ТРУДЫ Я. К. ГРОTА
III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848—1893).
ЗАМТКА О МОГИЛ ОЗЕРОВА1).
ЗАМТКА О МОГИЛ ОЗЕРОВА1).
1888
1) Русск. Встникъ 1888, іюнь, стр. 379.
Заметка о могиле Озерова, Грот Яков Карлович, Год: 1888
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Наши губернскія архивныя комиссіи, возникшія по почину покойнаго Калачова, не остаются праздными. Особенную дятельность проявляютъ, сколько намъ извстно, т, которыя существуютъ въ Тамбов и Твери. Въ конц прошлаго года предсдатель тверской комиссіи А. К. Жизневскій сдлалъ въ ней весьма интересное сообщеніе о могил знаменитаго драматическаго писателя Озерова. Могила эта находится въ Зубцовскомъ узд, въ сел Боркахъ, расположенномъ на правомъ берегу р. Волги, въ 12 верстахъ отъ Зубцова. Каменный памятникъ представляетъ подобіе гроба, утвержденнаго на двухъ плитахъ. На верхней (горизонтальной) сторон изображенъ шестиконечный крестъ, а на боковыхъ высчены надписи: на лицевой сторон: ‘Подъ симъ камнемъ погребено тло генералъ-маіора и ордена св. Владиміра 3 ст. кавалера Василія Александровича Озерова, который родился 1769 года, сентября 30 дня, скончался 1816 г., сентября 5 дня, житія его было 46 лтъ 11 мсяцевъ и 6 дней’. Вмсто имени ‘Владиславъ’ въ этой надписи выбито ‘Василій’, вроятно потому, что въ православныхъ святцахъ нтъ имени Владислава. На другой продольной сторон значится:
‘Сей памятникъ плачевный,
Гд прахъ почіетъ въ мір твой,
Теб душевною любовью посвященный,
Сердечной орошенъ слезой’.
У изголовья памятника надпись: ‘И сотвори ему вчную память’, а съ противоположной стороны: ‘Святый Боже, Святый крпкій, Святый безсмертный, помилуй насъ’.
Село Борки было родиною нашего трагика. Здсь было имніе и усадьба, принадлежавшія отцу его, статск. сов. Александру Иринарховичу Озерову, въ настоящее время эта усадьба принадлежитъ внуку его по женской линіи, Алексю Михайловичу Безобразову, директору народныхъ училищъ Тверской губерніи. По разсказу родной племянницы трагика, восьмидесятилтней старушки Пелагеи Евграфовны Озеровой (о Евграф Озеров не разъ упоминается къ изданіи сочиненій Державина, который съ нимъ переписывался, какъ и съ Петромъ Евграфовичемъ. Изъ отчества упоминаемой старушки можно заключить, что они были въ родств съ поэтомъ Озеровымъ), проживающей нын въ г. Ржев, дядя ея Владиславъ Александровичъ, по выход въ 1808 году въ отставку, жилъ въ своемъ имніи въ Казанской губерніи. Во время войны съ французами, онъ былъ настолько потрясенъ извстіемъ о взятіи Москвы Наполеономъ, что потерялъ разсудокъ. Едва-ли врно это объясненіе помшательства Озерова, которое, кажется, справедливе приписываютъ оскорбленному честолюбію. Такого же мннія былъ двоюродный братъ его, графъ Д. Н. Блудовъ. Онъ разсказывалъ мн, что Озеровъ послднее время служилъ въ Лсномъ Департамент (принадлежавшемъ тогда къ министерству финансовъ) и терплъ большія непріятности отъ своего начальника Голубцова. Кончилось тмъ, что онъ былъ уволенъ, и въ бумаг объ его отставк сказано было просто: ‘увольняется отъ службы’, даже не упомянуто о назначенной ему пенсіи. Озеровъ ухалъ въ свою деревню и тамъ предался своему горю, которое и убило его. Поэтому-то и Жуковскій сказалъ о немъ:
Чувствительность его сразила,
Чувствительность, которой сила
Мойны душу создала,
Пвцу погибелью была.
Бывшій въ то время еще въ живыхъ, отецъ писателя перевезъ его больного къ себ въ Борки, гд онъ и провелъ послдніе четыре года своей жизни, въ томъ же болзненномъ состояніи. Обыкновеннымъ занятіемъ больного въ Боркахъ была игра въ пикетъ со своимъ камердинеромъ, говорилъ онъ, большею частью, одну фразу: ‘хороши большіе девять прідутъ’. Впрочемъ, по совту врачей, Владиславъ Александровичъ работалъ въ саду, и памятникомъ этихъ трудовъ осталась, насыпанная имъ собственноручно, горка (курганъ), съ винтообразною дорожкою къ вершин ея.
Въ настоящее время Борковская усадьба Озеровыхъ и домъ, въ которомъ родился и умеръ нашъ трагикъ, сохранились почти въ прежнемъ своемъ вид. Кром кургана о немъ напоминаетъ стоящій въ саду старый, развсистый дубъ. Отецъ писателя имлъ обыкновеніе при рожденіи каждаго сына сажать въ саду новое деревцо, при рожденіи Владислава Александровича и былъ посаженъ этотъ дубъ, который пережилъ своего сверстника, преждевременно сошедшаго въ могилу. Почтенная Пелагея Евграфовна, между прочимъ, разсказываетъ, что вмст съ болзнью Владислава Александровича съ дуба опали на половину листья, по смерти его, дубъ потерялъ послдніе свои листья и годъ стоялъ какъ-бы въ траур по покойник, но затмъ снова зазеленлъ и теперь достигъ громадной толщины.