Ярополкъ, качая головой,— она бы не потребовала мести.

— Не оскорбляй ея памяти!— воскликнулъ Свнельдъ гнвно,— она была храбрая варяжка и первая въ род Рюриковичей показала, какъ надо мстить!

— Я помню ее доброй…

— Это потому,— перебилъ его Свнельдъ,— что ты помнишь ее въ старости. Тогда она отвернулась отъ нашихъ боговъ и поклонилась греческому Христу… но съ тхъ поръ пропала ея доблесть!

Ярополкъ недоврчиво покачалъ головой. Ему ли не помнить свою бабку? Онъ ли не знаетъ, какъ она всегда была добра со всми, какъ ласкова. Онъ хорошо помнилъ недавнее еще время, когда покинутые отцемъ, они, три брата, проводили время съ бабкой въ этихъ хоромахъ. Поджидая Святослава, который все время жилъ въ чужихъ земляхъ, Ольга присматривала за внуками и, забавляя ихъ, много разсказывала о своей жизни и о томъ, что она видала во время своихъ путешествій по блу свту. Дти отъ нея узнали о великомъ греческомъ народ, о город Цареград съ его великолпными дворцами и церквами. Какъ хорошо разсказывала бабка объ император Константин Багрянородномъ, о пріемахъ во дворц, о пышныхъ богослуженіяхъ. Больше всего любила она разсказывать о церквахъ, да о христіанской вр, надясь забросить смена этого ученія въ юныя души внуковъ. Она даже пыталась говорить о кре щеніи Святославу, но суровый витязь не соглашался, отвчая:

— Нельзя мн: засметъ меня дружина.

0x01 graphic

Св. княгиня Ольга убеждает Святослава принять христианскую веру.

Впрочемъ, Святославу и разговаривать было некогда: побывавъ дома, онъ спшилъ поскоре ухать, и Ольга опять оставалась одна съ внуками. Много разсказовъ слышали отъ нея дти, но не любила она говорить съ ними о своей языческой мести. Ярополку все таки удалось слышать кой какіе обрывки давняго прошлаго отъ челяди и дружины, но и тогда разсказы ихъ казались ему невроятными, а теперь, именно Ольгу, эту смиренную бабку, ставитъ ему въ примръ Свнельдъ, требуя мести.

— Но какъ же мстила бабка? спросилъ Ярополкъ.

— Такъ, что боги радовались на небесахъ!— торжественно воскликнулъ воевода,— и душа Игоря, видя дла своей жены, торжествовала на неб! Древляне убили Игоря, и Ольга хорошо отомстила древлянамъ. Они послали къ ней бояръ съ предложеніемъ выйти замужъ за ихъ князя Мала,— а она пословъ этихъ закопала въ яму по шею… А потомъ подошла сама къ краю и спрашиваетъ: ‘Любо ли? Довольны ли вы честью?’ А послы: ‘охъ! хуже намъ Игоревой смерти!’ Такъ въ ям и погибли. Вотъ она, твоя бабка, истинная варяжка — псковитянка!

— Объ этомъ она намъ не говорила,— задумчиво прошепталъ князь.

— Погоди, разв это все? Убивши древлянъ, она послала къ князю Малу своихъ людей съ такими словами: ‘если просите меня безъ обману, то пришлите еще за мной людей нарочитыхъ, {Знатныхъ.} чтобы мн придти къ вамъ съ великой честью, а то кіевляне не пустятъ’. А какъ пріхали другіе послы, ихъ повели мыться въ баню, да тамъ и сожгли… Погоди еще не все,— съ воодушевленіемъ воскликнулъ старикъ, замтивъ, что Ярополкъ хочетъ что то сказать,— вотъ еще что было: пріхала твоя бабка къ древлянамъ какъ невста ихъ князя и прежде всего справила тризну надъ могилой Игоря. Много пили древляне и какъ перепились вс,— выскочила наша дружина изъ засады и тьму народа перебила… Потомъ пошла она на городъ Искоростень и сожгла его…

— За что?

— За то, что здсь убили ея Игоря. И тутъ прославилась она мудростію великою. Окружила городъ своею дружиною и послала сказать жителямъ: ‘помирюсь съ вами, коль дадите мн отъ каждаго двора по три голубя, да по три воробья’. А т и рады такой причуд. Послали легкую дань съ поклонами. Ольга же роздала разнымъ людямъ, кому по голубю, кому по воробью и велла привязать каждой птиц тряпочку сры съ огнемъ. Разлетлись птицы по городу въ гнзда Голуби на голубятни, воробьи — подъ стрхи, и загорлся Искоростень со всхъ сторонъ,— гд клти, гд заборы. Тысячами смертей отплатила Ольга за смерть мужа и славно отпраздновала его тризну.

— И все таки она-бы мн запретила драться съ Олегомъ!— сказалъ Ярополкъ,— мы вмст грлись у ея груди, мы такъ ее любили! Даже братъ Владиміръ, который былъ рзве насъ, и тотъ затихалъ, когда добрая бабка становилась у своего креста на колни и начинала по тихоньку молиться.

— Такъ ты не хочешь мстить за Люта?— гнвно топнувъ ногою, спросилъ старикъ.

Ярополкъ молчалъ.

— Такъ оставайся же ты въ Кіев одинъ!— крикнулъ Свнельдъ,— я уведу свою дружину, пусть тебя защитятъ отъ древлянъ и печенговъ греческіе боги! Самъ то ты не очень умешь защищаться… Я пойду лучше въ Новгородъ къ Владиміру и съ нимъ вмст мы справимъ по Люту чудесную тризну!

Свнельдъ вышелъ въ сильномъ гнв и даже не отдалъ князю уставного прощальнаго поклона.

Встревоженный и опечаленный сидлъ Ярополкъ на крыльц, думая невеселую думу. А что, если дйствительно Свнельдъ съ дружиной перейдетъ къ Новгородскому князю? Владиміръ, вроятно, не откажется помочь воевод отомстить за смерть Люта, потому что Олегъ ему братъ только по отцу, а матери у нихъ разныя. Матерью Владиміра была ключница Ольги — Малуша, и Олегъ, во время дтскихъ ссоръ, привыкъ дразнить его ‘робичичемъ’, то есть сыномъ рабыни. А теперь, говорятъ, этотъ ‘робичичъ’ красивъ, храбръ и очень любимъ Новгородцами. Разбивши Олега, онъ можетъ пойти также и на него, Ярополка, и завладть Кіевомъ…

Встревоженный этими мыслями, Ярополкъ поднялся наверхъ, въ теремъ своей жены Елены.

Елену въ Кіевъ привезъ еще Святославъ и, плненный ея красотою, женилъ на ней Ярополка, когда тому было только двнадцать лтъ.

Елена сидла у себя въ терем за работой, но она тоже была печальна, она узнала недавно отъ одной преданной рабыни, что Ярополкъ задумалъ свататься къ красавиц Рогнд, дочери полоцкаго князя Рогволода. Очень огорчилась Елена, узнавъ печальную новость. Она боялась, что красивая Рогнда отобьетъ у нея любовь мужа, затмъ, какъ христіанк, многоженство казалось ей грхомъ, а между тмъ она ничего не могла сказать своему мужу — язычнику: у всякаго русса было по нсколько женъ, почему же не имть ихъ и Ярополку.

Елена выслушала мужа, но посовтовать ему ничего не съумла. Конечно, плохо, если придетъ Владиміръ и отниметъ у нихъ Кіевъ, но съ другой стороны, гршно брату поднимать руку на брата.

— Длай, какъ знаешь, господинъ мой, сказала она,— по нашему закону месть нехорошее дло, а по вашему… Мало ли что вамъ дозволяется.

Говоря такъ, она думала не о Владимір, не о Свнельд, а только о Рогнд.

ГЛАВА III.

Прошло нсколько дней, и разсерженный воевода не приходилъ на теремной дворъ Ярополковъ. Князь начиналъ надяться, что дло его какъ нибудь замнется. Но вотъ, однажды вечеромъ, прибжалъ къ нему Святовидъ, очень взволнованный.

— Знаешь — княже, сказалъ онъ, отецъ собираетъ дружину, чтобы идти въ Новгородъ къ Владиміру, а оттуда онъ придетъ сюда обратно уже съ Новгородцами и отниметъ у тебя Кіевъ.

— Онъ грозилъ мн этимъ, отвчалъ Ярополкъ, что мн теперь длать?

— Батюшка, человкъ суровый и непреклонный. Если онъ что сказалъ, то ужъ непремнно сдлаетъ. Останешься ты безъ удла.

— Неужели же покориться? воскликнулъ Ярополкъ.

— Мн самому жалко Олега, сказалъ Святовидъ,— но что подлаешь, когда у тебя нтъ силы противиться батюшк.

Ярополкъ заходилъ взадъ и впередъ по горниц, и долгая мучительная борьба происходила въ его душ. Наконецъ, князь остановился передъ Святовидомъ.

— Скажи отцу, что я согласенъ! проговорилъ онъ и заплакалъ.

Такъ началось первое междоусобіе въ семейств Рюриковичей. Въ первый разъ шелъ у нихъ братъ на брата, въ первый, но не въ послдній.

Прослышалъ Олегъ, что Ярополкъ идетъ на него ратью, не захотлъ покориться старшему брату, собралъ свою дружину и вышелъ ему на встрчу.

Завязалась жаркая схватка между кіевлянами и древлянами, но недолго билась дружина: Свнельдъ, старый воинъ Святославовъ, скоро погналъ впереди себя войско Олега. Сильно испугались люди, кинулись вс сразу на мостъ, чтобы поскоре поспть въ свой древлянскій городъ Овручъ. Столпилось на мосту такъ много народу, что никому нельзя было ни пройти, ни на кон прохать. Люди тснили другъ друга, лошади давили людей, сильный опрокидывалъ слабаго въ ровъ, окружавшій городъ. И скоро ровъ началъ наполняться трупами погибшихъ древлянъ. Молодой Олегъ, затерявшійся въ толп, спшившей спрятаться за земляныя стны города, также былъ столкнутъ въ ровъ своей собственной дружиной.

Торжественно вошелъ Ярополкъ въ Овручъ, провозгласилъ себя княземъ древлянскимъ, а младшаго брата веллъ привести предъ свои ясныя очи.

Разбжались отроки Свнельдовы во вс концы ратнаго поля, заглянули во вс закоулки города,— нтъ нигд Олега!

Начали тогда искать во рву, таскали трупы оттуда съ утра до вечера и, наконецъ, вытащили тло молодого княжевича. Принесли на ковр въ княжіе хоромы и положили передъ Ярополкомъ.

Въ великой печали склонился старшій братъ надъ трупомъ Олега, цловалъ его въ холодныя уста и просилъ у несчастнаго прощенія. А вокругъ стояли молчаливые ратники, съ состраданіемъ глядя на безвременно погибшаго княжича. Впереди всхъ находился Свнельдъ, теперь спокойный, потому что тризна по сын выходила пышне, чмъ онъ ожидалъ.

— Радуйся! сказалъ ему Ярополкъ,— исполнилось твое лютое дло! Лежитъ мой братъ любимый бездыханнымъ.

— Не печалься, княже, важно отвчалъ Свнельдъ,— онъ умеръ побжденный и за то поступитъ къ теб въ рабство на томъ свт.

— Не надо мн рабовъ на томъ свт, отвчалъ Ярополкъ,— лучше бы у меня теперь былъ братъ.

Святовиду, который слышалъ эти слова, стало очень жаль молодого князя.

Пришелъ онъ къ нему вечеромъ и сказалъ:

— Мн стыдно, что отецъ заставилъ тебя идти на Олега. Теперь ты осиротлъ! Позволь мн хоть немного загладить отцовскую несправедливость: хочешь, я буду теб вмсто Олега? Клянусь быть во всемъ теб врнымъ и стоять за тебя грудью во всякой невзгод.

Заплакалъ Ярополкъ, но это были, радостныя слезы. Обнялся онъ крпко со Святовидомъ, и съ тхъ поръ пошла между ними самая горячая дружба.

Ярополкъ посадилъ въ Овруч своего воеводу и вернулся въ Кіевъ къ жен Елен, но онъ не оставилъ своего намренія жениться на полоцкой княжн Рогнд. Святовидъ отправился въ Полоцкъ сватомъ и присылалъ оттуда въ Кіевъ посла за посломъ съ добрыми встями: князь Рогволодъ былъ согласенъ отдать Рогнду за Ярополка. Несмотря на тайныя слезы Елены, въ княжескихъ хоромахъ уже готовились праздновать свадьбу, какъ вдругъ дло повернулось такъ, что вмсто свадьбы отпраздновали тризну.

ГЛАВА IV.

Владиміръ Святославовичъ, княжившій въ Новгород подъ началомъ своего дяди Добрыни, очень испугался, когда услыхалъ, что Ярополкъ завладлъ древлянскимъ удломъ и убилъ Олега. Не зная, что братъ такъ поступалъ по принужденію, онъ подумалъ, что Ярополкъ придетъ также къ нему и завладетъ Новгородомъ. Растерявшійся Добрыня, у которого не было большой дружины, посовтывалъ своему князю бжать за море къ варягамъ, что тотъ и поспшилъ сдлать.

Ярополкъ захватилъ удлъ Владиміра, послалъ своихъ бояръ намстничать въ Новгород и началъ гордиться своею мощью.

Но Владиміръ Святославовичъ вовсе не сидлъ, сложа руки, у варяговъ: онъ набиралъ въ чужой земл дружину, чтобы съ нею ударить на Ярополка. Прошло два года, и онъ вернулся въ Новгородъ съ сильной ратью. Прогнавъ отъ себя чужого намстника, князь послалъ сказать своему брату:

— Знай, я иду на тебя… готовься къ бою.

Это извстіе застало Ярополка посреди веселыхъ приготовленій къ свадьб. Онъ растерялся, не зная что длать: старый вояка Свнельдъ уже умеръ, Святовидъ еще не вернулся изъ Полоцка, откуда думалъ хать уже вмст съ невстой, а кіевскій князь самъ не умлъ ничего придумать. Былъ у него, на мст Свнельда, другой совтникъ, воевода Блудъ, но онъ тоже не далъ подходящаго совта.

А тутъ еще внезапно вернулся Святовидъ и привелъ князя въ трепетъ ужаснымъ разсказомъ.

— Князь, братъ мой,— сказалъ онъ печально,— нтъ у тебя больше невсты!

— Видно прослышала Рогнда, что идетъ на меня Владиміръ, и испугалась,— замтилъ Ярополкъ съ горькой улыбкой.

— Нтъ, Рогнда осталась теб врна, да только силой на ней женился Владиміръ!

— И тутъ Владиміръ… Какъ же ты допустилъ это, измнникъ!

— Не измнникъ я, княже,— отвчалъ Святовидъ,— потому что не отдавалъ я Рогнды по доброй вол, а взяли ее у меня силою. Добрыня убилъ Рогволода и сыновей его, а Рогнду взялъ въ полонъ… Я самъ едва спасся.

Ярополкъ закрылъ лицо руками.

— Какъ же это случилось, разскажи,— наконецъ, проговорилъ онъ.

— Это Добрыня подучилъ Владиміра отнять у тебя невсту,— началъ Святовидъ,— онъ же послалъ сватовъ къ Рогнд. Но она отослала ихъ прочь, говоря: ‘не хочу идти за робичича, да я уже и невста кіевскаго князя’.

— Гордая двушка!— съ восторгомъ воскликнулъ Ярополкъ.

— Добрыня не простилъ обиды Владиміра, вдь онъ братъ его матери Малуши,— продолжалъ Святовидъ,— онъ пошелъ на Полоцкъ, убилъ Рогволода, дтей его, а Рогнду выдалъ насильно замужъ. Я скакалъ изъ Полоцка сюда и видль тьмы — темъ войска по дорог: это Владиміръ ведетъ на насъ свою дружину.

— О горе мн, горе!— воскликнулъ Ярополкъ,— отнявши невсту, Владиміръ хочетъ отнять и мои удлы! Что мн длать? О, если бы живъ былъ теперь Свнельдъ или мой батюшка Святославъ…

— Собирай дружину и не допускай Добрыню осадить Кіевъ,— совтовалъ Святовидъ,— не смущайся! Я двухъ коней заморилъ въ пути, чтобы поспть къ теб на помощь.

Легко было совтовать собирать полки, да трудно оказалось сдлать это: Ярополкъ самъ не зналъ ратнаго дла, а его главный воевода Блудъ все чего-то медлилъ.

А Владиміръ съ дядей Добрыней уже скоро стоялъ подъ Кіевомъ съ несмтной дружиной и говорилъ кіевлянамъ:

— Не я первый началъ распрю въ род: Ярополкъ раньше убилъ Олега и захватилъ мою новгородскую землір. Я иду теперь только мстить за брата и за себя.

Ярополку передавали эти рчи, онъ ничего не могъ на нихъ отвтить… Дйствительно, Владиміръ говорилъ правду: кіевскій князь первый началъ междоусобіе.

Уже полки новгородскіе стояли подъ землянымъ кіевскимъ валомъ, а у воеводы Блуда еще не была собрана дружина.

— Что же ты медлишь, что нерадиво собираешь войско?— говорилъ ему растерявшійся Ярополкъ,— вдь братъ съ часу на часъ можетъ сдлать нападеніе!

— Гд же взять людей, когда они вс разбжались въ лса дремучіе?— возражалъ Блудъ, разводя руками,— чую я, княже, измну: не любятъ тебя кіевляне.

Говоря такъ, онъ отводилъ свои хитрые глаза отъ лица Ярополкова, потому что самъ воевода былъ ему первый измнникъ.

Владиміръ уже давно началъ съ Блудомъ переговоры. Еще изъ Новгорода прислалъ онъ къ нему человка, который видался съ нимъ тайкомъ и передалъ отъ своего князя слдующее:

— Покинь Ярополка, переходи на мою сторону, и я стану почитать тебя вмсто отца родного.

Блуда соблазнило предложеніе Владиміра. Онъ видлъ слабость Ярополка, его неумнье княжить и воевать, отчего онъ угадывалъ, что храброму Владиміру легко будетъ побдить своего брата, но, желая продать своего князя подороже, хитрый воевода отвчалъ:

— Здсь я первый человкъ и мн отъ всхъ много чести, а у вашего князя уже есть Добрыня… Придется мн клонить голову передъ новгородскими боярами.

— Ты у насъ будешь въ великой чести, если не допустишь до брани,— возразилъ посолъ,— если же будетъ битва, тогда не обезсудь: мы одолемъ васъ, и тогда ты станешь послднимъ.

— У насъ тоже есть своя дружина… попытался сказать Блудъ.

— Самъ знаешь, какова сила вашей рати. Теб вдомо, что Владиміръ станетъ здсь съ новгородцами, а Добрыня придетъ къ нему еще съ чудью, да кривичами,— куда вамъ съ нами тягаться!

— Приди еще разъ, я подумаю, сказалъ Блудъ, хотя въ сердц своемъ уже ршилъ измнить несчастному Ярополку.

ГЛАВА V.

Уже къ полкамъ Владиміра подошелъ Добрыня съ чудью и кривичами, а у Ярополка ничего не было готово. Святовидъ набралъ небольшую дружину, но что она значила предъ войскомъ новгородскимъ!

— Обижены на тебя кіевляне,— говорилъ Блудъ Ярополку, стараясь выгадать время,— они теперь видятъ, какъ Владиміръ живетъ со своей дружиной: ничего онъ не жалетъ для своихъ людей, пируетъ съ ними вмст, даритъ ихъ и жертвы приноситъ Перуну, а ты не водишься ни съ кмъ, точно христіанинъ… Сидишь на своемъ двор, приблизилъ къ себ одного Святовида, а о другихъ и помыслить не хочешь… Оттого ты не любъ кіевлянамъ.

Ярополкъ слушалъ эти лукавыя рчи и сознавалъ ихъ справедливость. Какой онъ вождь! Не уметъ онъ собрать дружину, не знаетъ, какъ вести ее въ бой, не любитъ напиваться медами стоялыми среди веселой компаніи, и тнь брата Олега стоитъ передъ нимъ, кровавая, запрещая ему даже винить Владиміра.

— Ненадежны кіевляне,— продолжалъ шептать Блудъ,— я бы на твоемъ мст ушелъ изъ Кіева… боюсь, выдадутъ они насъ головой князю новгородскому.

— Да вдь и у насъ есть дружина…

— А разв ея не было у Олега? А потомъ… мутитъ твой Святовидъ… Кажется онъ мн ненадежнымъ…

— Что ты, что ты! Мой братъ названый!— съ негодованіемъ перебилъ его Ярополкъ,— не допущу сказать о немъ дурного слова.

— Ну хорошо… а почему же этотъ твой братъ совтуетъ теб биться съ Владиміромъ? Разв онъ не видитъ, насколько ты его слабе? Неужели не лучше теб примириться?

Дйствительно, Святовидъ былъ противъ примиренія, чуя что то неладное въ совтахъ Блуда.

— Лучше бжимъ тайкомъ къ печенгамъ,— уговаривалъ онъ Ярополка,— тамъ наймемъ полки и приведемъ ихъ къ Кіеву.

Растерявшійся, опечаленный, Ярополкъ не зналъ, кого ему слушать и, наконецъ, бжалъ изъ Кіева въ мстечко Родню, послушавши коварнаго совта воеводы.

Владиміру только этого было нужно. Завладвши безъ бою Кіевомъ, онъ со всхъ сторонъ окружилъ Родню войсками. Теперь оттуда нельзя было выйти ни одному человку.

Просидлъ Ярополкъ нсколько дней въ простой посадской изб и стало ему жаль, что послушался онъ совта воеводы, хотлъ было бжать къ печенгамъ, но теперь и Святовидъ это ему отсовтовалъ: разв можно пройти незамченнымъ мимо дружины новгородской?

Скучно стало Ярополку, скучно за своимъ княжескимъ дворомъ, за женой Еленой, которую покинулъ въ терем, и снова началъ онъ слушать совты Блуда.

— Ничего теб не остается, какъ помириться съ Владиміромъ,— говорилъ измнникъ,— скоро у насъ и корки сухого хлба не останется: все мы пріли уже, а подвозу нтъ. Будутъ люди голодать,— сами передадутся врагу, а тогда уже не ждать намъ пощады… Лучше теб первому помириться.

— Хорошо, конечно, мириться,— возразилъ Святовидъ,— да только какъ бы не было измны.

— Какая тамъ измна!— воскликнулъ Блудъ,— кабы была измна, давно бы уже сидлъ Ярополкъ у Владиміра, мы же хотимъ, чтобы онъ шелъ туда не силой, а по своей вол.

— Видно идти мн съ поклономъ къ брату,— вздохнувши, сказалъ Ярополкъ,— за что же я буду морить голодомъ тхъ людей, которые остались мн врными?.. Приду я къ нему, поклонюсь, можетъ дастъ мн какую нибудь волость и стану я тамъ жить смирно…

— Подождемъ, что скажетъ завтра,— промолвилъ Блудъ, а самъ въ ту же ночь послалъ къ Владиміру человка со словами:

— Твое желаніе сбылось: воевода ведетъ къ теб Ярополка.

На слдующій день Владиміръ, сидя на высокомъ крыльц теремного двора, увидалъ небольшую группу народа, шедшую внизу по берегу Днпра. Это былъ Ярополкъ съ друзьями, которые ему остались врными, и съ предателемъ воеводой.

— Идетъ Рюриковичъ кланяться ‘робичичу’,— сказалъ Владиміръ и засмялся. Засмялась съ нимъ и дружина.

— Отольются ему Олеговы слезы,— пробормоталъ мрачно Добрыня.

А Ярополкъ со своими людьми поднимался на гору медленно, точно чуяло недоброе его сердце.

— Охъ, княже, братъ мой любимый,— говорилъ ему Святовидъ,— вернемся назадъ… Такъ мн тяжело, такъ страшно, что и разсказать теб не умю…

— Теперь поздно, другъ врный,— отвчалъ Ярополкъ печально, насъ видятъ уже съ теремнаго крыльца, а если мы повернемъ назадъ, насъ все равно догонятъ.

— Скроемся въ лсъ… гляди, какъ онъ близко,— шепталъ Святовидъ, такъ тихо, чтобы не услышалъ его Блудъ, который шелъ впереди.

Князь только махнулъ рукою, Блудъ же, точно опасаясь, чтобы добыча не ускользнула изъ его рукъ, все спшилъ впередъ и оглядывался.

Наконецъ подошли къ частоколу, окружавшему владнія кіевскаго князя, гд такъ недавно еще Ярополкъ былъ полнымъ властелиномъ. А теперь онъ шелъ какъ рабъ, съ поникшею головою, къ брату, краснощекому, русому красавцу, который сидлъ на его мст.

Подойдя, къ хоромамъ, Ярополкъ кинулъ взглядъ на верхъ, на теремное косящатое окошечко и увидлъ тамъ заплаканное лицо своей жены Елены.

— Зачмъ ты покинулъ меня?— говорилъ ея укоризненный взоръ,— легко ли мн жить безъ тебя, въ плну, точно рабын?

— Потерпи,— тоже взглядомъ отвчалъ ей Ярополкъ,— я помирюсь съ братомъ, и мы опять будемъ вмст.

У теремнаго крыльца Блудъ остановился, чтобы пропустить впереди себя Ярополка, но когда вслдъ за княземъ хотлъ пройти Святовидъ, воевода оттолкнулъ его отъ себя и сталъ на его мсто.

Святовидъ крикнулъ, пытался пробиться впередъ, но множество скрещенныхъ копій загородило ему дорогу.

— Княже, бги, ты въ засад!— крикнулъ онъ въ отчаяніи,— какъ мн помочь теб?

Ярополкъ оглянулся. Жалкая улыбка на мгновеніе освтила его лицо. Махнувъ рукою, подошелъ онъ къ Владиміру и ударилъ ему челомъ, но не усплъ онъ поднять головы своей, какъ двое варяжскихъ наемниковъ прокололи его мечами.

Ярополкъ крикнулъ, падая мертвымъ, и въ отвтъ ему, изъ терема, раздался горестный крикъ Елены.

— Прости, мой князь,— прошепталъ Святовидъ, закрывая лицо руками.

— Убили твоего князя,— сказалъ одинъ изъ дружины Владиміровой,— переходи къ намъ на службу.

— Не хочу жить съ убійцами!— воскликнулъ Святовидъ,— уйду изъ земли русской, гд творятся такія недобрыя дла.

А изъ терема въ это время раздался горькій плачъ осиротвшей жены и пронесся онъ жалобнымъ воплемъ надъ Днпромъ, надъ лсами, надъ излучистой Почайной:

— Свтъ-Ярополкъ, мужъ мой любимый, на кого ты меня, сиротинку, покинулъ!..

ГЛАВА VI.

Рано утромъ вышелъ Святовидъ изъ дома: У него былъ другъ въ Кіев, купецъ — варягъ еодоръ, который часто посщалъ греческіе города, куда отвозилъ на стругахъ предметы своей торговли: кожи, воскъ, медъ. Къ нему то обратился онъ за совтомъ.

— Не хочу я служить. Владиміру, убійц моего князя,— сказалъ Святовидъ еодору,— а что теперь длать мн, куда ухать — ничего не знаю!.. Молодъ я, прожилъ свою жизнь то въ отцовскихъ хоромахъ, то въ княжескихъ, и оттого свтъ для меня точно потемки.

— Если хочешь, я приму тебя въ свое торговое дло,— сказалъ варягъ,— у тебя отъ отца осталось много мховъ, собери еще меду да воску и весною,какъ только сойдетъ ледъ съ Днпра, мы поплывемъ съ тобою въ Царьградъ.

Святовидъ съ благодарностью принялъ предложеніе варяга.

За зиму онъ накупилъ воску и меду, а весной уложилъ весь свой товаръ на лодку, выструганную изъ одного дерева, и поплылъ съ другими купцами внизъ по Днпру. За ладьями купцовъ плыли плоты съ наемнымъ войскомъ, которое должно было охранять товары отъ разбойниковъ — печенговъ.

До города Витичева плыли удачно, но потомъ пошли днпровскіе пороги, и тутъ купцамъ пришлось поработать. У четвертаго порога — Неясыть — надо было выгружать товаръ и нести его берегомъ. Вышли также изъ ладей скованные попарно невольники, предназначенные на продажу въ Царьград, и ихъ то, какъ самый дорогой товаръ, больше всего оберегала нанятая дружина.

Но именно тутъ, притаившись за камышами, караванъ поджидали хищные печенги. Съ громкимъ крикомъ выскочили они изъ засады и напали на караванъ, пытаясь отнять его богатства. Однако, дружина не дремала: заключивъ въ кругъ товары и невольниковъ, она отбила печенговъ и помогла купцамъ благополучно перебраться за днпровскіе пороги. Тамъ товары снова были нагружены въ ладьи, которыя уже безъ помхи проплыли въ Черное море и подъхали къ Царьграду. Тамъ купцы вымняли свой товаръ на ковры, сукна, богатыя одежды, вина, перецъ и на многое другое, чего на Руси тогда не было,.

Совершивъ нсколько такихъ путешествій, Святовидъ разбогатлъ, но душа его, по прежнему, была неспокойна. Не могъ онъ забыть, какъ убивали несчастнаго Ярополка и часто, бесдуя объ этомъ съ варягомъ еодоромъ, онъ придумывалъ, какъ бы сдлать такъ, чтобы на Руси люди перестали быть жестокими.

— Вдь вотъ, въ другихъ странахъ нтъ такой лютости, какъ у насъ,— говорилъ онъ своему другу,— и я не могу взять въ толкъ, почему это? Неужели же мы хуже всхъ на свт?

Варягъ, который въ одну изъ своихъ поздокъ принялъ христіанство, объяснялъ жестокость руссовъ ихъ языческой тьмою.

— Они свирпы потому, что ихъ боги требуютъ крови,— говорилъ онъ,— а вра въ Христа, который былъ кротокъ и милосерденъ, смягчаетъ сердца. Вс народы, съ которыми мы ведемъ торговлю,— христіане, вотъ почему они и живутъ иначе. Если бы Владиміръ захотлъ познать истинную вру, а потомъ просвтить ея свтомъ весь народъ русскій — и на Руси перевелась бы эта жестокость.

— Хорошо бы такъ!— сказалъ Святовид