ИВА.
ИВА.
Поэма Альфреда де-Мюссэ.
Друзья, пусть ива надо мной шумитъ,
Когда меня покинутъ жизни силы.
Ея втвей люблю я грустный видъ,
Ея листы поблекшіе мн милы,
И тнь ея собой не отягчитъ
Ту землю, гд почію сномъ могилы…
——
——
——
——
——
Ива, Мюссе Альфред Де, Год: 1884
Время на прочтение: 12 минут(ы)
I.
Въ толп тревожное движенье…
Миссъ Смоленъ псню начала…
Она съ собою принесла
Толп восторгъ и вдохновенье,
Собранье шумное гостей,
Умолкло вдругъ, внимая ей.
Она плняетъ всхъ собой,
На ликъ пвицы молодой
Вс взоры страстно устремились,
Она задумчива, блдна,
Небесъ лазурь и глубина
Въ прелестномъ взор отразились.
Волнистый шелкъ ея кудрей,
Короной свтлою внчаетъ
Ее чело, все манитъ къ ней,
Все къ ней невольно привлекаетъ.
Ее ласкаетъ, любитъ свтъ,
Везд улыбку и привтъ
Она встрчаетъ, но во взор
Невинной двы видно горе…
На ней лежитъ тоски печать.
Кто тайны сердца можетъ знать?
На облака закатъ бросаетъ
Порою отблескъ огневой,
Съ трудомъ тотъ отблескъ мракъ ночной
Съ лазури неба прогоняетъ,
Такъ проливаетъ въ сердце радость
Ея улыбка и съ собой
Приноситъ счастье и покой
Ея плнительная сладость…
Краса лица и сердца младость
Мечты отрадныя дарятъ.
Ея очей глубокій взглядъ
Сердца плняетъ и тревожитъ,
Тотъ взглядъ никто забыть не можетъ…
Про иву, зеленую иву
Запла въ волненьи она…
Сначала лишь тихою грустью
Унылая псня полна.
На блдномъ лиц Десдемоны
Читается скорбь и печаль,
Слезою затмилась улыбка,
Ей свтлаго прошлаго жаль…
Но все безотрадне горе…
Тоска все растетъ и растетъ,
Какъ будто прощаясь съ землею,
Она эту псню поетъ.
Полна и страданья, и страсти,
Волшебная псня неслась,
Пвица въ пылу вдохновенья
Ей всею душой отдалась.
Когда непогода бушуетъ,
Реветъ и клубится потокъ,
Кто знаетъ, куда понесется
Волнами гонимый челнокъ?
Порою подъ звуки напва
На память счастливые, дни
Приходятъ, забытыя грезы
Въ душ пробуждаютъ они…
Забытыя думы…. Какъ призракъ
Прошедшее счастье встаетъ
И въ душу святые восторги,
Надежды отрадныя льетъ…
Все глубже тоска Десдемоны,
Все псня грустнй и грустнй,
Уныло отъ горя и боли
Струится слеза изъ очей,
Какъ волны колеблятся струны,
Отъ муки сжимается грудь,
Бушуя реветъ непогода,
Убійца направился въ путь…
Въ ней силы слабютъ и гаснутъ,
Умчался плнительный сонъ,
Волшебную псню смняетъ
Тяжелый, болзненный стонъ…
И вотъ умолкаетъ пвица
Отъ страха нма и блдна
И арфу, убита кручиной,
Въ объятьяхъ сжимаетъ она.
Подъ звуки страстнаго напва,
Внимая голосу любви,
Ты слезы льешь, младая два.
Святыя слезы не таи…
Иной бы далъ и жизнь, и счастье,
Чтобы его холодный прахъ
Слезою теплаго участья
Почтила ты, въ твоихъ очахъ
Пускай, какъ жемчугъ драгоцнный,
Слеза сіяетъ и блеститъ…
Отдавшись псн вдохновенной,
Въ душ больной тоска молчитъ,
Гармоньи пламенные звуки
Ее уносятъ въ свтлый край,
Гд молкнетъ тяжкій голосъ муки,
Гд скорби нтъ, гд въ сердц рай…
Языкъ любви, языкъ страданья,
Какъ сладко насъ плняешь ты!…
Даешь душ очарованье,
Рождаешь чудныя мечты.
Когда порой безсильно слово,
Когда поэзія молчитъ,
Твой голосъ пламенный звучитъ.
Ему душа внимать готова,
Исполненъ онъ волшебныхъ чаръ,
Имъ сердце сладостно согрто,
Онъ въ душу льетъ потоки свта,
И, принося блаженство въ даръ,
Звучитъ, таинственности полнъ,
Какъ листьевъ шумъ, какъ ропотъ волнъ…
Угасло пламенное пнье,
Послдній звукъ умолкъ съ тоской…
А все пвица отъ волненья
Съ трудомъ дышала,- такъ порой,
Хоть псня больше не звучитъ,
Гитара стонетъ и дрожитъ…
Толпа съ любовью созерцала
Пвицу- взоръ е’ горлъ,
Ея лицо красой сіяло…
Кому достанется въ удлъ
Ея любви огонь мятежный?
Кто пробудить съуметъ страсть
Въ ея груди? Душою нжной
Кого она признаетъ власть?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Среди толпы Тиберсъ стоилъ.
Онъ въ старомъ дом обиталъ
Близъ замка Смоленъ- съ давнихъ лтъ
Онъ гордыхъ Смоленовъ сосдъ.
Судьба съ нимъ обошлась сурово:
Съ нуждою горькой онъ знакомъ
И долженъ жить своимъ трудомъ*
Но онъ владетъ даромъ слова
И чуднымъ голосомъ. Свой взоръ
Миссъ Смоленъ на него склонила
Любви полна… Съ которыхъ поръ
Ихъ души страсть соединила?—
Никто отвтить бы не могъ.
Любовь святую видлъ Богъ,
Но про нее не знали люди…
Невольно вырвался изъ груди
У бдняка блаженства стонъ.
Надеждой свтлою согртый,
Своей любовью увлеченъ,
‘Меня ты любишь ли, Жоржета’?—
Ей прошепталъ украдкой онъ.
II.
Въ замк отцовскомъ Тиберсъ обитаетъ.
Ночи онъ трепетно ждетъ:
Только стемнетъ — дрожа отъ волненья,
Онъ на свиданье пойдетъ…
Въ замк старинномъ и время, и бдность
Грустный оставили слдъ…
Тяжкой рукою его подавило
Бремя промчавшихся лтъ.
Шумъ пированья, веселыя псни
Въ залахъ пустыхъ не звучатъ.
Слуги исчезли- въ забытыхъ хоромахъ
Мракъ и молчанье царятъ…
Мракъ опустнья — убогая бдность,
Грустный и тягостный видъ!
Только въ одной изъ заброшенныхъ комнатъ
Лампа уныло горитъ.
Тамъ, гд алхимикъ и денно, и нощно
Тайны природы искалъ,
Подл молельни, тюрьмы или склепа
Бдный Тиберсъ обиталъ.
Кто намъ разскажетъ прошедшаго тайны?
Что тамъ скрывалося встарь,
Мы никогда не узнаемъ- съ могилой
Сходство иметъ алтарь.
Кто намъ разскажетъ, какъ гордый владлецъ
Въ годы прошедшіе жилъ,
Какъ онъ въ далекій походъ снаряжался,
Судъ и расправу чинилъ,
Какъ, увлекаясь завтной мечтою,
Думою тайной своей,
Блдный алхимикъ страдалъ и трудился
Въ мрак безсонныхъ ночей?
Молчатъ уныло мрачныя руины…
На нихъ лежитъ годовъ тяжелый слдъ…,
Отъ роскоши давно минувшихъ лтъ
Лишь уцлли старыя картины.
Вотъ Рафаэля снятіе съ креста.
Какою мукой дышетъ ликъ Христа!
Убитая тяжелою тоскою,
Въ слезахъ стоитъ Его святая Мать,
Закрывъ лицо дрожащею рукою,
На ней лежитъ отчаянья печать…
Однгь молитва дастъ ей утшенье,
Неизлчима боль Сердечныхъ ранъ!
Вотъ кисти Жирико произведенье,
Здсь Тинторетъ, тамъ свтлый Тиціанъ…
Юдифь Аллори душу наполняетъ
Невольнымъ страхомъ, злобой дышетъ взоръ,
Ея лицо изъ рамки выступаетъ
И Олоферну шепчетъ приговоръ.
Все о быломъ хранитъ воспоминанье,
Лишь бюстъ Наполеоца говоритъ
О новыхъ дняхъ, безсмертныя дянья
Завистливое время не затмитъ,
Пройдя изъ вка въ вкъ, изъ рода въ родъ,
Въ сердцахъ людей ихъ слава не умретъ.
Въ убогой кель царствуетъ наука,
Искусству въ ней воздвигнутъ храмъ святой,
Упорный трудъ даетъ душ покой
И свтлый миръ, въ ней умолкаетъ мука,
Даря восторгъ, бросая въ душу свтъ,
Богиня грезъ, богиня пснопнья
Страдальцу посылаетъ упоенье,
Надеждой онъ утшенъ и согртъ…
Забывъ друзей и шумное веселье,
Одной мечтою свтлой вдохновленъ,
Тиберсъ свой, вкъ влачилъ въ убогой кель,
Никто не зналъ, зачмъ скрывался онъ.
Одной любви онъ врилъ и служилъ,
Другихъ страстей душа—его не знала.
Онъ жизнь свою наук посвятилъ,
Она его манила и плняла.
Отдавшись ей, онъ горе забывалъ…
Въ туман скрылись тихія долины,
Заката лучъ, аля, догоралъ
И золотилъ высокихъ горъ вершины,
На спящій міръ ложилась ночи тнь,
Зимою ночь смняла быстро день…
Сгущалась тьма, вечернее моленье
Окончено!… толпа домой спшитъ,
Лишь псни звукъ, теряясь въ отдаленьи,
Порой о дн субботнемъ говоритъ.
Съ росою пало свтлое забвенье
На сонный міръ, все рже гулъ шаговъ,
Настало царство грезъ и сладкихъ сновъ…
Тиберсъ глядлъ съ слезой участья
На проходящихъ поселянъ,
Имъ никогда не свтитъ счастье,
Имъ тяжкій крестъ судьбою данъ!…
Ища денное пропитанье,
Они трудиться вкъ должны,
На скорбь и вчное страданье
Они судьбой обречены…
Глядя* на нихъ съ тоской глубокой,
Тиберсъ печаль скрывать не могъ: