Внутреннее обозрение - No 7, 1881, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1881 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

I. Вопросы дня.

Юбилей Н. И. Пирогова.— Педагогическія идеи знаменитаго ученаго.— Нужды нашего воспитанія и неразрывно связанныя съ винъ экономическія нужды.— Отставка графа Д. А. Милютина, — развитіе болзненности въ народ.— Голодъ и пожары.— Переселенія крестьянъ и положеніе крестьянскаго хозяйства.— Условія навигаціи на Вышневолоцкой, Тихвинской и Маріинской системахъ.

24 мая Москва и съ нею вся Россія отпраздновали юбилей ученой дятельности знаменитаго хирурга и педагога, Николая Ивановича Пирогова. Коварный Западъ привтствовалъ, въ лиц Парижскаго, Эдинбургскаго, Мюнхенскаго и другихъ университетовъ, а также различныхъ ученыхъ обществъ, величайшаго изъ нашихъ представителей медицины. Длинною вереницей проходили передъ юбиляромъ депутаціи, выражая адресами и привтствіями глубокое уваженіе плодотворной дятельности Н. И. Пирогова, перечисляя рядъ великихъ заслугъ его въ области научнаго изслдованія. Шумныя рукоплесканія сопровождали чтеніе этихъ адресовъ. Мы приведемъ одинъ изъ нихъ, отъ студентовъ Московскаго университета, горячій, честный, исполненный благоговнія къ наук адресъ:

‘Достоуважаемый Николай Ивановичъ, великій учитель нашъ и наставникъ! На нашу долю выпада завидная честь и счастье быть слабыми истолкователями того восторга, который въ настоящій великій день воодушевляетъ нашихъ товарищей, студентовъ Московскаго университета вообще и медицинскаго факультета въ особенности. Посл всего того, что вы слышали и еще услышите отъ лицъ и учрежденій, имющихъ боле права обсуждать вашу научную и общественную дятельность, не намъ, вашимъ скромнымъ и усерднымъ ученикамъ, заявлять притязаніе на достойную оцнку вашихъ трудовъ. Да будетъ позволено намъ выразить предъ вами, нашимъ учителемъ, учителемъ нашихъ учителей, свой восторженный привтъ за ваше полувковое, честное, безкорыстное и мужественное служеніе наук и отечеству, — за тотъ идеалъ нравственнаго общенія и единенія между учащею и учащеюся корпораціями, которыя вы провозгласили 20 лтъ назадъ. Немногимъ изъ насъ, а можетъ-быть и никому, не суждено приблизиться къ созданному вами законченному нравственному идеальному типу неутомимаго труженика науки, борца за ея свободу, гуманнаго наставника и честнйшаго гражданина, но врьте, достойнйшій юбиляръ, что въ насъ, младшихъ членахъ ученой корпораціи, не погасла способность цнить эти великія качества и по мр слабыхъ силъ своихъ стремиться къ нимъ.

‘Да здравствуетъ великій Пироговъ на славу медицинской науки, роднаго университета и дорогаго отечества.’

Молодежь наша хочетъ учиться, она жадно стремится къ истин, нердко сбиваясь съ прямой дороги, погибая даже въ темныхъ закоулкахъ, куда влечетъ ее это стремленіе послужить правд и народному благу. И пока не измнится самымъ ршительнымъ образомъ наша воспитательная система, пока въ учебныхъ заведеніяхъ будетъ господствовать букводство и черствая канцелярская дисциплина, до тхъ поръ намъ не уберечься отъ многихъ невольныхъ и страшныхъ явленій. ‘Есть, — говорилъ слишкомъ двадцать лтъ тому назадъ Н. И. Пироговъ, — такіе періоды для человчества, въ которыхъ старое еще не достаточно состарлось, а новое, втекая цлымъ потокомъ, еще не успло ни созрть, ни амальгамироваться со старымъ. Эти періоды такъ же вредны для нравственности, какъ у насъ на свер раннія оттепели для посва: смена уносятся тающимъ снгомъ’.

Знаменитый педагогъ думалъ тогда, что ‘чуть ли мы сами не живемъ въ одномъ изъ такихъ періодовъ’. И великій изслдователь въ области физическихъ болзней угадалъ нашу общественную болзнь. Дйствительно, старое потеряло жизненную силу, не иметъ уже вры въ себя, но цпляется за свои прежнія подпоры, воздвигаетъ потерявшею гибкость и мткость рукою новыя препятствія молодому, съ часу на часъ растущему, движенію. Въ круговорот этой борьбы гибнетъ не мало силъ, сбивается съ пути не мало честныхъ стремленій. А время не ждетъ, нравственная путаница усиливается — и передъ испуганнымъ взглядомъ современнаго наблюдателя встаетъ отвратительный образъ моральнаго разложенія общества… ‘Истина не старется, — говорилъ Н. И. Пироговъ, — и жизнь безъ сознательныхъ идеальныхъ стремленій печальна, безцвтна и безплодна’. Конечно, такъ, но горе тому обществу, гд идеальныя стремленія обречены оставаться въ душ человка, гд нтъ законнаго простора для борьбы за ихъ осуществленіе въ жизни. Пироговыхъ не много, и сохранить до глубокой старости вс свтлыя упованія молодости, несмотря на гоненія власть имвшихъ, несмотря на длинный рядъ несправедливостей съ ихъ стороны, могутъ лишь избранные. Общественный строй долженъ имть въ виду не этихъ избранныхъ, а обыкновеннаго, средняго человка.

Николай Ивановичъ Пироговъ говорилъ намъ 24 мая 1881 года, что въ немъ мы видимъ предъ собою ‘человка прошлаго времени, стоящаго въ дверяхъ вчности, который смло васъ одушевляетъ надеждою и провозглашаетъ благоденствіе будущему, въ твердомъ упованіи, что Россія, предводимая своимъ Держаннымъ Вождемъ, пойдетъ по тому великому пути, который открытъ для нея безсмертными длами Царя-Освободителя’.

Этотъ путь есть, конечно, путь реформъ въ учрежденіяхъ, т. е. расширеніе участія въ государственномъ управленіи представителей общества, и путь реформы въ воспитаніи, т. е. введеніе въ него дйствительно гуманныхъ основъ. ‘Воспитаніе молодежи въ наше прошлое время, — продолжалъ Н. И. Пироговъ, — не руководилось основными нравственными началами. Насъ, то-есть молодежь того времени, не учили останавливаться съ благоговйнымъ почтеніемъ предъ однимъ опредленнымъ общечеловческимъ нравственнымъ идеаломъ и не учили уважать человческое достоинство. Правда, насъ учили уваженію, но не тому глубокому и внутреннему, которое я здсь разумю, а боле вншнему, учили бояться, но это былъ не тотъ страхъ, о которомъ говорится въ Священномъ Писаніи, что онъ есть начало премудрости, а страхъ чисто вншній. И все это было въ то время, когда въ боле культурномъ западномъ обществ еще господствовало идеальное направленіе воспитанія. Впослдствіи, когда мн были поручены два учебныхъ округа, я совстливо и съ увлеченіемъ старался пополнить эти важные проблы въ нашемъ воспитаніи, но неблагопріятныя обстоятельства, краткость времени и уже перемнившееся направленіе на Запад препятствовали осуществленію моихъ цлей. Сторонники прошлаго и пессимисты отдаютъ ему предпочтеніе предъ настоящимъ, потому что потрясающія событія съ пагубными ихъ слдствіями преимущественно разразились въ нашемъ современномъ обществ. Но они упускаютъ изъ виду, что корни современнаго зла лежатъ глубоко въ нашемъ прошломъ. И это не даетъ намъ еще права отчаяваться. Въ жизни великихъ націй и великихъ государствъ, также какъ и въ жизни вселенной, бываютъ циклопы и ураганы, но ни тамъ, ни здсь они не могутъ измнить предвчныхъ законовъ жизни. Шекспиръ въ одномъ изъ высочайшихъ произведеній своего генія, въ ‘Бур’, изобразилъ намъ наглядно въ образахъ ‘Калибана’ и ‘Просперо’ грубую стихійную силу, гнздящуюся въ человческой натур и подвластную только наук и генію, но всегда готовую возмутиться, какъ скоро она выходитъ изъ-подъ вліянія этой власти. Мораль этого произведенія Шекспира можетъ быть выражена на нашемъ медицинскомъ язык знаменитымъ изреченіемъ Гиппократа: Contraria contrariis sunt remedia и вс опытные врачи врно согласятся со мною, что недуги и нравственные, и тлесные пользуются успшне по принципу Гиппократа, чмъ по новому гомеопатическому правилу: ‘Similia similibus curantur’.

Золотыя слова! Противопоставить насилію — крпость убжденія, дикой расправ — несокрушимое сознаніе своей правоты — это многими, очень многими, считается непростительною наивностью. А христіанство этою наивностью побдило міръ, а философская мысль разгоралась яркимъ пламенемъ на костр, на которомъ религіозная нетерпимость, ханжество и лицемріе сожгли Яна Гуса и Джіордано Бруно!

‘Первое и главное условіе прогресса, — писалъ Н. И. Пироговъ, — есть твердая вра въ образовательную, творческую силу человческой личности’. А нашу молодежь именно и обезличиваетъ школа, требуя отъ воспитанниковъ рабской покорности, механическаго подчиненія казарменнымъ правиламъ. Всякому извстно, — въ газетахъ повсть объ этомъ не прерывалась до послдняго времени, — какъ безсердечно, черство относятся наши педагоги къ дтямъ, порученнымъ ихъ заботамъ. Они до сихъ поръ не научились, — какъ того требовалъ Н. И. Пироговъ во время своего управленія Кіевскимъ учебнымъ округомъ, — уважать въ ребенк и юнош человческое достоинство, нравственную свободу человческаго духа и личность. Семья въ глазахъ нашихъ самодовольныхъ, туземныхъ и пришлыхъ, педагоговъ является развращающимъ началомъ. Ее надо растоптать, уничтожить. ‘Не будетъ ли надежне, — спрашивалъ Н. И. Пироговъ, — оставивъ эти притязанія школы предъ обществомъ на высшую нравственность, сосредоточить вс ея силы на распространеніе науки словомъ и дломъ?.. …Лишь бы наставникъ съумлъ довести истину, какой бы наук она ни принадлежала, до понятія ученика, — она не останется безъ дйствія, потому что во всякой истин — и отвлеченной, и чувственной — есть своя доля образовательной и, слдовательно, воспитательной силы. Остальное докончитъ индивидуальность каждаго, кто воспринимаетъ истину’. Развивать эту индивидуальность, будить въ ученик пытливую мысль — вотъ чего требовалъ отъ школы нашъ знаменитый ученый. Всякое проявленіе самостоятельнаго труда учащихся должно быть, — говорилъ H. И. Пироговъ, — дорого и знаменательно для наставниковъ.

Мысли Н. И. Пирогова о начальной, народной школ также поражаютъ своею здравостью и гуманностью. Въ элементарной школ должны проходиться: Законъ Божій, грамота, письменность, счетность и наглядное обученіе. Все слдуетъ направить къ развитію мышленія, къ предварительному практическому знакомству съ міромъ внутреннимъ и вншнимъ. Никакой регламентаціи не нужно. Вступленіе въ училище и число учебныхъ часовъ опредляется мстными потребностями, силами и возрастомъ учащихся. ‘Ученье продолжается въ воскресенья и праздники для всхъ желающихъ и всми желающими’. Гд можно, школы эти соединяются съ ремесленными.

Что касается до университета, то Н. И. Пироговъ, ршительно высказываясь за его самоуправленіе, ставитъ задачею университетскаго преподаванія развитіе таланта, самостоятельной дятельности ума и истинной любви къ наук. Осуществленіе этой великой задачи возможно, конечно, лишь при полной свобод университетскихъ чтеній.

Не могу, наконецъ, отказать себ въ удовольствіи привести слдующія мысли знаменитаго ученаго о женскомъ образованіи. Надобно замтить, что статья, въ которой будутъ приведены выдержки (‘Вопросы жизни’) появилась въ 1856 году.

‘Что если спокойная, безпечная въ кругу семьи жена будетъ смотрть съ безсмысленною улыбкою идіота на вашу завтную борьбу? Иди какъ Мара, расточая всевозможныя заботы домашняго быта, будетъ проникнута одною лишь мыслію — угодить и улучшить матеріальное, земное ваше бытіе? Что, если, какъ Ксантипа, она будетъ поставлена судьбою для испытанія крпости и постоянства вашей воли? Что, если, стараясь нарушить ваши убжденья, купленныя полжизнію перевоспитанія, трудовъ, борьбы, она не осуществитъ еще и основной мысли при воспитаніи дтей?

‘А знаете ли, что значитъ этотъ же вопросъ для жизни женщины, которая была такъ счастлива, что разршила для себя, въ чемъ состоитъ ‘я призваніе, — которая, оставивъ дюжинное направленіе толпы, отчетливо и ясно постигаетъ, что въ будущемъ назначена ей жизни цль?

‘Мужчина, обманутый надеждою на сочувствіе въ семейномъ быту, какъ бы ни былъ грустенъ и тяжелъ этотъ обманъ, еще можетъ себя утшить, что выраженія его идеи — дла — найдутъ участіе въ потомств. А каково женщин, въ которой потребность любить, участвовать и жертвовать развита несравненно боле и которой не достаетъ еще довольно опыта, чтобы хладнокровно перенести обманъ надежды? Скажите, каково должно быть ей на поприщ жизни, идя рука объ руку съ тмъ, въ которомъ она такъ жалко обманулась, который, поправъ ея утшительныя убжденія, смется надъ ея святыней, шутятъ ея вдохновеніями и влечетъ ее съ пути на грязное распутье?’

Поэтому-то, — говорить Пироговъ, — раннее развитіе мышленія и воли для женщины столько же нужны, какъ и для мужчины.

Къ счастію для русскаго общества, въ четверть вка женское образованіе сдлало у насъ значительныя, весьма значительныя завоеванія. Но наше воспитаніе вообще по-прежнему страдаетъ самыми существенными недостатками. Въ настоящую минуту мы присутствуемъ какъ будто при новомъ возрожденіи шкоды, но признаки подобнаго возрожденія не множатся — и старыя опасенія вновь закрадываются въ душу. Мы дйствительно находимся въ переходномъ состояніи, и намъ одинаково вредны и ранняя оттепель, и запоздалые морозы. Зима уже прошла, — это несомненно, — но нтъ ни весны, ни лта.

Связи съ нкоторыми изъ лучшихъ воспоминаній прошлаго при такихъ неблагопріятныхъ условіяхъ должны, конечно, порываться. Общество продолжаетъ непрерывно двигаться въ одномъ направленіи, но движеніе это сильно замедляется вншними препятствіями. А въ высшей администраціи страны происходитъ быстрая смна лицъ, постоянное колебаніе направленій. Контуры новой правительственной системы обрисовываются довольно неясно, но это, быть-можетъ, и составляетъ одно изъ главныхъ достояній ‘новаго вянія’.

Сошелъ со сцены военный министръ, такъ много и славно потрудившійся въ прошлое царствованіе. Одна изъ петербургскихъ газетъ такъ характеризовала управленіе военнымъ министерствомъ Д. А. Милютина:

‘Управленіе Д. А. Милютина началось въ самую блестящую пору прошлаго царствованія. Россія начала только оправляться посл крымскаго погрома и входила въ рядъ преобразованій, имвшихъ цлью глубоко измнить ея соціальный я государственный строй. Сильнйшій ударъ, по крайней мр съ вншней стороны, нанесенъ былъ Россіи именно со стороны военнаго могущества, которое такъ долго считалось неуязвимымъ, на которое затрачивалось столько помысловъ и силъ. Военному управленію предстояла нелегкая задача произвести глубокія преобразованія во всей организаціи русской. арміи, возстановить не только ея пассивную силу, зависящую отъ личныхъ качествъ русскаго человка, умющаго храбро сражаться, переносить всякія трудности и геройски умирать, но поднять престижъ боеваго могущества Россіи, обратить ее въ активное орудіе государственной безопасности и политическаго могущества въ тхъ случаяхъ, когда обстоятельства и человческія заблужденія призываютъ народъ въ оружію. Каждый скажетъ, что въ этомъ отношеніи Россія отршилась отъ воображаемаго военнаго могущества, разлетвшагося въ прахъ во время крымской войны, и пріобрла ту дйствительную, реальную силу, по скольку она зависитъ собственно отъ арміи, которая способствуетъ образованнйшимъ и сильнйшимъ народамъ охранять плоды ихъ труда.

‘Въ чемъ заключается секретъ этого превращенія?— Боле ни въ чемъ, какъ въ признаніи, что армія составляетъ органическую часть страны, въ постановк ея на народную почву, въ признаніи служебнаго, а не господствующаго ея значенія. До крымской войны вся страна служила арміи, теперь армія служитъ стран. Основныя преобразованія въ организаціи и управленіи арміею стали въ принцип, по крайней мр, на ту почву, на которой должны стоять организація и управленіе всею страною. Въ основ ихъ лежитъ вра въ человка вообще и въ качества русскаго солдата въ частности, уваженіе къ наук и польз распространенія образованности, признаніе плодотворной силы за законностью, человчными и справедливыми отношеніями къ людямъ. Подъ этимъ вліяніемъ сокращены сроки службы, введена общая воинская повинность, внесенъ духъ просвщенія, гражданственности, справедливости и безкорыстія въ нашу армію. Армія не представляетъ въ настоящее время сбродъ наемниковъ, опозоренныхъ наказаніемъ людей, оторванныхъ навсегда отъ населенія, обезчещенныхъ и обезличенныхъ жестокими истязаніями. Не шпицрутены и не кулаки поддерживаютъ теперь въ дисциплин армію.

‘Мы знаемъ, какимъ путемъ доcтигнуты подобные результаты. Они обязаны всмъ образованію, гуманности, стойкости и искренности убжденій, безкорыстности и трудолюбію лица, такъ долго стоявшаго во глав военнаго министерства. Тутъ не было крупныхъ компромиссовъ, не было обмана и личныхъ, интересовъ, не было лицемрнаго и льстиваго признанія преобразованій на словахъ и беззастнчиваго отрицанія ихъ на практик. Здсь слово совпадало съ дломъ, насколько это зависитъ отъ искренности и умнья человка’ {Порядокъ, No 141.}.

Графу Милютину приходилось ‘воевать’ и съ реакціоннымъ теченіемъ, которое въ послднія четырнадцать лтъ принесло Россіи такъ много вреда, такъ исказило общественный смыслъ и совсть. Благодаря въ значительной степени Д. А. Милютину, реакціонныя поползновенія сдерживались въ извстныхъ границахъ, и люди, гонимые министерствомъ народнаго просвщенія, шли въ военно-учебныя заведенія, которыя при граф Милютин освободились отъ многихъ недостатковъ кадетскихъ корпусовъ и другихъ военно-учебныхъ заведеній прежняго времени.

Тяжелымъ испытаніямъ подвергается вообще дло воспитанія нашихъ дтей. А вдь никто не ршается открыто оспоривать, что это дло святое, что въ школу не должно вносить политическихъ пристрастій, что въ ней должны царить наука и гуманность. По этому поводу опять вспоминаются слова Н. И. Пирогова, забракованнаго, за неблагонадежность, графомъ Толстымъ, когда послдній вступилъ въ управленіе министерствомъ народнаго просвщенія. ‘Школа, — говорилъ Пироговъ, — одолжена своимъ нощнымъ вліяніемъ наук и — скажу прямо мое убжденіе — одной только наук. Въ наук кроется такой нравственно-воспитательный элементъ, который никогда не пропадаетъ, какіе бы ни были ея представители. Наука беретъ свое и, дйствуя на умъ, дйствуетъ и на нравы’.

Но, конечно, чтобы дйствовать на умъ и на нравы, наука должна встрчать сколько-нибудь благопріятную почву. Если свтъ знанія, спускаясь съ высоты, встрчаетъ совсмъ обездоленныхъ людей, голодныхъ, истомленныхъ непрерывною и тяжкою работой, то свтъ этотъ не западетъ въ душу подобныхъ людей, не согретъ ихъ. Русская Мысль, какъ и вс либеральныя повременныя изданія, какъ и вс добросовстныя газеты иного направленія, давно и настойчиво говоритъ о необходимости принятія самыхъ ршительныхъ мръ, чтобъ остановить глубокое паденіе народнаго благосостоянія. По мр того, какъ мы знакомимся съ дйствительнымъ состояніемъ большинства населенія, нашего крестьянства, увеличивается и сознаніе великой опасности, грозящей государству. Народъ нищаетъ, тупетъ, вымираетъ въ нкоторыхъ мстностяхъ. Новое Время въ одномъ изъ своихъ выпусковъ {Новое Время, No 1881.— Кстати. Эта газета не затруднилась бросить въ Русскую Мысль, по поводу нсколькихъ фразъ во внутреннемъ майскомъ обозрніи, обвиненіе въ отступничеств отъ первоначально-высказанныхъ взглядовъ. Не потрудится ли Новое Время доказать это легкомысленно брошенное обвиненіе?} обратило вниманіе на отчетъ медицинскаго департамента о состояніи здоровья явившихся по призыву 1878 г. для отправленія воинской повинноcти.

‘На этотъ призывъ явились рожденные въ 1857 году. И вотъ отчетъ наводитъ метрическія справки о числ родившихся въ тотъ годъ и сравниваетъ его съ числомъ дожившихъ до совершеннолтія. Оказывается, что въ 1857 году родилось боле полутора милліоновъ мальчиковъ, а теперь въ живыхъ осталось изъ нихъ мене половины и изъ этой половины 21 проц. растетъ съ недугами, исключающими возможность принятія ихъ въ военную службу.

‘Разсматривая списокъ болзней, которыя по преимуществу переходятъ изъ поколнія къ поколнію, медицинскій отчетъ останавливается наиболе подробно на мозговыхъ недостаткахъ. Этотъ родъ болзни дйствительно самый важный и въ государственномъ, и въ національномъ отношеніи’.

Отчетъ опирается на данныя, почерпнутыя изъ осмотра ‘въ 1876, 1877 и 1878 годахъ 754.000 новобранцевъ. Итоги удостоврили, что въ Европейской Россіи на каждую тысячу жителей приходится по четыре психически больныхъ. Въ частности недоразвитіе центральныхъ частей нервной системы распредляется весьма неравномрно по губерніямъ. На свер эта болзнь развита гораздо сильне, чмъ на юг Россіи, — таково вліяніе климата на жизнь и ростъ ребенка. Но экономическое положеніе населенія оказывается еще боле вліятельнымъ на судьбы молодыхъ мозговъ, чмъ солнце или морозъ. Такъ и на свер, въ губерніяхъ Архангельской, Петербургской, Вятской, Нижегородской и Владимірской мозговыя болзни доходятъ до minimum’а, и, наоборотъ, на юг — въ губерніяхъ Пензенской, Саратовской, Могилевской и Таврической — мозговое недоразвитіе иметъ за собой наивысшій процентъ. Такимъ образомъ очевидно, что тяжелая жизнь земледльца, роды младенцевъ за косьбой и жатвой на дугахъ, усиленная работа женщинъ, женъ-пахарей — является обстановкой наиболе благопріятствующей къ развитію мозговыхъ недостатковъ. И наоборотъ, гд существуютъ проныслы среди на рода, гд меньше бдности, шире возможность заработковъ, тамъ народъ знаетъ наимене мозговыхъ болзней, хотя бы такая жизнь шла въ климат самомъ неблагопріятномъ для развитія человка’.

Новое Время справедливо говоритъ, что ‘высокій процентъ умственно-ненормальныхъ наложитъ на насъ въ недалекомъ будущемъ новый не легкій налогъ, такъ какъ немыслимо всегда оставаться при настоящемъ игнорированіи большинства душевно-больныхъ. По самому скромному предположенію, въ Россіи должно быть около полсотни тысячъ такихъ психически больныхъ, которые абсолютно нуждаются въ помщеніи въ больниц. Между тмъ во всей Россіи въ настоящее время существуетъ лишь 12 спеціальныхъ заведеній для душевно-больныхъ съ 2.238 кроватями и 61 отдленіе для нихъ при обыкновенныхъ больницахъ съ 3.172 кроватями, т. е. есть помщеніе лишь для одной десятой, а девять десятыхъ, страдающихъ такими мозговыми болзнями, которые ради интересовъ и спокойствія общества должны быть изолированы — живутъ въ этомъ обществ. Оттого-то не только мы, частные люди, но и власти знаютъ, что на Руси есть не мало людей живущихъ ‘на цпи’ и никто не въ силахъ пособить имъ. Самъ оффиціальный отчетъ удостовряетъ, что масса умопомшанныхъ остается мсяцами въ полицейскихъ арестантскихъ и отчасти въ тюрьмахъ за неимніемъ для нихъ мстъ въ больницахъ. Эта скудость медицинскихъ средствъ противъ мозговыхъ болзней также оказываетъ свое вредное вліяніе на ростъ русскаго народа: кому изъ жившихъ въ деревняхъ не случалось видть идіота женатаго и имющаго дтей?’

Новое Время говоритъ въ данномъ случа горькую, очень горькую правду. Мы не раздляемъ только упованій этой газеты, что люди, призванные на службу русскому народу, обратятъ должное вниманіе на ‘скорбный листъ’ этого народа и дадутъ ему достатокъ, какъ важнйшую гарантію здоровья. При возродившемся недовріи власти и общества эта великая задача не разршима. Общество не можетъ, несмотря ни на какія я мры, отказаться отъ того, что считаетъ безусловно необходимымъ для правильнаго развитія народа. Оно лишитъ администрацію своего нравственнаго содйствія, своего сочувствія, безъ котораго администрація ничего серьезнаго сдлать не въ состояніи. У администраціи, при такихъ условіяхъ, нтъ и не будетъ достаточной вры въ себя. Смутное сознаніе, что задача упроченія народнаго благосостоянія не по силанъ администраціи, мшаетъ ей приносить и ту относительную пользу, которую она дйствительно могла бы принести. Администрація откладываетъ неотложныя дла и вызываетъ экспертовъ для совщаній къ ршеннымъ вопросамъ.

А нужда продолжаетъ раскидываться по Русской земл. Изъ Мензелинскаго узда, Уфимской губерніи, сообщили въ Страну, что въ деревн Муслюмов было нсколько случаевъ голодной смерти. Кром этой деревни сотъ неурожая особенно пострадали деревни: Тошильдино, Мерлитамакъ, Шарипово, Варашъ-Катмышъ, Наратастъ, Тамьянъ, и друг. Трудно передать то тяжелое чувство, какое выносится при взгляд на житье-бытье этихъ полуживыхъ, полумертныхъ существъ. Ни стоновъ, ни слезъ, ни даже сожалнія вы уже не замтите у нихъ. Все это можно встртить только въ начал голодовки, а затмъ уже безнадежность и апатія. А какое раздирающее впечатлніе производятъ, обреченныя на явную смерть, голодающія дти!… Входите вы, напримръ, въ какую-нибудь полуразрушившуюся каморку или землянку, приглядываетесь къ ея обстановк и вдругъ замчаете: въ темномъ углу лежитъ какая-то куча, прикрытая лохмотьями. Вы раскрываете лохмотья, и вашимъ глазамъ представляются трое, четверо, пятеро дтей, прижавшихся плотно другъ къ дружк и дико озирающихся на васъ. Между этими несчастными есть уже до такой степени худые и изможденные, что вотъ-вотъ, кажется, на вашихъ же глазахъ и помрутъ. Движимые человколюбіемъ, вы немедленно подаете имъ кусокъ хлба. Сначала они недоумваютъ, имъ ли еще это предназначается, и только жадно смотрятъ на кусокъ. Потомъ быстро хватаетъ кто-нибудь изъ нихъ и, въ то же время, злобно смотритъ на другихъ, какъ бы опасаясь, чтобы кто-нибудь не выхватилъ у него изъ рукъ это сокровище. Но, вотъ, тутъ одинъ хотя тоже жадно смотритъ на кусокъ, но почему-то не беретъ его, не хватается съ такимъ остервененіемъ, какъ другіе. Вы, однако, и ему кладете кусокъ въ руки. Судорожно сжимаетъ онъ кусокъ въ своихъ костлявыхъ рукахъ и вяло, какъ бы нехотя, подноситъ къ губамъ, но, подержавши его нсколько времени около рта, съ легкимъ стономъ отнимаетъ руку обратно. Удивленные, вы спрашиваете о причин такого явленія — и къ ужасу своему узнаете, что онъ сть уже не можетъ, разучился, какъ говорятъ родители. Значитъ, скуловыя мышцы его настолько ослабли, что не въ состояніи пережевывать твердую пищу. Чтобы возстановить эту способность, его нкоторое время надо кормить жидкой кашицей, а потомъ уже можно давать хлбъ. Слезы невольно душатъ васъ при вид этой раздирающей душу картины. Однако вы кое-какъ себя превозмогаете и, чтобы не выдать своей слабости, быстро уходите, направляясь къ другой хижин. Но и тамъ вы встртите ту же картину…’

И читателямъ хорошо извстно, что такія картины часто поражаютъ наблюдателя во многихъ другихъ мстностяхъ Россіи. Съ наступленіемъ лтняго времени начались обычные пожары. Горятъ на огромномъ пространств уральскіе лса, сгорли Бобруйскъ, Валдай, истребляются другіе города, села и деревни…

Намъ говорятъ, что правовый порядокъ ведетъ къ торжеству буржуазіи, капиталъ — къ обдненію народныхъ массъ, насъ колятъ примромъ Италіи, Германіи. Въ Россіи, надо думать, правовый порядокъ покуда не вліялъ на народное благосостояніе, не содйствовалъ его упадку. Бездушнымъ защитникамъ современнаго канцелярскаго строя въ Россіи остается только издваться надъ народными бдствіями, т. е. отрицать ихъ, что Московскія Вдомости и длаютъ.

Голосу (No 151) пишутъ изъ Саратова, что въ ныншнемъ году особенно велико число крестьянъ, переселяющихся изъ внутреннихъ губерній въ далекую Сибирь. Крестьяне идутъ преимущественно изъ губерній: Воронежской, Курской, Тамбовской, идутъ на авось, безъ яснаго плана и почти безъ всякихъ средствъ. ‘Гонитъ ихъ на новыя мста положительная и ршительная нужда, невозможность дальнйшаго существованія на родин, малоземелье и безземелье. До сихъ поръ они перебивались еще кое-какъ, снимая землю у сосдей-землевладльцевъ. Но въ послдній годъ арендная плата достигла величины непомрной: землевладльцы требуютъ съ крестьянъ за десятину на одинъ посвъ отъ 35 до 40 рублей. Это ужь ршительно не по силамъ крестьянину. И вотъ онъ распродаетъ свои убогіе достатки и, нищій, съ семьею нищихъ, отправляется безъ покровительства, безъ помощи, безъ указаній и совтовъ, искать мста, гд, ‘по слухамъ, живется хорошо’. Дорожная обстановка этихъ переселенцевъ указываетъ, что они — ужь совершенная ‘голытьба’: плохая телжонка, плохая, отъ худобы и истомленія едва ноги передвигающая, лошаденка, около телги переселенца не видно ни коровы, ни козы, ни даже собаки’.

Голосъ сообщаетъ, что нсколько мсяцевъ тому назадъ напечатана, въ огромномъ числ экземпляровъ, записка о мрахъ къ устраненію хозяйственнаго разстройства крестьянъ. Составители записки полагаютъ, что, ‘прежде чмъ говорить о какихъ-либо началахъ для организаціи переселеній, необходимо признать за крестьянскимъ населеніемъ основной право, право свободы переселенія. Хотя право это и не отрицается ‘Положеніемъ 1861 года’, но выходъ изъ общества и переселеніе обставлены такими стснительными условіями, что оно сдлалось почти фиктивнымъ. Установленіе стснительныхъ правилъ для выхода изъ общества, по всей вроятности, было вызвано, при составленіи ‘Положенія 1861 г.’, опасеніемъ, что освобожденные отъ крпостной зависимости крестьяне на первыхъ порахъ бросятъ свои земли. Въ настоящее время, по истеченій 20 лтъ, опасаться этого не представляется уже никакихъ основаній.

‘Облегчивъ крестьянамъ возможность пользоваться правомъ переселенія, правительство не можетъ однакожь оставаться равнодушнымъ къ тому, откуда и куда направятся переселенцы, изъ кого будетъ составиться главный контингентъ ихъ и насколько они будутъ обладать средствами для прочнаго водворенія на мстахъ. Представить все движеніе переселенія самому себ значило бы возвратиться къ старому безучастному отношенію къ экономическимъ условіямъ жизни страны.

‘Въ этомъ смысл на правительств лежитъ обязанность позаботиться: 1) чтобы выселеніе направлялось преимущественно изъ губерній, гд экономическое разстройство крестьянъ не можетъ быть улучшено другими мрами (пониженіемъ выкупныхъ платежей, содйствіемъ къ покупк земель), 2) чтобы выселяющаяся, такимъ образомъ, часть населенія, вмст съ тмъ, ставилась въ боле выгодныя условія, 3) чтобы самое переселеніе совершалось безъ того экономическаго разстройства, съ которымъ юно сопряжено въ настоящее время, и 4) чтобы выселеніе направлялось въ такія именно мстности, заселеніе которыхъ не только обезпечивало бы бытъ переселенцевъ, но и соотвтствовало общимъ государственнымъ интересамъ. Мры, соотвтствующія этимъ четыремъ положеніямъ, разршаютъ весь вопросъ объ организаціи переселеній’.

Въ нашихъ рукахъ находится копія съ записки, представленной одному высокопоставленному лицу. Въ записк этой указывается на то, что экономическій упадокъ крестьянства усиливается съ каждымъ годомъ, что причинами этого упадка являются малоземелье, тяжелыя, вовсе не соотвтствующія доходу подати и эксплуатація со стороны крупныхъ и мелкихъ кулаковъ. Авторъ записки экономическому разстройству приписываетъ сильно развившіеся семейные раздлы, которые, въ свою очередь, ведутъ къ дальнйшему паденію хозяйства. Систематическія данныя, приводимыя составителемъ записки (дло идетъ о Саратовской губерніи), подтверждаютъ основательность его утвержденія. Живыми примрами доказываетъ онъ губительное вліяніе сильной нужды на нравственность семьи. Земли недостаточно, а нанимать ее не подъ силу. ‘Двадцать лтъ тому назадъ частные владльцы отдавали свои земли крпкія по 20 руб., а мягкія по 10—12 рублей, теперь же первыя сдаются по 60 рублей, а послднія по 35—40 рублей за сошенникъ (4 десят. 400 кв. с.)’. Составитель записки утверждаетъ, что ‘одно свободное выселеніе на свободныя казенныя земли только и можетъ вывести крестьянъ изъ теперешняго экономическаго упадка’.

Такимъ образомъ со всхъ сторонъ — и путемъ печати, и путемъ записокъ — правительство получаетъ извстія о крайне опасномъ положеніи крестьянскаго хозяйства, о кризис, который въ экономическомъ положеніи переживаетъ государство. Естественно, что новый заемъ въ 50.000.000 рублей положенія длъ не улучшитъ. Возможно ли справиться съ великою задачей поднятія народнаго благосостоянія канцелярскимъ путемъ, усиліями одной администраціи? Мы полагаемъ, что невозможно. Вотъ одинъ изъ безчисленнаго количества примровъ образцовой неспособности нашей администраціи къ исполненію даже простыхъ сравнительно задачъ. Г. Молчановъ въ Новомъ Времени разсказываетъ слдующее:

‘Въ 1868 году Импер. Вольно-Эконом. Общество пришло въ ужасъ отъ тхъ страшныхъ вещей, какія изъ году въ годъ творятся на Шексн. Правительство услышало этотъ голосъ и была образована особая коммиссія для осмотра тхъ мстностей великаго воднаго пути, гд родится, не превращается и растетъ знаменитая сибирская язва. За мстною коммиссіей слдовала коммиссія изъ петербургскихъ чиновниковъ. Изготовили они два доклада и… дло заснуло. Заснуло и спитъ уже сряду тринадцать годовъ.

‘Въ это время богатырскаго сна на бечевникахъ похоронены десяти тысячъ лошадей, въ окрестныхъ селахъ сданы земл тысячи изъ того русскаго люда, которые исполняютъ и понын обязанность вьючнаго животнаго — тянутъ своей грудью купеческіе грузы.

‘И не разбудили богатырскій сонъ, ни начальники С.-Петербургской и Олонецкой губерній, ни ходатайства вытегорскаго и олонецкаго земствъ.

‘С.-Петербургскій губернаторъ въ декабр прошлаго года сдлалъ представленіе о страшной сил эпизоотіи въ минувшую навигацію и просилъ принять мры противъ повторенія той же бды въ наступившемъ 1881 году.

‘Въ минувшую навигацію на пространств лишь двухъ каналовъ — Петра I и Александра II — съ 19 іюня по 1 сентября пало 803 тяговыхъ лошадей. И это лишь на двухъ стахъ шестидесяти верстахъ. На этихъ каналахъ и на концахъ Вышневолоцкой и Тихвинской системъ, находящихся въ С.-Петербургской губерніи, сходится боле 15 тысячъ лошадей и боле 50 тысячъ рабочихъ. А извстно, что сибирская язва не брезгуетъ и человческимъ мясомъ.

‘Олонецкій губернаторъ еще подробне описываетъ положеніе судоходства: 404 версты туэромъ, 122 лошадьми, 70 верстъ людской тягой и опять 73 версты лошадьми. И тутъ на разстояніи мене чмъ двухсотъ верстъ въ десять лтъ петербургскаго богатырскаго сна погребено до 6 тысячъ павшаго отъ сибирской язвы скота, а на 70 верстахъ людской тяги, говоря словами губернатора, ‘первобытный способъ тяжелаго труда людей, при самыхъ невыгодныхъ гигіеническихъ условіяхъ климата, одежды и пищи, подвергаютъ путиннаго бурлака болзнямъ — тифу, лихорадк, кровавому поносу и зараженіямъ сифилисомъ’. И такою работой ежегодно занимается до 10 тысячъ душъ.

‘Вытегорское земство прислало въ Петербургъ и свою просьбу.

‘Сибирская язва, — писало земство, — разносится тяговыми лошадьми съ болотистыхъ береговъ р. Шексны по Маріинской систем и тамъ съ особенною силой дйствуетъ въ мстностяхъ конной тяги, преимущественно по р. Ковж, поражая вс окрестныя и вблизи системы лежащія селенія Вытегорскаго узда, ‘нанося великій вредъ крестьянскому хозяйству’. А тяга судовъ людьми, — говоритъ дале земство, — отвлекаетъ значительную часть крестьянъ отъ домашняго хозяйства и полеводства, ‘гибельно дйствуетъ на физическую и нравственную стороны крестьянина, способствуетъ распространенію эпидемическихъ болзней и унижаетъ человческое достоинство’.

‘Обратилось съ такимъ же ходатайствомъ и губернское олонецкое земство. Констатируя т же факты, земство повторяетъ, что народъ перестаетъ заниматься земледліемъ, портится физически и нравственно на великомъ водномъ пути, заработывая въ лто не боле 40 рублей на пару рукъ и оставляя вс эти деньги той паутин шинковъ, кабаковъ, трактировъ, пивныхъ и постоялыхъ дворовъ, которая раскинута широко и свободно повсюду, гд есть усталая рабочая грудь и надорванная рабочая лошадь.

‘Прочелъ ли кто эти скорбныя ходатайства и земствъ, и представителей высшей мстной администраціи, — кто знаетъ это? Но непробудный тринадцатилтній сонъ не прекратился.

‘Стаялъ еще разъ снгъ, еще разъ наполнились смрадною водой, выгнивающей на солнц, неосушенныя болота по сторонамъ бечевниковъ, еще разъ отмерзающіе откосы каналовъ и ркъ выбросили наружу тысячи полузарытыхъ зараженныхъ труповъ, еще разъ поплыли по водамъ сотни вновь падающихъ отъ сибирской язвы лошадей, еще разъ стонетъ бурлацкая грудь подъ тяжестью бичевы, уподобляя себя скоту и по работ, и по воспріимчивости къ зараз сибирской язвой, еще разъ разоренное крестьянское хозяйство по сосдству съ воднымъ путемъ теряетъ послдній скотъ отъ эпизоотіи и свой заработокъ въ кабачной паутин кабачныхъ кулаковъ.

‘Когда же настанетъ конецъ непробудному сну петербургскихъ канцелярій и непосильнымъ жертвамъ населенія нашихъ торговыхъ водныхъ путей?’

Очевидно, — отвтимъ мы, — только тогда, когда не эти канцеляріи будутъ управлять Россіей, когда голосъ земли будетъ свободно и прямо доходить до высшей власти.

В. Г.

‘Русская Мысль’, No 7, 1881

Читайте также: