Намуна, Мюссе Альфред Де, Год: 1831 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

НАМУНА.

(Восточная повсть).

Ал. де-Мюссэ.

Псня первая.

Une femme est comme votre ombre

Courez apr&egrave,s — elle vous lait, fuyez

elle court uprs vous.

Мн говорить придется объ Гассан,

А потому, немедля, долженъ я

Васъ познакомить съ нимъ, онъ на диван

Лниво возсдалъ, свой усъ крутя,

И опіумъ курилъ, ища забвенья…

Онъ былъ одтъ, какъ Ева до паденья…

II.

Что будетъ дальше, если съ первыхъ словъ

Герой поэмы нагъ? Читатель, строго

Глядишь ты на меня, еще немного,

И бросить ты мои стихи готовъ…

Согласенъ я, костюмъ героя странный,

Но онъ едва усплъ разстаться съ ванной.

III.

Читательница милая, и вы

Краснете… Невольно васъ смущаютъ

Мои слова, но какъ же въ свт знаютъ,

Какъ добралось до втреной молвы,

Что ваша грудь божественна и тло

Гранита тверже и какъ мраморъ бло?

IV.

Вы скажете, что.втеръ могъ поднять

Вашъ туалетъ, что падали, гуляя,

И что легко, вашъ образъ созерцая,

Другія совершенства отгадать…

Но я-бъ на эти сказки не поддался,

Любовникъ вашъ наврно проболтался…

Сидть нагимъ въ пріятномъ полусн,

Скажите, разв грхъ во время зноя,

На кресл тло нжа и покоя?

Когда бы вы могли отдаться мн,

Я снялъ бы съ васъ ненужные покровы…

Вы на меня взглянули бы сурово…

VI.

Проснулся-бъ гнвъ, а тамъ, потупи взоръ,

Простили бы меня, мы любимъ въ милой

Не пышные наряды и уборъ,

Чтобы крас придать побольше силы,

Вы рядитесь, нарядъ оружьемъ служитъ…

Пріятно, побдивъ, обезоружить….

VII.

Открыта жизнь, открыты небеса,

Обнажены могилы, дти, боги…

Скрываются лишь тайныя тревоги

И ложь, скрываться не должна краса,

Все доброе не прячется отъ свта

И мой герой предъ вами неодтый

VIII.

Останется, бды большой въ томъ нтъ,

Когда жара — быть на легк отрада,

Съ нимъ разставаясь, плакала Наядя,

Она ушла, оставя влажный слдъ,

Еще на немъ ея дрожали слезы,

Ему не до костюма и до позы…

IX.

Сентябрь стоялъ, подъ небомъ южныхъ странъ

Онъ сущій рай,— не мрачный и дождливый.

Какъ онъ у насъ… Безпечный и счастливый,

Любуясь на закатъ, сидлъ Гассанъ…

Не вдалъ онъ житейскія заботы

И другомъ былъ мечтанья и дремоты…

Онъ былъ природой щедро одаренъ,

Ему въ удлъ достались ловкость, сила,

Хоть ростомъ малъ, но хорошо сложенъ,

Казалось, мать его такимъ родила,

Чтобъ онъ красивй и стройне сталъ,

Его рзецъ художника ваялъ.

XI.

Онъ съ алебастромъ спорилъ близной,

Въ его рук порода отражалась,

Онъ блденъ былъ и черной бородой

Его лице прекрасно обрамлялось,

Огонь страстей пылалъ въ его глазахъ…

Не стану говорить о волосахъ.

XII.

Татары брютъ это украшенье,

Смясь надъ нимъ. Герой мой ренегатъ,

Когда-то былъ искатель приключеній,

Потомъ дла поправилъ, сталъ богатъ,

Онъ былъ французъ по роду и понятьямъ,

Но измнилъ отчизн, вр, братьямъ

XIII.

И съ родиной простился онъ на вкъ,

Гассанъ имлъ характеръ сумасбродный

И вообще былъ странный человкъ,—

Дурной сосдъ, товарищъ превосходный

И добръ и золъ, доврчивъ и лукавъ.

Порою виноватъ, порою правъ…

XIV.

То въ праздности пустой искалъ отраду,

То мрачныхъ думъ вкушалъ онъ горькій плодъ.

Ты помнишь ли, читатель, серенаду,

Что Донъ-Жуанъ съ гитарою поетъ?…

Въ ней слышится унылый голосъ муки,

Тоской и страстью дышатъ эти звуки

XV.

И съ тихой грустью псня раздается…

Гитара, еле внятно вторитъ ей,

И, въ ладъ звуча, надъ пснею смется

Веселою игривостью своей.

Пускай слова полны тоски и горя,

Она словамъ не вритъ, псн вторя.

XVI.

Гакъ въ жизни смхъ порой звучитъ сквозь слезъ,

Такъ мы порой, обманывая, любимъ,

Готовы правд измнять для грезъ,

Съ душою чистой жизнь чужую губимъ,

Невинны и порочны, мракъ и свтъ

Соединились въ насъ, такъ созданъ свтъ…

XVII.

Гассанъ былъ въ полномъ смысл добрый малый,

Но никакихъ властей не признавалъ,

Имъ прихоть безотчетно управляла,

Намренья, какъ платья онъ мнялъ,

Но если въ немъ вселялось убжденье,

Никто-бъ не могъ его заставить мннье

XVIII.

Перемнить, всегда съ плеча рубилъ.

И много было странностей въ Гассан:

Онъ на полу бы мухи не, убилъ,

Но если бы нашелъ се въ стакан.

То запоролъ бы всхъ людей своихъ…

Вотъ притча вамъ про добрыхъ и про злыхъ..

XIX.

Зоилы говорятъ, что долгъ поэта

Живыхъ людей на сцену выставлять

И сердце человка изучать.

Но въ комъ его найти? гд сердце это?

Зачмъ же мн сосда предпочесть?

И у меня, вдь, тоже сердце есть.

XX.

Такъ сами вы герой своей поэмы

И рчь идетъ о васъ? Смшной вопросъ,

И безъ себя найти не трудно тэмы…

Я съ одного срисовываю носъ,

Съ другаго тылъ, вопросамъ мру знайте,

Что съ третьяго беру я — отгадайте…

XXI.

‘Вы взяли на себя тяжелый крестъ…

‘Ребенокъ вашъ отца имть не будетъ’.

— Молчите, ради Бога, васъ осудитъ

Издатель мой. Къ тому-жь is pater est

‘Juem nuptiae, тмъ кончится тирада.

Увренъ я, латыни вамъ не надо…

XXII.

Гассанъ мой сынъ, сомннья въ этомъ нтъ,

Хотя-бъ онъ былъ щедушный и горбатый,

Все имъ бы я гордился, онъ на свтъ

Произведенъ моей мечтой крылатой…

Къ тому-жь о немъ исторія молчитъ

И мн Гассанъ вполн принадлежитъ.

XXIII.

За ложь меня не упрекаетъ совсть,

Я про Востокъ ни слова не сказалъ,

Хотя ему я посвящаю повсть,

Я въ тхъ странахъ, но правд, не бывалъ,

Но, давъ просторъ фантазіи широкой,

Вамъ описать бы могъ красы Востока.

XXIV.

Кто смлъ бы уличить меня во лжи?

Я описалъ бы псню муэззина

И синій кровъ богатаго хаджи,

Явилась бы волшебная картина:

На первомъ план блый минаретъ,

Лазурь небесъ и яркій солнца свтъ…

XXV.

Вы даже не замтили-бъ обмана,

Вдь, лучше книги намять служитъ намъ…

Все это я разсказываю вамъ,

Чтобъ вы простили странности Гассана…

Пускай онъ вамъ не нравится вполн,

Я васъ прошу уступку сдлать мн

XXVI.

И не судить Гассана слишкомъ строго…

Мн трудно вамъ понятье дать о немъ,

Загадка онъ для всхъ, съ нимъ сходенъ домъ

Безъ лстницы… Друзей имлъ онъ много,

Но ни одинъ изъ нихъ его не зналъ,

Онъ лишь подушк тайны поврялъ.

XXVII.

Онъ общаго имлъ съ другими мало…

Родныхъ не зналъ, онъ странный былъ чудакъ:

Любовница съ нимъ жизнь не раздляла,

Онъ не любилъ ни кошекъ, ни собакъ.

Употребить я долженъ вс старанья,

Чтобъ какъ-нибудь къ нему привлечь вниманье

XXVIII.

Читателя, сказать, что онъ паша —

Смшно, что онъ на жизнь глядитъ сурово

И что какъ ночь его мрачна душа —

Во-первыхъ, ложь, а, во-вторыхъ, не ново,

Что я его лелю и люблю,

Я этимъ никого не удивлю —

XXIX.

Гассанъ мой сынъ, что онъ не врить въ Бога —

Безнравственно, не перебрать всего…

Я на себя бы принялъ слишкомъ много,

Сказавъ, что вы полюбите его…

О немъ молчать бы лучше, безъ сомннья,

Тогда прости мое произведенье…

XXX.

И такъ, скажу, чтобъ вамъ не надость,

Что онъ оригиналъ, я неe виною,

Что глупости онъ длаетъ порою.

Коль дуренъ онъ, другіе хуже есть,

Пусть будетъ онъ своей систем вренъ,

Я за него отвтить не намренъ…

XXXI.

Мн до Гассана вовсе дла нтъ,

Съ нимъ никакого сходства не имю,

Я не съ себя писалъ его портретъ…

Предъ женщиной я таю и робю,

Ей отдаюсь всемъ сердцемъ и душой…

Увы, не такъ мой дйствовалъ герой.

XXXII.

Куда могла моя дваться совсть?

Я вамъ клянусь, что не могу понять,

Какъ написать безнравственную повсть

Ршился я. Стихи бы надо взять

И въ печк сжечь, но, пожалвъ потомство,.

Не совершу я это вроломство.

XXXIII.

Гассанъ въ любовь не врилъ и взиралъ

На женщину съ особой точки зрнья,

Онъ лишь ее игрушкою считалъ,

Онъ съ ней искалъ минуту развлеченья,

Но вотъ и все — и если восемь дней

Онъ проводилъ съ любовницей своей,

ХXXIV.

То для него ужь это было много,

Не грхъ ли такъ о женщинахъ судить?…

Гд слыхано, скажите ради Бога,

Что можно только восемь дней любить?

Когда охватитъ насъ порывъ сердечный,

Мы женщину любить клянемся вчно…

XXXV.

Оправдывать Гассана не берусь…

Его неизвинительны причуды,

Онъ сливки лишь вкушалъ, но кислый вкусъ

Въ нихъ часто находилъ, въ нашъ вкъ не худо

И молоко имть. Среди друзей

Онъ говорилъ: ‘Я не терплю цпей.

XXXVI.

‘У женщины особая сноровка

‘Мужчину забирать въ позорный плнъ,

‘Отдайся ей, и явится снуровка.

. ‘Съ свободой ты простишься, а взамнъ

‘Тюрьму получишь… Славная награда!

‘За эту цну и любви не надо.

XXXVI.

‘Кто властвовалъ, тотъ долженъ стать рабомъ.

Приносишь въ дань свободу, силу, волю…

‘А цпь все коротаетъ съ каждымъ днемъ,

‘И такъ судьба готовитъ горя вволю…

‘Нтъ, не могу съ тюрьмой мириться я,

‘Гд даже мн повситься нельзя.

XXXVIII.

‘Еще скажу, что женщина любая,

‘Едва пройти успетъ первый пылъ,

‘Готова вспомнить, плача и вздыхая,

‘Любовника, что ей миле былъ…

‘Который страсть ей выражалъ ясне

‘И былъ добрй, красивй и сильне’.

XXXIX.

Я долженъ здсь опять замтить-вамъ,

Что говоритъ Гассанъ, и эти мннья

Его вполн, внимать его словамъ

Я не могу безъ гнва и волненья…

‘Чмъ съ женщиной разстанемся скорй,

‘Тмъ вспоминать пріятне о ней’.—

XL.

Такъ продолжалъ Гассанъ.— ‘Мы не успемъ

‘Ей надость и въ жертву дать себя,

‘Былое счастье мы въ душ лелемъ,

‘Намъ жаль его, такъ нянчитъ мать, любя,

‘Дитя больное, сладостно и больно,

‘И въ сердц грусть рождается невольно.

XLI.

‘Но если часъ разлуки настаетъ,

‘Когда въ душ любовь и въ сердц грезы,

‘Несчастная уныло слезы льетъ,

‘И у меня изъ глазъ струятся слезы,

‘Я полонъ горя, мраченъ и унылъ

‘И самъ готовъ лишиться чувствъ и силъ.

XLII.

‘Чтобъ душу сохранить, теряю тло…

‘Вы скажете, что съ женщиной иной

‘Такимъ путемъ ручаться можно смло

‘Все потерять, но гнусной клеветой

‘Прекрасный полъ напрасно вы язвите,

‘Насмшкой злой меня не убдите’.

XLIII.

Во Франціи мой втренный Гассанъ

Такъ разсуждалъ, когда родному краю

Не измнялъ для неба дальнихъ странъ

И ренегатомъ не былъ, я не знаю,

Какъ онъ дойти до этихъ мыслей могъ,

Должно быть, жизнь дала ему урокъ,

XLIV.

Иль тайная душевная невзгода…

Въ теоріи былъ силенъ мой герой,

Но слабъ на дл, верхъ брала природа,

Въ минуту сладострастья онъ собой

Не могъ владть, пылая отъ волненья,

Онъ утопалъ въ восторгахъ упоенья…

XLV.

Дрожалъ, блднлъ, безумныя слова

Лились изъ устъ и слышались проклятья…

Дышать не могъ, кружилась голова,

Онъ открывалъ горячія объятья,

Лишаясь чувствъ и силъ, онъ замиралъ,

Казалось, жить тогда переставалъ.

XLVI.

Потомъ въ лиц опять являлись краски

И проходилъ минутный сонъ души…

Свою любовь и пламенныя ласки

Онъ расточалъ, какъ чудно хороши

Т свтлые, но рдкія мгновенья,

Когда въ душ восторгъ и вдохновенье!

XLVII.

Гассанъ тогда отъ милой не скрывалъ

Своихъ надеждъ, стремленій и желаній…

Вс тайны ей съ любовью доврялъ

И каялся во всемъ, его признаній,

Казалось, безъ конца продлится нить,

Въ чужую душу душу перелить

XLVIII.

Онъ былъ готовъ, когда слабетъ сила

И воля измняетъ намъ порой,

Опасна связь межъ тломъ и душой,

Я не могу понять, какъ допустила

Природа эту связь… извстный мечъ

Не гордьевъ узелъ долженъ былъ пресчь,

XLIX.

А эту цпь. Какъ два быка у плуга,

Какъ пара римъ, идти однимъ путемъ

Должны душа и тло и другъ друга

Переносить, имъ не легко вдвоемъ,

Они идутъ безмолвно и уныло…

Нельзя сказать, чтобъ къ лучшему все было.

Такъ много въ этой жизни слезъ и бдъ,

Такъ много въ ней и скорби, и печали,

Что мы иной себ создали свтъ,

Чтобы себя утшить, но едва ли

Волшебный міръ фантазіи и грезъ

Спасти насъ можетъ отъ тоски и слезъ.

LI.

Когда душа объята сномъ и лнью,

Ей не блеснетъ отрадный счастья лучъ…

Опасно предаваться упоенью

И бросить драгоцнный сердца ключъ

Въ потокъ шумящій, страсти лишь внимая,

Какъ въ оны дни Эльфрида молодая.

LII.

Одинъ визирь, боясь коварныхъ женъ,

Клалъ острый мечъ межъ ними и собою.

Блаженъ, кто можетъ дйствовать, какъ онъ,

Кто зналъ лишь смхъ и слезъ не лилъ порою,

Кто, не куря напрасно иміамъ,

Не осквернилъ священный сердца храмъ!

LIII.

Когда стоитъ предъ нами счастья чаша,

Испить ее намъ хочется до дна…

Мужчина слабъ, а женщина сильна,

Въ ней наша жизнь и въ ней блаженство наше…

Какъ сладко на груди ея заснуть! *

Отъ радости къ блаженству близокъ путь…

LIV.

И что-жь? Ты выпьешь чашу наслажденья,

Отдашься весь и тломъ, и душой,

А счастья не найдешь,— одно сомннье,

Раскаянье съ тяжелою тоской,

Кто знаетъ свтъ и чары сладострастья,

Тотъ скажетъ, что во сн найдешь лишь счастье.

LV.

Да, сладко спать, когда волшебный сонъ

Своимъ крыломъ твои закроетъ вжды,

Въ страну чудесъ тебя уноситъ онъ,

Въ страну любви, восторговъ и надежды,

Гд вчный миръ, гд вчная краса…

Онъ сынъ небесъ и свтелъ, какъ роса.

LVI.

Какъ сладко бы прожить одними снами!…

Но жизнь идетъ обычной чередой,

Уноситъ сны съ отрадными мечтами

И давитъ насъ желзною рукой…

О, еслибъ человкъ былъ вчно молодъ

И могъ бы утолять любовь, какъ голодъ!

LVII.

Скажите, почему Manon Lescaut

Насъ съ первыхъ строкъ невольно привлекаетъ

И манитъ насъ къ себ? Ей далеко

До Элоизы, но въ ней жизнь играетъ,

А Элоиза только свтлый сонъ,

Ему не вримъ, но плняетъ онъ.

LVIII.

Зачмъ мечта крылатая поэта

Насъ хочетъ перенесть изъ царства тьмы

Въ тотъ чудный край, гд льются волны свта

Когда отъ сна должны очнуться мы,

Когда душа напрасно къ небу рвется

И на земл съ тоскою остается

LIX.

Какъ раненый орелъ? Передъ тобой,

Манонъ Лзско, склоняю я колна,

Ты Клеопатр можешь быть сестрой,

Ты странный сфинксъ, опасная сирена,

Всь вкъ развратъ и золото любя,

Ты жизнью наслаждалась, пусть тебя

LX.

Зоилъ бранитъ, но ты изъ жизни взята,

И Клеоменъ *) лобзать не смлъ бы прахъ

Отъ ногъ твоихъ….

Теб я врю, страсть въ твоихъ очахъ.

Насколько скученъ мн Тибержъ тяжелый,

Настолько по душ твой нравъ веселый…

*) Греческій скульпторъ, которому приписываютъ Венеру.

LXI.

Ты ненависть вселяешь и любовь,

Теб бы отдалъ я и жизнь, и душу,

Когда бы ты могла явиться вновь…

Я предъ тобой, читатель добрый, трушу:

Опять заврался я и на пути

Героя бросилъ… гд его найти?

LXII.

Я говорилъ, что страстно увлекался,

Любовь не признавая, мой герой,

Что безъ любви безумно отдавался,

Какъ тло раздлять онъ могъ съ душой,

Когда одно лишь.дымъ, другая пламя?

Для двухъ полковъ одно не служитъ знамя.

LXIII.

Я не беруся эту странность въ немъ

Вамъ объяснить и, право, самъ не знаю

Во что онъ врилъ и какимъ путемъ

Ршился измнить родному краю,

Какъ въ цвт лтъ и съ пламенемъ въ крови

Не признавалъ ни дружбы, ни любви.

LXIV.

Быть можетъ, у него скрывалась рана

На дн души-быть можетъ, съ юныхъ лтъ

Онъ жертвой былъ сердечнаго обмана.

Кто можетъ намъ на это дать отвтъ?

Однажды книгу о судьбахъ Востока

Онъ прочиталъ и сыномъ сталъ пророка.

LXV.

Къ нему еврей, что мсяцъ, приводилъ

Двухъ юныхъ двъ, Гассанъ прощался съ ними,

Когда кончался мсяцъ, ихъ дарилъ

Нарядами, камнями дорогими

И отпускалъ на волю, мой герой,

Какъ видите, былъ человкъ не злой.

LXVI.

Четыре раза каждую недлю

Онъ въ-дикой страсти съ ними утопалъ…

Восточныхъ языковъ Гассанъ не зналъ

И по-французски предавался хмлю

Восторговъ страстныхъ, трудно объяснить,

Какъ въ этомъ счастье могъ онъ. находить.

LXVII.

Вы скажете, что онъ морально болнъ,

И, можетъ быть, его осудитъ свтъ,

Но онъ своей судьбою былъ доволенъ

И думалъ, что его счастливй нтъ.

У всякаго свой вкусъ, свои понятья…

Гассанъ сидлъ и звалъ въ свои объятья

LXVIII.

Волшебный сонъ, но не дождался сна,

А сладкой дрмы, сердцу упоенье

Она даритъ и свтлое забвенье.

Она какъ сонъ прекрасна и блдна,

Съ ней не сравнить объятія Морфея,

Когда она, лаская и леля,

LXIX.

Зоветъ къ себ, одна душа лишь спитъ,

Ворочаешься, куришь и зваешь,

А на сердц легко и грусть молчитъ…

Ты о любви въ то время не мечтаешь,

Но могъ бы съ удовольствіемъ… Опять,

Читатель, глупость я хотлъ сказать…

LXX.

Не вдая ни скорби, ни кручины,

Въ тотъ свтлый сонъ былъ погруженъ Гассанъ..

На солнц грясь, такъ порой фазанъ

Блаженствуетъ среди кустовъ долины,

Отъ счастья онъ сопитъ, склонивъ главу,

И, полонъ нги, прячется въ траву.

LXXI.

Тамъ, гд стоялъ евреевъ градъ священный,

На голомъ камн нищіе сидятъ:

Они, куря, на этотъ міръ презрнный

Съ глубокимъ равнодушіемъ глядятъ,

Они въ лохмотьяхъ, бдны и убоги,

Но, видя ихъ, ты скажешь: это боги!

LXXII.

Ихъ мочитъ дождь, лучи дневные жгутъ,

Они молчатъ, суровы и угрюмы,

Не прерывай ихъ дремлющія думы:

Они тебя гяуромъ назовутъ,

Ихъ не дави: имъ лнь посторониться,

Не презирай: намъ съ ними не сравниться.

LXXIII.

И тупость, и безсмысліе Коранъ

Считаетъ счастьемъ, еслибъ мннье это

Мы раздляли, многихъ христіанъ

Могло-бъ спасти ученье Магомета,

Ихъ выручилъ бы магометанизмъ,

Простите мн ужасный барбаризмъ.

LXXIV.

Меня и такъ осудитъ людъ ученый —

Магометанство, надо бы сказать,

Но близко не лежало лексикона,—

Я жалкій стихъ усплъ ужь написать,—

Перо сломалъ съ досады, вдохновенье

Мн измняетъ, сонъ одно спасенье…

LXXV.

Ты не сердись, читатель, на меня,

Прости мои невинныя замашки.

Съ тобой, какъ съ другомъ, обращаюсь я:

Герой мой нагъ, а я въ одной рубашк.

Какъ справиться мн съ музою своей!

Я рабъ ея, со мною схожъ Эней.

LXXVI.

Его жена дорогой отставала,

Онъ на плечахъ отца Анхиза несъ,

‘Гд ты, жена?’ — Я платье поправляла,—

Креуза отвчала на вопросъ.

‘Иди скорй, не то отца я брошу,—

Себ я не по силамъ выбралъ ношу’.

LXXVII

Читатель, я пускаю причту въ ходъ,

Анхизъ — моя поэма, а Креуза,

Что все, шутя, дорогой отстаетъ,—

Игривая и втренная Муза…

Не знаю я, какъ съ нею кончить путь:

Она дорогой любитъ отдохнуть…

LXXVIII.

Эней совсмъ ослабъ, живымъ изъ боя

Не выйдетъ онъ безъ помощи жены…

Бда грозитъ, минуты сочтены,

Анхизъ тяжелъ — вдали пылаетъ Троя…

Старикъ ворчитъ, Креуза отстаетъ…

Никакъ идти не можетъ онъ впередъ.

Псня вторая.

Qu’est — ce que l’amour? L’change de deux

fantaisies et le contact de deux pidermes.

Chamfort.

Глупцы твердятъ, что сочинять умно,

Когда нтъ денегъ’, если развлеченье

Писать стихи, не хуже картъ оно,

И если сынъ небесъ и вдохновенья

Ремесленникъ — все выше не стоятъ

Камелія, швейцаръ иль адвокатъ.

II.

Люблю стиховъ плнительные звуки,

Языкъ святой не созданъ для глупцовъ,

Онъ Божій даръ, языкъ любви и муки

Уноситъ душу въ царство свтлыхъ сновъ

И чудныхъ грезъ, невждъ толпа пустая

На немъ не говоритъ, ему внимая…

III.

Когда стихи читаете порой,

Вы ищете страданій слдъ унылый

И автора увидть предъ собой

Хотите вы, такъ на записк милой

Любовникъ ищетъ слезъ горючій слдъ

И видитъ милой предъ собой портретъ.

IV.

Узнайте же, всегда душа поэта

Въ его стихахъ и дышетъ, и живетъ,

Чмъ мысль полна, чмъ грудь его согрта,

На лир вдохновенной онъ поетъ,

Свою тоску, души восторгъ и радость,

Вамъ не понять стиховъ святую сладость.

Пускай стихи не клеятся, мы въ дань

Приносимъ Муз жизнь и вдохновенье,

Мы любимъ въ ней свое лишь увлеченье,

Свои мечты, напрасна ваша брань,

Она не долетаетъ до поэта:

Онъ на неб и тонетъ въ волнахъ свта.

VI.

Вамъ безъ него не видть чуждыхъ странъ,

Гд онъ паритъ крылатою мечтою.

Когда отъ сна очнетесь вы душою?

Когда, слпцы, рукой не тронувъ ранъ,

Покинувъ лжи печальную обитель,

Поврите, что распятъ вашъ спаситель?

VII.

Чего зоилы строгіе хотятъ?

Что требуютъ? Поэма — сердца греза,

Минутный сонъ души, она какъ роза,

Что, падая, бросаетъ ароматъ,

Какъ птичка, что щебечетъ, улетая,

Какъ другъ, съ которымъ думы раздляя,

VIII.

Бесдуемъ, его мечты цня…

Законамъ Музы слдуютъ поэты,

Не грхъ ли вамъ преслдовать меня,

Что я пишу веселые куплеты!…

Вы скажете, что Байрона я взялъ

Себ въ примръ, но Байронъ подражалъ

IX.

Поэту Пульчи, новаго въ природ

Искать, увы! напрасно и смшно…

Въ роман ли, въ поэм или въ од,

Что ни скажи, все сказано давно,

Нельзя не сдлать грустное признанье:

Сажать капусту даже подражанье.

О, Лафоре *), тебя беру въ примръ,

Что идутъ въ рядъ безграмотность и чувство:

Свои труды теб читалъ Мольеръ,

Какой урокъ цнителямъ искусства

Давала ты! Твой острый нравъ любя,

Онъ спрашивалъ совтовъ у тебя…

*) Служанка Мольера.

XI.

Онъ не читалъ теб стиховъ Альсеста,

Свои стихи, своихъ фантазій плодъ

Читалъ бы я теб, иное мсто

Прошло бы незамтно, соль остротъ

Пропала бы, но что изъ сердца взято,

То къ сердцу бы пошло, тоской объято,

XII.

Мн остальнаго было бы не жаль…

Скажите мн, любовнику что надо?

Зачмъ поэтъ поетъ свою печаль?

Слеза обоимъ лучшая награда…

Чтобъ вылилась она, пылаетъ кровь…

Какъ въ этомъ сходны геній и любовь!

XIII.

Свои стихи теперь прочелъ я снова,

Оплакивая горькій еврй удлъ…

Безъ плана все писалъ и и ни слова

Не могъ сказать того, что я хотлъ,

Мои стихи звучатъ фальшивой нотой,

Я слезъ хотлъ, а создалъ лишь остроты.

XIV.

Два рода есть развратниковъ: одинъ

О ближнемъ не заботится, не тужитъ,

Глядитъ на свтъ, какъ гордый властелинъ,

И своему лишь честолюбью служитъ,

Красивъ какъ демонъ, холоденъ какъ змй

И только занятъ думою своей.

XV.

Онъ лишь себя на этомъ свт любитъ

И въ тнь свою влюбленъ, собою полнъ,

Онъ холодно чужое сердце губитъ

И какъ Нарциссъ глядится въ лон волнъ…

Несчастному онъ не протянетъ руку

Съ слезой участья, если ищетъ муку,

XVI.

То чтобъ себ въ ней зеркало найти…

Онъ свой кумиръ и въ вчномъ умиленьи

Передъ собой, вс на его пути

Должны стоять въ нмомъ благоговньи…

Онъ ось земли, онъ свтъ и радость глазъ,

Склоняйтесь ницъ — предъ вами Ловеласъ…

XVII.

Онъ слова не промолвитъ безъ разсчета,

Все у него обдумано впередъ,

Разставлены приманки и тенета,

Ужь онъ свое наврное возьметъ,

Онъ ищетъ соблазнительную славу

И смотритъ на любовь, какъ на забаву

XVIII.

И ремесло, напрасно въ немъ хотятъ

Искать любовь и сердца увлеченья.

Что въ жизни у него? Одни сомннья,

Забытыя дуэли, жалкій рядъ

Пустыхъ интригъ, порою вздохъ унылый

И черный крестъ надъ темною могилой…

XIX.

Въ Кларисс будитъ онъ огонь страстей,

Онъ вс сердца плняетъ и тревожитъ,

Онъ хочетъ застрлиться, если въ ней

Любовь молчитъ, застрлиться, быть можетъ,

И что-жь? Кларисса сердце отдаетъ,

Умретъ сама, но жизнь его спасетъ…

XX.

Вотъ побдитель жалкій и бездушный,

Въ которомъ отъ любви не вспыхнетъ кровь,

Онъ, презирая муку и любовь,

Проводитъ вкъ, своимъ страстямъ послушный,

Когда бы измнить судьбы законъ,

Не Ловеласъ, а Кесарь былъ бы онъ.

XXI.

Ища пустыхъ забавъ, нашелъ ли счастье?

На это самъ отвтить бы не могъ,

Коль дуренъ онъ, его такъ создалъ Богъ,

Онъ жизнь провелъ, не вдая участья…

Газель нжне льва, но, слыша ревъ

Царя пустынь, легко понять, что левъ

XXII.

Не можетъ быть газелью… Всхъ вниманье

Онъ на себя невольно обратилъ.

Онъ свта былъ блестящее созданье

И свтъ его лелялъ и любилъ…

Святой любви не можетъ вспыхнуть пламень,

Когда душа какъ ледъ, а сердце камень.

XXIII.

Смшонъ и пустъ французскій Донъ-Жуанъ:

Вся жизнь его одна пустая шутка,

Онъ ни во что не вритъ, вчно пьянъ,

Живетъ лишь для соблазна и желудка,

Кругомъ въ долгахъ, смется надъ отцомъ,

Искать, увы! напрасно сердца въ немъ,

XXIV.

Но свтлый типъ иного Донъ-Жуана

Еще никто на лир не восплъ,

Моцартъ о немъ понятье дать хотлъ,

Его обрисовала кисть Гофмана,

Но все еще о немъ не знаетъ міръ:

Его бы могъ создать одинъ Шекспиръ.

XXV.

Задумчивъ какъ любовь, красивъ какъ геній,

Съ своею милой юноша сидитъ,

Любуясь ею въ сладкомъ упоеньи,

Впервые страсть въ его груди горитъ

И нжныхъ клятвъ его плняютъ звуки,

Онъ для любви родился и для муки.

XXVI.

Красы полна, его любви святой

Природа вторитъ, пламенныя грезы

Его мечты уносятъ въ міръ иной,

Изъ глазъ его блаженства льются слезы,

Его любви плняетъ сладкій сонъ,

Какъ слабый плющъ, опоры ищетъ онъ.

XXVII.

Надъ милою склонясь съ любовью нжной.

Онъ вдохновенно псни ей поетъ,

Душою чистъ, какъ ангелъ безмятежный,

Не зная зла, онъ для другихъ живетъ,

Чужой восторгъ своимъ считаетъ счастьемъ,

На все глядя съ любовью и съ участьемъ…

XXVIII.

Онъ любитъ всхъ и всми онъ любимъ,

Святыхъ надеждъ онъ знаетъ миръ и сладость,

Судьбою онъ взлелянъ и хранимъ…

Его удлъ богатство, сила, младость…

Краса души въ крас его лица,

А въ сердц грезы, грезы безъ конца.

XXIX.

Скажите, что ему падетъ на долю?

Какъ жизнь свою счастливецъ проведетъ?

Судьба должна его исполнить волю —

Любовь предъ нимъ свои восторги льетъ,

Поэзія, въ нмомъ благоговньи,

Ему даритъ святое вдохновенье…

XXX.

Рка и лсъ, селеній длинный ряд,

Дворецъ и монастырь, луга и нивы,

Гора и долъ ему принадлежатъ…

Ему судьба готовитъ вкъ счастливый,

Восторженно его встрчаетъ свтъ,

Ему везд улыбка и привтъ.-

XXXI.

Захочетъ онъ, и будетъ королевы

Любовникомъ, король бы самъ не прочь…

За гордаго счастливца выдать дочь…

Онъ могъ бы разбросать свои посвы

Для корма птицъ, не сдлавшись бднй,

Его богатства не сочтетъ еврей…

XXXII.

И что-жь? Смясь надъ свтомъ и судьбою,

Онъ будетъ лишь страстямъ своимъ служить

Въ тавернахъ вкъ съ друзьями проводить!

По выход изъ оргіи, порою,

Разврату и разгулу жизнь даря,

Онъ будетъ спать въ грязи, у фонаря.

XXXIII.

Онъ будетъ страхъ селенья и столицы,

Закономъ почитая только страсть,

И двы непорочной, и блудницы

Онъ надъ собой шутя признаетъ власть…

Всмъ женщинамъ, не длая изъятья,

Откроетъ онъ горячія объятья…

XXXIV.

Служанка ли развратника плнитъ,—

Онъ для нея однется лакеемъ,

Съ одной ягненка приметъ кроткій видъ,

Къ другой онъ подползетъ коварнымъ змемъ

И холодно заржетъ старика,

Чтобъ обезчестить дочь,, его рука

XXXV.

Не дрогнетъ, совершая, преступленье.

Подумаешь, что чаша горькихъ бдъ

Озлобила его, что гордый свтъ

Даритъ ему насмшки и презрнье,

Что онъ, какъ Лара, хочетъ мстить за честь,

Платя за злобу злобу, месть за месть…

XXXVI.

О, нтъ! везд открытыя объятья

Находитъ онъ, тоска не сушитъ грудь,

Въ его устахъ не слышатся проклятья,

Среди цвтовъ его проложенъ путь,

Его вс чтутъ, ему вс знаютъ цну,

Онъ не встрчалъ ни злобу, ни измну…

XXXVII.

Онъ шествуетъ съ сіяющимъ челомъ,

Хоть онъ порокъ избралъ себ кумиромъ,

Его прощаетъ свтъ и видитъ въ немъ

Любимца своего, царя надъ міромъ

Онъ сохранилъ и почести, и санъ,

Но только этотъ смертный Донъ-Жуанъ.

XXXVIII.

Великій Донъ-Жуанъ! Твои дянья

Прошли изъ вка въ вкъ, изъ рода въ родъ…

Теб звучатъ хвалы и порицанья,

Но кто тебя оцнитъ и пойметъ?

Среди людей пронесся ты свтиломъ…

Тебя воспть поэту не по силамъ…

XXXIX.

Какъ о теб дерзаю говорить?

Тебя не разъ поэты воспвали,

Но не могли они тебя любить…

Твои мечты они не понимали.

А я тебя люблю, какъ короля

Любилъ Блондель, святымъ огнемъ горя,

XL.

Теб я посвящаю гимнъ хвалебный,

Склонясь во прахъ, тебя хочу я пть…

Но гд найду коня и плащъ волшебный.

Чтобъ за тобой дорогою поспть?

Кто мн укажетъ чудныя виднья,

Которымъ ты дарилъ одно забвенье,

XLI.

Ища любовь? Три тысячи именъ!

Ты каждое произносилъ съ слезами…

Ты все искалъ любви отрадный сонъ,

Ты звалъ его влюбленными мечтами,

Но тщетно ты томился и страдалъ:

Твоей души волшебный идеалъ

XLII.

Скрывался въ неб, пламенно и страстно

Он тебя любили, Донъ-Жуанъ,

И не скрывали тяжкихъ сердца ранъ,

Взаимности ища въ теб напрасно,

Твоей любви он лобзали тнь…

Ты бралъ ихъ жизнь, а имъ дарилъ лишь день.

XLIII.

Что длалъ ты, глядя на ихъ страданья?

Чмъ заплатилъ за слезы и печаль?

Ты лишь любилъ свое очарованье,

И все душой рвался въ нмую даль.

Ты ихъ любилъ съ избыткомъ чувствъ и силы

И каждый разъ, глядя на образъ милый,

XLIV.

Надялся найти свой идеалъ…

Везд, везд, вседневно и всечасно

Ты звалъ его своей мечтою страстной,

Чтобъ уловить его, ты жизнь бы далъ…

Въ твоей груди страданій было много:

Ты создалъ храмъ, но въ немъ не видлъ Бога…

XLV.

Что ты хотлъ? Прошло уже триста лтъ,

А сфинксъ хранитъ зловщее молчанье —

И все тебя не знаетъ жалкій свтъ,

На дрязги обращаетъ онъ вниманье

И, въ мелкіе разсчеты погруженъ,

Увы, тебя понять не можетъ онъ.

XLVI.

Свтъ говоритъ: какой небесной двы

Старался онъ увидть ликъ святой?

Какъ могъ онъ услыхать ея напвы,

Отдаться ей всмъ сердцемъ и душой,

Когда она на зовъ не отвчала?

Какая связь его соединяла

XLVII.

Съ невдомой красавицей? Она

Таинственною грезою блестла…

Изъ двъ земныхъ ужели ни одна

Съ его мечтою сходства не имла?

Ты всхъ любилъ, вс были сходны съ ней…

Но все она скрывалась отъ очей…

XLVIII.

Напрасно ты за ней съ любовью гнался

И звалъ къ себ, ее ты не нашелъ…

Но все твой вкъ безплодно не промчался,

Когда на землю спустится орелъ,

Онъ безъ добычи въ горы не вернется,

Безъ молніи гроза не пронесется.

XLIX.

Тебя не понималъ бездушный свтъ,

Онъ за тобой слдилъ съ недоумньемъ,

Святымъ огнемъ утшенъ и согртъ,

Ты не клеймилъ его своимъ презрньемъ,

Его прощалъ, надясь и любя,

Бездушный свтъ не охладилъ тебя…

Въ свой идеалъ ты не утратилъ вру,

Ты жизнь ему и думы посвящалъ,

И гордую принцессу, и гетеру

Къ своей груди ты страстно прижималъ,

Ты, дань платя мечт благословенной,

Въ простомъ стекл искалъ алмазъ безцнный.

LI.

Ты былъ вельможа въ замк, съ воромъ воръ,

Во вс концы легла твоя дорога,

Чтобъ жизнь любить, ты лишь просилъ у Бога

Широкую свободу и просторъ,

Ты расточалъ любовь, богатства, силы,

Чтобъ хоть на мигъ увидть образъ милый.

LII.

Дйствительность губила свтлый сонъ,

Ты не встрчалъ святаго идеала,

Твоя душа томилась и страдала,

Ты шелъ впередъ, въ раздумье погруженъ,

А все мечталъ, души скрывая горе,

Свой чудный перлъ найти въ житейскомъ мор.

LIII.

Ты призраку пустому подарилъ

Свою красу и геній, кровь и слезы,

Гонясь за нимъ, себя ты не щадилъ

И отдалъ жизнь ему, съ завтной грезой

Ты не простился, вкъ кончая свой,

И въ лучшій міръ унесъ ее съ собой.

LIV.

Когда къ теб явился гость могилы,

Къ нему, смясь, навстрчу ты пошелъ,

Онъ руку сжалъ твою и ты безъ силы

Упалъ на прахъ, таинственный символъ

Судьбы людей! Мы тшимся мечтами,

Мы ищемъ грезъ, а рокъ царитъ надъ нами!..

LV.

Погибель ждетъ того, кто подражать

Захочетъ Донъ-Жуану. Рокъ суровый

Наложитъ на него свою печать.

Для ясности одно прибавлю слово:

Гассанъ, какъ Донъ-Жуанъ, любовь искалъ,

По онъ не врилъ въ свтлый идеалъ!

Псня третья.

O vais-je? o suis-je

Classiques franais.

Клянусь, что не съумлъ достигнуть цли —

Не удался- задуманный разсказъ,

Я планъ забылъ и мысли улетли,

Быть можетъ, мой герой плнилъ бы васъ,

Но, измнивъ всмъ правиламъ искусства,

Я описавъ не жизнь его, а чувства…

II.

Мои стихи пошли и вкривь, и вкось…

Гд слишкомъ многословно, гд неясно

И коротко,— хоть всю поэму брось…

Я Музой управлять хотлъ напрасно,

Какъ жалкій рабъ бжалъ за нею въ слдъ…

Съ моей поэмой схожъ дурной обдъ:

III.

Вамъ подаютъ по карт перемны,

Вы голодны, а въ ротъ нейдетъ кусокъ,

Одинъ сырой, другой вашъ поваръ сжегъ…

Понять легко, что сочинять для сцены

Не созданъ я, герои жалкихъ пьесъ

Пошли бы въ рознь, кто по дрова, кто въ лсъ.

IV.

Простясь на вкъ съ Гассаномъ и Намуной,

Мои друзья совтуютъ Парнасъ

Покинуть мн и перервать вс струны

На лир, не окончи свой разсказъ,

Но на пути мн бросить жаль Гассана.

Вотъ въ двухъ словахъ сюжетъ его романа.

Гассанъ ходилъ что мсяцъ на базаръ,

Двухъ юныхъ двъ, невинныхъ и прекрасныхъ,.

Онъ покупалъ и приносилъ имъ въ даръ

Безумный пылъ своихъ восторговъ страстныхъ,

Но скоро наставалъ разлуки часъ.

Онъ видлся не боле трехъ разъ

VI.

Со всякою изъ нихъ, затмъ на волю

Ихъ отпускалъ, когда кончался срокъ,

И на прощанье золота мшокъ

Онъ щедро имъ дарилъ, ему на долю

Разъ увидать красавицу пришлось,

Что старый грекъ изъ Кадикса увезъ.

VII.

Гассанъ любилъ испанокъ, у пирата

Купилъ ее и весь отдался ей,

Въ душ проснулась страсть, любовь и злато-

Онъ расточалъ предъ милою своей,

Когда насталъ тяжелый часъ разлуки,

Онъ слезы лилъ, онъ страстно жалъ ей руку

VIII.

И снарядилъ ее въ далекій путь,

Съ ея ланитъ прелестныхъ скрылись розы.

Отъ горькихъ слезъ ея вздымалась грудь,

Мутился умъ, зачмъ прощанья слезы —

Не понимало бдное дитя,

Когда у ней онъ сердце взялъ шутя.

IX.

Когда она объята страстнымъ пыломъ…

Надежды нтъ- простясь, ушелъ Гассанъ…

Предъ ней лежалъ безбрежный океанъ,

Попутный втеръ дулъ, шумя втриломъ.

Корабль поплылъ, нмой тоски полна.

На берегу осталася она.

Тяжелыхъ думъ ее томило бремя,

Ей было жаль любви погибшихъ чаръ…

Изъ глазъ катились слезы, въ это время

Роскошныхъ негритянокъ на базаръ

Привезъ еврей, толпа вокругъ стояла

И съ жадностью продажи ожидала…

XI.

Гассанъ стоялъ въ числ покупщиковъ…

Въ ея душ зардлся лучъ надежды,

Отвтя на любви молящій зовъ.

Она сняла роскошныя одежды

И къ продавцу пошла, чтобы еврей

Лице и тло выкрасилъ у ней…

XII.

Надялась бдняжка, что обмана

Любовникъ не замтитъ, что она

Падетъ опять въ объятія Гассана,

Что будетъ страсть ея награждена,

Чтобъ только мигъ его увидть снова,

Она бы жизнь и душу дать готова…

XIII.

Теб бы я сказали, читатель мой,

Когда-бъ я былъ съ святою правдой въ ссор,

Что милой двы Богъ утшилъ горе

И что Гассанъ увелъ ее съ собой,

Что ей судьба улыбку подарила

И свтлымъ счастьемъ муку замнила…

XIV.

Въ нравоученье я сказать бы могъ,

Что безъ любви нельзя прожить на свт,

Что мой герой въ ея попался сти*

Но бдною землею правитъ рокъ:

Мы исполнять должны его велнья

И часто счастье длится лишь мгновенье.

П. Козловъ.

‘Русская Мысль’, No 3, 1884

НАМУНА.

Ал. де-Мюссэ.

Псня первая.

Псня вторая.

Псня третья.

Читайте также: