'Картины прошедшего' ... 'Свадьба Кречинского' ... 'Дело' ... 'Смерть Тарелкина', Сухово-Кобылин Александр Васильевич, Год: 1869 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

‘Картины прошедшаго’ А. Сухово-Кобылина. ‘Свадьба Кречинскаго,’ комедія въ 3-хъ дйств. ‘Дло’, драма въ 5-ти дйств. ‘Смерть Тарелкина’, комедія-шутка въ 3-хъ дйств. Москва. 1869.

Печальная участь постигаетъ тхъ писателей, которые ради шутки желаютъ побаловаться литературою и являются въ ней, какъ диллетанты, съ своимъ первымъ скоросплымъ произведеніемъ, которое на первый разъ иметъ нкоторый успхъ въ публик. Этотъ случайный успхъ ‘писателя ради шутки’ очень часто ставитъ его въ ложное положеніе, безъ таланта и призванія онъ принимается писать уже не ‘для шутки,’ а для ‘славы.’ Не одаренный творческою силою, онъ начинаетъ подражать самому себ, т. е. своему первому произведенію, и изъ законченной повсти или комедіи выжимаетъ новый сокъ, продолжаетъ ихъ безъ всякой причины и въ конц концовъ доказываетъ свою полнйшую несостоятельность: шутка оканчивается безобразіемъ или невозможною нелпостью.

Къ разряду такихъ случайныхъ, непризнанныхъ авторовъ принадлежитъ. но нашему мннію, авторъ книги ‘Картины прошедшаго.’ Въ 1855 году появилось его первое произведеніе ‘Свадьба Кречинскаго,’ написанное, по замчанію самаго г. Сухово-Кобылина, ‘ради шутки.’ Комедія эта не имя художественнаго значенія, имла однако успхъ на нашей сцен. Ея анекдотическій характеръ до нкоторой степени скрадывался живостью и бойкостью нкоторыхъ сценъ пьесы и типичностью физіономій Кречинскаго и въ особенности Расплюева. Говорить много о ‘Свадьб Кречинскаго’ мы не станемъ, потому что большинству, вроятно, хорошо извстны содержаніе и условныя достоинства этой комедіи. Московскій анекдотъ, разыгранный въ Москв, понравился Москв, а потомъ и Петербургу, который съ тмъ же одобреніемъ смотрлъ пшія и конныя драматическія представленія гг. Дьяченки, Манна и автора ‘Новгородцевъ въ Ревел.’

Г. Сухово-Кобылинъ оказалъ бы самому себ большую услугу, если бы свою авторскую дятельность ограничилъ одною ‘Свадьбой Кречинскаго,’ но, увы! авторская стезя слишкомъ заманчива, хотя для этой стези одни добрыя намренія — плохое подспорье. Доказательствомъ тому служитъ новая книга г. Сухово-Кобылина: ‘Картины прошедшаго,’ состоящая изъ трехъ пьесъ и множества посвященій, предисловій, послсловій, и курьезныхъ примчаній.

Мы видимъ теперь, что г. Сухово Кобылинъ задумалъ изъ своего перваго произведенія соорудить нчто въ род вавилонскаго столпотворенія. Надъ ‘Свадьбой Кречинскаго’ онъ возвели, цлую пятиэтажную драму ‘Дло,’ которая служитъ продолженіемъ первой пьесы, а надъ ‘Дломъ построилъ еще трехъ-ярусныя антресоли подъ названіемъ комедіи-шутки ‘Смерть Тарелкппа.’ Въ свою очередь эта шутка-комедія есть продолженіе ‘Дла,’ такъ какъ изъ послдняго произведенія видно, что Тарелкинъ не умеръ, то есть надежда, что вавилонская постройка г. Сухово-Кобылина можетъ подняться и еще на нсколько этажей выше.

Вс эти пьесы связаны между собой очень немудреной интригой и самыми ветхими драматическими веревочками. Несмотря на то, что ‘Свадьба Кречинскаго’ закончена очень цльно и анекдотъ о неудавшейся спекуляціи Кречинскаго доведенъ до конца. ‘Дло’ является самымъ неудачнымъ продолженіемъ первой комедіи. Въ ‘Дл’ нтъ никакой драмы, нтъ живыхъ положеній и сценъ, нтъ дйствія и дйствующихъ лицъ, въ сценическомъ значеніи этого слова. Передъ нами пятиактвое слдствіе о бриліантовой булавк, взятой Кречпискимъ у дочери Муромскаго. Самъ Кречинскій въ сторон, преслдуется только Лидочка, какъ участница его плутовства и будто бы находящаяся съ нимъ въ любовной связи. Взятки и грабежъ чиновниковь раззорили отца Лидочки и, измученный пятилтнимъ слдствіемъ, ограбленный, старикъ Муромскій наконецъ умираетъ. Интрига, какъ видите, неловкая и мало правдоподобная. Вс пять актовъ заняты слдствіемъ и объясненіями Муромскаго съ большими и малыми властями. Муромскій, отдавъ двумъ, вицмундиристамъ Варравину и Тарелкину послднія собранныя имъ 25 тысячъ для того, чтобъ его дочь не приглашали ‘для освидтельствованія во врачебную управу¹⁴ (?!), оканчиваетъ свое существованіе за сценой, а Нелькинъ оканчиваетъ на сцен драму такимъ шекеннро-гостинодворскимъ монологомъ:

‘Боже мой! (ударивъ себя въ грудъ) Сердце пустое — зачмъ ты бьешься?!.. Что отъ тебя толку — праздный маятникъ? качаешься ты безъ пользы и безъ цли? Простой мужикъ полезенъ и высокъ, а я?!.. Месть! Великую месть всякой обид, всякому беззаконію затаю я въ сердц!.. Нтъ, не затаю, а выскажу ее всему православному міру! На ея угольяхъ (?) накалю я клеймо и влеплю его прямо въ лобъ всякому беззаконію.’

Таково содержаніе ‘Дла.’ Что же касается до другой еще надстройки, до смерти Тарелкина,’ то нтъ никакой возможности передать ея содержаніе, такъ безсвязно-ерундлива эта пьеса. Въ ней появляются два лица изъ ‘Дла’ — Варравинъ и Тарелкинъ, которые Богъ всть для чего преслдуютъ другъ друга, переряжаются и являются съ другими именами и физіономіями. Тарелкинъ выдаетъ себя за умершаго и попадается. Опять начинается длинное, несвязное слдствіе, гд въ качеств слдователя и исправляющаго должность квартальнаго надзирателя является нашъ старый знакомецъ Расплюевъ. Но онъ нашъ знакомецъ только по имени, потому что вовсе не сохраняетъ въ себ типическихъ и характерныхъ чертъ прежняго Расплюева, знакомаго намъ по ‘Свадьб Кречинскаго’ Вообще нужно замтить. что между этой пьесой и другими двумя, къ ней придланными, существуетъ поразительное несходство: почти невозможно врить, что он писаны, однимъ и тмъ же авторомъ.

Всего мене узнаваемъ авторъ ‘Свадьбы Кречинскаго’ по различнымъ предисловіямъ и послсловіямъ, которыми наполнена его книга.

Въ этихъ послсловіяхъ г. Сухово-Кобылинъ отрицаетъ всякую критику, — и онъ совершенно правъ. Только одни ‘литературныя произведенія’ принадлежатъ оцнк критики. Насколько ‘литературенъ’ вышеозначенный авторъ, читатель увидитъ сейчасъ изъ двухъ приведенныхъ отрывковъ изъ его предисловій съ полнйшимъ сохраненіемъ правописанія г. Сухово-Кобылина. Полюбуйтесь же, читатели:

‘Предлагаемая здсь публик піеса, ‘Дло’ не есть, какъ нкогда говорилось, Плодъ Досуга, ниже, какъ нын длается Подлка (?) литературнаго ремесла (?!), а есть въ полной дйствительности сущее и изъ самой реальнйшей жизни съ кровью вырванное дло. Если бы кто-либо — я не говорю о класс литераторовъ, который мн чуждъ (еще бы!) также, какъ и остальные четырнадцать, (?!) но если бы кто-либо изъ уважаемыхъ мною личностей усомнился въ дйствительности а тмъ паче, въ возможности описываемыхъ много событій, то я объявляю, что я имю подъ рукой факты довольно яркихъ колеровъ, чтобы уврить всякое невріе, что я ничего не выдумали, и несбыточнаго не соплелъ. Остальное для меня равнодушно (!) (Литературно сказано, нечего сказать!). Объ литературной, такъ называемой, расцнк этой Драмы я, разумется, и не думаю, а если какой нибудь Добросовстный изъ цеха критиковъ и приступилъ бы къ ней съ своимъ казеннымъ аршиномъи клеймеными всами, то едва ли такой оффиціалъ Вдомства Литературы и журнальныхъ Длъ можетъ составить себ понятіе о томъ равнодушіи, съ которымъ и посмотрю на его судъ Пора и этому суду стать публичнымъ (?|) (Авторъ такъ зарапортовывается, что забываетъ, что судъ критики — судъ публичный, а не келейный). Пора, пора публики самой въ тайн своихъ собственныхъ ощущеній и въ движеніяхъ своего собственнаго нутра искать судъ тому, что на сцен хорошо и что дурно’… Затмъ почтенный ненавистникъ критики заявляетъ, что Кречинскій уже семь лтъ ‘правитъ службу на русской сцен’ и благодаритъ публику за лестный для него приговоръ, доказывающій ‘ея зачинающуюся самостоятельность’. Затмъ подпись: 1868 г. Кобылинка.

О, суровый обитатель Кобылинки! Критика безмолвствуетъ, читая ваше удивительное предисловіе. Пусть его оцнитъ публика ‘движеніями собственнаго нутра’ и ршить, насколько оно литературно и… грамотно. Критика безмолвствуетъ и складываетъ свой казенный аршинъ передъ вашими послдними произведеніями, написанными какимъ-то рыночнымъ стилемъ грамотевъ Снной площади.

Что же касается до одного мста въ другомъ послсловіи г. Сухово-Кобылица, то оно до такой степени кабалистически-туманно, что его не разгадаетъ ни критика, ни публика, въ самостоятельное мнніе и проницательность которой вритъ самъ авторъ Онъ кабалистически восклицаетъ:

‘Дятельность моя перешла въ другія, высшія сферы, гд, какъ и въ высшихъ слояхъ атмосферы, больше благодтельной для духа Тишины и свободы.

‘Однако издавая въ сптъ мои драматическіе опыты, мн хотлось, (слушайте!!) даже въ смысл аффирмаціи, (?) удержать за ними столько ‘Дйствительности и Діалектик любезное число Три’ (?!?).

Поняли вы что нибудь? Понять можно только одно, что г. Сухово-Кфбылинъ туманныя трущобы литературы бросилъ для высшихъ сферъ мистицизма и кабалистики, а дв новый его пьесы написаны имъ лишь съ цлью удержать за собою кабалистическое и ‘любезное’ число три!… Гд ты, Мартынъ Задека!..

Счастливаго пути желаемъ г. Сухово-Кобылину въ высшихъ областяхъ ‘безпечальнаго созерцанія!’ Разумется, если дло дошло до кабалистическихъ цифръ, то и критика и публика должна снисходительно читать и ‘Дло’ и ‘Смерть Тарелкина’, которыя написаны также мастерски, какъ и вышеприведенные отрывки изъ ‘послсловій’ Картинъ прошедшаго. Мистикъ можетъ имть большія требованія, но къ нему самому мы не должны быть строги. Какъ мистику, мы должны многое извинить г. Сухово-Кобылину, хотя бы иногда онъ требовалъ даже невозможнаго не только отъ читателей, но даже отъ тхъ актеровъ, которымъ придется являться въ его пьесахъ. Онъ не только протестуетъ противъ артистовъ, которые не знаютъ ролей, но даже требуетъ отъ актера въ двойственной роли Тарелкина — Капылова, чтобъ онъ перемнялъ не только выраженіе лица и очертанія его, но даже, подобно знаменитому Левасеору, и ‘по произволу перемнялъ форму своею носа…’ Такимъ образомъ, напр. великорусскій носъ г. Васильева 2-го долженъ обратиться въ греческій или римскій носъ, а въ роли Тарелкина онъ долженъ явиться безъ зубовъ и уже на сцен вставными зубами украсить свою челюсть.

До такого совершенства игры можетъ довести разв одно только кабалистическое искуство и тайны глубокой магіи. Другое дло литература. Для созданія литературнаго произведенія недостаточно однихъ мистическихъ стремленій и галюцинацій о роковомъ числ три, недостаточно однихъ ‘движеній собственнаго нутра’, въ которыя вритъ авторъ ‘Дла’, что очень хорошо доказываетъ его книга, со всми ея предисловіями, ‘послсловіями’ и ‘данностями’.

Кабалистическое число ‘три’ явилось дйствительно роковымъ для г. Сухово-Кобылина. Еслибы онъ остановился на одной пьес, которая ему удалась, и изъ старой, оконченной пьесы не вымучивалъ мотивовъ для другихъ двухъ произведеній, не подражалъ бы самому себ, то его мистическія ‘послсловія’ и ‘данности’ не явились бы на свтъ Божій изъ Кобылинки, а это было бы, ей-богу, очень полезно для автора ‘Свадьбы Кречинскаго’.

‘Дло’, No 8, 1869

Читайте также: