По поводу обнародованія основныхъ положеній судебной реформы отъ 1-го октября 1862 г.
По поводу обнародованія основныхъ положеній судебной реформы отъ 1-го октября 1862 г.
‘День’, 13-го октября 1862 года.
По поводу обнародования основных положений судебной реформы от 1-го октября 1862 г, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1862
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
1862 года Октября 1 го дня Россія, къ великой для себя неожиданности, увидала себя произведенною, однимъ разомъ, безъ всякихъ замедляющихъ дло проволочекъ, на степень цивилизованнйшихъ и благоустроеннйшихъ Европейскихъ государствъ. Телеграфическія нити всюду, куда только простираются он, разнесли по Россіи извстіе, что ей ассигнованы самыя новйшія либеральныя судебныя учрежденія, что старой судебной кривд, полтораста лтъ въдавшейся и наконецъ въвшейся въ народную жизнь, сказанъ конецъ, и что неуклюжій судебный порядокъ, клейменный Нмецкимъ штемпелемъ, довольно низкой пробы, смненъ порядкомъ высшаго качества, аттестованнымъ за наилучшій всего Европою. Нельзя, конечно, не изумиться быстрот нашего развитія, дятельности администраціи,— и отчасти рзкости такихъ переходовъ отъ долговременной нищеты къ внезапному, неслыханному изобилію. Съ будущаго года получаемъ мы вдругъ — и адвокатовъ, и судъ присяжныхъ, и публичность суда, и ‘кассацію’, и несмняемость судей, и обвинительный процессъ, и присяжныхъ повренныхъ, и наконецъ цлый рядъ новыхъ ‘земскихъ’ учрежденій, изготовленныхъ Министерствомъ внутреннихъ длъ, но еще не вполн обнародованныхъ. Такимъ образомъ то, что стоило нашимъ Западнымъ сосдямъ столько духовнаго и жизненнаго самостоятельнаго труда, жертвъ, мучительныхъ всенародныхъ напряженій, совокупныхъ усилій милліоновъ умовъ, цлыхъ сотенъ лтъ медленной органической работы,— досталось или достается намъ не дорогою цною, не долговременными заботами, не постепенно, а одновременно, разомъ, такъ сказать въ нсколько дней, усиліями и попеченіями не многихъ избранныхъ въ Петербург, безъ всякихъ хлопотъ и безпокойствъ со стороны остальнаго народонаселенія. По мннію большей части нашихъ газетъ, такая ширь и гладь пути для прогресса длаетъ нашъ жребій завиднымъ, и Европ, въ скоромъ времени, малымъ, чмъ останется преимуществовать предъ нашимъ отечествомъ…
Мы вполн цнимъ благія побужденія, даровавшія Россіи новое судебное устройство, и вполн сочувствуемъ искренности добрыхъ намреній, одушевлявшей составителей проекта. Но не раздляя общаго увлеченія нашей печати и даже считая его въ данномъ случа неумстнымъ, мы признаемъ нравственною обязанностью отнестись къ проекту съ тмъ строгимъ вниканіемъ, котораго вполн заслуживаетъ дло такой громадной, жизненной важности.
Преобразованіе судебнаго устройства въ Россіи есть неотразимое послдствіе недавняго освобожденія крестьянъ отъ помщичьей зависимости.
Какъ въ позд желзной дороги, соскочившемъ съ рельсовъ, вагоны, сшибаясь и громоздясь другъ на друга, ломятся и летятъ въ дребезги,— такъ трещитъ и рушится старый бытъ, сложившійся посл Петровскаго погрома и сдвинутый съ своей основы уничтоженіемъ крпостнаго права. Но еще не очищена почва отъ щепъ и осколковъ, еще не освобождены изъ-подъ нихъ ея провирастительныя силы, а уже задвигается она новыми, совсмъ готовыми, извн принесенными чуждыми формами. Жизнь, возбужденная къ сознанію и дятельности событіемъ 19 Февраля 61 года, еще не успла сказать свое слово и явиться въ могуществ свободныхъ органическихъ отправленій, какъ ей приходится снова становиться въ пассивное отношеніе къ вншнимъ формамъ, принимать, а не производить, освоиваться съ чужимъ, а не отдлять свое отъ чужаго, улаживаться, принаравливаться, вообще тратить силы на работу въ извстномъ, заданномъ извн направленіи, а не на трудъ самостоятельнаго созиданія. Вопросъ, слдовательно, будетъ заключаться именно въ томъ, въ какой степени новыя формы лучше старыхъ или, врне сказать, мене чужды, мене старыхъ жмутъ и тснятъ свободу народной жизни, въ какой степени допускаютъ просторъ для ея органической производительности.
Новое преобразованіе суда и расправы иметъ характеръ совершеннаго переворота. Въ немъ дв стороны: отрицательная и положительная. Разрушая съ одной стороны прежній порядокъ,— съ другой стороны оно возсоздаетъ новый. Новый порядокъ не вытекаетъ изъ стараго, не есть его дальнйшее движеніе, или логическое развитіе, причемъ не было бы и переворота, ни такой ломки бита, какая должна произойти при введеніи въ дйствіе проектированныхъ правилъ судоустройства и судопроизводства. Напротивъ: новая и прежняя система творить судъ и правду на Руси — это два противоположныхъ полюса, дв крайности, два начала, одно другое исключающихъ. Что же это за старый порядокъ, который отмняется, жалть ли объ немъ и въ какомъ отношеніи состоялъ онъ къ народному биту?
Это старый порядокъ въ сущности вовсе не старый, а новый, новый въ смысл нововведенія, навязаннаго Русской жизни реформою Петра -го. Онъ вполн чуждъ Русской народности и не связанъ съ нею никакими органическими нитями, хотя, разумется, довольно плотно присталъ въ гражданскому быту не только общества, но и народа. Боле полутораста лтъ прошло съ того времени, какъ Русь, въ лиц Петра и верхнихъ классовъ общества, измнила старин, и въ этотъ долгій промежутокъ времени, въ дл Петровскаго преобразованія, успла уже, конечно, нарости своя старина и даже покрыться почетною плсенью. Можетъ-быть эта новая старина и способна возбудить сочувствіе нкоторыхъ историковъ и старыхъ людей нашего общества, будучи близка имъ по привычкамъ и воспоминаніямъ, но нисколько не дорога для народа. Если народъ и пожалетъ о старомъ порядк, то только потому, что кое-какъ стерплся съ нимъ, сжился, какъ съ акклиматизованною болзнью, примнился. привыкъ къ нему и принялъ противъ него свои мры для огражденія своей домашней самобытности, между тмъ какъ теперь ему предстоитъ новый трудъ знакомиться съ новымъ и также ему чуждымъ порядкомъ, узнавать вс его ходы и выходы.
Нельзя не замтить также слдующаго. Отмняемый нын судебный порядокъ, будучи безусловно чуждымъ насажденіемъ, насаждался однако людьми, которые, сами того не замчая, еще не вполн отршились отъ бытовыхъ воззрній, еще не успли вытравить въ себ залоговъ Русской народности, еще не претворили началъ Западной цивилизаціи въ плоть и кровь, были боле обезьянами, чмъ выродившимися Русскими. Отъ этого, въ судебномъ законодательств, нын отмняемомъ, какъ ни чуждо оно нашей народности, прорываются мстами слды древнимъ народныхъ обычаевъ, какіе-то отголоски старины, смягчавшіе, можетъ-быть, его противорчіе съ общимъ строемъ Русской жизни. Читая проектъ новаго судебнаго преобразованія, мы — не говоря теперь объ его внутреннемъ, безотносительномъ достоинств, можемъ сказалъ прямо, что оно совершенно свободно это всякой Русской органической примси, не связано ни съ преданіями древней до-Петровской Руси, ни съ современнымъ народнымъ созерцаніемъ, ни даже съ прежнимъ, отставляемымъ порядкомъ. Это еще не значитъ, чтобъ оно ни въ чемъ не совпадало съ народными взглядами и желаніями, но это совпаденіе носитъ характеръ совершенно случайный. Вообще вы не слышите въ проект присутствія не только народной мысли, но даже и мысли о народности, о ея бытовыхъ воззрніяхъ и требованіяхъ. Если и встрчаются иногда выраженія, напоминающія древніе юридическіе термины (въ род ‘судебные пристава, понятые’ и проч.), за то рядомъ съ ними помщаются и такіе, какъ, кассаціонный судъ, вполн непонятныя для народа и диво звучащіе въ Русской рчи.
Тмъ не мене, мы думаемъ, что еслибы какая ошибка и лежала въ позднйшемъ нововведеніи, сна ни въ какомъ случа не можетъ получить теперь тхъ прочныхъ основъ, на которыхъ такъ долго и твердо стояло зло стараго нововведенія. Пробужденное общественное сознаніе, неутомимо повряя вс явленія жизни, выражаясь боле или мене свободно, само собою подрываетъ т силы, содйствіемъ которыхъ нововведеніе легко укореняется и получаетъ права гражданства въ обществ. Всего трудне сломить старое, крпко углубившееся въ почву, и вотъ почему мы полагаемъ, что новыя учрежденія окажутъ намъ дйствительную услугу въ томъ, что помогутъ сдвинуть съ мста крпкія насажденія старины Петровской, а съ новыми — жизнь, надемся мы, сама справится.
Не разсматривая проекта судебной реформы въ существ, мы указываемъ въ немъ на т начала, которыя могутъ служить врачеваніемъ противъ зла, если оно въ немъ находится, и проводникомъ для дятельности народнаго самосознанія. Эти начала: публичность и гласность суда и свобода (къ сожалнію, нсколько ограниченная) обсужденіи судебныхъ ршеній. Мы бы указали также на принципъ суда присяжныхъ, но, къ сожалнію, это превосходное Англійское учрежденіе въ нашемъ проект является во Французскомъ натравленномъ перевод.
Итакъ, не касаясь еще подробнаго разсмотрнія проекта, мы приходимъ къ слдующему заключенію:
Старое, новое смняется новымъ новымъ, и то и другое по происхожденію своему — равно чуждо народу.
Мы радуемся ударамъ, наносимымъ старымъ Петровскимъ нововведеніямъ, пораженію стараго врага, обжившагося у насъ, какъ дома, но наша радость была бы полне, еслибъ въ одно время съ паденіемъ прежняго порядка измнилась и самая система Петра въ дл преобразованій.
Система остается та же, т. е. старый порядокъ, заимствованный извн, но уже прилаженный кое-какъ къ быту, внезапно отмняется, а новый порядокъ получаетъ право господства въ Русской жизни,— также внезапно безъ ея спроса и вдома: слдовательно не безъ стсненія ея свободы.
Тмъ не мене мы привтствуемъ въ новомъ порядк т начала, которыя, даруя большій просторъ общественной самодятельности, даютъ тмъ самымъ возможность народной Русской стихіи выработать свои юридическія основы и пересоздать, или претворить, или свободно усвоить то, что въ новомъ порядк есть общечеловческаго и истиннаго.
Прежде, чмъ перейти къ самому проекту, мы считаемъ не лишнимъ напомнить читателяхъ способы, которыми совершались и вводились въ общественное вдніе и сознаніе — два главныя законодательныя дйствія въ Россіи: Уложеніе царя Алекся Михайловича и отмна крпостнаго права. Читатели сами увидятъ существенное различіе между законодательнымъ пріемомъ, сопровождавшимъ составленіе судебнаго проекта и. пріемами, употребленными для этихъ двухъ актовъ. Укажемъ на нихъ вкратц:
Составленіе Уложенія царя Алекся Михайловича, или, говоря ныншнимъ бюрократическимъ языкомъ, составленіе проекта уложенія было поручено коммиссіи, состоявшей, подъ предсдательствомъ боярина князя Никиты Одоевскаго, изъ боярина князя Прозоровскаго, окольничаго князя Волконскаго и двухъ дьяковъ. Независимо отъ сего указалъ Государь, какъ сказано во вступленіи къ Уложенію, ‘для того своего государева и земскаго великаго царственнаго дла… выбрать изъ стольниковъ и изъ стряпчихъ, и изъ дворянъ Мооновскихъ и изъ жильцовъ чину по два человка, также всхъ городовъ изъ дворянъ и изъ дтей боярскихъ взять изъ большихъ городовъ, опричь Новагорода, по два человка, а изъ Новгородцевъ съ пятины по человку, а изъ меншихъ городовъ по человку, а изъ гостей трехъ человкъ, а изъ гостинной и изъ суконной сотенъ и изъ слободъ, и изъ городовъ съ посадовъ по человку добрыхъ и смышленыхъ людей, чтобъ его государево царственное и земское дло съ тми со всми выборными людьми утвердитъ и на мр поставитъ, чтобы т вс великія дла по ныншнему его государеву указу и соборному уложенью, впредь были ни въ чемъ нерушимы’.
Выборные люди, явившись, выражали свои желанія и мннія въ форм челобитныхъ, на что есть указаніе въ самомъ Уложеніи. Коммиссія во время своихъ работъ была съ ними, какъ видно, въ постоянныхъ совщаніяхъ и докладывала государю отдльно о всякой вновь проектируемой стать закона. Затмъ, проектированное Уложеніе было доложено въ полномъ его состав государю въ присутствіи тогдашняго государственнаго совта или боярской думы, а потомъ всмъ ‘выборныхъ людямъ, которые къ тому общему совту выбраны на Москв и изъ городовъ, чтено, чтобы все то уложеніе впредь было прочно и неподвижно’… ‘И указалъ государь то все Уложеніе написати на списокъ и закрпить тотъ списокъ’, кром высшихъ оффиціальныхъ лицъ, ‘выборнымъ дворянамъ и дтямъ боярскимъ, и гостямъ и торговымъ и посадскимъ людямъ Московскаго государства и всхъ городовъ Россійскаго царства’.
Такой законодательный порядокъ, свидтельствующій о взаимной довренности власти и земства, о единств и цльности всего общественнаго организма, вскор сдлался невозможенъ благодаря цивилизаторскимъ операціямъ Петра Перваго. Посл совершеннаго имъ духовнаго разрыва высшихъ слоевъ общества съ простымъ народомъ, Русь распалась на два стана, не враждебныхъ, но чуждыхъ одинъ другому, непонимающихъ другъ друга, лишенныхъ всякой возможности ‘споразумленія’, какъ выражаются Сербы. По крайней мр такъ было еще очень недавно. Только тогда, когда путемъ самосознаніи съ одной стороны и нравственнаго подъема съ другой, черезъ возрожденіе народности въ обществ и свободную дятельность народной жизни, совершится сближеніе обихъ оторванныхъ другъ отъ друга половинъ, возможно будетъ и ихъ общее совмстное дружное участіе въ земскомъ дл. Но и не въ первой только форм можетъ проявляться содйствіе, нужное для власти въ ея законодательныхъ предпріятіяхъ. Такъ въ крестьянскомъ дл если и не все земство, такъ, по крайней мр, образованное общество было призвано къ участію (въ первое время), и это имло самыя благодтельныя послдствія для всего дла, несмотря на тсные предлы, положенные этому участію. Крестьянскій вопросъ въ теченіи двухъ лтъ былъ довольно свободно обсуждаемъ въ литератур и въ 42-хъ губернскихъ комитетахъ, составленныхъ изъ выборныхъ отъ дворянъ. Все это содйствовало ознакомленію общества съ положеніемъ, съ трудностями вопросу, развитію и воспитанію общественному, наконецъ самому разршенію задачи. Мы жалемъ, что эта система была оставлена при окончательномъ завершеніи дла, но все же благодарные и за то, что было дано, придаемъ большое значеніе именно тому способу, которымъ первоначально было поведено крестьянское дло.
Намъ неизвстны соображенія, побудившія правительство избрать другой путь для осуществленія судебной реформы. Порядокъ суда и правды такъ близко соприкасается съ гражданскимъ бытіемъ всего народа, что всякое существенное въ немъ измненіе, а тмъ боле совершенное преобразованіе живо ощущаются всмъ общественнымъ организмомъ, не рдко съ болью и во всякомъ случа не безъ нкотораго временнаго разстройства. Настоящій проектъ застаетъ, такъ сказать, наше общество врасплохъ, общественное сознаніе не приготовленнымъ, почву не очищенною и не распаханною. Теперь приходится ломать то, что, при возбужденной дятельности общественной мысли, было бы само собою постепенно подломлено, созидать вновь, навязывать извн то, для чего, можетъ быть, нашлись бы свои созидательныя силы, наконецъ, можетъ быть вводить насильственно въ жизнь такія противорчія, которыя могли бы быть предусмотрны общественнымъ вниманіемъ, обсужденіемъ литературнымъ. Мы надемся, что по крайней мр теперь дозволено будетъ литератур свободно и безпрепятственно отнестись къ длу, которое, по выраженію до-Петровской Руси, необходимо ‘утвердить и на мр поставить’, и которое во времена царя Алекся Михайловича, непремнно было было названо е великимъ государевымъ царственнымъ и земскимъ дломъ’.
Въ слдующей стать мы постараемся сообщить нкоторыя частныя замчанія.