Очерки по истории руской культуры, Милюков Павел Николаевич, Год: 1895 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 28 минут(ы)

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРІИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ.

Проф. П. Н. Милюкова.

(Продолженіе *).

*) См. ‘Міръ Божій’, No 6, іюнь.

III.
Пути сообщенія.— Сухопутныя дороги, шоссе, желзныя дороги, рки и каналы.— Общій характеръ развитія русскихъ путей сообщенія.— Развитіе почтовыхъ сношеній.— Внутренняя торговля.— Цны за провозъ товаровъ.— Медленность товарнаго обращенія.— Караванный и ярмарочный характеръ торговли.— Изолированность мстныхъ рынковъ и разнообразіе мстныхъ хлбныхъ цнъ, какъ наиболе характерный признакъ этой изолированности.— Вншняя торговля.— Ея пассивный характеръ.— Роль иностранцевъ во вншней торговл Новгорода и Москвы.— Успхи и стремленія русскаго купечества со второй половины XVII в.— Медленность въ развитіи судостроенія и торговыхъ компаній.— Увеличеніе размровъ вывоза и ввоза съ конца XVII в.— Дйствіе охранительныхъ и либеральныхъ тарифовъ.— Процентное отношеніе между главными предметами вывоза и ввоза.— Отношеніе вншней торговли къ внутренней.— Исторія денегъ и цнъ.— Кредитныя деньги (мдныя и бумажныя).— Частный кредитъ.— Высота процента и прибыли.— Правительственныя попытки дешеваго кредита.— Положеніе кредита въ первой половин XIX вка и быстрое развитіе его во второй половин.— Дв стороны въ характеристик экономическаго развитія Россіи.

Экономическое развитіе страны тсно связано съ улучшеніемъ ея путей сообщенія. Чмъ безопасне, легче и быстре становятся сношенія между людьми, тмъ большее число людей соединяется между собою общими экономическими интересами. Улучшенные пути сообщенія раздвигаютъ предлы рынка и увеличиваютъ количество покупателей, и этимъ даютъ возможность расширить размры производства товаровъ, раздробить это производство на спеціальныя отрасли и распредлить его между производителями такъ, чтобы каждый продуктъ производился при наиболе благопріятныхъ условіяхъ, т. е. возможно дешевле. И наоборотъ, усиленіе обмна и увеличеніе производства создаетъ потребность въ хорошихъ путяхъ сообщенія: чмъ больше производится и перемщается въ стран товаровъ, тмъ выгодне становится затратить часть капитала на постройку дорогъ, удешевляющихъ доставку этихъ товаровъ и открывающихъ имъ доступъ къ отдаленному потребителю. Посмотримъ же, имя въ виду эту взаимную связь, о какой степени промышленнаго развитія свидтельствуютъ пути сообщенія древней Россіи.

Можно сказать съ увренностью, что на всемъ протяженіи своей исторіи, до самаго послдняго времени, Россія не знала искусственныхъ путей сообщенія. О непроходимости русскихъ сухопутныхъ дорогъ единогласно свидтельствуютъ иностранные путешественники XVI и XVII столтія. Административная нужда заставила Петра Великаго выстроить ‘перспективную дорогу’ между обими столицами, но и эта дорога, укрпленная въ топкихъ мстахъ фашинникомъ и бревенчатой настилкой, безпрестанно портившаяся и чинившаяся на протяженіи всего XVIII вка, едва ли была бы причислена, по теперешней терминологіи, къ ‘искусственнымъ’ дорожнымъ сооруженіямъ. Шведскія дороги Балтійскаго края оставались втеченіе всего прошлаго столтія недосягаемымъ образцомъ, которому правительство тщетно приказывало подражать, и еще Екатерин II пришлось распорядиться, чтобы рядомъ съ искусственнымъ полотномъ дороги оставлялись по сторонамъ широкія полосы грунта, на которыя можно было бы сворачивать съ непроходимой казенной дороги, не рискуя свалиться въ канаву. Только при Александр I, въ 1816 г., начинается постройка шоссейныхъ дорогъ, и только къ 1880-му году была окончена первая изъ нихъ, между Москвой и Петербургомъ. Какъ недалеко ушло съ тхъ поръ построеніе шоссейныхъ дорогъ, видно изъ того, что тридцать лтъ спустя, въ шестидесятыхъ годахъ, въ Россіи считалось всего около 8.000 верстъ шоссейнаго пути {Въ томъ числ 6.000 верстъ приходилось на большую дорогу отъ Петербурга до Иркутска черезъ Москву и 1.000 верстъ отъ Петербурга до австрійской границы черезъ Варшаву.}, въ слдующее же тридцатилтіе шоссейныя сооруженія развивались еще медленне, такъ что теперь (1893) общая длина поднялась только до 11 ¹/₂ тыс. верстъ. Это — втрое меньше длины большихъ шоссейныхъ дорогъ маленькой Англіи и слишкомъ въ 20 разъ меньше количества французскихъ шоссе,— если брать абсолютныя цифры. Если же взять отношеніе этихъ цифръ къ величин страны, то въ Россіи Шоссейныхъ дорогъ окажется въ сотни разъ меньше западной Европы. Правда, такая задержка въ устройств шоссейныхъ путей совпадаетъ съ чрезвычайно быстрымъ развитіемъ русской желзнодорожной сти. Первая русская желзная дорога (1838) послдовала очень скоро за первымъ русскимъ шоссе (1830), черезъ тридцать лтъ (1867) длина желзнодорожнаго пути составляла уже боле половины длины шоссейныхъ сообщеній (4.700 верстъ), а въ слдующее неполное тридцатилтіе (1894) она увеличилась еще въ 6 ¹/₂ разъ (до 30 тыс. верстъ или 33 ¹/₂тыс. километровъ) и стала почти втрое превосходить длину нашихъ шоссе. Съ этой послдней цифрой желзныхъ дорогъ Россія приближается къ Англіи (32,7 тыс. кил.) и Франціи (39,5 тыс. кил.), но она еще далеко отстаетъ отъ нихъ, если принять въ разсчетъ ея пространство. На тысячу квадр. километровъ приходится у насъ всего 6 километровъ желзнодорожнаго пути, а во Франціи 74, въ Англіи 104, т. е. въ 12 и 17 разъ больше. Втеченіе года русскими желзными дорогами пользуются изъ каждой сотни жителей 44 человка, тогда какъ во Франціи и въ Германіи всякій житель, среднимъ числомъ, по 6—7 разъ продетъ по желзной дорог, а въ Англіи даже по 21 разу, т. к. пассажирское движеніе тамъ въ 15—50 разъ сильне, чмъ въ Россіи. То же можно сказать и о движеніи грузовъ.

Подобныя же наблюденія можно сдлать и относительно водяныхъ путей,— главныхъ средствъ сообщенія древней Россіи. Изъ 100 тые. верстъ общей длины нашихъ ркъ, около трети (34 т.) судоходны и такое же количество удобно для сплава. Это самая большая длина во всей Европ, но сравнительно съ пространствомъ Россіи и она превращается въ самую малую: 35 верстъ на 100 кв. миль, тогда какъ въ Германіи эта цифра доходитъ до 119 в., во Франціи до 135 в., въ Великобританіи до 145 вер. на 100 кв. миль. Приведенныя цифры станутъ еще знаменательне, если прибавимъ, что очень значительная часть европейскихъ водяныхъ путей создана искусственно. Соединительные и обходные каналы составляютъ 16% общей длины водяныхъ путей въ Германіи, 35% во Франція и 69% въ Англіи. Въ Россіи эта цифра едва доходитъ до 1%, хотя строеніе искусственныхъ водяныхъ путей началось у насъ гораздо раньше шоссе и желзныхъ дорогъ,— еще съ Петра Великаго. Къ началу шоссейныхъ соооруженій наша система каналовъ была уже готова въ общихъ чертахъ, но съ тхъ поръ она уже не развивалась дальше. Здсь повторилось то же, что мы видли съ развитіемъ шоссейныхъ дорогъ: постройка шоссе, повидимому, такъ же затормозила устройство каналовъ, какъ она сама была заторможена возникновеніемъ желзнодорожной сти. Новый способъ сообщенія не столько пополнялъ, сколько прямо замнялъ старый: проведенныя между тми же самыми главнйшими административными и торговыми центрами, желзныя дороги лишили значенія параллельныя съ ними шоссе и отвлекли отъ ркъ значительную часть ихъ грузовъ. Такимъ образомъ, получилось скопленіе искусственныхъ сообщеній на главныхъ путяхъ, при полномъ почти отсутствіи ихъ на второстепенныхъ: вмсто того, чтобы взаимно перескаться, у насъ значительная часть разнородныхъ искусственныхъ путей совпала. Только въ послднеее время вопросъ о соединительныхъ и подъздныхъ путяхъ сталъ, наконецъ, на очередь.

Пародируя извстное изреченіе, можно было бы сказать, что всякая страна иметъ такія сообщенія, какія она заслуживаетъ имть,— если бы только состояніе путей сообщенія опредлялось исключительно экономическимъ развитіемъ данной страны или ея отдльныхъ частей. Въ дйствительности, въ удобныхъ и правильныхъ сообщеніяхъ раньше населенія Россіи нуждалось ея правительство, а затмъ иностранные торговцы. Задолго до устройства искусственныхъ путей, правительство старалось себ обезпечить возможность административныхъ сношеній со всми частями управляемой страны путемъ устройства казенныхъ ‘ямовъ’. Первое устройство правильныхъ почтовыхъ сообщеній современно объединенію Руси и относится къ концу XV столтія. Два вка спустя въ распоряженіи правительства находилось до 200 почтовыхъ станцій, распредленныхъ между девятью ямскими дорогами, сообщавшимися со всми окраинами государства. Ко вступленію Екатерины II это число возросло до 674, а въ почтовомъ дорожник 1829 года показано уже до 3.240 станцій. Въ допетровское время, однако, ямскія учрежденія служили исключительно потребностямъ государства. Регулярныхъ сношеній не было, и правительство пользовалось ямщиками лишь по мр того, какъ въ этомъ являлась надобность. Частныя лица вовсе не могли пользоваться казенными ‘ямами’. На просьбы объ этомъ англійскихъ купцовъ XVI вка московское правительство, посл нкоторыхъ колебаній, отвтило отказомъ. Только вкъ спустя, при Алекс Михайлович (1663), иностраннымъ торговцамъ удалось, наконецъ, добиться устройства правильныхъ почтовыхъ сношеній съ заграницей (черезъ Ригу и Вильну) и съ единственнымъ торговымъ портомъ того времени, Архангельскомъ. Но для этого они должны были сами сдлаться предпринимателями новаго дла и вести его совершенно независимо отъ Ямского приказа, подъ наблюденіемъ тогдашняго министерства иностранныхъ длъ (Посольскаго приказа). Петръ взялъ, наконецъ, русскую почту изъ рукъ иностранцевъ-предпринимателей въ руки государства, во только при Екатерин II различіе между казенной и купеческой почтой уничтожилось окончательно. Какъ быстро развивались почтовыя сношенія въ ныншнемъ вк, можно судить изъ слдующихъ цифръ. Въ 1825 году одно письмо приходилось почти на 10 жителей, въ 1856 г. уже только одно на двухъ, а въ 1888 г. на каждаго жителя приходилось почти по 3 письма. Конечно, и эта послдняя цифра покажется незначительной, если сопоставимъ ее съ размрами корреспонденціи на Запад. Во Франціи на каждаго жителя приходится по 18 писемъ, въ Германіи по 33, въ Англіи по 53.

При отсутствіи искусственныхъ путей сообщенія до начала ныншняго столтія и правильныхъ почтовыхъ сношеній до второй половины XVII в., при извстномъ уже намъ низкомъ уровн экономическаго уровня Россіи,— чмъ была древняя русская торговля? Затрудненія по перевозк товаровъ она умла побждать, пользуясь лтомъ рчными путями, а зимою — санной дорогой. Характерно для тогдашняго состоянія Россіи, что оба эти способа транспорта стоили, повидимому, приблизительно одинаково, или даже сухопутная перевозка обходилась дешевле водяной. Зимняя дорога отъ Москвы до Вологды составляла нсколько боле четверти протяженія главнаго торговаго пути XVII вка — отъ Москвы до Архангельска (около 400 верстъ изъ 1.500). Изъ Вологды русскіе товары, доставлялись обыкновенно уже водой на архангельскую ярмарку, и изъ Архангельска заграничные товары еще до замерзанія ркъ успвали добраться до Вологды, откуда они доставлялись въ Москву по новому зимнему пути. Обычная цна за провозъ съ пуда отъ Москвы до Архангельска была во второй половин XVII вка (1674) — 19 коп. Изъ этой суммы мене четверти (4 коп.) платилось за зимній провозъ отъ Москвы до Вологды, а остальныя три четверти цны (15 коп.) стоила доставка водой отъ Вологды до Архангельска. На версту зимней дороги это составитъ около ¹/₁₀₀ коп., а на версту рчного пути около ¹/₇₀ коп. Принимая въ разсчетъ, что каждая копйка того времени равнялась по своей покупательной сил семнадцати тецерешнимъ, мы можемъ приравнять эти цны, приблизительно, ¹/₆— ¹/₄ нашихъ копекъ. Между тми же нормами (¹/₁₀₀ — ¹/₇₀ тогдашнихъ коп.) колебалась провозная плата за пудъ съ версты по другой большой торговой дорог на Новгородъ {Съ саней, вмщавшихъ обыкновенно около 30 пудовъ, это составитъ ³/₁₀ — ³/₇₀ коп. съ версты. Казенные прогоны по указу 1627 г. равнялись ³/₂₀ к. съ подводы и версты, т. е. были въ 2—3 раза меньше. На наши деньги это составитъ около 5—7 коп. торговой платы и около 2 ¹/₂ коп. казенной. Послдняя цифра совершенно соотвтствуетъ среднимъ прогонамъ ‘Почтоваго Дорожника’ 1850 года.}.

Сравнительно съ теперешней стоимостью гужеваго провоза (около коп.), эти цны раза въ два выше, а сравнительно съ провозомъ по желзной дорог — он дороже въ 8—20 разъ. Какъ видимъ, провозъ товаровъ не удешевился сколько-нибудь значительно до самой постройки желзныхъ дорогъ, и не въ этой дороговизн заключалось главное затрудненіе древне-русской торговли.. Гораздо важне была невозможность постояннаго и быстраго обращенія товаровъ, связанная какъ съ состояніемъ путей сообщенія, такъ и съ общимъ уровнемъ экономическаго развитія страны. Провезти товаръ по лтней дорог стоило, по крайней мр, вчетверо дороже зимняго провоза, такимъ образомъ, вся сухопутная перевозка останавливалась лтомъ. Обмнъ товаровъ между внутреннимъ и вншнимъ рынкомъ совершался одинъ разъ въ годъ, и этотъ однократный оборотъ производился на протяженіи полугода для иностранныхъ купцовъ и цлаго года для русскихъ. Періодичность и медленность товарнаго оборота создала въ Россіи т же формы торговли, которыя вообще свойственны примитивному экономическому быту. Передвиженіе товаровъ въ стран приняло форму караваннаго транспорта, наиболе приспособленнаго къ недостаточной безопасности русскихъ дорогъ и къ періодической массовой перевозк товаровъ. Необходимость скоплять товары въ извстное время года въ извстномъ мст создала періодическіе създы купцовъ и покупателей, а это придало торговл ярмарочный характеръ. Наконецъ, неустойчивость и непостоянство торговыхъ связей заставили торговцевъ смотрть на каждую отдльную сдлку, какъ на первую и послднюю въ своемъ род, и этимъ опредлили низкій уровень сословной нравственности, вошедшій въ пословицу и у иностранныхъ, и у своихъ наблюдателей. Вс эти явленія, конечно, начинаютъ теперь исчезать съ уничтоженіемъ породившихъ его условій. Караваны и ярмарки теряютъ свой смыслъ съ появленіемъ дешеваго, быстраго и регулярнаго пароваго транспорта, поэтому, несмотря на общее оживленіе промышленной жизни, ярмарочные обороты или стоятъ въ послднее время на одной точк, или, съ начала прошлаго десятилтія, начинаютъ довольно быстро уменьшаться. Осдлая торговля развивается повсюду на счетъ ярмарочной, мстные рынки теряютъ свою замкнутость и сливаются мало-по-малу въ одинъ общій рынокъ, подчиняющійся общимъ условіямъ русской и даже всемірной промышленной жизни. Лучшимъ признакомъ такого объединенія рынка является установленіе однообразныхъ цнъ на товары, которые до того подчинялись разнообразнымъ условіямъ производства и сбыта на мстныхъ, боле или мене ограниченныхъ рынкахъ. У насъ, въ Россіи, движеніе хлбныхъ цнъ — вотъ тотъ пульсъ, который всего наглядне можетъ свидтельствовать, насколько быстро совершается кровообращеніе въ русскомъ экономическомъ организм. Громоздкій и капризный товаръ, хлбъ, только при боле или мене совершенномъ объединеніи рынка, можетъ быстро приспособляться къ колебаніямъ рыночной цны. Поэтому, изолированность мстныхъ рынковъ скоре всего отзовется разнообразіемъ мстныхъ хлбныхъ цнъ. Въ XVI и XVII вв. разница въ 4—6 разъ между мстными цнами ржи составляла самое обычное явленіе, иногда даже въ сосднихъ мстностяхъ (напр. Москва и Кашира, или Суздаль, Новгородъ и Олонецкая губ.) цны разнились втрое. Въ сороковыхъ годахъ XVIII вка цна четверти ржи колебалась между 30 к. (Дивны, Пронскъ и Алатырь) и 2 р. 24 к. (Псковъ), средними же цнами для юго-востока были около 50 к., а для сверо-запада около 1 р. 50 к. за четверть. Другими словами: при средней разниц въ три раза, въ отдльныхъ случаяхъ хлбныя цны колебались до 7 ¹/₂ разъ. Еще сто лтъ спустя (1847—1853), низшая средняя цна четверти (въ Оренб. г.) была 1 р., а высшая (въ Петерб. г.) 5 р. 50 к., т. е. Ръ 5 ¹/₂ разъ больше, но между юго-востокомъ и сверо-западомъ Россіи вообще — разница въ цн ржи была уже не боле, чмъ вдвое. Въ степной полос рожь стоила 2 р. за четверть, а въ сверной полос около 4 р., центральная полоса занимала промежуточное положеніе съ цнами 2 ¹/₂ — 3 ¹/₂ р. Наконецъ, въ 1881—87 гг. въ тхъ же мстностяхъ цны ржи были: въ степной полос 64 к. за пудъ, на свер — около рубля, въ центральныхъ губерніяхъ — отъ 74 до 90 коп. за пудъ. Другими словами: теперь цны разнятся не боле, какъ въ полтора раза, и даже разница между самой высокой цной (Петерб. 1 р. 22 к. за пудъ) и самой низкой (Уфим. 50 к.) составляетъ мене 2 ¹/₂. (Русскій хлбный рынокъ очень быстро приспособляется теперь къ колебаніямъ хлбныхъ цнъ на всемірномъ, рынк, но ему далеко еще до того, чтобы, подобно Америк, регулировать эти цны самостоятельно. Вынужденная продажа хлба производителями по низкимъ осеннимъ цнамъ и вынужденная покупка его по высокимъ весеннимъ — составляетъ первое препятствіе для участія Россіи въ созданіи международныхъ цнъ, но главная причина пассивной роли Россіи на международномъ рынк заключается, конечно, въ общихъ условіяхъ русской экономической жизни, вызывающихъ и только-что упомянутую покупку и продажу.

Изолированность мстныхъ рынковъ, караванный характеръ перевозки товаровъ и ярмарочный характеръ ихъ продажи и покупки — таковы, слдовательно, типическія черты старинной внутренней торговли Россіи. Мы уже знаемъ, что вс эти черты свидтельствуютъ о слабости обмна и незначительности оборотовъ внутренней торговли. Естественно, что, чмъ дальше мы углубляемся въ историческое прошлое Россіи, тмъ боле эта внутренняя торговля отодвигается на второй планъ, и тмъ замтне преобладаетъ надъ нею торговля вншняя. Этотъ видъ торговли не зависитъ отъ размровъ потребностей данной страны, а только отъ размра потребностей другихъ народовъ, ищущихъ въ этой стран своего удовлетворенія. Вокругъ Россіи во все время ея историческаго существованія всегда были на-лицо народности съ боле развитыми потребностями, чмъ она сама. Очевидно, и торговля съ этими народностями должна была существовать, но только эта торговля носила не активный, а чисто пассивный характеръ. Другими словами, иностранные потребители нуждались въ русскихъ товарахъ, а не русскіе въ иностранныхъ: поэтому, вывозъ русскихъ товаровъ долженъ былъ преобладать надъ ввозомъ заграничныхъ, и самое веденіе торговли должно было находиться въ рукахъ иностранныхъ посредниковъ. Этими чертами и отличается вншняя торговля древней Россіи.

Торговые интересы привели иностранныхъ промышленниковъ и авантюристовъ на рчные пути внутренней Россіи, положивъ такимъ образомъ начало русской государственности. На успхахъ вншней торговли основывался и кратковременный блескъ кіевскаго юга, обднвшаго и потерявшаго политическій всъ вмст съ разстройствомъ этой торговли. Какую важную роль играли въ кіевской торговл иностранные купцы,— объ этомъ, за неимніемъ точныхъ свдній, мы можемъ только догадываться. Зато роль иноземныхъ посредниковъ въ новгородской торговл является уже совершенно ясной. ‘Готскій’ и ‘нмецкій’ дворы, основанные въ XII вк купечествомъ Готланда и Любека, а въ XIV вк соединившіеся въ вдомств городскаго ганзейскаго союза,— на нсколько столтій монополизировали всю русскую торговлю, шедшую черезъ Новгородъ. Попытка новгородцевъ создать русскую компанію ‘заморскихъ гостей’ не повела къ устройству своего собственнаго коммерческаго флота, и поздки отдльныхъ купцовъ за море на чужихъ корабляхъ или даже отдача своего товара на коммиссію — остались разрозненными попытками частныхъ предпринимателей. Новогородцамъ пришлось удовольствоваться ролью посредниковъ-монополистовъ между скупщиками товаровъ на свер и юго-восток Россіи и ганзейской конторой. Освободиться отъ владычества ганзейцевъ русской вншней торговл удалось только тогда, когда на помощь явились иностранные конкурренты Ганзы своими силами пробили себ непосредственный доступъ къ русскимъ товарамъ. Въ XV и начал XVI в. это были шведскіе купцы и лифляядскіе города, отвлекшіе движеніе товаровъ на сверъ и на югъ отъ обычнаго пути ганзейской торговли. Слдомъ за ними явились въ Россію и представители главныхъ промышленныхъ націй новой Европы, товарами которыхъ торговала до сихъ поръ Ганза: англичане и голландцы. Англичане имли для этого особыя причины, такъ какъ въ своемъ главномъ привозномъ товар, сукнахъ, Ганза оказывала предпочтеніе нидерландской промышленности передъ англійской. Въ поискахъ сверо-восточнаго пути въ Индію нсколько англійскихъ кораблей попали въ Блое море (1553): съ этихъ поръ завязались прямыя сношенія ихъ съ Россіей черезъ Архангельскъ. Голландцы, появившіеся въ Архангельск посл англичанъ, нашли позицію уже занятой, получили меньше льготъ и часто должны были прибгать къ посредничеству англичанъ при покупк русскихъ товаровъ. Русское купечество было застигнуто врасплохъ этимъ переворотомъ. Если въ Новгород ему удавалось удержать въ своихъ рукахъ, по крайней мр, посредничество въ оптовой торговл русскими товарами, то въ Москв оно рисковало одно время утратить и эту роль. Несравненно боле сплоченная, чмъ лтніе и зимніе постояльцы новгородскаго нмецкаго двора, англійская компанія тотчасъ принялась за постройку своихъ конторъ въ важнйшихъ промышленныхъ пунктахъ и разослала повсюду агентовъ, которые входили въ прямыя сношенія съ мелкими скупщиками и давали имъ за ихъ товары дороже, чмъ русскіе опговые торговцы. Точно такъ же дйствовали и голландцы. Конечно, со стороны высшаго русскаго купечества скоро послышались жалобы, что иностранцы ‘оголодали’ русскую землю. Въ середин XVII вка правительство уступило, наконецъ, требованіямъ ‘гостей’, въ услугахъ и капиталахъ которыхъ оно нуждалось для цлей финансоваго управленія. Иностранцы потеряли большую часть своихъ льготъ, англичане лишены были права торговать безпошлинно. По замчанію шведа Кильбургера (1674), ‘гости’ стали ‘неограниченно управлять торговлей во всемъ государств’. Они хотли сдлаться исключительными посредниками между иностранными торговцами и русскими производителями и потребителями. До второй половины XVIII в. русское законодательство ограничивало права иностранцевъ — оптовой торговлей. Стремленія до-петровскаго купечества простирались, однако, и дальше. Оно мечтало о томъ, чтобы вовсе выпроводить иностранцевъ изъ внутреннихъ городовъ Россіи, уничтожить ихъ консуловъ и агентовъ, ‘загородить накрпко дыру’, продланную ими въ нашу землю въ вид извстной намъ коммерческой почты, — словомъ, добиться того, чтобы ‘какъ наши русскіе люди о ихъ товарахъ не знаютъ, такъ бы и они о нашихъ товарахъ не знали’. Только объ одномъ не мечтало и въ это время русское купечество: объ активномъ вмшательств во вншнюю торговлю,— о томъ, чтобы противопоставить знанію знаніе и искусству искусство, вмсто того, чтобы бороться на почв взаимнаго невднія. ‘Мн кажется,— пишетъ Кильбургеръ,— что Господь Богъ, по неисповдимымъ причинамъ, скрываетъ еще это отъ понятія русскихъ и не показываетъ имъ выгодъ, которыя иметъ земля ихъ для заведенія (вншней) торговли’. Съ помощью иностранцевъ Петръ, наконецъ, понялъ то, ‘что понималъ и разумлъ цлый свтъ’ во время Кильбургера, но, несмотря на вс усилія, и ему не удалось опередить промышленное развитіе Россіи. Только казна вела при немъ активную торговлю за границей, хотя и въ очень скромныхъ размрахъ. Торговыя компаніи, къ составленію которыхъ Петръ тщетно старался ‘приневолить’ русское купечество, начали возникать только въ пятидесятыхъ годахъ XVIII вка и то не для западной, а для юго-восточной торговли, въ которой иностранцы до сихъ поръ не успли сдлаться опасными конкуррентами. Скоро оказалось, впрочемъ, что эти компаніи только злоупотребляли своимъ привиллегированнымъ положеніемъ, лишенные своихъ монополій Екатериной И, они тотчасъ потеряли всякое значеніе. Только основанная въ конц вка россійско-американская компанія пользовалась прочнымъ успхомъ въ отдаленномъ район своихъ операцій. Не повезло и русскому судостроенію. Несмотря на вс субсидіи, преміи и сбавки пошлинъ, оно развивалось очень туго до самаго послдняго времени. Еще въ 1879 году изъ каждаго рубля, полученнаго судохозяевами за привозъ и отвозъ товаровъ въ Россію, на долю русскихъ владльцевъ судовъ доставалось только семь копекъ: остальныя 93 к. получали иностранцы, и въ томъ числ англичане больше полтинника (54). При всхъ этихъ условіяхъ, торговымъ консуламъ Россіи заграницей, появившимся со времени Петра, долго нечего было длать. Въ договорахъ съ торговыми державами Россія выговаривала, правда, одинаковыя льготы для обихъ сторонъ, но съ русской стороны этими льготами некому было пользоваться.

Со времени Петра, однако же, положеніе вншней торговли успло сильно измниться. Блестящая перспектива торговли на четырехъ моряхъ, нарисованная Кильбургеромъ, сдлалась дйствительностью. Къ Блому и Каспійскому морямъ Петръ присоединилъ Балтійское, Екатерина II — Черное. Вмст съ промежуточной между ними сухопутной границей оба эти моря подлили почти на три равныя части весь русскій привозъ и отпускъ по европейской границ. Чрезвычайно выросли, наконецъ, размры торговли. На этомъ возрастаніи мы теперь и должны остановиться.

Въ 1654—77 гг. въ единственномъ русскомъ порт, Архангельск, обращалось товаровъ ежегодно не мене, чмъ на 750 тыс. тогдашнихъ рублей, судя по тому, что казна собирала съ нихъ, среднимъ числомъ, по 75 тыс. руб. въ годъ, а высшая пошлина была 10%. На Петровскія деньги это составитъ вдвое больше, т.-е. До 1 ¹/₂ милліона ежегоднаго оборота. При Петр оборотъ Архангельской ярмарки доходилъ уже до 3 милліоновъ, но благодаря переводу торговли въ Петербургъ, упалъ посл Петра до 300 тысячъ. Зато въ Петербург оборотъ достигъ до 4 милліоновъ. Слдующія цифры покажутъ, какую роль игралъ въ этомъ увеличеніи ввозъ и вывозъ (въ тысячахъ рублей).

	1717-1719.	1726.
	Вывозъ.	Ввозъ.	Вывозъ.	Ввозъ.
Архангельскъ	2.334	597	285	36
Петербургъ	269	218	2.403	1.550
Итого	2.613	815	2.688	1.586
Рига	—	—	1.550	540

Какъ видимъ, русскій отпускъ не возросъ на первыхъ порахъ, а только перемнилъ направленіе: на т же 2.600 тыс. рублей вывозилось изъ Россіи товаровъ, но прежде 89% ихъ шло къ Блому морю, а теперь то же количество направилось къ устью Невы. Зато иностранныхъ товаровъ стало привозиться въ Петербургъ на вдвое большую сумму. Наконецъ, кром Архангельска и Петербурга, присоединился третій портъ, Рига, съ 1 ¹/₂ милл. вывоза и ¹/₂ милл. ввоза, несмотря на удары, нанесенные его торговл войной. Такимъ путемъ общій итогъ вншней торговли въ 1726 г. превышалъ 4 милл. по вывозу и 2 милл. по ввозу. Къ середин XVIII вка (1749) эти цифры выросли до 6,9 милл, и 5,7 милл. Какъ видимъ, ввозъ продолжалъ догонять вывозъ: первый увеличился въ 2,8 разъ, а второй только въ 1,7 раза. Можно было предвидть, что скоро Россія будетъ отпускать меньше, чмъ получать изъ-за-границы. Но извстные намъ таможенные тарифы, положили конецъ этому возрастанію ввоза и сохранили торговый балансъ въ пользу Россіи, заставивъ русскихъ потребителей отказаться отъ иностранныхъ товаровъ и удовольствоваться туземными. За вторую половину XVIII в. нашъ вывозъ и ввозъ возрастали по пятилтіямъ (начиная съ 1754—1758 и кончая 1799—1804) слдующимъ образомъ (среднія цифры ежегоднаго оборота въ милліонахъ рублей) { При оцнк трехъ цифръ, особенно трехъ послднихъ паръ, необходимо имть въ виду, что курсъ рубля во второй половин XVIII вка падалъ. Въ 1754 г. рубль равнялся 51 голландскому штиверу, а за десять слдующихъ пятилтій средній курсъ его былъ: 45, 44, 45, 41, 42, 38, 34, 27, 28 и 28 голл. штив. О причинахъ этого паденія курса см. ниже.}.

Вывозъ… 8 — 11 — 12 — 16 — 19 — 21 — 26 — 36 — 57 — 68

Ввозъ… 7 — 8 — 10 — 12 — 13 — 17 — 19 — 30 — 39 — 50.

Въ какой степени искусственно поддерживался перевсъ вывоза надъ ввозомъ, показалъ фритредерскій тарифъ 1819 года. Въ 1820 и 1821 гг. вывозъ былъ 62 и 56 милл., а ввозъ поднялся до 69 и 58 милл. Запретительный тарифъ 1822 г. возстановилъ опять перевсъ вывоза. За время его дйствія ежегодные обороты вншней торговли развивались девятилтіямъ отъ 1824— 1828 до 1844—1848) слдующимъ образомъ:

Вывозъ…. 56 — 65 — 69 — 84—101 *)

Ввозъ… 50 — 52 — 64 — 76 — 84.

*) Въ 1847 г. былъ чрезвычайный отпускъ хлба благодаря неурожаю въ Европ.

Дйствіе либеральныхъ тарифовъ 50-хъ и 60-хъ годовъ и строго-охранительныхъ — 70-хъ и 80-хъ видно будетъ изъ слдующаго ряда цифръ (отъ 1851—1855 до 1886—1890, въ металл. рубляхъ):

Вывозъ… 81 — 141 — 140—192 — 303 — 345 — 346 — 380

Ввозъ…. 74120—121 — 212 — 364 — 326 — 304 — 224.

Какъ видимъ, тарифы 50-хъ и 60 годовъ привели къ преобладанію ввоза въ десятилтіе 1866—1875 гг. Затмъ, съ возвращеніемъ къ покровительственной систем, началось съ 70-хъ годовъ быстрое усиленіе вывоза и столь же быстрое паденіе ввоза.

Для дополненія характеристики русской торговли, намъ остается познакомиться съ главными предметами нашего ввоза и вывоза. Изъ общаго характера нашей экономической исторіи можно уже заключить, что предметами вывоза изъ Россіи были, главнымъ образомъ, ея сырые продукты. Какіе это были продукты и въ какой послдовательности они пріобртали первенствующее значеніе въ торговл, легко угадать, припомнивъ, въ какомъ порядк развивалась эксплуатація природныхъ богатствъ Россіи. Пушной товаръ, медъ и воскъ были одной изъ главныхъ статей отпуска со времени арабовъ и норманновъ до времени Ганзы, съ тою только разницей, что дорогіе сорта мховъ замтно отступили на второй планъ уже въ XV вк, и ганзейцы вывозили, главнымъ образомъ, заячьи и бличьи шкурки. Воскъ сдлался въ то время главной статьей вывоза, а за нимъ выступали уже продукты земледлія. Первыми въ ряду этихъ продуктовъ выдвинулись, однако же, не пищевыя, а техническія растенія: не хлбъ, а ленъ и пенька, какъ въ сыромъ вид, такъ и въ вид холста и канатовъ. Развитію хлбной торговли, занявшей первое мсто въ нашемъ столтіи, мшали въ прошломъ вк безпрестанныя запрещенія правительства и плохіе пути сообщенія. Вмст съ названными статьями и другіе сырые продукты русской природы имли и удержали въ вывозной торговл важную роль’, лсные продукты — строевой лсъ, смола, деготь, продукты скотоводства — щетина и сало, а также шерсть, наконецъ, продукты горнодлія — желзо. Какую важную роль играло сырье, какъ предметъ питанія и технической обработки, въ отпускной торговл двухъ послднихъ вковъ, видно изъ слдующей таблицы: цифры показываютъ здсь процентное отношеніе между пищевыми продуктами, матеріалами для промышленной обработки, готовыми издліями и всми другими предметами отпуска.

	Жизн. припасы.	Матер. для обраб.	Издлія.	Проч. товары
1796	1 ¹/₂	43	52	3
1749	¹/₂	50	40	8 ¹/₂
1778-1780	8	63	20	9
1802-1804	20	66	10	4
1851-1853	36	58	2 ¹/₂	3
1893	56	38	4	2.

Какъ видимъ, жизненные припасы играютъ все боле и боле значительную роль въ нашемъ отпуск, вывозъ русскихъ техническихъ матеріаловъ начинаетъ терять въ значеніи съ середины нашего вка, наконецъ, потребность въ русскихъ издліяхъ (преимущественно льняныхъ и пеньковыхъ) на заграничномъ рынк быстро уменьшается уже къ концу прошлаго вка, и едва замтно поднимается въ наше время.

Взамнъ нашего сырья ввозная торговля могла бы снабжать Россію продуктами своей обрабатывающей промышленности. Но мы знаемъ, что до Петра спросъ на эти продукты былъ довольно незначителенъ, а посл Петра его задерживали искусственными мрами: русскій потребитель былъ отданъ въ распоряженіе фабриканта, какъ до Петра онъ находился въ распоряженіи русскаго оптоваго торговца. Въ интересахъ торговаго баланса и развитія внутренней промышленности, ввозъ иностранныхъ издлій насильственно сокращался, а изъ допущенныхъ къ ввозу предметовъ все боле и боле значительную роль играли матеріалы, нужные для той же промышленности. Прилагаемая таблица ввоза пояснитъ этотъ выводъ цыфрами (въ процентныхъ отношеніяхъ):

	Жизн. припасы.	Матер. для обраб.	Издлія.	Проч. товары.
1726	21	27	51	1
1749	25	22	44	8
1778—1780	30	19	44	7
1802-1804	40	23	32	5
1851-1853	30	50	16	4
1893	17	62	21	—

Изъ жизненныхъ припасовъ только рыба (преим. сельди) принадлежала къ предметамъ первой необходимости, кром нея, ввовились преимущесственно вина и колоніальные товары. Вмсто готовыхъ издлій, преобладавшихъ среди предметовъ ввоза въ прошломъ столтіи, въ ныншнемъ безусловный перевсъ получили матеріалы, необходимые для русскаго производства.

Сравнивая статьи русскаго привоза и отпуска, мы убждаемся, что русская промышленность работаетъ почти исключительно для внутренняго потребленія. Можно спорить о томъ, много или мало переплачиваетъ русскій потребитель для поддержки русскаго фабриканта, слдуетъ ли предпочесть національную или интернаціональную систему обмна и производства, удовлетворяетъ ли національная промышленность внутреннему спросу, или опережаетъ, или даже сокращаетъ его. Ршать эти вопросы мы не можемъ въ предлахъ ‘Очерковъ’. Но, какъ бы мы ни ршали ихъ, несомнненъ самъ по себ одинъ основной фактъ. За два послдніе вка внутреннее потребленіе и обмнъ возросли въ огромной степени. Ихъ ростъ именно и сдлалъ возможнымъ и развитіе промышленности, и расширеніе оборотовъ вншней торговли, и, вообще, весь подъемъ русской промышленной жизни. Вншняя торговля, по мр этого внутренняго развитія, должна была играть все мене и мене значительную роль въ общемъ оборот народнаго хозяйства. Когда въ 1753 году уничтожены были Елизаветой внутреннія пошлины, оказалось, что казна собирала ихъ, среднимъ числомъ, по 900 тыс. рублей въ годъ. Такъ какъ внутреннія сдлки купли-продажи облагались 5% пошлиной, то общая цна всхъ товаровъ, обращавшихся на ярмаркахъ и во всхъ городахъ Россіи въ средин XVIII вка, составляла около 18 милліоновъ. Въ то же время размры вншней торговли доходили до 12,6 милліоновъ, Эти 12,6 входили, необходимо, въ составъ 18 милл. внутренней торговли, такъ какъ каждый привозный и вывозный товаръ кончаетъ или начинаетъ тмъ, что побываетъ въ народномъ оборот. Стало быть, вншняя торговля составляла въ средин XVIII вка ⁷/₁₀ всего обращенія товаровъ въ стран. Въ ваше время стоимость привоза и отпуска равняется, приблизительно, милліарду изъ четырехъ милліардовъ общаго оборота народнаго хозяйства, т. е. вншняя торговля составляетъ уже не боле ¹/₄ внутренней. Конечно, оба разсчета гадательны, въ обоихъ внутреннее обращеніе оцнено, наврное, гораздо ниже дйствительности. Во именно потому, что ошибка въ обоихъ случаяхъ однородна, эти цифры могутъ все-таки дать правильное понятіе о томъ, какъ сильно уменьшилось сравнительное значеніе вншней торговли въ русскомъ народномъ хозяйств. Какъ ни быстро расширялись ея обороты, развитіе внутренняго обмна шло, очевидно, еще быстре.

Отъ исторіи вншней торговли мы можемъ прямо перейти къ исторіи денегъ и цнъ въ Россіи, и въ этой области мы найдемъ все т же знакомыя намъ черты русскаго экономическаго развитія. Въ стран безъ рудниковъ, а въ Россіи добываніе серебра началось только при Петр, добываніе же золота только съ середины прошлаго вка,— въ такой стран единственнымъ драгоцннымъ металломъ долженъ быть тотъ, который получается путемъ вншней торговли. При недостатк металла наша торговля, и внутренняя и вншняя, до самаго конца XVII вка сохраняла мновой характеръ: оптовые торговцы платили и кредитовали другъ другу товарами. Во внутреннемъ обмн очень долго ходили мха, я еще во время Петра мы встрчаемъ въ русскихъ захолустьяхъ въ полномъ ходу различные денежные суррогаты. Но та же слабость экономическаго развитія помогла и накопленію въ Россіи драгоцнныхъ металловъ. Мы видли, что русскій вывозъ постоянно превышалъ ввозъ. Такимъ образомъ, въ международномъ обмн Россія всегда была въ барыш: она больше продавала, чмъ покупала, больше получала, чмъ платила и, стало быть, получаемыя за этотъ излишекъ вывоза чистыя деньги постоянно оставались внутри страны.

Возрастаніе въ стран количества металла иметъ самую тсную связь съ исторіей монеты и цнъ. Драгоцнный металлъ, какъ и всякій другой товаръ, дешеветъ по мр того, какъ увеличивается его количество. Это удешевленіе денегъ выражается въ постепенномъ вздорожаніи цнъ всхъ остальныхъ товаровъ. Явленіе это одинаково свойственно всмъ странамъ, но въ Россіи вздорожаніе цнъ и удешевленіе денегъ совершалось втеченіе трехъ послднихъ столтій съ такой необычайной быстротой, которой экономическая исторія Запада не можетъ противопоставить ничего подобнаго. Это и понятно: такъ какъ за этотъ короткій промежутокъ трехъ-четырехъ столтій Россія совершила процессъ, растянувшійся боле чмъ на тысячу лтъ на Запад. Отъ самыхъ примитивныхъ формъ экономической жизни она перешла къ самымъ сложнымъ явленіямъ современнаго денежнаго хозяйства. Четыре вка тому назадъ деньги были слишкомъ дорогимъ и рдкимъ товаромъ въ Россіи сравнительно съ Западной Европой: вотъ почему съ тхъ поръ цнность денегъ успла упасть и вс товары — вздорожать слишкомъ во сто разъ. За тотъ же промежутокъ времени въ Англіи деньги успли подешевть не боле, какъ въ пять разъ, и даже если мы возьмемъ вдвое большій промежутокъ,— со времени Вильгельма Завоевателя,— то и тамъ мы найдемъ цны только разъ въ двадцать ниже теперешнихъ.

Въ московскомъ государств XVI вка можно было купить цлую избу за 30 или 50 копекъ, корову за три четвертака и лошадь за рубль, сани со всмъ приборомъ стоили не больше гривенника, а за копйку можно было нанять на цлый день работника. Одинъ русскій ученый заключилъ изъ этого, что въ московскомъ государств жилось необыкновенно дешево. На самомъ дл это значитъ, что деньги были чрезвычайно дороги, то-есть, имли гораздо боле покупной силы, чмъ теперь. Чтобы опредлить покупную силу денегъ, надо сравнить цны одного какого-нибудь товара въ разное время, но преимущественно такого, который самъ не терялъ и не измнялъ внутренней цны. Строго говоря, такихъ товаровъ нтъ, но есть товары, боле или мене подходящіе. Мене всего подходятъ для этой цли колоніальные привозные товары, такъ какъ, подобно самимъ деньгамъ, они съ теченіемъ времени быстро дешевли,— особенно у насъ въ Россіи. Удобне всего взять для сравненія хлбъ,— товаръ, наиболе необходимый для существованія и составлявшій долгое время главную пищу населенія. Въ XV-мъ вк на 1 рубль можно было купить столько хлба, сколько на 130 руб. теперешнихъ. Въ первую половину XVI вка цна хлба была въ 88 раза ниже теперешней, а во вторую половину вка — уже только 74—60 разъ ниже. Такимъ образомъ, въ конц XVI вка на рубль можно было купить вдвое меньше хлба, чмъ въ конц XV вка, слдовательно, за столтіе покупная сила рубля упала вдвое. За тотъ же промежутокъ времени Европа пережила цлый экономическій переворотъ, благодаря разработк рудниковъ Новаго Свта. Цны на запад стали не вдвое, а раза въ четыре выше прежнихъ. Трудно сказать, было ли удешевленіе русскаго рубля въ XVI вк отдаленнымъ отголоскомъ этихъ европейскихъ событій, или же онъ зависло отъ внутреннихъ причинъ. Во всякомъ случа. быстрое паденіе цны денегъ на европейскомъ рынк могло подготовить то явленіе, съ которымъ мы встрчаемся на рубеж XVI и XVII столтій. Цны хлба поднялись въ начал XVII в. сразу въ пять разъ, и слдовательно во столько же разъ уменьшилась покупная сила рубля. Вмсто 60 ныншнихъ рублей, старинный рубль сталъ равняться всего 12-ти. Вншнимъ толчкомъ къ такому рзкому возвышенію цнъ было, конечно, страшное разореніе, произведенное смутнымъ временемъ, но этотъ толчокъ только помогъ ослабить старинную изолированность русскаго рынка и далъ ему случай приспособиться до нкоторой степени къ положенію европейскаго рынка. Вроятно, поэтому — результатъ оказался прочне породившей его причины. Отъ разоренія, произведеннаго смутой, Россія скоро оправилась, а цна рубля поднялась съ 12 всего до 14 рублей теперешнихъ при Михаил еодорович и до 17 къ концу столтія. Новое паденіе покупной цны рубля произошло при Петр: рубль упалъ съ 17 до 9 теперешнихъ рублей. Пониженіе произошло, опять-таки, сразу и, несомннно, вызвано было тмъ, что Петръ выпустилъ новую серебряную монету, вдвое легковсне старой. Съ тхъ поръ до середины XVIII вка рубль стоялъ на одинаковой высот. Во вторую половину вка, посл новаго пониженія вса (мдной) монеты вдвое, цнность рубля снова начала падать, а посл 1788 года сразу понизилась до 5 руб. ныншнихъ. Объясненіе этого послдняго факта мы найдемъ въ томъ новомъ элемент, которымъ осложнилась наша денежная система въ XVIII вк: въ неосторожномъ пользованіи государственнымъ кредитомъ.

Собственно говоря, уже Петръ Великій перешелъ отъ настоящихъ денегъ къ денежнымъ знакамъ, обращеніе которыхъ въ народ основывается на кредит, на довріи къ государству. До Петра въ Россіи обращались исключительно настоящія деньги, сдланныя изъ драгоцннаго металла (серебра) и, стало быть, имвшія цну не только какъ деньги, но и какъ товаръ, Петръ замнилъ серебряную копйку мдной, заставивъ принимать ее по равной цн съ серебряной копйкой, т.-е. сообщивъ ей принудительный курсъ. Разсчетъ правительства оправдался: курсъ мдныхъ копекъ не упалъ, но зато случилось то, что обыкновенно случается въ подобныхъ случаяхъ. При существованіи дешевыхъ мдныхъ денегъ, никому невыгодно было платить серебряными. Все серебро мало-по-малу исчезло изъ монетнаго обращенія, утекло въ чужія страны или было передлано въ вещи, и въ народномъ оборот осталась почти одна тяжеловсная мдь. При мелочныхъ расплатахъ это не представляло затрудненій, но въ крупныхъ оборотахъ расплачиваться мдной монетой было крайне неудобно. Необходимость облегчить обращеніе мдной монеты и была главной причиной, вызвавшей, по иде Шувалова, первыя русскія кредитныя учрежденія (банки). Мдь должна была складываться въ банкахъ, а крупныя уплаты могли производиться простымъ переводомъ мди отъ одного предпринимателя къ другому. Вмст съ тмъ, сама собой явилась мысль — замнить мдные знаки бумажными свидтельствами банка, которыя бы давали владльцу ассигновку на опредленную сумму мди. Правда, при Елизавет Сенатъ нашелъ эту мысль ‘предосудительной’ и ‘опасной’, такъ какъ бумажки не имли и той ‘внутренней цны’, которую все-таки имла мдь. Но мдныя деньги, все равно, были уже кредитными знаками: переходъ къ бумажкамъ былъ только другой формой кредита. При Екатерин II переходъ этотъ совершился. Правительство основало новые ‘ассигнаціонные’ банки въ Москв и Петербург (1768), ‘ассигнаціи’ этихъ банковъ должны были замнить въ обращеніи мдную монету. Милліонъ рублей капитала былъ положенъ въ запасъ банковъ, и на ту же цну выпущено кредитныхъ билетовъ (не ниже 25-рублеваго достоинства). Нововведеніе, такъ хорошо обставленное, понравилось публик, требованія на ассигнаціи были такъ велики, что скоро понадобились новые выпуски, такъ какъ обмнъ ассигнацій на металлъ былъ всегда обезпеченъ, и бумажный рубль ходилъ почти въ равной цн съ металлическимъ. Но такой способъ создавать деньги изъ ничего, путемъ выпуска новыхъ запасовъ бумажекъ, былъ слишкомъ соблазнителенъ. Когда въ начал второй турецкой войны (1787) понадобились усиленные расходы, правительство стало выпускать ассигнаціи, уже не соображаясь съ размннымъ запасомъ металла въ банкахъ, и впервые выпустило въ обращеніе билеты 10-ти и 5-ти-рублеваго достоинства. Въ результат, ассигнаціи распространились въ боле широкихъ кругахъ публики, но цна ихъ начала быстро падать. Въ конц царствованія Екатерины за рубль ассигнаціями давали только 68 коп., передъ войной 1812 г. уже только 50 коп., а посл войны (въ связи съ новымъ уменьшеніемъ вса мдной монеты въ 1 ¹/₂ раза) только 25 коп. и даже 20 (1815). Въ виду такого паденія ассигнацій, самъ собой явился независимый отъ нихъ счетъ на ‘рубли серебромъ’. Въ 1839 г. этотъ счетъ сдланъ былъ оффиціальнымъ: правительство ввело теперешній ‘рубль серебромъ’ равный 3 р. 50 к. ассигнаціями. Въ 1843 г ассигнаціи были обмнены на новые кредитные билеты, безпрепятственно обмнивавшіеся на серебро. Извстно, однако, что и съ ‘серебрянымъ рублемъ’ повторилась та же исторія: размнъ на серебро прекращенъ былъ со времени крымской войны, и въ результат произошло новое паденіе курса. Такова, въ общихъ чертахъ, судьба нашего государственнаго кредита.

Намъ остается теперь познакомиться съ изложеніемъ частнаго кредита въ Россіи. Изъ всхъ явленій экономической жизни, этотъ видъ кредита развивается у насъ послднимъ: это и совершенно естественно, такъ какъ вообще частный кредитъ есть самый деликатный продуктъ высокаго экономическаго развитія. Отдать свой капиталъ въ чужія руки было въ древней Руси слишкомъ рискованно, да и некому, такъ какъ слишкомъ мало было промышленныхъ и коммерческихъ предпріятій. Естественно, что капиталъ принималъ чаще всего форму клада: владлецъ предпочиталъ беречь его въ сундук или даже зарыть его въ землю для лучшей сохранности. Поэтому, когда въ капитал являлась надобность, не легко было найти, человка, который бы согласился ссудить его: и отдавая свои деньги въ оборотъ, капиталистъ бралъ за рискъ чрезвычайно высокій процентъ. Въ древней Руси за ссуду обыкновенно платилось 20%. Правда, монастыри,— эти банкиры древней Россіи,— уже въ начал XVI в. ссужали деньги за половинный ростъ — 10%. Но мы имемъ свднія, что старинный двадцати-процентный ростъ былъ очень употребителенъ еще въ первой половин XVIII вка. При Александр I частный кредитъ сплошь и рядомъ обходился въ 10% годовыхъ, тогда какъ въ Европ охотно довольствовались въ это время половиннымъ размромъ. Если такъ много нужно было заплатить, чтобы получить капиталъ въ ссуду, то употребить его въ промышленное предпріятіе могъ побудить только еще гораздо большій барышъ. Прибыль съ предпріятія должна была быть значительно выше процента съ капитала. Крупные фабриканты увряли еще въ 40-хъ годахъ извстнаго путешественника Гакстгаузена, что при 12% за ссуду, прибыль должна быть не меньше 30—35%, чтобы предпріятіе считалось доходнымъ.

Мы знаемъ, что такая высота прибыли была обезпечена русскимъ предпринимателямъ правительствомъ съ помощью таможенныхъ тарифовъ. Правительство первое позаботилось и о томъ, чтобы датъ имъ дешевый кредитъ, раньше чмъ сама жизнь создала условія такого кредита. За отсутствіемъ кредитныхъ учрежденій, выдача ссудъ была поручена на первыхъ порахъ монетному учрежденію: монетная контора съ 17.33 года начала выдавать ссуды подъ залогъ золота и серебра съ платежомъ 8%. Въ 1754 году правительство сдлало первую попытку организовать спеціальныя кредитныя учрежденія для долгосрочнаго земельнаго и краткосрочнаго коммерческаго кредита. Первой цли должны были служить два дворянскіе банка въ Москв и Петербург, а второй — купеческій банкъ для торгующихъ при Петербургскомъ порт. Ссуды выдавались изъ 6% подъ залогъ имній, домовъ и фабрикъ. Такимъ образомъ, опредлились дв главныя задачи, которыя съ тхъ поръ неизмнно преслдовались правительственными кредитными учрежденіями: ‘поощреніе промышленности и поддержаніе дворянскаго достоянія’ (слова гр. Канкрина). Дла всхъ этихъ банковъ шли, однако же, очень плохо до самаго уничтоженія ихъ и преобразованія въ ‘государственный заемный банкъ’ въ 1786 году. Въ 1817 г. заемный банкъ былъ вновь преобразованъ, и въ то же время открытъ опять особый ‘коммерческій банкъ’. Съ этихъ поръ мы получаемъ возможность слдить за оборотами обоихъ банковъ и можемъ составить себ понятіе о состояніи русскаго кредита въ первой половин столтія. Мы видли, что русскіе капиталы упорно прятались отъ промышленнаго употребленія, только высокій доходъ могъ преодолть страхъ передъ рискомъ и принудить владльца отдать свои деньги въ оборотъ. Но отдать деньги въ государственное учрежденіе казалось совершенно безопаснымъ,.притомъ же, он не только были тамъ цле, чмъ дома, а еще и давали владльцу безъ всякихъ хлопотъ съ его стороны хотя бы небольшой процентъ. Для заграничныхъ капиталовъ этотъ процентъ, выдаваемый русскимъ банкомъ, оказывался даже больше, чмъ можно было получить въ то время за границей. Вотъ почему приливъ капиталовъ въ банки, и въ томъ числ иностранныхъ, оказался очень значительнымъ: количество частныхъ вкладовъ въ заемномъ и коммерческомъ банкахъ поднялось въ теченіе 1817—1857 гг. съ 23 милліоновъ до 300. Но охотниковъ воспользоваться для промышленныхъ цлей скопившимися капиталами было далеко не такъ много. Учетъ векселей пошелъ-было бойко въ первые 4 года, но тотчасъ же обнаружились злоупотребленія, правительство принуждено было принять строгія мры противъ неблагонадежныхъ векселей, и размры операціи до самой середины 40-хъ годовъ колебались около той же цифры (11 мил.), съ которой начались въ 1818 году, съ тхъ поръ эта цифра стала возрастать, но къ середин вка учетъ векселей составлялъ не боле 4—5% всхъ оборотовъ заемнаго банка. А между тмъ банкъ учитывалъ по 8—6 ¹/₂% вмсто 15—12% учета у частныхъ банкировъ. Еще меньшихъ размровъ (2 ¹/₂% оборотовъ) достигъ учетъ товаровъ, непрерывно падавшій съ 1817 года. Такимъ образомъ, ‘операціи, преимущественно направленныя на оживленіе торговыхъ оборотовъ и фабричной дятельности’, развивались крайне вяло. Важную услугу оказала торговл возможность перевода денегъ черезъ коммерческій банкъ, но размры этой операціи тоже не возрастали замтно, колеблясь между 20—40 милліонами. Очевидно, и въ этомъ случа банкъ удовлетворялъ только существующему спросу, не создавая новаго. Съ этими деньгами банкъ, конечно, не могъ предпринимать никакихъ оборотовъ, но и вкладовъ, отданныхъ въ процентное обращеніе, ему некуда было двать. За неимніемъ другого дла, банкъ занимался операціями съ разными процентными бумагами, но это не могло дать помщенія его капиталамъ. Между тмъ, вкладчикамъ банкъ долженъ былъ платить узаконенные 5 процентовъ. Чтобы обезпечить ихъ банку, правительство съ 1825 г. распорядилось передавать капиталы коммерческаго банка въ заемный, который долженъ былъ раздавать ихъ въ вид ссудъ желающимъ за 6% и платить 5 ¹/₂% коммерческому банку. Но и въ заемномъ банк было такъ же трудно обезпечить помщеніе капиталамъ вкладчиковъ. Спросъ на ссуды былъ и здсь настолько малъ, что его не хватало даже для помщенія денегъ собственныхъ вкладчиковъ заемнаго банка. За 1820—1857 гг. число ссудъ, выданныхъ подъ залогъ имній, фабрикъ и домовъ, поднялось съ 10 до 50 мил., а количество вкладовъ увеличилось за тотъ же промежутокъ времени съ 23 мил. до 62-хъ. Такимъ образомъ, деньги коммерческаго банка оказывались безусловно лишними. Чтобы задержать приливъ вкладовъ и увеличить спросъ на ссуды, банки съ 1880 года стали платить вкладчикамъ 4%, вмсто 5%, и выдавать ссуды за 5%, вмсто 6%. Но это ничуть не измнило положенія дла, и правительство, наконецъ, нашло помщеніе для коммерческихъ капиталовъ въ своемъ собственномъ казначейств. За недостаткомъ частныхъ требованій, свободные капиталы были употреблены ‘на разныя общественныя предпріятія и казенныя надобности’. Въ моментъ ликвидаціи старыхъ кредитныхъ учрежденій, въ 1860 году, казна была должна заемному банку 250 милліоновъ, т.-е. въ ея распоряженіи находилось почти ⁴/₅ всхъ вкладовъ заемнаго банка (318 мил.).

За то въ этотъ самый моментъ въ положеніи русскаго кредита наступила ршительная перемна. Первые признаки этой перемны сказались въ 1857 году, когда правительство снова понизило процентъ — по вкладамъ до 3% и по ссудамъ до 4%. На этотъ разъ цль пониженія была достигнута: вклады быстро начали отливать и искать себ другого помщенія. Спеціальный комитетъ, назначенный для обсужденія вопроса, ршилъ понизить еще процентъ — до 2%, ликвидировать существовавшіе тогда государственные банки и предоставить организацію кредита частнымъ предпринимателямъ. Съ этихъ поръ мы присутствуемъ при необычайномъ рост кредитныхъ учрежденій. Независимо отъ вновь учрежденнаго Государственнаго банка, съ 60-хъ годовъ начали быстро возникать акціонерныя и общественныя кредитныя предпріятія. Изъ 10-ти дйствующихъ акціонерныхъ земельныхъ банковъ 2 основаны въ 1862 году, остальные въ 1871—1873 гг. Изъ 39-ти коммерческихъ банковъ 7 учреждены въ 1864—1870 гг. и 21 въ 1871—1873 гг. Изъ 248 городскихъ общественныхъ банковъ до 1857 г. существовало всего 21, въ 1862 г. ихъ было 40, а къ началу 1873 г. насчитывалось уже 222. Къ тому же времени дйствовала уже половина нын существующихъ обществъ взаимнаго кредита (52 изъ 108). Наконецъ, число сельскихъ ссудо-сберегательныхъ товариществъ, которыя начали устраиваться по образцу Шульце-Деличевскихъ съ 1866 года, дошло черезъ 20 лтъ до 712. Надо прибавить, что въ начал 80-хъ годовъ количество всхъ этихъ учрежденій было еще больше, чмъ теперь: многія изъ нихъ закрылись, не переживъ періода акціонерной горячки {Въ 1883 г. насчитывалось 15 земельныхъ банковъ, 34 коммерческихъ, 306 общественныхъ, 115 взаимнаго кредита и 756 ссудо-сберегательныхъ товариществъ.}.

Какъ видимъ, въ исторіи кредита мы наталкиваемся опять на то же явленіе, съ которымъ не разъ встрчались въ другихъ областяхъ русской экономической жизни. Посл крайне медленнаго роста въ теченіе вковъ, экономическое развитіе Россіи сразу двигается впередъ со второй половины нашего вка съ такой быстротой, которая не иметъ себ ничего подобнаго въ прошломъ. Полное измненіе всхъ условій экономическаго быта ведетъ русскую жизнь къ еще боле ршительному разрыву со всмъ ея прошлымъ, чмъ мы могли это предположить, слдя за перемнами въ количеств населенія и въ его разселеніи на территоріи Россіи. Но здсь, какъ и тамъ, мы постоянно отмчали и обратную сторону дла. Отставъ отъ своего прошлаго, Россія далеко еще не пристала къ европейскому настоящему. Въ самыхъ разнообразныхъ сферахъ экономической жизни мы могли наблюдать то огромное разстояніе, которое отдляетъ Россію отъ наиболе развитыхъ странъ Европы. И, подводя теперь итогъ всему сказанному, мы опять должны напомнить, что весь этотъ грандіозный ростъ нашего промышленнаго развитія до сихъ поръ покоится на фундамент, отчасти слишкомъ элементарномъ, отчасти слишкомъ искусственномъ. Русская промышленность сдлала колоссальные успхи,— но государство все еще не ршается предоставить ее ея собственнымъ силамъ. Русская торговля чрезвычайно расширила свои обороты, но подавляющій процентъ нашего вывоза продолжаетъ состоять изъ сырья, и въ томъ числ хлбъ составляетъ боле половины всей суммы. Русская желзнодорожная сть быстро достигла значительныхъ размровъ, но, во-первыхъ, изъ каждаго рубля, затраченнаго на желзныя дороги, частные предприниматели внесли только 8 коп., а остальныя 92 коп. доплатило правительство, а во-вторыхъ, главный дохода доставляютъ желзнымъ дорогамъ хлбные грузы и сельскіе рабочіе. Обращеніе капиталовъ въ стран значительно усилилось, но большая часть этихъ капиталовъ употребляется для того, чтобы обернуться съ русскимъ урожаемъ: каждую осень деньги отливаютъ изъ банковъ въ провинцію, и потребность въ денежныхъ знакахъ усиливается настолько, что правительство къ этому времени длаетъ усиленные выпуски новыхъ бумажныхъ денегъ. Сдлавъ свое дло, т.-е. купивъ и продавъ хлбъ, деньги снова возвращаются въ правительственныя и частныя кассы.

Вс эти признаки слабаго промышленнаго развитія такъ же ярки, какъ и т черты, которыми характеризуется быстрый промышленный ростъ Россіи. Естественно, что оба ряда противоположныхъ признаковъ повели къ двумъ противоположнымъ пониманіямъ общаго хода русской экономической жизни. Т, кто обращалъ преимущественное вниманіе на процессъ экономическаго роста’ не могли не отмтить полнаго сходства этого процесса съ тмъ, который прошла когда-то и Западная Европа. Напротивъ, т, которые останавливались, главнымъ образомъ, на результатахъ этого процесса, не могли не быть поражены совершеннымъ своеобразіемъ этихъ результатовъ, слишкомъ мало похожихъ на т, которыхъ достигла теперь Западная Европа. Съ нашей точки зрнія об стороны спорятъ о разныхъ вещахъ, и об могли бы быть правы, если бы не примшивали своихъ принципіальныхъ разногласій къ спору о наличности данныхъ фактовъ. Выдвигая эти разногласія впередъ, ‘марксисты’ и ‘народники’ даютъ намъ лишь новый варіантъ стариннаго спора между западниками и націоналистами,— спора, вытекающаго на этотъ разъ изъ столкновенія двухъ непримиримыхъ міровоззрній, — научнаго и этическаго. Въ этомъ смысл, ихъ споръ еще послужитъ предметомъ нашей бесды совсмъ въ другомъ отдл этихъ ‘Очерковъ’.

——

Пособіями для этого отдла послужили, кром названныхъ раньше, сл. дующіе общіе статистическіе очерки: Военно-статистическій сборникъ, вып. IV, Россія. Спб. 1871 г. Фабрично-заводская промышленность и торговля Россія. Изд. Д-та Торговля и Мануфактуръ (по поводу выставки въ Чикаго). Спб. 1893.— Д. Моревъ. Очеркъ коммерческой географіи и хозяйственной статистики Россіи. Изд. 4-е, Спб. 1894. Изъ спеціальныхъ изслдованій: Бржозовскій. Историческое развитіе русскаго законодательства по почтовой части (въ Юридическомъ сборник Мейера, Казань, 1855), Ганъ, О почтахъ въ Россіи (въ Сборник стат. свд. о Рос., изд. стат. отд. Имп. Р. Геогр. О., книжка II, Спб. 1854).— А. С. Лаппо-Данилевскій. Поверстная и указная книга Ямскаго приказа, Спб. 1890.— В. Ключевскій. Русскій рубль XVI—XVIII въ въ его отношеніи къ ныншнему (въ чтеніяхъ Общ. Ист. и Древн. 1884, I и отдльно).— А. Егуновъ. О цнахъ на хлбъ въ Россіи. М. 1855.— Бережковъ. О торговл Руси съ Ганзой до конца XV вка. Спб. 1879 г.(въ Зап. Истор.-фил. факульт. Спб. унив.).— А. Никитскій. Исторія экономическаго быта великаго Новгорода, чтенія Общ. Ист. и Др. 1893, I—II.— Костомаровъ. Очеркъ торговли Моск. госуд. въ XVI и XVII столтіяхъ. Спб. 1862.— Кильбургеръ. Краткое извстіе о русской торговл, какимъ образомъ оная производилась черезъ всю Руссію въ 1674 году, перев. Языкова. Спб. 1820.— Ф. Г. Вирстъ. Разсужденія о нкоторыхъ предметахъ законодательства и управленія финансами и коммерціей’ Россійской имперіи, перев. И. Степанова, Спб. 1807.— Заблоцуій. Сравнительное обозрніе вншней торговли Россіи за послднія 25 лтъ (1824—1848) въ Сб. стат. свдній о Россіи, кн. I, Спб. 1851.— Небольсинъ. Стат. обозрніе вншней торговли Россіи. Спб. 1850. 2 части.— В. Гольдманъ. Русскія бумажныя деньги. Спб. 1867.— Е. Даманскій. Историческій очеркъ денежнаго обращенія въ Россіи съ 1650 по 1817 годъ и его же Статистическій обзоръ операцій государственныхъ кредитныхъ установленій съ 1817 г. до настоящаго времени (об статьи въ Сб. статистич. свдній о Россіи, кн. II, Спб. 1854).— И. Кауфманъ. Статистика русскихъ банковъ. Спб. 1872 (ч. 1-я). Статья о ‘банкахъ’ и ‘желзныхъ дорогахъ’ въ Энциклопедич. словар Арсеньева и Петрушевскаго.

‘Міръ Божій’, No 7, 1895

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРІИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ.

Читайте также: