Шелгунов Николай Васильевич, Щеголев Павел Елисеевич, Год: 1903
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Оригинал здесь — http://www.rulex.ru/01250382.htm
Шелгунов (Николай Васильевич, 1824-1891) — известный писатель. Прадед и дед были моряками, отец служил по гражданскому ведомству. Ш. вырос в Николаевскую эпоху и лично ознакомился со всеми особенностями ее режима. Отец его умер, когда ему было 3 года, и оставил семью без всяких средств. Мальчика отдали в Александровский кадетский корпус для малолетних, здесь он пробыл до девятилетнего возраста. От этой школы у Ш. остались воспоминания только о телесных наказаниях. В 1833 г. Ш. отдали в Лесной институт. Первый период пребывания Ш. в институте, когда он находился под управлением министра финансов Канкрина и не имел еще военной организации, оставил по себе хорошую память. Жить было легко и свободно, учились охотно. Преподаватели русской словесности А.А. Комаров (друг Белинского) и Сорокин, знакомили учеников с произведениями современной литературы и способствовали развитию любви к литературе. С введением военной организации порядки изменились, стали жесткими и суровыми: поведение и фронт заняли внимание и преподавателей, и учеников. Впрочем, по отзыву Ш., и эта ‘военная цивилизация’ имела свои хорошие стороны: развивалось чувство рыцарства и товарищества. Ш. окончил курс по первому разряду, с чином подпоручика и званием лесного таксатора и поступил на службу в лесной департамент. Летом он совершал разъезды по провинциям для лесоустройства, жил в деревнях и знакомился с жизнью народа, на зиму возвращался в Петербург и работал над теоретическим изучением своего дела. Вопросам лесоводства посвящены первые литературные труды Ш. Первые его статьи появились в ‘Сыне Отечества’. Специальные статьи он помещал и в ‘Библиотеке для Чтения’. Уже в первые годы по окончании курса Ш. нашел себе невесту в своей двоюродной племяннице Л.П. Михаэлис, он рекомендовал ей книги и писал ей письма, замечательные совестливым и в то же время настойчивым желанием уяснить себе отношения мужчины к женщине. В 1850 г. Ш. женился. В 1849 г. он был послан в Симбирскую губернию для устройства лесной дачи и зимой был оставлен при тамошнем управлении казенными землями, находившимися в Самаре. Самара в это время, по выражению Ш., переживала медовый месяц своей гражданственности. На службе находились честные люди, приносившие в провинцию заветы своих учителей — Грановского и Мейера. Ш. сошелся здесь с П.П. Пекарским (см.). В Самаре Ш. бывал на вечерах, играл в любительских концертах на скрипке и кларнете и в то же время работал над своим большим трудом по истории русского лесного законодательства. В 1851 г. Ш. возвратился в Петербург и снова стал служить в лесном департаменте. В это время у него завязались прочные отношения с литературными кругами, знакомство с Н.Г. Чернышевским и М.Л. Михайловым скоро превратилось в тесную дружбу. В 1856 г. Ш. предложили место в Лисинском учебном лесничестве, которое было практическим классом для офицерского класса корпуса лесничих. Ученый лесничий должен был летом руководить практическими работами, а зимой читать лекции. Ш. не считал себя достаточно подготовленным к этим обязанностям и настоял на том, чтобы ему была дана заграничная командировка. Эта поездка завершила выработку миросозерцания Ш. С восторгом, уже будучи стариком, Ш. вспоминает это время: ‘И какое это было восторгающее и ошеломляющее время! Я буквально ходил как в чаду, рвался куда-то вперед, к чему-то другому, и это другое точно лежало сейчас за шлагбаумом, отделяющим Россию от Европы’. В жизни Ш. заграничная поездка была тем моментом, когда ‘одно новое слово, одно новое понятие производят крутой перелом и все старое выкидывается за борт’. Он изучал за границей Россию по печатным книгам, так как до сих пор не знал ни ее географии, ни истории. В Эмсе Ш. познакомился с доктором Ловцовым , который привлек его внимание к сочинениям Герцена . В Париже он попал в кружок, в котором принимала участие Женни д’Эрикур, известная пропагандистка идеи женской эмансипации. Пребывание в Париже преобразило Ш. и его жену, характерна фраза одной русской дамы после непродолжительного разговора с женой Ш.: ‘от вас каторгой пахнет’. По возвращении из-за границы Ш. продолжал службу в лесном ведомстве. Любопытной эпизод этой службы — отношения его к М.Н. Муравьеву , назначенному в 1857 г. министром государственных имуществ. Ш. находился при нем во время ревизионного путешествия по России, которое скорее походило на нашествие. Ш. приходилось очень много работать: даже во время дороги он должен был представлять свои доклады на другой день, и за промедление Муравьев наказывал Ш. тем, что приказывал вести его не в своей свите, а отдельно. По приезде в Санкт-Петербург, осенью 1857 г., Муравьев назначил Ш. начальником отделения лесного департамента. По службе Ш. имел очень много дела, да кроме того еще редактировал газету ‘Лесоводство и Охота’. Муравьев ценил своего подчиненного и требовал его к себе даже по ночам для разъяснения какого-нибудь вопроса, но с Муравьевым очень тяжело было служить. Когда директором департамента был назначен племянник Муравьева и в департаменте ‘пошла ужасная кутерьма’, Ш. решил оставить департамент. Вместо отставки ему дали заграничный отпуск (в мае 1858 г.). На этот раз Ш. пробыл за границей около полутора лет, некоторое время он ездил вместе со своим другом Михайловым. По-прежнему Ш. много работал по лесоводству, изучая практические положения лесного хозяйства в западноевропейских государствах (он был с этой целью и в Швеции). Вместе с Михайловым Ш. побывал у Герцена в Лондоне, несколько позже он встречался с ним в Париже. По возвращении из-за границы Ш. составил проект преобразования лесного корпуса в высшее учебное заведение, некоторое время он состоял профессором института и читал историю лесного законодательства, но в это время лесная служба уже потеряла для Ш. всякий интерес. Неприятное положение Ш. в лесном ведомстве усугублялось интригами сослуживцев. Статьи ‘Материалы для лесного устава’ и ‘Законы о лесах в Западной Европе’, напечатанные в ‘Юридическом Вестнике’ Калачова в 1861 г., были последними трудами Ш. по лесоводству. В марте 1862 г. он вышел в отставку с чином полковника корпуса лесничих. Еще до выхода в отставку, в 1859 г., он стал сотрудничать в ‘Русском Слове’. В это время на первом месте стояла идея ‘освобождения’: за ‘освобождением’ крестьян виднелось освобождение от старых московских понятий. ‘Мы, — пишет Ш., — просто стремились к простору и каждый освобождался, где и как он мог. Эта реакция против государственного, общественного и семейного насилия, это ‘отрицание основ’ совершалось во имя определенных положительных идеалов. Идеалы будущего носили характер не только чисто политический, но и социально-экономический. Печать была в это время силой, и прогрессивная литература проводила в сознание общества идеалы будущего’. Публицистическая деятельность Ш. началась в ‘Современнике’ в то время, когда во главе журнала стояли Добролюбов и Чернышевский. В этом журнале появились статьи Ш.: ‘Рабочий пролетариат в Англии и Франции’, замеченные не оригинальностью содержания (в основу их положена известная книга Энгельса о положении рабочего класса в Англии), а постановкой самой темы. До Ш. о рабочем классе писал лишь В.А. Милютин , но в его время этот вопрос имел лишь отвлеченное значение. Статья Ш. справедливо считается первой по времени в своем роде. После перехода ‘Русского Слова’ к Благосветлову , Ш. становится ближайшим сотрудником этого журнала: кроме многочисленных и разнообразных статей, он дает еще в каждую книжку журнала внутреннее обозрение, под названием ‘Домашней летописи’. Весной 1862 г. появились прокламации, обращенные к народу и к солдатам. За первую пришлось отвечать Чернышевскому, за вторую — Ш. Сохранилось свидетельство, что Ш. распространял прокламации к народу весной 1862 г. (Л.Ф. Пантелеев , в ‘Русских Ведомостях’, 1903, No 143). Этой же весной Ш. вместе с женой выехал в Нерчинск, чтобы повидаться с сосланным туда Михайловым (результатом этой поездки были статьи: ‘Сибирь по большой дороге’). Здесь Ш. был арестован и препровожден в Санкт-Петербург, в крепость, в которой пробыл до ноября 1864 г. Он обвинялся в сношениях с государственным преступником М. Михайловым, в том, что ‘вел переписку с разжалованным рядовым В. Костомаровым’, и в том, что ‘имеет вредный образ мыслей, доказывающийся непропущенной цензурой статьей’ (Л.П. Шелгунова ‘Из недалекого прошлого’, стр. 196). В ноябре 1864 г. Ш. был выслан административно в Вологодскую губернию. Здесь Ш. переходил из города в город — из Тотьмы, где он был первое время, в Устюг, Никольск, Вандинов и Вологду. Условия жизни в этих городах тяжело отзывались и на настроении, и на здоровье Ш. Писал Ш. для ‘Русского Слова’ и в это время очень много, но значительная доля присылаемого пропадала, не пропущенная цензурой. 8 января 1866 г. ‘Русскому Слову’ дано было предостережение, между прочим, за статью Ш., в которой ‘предлагается оправдание и даже дальнейшее развитие коммунистических идей, причем усматривается возбуждение к осуществлению названных идей’. В 1867 г. было основано ‘Дело’, и Ш. начал в нем сотрудничать с той же энергией, как и в ‘Русском Слове’. Лишь в 1869 г. Ш. удалось выбраться из Вологодской губернии, да и то не в Петербург, а в Калугу, в 1874 г. ему разрешено было переехать в Новгород, затем в Выборг, только в конце 1870-х годов Ш. получил доступ в Санкт-Петербург. По смерти Благосветлова он сделался фактическим редактором ‘Дела’, а при графе Лорис-Меликове получил даже утверждение в этом звании, впрочем, ненадолго (до 1882 г.). В 1883 г. Ш. был выслан в Выборг. После перехода ‘Дела’ в другие руки, Ш. прекратил в нем сотрудничество. Литературная деятельность Ш. в восьмидесятых годах носит иной характер. С грустью Ш. смотрел на появление на исторической сцене ‘восьмидесятников’, оставаясь верным идеям шестидесятых годов, он из публициста-пропагандиста превратился в обозревателя русской жизни. С 1885 г. он начал работать в ‘Русской Мысли’, здесь ежемесячно появлялись его ‘Очерки русской жизни’, пользовавшиеся большим успехом у читателей. Мнения Ш. в это время приобрели высокий нравственный авторитет, к его голосу прислушивались с особенным вниманием, как к голосу человека, много испытавшего и сохранившего непреклонную верность убеждениям своей молодости. В ‘Русской Мысли’ появились и очень ценные воспоминания Ш. о шестидесятых годах и их представителях (‘Русская Мысль’, 1885, книги X, XI и XII, 1886, книги I и III, в тексте ‘воспоминаний’, напечатанных в ‘Собраниях сочинений’, сделаны значительные сокращения). Скончался Ш. 12 апреля 1891 г., на похоронах его обнаружилось то сочувствие, которое он возбуждал среди молодежи. В 1872 г. появились три тома ‘Сочинений Ш.’, в 1890 г. Павленков издал ‘Сочинения Ш.’ в двух томах, в 1895 г. О.Н. Попова переиздала ‘Сочинения’ тоже в двух томах, но с иным распределением материала, в добавление к ним были отдельным томом изданы ‘Очерки русской жизни’ (Санкт-Петербург, 1895). В этих книгах собрано далеко не все, что написано Ш. в течение продолжительной его деятельности в ‘Русском Слове’ и ‘Деле’. Перечитывая статьи Ш., современный читатель находит много слишком известного и не требующего доказательств, но не следует забывать, что только благодаря деятельности Ш. и его современников эти ‘бессмертные идеи’ вошли в общественное сознание. Ш. уступал в даровании таким блестящим представителям его эпохи, как Писарев , но, обладая серьезным образованием, очень хорошо исполнял то дело, которое выпало на его долю и к которому можно применить широкий термин ‘распространение знания’. Ш. писал по самым разнообразным вопросам: его статьи в собрании его сочинений распределяются на исторические, общественно-педагогические, социально-экономические и критические. Эти рубрики все-таки еще не выражают всего разнообразия тем Ш. Он писал только тогда, когда чувствовал, что статья его нужна. Он написал популярный очерк по русской истории до Петра Великого, потому что встретил одного капитан-лейтенанта, который не знал, кто такой Степан Разин. Он напечатал статью ‘Женское безделье’, потому что увидел, что русской женщине неизвестны самые простые экономические понятия, с которыми нельзя познакомиться из романов и повестей — единственного чтения женщин. Характерной особенностью Ш., как публициста шестидесятых годов, является вера в силу знания: нужно только понять, узнать причины явления — дальше процесс претворения знания в дело пойдет сам собой. Эта вера в активную силу знания напоминает воззрения Сократа (см. ‘Убыточность незнания’). Представления о силе знания создают некоторую неясность в мнениях Ш. о сущности исторического процесса: с одной стороны, он только в социально-экономических условиях усматривает источник политической и юридической власти, с другой — видит основу всей цивилизации в улучшении человеческих способностей. Отводя огромное значение экономическим отношениям, Ш. все-таки утверждал, что единственный элемент прогресса есть свободная личность, развившаяся в свободном общежитии. Впрочем, Ш. не был теоретиком, другие его современники взяли на себя теоретическое оправдание основных идей движения 1860-х годов. Довольно распространено мнение, что Ш., ‘не внося в работу 60-х годов каких-нибудь своих резких индивидуальных черт, впитал в себя весь дух своего времени’ (слова А.М. Скабического). В 1903 г. в ‘Русской Мысли’ (июнь) появился весьма интересный для характеристики Ш. последний из ‘Очерков русской жизни’, вызванный упомянутой формулой и посвященный самоопределению. Ш. находил, что подобная характеристика его личности может вызвать недоразумения, и указывает, что именно совокупность особенностей, присущих деятелю 60-х годов, и составляет его резкую индивидуальность. Оставаясь верным хранителем традиций своего времени, Ш. в последние годы жизни по общественно-практическому содержанию и направлению своей мысли явился как бы провозвестником общественного течения восьмидесятых годов. Его роднит с этим течением сочетание широкого общественного идеализма с трезвым практическим пониманием деятельности (см. ‘Мир Божий’, 1901, 6). Биографические сведения о Ш.: ‘Воспоминания Ш.’, ‘Литературные воспоминания Михайловского’ (Санкт-Петербург, 1900, том I), Л.В. Шелгунова ‘Из далекого прошлого. Переписка Н.В. Шелгунова с женой’ (Санкт-Петербург, 1901), ‘Из дневника Ш.’ (‘Мир Божий’, 1888, книга II, 12), ‘Из записок Ш.’ (‘Новое Слово’, 1895-96, No 1), некролог Ш. в ‘Северном Вестнике’ (1891, май, стр. 210-215). Статьи о Ш.: ‘Моралисты новой школы’ (‘Русский Вестник’, 1870, июль), В. Яковенко ‘Публицист трех десятилетий’ (‘Книжная Неделя’, 1891, No 3), А. В-н ‘Писатель 60-х годов’ (‘Вестник Европы’, 1891, No 5), М. Протопопов ‘Н.В. Шелгунов’ (‘Русская Мысль’, 1891, No 7), Н.К. Михайловский ‘Статьи, приложения к собранию сочинений Ш.’, П.Б. Струве ‘На разные темы’ (Санкт-Петербург, 1902).
П. Щеголев.