Петербургскія художественныя выставки.
Петербургскія художественныя выставки.
Новая картина К. Е. Маковскаго (‘Смотръ невстъ царемъ Алексемъ Михайловичемъ’) и ежегодная акварельная выставка.
——
К—скій.
‘Русская Мысль’, кн.V, 1887
Петербургские художественныя выставки, Ковалевский Павел Михайлович, Год: 1887
Время на прочтение: 6 минут(ы)
‘Въ начал 1647 года царь Алексй Михайловичъ задумалъ жениться. Собрали до двухъ сотъ двицъ, изъ нихъ отобрали шесть и представили царю. Царь выбралъ Евфимію едоровну Всеволожскую, дочь касимовскаго помщика, но когда ее въ первый разъ одли въ царскую одежду, то женщины затянули ей волосы такъ крпко, что она, явившись передъ царемъ, упала въ обморокъ… Происшествіе съ невстою такъ подйствовало на царя, что онъ нсколько дней не лъ ничего и тосковалъ…’
Это написано перомъ историка (Русская исторія въ жизнеописаніяхъ ея главнйшихъ дятелей Костомарова). А вотъ что написано кистью художника, г. Маковскаго.
Въ сводчатой комнат стариннаго дворца съ небольшими окошками, со множествомъ маленькихъ стеколъ, какъ и теперь мы видимъ въ московскихъ ‘теремахъ’, молодой, красивый царь, съ первымъ темнымъ пухомъ усовъ на губ, въ шапк Мономаха и въ царскихъ регаліяхъ, стоитъ на возвышеніи трона, а передъ нимъ происходитъ шествіе красивыхъ двушекъ. Этимъ парадомъ красоты распоряжаются нсколько бояръ въ богатыхъ одеждахъ, съ серебряными жезлами въ рукахъ и съ мховыми шапками на головахъ. Ассистентками при красавицахъ состоятъ боярыни, одн молодыя и еще тоже красавицы, другія — старыя и уже не красавицы. Первая изъ двушекъ проходитъ, кланяясь, у самыхъ ступеней трона, слдующія подвигаются за нею. Но молодой царь не видитъ ни смущеннаго поклона проходящей, ни милой улыбки слдующей, приближающейся, чисто-русской, свжей, круглолицой красавицы, съ ямочками на щекахъ. Онъ обернулся въ ту сторону, гд позади нихъ падаетъ въ обморокъ на руки старой боярыни до мертвенности блдная двушка, по историку Всеволожская. Обморокъ ея художникомъ передвинутъ и упреждаетъ, такимъ образомъ, обморокъ историческій.
Извстныя вольности въ обращеніи съ исторіей давно допущены въ искусств и за такую перестановку происшествія, хотя и историческаго, но не имвшаго другихъ послдствій, кром потери аппетита у молодаго царя, винить художника не приходится. Нельзя не сказать, однако, что врядъ ли эта вольность сослужила картин службу. Предшествовавшій обмороку парадъ смотра красавицъ сдлалъ ее несомннно красиве въ смысл наряднаго многолюдства, но онъ же отнялъ у нея и драматизмъ. Юный царь безучастенъ къ недугу Всеволожской. Онъ ея еще не выбралъ и, какъ можно предполагать по нравамъ того времени, даже хорошенько не видлъ. Онъ ее увидитъ, когда до нея дойдетъ очередь въ общемъ прохожденіи шести отобранныхъ для него (а не имъ самимъ) кандидатокъ въ невсты. Изъ нихъ онъ уже возьметъ одну. И потому-то въ происшедшемъ нарушеніи порядка при шествіи двушекъ онъ усматриваетъ лишь одно это нарушеніе и оглядывается въ ту сторону, гд оно обнаружилось. Между тмъ, если бы художникъ придержался историка, то обморокъ невсты, одной выбранной имъ изъ всхъ красавицы, о которой усплъ и помечтать молодой человкъ, пока ее одвали въ царскія одежды и, пожалуй, влюбиться (на это надо самую малость времени въ молодости), выразился бы на его лиц совсмъ иначе. Тутъ могло бы произойти то душевное движеніе, которое объяснило бы, почему онъ нсколько дней ничего не лъ и тосковалъ. А теперь этого ничего не видно. Царь свжъ, красивъ и цвтущъ. Онъ только любопытствуетъ понять, что такое случилось въ заднихъ рядахъ красиваго ополченія.
Лишивъ себя добровольно мотива драматическаго, художникъ остался при одной картинности вншней. И ужь, конечно, надо прибавить, что у такого виртуоза письма и красокъ картинность вышла во всемъ блеск, хотя, быть можетъ, въ брачномъ пир (тоже изъ быта допетровской Руси) блеска этого было еще больше. Здсь-же г. Маковскій какъ будто не давалъ себ полнаго хода, хотлъ быть сдержанне, казаться серьезне. И напрасно: тамъ, гд все заключается въ блеск, не слдовало сдерживать своихъ блестящихъ средствъ. Если бы драматизмъ не былъ утраченъ перестановкой обморока, настоящая картина нашего знаменитаго художника, безъ сомннія, не заставила бы вспоминать о своей предшественниц, а вотъ теперь о ней невольно вспоминаешь. Можетъ быть, просто сходство обстановки производитъ впечатлніе чего-то какъ бы повторяемаго, а всякое повтореніе въ искусств невыгодно. Вообще же новое произведеніе г. Маковскаго достойно его высокаго таланта и лишній разъ показываетъ значеніе художника, какъ колориста и большаго мастера письма. Эти красивые типы женщинъ и мужчинъ, ихъ парчевыя и шелковыя одежды, мxа, драгоцнные каменья украшеній, ковры на полу, шахматы благо и чернаго мрамора этого пола, поставецъ съ серебромъ у стны,— все это написано виртуозомъ первой степени, каковъ и есть К. Е. Маковскій.
Товарищество авкарельныхъ выставокъ дружно преслдуетъ цль доведенія водяныхъ красокъ до степени силы краски масляной. Похвальное стремленіе, пока оно не переходитъ предла, положеннаго въ искусств всякому стремленію. Художники со вкусомъ этотъ предлъ знаютъ, имъ и кисти въ руки, но тхъ, которые только стремятся, чмъ дале, тмъ лучше, не мшало бы себя попридержать. Иначе ихъ сила перейдетъ въ грубость. А. И. Соколовъ, напримръ, никогда не напряжется черезъ силу,— онъ сейчасъ видитъ, гд начинается насилованіе. Это Тургеневъ акварели. У нихъ одинаковое чувство мры. У г. Соколова грація, нжность, легкость и изящество водяной живописи, у другихъ — натуженье потягаться съ воломъ. въ пейзаж г. Бенуа достигаетъ тоже большой силы, но и онъ остается, какъ г. Соколовъ, въ предлахъ изящной акварели, Нельзя сказать того же про П. П. Соколова. Этотъ даровитый художникъ, достигшій давно высшей силы, какой можно достигнуть водяными красками, пробуетъ пересилить себя и начинаетъ вдаваться въ грубость, чистой акварели измняетъ, вступаетъ въ союзъ съ гуашью, только бы крикнуть погромче, взять тонъ повыше. Это уже не строгое искусство. Подобные союзы должны оставаться на долю малыхъ производителей,— имъ же на выставк имя легіонъ,— а настоящимъ мастерамъ дла, какъ Л. II. Соколовъ, можно дйствовать и собственными средствами.
Теперь что же выходитъ? Что г. Соколовъ, не имющій у насъ равныхъ въ изображеніи простонародной и охотничьей жизни, неподражаемый въ передач русскихъ мотивовъ: болотъ, селъ, ярмарокъ, избъ,— при помощи союзовъ, достигаетъ того, что въ непринадлежащемъ ему морскомъ пейзаж его можно принять за г. Лагоріо (такова его Тоня на выставк), а въ большой сцен Посл оперы — за г. Зиччи, хотя и нельзя не пожалть, зачмъ это не сами гг. Лагоріо и Зиччи. Конечно, уже одно сходство съ такими мастерами своего дла, какъ два названные выше, показываетъ, что и въ томъ новомъ род, въ которомъ является маститый акварелистъ, онъ достигаетъ многаго, но, имя сильную собственную физіономію, какая надобность стараться походить на другихъ?
Г. Бобровъ тужится поддлаться акварелью подъ нуду масляной живописи, но ни его нагая натурщица, показываемая одинъ разъ спереди, а другой сзади, ни голова слдующей натурщицы (почти въ натуральную величину), въ шляпк и мантиліи, не достигаютъ до вола такой же живописи у Маккарта и г. Лемана, хотя и очень нравятся постителямъ выставки. Когда-то, такъ же точно нравился нкто Апполинарій Контскій, игравшій на скрипичной струн за віолончель и контрабасъ. Но о г. Контскомъ давно позабыли, а скрипка продолжаетъ играть скрипкою. То же будетъ и съ акварелью. Въ Италіи и, какъ слышно, въ Испаніи живопись водяною краской производитъ чудеса по сил и возможной правд колорита. Во Франціи, напримръ, въ извстной картинной галлере знатока-продавца Пизани, можно видть акварели громадныхъ размровъ, передающія съ тонкостью почти фотографіи, но и съ сочностью настоящей живописи, прихотливйшія части зданій и своеобразныхъ уголковъ Венеціи, Флоренціи, Рима,— копіи въ настоящемъ размр съ головъ и картинъ Тиціана (Христосъ съ монетой, напримръ), Карла Дольче, Рафаэля (Мадонна въ кресл), Доминикино… Во и тутъ акварелистъ держится въ предлахъ акварели и передаетъ масляную живопись сквозно и изящно, въ тонахъ врно, а въ письм близко, безъ загущенія краски гуашью или задланностью, лишь-бы обмануть глазъ и заставить принять воду за масло. Акварель въ живописи то же, что фортепьяно въ музык: его дло дать по мр возможности представленіе объ оркестр, оркестромъ же ему, все-таки, не быть. Большой виртуозъ только извлечетъ изъ него больше, а малый, хоть изъ кожи вылзай, настучитъ, нагремитъ, а оркестромъ, все-таки, не будетъ.
Поблагодаримъ же тхъ изъ нашихъ акварелистовъ, которые остаются виртуозами при помощи красочныхъ плитокъ и стакана воды. Они доставляютъ этими скромными средствами много наслажденія эстетическаго, какъ художникъ-пьянистъ своими клавишами.
Вотъ вамъ головки-портреты А. П. Соколова. Ихъ невозможно смшать съ масляными,— ихъ чистая порода остается неприкосновенною. И не силою, а нжностью и вкусомъ он властвуютъ. Такая картина, какъ портретъ Великой Княгини Маріи Павловны, въ амазонк, въ длинныхъ шведскихъ перчаткахъ съ крагами, у лстницы, на которую поставлена уже одна нога (наздница вернулась домой и сошла съ лошади), не требуетъ никакого уподобленія тому или другому пріему того или другаго мастера неакварельной живописи: она представляетъ собою все, что требуется отъ мастерскаго произведенія искусства. А чмъ это достигнуто: маканіемъ ли кисти въ воду или въ масло,— никому до того нтъ дла. Это хорошо, и лучшаго не надо.
У г. Бенуа есть пейзажи, гд березы такъ длятся на вечернемъ тон воздуха, и столько правды въ соотношеніяхъ этихъ тоновъ, что водяная живопись подъ его кистью теряетъ свою условность, заставляетъ преклониться передъ достигнутымъ ею эффектомъ.
Тотъ же И. И. Соколовъ, которому вздумалось развлечься новымъ, пріемомъ, показалъ въ старомъ пріем на этой же выставк истинный шедевръ — русскую кибитку, запряженную тройкою, и русскій ливень посреди русской дороги. Это такое поразительное по своей правд пятно ненастья, такія рки дождя и такая врность мотива, что нельзя вдоволь надивиться полнот достиженія всего простымъ пріемомъ акварели. Выше упомянуто о большой работ г. Соколова Посл оперы. Тутъ испытанный мастеръ въ сфер, въ которой онъ первенствуетъ, является дебютантомъ. Никогда еще фраки, дамскія платья съ длинными хвостами, нарядныя залы, ковры и лампы не выливались изъ-подъ кисти, широко и бойко бросавшей пригоршнями мужицкія сермяги, избы, грязныя площади и проселки. Попытка вышла очень любопытная и, надо отдать справедливость, таланту художника, на половину даже удачная. Именно освщенная зала и лампы, которыя дйствительно свтятъ, удались превосходно. Мене счастливо вышли фигуры — кавалеры военные и штатскіе разныхъ возрастовъ и дамы съ открытыми плечами. Они только что поужинали и еще парами сидятъ и стоятъ — кто у полуопустлаго стола, кто у рояля, гд офицеръ ‘верхнюю выводитъ нотку’, очевидно, воспроизводя на память слышанную арію на сцен. Фигурамъ нельзя отказать съ выразительности, но она недовольно опредленна, какъ-то нершительна, въ противуположность обыкновенной мткости и сил выраженія г. Соколова. Притомъ, и освщеніе фигуръ едва ли врно: он должны бы быть темне, а то имъ приходится спорить въ свт съ лампами. Г. Зиччи не достигъ бы той правды въ освщенномъ фон и въ горящихъ лампахъ, но движеніе, выраженіе, позы фигуръ были бы полны жизни я игривости, которая тутъ какъ разъ у мста. Г. Соколовъ не по сюжету серьезенъ.
Отмтимъ еще безупречныя работы г. Вилье по части архитектурныхъ пейзажей (улицы, города и проч.), въ которыхъ онъ очень тонокъ и изященъ, да нкоторые виды въ томъ же род г. Премацци, когда онъ не касается деревьевъ и вообще пейзажа внгородскаго. Персики послдняго и обиліе цвтовъ разныхъ художниковъ, въ томъ числ г-жи Полновой, соперничаютъ между собою въ нжности и свжести колорита. Положительно для цвтовъ нужна вода въ искусств, какъ и въ природ.
Акварельныя выставки, говорятъ, приносятъ мало выгодъ и рискуютъ прекратиться на будущее время. Это жаль. Акварель только тогда и можетъ показать себя вполн, когда рядомъ нтъ угнетенія отъ масляной живописи. Уже одни размры произведеній того и другаго рода не соотвтствуютъ другъ другу и помщаться рядомъ не должны. Притомъ же, соревнованіе на спеціальныхъ выставкахъ между производителями особенно благотворно. Зная, что они не затеряются въ толп масляныхъ картинъ, они, конечно, мене будутъ лзть изъ кожи, а, слдовательно, и изъ своей спеціальности, чтобы добраться до вола…