Дмитрий Николаевич Замятнин, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1882

Критика и публицистика
Время на прочтение: 64 минут(ы)
Скачать в PDF

Дмитрій Николаевичъ Замятнинъ.
(Страница изъ исторіи судебной реформы.)

‘По-истин едва врится, чтобы въ столь короткое время такъ крпко иринялось дло столь великое и столь мало похожее на прежніе наши порядки, начиная съ основное идеи и до мельчайшихъ подробностей…’
‘Наша судебная реформа есть не столько реформа, сколько созданіе судебной власти. Честь и слава правительственному вдомству, которое такъ дятельно и врно приводятъ въ исполненіе зиждительную мысль Преобразователя, оберегая ее отъ явнаго и тайнаго недоброжелательства партій, неохотно входящихъ въ условія новаго гражданскаго порядка. Исторія не забудетъ ни одного изъ именъ, связанныхъ съ этимъ великимъ дломъ гражданскаго обновленія Россіи’.
Москов. Вдом. 1867 г., No 69.

I.

Посл ’19-го февраля’ самымъ славнымъ днемъ прошлаго царствованія, безспорно, должно быть признано ’20-е ноября’, день утвержденія нашихъ знаменитыхъ ‘Судебныхъ Уставовъ’. До извстной степени день 20-го ноября даже можетъ съ успхомъ конкурировать съ днемъ освобожденія крестьянъ. Учрежденія, порожденныя 20-мъ ноября, если не въ отношеніи глубины, то въ отношеніи широты захватили большее пространство, коснувшись матеріальныхъ и духовныхъ интересовъ большаго числа лицъ. Тогда какъ ‘Положеніе 19 февраля’ затрогивало бытъ одного только крпостнаго населенія, учрежденіе новаго гласнаго суда, независимаго суда общественной совсти, затрогивало самые дорогіе интересы всхъ слоевъ населенія, всего государства. Только теперь, когда событія и дятели шестидесятыхъ годовъ начинаютъ уходить въ даль исторической перспективы, это колоссальное дло насажденія скораго, праваго и гласнаго суда совсти на мсто безконечной, продажной приказно-судебной волокиты и водвореніе началъ благоустроеннаго правоваго порядка въ исконной стран господства произвола — представляется во всемъ своемъ величіи и блеск. А уничтоженіе системы формальныхъ доказательствъ? Безграмотный судья, или врне главный вершитель длъ секретарь, въ лучшемъ случа, т. е. если не накидывалъ чего-нибудь за счетъ своей проданной совсти, производилъ, не видя и въ глаза подсудимаго, механическую выкладку надъ нмыми предустановленными доказательствами. При этихъ ариметическихъ выкладкахъ были нердки такіе случаи, какъ разсказанный въ ‘Коробейникахъ’:
По ошибк засдатели
Упекли его въ острогъ:
Нужно было изъ Спиридова
Вызвать Тита Кузьмича,
Описались — изъ Давыдова
Взяли Титушку-ткача.
или другой, упоминаемый Н. И. Стояновскимъ, случай: мужъ, на основаніи собственнаго признанія, былъ наказанъ плетьми и сосланъ въ каторжныя работы за убійство жены, которая оказалась живущею въ нсколькихъ верстахъ отъ селенія, гд жилъ ея мужъ {‘Рчь П. И. Cтояновскаго, произнесенная 3 февраля 1880 года въ общ. собр. с.-петербургскаго Юрид. Общества’.}. И эта счетная операція, при которой логику замняло предписаніе закона, а совсть — приказаніе начальства, эта machine sentences, при дйствіи которой были неизбжны указанные случаи, называлась правосудіемъ и къ ней-то обращаютъ томные взоры современные обскуранты!
Теперь именно, когда есть возможность прослдить исторію подготовки и введенія судебной реформы, сравнивать между собою условія предшествовавшія, сопровождавшія и слдовавшія за этою реформою,— съ невольнымъ удивленіемъ, смшаннымъ съ благоговніемъ, приходится останавливаться предъ этимъ, поистин, богатырскимъ подвигомъ творцовъ и дятелей судебной реформы. Сколько нужно было имть любви въ длу, сколько вры въ свой народъ, только-что освобожденный отъ помщичьяго самосуда, убивавшаго въ самомъ корн всякое понятіе о правд, чтобы задумать и такъ скоро и удачно выполнить задачу созданія народнаго суда совсти, самая мысль о которомъ показалась бы чмъ-то химерическимъ современному поколнію!
Возможно-полная исторія либеральной эпохи, создавшей судебную реформу, этой необычайно свтлой полосы нашей жизни, промчавшейся какъ метеоръ, была бы крайне поучительна. Появленіе исторіи судебной реформы, и именно теперь, было бы полезно и въ другомъ отношеніи. Въ наше время, когда въ иныхъ слояхъ, ради ложно понятой самобытности, такъ чуждаются всего, на чемъ лежитъ печать европейской общечеловческой мысли, исторія выработки и приложенія на дл ‘Судебныхъ Уставовъ’ представила бы много интереснаго. Они могутъ служить превосходнымъ образчикомъ того, какъ въ умлыхъ рукахъ и при доброй вол иноземное учрежденіе можетъ быть акклиматизировано съ сохраненіемъ основной идеи учрежденія и съ приспособленіемъ къ особенностямъ мстныхъ условій. У насъ же не только не имется прагматической исторіи судебной реформы, хотя бы въ такихъ рамкахъ, какъ трудъ профессора Иванюкова — ‘Паденіе крпостнаго права’, но даже не имется такого собранія матеріаловъ, какъ изданный за границею сборникъ Скребницкаго по крестьянской реформ. Богатые и цнные матеріалы по судебной реформ находятся у частныхъ лицъ и недоступны для публики. А между тмъ славные дятели судебной реформы одинъ за другимъ сходятъ со сцены. Нтъ уже въ живыхъ ни князи Гагарина, ни Буткова, ни Буцковскаго, ни многихъ другихъ ихъ доблестныхъ товарищей. Самая свжая потеря была въ прошломъ году. Не стало 19-го октября и перваго генералъ-прокурора новыхъ судебныхъ учрежденій Д. Н. Замятнина, ему въ значительной степени обязана своимъ осуществленіемъ судебная реформа, великими благами коей, почти безсознательно, мы теперь пользуемся.
И съ дерева невдомаго плодъ,
Безпечные, безпечно мы вкушаемъ,
Намъ дла нтъ, кто возрастилъ его,
Кто посвящалъ ему и трудъ, и время,
И о теб не скажетъ ничего
Своимъ потомкамъ сдержанное племя…
Задача написанія полной исторіи судебной реформы, частью по количеству, частью по качеству подлежащихъ изслдованію матеріаловъ, безспорно не легка, и вроятно не скоро мы ея дождемся. Поэтому біографическіе опыты о дятельности главнйшихъ участниковъ ея, кажется, будутъ небезполезны, хотя бы какъ подготовительный матеріалъ для будущей исторіи. На симпатичной дятельности одного изъ нихъ, а именно Замятнина, игравшаго первостепенную роль въ выработк, а въ особенности въ введеніи ‘Судебныхъ Уставовъ’ въ дйствіе, мы и намрены остановиться. Намъ уже приходилось говорить, по порученію московскаго Юридическаго Общества, о дятельности Замятнина {Жур. Гражд. и Уголов. Права 1882 года, No 2.}. Нын намъ удалось собрать матеріалы, могущіе служить въ боле рельефной обрисовк этой замчательной личности, а потому считаемъ полезнымъ еще разъ вернуться къ своей тем. Впрочемъ, считаемъ нужнымъ оговориться, что, по свойству собраннаго нами матеріала, намъ придется говорить о дятельности Замятнина только по судебной реформ.
Дятельность Замятнина иметъ право на вниманіе еще не особой причин. Въ наше время, когда и у недюжинныхъ людей руки опускаются въ безсиліи, когда вс жалуются на недостатокъ творческой мысли, когда вс ищутъ и не находятъ достойныхъ людей для разршенія назрвшихъ серьезныхъ общественныхъ задачъ, очеркъ дятельности Замятнина можетъ дать не мало назидательныхъ указаній. По общему признанію всхъ лицъ, близко знавшихъ Замятнина, умственныя способности его не представляли чего-нибудь изъ ряда вонъ выходящаго. Для своего времени онъ былъ достаточно образованъ, начитанъ, знакомъ съ иностранными законодательствами, особенно съ французскимъ, но выдающимися чертами его личности были: безконечная доброта, нравственная чистота, идеальная честность. Обладая такими богатыми духовно-нравственными дарами, Замятнинъ, и при обыкновенныхъ умственныхъ способностяхъ, съумлъ занять выдающееся мсто въ сонм дятелей судебной реформы. Однажды понявъ великое значеніе гуманныхъ и либеральныхъ основъ судебной реформы, онъ отдался ей такъ, какъ умютъ отдаваться подобныя натуры, то-есть всецло и навсегда, а не по соображеніямъ минутнаго оппортюнизма, онъ сдлался ихъ горячимъ сторонникомъ, распространителемъ, а впослдствіи бойцомъ за судебную реформу. Впрочемъ, въ этомъ явленіи нтъ ничего особенно новаго. Исторія нердко отмчаетъ тотъ любопытный фактъ, что люди ‘чистые сердцемъ’ гораздо сильне откликаются на призывы освободительныхъ и гуманныхъ идей, открывающіе новые горизонты для человчества, нежели очерстввшіе люди школьной мудрости, книжники. Не нужно, конечно, упускать изъ виду и ту великую собирательную силу, которая называется ‘общественнымъ воодушевленіемъ’,— силу, благодаря которой и пигмеи длаются гигантами, и Терситы — Патроклами… Стало-быть, въ извстное время и при извстныхъ добрыхъ задаткахъ, и человкъ среднихъ способностей можетъ творить великія дла. А это случается тогда, когда правящія сферы умютъ вызвать и направить здоровыя интеллигентныя силы страны, которыхъ бываетъ въ запас больше, чмъ обыкновенно думаютъ. Нужно только умть разыскивать эти силы. Ищите и обрящете… Истина эта слишкомъ стара, но послдуемъ совту Гёте и ‘не будемъ уставать, защищая истину, заблужденіе дйствуетъ, не уставая никогда’.
Какъ бы то ни было, благодаря частью личнымъ своимъ качествамъ, а главнымъ образомъ благотворному вліянію либеральныхъ теченій начала прошлаго царствованія, Замятнинъ сдлался какъ бы знаменемъ для судебной реформы и оставался имъ до конца своей жизни. У всякой исторической эпохи, для всякого важнаго историческаго предпріятія, народное — у насъ пока еще общественное — сознаніе создаетъ легендарнаго героя, воплощающаго основную идею этого дла. Такими легендарными носителями идеи являются не всегда т, которые отчетливе всхъ ее поняли, а тотъ, который сердечне, тепле всхъ усвоилъ ее и беззавтно, весь безъ остатка, отдался служенію ей. Кто не знаетъ, какъ много сдлали для судебной реформы покойные князь Гагаринъ, Бутковъ и многіе другіе (я не говорю о живыхъ), однако, по всеобщему признанію, истиннымъ олицетвореніемъ гуманныхъ и либеральныхъ принциповъ судебной реформы считался Замятнинъ.
Въ доказательство этой мысли приведу одинъ замчательный, но мало извстный фактъ. Въ 1874 году миновало первое десятилтіе со дня изданія ‘Судебныхъ Уставовъ’. Замятнинъ, давно уже устраненный отъ любимаго дла, оффиціально стоялъ совершенно далеко отъ судебнаго вдомства. И что же? Вся мыслящая Россія продолжала считать живымъ воплощеніемъ основныхъ началъ судебной реформы его, Замятнина. Съ разныхъ концовъ Россіи — изъ Москвы, Харькова, Пскова, Ельца, Новгорода, Владиміра — многочисленные почитатели судебной реформы, какъ бы сговорившись, слали Замятнину свои привтствія по случаю исполнившагося десятилтія изданія ‘Судебныхъ Уставовъ’. Въ числ привтствій была трогательная телеграмма изъ Москвы отъ молодыхъ, начинающихъ юристовъ, по поводу которой неволыю вспоминаются слова французскаго философа: ‘heureux celui qui est assez grand pour que les petits l’admirent’. Вотъ какую добрую память оставилъ Замятнинъ посл своего кратковременнаго, но оставшагося навсегда памятнымъ, управленія длами новаго суда. Безъ дальнйшихъ поясненій понятно, что дятельность такого человка заслуживаетъ вниманія.

II.

‘Настоящее правительство не задерживаетъ народъ, не видитъ настоящаго народа только въ неподвижной масс, оно вызываетъ изъ массы лучшія силы, оно не боится этихъ силъ, оно въ тсномъ союз съ ними’.
С. Соловьевъ.
Дмитрій Николаевичъ Замятнинъ родился въ 1805 году, въ дворянской семь, въ Горбатовскомъ узд Нижегородской губерніи. Первоначальное воспитаніе онъ получилъ въ лицейскомъ пансіон, откуда за отличные успхи былъ переведенъ въ царско-сельскій лицей, здсь онъ окончилъ курсъ съ серебряною медалью въ 1823 году. Съ перваго же шага своего служебнаго поприща Дмитрій Николаевичъ попалъ въ хорошую школу знаменитаго Сперанскаго, который былъ занятъ въ то время кодификаціонными работами по составленію ‘Свода Законовъ’. Съ закрытіемъ кодификаціонной коммиссіи въ 1826 году Дмитрій Николаевичъ перешелъ во вновь учрежденную собственную Его Императорскаго Величества канцелярію, гд онъ и оставался до конца 1840 года. Въ теченіе этого времени онъ усплъ составить себ репутацію способнаго и трудолюбиваго, а главное — честнаго чиновника. Особенно благодаря послднему качеству Дмитрій Николаевичъ получилъ должность герольдмейстера. При назначеніи на эту должность Дмитрію Николаевичу поручено было заняться искорененіемъ злоупотребленій, проще — взяточничества, господствовавшаго въ департамент герольдій. Говорятъ, Императоръ Николай Павловичъ, опредляя Дмитрія Николаевича на это мсто, предупреждалъ его, что ему придется имть дло съ ‘шайкою разбойниковъ’. Въ первый же годъ своей службы по новому вдомству Дмитрій Николаевичъ усплъ показать себя способнымъ администраторомъ, искоренивъ многія злоупотребленія. Отчетъ его за 1841 годъ, заключавшій въ себ и тщательно обдуманный планъ реформы длопроизводства департамента герольдій, обратилъ на себя общее вниманіе. Затмъ Дмитрій Николаевичъ занималъ должности члена консультаціи, при министерств юстиціи учрежденной, оберъ-прокурора 2-го и 3-го департаментовъ сената. Въ этой должности онъ хорошо ознакомился со всми язвами нашего стараго тайнаго канцелярскаго судопроизводства, что принесло ему громадную пользу при послдующей его дятельности по судебной реформ. Въ 1852 году Дмитрій Николаевичъ былъ назначенъ сенаторомъ и до 1858 года онъ присутствовалъ въ 1-мъ и во 2-мъ отдленіяхъ 3-го департамента, въ 4-мъ и въ 1-мъ департаментахъ. 9-го мая 1858 года онъ былъ назначенъ товарищемъ министра юстиціи, а въ 1862 году, посл отставки графа Панина, управляющимъ министерствомъ юстиціи. 1-го января 1864 года Дмитрій Николаевичъ Замятнинъ былъ утвержденъ въ званіи министра юстиціи, постъ котораго онъ занималъ до 16 апрля 1867 года.
За симъ онъ перешелъ въ государственный совтъ, гд присутствовалъ въ департамент гражданскихъ и духовныхъ длъ и назначался постоянно членомъ особой коммиссіи для разсмотрнія отчетовъ по министерству юстиціи и по кассаціоннымъ департатентамъ. 10-го мая 1881 года состоялось назначеніе Д. Н. Замятнина предсдателемъ департамента гражданскихъ и духовныхъ длъ государственнаго совта.
Не перечисляя разнообразныхъ должностей, которыя занималъ Дмитрій Николаевичъ въ разныхъ коммиссіяхъ и благотворительныхъ учрежденіяхъ, упомяну только, что онъ съ 1858 года служилъ по вдомству учрежденій Императрицы Маріи, а впослдствіи былъ назначенъ почетнымъ опекуномъ съ присутствованіемъ въ опекунскомъ совт. Д. Н. Замятнинъ скончался въ день лицейской годовщины — 19-го октября 1881 года. За товарищескимъ обдомъ съ нимъ сдлался апоплексическій ударъ и черезъ нсколько часовъ посл того его уже не стало.
Такимъ образомъ время пребыванія и управленія Замятнинымъ министерствомъ юстиціи совпало со временемъ наиболе горячихъ работъ по подготовк, составленію и введенію въ дйствіе ‘Судёбныхъ Уставовъ 20-го ноября 1864 года’. Эта -то самая важная эпоха жизни Дмитрія Николаевича составляетъ предметъ настоящаго очерка.
Но, говоря объ участіи Замятнина въ судебной реформ, считаю необходимымъ частью для связи изложенія, частью по невольной, но пріятной ассоціаціи идей, сказать два слова о ход этой реформы. И теперь, черезъ 20 лтъ, или, врне сказать, именно теперь нельзя безъ удивленія вспомнить объ этой классической работ составителей ‘Судебныхъ Уставовъ’. Теперь, когда давно уже назрвшія реформы какихъ-нибудь опекунскихъ учрежденій, коммерческихъ судовъ напрасно ждутъ не дождутся очереди въ теченіе 20 лтъ, колоссальный трудъ людей 60-хъ годовъ, блистательно, такъ-сказать съ одного размаха, разршившихъ сложную задачу, въ теченіе четверти вка не сходившей съ очереди, кажется чмъ-то легендарнымъ. Вотъ нкоторыя числа, которыя покажутся невроятными современному поколнію. Въ октябр 1861 года покойный Государь повеллъ предварительно выработать ‘Основныя Положенія’ реформы. Мысль эта оказалась въ высшей степени счастливою, но что не въ ней одной была сила, лучшимъ доказательствомъ служитъ то обстоятельство, что въ послдующее время одно составленіе ‘Основныхъ Положеній’ не подвигало впередъ работы. Примръ — ипотечная реформа. Но въ данномъ случа счастливая мысль принесла обильные плоды, потому что ей благопріятствовали время или, что то же, состояніе умовъ. Мене чмъ черезъ годъ посл состоявшагося повелнія государственный совтъ уже окончилъ разсмотрніе извстныхъ ‘Основныхъ Положеній преобразованія судебной части въ Россіи’, Высочайше утвержденныхъ 29 сентября 1862 года и послужившихъ прочнымъ фундаментомъ для будущаго судебнаго законодательства. Лучшею похвалой для ‘Основныхъ Положеній’ можетъ служить весьма сочувственный отзывъ, коимъ они встрчены были знаменитымъ германскимъ ученымъ Митермайеромъ {Журн. Минист. Юст. 1864 г., No 10.}. 29-го же сентября повелно было образовать при государственной канцеляріи, подъ предсдательствомъ статсъ-секретаря В. П. Буткова, особую коммиссію для составленія проектовъ судоустройства и судопроизводства, согласно утвержденнымъ уже ‘Основнымъ Положеніямъ’. Въ составъ коимиссіи вошли лучшіе юристы того времени, теоретически и практически изучавшіе право и судопроизводство. Коммиссія съ небольшимъ черезъ годъ уже внесла въ государственный совтъ готовые проекты Учрежденія судебныхъ мстъ и Уставовъ гражданскаго и уголовнаго судопроизводствъ. Скорость хода работъ отнюдь не отразилась неблагопріятно на внутреннемъ содержаніи и вншней отдлк проектовъ. Напротивъ, въ нихъ замчается такая полнота и глубина мысли, такое дятельное участіе всхъ умственныхъ силъ тогдашняго интеллигентнаго общества, которыя ни раньше, ни позже боле не повторялись. Вотъ каковъ Яылъ ходъ работъ. Вышеупомянутыя ‘Основныя Положенія’ были опубликованы во всеобщее свдніе. Чтобы вызвать самодятельность общественныхъ силъ, коммиссія В. П. Буткова спеціально обратилась къ судебнымъ и административнымъ дятелямъ и профессорамъ, а черезъ періодическія изданія ко всмъ лицамъ, интересующимся судебною реформой, съ просьбой оказать содйствіе своими замчаніями. На приглашеніе коммиссіи откликнулось 448 лицъ, замчанія которыхъ составили шесть токовъ in folio. Припомнимъ, что это былъ первый опытъ обращенія къ обществу за содйствіемъ, ради успха законодательныхъ работъ, и мы поймемъ, какъ великъ долженъ быть въ то время подъемъ гражданскаго духа и сила всеобщаго воодушевленія, если, при бдности нашей юридической мысли, на приглашеніе отозвалось 448 человкъ. Эти практическія замчанія вмст съ иностранными законодательствами и теоретическими изслдованіями послужили матеріаломъ, надъ которымъ работала коммиссія. Сначала проекты составлялись редакторами, потомъ переходили въ отдленія коммиссіи и наконецъ обсуждались въ общемъ собраніи коммиссіи при участіи особо приглашенныхъ лицъ, свднія и опытность коихъ могли разъяснить встрчаемыя недоразумнія. Коммиссія работала такъ усердно и добросовстно, что, какъ уже замчено, черезъ годъ съ небольшимъ посл своего учрежденія приготовила проекты, снабженные превосходными объяснительными записками. Въ значительной степени благодаря такой образцовой работ коммиссіи, былъ созданъ лучшій памятникъ русскаго законодательнаго творчества. Внося проекты въ государственный совтъ, предсдатель коммиссіи напутствовалъ ихъ слдующими словами, все значеніе коихъ обнаружилось лишь впослдствіи. ‘Если при дальнйшемъ направленіи настоящаго дла,— писалъ статсъ-секретарь Бутковъ,— и въ особенности при введеніи въ дйствіе новыхъ Уставовъ судопроизводства и Учрежденія судебныхъ мстъ и при необходимомъ, по указаніямъ опыта, исправленіи ихъ, современенъ, будутъ тщательно сохраняемы начала, преподанныя ‘Основными Положеніями’, и если притомъ судебная власть будетъ поставлена въ полную и совершенную независимость отъ власти административной, то успхъ предпринятой у насъ судебной реформы едва ли можетъ подлежать какому-либо сомннію’.
Такимъ образомъ съ небольшимъ въ два года были составлены ‘Основныя Положенія’ и на основаніи ихъ проекты. Меньше чмъ въ годъ государственный совтъ обсудилъ проекты и уже 20 ноября 1864 года, то-есть меньше чмъ посл трехлтней работы, мы уже имли знаменитые ‘Судебные Уставы’, составившіе эпоху въ общественномъ развитіи Россіи и вызвавшіе сочувствіе всего образованнаго міра. Разв мы не были правы, сказавъ выше, что современнымъ дятелямъ покажется легендарною быстрота, съ которою было выработано наше образцовое либеральное судебное законодательство?
При современномъ маразм, охватившемъ все, что не принадлежитъ къ стану ‘ликующихъ, праздно болтающихъ’, при отсутствіи творческой мысли, которое не могли восполнить ни свдущіе, ни несвдущіе люди, длается непонятнымъ этотъ внезапный притокъ свжихъ нравственныхъ и умственныхъ силъ, помогшихъ совершить въ 60-хъ годахъ рядъ важныхъ либеральныхъ реформъ. Откуда взялись эти гигантскія силы и какъ создалось то взаимное довріе и благотворное взаимодйствіе правящихъ сферъ и ‘оторвавшагося отъ народа’ интеллигентнаго общества, которыя донын съ любовью припоминаются друзьями прогресса? Отвчу косвенно на этотъ вопросъ словами маститаго историка Соловьева: ‘Настоящее правительство не задерживаетъ свой народъ, не видитъ настоящаго народа только въ неподвижной масс- оно вызываетъ изъ массы лучшія силы и употребляетъ ихъ на благо народа, оно не боится этихъ силъ, оно въ тсномъ союз съ ними. Чтобы не бояться ничего, правительство должно быть либерально и сильно. Оно должно быть либерально, чтобы поддерживать и развивать въ народ жизненныя силы, постоянно кропить его живою водою, не допускать въ немъ застоя, слдовательно — гніенія, не задерживать его въ состояніи младенчества, нравственнаго безсилія, которое въ минуту искушеній длаетъ его неспособнымъ отразить ударъ, встртить твердо и спокойно, какъ прилично мужамъ, всякое движеніе, всякую новизну, критически относиться къ каждому явленію, народу нужно либерально-прочное воспитаніе, чтобы ему не колебаться, не мястись при первомъ порыв втра, не восторгаться первымъ жалкимъ и красивымъ словомъ, не дурачиться и не бить стеколъ, какъ дти, которыхъ долго держали взаперти и вдругъ выпустили на свободу’.

III.

Независимо отъ коммиссіи государственной канцеляріи, но вполн согласно съ ея освободительными стремленіями, работалъ въ качеств министра юстиціи Д. Н. Замятнинъ, при ближайшемъ сотрудничеств одного изъ славныхъ ветерановъ судебной реформы Н. И. Стояновскаго. Тутъ мы касаемся одного изъ важнйшихъ моментовъ жизни Дмитрія Николаевича, а потому слдуетъ попытаться обозначить основныя свойства его личности, коими опредлится и самый характеръ и размръ его участія въ судебной реформ.
Частью по личнымъ своимъ свойствамъ, частью благодаря господствовавшей въ 1825—1855 гг. военно-бюрократической систем, изъ Дмитрія Николаевича не выработалась рзко очерченная индивидуальность, ршительная иниціатива. Юные и зрлые годы Дмитрія Николаевича относятся въ эпох, когда ad mqjorem gloriam означенной системы преслдовалось строго всякое проявленіе своеобразной индивидуальности и все пригибалось подъ однообразную, оффиціально утвержденную, формулу какъ для вншняго благоповеденія, такъ и для внутренняго міровоззрнія. Ни школьное, ни политическое воспитаніе, полученное Замятнинымъ, не способствовали развитію въ немъ высокаго полета мыслей, способности къ смлому творчеству. Въ личности Замятнина не столько замчалась присутствіе качествъ великаго духа, сколько чертъ прекрасной, возвышенной, чистой души. Преобладающею чертой въ личности Замятнина была необычайная доброта, о которой, справедливо говоритъ Ренанъ: ‘c’est la bont qui fait vivre’. Длать добро ближнему было для Дмитрія Николаевича истиннымъ наслажденіемъ, скажу боле — неодолимою потребностью его нравственной природы. Изъ другихъ чертъ характера Замятнина заслуживаютъ упоминанія: безусловная честность во всхъ поступкахъ, добросовстное до педантизма отношеніе къ своимъ обязанностямъ, врность однажды сознательно избранному знамени. Въ сношеніяхъ съ равными себ и подчиненными у Дмитрія Николаевича замчались прямота, простота и ровность, умнье привязывать ихъ къ хорошему длу и разшевеливать въ нихъ лучшія стороны души. Замчательна была въ Дмитріи Николаевич, столь рдко наблюдаемая у людей въ его положеніи, скромность, открыто высказываемое желаніе учиться долго и прилежно у людей боле его свдущихъ и отсутствіе того мелкаго самолюбія, которое не выноситъ около себя присутствія выдающихся талантовъ. Дмитрій Николаевичъ охотно выдвигалъ и въ министерств, и впослдствіи въ судебныхъ учрежденіяхъ даровитыхъ дятелей, любуясь ихъ успхами и не боясь развитія ихъ дарованій. Незлопамятность, благодушіе, отвращеніе къ пересудамъ, какъ логическія послдствія его доброй натуры, замчались у Дмитрія Николаевича какъ въ частной жизни, такъ и оффиціальной дятельности. Въ сношеніяхъ съ просителями Замятнипъ отличался доступностію и внимательностію. Замятнинъ отзывался такъ: ‘Просителю, какъ бы больному, нужна помощь немедленная или объясненіе, что ему помощь невозможна’. Онъ былъ всегда врагомъ пустыхъ широковщательныхъ общаній, въ щедромъ расточеніи коихъ иные видятъ простое, но врное средство для привлеченія просительскихъ сердецъ.
Приведенная краткая характеристика показываетъ, что еслибы не благодатное либеральное движеніе 60-хъ годовъ, то дятельность Замятнина, всегда честная и гуманная, прошла бы незамтно, не оставивъ посл себя глубокихъ слдовъ. Но, какъ выше уже было замчено, въ эпоху всеобщаго преобразовательнаго воодушевленія и среднія способности даютъ богатый разцвтъ и слабыя иниціативою натуры мужаютъ и крпнутъ. Присущій имъ недостатокъ иниціативы парализуется быстрымъ и глубокимъ общественнымъ теченіемъ, которое несетъ ихъ, не требуя отъ нихъ особыхъ усилій воли и смлаго творческаго полета. Такъ случилось и съ Замятнинымъ. Богатые духовные дары его, тлвшіе подъ пепломъ, благодаря однообразной начальственной нивелировк, ожили при, первомъ же соприкосновеніи съ здоровою атмосферой свободной общественной самодятельности.
До 1862 года дло судебной реформы шло мимо министерства юстиціи и даже противъ его тенденцій. Тогдашній министръ юстиціи графъ Панинъ длалъ не мало усилій, чтобы смягчить или, врне, исказить основныя начала судебной реформы. Когда же ‘Основныя Положенія’ прошли въ государственномъ совт и удостоились 29 сентября 1862 года Высочайшаго утвержденія, графъ Панинъ нашелъ, что роль его сыграна, и онъ долженъ у былъ подать въ отставку. Преемникомъ ему былъ назначенъ бывшій его товарищъ Д. Н. Замятнинъ. Первымъ дломъ Замятнина было избраніе себ въ товарищи Н. И. Стояновскаго, бывшаго въ то время статсъ-секретаремъ государственнаго совта. Раньше Замятнинъ не былъ даже знакомъ съ нимъ домами, а зналъ его только по служб. Высоко цня его способности и желая употребить ихъ на пользу судебной реформы, Замятнинъ искалъ въ своемъ товарищ помощника и даже, horribile dicta, наставника, въ совершенное отличіе отъ многихъ министровъ того времени, бравшихъ себ въ товарищи бездарности изъ опасенія, чтобы товарищи ихъ не затмили.
Съ назначеніемъ Замятнина въ министерств юстиціи сталъ носиться иной духъ, водворились иные порядки. Посл такого черстваго, безжизненнаго бюрократа, чиновника до мозга костей, какимъ былъ графъ Панинъ, служившій истиннымъ олицетвореніемъ бездушнаго формализма, вдругъ занимаетъ министерскій постъ человкъ мягкій, ласковый, пріятный въ обращеніи, доступный для всхъ. Графъ Панинъ, никогда не покидавшій своего недоступнаго бюрократическаго Олимпа, не только для объясненія съ публикою, но и для выслушанія докладовъ,— чуть ли и съ курьеромъ своимъ объяснялся не иначе, какъ письменно. Преемникъ же его, не желая разыгрывать роли грознаго, но не видимаго далай-ламы, впервые назначилъ пріемные часы для личныхъ объясненій съ просителями. Что же касается правителя канцеляріи министерства юстиціи, Д. Б. Бэра, то онъ во всякое время принималъ просителей, просьбы коихъ въ тотъ же или на другой день докладывались министру.
Отношенія новаго министра къ чинамъ министерства были превосходныя. Еще раньше Д. Н. Замятнинъ, будучи товарищемъ министра, усплъ пріобрсти расположеніе департаментскаго персонала простотою своего обращенія, составлявшаго такой бьющій въ глаза контрастъ съ недоступностью тогдашняго министра юстиціи… ‘Вдругъ видимъ,— разсказывалъ мн одинъ изъ департаментскихъ чиновниковъ того времени,— симпатичнаго старика, въ гороховомъ сюртук, съ сигарою во рту расхаживающаго между столами и запросто знакомящагося съ подчиненными: то былъ новый товарищъ министра Замятнинъ’. Одинъ изъ дятельныхъ сотрудниковъ Замятнина, сенаторъ Д. Б. Баръ, слдующими чертами характеризуетъ личность его: ‘Всему вдомству (министерства юстиціи) уже давно была извстна въ высшей степени гуманная, симпатичная личность новаго начальника. Съ полнымъ къ нему довріемъ вдомство принялось за усиленную дятельность, стало готовиться къ предстоящей судебной реформ. Всегда спокойный, хладнокровный, чуждый мелочнаго самолюбія, онъ требовалъ серьезнаго отношенія въ длу. Онъ обладалъ особымъ умньемъ выслушивать своихъ подчиненныхъ. Исполнитель, которому поручена была какая-либо работа, былъ увренъ, что онъ всегда придетъ во-время къ своему начальнику и будетъ выслушанъ имъ безъ малйшей тни неудовольствія и досады, хотя бы онъ представлялъ свои соображенія о невозможности исполнить отданное приказаніе. Каждое малйшее сомнніе обсуждалось, подвергалось строгой критик, весьма часто коллегіально, и дло отъ такихъ пріемовъ выигрывало притомъ же начальникъ этимъ путемъ узнавалъ своихъ подчиненныхъ. Это не было нершительностью, а было напротивъ желаніемъ отыскать правду, наилучшимъ образомъ осуществить ее и поставить дло на законную, твердую почву’ {Граж. и Угол. Права 1881 года, No 6.}.
Узнавъ изъ продолжительнаго жизненнаго опыта, что Русь ‘въ судахъ полна неправды черной’, новый министръ направилъ вс силы своего вдомства для кореннаго излченія этого застарлаго недуга. Онъ усвоилъ себ либеральныя основанія судебной реформы, сдлался ихъ горячимъ сторонникомъ на всю жизнь. Этотъ почти шестидесятилтній, въ то время, старецъ, соединивъ въ себ твердость зрлаго возраста съ пыломъ молодаго увлеченія, организовалъ въ своемъ министерств коллегію, соревновавшую съ коммиссіею для начертанія ‘Судебныхъ Уставовъ’ въ работахъ для скорйшаго проведенія судебной реформы. Съ свойственнымъ ему умньемъ выбирать и привязывать въ себ людей, Замятнинъ, не обращая вниманія ни на возрастъ, ни на положеніе въ судебной іерархіи, сгруппировалъ около себя ‘могучую кучку’ способныхъ и преданныхъ длу реформы людей, воодушевленныхъ высотою предстоящей работы и искреннимъ желаніемъ поработать на пользу родины. На первомъ план фигурировалъ — правая рука министра юстиціи — маститый государственный мужъ Н. И. Стояновскій, заложившій одинъ изъ первыхъ камней судебной реформы еще въ должности статсъ-секретаря государственнаго совта. Затмъ слдовали: директоръ департамента министерства юстиціи баронъ Врангель, вице-директоръ Б. Н. Хвостовъ, начальникъ законодательнаго отдленія Э. В. Фришъ, начальникъ уголовнаго отдленія H. Н. Шрейберъ, старшій юрисконсультъ консультаціи Д. Г. Фонъ-Дервизъ, начальникъ гражданскаго отдленія О. В. Эссенъ, юрисконсультъ Г. Б. Рпинскій, правитель канцеляріи министра юстиціи Д. Б. Бэръ и др. Люди съ мелкими страстишками, имя въ виду задть самолюбіе министра юстиціи, громко говорили, что онъ даетъ себя ‘начинять департаментскимъ либерализмомъ’. Но Замятнинъ съ полнымъ равнодушіемъ и даже добродушіемъ выслушивалъ колкости и продолжалъ ‘учиться’ у всякаго, кто могъ бы дать полезныя указанія для руководимаго имъ дла. А ‘ученіе’ было серьезное и изученіе прилежное.
Для ближайшаго съ своей стороны обсужденія внесенныхъ въ государственный совтъ проектовъ судоустройства и судопроизводства, Замятнинъ образовалъ подъ личнымъ своимъ предсдательствомъ, въ присутствіи товарища своего Н. И. Стояновскаго, особыя совщательныя засданія, къ которымъ были приглашены способнйшіе чины министерства юстиціи. Засданія эти продолжались въ теченіе четырехъ мсяцевъ (въ начал 1864 года) по три раза въ недлю, по вечерамъ, по пяти и боле часовъ каждое. Замятнинъ поражалъ на этихъ засданіяхъ своимъ терпніемъ и неутомимостью. Въ то время, когда молодые люди чувствовали утомленіе, онъ, несмотря на свои годы, засиживался до двухъ часовъ ночи, внимательно выслушивая всякое замчаніе и давая всякому высказаться вполн, поощряя словомъ и личнымъ примромъ. По тщательномъ обсужденіи всхъ по порядку постановленій проектовъ судебной реформы, основаній приведенныхъ въ объяснительныхъ запискахъ коммиссіи В. П. Буткова и возбужденныхъ по разнымъ вопросамъ разногласій въ засданіяхъ помянутой коллегіи, по указанію Дмитрія Николаевича, устанавливалась сущность замчаній его на проекты. Потомъ эти замчанія, подробно редактированныя, подъ ближайшимъ надзоромъ товарища министра Н. И. Стояновскаго, окончательно просматривались Замятнинымъ, печатались и по мр изготовленія разсылались во всмъ членамъ соединеннаго присутствія департаментовъ государственнаго совта во времени происходившихъ въ ономъ засданій. Такимъ образомъ доставлены были подробныя соображенія о необходимости измненія по существу до 1.100 статей проектовъ, а именно: до 600 статей проекта гражданскаго судопроизводства, до 300 проекта уголовнаго судопроизводства, до 80 статей проекта о проступкахъ подвдомыхъ мировымъ судьямъ и до 120 проекта Учрежденій судебныхъ мстъ {Журн. Мин. Юстиціи 1866 г., No 4, стр. 31.}. Вотъ какъ честно поработалъ Зймятиннъ вмст съ своими сотрудниками для судебной реформы!
Независимо отъ изложеннаго, Дмитрій Николаевичъ, желая еще боле споспшествовать успху судебной реформы, испросилъ соизволеніе покойнаго Государя на то, во-первыхъ, чтобы министру дозволено было по проектамъ судоустройства и судопроизводства сообщать государственному совту во время слушанія проектовъ, а затмъ представлять совту изустно разъясненія, какія окажутся необходимыми, во-вторыхъ, чтобы вс работы коммиссіи В. П. Буткова сообщены были для предварительнаго разсмотрнія сенаторамъ и оберъ-прокурорамъ, такъ какъ многіе изъ нихъ обладаютъ большимъ запасомъ знаній юридическихъ и практическою, въ судебныхъ длахъ, опытностью, и въ-третьихъ, чтобы товарищъ министра Стояновскій находился во всхъ засданіяхъ государственнаго совта по длу судебной реформы съ правомъ представлять объясненія и соображенія свои по проектамъ о преобразованіи судебной части.
Такимъ образомъ участіе Замятнина по подготовк судебной реформы сводилось въ цлесообразномъ план организаціи работъ министерства юстиціи, въ высшемъ руководств и лучшемъ направленіи дятельности чиновъ министерства, сообразно способностямъ каждаго, и, наконецъ, въ воодушевленіи ихъ своимъ нравственнымъ вліяніемъ и личнымъ примромъ неутомимости и добросовстнаго отношенія къ длу.

IV.

Habent sua fata libelli.

Выше было указано, съ какою добросовстностью вырабатывалъ Замятнинъ свои замчанія на проекты ‘Судебныхъ Уставовъ’. Въ совокупности ‘Замчанія министра юстиціи’ образовали солидный томъ in folio въ 500 слишкомъ страницъ. Довольно странная судьба постигла этотъ замчательный трудъ. Публик и даже спеціалистамъ онъ почти неизвстенъ. Въ ‘Судебныхъ Уставахъ’ изданія государственной канцеляріи приводится масса соображеній изъ объяснительныхъ записокъ, журналовъ государственнаго совта и даже записки статсъ-секретаря Блудова, о замчаніяхъ же министра юстиціи Замятнина, имвшихъ результатомъ видоизмненіе многихъ статей проектовъ и стало-быть могущихъ служить наилучшимъ комментаріемъ къ новой редакціи статей, вошедшихъ въ измненномъ вид въ ‘Судебные Уставы’,— ни слова не говорится. Имемъ ли мы дло съ простою случайностью, или случаемъ проявленія jalousie de mtier, но фактъ тотъ, что разностороннія замчанія министра юстиціи вовсе игнорируются оффиціальнымъ изданіемъ ‘Судебныхъ Уставовъ’. Лучшею аттестаціей для этого труда можетъ служить то обстоятельство, что многія изъ предложенныхъ имъ поправокъ вошли въ дйствующее судебное законодательство, какъ одна изъ лучшихъ его частей, нкоторыя изъ серьезныхъ поправокъ были отвергнуты государственнымъ совтомъ, благодаря чему образовались въ ‘Судебныхъ Уставахъ’ замтные проблы и шероховатости, понын еще неустраненные,— такъ, напримръ, порядокъ взысканія во безспорнымъ актамъ.
Общая черта всхъ ‘Замчаній’ Замятнина — неуклонное слдованіе и неустанное отстаиваніе либеральныхъ ‘Основныхъ Положеній’, легшихъ въ основаніе судебной реформы, иной разъ даже боле врное слдованіе имъ, чмъ то замчается въ трудахъ коимиссіи Буткова. Въ виду малаго знакомства публики съ этими ‘Замчаніями’, я считаю полезнымъ привести нкоторыя изъ нихъ, тмъ боле, что они представляютъ цнный матеріалъ и для характеристики личности Замятнина. Велики заслуги составителей проектовъ судоустройства и судопроизводства, но справедливость и интересъ дла требуютъ отвести должное мсто и трудамъ того, кто своими замчаніями значительно способствовалъ улучшенію многихъ предположеній проекта.

1. Замчанія на проектъ устава гражданскаго судопроизводства.

‘Министръ юстиціи, глубоко сознавая всю важность этого дла (судебной реформы) для будущаго развитія гражданской жизни нашего отечества, считаетъ долгомъ выразить, прежде всего, искреннее убжденіе, что означенные проекты (‘Уставовъ’) представляютъ собою обширный и замчательный трудъ, исполненный съ совершенною добросовстностью и съ полнымъ пониманіемъ величія предстоящей задачи’. Такъ привтствовалъ Замятнинъ съ своего важнаго министерскаго поста дло реформы. Бросая затмъ общій взглядъ на внесенные въ государственный совтъ проекты, министръ замчаетъ, что они но вполн согласованы между собою, что онъ объясняетъ тмъ, что коммиссія, составлявшая проекты, работала по отдленіямъ и не имла времени и возможности разсмотрть весь свой трудъ въ совокупности и сообщить различнымъ его частямъ надлежащее единство и одну общую систему. Замчаніе весьма цнное, имвшее послдствіемъ новое размщеніе частей и приведеніе ‘Уставовъ’ въ боле стройную систему.
Порядокъ изложенія правилъ мироваго судопроизводства по гражданскимъ ддамъ былъ подробно разсмотрнъ ‘Замчаніями’. Они находили, прежде всего, боле правильнымъ сначала изложить процессуальныя правила общаго порядка судопроизводства, а потомъ, какъ изъятіе, мироваго. ‘Замчанія’ критиковали основательно и содержаніе этихъ правилъ. Проектъ, какъ извстно, начерталъ довольно подробныя правила для мировыхъ судей и вмст съ тмъ предоставилъ имъ примнять общія правила судопроизводства въ той мр, какъ они могутъ быть согласованы съ производствомъ въ мировыхъ учрежденіяхъ. Такая постановка дла вмсто облегченія должна затруднить, по мннію министра юстиціи, судей не-юристовъ. Онъ предлагалъ ст. 143 проекта изложить такъ: вс т правила производства длъ въ общихъ судахъ, которыя не отмнены или не замнены въ настоящей книг, имютъ полное примненіе въ производству у мировыхъ судей (стр. 4 ‘Замч.’). Государственный совтъ боле склонился къ мннію коммиссіи, вслдствіе чего въ Уст. гражд. суд. внесена была крайне неопредленнаго содержанія статья 80, причинившая не мало затрудненій и мировой судебной практик, и кассаціонному сенату. Кто знаетъ, не этой ли стать по преимуществу мы обязаны усиленіемъ въ мировыхъ учрежденіяхъ, въ разрзъ ихъ основной иде, формализма?
Но вопросу о размр подсудности мировой юстиціи Замятнинъ кореннымъ образомъ разошелся съ проектомъ коммиссіи. Она предполагала ограничить вдомство мироваго суда исками не свыше 100 руб. Министръ юстицій энергично возсталъ противъ этого пункта и прежде всего возражалъ противъ того довода, что ‘единоличный судъ мироваго судьи, могущаго притомъ быть и не юристомъ, представляетъ мене гарантіи въ правильномъ ршеніи длъ, чмъ коллегіальные суды’. Не слдуетъ забывать, сказано въ ‘Замчаніяхъ’, что наибольшую гарантію въ правильномъ ршеніи длъ представляетъ хорошій выпоръ судей (курсивъ въ подлинник), а выборъ можетъ быть тмъ лучше и тмъ строже, чмъ мене лицъ потребуется для занятія судейскихъ должностей. Дале длается весьма важное практическое замчаніе, что народное богатство у насъ не настолько развито, какъ въ другихъ европейскихъ государствахъ, и поэтому именно и слдуетъ дать народу дешевый судъ (стр. 19). Министръ предложилъ возвысить подсудность мировой юстиціи до исковъ въ 500 руб., что и было принято государственнымъ совтомъ.
Вообще заслуживаетъ вниманія, что, въ отличіе отъ своего преемника, Замятнинъ относился съ большимъ довріемъ въ выборнымъ мировымъ судьямъ и старался возвысить ихъ положеніе, не видя, подобно другимъ, основанія брать ихъ въ подозрніе потому только, что на выборъ ихъ не можетъ вліять министерство юстиціи. Во всхъ, даже второстепенныхъ, случаяхъ Замятнинъ оставался вренъ этому взгляду. ‘Проектъ’ предоставлялъ окружнымъ судамъ право поручать мировому судь допросъ свидтелей, распросъ тяжущихся, поврку доказательствъ, осмотръ на мст и т. п. ‘Замчанія’ возстаютъ противъ этихъ правилъ, какъ умаляющихъ достоинство мировыхъ судей. Министръ при этомъ припоминаетъ слдующія соображенія, по коимъ государственный совтъ предъ тмъ счелъ невозможнымъ подчинить мировыхъ судей окружнымъ судамъ: ‘при такомъ подчиненіи надежда видть на этой Должности мстныхъ, всми уважаемыхъ землевладльцевъ, поставленныхъ подъ единственный контроль избравшаго ихъ общества и уголовнаго суда, уничтожается, и затмъ новая должность вступаетъ въ общій разрядъ низшихъ судебно-полицейскихъ должностей’. Мры, предлагаемыя коммиссіей, не могутъ не поставить, сказано въ ‘Замчаніяхъ’ (стр. 67), мировыхъ судей въ совершенную зависимость отъ окружныхъ судовъ, такъ какъ немыслимо, чтобъ имющій право давать порученіе не имлъ права опредлять степень удовлетворительности исполненія этого порученія. Стараніе свое охранять достоинство мировыхъ судей Замятнинъ простиралъ такъ далеко, что онъ, въ видахъ привлеченія въ занятію этой должности людей высоко поставленныхъ въ общественномъ мнніи, не считалъ также удобнымъ, въ случа недостатка въ членахъ окружнаго суда, приглашать мировыхъ судей. При этомъ онъ приводитъ слдующее деликатное соображеніе: ‘отсутствующія должностныя лица обыкновенно замняются, временно, лицами, стоящими въ служебной іерархіи ниже самихъ отсутствующихъ, а потому необходимо устранить возможность примненія подобнаго толкованія относительно званія мировыхъ судей и членовъ окружныхъ судовъ’.
Ст. 103 и 104 проекта предоставляли истцу, недовольному распоряженіемъ предсдателя о возвращеніи прошенія, обжаловать дйствія предсдателя суду. ‘Замчанія’ указываютъ, во-первыхъ, на то, что для обжалованія не положено никакого срока, и, во-вторыхъ, на неудобство для судебной коллегіи разсматривать дйствія своего предсдателя, такъ какъ подобный порядокъ можетъ возбудить сомнніе, быть-можетъ и не лишенное основанія, въ безпристрастіи членовъ суда къ дйствіямъ своего предсдателя (стр. 31). Согласно поправк, внесенной ‘Замчаніями’, составлена была ныншняя ст. 268-я Уст. гражд. судопр.
Признавая, что несправедливо было бы требовать обезпеченія судебныхъ издержекъ отъ иностранца, хотя и не состоящаго въ русской служб, но имющаго недвижимую собственность въ Россіи, министръ предложилъ видоизмнить въ этомъ смысл проектъ (стр. 108). Поправка вошла въ ныншнюю ст. 571-ю, п. 5, Уст. гражд. судопр.
Ст. 476-ю проекта министръ юстиціи полагалъ видоизмнить и изложить слдующимъ образомъ: возраженія, что самое право на искъ вовсе не принадлежитъ тому лицу, которое ищетъ, либо прекратилось и погашено прежде начатія иска исполненіемъ обязательства, силою судебнаго ршенія, мировою сдлкою или истеченіемъ земской давности и т. п., не считаются отводами, а посему предъявляются суду и разсматриваются имъ не иначе, какъ вмст съ возраженіями по существу иска (стр. 112). Поправка эта почти дословно вошла въ 589 ст. Уст. гражд. судопр.
Только благодаря ‘Замчаніямъ’ министра внесено въ ст. 679 и 680 Уст. гражд. судопр. постановленіе о порядк устраненія прокуроровъ, который былъ упущенъ изъ виду при составленіи проекта. ‘Замчанія’ же способствовали значительному улучшенію постановленія о заочныхъ ршеніяхъ (стр. 126 и 127).
Въ книг III проекта, ст. 74—77, излагался рядъ правилъ объ исправленіи ошибокъ въ ршеніяхъ. Министръ юстиціи въ принцип отвергалъ надобность въ подобныхъ правилахъ по слдующимъ основаніямъ: установленіе особаго порядка для исправленія ошибокъ предполагаетъ съ одной стороны недовріе къ суду, а съ другой — возможность ошибокъ съ его стороны. Если даже при дйствующемъ порядк судопроизводства на практик почти никогда не возбуждалось вопроса о неврности изложенія ршеній, то тмъ мене можно предположить, что по введеніи новаго судопроизводства случаи жалобъ на неврность изложеній ршеній увеличатся. Наконецъ, если принять за основное правило, что въ окончательную законную силу входитъ только резолюція суда, а не изложеніе въ ршеніи обстоятельствъ дло, то подобное исправленіе ошибокъ потеряетъ всякое практическое значеніе. Согласно мннію министра, государственный совтъ исключилъ изъ Устава правила объ исправленіи ршеній.
По вопросу объ организаціи кассаціоннаго производства министръ юстиціи радикально разошелся съ проектомъ. Министръ юстиціи исходилъ изъ боле строгаго правоваго воззрнія и полагалъ, что для упроченія правоваго порядка необходимо перечислить въ самомъ Устав гражд. судопр. т формы, нарушеніе коихъ влечетъ за собою недйствительность ршенія, коммиссія же считала невозможнымъ такое исчисленіе. Государственный совтъ согласился съ мнніемъ комииссіи, но соображенія, приведенныя министромъ юстиціи, заслуживаютъ полнаго вниманія. Значеніе ихъ не только не ослаблено, но можетъ быть еще усилено послдующею кассаціонною практикой. ‘Конечно,— сказано въ ‘Замчаніяхъ’,— наука судопроизводства не выработала еще такихъ началъ по вопросу о формахъ, обусловливающихъ правильность судебваго ршенія, которыя бы признавались всми безусловно справедливыми. Но изъ этого еще нельзя сдлать вывода, что нужно отказаться отъ попытки опредлить такія формы. Постановляя правила судопроизводства, законодатель долженъ стараться объ одномъ — исполнить свою задачу добросовстно. Безъ сомннія, нельзя гоняться за совершенствомъ, потому что несовершенство человческой природы ставитъ тому непреодолимую преграду. По законодатель тмъ не мене долженъ имть какія-либо убжденія и считать ихъ правильными. Иначе въ ожиданіи, что истины, признаваемыя нын таковыми, со-временемъ должны потерять авторитетъ, пришлось бы отказаться отъ всякихъ убжденій и всякой общественной дятельности. Если же законодатель иметъ свои убжденія, то долженъ проводить ихъ, установлять правила, въ полезномъ дйствіи которыхъ онъ увренъ, и предоставить потомству судить о ихъ достоинств и длать исправленія и дополненія, которыя признаны будутъ нужными. Еслибы даже трудъ перечисленія всхъ упомянутыхъ формъ судопроизводства былъ очень сложенъ, то’ несмотря на то, отъ него нельзя отказываться при начертаніи Устава судопроизводства, потому что съ теченіемъ времени для людей, не занимавшихся составленіемъ Устава и, слдовательно, незнакомыхъ съ основаніемъ каждой статьи, трудъ этотъ сдлается еще сложне. Затмъ министръ юстиціи предусмотрительно замчалъ, что проблъ въ Устав по сему предмету тяжело отзовется на практик. ‘Сколько лтъ понадобится,— писалъ онъ,— на то, чтобы сенатъ изъ подлежавшихъ его разршенію частныхъ случаевъ составилъ полныя правила для руководства на будущее время? Каково будетъ положеніе тяжущихся, знающихъ, что есть правила объ отмн ршеній въ кассаціонномъ порядк и не находящихъ въ законахъ никакихъ указаній на то, въ какихъ случаяхъ этотъ порядокъ примняется? Понятно, что, при всякомъ нарушеніи со стороны суда какихъ-либо формальностей, тяжущійся, незнакомый съ значеніемъ новаго въ Россіи кассаціоннаго производства, совершенно добросовстно пожелаетъ попробовать, не отмнитъ ли кассаціонный департаментъ по этому случаю судебнаго ршенія. Вслдствіе сего просьбы объ отмн ршеній во множеств будутъ поступать въ правительствующій сенатъ. На разршеніе такихъ просьбъ потратится много напраснаго труда и времени, большая часть изъ нихъ будетъ оставлена безъ послдствій, а слдовательно окажутся напрасными и значительныя издержки, сопряженныя съ производствомъ но просьбамъ объ отмн ршеній’. Въ заключеніе министръ представилъ состоявшій изъ 29 параграфовъ перечень формальностей, нарушеніе коихъ должно было влечь за собою отмну окончательныхъ ршеній. Послдующій опытъ показалъ, какъ правъ былъ Замятнинъ, опасаясь черезмрнаго обремененія длами кассаціоннаго суда и спутанности кассаціонной практики. Для предупрежденія такого обремененія, вопреки очевиднымъ началамъ судебной реформы, стали впослдствіи ставить барьеры для тяжущихся въ вид кассаціоннаго залога, сдлавшаго кассаціонный судъ недоступнымъ для людей недостаточныхъ. А въ какомъ незавидномъ состояніи находилась и отчасти находится наша кассаціонная практика, это всмъ извстно {См. мою статью въ Юридич. Встник 1881 года, No 4: ‘О старомъ и новомъ направленіи гражданской кассаціонной практика’.}.
При обсужденіи правилъ кассаціоннаго производства министръ юстиціи признавалъ цлесообразнымъ установленіе боле подробныхъ правилъ, что, къ сожалнію, однако же не было принято государственнымъ совтомъ. Пользуясь чрезвычайною краткостію ‘Судебныхъ Уставовъ’ при изложеніи правилъ кассаціоннаго производства въ реакціонномъ лагер (см. Берегъ 1880 г.), стали, напримръ, впослдствіи настойчиво утверждать такой абсурдъ, что въ кассаціонномъ департамент не допускаются словесныя объясненія. ‘Замчанія’ министра юстиціи прямо устанавливали такое право. Кром того министръ проектировалъ предоставленіе сенату права пріостановки ршеній, на кои поступили кассаціонныя жалобы, что, въ немалому ущербу дли правосудія, не было принято (стр. 149). Взамнъ того появилась весьма непрактичная ст. 814 Уст. гражд. судопр., по которой ршеніе пріостанавливается лишь посл того, какъ послдуетъ опредленіе сената объ отмн ршенія.
По вопросу о случаяхъ, въ которыхъ могутъ быть допущены просьбы о разршеніи отыскивать убытки съ судей, въ коммиссіи возникло разногласіе. Министръ юстиціи высказался за то мнніе, что судья подвергается отвтственности не только въ томъ случа, когда неправильное ршеніе постановлено имъ изъ корыстныхъ или иныхъ личныхъ видовъ, но также когда оно было слдствіемъ ошибки судьи или неправильнаго, лишь по недоразумнію, толкованія законовъ (стр. 57). Въ этомъ вид и вошло это правило въ Уставъ, которое, впрочемъ, значительно смягчено кассаціонною практикой.
Ныншняя редакція важнйшей 893 ст. Уст. гражд. судопр. о законной сил ршенія обязана своимъ происхожденіемъ замчанію министра юстиціи. Затмъ онъ же, во избжаніе всякихъ сомнній, полагалъ оговорить положительно въ Устав, что въ законную силу вступаетъ одна лишь резолюція. Поправка, къ сожалнію, отвергнута была государственнымъ совтомъ.
Одна изъ слабыхъ сторонъ Устава гражд. судопр.— это отсутствіе особыхъ правилъ для взысканія по такъ-называемымъ безспорнымъ актамъ. Министръ юстиціи полагалъ, что обращеніе взысканія по такимъ документамъ въ состязательному и сокращенному порядку судопроизводства противорчило бы основнымъ положеніямъ судебной реформы, что сокращенный порядокъ установленъ лишь для спорныхъ длъ, и если актъ оказывается безспорнымъ, то судъ, вмсто всякаго судопроизводства, обязанъ просто дать приказъ объ исполненіи акта. Исходя изъ той мысли, что порядокъ производства длъ о взысканіяхъ по безспорнымъ актамъ долженъ отвчать двумъ требованіямъ — справедливости и скорости, министръ юстиціи предложилъ подробный проектъ по этому предмету. Онъ проектировалъ дла эти передать мировымъ судьямъ. Отвтчикъ можетъ защищаться по такимъ искамъ только установленными въ закон возраженіями. При наличности же другихъ возраженій судья ршаетъ искъ по безспорному акту, а отвтчику предоставляетъ встрчный споръ свой предъявить по подсудности въ подлежащемъ судебномъ мст (стр. 235). Словомъ, министръ предлагалъ т самыя правила, которыя въ послднее время нсколько разъ принимались внести, но все неудачно, въ Уставъ гражд. судопр.
Опуская массу весьма дльныхъ замчаній ко всмъ почти частямъ судопроизводства, въ большинств уваженныхъ государственнымъ совтомъ, укажу на два замчанія Замятнина о длахъ казеннаго управленія. Онъ возражалъ противъ проектированнаго исключительно письменнаго производства этихъ длъ. Письменный порядокъ рекомендовался преимущественно въ, тхъ видахъ, что онъ облегчаетъ контроль высшихъ мстъ надъ низшими и повренными казны. Противъ этого возражалъ министръ, ссылаясь на то, что нтъ основанія предполагать, что повренный частнаго лица долженъ имть больше интереса въ дл, нежели уполномоченный казеннаго управленія. Притомъ повренными казны, кром оффиціальныхъ ходатаевъ, могутъ быть только присяжные повренные (иниціатива этого постановленія также исходила отъ министра), а при организаціи, какая дается этому учрежденію ‘Основными Положеніями’, можно надяться, что, независимо отъ матеріальнаго интереса, нравственныя побужденія еще боле будутъ заставлять ихъ дйствовать правильно и согласно интересамъ ихъ врителей (стр. 253). Министръ юстиціи возражалъ и противъ предположенія проекта, по которому искъ противъ казны, вытекающій изъ договора подряда, можно предъявлять только по окончаніи подряда. Питая къ суду полное довріе, министръ не соглашался съ такимъ ограниченіемъ. Замчаютъ,— говоритъ министръ,— что дла, возникающія изъ договоровъ съ казною, бываютъ иногда связаны съ важными государственными интересами, и что посему остановка исполненія подряда впредь до разршенія судомъ возникающаго при исполненіи спора могла бы имть весьма опасныя послдствія, но замчаніе это падаетъ въ виду того, что предъявленіе иска не останавливаетъ распоряженія казеннаго управленія. Воспрещеніе подрядчику предъявить искъ до окончанія подряда, продолжающагося иногда нсколько лтъ, можетъ лишить его возможности получить когда-либо удовлетвореніе, такъ какъ въ теченіе этого времени могутъ исчезнуть вс слды произведенныхъ имъ работъ и такимъ образомъ онъ можетъ быть лишенъ всхъ средствъ доказать свой искъ.

2. Замчанія на проектъ Устава уголовнаго судопроизводства.

Какъ въ Устав гражданскаго судопроизводства, такъ и уголовнаго министръ юстиціи Замятнинъ добивался расширенія подсудности мировой юстиціи. Проектъ предлагалъ предоставить мировымъ судьямъ право налагать взысканіе на сумму не боле 100 руб., министръ же юстиціи настаивалъ на возвышеніи этой цифры до 300 руб., что и было принято государственнымъ совтомъ.
Въ проект довольно смутно разграничивалась власть судебнаго слдователя и полиціи по производству предварительнаго -слдствія и дознанія. Министръ юстиціи въ подробныхъ объясненіяхъ указывалъ на то, что съ одной стороны власть полиціи не можетъ быть оставлена въ томъ вид, какъ она существовала на основаніи стараго ‘Наказа полиціи’,— такъ, напримръ, съ правомъ сниманія формальнаго допроса съ обвиняемаго,— а съ другой стороны нельзя обязанности полиціи по производству дознанія возлагать на судебнаго слдователя, такъ какъ слдователь — не полицейскій сыщикъ, а слдственный судья, производящій изслдованіе о преступленіяхъ, а не о происшествіяхъ.
О гласности и защит на предварительномъ слдствіи находимъ слдующія замчанія. По существующему на практик порядку весьма многія дйствія слдователя гласны и это вытекаетъ изъ существа самихъ обязанностей слдователя и обстановки, при которой он исполняются: напримръ, если слдователь прізжаетъ въ деревню для производства слдствія и останавливается въ какой-либо изб, то хозяинъ дома со всею семьей длается невольнымъ зрителемъ всхъ слдственныхъ дйствій. По мннію самихъ слдователей, допросъ самыхъ изворотливыхъ преступниковъ и самыхъ молчаливыхъ свидтелей, не желающихъ сказать правды, необходимо производить не съ глазу на глазъ, а въ присутствіи другихъ. Нахожденіе постороннихъ лицъ производитъ, въ особенности на свидтелей, такое вліяніе, что все то, чего бы не добился отъ нихъ никогда слдователь, допрашивая ихъ съ глазу на глазъ, длается извстнымъ слдователю немедленно, когда онъ допроситъ свидтелей, въ присутствіи постороннихъ лицъ. По этимъ соображеніямъ министръ юстиціи полагалъ предоставить слдователю разршать присутствіе публики при слдственныхъ дйствіяхъ въ тхъ случаяхъ, когда присутствіе ея не можетъ препятствовать къ открытію истины. Государственный совтъ отвергъ и эту ограниченную гласность. Касательно защиты министръ юстиціи полагалъ, что защита на предварительномъ слдствіи свойственна исключительно процессу обвинительному и не можетъ имть мста въ процесс смшанномъ, какимъ представляется предначертанный ‘Основными Положеніями’ для нашего отечества порядокъ уголовнаго судопроизводства (стр. 45).
Благодаря замчаніямъ министра юстиціи, значительно улучшены были предположенія проекта о пресченіи обвиняемымъ способовъ уклоняться отъ слдствія. Въ проект предположено было предоставить усмотрнію и благоразумію судебнаго слдователя принятіе той или другой мры обезпеченія. Министръ юстиціи выступилъ противъ этой обширной и ничмъ не регулированной дискреціонной власти, предоставленной слдователю, и заявилъ себя сторонникомъ большаго огражденія личностей обвиняемыхъ отъ произвола слдователей. ‘Порядокъ, установляемый проектомъ,— писалъ министръ,— поведетъ къ тому, что одинъ слдователь будетъ всхъ самыхъ тяжкихъ преступниковъ освобождать подъ залогъ или на поруки, а другой будетъ всхъ виновныхъ въ мене тяжкихъ преступленіяхъ содержать подъ стражею. Во всей Россіи, смотря по характеру и достоинству слдователя, установятся особые порядки пресченія, по тяжести своей совершенно различные, чего надлежитъ, насколько сіе возможно, избгать. По мннію министра юстиціи, подобное широкое право въ рукахъ слдователя можетъ обратиться въ такое орудіе произвола, предъ которымъ произволъ ныншнихъ слдователя и полиціи, на который нердко слышатся жалобы, покажется идеаломъ справедливости и законности. При начертаніи) правилъ, которыми съ одной стороны ограничивается свобода гражданъ, а съ другой — обезпечивается общественная безопасность, нельзя обольщаться надеждою, что ни одно изъ должностныхъ лицъ, коимъ ввряется исполненіе этихъ правилъ, на уклонится отъ справедливости и своего долга. Если на практик не всегда возможно предотвратить такое уклоненіе, то тмъ не мене на законодател лежитъ обязанность поставить для сего преграды. Наконецъ, должно подумать и о добросовстномъ судебномъ слдовател. Обязанности слдователя весьма тяжки и непріятны. Нын, принимая ту или другую мру обезпеченія, слдователь можетъ сослаться, въ основаніе своихъ дйствій, на законъ. Если и при такомъ порядк слдователямъ объявляютъ, что отъ лихъ все зависитъ, что они могутъ такъ растолковать законъ, что распоряженіе ихъ не повлечетъ для обвиняемаго содержанія подъ стражею, то на что укажетъ слдователь въ основаніе принятія имъ строгой мры обезпеченія, чмъ будетъ онъ оправдывать свои, согласныя съ предоставляемымъ ему закономъ правомъ, дйствія? Самаго добросовстнаго и свято исполняющаго свой долгъ слдователя будутъ обвинять въ произвол, и не можетъ быть иначе, когда, по букв самаго закона, принятіе той или другой мры обезпеченія по всмъ преступленіямъ зависитъ единственно отъ власти слдователя’. Въ силу этихъ соображеній министръ юстиціи предложилъ систему постепеннаго усиленія мръ пресченія соотвтственно тяжести преступленія, которая и вошла въ дйствующій Уст. угол. судопр.
По совершенно непонятной непослдовательности ‘проектъ’ постановлялъ, что подсудимому назначается защитникъ не по всмъ дламъ вообще, а только въ тхъ случаяхъ, когда дло подлежитъ суду присяжныхъ, или когда подсудимый по малолтству, недостаточному развитію умственныхъ способностей, дряхлости, увчью, или какимъ-либо недугамъ — не въ состояніи самъ себя защищать. Министръ юстиціи, ссылаясь на 60 и 68 ст. ‘Основ. Полож.’, настаивалъ на томъ, чтобы всякому подсудимому было предоставлено просить о назначеніи защитника, причемъ предсдатель могъ, за недостаткомъ присяжныхъ повренныхъ и кандидатовъ на судебныя должности, назначать защитниковъ изъ чиновниковъ канцеляріи, или другихъ лицъ, которыя пожелали бы принять на себя защиту подсудимаго безвозмездно.
Проектъ вмнялъ предсдателю въ обязанность не употреблять ‘ухищреній’ для склоненія подсудимаго въ признанію и не допрашивать его съ сею цлью о подробностяхъ такого преступленія, въ совершеніи коего не сознается. Министръ юстиціи полагалъ, что правило это отнимаетъ у предсдателя суда всякую возможность исполнить главнйшую, лежащую на немъ, обязанность — способствовать открытію истины. Статья эта налагаетъ,— писалъ Замятнинъ,— на уста предсдателя печать молчанія, несмотря на убжденія его въ совершенномъ неразъясненіи сторонами какого-либо обстоятельства дла. По этимъ соображеніямъ министръ полагалъ предоставить предсдателю, членамъ суда и присяжнымъ засдателямъ право предлагать подсудимому вопросы, что и вошло въ ст. 684 Уст. угол. суд.
Проектъ разршалъ неограниченному числу лицъ изъ принадлежащихъ къ судебному вдомству и сословію присяжныхъ повренныхъ присутствовать въ суд во время засданія, происходящаго при закрытыхъ дверяхъ. Министръ юстиціи полагалъ, что, при дйствіи этого правила, дла, возбуждающія всеобщее вниманіе, будутъ привлекать массу постороннихъ лицъ, къ составу присутствія не принадлежащихъ, и различіе закрытаго засданія отъ публичнаго будетъ состоять только въ томъ, что вмсто частныхъ лицъ будутъ присутствовать должностныя лица судебнаго вдомства и присяжные повренные. Такимъ образомъ цль закона — посредствомъ закрытія дверей суда устранить при судебномъ слдствіи гласность — во многихъ случаяхъ не будетъ достигнута. Не отрицая пользы, которую могутъ извлечь означенныя лица, присутствуя при разсмотрніи длъ при закрытыхъ дверяхъ, министръ юстиціи находилъ, что, въ видахъ достиженія цли, съ коею двери суда объявлены закрытыми, слдовало бы постановить, что означенныя лица допускаются въ засданіе съ разршенія предсдателя (стр. 80). Ограниченіе это вошло въ ст. 623 Уст. угол. суд.
Дйствующій порядокъ составленія присутствія присяжныхъ засдателей и правила отвода ихъ въ значительной степени составлены подъ вліяніемъ поправокъ министра юстиціи. По его же замчаніямъ исключены предположенія проекта, требовавшія, чтобы судъ непремнно удалялся для совщанія изъ залы засданія, чтобы вс протоколы судебныхъ засданій прочитывались въ засданіи суда, и многое другое. По тмъ же соображеніямъ, которыя высказаны были при разсмотрніи проекта Устава гражданскаго судопроизводства и даже а fortiori, Замятнинъ полагалъ необходимымъ озаботиться, чтобы лицамъ, приносящимъ кассаціонную жалобу, было положительно извстно, нарушеніе какихъ формъ судопроизводства можетъ быть поводомъ въ отмн приговора суда, въ противномъ случа, полагалъ министръ, вс подсудимые, единственно въ видахъ отдаленія приведенія приговора въ исполненіе, будутъ приносить напрасныя жалобы. Тутъ же министръ предложилъ состоящій изъ 24 пунктовъ примрный перечень существенныхъ формъ, отступленіе отъ коихъ влечетъ за собою кассацію приговора. Мнніе Замятнина не было принято государственнымъ совтомъ, о чемъ теперь приходится сожалть. Еслибъ оно было принято, то, вроятно, мы не дошли бы ни до ныншняго невозможнаго состоянія кассаціоннаго суда, изрекающаго, подобно оракулу, не мотивированные категорическіе императивы, тогда какъ ршенія его должны быть обязательны по преимуществу силою приведенныхъ въ нихъ соображеній, imperio rationis,— ни до того несправедливаго порядка вещей, который бднымъ подсудимымъ, стало быть 90% изъ общаго числа, ставитъ такую альтернативу: или откажись отъ права принесенія кассаціонной жалобы, или ступай въ тюрьму…
Изъ замчаній, сдланныхъ Замятнинымъ на 3-ю книгу объ изъятіяхъ изъ общаго порядка уголовнаго судопроизводства, заслуживаетъ вниманія слдующее. Министръ юстиціи предлагалъ въ постановленіи о суд за преступленіе должности внести слдующее правило: если лицо, съ котораго назначено начальствомъ взысканіе, будетъ просить о преданіи его суду, то производство взысканія пріостанавливается впредь до разсмотрнія судомъ дйствій должностныхъ лицъ (стр. 6).

3. Замчанія на проектъ Учрежденія судебныхъ мстъ.

Правильная точка зрнія для сужденія о замчаніяхъ, сдланныхъ на ату часть судебнаго законодательства, получится тогда, когда мы примемъ во вниманіе не только то, что сказано было Замятнинымъ, но и то, что оставлено было имъ безъ возраженія. ‘Учрежденіе судебныхъ мстъ’, имвшее цлью посредствомъ новой организаціи обезпечить полную самостоятельность новыхъ судебныхъ учрежденій и поставить ихъ вн зависимости какъ отъ министерства юстиціи, такъ и другихъ административныхъ вдомствъ, по преимуществу касалось исконныхъ, такъ-сказать патримоніальныхъ, правъ министерства юстиціи. Вслдствіе этого можно было ожидать, что министерство юстиціи черезчуръ цпко ухватится за свои древнія прерогативы по судебному вдомству. Ничуть не бывало! Замятнинъ вполн соглашался почти со всми важными предположеніями проекта касательно организаціи судебнаго сословія. Притомъ согласіе согласію рознь. Бываетъ вынужденное согласіе, когда соглашающійся, уступая потоку движенія, уступаетъ ему неискренно, длая bonue mine au mauvais jeu. Не таково было отношеніе къ длу Замятнина. Нтъ, онъ уступалъ важнйшія права своего министерства сознательно и искренно.
Замятнинъ сильно былъ озабоченъ вопросомъ о наилучшей организаціи мироваго института. Онъ стремился не къ тому, чтобъ обезличить и угнетать этотъ институтъ, а привлечь къ нему лучшихъ и достойнйшихъ людей общества. Для достиженія этой цли,— писалъ онъ,— надлежитъ облечь званіе мировыхъ судей возможнымъ почетомъ и сдлать положеніе ихъ твердымъ и независимымъ, надо заботиться о томъ, чтобы мировые судьи, видя положеніе свое удовлетворительнымъ, какъ можно доле оставались въ своихъ должностяхъ. Но тутъ сталкивался Замятнинъ съ вопросомъ о выборахъ мировыхъ судей. Выборное начало онъ вполн одобрялъ, но онъ хорошо понималъ, что оно длало положеніе мироваго судьи шаткимъ, ненадежнымъ и затруднительнымъ. Для разршенія этой дилеммы Замятнинъ предложилъ слдующее, не совсмъ практичное, но заслуживающее вниманія, средство: ‘Въ теченіе трехъ лтъ каждый изъ избирателей, а также земскія собранія должны имть право указывать на тхъ мировыхъ судей, которые не оправдали оказаннаго имъ доврія и подлежатъ, по мннію большинства, перебаллотировк. Подобныя заявленія должны быть представляемы сенату, который, по разсмотрніи означенныхъ заявленій, составлялъ бы списокъ тхъ судей, кои подлежатъ на слдующемъ земскомъ собраніи новой баллотировк, остальные же мировые судьи, о коихъ не было сдлано заявленій и которые не помщены въ означенный списокъ, почитались бы утвержденными на слдующее трехлтіе’ (стр. 6). Мысль эта, которой нельзя отказать въ оригинальности, не имла никакихъ послдствій. Дале, для столичныхъ мировыхъ округовъ Замятнинъ проектировалъ совершенно особую организацію. Такъ какъ здсь мировые създы должны быть боле или мене постоянными, то онъ предлагалъ учредить вмсто създовъ городовые суды изъ постоянныхъ предсдателей и опредленнаго числа членовъ и столичныхъ мировыхъ судей, присутствующихъ по установленной очереди.
Министръ юстиціи сознавалъ хорошо всю трудность цлесообразнаго установленія ценза для присяжныхъ засдателей. Назначить цензъ слишкомъ высокій — значитъ, съ одной стороны, всю тяжесть обязанностей присяжныхъ возложить на богатыхъ собственниковъ, а съ другой стороны — придать имъ быть-можетъ слишкомъ большое вліяніе на отправленіе правосудія. Установить цензъ слишкомъ низкій — значитъ допустить людей, быть-можетъ, совершенно необразованныхъ и даже неразвитыхъ къ разршенію участи подсудимыхъ. Министръ юстиціи цензъ въ 100 руб. дохода съ ремесла или промысла считалъ слишкомъ низкимъ и предлагалъ возвысить до 200 руб. (стр. 25), что и было принято государственнымъ совтомъ.
Проектъ предлагалъ сдлать прокурора независимымъ отъ его начальства. По этому вопросу министръ юстиціи замчаетъ: полная независимость судей, конечно, необходима, она нужна для поддержанія достоинства судебной власти, для устраненія всякаго подозрнія въ пристрастіи и угодливости, но начало независимости лицъ прокурорскаго надзора не можетъ быть согласовано ни съ принципомъ строгаго единства прокурорскаго надзора, ‘ ни съ правиломъ подчиненія младшихъ лицъ сего надзора старшимъ. Государственный совтъ согласился съ мнніемъ министра.
Въ развитіе ‘Основныхъ Положеній’ проектъ установилъ рядъ правилъ, опредляющихъ съ одной стороны точныя условія, коимъ должны соотвтствовать лица, представляемыя министромъ юстиціи на судебныя должности, а съ другой — ввелъ новое и важное право представленія кандидатовъ самими судебными мстами. Министръ юстиціи нисколько не считалъ для себя стснительнымъ, что власть его вводится въ точныя рамки. Онъ съ полнымъ сочувствіемъ встртилъ право судебныхъ коллегій избирать кандидатовъ въ судьи и внесъ нсколько поправокъ, имвшихъ цлью еще больше развить и укрпить это неизвстное дотол право судебныхъ мстъ. ‘Уставъ,— пишетъ Замятнинъ,— старается облегчить министра юстиціи въ избраніи кандидатовъ на судебныя должности, установляются рамки, въ предлахъ которыхъ можетъ послдовать избраніе. Уставъ идетъ дале: онъ предоставляетъ самимъ судебнымъ мстамъ право избирать кандидатовъ. Мысли этой нельзя не сочувствовать, съ приведеніемъ ея въ исполненіе, правительство для судебныхъ назначеній пріобртаетъ врныя свднія о достойныхъ лицахъ съ ручательствомъ самихъ судебныхъ мстъ за ихъ благонадежность и знаніе дла’. Все значеніе этого сочувствія будетъ вполн понятно, если принять на видъ, съ какою систематическою настойчивостью преемникъ Занятнина игнорировалъ представленія судебныхъ мстъ и настойчиво домогался только о проведеніи своихъ людей.— Замятнинъ пошелъ еще дальше коммиссіи: онъ нашелъ, что проектъ даетъ своей мысли ненадлежащее развитіе. Проектъ призналъ нужнымъ допустить участіе прокурора при судебныхъ совщаніяхъ объ избраніи кандидатовъ. Министръ юстиціи возражалъ противъ этого на основаніи слдующихъ соображеній: у формальныя условія, начертанныя въ Устав, столь опредлительны, что едва ли можно ожидать, чтобы примненіе оныхъ возбудило на практик сомнніе, слдовательно вопросы, подлежащіе обсужденію суда при избраніи кандидатовъ, будутъ весьма просты. Къ чему же затмъ участіе прокурора при подобнаго рода совщаніяхъ? Участіе его представляется совершенно излишнимъ, напротивъ, весьма желательно совсмъ устранить его отъ подобнаго рода длъ и не представлять никакого по этому предмету вмшательства. Это необходимо для того, чтобы сохранить за представленными кандидатами собственно значеніе лицъ, которыхъ судебныя мста считаютъ съ своей стороны достойными аанять открывшееся мсто.— Министръ юстиціи столь же энергично возсталъ и противъ ст. 176 проекта, по коей представленіе объ избранныхъ судебными мстами кандидатахъ должно было поступить къ министру юстиціи чрезъ старшаго предсдателя судебной палаты съ его заключеніями. Отвергая эту статью, министръ юстиціи разсуждалъ такъ: ‘судъ при избраніи кандидата можетъ судить объ однихъ формальныхъ условіяхъ, но старшій предсдатель не ограничивается одними формальными условіями,— замчанія его на представленія суда могутъ касаться какъ вншнихъ, т. е. формальныхъ, такъ и внутреннихъ условій представленнаго кандидата, другими словами: онъ аттестуетъ представленнаго кандидата, или же опорочиваетъ. Такимъ образомъ изъ судьи старшій предсдатель становится администраторомъ и не только ему подчиняются члены предсдательствуемой имъ палаты, но члены и предсдатели всхъ судебныхъ мстъ той области, которая подвдома судебной палат. При существованіи правила, въ ст. 176 изложеннаго, смшеніе власти судебной и административной въ лиц старшаго предсдателя очевидно, посему правило это не можетъ быть удержано, такъ какъ оно противорчитъ ‘Основнымъ Положеніямъ’ и соображеніямъ, которыя имлись въ виду у государственнаго совта при ихъ утвержденіи. Правило это длаетъ изъ старшаго предсдателя главнаго судью области, между тмъ какъ предположеніе объ установленіи главнаго судьи было окончательно отвергнуто государственнымъ совтомъ’. Въ ст. 2J4 ‘Учрежд. судеб. установ.’ слова: ‘съ его заключеніями’ — выпущены. Тутъ кстати будетъ замтить, что подъ ст. 214 ‘Учр. судеб. установ.’ (изданія государственной канцеляріи) не приведено ни одного мотива. Ясно для всякаго, какъ умстно было бы привести только-что изложенныя соображенія министра юстиціи, легшія въ основаніе ст. 214.
Побуждаемый желаніемъ какъ можно чище сохранить основныя начала новаго судоустройства, министръ юстиціи указалъ еще на одно смшеніе административной функціи съ судебною, допущенное проектомъ. По ст. 209 и 210, предсдатели и члены судовъ имютъ право на прибавки къ жалованью въ извстныхъ случаяхъ, но правомъ этимъ могутъ воспользоваться только т, которые будутъ признаны заслуживающими прибавки общими собраніями суда и палаты. Противъ этого постановленія возражалъ министръ юстиціи слдующими доводами: ‘Такимъ образомъ,— писалъ онъ,— вводится совершенно новое начало аттестаціи члена судебнаго мста самими его сочленами, а затмъ и высшимъ судомъ,— начало, смшивающее власть судебную и административную, начало, противорчащее ‘Основнымъ Положеніямъ’ и потому подлежащее исключенію изъ проекта. Ст. 210 не обозначаетъ, за что именно членъ судебнаго мста можетъ быть лишенъ прибавки къ содержанію, тогда какъ онъ удовлетворяетъ всмъ условіямъ, опредленнымъ въ закон, она допускаетъ возбужденіе въ суд вн дисциплинарнаго производства за тотъ или другой совершенный поступокъ какого-то общаго сужденія о нравственныхъ качествахъ лицъ, однимъ словомъ, при всей означенной обстановк ст. 210 даетъ членамъ судебнаго мста какихъ-то безграничныхъ и безконтрольныхъ надзирателей въ вопросахъ нравственныхъ, и будетъ несомннно лишь одно послдствіе-возбужденіе нескончаемыхъ между членами суда распрей и ссоръ’. Ст. 210 была исключена государственнымъ совтомъ. Вотъ до какой степени Замятнинъ старался оберегать судей даже отъ произвола товарищей!
По вопросу о награжденіи судей чинами Замятнинъ высказалъ такое мнніе: ‘до тхъ поръ, пока существуютъ у насъ чины, желаніе выдлить должностныхъ лицъ судебнаго вдомства изъ ряда прочихъ едва ли можетъ быть осуществлено на практик и можетъ легко случиться, что стремленіе поставить судебное званіе выше всхъ почестей приведетъ на практик въ противоположнымъ результатамъ. Если отмнить чины только для судебнаго вдомства, то можно ли предположить, чтобы должностныя лица судебнаго вдомства были совершенно равнодушны къ тому, что для всхъ прочихъ ихъ согражданъ составляетъ награду и почетное отличіе, съ чмъ связаны даже нкоторыя существенныя права? Такимъ образомъ, вмсто ожидаемаго коммиссіею результата, не будетъ ли напротивъ того вроятне, что отмна чиновъ отниметъ у судебной карьеры для многихъ извстную долю привлекательности и послужитъ не къ увеличенію, а можетъ-быть и къ уменьшенію числа лицъ, желающихъ вступить на означенное поприще?’
Дйствующія постановленія объ устройств сословія присяжныхъ повренныхъ заключаютъ въ себ многія изъ поправокъ, внесенныхъ министромъ юстиціи, какъ-то: о порядк образованія отдленій совта присяжныхъ повренныхъ, о послдствіяхъ исключенія изъ сословія совта, о прав совта отказывать въ пріем въ присяжные повренные на основаніи собранныхъ свдній о нравственныхъ качествахъ просителя. Въ ‘Учрежд. судеб. устан.’ изданія государственной канцеляріи подъ 380 ст. не приведено ни одного мотива. Въ виду этого не безъинтересно ознакомиться съ соображеніями министра, въ силу коихъ измнены были предположенія проекта.
По ст. 342 проекта только формальныя препятствія, предусмотрнныя закономъ, давали совту право отказать въ приписк къ сословію присяжныхъ повренныхъ. Министръ юстиціи въ этой стать сдлалъ слдующее замчаніе: е практическимъ послдствіямъ этого правила,— писалъ онъ,— можетъ быть, что совтъ будетъ обязанъ принимать въ присяжные повренные такихъ лицъ, неблагонадежность коихъ общеизвстна, а между тмъ они удовлетворяютъ всмъ формальнымъ условіямъ. Во избжаніе сего, необходимо предоставить въ этомъ отношеніи совту присяжныхъ повренныхъ право отказывать лицамъ, которыя по нравственнымъ качествамъ не могутъ быть приняты въ число присяжныхъ повренныхъ. Предоставленіе этого права совту необходимо въ виду тхъ важныхъ обязанностей, которыя возлагаются на повренныхъ, и было бы согласно съ цлью новаго учрежденія. При семъ нельзя не замтить, что въ случа основаннаго на соображеніяхъ о неблагонадежности лица, конечно, неудобно требовать, какъ постановляетъ проектъ, чтобъ объяснены были просителямъ причины, по которымъ имъ отказано, но въ случа принесенія жалобы судебной палат совтъ обязанъ объяснить ей причины отказа’. Хотя послднее правило и не вошло въ ‘Учрежд. суд. уст.’, но оно столь цлесообразно, что, сколько мн извстно, всегда практиковалось въ петербургскомъ и московскомъ судебныхъ округахъ.
Изъ другихъ поправокъ, предложенныхъ Замятнинымъ, но не прошедшихъ въ государственномъ совт, заслуживаютъ внимаеія слдующія. Министръ юстиціи возражалъ противъ ограниченія присяжныхъ повренныхъ правомъ ходатайства только въ предлахъ одного судебнаго округа и разсуждалъ такъ: ‘при обсужденіи настоящаго вопроса нельзя не обратить вниманія на то, что при введеніи въ дйствіе учрежденія столь новаго для вашей жизни, какъ учрежденіе присяжныхъ повренныхъ, нельзя быть достаточно осторожнымъ въ принятіи той или другой мры и нельзя не опасаться дать учрежденію ложное направленіе. Если съ одной стороны желательно видть у насъ скорое появленіе присяжныхъ повренныхъ при настоятельной въ нихъ съ осуществленіемъ реформы надобности, то, съ другой стороны, не мене желательно, чтобы новое сословіе соотвтствовало вполн своему назначенію, чтобъ оно оправдало общія надежды, на него возлагаемыя. Намъ, безъ сомннія, необходимы присяжные повренные, но необходимы не какія-нибудь личности, которыя только бы назывались присяжными, а присяжные повренные — честные, добросовстные и знающіе дло. Можно быть твердо увреннымъ, что въ тхъ мстностяхъ, гд жизнь развилась, гд количество гражданскихъ исковъ достаточно для содержанія сословія присяжныхъ повренныхъ, тамъ повренные появятся. Если на мст будетъ хорошій присяжный повренный, то трудно предположить, чтобы тяжущіеся вздумали обратиться къ столичному повренному и тмъ подвергать себя излишнимъ издержкамъ. Боятся установленія монополіи присяжныхъ повренныхъ. Подобное опасеніе неосновательно. Право словесной защиты предоставляется всмъ присяжнымъ повреннымъ, а не однимъ столичнымъ, слдовательно, если даже и согласиться, что появится монополія, то это не будетъ монополія столичныхъ повренныхъ, а монополія таланта, знанія и добросовстности. Неужели можно препятствовать установленію подобной монополіи? Напротивъ того, подобнаго порядка вещей надобно желать, онъ даже необходимъ, чтобъ уничтожить ту монополію, которая непремнно разовьется, если повреннымъ не будетъ разршено принимать повсемстно словесную защиту,— монополію замкнутыхъ отдльныхъ кружковъ съ посредственными познаніями и дарованіями. Мстная монополія можетъ дать ложное направленіе нашей адвокатур и погасить въ ней мало-по малу всякое стремленіе къ совершенствованію’.
Министръ юстиціи, не находя основанія лишать кого-либо права жалобы, если онъ считаетъ неправильнымъ постановленіе совта, полагалъ, вопреки проекта, предоставить присяжнымъ повреннымъ, какъ и судьямъ, право обжалованія во всхъ случаяхъ, не исключая и того, когда совтъ постановилъ сдлать предостереженіе или выговоръ. Все важное значеніе приведенныхъ замчаній будетъ очевидно, если вспомнить, какія превратныя, даже, можно сказать, дикія, представленія объ адвокатур господствовала въ нашемъ обществ и даже въ правительственныхъ сферахъ. Приведу одинъ образчикъ. Оберъ-прокуроръ Семеновъ предлагалъ исключить изъ формулы присяги, установленной для присяжныхъ повренныхъ, слова: ‘честно исполнять обязанности принимаемаго званія’,— ссылаясь на то, что честное исполненіе обязанностей несовмстно съ званіемъ адвоката.
Отъ заботливаго вниманія Замятнина не ускользнули даже самые младшіе члены новой судебной организаціи — помощники присяжныхъ повренныхъ. По ‘Учр. судеб. уст.’ помощники находятся въ положеніи похожемъ на состояніе неустойчиваго равновсія: они едва прикрплены къ судебнымъ мстамъ при помощи одной статьи. Объ нихъ упоминается въ двухъ послднихъ строчкахъ ст. 354. ‘Учр. суд. уст.’, констатирующей только фактъ ихъ существованія и больше ничего. Жизнь явилась на помощь и кое-какъ организовала бытъ этого немаловажнаго для будущихъ судебъ адвокатуры сословія. Но замчательно, что то, что впослдствіи совтамъ присяжныхъ повренныхъ съ большимъ трудомъ приходилось проводить въ жизнь, все это было намчено и предусмотрно въ ‘Замчаніяхъ министра юстиціи’.
Смотря на сословіе помощниковъ какъ на лучшій новиціатъ для адвокатуры, министръ юстиціи, для лучшей подготовки ихъ къ будущему званію присяжныхъ повренныхъ, проектировалъ слдующія правила: 1) каждый присяжный повренный можетъ имть помощниковъ, опредленіе которыхъ, по его представленію, зависитъ отъ усмотрнія совта присяжныхъ повренныхъ, 2) помощниками присяжныхъ повренныхъ могутъ быть опредлены лица, кончившія курсъ юридическихъ наукъ въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, 3) помощники присяжныхъ повренныхъ занимаются длами по порученію и подъ наблюденіемъ присяжныхъ повренныхъ, при которыхъ они состоятъ, 4) помощники присяжныхъ повренныхъ имютъ право хожденія по дламъ наравн со всми посторонними лицами, 5) въ случа порученія помощнику присяжнаго повреннаго дла въ такой мстности, гд исключительное право хожденія по дламъ предоставлено присяжнымъ повреннымъ, присяжный повренный иметъ право ходатайствовать въ совт о дозволеніи помощнику вести поручаемое ему дло, 6) въ длахъ, уголовныхъ помощникамъ можетъ быть поручаема предсдателемъ судебныхъ мстъ защита подсудимыхъ, 7) при веденіи принятыхъ длъ помощники пользуются одинаковыми съ присяжными повренными правами и несутъ одинаковыя съ ними обязанности, 8) присяжные повренные обязаны представлять совту отчетъ о занятіяхъ своихъ помощниковъ (стр. 75).
Занятиннъ, принимая близко къ сердцу дло судебной реформы, подробными соображеніями доказывалъ необходимость обезпеченія матеріальнаго положенія судей. Справедливость многихъ изъ этихъ соображеній блистательнымъ образомъ доказана послдующимъ опытомъ. Министръ юстиціи указывалъ прежде всего на то, что молодые люди, имъ подготовляемые, въ скоромъ времени оставляютъ службу по вдомству министерства юстиціи и переходятъ въ другія, гд существуютъ лучшіе оклады, такимъ образомъ оно подготовляло лучшихъ дятелей для другихъ вдомствъ. Неудобство это будетъ устранено, по мннію министра, если предположенные коммиссіей оклады содержанія не будутъ уменьшены. Въ такомъ случа не будетъ недостатка въ способныхъ и честныхъ дятеляхъ въ осуществленію судебной реформы и должно съ полною надеждой ожидать, что и у насъ за симъ въ ход правильнаго, постепеннаго развитія образуется судебное сословіе, вполн достойное занять то положеніе, которое ему приготовлено новыми уставами. ‘Совершенно иныхъ результатовъ нужно ожидать,— писалъ Замятнинъ,— не съ меньшею увренностью отъ скудныхъ, или даже стоящихъ въ уровень съ должностями по другимъ вдомствамъ окладовъ содержанія. Можно ли ожидать полезныхъ для судебнаго вдомства результатовъ, если окладъ содержанія окружнаго судьи будетъ одинаковъ съ окладомъ начальника отдленія департамента, а если назначить 2.200 руб. члену окружнаго суда, то это будетъ даже нсколько меньше того, что получаютъ начальники отдленій въ большей части департаментовъ, если принять въ соображеніе прибавочныя выдачи и награды. Между тмъ можно ли сравнивать эти должности, въ отношеніи самостоятельности, круга дятельности и ввренныхъ интересовъ? Результаты уменьшенія окладовъ, предположенныхъ коммиссіей, не замедлятъ оказаться на дл въ самомъ скоромъ времени и опять повторится прежнее явленіе: чиновники судебнаго вдомства станутъ переходить на службу въ другія вдомства, потому что въ окладахъ содержанія не будетъ разницы, за то будетъ меньше отвтственности и исполненіе обязанностей будетъ подъ контролемъ начальника, а не подъ гласнымъ контролемъ всего общества. Наконецъ, не слдуетъ забывать и того, что при всемъ этомъ судебному вдомству будетъ угрожать иного рода опасность. Съ введеніемъ новой формы суда открывается совершенно новое и обширное поприще для образованныхъ и честныхъ дятелей,— поприще въ высшей степени привлекательное какъ по роду дятельности, такъ и по значительному матеріальному обезпеченію. Явится возможность поступать въ присяжные повренные. Очень много лицъ, весьма способныхъ къ дятельности присяжныхъ повренныхъ,— лицъ, которыя были бы между ними одни изъ первыхъ,— останется однако продолжать службу по судебному вдомству. Несмняемость, обезпеченный окладъ и самыя условія коронной службы — вотъ обстоятельства, которыя при предположенныхъ коммиссіей размрахъ окладовъ будутъ удерживать многихъ способныхъ лицъ отъ поступленія въ присяжные повренные, условія эти будутъ уравновшивать матеріальныя выгоды адвокатской дятельности. Но если оклады содержанія будутъ уменьшены, то равновсіе нарушится, большая часть даровитыхъ и знающихъ личностей поступитъ въ присяжные повренные, конечно, такимъ образомъ у насъ весьма скоро образуется сословіе присяжныхъ повренныхъ и сословіе это станетъ сильнымъ, но сильнымъ на счетъ судебнаго сословія и въ ущербъ ему. Судебное вдомство будемъ обезсилено переходами лучшихъ своихъ представителей въ другія вдомства — въ сословіе присяжныхъ повренныхъ. При ежедневныхъ столкновеніяхъ въ судебныхъ преніяхъ по дламъ, часто не лишеннымъ и весьма важныхъ государственныхъ интересовъ, судебное вдомство вынуждено будетъ противопоставлять присяжнымъ повреннымъ не вполн опытныхъ, а иногда бездарныхъ представителей. Плачевные результаты подобнаго положенія слишкомъ очевидны: судебное сословіе станетъ игралищемъ, если даже не посмшищемъ, въ рукахъ сословія повренныхъ’. Сохраненію проектированныхъ окладовъ Замятнинъ придавалъ такое важное значеніе, что онъ ставилъ отъ него въ зависимость самое осуществленіе судебной реформы. ‘Если по какимъ-либо соображеніямъ,— писалъ онъ,— признано будетъ необходимымъ уменьшить оклады и отмнить прибавки (а извстно, что прибавки отмнены), то лучше отказаться отъ судебной реформы, лучше остановиться приведеніемъ ея въ исполненіе, чмъ съ самаго начала дать реформ ложное направленіе, поставить ее въ невыгодныя условія и отказаться отъ благихъ послдствій, которыхъ по справедливости можно было бы ожидать отъ предначертанныхъ уставовъ. Если судебное вдомство не будетъ въ состояніи привлечь и удержать способныхъ и честныхъ дятелей, то несмняемость судей принесетъ больше вреда, чмъ пользы, и правительству даже опасно будетъ предоставить обширный кругъ дятельности, огромную власть и вврить охраненіе важнйшихъ интересовъ государства такимъ людямъ, большинство которыхъ остается въ судебномъ вдомств только потому, что не нашло себ другихъ, лучшихъ, мстъ’. Мы съ намреніемъ сдлали эту длинную выписку: она наглядно показываетъ, какъ серьезно относился Замятнинъ къ длу и стремился къ осуществленію не ‘показной’ судебной реформы, а полной и всесторонней.
Прекращаемъ дальнйшее изложеніе ‘Замчаній’ Замятнина. Приведенныхъ примровъ, кажется, достаточно для того, чтобы судить, какъ трезво онъ смотрлъ на задачу водворенія въ Россіи прочнаго, обезпеченнаго правоваго порядка и какъ настойчиво добивался онъ послдовательнаго проведенія либеральныхъ началъ судебной реформы.

V.

Превосходно разработанные проекты Уставовъ судоустройства, судопроизводства и о проступкахъ, подвдомыхъ мировымъ судьямъ, снабженные обстоятельными замчаніями министра юстиціи Замятшша, были разсмотрны соединенными департаментами и общимъ собраніемъ государственнаго совта меньше чмъ въ годъ. Замятнину, при содйствіи товарища своего Н. И. Стояновскаго, удалось провести большинство своихъ поправокъ, подчасъ весьма существенно измнявшихъ предположенія коммиссіи, ради боле строгаго проведенія принциповъ ‘Основныхъ Положеній’.
Судебной реформ удалось-таки преодолть вс многочисленныя препятствія, созданныя своекорыстіемъ, невжествомъ и рутиною, и 20 ноября 1864 года вылиться въ тотъ замчательный памятникъ нашего законодательнаго творчества, о которомъ въ одномъ изъ недавнихъ оффиціальныхъ актовъ справедливо сказано, ‘что онъ составляетъ гордость нашу и славу прошлаго царствованія’.
Случайность въ исторіи все еще играетъ очень важную роль. У насъ, можетъ-быть, больше, чмъ гд-либо, весьма важно умть ловить минуту… Не распорядись Ланской напечатать и изготовить въ одну ночь циркуляры губернаторамъ по крестьянской реформ, быть-можетъ, реакціи удалось бы, какъ о томъ свидтельствуетъ одинъ изъ честныхъ тружениковъ крестьянской реформы, покойный сенаторъ Соловьевъ, надолго задержать реформу. Такъ было и съ судебною реформой. И до и посл утвержденія ‘Судебныхъ Уставовъ’ реакціонная клика длала все возможное, чтобъ исказить и затормозить ее. Нужно было торопиться. Это хороша понимали горячіе сторонники судебной реформы, предсдатель государственнаго совта кн. П. П. Гагаринъ и министръ юстиціи Д. Н. Замятнинъ. ‘Судебные Уставы’ день же утвержденія были препровождены при замчательномъ указ въ правительствующій сенатъ для обнародованія. Указъ этотъ, который слдовало бы заставлять юношей учить наизусть, какъ въ древности заучивали carmina XII таблицъ, въ слдующихъ краткихъ, но выразительныхъ выраженіяхъ передаетъ основной смыслъ ‘этого великаго дла’ (судебной реформы), долженствовавшаго водворить въ ‘новой’ Россіи первые элементы благоустроеннаго, въ европейскомъ смысл слова, общежитія, точне — правоваго порядка. ‘Разсмотрвъ сіи проекты, Мы находимъ,— сказано въ помянутомъ указ Царя-Освободителя,— что они соотвтствуютъ желанію Нашему водворить въ Россіи судъ скорый, правый, милостивый и равный для всхъ подданныхъ Нашихъ, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить въ народ Нашемъ то уваженіе къ закону, безъ коего невозможно общественное благосостояніе и которое должно быть руководителемъ дйствій всхъ и каждаго отъ высшаго до низшаго‘. Памятныя слова, заслуживающія внесенія въ основные законы!
Партія застоя не унималась и посл утвержденія и обнародованія ‘Судебныхъ Уставовъ’. Теперь она перемнила тактику. Если уже нельзя было воспрепятствовать изданію ‘Судебныхъ Уставовъ’, то еще можно было попробовать надолго ‘задержать’ введеніе ихъ въ дйствіе. Къ этому-то и направились усилія этой партіи. Для ея вліянія особенно пагубенъ былъ принципъ провозглашенія самостоятельности и независимости судебной власти, бывшей дотол игрушкою для вліятельныхъ сферъ. Такъ какъ нельзя было откровенно высказывать свои некрасивыя стованія насчетъ предстоящей утраты вліянія на судебныя мста, то старались своимъ эгоистическимъ вожделніямъ пріискать гражданскіе мотивы, разсчитывая при этомъ на обычныя всмъ смертнымъ слабости. Такъ, напримръ, старались нашептывать, что самостоятельность судебныхъ учрежденій есть умаленіе ‘власти’, которая, отказываясь отъ права перевершенія длъ, ршенныхъ судами, лишается одной изъ важнйшихъ своихъ прерогативъ. Все серьезное значеніе этихъ инсинуацій будетъ понятно, если вспомнить, что къ ихъ содйствію даже въ наше время, т.-е. спустя 18 лтъ посл введенія новыхъ судовъ, сочла удобнымъ прибгнуть реакція, кричавшая на всю Россію, что независимость судей означаетъ ‘самодержавіе’ судей… Замятнину и другимъ друзьямъ реформы стоило не малаго труда разсять внушенія своекорыстія и очистить путь для введенія реформы. Ршено было ввести судебную реформу во всхъ частяхъ на первый разъ въ двухъ судебныхъ округахъ-С.-Петербургскомъ и Московскомъ. Посл этого Замятнинъ ршился во что бы то ни стало устранить вс препятствія и открыть своевременно новые суды.
Были препятствія довольно серьезныя для скораго введенія судебной реформы: это — недостатокъ матеріальныхъ и интеллектуальныхъ средствъ для ея осуществленія. На устраненіе этихъ препятствій употребилъ Замятнинъ весь 1865 и часть 1866 года. Когда финансовая сторона дла была улажена, пришлось подумать о пріисканіи приличнаго и удобнаго помщенія для новыхъ судебныхъ мстъ. Вопросъ этотъ не такъ ничтоженъ, какъ это можетъ показаться съ перваго взгляда. Лучшимъ доказательствомъ его важности служитъ то обстоятельство, что враги судебной реформы разсчитывали, какъ это ни покажется страннымъ, что дло реформы отложено будетъ въ долгій ящикъ за невозможностью пріискать и приспособить для новыхъ судовъ въ ближайшемъ будущемъ приличное помщеніе. Нечего было и думать строить новый донъ, во-первыхъ, потому, что это стоило бы порядочныхъ денегъ, на ассигновку которыхъ трудно было разсчитывать, и, во-вторыхъ, это значило бы откладывать дло на нсколько лтъ и стало-быть рисковать судьбою самой судебной реформы. Надлежало во что бы то ни стало пріискать нужное зданіе. Замятнинъ такъ и смотрлъ на дло. Онъ объздилъ почти весь Петербургъ, осмотрлъ вс зданія, которыя могли сколько-нибудь пригодиться для этой цли, но ни одно изъ нихъ не подходило. Замятнинъ сталъ уже отчаяваться и скорбть, что дло можетъ разстроиться изъ-за того, что не оказывается въ Петербург приличнаго зданія для суда, какъ вдругъ выручилъ его архитекторъ Шмидтъ.
Повидимому, для хорошаго дла всегда найдутся друзья, Шмидтъ, видвшій за границей судъ присяжныхъ и хорошо понимавшій значеніе судебной реформы, неожиданно оказался ея преданнымъ другомъ и сослужилъ ей хорошую службу. Онъ предложилъ министру юстиціи Замятнину приспособить для петербургскихъ судебныхъ установленій зданіе арсенала, на Литейномъ проспект. На первый взглядъ планъ Шмидта показался черезчуръ фантастичнымъ. Въ самомъ дл, зданіе безъ лстницъ, съ большими воротами, чрезъ которыя ввозили и вывозили пушки,— какъ изъ него сдлать, и то въ короткое время, залы для публичныхъ засданій, многочисленные кабинеты для должностныхъ лицъ, залы для обширной канцеляріи семи отдленій окружнаго суда, трехъ департаментовъ судебной палаты, нотаріата и прокурорскаго надзора? Но усердіе и любовь къ длу все преодолваютъ.
Замятинъ остановился на арсенал. Неизмнный поборникъ реформъ, военный министръ Д. Н. Милютинъ, которому подвдомо было это зданіе, охотно согласился уступить его подъ новый судъ, министръ финансовъ М. X. Рейтернъ также безъ затрудненія отпустилъ нужную сумму. Вскор закипло дло. Всю зиму 1865 года работали, иногда ночью, при электрическомъ освщеніи, надъ приспособленіемъ зданія арсенала. Замятинъ почти ежедневно посщалъ работы, подгоняя ихъ къ окончанію въ назначенный срокъ. Усталый отъ дневнаго труда, измученный назойливымъ противодйствіемъ реакціонеровъ, Замятинъ тмъ не мене поддерживалъ бодрость духа въ своихъ сотрудникахъ, неустанно твердя свое ceterum censeo: ‘а все-таки новые суды будутъ открыты въ назначенное время’.
Относительно будущихъ московскихъ судебныхъ установленій Замятинъ, во время своего пребыванія въ Москв, изъ личнаго осмотра сенатскаго зданія убдился, что часть этого зданія, занятаго тогда архивомъ военнаго вдомства и другими учрежденіями, можетъ быть весьма удобно приспособлена для новыхъ судебныхъ установленій {Журн. Мин. Юстиціи 1864 г., No 4, стр. 32.}. Заинтересованныя вдомства уступили и это зданіе. Такимъ образомъ, благодаря энергіи Замятина, вопросъ о зданіяхъ столичныхъ судебныхъ установленій былъ разршенъ благополучно.
Вопросъ о раздленіи на судебные округи и размщеніи окружныхъ судовъ представлялъ также не мало затрудненій. Почти вс боле или мене значительные города заявляли претензію имть у себя окружные суды и вызывались на денежныя и иныя пожертвованія. Отчаянная борьба завязалась, напримръ, между Бжецкомъ и Кашиномъ изъ-за мста будущаго окружнаго суда. ‘Enfin la question а provoqu dans les spritsune activit gnrale,— писалъ тверской губернаторъ, князь Багратіонъ, Замятнину,— ce qui vaut toujours mieux,— спшилъ онъ, впрочемъ, присовокупить,— que le silence et l’indifference’. По этому поводу кстати будетъ припомнить слова одного изъ сенаторовъ, довольно сочувственно относившагося къ судебной реформ, но смущеннаго шумнымъ общественнымъ воодушевленіемъ, ее сопровождавшимъ: ‘Присяжныхъ, присяжныхъ и присяжныхъ!— писалъ онъ,— вотъ крики, съ нкотораго времени летящіе со всхъ сторонъ нашего дорогого отечества. Во всхъ крикахъ мало смысла, хотя много увлеченія и еще боле подражанія. Закричалъ одинъ,— какъ не заревть другому’ и т. д.
Замятнинъ не принадлежалъ къ числу этихъ робкихъ людей, которые до такой степени акклиматизировались въ спертой кабинетной атмосфер, что они уже не выносятъ вольнаго воздуха свободной жизни. Замятнинъ понималъ, что общественное воодушевленіе — великая сила и при умломъ пользованіи ею можно совершить много хорошаго. Онъ пошелъ, такъ-сказать, на площадь, въ самую толпу, будучи убжденъ, что только ближе къ мсту и въ сред лицъ, вполн знакомыхъ съ внутреннею жизнью провинціи, можно правильно ршить и вопросъ о мст нахожденія окружныхъ судовъ, и о пріисканіи удобныхъ помщеній для нихъ. Съ этою цлью онъ совершилъ поздку въ Новгородъ, Тверь, Рязань, Владиміръ и другіе города. При немъ не было пышнаго штата походной канцеляріи. Всею перепиской завдывалъ Б. Н. Хвостовъ, вице-директоръ департамента министерства юстиціи, ихъ сопровождалъ только одинъ курьеръ. При этихъ поздкахъ не было никакихъ торжественныхъ встрчъ. Ни прокуроры, ни члены судебныхъ мстъ не выходили на встрчу. Встрчалъ обыкновенно мстный полицеймейстеръ, указывавшій приготовленную квартиру (дв или три комнаты) въ частномъ дом или гостиниц. Вообще Дмитрій Николаевичъ былъ врагъ пышности и богатой вншней декоративности, которыя такъ тшатъ тщеславіе мелкихъ натуръ. Благодаря своей скромности, Дмитрій Николаевичъ иногда натыкался на курьезныя сцены. Вотъ одна изъ нихъ. Дмитрій Николаевичъ сидлъ въ вагон II класса, переполненномъ народомъ. Подсаживается къ нему молодой человкъ и, видя его въ форменной фуражк съ зеленымъ бархатнымъ околышемъ и одтымъ въ старое платье, принялъ за какого-нибудь экзекутора или незначительнаго чиновника. Молодой человкъ нсколько издалека началъ разговоръ о служб по вдомству министерства юстиціи, о томъ, что служба эта, въ особенности для правовдовъ, плохо вознаграждается, но что онъ надется вскор получить хорошее назначеніе. Затмъ, обратясь къ старику Замятнину, спросилъ: ‘Вы сколько лтъ на служб?… Служите давно, а въ сравненіи съ правовдами вроятно не далеко ухали?’ Замятнинъ скромно отвчалъ на вопросы. Когда молодой человкъ узналъ, что говоритъ съ министромъ юстиціи, сильно переконфузился, сталъ извиняться и перешелъ въ другой вагонъ. Впослдствіи Замятнинъ встртился съ молодымъ человкомъ, занимавшимъ въ Москв должность стряпчаго, обласкалъ его и съ обычнымъ своимъ добродушіемъ напомнилъ сцену въ вагон.
Для лучшаго ознакомленія съ характеромъ путешествія Замятнина, приведемъ нкоторыя свднія изъ газетъ того времени. Въ Новгородскихъ Губернскихъ Вдомостяхъ читаемъ: ‘На другой день прізда въ Новгородъ (23 августа 1865 г.) министръ юстиціи Замятнинъ принималъ депутаціи отъ городовъ, явившіяся съ ходатайствомъ объ открытіи у нихъ окружныхъ судовъ. Вечеръ 23 августа былъ проведенъ министромъ юстиціи Замятнинымъ, на квартир начальника губерніи, въ разсужденіи о размщеніи въ Новгородской губерніи окружныхъ судовъ. По приказанію губернатора были приготовлены къ этому совщанію вс средства мстнаго статистическаго комитета: разнообразныя географическія карты губерніи, ея пространства, размщенія лсовъ, населенности и судебно-статистическія таблицы. Разсужденія шли непринужденно, оживляемыя даже нкоторою горячностью, которую невольно вызываетъ въ каждомъ рчь о своей родной мстности, по вопросу, который иметъ прямое вліяніе на ея благосостояніе. Особенно интересенъ былъ споръ двухъ должностныхъ лицъ, бывшихъ предводителей дворянства, блозерскаго и череповецкаго, въ отношеніи помщенія окружнаго суда. Ни одинъ городъ не остался безъ защитника. Эти разсужденія и проведенныя въ нихъ данныя послужили полнымъ и надежнымъ матеріаломъ для составленія окончательнаго убжденія но этому предмету. Затмъ министръ осмотрлъ зданія, относительно которыхъ имлись предположенія о помщеніи въ нихъ новгородскаго окружнаго суда. Свободное отъ занятій время министръ проводилъ въ кругу лицъ административнаго и судебнаго вдомствъ, знакомясь съ подробностями ихъ быта и губернской жизни. Такія бесды могли только довершить самое пріятное впечатлніе, произведенное имъ на все новгородское общество, и проявили во всхъ отношеніяхъ его къ окружающимъ т добросердечіе и гуманность, которыя въ отношеніи въ подчиненнымъ образуютъ связь взаимнаго доврія и сочувствія. Въ день отъзда новгородское городское общество изъявило министру желаніе принять на счетъ города полную меблировку окружнаго суда’ {Новгорода Губерн. Вдомости 1865 года, No 38.}. То же самое длалось и въ другихъ городахъ. Обаятельнымъ воздйствіемъ своей личности Замятнинъ везд усплъ вызвать сочувствіе къ судебной реформ и значительныя пожертвованія для ея осуществленія. Благодаря этимъ пожертвованіямъ, издержки казны на устройство зданій каждаго изъ четырнадцати провинціальныхъ окружныхъ судовъ не превышали 7.000 руб. {Журн.Министер. Юстиціи 1866 года, No 4.}. Замчательно, что псковской губернаторъ графъ Паленъ, и вице-губернаторъ, подъ предлогомъ объзда губерніи, оставили Псковъ именно въ то время, когда туда долженъ былъ пріхать Замятнинъ.
Замятнину слдовало заняться еще другимъ, кардинальнымъ для успха судебной реформы, вопросомъ — о пріисканіи добропорядочнаго, честнаго и развитаго персонала для новыхъ судебныхъ мстъ. Назначить безъ разбора на новыя судебныя должности старыхъ чиновниковъ — это значило вливать новое вино въ старые мхи и испортить сразу дло реформы. Съ другой стороны, поручать неиспытанное на опыт дло пылкой, увлекающейся молодежи — значило также скомпрометировать его. Между этими двумя дилеммами пришлось бороться Замятнину, который вышелъ изъ борьбы самымъ счастливымъ образомъ, благодаря своей честной натур, умнью привлекать и распознавать людей. Не забудемъ, что Замятнинъ не могъ пользоваться такимъ прекраснымъ средствомъ, какъ избраніе на судебныя должности самими судебными мстами, которое установлено ‘Судебными Уставами’ и которымъ такъ пренебрегалъ систематически его преемникъ, графъ Паленъ. Припомнимъ еще, что слдовало въ двухъ обширныхъ округахъ, въ которыхъ вводилась судебная реформа, назначить сразу огромное количество должностныхъ лицъ, начиная отъ сенаторовъ кассаціонныхъ департаментовъ и кончая судебными слдователями и чинами прокурорскаго надзора. Нужно было назначить: 8 сенаторовъ, 50 предсдателей судебныхъ мстъ и ихъ товарищей, 144 члена судебныхъ палатъ и окружныхъ судовъ, 192 судебныхъ слдователя, 123 чина прокурорскаго надзора. Невольно возникаетъ вопросъ, какъ и откуда взялъ Замятнинъ такое количество должностныхъ лицъ, и притомъ такихъ, память о которыхъ живетъ досел въ обществ, какъ отрадное воспоминаніе о безкорыстной и мужественной служб родин, которыя создали достойный подражанія типъ беззавтныхъ служителей правосудія!?…
Это вопросъ интересный не только для біографіи Замятнина, но и для нашихъ судебныхъ порядковъ вообще. Чтобъ отвтить на него, нужно припомнить личныя свойства Замятнина. Прямой, откровенный, простой и честный по натур, онъ умлъ проникать въ душу людей, расшевелить лучшія стороны ея, привязывать ихъ къ себ, а черезъ себя и въ длу, которому онъ служилъ. Не всякій атому повритъ, но бывали случаи, когда Замятнинъ, узнавъ о несчастій, постигшемъ его подчиненныхъ, старался горячимъ сочувствіемъ своимъ утшить ихъ, плакалъ съ ними… Рязанскія Губернскія Вдомости слдующимъ образомъ описываютъ впечатлніе, произведенное Замятнинымъ: ‘въ короткое пребываніе его въ Рязани вс здсь успли полюбить его, такъ какъ онъ своимъ непринужденнымъ и ласковымъ со всми обхожденіемъ являлъ собою не столько высокое начальственное лицо, сколько почтеннаго отца большой семьи, служащей въ храм емиды’ (1865 года, No 38). Чуждый узкимъ школьнымъ традиціямъ и esprit de corps, онъ далекъ былъ отъ исключительной симпатіи къ своимъ товарищамъ по лицею, онъ искалъ людей талантливыхъ и честныхъ всюду, гд можно было ихъ найти. Онъ лично знакомился съ кандидатами на судебныя должности, здилъ на мста, былъ въ Москв, во Владимір, Новгород, Твери, лично распрашивалъ товарищей, представителей мстнаго общества, и, наконецъ, лично наблюдалъ судоговореніе и такимъ образомъ создавалъ себ живое и врное представленіе о нравственныхъ и интеллектуальныхъ качествахъ своихъ кандидатовъ. И ужь сдлавъ, посл тщательнаго разслдованія, выборъ, Замятнинъ держался за своего избранника, защищая его отъ всякаго рода навтовъ, которые нердко навлекаютъ на себя люди честные и талантливые. Сенаторъ Д. Б. Беръ передаетъ слдующій характерный случай избранія на предсдателя окружнаго суда: ‘При замщеніи новыхъ должностей,— говоритъ сенаторъ, очевидецъ событій того времени,— особенно затруднителенъ былъ выборъ кандидатовъ на предсдателей окружныхъ судовъ. Кандидатовъ было много, весьма и вполн, казалось, достойныхъ, но Дмитрій Николаевичъ все не былъ спокоенъ и не могъ ршиться: видимо, имвшіеся въ виду кандидаты не осуществляли его идеала, онъ неоднократно посщалъ засданія прежнихъ судебныхъ установленій и однажды возвратился изъ засданія с.-петербургской гражданской палаты видимо счастливый, спокойный и довольный. Онъ нашелъ кандидата: выборъ его остановился на Г. Н. Мотовилов. Достаточно назвать это всми достойно чтимое имя, чтобы понять, насколько врно угаданъ былъ будущій первый предсдатель с.-петербургскаго окружнаго суда’ {Журн. Гражд. и Угол. Права 188 года, No 6.}. Слдуетъ еще замтить, что Замятнинъ впервые выдвинулъ при назначеніи на судебныя должности принципъ личныхъ способностей и нравственныхъ достоинствъ на мсто стараго принципа — ‘сиднья’ на одномъ мст. Замятнинъ не справлялся о родств кандидата, происхожденіи, его связяхъ въ великосвтскихъ салонахъ, а о томъ, получилъ ли онъ юридическое образованіе, о нравственныхъ качествахъ его и способностяхъ, обнаруженныхъ на служб. Не только хорошіе отзывы, но и дурные старался онъ проврить лично или черезъ довренныхъ лицъ, чтобы никто не пострадалъ изъ-за клеветы, и ужь убдившись въ достоинствахъ кандидата, онъ выдвигалъ его впередъ.
Но для цлесообразнаго примненія этого порядка необходимо чувство мры и умнье распознавать душевный обликъ человка, а иначе легко попасть въ-просакъ. Но почти вс, безъ исключенія, избранныя Замятнинымъ лица съ избыткомъ оправдали его довріе. Вотъ какъ наглядно доказалъ Замятнинъ несправедливость увренія представителей застоя, что у насъ нтъ людей,— увреніе, изъ-за котораго затормозилось не мало добрыхъ начинаній и чуть было не затормозилась и судебная реформа. Замятнинъ доказалъ, что если не довольствоваться одними петербургскими салонами и департаментами и найти боле надежное средство распознанія людей, нежели рекомендаціи великосвтскихъ покровителей,— честные и знающіе труженики найдутся всегда.
Относительно назначенія персонала новыхъ судебныхъ учрежденій сначала возникло было недоразумніе довольно щекотливаго свойства между коммиссіей, начертавшей проекты ‘Судебныхъ Уставовъ’, и министромъ юстиціи Замятинымъ. Соревнуя съ послднимъ въ дл реформы, предсдатель коммиссіи, В. П. Бутковъ, предлагалъ окончательное назначеніе лицъ на судебныя должности предоставить коммиссіи, но Замятину удалось убдить коммиссію въ неудобствахъ такого порядка назначенія, которое и было поручено министру юстиціи и выполнено имъ столь блистательно.
Признавая, что для содйствія успшному осуществленію судебной реформы необходимо заблаговременно озаботиться о возможномъ ускореніи движенія и окончанія длъ, производившихся въ старыхъ судебныхъ мстахъ, Замятнинъ принялъ дятельныя мры къ достиженію такого ускоренія, и такъ какъ эти мры должны были заключаться не только въ усиленіи средствъ судебныхъ мстъ, но и въ упрощеніи порядка существовавшаго тогда длопроизводства и судоустройства,— министръ юстиціи, независимо отъ ходатайства объ увеличеніи матеріальныхъ средствъ нкоторыхъ судовъ 1-й и 2-й степени, входилъ съ представленіемъ объ измненіи правилъ, которыя, не принося никакой существенной пользы для частныхъ лицъ и не обезпечивая врнйшаго достиженія истины, замедляли только движеніе длъ и затрудняли тяжущихся, подсудимыхъ и судебныя мста {Жур. Министер. Юстиціи 1866 г., No 4.}.
Независимо отъ этого, въ виду того, что ршено было судебную реформу вводить постепенно, слдовало предпринять что-нибудь для прикрытія язвъ стараго судебнаго устройства и производства, которыя съ открытіемъ новыхъ судовъ должны были обнаружиться съ ужасающею наготою. Этой цли должны были служить составленныя Д. Н. Замятинымъ и проведенныя черезъ государственный совтъ правила объ измненіи и дополненіи Свода Законовъ, касающихся судопроизводства въ старыхъ судебныхъ мстахъ. Правила были Высочайше утверждены 11 октября 1865 года и внесли въ старыя судебныя учрежденія нкоторый лучъ свта въ вид гласности, сокращенія письменности, устности и т. д.
Начало 1866 года министерство юстиціи также провело въ энергичной работ по подготовительнымъ распоряженіямъ по введенію реформы. Министерство, руководимое Замятинымъ, имло неослабное наблюденіе за изготовленіемъ списковъ лицъ, имющихъ право быть избранными въ мировые судьи, за составленіемъ списковъ присяжныхъ засдателей и за своевременнымъ выборомъ и утвержденіемъ мировыхъ судей. По новости дла встрчалось не мало недоразумній, которыя Замятнинъ разъяснялъ по возможности личнымъ объясненіемъ съ представителями администраціи и земства или путемъ телеграммъ и письменныхъ предписаній. Вс остальныя затмъ постановленія ‘Судебныхъ Уставовъ’, исполненіе коихъ было необходимо для безпрепятственнаго введенія судебнаго преобразованія, исполнены до срока открытія судебныхъ мстъ или самимъ министромъ юстиціи, или при его участіи, или же подъ его непосредственнымъ надзоромъ. Равнымъ образомъ министромъ юстиціи проведены были въ законодательномъ порядк проекты — общаго наказа судебнымъ мстамъ, объ охранительномъ судопроизводств, о такс вознагражденія судебнымъ приставамъ и присяжнымъ повреннымъ. Сверхъ того министерство юстиціи участвовало въ разсморнія и составленіи прочихъ законодательныхъ работъ, имющихъ соотношеніе къ судебной реформ: такъ, наприм., о соглашеніи Уложенія о наказ. съ Уставомъ о наказ., налаг. мировыми судьями, о помщеніяхъ для подвергаемыхъ аресту по приговору мировыхъ судей, объ устройств пріютовъ для несовершеннолтнихъ преступниковъ и т. п. {Жур. Минист. Юстиціи 1867 г., No 2, стр. 142.}.
Теперь не подлежитъ ни малйшему сомннію, что только непреклонной настойчивости Замятнина, этого на видъ очень мягкаго и слабаго старца, обязаны мы тмъ, что судебная реформа, несмотря на все противодйствіе ей вліятельныхъ сферъ, была осуществлена. Кому памятны событія послдующаго времени, тотъ пойметъ все важное значеніе этого историческаго fait accompli, съ которымъ волею-неволею должны считаться представители реакціонной партіи. Въ этомъ неустанномъ стремленіи провести во что бы то ни стало въ дйствительность судебную реформу заключается громадная заслуга Замятнина предъ потомствомъ. Проявляя такую необычайную энергію, Замятнинъ очень, хорошо понималъ, что тутъ каждая минута дорога.

VI.

‘Либеральное правительство должно быть сильно, и сильно оно тогда, когда привлекаетъ къ себ лучшія силы народа, опирается на нихъ, правительство слабое не можетъ проводить либеральныхъ реформъ спокойно,— оно рискуетъ подвергнуть народъ тмъ болзненнымъ припадкамъ, которые называются революціями, ибо, возбудивъ, освободивъ извстную силу, надобно и направить ее.
С. Соловьевъ.
Продолжительныя и сложныя приготовительныя работы къ открытію новыхъ судовъ окончены были къ апрлю 1866 года.
14 апрля покойный Государь постилъ зданіе петербургскихъ судебныхъ установленій. Посл осмотра зданія творцу новаго суда представлены были Замятнинымъ, вновь назначенные къ должностямъ, чины судебныхъ установленій. Прощаясь съ ними, Государь обратился къ нимъ съ слдующими словами: ‘Я надюсь, господа, что вы оправдаете оказанное вамъ довріе и будете исполнять новыя ваши обязанности добросовстно, по долгу чести и врноподданической присяги, что, впрочемъ, одно и то же. Итакъ, въ добрый часъ, начинайте благое дло!’
16 апрля происходило освященіе с.-петербургскихъ судебныхъ установленій и открытіе кассаціонныхъ департаментовъ сената.
Наконецъ настало 17 апрля, лучшій день въ жизни Д. Н. Замятнина, какъ онъ самъ впослдствіи говаривалъ, день открытія новыхъ судовъ. Торжество открытія почтили своимъ присутствіемъ почетные постители, члены дипломатическаго корпуса и многочисленная публика. Товарищъ министра Н. И. Стояновскій прочелъ Высочайшее повелніе 19 марта и 13 апрля 1866 года, объ открытіи судебныхъ установленій, прочтенъ былъ также списокъ новыхъ назначеній. Затмъ первый министръ юстиціи новыхъ судебныхъ учрежденій обратился въ представителямъ магистратуры съ рчью, въ которой развилъ свой взглядъ на положеніе и призваніе судьи. ‘На вашу долю выпалъ завидный жребій,— такъ началъ Замятнинъ,— провести въ жизнь многознаменательныя слова Августйшаго Монарха: ‘правда и милость да царствуютъ въ судахъ’. Велико довріе, оказанное вамъ этимъ выборомъ. Вамъ ввряется охраненіе самыхъ священныхъ интересовъ отдльныхъ лицъ, общества и цлаго государства. Вмст съ тмъ вамъ открываются и вс способы для возможно-успшнаго достиженія высокой цли. Царь освободитель, даровавшій сперва крестьянамъ свободу отъ крпостной зависимости, потомъ слившій отдльныя сословія въ одну земскую семью, совершаетъ нын надъ судебною властью новый подвигъ своей благотворной дятельности и даетъ всмъ судебнымъ установленіямъ, отъ высшихъ до низшихъ, полную самостоятельность. Но вспомнимъ,— продолжалъ ораторъ,— что чмъ выше благо, тмъ большія оно налагаетъ обязанности и отвтственность. Не сомнваюсь, что вы ими вполн прониклись. Никому уже не будетъ права ссылаться въ оправданіе своихъ дйствій и ршеній ни на несовершенство порядка судопроизводства, потому что каждому даются въ руководство полные Уставы, составляющіе, можно сказать, послднее слово юридической науки, ни на недостатки законовъ о доказательствахъ, потому что опредленіе силы ихъ предоставлено голосу совсти. Вы не будете имть возможности ссылаться и на предписанія начальства. Государь и съ нимъ вся Россія,— продолжалъ министръ,— ждутъ отъ васъ водворенія суда скораго, праваго, милостиваго и равнаго для всхъ, утвержденія въ нашемъ отечеств того уваженія къ закону, безъ котораго немыслимо общественное благосостояніе. Уваженіе это распространится только тогда, когда вы первые будете подавать примръ строгимъ и точнымъ исполненіемъ предписаній закона, когда вс убдятся, что кто бы ни прибгнулъ къ вашему суду, богатый или бдный, вельможа или простолюдинъ, всякій найдетъ у васъ равную защиту и покровительство своимъ законнымъ требованіямъ и равное противодйствіе несправедливымъ стремленіямъ. Завязывая свои глаза предъ всякими вншними и посторонними вліяніями, вы тмъ полне раскроете внутреннія очи совсти и тмъ безпристрастне будете взвшивать на всахъ правосудія правоту или неправоту подлежащихъ вашему обсужденію требованій и дяній.
‘Но для полнаго успха предпринимаемаго судебнаго преобразованія недостаточно одной дятельности судебныхъ установленій. Здсь необходимо благонамренное содйствіе вновь образуемаго у насъ сословія присяжныхъ повренныхъ. Вамъ, господа, посвящающимъ себя на защиту предъ судомъ законныхъ правъ лицъ, лишенныхъ возможности самимъ это исполнять,— сказалъ министръ, обращаясь къ присяжнымъ повреннымъ,— предстоитъ на избранномъ вами поприщ много труда и большая отвтственность. Судебныя мста при разршеніи длъ будутъ руководствоваться преимущественно тми данными, которыя вы имъ представите, поэтому во многихъ случаяхъ отъ вашихъ познаній и образа дйствій будутъ зависть благосостояніе и честь вашихъ доврителей. Одно уже поступленіе въ сословіе присяжныхъ повренныхъ даетъ право предполагать, что вы постигли всю важность вашего будущаго круга дйствій, и что вы вс единодушно, рука объ руку съ судебными властями, пойдете по пути, предуказуемому вамъ священнымъ чувствомъ долга, точное исполненіе котораго стяжаетъ вамъ высшую для васъ награду — общественное довріе и уваженіе’ {Журн. Министер. Юстиціи 1866 г., No 4.}.
23 апрля были открыты Замятнинымъ московская судебная палата и окружный судъ, а въ ноябр и декабр 1866 г. открыты 14 провинціальныхъ окружныхъ судовъ. Въ рчи, обращенной въ московскимъ мировымъ судьямъ, министръ юстиціи между прочимъ сказалъ: ‘вамъ, господа, впервые избраннымъ совокупно всми сословіями въ эту важную должность, предоставленъ обширный кругъ дятельности. Вамъ поручены дла тхъ именно лицъ, которыя наиболе нуждаются въ скоромъ и правомъ суд. На васъ лежитъ непремнная обязанность поставить должность мирового судьи на ту высокую степень значенія, которая предназначена ей закономъ, и сдлать изъ него краеугольный камень гласнаго, скораго, праваго и милостиваго суда’.
Рчи Замятнина произвели превосходное впечатлніе. Никогда еще русскіе судьи не выслушивали изъ устъ министра юстиціи такого, исполненнаго силы и достоинства, воззванія, въ которомъ такъ рельефно ставилось на видъ, что отнын они должны считать себя свободными отъ начальственнаго давленія и имть въ виду только предписанія закона и велнія совсти. Одинъ изъ зоиловъ, бывшій въ числ слушателей Замятнина, съ худо скрываемою злобой замтилъ: ‘voilа un discours bien dit’, что въ перевод означало: ‘куда вамъ все это осуществить’. Но вся послдующая дятельность Замятнина доказала, что слова его были не пустоцвтомъ оффиціальнаго краснорчія, а выраженіемъ строго обдуманной и сознательно усвоенной программы, которой ораторъ намревался слдовать при осуществленіи на дл судебной реформы.
Въ полной самостоятельности суда, независимости адвокатуры отъ администраціи — онъ не видлъ, подобно своему преемнику, нетерпимое проявленіе анархическихъ поползновеній, которыя per fas et nefas должны быть подавляемы, а, напротивъ, врнйшій залогъ нелицепріятнаго правосудія. Въ качеств министра юстиціи, Замятнину не разъ приходилось охранять щитомъ судейской независимости судей, не угодившихъ тмъ или другимъ высоко, очень высоко поставленнымъ лицамъ. Не только судей, но и представителей прокурорскаго надзора прикрывалъ Замятнинъ своимъ авторитетомъ, коль скоро убждался, что неудовольствіе мстной власти вызвано тмъ, что прокуроры осмливались распространять дйствіе общихъ законовъ на протежё мстныхъ властей. Замятнинъ всегда спокойно проврялъ вс навты, и когда оказывалось, что прокуроръ былъ правъ, то, вмсто удаленія отъ должности, онъ получалъ повышенія, какъ это случилось съ Владимірскимъ прокуроромъ г. Г—мъ и псковскимъ г. Г—мъ, котораго нe взлюбилъ и хотлъ уволить безъ прошенія псковской губернаторъ графъ Паленъ. Теперь еще не время поименно исчислять многочисленныя заслуги Замятнина по строгому проведенію начала несмняемости, тмъ боле трудному, что чмъ выше были задтыя несмняемостью сферы, тмъ властне проявляли желаніе проводить въ жизнь старое крпостническое начало: ‘sic volo, sic jubeo, fiat mea voluntas’.
Само собою разумется, что во время управленія Замятнина министерствомъ юстиціи отношенія судебной администраціи въ судамъ и адвокатур исполнены были взаимнаго доврія, уваженія и предупредительности, благодаря которымъ масса недоумній, затрудненій, неизбжныхъ во всякомъ новомъ дл, а въ особенности въ такомъ трудномъ, какъ первое насажденіе правильно организованнаго и неподкупнаго суда, разршалась успшно, быстро и въ обоюдному удовольствію. Даже въ мелочахъ сквозило это благоволеніе министерства къ судамъ. Возникъ, напримръ, вопросъ объ отношеніяхъ стоящей и сидящей магистратуры, и Замятнинъ, не колеблясь ни минуты, предписалъ прокурорамъ вставать съ мстъ при обращеніи къ суду. Замчательны мотивы, приведенные въ циркуляр: ‘Для поддержанія во всеобщемъ мнніи высокаго значенія, присвоеннаго судебной власти новыми Уставами,— пишетъ Замятнинъ,— необходимо наглядное выраженіе того уваженія, которымъ власть эта должна пользоваться со стороны всхъ безъ изъятія лицъ, имющихъ къ нему какое-либо отношеніе’ (Циркуляръ министра юстиціи 15 января 1867 года, No 911).
Новыя формы процесса, примнявшіяся съ такимъ сознаніемъ собственнаго достоинства и гуманностью, въ связи съ гласностью и почти идеальною скоростью ршенія длъ, сдлали даже для слпыхъ очевидною разницу между старымъ тайнымъ канцелярскимъ порядкомъ безграмотнаго судопроизводства съ новымъ гласнымъ судоговореніемъ, отправляемымъ образованными коронными юристами или излюбленными мировыми судьями. Новый судъ сразу завладлъ общественною симпатіей. Не только въ столицахъ, по и въ глухой провинціи, гд введены были только ‘Правила 11 октября 1865 года’, съ допущеніемъ нкоторыхъ элементовъ новаго судопроизводства, публика ломилась не только на засданія интересныхъ уголовныхъ, но и гражданскихъ длъ {Юрид. Газета, кн. VI.— Журн. Мин. Юст. 1866 г., No 5, и 1867 г., 315.}. Такъ заманчиво было это пріобщеніе, хотя бы въ качеств зрителей, въ отправленію правосудія.
Ну, а что судъ присяжныхъ, этотъ перлъ судебной реформы, возбуждавшій столько искреннихъ и неискреннихъ опасеній? Даже знаменитый Миттернайеръ, горячо привтствовавшій нашу судебную реформу, опасался сильно за судьбу суда присяжныхъ и длалъ слдующее доброжелательное предостереженіе: ‘опираясь на долголтнія наблюденія постепеннаго развитія уголовныхъ учрежденій,— писалъ онъ,— мы высказываемъ наше желаніе, чтобы правительство, не видя немедленно плодовъ, ожидаемыхъ имъ отъ новыхъ учрежденій, не было бы запугано приверженцами стараго порядка и врагами всякихъ нововведеній и чтобъ оно не переставало преслдовать свою цль. Мы напоминаемъ ему то интересное явленіе,— продолжалъ ученый процессуалистъ,— что даже въ тхъ странахъ, въ которыхъ эти новыя учрежденія были совершенно неизвстны, гд даже образованные люди считали народъ не созрвшимъ,— даже тамъ чудеснымъ образомъ юристы поняли значеніе новыхъ началъ. Выгоды, доставляемыя ими, высказываются все боле и боле, а люди призываемые въ присяжные оказывались наконецъ и тамъ способными выполнить свое назначеніе’ {Журн. Министер. Юстиціи 1864 г., No 10, стр. 15.}.
Если опасеніе, высказанное Миттермайеромъ въ первой половин приведенной цитаты, оказалось, какъ мы увидимъ ниже, до извстной степени справедливымъ, то опасенія касательно достоинствъ русскаго суда присяжныхъ съ первыхъ же шаговъ судебной реформы были опровергнуты самымъ блистательнымъ образомъ. Всякій воочію видлъ, что не только образованный классъ гражданъ, но и ‘вчерашній рабъ’, въ которомъ, казалось, должно было быть вытравлено помщичьимъ самосудомъ всякое дознаніе права и правды, въ состав сука общественной совсти оказываются вполн на высот своего призванія. Судъ присяжныхъ завоевалъ себ сочувствіе не только въ публик, но даже въ сферахъ, ему враждебныхъ, и блистательнымъ образомъ подтвердилъ справедливость мннія составителей ‘Судебныхъ Уставовъ’, не допускавшихъ мысли, ‘чтобы люди гд-либо и когда-либо были приготовлены къ дурному и незрлы для хорошаго’.
Но для проврки личныхъ впечатлній по судебной реформ необходимо было дождаться отчета центральнаго вдомства, поставленнаго въ возможность длать общія наблюденія и выводы. Отчетъ министерства юстиціи не заставилъ себя долго ждать. Въ март 1867 года въ Сверной Почт напечатанъ былъ первый и послдній отчетъ Замятнина о дятельности новыхъ судовъ. Замятнинъ съ справедливою гордостью и нескрываемымъ удовольствіемъ заявлялъ въ отчет, что великое дло насажденія на Руси суда честнаго и независимаго, трудную задачу коего онъ взялъ на себя, увнчалось наилучшимъ успхомъ. ‘Съ перваго же приступа мировыхъ судей къ новому длу,— сказано въ отчет Замятнина,— простота мироваго разбирательства, допущенная при отправленіи онаго, полная гласность и отсутствіе обременительныхъ формальностей вызвали всеобщее къ мировому институту довріе. Въ особенности простой народъ, найдя въ мировомъ суд судъ скорый и справедливый для мелкихъ обыденныхъ своихъ интересовъ, не перестаетъ благословлять верховнаго законодателя за дарованіе Россіи суда столь близкаго народу и вполн соотвтствующаго его потребностямъ. Довріе къ мировымъ судьямъ доказывается въ особенности тмъ, что со времени открытія дйствій мировыхъ судебныхъ установленій возбуждено громадное число такихъ гражданскихъ исковъ, которые или по своей малоцнности, или по неимнію у истцовъ формальныхъ доказательствъ, въ прежнихъ судахъ вовсе не возникали. Равнымъ образомъ принесено мировымъ судьямъ множество жалобъ на такія притсненія и обиды, а также на мелкія кражи и мошенничества, которыя прежде обиженные оставляли безъ преслдованія’.
Дятельность общихъ судебныхъ установленій,— писалъ Замятиинъ,— оказалась столь же благотворною, какъ и мировыхъ учрежденій. И здсь, по словамъ отчета, глубокое сочувствіе всхъ сословій къ судебному преобразованію выразилось въ томъ напряженномъ вниманіи, съ которымъ присутствующая при судебныхъ засданіяхъ публика слдитъ за ходомъ длъ предъ судомъ. Быстрота ршеній длъ, при соблюденіи всхъ необходимыхъ формъ судопроизводства, производила какъ на присутствующую публику, такъ и на участвующихъ въ дл лицъ поразительное впечатлніе. Участіе присяжныхъ засдателей вмст съ судомъ въ разсмотрніи и разршеніи важнйшихъ длъ и сопряженная съ симъ торжественность отправленія правосудія: возвысили общее уваженіе въ судебнымъ установленіямъ и вмст съ тмъ сблизили взаимнымъ довріемъ лицъ судебнаго вдомства со всми сословіями {Журн. Министерства Юстиціи 1867 г., No 2.}.
Особеннаго вниманія саслуживаетъ отзывъ Замятнина о дятельности суда присяжныхъ: ‘присяжные засдатели, состоящіе иногда преимущественно изъ крестьянъ (наприм. въ Ямбург изъ 12 засдателей было 11 крестьянъ), вполн оправдали возложенныя на нихъ надежды, имъ часто предлагались весьма трудные для разршенія вопросы, надъ которыми обыкновенно затрудняются люди, пріученные опытомъ въ правильному разршенію уголовныхъ длъ, и вс эти вопросы, благодаря поразительному вниманію, съ которымъ присяжные засдатели вникаютъ въ дло, разршались въ наибольшей части случаевъ правильно и удовлетворительно’.
Общій выводъ изъ отчета Замятнина сводится къ слдующему: ‘взаимнымъ содйствіемъ судебныхъ мстъ и прокурорскаго надзора, а равно и добросовстнымъ исполненіемъ присяжными засдателями своихъ важныхъ обязанностей — достигалось столь необходимое для отправленія правосудія единство, причемъ немаловажнымъ пособіемъ служило то единодушіе, съ которымъ сословіе присяжныхъ повренныхъ относилось къ дйствіямъ судей и прокуроровъ’ {Тамъ же, стр. 144.}.
Отчетъ Замятнина произвелъ громадное впечатлніе. Самые отчаянные скептики увидли, что дло, внушившее столько опасеній, въ искусныхъ рукахъ Замятнина начинается прекрасно прививаться. Печать единодушнымъ восторгомъ привтствовала первые итоги судебной реформы, подведенные Замятинымъ новому длу. Мы не приводимъ восторженныхъ отзывовъ газетъ, всегда сочувственно относившихся въ либеральнымъ реформамъ прошлаго царствованія, какъ Голосъ, С.-Петербургскія вдомости (прежней редакціи) и др.,— мы сошлемся на газету, которую, ваяется, нельзя заподозрить въ чрезмрномъ пристрастіи къ либеральнымъ реформамъ и ихъ дятелямъ. По поводу опубликованнаго отчета Моск. Вдомости говорили слдующее: ‘поистин едва врится, чтобы въ столь короткое время такъ крпко и такъ успшно принялось дло столь великое и столь мало похожее на прежніе наши порядки, начиная съ основной идеи до мельчайшихъ подробностей. То, о чемъ года два тому назадъ можно было только мечтать, что возбуждало столько, повидимому справедливыхъ, сомнній,— теперь находится въ полномъ дйствіи на значительномъ пространств нашего отечества и уже первое полугодіе въ своемъ итог представляетъ столь блистательные результаты. Судъ присяжныхъ, лучшая гарантія гражданской свободы, совершается у насъ во-очію и въ немъ принимаютъ участіе крестьяне,— т самые крестьяне, которымъ только шесть лтъ тому назадъ дарована свобода, и успхъ превосходитъ самыя смлыя ожиданія’.
Приведя то мсто отчета Замятнина, гд говорится о мировыхъ судьяхъ, консервативный органъ замчаемъ: ‘вотъ до какой степени врно высказанное не разъ мнніе, что наша судебная реформа есть не столько реформа, сколько созданіе судебной власти’. Статью свою Московскія Вдомости заключаютъ слдующими словами: ‘честь и слава правительственному вдомству, которое такъ дятельно и врно приводитъ въ исполненіе зиждительную мысль Преобразователя, оберегая ее отъ явнаго и тайнаго недоброжелательства партій, неохотно входящихъ въ условія новаго гражданскаго порядка. Исторія не забудетъ ни одного изъ именъ, связанныхъ съ этимъ великимъ дломъ гражданскаго обновленія Россіи’ {Московскія Вдомости отъ 28 марта 1867 года, No 69.}.
Мы не затмъ привели эту длинную цитату, чтобы бросить укоризну нын первенствующему реакціонному органу печати, такъ своеобразно выполняющему на нашихъ глазахъ общаніе, данное именемъ исторіи, и договорившемуся до необходимости уничтожить судейскую несмняемость, а потому, что лучшей похвалы нельзя было придумать въ честь того ‘имени’, носитель котораго наиболе доблестно подвизался надъ созданіемъ въ Россіи первыхъ судовъ, заслуживающихъ этого названія.
Все, что было приведено выше, показываетъ, съ какимъ искреннимъ сочувствіемъ встртили образованное общество и народъ первые шаги судебной реформы. Ошибочно было бы думать, что интересъ публики и печати вызывался только новизною публичнаго судоговоренія, или серьезною торжественностью судебныхъ засданій, или улучшеніемъ технической стороны судопроизводства. О, нтъ,— тутъ дйствовали боле важные мотивы. Слишкомъ обидное, но, увы, глубоко коренившееся въ нашихъ законахъ и правахъ утвержденіе Карамзина, что у русскихъ гражданъ, какъ таковыхъ, не бывало никогда и нтъ никакихъ ‘общегражданскихъ правъ’, получило съ введеніемъ ‘Судебныхъ Уставовъ’ въ дйствіе наглядное и торжественное опроверженіе. На новомъ суд русскій гражданинъ впервые узналъ, что онъ не безправый объектъ, обязанный служить матеріаломъ для начальственныхъ манипуляцій, а правоспособный субъектъ, обладающій правами. Имущество, личность, честь и свобода гражданина изъ ‘случайнаго’ дара, находившагося дотол въ безотчетномъ распоряженіи предержащихъ властей, превратились въ реальныя блага, поставленныя подъ надежную охрану просвщенной и несмняемой магистратуры. Личность гражданина, даже преступившаго законъ, поставлена подъ охрану закона и ограждена отъ произвольныхъ дйствій. Въ подсудимомъ стало уважаться его человческое достоинство, безъ всякаго отношенія въ его общественному положенію. Если новое законодательство относилось съ уваженіемъ къ личности даже павшаго, гражданина, то тмъ паче должно было возвыситься уваженіе къ правамъ гражданъ вообще. Очевидное доказательство такого уваженія было тутъ же на-лицо на суд. Двнадцать простыхъ гражданъ, взятыхъ, такъ-сказать, прямо съ улицы или отъ сохи и рабочаго стола, исключительно во вниманіе къ ихъ гражданской добропорядочности, облечены громадною властью творить судъ по совсти. Предъ этимъ приговоромъ общественной совсти склоняютъ съ уваженіемъ голову не только подсудимые, но и представители обвинительной власти, и самъ судъ. Это былъ апотеозъ гражданскаго достоинства, дотол совершенно попраннаго. Это была первая школа для политическаго воспитанія народа. Это былъ ясный для всхъ и безповоротный приговоръ надъ бюрократическою системой: все для народа, ничего съ помощью народа. Для всхъ было ясно, что наступила новая эра общественной жизни Россіи, что новый порядокъ вещей долженъ произвести переворотъ въ умоначертаніи народа и отношеніяхъ его къ властямъ.
Высшая судебная администрація въ лиц Д. Н. Замятнина хорошо понимала всю бытовую и политическую важность насажденія независимой судебной корпораціи и передачи обществу функцій уголовной репрессіи. Правительство ршилось однако и на этотъ смлый по либерализму шагъ, увнчавшійся блистательнымъ успхомъ. Не даромъ учитъ исторія, эта наставница народовъ, что только либеральное и сильное правительство ‘можетъ быть безнаказанно либеральнымъ’.

VII.

At nunc nerraturo mihi vitam defuncti hominis venia opus fuit quam non petissem incusaturus tarn saeva et infesta virtutibus tempora.
Tacitus.
Только люди очень близорукіе считаютъ нелиберальныя правительства сильными, думаютъ, что эту силу они пріобрли вслдствіе нелиберальныхъ мръ. Давить и душить — очень легкое дло,— особенной силы здсь не требуется. Дайте волю слабому ребенку, и сколько хорошихъ вещей онъ перепортитъ, перебьетъ, переломаетъ!

С. Соловьевъ.

Казалось бы, что дло введенія въ дйствіе ‘Судебныхъ Уставовъ’, столь счастливо начатое Замятнинымъ, не могло быть вырвано изъ его опытныхъ и доброжелательныхъ рукъ, въ которыхъ заключался врнйшій залогъ дальнйшаго успшнаго продолженія судебной реформы. И дйствительно, уже 10-го января 1867 года состоялось Высочайшее повелніе о введеніи судебной реформы въ округ харьковской судебной палаты. При такомъ ход дла осуществленіе первоначальнаго предположенія о введеніи реформы до 1870 года во всхъ губерніяхъ, управляемыхъ по общему губернскому учрежденію, и въ Бессарабской области казалось близкимъ къ исполненію. Но эта -то преданность судебной реформ и стремленіе возможно скоро осуществить ее повсемстно и длали дятельность Замятнина непріятною и даже ненавистною для партіи, враждебной реформамъ. Она не дремала. Она старалась собирать вс вздорные толки и пересуды о мнимыхъ или дйствительныхъ промахахъ новыхъ судовъ, чтобы представить дятельность ихъ въ непривлекательномъ свт. Суды отвергали вздорныя обвиненія, воздвигаемыя полиціей мысли по дламъ печати, и вмсто того, чтобы винить возбудителей неосновательнаго обвиненія, порицали суды за то, что они точно примняли законъ, и усматривали въ дйствіяхъ суда желаніе подорвать авторитетъ власти. Вслдствіе небрежнаго управленія государственными имуществами, частныя лица захватывали земли и впослдствіи на суд выигрывали дло, а судей, точно примнявшихъ законъ, обвиняли въ томъ, что они причиняютъ ущербъ казн. Съ высокопоставленныхъ неоплатныхъ должниковъ исполнительные органы суда, не взирая на лица, требовали удовлетворенія по исполнительнымъ листамъ — и на новый судъ сыпались новыя нападки въ демократической тенденціозности, невниманіи въ заслугамъ и орденамъ. Извстное дло Протопопова, обвиняемаго въ оскорбленіи дйствіемъ начальника и признаннаго присяжными дйствовавшимъ въ состояніи умоизступленія, послужило поводомъ для новыхъ яростныхъ нападокъ на судъ присяжныхъ. Мировые судьи, врные своему призванію, чинили судъ равный для всхъ, не мирволя дворянамъ, и это служило новымъ поводомъ для нареканій на новыя судебныя учрежденія. Вс подобные факты старательно собирались, нанизывались другъ на друга, раздувались и выставлялись какъ доказательство вреднаго — либеральнаго, революціоннаго (да, употреблено было именно это слово) — направленія новыхъ судовъ.
Отъ Замятнина требовали принятія ‘мръ’ противъ судей, честно и мужественно исполнявшихъ свою обязанность и не прислушивавшихся къ властнымъ стороннимъ внушеніямъ, требовали прямой или замаскированной отмны судейской несмняемости, но на вс эти требованія онъ конечно отвчалъ ршительнымъ отказомъ. Въ замнъ ожидаемыхъ проектовъ объ уничтоженіи судейской несмняемости и о назначеніи правительствомъ мировыхъ судей на вакансіи, открывшіяся до конца срока выборовъ, которыхъ отъ него требовали и ожидали враги реформъ, Замятнинъ внесъ въ государственный совтъ вполн согласное съ духомъ ‘Судебныхъ Уставовъ’ представленіе, коимъ предлагалось предоставить земскимъ собраніямъ и городскимъ думамъ, въ случа открытія до срока вакансіи на должность мировыхъ судей, производить новые дополнительные выборы. Представленіе прошло въ государственномъ совт, мнніе котораго Высочайше утверждено было 27-го марта 1867 года. 12 апрля Замятнинъ циркулярно оповстилъ объ этомъ новомъ и торжественномъ подтвержденіи выборнаго начала мироваго института предсдателей мировыхъ създовъ. Этотъ циркуляръ, достойно завершавшій министерскую карьеру Замятнина, сдлался его лебединою пснью. Дни его министерства уже были сочтены.
Реакціонная партія вела свою игру довольно искусно. Сначала отрзана была у Замятнина, такъ-сказать, его правая рука — уволенъ въ отставку его достойный и неутомимый сотрудникъ-товарищъ Н. И. Стояновскій. На мсто его былъ назначенъ, помимо избранія самого министра, бывшій псковской губернаторъ графъ фонъ-деръ-Паленъ. Для того, чтобы подъ благовиднымъ предлогомъ заставить Замятнина отойти отъ любимаго дла, придумали соединить званія главноуправляющаго II отдленіемъ собственной Его Императорскаго Величества канцеляріи и министерствомъ юстиціи. Зная добросовстность Замятнина, разсчитывали на то. что онъ не возьмется за эти дв многотрудныя должности, бывшія ему не подъ силу. Разсчеты оказались врными. Замятнинъ отказался принять эти дв должности и подалъ въ отставку. Ровно черезъ годъ по открытіи новыхъ судебныхъ учрежденій, 16-го апрля 1867 года, покинулъ онъ министерскій постъ, напутствуемый сожалніями всего судебнаго вдомства и прогрессивной части русскаго общества. Замятниинъ, покидая свой постъ, могъ съ гордостью сказать, что онъ передалъ своему преемнику великій законодательный памятникъ 20 ноября 1864 года безъ малйшаго изъяна, въ томъ самомъ вид, какъ онъ вышелъ изъ рукъ его творца.
Постъ министра юстиціи занялъ князь Урусовъ, главноуправляющій II отдленіемъ Его Императорскаго Величества канцеляріи. Чрезъ нсколько мсяцевъ эти дв должности были снова раздлены, и графъ Паленъ вступилъ въ управленіе министерствомъ юстиціи. Кто не помнитъ этого времени, такъ внезапно наступившаго посл медоваго мсяца судебной реформы! Графъ Паленъ, бывшій вице-директоромъ департамента полиціи исполнительной, человкъ совершенно чуждый кружку славныхъ дятелей судебной реформы и относившійся враждебно къ либеральнымъ основаніямъ ея, долженъ былъ замнить Замятнина!?
Призванный въ власти въ томъ предположеніи, что онъ съуметъ подчинить дятельность новыхъ судовъ административно-полицейскимъ цлямъ, новый министръ юстиціи старался оправдать возложенныя на него надежды. Судъ общественной совсти, несмняемая магистратура, мировой институтъ, независимая адвокатура,— однимъ словомъ, все, что заявляло претензію жить въ дух ‘Судебныхъ Уставовъ’, т. е. дйствовать согласно предписанія закона и внушенія совсти, а не по мановенію начальническаго перста,— все это было взято въ сильное подозрніе и держалось въ черномъ тл. Одинъ только непосредственно подчиненный министерству юстиціи прокурорскій надзоръ, содержимый въ дух спасительной дисциплины, пользовался благоволеніемъ новаго министра и представлялъ единственно благонадежные кадры для пополненія судебнаго персонала. Насколько все это мало согласовалось съ духомъ и буквою ‘Судебныхъ Уставовъ’, объ этомъ и не думали. Словно въ непріятельской стран, старались то при помощи военныхъ хитростей подкопаться подъ основанія начала судебной реформы, то открытою силой нападали на эти первые проблески правильно устроеннаго правоваго общежитія. Странная иногда бываетъ игра судьбы! И безъ того свтлая и симпатичная личность Замятнина на своей исторической чред точно нарочно была поставлена между графами Панинымъ и Паленомъ — какъ бы для того, чтобы на этомъ фон она получила еще боле блестящее освщеніе!
Замятвинъ ушелъ отъ своего любимаго дла съ горечью, но безъ озлобленія. Онъ понялъ, что подули противные прогрессу втры, по они не пошатнули его убжденій. Въ то время, какъ малодушные пошли по теченію, Замятнинъ и другіе истинные друзья прогресса остались врными либеральнымъ принципамъ. Изъ жизненнаго опыта они еще боле убждались въ справедливости началъ, положенныхъ въ основаніе ‘Судебныхъ Уставовъ’. Уваженіе къ этимъ началамъ, возрастая по мр того, какъ ополчалась на нихъ реакція, перешло въ настоящій религіозный культъ, оправдывая извстное изреченіе: amicus certus in ге incerta cernitur.
Чтя судебную реформу какъ святыню, Замятнинъ въ государственномъ совт въ теченіе 11 лтъ держалъ ‘упрямую оппозицію’ реакціоннымъ проектамъ графа Палена, вносимымъ подъ благовиднымъ предлогомъ ‘улучшенія’ ‘Судебныхъ Уставовъ’ по указаніямъ опыта. Энергіи и трудамъ Замятнина и его товарищей русское общество обязано тмъ, что ‘Судебные Уставы’, этотъ палладіумъ русской гражданственности, не были вовсе обезображены стараніями необузданной реакціи.
Уже семидесятилтнимъ старцемъ Замятнинъ еще разъ сослужилъ великую службу своей родин, отстоявъ въ 1878 году принципы новаго судоустройства отъ яростнаго нападеніи реакціонной партіи. Графъ Паленъ внесъ въ государственный совтъ рядъ проектовъ, имвшихъ цлью почти полное упраздненіе суда присяжныхъ, уничтоженіе независимости присяжной адвокатуры и проч. Замятнинъ, всегда спокойный, на этотъ разъ сильно волновался предъ засданіемъ государственнаго совта, чуя, какой опасности подвергаются краеугольные камни новаго суда. При содйствіи опытныхъ судебныхъ дятелей была составлена Замятинымъ обстоятельная записка, направленная противъ проектовъ графа Палена. Воззваніе ветерана судебной реформы не осталось гласомъ въ пустын вопіющимъ. Изъ проектовъ графа Палена былъ принятъ одинъ о частичномъ измненіи подсудности суда присяжныхъ, ставшій извстнымъ подъ именемъ ‘закона 9-го мая’ и недавно отмненный въ значительной части.
Вдали отъ любимаго дла Замятнинъ имлъ на закат дней своихъ великую минуту утшенія. Это было въ 1873 г., когда онъ праздновалъ свой пятидесяти-лтній служебный юбилей. На этомъ праздник Замятнина единодушно откликнулся весь судебный міръ, съ которымъ онъ и посл своей отставки поддерживалъ самыя теплыя отношенія, радуясь успхамъ лучшихъ дятелей его. Въ юбилейный день 4 сентября вся многочисленная и широко разбросанная судебная семья, какъ одинъ человкъ, привтствовала своего незабвеннаго вдохновителя и перваго руководителя. Боле 30 телеграфическихъ привтствій получилъ Замятнинъ отъ разныхъ судебныхъ учрежденій, въ томъ числ даже изъ такой уздной глуши, какъ Зарчье, Горбатовъ, Опасенъ, Кинешма, Мелитополь. Въ адрес, привезенномъ старшимъ предсдателемъ московской судебной палаты, сенаторомъ А. П. Шаховымъ, чины московскихъ судебныхъ установленій между прочимъ писали: ‘Вспоминая о неустанной заботливости вашей, съ которою вы старались устранить вс препятствія къ скорйшему введенію гласнаго судопроизводства, о томъ вниманіи, съ коимъ вы относились къ разршенію всхъ возникавшихъ недоразумній и вопросовъ, а равно о снисходительности вашей въ ошибкамъ неизбжнымъ въ новомъ дл, чины московской судебной палаты и окружнаго суда считаютъ долгомъ выразить предъ вами чувства истинной высокой признательности за все сдланное вами на пользу новыхъ судебныхъ учрежденій… Да поможетъ намъ Богъ, руководясь вашимъ примромъ, содлаться достойными исполнителями воли Монарха-Преобразователя — творить судъ скорый, правый и милостивый’ {С.-Петербургскія Вдомости отъ 5-го сентября 1873 года.}.
Чины петербургскихъ судебныхъ установленій, бывшіе ближайшими свидтелями благотворной дятельности Замятнина по судебной реформ, ознаменовали юбилей Замятнина основаніемъ въ петербургской земледльческой колоніи для малолтнихъ преступниковъ, въ учрежденіи которой Замятнинъ принималъ весьма близкое участіе, домика имени юбиляра. Предполагалось также въ зданіи судебныхъ установленій, служащемъ монументальнымъ свидтельствомъ неусыпныхъ трудовъ Замятнина по учрежденію новыхъ судовъ, поставить бюстъ его, но предположеніе это было оставлено. Теперь, когда ршено соорудить въ зданіи петербургскихъ судебныхъ установленій статую покойнаго Государя, не своевременно ли было бы, къ приближающемуся двадцатилтію открытія новыхъ судовъ, выполнить оставленное предположеніе о сооруженіи бюста и сохранить для потомства славную память о незабвенномъ сподвижник Царя-Преобразователя, такъ много и честно поработавшемъ для осуществленія судебной реформы…
Послднимъ утшеніемъ для Замятнина должно было быть сознаніе, что подвигъ его жизни — служеніе либеральнымъ. основамъ реформъ прошлаго царствованія — пропалъ не даромъ, что положеніе новыхъ учрежденій какъ будто нсколько окрпло. Какъ извстно, вс реформы прошлаго царствованія при введеніи въ дйствіе были сильно урзаны, ограничены врагами реформъ. Не видя всхъ ожидаемыхъ плодовъ отъ реформъ, удивлялись, отчего это происходитъ. А дло было очень просто. Наши реформы находились въ положеніи той птички, о которой Державинъ писалъ:
Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой…
Пищитъ бдняжка вмсто свисту,
А ей твердятъ все: пой, да пой!…
Въ послдніе годы своей жизни Замятнинъ долженъ былъ видть, что, повидимому, становится для всхъ ясною причина неудачъ произведенныхъ реформъ. Само правительство заявило, наконецъ, о необходимости водворить правду въ этихъ реформахъ, т.-е. прилагать ихъ къ жизни въ дух началъ, положенныхъ въ ихъ основаніе. Въ отношеніи судебнаго дла это значило возвращеніе къ той политик, которая господствовала въ министерств юстиціи при Замятнин,— иными словами, примненіе ‘Судебныхъ Уставовъ’ съ точнымъ сохраненіемъ ихъ основныхъ принциповъ. Это, хотя и запоздалое, признаніе великаго значенія судебной реформы, посл цлаго ряда лтъ блужданія и посягательствъ на нее, должно было служить истиннымъ утшеніемъ для такого убжденнаго защитника этой реформы, какимъ былъ Замятнинъ…
Храня свято завтъ своего великаго товарища по школ, Замятнинъ не измнялъ ‘плнительной привычк’ и аккуратно являлся ‘на пиръ любви, на сладостное вче’ лицейской годовщины. Среди своихъ товарищей, окруженный почетомъ и ласками, провелъ онъ послдніе часы своей жизни.
Таковъ былъ завидный конецъ этого честнаго гражданина, безкорыстнаго и гуманнаго дятеля, просвщеннаго государственнаго мужа и благороднаго человка, которому достойнйшею эпитафіей былъ бы стихъ поэта:
Сйте разумное, доброе вчное
Сйте,— спасибо вамъ скажетъ сердечное
Русскій народъ.

——

Я кончилъ. Не мн быть судьею, насколько удовлетворительно удалось мн выполнить свою задачу. Пусть не осудятъ лица, близко знавшія Замятнина, если на этихъ страницахъ не нашли они точное изображеніе незабвенныхъ чертъ ихъ знаменитаго современника. Имъ я скажу: feci, quod potui,— faciant meliora potentes. А тмъ изъ читателей, которые найдутъ, что настоящій очеркъ даетъ мене рельефное представленіе о Замятнин, нежели то, какое сохранила существующая въ судебномъ мір традиція, моя авторская добросовстность велитъ заявить, чтобъ они этотъ недостатокъ отнесли на счетъ автора, а не изображаемой личности. Скажу безъ обиниковъ, что мое авторское самолюбіе было бы вполн удовлетворено, еслибы читатель, по прочтеніи настоящаго очерка, могъ сказать: ut desunt vires, tarnen laudanda est voluntas… Намреніе же это заключалось въ томъ, чтобы въ ‘наше столь равнодушное въ современникамъ время не пропала безслдно память о томъ, какъ высокая и благородная личность одолла и обезоружила порокъ, свойственный малымъ и большимъ государствамъ, непризнаніе доблести и зависть’ {Tacit: ‘Vita Agricolae’, I, 1—5.}.
А что сказать о смлой попытк изобразить великую эпоху либеральныхъ преобразованій!… Я могъ только намтить величіе этой задачи, не смя даже и подойти въ ней. Къ величавой эпопе общественнаго движенія 60-хъ годовъ можно примнить слова знаменитаго оратора древности, Демосена. Во второй филиппик, говоря объ одной славной эпох своей родины, онъ замчаетъ: ‘вс любятъ разсказывать объ этихъ чудесахъ доблести, но досел они не нашли еще достойнаго повствователя, и я долженъ пройти ихъ молчаніемъ и вотъ почему: въ жизни народовъ встрчаются такіе великіе моменты, что никакое человческое слово не можетъ ихъ точно изобразить’.

Гр. Джаншіевъ.

Джаншиев Григорий Аветович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Роль тверского дворянства в крестьянской реформе, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1891
  2. Армянский вопрос в Турции, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1892
  3. Предисловие к сборнику ‘Братская помощь пострадавшим в Турции армянам’, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1898
  4. Наш суд присяжных и его критики, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1890
  5. Из области адвокатской этики, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1885
  6. Армянский вопрос в Турции, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1892
  7. Как возник наш суд присяжных, Джаншиев Григорий Аветович, Год: 1891
  8. Пересылка посылок, Беляев Александр Романович, Год: 1928
Электронная библиотека