По поводу рчи г. Скарятина, редактора ‘Всти’.
По поводу рчи г. Скарятина, редактора ‘Всти’.
‘Москва’, 15-го октября 1868 г.
По поводу речи г. Скарятина, редактора ‘Вести’, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дла Россіи. Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’ и ‘Руси’. Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860-1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
Такова ужъ видно судьба въ Россіи многознаменательныхъ словъ и многообъемлющихъ истинъ, что едва оглашенныя они тотчасъ же обращаются въ ‘хорошія слова’ и ‘общее мсто’. А обращаясь въ пошлость, они утрачиваютъ свою плодотворную силу, и если продолжаютъ дйствовать, то не въ положительномъ, а скоре въ отрицательномъ смысл, не подвигаютъ, а отодвигаютъ, не возбуждаютъ, а усыпляютъ и ублажаютъ… За примромъ ходить не далеко. Примромъ можетъ служить хоть та рчь г. Скарятина, которую ему не удалось досказать до конца на смоленскомъ праздник открытія Витебско-Рославльекой желзной дороги и которую онъ поспшилъ напечатать въ ‘Всти’ (114 No), какъ бы во свидтельство: вотъ за что человкъ страдаетъ, и вдь вотъ какимъ отборнымъ цвтомъ, fine fleur мудрости, гуманности и патріотизма онъ желалъ угостить собравшуюся публику! И вдь дйствительно мысли и слова все хорошія. ‘Я убжденъ,— такъ воскликнулъ г. Скарятинъ, упомянувъ напередъ, что вниманіе всего общества поглощено теперь вопросомъ объ окраинахъ, — я глубоко, безповоротно убжденъ, что Россія выйдетъ торжествующимъ побдителемъ изъ настоящихъ затрудненій’… Невольно преклоняешься предъ такимъ могуществомъ убжденія и благодаришь мысленно г. Скарятина за такія утшительныя и ободрительныя рчи, способныя мигомъ разсять тяжелое впечатлніе, произведенное на русское общество книгою ‘Русскія Окраины’… ‘Но, господа,— продолжаетъ ораторъ ‘Всти’, мысленно исправляя и г. Самарина, и московскихъ публицистовъ, о которыхъ кстати тутъ же помщена особая передовая статья, — но, господа, къ побд лежитъ намъ одинъ только врный путь: мы побдимъ широкимъ развитіемъ нашихъ внутреннихъ силъ, мы побдимъ мирнымъ наплывомъ на окраины русской силы, русской жизни, русской мысли’… ‘Усомнимся ли въ побд, когда коренная русская сила сойдется лицомъ къ лицу съ силами намъ враждебными, гнздящимися на окраинахъ? Нтъ, нтъ, и тысячу разъ нтъ!… Притянемъ окраины къ тмъ центрамъ Россійскаго государства, гд ветъ русскимъ духомъ, гд жива русская мысль, гд клюнемъ бьетъ русская жизнь’… Сильно сказано, и кажется есть тутъ всего, чего только требуется по части патріотизма и народности,— приборъ полный, даже и ‘русскій духъ‘. Кажется, самый отъявленный славянофилъ, самый крайній приверженецъ ‘старорусской’ или ‘ультрарусской’ партіи — и тотъ могъ бы подписать эти строки не поморщась. Конечно подозрительно ему станетъ, что такъ горячится не кто иной, какъ самъ редакторъ ‘Всти’, и прежде чмъ подписать, онъ справится, хоть съ передовой статьей того же 114 No, гд увидитъ выходки противъ демократическаго направленія московской печати,— тогда какъ нтъ ничего демократичне въ мір паровика вообще и желзныхъ путей въ особенности. Но иной читатель, познакомившійся съ ‘Встью’ только по вышеприведенному отрывку рчи г. Скарятина, не можетъ не придти въ недоумніе: вдь и въ самомъ дл разсуждаетъ она врно и даже очень врно: ‘широкое развитіе нашихъ внутреннихъ силъ, мирный наплывъ русской силы, русской жизни — вотъ чмъ надо сладить съ окраинами, а не чмъ-либо другимъ…’ Какъ съ этимъ не согласиться? Мы-то согласны, да не согласна-то съ этимъ сама ‘Всть’. Мы разъяснимъ это ниже, а теперь замтимъ, что такія же ‘умныя рчи’ ведетъ, кром ‘Всти’, и ‘Новое Время’: и оно принимаетъ на себя роль рыцаря мирнаго прогресса, мирныхъ завоеваній русской народности,— тоже толкуетъ о широкомъ развитіи народныхъ силъ! Мало того — ступайте въ нашу западную окраину, вопросите начальство,— и ‘рчи изъ устъ его вщихъ сладчайшія меду польются’ — все о томъ хе мирномъ прогресс, мирной побд, развитіи русскихъ духовныхъ, общественныхъ силъ!.. Позжайте въ Петербургъ, и тамъ въ салонахъ, въ высшихъ общественныхъ и даже иногда административныхъ сферахъ, услышите вы — конечно не возгласы г. Скарятина,— но нкій важный, нсколько высокомрный лепетъ самоувренной и самодовольной мудрости — такого же либеральнаго и гуманнаго содержанія.’Ненависть — самый плохой совтчикъ, внушительно замчаютъ вамъ: вражда ослпляетъ, вы не организуете, а дезорганизуете наши силы (выраженіе ‘Всти’ про московскихъ публицистовъ), московскій фанатизмъ только портитъ дло и мшаетъ намъ его вести, мы не хотимъ насильственныхъ способовъ,— только путемъ мира и собственнаго развитія можемъ мы удержать наши окраины, не винить же ихъ за ихъ превосходство надъ нами, надъ скудостью нашей общественной силы’ — и т. д. и т. д.
Однимъ словомъ, куда не суньтесь — везд одни и т же ‘хорошія слова’ и разсужденія все такія выспреннія а благородныя… Повидимому одни только московскіе публицисты не понимаютъ этихъ высокихъ истинъ, они одни — враги всякой свободы, всякой гуманности, всякаго мирнаго внутренняго развитія, они одни не врятъ въ будущность Россіи,— не только не досягаютъ до паоса вры г. Скарятина, но и до боле спокойныхъ врованій, высказываемыхъ оффиціальными донесеніями. Они одни, какъ выражается ‘Всть’, навязываютъ русской народности ‘исключительно инстинкты матеріалистическаго эгоизма’, — а ‘Всть’, петербургскіе салоны и петербургскіе политическіе умы отмежевали себ — видите ли — вру въ ‘нравственныя силы русскаго народа’ и ненавидятъ насиліе и стсненіе!..
И это говоритъ ‘Всть’, которая въ теченіи шести лтъ сряду чуть не съ пной на устахъ толкуетъ о Положеніи 19 февраля, освободившемъ русскій народъ изъ-подъ гнета помщичьей власти, надлившемъ его землею, обезпечившемъ его отъ пролетаріата, возвысившемъ его до гражданской полноправности! Это ‘широкое развитіе внутреннихъ силъ’ общаетъ та самая ‘Всть’, которая уподобляетъ крестьянскія сходбища табуну и при каждомъ удобномъ случа выдаетъ русскаго мужика за полудикое животное, не способное не только къ самоуправленію, но и ни къ какому пользованію гражданскими правами, которая проповдуетъ обезземеленіе крестьянъ и неравноправность ихъ предъ судомъ, которая обзываетъ и освобожденіе крестьянъ, и земскія учрежденія, и мировой судебный институтъ — исчадіемъ разрушительныхъ теорій французской революціи 1848 года…. О ‘русскомъ дух, русской жизни‘ осмливается витійствовать какъ бы съ сочувствіемъ ‘Всть’, которая, ратуя будто бы противъ бюрократіи, силится заподозрить въ глазахъ правительства историческое, исконное, основное начало нашей народной и общественной жизни — начало избирательное. О ‘!мирномъ наплыв на окраины русскихъ‘ ршается безстыдно и во всеуслышаніе пророчествовать ‘Всть’, которая на западной нашей окраин старается именно подорвать силу русскаго, кореннаго, туземнаго элемента — въ лиц крестьянъ, единственныхъ представителей, вмст съ духовенствомъ, русской народности въ кра,— и которая возвстила, что интересъ русской національности (слдовательно русскаго духа, русской мысли, русской жизни’) долженъ быть поставленъ ниже интереса сословности или интереса помщиковъ польскаго происхожденія. ‘Всть’, которая на Балтійской окраин держала и держитъ руку ничтожнаго по числу нмецкаго меньшинства — въ его стремленіи поработить, духовно и экономически, все громадное туземное большинство, онмечить все коренное народонаселеніе — нехотящее онмечиться и томимое желаніемъ тснйшаго сближенія съ Россіей!.. О побд русской мысли надъ нашими инородцами отваживается провозвщать ‘Всть’, которая недавно, въ лиц своихъ патроновъ, браталась, на берегахъ Невы, съ представителями нмецкой мысли въ Балтійскомъ кра, праздновала съ ними союзъ сословный, выставляла отношеніе нмецкихъ помщиковъ къ Латышамъ за образецъ достойный подражанія и въ Россіи! Но не перечислишь всхъ тхъ пріемовъ, манвровъ, словъ, рчей и инсинуацій, которыми газета ‘Всть’, подъ видомъ борьбы съ ‘бюрократо-демократическимъ патріотизмомъ’, подъ видомъ ‘мирнаго развитія внутреннихъ силъ’, старается доставить побду бюрократо-аристократическому, заимствованному изъ чужи направленію, подавить въ зародыш возраждающуюся русскую народную самобытность, стснить свободу самостоятельнаго развитія русскихъ народныхъ началъ,— слдовательно внутренней жизни Россіи…
И врагомъ насилія, нжнымъ любовникомъ русской свободы и мирнаго развитія, выступаетъ туда же и г. Юматовъ, редакторъ No 1 ‘Новаго Времени’,— газеты, которая видитъ насиліе не въ томъ, что польскіе помщики, пользуясь своимъ положеніемъ, обобрали было у русскаго народа, посредствомъ прямыхъ и косвенныхъ притсненій, его народность, его языкъ, его вру, его землю,— но въ томъ, что обобранное теперь отнимаютъ, что, возстановляя попранныя права русскаго населенія, обрзываютъ права польской пришлой народности… И туда же — стыдить Россію недостаточнымъ развитіемъ русскихъ общественныхъ силъ и приглашать правительство, сложивъ руки, только отъ этого развитія ожидать возрожденія русской народности на западной окраин — дерзаетъ газета, редакторъ которой, No 2, еще недавно оффиціально предлагалъ сдлать польскій языкъ, отъ имени правительства, обязательнымъ въ русскихъ школахъ Гродненской. Минской, Виленской губерній! Выходитъ, что одно и то же дйствіе, какъ скоро предпринимается отъ имени власти въ пользу польской національности и въ ущербъ русской, выдается редакторами ‘Новаго Времени’ за дйствіе мирнаго, свободнаго прогресса, ничмъ ненарушающее правъ человчества, требованій либерализма и цивилизаціи,’ — и какъ скоро предпринимается въ пользу угнетеннаго русскаго большинства — выдается за насиліе, тиранство, варварство, проявленіе грубой матеріальной мощи!
И т же самыя рчи ‘Всти’ и ‘Новаго Времени’ о необходимости не инаго какого-либо, а непремнно ‘мирнаго’, ненасильственнаго завоеванія русскихъ окраинъ посредствомъ свободнаго воздйствія русской мысли и жизни и развитія внутреннихъ силъ — раздаются и въ Западномъ кра — одновременно съ удаленіемъ отъ должностей православныхъ русскихъ священниковъ: зачмъ-де они, не ограничиваясь однимъ совершеніемъ требъ, позволяютъ себ проповдывать превосходно православной вры, тогда какъ ‘русская-де церковь чужда прозелитизма’… одновременно съ составленіемъ проекта о такомъ разверстаніи земли и угодій русскихъ крестьянъ съ польскими панами, которое должно подорвать вру русскихъ крестьянъ въ русскую власть, пришибить только-что было оперившіяся въ нихъ надежды на прочность своего гражданскаго и матеріальнаго обезпеченія — заставить вновь поникнуть духомъ русское населеніе!… одновременно съ разршеніемъ пріобртать земли крестьянамъ польскаго происхожденія и латинскаго вроисповданія и воспрещеніемъ таковаго пріобртенія русскимъ православнымъ крестьянамъ, одновременно съ гоненіемъ на всякое проявленіе въ мстныхъ дятеляхъ, кром врноподданнической преданности, и живой сердечной преданности интересамъ русской народности,— одновременно наконецъ съ гоненіемъ на гласность и на русскую періодическую печать, отстаивающую права русскаго народа на западной русской окраин!
И точно такъ же сладко лепечетъ о ‘мир’, о ‘преимуществ мирныхъ побдъ’, о грядущихъ результатахъ ‘развитія собственныхъ внутреннихъ силъ’, — журчитъ и лепечетъ, чуть коснется дло до нашихъ окраинъ, та партія въ Петербург, которая постоянно пугаетъ высшую власть призраками внутреннихъ опасностей, грозящихъ будто бы ей отъ русскаго народа только-что ею облагодтельствованнаго и возрожденнаго! которая всякое живое народное чувство выставляетъ предъ властью какъ злую революціонную похоть, которая заподозриваетъ въ ея глазахъ и клеймитъ прозваніемъ соціализма, коммунизма и анархическихъ инстинктовъ даже сочувствіе русскаго общества къ новйшемъ великимъ преобразованіямъ, которая подрываетъ довріе власти къ родному краю, къ дарованнымъ ею самою правамъ, льготамъ и нкоторой гражданской свобод, которая порывается вновь, подъ предлогомъ упроченія ‘консервативныхъ началъ’, стснить самобытное развитіе внутреннихъ русскихъ силъ, которая пытается вновь, требуя легальности и законности въ отношеніи къ Полякамъ и Нмцамъ, пріумножить для русскаго центра административный произволъ, подчинить мировыхъ судей губернаторамъ, отмнить несмстимость судей, и т. д. и т. д.,— которая наконецъ съ презрніемъ относится ко всякимъ запросамъ и требованіямъ во имя интересовъ русской народности и, изгибаясь ужомъ предъ иностранцами и русскими подданными нерусской національности на балтійской и западныхъ окраинахъ,— является чуть не волкомъ внутри Россіи, въ отношеніи къ своимъ, Русскимъ… Оно и понятно: съ своими что за счеты!..
Такъ вотъ что значитъ на язык ‘Всти’ и всей ея партіи и всхъ, перечисленныхъ нами — эти ‘хорошія слова’ о мирномъ завоеваніи посредствомъ русской мысли и жизни и о широкомъ развитіи русскихъ внутреннихъ и вообще нравственныхъ силъ,— вотъ что значатъ эти фразы, какъ скоро ‘Всть’, и съ нею схожіе начинаютъ судить и рядить объ отношеніяхъ Россіи къ польскому и нмецкому элементу въ нашихъ балтійскихъ и западныхъ губерніяхъ! Вс эти толки и рчи напоминаютъ намъ сказку въ стихахъ одного изъ умершихъ поборниковъ русской свободы и самобытности,— сказку о великан, мирномъ и скромномъ, котораго оковали во время сна цпями и потомъ принялись щедро надлять ударами палки — его малорослые сосди: едва только, выведенный изъ терпнія, великанъ начинаетъ негодовать, рвать оковы и собирается дать отпоръ, какъ кругомъ раздаются крики: ‘это стыдъ, это срамъ, это злоупотребленіе грубой физической силы, это варварство, это тираннія!.. Ты болванъ неотесанный, мы тебя же учимъ добру, — стой смирно, дай себя бить, будешь слыть цивилизованнымъ’,— и смущенный, совстливый, вовсе не желающій употреблять во зло свою исполинскую мощь, исполинъ въ недоумніи утихаетъ и въ недоумніи принимаетъ вновь сыплящіеся на него удары,— но конечно только до поры до времени… Вс эти фразы о мирномъ наплыв и мирномъ завоеваніи — только фразы и ничего боле въ устахъ нашихъ противниковъ,— фразы, отрадно звучащія для русскаго слуха, — но фразы, которыя въ перевод на язык практики означаютъ: стсненіе развитія русскихъ силъ, насиліе надъ русскою жизнью. Самымъ лучшимъ и надежнымъ способомъ поврки, въ какой мр искренни т, которые въ отвтъ ‘московскимъ публицистамъ’, какъ они выражаются, мещутъ такія благородныя рчи,— самый точный способъ распознать присутствіе въ этихъ фразахъ ‘духа лестча’ — это допытаться объ отношеніи этихъ господъ къ крестьянскому вопросу какъ на окраинахъ, такъ и въ Россіи, объ отношеніи ихъ къ независимости нашего новаго суда и о степени сочувствія къ административному произволу.
Но, можетъ-быть замтитъ читатель,— здсь вс эти разсужденія о томъ значеніи, какое должно имть для обрусенія окраинъ укрпленіе нашего русскаго центра и развитіе русскихъ силъ (а это, безъ сомннія, есть святая неоспоримая истина), вс эти разсужденія являются здсь уже чистою ложью, лицемріемъ, а не ‘общимъ мстомъ’, какъ сказано у насъ въ начал статьи?… Конечно такъ, это вполн врно относительно главныхъ представителей указаннаго нами направленія и тхъ, которыхъ высылаетъ къ намъ на работу польская и нмецкая интрига,— но не совсмъ врно относительно всей массы людей, идущей вслдъ за этими представителями и увлекающейся мнимою гуманностью и либерализмомъ ихъ рчей. Эта масса людей охотно пробавляется громкими фразами, ублажающими ея нравственный вкусъ и убаюкивающими запросъ ея непытливой мысли. Въ ея-то устахъ — всякая истина, не пуская корней въ глубь и оставаясь безплодною, обращается въ пошлость, въ общее мсто, которое въ свою очередь становится иногда могучею отрицательною силою — въ томъ смысл, что, легко и дешево удовлетворяя нравственное чувство человка, накормивъ его фразами, парализуетъ его положительную дятельность. ‘Будемъ стремиться мирно,’ восклицаютъ они, къ обрусенію окраинъ, и осудивъ затмъ всякое, напримръ, принудительное возвращеніе отъ пана захваченной имъ излишней русской земли русскому населенію, сами конечно уже не двигаются съ мста… Иные же, умащаясь елеемъ этихъ миролюбивыхъ рченій, предаются маниловскому самоуслажденію, а можетъ-быть и маниловскимъ мечтамъ, что дойдетъ такое настроеніе ихъ до свднія миролюбиваго высшаго начальства, и оно всхъ такихъ миролюбцевъ пожалуетъ въ генералы!…