МАЛЮТКА СИЛЬВЕСТРЪ.
МАЛЮТКА СИЛЬВЕСТРЪ.
Разсказъ Бретъ-Гарта.
Твой Дикъ Сильвестръ.
Перев. с англійскаго М. Ловцова.
‘Юный Читатель’, No 12, 1902
Малютка Сильвестр, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1875
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Этотъ младенецъ впервые предсталъ передъ моими восхищенными взорами въ маленькомъ лагерc рудокоповъ въ Калифорнійскихъ горахъ. Хотя я пріcхалъ туда рано утромъ, но уже не засталъ своего пріятеля, онъ, какъ мнc объявили по пути къ нему, ушелъ съ разсвcтомъ на свою работу и едва-ли могъ вернуться раньше вечера. Мнc не могли точно указать, гдc онъ находится, и совcтовали лучше ждать его возвращенія.
Бросивъ взглядъ вокругъ, я убcдился въ томъ, что лагерь рудокоповъ совершенно опустcлъ и что единственные запоздалые его обитатели уже поспcшно удаляются, спускаясь съ крутого берега рcки къ броду. Я крикнулъ имъ вслcдъ: ‘А гдc же я могу подождать моего пріятеля?’
— Да гдc угодно,— донесся до меня ихъ отвcтъ,— войдите въ любую хижину, а то ступайте за нами! Лучше же всего, поднимитесь на гору, тамъ не такъ душно.
Одинъ изъ моихъ собесcдниковъ при этомъ указалъ мнc на три высокія сосны на верхушкc горы и на виднcющуюся около нихъ парусинную хижинку съ высокою трубою. Это и была хижина моего пріятеля — Дика Сильвестра.
— Тамъ у него найдете и книги,— крикнули мнc уже съ другого берега рcки удаляющіеся рабочіе.— А то позабавьтесь тамъ съ малюткой!..
— Съ какимъ малюткой?— переспросилъ я.— О какомъ малюткc вы говорите?
— Позабавьтесь съ малюткой!— снова крикнулъ кто-то, и все умолкло.
‘Тутъ какое то недоразумcніе’, думалось мнc, я зналъ навcрное, что мой пріятель не былъ женатъ и что въ лагеряхъ рудокоповъ вообще не живутъ ни женщины, ни дcти.
Я повелъ свою лошадь къ горc и мы стали медленно взбираться по узкой и крутой тропинкc. Кругомъ царила тишина. Раскрытыя двери хижинъ, мимо которыхъ мы поднимались, позволяли видcть незатcйливую внутренность этихъ жилищъ — грубо сколоченные столы, на которыхъ лежали неубранные остатки завтрака, деревянныя кровати со скомканными одcялами. На порогc одной изъ этихъ хижинъ лежала какъ бы вычеканенная изъ бронзы ящерица, на подоконникc другой хижины помcстилась векша, далcе на крышахъ нcкорыхъ хижинъ усердно работали дятлы, продалбливая ихъ своими клювами, какъ бы молотками.
Жутко было среди этого опустcлаго лагеря, и я уже началъ отчасти сожалcть о томъ, что не принялъ предложенія удалившихся моихъ недавнихъ собесcдниковъ и не пошелъ съ ними. Но вдоль длиннаго хребта горъ пронесся живительный вcтерокъ и безмолвныя сосны склонялись, какъ бы привcтствуя меня, и манили наверхъ, подальше отъ опустcлыхъ хижинъ, которыя и дcлали эту пустыню такою унылою. Казалось, что и конь мой ощущалъ то же, что и я, и онъ пустился вверхъ ускореннымъ шагомъ и быстро поднялся до трехъ сосенъ, которыя какъ бы сторожили хижину Дика Сильвестра.
Разсcдлавъ свою лошадь, я привязалъ ее къ дереву въ тcни и направился къ хижинc. Но едва я сдcлалъ нcсколько шаговъ, какъ услыхалъ позади себя торопливый топотъ, и мой бcдный Помпозо, весь содрогаясь отъ испуга, стоялъ рядомъ со мною.
Я оглянулся. Вcтеръ стихъ и только доносившійся изъ лcса шелестъ листьевъ и трескотня стрекозъ въ накаленномъ солнцемъ мхc нарушали царившую кругомъ тишину. Я началъ обшаривать землю, полагая, что мой конь испугался змcи, но поиски мои были напрасны. Однако Помпозо по-прежнему дрожалъ всcмъ тcломъ, начиная съ крутого изгиба его шеи до чуткихъ бедеръ, даже самыя ребра его дрожали отъ страха. Успокоивши, какъ только могъ, свою лошадь, я снова направился, не безъ тайнаго смущенія, къ хижинc моего пріятеля. Мое душевное настроеніе было таково, что я нисколько не былъ бы удивленъ, если бы увидcлъ тамъ колыбель съ ребенкомъ волшебницы Титаніи или сказочную Спящую Красавицу, съ пробужденіемъ которой оживилась бы вся погруженная въ безмолвіе безлюдная мcстность.
Но въ хижинc я не нашелъ ничего сверхъестественнаго. Внутренность ея свидcтельствовала объ утонченности вкуса и привычекъ моего пріятеля. Соръ у очага былъ тщательно сметенъ, стулья были красиво задрапированы шкурами убитыхъ звcрей и кровать была устлана яркимъ полосатымъ одcяломъ, какія обыкновенно употребляютъ мексиканцы во время путешествій верхомъ. Стcны хижины были украшены картинами изъ иллюстрированныхъ англійскихъ журналовъ, тутъ были и портреты любимыхъ писателей, красовавшіеся въ самодcльныхъ, искусно сдcланныхъ изъ птичьихъ крыльевъ, рамкахъ, на стcнc же на висячей полкc помcщался рядъ книгъ. На столc лежалъ послcдній номеръ англійскаго юмористическаго журнала..Славный мой Дикъ! Я зналъ, что запасы его кладовой бывали временами довольно скудны, но безъ умственной пищи онъ обходиться не могъ.
Утомившись отъ долгой поcздки, я бросился на кровать и принялся перелистывать газеты. Чтеніе подвигалось плохо, въ открытую настежь дверь я могъ съ своего мcста любоваться чудною панорамою мcстности съ ея роскошною зеленою пеленою. Изъ лcса доносились до меня пріятная прохлада и благоуханіе листвы. Жужжаніе шмелей на верхушкc парусинной крыши хижины, отдаленное карканье грачей, доносившееся изъ лcса, и усталость, которую я испытывалъ послc путешествія верхомъ, навcяли на меня сонъ. Я завернулся въ пестрое одcяло для защиты отъ свcжаго горнаго вcтра и нcсколько минутъ спустя крcпко заснулъ.
Должно быть я проспалъ долго, хотя въ полуснc сознавалъ, что время отъ времени я дcлалъ отчаянныя усилія удержать одcяло, которое по какой-то таинственной причинc безпрестанно сдергивалось съ моихъ плечъ. Наконецъ я открылъ глаза, пробужденный сознаніемъ, что моимъ усиліямъ сдержать одcяло противодcйствуютъ чьи-то не менcе упорныя усилія стащить его на полъ. И, дcйствительно, лишь только я упустилъ изъ рукъ свой край одcяла, оно, къ моему удивленію, быстро исчезло подъ кроватью. Въ эту же минуту изъ-подъ кровати выкатилось что-то весьма похожее на муфту необычайной величины. Эта муфта тащила за собою пестрое одcяло и съ нимъ вмcстc направлялась къ двери. Тутъ выяснилось все: муфта оказалась медвcженкомъ! Это былъ малютка-сосунокъ, до того пушистый, что трудно было разглядcть его мордочку, но все-таки несомнcнный медвcженокъ и преуморительный! Малютка уставился на меня своими маленькими удивленными глазенками, выронивъ одcяло и пріостановившись въ своемъ побcгc къ выходу. Задняя часть его туловища была значительно выше передней и переднія его ноги были до того коротки, что постоянно переплетались, тогда какъ заднія лапы двигались впередъ быстрcе переднихъ. Малютка-медвcженокъ падалъ, ударяясь своимъ крошечнымъ заостреннымъ носомъ объ полъ, и удивленно озирался послc этихъ невольныхъ кувырканій. Въ довершеніе всего, онъ волокъ своею заднею ногою туфлю Сильвестра, въ которую нечаянно попалъ, роясь подъ кроватью. Эта туфля затрудняла намcреніе малютки удрать отъ меня, и медвcженокъ, оглядcвъ меня и, по всей вcроятности, признавъ во мнc существо такого же вида, какъ и его хозяинъ, преважно приподнялся на заднія лапки и, точно желая меня умилостивить, сунулъ мнc свою крошечную лапу, окаймленную какъ бы стальными крючками. Я съ должнымъ вниманіемъ отнесся къ этому привcтствію, взялся за лапку и потрясъ ее. Съ этой минуты мы стали друзьями навcкъ. Маленькое происшествіе съ одcяломъ было предано забвенію…
Я былъ, однако, настолько предусмотрителенъ, что счелъ необходимымъ закрcпить узы нашей дружбы какимъ-либо знакомъ вниманія. Самъ медвcженокъ своими зоркими глазенками подалъ мнc мысль: на полкc стоялъ ящикъ съ колотымъ сахаромъ, безъ котораго не обходится даже бcднcйшій изъ рудокоповъ. Пока малютка ловко уплеталъ предложенное мною угощеніе, я имcлъ возможность осмотрcть его внимательнcе. Его тcло было покрыто шелковистою, темно-коричневою съ сcроватымъ отливомъ, шерстью, на лапахъ же и у морды шерсть была сплошь чернаго цвcта. Эта густая шерсть была очень длинна и мягка какъ пухъ. Онъ былъ еще такъ юнъ, что ступни его полу-человcческихъ могъ были нcжны, какъ у настоящаго ребенка. За исключеніемъ синеватыхъ блестящихъ когтей, какъ будто бы искусно вдcланныхъ въ маленькіе пальцы его лапъ, во всемъ его шарообразномъ тcльцc не было ни одной рcзкой или угловатой линіи. Смотрcть на этого очаровательнаго младенца было истиннымъ наслажденіемъ.
Покончивъ съ сахаромъ, онъ, переваливаясь, направился къ двери съ полунедовcрчивымъ, полупросительнымъ выраженіемъ, какъ бы приглашая меня слcдовать за нимъ. Я исполнилъ его желаніе, но тутъ фырканье и храпcніе моего чуткаго коня снова раздались, какъ и въ минуту моего пріcзда, и я теперь только понялъ причину его недавняго испуга. Пришлось направиться съ моимъ спутникомъ подальше отъ ложбины, гдc былъ привязанъ Помпозо. Медвcженокъ послcдовалъ за мною, хотя я понялъ по хитрому выраженію его глазенокъ, что онъ не безъ злорадства чуялъ, что нагналъ страхъ на Помпозо. Пока онъ въ перевалку двигался рядомъ со мною походкою захмcлcвшаго матроса, я замcтилъ, что у него на шеc скрывается подъ густою шерстью кожаный ошейникъ, на которомъ было начерчено одно только слово: ‘Малютка’. Тутъ-то я вспомнилъ загадочное замcчаніе удалившихся рудокоповъ. ‘Это и есть слcдовательно, подумалъ я, тотъ малютка, про котораго они упоминали и съ которымъ мнc было предложено позабавиться до возвращенія домой моего пріятеля’.
И принялись же мы съ нимъ забавляться!
Но я не буду утомлять вниманіе читателя разсказомъ о томъ, какъ мы съ малюткой-медвcженкомъ забавлялись, съ какимъ добродушіемъ позволялъ онъ мнc спускать его кубаремъ внизъ по склону горы, какъ онъ, усиленно пыхтя, каждый разъ ползкомъ поднимался ко мнc и поджидалъ, чтобы я его снова столкнулъ внизъ, какъ онъ, наконецъ, вскарабкался на верхушку дерева въ погоню за моей соломенной шляпой, которую я забросилъ на верхнія вcтки дерева, какъ Малютка, завладcвъ шляпою, ни за что не хотcлъ спуститься съ нею внизъ, затcмъ, какъ, спустившись съ дерева, послc долгихъ увcщеваній, онъ разгуливалъ на трехъ лапахъ, держа мою разорванную шляпу прижатою къ своей груди четвертою лапою, какъ я, наконецъ, потерялъ его изъ вида и послc долгихъ поисковъ нашелъ на столc въ одной изъ опустcлыхъ хижинъ, гдc онъ возсcдалъ съ бутылкою сиропа, дcлая тщетныя усилія, чтобы добраться до содержимаго бутылки.
Достаточно будетъ сказать, что когда Дикъ Сильвестръ явился къ вечеру домой, то нашелъ меня порядочно утомленнымъ отъ возни съ его малюткой, и даже погруженнымъ въ глубокій сонъ бокъ-о-бокъ съ сладко почивающимъ младенцемъ. Едва поздоровавшись со мною, Дикъ воскликнулъ:
— Ну, не правда-ли, какая это прелесть?
— Очаровательный малышъ! А гдc же ты его добылъ?
— Вытащилъ изъ подъ убитой матери, около пяти миль отсюда,— отвcчалъ Дикъ, закуривая свою трубку.— Я убилъ ее выстрcломъ на повалъ на разстояніи нcсколькихъ щаговъ. Малютка выползъ изъ подъ нея испуганный, но невредимый. Медвcдица, вcроятно, держала своего дcтеныша въ зубахъ и обронила, заслонивъ собою, когда бросилась на меня, ему было тогда не болcе двухъ — трехъ дней отъ роду и онъ едва держался на своихъ лапкахъ. Мнc съ нимъ было не мало хлопотъ. Онъ получаетъ у насъ почти всю порцію присылаемаго намъ сюда утренняго молока. Туть всc его полюбили и балуютъ. Ребята находятъ, что между нами большое сходство,— продолжалъ Дикъ, забавно прихорашиваясь и поглаживая свои густые усы и бороду.
На слcдующее утро я распростился съ Малюткой, щадя самолюбіе Помпозо, не передъ хижиной, а въ самой хижинc моего пріятеля. Наканунc же вечеромъ я заставилъ Дика поклясться въ томъ, что въ случаc какого-либо недоразумcнія между нимъ и медвcженкомъ, онъ обязуется отдать это сокровище никому иному, кромc меня. ‘Впрочемъ, добавилъ Дикъ къ концу нашего договора, я долженъ тебc сказать откровенно, какъ старому другу, что я еще не собираюсь умирать, а за исключеніемъ моей смерти ничто въ мірc не заставитъ меня разстаться съ этимъ милымъ звcренышемъ’.
Не прошло, однако, и двухъ мcсяцевъ послc нашего свиданія, какъ я получилъ письмо, адресованное въ мою контору въ Санъ-Франциско, по почерку я узналъ, что письмо отъ Дика. Содержаніе письма было слcдующее:
‘Дорогой Франкъ! Ты навcрное но забылъ нашего договора касательно Малютки? Итакъ, считай меня за умершаго мcсяцевъ на шесть, т. е. за удалившагося туда, куда никакіе медвcжата на свcтc не могутъ слcдовать за мною. Я удаляюсь на Востокъ. Ты искренно полюбилъ моего младенца, Франкъ, но можешь ли ты, чувствуешь ли себя въ силахъ замcнить ему отца? Вопросъ важный, обдумай его и взвcсь достодолжнымъ образомъ. Ты молодъ и легкомысленъ, хотя и преисполненъ добрыхъ намcреній, но можешь ли ты взять на себя обязанности наставника, добраго генія и охранителя столь юнаго и невиннаго существа? Въ состояніи ли ты быть руководителемъ сего Телемака? Прими въ разсчетъ, что ты живешь среди соблазновъ столичнаго центра. Обсуди все по возможности безпристрастно и отвcчай мнc тотчасъ, какъ только придешь къ какому-либо рcшенію, не томи меня слишкомъ долго, такъ какъ я жду твоего рcшенія здcсь, въ Стоктонc, куда привезъ и младенца. Въ настоящую минуту онъ помcщается во дворc моего отеля, гдc рычитъ и трясетъ своею цcпью, какъ бcшеный. Не откладывай же отвcта въ долгій ящикъ, рcшай такъ или иначе и телеграфируй мнc.
‘Р. S. Разумcется, онъ подросъ послc твоего свиданія съ нимъ и уже далеко не такой покладистый, какимъ онъ былъ въ то время. На прошлой недcлc онъ напалъ на щенятъ нашего Ватсона и отдcлалъ ихъ ‘подъ орcхъ’, самаго же Ватсона онъ такъ потрепалъ по головc, что у него на всю жизнь останется лысина на память объ этомъ событіи. Но вольно же было Ватсону вмcшиваться въ чужую расправу! Вcчно онъ суется не въ свое дcло, да и стыдно ему, какъ человcку образованному, не быть знакомымъ съ отличительными свойствами нашей калифорнійской фауны! А какъ вы, обитатели Санъ-Франциско, вообще относитесь къ медвcдямъ? Отвcчай! Прими въ соображеніе, что Малютка расширилъ кругъ своихъ познаній, такъ напр., онъ, между прочимъ, умcетъ хлопать по очереди передними лапами по рукамъ, какъ дcлаютъ дcти, привcтствуетъ гостей протягиваніемъ правой лапы и проч.’.
Я долженъ сознаться, что, вопреки всякому здравому смыслу, мое страстное желаніе обладать Малюткою взяло верхъ надъ всcми иными соображеніями, и я въ телеграммc къ Дику Сильвестру выразилъ свое полное согласіе на его предложеніе. Когда я вернулся домой поздно вечеромъ, хозяйка моихъ меблированныхъ комнатъ вручила мнc отвcтную телеграмму Дика:
‘Великолcпно! Малютка выcзжаетъ отсюда съ вечернимъ пароходомъ. Будь добрымъ отцомъ для него’.
Итакъ — рcшено: Малютка долженъ прибыть сегодня же къ часу ночи. На минуту я былъ ошеломленъ своимъ поспcшнымъ согласіемъ. Я еще не успcлъ сдcлать какихъ-либо приготовленій и еще ни однимъ словомъ не обмолвился своей хозяйкc о ея новомъ квартирантc.
Отчасти я питалъ смутную надежду, что это дcло еще не такъ скоро разрcшится и я успcю кое-что предпринять для пріема гостя, а тутъ этотъ негодный Сильвестръ поспcшилъ отправить мнc свое сокровище, которое обрушится на насъ, какъ снcгъ на голову!
Нельзя было, однако, уже больше откладывать, и я, вооружившись смcлостью, отправился къ своей хозяйкc миссисъ Браунъ. Я сильно надcялся на ея материнскіе инстинкты, но еще больше я надcялся, со свойственною намъ мужчинамъ самоувcренностью, что сумcю убcдить ее въ томъ, что она какъ бы обязана выручить меня изъ отчаяннаго положенія. Признаюсь, однако, что подъ этою напускною самонадcянностью скрывался страхъ, самый постыдный страхъ! Стараясь быть развязнымъ, я прибcгнулъ для вступленія къ цвcтистому слогу Шекспира:— Нашъ безсмертный поэтъ, миссисъ Браунъ,— началъ я,— устами одного изъ своихъ клоуновъ говоритъ, что ‘внезано очутившійся, среди мирно бесcдующихъ дамъ, свирcпый левъ’… но тутъ я круто оборвалъ свою рcчь, такъ какъ сразу замcтилъ, что миссисъ Браунъ съ обычною поразительною женскою проницательностью гораздо больше была заинтересована несвойственною мнc тревогою, нежели придавала значеніе нелcпымъ моимъ словомъ. Оставалось одно — приступить прямо къ дcлу тономъ, не допускающимъ возраженій. Я вручилъ ей телеграмму Дика и выпалилъ безъ всякихъ объясненій:— ‘Необходимо сейчасъ же все устроить. Это крайне непріятно, но его привезутъ сюда сегодня же ночью къ часу. Тысячи извиненій, но поймите, что я былъ такъ занятъ все это послcднее время, что положительно не имcлъ досуга предупредить васъ раньше…’ тутъ я прервалъ свою рcчь, окончательно истощивъ запасъ своего мужества.
Миссисъ Браунъ съ дcловитымъ видомъ прочла телеграмму, слегка приподнявъ свои выразительныя брови, затcмъ она почему-то перевернула бумагу на другую сторону, внимательно оглядcла пустую страницу и потомъ достаточно высокомcрнымъ и холоднымъ тономъ проронила: ‘Надо полагать, что ребенка будетъ сопровождать и мать его?’
— Нcтъ, нcтъ,— воскликнулъ я съ значительно облегченнымъ сердцемъ,— у малютки нcтъ матери — онъ сирота. Дикъ Сильвестръ, мой пріятель, который вышлетъ сюда малютку, подстрcлилъ мать — убилъ ее наповалъ, когда малюткc едва минуло нcсколько дней отъ роду.
Но при этихъ словахъ, выраженіе лица миссисъ Браунъ меня самого такъ напугало, что я сразу сообразилъ, что только полная откровенность съ моей стороны поможетъ дcлу. Въ короткихъ и довольно безсвязныхъ словахъ я высказалъ ей всю правду.
Сверхъ всякаго ожиданія, мои слова произвели на миссисъ Браунъ успокоительное впечатлcніе, она значительно смягчилась и объяснила, что я навелъ на нее страхъ своимъ разсказомъ о какомъ-то львc. Мнc сдается, что я своимъ, правда, нcсколько прикрашеннымъ повcствованіемъ о несчастномъ Малюткc и о его прелестяхъ, задcлъ ее за живое. Она даже упрекнула Сильвестра въ жестокосердіи къ своему питомцу. Тcмъ не менcе, я самъ былъ далеко неспокоенъ и конецъ письма Сильвестра не выходилъ у меня изъ головы. Участіе и доброта миссисъ Браунъ положительно тяготили меня и въ моемъ умc упорно держалась мысль о приключеніи съ Ватсономъ и его щенятами.
Между тcмъ миссисъ Браунъ рcшила не ложиться спать до пріcзда нашего гостя. Пробилъ часъ ночи, но никто не являлся, два, три часа — все то же! Около четырехъ часовъ по полуночи до нашего слуха долетcли звуки бcшенаго лошадинаго топота и около наружныхъ дверей остановился фургонъ. Въ одну секунду я отворилъ дверь и очутился лицомъ къ лицу, съ незнакомцемъ. Въ эту же минуту лошади фургона сдcлали, остановленную во время, отчаянную попытку пуститься въ бcгство.
Наружность незнакомца была по меньшей мcрc не изъ привлекательныхъ, платье его было изодрано, одна рука была на перевязи, лицо исцарапано до крови и косматая его голова ничcмъ не была прикрыта. Вдобавокъ ко всему онъ, по всcмъ признакамъ, прибcгнулъ къ нcкоторому подкрcпленію своихъ силъ спиртными напитками и былъ не совсcмъ твердъ на ногахъ, несвязно выговаривая слова, онъ мнc объявилъ, что у него тамъ въ фургонc ‘есть кое-что для меня’. Пока онъ говорилъ, возница, сидcвшій на козлахъ, съ трудомъ сдерживалъ кидающихся въ сторону и бcшено барахтающихся лошадей фургона.
Миссисъ Браунъ тутъ заявила, что лошади, навcрное, испугались чего-то.
— Испугались чего-то!— передразнилъ ее незнакомецъ.— Да, какъ бы не такъ! Испугались! Да, чего тутъ толковать, онc только всего раза четыре закусывали удила и сбили съ ногъ двухъ прохожихъ. Но по вашему это, вcрно, ничего не значитъ! Думаете, что деньгами за все можно заплатить. Эхъ, вы! Испугались!
Я безмолвно выслушалъ эти объясненія и подошелъ къ фургону. Незнакомецъ слcдилъ за мною съ такимъ удивленіемъ, что почти отрезвился.
— Вы, кажется, собираетесь одинъ, безъ посторонней помощи, извлечь этого проклятаго звcря изъ фургона,— не безъ злорадства замcтилъ онъ.
Я не проронилъ ни одного слова, но съ отвагою, не совсcмъ соотвcтствовавшей моему настроенію духа, приблизился къ фургону и закричалъ: ‘Малютка’!
— All right (хорошо)! Отцcпи его, Биль, и бcги на другую сторону!
Цcпи были освобождены, Малютка въ одинъ мигъ выскочилъ изъ фургона и, бросившись ко мнc, началъ въ видc ласки слегка тузить меня своею безтолковою бcдовою башкою, обнаруживая при этомъ самое добродушное настроеніе духа.
Удивленные фургонщики этимъ временемъ успcли вскочить въ фургонъ и удалиться.
А Малютка? Онъ покорно стоялъ возлc меня и я съ сожалcніемъ замcтилъ, что онъ очень худъ и носитъ на себc слcды дурнаго съ нимъ обращенія. Онъ очень выросъ послc нашего свиданія, но его красивая шуба была вся всклокочена, а блестящіе его стальные когти были безжалостно спилены до самыхъ корней. Глаза его безпокойно перебcгали съ одного предмета на другой и прежнее глуповато-добродушное выраженіе его глазъ замcнилось умнымъ выраженіемъ недовcрія. Общеніе съ людьми, очевидно, развило его умъ въ ущербъ добродушію его нрава.
Съ величайшимъ трудомъ мнc удалось удержать миссисъ Браунъ отъ ея намcренія укутать гостя одcялами, когда я его привелъ въ свою комнату, и еще больше труда мнc стоило воспрепятствовать ея намcренію напичкать его вкусными яствами изъ ея кладовой.
Когда онъ, наконецъ, уснулъ въ углу моей комнаты, я самъ улегся уже подъ утро спать, но, занятый планами о будущности моего питомца, не скоро могъ заснуть. Я рcшилъ, что на слcдующій день перевезу его въ маленькій домикъ, который у меня былъ въ окрестностяхъ города и куда я cздилъ отдыхать по праздничнымъ днямъ. Воображенію моему представлялась картина домашняго счастья, и съ этими розовыми мыслями я крcпко заснулъ.
Было уже поздно, когда я проснулся, тотчасъ же я бросилъ взглядъ въ уголъ, куда наканунc уложилъ Малютку. Но его не было тамъ! Я выпрыгнулъ изъ кровати и бросился піарить по всcмъ угламъ, но все было напрасно. Дверь была заперта на замокъ, но на подоконникc остались слcды тупыхъ когтей и окно было наполовину открыто. Ясно, что Малютка выскочилъ изъ окна, но куда онъ дcвался? Окно выходило на балконъ, который сообщался длиннымъ корридоромъ съ лcстницею, ведущею къ наружнымъ дверямъ.
Я уже взялся за звонокъ, чтобы допросить прислугу, но во-время остановился. Если мой медвcженокъ еще самъ не заявилъ о своемъ присутствіи въ домc, то къ чему же поднимать тревогу? Я наскоро одcлся и прошелъ въ корридоръ. Тамъ мнc прежде всего бросился въ глаза лежащій на лcстницc сапогъ, на сапогc были слcды острыхъ зубовъ моего Малютки. Оглянувъ длинный корридоръ, я съ ужасомъ убcдился въ томъ, что обычный рядъ выставленныхъ съ вечера для чистки сапогъ и башмаковъ былъ въ полнcйшемъ безпорядкc, сапоги валялись повсюду и вакса со многихъ изъ нихъ была тщательно слизана. Изъ этого корридора былъ выходъ по приставной лcстницc на плоскую крышу нашего дома. Я полcзъ по этой лcстницc на крышу, гдc мнc пришлось пробираться между трубами. Тамъ я нашелъ бcглеца, вся его всклокоченная шерсть была покрыта грязью, пылью и кусочками битаго стекла. Онъ сидcлъ на корточкахъ, держа въ переднихъ лапахъ громадный кусокъ леденца, который съ наслажденіемъ уписывалъ. Тотчасъ же догадавшись, что я погнался за нимъ, онъ бросилъ на меня полу-виноватый, полу-довольный взглядъ.
Я прогналъ его вмcстc съ его добычею внизъ, и мы благополучно добрались до моей комнаты, причемъ я старался двигаться по возможности тише, а подобныя подушкамъ лапы Малютки беззвучно слcдовали за мною по корридору, оставляя за собою слcды сиропа, обильно текущаго изъ его рта. Добравшись до моей комнаты, Малютка съ виноватымъ видомъ поспcшно удалился въ свой уголъ и, свернувшись въ клубокъ, улегся спать.
Заперевъ его на ключъ, я спустился къ завтраку. Собравшіеся за столомъ жильцы нашихъ меблированныхъ комнатъ вели между собою оживленный разговоръ. Изъ отдcльныхъ фразъ и восклицаній можно было понять, что ночью или раннимъ утромъ въ верхній этажъ нашего дома черезъ крышу проникли воры, которые по какой-то необъяснимой причинc не совершили, впрочемъ, кражи и даже побросали на лcстницc похищенную ими обувь жильцовъ. У конлитера, однако, на углу нашего дома произошелъ слcдующій инцидентъ, воры, очевидно, намcревались обокрасть выручку и разбили громадное оконное стекло, но, испугавшись какого-то шума, пустились въ бcгство, захвативъ съ собою только кое-что изъ выставленныхъ въ окнc лакомствъ. Одна изъ служанокъ конлитера похвасталась даже своею храбростью и объяснила, что хотcла задержать вора, но онъ на четверенькахъ выскользнулъ изъ ея рукъ.
Нечего и говорить о неловкомъ моемъ положеніи во время этихъ разсказовъ за завтракомъ, я чувствовалъ, какъ краска предательски выступаетъ у меня на лицc, въ особенности, когда я уловилъ укоризненный, хотя и безмолвный, брошенный на меня взглядъ нашей хозяйки. При первомъ удобномъ случаc, я съ быстротою молніи удалился къ себc наверхъ, гдc нашелъ Малютку, погруженнымъ въ сладкій сонъ.
Необходимо было обсудить, какъ поступить дальше, чтобы привести въ исполненіе придуманный мною планъ относительно водворенія Малютки на новомъ мcстc жительства, Я рcшилъ переждать до сумерекъ, пока наши жильцы еще не успcютъ вернуться домой, и тогда по возможности поспcшно приступить къ дcлу. Во время моихъ размышленій послышался тихій стукъ въ дверь. Это была миссисъ Браунъ, которая осторожно проскользнула въ мою комнату, закрыла за собою дверь и, прислонившись къ ней спиною, таинственнымъ жестомъ подозвала меня къ себc. Потомъ она произнесла едва слышнымъ голосомъ:
— Отвcчайте скорcе, краска для волосъ ядовита или нcтъ?
Не понявъ въ чемъ дcло, я безмолвствовалъ.
— Да отвcчайте же, прошу васъ!— нетерпcливо воскликнула миссисъ Браунъ.— Вы отлично понимаете, что я хочу сказать! Вотъ это.— Тутъ миссисъ Браунъ показала мнc стклянку съ весьма извcстною жидкостью для волосъ.— Вопросъ весь въ слcдующемъ,— продолжала она съ важностью судебнаго слcдователя:— если кто-либо налилъ бы этой жидкости на блюдечко и по небрежности оставилъ бы блюдечко на столc, и еслибы ребенокъ-ли, кошка или иное невинное созданіе выпило эту жидкость, соблазнившись сладковатымъ ея вкусомъ, то могло ли бы названное лицо отравиться или нcтъ? Отвcчайте!
Я бросилъ тревожный взглядъ на Малютку, который, похрапывая, продолжалъ спать мертвымъ сномъ, и принялся успокоивать миссисъ Браунъ.
— Я требую отвcта,— настаивала она,— такъ какъ въ подобныхъ случаяхъ необходимо прибcгать къ извcстнымъ въ медицинc противоядіямъ.— Но тутъ она не выдержала и, бросившись къ Малюткc, продолжала уже жалобнымъ тономъ:
— Ну, представьте же себc, что бы это было, если-бы вдругъ у нашего Малютки вся его чудная коричневая шуба приняла зеленоватый или розоватый оттcнокъ! Вcдь бываютъ же разные случаи на бcломъ свcтc.
Въ этотъ же день поздно вечеромъ Малютка и я съ таинственностью, свойственною нарушителямъ законовъ общественной тишины и порядка, снялись съ постоя въ меблированныхъ комнатахъ мисиссъ Браунъ. Зная по опыту, какую панику мой Малютка наводилъ на лошадей, я рcшился перевезти моего питомца до парома въ телcжкc, которою управлялъ здоровенный парень.
Насъ вышла провожать миссисъ Браунъ, обнаружившая при этомъ немало сожалcнія о нашемъ вынужденномъ бcгствc.
Подъ прикрытіемъ ночной темноты мы довольно благополучно добрались до домика на опушкc лcса. Признаюсь, я вздохнулъ свободно только въ ту минуту, когда мнc удалось, наконецъ, высвободить. Малютку и запереть дверь моей хижины на замокъ. Медвcженокъ тотчасъ же принялся шарить по всcмъ угламъ и надcлалъ не мало бcдъ, къ которымъ я отнесся довольно равнодушно.
Черезъ недcлю, благодаря хорошему уходу и свободc, которою пользовался Малютка въ моихъ владcніяхъ, огражденныхъ высокимъ заборомъ, онъ поправился здоровьемъ и пріобрcлъ долю прежней красоты его ранней молодости. Объ его присутствіи не подозрcвали мои сосcди, хотя многіе изъ нихъ никакъ не могли понять, почему, проcзжая мимо моихъ владcній, лошади неизмcнно обнаруживали испугъ и безпокойство. Кромc того булочнику и другимъ торговцамъ приходилось доставлять намъ свою провизію не безъ забавныхъ, а иногда, довольно непріятныхъ, приключеній, и они давали волю своему негодованію, осыпая меня и всcхъ обитателей моей хижины отборными ругательствами.
Прошло еще нcкоторое время, и я задумалъ устроить вечеръ, на которомъ Малютка долженъ былъ показать свои таланты передъ моими гостями. Съ этою цcлью я написалъ длинную программу вечера, въ которомъ должно было участвовать ‘Феноменальное дитя Сіэрраневадской пустыни’. Краткое извлеченіе изъ этой программы укажетъ читателю, какъ далеко подвинулось образованіе моего питомца.
1) Свернувшись клубкомъ, Малютка спустится кубаремъ съ крыши дровянаго сарая, наглядно изобразивъ сцену, какъ ему удалось скрыться отъ преслcдованій охотниковъ.
2) Онъ полcзетъ на высокій, прикрcпленный къ колодцу шестъ и сниметъ съ самой верхушки шеста висящую тамъ шляпу или, во всякомъ случаc, то, что останется отъ шляпы, послc того какъ онъ ее замусолитъ и облапитъ.
3) Онъ будетъ участвовать въ пантоминc, въ которой будутъ изображаться сцены изъ извcстной дcтской сказки про ‘Проказы сcраго Мишки’.
Были еще и другіе номера программы, но я умолчу о нихъ, тcмъ болcе, что вся затcя кончилась самымъ плачевнымъ образомъ. На утро злополучнаго дня представленія мой несчастный Малютка пропалъ. Мой слуга ничего не могъ объяснить по поводу его исчезновенія. Я обшарилъ всc закоулки моихъ владcній, а потомъ и всю ближайшую окрестность, но не нашелъ ни малcйшаго слcда Малютки. Между тcмъ приглашенные гости въ моемъ отсутствіи ужъ понемногу собрались на моей верандc, гдc группою расположились, кто на коврахъ, кто просто на голомъ полу. Я принужденъ былъ объяснить имъ о постигшемъ меня несчастіи и просить ихъ совcта.
Мои друзья выразили свое сочувствіе и предложили тотчасъ же приняться общими силами за розыски бcглеца. Но тутъ произошло нcчто неожиданное: всc мои гости оказались какъ-бы приклеенными къ полу веранды какою-то липкою жидкостью! Это былъ — сиропъ!
Въ одинъ мигъ я понялъ все и побcжалъ къ кладовой. Большой боченокъ съ патокою, купленной наканунc, валялся, опустошенный, на полу.
Но самого проказника Малютки и слcдъ простылъ.
— А это что же такое у тебя двигается тамъ подъ кучкою земли?— спросилъ одинъ изъ моихъ товарищей. Земля въ томъ мcстc, куда онъ указалъ, дcйствительно, ходила ходуномъ, какъ бы во время землетрясенія. Я осторожно подошелъ туда. Оказалось, что земля въ этомъ мcстc была вся вырыта и въ образовавшейся ямc, точно въ пещерc, двигался Малютка, занятый выкапываніемъ земли изъ ямы, при чемъ онъ усердно работалъ всcми своими четырьмя лапами и все больше и больше углублялся въ своей пещерc.
Трудно было понять, что заставляло его такъ трудиться. Угрызенія-ли совcсти и желаніе укрыться отъ моихъ справедливыхъ упрековъ, а можетъ быть опасеніе ожидавшаго его наказанія, или же онъ просто старался, роясь въ землc, высушить свою длинную, всю слипшуюся отъ патоки, шерсть? Во всякомъ случаc, это была послcдняя шалость моего бcднаго Малютки, такъ какъ день этого приключенія съ патокою былъ послcднимъ днемъ, который намъ суждено было провести вмcстc.
Извлеченный изъ своей ямы, Малютка былъ тотчасъ же отведенъ къ водопроводному крану, у котораго онъ въ теченіе по крайней мcрc двухъ часовъ подвергся окачиванію, затcмъ его обтерли сухимъ тряпьемъ и заперли въ чуланъ. На слcдующее утро его уже не было тамъ, а въ чуланc оказалось выбитымъ окно. Малютка, очевидно, вспомнилъ о своемъ удачномъ опытc съ окномъ у кондитера.
Удалось-ли ему убcжать въ лcсъ и тамъ наслаждаться свободою или же кто-либо поймалъ его и посадилъ на цcпь,— такъ и осталось для меня тайною, несмотря на мои публикаціи о крупной наградc и на старанія полиціи, я такъ и не встрcтился больше въ жизни со своимъ Малюткой.
Впрочемъ… Нcсколько дней тому назадъ, когда я проcзжалъ въ конкc по 6-й улицc Нью-Іорка, лошади, вдругъ, стали такъ бcситься, что вагонъ нашей конки сошелъ съ рельсовъ. Произошла обычная въ такихъ случаяхъ суматоха, публика выскочила изъ вагоновъ, а кондукторъ и возница разразились бранью и проклятіями. Оказалось, что впереди насъ, по срединc улицы, собралась толпа около двухъ пляшущихъ медвcдей и ихъ вожака. Пока нашу конку приводили въ порядокъ, я подошелъ къ толпc. Одинъ изъ этихъ медвcдей особенно меня поразилъ своимъ печальнымъ видомъ. Я близко подошелъ къ нему и старался привлечь его вниманіе. Онъ повернулъ голову въ мою сторону и устремилъ на меня пару слезящихся, подслcповатыхъ глазъ, но ни однимъ знакомъ не подалъ мнc мысль, что узналъ меня. Надо было торопиться сcсть въ конку, я высунулся изъ окна и тутъ только догадался окликнуть его: ‘Малютка!’ Но онъ по прежнему стоялъ недвижимо. Я закрылъ окно, и конка тронулась съ мcста. Въ эту секунду медвcдь бросился къ моему окну и — намcренно-ли или нечаянно — просунулъ прямо черезъ стекло свою мозолистую правую лапу.
— Извольте заплатить полтора доллара за стекло,— строго заявилъ кондукторъ и проворчалъ про себя: ‘есть же люди, прости Господи, которые отъ нечего дcлать затcваютъ шутки шутить съ медвcдями!’