ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ,
Тревожныя свднія о состояніи крестьянскаго хозяйства.— Необходимость борьбы съ источниками нашихъ бдствій.— Вопросъ о народномъ образованіи.— Отвтъ Новому Времени.
В. Г.
‘Русская Мысль’, No 12, 1881
Внутреннее обозрение — No 12, 1881, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1881
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Хорошій урожай ныншняго года въ черноземной полос Россіи привелъ общество въ оптимистическое настроеніе. Точно гора съ плечъ свалилась. Со свойственнымъ русскому человку благодушіемъ, посл состоянія духа, близкаго къ отчаянію, мы пришли въ по-истин кандидовское настроеніе. Отученные намстниками, волостелями, приказами, воеводами и канцеляріями отъ всякой предусмотрительности, отъ всякой планомрной общественной дятельности, мы совершенно успокоились на ныншнемъ дн, наивно уповая, что и завтрашній день будетъ не хуже. Запасовъ въ знаніи, запасовъ въ имуществ у насъ такъ мало, что каждый годъ благосостояніе и самая жизнь русскаго крестьянина, русскаго рабочаго вообще, можетъ подвергаться и часто подвергается въ дйствительности трудно отвратимой или совсмъ неотвратимой опасности. Налетаетъ саранча, наползаетъ червь,— урожай истребляется, общество приходитъ въ ужасъ, а мужику не хватаетъ куска хлба, въ буквальномъ и страшномъ смысл слова.
Намъ не разъ приходилось высказывать эту не новую мысль, но мы не можемъ не повторить ее и теперь, заключая внутреннее обозрніе Русской Мысли во второй годъ ея существованія. Отъ одного изъ людей, особенно свдущихъ въ вопросахъ народнаго хозяйства, мы получили слдующую статью, которая, по нашему мннію, заслуживаетъ глубокаго вниманія:
‘Въ ныншнемъ году,— пишетъ почтенный авторъ статьи,— на чернозем средней и южной Россіи xлба и травы уродились удовлетворительно, къ сожалнію, того же нельзя сказать о нашемъ уныломъ нечерноземномъ свер. Изъ всхъ губерній этой, и безъ того нехлбородной, полосы, начиная съ Архангельской и кончая Московскою, приносятся нерадостныя всти: рожь родилась посредственно и гораздо хуже прошлогодняго, ячмень и овесъ — плохо, травы же — такъ скудно, какъ никогда: по крайней мр, старожилы не запомнятъ такого неурожая травъ. Мы имли случай убдиться въ этомъ изъ цлой массы писемъ, полученныхъ нами отъ людей, близко стоящихъ къ нужд, осязающихъ, чувствующихъ ее. Нкоторыя изъ этихъ писемъ попали въ печать, но несравненно больше не напечатано: провинція что-то мало надется на силу печатнаго слова, ибо привыкла видть печать безсильною провести въ жизнь самыя элементарныя и очевидныя истины. ‘Ну, напечатаемъ,— думаетъ провинціалъ,— корреспонденцію: тяжело, молъ, живется, а тяжело вотъ отъ того-то и отъ этого. Прочтутъ ее, потолкуютъ о ней денекъ-другой, а тамъ и забудутъ’.
‘По-истин, замчательно спокойно, можно сказать — апатично, наше такъ-называемое интеллигентное общество. Случись неурожай, подобный нашему ныншнему, въ какой-нибудь западно-европейской стран или въ Сверо-Американскахъ Штатахъ, это событіе было бы предметомъ общаго вниманія: правительство, общественныя учрежденія, частныя лица, печать — все занялось бы изученіемъ размровъ, характера, причинъ невзгоды, а въ результат получился бы рядъ цлесообразныхъ и полезныхъ мропріятій. У насъ не то: мы всего больше, повидимому, надемся на канцеляріи, на ихъ отношенія и циркуляры за нумерами въ пять цифръ, и тогда уже, когда канцеляріи окажутся безсильными, когда бдствіе достигнетъ громадныхъ размровъ, прибгаемъ къ содйствію общества. Да и это длаемъ какъ-то нехотя, съ оглядкой, съ боязнью: какъ бы и въ самомъ дл не услышать правду.
‘Какъ, однако, мы ни апатичны, какъ ни уврены въ томъ, что все идетъ къ лучшему въ нашемъ лучшемъ изъ міровъ, все же не можемъ оставаться совершенно глухими къ скорбнымъ голосамъ, доходящимъ до насъ изъ провинціи. Послушаемте, что пишутъ изъ Тверской губерніи о результатахъ ныншняго хозяйственнаго года для крестьянъ и для частныхъ владльцевъ. Пишутъ люди, довольно хорошо знакомые съ экономическими условіями Тверской губерніи: ‘Главнйшая бда у насъ,— говоритъ одинъ изъ корреспондентовъ,— это недостатокъ кормовыхъ средствъ, особенно сна. Сна мало всюду въ Тверской губерніи, но наиболе пострадали отъ неурожая травъ открытыя, безлсныя мстности’. Другой корреспондентъ, съ сверо-востока Весьегонскаго узда, пишетъ: ‘Въ общемъ можно считать, что въ ныншнемъ году поставлено у насъ сна на заливныхъ лугахъ на треть меньше нормальнаго, въ поляхъ же и пустошахъ — не боле половины, да и въ томъ очень много гнилья. Многіе крестьяне совсмъ сгноили сно, которое такъ и осталось неубраннымъ. Причина та, что съ 20-го іюля но 23-е августа у насъ ежедневно лили дожди, а нынче, какъ на зло, крестьяне стали косить луга поздно, всё ростили траву: ‘Чего косить-то? Травы вытереть нечмъ’. Травы и яровые хлба дурно уродились отъ того, что весенніе холода долго не давали хода ни трав, ни овсу, а тутъ пошли жары, началась засуха: траву и свернуло, да и овесъ тоже вышелъ очень малъ, ненажинистъ и неумолотенъ. Никто изъ крестьянъ въ нашей мстности не ожидаетъ даже и самъ-другъ овса’ {Это говорится о сверо-восточной части Весьегонскаго узда, въ цлой губерніи средній урожай овса санъ 3, ныншній же — самъ 2 1/2, при посв 3 четвертей на десятину.}. Рожь уродилась хоть и умолотна, но рдка, такъ что урожай ржи можетъ считаться лишь посредственнымъ, а не хорошимъ. Кром того, у насъ нынче появился червь и у большинства полъ много озими: въ нкоторыхъ деревняхъ — на половину, мстами же (особливо тамъ, гд пораньше сяли) ‘на-очистку’, такъ что многіе пересвали озимь, чмъ уменьшили и безъ того незначительный свой запасъ ржи {Всего опустошительне работалъ червь въ восточной и сверной частяхъ губерніи.}. Да и вообще у насъ крестьяне на рожь, для уплаты податей, не разсчитываютъ: изъ нихъ рдко кому не приходится покупать рожь для прокормленія своей семьи, остаются, стало-быть, овесъ да скотъ. Овесъ, вслдствіе неурожая, крестьяне стараются приберечь на смена, а скотъ, въ виду скуднаго сбора сна и при необходимости уплатить подати, крестьяне начали продавать съ усердіемъ, достойнымъ лучшей участи. Но такъ какъ охотниковъ продать скотъ и уплатить подати оказалось слишкомъ много, то цна на мясо опустилась безобразно низко: мясники покупаютъ скотъ съ разсчетомъ, чтобы мясо имъ не обходилось дороже рубля за пудъ, и то хорошее, а плохаго мяса барышники совсмъ не покупаютъ. Тощую скотину крестьяне сами колютъ и сами везутъ на базаръ, гд еще боле сбиваютъ цну. На многихъ рынкахъ въ начал осени цна говядин доходила до 80 коп. пудъ, въ то время, когда на тхъ же рынкахъ ржаная мука продавалась по 1 руб. 50 коп. пудъ. Корова, за которую еще лтомъ давали 25 руб, идетъ теперь за 12 руб, которая поменьше — за 9 р. Овецъ нкоторые крестьяне закололи всхъ: ‘корень вывели’, у большинства осталось овецъ не больше трети противъ прошлогодняго количества. Лошадей постарше отдаютъ ‘на кожу’, т. е. за ту цну, какую дадутъ за кожу. Извстны случаи, когда крестьяне отдавали лошадей даромъ: ‘бери, кто хочетъ, работай хоть пять годовъ, а когда лошадь околетъ, отдай кожу назадъ’. И это не только ужь совсмъ старыя лошади, а и такія, которыя года три-четыре могутъ работать. Много продаютъ и нестарыхъ лошадей совершенно за безцнокъ, только бы не кормить дома, такъ какъ цна на сно достигла небывалой высоты: 40 коп. пудъ, и это въ самыхъ глухихъ, далекихъ отъ рынковъ и обильныхъ пустошами мстностяхъ, въ мстахъ же побойче и побдне снокосами — доходитъ она до 50 коп. за пудъ и выше. Таковы цны на сно осенью: до чего же он должны дойти весною? Размры крестьянской нужды, заставляющей крестьянъ продавать такъ много скота,— опредлить трудно, тмъ боле, что продажа еще не прекратилась: гурты несчастныхъ крестьянскихъ коровенокъ продолжаютъ проходить къ мясникамъ подъ ножъ. Однако и теперь уже можно сказать, что коровъ убыло на треть, нетелей и телятъ — больше чмъ на половину, овецъ — на половину. Коней также поубавилось: трудно сказать — сколько, но во всякомъ случа не мене десятой доли.
‘И все это оказывается не въ одной какой-либо небольшой мстности Тверской губерніи, а повсемстно. Нужда наступила тяжелая и между различными полосами губерніи разница только та, что въ однхъ нужда эта переносится съ меньшимъ (благодаря промысловымъ заработкамъ), а въ другихъ — съ большимъ горемъ. Климатическія условія въ различнымъ мстностяхъ губерніи мало между собою разнятся, весенніе холода всюду дали себя почувствовать, недостатокъ кормовыхъ средствъ всюду небывалый.
‘Въ результат климатическихъ и хозяйственныхъ невзгодъ ныншняго года неизбжны:
1. Страшная у крестьянъ и у прочихъ хозяевъ убыль удобренія, которымъ губернія ъ безъ того не богата.
2. Истощеніе земли, упадокъ полеводства и оскудніе хлбныхъ урожаевъ на нсколько лтъ.
3. Уменьшеніе, вслдствіе убыли лошадей, работоспособности нашихъ деревень (меньше напашутъ, меньше хлба насютъ, больше крестьянскихъ полосокъ кустомъ заростетъ).
4. Усиленное предложеніе рукъ на всевозможныхъ промысловыхъ заработкахъ, отчего неминуемо должна понизиться заработная плата.
5. Замедленіе (вслдствіе недостатка питанія) естественной прибыли населенія въ цлой губерніи и вымираніе его во многихъ, наиболе тощихъ, ея мстностяхъ.
6. Уменьшеніе платежныхъ средствъ податнаго населеніе и возрастаніе всевозможныхъ податныхъ недоимокъ.
‘Такой-то годъ наступилъ теперь для Тверской губерніи, а вмст съ нею, какъ извстно, и для многихъ другихъ мстностей сверной, нечерноземной полосы [Россіи. Но спрашивается: что можетъ сдлать для уменьшенія народной нужды и для предотвращенія ея тяжкихъ послдствій земство, даже при самыхъ лучшихъ намреніяхъ?
‘Если принять, что сна уродилось только на одну треть противъ средняго урожая (мстные жители считаютъ ‘недородъ’ боле значительнымъ), то и въ такомъ случа недостаетъ 20 милліоновъ пудовъ сна, стоимость которыхъ даже теперь, въ начал зимы, простирается до восьми милліоновъ рублей. Недочетъ въ овс, если вмсто трехъ зеренъ онъ даетъ только два съ половиною, простирается до половины милліона четвертей, что стоитъ до двухъ милліоновъ рублей. Такимъ образомъ если даже не считать того, что губернія потеряла на сокращеніи своего скотоводства и на уменьшеніи удобренія, если ограничиться только оцнкою недорода кормовыхъ травъ противъ нормы, то и въ такомъ случа дефицитъ ныншняго хозяйственнаго года для губерніи, насчитывающей въ себ до 300.000 семействъ, съ 1 1/2 милліономъ наличныхъ душъ, простирается до десяти милліоновъ рублей. Если даже оцнивать кормовыя средства, сно, не ныншнею, а среднею цною, то и въ такомъ случа мы не выйдемъ изъ шести милліоновъ рублей. Но эта послдняя, цифра несравненно ниже дйствительной, такъ какъ хозяева, желающіе не уменьшать своихъ стадъ, покупаютъ теперь сно по высокимъ, ныншнимъ, а не по среднимъ цнамъ.
‘Въ случаяхъ неурожая земство приходитъ на помощь къ населенію съ своими ‘продовольственными капиталами’. Но неурожаи недавняго времени значительно поубавили земскій продовольственный капиталъ: такъ въ Тверской губерніи изъ полумилліона рублей его осталось уже всего около 400.000. Что же касается государственнаго продовольственнаго капитала, то посл прошлогоднихъ сельскохозяйственныхъ невзгодъ на юг едва ли и на всю-то Россію осталось его боле пяти милліоновъ рублей. Съ такими запасами не легко было бы, при всемъ добромъ желаніи, остановить страшное избіеніе скота, такъ обездолившее многія хозяйства въ нечерноземныхъ губерніяхъ Россіи. Населенію все это хорошо извстно, а потому оно и не ожидаетъ помощи извн, а, скрпя сердце, совершаетъ распродажу, или же прямо избіеніе — гд трети, а гд и половины своего наличнаго скота. Эта операція, какъ выше сказано, еще не кончилась, но уже приходитъ къ концу, а къ новому году можно ждать и равновсія между наличностію скота и запасами корма.
‘Но неужели государство безсильно оказать населенію существенную помощь въ постигшемъ его бдствіи? Неужели такъ-таки ничего и нельзя сдлать?
‘Государство озабочено: оно собираетъ отъ губернаторовъ свднія о размрахъ нужды, дно учредило коммиссію для выработки мръ противъ дороговизны сна, оно проектируетъ уменьшить, оказавшійся непомрно высокимъ, желзнодорожный тарифъ на перевозку сна, оно общаетъ предоставить интендантскіе снные прессы въ распоряженіе земствъ при прессованіи сна, предназначаемаго къ перевозк изъ плодородныхъ губерній въ сверныя. Благія начинанія, полезныя мропріятія! Но ихъ далеко еще не достаточно, чтобы замтнымъ образомъ улучшить положеніе длъ. Во-первыхъ, сно вздорожало уже и въ плодородныхъ замосковныхъ губерніяхъ, съ перевозкою же, даже при низкомъ тариф, оно будетъ обходиться все еще довольно дорого. Во-вторыхъ, покупательныя средства населенія мстностей, пострадавшихъ отъ неурожая травъ, не въ такомъ положеніи, чтобы поддерживать свое скотоводство покупкою сна по двойнымъ и тройнымъ цнамъ. Гораздо проще и короче: совершить избіеніе лишняго скота, что и длается.
‘Но если государство, при наличныхъ продовольственныхъ запасахъ, не въ состояніи ослабить бдственныя послдствія ныншней безкормицы, то едва ли оно безсильно предупреждать подобныя бдствія. Намъ думается, что есть полная возможность плодотворно дйствовать въ этомъ направленіи, тмъ боле, что причины интенсивности бдствій, подобныхъ ныншнему, ясны, какъ Божій день.
‘Въ самомъ дл, отчего такъ чувствительно для населенія, наприм.. Тверской губерніи ныншняя безкормица?— Оттого, конечно, что, во-первыхъ, не было раньше сдлано запасовъ, оттого, что сельскохозяйственная культура низка, оттого, что мало знаній, мало умнья беречь, лелять землю, усиливать ея производительность. Вслдствіе нашей низкой сельскохозяйственной культуры, скотъ у нашего крестьянства всегда живетъ впроголодь, кормовыхъ средствъ всегда въ обрзъ, потому-то неурожай травъ, подобный ныншнему, и составляетъ такое страшное бдствіе. Тамъ, гд земля лучше обрабатывается, бдствіе несравненно слабе, такъ какъ недостатокъ сна въ значительной степени восполняется хорошо уродившимися озимымъ и яровымъ хлбомъ.
‘Итакъ, необходимо принимать мры къ подъему сельскохозяйственной культуры, необходимо улучшить условія нашего сельскаго хозяйства. Улучшенія могутъ быть произведены двоякимъ путемъ: или устраненіемъ причинъ, задерживающихъ успхи сельскаго хозяйства, или же распространеніемъ и развитіемъ сельскохозяйственныхъ знаній. Къ сожалнію, въ томъ и другомъ направленіяхъ еще мало у насъ сдлано, хотя кое-что уже намчено.
Государство давно уже убдилось, что однимъ изъ сильнйшихъ тормозовъ нашему земледлію является обложеніе земли повинностями, превышающими въ нечерноземной полос чистый земельный доходъ. Нельзя поэтому не сочувствовать предпринятому правительствомъ пересмотру выкупныхъ платежей и проектируемому пониженію ихъ. Но это только начало земледльческихъ улучшеній. При тщательномъ пересмотр государственнаго бюджета окажутся, конечно, возможными и другія облегченія въ повинностяхъ’.
Авторъ статьи говоритъ въ заключеніе, что довольно заботиться только о вещахъ, пора позаботиться и о самомъ человк. И дйствительно, безъ предусмотрительности, основанной на знаніи, безъ энергичнаго труда, привычка къ которому развивается при свобод личности, при законномъ обезпеченіи этой свободы никакія улучшенія сельской ‘культуры’ не пойдутъ въ прокъ народу. Только пытливая мысль и крпкая воля повернутъ Россію на столбовую дорогу, которая ведетъ къ равномрному распространенію благосостоянія. За неотложною борьбой съ кузькою, съ гессенскою мухою, съ голодомъ и повальными болзнями, нельзя забывать, что наше величайшее горе заключается въ нашемъ, невжеств, что наше спасеніе заключается въ осмысленномъ труд. Когда образованіе проникаетъ въ самые глухіе закоулки Россіи, когда воспитательная задача школы будетъ закончена облагороживающимъ вліяніемъ соотвтствующихъ учрежденій,— русскому крестьянину не будетъ страшна никакая муха, никакой червь. Наше земство, усиліями котораго создана начальная народная школа, должно удесятерить эти усилія, чтобъ училище стало доступно всмъ крестьянскимъ дтямъ. Въ этомъ отношеніи, конечно, наибольшая отвтственность лежитъ на высшемъ правительств, ибо въ его рукахъ скопляются громадные платежи, сравнительно съ которыми земскіе сборы являются незначительною суммою. По этому поводу мы считаемъ умстнымъ снова возвратиться къ вопросу о настоятельной необходимости не только содйствовать развитію начальной народной школы (противъ чего не осмливаются возставать наши самобытные фарисеи), но и приложить не И старанія, не жалть расходовъ на среднее и высшее образованіе. Безъ правильной постановки и широкаго распространенія гимназій и университетовъ немыслима и хорошая начальная школа. Собственный историческій опытъ долженъ бы былъ научить насъ, что народное образованіе, дйствительное просвщеніе массы населенія немыслимо безъ высшихъ учебныхъ заведеній. ‘До XVII вка,— говоритъ профессоръ Владимірскій-Будановъ,— въ Московской Руси сохранилась элементарная школа (и только она), причемъ элементарное образованіе, благодаря отсутствію средняго и высшаго, понизилось до сообщенія безжизненной грамотности, и при томъ неполной и неточной. Высокая цль всякаго образованія — возбужденіе умственнаго и нравственнаго развитія — забывалась’ {Русскія Вдомости, No 301.}. Защитники нашей самобытности, отожествляемой съ косностью, или по недомыслію, или по затаенному разсчету, громятъ университеты, требуютъ, чтобы бдный человкъ туда не шелъ, а учился бы длу, въ профессіональной школ. Любопытно, что такое требованіе выставлялъ Петръ Великій, и это составляетъ важнйшій недостатокъ его педагогической системы. Московская Русь, наоборотъ, не знала и не желала инаго образованія, кром всеобщаго и для всхъ одинаковаго. Мы далеки, конечно, отъ мысли восхищаться школьными программами XVI и XVII столтій, но не можемъ не признать правильности основнаго начала до-петровскаго образованія. Спеціальныя училища необходимы, потому что необходимы инженеры, техники, моряки, но не мене, надо думать, важенъ ч,, котораго создаютъ не профессіональныя свднія, а общее образованіе.
Къ сожалнію, расходы государства на народное просвщеніе увеличиваются у насъ вообще очень медленно, а на будущій годъ это увеличеніе предположено въ совершенно ничтожныхъ размрахъ. Вс расходы министерства народнаго просвщенія исчислены по смт 1882 года въ 17.917.670 рублей. Въ прошломъ году было ассигновано на 534.800 рублей мене. Но это увеличеніе расходовъ произошло, главнымъ образомъ, отъ передачи въ вдомство народнаго просвщенія учебныхъ заведеній, бывшихъ подвдомственными министру финансовъ, какъ-то: технологическаго института и друг., причемъ слдующій на содержаніе этихъ заведеній кредитъ иметъ быть исключенъ изъ смты министерства финансовъ и перенесенъ въ смту народнаго просвщенія {‘Государство и народное образованіе въ Россіи’, стр. 50.}. Дйствительное же увеличеніе по новой смт равняется 111.271 р. Надобно замтить, что издержки государства на народныя училища даже уменьшились, сойдя съ 1.689.358 рублей (въ 1881 году) на 1.685.997 рублей (въ 1882 году).
Между тмъ населеніе увеличивается и потребность въ образованіи растетъ. Учебныя заведенія, среднія и высшія, отказываютъ въ пріем, по недостатку мста, ибо стны перестали раздвигаться. Мы продолжаемъ думать, что увеличеніе бюджета министерства народнаго просвщенія на десять, двадцать, тридцать и боле (pium desiderium!) милліоновъ рублей было бы самымъ производительнымъ государственнымъ расходомъ, самою мудрою экономіей. Конечно, большая часть этихъ милліоновъ должна была бы пойти на элементарную народную школу, но одинъ или два милліона рублей, прибавленныхъ къ скуднымъ средствамъ университетовъ и среднеучебныхъ заведеній, принесли бы неисчислимую пользу. Посмотрите, напримръ, на Московскій университетъ, загляните въ помщенія его музеевъ, его библіотекъ, въ мрачныя и грязныя комнаты правленія, пройдитесь по тмъ жилымъ помщеніямъ, которыя находятся въ верхнемъ ярус стараго университетскаго зданія — и вы вынесете тяжелое, скорбное чувство. При саномъ бгломъ осмотр подобнаго рода не трудно убдиться, что университетъ не въ авантаж обртается.
Университетская молодежь принадлежитъ большею частію къ недостаточнымъ или совсмъ бднымъ семьямъ. Нердко въ университетъ является круглый сирота, безъ знакомства, безъ денегъ. Какъ бы, казалось, государству и обществу не придти на помощь къ молодому человку, не дать ему возможности получить высшее образованіе? Но это не въ мод теперь. На дипломы и людей школьной (университетской) науки воздвигнуто гоненіе, какъ будто и въ самомъ дл дипломъ является несправедливою льготою, предоставляя право быть учителемъ, врачомъ, адвокатомъ. Всякому извстно кром того, что это право бываетъ очень часто nudum jus, и человку, получившему университетское образованіе, приходится долгое время съ трудомъ перебиваться, хлопотать о самомъ существованіи, даже голодать.
Современныя Извѣ,стія недавно сообщили слдующія весьма интересныя данныя: ’31-го октября намъ пришлось присутствовать на десятилтнемъ юбиле одного изъ кандидатовъ на судебныя должности округа московской судебной палаты. Ждать десять лтъ должности судебнаго слдователя — и это тогда, когда должности эти замщены лицами не только не получившими юридическаго образованія, но даже такими, которыя окончили курсъ наукъ (?) въ уздномъ училищ (это — фактъ, и за примромъ ходить не далеко: въ Москв есть одинъ судебный слдователь, утвержденный, получившій образованіе въ уздномъ училищ),— а между тмъ при суд и прокурор по шести лтъ кандидатствуютъ настоящіе юристы, имющіе ученую степень кандидата правъ. Но почему же первые благоденствуютъ, а вторые только чаютъ движенія воды?— Да потому, что эти воспитанники уздныхъ училищъ хотя и не получили юридическаго образованія, но на служб пріобрли познанія по судебной части. На это возразятъ, что, вдь, и кандидаты правъ могли пріобрсти практическій навыкъ въ теченіе узаконеннаго четырехлтнято искуса въ чин кандидата на судебныя должности, да еще гораздо основательне и осмысленне, чмъ юристы-ремесленники. А между тмъ послдній пользуется преимуществами предъ первыми. Достаточно заглянуть въ послужные списки нашихъ судебныхъ дятелей, и вы увидите поразительныя вещи: изъ 909 судебныхъ слдователей 180 не получили юридическаго образованія, причемъ 84 изъ нихъ окончили курсъ въ среднихъ и 33 въ низшихъ учебныхъ заведеніяхъ, изъ общаго числа товарищей прокуроровъ 6 8/39 проц., не юристы: изъ нихъ 13 лицъ получили образованіе въ среднихъ и 4 въ низшихъ учебныхъ заведеніяхъ, изъ 60 прокуроровъ 4 воспитанника среднихъ и 1 низшаго учебныхъ заведеній. Чмъ же можно объяснить то, что такія должности, вопреки 202 ст. Учр. суд. уст, замщены не только не юристами, но даже лицами, не получившими высшаго образованія? Ужь никакъ не недостаткомъ образованныхъ юристовъ, потому что значительное число ихъ состоитъ кандидатами на судебныя должности при окружныхъ судахъ и судебныхъ палатахъ, а совсмъ другими соображеніями, а именно: всесильною протекшей въ передней, предъ которою оказывается безсильнымъ и самый законъ’.
Ежегодно изъ университетовъ выбрасывается нуждою большее или меньшее, во всякомъ случа значительное, число людей, которые стремились къ высшему образованію. Таврида справедливо замчаетъ: ‘Наша сила расплывается, расходуется, не успвъ еще получить опредленной формы, погибаетъ и все то, что было затрачено обществомъ на подготовленіе этихъ злосчастныхъ работниковъ’. А между тмъ мы такъ бдны образованными людьми, что не только не благоразумно, но и въ высшей степени опасно не принимать самыхъ ршительныхъ мръ къ развитію у насъ просвщенія.
Повторяемъ: высшее (слдовательно и среднее) образованіе необходимо для народа, взятаго въ цломъ, а не для буржуазіи. Нсколько милліоновъ рублей, издержанныхъ на университеты и гимназіи, будутъ производительнымъ, весьма производительнымъ расходомъ, въ какомъ угодно смысл слова.
Въ великой работ обновленія, которая предстоитъ Россіи, образованнымъ людямъ выпадаетъ великая задача, которая становится особенно трудне, вслдствіе малочисленности этихъ образованныхъ людей.
По этому поводу мы считаемъ необходимымъ отвтить на нсколько статей Новаго Времени, въ которыхъ подробному разбору и осужденію подвергались многія мысли внутренняго обозрвателя Русской Мысли.
Въ стать ‘Интеллигенція и ея защитники’, помщенной въ No 2057 Новаго Времени, г. П. О. представляетъ мн не мало упрековъ, которые я не могу признать справедливыми. По мннію почтеннаго автора статьи, ‘русскій народъ ставится (мною) на одну доску съ обезьяной и пустымъ болтуномъ, отличаясь отъ нихъ, можетъ-быть, лишь нсколько большею самостоятельностью въ переработк чужаго!… Почетную же роль среди другихъ народовъ предоставляетъ г. Гольцевъ русскому народу!…’
Признаюсь, эта выходка г. П. О. сильно раздражила меня. Извстно, что гнвъ доказываетъ неправоту только Юпитера, мое же раздраженіе вызывалось достаточною причиною. По я буду отвчать г. П. О. совершенно спокойно, имя въ виду разъясненіе того неправильнаго пріема, которымъ онъ достигъ вышеприведеннаго умозаключенія.
На чемъ основывается авторъ статьи Новаго Времени, приписывая мн нелпую мысль? На слдующихъ словахъ ноябрскаго внутренняго обозрнія Русской Мысли: ‘Именно тогда и можетъ обнаружить историческій народъ всю свою духовную мощь, когда онъ усвоитъ себ общія основы правильной государственной‘. Эти слова вызвали слдующія замчанія со стороны г. П. О.: ‘Вдь если русскій народъ самобытенъ, если уже отличается ‘духовною мощью’ и если притомъ ему несомннно предстоитъ ‘великое историческое будущее’ (а это означаетъ, что есть и прошедшее, и настоящее, иначе на основаніи чего же можетъ возникнуть мысль о ‘величіи будущаго?’), то, очевидно, должны уже быть и ‘общія основы правильной государственной жизни, можетъ-быть, по разнымъ причинамъ еще не получившія среди него права гражданства, еще не осуществленныя, но тмъ не мене уже существующія въ непосредственномъ сознаніи народа, сказывающіяся въ заявленныхъ народомъ стремленіяхъ и симпатіяхъ. Слдовательно усвоятъ народу ‘общія основы’ нечего: он уже и есть у него, онъ лишь ждетъ-недождется ихъ осуществленія. Затмъ, неужели ‘духовная мощь’ и ‘самобытность’ народа ‘именно тогда’ только и могутъ обнаружиться, когда усвоятся основы правильной государственной жизни? А до тхъ поръ онъ, слдовательно, ничмъ и не можетъ проявить своей духовной самобытности? Что въ хаос общественныхъ и государственныхъ отношеній самыя исполинскія силы народа могутъ истощаться и заглохнуть безплодно, въ этомъ врядъ ли можно сомнваться. Но изъ этого еще не слдуетъ, чтобы великій историческій народъ и до выработки правильной государственной жизни ничмъ не обнаружилъ своей нравственной и умственной физіономіи’. Прежде всего обращу вниманіе г. П. О. на то, что онъ напрасно доказываетъ очевидную, нигд мною не отрицаемую истину. Кто же, въ самомъ дл, сомнвается, что великій историческій народъ выражаетъ чмъ-либо свою нравственную и умственную физіономію до выработки правильной государственной жизни? Я утверждалъ (и утверждаю), что вся духовная мощь народа можетъ обнаружиться лишь посл того, какъ общія основы государственной жизни будутъ выработаны народомъ. Покуда эти основы остаются неосуществленными, въ непосредственномъ только сознаніи, какъ выражается г. П. О., до тхъ поръ общественная жизнь течетъ неправильно. Задолго до паденія крпостнаго права и въ непосредственномъ сознаніи народа, и среди лучшей части образованнаго общества — рабство было осуждено безвозвратно. Но къ чему велъ этотъ нравственный приговоръ? Ясно, что къ усвоенію и осуществленію одной изъ общихъ основъ правильной государственной жизни.
Быть-можетъ я не врно понимаю г. П. О., быть-можетъ съ нимъ случилось то же, что, по его мннію, случилось со мною, и ‘выше приведенная фраза его просто лишь неудачно выражена’. Но фраза эта подаетъ поводъ къ недоразумнію. Г. П. О. говоритъ, что усвоятъ народу общія основы нечего: он уже есть у него, онъ лишь ждетъ—не дождется ихъ осуществленія. Стало-быть историческаго развитія этихъ основъ почтенный авторъ статьи Новаго Времени не признаетъ? Неужели онъ отрицаетъ, что основы классическаго міра, основы феодальнаго строя и основы XII столтія одн и т же? И если народомъ заявлены стремленія и симпатіи, то какая же темная сила мшаетъ ихъ осуществленію?
Духовная жизнь народа, конечно, обнаруживается и при неправильныхъ формахъ общественнаго строя. Пушкинъ родился и умеръ при крпостномъ прав, Шевченко былъ рабомъ. Но для меня достаточно признанія г. П. О., ‘что въ хаос общественныхъ и государственныхъ отношеній самыя исполинскія силы народа могутъ истощиться и заглохнуть безплодно, въ этомъ врядъ ли можно сомнваться’. Невозможно сомнваться, по нашему мннію.
Черезъ нсколько строкъ г. П. О. приводитъ новую выдержку изъ моего ноябрскаго обозрнія: ‘Только непрерывно усвояя себ все лучшее, достигнутое другими народами, и переработывая его самостоятельно, можно не отстать отъ историческаго движенія, не потерять значеніе въ міровомъ развитіи’. Приводя эти слова, г. П. О. не безъ горячности восклицаетъ: ‘Вотъ она гд разгадка фразы о ‘превосходств европейской цивилизаціи надъ нашимъ общественнымъ развитіемъ’, а также разгара и того, что слдуетъ понимать подъ ‘усвоеніемъ общихъ основъ правильной государственной жизни’… Оказывается, что русскій народъ, съ своею ‘духовною мощью’, съ своимъ ‘великимъ историческимъ будущимъ’, съ своею ‘самобытностью’, чтобы ‘не потерять значенія въ міровомъ развитіи’, долженъ ‘только непрерывно усвоять себ все лучшее, достигнутое другими народами’, быть постояннымъ переимщикомъ чужаго, ‘непрерывно’ находиться въ зависимости отъ духовнаго богатства другихъ народовъ!… Но въ чемъ же тогда можетъ проявиться его самобытность? Неужели только въ томъ, что онъ ‘самостоятельно’ будетъ переработывать чужое? Но вдь и обезьяна продлываетъ замченное ею непремнно по-своему, непремнно не такъ, какъ длалъ тотъ, отъ кого она заимствовала, т. е. до нкоторой степени ‘самостоятельно’.
Упомянутая мною горячность помшала почтенному автору статьи объ интеллигенціи и ея защитникахъ повременить приговоромъ до прочтенія слдующихъ строкъ, на той же страниц ноябрскаго обозрнія: ‘Въ настоящее время отношеніе русской интеллигенціи въ западной Европ сильно измнилось. Математическія и естественныя науки получили у насъ довольно значительное развитіе, и, вмсто подчиненія Европ, мы оказываемъ ей уже замтное содйствіе, обнаруживаемъ дйствительную самостоятельность въ нкоторыхъ областяхъ духовной жизни’.
Изъ сопоставленія этого мста съ тою выдержкою, которая приведена г. П. О., ясно, что, по мннію внутренняго обозрнія,
усвоеніемъ и самостоятельною переработкою чужаго не исчерпывается самобытность русскаго народа. Музыка Глинки глубоко-національна, но Глинка потому и геній, что усвоилъ себ общія основы музыкальнаго творчества, сочетавши ихъ съ народными особенностями этого творчества.
Черезъ нсколько десятковъ строкъ г. П. О. вновь приводитъ выдержку изъ моего обозрнія и длаетъ изъ этой выдержки такое употребленіе, что я опять прихожу въ недоумніе. За моими словами (‘слабая числомъ и воспитавшаяся въ западно-европейской философіи и искусств, русская интеллигенція подчинилась этой наук, философіи и искусству’) слдуетъ неожиданный для меня выводъ: ‘Отсюда уже понятію, что власть, руководимая интеллигенціей, всегда съуметъ опредлить, что именно лучшее въ европейской цивилизаціи и что, слдовательно, должно быть непремнно усвоено русскимъ народомъ, чтобъ онъ не потерялъ значенія въ міровомъ развитіи’.
Иронія г. П. О. получаетъ какъ будто основаніе только потому, что изъ моего обозрнія пропущены строки, прямо слдующія за приведенной въ Новомъ Времени выдержкою: ‘Кто споритъ, въ подобномъ подчиненія было не мало смтнаго и кое-что вредное’, и т. д.
Въ заключеніе своей статьи г. П. О. говоритъ: ‘Понимаете теперь, читатель, къ чему вели вс эти фразы о самобытности, духовной мощи русскаго народа и пр.?— Тутъ, очевидно, въ милліонный разъ повторялась басня о ворон и лисиц. Послдняя имла въ виду получить сыръ, ну, а у нашихъ интеллигентовъ въ виду нчто посущественне: это — право явиться въ роли руководителя народа и создать для него такія правовыя отношенія, которыя интеллигенція находитъ наилучшими, и притонъ не иначе, какъ съ гарантіями ихъ прочности’.
Я понимаю, что можно оспаривать, дйствительно ли хорошо то, что образованные люди находятъ наилучшимъ, но почему это г. П. О. такъ не нравятся гарантіи? Что можетъ быть естественне и законне стремленія обезпечить какое-либо дорогое право, охранить его отъ разнообразныхъ случайностей? Конечно, не все можно защитить такимъ образомъ, но что возможно защитить, то и должно. Еслибы помщикъ отпустилъ крпостнаго только на слово, еслибъ у крестьянина не было въ рукахъ документа, которымъ обезпечивалась его свобода отъ каприза и самодурства помщика, былъ ли бы получившій вольную спокоенъ и дйствительно свободенъ? Еслибы крестьянинъ, который пріобрлъ въ собственность клочокъ земли, не имлъ купчей крпости и возможности, въ случа надобности, обратиться для поддержки своего права въ судъ, неужели его положеніе г. П. О. призналъ бы нормальнымъ?
Возставать противъ гарантій можно только по недоразумнію, потому что въ нихъ заключается одно изъ неисчислимыхъ благодяній общежитія. Спорить, повторяю, можно лишь о томъ, дйствительно ли хорошо, дйствительно ли необходимо для народнаго благосостоянія то, къ чему стремится все большее и большее число русскихъ образованныхъ людей?
Нкоторыя повременныя изданія отрицаютъ это. По ихъ мннію, какъ и по мннію г. П. О., либералы, лже либералы, интеллигенція и т. д. имютъ далеко не безкорыстное по отношенію къ народу намреніе, разсчитывая разыграть роль лисицы и похитить у вороны кусочекъ сыру. Что-жь это за сыръ? Уму непостижимо. Ограбить народъ хотятъ либералы? Лишить его правъ? Какихъ именно? Сковать самостоятельное умственное развитіе и отнять свободу совсти?… Но вдь этой свободы не предоставляютъ русскому народу законы Россійской имперіи. Либерала горячо желаютъ этой свободы, но тутъ мн вспоминается, что г. П. О. не вритъ въ искренность нашихъ заявленій, которыя кажутся ему ловкимъ маневромъ со стороны либераловъ. Онъ полагаетъ, что послдніе боятся раздражать общество слишкомъ небрежными отзывами о народ (какое это общество? Разв консерваторы и либералы — не общество? Или оно существуетъ отдльно отъ нихъ?). У г. П. О. встрчается, впрочемъ, знаменательная оговорка: ‘Да даже, пожалуй, и искренно вруя въ добродтели его, въ то же время будучи искренно убждены, что эти добродтели прахомъ пропадутъ безъ великодушнаго покровительства интеллигенціи, нкоторые изъ послдней, и въ числ ихъ г. Гольцевъ, употребляютъ въ своихъ разсужденіяхъ слдующій пріемъ. Сначала воспвается самобытность русскаго народа, поется дифирамбъ его ‘духовной мощи’, предрекается ему ‘великое историческое будущее’ и пр, и пр.,— однимъ словомъ, приписываются ему всевозможныя добродтели, но только не теперь,— теперь онъ ‘въ ужасающемъ невжеств’, теперь ‘съ національными недостатками русскаго человка нельзя примириться, бороться съ ними лежитъ на обязанности каждаго публициста и каждаго образованнаго человка’ и пр.,— а въ будущемъ, когда ‘интеллигенція, воспитанная въ западно-европейской наук, философіи и искусств’, перенесетъ къ нему ‘все лучшее, достигнутое другими народами’, и выработаетъ для него ‘общія основы правильной государственной жизни’. Только тогда и могутъ ‘развернуться его силы, вполн обнаружиться его самобытность’. А до тхъ поръ ему нечего и мечтать о какой-то тамъ самобытности… Представляя массу, погруженную ‘въ горькую нужду и ужасающее невжество, онъ совсмъ погибнетъ, если интеллигентные классы не подадутъ ему руку помощи и не возьмутъ подъ свою просвщенную опеку…’
Если изъ этихъ соображеній г. П. О. исключить т неправильности, на которыя мы уже указали, то иронически нарисованная имъ картина будетъ, по нашему мннію, дйствительно не далека отъ истины. Русскому народу дйствительно грозитъ страшная опасность отъ невжественности массы населенія, отъ глубокаго хозяйственнаго разстройства этой массы. Мы не станемъ спорить съ г. П. О., уважаемъ ли мы великія достоинства русскаго народа, искренне ли мы любимъ его, будучи твердо убждены, что это признаетъ за нами каждый безпристрастный человкъ. Въ другой стать Новаго Времени, также противъ насъ направленной: ‘Слова и факты’, г. П. О. говоритъ, что у нашихъ либераловъ только демократическія слова, что они, въ большинств, принадлежатъ къ праздно-болтающимъ. Проврки справедливости этого ршительнаго приговора, съ цифрами въ рукахъ, сдлать я былъ бы, конечно, не въ состояніи, но я не принимаю спора на этой почв. Заподозривать направо и налво, везд видть лицемріе и разсчетъ — я отказываюсь и охотно признаю, что у самого г. П. О. и его товарищей по Новому Времени нтъ никакого лукавства, никакихъ заднихъ мыслей. Вмст съ тмъ я не внесу разумнаго, сколько-нибудь правдоподобнаго основанія для утвержденія неискренности либераловъ. Больше ли въ сред ихъ честныхъ и стойкихъ людей, чмъ въ лагер охранителей, этого ни г. П. О., ни я знать не можемъ. Сопоставляя вс извстныя мн данныя, я прихожу къ заключенію, что большинство нашихъ повременныхъ изданій, отражающихъ стремленія и симпатіи образованнаго общества, отличается ярко-демократическимъ характеромъ. Газеты и журналы, если исключить нсколько охранительныхъ изданій, вдь никому не навязываются, а выбираются добровольно читателемъ. Стало-быть печать, даже въ томъ положеніи, въ которомъ она находится въ Россіи, служитъ показателемъ общественнаго настроенія. Либеральныя газеты праздно болтаютъ,— восклицаютъ нкоторые:— это не факты, а слова. Но вдь журналиста и нельзя принуждать къ какому-либо дйствію, ибо слово есть его единственное оружіе, вся его жизнь. Что касается до стараго упрека въ нестойкости, въ слабости воли, въ вялости русскаго образованнаго человка, то объ этомъ намъ въ свою очередь приходилось часто и много говорить. Признавая этотъ недостатокъ и у либераловъ, и у охранителей, и считая его важною помхой для правильной общественной жизни, мы давно уже настаиваемъ на великомъ значеніи учрежденій, въ которыхъ вырабатываются крпкія убжденія и закаляется воля.