‘Міръ Божій’, No 7, 1895
И. А. Салов. Грезы. Повесть. Изд. И. А. Куманина. Москва. 1895 г, Салов Илья Александрович, Год: 1895
Время на прочтение: 2 минут(ы)
И. А. Саловъ. Грезы. Повсть. Изд. И. А. Куманина. Москва. 1895 г. Ц. 1 р. 50 к. Существуетъ особый сортъ людей, о которыхъ принято выражаться, что они родились ‘въ сорочк’. Если посмотрть на нихъ со стороны повнимательне,— ничего особеннаго въ нихъ не замчается. Люди, какъ люди, носъ, глаза, ротъ и все прочее — на своемъ мст, а между тмъ, свой жизненный путь они проходятъ съ какою-то, имъ однимъ свойственною, легкостью. Гд другимъ выпадаютъ на долю лишь тернія,— имъ достаются если и не лавры, то во всякомъ случа многоразличные цвты удовольствія. Доискиваться причинъ сопровождающихъ ихъ удачъ, это — напрасный трудъ, просто — родился человкъ ‘въ сорочк’, и только. Есть такіе счастливцы и среди писателей, и къ ихъ числу принадлежитъ г. Саловъ. Лтъ пятнадцать назадъ выступилъ онъ съ первыми своими разсказами, въ числ которыхъ ‘Ольшанскій молодой баринъ’ былъ единственно выдающимся и какъ-то сразу попалъ въ разрядъ ‘нашихъ талантливыхъ беллетристовъ’. Съ тхъ поръ погибло много, повидимому, прочно установившихся репутацій, но г. Саловъ, какъ стоялъ, такъ и стоитъ на занятой имъ, легко и безъ бою, позиціи. Журналы его охотно печатаютъ, критика благосклонно одобряетъ, читатели почитываютъ, а г. Куманинъ, регулярно изъ года въ годъ, выпускаетъ отдльнымъ изданіемъ. Мало того: г. Саловъ съ 1889 г. состоитъ земскимъ начальникомъ Балашевскамо узда, Саратовской губерніи, что не только не препятствуетъ ему быть литераторомъ, но даже какъ бы окрыляетъ его перо. По крайней мр, за послднія пять лтъ онъ проявилъ особую плодовитость, выпуская иногда по два тома своихъ произведеній въ годъ. И несомннно, что на поприщ земскаго начальника онъ столь же преуспваетъ, какъ и въ литератур, — ибо г. Саловъ родился ‘въ сорочк’.
Только этимъ счастливымъ обстоятельствомъ и можно объяснить его успхи, такъ какъ въ его произведеніяхъ невозможно найти для этого данныхъ. Все имъ написанное отмчено одной общей печатью: мелко по замыслу, блдно по выполненію и, главное, неумно. Прочитавъ вс его многочисленные разсказы и повсти, вы не найдете въ нихъ, — за исключеніемъ ‘Ольшанскаго барина’,— ни одной яркой черты, ни одного характера, типа или художественнаго образа. Прежде всего, у г. Салова вполн отсутствуетъ вымыселъ. Его разсказы напоминаютъ псни первобытныхъ народовъ или нашихъ черемисовъ и киргизовъ, которые обыкновенно воспваютъ то, что въ данную минуту у нихъ передъ глазами: лсъ — такъ лсъ, заборъ — такъ заборъ, и вся псня тутъ. Такъ и г. Салонъ. Онъ — своего рода статистикъ въ беллетристик. Дальше констатированія факта онъ не идетъ. Съ добросовстностью статистика, онъ перечислитъ вс предметы, попавшіеся ему подъ перо, но не ищите у него ни психологическаго анализа, ни сообщеній, ни художественнаго настроенія, безъ котораго нтъ художественнаго образа. Но и какъ наблюдатель, г. Салонъ крайне поверхностный бытописатель. Въ ‘Грезахъ’ онъ описываетъ съ мучительною подробностью судьбу юной двицы, увлекавшейся театромъ, но, не смотря на присущій ей, по словамъ автора, талантъ, бросившей сцену и вышедшей потомъ преблагополучно замужъ за друга дтства. Расписавъ дла и дни своей героини на двадцати листахъ, г. Саловъ ухитрился въ конц концовъ оставить своего читателя въ недоумніи, гд же ‘грёзы’? Героиня ходитъ, пьетъ, стъ, въ антрактахъ попадаетъ въ объятія одного пошляка, затмъ другого ему подобнаго, счастливо отъ обоихъ увертывается и, наконецъ, попадаетъ въ объятія третьяго, но уже на законномъ основаніи, гд и остается, къ великому утшенію читателя, которому вс эти неудачныя паденія наскучиваютъ до звоты. При нкоторой усидчивости, такихъ повстей можно настряпать сколько угодно — и г. Саловъ, на обложк ‘Грёзъ’, общаетъ ‘Дла житейскія’. Какъ показываетъ заглавіе, это будетъ противовсъ ‘Грёзамъ’, и напередъ можно предсказать, что въ этихъ ‘длахъ’ найдется все, кром жизни. Потому что г. Саловъ — не художникъ. За исключеніемъ этого недостатка, онъ во всемъ остальномъ — писатель ‘въ сорочк родившійся’.