‘Русское Богатство’, No 6, 1912
Чернышевский в Сибири. Переписка с родными. Выпуск І-й (1865-1875), Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1912
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Чернышевскій въ Сибири. Переписка съ родными. Выпускъ І-й (1865—1875). Спб. Изд. Товарищества ‘Огни’. 1912. Стр. LXIV+188. Ц. 2 р.
Книга, заглавіе которой мы выписали, очень цнный подарокъ для читателя, и мы обращаемъ на нее вниманіе всхъ, кого интересуетъ исторія русской общественной и политической мысли. Она состоитъ изъ трехъ частей: вступительной статьи Е. А. Ляцкаго, писемъ Чернышевскаго изъ Сибири къ роднымъ, и примчаній сына Николая Гавриловича, Михаила Николаевича Чернышевскаго. Къ книг приложены также: портретъ Чернышевскаго, снятый съ него въ Иркутск, въ 1871 г., при перевод его изъ Александровскаго завода въ Вилюйскъ, портретъ Ольги Сократовны Чернышевской, посланный ею мужу въ Сибирь, нсколько видовъ Кадай,— перваго мста ссылки Чернышевскаго (они составляютъ факсимиле рисунковъ, сдланныхъ однимъ изъ сотоварищей Чернышевскаго по ссылк), видъ вилюйской тюрьмы, автографъ-письмо Чернышевскаго, и начерченные имъ же самимъ планы помщеній, которыя онъ занималъ на Александровскомъ завод и въ Вилюйск.
Читатели ‘Русскаго Богатства’ могли уже отчасти познакомиться съ перепиской Чернышевскаго изъ Сибири по статьямъ H. С. Русанова, помщеннымъ въ журнал въ 1910 г. Тамъ были приведены наиболе интересныя мста изъ этой корреспонденціи за все время пребыванія Чернышевскаго въ Сибири, т. е. съ 1865 по 1883 г. Но въ нашемъ журнал были помщены лишь отрывки изъ этихъ писемъ, поскольку автору статей они были нужны для указанія на общія условія, при которыхъ работала мысль Чернышевскаго въ Сибири. Собственно же бытовая сто рона жизни изгнанника была сравнительно мало затронута, и именно въ предвидніи появленія этой книги. Письма, находившіяся въ распоряженіи H. С. Русанова, были предоставлены ему на время сыномъ Чернышевскаго, относящимся съ чувствомъ трогательнаго піэтета къ своему великому отцу. Нын эти письма печатаются М. Н. Чернышевскимъ цликомъ и пока въ первомъ выпуск доходятъ до 1875 г., т. е. охватываютъ собою первое десятилтіе пребыванія Чернышевскаго за Ураломъ. Предпосланная имъ довольно большая и интересная статья г. Ляцкаго проникнута искреннимъ идейнымъ энтузіазмомъ къ необыкновенной личности Чернышевскаго. Она является очень умстнымъ введеніемъ къ корреспонденціи знаменитаго русскаго мыслителя и политическаго дятеля, заброшеннаго въ снгахъ Сибири. Въ ней встрчаются все новые и новые факты, дорисовывающіе столь своеобразную фигуру Чернышевскаго. Г. Ляцкій, на долю котораго выпало счастье работать надъ дневниками Николая Гавриловича, боле чмъ кто-либо можетъ, дйствительно, указать на кой-какія любопытныя черты умственнаго и нравственнаго портрета Чернышевскаго, который въ цломъ представляетъ собою человка, развивавшагося съ замчательной внутренней логикой и послдовательностью. Примчанія М. Н. Чернышевскаго даютъ въ свою очередь нкоторыя новыя черточки къ біографіи его отца.
Но, конечно, центръ тяжести книги лежитъ въ самихъ письмахъ Чернышевскаго. Его жизнь представляетъ не только политическій и интеллектуальный, но и высокій психологическій интересъ. Личность Николая Гавриловича, несмотря на свою рдкую цльность, далеко не такъ проста, какъ можетъ показаться съ перваго раза. Для біографа, которому дорога живая, конкретная индивидуальность того или другого крупнаго дятеля, будетъ, напр., въ высшей степени интересно и поучительно прежде всего конструировать для себя самого, а затмъ и уяснить другимъ это совершенно исключительное соединеніе въ одномъ человк необыкновенно яснаго, логически-безупречнаго ума и поистин желзной силы характера,— и все это при физическомъ слабосиліи. Одна черта въ особенности поражаетъ въ Чернышевскомъ. Его удивительный умъ даетъ ему возможность чрезвычайно объективно смотрть на себя, вдвигать свою личность въ звено фатальной необходимости, связывающей, въ его представленіи детерминиста, вс явленія міра физическаго и міра нравственнаго. И въ то же время его стальная воля отнюдь не терпитъ никакого ущерба отъ этой способности ума раздваивать себя на субъектъ и объектъ и наблюдать себя извн, какъ нчто постороннее, подлежащее чужой оцнк и сужденію. Какъ истинный матеріалистъ, Чернышевскій говоритъ, напр., по поводу предложенія властей написать просьбу о помилованіи, что если его почему-либо считаютъ нужнымъ такъ преслдовать, то лишь потому, что у шефа жандармовъ Шувалова и у него, Чернышевскаго, ‘головы устроены на разный манеръ’,— ‘а объ этомъ разв можно просить помилованія’? Такимъ образомъ даже свое политическое міровоззрніе Чернышевскому удается разсматривать, какъ самый объективный фактъ, какъ функцію своего мозга. Но это не мшаетъ ему, при всей необыкновенной гуманности въ столкновеніяхъ съ людьми всякаго рода, быть непоколебимымъ въ своихъ нравственныхъ идеалахъ и, среди самыхъ чудовищныхъ вншнихъ условій жизни, проявлять поистин религіозное отношеніе къ задачамъ человческой нравственности и служенію своему міросозерцанію. Въ тюрьм, на каторг, въ изгнаніи, Чернышевскій остается тмъ великимъ идеалистомъ, который въ своемъ дневник еще въ 48-мъ году,— когда ему не было 20 лтъ,— писалъ: ‘Для торжества своихъ убжденій, я нисколько не недорожу жизнью!— Для торжества свободы, равенства, братства и довольства, уничтоженія нищеты и порока. Если бы только убжденъ былъ, что мои убжденія справедливы и восторжествуютъ они, даже не пожалю, что не увижу дня торжества и царства ихъ, и сладко будетъ умереть, а не горько, если только буду въ этомъ убжденъ’ (цитировано г. Ляцкимъ на стр. VI введенія).
Одинъ изъ французскихъ біографовъ Огюста Бланки,— человка, близко напоминающаго нкоторыми своими сторонами Чернышевскаго,— называетъ знаменитаго французскаго революціонера ‘свтскимъ святымъ’. У насъ, русскихъ, есть свой ‘свтскій святой’. Это-Николай Чернышевскій! Изъ чтенія переписки выходишь не только убжденнымъ въ правот великаго міровоззрнія труда, которому служилъ Чернышевскій: отъ его писемъ изъ Сибири отрываешься съ сожалніемъ, трепеща энтузіазмомъ къ длу освобожденія человчества, однимъ изъ лучшихъ сыновъ котораго былъ этотъ мученикъ идеи. Мы рекомендуемъ нашимъ читателямъ глубоко поучительную, въ истинномъ смысл назидательную книгу, которая дается нашей публик въ вид корреспонденціи Чернышевскаго. Мы искренно желаемъ, чтобы эта книга нашла возможно широкое распространеніе, и съ нетерпніемъ ждемъ второго выпуска.