Война или мир?, Камаровский Леонид Алексеевич, Год: 1892 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 21 минут(ы)

Война **или миръ? *).**

*) Публичная лекція, читанная 15 января въ Историческомъ музе въ пользу пострадавшихъ отъ неурожая.

I. Противорчія, возникающія насчетъ этого вопроса.— II. Война и прежнее общество.— III. Война и современное общество.— IV. Главныя причины войны въ наше время.— V. Ихъ устранимость съ точки зрнія международнаго права.— VI. Успхи идеи мира въ современномъ обществ.

Кто изъ насъ не предлагаетъ себ этого мучительнаго вопроса каждый разъ, когда задумывается надъ общественными длами? Если, съ одной стороны, потребность въ мир сознается всми, какъ одна изъ наиболе существенныхъ въ наши дни для всхъ цивилизованныхъ народовъ, то, съ другой, угроза войны вотъ уже сколько лтъ виситъ настоящимъ Дамокловымъ мечомъ постоянно надъ нашими головами и парализуетъ вс правильныя функціи общественной жизни.

Возникающіе отсюда неувренность въ настоящемъ, страхъ за будущее и безчисленныя противорчія, въ теоріи и жизни, заслуживаютъ поистин вниманія каждаго серьезнаго ума.

Безспорно, идея мира длаетъ въ современномъ обществ хотя медленные, но постоянные успхи. Правители народовъ громко заявляютъ о ршимости своей ее оберегать, чаще, чмъ когда-либо, о ея польз и благихъ сторонахъ раздаются голоса въ политическихъ собраніяхъ, съ церковныхъ каедръ, въ ученыхъ сочиненіяхъ и на народныхъ собраніяхъ. Рядомъ съ этимъ начинаетъ постепенно меркнуть унаслдованный нами отъ предковъ культъ войны. Этому содйствуетъ отчасти критическій, во всемъ пытливый, духъ времени, отчасти самый характеръ войны, такъ глубоко преобразившейся за послднее время и по способу ея веденія, и но послдствіямъ, ею оставляемымъ. Даровитые писатели съ разныхъ сторонъ все чаще и чаще изображаютъ намъ нын реальность войны, т.-е. ея природу, и такою, какъ она представляется въ дйствительности, а не чрезъ призму смутной фантазіи, и эта реальность, наполняя насъ ужасомъ, заставляетъ все ршительне задумываться надъ средствами если не уничтоженія, то сокращенія этого великаго зла для человчества.

Но можно ли разсчитывать на практическій успхъ такихъ думъ и желаній, пока дйствія людей, и громаднаго еще большинства людей, будутъ работать въ противуположномъ этому направленіи? Вс желаютъ, говорятъ намъ, мира и безпрестанно толкуютъ объ его необходимости. Прекрасно, но однихъ пожеланій недостаточно. Что мы видимъ въ дйствительности? Правительства Европы другъ передъ другомъ соперничаютъ въ томъ, чтобы поставить на ноги возможно многочисленнйшія арміи, человческій умъ напрягаетъ всю свою изобртательность, чтобы сдлать орудія смерти какъ можно боле истребительными по быстрот, дальности и сил ихъ дйствія. Всюду въ пограничныхъ областяхъ стягиваются усиленно войска, увеличиваются крпости и стратегическіе пути. Въ воздух какъ бы слышится запахъ пороха, и что удивительнаго, при этихъ условіяхъ, что, вопреки всмъ завреніямъ о мир, приходится сознаться, что досел сношенія между государствами проникнуты взаимными недовріемъ и враждою. Можно ли, по крайней мр, надяться на ослабленіе современенъ этого кореннаго препятствія къ утвержденію мира? Думаемъ, что да. Но придти къ этой цли можно либо чрезъ новый, длинный рядъ потрясеній и войнъ, либо путемъ серьезно обдуманныхъ и своевременно проведенныхъ реформъ въ международной области. Послдній путь боле всего соотвтствуетъ интересамъ и человколюбія, и науки, и на немъ мн хотлось бы остановить хотя нсколько ваше вниманіе.

II.

Многочисленны и разнообразны доводы защитниковъ и противниковъ войны, но т и другіе часто упускаютъ изъ вида одно, весьма важное, обстоятельство: то различіе, которое представляетъ война для прежняго и для современнаго общества.

Будучи достояніемъ варварства, т.-е. наиболе грубаго животнаго состоянія людей, война въ продолженіе тысячелтій была для нихъ необходима и, при тогдашнихъ условіяхъ, законна. Нашу мрку нравственной или умственной оцнки никакъ не слдуетъ прилагать къ эпохамъ прошлаго. Первоначальное проявленіе войны можно видть въ государственномъ быту, когда люди, стоя еще на самомъ низкомъ уровн своего развитія, силою добывали себ средства къ существованію, жили не трудомъ, а грабежомъ и разбоемъ и видли, не безъ основанія, врага во всякомъ, кто не принадлежалъ къ ихъ семь, роду или иному первоначальному ихъ общественному соединенію.

Когда возникли первыя государства на Восток и, поздне, въ Греціи и Италіи, они должны были, при всемъ различіи отличавшихъ ихъ принциповъ и формъ политической жизни, видть въ войн главное основаніе своего возникновенія и дальнйшаго существованія. Первый интересъ каждаго общества — безопасность, безъ этого условія немыслимо достиженіе никакихъ иныхъ цлей и благъ. Но охранителемъ безопасности являлась всегда, главнымъ образомъ, военная сила, и вотъ почему ей съ давнихъ временъ стали отводить въ государств первенствующее и ршающее мсто. Древнія государства, возникая среди безчисленныхъ затрудненій и окруженныя со всхъ сторонъ врагами, всегда готовыми на нихъ напасть и стереть ихъ съ лица земли, представляли собою какъ бы небольшія острова зарождавшейся культуры среди великаго океана варварства. Да и сами эти государства жили въ полномъ разобщеніи другъ отъ друга въ территоріальномъ отношеніи и вслдствіе различія ихъ культурныхъ основъ и переживаемыхъ ими, въ одно и то же данное время, возрастовъ ихъ историческаго бытія. Какъ же тутъ войн не было быть закономъ ихъ существованія? Не могъ миръ быть достояніемъ и среднихъ вковъ: сперва страшное передвиженіе и смшеніе племенъ, устремившихся на длежъ Римской имперіи, затмъ установленіе феодальнаго общества на частно-правовыхъ основахъ съ прикрпленіемъ сельскаго класса къ земл, съ глубокою рознью между сословіями и съ религіозною нетерпимостью, переходившею часто въ фанатизмъ. Средневковое общество, чуждое иде государства, какъ самостоятельнаго и правильно-организованнаго политическаго союза, не,наю, прежде всего, внутренняго мира: повсюду свирпствовали тогда частныя войны и кулачная расправа. Только рыцари нсколько облагораживали свое военное ремесло.

Водвореніе земскаго мира совпадаетъ съ моментомъ образованія новыхъ государствъ. Они складываются въ неограниченныя монархіи подъ крпкою рукой ‘собирателей’ земли, почти одновременно выступившихъ на политической арен Европы.

Между этими неограниченными монархами также кипла почти вчная война, но по другимъ причинамъ: ослпленные полновластіемъ почти божественнымъ, они, въ сущности, не признавали никакихъ правъ ни за своими подданными, ни за другими народами. Громадное большинство этихъ войнъ носитъ характеръ личный и династическій. Въ трудахъ Макіавелли и Гоббеса указаны принципы и цли этой политики, ослплявшей иногда своими успхами массы, но, въ сущности, бездушной и безнравственной.

Глубоко измнилось положеніе и значеніе войны въ современномъ обществ. Все оно проникнуто идеею подчиненія и служенія грубой силы — закону. Въ этомъ лежитъ наиболе характерная черта государства правоваго. Подъ вліяніемъ Гроція возникла и стала распространяться мысль, что существуетъ право, независимое отъ произвола государства и стоящее выше его. Нормы этого права и должны управлять народами, въ ихъ взаимныхъ отношеніяхъ, а не одни только насилія и своекорыстные интересы, какъ было до этого. Такъ возникло международное право, сперва перемшанное съ правомъ естественнымъ, но потомъ успвшее сложиться въ самостоятельную и богатую науку. Нельзя не пожалть, что въ нашемъ обществ до сихъ поръ преобладаютъ насчетъ ея самыя смутныя и неврныя представленія. Мене всего можно ее отождествлять съ дипломатіею. Одна изъ ея главныхъ цлей — указать войн подобающее ей мсто и значеніе.

Какъ бы то ни было, но, благодаря успхамъ международнаго права и политическихъ наукъ вообще, съ одной стороны, а съ другой — благодаря преобразованіямъ военнаго дла во всхъ его частяхъ, для человческаго ума выступила боле ясно настоящая природа войны. Прежде всего, онъ понялъ, что, будучи проявленіемъ общественной жизни человка, война не можетъ считаться чмъ-то изъ начала вковъ неизмннымъ и роковымъ: она, напротивъ, видоизмняется по своему характеру и цлямъ, вмст со всми другими условіями той общественной среды, которыя ее порождаютъ. Если война всегда оказывала извстное воздйствіе, то благотворное, то разрушительное, на общественный строй народовъ, то, съ другой стороны, недостатки послдняго боле всего питали ее, наравн съ революціями и иными насильственными формами якобы улучшенія человческихъ порядковъ.

Отъ каждаго критическаго и безпристрастнаго ума не можетъ укрыться та истина, что чмъ выше подымается уровень нравственнаго и умственнаго развитія человчества, тмъ совершенне въ смысл свободы и прочности слагается организація государствъ, тмъ въ большее противорчіе со всмъ этимъ становится война. Особенно вопіющимъ, рзкимъ диссонансомъ является она въ наше время среди общества, столь высоко стоящаго по своей культур, да еще желающаго именоваться христіанскимъ. И, силою вещей, чмъ дале, тмъ боле этотъ диссонансъ будетъ ржущимъ и охватитъ онъ все боле многочисленные слои населенія. Иначе и быть не можетъ, ибо сама, такъ сказать, логика войны, въ ея послдовательномъ раскрытіи, приведетъ ее къ самоотрицанію и абсурду.

Кто не можетъ замтить, что уже теперь большею частью между войною и причинами, которыми ее хотятъ оправдать, не существуетъ никакого соотвтствія? Серьезныя разногласія между государствами, вызвавшія войну, наприм., въ нашемъ столтіи, были бы, конечно, ршены основательне и справедливе безъ меча и крови. Правда, на это потребовалось бы гораздо боле времени, боле работы, проницательности отъ дипломатовъ, а особенно боле безпристрастія и уваженія къ чужому праву отъ насъ всхъ. Но быстрое разсченіе гордіевыхъ узловъ мечомъ есть ли въ самомъ дл прочное и плодотворное ршеніе общественныхъ задачъ, назрвающихъ въ наши дни?

Войны часто прикрываются предлогами, которые съ ними ничего не имютъ общаго, и на это должна обращать вниманіе наука. Громадное число споровъ и недоразумній между государствами ршается удобне и справедливе мирными способами, нежели войною. Указать на все это, выработать возможно совершенные способы мирнаго окончанія столкновеній между народами, наконецъ, боле и боле сократить область примненія войны — такова высоко-человческая миссія и международнаго права.

Но, возразятъ многіе, сколько бы ни хлопотали филантропы и идеалисты, останутся, все-таки, извстныя причины — интересы самосохраненія, потребность внутренней и вншней свободы, возможность дальнйшаго развитія и т. п., которыя будутъ заставлять народы и впредь обращаться къ оружію. Не будемъ забгать въ будущее: если даже человку не дано совершенно устранить извстное зло, то бороться съ нимъ всегда и всми силами есть его первый долгъ и главный залогъ дальнйшаго его собственнаго усовершенствованія. А сама война, какъ она сложилась въ наши дни, даетъ противъ себя сильнйшее оружіе. Это привлеченіе почти всего мужскаго населенія въ ряды войска, эти массовыя избіенія людей въ сраженіяхъ и такая же гибель ихъ посл битвъ, эти всеразоряющіе расходы на милитаризмъ должны же рано или поздно вызвать въ людяхъ сильную и общую противъ себя реакцію. Неизбжно у каждаго напрашиваются вопросы: ради чего эта пагуба жизней и капиталовъ? Какіе интересы такъ глубоко разъединяютъ народы Европы и заставляютъ ихъ такъ смертельно ненавидть другъ друга?

Сказать правду, такихъ интересовъ и причинъ не существуетъ, но они либо искусственно создаются, либо чрезмрно раздуваются.

Нельзя не согласиться въ этомъ отношеніи съ доводами г-жи фонъСуттперъ. Въ своемъ роман Die Waffen nieder, который недавно явился и въ русскомъ перевод подъ редакціею г. Булгакова и озаглавленъ Противъ войны, авторъ проводитъ, между прочимъ, ту главную мысль, что въ наши дни задержка общественнаго прогресса лежитъ не столько въ самой войн, сколько въ склонности къ ней. А эта склонность прививается юношеству ходячимъ преподаваніемъ исторіи. Оно искусственно выдвигаетъ одн свтлыя стороны войны и опускаетъ темныя. Отсюда главный источникъ поклоненія ей. Но кто разъ видлъ ее въ дйствительности, тотъ уже не можетъ не гремть противъ нея неустанно.

Книга эта заслуживаетъ полнаго вниманія: фонъ-Суттнеръ описываетъ съ большою живостью и правдивостью событія и впечатлнія войнъ 1859, 64, 66 и 70 годовъ, которыя она не только видла, но и выстрадала на себ самой и на участи близкихъ ей лицъ.

Отмтимъ еще одну вполн врную ея мысль: всякая война, каковъ бы ни былъ результатъ ея, содержитъ въ себ зародыши новой войны. Это весьма естественно: насиліе всегда попираетъ чье-нибудь право, о которомъ рано или поздно заявляется, возбуждается новый споръ, который опять разршается насиліемъ, и такъ идетъ дале до безконечности. Авторъ хорошо группируетъ наиболе распространенные и устарлые доводы въ пользу войны и старается ихъ разъяснить и опровергнуть. Нельзя не воздать ей хвалу за этотъ трудъ: подобныя сочиненія, взятыя изъ жизни, боле всего способны разсять туманъ и предубжденія, такъ густо окутывающія еще въ умахъ людей самое понятіе о войн. Особенно женщины призваны принять участіе въ такомъ поход противъ войны.

IV.

Но однихъ общихъ разсужденій о войн недостаточно, необходимо обратить вниманіе на т внутреннія и настоящія причины, которыя, независимо отъ предлоговъ, случайно выставляемыхъ, дйствительно поддерживаютъ въ наше время боле или мене сильную вражду между народами. Въ этихъ причинахъ все дло, но, само собою разумется, мы можемъ здсь коснуться только главныхъ изъ нихъ.

По характеру своему ихъ удобно раздлить на дв группы: причины общія, боле или мене лежащія въ духовной политической атмосфер нашего времени и поэтому присущія, хотя въ различной степени, всмъ государствамъ, и причины частныя, заставляющія враждовать между собою лишь нкоторыя державы Европы.

Начнемъ съ послднихъ. Къ нимъ боле всего относятся вопросы объ Эльзасъ-Лотарингіи и восточный. Первый прорылъ пропасть ненависти между Франціею и Германіею, второй постоянно питаетъ глухой, но сильный антагонизмъ между Россіею и Австріею, съ одной стороны, между Россіею и Англіею — съ другой. Существуютъ, конечно, другія причины раздоровъ, но он, сравнительно съ названными, второстепеннаго характера и сами питаются и размножаются благодаря только этимъ, главнымъ причинамъ несогласія. Оба указанные нами вопроса не могутъ быть ршены наиболе удовлетворительно ни мечомъ, ни путемъ установившейся нын въ Европ политической констелляціи.

Въ интересахъ не только общихъ, но и, прежде всего, самой Германіи должно жалть, что объединеніе ея совершилось благодаря политик ‘желза и крови’. Съ тхъ поръ утвердился въ центр Европы громадный вооруженный лагерь. Но была сдлана другая, еще большая ошибка: у Франціи отторгнуты дв изъ лучшихъ ея областей. Для оправданія этого насилія говорили, что он прежде когда-то принадлежали Германіи и что послдней необходимо же было добиться военныхъ гарантій противъ новыхъ нападеній со стороны ея безпокойной за-рейнской сосдки. Но, во-первыхъ, области эти уже примирились тогда съ своею участью принадлежать Франція, во-вторыхъ, миръ въ настоящемъ и будущемъ никогда не удастся обезпечить, если вчно озираться на прошлое и прежнимъ ненавистямъ давать все новую и новую пищу, и, въ-третьихъ, Страсбургъ и Мецъ въ рукахъ Германіи оказались не гарантіей мира, а военною угрозой. Франція съ тхъ поръ задалась мыслью объ отмщеніи (revanche). Предположимъ, что въ новой войн она отвоюетъ у своего противника вчно дорогія ей Эльзасъ и Лотарингію. Тогда очередь отместки переходитъ къ Германіи.

И такъ отъ насилія къ насиліямъ. Неужели это путь желанный, единственно-возможный для ршенія подобныхъ споровъ въ наше время и среди цивилизованныхъ народовъ? Мы уже не говоримъ о самихъ спорныхъ областяхъ: неужели имъ всегда быть предметомъ и театромъ войнъ между двумя передовыми народами Европы? Пока этотъ вопросъ не ршенъ окончательно и безпристрастно, миру нельзя утвердиться.

То же должно сказать и о другой главной, изъ частныхъ, причин войны: о вопрос восточномъ. Но онъ такъ сложенъ и запутанъ, что почти уже изъ частнаго переходитъ въ обще-европейскій. Въ сущности, онъ означаетъ вопросъ о распаденіи Турціи и о замн ея новыми, христіанскими государствами. Турція уже давно и безповоротно обречена на погибель: въ Европ, по крайней мр, турки всегда составляли не боле, какъ враждебный лагерь азіятскихъ завоевателей, расположившихся среди балканскихъ племенъ. Если Турція все еще влачитъ свое жалкое существованіе, то только благодаря кознямъ и поддержк европейской же дипломатіи. Боле всего ршенію этого вопроса препятствуютъ два, равно печальныя обстоятельства: враждебно сталкивающіеся на Балканахъ политическіе интересы и воззрнія великихъ державъ, глубокая рознь, даже прямая вражда между христіанскими племенами, только что начинающими тамъ пробуждаться къ самостоятельной жизни {Тамъ враждуютъ между собою: эллинизмъ и славянство, православіе и католицизмъ, сербы и болгары.}. Вс они мечтаютъ о призрачномъ, давно исчезнувшемъ величіи прошлаго: о великихъ Греціи, Сербіи, Болгаріи, и каждое, стремясь возвеличить только себя на счетъ всхъ остальныхъ братій по крови, религіи и многовковому закрпощенію, работаетъ, въ сущности, на руку враговъ.

Впрочемъ, они, по своей слабости и политической незрлости, боле заслуживаютъ извиненія, нежели великія державы. Пока послднія будутъ и тамъ проводить только исключительно свои эгоистическіе интересы, придется имъ обращаться, къ общему несчастію, только къ мечу. Это вызоветъ между ними не одну, а многія войны, которыя пагубно отразятся на стро всей остальной Европы. Россіи приписываютъ намреніе завладть Константинополемъ и проливами, Австрія, говорятъ, хочетъ проникнуть до Салоникъ, Италія мечтаетъ о присоединеніи къ себ всего адріатическаго побережья съ Албаніею включительно, Англія, трепеща за Индію, поддерживаетъ Турцію еще, кром того, чтобы имть тамъ обширный свободный рынокъ для своихъ товаровъ, который непремнно закроется, если перейдетъ въ руки Россіи.

Съ точки зрній этихъ вожделній и предразсудковъ, какой же возможенъ миръ? Да и зачмъ о немъ толковать? Если желать мира серьезно, надо стать, очевидно, на совсмъ иную почву, да и дать многострадальнымъ балканскимъ племенамъ, наконецъ, возможность пожить по-своему, не справляясь о томъ, какъ взглянутъ на это въ той или иной изъ европейскихъ столицъ. Авторитетъ свой Европа должна тутъ проявить не въ насильственной надъ ними опек, не въ натравливаніи однихъ изъ нихъ на другихъ, а въ содйствіи имъ, своими совтами, къ мирному размежеванію и къ введенію такого политическаго строя, который дйствительно соотвтствовалъ бы ихъ современнымъ національнымъ потребностямъ.

Восточный вопросъ, въ боле широкомъ смысл, касается, кром того, Малой Азіи, Палестины и африканскихъ побережій Средиземнаго моря {Занятіе Англіею Египта испортило ея отношенія къ Франціи, а установленіе Франціею протектората надъ Тунисомъ вызвало охлажденіе между нею и Италіею.}. Но участь этихъ странъ будетъ ршить легче, разъ европейскія державы покончатъ съ Балканскимъ полуостровомъ.

Причины общія, къ которымъ мы теперь обращаемся, отличаются отъ частныхъ собственно двумя чертами: он, какъ сказано, кроются въ самой атмосфер, окутывающей почти вс современныя государства, и, кром того, он прямо и непосредственно не ведутъ къ войн, которая, вроятно, будетъ предпринята изъ-за разныхъ иныхъ предлоговъ, но он боле всего подготовляютъ для нея почву. Тмъ трудне ихъ узнать и устранить, но съ нихъ должно начать, если серьезно заботиться объ упроченіи мира.

Съ этой точки зрнія ему боле всего угрожаютъ: одностороннее и суровое проведеніе государствами въ своей внутренней жизни принципа національности, а въ сфер экономической — протекціонизма, низкій уровень политической нравственности, чрезмрный, все боле и боле разростающійся милитаризмъ.

Въ принцип національности лежитъ много симпатичнаго и плодотворнаго, поскольку онъ пробуждаетъ народы къ независимости отъ вншнихъ враговъ и къ самостоятельности ихъ собственной культуры, но искусственныя и насильственныя мры, которыя нердко хотятъ имъ прикрыть, въ одинаковой степени угрожаютъ какъ вншнему, такъ и внутреннему миру государствъ. Чрезъ мру усердные націоналисты сютъ между народами Европы недовріе и вражду и хотли бы возвести эти чувства, какъ это было въ языческомъ мір, въ основной законъ вншнихъ сношеній государствъ. Привтствуя всякія стснительныя мры противъ иноплеменниковъ у себя дома, они возмущаются такими же дйствіями, направляемыми противъ ихъ національности чужими правительствами на ихъ территоріяхъ. Отсюда вчныя жалобы и дкія обоюдныя обвиненія и заподозриванія. Никто не хочетъ уступить, но вс, стремясь къ возможно большей послдовательности въ этой односторонней политик, требуютъ, чтобы сосди признали законность только ихъ претензій и для этого стараются оживить идеалы прошлаго, возстановить національныя границы, давно стертыя съ лица земли исторіею, и забываютъ, что при такихъ условіяхъ невозможно установить, собственно въ наше время, мирное и справедливое сожитіе народовъ.

Этимъ оживленіемъ національныхъ антипатій объясняется, главнымъ образомъ, усиленіе нетерпимости, которое мы замчаемъ нын почти всюду не только въ области политической, но даже религіозной.

Рука объ руку съ этимъ движеніемъ идетъ другое, стоящее съ нимъ во внутреннемъ сродств: мы говоримъ объ усиленіи охранительной экономической политики государствъ. Высокими, чуть не запретительными тарифами они хотятъ поднять и развить собственную національную промышленность и оградить себя, насколько возможно, отъ наплыва иностранныхъ рабочихъ и товаровъ. Господствовавшая было нкоторое время въ Европ, система торговыхъ договоровъ и предоставлявшаяся ими иностранцамъ свобода поселенія и передвиженія признаются теперь вредными на томъ основаніи, что ставятъ національную промышленность и торговлю въ зависимость отъ иностранной и тмъ подрзываютъ будто бы самыя ихъ жизненныя артеріи. Во глав этого движенія мы видимъ особенно Россію, Францію и Соединенные Штаты. Послдніе даже помышляютъ о полномъ экономическомъ изолированіи американскаго материка отъ Европы, правда, въ тхъ видахъ, чтобы поработить его собственнымъ своимъ экономическимъ принципамъ. Тмъ странне представляются намъ воззванія вашингтонскаго правительства къ Европ объ участіи на затеваемой имъ всемірной выставк въ Чикаго. Такія празднества совершенно уже не вяжутся съ. исключительностью протекціонизма. Правда, многіе утверждаютъ, что экономическая война не подрываетъ между народами политическаго мира, но не трудно замтить весь софизмъ подобнаго увренія: экономическая борьба, достигая извстной напряженности, легко ведетъ къ такой натянутости въ политической области, при которой достаточно незначительныхъ предлоговъ, чтобы перейти ей въ открытую вражду и ненависть. Охрана національнаго труда для каждаго государства, конечно, необходима, но и эту задачу надо понимать въ широкомъ, общечеловческомъ смысл.

Если уровень политической нравственности, вообще говоря, въ наши дни очень не высокъ по отношенію къ внутренней жизни государствъ, то, жъ сожалнію, еще- боле приходится это признать въ длахъ политики вншней. Какія насилія и обманы не считаются, наприм., дозволенными противъ врага во время войны?! Люди, вполн образованные и нравственные въ своей частной жизни, все еще полагаютъ, что во вншней политик долженъ господствовать тотъ бездушный макіавелизмъ, въ силу котораго цль будто бы способна оправдать всякія средства, лишь бы они примнялись ршительно и съ успхомъ. Особенно періодическая печать много виновата въ томъ, что нердко тенденціозно и въ неврномъ свт изображаетъ политическія лица и событія, раздуваетъ искры національной антипатіи или существующаго несогласія и своими страстными выходками мутитъ общественное мнніе и сбиваетъ его съ прямой и настоящей дороги къ уразумнію права и правды. Воинствующіе публицисты считаютъ за долгъ патріотизма облять все свое и бросать тнь на все чужое или на то, что почему-либо не подходитъ подъ собственный ихъ уголъ зрнія. Нердко газеты и политическія партіи своимъ задоромъ увлекаютъ правительства, желающія мира, на опасный путь различныхъ крутыхъ мръ и даже войны. Печать должна въ цломъ гораздо боле, нежели она длаетъ это до сихъ поръ, служить идеямъ мира и справедливости и въ международной сфер, а. это немыслимо безъ возвышенія всего нравственнаго уровня въ населеніяхъ.

Указанныя причины, поддерживая между народами Европы постоянное недовріе и вражду, въ свою очередь вызываютъ къ жизни милитаризмъ, это главное препятствіе къ введенію прочнаго и плодотвораго мира. Въ мирное время европейскія государства содержатъ подъ ружьемъ почти 3 милл. человкъ. Эта цифра можетъ быть доведена, во время войны, до 8.266.000. Военные расходы всей Европы поглощаютъ 5 милліардовъ франковъ ежегодно, причемъ на долю шести великихъ державъ приходится 4.100.000. 000 франковъ. По величин этихъ затратъ (на армію и флотъ) державы слдуютъ въ такомъ порядк: Франція тратитъ 900 милл., Россія и Англія по 800 каждая, Австро-Венгрія 630, Германія 570 и Италія 400 милл. Эти военные расходы, постоянно увеличиваясь, поглощаютъ значительную часть доходовъ европейскихъ государствъ, заставляютъ ихъ длать все новые и новые долги, и, несмотря на это, они не въ состояніи устранить въ своихъ бюджетахъ дефициты и удовлетворить множеству самыхъ неотложныхъ потребностей въ жизни своихъ народовъ.

Эти громадныя арміи сами по себ составляютъ для международнаго мира величайшую и постоянную угрозу. Плохо вяжутся какъ-то мирные переговоры и завренія правительствъ съ ихъ лихорадочною дятельностью по части вооруженій и съ перериженіями громадныхъ войскъ къ ихъ границамъ. Вс они преслдуютъ, по ихъ словамъ, только чисто-оборонительныя цли, никто не думаетъ о нападеніи на сосда, но вс вооружаются такъ спшно и съ такимъ напряженіемъ всхъ своихъ силъ, какъ будто мы наканун всеобщей войны.

Очевидно, подобное положеніе долго продолжаться не можетъ: финансовыя соображенія, не говоря уже о другихъ обстоятельствахъ, вынудятъ мене выносливыхъ напасть на другихъ и вотъ вспыхнетъ война, объ ужасахъ и истребительности которой нельзя себ теперь составить и приблизительнаго понятія. Самые пустые предлоги и мелкіе личные разсчеты могутъ каждый день ее вызвать и зажечь Европу изъ конца въ конецъ, но никакія серьезныя причины, нами перечисленныя и иныя, не длаютъ ее ни необходимою, ни желательною. Она будетъ, хотя съ различныхъ сторонъ, великимъ бдствіемъ какъ для побжденныхъ, такъ не мене и для побдителей. Опытъ послднихъ войнъ, кажется, ясно доказываетъ каждому, что если мечомъ разрубались препятствія одного рода, то лишь для того только, чтобы дать мсто инымъ и въ цломъ сдлать политическое и экономическое положеніе Европы еще боле тягостнымъ и запутаннымъ.

Выше мы сказали, что миръ не можетъ быть обезпеченъ не только какими бы то ни было вооруженіями, но и установившимся теперь на политическомъ горизонт Европы созвздіемъ. Оно поддерживаетъ миръ разв въ томъ только смысл, что, удобне размщая между великими державами политическую и военную мощь, тмъ сдерживаетъ каждую изъ нихъ отъ наступательныхъ поползновеній, но оно не устраняетъ существующія между ними недовольства и рознь, вооруженія продолжаются, вс нершенные вопросы остаются въ прежнемъ, неудовлетворительномъ положеніи, миръ продолжаетъ все висть на волоск и вс какъ будто ждутъ отъ случая ршенія, которое должно явиться результатомъ общихъ, дружныхъ и сознательныхъ усилій государственныхъ дятелей и лучшихъ умовъ нашего времени.

Но, возразятъ намъ, какъ же устранить существующія между государствами причины глубокой розни мирными способами и переговорами? Если созвать для этого конференцію или даже конгрессъ, рознь эта не замедлитъ проявиться тотчасъ же и въ результат о нее разобьются вс переговоры и даже антагонизмъ между кабинетами лишь обострится.

Съ этимъ мы вполн согласны. Придерживаясь традиціонной дипломатической рутины, правительства не достигнутъ справедливыхъ и для всхъ желательныхъ результатовъ. Прежде всего, имъ нужно серьезно и настойчиво хотть мирнаго улаженія всхъ раздляющихъ ихъ споровъ. Затмъ, глубоко должны измниться принципы и пріемы, имющіе быть приложенными къ осуществленію этой высокой задачи. На мсто интересовъ лишь политическихъ каждаго конкретнаго государства,— что ведетъ къ общей вражд и анархіи, или же къ временнымъ и искусственнымъ компромиссамъ,— надо въ основаніе положить начала международнаго права, которыя, уважая независимость и самобытность народовъ, соединяютъ ихъ, какъ членовъ человчества, въ одно высшее и живое цлое. Говоря точне, руководящими идеями тутъ являются: принципы справедливости, общее благо Европы, потребности и желаніе самихъ спорныхъ областей.

Для отысканія и опредленія указанныхъ началъ, слдуетъ обращаться не за помощью дипломатовъ, а прислушиваться къ общественному мннію, дать ему возможность высказаться съ полною откровенностью и пришлетъ къ этому длу лицъ, способныхъ, по своему образованію, характеру и опытности, служить выразителями настоящихъ потребностей и юридическихъ убжденій народовъ въ наше время.

Боле всего должно бояться спшности и односторонности такой работы. Мы отлично сознаемъ ея громадныя трудности, но, во-первыхъ, и цли, ей полагаемыя, таковы, что никакихъ усилій нельзя щадить, чтобы хотя постепенно къ нимъ не приблизиться, во-вторыхъ, собранія, о которыхъ мы говоримъ, не должны стсняться временемъ, но, привлекая въ свой составъ вс лучшія и живыя силы Европы, работать надъ великою проблемой укрпленія и распространенія мира въ извстной постепенности и послдовательности, слдуя опять-таки указаніямъ самой жизни, но не насилуя, не опережая ея.

Отъ общаго обращаясь къ частностямъ, скажемъ, что участь Эльзасъ-Лотарингіи можно было бы ршить самымъ справедливымъ и для всхъ безобиднымъ образомъ, признавъ об эти области независимыми, нейтрализованными, и обязавъ ихъ срыть вс существующія у нихъ крпости. Или же ихъ можно было бы соединить съ Швейцаріею, либо съ Бельгіею. Намъ говорили жители этихъ областей, что они съ восторгомъ привтствовали бы такую комбинацію. Франція должна бы ее принять уже по любви своей къ Эльзасу и Лотарингіи: независимость для нихъ явится еще высшимъ благомъ, чмъ возвращеніе къ Франціи, да еще посл всхъ ужасовъ новой войны, и заслужили они эту независимость своими прежними долгими страданіями. Германіи подобная жертва не можетъ показаться излишне тягостною: она сдлала бы это среди мира и не уступая угроз надменнаго побдителя, а по желанію и для блага всей Европы и обезопасивъ себя цлою непрерывною полосой замиренныхъ государствъ, которыя навсегда отдлили бы ее отъ Франціи.

Быть можетъ, на это возразятъ: подростающее тамъ поколніе уже мирится съ участью принадлежать Германіи и скоро сплоченіе его съ остальнымъ нмецкимъ его отечествомъ будетъ дломъ ршеннымъ безповоротно.

Но надо фактъ этотъ еще констатировать, а затмъ тмъ худшая судьба готовится этимъ провинціямъ, если он будутъ быстро онмечиваться, а Франція будетъ все питать мечты свои объ отместк.

Чтобы ршить восточный вопросъ съ наименьшими потрясеніями, великія державы должны, какъ мы уже сказали, предоставить жизни балканскихъ племенъ ея свободное и естественное теченіе и воздержаться, съ другой стороны, отъ какихъ бы то ни было тамъ завоеваній или диктатуры, будь то въ политической или экономической форм. Особенно приличествуетъ эта роль Россіи, сдлавшей такъ много для освобожденія христіанъ Турціи. Неужели она освобождала ихъ для того, чтобы видть ихъ въ новомъ закрпощеніи у другихъ или жертвою собственныхъ ихъ раздоровъ?

Какъ они устроятся и размежуются, вопросъ другой, но, быть можетъ, федеративныя формы были бы для нихъ и для всхъ другихъ наиболе подходящими. Тоже будущему слдовало бы ршить вопросъ о числ и границахъ такихъ федерацій. На возраженіе, что он немыслимы при глубокой вражд между самими обитателями Балканскаго полуострова и въ виду ихъ крайней политической незрлости,— замтимъ, что единая и насчетъ ихъ согласная Европа боле всего была бы способна явиться ихъ твердою и мудрою руководительницей. Не дозволяя имъ другъ друга поработить или истребить, она дала бы имъ возможность постепенно воспитать себя къ боле высокой и самостоятельной политической жизни. Н федераціи не исключаютъ переходовъ отъ грубыхъ элементарныхъ начатковъ къ организаціямъ боле широкимъ и совершеннымъ, по он оградили бы славянъ отъ вншнихъ насилій и нападеній и тмъ дали бы имъ возможность постепенно рости и крпнуть внутренно.

Реформа, о которой мы говоримъ, всего дйствительне помогла бы длу мира въ Европ. Она устранила бы натянутость между Россіею и Австріею, Россіею и Англіею. Для Австріи все ясне обозначается въ будущемъ одинъ изъ двухъ путей: или стать славянскою державой, или распасться на свои составныя части. Такъ или иначе, но это должно быть дломъ ея внутренней политики, а не иноземныхъ вліяній и вмшательствъ.

Пункты же разногласія между Россіею и Англіею {Наиболе трудный изъ нихъ вопросъ о разграниченіи между ними сферъ вліянія въ Средней Азіи, но и онъ теряетъ свою жгучесть, разъ восточный вопросъ въ Европ будетъ поставленъ на настоящій и мирный путь.}, Россіею и Германіею, по устраненіи восточнаго вопроса, таковы, что совершенно не требуютъ войны и вполн могутъ быть ршены мирными переговорами.

Такое же примиряющее дйствіе призвано оказать международное право на начала національности и протекціонизма. Охраняя заключающееся въ нихъ здоровое ядро, оно ршительно осуждаетъ крайности и насилія въ дл ихъ примненія. Но международному праву, національности суть также личности, какъ и государства, но ихъ нельзя ни сливать, ни отождествлять. Государство, не переставая быть личностью (народомъ), однако, живетъ тмъ высшею духовною жизнью, чмъ боле оно восприняло въ себя разнородныхъ національныхъ элементовъ. Но это воспринятіе и постепенное ихъ уподобленіе преобладающей въ государств національности должно совершаться не искусственно и насильственно, а ходомъ самой жизни и рядомъ мудрыхъ, съ нею согласованныхъ мръ.

Ни одно государство, какъ бы оно ни было могущественно, велико и богато, съ точки зрнія международной, не вправ изолировать себя отъ всхъ остальныхъ, закрывать свою территорію для иностранныхъ лицъ и товаровъ. Это было бы тяжкимъ преступленіемъ противъ собственной его человческой природы. Да это и несовмстимо съ его интересами, серьезно понимаемыми. Иностранные рынки и товары, также какъ и чужіе капиталы и руки, ршительно необходимы для каждой страны, но, конечно, не въ одинаковой степени. Въ нихъ лежитъ стимулъ и образецъ для національнаго производства. И чмъ послднее богаче и совершенне, тмъ оно боле нуждается въ рынкахъ, а таковыхъ не находитъ у себя достаточно дома. Словомъ, національныя хозяйства въ нашъ вкъ крупнаго производства и быстрыхъ сообщеній требуютъ непремнно для себя расширенія и дополненія въ иде хозяйства міроваго. Они чрезъ это не утратятъ свой индивидуальный характеръ, но получатъ возможность бороться успшне съ такими бдствіями, какъ перепроизводство, неурожаи, забастовки рабочихъ и т. д.

Взаимными уступками и соглашеніями на дл доказавъ свое миролюбіе и тмъ замнивъ, въ своихъ сношеніяхъ, недовріе и вражду довріемъ, великія державы получатъ возможность приступить, наконецъ, къ устраненію главнйшей помхи къ миру въ наши дни — къ уменьшенію ихъ чудовищныхъ вооруженій. При теперешнихъ условіяхъ и предоставленная каждая изъ нихъ собственнымъ силамъ, ни одна изъ великихъ державъ этой реформы провести не въ состояніи. Довольно вооружиться одной, чтобы всхъ поднять на ноги. Никто не хочетъ уступить сосду въ этой безумной гоньб за послдними усовершенствованіями военной техники, вс оправдываются только угрожающими вооруженіями сосдей и завряютъ объ искренности собственнаго ихъ миролюбія, и, все-таки, въ результат получается страшное накопленіе общаго раздраженія, недоврія, благодаря которымъ достаточно нсколькихъ искръ, чтобы взорвать на воздухъ и потрясти въ основаніи все великое зданіе современнаго цивилизованнаго общества. Всякому, безпристрастно изучающему это прискорбное явленіе, длаются ясными дв истины: эти громадныя вооруженія современныхъ государствъ совершенно не требуются условіями ихъ внутренней безопасности и, во-вторыхъ, они являются результатомъ лишь ненормальности ихъ вншнихъ отношеній. Разъ послднія получатъ, въ силу принциповъ международнаго права, характеръ большей прочности и устойчивости, разоруженіе представится само собою для правительствъ, какъ мра разумная и неотложная. Но провести ее въ жизнь имъ удастся не иначе, какъ сообща: имъ придется сговориться и насчетъ принциповъ, которые должны быть положены въ ея основаніе, и относительно способовъ проведенія ея на практик. Тутъ, прежде всего, требуются одновременность и постепенность дйствій, направленныхъ не къ лишенію государствъ потребной для нихъ военной мощи, а къ облегченію ихъ отъ бремени милитаризма, угрожающаго имъ ничмъ инымъ, какъ задушеніемъ.

VI.

Мы старались въ бгломъ очерк указать на два пути, которые открываются предъ народами въ ихъ взаимныхъ сношеніяхъ, и въ наши дни: путь войны, насилій и беззаконій всякаго рода — путь старый, на который ихъ толкаютъ страсти и предубжденія,— и путь мира, это путь новый, тотъ, на который все категоричне указываютъ человчеству требованія разума и общественной справедливости.

Нечего и говорить, что мы вримъ въ торжество послдняго пути надъ первымъ. Но весьма возможно, что бдному человчеству нужны еще бдствія и потрясенія не одной войны, чтобы придти, наконецъ, къ убжденію, что въ меч нтъ спасенія. Не мечомъ устранятся и разршатся удручающіе насъ общественные недуги, а посредствомъ реформъ, которыя не осуществимы безъ общаго и прочнаго мира.

Вотъ почему, вопреки всмъ тревожнымъ симптомамъ нашего времени, идея мира получаетъ въ сознаніи народовъ все большую реальность и конкретность. Вмсто туманнаго и призрачнаго представленія о какомъ-то вчномъ мир, люди обратились къ боле скромной и плодотворной задач — къ изученію способовъ укрпленія настоящаго мира между всми цивилизованными и христіанскими народами. На этомъ поприщ главными условіями успха являются: воздйствіе на воспитаніе подростающаго поколнія, чему содйствовать боле всхъ призваны церковь и школа, распространеніе здравыхъ идей о мир во всхъ слояхъ общества, путемъ печати и устнаго ученія, для того, чтобы общественное мнніе могло дружне и ршительне въ этомъ направленіи дйствовать на правительства, развитіе практики третейскихъ судовъ въ спорахъ между государствами и т. д.

Многочисленныя общества мира покрываютъ своею стью почти вс страны Европы и Америки. Понимая свое безсиліе въ разрозненности, они стали теперь длать шаги къ объединенію своихъ усилій на пользу мира. Особенно любопытное явленіе въ этомъ отношеніи представляютъ международныя парламентскія конференціи. Он возникли въ 1888 г. по почину членовъ англійскаго парламента и французской палаты. Мысль ихъ — ежегодно созывать въ одномъ изъ столичныхъ городовъ представителей всхъ, законодательныхъ собраній на конференціи съ цлью обсуждать мры, способствующія на практик къ пропаганд и укрпленію идеи мира. Такія конференціи уже были: въ Париж (1889 г.), Лондон (1890 г.) к Рим (1891 г.). Нельзя не пожелать имъ полнаго успха, ибо он могутъ оказать въ будущемъ великую услугу длу мира, если будутъ вести его умло.

Еще важне признаніе самими государствами для себя обязательнымъ обращеніе къ третейскому суду для ршенія возникающихъ между ними споровъ. Въ Европ этотъ принципъ еще только начинаетъ прокладывать себ дорогу, но въ Новомъ Свт онъ провозглашенъ на вашингтонскомъ конгресс, на которомъ засдали делегаты 15 американскихъ республикъ (съ 2 окт. 1889 г. по 19 апрля 1890 г.), за принципъ публичнаго права Америки. Выработанъ согласно съ этимъ договоръ, въ силу котораго правительства общаютъ обращаться къ третейскому суду по всмъ спорамъ, кром такихъ, которые, но мннію одного изъ нихъ, будутъ прямо угрожать независимости государства. Въ этомъ случа судебное разбирательство зависитъ отъ усмотрнія послдняго, но оно обязательно для его противника. Трактатъ въ вид опыта заключается на 20-ти лтній срокъ и, по мысли его составителей, долженъ ршать не только споры между американскими республиками, но и несогласія послднихъ съ государствами Европы, если эти того пожелаютъ. На этомъ конгресс было, между прочимъ, заявлено, что пора цивилизованнымъ государствамъ отказаться отъ пресловутаго права завоеванія и признать, наконецъ, въ войн самый жестокій, неврный и опасный способъ ршенія споровъ между народами. Современный уровень ихъ политическаго развитія длаетъ возможнымъ введеніе третейскихъ судовъ взамнъ кровавой международной саморасправы.

Весьма характерны эти заявленія въ устахъ американскихъ делегатовъ,людей практики, а не теоріи. Въ видахъ большей успшности защищаемой ими идеи, они въ Вашингтон не удовольствовались лишь однимъ ея теоретическимъ провозглашеніемъ, но выработали цлый проектъ объ устройств такихъ международныхъ третейскихъ судовъ, долженствующій превратить ихъ въ вполн правильный и организованный способъ окончанія несогласій между государствами.

Впрочемъ, и въ Европ нкоторые передовые умы идутъ, и основательно, еще дале. Извстный неаполитанскій профессоръ Фіоре, въ недавно вышедшемъ сочиненіи О кодификаціи и санкціи международнаго права, проводитъ мысль о необходимости для государствъ придать международнымъ нормамъ форму и авторитетъ положительнаго закона и поставить его подъ свою общую, коллективную гарантію. Для этого, дале, нужно ввести обязательные для нихъ, въ извстной послдовательности, мирные, не только дипломатическіе, но и юридическіе способы окончанія ихъ споровъ, установить съ общаго согласія извстные предлы для ихъ вооруженій и впредь прибгать къ войн не иначе, какъ съ согласія признанныхъ ими международныхъ органовъ.

Пока мы, къ сожалнію, далеки отъ такой организаціи, но она безспорно боле всего способна положить въ будущемъ конецъ господствующей досел международной неустойчивости и анархіи.

Не по національному самообольщенію, но по внутреннему убжденію мы должны сказать, что между народами Европы русскій принадлежитъ къ наиболе миролюбивымъ. Таковъ онъ по своей религіозности и по своей натур, добродушной и незлопамятной {Извстный знатокъ нашего отечественнаго права, проф. Загоскинъ, въ своей рчи: Очеркъ исторіи смертной казни въ Россіи, произнесенной на акт Казанскаго университета 6 ноября прошлаго года, замчаетъ: ‘Смертная казнь чужда міровоззрнію русскаго народа, она явилась на Руси наказаніемъ заноснымъ, привитымъ извн и вынуждена была вести долгую борьбу съ основами русскаго правоваго міросозерцанія’. Это вполн врно, но какъ же тогда война не должна претить русской народной душ, пока ее не омрачаютъ страсти и предубжденія? Вотъ почему наше искусство опередило пашу науку въ горячемъ протест противъ войны, но и наука отъ этого движенія отстать не можетъ.}. Если, въ продолженіе своей тысячелтней исторіи, русскому народу пришлось такъ много воевать, то причины этого скрывались въ обстоятельствахъ, которыя не отъ него зависли: необъятная равнинность нашей родины, отсутствіе опредленныхъ естественныхъ границъ, продолжительное внутреннее неустройство, борьба съ хищниками Азіи, отъ которыхъ Россія оградила Европу,— таковы главныя обстоятельства, которыя, помимо войнъ, вызванныхъ личными свойствами нкоторыхъ ея правителей, заставляли нашихъ предковъ почти не выпускать изъ рукъ оружія. Теперь все это глубоко измнилось: Россія завершила, можно думать, свой вншній ростъ, она, по обширности своей, необъятна, но еще боле велики и сложны ожидающія ее задачи по внутреннему управленію. Для удовлетворительнаго ихъ разршенія ей нужны не новыя войны и завоеванія, а миръ, прочный и долгій. Даже, чтобы бороться съ бдствіемъ, насъ нын постигшимъ, требуется такое дружное и напряженное соединеніе всхъ усилій общества и правительства, которое возможно только среди полнаго вншняго мира. Пожелаемъ же ему возможной долговчности, а стран нашей выйти изъ постившаго ее испытанья съ умноженными опытностью духовными силами.

Гр. Л. Камаровскій.

‘Русская мысль’, кн.II, 1892

Война или миръ? *).

Читайте также:

Война **или миръ? *).**