Полночный колокол, или Таинства Когенбургского замка. Часть вторая, Лэтом Фрэнсис, Год: 1798

Переводы
Время на прочтение: 45 минут(ы)
Скачать в PDF

ПОЛНОЧНОЙ КОЛОКОЛЪ,
или
ТАИНСТВА КОГЕНБУРГСКАГО ЗАМКА,

сочиненіе
АННЫ РАДКЛИФЪ.

‘Ахъ!— для чего мгновенная улыбка юнаго сердца человческаго бываетъ всегда признакомъ коловратной судьбины его!’ —

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Переводъ съ Французскаго.

МОСКВА,
Въ Типографіи Селивановскаго,
1802.

Съ дозволенія Московскаго Гражданскаго Губернатора.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

‘Удостой, великій Боже, умильно взглянуть на бренное твореніе Твое!— Снизпосли праведныя испытанія, и даруй бодрость духа перенести ихъ!?’

Мильтонъ.

Пришедши въ чувство, Лорета увидла себя лежащую въ глубокой темнот — по движенію заключила она, что находилась въ карет.— Посл нсколькихъ минутъ размышленія о злобной участи своей, гд я, вскричала она наконецъ?— Никто не отвчаетъ ей — протянувъ руку, ощупала ефесъ шпаги и въ самое то время услышала сиповатый голосъ человка, которой въ просонкахъ говорилъ невнятныя слова.— Образъ тхъ страшныхъ людей, которыя испугали Лорету въ шалаш, пришелъ ей на мысль, она содрогнулась.— Человкъ, возл нее лежащей, потянулся, звнулъ и поворотился къ Лорет.— Ночью, не смотря на лтнее время, было очень сыро, Лорета, не привыкши къ стуж, дрожала, товарищъ ея въ другой разъ звнулъ и спросилъ: не хочетъ ли она, чтобъ онъ обвернулъ ее въ широкую суконную епанчу свою? Лорета уврилась по голосу своего аргуса, что онъ не былъ Теодоръ, такъ какъ думала.— Жестокая горесть ненастной Лореты не позволяла утшаться ей свободнымъ теченіемъ слезъ, — не смотря на вс усилія, она не могла выговорить ни одного слова — Таковое невольное молчаніе боле и боле усугубляло мучительное положеніе похищенной супруги Альфонзовой, наконецъ съ тяжкимъ вздохомъ слезы полились градомъ по блднымъ, одеревенвшимъ отъ стужи ланитамъ ея. ‘Гд я?— вскричала она рыдая — Какое до того дло теб знать, отвчалъ грубо товарищъ, лежащій съ нею въ карет.— Куда везете вы меня?— спросила еще Лорета. Три раза повторила она вопросъ сей безо всякаго отвта.— Не тамъ ли Кавалеръ Дегніонъ?— Нтъ, наконецъ отвчалъ грубой товарищъ — онъ въ замк.’ — Это былъ первой и послдней на вопросы ея отвтъ его — Лорета не знала, чего ей страшиться и чего надяться — ночная темнота придавала ей больше страха, она воображала, что незговорчивому человку тому было препоручено отъ Теодора убить ее, дабы тмъ наказать за презрніе страсти его.— Карета хала довольно скоро — лежащій въ оной, слыша дрожаніе и стонъ Лореты, предложилъ ей выпить нсколько капель водки, которою запасся — ее оставалось уже мало, потому что стражъ Лоретинъ во всю дорогу тянулъ препорядочно. Нещастная показывала, что не слышитъ предложенія его: о Альфонзъ! повторяла она ежеминутно, не уже ли никогда не увижу я тебя!— Боле трехъ часовъ прошло въ пагубныхъ мученіяхъ жестокой неизвстности!— Наконецъ карета остановилась — спутникъ Лоретинъ медленно изъ нее вытащился — Бахусъ игралъ на разгорвшихъ щекахъ и въ тяжелой голов его, онъ поручилъ смотрніе за Лоретою одному товарищу своему, самъ же пошелъ стучаться въ дверь ветхаго деревяннаго домика — откуда скоро вышелъ человкъ съ лампадою въ рук. Тотъ, которому препоручено было смотрніе за Лоретою, взялъ ее на руки и отнсъ въ кухню постоялаго двора. Все доказывало крайнюю нищету, и что еще всего несносне, большую неопрятность.— Лорету посадили на стулъ и принесшій ее пошелъ къ двери,— сказавъ хозяину съ двадцать ругательныхъ изреченій, которыя по его значили, что лошадямъ надобно овса, а ему вина въ опорожненную склянку, и подошедъ къ огню — ударилъ ногою старую собаку, которая спокойно лежала и спала противъ камина — собака зарычала а онъ, отошедши отъ нее, слъ возл Лореты.— Товарищ пьяной его, качаясь со стороны на сторону, вошелъ въ ту же кухню, взялъ стулъ и слъ противу огня.— Лорета думала хотя въ семъ образ преклонить его къ состраданію: видя страждующее человчество, она воображала, что и разбойникъ можетъ быть когда нибудь честнымъ!— И для того бросившись передъ нимъ на колни, умоляла сжалиться надъ нещастною участью, и возвратить се супругу ея Альфонзу.— Прежде, нежели пьяной могъ ей сказать одно слово, она примтила, что другой товарищ обхаживалъ вокругъ ее, и шпага его была до-половины выдернута.— Тутъ наврное положила, что хотятъ ее умертвить, схватила руку сидящаго — вскричала и упала безъ чувствъ на полъ — когда же опомнилась, то увидла себя все еще на полу, голову ея поддерживала женщина — во время Лорепгина обморока чувствительная хозяйка сжалилась надъ нею и терла ей виски спиртомъ.— Выпивши нсколько воды, Лорет сдлалось лучше, съ помощію добродушной хозяйки сла она на тотъ же стулъ, гд была посажена прежде случившагося съ ней обморока.— Скоро увидла она, что множество людей вошло въ кухню, между которыми узнала она варвара, испугавшаго ее, но тщетно съ быстрымъ взоромъ искала она распознать черты лица пьянаго товарища, лежавшаго съ нею вмст въ карет.— Будучи не въ силахъ уже выносить вс грубости жестокаго стража своего, Лорета просила хозяйку отвести ее въ ту комнату, гд надлежало ей спать — Кроонзеръ, такъ назывался товарищъ пьянаго, и котораго Лорета такъ испугалась, приказалъ хозяйк не слушаться, представляя, что они сей часъ же дутъ.— Зговорчивая хозяйка хотя и была тронута положеніемъ Лоретинымъ, хотя и желала исполнить прозъбу ея, побоялась ослушаніемъ раздражить Кроонзера, и для того не исполнила прозьбы Лореты. Кроонзеръ приказалъ тотчасъ запрятать товарищу своему лошадей, и все приготовить къ отъзду — что и было скоро исполнено.— Вошедши въ карету, Лорета увидла, что Кроонзеръ садиться съ нею и еще какой-то человк, котораго лице, освщаемое фонаремъ, бывшемъ въ рук хозяина, показалось ей еще страшне суроваго Кроонзера!— Они похали — въ продолженіи долгаго времени ни Лорета, ни двое стражей ея ничего не говорили — Первые блдные лучи дневнаго свтила не много успокоили Лорету, она думала, что естьли бы люди сіи имли повелніе убить ее, то что помшалобъ имъ исполнить намреніе свое въ ночную темноту, и тмъ легко скрыть преступленіе свое отъ всякихъ поисковъ?— Земля, по которой они хали, была безплодная и наполненная верескомъ, на нкоторыхъ отлогостяхъ росли виноградные кусточки.— Чмъ боле расвтало, тмъ Лорета становилась смле, она спросила: куда дутъ они? Мы ныньче продемъ одну лію, отвчалъ Кроонзеръ, а потомъ ночуемъ.— Таковой отвтъ огорчилъ Лорету, она вообразила, что Теодоръ запретилъ стражамъ ея хать днемъ.— Скоро свернули они съ большой дороги въ прегустой лсъ, въ которомъ земля покрыта была сухимъ хворостомъ — такъ какъ не было тамъ проложенной дороги, то карета съ нуждою прозжала.— Вдругъ Лорета примтила избушку, къ которой подъхавши, карета остановилась — Ральбергъ, такъ назывался товарищъ Кроонзера, вышелъ изъ кареты и сказалъ, что они пріхали на ночлегъ — потомъ ударилъ кулакомъ въ дверь избушки.— Человкъ, до половины одтой, отворилъ дверь — онъ казался быть поселяниномъ — Лорету отнесли въ избушку, которая вмст была и спальня и кухня хозяйская, она сла на скамйку противъ самаго камина — Кроонзеръ и товарищъ его перешептывались съ поселяниномъ — хозяйка, одвшись, вышла и начала извиняться противу Лореты, что не была готова встртить ее, и окончила, попрося въ Лорету взойти въ другую пристойную, по словамъ ея, комнату — Лорета тихими и слабыми шагами шла за хозяйкою, которая повела ее по лстниц въ комнату, гд все убранство состояло въ объветшалой постел, изломанномъ стул и широкомъ и высокомъ сундук, онъ могъ служить вмсто комода и стола.— Барта, такъ назвалась хозяйка, затворивши дверь и посадивъ Лорету на стулъ, снова начала извиненія о нескорой встрч, мужъ мой всему виноватъ, примолвила она: онъ сказалъ мн, что вы будете гораздо позже.— Разв тебя предупредили о прізд моемъ?— Какже, отвчала Барта, отъ того-то я и приготовила эту горенку для васъ.— Юрго, говорила я, молодая двушка конечно устанетъ, прохавши всю ночь, но будь увренъ, что славно здсь отдохнетъ. Ахъ! вскричала Лорета, схвативъ Бартиніину руку, ежели вы знаете для чего меня привезли сюда, то заклинаю тебя именемъ Божіимъ, скажи мн всю правду — сжалься хотя ты надъ нещастной!— ‘Вотъ теб Богородица свидтельницею, что ничего не вдаю.— Но по крайней мр объяви мн куда везутъ меня, одинъ изъ стражей моихъ сказалъ, что пробуду здсь до ночи.— Право ничего не знаю, Юрго утверждаетъ, что женщины болтливы: имъ никакой тайны, говоритъ онъ, не льзя поврить — хотя я и упрашивала его, но ничего вывдать не могла. Какъ, разв таки ничего теб онъ не сказалъ?— Ничего, кром слдующаго, послушай Варта, не спрашивай меня — зла никому не будетъ — будь спокойна.— Какимъ же образомъ о прізд моемъ онъ былъ увдомленъ!— Богъ знаетъ! онъ объявилъ мн о прізд вашемъ вчерашняго дня вечеромъ, возвратясь съ работы изъ лса.— вдь онъ дровоскъ — мой Юрго!— Можешь ли ты отнести письмо къ друзьямъ моимъ?— Естьли они очень далеко живутъ, то безъ спросу мужа не могу.— Надобно итти къ замку Барона де Смальдартъ на берегъ Ина. Хватила же ты! поди въ замокъ Барона де Смальдарта! знаешь ли, что нсколько ліо онъ отсюда? я никогда такъ далеко не ходила — Лорета, повся голову, плакала — Барта вышла изъ горницы.— Не въ силахъ будучи ничего сть, Лорета бросилась въ постель — усталость хотя и скоро ее усыпила, но страшныя сцены прошедшей ночи возмущали сонъ ея, он представлялись гораздо ей ужасне, чмъ на яву!—

ГЛАВА ОСЬМАЯ.

Терпніе и горесть въ борьб — кто изъ нихъ побдитъ другъ друга?—
Шекспиръ.

День былъ чрезвычайно жаркой, къ вечеру зной уменшился и стекшіяся тучи грозили пролить дождевой потокъ — Лорета смотрла на тихое стремленіе тучь съ печальнымъ удовольствіемъ — мрачной покровъ неба утшалъ ее, она разсматривала съ холоднымъ вниманіемъ страшную борьбу стихій, но такое занятіе было прервано Бартой: она принесла чашку молока, нсколько плодовъ и кусокъ черстваго хлба и просила Лорету, пость, прибавя притомъ, что Кроонзеръ и Ральбергъ располагаются скоро хать — Лорета, боле для удовольствія простодушной хозяйки а не для утоленія голода съла яблоко и выпила не много молока — между тмъ, какъ Барта употребила все краснорчіе свое, увряя, что ей нчего бояться, тмъ боле, что мужъ обнадежилъ ее, но таковое увреніе не могло облегчить бремя Лоретиныхъ горестей.— Голосъ Кроонзера раздался, онъ приказалъ Лорет сойти.— Нещастная, зная, что слабыми усиліями не поможетъ, съ покорностію повиновалась.— Ральбергъ ждалъ ее у лстницы, взялъ ее на руки и посадилъ на одну съ товарищемъ его лошадь — потомъ слъ самъ на другую. Грозныя тучи покрывали горизонтъ,— ужасная тишина лса была возмущаема только гдухимъ свистомъ порывистаго втра, начали сверкать извивающіяся молиги по неизмримому пространству влажнаго воздуха.— Ударялъ громъ часъ отчасу сильне!— хавши два часа въ мрачной темнот, буря начинала смягчать ревъ свой — блдный лучъ мсяца начиналъ выглядывать изъ за дымистыхъ облаковъ,— Лорета примтила, что она хала по пространной равнин — О Боже! вскричала она, неужели здсь будетъ гробъ мой?— Посл утихшей бури, Ральбергъ съ товарищемъ своимъ разговаривали, но Лорета по словамъ ихъ никакъ не могла догадаться о будущей участи своей!— Готическое строеніе башни, которая была видна изъ-за лса, ее окружающаго, представилось удивленнымъ глазамъ Лореты — Когда они не много поближе къ ней подъхали, то примтила она, что та башня длала уголъ огромному зданію,, къ которому прямо везли ее — по мр приближенія она больше плакала — Свтъ мсяца далъ ей также примтить, что нсколько флигелей того строенія отъ ветхости обвалились, а прочія были въ весьма дурномъ положеніи.— Сошедши съ лошади, она не могла держаться на нотахъ — колни подломились и она упала нечувствительно въ руки Кроонзера.— Ральбергъ привязавши лошадей къ колонн, до половины развалившейся, — толкнулъ вороты — ~ и оныя отворились съ шумомъ, которой раздался во всему замку — Кроонзеръ вошелъ тогда на дворъ, неся въ рукахъ Лорету, онъ посадилъ ее на кучу развалившихся камней — позвалъ товарища своего, сказалъ ему, чтобъ скоре зажегъ факелъ, упрекая, что давно того сдлать не догадался. Вс слова его отзывались по всему пространству того огромнаго строенія — Таковыя отголоски наводили ужасъ на Лорету — волосы ея стали дыбомъ — она дрожала отъ страха — Ральбергъ ни слова не говоря, началъ выскать огню, Лорета съ нетерпніемъ дожидалась, чтобъ появившейся свтъ избавилъ ее отъ мучительнаго положенія — она пристально смотрла въ то мсто, гд двое товарищей ударяли огниво объ кремень — Внезапно увидла она отраженіе свтильника, которое проистекало съ другой стороны двора, обернувшись въ ту сторону, увидла человка, которой несъ лампаду, онъ былъ задомъ къ ней — вошедъ въ дверь, прихлопнулъ ее за собою — Обветшалое положеніе сего строенія дало уразумть Лорет, что оно необитаемо, и что виднной ею человкъ былъ Кроонзеръ, хотя и не могла она понятъ, какъ досталъ онъ огня — обернувшись же опять къ той сторон, гд Ральбергъ выскалъ огонь, великое было ея удивленіе, когда увидла она обихъ товарищей, идущихъ къ ней съзазженнымъ факеломъ совсмъ съ противной стороны, нежели гд видла она вышепомянутаго съ свтильникомъ человка!— Невольнымъ образомъ вскричала она и обратилась опять на то мсто, гд видла прежде свтъ — Въ самое то мгновеніе дверь отворилась, и она завидла руку и видъ человка, котораго однакожъ лицо никакъ не возможно было ей различишь, Теодоръ представился обремененному воображенію ея — вся кровь въ ней оледнла, и она упала безъ чувствъ на землю.— Пришедши въ память, она увидла себя лежащую на постел безъ занавсъ.— Съ помощію блднаго свта лампады примтила она Ральберга, сидящаго подл кровати ея.— Она потомъ съ смущеніемъ осматривала ту комнату, въ которой находилась, но обширность оной и малое освщеніе не позволяли ей примтить, тутъ ли тотъ, котораго она боле всего страшилась.— Съ нуждою вставши съ постели, схватила руку Ральбергову, и съ слезами заклинала его спасти ее — избавить отъ варварскаго насильства Теодорова — Ральбергъ просилъ ее успокоиться и изгнать всякое опасеніе — Лорета хотя и видла наполненные Ральберговы слезами глаза, но не уврялась — она пожала разъ еще руку его, вскричавъ: сжальтесь надъ злополучною, и Боже наградитъ васъ за то!— Стукъ шаговъ человческихъ обратилъ все вниманіе ее — вошелъ Кроонзеръ, онъ принесъ вина, плодовъ и хлба — поправилъ лампаду, поставилъ все на столъ и просилъ Лорету утолить голодъ свой и жажду.— Она отвчала ему однми слезами — Кроонзеръ повторилъ прозьбу свою — Лорета хотла говорить, сдлала усиліе, но рыданія не дали ей выговорить ни одного слова: она бросилась въ постелю — вскочила, кинулась къ Кроонзеровымъ ногамъ, обнимала колни его, омочала ихъ слезами — умоляла, упрашивала пощадить ея невинность, но все было тщетно! грубой, нечувствительной Кроонзеръ оттолкнувъ ее, приказалъ Ральбергу слдовать за собою — вышедъ зашворилъ дверь — Лорета услышала стукъ ключей, замковъ и цпей, которыми запирали они комнату ея.— Коль скоро волненіе чувствъ Лоретиныхъ не много поуспокоилось, она взяла лампаду, и обошла кругомъ комнату съ тмъ, чтобы удостовриться, не спрятался ли кто въ ней.— Комната была круглая, потолокъ со сводомъ — толстыя каменныя стны и маленькія окошки, возвышенныя отъ полу на нсколько футовъ: все увряло Лорету, что она находится въ той башн, которая привлекла вниманіе ея во время дороги — Поставивъ лампаду на столъ и снявъ съ шеи маленькое костяное распятіе, она стала на-колни. Изъяснивши всю признательность свою за минутную безопасность Тому, въ память страданій Котораго носимъ мы залогъ благополучія смертныхъ — она умоляла Его, внушишь ей твердость, перенести все бремя грозящихъ ей злополучій — просила защитить Святымъ покровомъ Своимъ отъ такого человка, котораго боле страшится, чмъ преступник противу законовъ Божіихъ смерти! Она окончила молитву свои съ твердою надеждою на промыселъ Царя Царей, и предавшись совершенно промыслу Его!— Вставши и надвая распятіе на шею, она почувствовала внезапную радость — безпредльное удовольствіе — не знала чему приписать сіе.— Ахъ! это былъ восторгъ совсти, одобреніе посл добраго дла, это было внушеніе неограниченнаго милосердія чадолюбиваго Отца всхъ смертныхъ!— Потомъ сла на стулъ — прислушивалась со вниманіемъ — никакой стукъ не прерывалъ царствовавшей повсюду тишины!— Страхъ Лореты уменшился, она предалась размышленіи о странныхъ произшествіяхъ ночи сей.— Скоро человкъ съ лампадою, котораго она мелькомъ на двор видла, представился воображенію ея, и боле и боле уврялъ, что-то былъ дйствительно Теодоръ!— Ужасъ ее опять удвоился — она встала медленными шагами, ходила по комнат, часто останавливалась — грустила о прошедшемъ — содрагалась о будущемъ. Изнуривши вс силы свои, она сла на стулъ — вдругъ глаза ея помрачились — капли хладнаго пота лились съ блднаго чела ея — она протянула слабую трепкщущую руку свою — схватила бутылку съ виномъ — поднесла ее ко рту и съ нуждою проглотила нсколько капель.— Дрожъ унялась, волненіе крови утихло, скорая послдовала перемна: умренной жаръ смнилъ смертельной хладъ — легкій сонъ овладлъ, не смотря на вс усилія, чувствами ея —Лорета насколько минутъ спустя крпко заснула…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

‘Гонимая опасностью, окруженная врагами — ты удручена горестію: скорбь твоя справедлива, но не предавайся мрачному отчаянію!— Боги не отринутъ тебя отъ покрова своего.— Ахъ! вдай, что добродтель, обремененная злоключеніями, не прежде спасается изъ бурной пучины коловратной судьбины, какъ при самой минут погибели!

Филипсъ.

Проснувшись, Лорета встала со стула — съ смущеніемъ оглядывала вокругъ себя, она не помнила, гд находится?— Позабыла о произшествіяхъ миновавшей ночи, но скоро вспомнила и чувствительно огорчилась — взглянула въ узкое и высокое окошко: солнечные лучи, блиставши, освщали комнату ея.— Лорета догадывалась, что время было около полудня — она удивилась долгому сну своему, подошла къ запертой двери — посмотрла на нее — вздохнула — осматривала вс мебели въ комнат и наконецъ удостоврилась, что во время сна ея никто не входилъ въ комнату — Около вечера стукъ ключей, замка и цпей раздался — Кроонзеръ вошелъ, онъ принесъ новыхъ для Лореты припасовъ — поправилъ и зажегъ лампаду, поставилъ припасы, бутылку вина и воды на столъ, и потомъ вышелъ.— Скоро ночь опустила непроницаемую завсу свою — прекрасная тюремщица боясь еще такъ долго проспать — ходила по комнат скорыми шагами, преклонивъ на руку голову свою и прислонясь къ стн.— Въ такомъ положенія пробыла она не долго.— Вдругъ стукъ множества лошадей поразилъ ее, она бжитъ къ окошку — слушаетъ — разные голоса раздались — лучь радостной надежды освтилъ ее: благотворительный Баронъ, думала она, конечно подалъ руку помощи Альфонзу, они спасти меня пришли.— Голоса утихли и Лорета опять начала горвать — колеблемая между надеждою и страхомъ, она думала все слышать шумъ человческихъ голосовъ, но скоро съ горемъ почувствовала, что она ошиблась — однакожъ не теряла надежды, что, можетъ быть, друзья ее ищутъ въ другихъ половинахъ зданія и наконецъ откроется убжище ея. Скоро шумъ голосовъ и топотъ приближался — досел Лорета имла въ виду соединеніе свое съ Альфонзомъ, но вдругъ безчеловчный Теодоръ представился мыслямъ ея — чмъ боле крики приближались, тмъ боле усугублялся страхъ тюремщицы, она представляла себ, что минута приходитъ, въ которую будетъ жертвою злобы Теодоровой или предметомъ неистоваго и буйственнаго сладострастія его!— И такъ ршилась лучше умереть въ убивственныхъ рукахъ сего тигра, чмъ удовлетворить похоти безразсуднаго Сибарита.— Крики умножались — сюда, сюда, кричали голоса, ступай сюда — вотъ проходъ — Лорета едва переводила духъ свой — стукнули въ дверь — и она затрепетала.— Т же голоса кричали, нтъ — нтъ — ключа — спросите его у Кроонзера!— Лорета стояла, какъ окаменлая — голоса много еще говорили, но такъ скоро, что она ничего не поняла — потомъ удалясь, сдлались чуть чуть слышными — наконецъ все но прежнему утихло!— Боясь возвращенія голосовъ, Лорета все стояла подл двери, она не знала, какъ объяснить слышанное ею — чмъ боле о томъ думала, тмъ боле терялась въ лабиринт догадокъ!— Нсколько прошло часовъ, она никакого боле шума не слыхала — слезы ея перестали литься, но вмст съ слезами исчезла надежда освобожденія!— Она бросилась на постелю, предавшись жестокому отчаянію — крпкій сонъ овладлъ чувствами ея.— Солнце уже давно свершало кругъ свой на горизонт, когда Лорета проснулась, она почти цлой день пробыла въ постел въ тщетныхъ догадкахъ о будущей участи своей!— Ввечеру Кроонзеръ появился съ свжими припасами, онъ удивился, что принесенное имъ вчерась было не тронуто — просилъ Лорету пость чего нибудь — Она, не внимая прозьбы его, заклинала объяснить слышанное ею прошедшею ночью — Кроонзеръ ни слова не отвчалъ — зажегъ лампаду и ушелъ.— Не для того, чтобъ исполнитъ прозьбу Кроонзерову, Лорета съла не много плодовъ и выпила нсколько воды, но голодъ ее къ тому принуждалъ — Прошло шесть дней, и Лорета никого не видала, кром Кроонзера, которой въ обыкновенной часъ всегда являлся, приносилъ запасъ дневной и зажигалъ лампаду — Лорета осыпала его всегда кучею вопросовъ — на которые никакого отвта не получала.— Никогда не слыхала она съ тхъ поръ шума, которой причинилъ ей столько удовольствія и страха, и по сей самой причин заключила, что она вчно заключена — Отчаяніе миновалось, одна глубокая задумчивость стсняла духъ ея.— Въ самую полночь осьмаго дня заключенія Лореты, глубокій сонъ, которымъ наслаждалась уже нсколько часовъ, былъ прерванъ ужаснымъ громовымъ ударомъ — вся башня затряслась. — Лорета вскочила съ постели — стояла нсколько времени, едва помнила, гд находится, и не могла понять, что причиною пробужденія ея.— Слабость принуждала ее опереться объ стну.— Въ сію минуту ударяетъ громъ въ самую ту стну башни, къ конторой уперлась Лорета!— стна во мгновеніе обрушилась съ страшнымъ шумомъ — Лорета безъ чувствъ упадаетъ съ обвалившеюся громадою камней!..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

На необозримой вершин кремнистой крутизны — въ преглубокомъ подземель — не дерзкая рука искусства обработала оное, но обвороженная сила натуры — жилъ пустынникъ — плачевная жертва вероломства людей!…

Гомъ.

Обезпамятовавши отъ паденія Лорета долго лежала неподалеку обвалившейся стны.— Буря утихла, — но дождик лился, какъ изъ вдра.— Счастіе послужило Лорет во время обрушенія стны: упавши на сырую землю, она не много зашибла голову, правой бокъ и руку — приподнявшись, осматривала она вокругъ себя, но слабой свт зарницы, затмваемый сильнымъ дождемъ, не боле далъ ей примтить, какъ развалины, близъ которыхъ находилась.— Ршившись однако же употребишь, ежели, только будетъ можно, въ пользу свою случай, которой какъ бы нарочно Провидніе ей доставляло — она съ нуждой, не смотря на чрезвычайную слабость свою, встала и ршилась вытти изъ замка, въ тхъ мысляхъ, что найдетъ какой нибудь по близости монастырь, въ которомъ бы могла укрыться отъ преслдованія стражей своихъ, которые, какъ, она думала, не слыхали паденія башни.— Прошедши уже одну лію увидла она показавшіеся первыя лучи восходящаго солнца, которые освщали ей дорогу. Также представился глазамъ ея густой лсъ, въ которой она готовилась взойти. Дорога, по которой шла Лорета, была не ровная и, покрытая дикою травою.— Вся въ поту едва дыша, прислонилась она къ пню засохшаго дерева боль руки и бока стала ей чувствительна — дождевая вода ручьями текла съ мокраго и облпившагося около тла ея платья.— Спустя нсколько минутъ послдовавшая дрожь былъ ей несносне самой усталости, она хотла продолжать путь: но прошедши нсколько шаговъ, упала на землю.— Сильной обморокъ усугубилъ мучительное положеніе ее.— Открывши глаза — и пришедши въ чувство, услышала она голосъ, произносящій насколько словъ, смыслъ которыхъ она никакъ не поняла — Обернувшись же, увидла стоящаго передъ нею пустынника почтеннаго вида — скляночка висла на одной рук его, а въ другой была трость: обыкновенная подпора старости!— ‘Слава Богу, вскричалъ онъ въ самое то мгновеніе, когда обернулась Лорета.— Слава Богу, что я ошибся, считая васъ умершею!’ Лорета подняла слабую руку свою, пустынникъ схватилъ ее и сталъ на колни. Силы мои истощились, сказала Лорета посл короткаго молчанія — небо ниспосылаетъ мн благодать свою, оно васъ прислало закрыть глаза умирающей женщины!— Ахъ! честной человкъ!— Добродтельный старецъ! не оставь Альфонза! онъ тамъ — далеко — очень — далеко.— Ежели случай доведетъ тебя до замка Барона Смальдарта, то отыщи рыбака Альфонза!— скажи ему, что Лорета его умерла — скажи, что она умерла при васъ!— Ежели онъ будетъ плакать, то уврь его, что я была ему врна до самой минуты смерти скажи, ахъ! скажи, что хочешь — только не сгуби Альфонза.— Ежели былъ ты когда нибудь супругомъ, ежели имлъ жену верную: то конечно не отречешся исполнить долгъ человчества!— Богъ наградитъ тебя — Богъ конечно не оставитъ безъ награжденія подвигъ честности!— Слабость ее увеличилась — Пустынникъ проливши слезы, утшалъ Лорету.— Для чего отчаиваться, говорилъ онъ ей? небо послало меня смягчить такое горе твое ты конечно устала, дочь моя — позволь, я отведу тебя въ келью мою: она не далеко отсюда. Положись на промыслъ Вышняго на мое попеченіе и, можетъ быть, ты скоро получишь прежнія силы свои!— Увы, благотворительный старецъ!— силы мои изтощились — я не могу даже приподняться.— Мы это увидимъ — увидимъ, я помогу теб, вскричалъ Пустынникъ.— Будучи очень слабъ, ему должно было употребить много силъ, чтобъ приподнять Лорету, потомъ далъ онъ ей трость свою, и поддерживая, шелъ съ нею по извившейся тропинк къ жилищу своему.— Посадя ее на скамейку, покрытую мхомъ, собралъ и разложилъ на землю связку дровъ съ сухими листьями и разведши огонь согрлъ на ономъ цлительныя капли — далъ ихъ выпить Лорет, потомъ положилъ ее передъ огнемъ, одвши суконною епанчею — пошолъ, оставилъ одну, для того, чтобъ свободно сняла съ себя мокрое отъ дождя платье. Между тмъ временемъ ходилъ съ склянкою къ ключу чистой воды, куда шелъ, увидя лежащую подъ деревомъ Лорету.— Возвратясь оттуда, увидлъ онъ, что Лорета поуспокоилась, одна слабость не оставляла ее — также боль головы и бока, на которой она упала, чтожъ касается до руки, то оная боле всего ее мучила.— Пустынникъ осмотрвши руку, далъ ей нужную къ уменьшенію боли мазь, потомъ ввелъ ее во внутренность своей кельи и упросивъ лечь на соломенную постелю его, оставилъ Лорету отдохнуть еще и возвратился въ другую половину кельи — Лорета заснула скоро и такъ крпко, что не прежде проснулась, какъ солнце уже было за полдень.— Пустынникъ принесъ Лорет нсколько печеныхъ яблоковъ, маленькой кусокъ хлба и ключевой воды, Лорета чувствуя возвратившуюся память свою, не дожидаясь прозьбы пустынника, разсказала ему причин страннаго положенія, въ которомъ нашелъ онъ ее.— Таинственная завса,— сказалъ пустынникъ, выслушавши Лоретино повствованіе, прикрываетъ давно замокъ — поселяне думаютъ, примолвилъ онъ, что въ замк живетъ какой то духъ.— Ваши слова удостовряютъ меня во всегдашнемъ мнніи моемъ, что то притонъ воровъ.— Замокъ сей принадлежалъ прежде Графу Бирофу, но дла и положеніе растроенное фамиліи сей принудили владтеля замка оставить отечество свое.— Живущіе въ немъ нын грабили ли когда въ околодк?— Никогда, отвчалъ пустынникъ, естьли то воры, такъ, какъ я догадываюсь: то скромность ихъ конечно происходила отъ того, что боялися скоро быть обнаруженными: но Баронъ де Смальдартъ, какъ вы говорите, покровитель вашъ, конечно найдетъ случай предать ихъ въ руки правительства.— Но какъ знать ему, что наглый сынъ его, безчеловчный Теодоръ, иметъ связь съ ворами, подхватила Лорета? Время обнаружитъ тайну, хотя обманъ на нсколько времени закроетъ преступленіе, но будьте уврены, что Провидніе обнаружитъ все, когда придетъ время, и замыслами злыми покараетъ злодевъ же!— Да будетъ воля Его Святая, сказала Лорета, но, благодтель мой! заклинаю васъ отыскать способъ возвратишь меня мужу моему — Будь по скромне, иначе скоро вроломные непремнно откроютъ убжище твое — Я во всемъ буду слушаться васъ — Когда такъ, то я дамъ вамъ и чернилъ и перьевъ и бумаги, напишите письмо къ мужу своему, а я завтра пойду къ доброму поселянину, которой живетъ не подалеку отъ лсу, препоручу ему отнести письмо, къ Барону, которой возметъ свои тогда мры соединить васъ.— Такое предложеніе обнадежило Лорету, она тотчасъ написала къ Альфонзу письмо, въ которомъ короткими слогами описываетъ мученія свои и мсто пребыванія.— Она положила письмо сіе въ конвертъ, адресованной на имя Барона де Смальдартъ.— Посл чего отужинавши и распростившись, разошлись спать.— На другой день очень рано встала Лорета, давно не была она такъ спокойна и весела.— Вмст съ пустынникомъ совершала утреннюю молитву и посл хорошаго завтрака пустынникъ пошелъ къ поселянину, котораго хотлъ отправить въ замокъ Барона Смальдартъ. Какъ скоро онъ ушелъ, Лорета одлась въ прежнее, на добромъ огн высушенное платье свое, и не смя выступить изъ кельи, она сла и размышляла о произшествіи счастливомъ, которое освободило ее изъ тюрьмы — Мысленно восхищалась она о томъ времени, когда свидится опять съ Альфонзомъ.— Пустынникъ возвратился съ извстіемъ, что поселянинъ отправился съ удовольствіемъ въ путь, и что черезъ пять дней она увидитъ непремнно мужа своего или по крайней мр получитъ объ немъ свдніе.— Лорета изъяснила благодарность свою пустыннику, которой прервалъ слова ея слдующимъ: ‘дочь моя, сказалъ онъ: я исполнилъ долгъ человчества и тмъ уже доволенъ!’— Лорета подняла руки къ небу и благодарила оное за ниспосланіе ей такого покровителя.— Вообразя печаль Альфонзову, Лорета облилась слезами горести.— Въ продолженіи дня она осмлилась спросить хозяина кельи, какія причины побудили его оставить свтъ — и не имть никакого съ людьми сообщенія? Какъ могли вы, продолжала Лорета — предпочесть уединеніе — вы, которой по опытности своей знаете такъ хорошо людей и отличными чувствами могли бы служить украшеніемъ общества. Можешь ли ты, дочь моя, выслушать терпливо печалныя приключенія старика, вдвойн удрученнаго и злоключеніями и лтами — Лорета показала нетерпливо желаніе узнать судьбу пустынника, которой посл тяжкаго, изъ глубины сердца поризходящаго вздоха такъ началъ.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Несчастіе за несчастіемъ!— горе за горемъ — бда за бдою!…
Шекспиръ.

ИСТОРЯ ПУСТЫННИКА.

‘Вы видите во мн жертву, ложно обвиненную въ мнимомъ преступленіи!— Отецъ мой жилъ въ Берн умреннымъ состояніемъ, былъ женатъ два раза.— Сестра моя происходила отъ перваго, а я отъ втораго брака: кром насъ отецъ мой не имлъ другихъ дтей… Красоту сестры моей многіе хвалили.— Одинъ Нмецкой Графъ увидя ея нечаянно, влюбился и начал свататься. Отецъ мой, какъ вы можете вообразить — тому не воспротивился. Спустя одинъ годъ посл женидьбы сестры моей, отецъ нашъ умеръ — я наслдовалъ всему имуществу.— Въ сожалительномъ письм на сей случай Графа Гардела, (такъ назывался зять мой) нашелъ я приглашеніе пріхать къ сестр въ Германію. Имущество покойнаго отца моего позволяло мн пристойно званію моему содержаться, и такъ какъ ничто меня не задерживало въ Берн, я охотно согласился на прозьбу Графа Гардела — и для того чрезъ письмо благодарилъ за участіе, увривъ, что надюсь скоро быть у него.— Спустя нсколько дней отправился въ путь верьхомъ, дабы насладить зрніе свое всми пріятностями мстоположеній, которыя прозжать буду. Вамъ покажется страннымъ, когда узнаете, что таковое предпріятіе причиною всхъ золъ моихъ! Первый день моего путешествія былъ благополученъ, на другой же подъ. вечеръ не подалеку отъ деревни, въ которой долженствовало мн ночевать — я опустилъ уздчку на шею лошади моей для свободнаго смотрнія окружающихъ меня ландшафтовъ. Вдругъ лошадь спотыкнулась — упала и разбила себ такъ колнку, что не возможно было уже мн продолжать путешествіе свое.— Примтя въ небольшомъ отъ дороги разстояніи домикъ, я бросился туда и постучался у воротъ.— Вороты отворилъ мн человк по мннію моему не старе сорока пяти лтъ — Разсказавъ ему о странномъ случа, просилъ дать мн кого нибудь въ помощь дотащить лошадь мою до ближайшей деревни.— Онъ тотчасъ похвалъ къ себ мальчика около четырнадцати лтъ, которому приказалъ перетащить лошадь въ конюшню свою.— Учтивая привтливость сего человка и крайность моя принудили меня съ благодарностію принять предложеніе его.— Съ большою нуждою перетащили мы лошадь въ конюшню.— Благосклонный хозяинъ дома самъ перевязалъ рану посл чего просилъ меня итти за нимъ въ домъ — женщина, которую представилъ онъ мн какъ племянницу свою, приняла меня очень учтиво.— Дв дочери, подражая матери, были ко мн благосклонны.— Приключеніе, со мною случившееся, было первымъ предметомъ разговора, потомъ спрашивали меня куда ду, и откуда?— Мальчикъ, оставшійся въ конюшн съ лошадью моею вошелъ и качая головою, говорилъ, ахъ! сударь, лошадь ваша убилась очень больно — много надобно времени, чтобъ поставить ея на ноги.— Такая всть огорчила меня, хозяинъ мой, Дюлакъ, такъ онъ назывался, примтилъ то, не безпокойтесь о лошади вашей, сказалъ онъ мн, Петръ конечно ошибся: но ежели то и правда, пребываніе ваше въ семъ дом не отяготитъ насъ, еще на противъ того доставитъ удовольствіе.— Я согласился на вс предложенія его, посл чего онъ просилъ меня сходить и удостовриться въ точности мальчика его словъ.— Мы оба встали и пошли въ конюшню — и съ сожалніемъ узнали, что мальчикъ сказалъ отчасти сущую правду.— Веселой нравъ мой полюбился Дюлаку.— Съ моей стороны я былъ чрезвычайно тронутъ попеченіями сего мн неизвстнаго человка.— Не прошло еще часа, какъ Бертрандъ, племянникъ родной Дюлаковъ, и вся родня жены его пріхали, дядя представилъ меня племяннику и всей родн, которая приняла меня ласково, оказывая сожалніе о нещастномъ случа.— Скоро поставили ужинъ — въ продолженіе котораго вс веселились. Съ удовольствіемъ видлъ я, что присутствіе мое не беспокоило семейство Дюлака — Посл разошлись мы. Въ продолженіе ужина узналъ я, что Дюлакъ содержишь на откуп землю, на которой живетъ, между тмъ, какъ Бертрандъ и двое сыновей Дюлаковы пахали и сяли хлбъ на оной и длали все то, что было необходимо нужнымъ къ обработыванію земли.— На другой день по утру я побжалъ въ конюшню и съ радостію увидлъ, что лошади моей стало лучше — Посл завтрака Дюлакъ позвалъ меня съ собою проходиться.— Я пошелъ съ нимъ, въ полдень мы возвратились домой — съ восторгомъ говорилъ я о виднномъ — Бертрандъ почувствовалъ патріотическую радость при такой похвал отечества его, онъ общалъ ввечеру доставить мн зрлище гораздо великолпне, то есть хотлъ показать захожденіе солнца.— Я благодарилъ его и возвратился съ вышеупомянутаго гулянья веселе нежели поутру.— Ходивши много — я очень усталъ Дюлакъ то примтивъ, онъ веллъ принести нсколько бутылокъ стараго вина — мы опорожнили ихъ.— Скоро веселость моихъ хозяевъ заставила меня забыть усталость мою — мы разозлись въ одинъ же часъ, какъ на канун. — На другой день былъ жаръ чрезвычайной не возможно было выносить духоту въ комнатахъ, я проснулся прежде восхожденія солнца и примтилъ, что духота отворила мн изъ носу кровь.— Невольнымъ образомъ разбудилъ я Дюлака, которой въ одной со мною спалъ комнат, онъ совтовалъ мн пойти обмыться къ колодезю, стоящему на заднемъ двор за садомъ — Я всталъ и располагался уже итти, какъ спросилъ онъ меня: отпиралъ ли я когда дверь, ведущую въ садъ?— На мой отвтъ, что нтъ, онъ далъ мн изъ кармана ножикъ съ тмъ, чтобъ лезьемъ онаго пожалъ я пружину замка у двери, я не отперъ бы безъ него говорилъ онъ.— Поблагодаривши его за наставленіе и взявши ножикъ, я пошелъ и скоро узналъ употребленіе онаго.— Вошедъ на задней дворъ — вытащилъ изъ колодезя бадью свжей воды — омылся ею и кровь перестала течь изъ носу моего.— Возвратясь въ комнату — Дюлакъ спрашивалъ меня, затворилъ ли я вороты задняго двора — Я отвчалъ, что затворилъ — легъ на постелю, завернулся и крпко заснулъ.— Проснувшись я увидлъ, что Дюлака уже на постели нту — одвшись вошелъ въ комнату, гд обыкновенно собирались къ завтраку — увидлъ — все собравшееся семейство.— Посл обыкновеннаго привтствія, Бертрандъ спросилъ меня, гд его дядя?— Я отвчалъ, что не видалъ Дюлака.— И я не видалъ его, подхватилъ Бертрандъ, онъ врна пошелъ гулять на лугъ озера, конечно возвратится скоро. Марта, такъ называлась Бертрандова жена, говорила, что дядюшка любитъ утреннія прогулки — уже кончился и завтракъ, Дюлакъ не возврата лея — Бертрандъ началъ безпокоится, онъ послалъ Петра искать его во всхъ сторонахъ, куда прежде хаживалъ — все семейство полагало, что Дюлакъ ошибся часомъ.— Не много спустя дв дочери Бертранда — съ изображеннымъ на лицахъ ихъ ужасомъ вбжали, крича: постель ддушкина вся въ крови. Бертрандъ и жена его посмотрли съ удивленіемъ другъ на друга — я покраснлъ, спшилъ объяснишь имъ причину ихъ удивленія прибавя къ тому совтъ Дюлаковъ итти къ колодезю.— Я видлъ кровавыя пятна на краю колодезя, сказалъ Бертрандъ, тоже и на дорог, ведущей въ садъ, но смотрлъ на то безъ примчанія — все платье ддушкино на стул, сказала одна изъ дочерей Бертрандовыхъ!— Какъ, вскричалъ Бертрандъ — и бросался съ лстницы — До возвращсіня его послдовало глубокое молчаніе. Все то, что Николла намъ сказала, сущая правда: платье дяди моего, прибавилъ Бертрандъ, лежитъ на стул, исключая исподницы, въ карман которой, продолжалъ онъ, взглянувъ на меня, находился кошелекъ.— Онъ — получилъ тридцать луидоровъ за проданныя имъ деревья тому три дни назадъ.— Не отдалъ ли. онъ теб, Марта?— Нтъ, отвчала Марта, онъ хотлъ ихъ отдать мн и даже перещитывалъ въ самое то время, какъ сей незнакомой постучалъ въ вороты и Дюлакъ опять положилъ ихъ къ себ.— Вотъ что странно, перехватилъ Бертрандъ, относясь ко мн.— Удивленіе мое не позволяло мн произнесть ни одного слова, и я увренъ, что молчаніе мое удостоврило подозрнія Бертрандовы. Все семейство собралось вмст, шептали долгое время другъ другу на ухо, указывая по нскольку разъ каждой на меня. По истеченіи четверти часа шуринъ Бертрандовъ Ловаль, такъ назывался онъ, вышелъ изъ дому. Тогда то Бертрандъ оборотился ко мн, громко бранилъ меня въ воровств, называлъ меня разбойникомъ, которой уже давно грабитъ всхъ — полагалъ, что случившееся со мною было единственно выдумка къ удобному обману. — Не довольно того, продолжалъ онъ, что обокралъ ты того, которой такъ хорошо принялъ тебя, ты попустился еще на ужаснйшее преступленіе но трепещи несчастной! скоро ты будешь въ рукахъ законнаго обвиненія.— Ужасъ, которой я тогда чувствовалъ чуть чуть не лишилъ меня памяти — смущеніе мое вяшще обратило на меня подозрніе.— Затворили вороты, чтобъ я не ушелъ — дожидались Ловаля, которой пошелъ въ город за Полицйскими Офицерами.— Скоро мало по~малу невинность ободрила меня — я заклиналъ Бертранда выслушать оправданія мои, но онъ не внималъ имъ — При малйшимъ шум я дрожалъ, надежда видть пришедшаго Дюлака утшала меня.— Петръ возвратился, сказавъ, что вс поиски его остались тщетными.— Чрезъ два часа Полицйскіе Офицеры пришли и по обвиненію Бертрандову, Ловалеву и всхъ женщинъ отвели меня въ тюрьму.— Прежде всего Бертрандъ просилъ меня обыскать, я содрагаюсь еще разсказывая, какъ одинъ Офицеръ вынулъ изъ кармана моего окровавленной ножикъ, которой Дюлакъ далъ мн отпереть дверь.— Я позабылъ объ немъ и въ оправданіи моемъ ничего не упоминалъ.— Тогда то уже никто не хотлъ меня слушать и всякой почиталъ, что ножикъ тотъ былъ орудіемъ смерти Дюлаковой!— Не внемля ни единому слову оправданія моего. Они потащили меня въ ближайшей городъ, гд кинули въ тюрьму до того времени, когда долженствовало судить меня.— Я увдомилъ черезъ письмо зятя и сестру мою о случившемся со мною произшествіи.— Зять тотчасъ пріхалъ въ тюрьму, тогда объявилъ я ему подробности — онъ же употреблялъ всю возможность прекратить то дло — Дюлака въ существ не отыскали, вс розыски стряпчихъ моихъ остались тщетными — ужасный день сужденія моего насталъ.— Допросъ мой былъ не дологъ — судьи осудили меня на смерть. Такое опредленіе было смертельнымъ ударомъ для несчастной и чувствительной сестры моей — я уже посл узналъ, что горесть была причиною скоропостижной смерти ея.— Меня опять отвели въ тюрьму, гд нашелъ духовника, дожидающаго меня — онъ содрогнулся непоколебимою твердостью моею, когда при самой смерти удостовривалъ я его въ невинности моей.— Добродтельный духовникъ общался преклонить судей на мою сторону, усилія его и довренность зятя моего смягчили жребій мой.— Опредленіе перемнили: въ мсто смерти осудили меня на вчную галерную работу.— Смерть была бы мн предпочтительна, естьлибъ не питалъ себя надеждою, когда нибудь оправдаться и возвратиться въ отечество мое.— Не стану вамъ описывать минуту разлуки съ любезною сестрою и достойнымъ зятемъ моимъ, также о томъ мгновеніи, когда былъ посаженъ за весло.— Отослали меня изъ Генуи на островъ Корсику: тамъ то въ продолженье шести лтъ я исполнялъ все то, что могло быть тяготительне.— Ахъ! какое положеніе невиннаго человка, которой принужденъ жить съ разбойниками, одну участь имть съ ними, и что еще несносне, не находя слдовъ доказать невинность свою, неправильно осужденную!— Спустя десять лтъ, Марокской Императоръ объявилъ войну Генуесцамъ. Въ первую компанію Императоръ одержалъ совершенную надъ флотомъ, выступившимъ изъ Корсиканскаго острова, побду. Я былъ взятъ въ плнъ и сдлался невольникомъ перваго Визиря, должность моя состояла въ смотрніи за дворцовыми садами, хотя мн было по легче, но все чувство работника тревожило меня.— Двенадцать лтъ протекло въ тщетной надежд освобожденія.— Тогда не знаю, по какимъ причинамъ былъ я представленъ къ работ Императорскихъ садовъ.— На третей день посл такой перемны я примтилъ старика въ невольническомъ же платье, котораго черты были мн отчасти знакомы. Онъ сперва не узналъ меня, потомъ, какъ я поближе подошелъ, дабы хорошенько осмотрть его, онъ вскричалъ — и я узналъ въ немъ Дюлака!— Посл обоюднаго удивленія я увдомилъ его обо всемъ, случившемся со мною посл разлуки съ нимъ, и спшилъ узнать отъ него, что его могло принудить такъ скоро оставить домъ свой? Ахъ! сказалъ онъ мн, сколько мученія претерплъ я, но при всемъ томъ не ропщу на Провидніе, вы, я думаю, еще помните тотъ пагубной день, когда у васъ шла кровь носомъ. По возвращеніи вашемъ вы скоро заснули — я же долго не спалъ. Скоро услышалъ шорохъ на двор, вскочилъ, надвъ исподницу и туфли, пошелъ съ лстницы въ кухню, гд увидлъ двухъ сосдей моихъ, которыхъ уже давно подозрвалъ.— Они разломывали дверь, ведущую въ кабинетъ мой, въ которомъ находилось все имущество мое.— Вообразите удивленіе ихъ по приход моемъ, они тотчасъ меня схватили и зажали платкомъ мн ротъ.— Долго были въ нершимости, что длать со мною, наконецъ положили отвести меня въ жилище свое: то есть въ пещеру. Вышедши изъ дому, я увидлъ еще двухъ человкъ, которыхъ однако же я не зналъ: они дожидались подсобить нести добычу, но какъ удивились, увидя меня, осыпали ругательствами,— за чмъ помшалъ я ихъ намренію и божились отомстить мн за то.— Пещера ихъ была подъ землею въ трехъ лію отъ дому моего, тамъ то укрывались они сами и прятали добычу свою.— Обыскали меня и нашедши кошелекъ съ тридцатью луидорами, которые не несчастно получилъ я за проданныя мною деревья, взяли оные себ, а мн дали кувшинъ воды, кусокъ хлба и осшавали въ пещер. Солнечные лучи никогда не проницали въ тюрьму мою — воздухъ былъ такъ стсненъ, что едва могъ я дышать, совсмъ тмъ я находился въ рукахъ такихъ людей, которыя не внимали гласу состраданія.— Отлученный отъ семейства моего, ясно воображалъ безпокойства и странное стеченіе обстоятельствъ, которыя отъ того произойти могли.
Ввечеру два мн не извстные человка снова заткнули мн платкомъ ротъ — повели съ собою и посл нсколькихъ часовъ ходу мы нагнали множество людей — которыхъ я почелъ за товарищей моихъ вожатыхъ.— Между ими было пятнадцать человкъ скованыхъ и также, какъ и я, съ заткнутыми ртами, которые то же, какъ и я были похищены злодями.— Посл нсколькихъ часовъ насъ еще заперли всхъ въ преглубокое подземелье, а провожатые оставались на чистомъ воздух.— Какъ скоро настала ночь, насъ опять вывели, по истеченіи осьми ночей мы пришли на берегъ моря, насъ перевезли на корабль и мы посл уже узнали, что хозяинъ онаго покупалъ у разбойниковъ невольниковъ и отвозилъ оныхъ къ Марокскому Императору.— Положась на Бога, уповая твердо на промыслъ Его, я съ мужествомъ переносилъ злополучіе мое.— Посл долгаго мореплаванія мы прибыли въ сіи мста, съ тхъ поръ я сдлался рабомъ, и естьли Провиднію угодно, чтобъ кончилъ я дни свои здсь, я повинуюсь опредленно судьбы моей.— Я почиталъ себя виновнымъ въ бдственной участи Дюлаковой и для того просилъ у него прощенія.— Ахъ! отвчалъ онъ, мы другъ другу, не желая надлали столько зла, какъ бы сущіе злоди!— Съ тхъ поръ, какъ соединился съ Дюлакомъ, я не переставалъ вымышлять способъ, какъ бы избавиться намъ обимъ изъ подъ неволи — напередъ торжествовалъ я, воображая о той минут, когда докажу невинность свою, возвратя Дюлака къ семейству его.— Между тмъ, какъ занимался я такими мыслями, радостное извстіе пришло въ Марокскую область: одинъ Французскій дворянинъ, не давно умершій, оставилъ посл себя завщаніе и знатную сумму денегъ для выкупа пятидесяти человк Европійскихъ невольниковъ въ Марок, считая по старшинству ихъ заключенія.— Вообразите радость нашу, когда мы узнали съ Дюлакомъ, что въ списк томъ помщены.— Збросивши невольническое платье и нарядившись по прежнему, мы перебрались на французское судно, которое должно было пристать къ берегамъ Лангедока. Шесть дней мореплаванія нашего были благополучны,.на седьмой день солнце уже было на закат, тихой втръ начиналъ съ ревомъ сильно дуть — мрачность черныхъ и громовыхъ тучь была освщаема блднымъ извиваніемъ молніи, которая позлащала разъяренную мутную влагу — корабль былъ ежеминутно въ опасности и готовился разбиться объ кремнистые утесы.— Ужасъ овладлъ чувствами находящихся на корабл — глубокая тишина длала страшне таковую сцену, всякой молча ждалъ минуту погибели. Наконецъ корабль нашъ брошенъ былъ сильнымъ валомъ на кремнистый пригорокъ и переломился на двое.— Корабельная шлюбка находилась ближе къ тому мсту, гд былъ я съ Дюлакомъ, одинъ матросъ отвязалъ ее, я вскочилъ въ шлюбку, протягивалъ Дюлаку руку и только хотлъ онъ прыгнуть, какъ вдругъ волна опрокидываетъ шлюбку и онъ упалъ въ море, не много спустя онъ совсмъ исчезъ изъ глазъ нашихъ.— Ужасъ овладлъ чувствами нашими при семъ зрлищі, мы жалли, что не спасли несчастнаго товарища нашего.— Чрезъ часъ втръ утихъ, море однако же волновалось, шлюбка наша долго бодрствовала противу волнующейся влаги, наконецъ — переворотилась въ верьхъ дномъ, я очень хорошо плавалъ, подплылъ къ ней и сверьхъ естественною силою переворотилъ ее — искалъ глазами Дюлака, увидя руку сверьхъ поверхности моря — схватилъ ее и вытащилъ того матроса, котораго проворствомъ отвязана была лодка — Дюлака же не нашелъ, погибель его огорчила мою чувствительность тмъ боле, что съ нимъ вмст исчезла надежда оправданія моего.— На разсвт другаго дня Гишпанской корабль примтилъ насъ, онъ прислалъ намъ шлюбку, и взявъ къ себ, оказалъ всевозможное о насъ попеченіе.— Товарищъ мой, матросъ, отъ усталости умеръ нсколько часовъ спустя — Ахъ! для чего и я не умеръ?— какъ желалъ я смерти! На другой день пребыванія моего на Гишпанскомъ корабл присталъ оной къ берегу, и мн долженствовало итти съ онаго въ такую землю, гд никого не зналъ — не понималъ тамошняго нарчія — единое покровительство Божіе осталось мн.— Къ щастію моему Капитанъ корабля говорилъ по-французски: онъ былъ человколюбивъ и добръ, далъ мн матросское платье и нсколько дукатовъ — Тогда пошелъ я въ путь, надлся, что могу подъ такою одеждою свободно пройти до замка Графа Гардела, на границ Ульмской находящагося.— Семь недль продолжалъ я путешествіе: пришедши на желаемое мною мсто, вообразите себ положеніе мое, когда узналъ, что сестра моя умерла два года спустя посл ссылки моей, и что зять мой то же скончался уже давно.— Я спрашивалъ, имла ли сестра моя дтей — мн отвчали, что была одна дочь, которая также умерла.— Гоненіе суроваго жребія изліяло всю жестокость свою надо мною — я воображалъ, что скоро можетъ быть утомиться судьба гнать злополучнаго, и такъ съ возможное бодростію духа перенесъ лютой ударъ сей!— Проходя по дорог въ Ульмъ, я увидлъ сію келью, она была пустая, обитавшій ее пустынникъ умеръ за нсколько передъ симъ лтъ. Ничто не могло боле прилпить меня къ суетности мира, все напротивъ того удаляло меня отъ сообщества, гд опасался быть примченъ родственниками Дюлака, и къ тому же я оставался безъ всякаго имущества: все наслдство отца моего было конфисковано по томужъ опредленію, какъ и ссылка моя.— И такъ ршился я поселиться въ сей кельи тми деньгами, которыя собралъ подаяніемъ, прося милости лишившемуся всхъ пожитковъ отъ бури матросу, купилъ я волосяное платье, трость и кушакъ.— Поселясь здсь, я обязанъ пропитаніемъ сосдственнымъ крестьянамъ — Иногда кормлюсь я плодами, мною собранными въ лсу, окружающемъ мою келью.— Въ продолженіе пятнадцати лтъ, исключая сообщенія моего съ сосдственными поселянами, вы первая особа, которая постила мирную обитель мою.— Мн теперь восемдесятъ два года, ахъ, дочь моя! когда бы ты достигла такихъ лтъ, но безъ всякаго нещастія!— Дай Богъ, чтобъ съ такимъ чистымъ сердцемъ ожидала ты приближенія смерти, какъ ожидаю я ее — Пустынникъ сими словами окончилъ исторію жизни своей — Лорета вздохнула, отерла слезы участія, текущія по ланитамъ ея.— Бремя злощастія другихъ, когда мы сами бываемъ несчастливы, изтощаетъ мужество наше — Мрачное облако покрыло чувство Лореты, вс усилія ея казаться веселою умножали только смущеніе — скоро потупя глаза она снова плакала.— Старецъ примтилъ задумчивость Лореты — старался отвратить ее отъ огорченій, стсняющихъ душу Лоретину, но видя тщетныя усилія свои, подогрлъ онъ нсколько капель лкарства своего и далъ выпить Лорет. Наступала ночь, пустынник оставилъ ее наслаждаться пріятствомъ крпкаго сна.— На другой день Лорета встала въ самое то время, какъ пустынникъ возвращался съ ключевой водою, онъ съ радостію увидлъ счастливою въ Лорет перемну.— Въ продолженіи дня она изъяснила удивленіе свое пустыннику, что ни разу не видала Теодора во время заключенія своего въ башн — Старецъ заставлялъ ее благодарить Бога за избавленіе отъ угрожаемой напасти, онъ сказалъ ей притомъ, чтобъ боле не скучала о медленномъ приближеніи благополучнаго для нее времени, но естьли опять буду нещастлива, подхватила Лорета, естьли злой Теодоръ найдетъ способъ разрушить блаженство мое!— Слезы воспретили ей докончить.— Не надо мучить себя, говорилъ ей пустынникъ, горестными воображеніями: никто изъ смертныхъ не избжитъ гоненія рока — но чмъ боле здсь мученія, тмъ награда больше въ мирномъ обиталищ будущаго свта!— Лорета почувствовала истинну словъ его — она казалась быть спокойною, но внутренность сердца ея была раздираема. Подъ вечеръ разведенъ былъ противу кельи огонь.— Разнообразной разговоръ занялъ ихъ до самаго того часа, когда пустынникъ всегда съ Лоретою разставался — но тутъ они вмст приносили Богу вечернія молитвы и разошлись.— Въ самую полночь Лорета пробудилась вдругъ Альфонзъ представился воображеннію: она занималась догадками, что съ нимъ случилось посл горестной разлуки съ нею.— Тяжкій вздохъ поразилъ слухъ снова услышала, что кто-то ворочался, испугалась было: но скоро страхъ ее миновался — она вспомнила, что не подалеку ее спитъ пустынникъ, и что конечно онъ ворочается, и такъ успокоясь, крпко заснула, пробудясь же по утру, она звала пустынника, но не получала отвта — думала, что онъ пошелъ къ ключу — встала и пошла въ то мсто, гд обыкновенно онъ сыпалъ — Ахъ! какое зрлище!— Она увидла безгласно лежащій трупъ почтеннаго благодтеля своего!… вскричала и упала безъ чувств.— Никто не внималъ отчаянію ея, наконецъ она осмлилась слабыми шагами подойти къ хладному тлу пустынника, смотрла на него нсколько времени въ молчаніи, потомъ залившись слезами, вскричала: ахъ! для чего въ самое то мгновеніе, когда нашла я друга сердцу своему — (коловратность судьбы не позволяла имть мн друзей) для чего въ самое то время жестокая смерть похитила у меня его?— Для чего не бжала я къ нему, когда ночью услышала тяжкій вздохъ его, конечно въ сіи мгновенія ока чистйшая душа его отдлялась отъ бреннаго тла — но хотябъ и пришла я, онъ бы все не былъ живъ!— О ты, которой спасъ меня отъ смерти! прости мн невольную мою неосторожность, и естьли посл смерти, Святые, въ числ которыхъ ты врно находится, имютъ т же качества, какъ и въ живыхъ: то взгляни умильно на нещастную, которой ты во время жизни своей былъ благодтелемъ!— Съ наполненными слезъ глазами сла она на скамйку, гд наканун того дня сидя и разговаривая съ пустынникомъ, находила удовольствіе свое.— Безмолвная тишина царствовала въ кельи, ничто не прерывало ее — одними вздохами и стонами Лореты наполнялся лсъ.— Черезъ три дни назначенно было пустынникомъ время, въ которое должно было получить отъ Альфонза Лорет отвтъ.— Солнце уже было на закат, какъ задумчивость ее не много разсялась — она пола — выпила нсколько капель воды, взглянула съ видомъ соболзнованія на безчувственнаго друга своего, и помолившись о успокоеніи души его, легла на постель свою, предавшись совершенно покровительству Того, Который повергая насъ въ испытанія кратковременной жизни сей, даетъ мужество и неограниченное бодрствованіе духа сносить бремя тяготительныхъ злоключеній!—

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,

‘Бурныя тучи злоключеніи висятъ надъ главою моею!— Я стою на зыблемомъ брегу бездны тартара бдствій!— Гд твердость силъ?— гд непоколебимость мужественнаго духа моего?— гд самъ я? Ахъ! исчезла — все — все!— Ядовитая злоба непостоянства людей грызетъ сердце мое — смертоноснымъ жаломъ уязвляетъ слабую грудь гонимаго судьбою странника!— увы! какая мысль!— Мщеніе!— Мщеніе!— Оно чуждо правиламъ добродтели!— чуждо свтильнику здраваго разсудка!— чуждо — всмъ законамъ — Варваръ, злодй, чудовище отмщаетъ, а гд есть гласъ добродтели — гласъ совсти — гласъ законовъ — гласъ правды и человчества, тамъ нтъ отмщенія…

Гартсонъ.

Возвратился теперь къ Альфонзу, котораго оставили на рыбной ловл спокойнаго.— Ничто не возмущало мыслй его въ пагубную минуту похищенія несчастной Лореты злобнымъ Теодоромъ!— Наступаетъ полночь — бьетъ часъ — другой — третей — Альфонза нтъ еще.— Быстро летитъ время — Альфонзъ идетъ съ рки.— Подходя къ шалашу, удивляется — дверь отворена настишъ, лампада, которая обыкновенна зазжена бывала до самаго возвращенія его, погасла.— Онъ входитъ — все тихо — кличетъ Лорету — кличетъ подругу ея — никто не отвчаетъ.— Онъ везд ищетъ — еще разъ зоветъ — прежнее безмолвіе.— Сраженный удивленіемъ, испугомъ, бжитъ въ ближайшій шалашъ, стучишься у дверей — прерываетъ сладкій сонъ сосдей своихъ, торопливо спрашиваетъ Лорету.— Ее нтъ здсь, отвчаютъ ему.— Ее нтъ, отзывается въ глубин сердца Альфонзова, онъ бжитъ въ другой шалашъ — въ третей — въ четвертой — дале дале — везд тотъ же отвтъ — никто не видалъ Лореты.— Возвращается домой — ищетъ у ничего не находитъ.— Еще осматриваетъ шалашъ — тщетно — ни Лореты, ни подруги ея нтъ — она похищена!— Погибъ я нещастной, вскричалъ Альфонзъ, Теодоръ, безстыдной Теодоръ лишилъ меня ее!— Онъ торжествуетъ, а я — Лорета!— Скорыми шагами ходитъ по шалашу — вздыхаетъ — плачетъ, стонетъ, наконецъ, какъ стрла быстро летитъ въ Смальдартской замокъ — Баронъ былъ въ саду, Альфонзъ увидлъ его — побжалъ къ нему — и безъ всякихъ объясненій спросилъ: дома ли племянникъ его Теодоръ?— Баронъ отвчалъ, что се вчерашняго вечера его не видалъ — спросилъ также, что значитъ такой странной вопросъ?— Тогда-то Альфонзъ съ горестнымъ хладнокровіемъ, какое только смятеніе чувствъ могло ему внушить, разсказалъ Барону все то, что случилось по прізд Теодора изъ Германіи.— Баронъ хорошо зналъ Теодоровъ нравъ, чтобъ усомниться о слышанномъ и оправдывать его въ таковомъ нагломъ поступк.— Приказалъ слуг провдать, дома ли Теодоръ.— Слуга скора возвратился, сказавъ, что онъ еще спитъ.— Я не думаю, продолжалъ Баронъ, чтобъ племянникъ мой въ ночное время отлучился, однакожъ я догадываюсь — будь увренъ, что гордость, а не любовь побудила его исторгнуть изъ объятій супружескихъ Лорету.— Добродтель жены вашей не допустила его до пагубнаго насилія, ну, такъ теперь одно мщеніе возмущаетъ чувство его.— Онъ хотлъ удовлетворишь страсть свою, разлуча нжныхъ супруговъ брачныя узы, которыхъ не могъ онъ никакъ расторгнуть наглымъ соблазномъ — Но положись на меня: онъ конечно препоручитъ супругу вашу какому нибудь поселянину по близости замка до тхъ поръ, покуда розыски ваши прекратятся.— Осдлай скоре самую рзвую лошадь на конюшн моей — возьми въ помощь двухъ служителей — и пересмотрите во всхъ домахъ, хижинахъ, шалашахъ, говори и повелвай именемъ моимъ.— Въ заключеніи же всего могу удостоврить тебя у что Теодоръ будетъ въ замк до возвращенія твоего.— Восхищенный Альфонзъ, изъяснивъ Барону живйшія чувствованія своей признательности — побжалъ на конюшню и чрезъ минуту, сопровождаемъ будучи двумя служителями Барона, ускакалъ изъ замка.— Теодоръ въ самомъ дл спалъ. Ахъ! какъ рдко случается, чтобъ тиранъ наслаждался когда нибудь, а особливо посл злодянія спокойнымъ сномъ!— Онъ былъ разбуженъ присланнымъ отъ дяди человкомъ — вскоча поспшно шелъ къ Барону, повстрчался съ нимъ на лстниц и принужденъ былъ по приказанію его за нимъ слдовать.— Они вошли въ залу — Теодоръ слъ въ креслы, Баронъ такъ началъ, Теодоръ! слпая и безмрная привязанность дяди причиною гибели твоей.— Проступки въ молодости, миновавшіе безъ наказанія, посяли въ сердц твоемъ адъ преступленій!— ты не былъ еще ни разу наказанъ за наглые поступки твои.— Обнадясь тмъ, ты думаешь, что все теб подвластно!— Ты смешь помышлять объ мщеніи!— Дерзновенной! знай, что законы и власть дяди ограничатъ поступки твои!— Теодоръ вспыливши, вскочилъ, хотлъ говорить.— Потише, господинъ шалунъ — подхватилъ Баронъ — ты разлучилъ двухъ человкъ, которые не могутъ никакъ другъ безъ друга жить ты содлалъ нещастіе ихъ — нищета и состраданіе не имли дйствія надъ грубымъ сердцемъ твоимъ!— Тебя утшаетъ стонъ страждущихъ — но скоро соединятся они, скоро, стыдись замысла своего!— Теодоръ воображалъ, что расположилъ похищеніе Лореты такъ, что никто того дома не провдаетъ, очень удивился, услыша слова дяди своего, наконецъ отвчалъ: какъ!— вы обвиняете меня, что похитилъ жену рыбака Альфонза?— Ахъ! какъ вы ошибаетесь — какъ дурно думаете обо мн. Потомъ съ коварною насмшкою продолжалъ — прошу, извинить меня — я ни, когда этой побродяги не видывалъ.— Ты никогда ее не видывалъ, перехватилъ Баронъ, смотря Теодору въ глаза? Нтъ—нтъ — божусь вамъ небомъ, что… Остановись, нещастной!— продолжалъ Баронъ — не ожесточай небо такою клятвою, которой я никакъ не поврю, человк, сдлавши одно преступленіе ршится попуститься и на другое, когда надется тмъ доказать обманчивую невинность свою — Пожалуй, не врьте клятв моей, время покажетъ невинность мою — между тмъ довольствоваться я буду чистйшимъ чувствованіемъ души!— Совсть меня ни въ чемъ не угрызаетъ.— Баронъ былъ опытенъ — онъ зналъ, что Теодоръ не признается въ преступленіи своемъ — справедливо думалъ, что ласка надъ испорченнымъ Теодоровымъ нравомъ не можетъ имть никакого вліянія. Теодоръ! сказалъ подумавши Баронъ можетъ быть ты невиненъ — ахъ! какъ бы желалъ я видть тебя таковымъ!— Но боле все предвщаетъ мн, что ты виноватъ.— Естьли преступленіе сіе есть умыселъ твой, то подломъ отъ меня наказанъ будешь — когдажъ ты правъ, то такое испытаніе усугубитъ къ теб мою ласку и привязанность.— Я заключу тебя въ тхъ двухъ комнатахъ, которыя тамъ на конц сверной галереи, до тхъ поръ, пока Лорета не возвратится Альфонзу.— Естьли, какъ все увряетъ меня, ты ее похитилъ, то долгъ дяди есть тотъ, чтобъ воспретить теб слдовать за нею, и даже тогда, когда найдется, то обязанъ я взять свои мры избавить Лорету отъ докучливости твоей!— Теодоръ очень удивился такимъ ршеніемъ дяди своего — отчаясь совершенно послдовать за Лоретою, онъ облокотился на окошко — зажалъ платкомъ глаза — плакалъ, но то было слезы досады.— Комнаты, назначенныя для Теодорова заключенія, скоро были пріуготовлены — его отвели въ нихъ онъ не говорилъ ни одного слова.— Самъ Баронъ своею рукою заперъ входъ и препоручилъ ключь служителю своему, въ усердіи котораго былъ увренъ — далъ при омъ наставленіе, чтобъ все потребное давать племяннику его, только ни подъ какимъ видомъ не выпускать изъ комнатъ.— Поздно Вечеромъ Альфонзъ возвратился, уставши до крайности, но при всемъ томъ просилъ Барона дать ему другую лошадь для продолженія поисковъ своихъ, которые досел были безуспшны — Баронъ увдомилъ его обо всемъ, произшедшемъ между имъ и Теодоромъ, заклиная притомъ отложить отъздъ до утра, но ничто не могло удержать Альфонза, которой посл долгаго уговариванія согласился не много пость — по окончаніи чего слъ на другую лошадь, ему пріуготовленную, и поскакалъ изъ замка въ противную сторону утренней его дороги. На другой день Баронъ пришелъ къ Теодору, которому не понравилось уединеніе.— Увидвши дядю, онъ заклиналъ со слезами освободить его.— Баронъ пристально посмотрлъ на него — вздохнулъ и, не говоря ни одного слова, удалился. Въ полночь Альфонзъ возвратился въ замокъ: усталость и смущеніе такъ изтощили силы его, что онъ едва могъ держаться на лошади, ему пособили сойти съ нее и по приказанію Барона отнесли въ одну комнату замка, гд и положили о постель. Она погибла — погибла — навсегда — вскричалъ онъ, когда Баронъ подходилъ къ постел его! — хотлъ что-то продолжать, но слабость воспретила ему то учинить.— Баронъ употреблялъ вс способы, могущее успокоить Альфонза, но ахъ — скоро узналъ, что одно присутствіе Лореты могло бы возвратить ему прежнее положеніе — На другой день при разсвт Баронъ нарядилъ четырехъ служителей своихъ въ погоню за Лоретою — строго приказывая имъ не упускать ни единаго случая, могущаго подать каковое либо поясненіе къ открытію Лоретинаго убжища. Сперва била Альфонза жестокая лихорадка — потомъ кинуло его въ жаръ — онъ брдилъ — казалось ему видть Лорету — но жаръ уменьшался и со вздохомъ вспоминалъ онъ, что-то была мечта.— Въ страшномъ мученіи провелъ восемь дней Теодоръ — радость его при произведеніи въ дйство плана своего была отравлена горестнымъ воспоминаніемъ, что можетъ быть никогда не будетъ торжествовать надъ жертвою своего злодйства.— Уже множество вымышлялъ онъ способовъ избавиться изъ заключенія своего, но всегда какая-нибудь неожидаемость уничтожала вс предположенія его.— Наконецъ и тюрьма его стала ему несносна, онъ унизился прозьбами преклонить на свою сторону — онъ — которой столько былъ гордъ, что считалъ тягостью даже и повлевать.— Самыми убдительнйшими словами, сопровождаемыми лестными общаніями, онъ заклиналъ слугу которому препорученъ былъ ключь отъ комнаты — покровительствовать побгу его.— Слуга, не привыкши къ измн господину своему, на отрзъ сказалъ Теодору, что никакія лестныя общанія не преклонятъ его къ ослушанію Бароновыхъ приказаній.— Баронъ, которой уже нсколько дней не видалъ племянника своего, вошелъ въ самую сію минуту къ нему и тмъ прескъ разговоръ ихъ — Теодоръ облился слезами, призывалъ небо въ свидтельство своей невинности и просилъ освобожденія.— Ты знаешь причины — сказалъ Баронъ, которыя побудили меня наказать тебя — не уже ли вообразилъ ты, что ослплюсь я слезами, которыя текутъ изъ глазъ твоихъ исходной злоб и досад, что не докончилъ преступленіе — не думай, чтобъ дядя твой преступилъ когда правила честности — Теодоръ снова повторилъ увренія о невинности сваей — со слезами и рыданіемъ заклиналъ даровать ему свободу.— Баронъ не внемля ничему, скоро ушелъ, оставя въ прежнемъ неудовольствіи.— Ввечеру лихорадка совсмъ оставила Алъфонза — жаръ то же проходилъ — одна мрачная задумчивость волновала чувства его.— На другой день посланныя Барономъ люди возвратились — одинъ изъ нихъ сказалъ: мы встртили старушку, которая намъ сказала, что какая-то молодая двушка, по описанію ея во всемъ сходная съ Лоретою, была привезена двумя человками въ избушку ея въ самое утро похищенія Лореты, она много говорила о замк Барона Смальдарта — и пробыла у ней до.ночи — Старушка показывала намъ и дорогу, куда они похали, но мы проскакали нсколько лію и никого не видали.— Такое извстіе удостоврило Барона въ Теодоровомъ преступленіи, онъ вознамрился самъ хать къ старушк, чтобъ боле пояснить слова ея.— И такъ приказалъ онъ четыремъ служителямъ быть въ готовности съ нимъ хать. Между тмъ Теодоръ помышлялъ о свобод своей.— Когда по обыкновенію человк пришелъ къ нему — онъ хвалилъ его — плакалъ — заклиналъ исполнить прозьбу его.— Врной служитель въ короткихъ словахъ объяснилъ ему невозможность требованія его, и во всемъ Теодору отказалъ, гордой Теодоръ не могъ вынести, по мннію его, грубостей служителя, схватилъ его за горло и повалилъ на полъ.— Удивленный слуга, не ожидавши такого нападенія, не имлъ силъ сопротивляйся — неистовый же Теодоръ пользуясь замшательствомъ его, шарилъ во всхъ карманахъ — нашелъ ключъ отъ тюрьмы своей — ошяираетъ оную и выскочивши, запираетъ бднаго слугу въ комнаты, гд самъ нсколько дней содержался.— Баронъ пріхалъ къ избушк въ часъ по полудни — старушка, которая была не иная кто, какъ Барта, разсказала все то, что уже онъ зналъ, прибавя еще, что молодая особа хотла писать письмо въ замокъ Барона де Смальдартъ, просила меня доставить оное, но мн не возможно было исполнить того.— Потомъ заклинала она меня упросишь мужа моего пойти въ замокъ и извстить Барона, что ее привозили въ избушку два сообщника злодйства племянника. Юрго, мужъ мой, хотлъ на другой же день итти въ замокъ, но работа ему не позволяла отлучиться. Юрго прервалъ тогда слова жены своей, сказавъ, что наканун прізда Лореты въ избушку его, два человка застали его работающаго въ лсу — они спросили — по близностили онъ живетъ? ежели такъ, продолжали они то позволь намъ занять завтрашней день твое жилище, и можешь ли ты за деньги быть молчаливъ.— Я очень бденъ, примолвилъ дровоскъ — протянулъ руку, въ которую два человка положили нсколько золотыхъ монетъ. Я видвши то, ршился все длать для нихъ — все, исключая убійства. Тотъ, которой далъ мн денегъ, сказалъ, мы только требуемъ отъ тебя молчанія. Завтра, привеземъ мы молодую двушку — приготовь. Для нее постель — она пробудетъ у тебя цлой день.— Хорошо — хорошо, отвчалъ я имъ — и показавъ жилище мое, пожелалъ имъ счастливой ночи и ушелъ домой!… Продолжай — продолжай, вскричалъ Баронъ.— Какъ сказали, такъ и сдлали, они привезли назавтре очень рано утромъ молодую двушку и препоручили ее попеченію жены моей.— Одинъ изъ тхъ двухъ человкъ, которыхъ видлъ наканун, ухалъ съ каретою и скоро пріхалъ назадъ съ двумя верьховыми лошадьми — Наступила ночь и тотъ, которой по видимому имлъ власть надъ другимъ, взялъ Лорету и посадилъ съ собою на одну лошадь.— Онъ далъ мн еще три золотыя монеты — и ухали.— Съ тхъ поръ мы объ нихъ и не слыхали.— Для чего не увдомилъ ты меня обо всемъ вскричалъ Баронъ?— теперь все тщетно — Сказавъ сіе, онъ далъ Барт нсколько денегъ и ухалъ въ замокъ.— Надясь, что имлъ достаточное доказательство о преступленіи Теодора, Баронъ хотлъ обстоятельне отъ самаго его узнать все.— Но какое было его удивленіе, когда вошедши въ комнату, гд былъ запертъ племянникъ его, нашелъ повергнутаго на полъ слугу.— Ударъ такъ былъ великъ, что бдной служитель никакого объясненія господину дать не могъ — Баронъ разослалъ всхъ служителей своихъ за Теодоромъ, которой между тмъ спрятался въ собственной спальн, и какъ скоро увидлъ въ окошко дядю своего и всхъ слугъ разбжавшихся, то побжалъ на дворъ, потомъ въ конюшню, осдлалъ себ лошадь, вскочилъ на нее и тогда то вся боязнь его исчезла, онъ зналъ, что посланные догнать его были пшкомъ, и что лошадь его не выдастъ. Съ сими мыслями далъ ей шпоры и поскакалъ во весь галопъ.— Такимъ то образомъ Провидніе по неисповдимымъ судьбамъ своимъ даетъ свободу нсколько разъ злодямъ, чтобъ наказаніе имъ было чувствительнымъ. Баронъ скоро возвратился въ замокъ, приказалъ четыремъ служителямъ верьхами продолжать погоню.— Все слышанное имъ объ Лорет утверждало, что она похищена умысломъ Теодора. Для сей то причины не хотлъ онъ объявлять Альфонзу о случившемся въ замк.— На другой день Баронъ вошелъ въ комнату Альфонза: радуйся, вскричалъ онъ, Лорета въ безопасности!— Альфонзъ думалъ, что чувства его обманываютъ, онъ схватилъ Баронову руку, крпко сжалъ ея — и облился слезами — Баронъ подалъ ему тогда письмо, писанное Лоретою и полученное имъ съ поселяниномъ, отправленнымъ пустынникомъ — Прочитавши оное, Альфонзъ прижалъ къ трепещущей груди своей.— Когда восторгъ его не много утихъ, Баронъ сказалъ ему, что онъ самъ подетъ привести Лорету въ замокъ. Съ сими словами Альфонзъ вскакиваетъ съ постели — увряетъ, что совершенно здоровъ и просится хать съ Барономъ, но Докторъ тому противится.— Увренъ будучи объ участи Лореты, Альфонзъ съ нуждою согласился остаться — Баронъ, сопровождаемъ будучи двумя служителями и присланнымъ поселяниномъ, отправился къ кель пустынника.— На дорог встртилъ онъ тхъ служителей своихъ, которые были посланы въ погоню за Теодоромъ, онъ имъ веллъ возвратиться въ замокъ.— На третей день посл отъзда Барона здоровье Альфонзово такъ поправилось, что Докторъ позволилъ ему выходить изъ горницы, лихорадка и жаръ совершенно оставили его, также примтнымъ образомъ умножались въ немъ силы — онъ мысленно восхищался, воображая скоро соединиться съ Лоретою.— Какой стыдъ будетъ Теодору, думалъ онъ! Ввечеру четвертаго дня Барону надлежало возвратиться, Альфонзъ съ нетерпливостью ждалъ прізда его.— Проходитъ вечеръ, бьетъ полночь — Барона нтъ еще — Альфонзъ утшался мыслями, что можетъ быть какая нечаянность задержала ихъ въ дорог.— Прошелъ часъ — пробилъ другой все нтъ да нтъ Барона — При малйшемъ шум Альфонзу воображалось, что слышетъ стукъ подъзжающей кареты — Появилась румяная заря на ефирномъ неб — миновало и утро, насталъ часъ обда — пришелъ вечеръ, потомъ ночь, и съ нею вмст горестное Альфонзово предчувствіе.— Около четырехъ часовъ утра Альфонзъ прохаживаясь скорыми шагами по комнат своей, и желая разсять страшныя воображенія, услышалъ въ точности стукъ кареты, онъ схватилъ лампаду.— Между тмъ, какъ сходилъ онъ съ лстницы, стукъ умножился — трепетаніе руки было причиною медленности въ отвореніи двери въ сняхъ — наконецъ онъ отворилъ ее въ самое то время, когда карета остановилась — Альфонзъ съ лампадою въ рукахъ бжалъ къ карет, и не поклонясь выходящему изъ оной Барону, онъ протянулъ руку въ нее, чтобъ принять Лорету.— Тщетная надежда!— горестной ударъ!— Лореты въ карет не было.— Альфонзъ, пораженный удивленіемъ и горестью, былъ введенъ въ комнаты Барономъ. Скажите мн — скажите, вскричалъ Альфонзъ — скажите, что она умерла — докончите злощастную судьбу мою!— Удали отъ себя такія мысли, нтъ она не умерла, но вторично похищена — Похищена — какъ?— кто?— какимъ случаемъ? Не уже ли обманчивой пустынникъ?… Нтъ-нтъ, не поносите имя почтенное его, подхватилъ Баронъ, онъ, я думаю, пострадалъ отъ нее, вошедши въ келью первой предметъ, представившійся намъ, былъ обезображенной трупъ его!— А Лорета?— Вс поиски мои остались тщетными.— Кто могъ открыть убжище ее — и похитить изъ кельи почтеннаго старца?— Не уже ли Теодоръ — нтъ-нтъ — онъ въ замк… Разв возвратился, прервалъ Баронъ? — Альфонзъ содрогнулся и посмотрлъ на Барона, которой скрывая до сего побгъ Теодоровъ отъ Альфонза, хотлъ также перемнить и разговоръ сей. Но Альфонзъ тотчасъ побжалъ въ т комнаты, гд содержался Теодоръ, и нашелъ ихъ пустыми. Вс т, которые когда либо любили, могутъ легко чувствовать горесть Альфонзову при семъ злополучномъ открытіи.— Онъ былъ нсколько времени въ глубокомъ размышленіи — скоро ярость послдовала за огорченіемъ.— Тысячу плановъ, другъ устроевая, ни одного исполнить не могъ.— Возмущеніе разсудка не позволяло ему остановиться на однхъ предположеніяхъ — Въ бшенств и отчаяніи пошелъ онъ на дворъ замка, прошедши его скорыми шагами остановился, произнеся: можетъ бытъ — уже будетъ поздно спасти ее.— Праведное небо!— ободри руку мщенія моего!— будь вождемъ моимъ!— Онъ тотчасъ пошелъ на конюшню.— Баронъ скоро опомнился въ нескромности своей — и вмст съ Докторомъ искалъ Алъфонза — проходилъ все комнаты, на галлереи и башни, нигд не находилъ — наконецъ вышли на дворъ, спшили въ слдъ за Альфонзомъ, которой предупредилъ поспшность ихъ, осдлавши въ конюшн себ лошадь и ухавши, не будучи никмъ примченъ.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

На блоснжной груди ея вислъ блестящій крестъ: его бы потомки Яковлевы съ трепетомъ облобызали и неврные съ врою ему поклонились!—

Попе.

Въ втеченіи двухъ первыхъ дней посл смерти пустынника спокойствіе Лореты не было ничмъ возмущаемо, надежда скоро соединиться съ Альфонзомъ облегчала чувства ея при томъ ужасномъ зрлищ, которое принуждена была всегда видть близъ себя. Ввечеру наканун того дня, въ которой ожидала она возвращенія поселянина, лишь только легла она въ постель, какъ услышала нсколько голосовъ — Лорета дрожала — едва переводила духъ отъ тяжкихъ вздоховъ.— Она — какъ можно притаилась и скоро услышала топотъ шаговъ человческихъ, въ другой половин кельи — и слова: дайте мн огня!— Огонь приблизился къ ней и первой предметъ, поразившій глаза ея, былъ Теодоръ.— Она вскричала, тотчасъ человкъ, которой подалъ Теодору фонарь, схватилъ Лорету за руку и вытащилъ изъ кельи — Теодоръ спряталъ фонарь подъ плащ и пошелъ за ними. Сколь ненавистная для Лореты минута настала — оледнло сердце ея отъ смертнаго хлада — она не могла ни одного слова говорить.— Вождь ея скоро шелъ, ни онъ, ни Теодоръ нечего не говорили.— Слабое отраженіе звздъ освщало имъ дорогу.— Скоро Лорета узнала тотъ лсъ, которой частью пробжала въ тотъ самой день, когда столь чудесно спаслась изъ тюрьмы своей— Пройдя еще не много, сна начала распознавать готическое строеніе замка. Въ самое сіе время она услышала тотъ же лошадиной топотъ, которой во время заключенія Лореты столько напугалъ и доставилъ утшенія.— Она содрогнулась — вожатой ея, которому показалось по движенію Лоретиному, что она хочетъ освободиться, сжалъ крпче руку ея, и оборотясь къ Теодору, сказалъ: они тамъ! Нтъ, отвчалъ Теодоръ, нтъ — это не можетъ быть, да хотя бы и было, то они насъ не примтятъ.— Хорошо, прервалъ вожатой Лоретинъ, только поспшимъ въ подземелье.— Въ подземелье, повторила Лорета въ мысляхъ своихъ, и вдругъ мыслямъ ея представилось то подземелье ей гробомъ неизбжнымъ.— Вообразя, что никогда не увидитъ Альфонза, она хотла бросишься къ ногамъ Теодора, омочить слезами отчаянія жестокость его — какъ вдругъ въ недальнемъ разстояніи кто-то вскричалъ Лорета Бирофъ!— Боже, что слышу я, сказала Лорета!— Они еще были въ лсу, Теодоръ веллъ товарищу своему остановиться, которой исполнилъ приказаніе его.— Они смотрли вокругъ себя но никого не видали: все стало по прежнему тихо.— Это однакожъ странно, сказалъ Теодоръ — слова сіи конечно относятся къ вамъ, прибавилъ онъ, оборотясь къ Лорет что значатъ он? — Я хочу узнать то отъ васъ, я сама того не знаю, отвчала Лорт.— Не имя ли ваше произнесли, подхватилъ скоро Теодоръ?— Вы знаете, сударь, что меня зовутъ Лоретою.— Отвчайте мн ясне: я спрашиваю васъ, Бирофъ не фамилія ли ваша?— Нтъ — Какъ же прозываетесь вы?— скажите скоре, не обманывая меня.— Бирофъ.— Она произнесла фамилію отца своего потому, что не хотла обнаружить тайну мужа — Ты сама себя оболгала въ неправд, подхватилъ Теодоръ, такъ объясни мн сей же часъ таинственной голосъ, нами слышанной, или ты умрешь… Я не могу сдлать того, клянусъ небомъ — клянусь вамъ прахомъ матери моей — драгоцннымъ прахомъ.— Ну, такъ я самъ все разыщу, вскричалъ Теодоръ, выдергивая изъ ноженъ шпагу, и приказывая товарищу своему не отлучаться отъ Лореты, пошелъ въ лсъ, къ тому мсту, откуда слышанъ былъ голосъ. Лорета и аргусъ ея стояли и съ удивленіемъ смотрли въ слдъ за Теодоромъ — какъ вдругъ сильный ударъ, нанесенный невидимою рукою поразилъ и сшибъ съ ногъ товарища Теодорова: онъ упавши потащилъ за собою Лорету но человкъ, завернутой въ преширокую епанчу, схватилъ ее, сказавъ на ухо, молчи, и скорыми шагами съ нею удалился.— Они направили путь свой къ развалинамъ замка, хотя Лорета удивилась, но не могла усумниться чтобъ незнакомой не принималъ въ ней участія, но для чего ему вести меня, думала она, къ такому мсту, гд вс были Теодоровы сообщники?— Не ужели онъ изъ числа тхъ же сообщниковъ?— Ахъ! какъ я злополучна!— Сопротивленія мои ускорятъ гибель мою.— Когда же истинной защитникъ онъ, то для чего не положиться мн во всемъ на распоряженія и волю его?— При томъ же голосъ сего человка былъ ей отчасти знакомъ, только не могла вспомнить, гд его видала.— Не дошедши шаговъ сто до замка, они поворотили въ лво и вошли въ ускую равнину, ведущей ее человкъ нагнулся и нашедши проход между кустарникомъ, вынулъ изъ кармана своего фонарь, котораго свтъ далъ Лорсш примтить вход въ подземелье — довольно широкой.— Вожатой ей тихимъ голосомъ веллъ за собою слдовать — она было остановилась, вспомнивъ о томъ подземель, которое упоминалъ Теодоръ и сообщникъ его.— Но наконецъ услышавши слова: заклинаю васъ скоре итти за мною, она перекрестилась и пошла въ подземель, прошедши нсколько шаговъ, вошли они въ комнату со сводами.— Слабой свтъ фонаря, которой несъ провожатый ее, едва освщалъ половину предметовъ, ихъ окружающихъ.— Они вышли изъ той комнаты и взошли въ уской проход.— Шаги ихъ отзывались во всемъ подземель — Лорета все оглядывалась назадъ, примчая, не преслдуетъ ли кто ее.— Дошедши до конца того прохода, они вошли еще въ комнату, гораздо больше первой. Провожатой Лоретинъ отворилъ боковую дверь, ведущую на каменную лстницу, и начиналъ сходить по ступенями.— Лорета остановилась.— Скоре, скоре! заклинаю васъ, сказалъ онъ, схвативъ ее за руку — Голосъ его поразилъ Лорету, она слдовала за нимъ по такому же проходу, какъ и прежде — На право находилась дверь: онъ отворилъ ее — Лорета примтила маленькую комнату, въ которой былъ столикъ, и лампада на немъ. Какъ скоро вожатой Лоретинъ снялъ съ себя епанчу, то Лорета, пораженная удивленіемъ, узнала въ немъ Ральберга. Мучима недоврчивостью и страхомъ, она не знала, съ чего начатъ.— Не путайтесь, сказалъ онъ ей, видя передъ собою того же человка, которой передъ симъ былъ непріятель вашъ.— Ахъ! это было противъ воли моей, теперь же будьте уврены, что до послдней капли крови моей буду защищать васъ, но какъ для вашего, такъ и для моею благополучія потребно мн васъ оставить на нсколько времени.— Не бойтесь, никто не найдетъ убжища вашего, я скоро возвращусь.— Зажегши стоящую на стол лампаду, готовился итти. О! не покидайте меня! вскричала Лорета, ухватясь за платье Ральберга.— Ради Бога! не удерживайте меня — участь ваша зависитъ отъ того.— Естьли услышите, что кто нибудь подходить будетъ, то погасите лампаду.— Да сохранитъ васъ Боже!… Сказавши слова сіи, онъ вышелъ, заперъ дверь, и Лорета слышала, какъ онъ удалялся по лстниц.— Нсколько времени она стояла на самомъ томъ мст, гд оставилъ ее Ральбергъ. Для чего, думала она, сей человкъ былъ прежде сего орудіемъ хищнаго Теодора?— Не уже ли перемнилъ онъ образъ мыслей своихъ!— Еще помню я сиповатой голосъ его, и страшной видъ, которой поразилъ меня въ первой разъ, когда его увидла.— Не уже ли видъ грубой и незговорчивость его, была одна личина?— Такъ, конечно личина, чтобъ боле испугать меня.— Теперь голосъ его нженъ — видъ не такъ страшенъ, мрачность и морщины лица его совсмъ исчезли, глаза показывали состраданіе и смущеніе улыбка, прежде ему совсмъ чуждая, играетъ на губахъ его — А имя мое!— Какъ могъ онъ узнать его? Что значитъ такая сокровенность?— Глаза ея все были потуплены въ землю. Она приподняла ихъ, и первой предметъ, представившійся имъ, была лампада — а потомъ на томъ же стол, не въ дальномъ отъ лампады разстояньи, кинжалъ. Вся кровь въ ней оледнла!— Я помню, вскричала она, что этаго кинжала не было шутъ, и такъ безъ сомненія Ральбергъ его положилъ. Онъ сказалъ мн, что защититъ жизнь мою. Слдовательно будутъ покушаться на оную?— Для чего же оставишь меня въ такомъ опасномъ мст, и положилъ на столъ сіе орудіе ужаса?—Ахъ! вижу, что должно ожидать подлаго Теодора. Скоро, или буду обесчещена, или самоубійцею!— Но естьли Ральбергъ все еще соучастникъ злодйства Теодорова: то какъ изъяснить произшествіе въ лсу?— Можетъ быть Теодоръ усумнился въ врности того человка, котораго привелъ съ собою въ келью пустынника, и для того выдумалъ способъ избавиться отъ него.— Такъ — такъ — это справедливо.— Какъ иначе посудить о томъ человк, которой назвавшись моимъ другомъ, привелъ меня въ такое мсто, куда бы и злодй, видя горестное положеніе мое, не ршился бы меня помстить!— Протекло нсколько часовъ, ничто не возмущало спокойствія Лореты, которая ожидала ршительную минуту участи своей!— Наконецъ услышала шаги скоро идущаго человка.— Хотя и вспомнила она приказъ Ральберговъ потушить лампаду, но не имла мужества, думая, что для того приказывалъ онъ потушить огонь, чтобъ не видать жертву, пронзенную кровожаждущею рукою тиранна, испускающую послдній вздохъ свой!— Ключъ уже вложенъ былъ въ замокъ, Лорета бросилась къ столу — дверь отворилась и Ральбергъ вошелъ, положивши на столъ маленькой узелокъ, имъ принесенной, онъ взялъ Лорету за руку и такъ ей говорилъ: хорошо ли я васъ понялъ ныньче въ лсу.— Вы, кажется, сами объявили, что были Лорета Бирофъ, посл того, какъ назвалъ я васъ такъ!— Вы не ошиблись.— Ральбергъ тогда выгулъ изъ кармана маленькой крестъ, которой Лорета всегда носила на ше, онъ былъ прившенъ къ жемчужному ожерелью, полученному на матерью ея отъ отца своего въ день свадьбы съ Графомъ Бирофъ.— Сей крестъ и ожерелье принадлежатъ вамъ, сказалъ Ральбергъ.— Ахъ!— Мн? скоро отвчала Лорета.— Я помню, что его оставила въ башн замка.— Сколько объ немъ я плакал!— Разв онъ вамъ такъ драгоцненъ?— Драгоцненъ, ахъ! можетъ ли быть послдней подарокъ умирающей матери не драгоцненъ?— Лорета не могла безъ слезъ произнести послднія слова сіи. У Ральберга то же выкатились одна за другою слезы горести.— Гд умерла мать ваша!— Въ монастыр Святой Елены.— Ральбергъ схватилъ снова руку Лореты, и съ голосомъ чувствительности спросилъ: кто былъ отецъ вашъ.— Графъ Бирофъ.— Снова полились, слезы изъ глазъ Ральберговыхъ: не обманывайте меня, продолжалъ онъ, — заклинаю васъ — я приказываю… Для чего мн обманывать васъ: мать моя на смертномъ одр своемъ такъ мн объявила.— Дочь моя!— дочь моя!— вскричалъ Ральбергъ, обнимая Лорету, ты видишь предъ собою несчастнаго отца своего!— Ахъ! я былъ тотъ, которой именовался Графомъ Бирофъ!— Сіи слова отозвались во глубин сердца Лореты, она нашла защитника, друга и въ друг отца.— Сколь восхитительны были объятія отца съ дочерью!— Блаженны минуты жизни человческой!— Для чего не все время краткаго существованья нашего не таково.— Сей крестъ, сказалъ Ральбергъ, отдавая его Лорет, былъ первый мой подарокъ матери твоей!— Ахъ! скажи мн — скажи скоре все, что со нею случилось — но нтъ — я не могу теперь выслушать приключенія ея — он задержатъ меня — мн должно тебя оставить, дочь моя — только не на долго.— Ежелижъ пробуду здсь, то боле тебя никогда не увижу!— Увы?— вскричала Лорета, не для того ли обрла я отца моего, чтобъ не разлучно быть при немъ — въ объятіяхъ дражайшаго родителя!— О дочь моя — гд найду я мужественный духъ, крпость силъ, чтобъ объявить о состояніи, въ которомъ нахожусь.— Отецъ твой стыдится тебя — дочери своей — стыдится безмолвныхъ свидтелей и цлаго свта!— Злополучіе ввергло меня въ отчаяніе, а отчаяніе въ….. Не шумитъ ли кто тамъ — не громы ль оружія раздаются — не злобный ли часъ общей погибели настаетъ.— Все тихо, одно сердце мое волнуется, а Судья вышній еще терпитъ!— терпитъ до времени!… Ахъ, батюшка!— вскричала Лорета, скажите во что ввергло васъ отчаяніе?— Въ пропасть бдствій: оно принудило меня присоединиться къ шайк разбойниковъ, отъ которыхъ ежедневно страждетъ человчество!— Не стучатъ ли лошади — не шумятъ ли тамъ люди?— Надобно мн скоре удалиться.— Прости, дочь моя!— Прости.— Онъ вышелъ скорыми шагами — заперъ за собою дверь и все по прежнему утихло.
Лорета долго почитала, что виднное и слышанное ею были мечтаніе — наконецъ уврившись въ точности того, проливала слезы радости — она толковала послднія слова отца своего, искала въ нихъ проникнуть тайну положенія своего.— Я въ безопасности, кричала она! но Альфонзъ того незнаетъ, сколько мученія претерплъ онъ со времени похищенья моего!— Письмо мое доведетъ его къ кель пустынника, а меня тамъ не найдетъ — онъ увидитъ трупъ благотворителя моего и можетъ быть залившись слезами, почувствуетъ всю злую участь мою!— Ахъ! для чего не просила я отца моего извстишь обо мн Альфонза?— Кто знаетъ, можетъ быть то будетъ поздо, когда вторично придетъ онъ ко мн!— Будучи занята мучительными и одна другой противными мыслями не могла она ни на минуту заснуть.— На другой день развязавъ узелокъ, принесенной Графомъ Бирофъ, Лорета нашла въ немъ дни на два или на три припасовъ и бутылку вина, воды и масла для лампады.— Въ слдующій день она никого не видала — ночью, же столько спала, какъ и прежде: ежеминутно казалось ей видть предъ собою Альфонза, она вскакивала — молилась Богу, но крестъ, предъ которымъ повергалась на колни, умножалъ лишь мучительную неизвстность судьбы ея!— Прошелъ еще день и Графъ Бирофъ не видался съ дочерью.— Она уже думала, что посщеніе его обнаружилось.— Нтъ — нтъ, продолжала потомъ она, когдабъ въ точности случилось, что отца моего обвинили въ измн, то бы Теодоръ не упустилъ столь благопріятнаго ему случая исторгнуть меня изъ сего спокойнаго убжища!…
Недоврчивость и странъ скоро истощили силы Лоретины, она заснула но сладкой сонъ ее прерванъ былъ скоро быстрымъ волненіемъ крови.— Какое было ей огорченіе, когда проснувшись, увидла лампаду, которую позабыла влить масла, погасшею.— Темнота усиливала боязнь Лореты, она не смла тронуться съ мста — когда билъ часъ полночи — вдругъ услыхала шаги человеческіе, приближающіеся къ комнат ея.— Надежда и радость овладли и чувствами ея, вставши до половины, увидала Гpaфa Бирофа — вскочила и бросилась къ отцу своему — онъ далъ ей епанчу и приказалъ надть на себя, и слдовать за собою, какъ можно скоре.—Уже совсмъ хотлъ Графъ ити, какъ вдругъ возвратился къ столу и привязавъ къ поясу своему кинжалъ, снова приказалъ Лорет не отставать.— Она въ молчаніи шла за отцомъ своимъ, примтя при томъ, что рука отца ея дрожала и видъ его означалъ смущеніе и боязнь.— Вышедши изъ подземелья, Граф Бирофъ погасилъ фонарь свой, онъ отвязалъ лошадь, которая привязана была къ одному не въ дальнемъ отъ подземелья разстояніи дереву — вскочилъ вельхомъ и схвативши Лорету, поскакалъ во всь галопъ.— Почти цлую лію прохали они, ничего другъ другу не говоря, только Графъ часто пришпоривалъ лошадь, чтобъ скоре скакала.— Наконецъ Лорета осмлилась тихимъ голосомъ спросить у отца своего: куда демъ мы: — Ты будешь во дом моемъ, отвчалъ ей Графъ, но теперь молчи, можетъ кто нибудь спрятанъ въ кустахъ.— Лорета замолчала — слова отцовскія умножили въ ней страх.— Съ нетерпливостію смотрла она во вс стороны и на каждомъ шагу ожидала погибели своей.— Скоро къ благополучію путешественниковъ взошелъ на горизонт мсяцъ.— Лучи его, хотя блдные, но освщали довольно вс мста.— Мсяцъ свтилъ долго, наконецъ зашелъ въ густыя тучи, оставя звздамъ освщать дорогу Графу Бирофу и дочери его!— Протекло три часа, какъ ухали они изъ замка, Графъ остановилъ лошадь свою подл одной избишки, онъ постучался у воротъ — ихъ отворили — жители сей избушки, старикъ съ сыномъ, оба пастухи, торопились впустить пріхавшихъ!…
Графъ просилъ добрыхъ пастуховъ сихъ не позволять никому входить въ избушку ихъ во все то время, которое онъ въ ней пробудетъ, и ежели кто объ немъ и будетъ спрашивать, то сказалибъ, что никого не видали. Пастухи согласились на все и Графъ позаботясь о сн и овс для лошади своей, спросилъ Лорету, не хочетъ ли отдохнуть.— Нтъ, отвчала она, я спать не могу.— Тогда Графъ просилъ ее разсказать ему приключенія жизни своей, и велвши хозяину отвести ихъ въ особенную комнату они скоро въ ней расположились, и Лорета объявила отцу своему вс приключенія свои съ самой первой минуты исхода изъ монастыря до той, когда Графъ Бирофъ изторгнулъ ее изъ рукъ Теодоровыхъ, также соучастника коварныхъ и наглыхъ намреній его!..

Конецъ второй части.

Лэтом Фрэнсис
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Полночный колокол, или Таинства Когенбургского замка. Часть четвертая, Лэтом Фрэнсис, Год: 1798
  2. Полночный колокол, или Таинства Когенбургского замка. Часть первая, Лэтом Фрэнсис, Год: 1798
  3. Полночный колокол, или Таинства Когенбургского замка. Часть третья, Лэтом Фрэнсис, Год: 1798
  4. Печать молчания, Тенсо Леон, Год: 1899
  5. Жертва таинственной судьбы, Гук Теодор, Год: 1839
  6. Под огненным дождем, Гемпель Р., Год: 1900
  7. Девочка-Робинзон, Мюллер Эжен, Год: 1874
  8. Герой, Крейк Дина Мария, Год: 1853
Электронная библиотека