‘Міръ Божій’, No 11, 1895
Эдвин Арнольд. Свет Азии. Пер. в стихах А. М. Федорова, Арнольд Эдвин, Год: 1895
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Эдвинъ Арнольдъ. Свтъ Азіи. Пер. въ стихахъ А. М. едорова. Съ предисловіемъ Арнольда, портретомъ его и необходимыми примчаніями. Изд. П. К. Прянишникова. Москва. 1895 г. Ц. 1 р. 50 к.
— Свтило Азіи. Поэма Эдвина Арнольда. 2-е изданіе. Пер. И. М. Сабашникова. Изд. М. Лерле ‘Моя библіотека’. Спб. 1896 г. Ц. 60 к. Рдкому изъ произведеній иностранной литературы такъ посчастливилось у насъ, какъ поэм Эдвина Арнольда ‘The Ligt of Asia’, повствующей о жизни и ученіи ‘подателя отрады, Владыки Будды, звавшагося здсь царевичемъ Сиддартой, безъ сравненія всечтимаго, мудрйшаго, благого, великаго на неб и на земл, Учителя Нирваны и Закона’. Два изданія прозаическаго перевода г-жи А. Н. Анненской, остающагося до сихъ поръ, безспорно, лучшимъ, ближе всего передающимъ красоты подлинника,— второе изданіе перевода въ стихахъ г. И. М. Сабашникова и новый стихотворный переводъ г. А. М. едорова — все это въ теченіе 6-ти лтъ,— разв не говорятъ достаточно о несравненныхъ достоинствахъ произведенія Арнольда, возбудившаго такой интересъ среди читающей публики?
Кром высокаго наслажденія, доставляемаго поэмой, какъ изящнымъ произведеніемъ, этотъ интересъ объясняется прекраснымъ наложеніемъ жизни и ученія кроткаго ‘Учителя Нирваны и Закона’, по своей простот доступнымъ всякому читателю. Поэма Арнольда сдлала буддизмъ понятнымъ для неподготовленныхъ къ философскому мышленію читателей, излагая въ яркихъ образахъ глубочайшія положенія Будды. Мы едва ли ошибемся, сказавъ, что до появленія этой поэмы на русскомъ язык, въ перевод г-жи А. Н. Анненской, въ 1890 г., буддизмъ былъ достояніемъ немногихъ нашихъ ученыхъ изслдователей Востока. Съ тхъ поръ онъ сталъ доступнымъ широкой публик, которая, видимо, не перестаетъ интересоваться имъ, какъ показываютъ новые переводы въ стихахъ, удачно выполненные гг. Сабашниковымъ и едоровымъ.
Трудно сказать, который изъ этихъ переводовъ предпочтительне, Переводъ г. Сабашникова сдланъ блымъ пятистопнымъ ямбомъ, только мстами замняемымъ римованнымъ (анапестомъ или амфибрахіемъ). Переводчикъ владетъ этимъ стихомъ свободно и красиво, вслдствіе чего его переводъ читается легко, и даже особенно трудныя мста, съ изложеніемъ основъ ученія, не затрудняютъ читателя. Переводъ г. едорова весь римованный, что, видимо, сильно затрудняло переводчика, такъ какъ иныя мста отличаются такой тяжестью стиля, что читатель прямо-таки изнемогаетъ подъ бременемъ его пяти и шестистопныхъ стиховъ. Для сравненія, приведемъ небольшую выдержку изъ обоихъ переводовъ.
Изъ перевода г. едорова:
…Разъ Благой на дорог толпу увидать:
Съ музыкантами шли танцовщицы, полны обаянья,—
Къ храму Индры… Одинъ музыкантъ на бансул игралъ,
Билъ другой въ барабанъ, третій струны тревожилъ ситары…
Стройно вторилъ имъ звонъ драгоцнныхъ запястьевъ, браслетъ.
Каменистой тропой шли на праздникъ веселыя пары,
Чтобъ всесильнымъ богамъ принесть свой веселый привтъ.
Впереди музыкантъ шелъ съ подругой прекрасной и юной
И струну за струной на ситар тревожилъ слегка,
Женскій голосъ звенлъ подъ журчавшія весело струны,
И лилась ея пснь, какъ по камнямъ — струя ручейка.
‘Что за прелесть плясать подъ ситару!
Но ситару настрой
Ни высоко, ни низко,— умло:
Въ свою пляску веселой игрой
Увлекать молодежь — наше дло,
Что за прелесть плясать подъ ситару!
Если слишкомъ высокъ будетъ строй,—
Скоро лопнетъ струна,
И конецъ твоей музык стройной!
Слабо,— будетъ безмолвна она,—
Снова смерть ей… Рукою спокойной
Осторожно ситару настрой!’
Такъ танцовщица пла, спускаясь тропинкой лсною, Точно бабочка, легкой одеждой на солнц блестя.
Изъ перевода г. Сабашникова:
…Шла толпа
Нарядныхъ двушекъ, танцовщицъ стройныхъ,
Изъ храма Индры, съ музыкой своей.
Одинъ изъ музыкантовъ билъ въ огромный,
Украшенный искусно барабанъ,
Другой игралъ на ‘баязули’, а третій
‘Ситару’ несъ, трехструнный инструментъ.
Они съ весельемъ шли лсной дорогой,
Спша на праздникъ, на ногахъ у нихъ
Звенли колокольчики, и нжно
Браслеты на запястьяхъ и рукахъ
Тмъ колокольчикамъ въ отвтъ бряцали.
Ситару несшій сталъ на ней играть,
А двушка, идя съ нимъ рядомъ, пла:
‘Я чудно танцую подъ звуки ситары,
Людскія сердца уношу далеко.
Настрой же ситару скоре для танцевъ,—
Не строй только низко, не строй высоко!
Ослабишь ты струны — не будетъ ни звука,
Натянешь — струна можетъ лопнуть легко:
Настрой же ситару скоре для танцевъ —
Не строй только низко, не строй высоко!’
Такъ пла двушка подъ звуки струнъ,
Порхая по тропинк межъ деревьевъ,
Подобно пестрой бабочк въ лсу.
Сравнивая оба перевода съ переводомъ г-жи А. Н. Анненской, который представляетъ буквальную передачу подлинника, нельзя не видть, что переводъ г. Сабашникова, въ общемъ, ближе къ подлиннику, и читается легче, а отдльныя мста производятъ впечатлніе изящнаго, вполн художественнаго перевода. Но такихъ мстъ немного. Тогда какъ переводъ г. едорова, хотя, вообще, тяжеловатъ и отступаетъ отъ подлинника, даетъ много отрывковъ, проникнутыхъ искреннимъ чувствомъ и глубоко поэтичныхъ. Такова псня духовъ, рчь Суджаты, отдльныя мста 8-ой главы, съ изложеніемъ ученія, и др. Очень жалемъ, что размръ рецензіи не дозволяетъ привести прекрасно переданной г. едоровымъ легенды о самопожертвованіи Будды изъ 5-й главы, стр. 108—110, гд стихъ его по сил и сжатости не оставляетъ желать ничего лучшаго. Но оба перевода, при всхъ своихъ достоинствахъ, все же утомительны, и одолть всю поэму не легко. Читая ихъ, испытываешь такое ощущеніе, какъ при ходьб по неровной поверхности среди прекраснаго пейзажа: постоялое опасеніе споткнуться и вызываемая этимъ напряженность вниманія много ослабляютъ силу впечатлнія отъ развертывающихся на каждомъ шагу чудныхъ видовъ.