Боярин Федор Васильевич Басенок, Кукольник Нестор Васильевич, Год: 1846

Время на прочтение: 42 минут(ы)

СОЧИНЕНІЯ
НЕСТОРА КУКОЛЬНИКА.

Сочиненія Драматическія.
III

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ типографіи И. Фишона.
1852.

БОЯРИНЪ
едоръ Васильевичечъ
БАСЕНОКЪ.

Историческая драма въ пяти актахъ, въ стихахъ

Дйствующія лица:

ВАСИЛІЙ ВАСИЛЬЕВИЧЪ ТЕМНЫЙ, Великій Князь Московскій.
МАРІЯ, его супруга.
ІОАННЪ, десяти лтъ, впослдствіи Великій Князь, прозванный Великимъ, сынъ ихъ.
ЮРІЙ, восьми лтъ, второй сынъ ихъ.
СОФІЯ ВИТОЛДОВНА, вдова Великаго Князя Василія Дмитріевича и мать Темнаго.
ДМИТРІЙ ЮРЬЕВИЧЪ ШЕМЯКА, Князь Галицкій.
КНЯЗЬ ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ, союзникъ Шемяки.
ЕДОРЪ ВАСИЛЬЕВИЧЪ БАСЕНОКЪ, бояринъ и воевода московскій.
НАТАЛІЯ СЕРГЕВНА, его жена.
БОЯРИНЪ ОЩЕРА.
БОЯРИНЪ СТАРКОВЪ.
ГАЛКА, дуракъ Дмитрія Шемяки.
ГРИША, тюремный приставъ.
АКСИНЬЯ, молодая вдова новгородскаго посадника.
КУЗЬМИНИШНА, няня Натальи Сергевны.
ПЕРВЫЙ БОЯРНИНЪ, ВТОРОЙ БОЯРИНЪ, московскіе.
Лица безъ рчей: Кн. Борисъ Тверской, Удльные Князья, московскіе, новгородскіе и галицкіе бояре, ливонскіе рыцари, Шведы, переметчикъ, стража великокняжеская, стража Шемяки, великокняжескіе отроки, факелоносцы, музыканты.

Дйствіе перваго, втораго четвертаго актовъ — въ Москв, третьяго — въ Галич, пятаго — въ Новгород Великомъ.

АКТЪ ПЕРВЫЙ

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Свтлица въ дом Басенка, ночь, нсколько лампъ, шлемъ и мечъ на стол.

НАТАЛЬЯ и КУЗМИНИШНА.

НАТАЛЬЯ (у дверей прислушивается).
НЯНЯ (вытянувшись у на цыпочкахъ и простирая къ ней руки, тихо).
Боярыня! помилосердуй!..
НАТАЛЬЯ. Тише!
И такъ, не обманулъ меня Димитрій!..
Онъ на Москв… Ахъ, няня, я дрожу…
Ушамъ моимъ не врю…
КУЗЬМИНИШНА. Охъ, Наташа,
Не врь ушамъ, теб лукавый шепчетъ,
Ну, напримръ, скажи, что услыхала?..
НАТАША. Кузьминишна! Ты неродная няня,
Ты отъ пеленъ за мною не ходила,
Не плакала со мною, не смялась…
Покойница съ печали умерла,
Когда мн косу стали расплетать.—
Охъ! Ключъ отъ сердца моего заброшенъ,
Горитъ, — а некому тушить пожара, —
Наемница!— Ты приставъ, а не другъ!!
КУЗЬМ. Пускай и приставъ! Богъ съ тобой, Наташа!
Ты бойкая такая! Ни за что
Родную мать готова изобидть.
‘Кузьминишна!’ бояринъ наказалъ:
‘Изволь смотрть за молодой женой,
‘Какъ за роднымъ дитей, не пей!’ Не пью…
‘Не спи!..’ Не сплю. Во сн забредитъ…
НАТАША. Няня,
Я говорю во сн?
КУЗЬМИНИШНА. Не говоришь,
А дичь несешь про Дмитрія Шемяку…
НАТАША. Кузьминишна! Ты слышала? Онъ слышалъ?
КУЗЬМИННШНА. Куда ему! Какъ богатырь заснетъ,
Такъ вдьма помломъ чеши усы,
Колдунъ на лбу вертись на остромъ шил, —
Храпитъ себ и не чихнетъ ни раза…
А все-таки про случай, чуть начнешь
Про Дмитрія, я потихоньку встану
И бережно бужу тебя…
НАТАША. А я?
КУЗЬМИН. А ты вздохнешь, съ закрытыми глазами
Перевернешься, — и уснешь спокойно.—
Пускай и приставъ!.. Богъ съ тобой, Наташа!
НАТАША. И ты ему ни слова не сказала…
КУЗЬМИНИШНА.Нашла доносчицу! Что это, право,
До горькихъ слезъ изволишь обижать…
НАТАША. Прости меня, Кузьминишна, прости!
Ребенокъ я, людей не разумю.
Есть тайна у меня — и я отъ всхъ
Съ моимъ грхомъ, съ моей бдою прячусь…
КУЗЬМИНИШНА. И отъ отца Ивана?
НАТАША. И отъ Бога
Тоску мою хотла бъ схоронить!
Вотъ видишь, няня, нянюшка, мой ангелъ-
Хранитель, ты журить Наташу станешь,
Ты скажешь… О, я знаю, что ты скажешь…
Отецъ и мать мн то же говорили…
Бранили, замужъ выдали насильно…
КУЗЬМИНИШНА. Насильно!
НАТАША. Да, я мужа не любила
И не люблю…
КУЗЬМИНИШНА. Наташа, цыцъ! молчи!
Да этакого дива на Руси
Не слыхано, не видано! Ты Богу,
Наташа, солгала, ты хочешь, аль не хочешь,
А едора Васильевича люби!
Мужъ не иначе-что, а мужъ законный!
До свадьбы не люби себ, пожалуй,
А вышла замужъ — бойся и люби!..
Молись, Наташа, Богъ пошлетъ любовь…
НАТАША. Послалъ, послала! На горе мн, на муку…
И вотъ ужъ больше года, каждый день,
Во сн и на яву моя заноза
Больное сердце пуще, пуще колетъ,
Какъ знать, тоска моя отъ лтъ затихла бъ,
И горькая слюбилась бы мн доля,
Да помнишь ли день Покрова?.. Мы спали…
Вдругъ…
Няня, ты зажмурилась?
КУЗЬМИНИШНА. Отъ страха,
Морозъ, какъ вспомню! Этакого чуда…
Куда!.. и старожилы не запомнятъ.—
Я сплю и слышу: будто подо мной,
Подъ самою кроватью втеръ ходитъ,
Вскочила… подъ землей гудитъ, хоромы
Качаются! и бревна въ потолк,
И бревна подъ поломъ со скрипомъ ходятъ…
‘Мерещится!’ подумала, такъ нить,*
И ты проснулась, бросилась съ кровати…
А тутъ и окна задрожали, двери
Сами собой раскрылись, а со стнъ
Посыпались рзные белендрясы…
Я такъ и растянулась на полу…
НАТАША. А я бжать куда, сама не знаю…
На улицу!.. А тамъ толпа народа,
Кричатъ, кладутъ поклоны на соборы,
Гляжу, кругомъ дома и колокольни
Качаются, что старыя деревья,
Когда ихъ втеръ съ ласкою колышетъ…
Но это диво скоро миновалось.
Вдругъ, слышу, кто-то за руку меня
Взялъ бережно: ‘Наташа’ молвилъ тихо…
Тутъ женскій стыдъ мн бросился въ лицо,
Я руку вырвала, хочу бжать,
А ноги будто приросли къ земл…
‘Наташа’ молвилъ онъ: ‘скажи мн слово,
‘Любъ я теб?..’ Молчу, дрожу отъ страха:
‘Любъ? такъ ступай за мной, твой мужъ далече,
‘Слдовъ твоихъ бояринъ не отыщетъ…
‘Не любъ,такъ Богъ съ тобой! Прощай навки!..’ —
‘Любъ, любъ!’ кричу. Я такъ перепугалась,
Чтобъ съ горя онъ въ рк не утопился,
Рукъ на себя не положилъ…
КУЗЬМИНИШНА. А онъ?
НАТАША. А онъ кричитъ: ‘Клянусь теб, Наташа,
Ты будешь надъ московскимъ государствомъ
Стоять звздой… У мужа твоего
Куплю тебя за всю казну мою…
Не то, какъ муху раздавлю…’
КУЗЬМИНИШНА. А ты?
НАТАША. Дрожала, няня, видитъ Богъ, дрожала
И врила…
КУЗЬМИНИШНА. Кому, Наташа? Вору!
Злодю и земли и Государя!!..
Крамольнику Димитрію Шемяк!!..
НАТАША. Не слушай, няня, городскія сплетни…
КУЗЬМИНИШНА. Ну, что же ты, Наташа, отвчала?
За этакіе честные посулы,
Нашъ братъ, простой, вцпился бы въ загривокъ,
Поволокла бъ его я, какъ салазки,
Мальчишекъ бы на спину насадила
И къ Чудову на паперть отвезла бъ,
А полъ мужской по своему бы кончилъ.
Ты, нженка, растаяла не бойсь?!
Ну, что же ты, Наташа отвчала?..
НАТАША. Молчала! Онъ взялъ за руку меня,
Повелъ, а тутъ сбжалась наша дворня,
Хотлъ онъ въ переулокъ, не усплъ…
КУЗЬМИНИШНА. Воръ, окаянный!..
НАТАША. ‘Такъ и быть» сказалъ:
‘Уступимъ, только не пройдетъ недли,
‘Я изъ Кремля, съ московскаго престола,
‘Пришлю, Наташа, за тобой!..’
КУЗЬМИНИШНА. Разбой!..
НАТАША. Кузьминишна, помилуй!
КУЗЬМИНИШНА. Воры, воры!!..
Соблазнь, содомъ!
НАТАША. Умилосердись, няня!..

Т ЖЕ И БАСЕНОКЪ.

БАСЕНОКЪ. Что тутъ за крикъ?
КУЗЬМИНИШНА (дрожа и запинаясь).
Съ просонковъ, государь
Бояринъ… Чортъ приснился, государь
Бояринъ!.. И не чортъ, а князь Димитрій
Шемяка, государь бояринъ!.. Силой
Онъ на престолъ московскій умостился…
БАСЕНОКЪ. Сидитъ, сидитъ!..
ОБ. Шемяка на Москв!!
БАСЕНОКЪ. Великій князь у Троицы, по обту:
Онъ молится за цлость государства,
Онъ проситъ Божьей помощи на Тверь,
На Новгородъ и Псковъ, Рязань и Вятку,
И на Литву и на Татаръ казанскихъ…
Держава Ярослава, будто стадо,
Разогнанное хищными волками,
Подъ крылія Москвы сбираться стала…
Донской и сынъ его Василій, мудро
Шли къ цли, шагъ за шагомъ, и Москва
Стяжала первенство.. И Тамерланъ
И Витолдъ злые зубы искрошили,
А тутъ измной царь Махметъ Казанскій
Беретъ въ полонъ московскаго владыку,
Отца князей… И не князья, бояре,
Мы, гршные, за Князя дали окупъ…
Князья? Куда! Но русскимъ городамъ
Шелъ пиръ горой, — князья торжествовали.
Косой, кривой, слпой, косноязычный,
Гурьбой полезли на престолъ московскій,
Народъ стоналъ отъ язвы и пожаровъ,
Какъ будто нкій втеръ ядовитый,
Шелъ черный моръ, за нимъ грядами трупы
Ложились, и разгнванное Небо
Кремлевскими холмами потрясало…
Никто не видлъ и не слышалъ Бога!
Князья топили, рзали другъ друга,
Насиловали женъ, ругались Церкви,
Наслдье Ярослава продавали,
Какъ собственность, Татарамъ и Литв!
Ты все стерплъ, всемилосердый Боже!
Вотъ и сегодня, — страшно и подумать!—
Какъ воры въ Кремль вошли князья съ Шемякой,.
‘Гоните прочь!’ я говорилъ боярамъ:
‘Не дозволяйте почевать въ Кремл:
‘У нихъ есть замыслъ.’ А бояринъ Старковъ
Ихъ принялъ въ домъ, затялъ пиръ, послалъ
Гостей сзывать — и гости спятъ… Убиты,
Зарзаны… Кремлевскія ворота
Шемякины клевреты сторожатъ,
Злодй послалъ и за Великимъ Княземъ
Надежныхъ изверговъ, по позабылъ,
Что Басенокъ въ Москв, не спить, все видитъ..
Пируй, княжи, Шемяка, до зари!..
Я лягу спать! Ко мн не проберешься:
Сто молодцевъ засли на дворъ!
Они со мной твои жъ дружины били,
Забылъ — такъ мы теб напомнимъ завтра…
Пойдемъ, Наташа… Ты дрожишь…
НАТАША. Ахъ, едоръ
Васильичъ! За тебя…
КУЗЬМИНИШНА (про себя).
Прости ей, Боже!
НАТАША. Мн жизнь твоя такъ дорога, ты знаешь…
И что ты сдлаешь одинъ?.. Погибнешь?
Никто не вступится, не пожалетъ
Василія, онъ брата ослпилъ
Василія Косаго, у Шемяки,
У Краснаго, поотымалъ удлы,
Татарамъ кланялся… Его не любятъ…
Побереги себя, мн страшно, едоръ
Васильичъ… Ты вдовой меня оставишь…
КУЗЬМИНИШНА (про себя).
Вретъ, не о томъ тужитъ! Прости ей, Боже!
НАТАША. Я длу не поможешь. Ты одинъ!
БАСЕНОКЪ. Э, матушка! Теперь не время думать —
Одинъ ли, не одинъ. Внукъ Дмитрія Донскаго —
Законный и единый Государь.
Другіе — хищники законной власти,
Враги отчизны, мать свою терзаютъ.
Умру, а лже-князьямъ служить не стану…
НАТАША. Но если и Василія захватятъ…
БАСЕНОКЪ.Захватятъ! Нтъ, онъ знаетъ обо всемъ,
Мой дворянинъ съ утра еще похалъ,
Какъ птица всть къ Василію понесъ…
Не бойся, все улажено на гибель
Крамольному Димитрію Шемяк…
Ну, спать пора! Пойдемъ, Наташа!
НАТАША. едоръ
Васильичъ, ты меня совсмъ не любишь,
БАСЕНОКЪ. Я не люблю тебя. Наташа, я?
Голубка Божія, мой чистый ангелъ!
Я о любви нескладно говорю, _
Но сколько разъ, когда ты спишь покойно
И шепчешь неразгаданныя рчи —
Я сяду надъ тобой, дохнуть не смю,
Гляжу на красоту твою — и плачу,
И Бога за жену благодарю!..
Наташа, я люблю тебя безумно!
Въ походахъ, въ дум, гд бы ни былъ я, —
Твой образъ возл… Стыдно говорить,
А я тебя къ Кузьминишн ревную…
И только дома, на твоей груди,
Покой и миръ душа моя находитъ.
Что это? Стукъ! Кого Богъ шлетъ такъ поздно!..
Ступай, Наташа: можетъ быть, чужой.
Кузьминишна, веди въ опочивальну
Боярыню… прости, моя Наташа!
КУЗЬМИНИШНА (ведя подъ руку Наташу).
Притворщица! Накажетъ Богъ, ей-Богу…

(Наташа останавливается).

Еще есть время, дитятко… Покайся!..
Признайся, онъ помилуетъ…
НАТАША (съ досадой).
Пойдемъ!
Ахъ, дура! Грхъ сорокъ разсказала…

БАСЕНОКЪ, одинъ, одваясь во всеоружіе.

Отчизна, Государь и ты, Наташа!…
Три сердца у меня! Въ одномъ блаженство, —
Съ тобой, жена! А въ тхъ и страхъ, и горе!
Дождусь ли я конца твоимъ страданьямъ,
Священный край! Увижу ль Государя
Покойнымъ и счастливымъ Самодержцемъ!
Услышу ли?

БАСЕНОКЪ и ГАЛКА.

ГАЛКА. Сейчасъ услышишь, едя…
БАСЕНОКЪ. Ахъ, Галка, это ты…
ГАЛКА. Ужъ точно галка!
Ворона! Нтъ ли птицы пострашне?
Такъ я та птица.
БАСЕНОКЪ. Что зашелъ такъ поздно?
ГАЛКА. Ужъ точно поздно! едя, у тебя
Измной пахнетъ. Духъ такой недобрый
Въ троихъ покояхъ… Можно осмотрть?
БАСЕНОКЪ. Что это значитъ, Галка?
ГАЛКА. Ничего!
Иной косой, а совстно сказать:
Ты косъ. Иной любовницу голубить,
Поди скажи ему: твоя голубка
Съ другимъ воркуетъ тайную любовь!..
Все это притча, къ длу не идетъ,
А все лис не грхъ поосмотрться…

(Подходитъ къ дверямъ опочивальни.)

Вотъ видишь, тутъ подслушивалъ насъ кто-то…
БАСЕНОКЪ. Наташа! Страхъ простительный!
ГАЛКА. Ну да!
Подслушала и матушка моя,
Какъ Дмитрій Юрьичъ, онъ же и Шемяка,
Ударилъ въ темя моего отца…
Тотъ взялъ и умеръ на смерть, на-повалъ,
Что жъ матушка? Пошла благодарить…
Шемяка молвилъ: ‘Не за что, красотка,
Давно уже тебя любить хотлось,
Да вотъ чурбанъ торчалъ мн на нуги.
Давай любиться!’ И давай любиться,
Перетащили матушку въ хоромы,
Съ прикладомъ, то есть съ сундукомъ и съ сыномъ
И подлинно, любовно жили, сладко
Съ недльку, тамъ другая подвернулась,
Лицемъ поглаже, тломъ подороднй,
Лтами помоложе. Князь Димитрій
Хотлъ съ двумя любиться, мать моя
Какъ вскинется, повздорила за пиромъ,
Ножемъ хотла прихватить сестрицу…
‘Ахъ, ты срамница!’ закричалъ Шемяка,
Схватилъ въ охапку, на крыльце, да въ прудъ,
Бултыхъ! И поминай какъ звали…
БАСЕНОКЪ. Извергъ!
ГАЛКА. Что было, то прошло, — не воротить!
Меня ростилъ Шемяка для потхи
И выростилъ. И тшу и потшу,
Да вотъ не подберу себ подъ пару
Такого жъ дурака. По всей Москв
Ты, едя, мн по вкусу и по праву,
Я, какъ знницу ока, берегу
Тебя, бояринъ. И теперь, какъ только
Василія въ оковахъ привезли…
БАСЕНОКЪ. Василія — въ оковахъ?!..
ГАЛКА. Тише, тише!
Боюсь, чтобы покойница моя
Насъ не подслушала…
БАСЕНОКЪ. Великій Князь,
Глава Руси, отецъ князей — въ оковахъ!
ГАЛКА. Отецъ, или племянникъ, или дядя…
Тугъ все равно… Въ оковахъ, на телги,
Прикрытаго попонами, соломой,
На Кремль втащили Князя въ тихомолку,
Въ подвалъ свалили на двор Старкова:
А сами, съ гршной скверной на устахъ,
Давай совтъ вести съ столтнимъ медомъ.
Лихой совтчикъ!
БАСЕНОКЪ. Галка, замолчи!
Ты лжешь! Тебя Шемяка подослалъ,
Чтобъ выманить меня на пиръ къ Старкову…
Ты хочешь…
ГАЛКА. Ничего я не хочу.
Иванъ Можайскій да Борисъ Тверской
Василія у Троицы захватили,
Въ Кремль привезли, въ темницу заключили
И за боярами послали. Димитрій
Велитъ себя Великимъ Княземъ ставить…
БАСЕНОКЪ. Не согласятся…
ГАЛКА. Согласились, едя!
Дуракъ ли онъ — звать Басенка въ совтъ?
Все безъ тебя покойно обойдется,
А ты еще пожалуй нашумишь,
Другіе, глядя на тебя, замнутся,
Пустымъ орхомъ свалится злодйство.—
Такъ пусть себ сидитъ въ своемъ двор,
Какъ ежъ, пускай ерошится и злится,
Шипя, стальными иглами поводить,
А завтра онъ, какъ Государь законный,
Заговоритъ, и голыми руками
Возьметъ тебя, какъ чванную лягушку…
БАСЕН. Нтъ, Галка, обожжется гость незванный!
Отъ ужаса бояре онмли,
Я разршу трусливый ихъ языкъ…
Какъ пламя изъ безчувственныхъ кремпей
Я извлеку изъ нихъ сознанье долга!
Изъ рукъ убійцъ — Василія исторгну!
За мной!

(Поспшно уходитъ.)

ГАЛКА (медленно за нимъ уходя).
Ступай! Ты справишься одинъ!
Въ открытомъ пол я плохой союзникъ…

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Палата въ великокняжескихъ хоромахъ.

БОЯРЕ.

ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ. Что слышно добраго?..
ВТОРОЙ БОЯРИНЪ. Морозъ крпчаетъ…
А у тебя Бояринъ?..
ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ. У меня?
По старому… Ну, а того… какъ слышно…
ВТОРОЙ БОЯРИНЪ. Не знаю. Какъ другіе… Отойди
Пожалуй… неравно подмтятъ…
ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ. Полно,
Бояринъ, будто сродничамъ нельзя
Между собой и слова перекинуть?..
Ты зять, я тесть… ну, что моя Марфуша?..
ВТОР. БОЯР. Въ деревн, тестюшка, ты будь покоенъ,
Сподобилъ Богъ укрыть ее отъ вора…
Ей-Богу идутъ… Извини, бояринъ…

(Поспшно отходитъ въ сторону.)

Т ЖЕ, СОФЬЯ (въ одежд вишневаго цвта, съ желзнымъ костылемъ), ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ и СТРАЖА.

ИВАНЪ МОЖ. Ступай, ступай, литовская-волчица!
Отецъ твой, Витолдъ, съ поганью своей
Не прибжитъ на помощь…
СОФІЯ. И не нужно!
Я ни себя, ни сына не жалю!
Зачмъ васъ миловалъ! Зачмъ Косаго
Злодя только ослпилъ! Все племя,
Племянничковъ зачмъ не перевшалъ…
Я говорила: съ корнемъ вонъ злодевъ!
Внукъ Витолда и Дмитрія Допскаго,
Коси ихъ, Вася, ржь, а подростутъ,
Не справишься, а если бабье сердце
За пазухой, такъ отними удлы,
Не то, Москву у самого отнимутъ…
Ну, сталось, правду каркала ворона.
Подемъ, Князь! Племяннику Шемякъ
Проклятье оставляю, всхъ Князей,
Сподвижниковъ злодя проклинаю,
А ты, Иванъ, не стоишь и проклятья!
Богъ съ вами, раболпные бояре!
И не глядятъ на старую Княгиню,
Какъ росомахи подъ стной снуются,
А выползутъ къ Шемякинымъ йогамъ…
Я буду ждать васъ въ ссылк. До свиданья!

Т ЖЕ, МАРІЯ И БОРИСЪ ТВЕРСКОЙ со стражей.

МАРІЯ. Умилосердитесь! Гд мой Василій,
Гд мой супругъ?.. Не разлучайте насъ!
Молю васъ…
СОФІЯ. Замолчи! Кого ты молишь?
Рабовъ мятежныхъ, подданныхъ своихъ?
И въ ссылк ты — Великая Княгиня,
Ты и въ темниц мать Руси Восточной,
А эти — воры, хищники — и только!
Ты не забудь: твой ддъ — Владиміръ Храбрый!
Онъ брату старшему умлъ служить,
Служилъ племяннику, служилъ бы внуку
И этихъ мелкихъ, пряничныхъ злодевъ
Держалъ бы за уши… Его не стало —
И шайка гршниковъ пошла на Бога,
Кто на престолъ Василія помазалъ,
Великимъ Княземъ ставитъ Богъ, не люди.
МАРІЯ. Мужъ, дти…
СОФІЯ. Дти въ безопасномъ мст.
Ужъ будто на Руси не стало Русскихъ!
Не все жъ одни крещеные Татары…
А мужу — подломъ: зачмъ щадилъ,
Зачмъ изъ клтки коршунамъ далъ волю…
МАРІЯ. И эти коршуны его замучатъ…
СОФІЯ. Э, ничего не сдлаютъ худого,
Сошлютъ, запрутъ въ темницу, Богъ увидитъ,
И молніей темницу отопретъ…

Т ЖЕ и БАСЕНОКЪ (вбгаетъ въ ужас, вс окружаютъ его).

СОФІЯ. Что Басенокъ? Что значитъ этотъ ужасъ?

(Басенокъ движеніями показываетъ, что онъ лишился голоса).

МАР. Онъ умерщвленъ? Мои мужъ убитъ, зарзанъ?..
БАСЕНОКЪ (съ усиліемъ, голосомъ прерывающимся отъ рыданій).
Лишенъ очей… Великій Князь Василіи!

(Марія съ крикомъ, безъ чувствъ, падаетъ въ кресла, у Софіи изъ рукъ валится костыль, бояре, снявъ шапки, въ ужас поднимаютъ руки къ небу, князья отворачиваются).

БАСЕНОКЪ. Зачмъ не я!.. Зачмъ мн эти очи?
Чтобъ видть стыдъ отца моей отчизны
И торжество коварнаго Шемяки?…
Сюда, сюда, шипящее желзо!
Не нужно мн очей, мн слезъ не нужно,
Не нужно жизни… Боже! что я видлъ…
Зачмъ я видлъ!.. Въ глубинъ подвала
Я слышу крикъ пронзительный, къ окну, —
Рванулъ за раму, — дубъ не устоялъ,
А тамъ желзо… за ршеткой свтъ…
Прочь, прочь, я не хочу воспоминаній…
Я обезпамятлъ, сталъ нмъ… Мой Боже,
Зачмъ Ты возвратилъ языкъ и память!..

Т ЖЕ и ГАЛКА.

ГАЛКА. Великій Князь и Государь Москвы
Владиміра, Коломны, Ярославля
И разныхъ прочихъ городовъ и селъ
Димитрій Юрьичъ — жалуетъ бояръ
Своимъ приходомъ… Кланяйтесь, бояре,
А я вамъ кланяюсь и поздравляю!
Софія. Вставай Марія, наша скорбь священна:
Ее не долженъ видть окаянный,
Ты взоры кроткіе облей величьемъ,
Рчь преврати въ отравленныя стрлы…
Не жалуйся словами, а казни!
Подай костыль мн, Басенокъ!.. Идетъ…
Марія!..
БАС. (поддерживая Марію). Государыня Княгиня
На эту руку можешь опереться…
Ни Князю, ни теб не измнитъ!

Т ЖЕ, ШЕМЯКА (въ великокняжеской одежд). УДЛЬНЫЕ КНЯЗЬЯ, БОЯРИНЪ СТАРКОВЪ, слуги съ факелами и стража.

ШЕМЯКА. Бояре, со слезами на очахъ,
Я возвстить пришелъ печаль мою1
Душа моя прискорбна, сердце въ смут,
Но я исполнилъ общее желанье…
Презрвъ старйшинство, обычай предковъ,
Василій завладлъ Москвой насильно,
Годнаго дядю, нашего отца,
Онъ опоилъ, какъ говорятъ, отравой,
Василія Косаго ослпилъ,
Другой мой братъ, Димитрій Красный, также
Преставился сомнительной кончиной,
Меня держалъ не разъ въ своихъ темницахъ,
Не знаю, какъ оставилъ жизнь, наврно
Казнь хитрую обдумывалъ мучитель,
А между тмъ во всхъ Удилахъ нашихъ
Хозяйничалъ, какъ собственнымъ наслдьемъ,
И вотчины, и города, и села
Но волъ отымалъ и раздавалъ,
И русскія отвичныя владнья
На кормъ дарилъ Татарамъ и Литв,
И русскимъ золотомъ поилъ неврныхъ…
Исполнилась долготерпнья мра.
Внимая нашей благости душевной
И внука уважая въ немъ Донскаго,
Василію мы подарили жизнь.
Но… отняли завистливыя очи…
Какъ старшій между русскими князьями,
Я ваши клятвы съ горестью пріемлю,
Великокняжество не льститъ Шемякъ,
Я испыталъ и знаю бремя власти,
Да отказаться не имю права
И долженъ вашимъ просьбамъ уступить…
Марія, бдная! Я знаю, горько
Теб прощаться съ именемъ и съ саномъ,
Но врь, въ величіи соблазна много…
Душа твоя иной достойна жизни,
Ступай же въ Угличъ: тамъ душа твоя
Найдетъ и миръ и для молитвъ сподвижницъ.
А ты, совтчица злодйствъ ужасныхъ,
Ты научила ослпить Косаго…
СОФІЯ. Неправда, лжешь, Шемяка: я учила
Повсить и Косаго, и тебя!
Рабъ добрый сердца добраго достоинъ,
А ты достоинъ былъ позорной плахи,
Теперь — уже проклятья! Проклинаю!
ШЕМЯКА. Литовская волчица, замолчи!
Отржу я теб языкъ зминый!
СОФІЯ. Спасибо! Мн языкъ теперь ненуженъ!
Казнь для тебя я низведу молитвой,
Громъ Божіи не пойдетъ на червяка,
Велитъ, такъ воробей тебя проглотитъ…
ШЕМЯКА. Гей! Въ Чухлому литовскую волчицу,
А не уймется, на цпи держать…
Московскіе бояре, что жъ стоите?
Гд ваши клятвы? Я ван государь,
Глава Князей и господинъ Москвы!
Не мн напоминать вамъ долгъ присяги,
КН. ИВАНЪ. Старйшимъ признаемъ тебя, Димитрій!
СТАРКОВЪ (становится на колна, за нимъ и другіе бояре).
Прими отъ насъ присягу, Государь!
Мы вс…
ШЕМЯКА. Не вс! Вонъ Басенокъ стоитъ,
И долгъ свои забываетъ…
БАСЕНОКЪ. Никогда!
ГАЛКА. Бояринъ, вдь не сломится колно,
Ты хоть для шутки присягни, а посл
Привыкнешь, слюбится. Другимъ слюбилось!
БАС. Присяга — честь! Въ присяг третій — Богъ,
Свидтель и блюститель вчной клятвы…
Василій живъ, жива моя присяга,
Не измню, онъ Государь и мн
И вамъ, бояре, и теб, Димитрій,
Ты рабъ мятежный, тать ночной, обманомъ,
Соблазномъ и сообществомъ злодевъ
Вползъ, тихомолкомъ, въ спящую Москву!
Ты, какъ разбойникъ на большой дорогъ,
Передъ лицемъ свидтелей святыхъ
Василія схватить не убоялся?
Сообщникъ добрый, Князь Иванъ Можайскій
Своихъ бояръ, какъ птицъ домашнихъ жарилъ!
Другой укралъ жену роднаго брата…
Союзники, достойные тебя!
Гд на Москву нрава твои, Шемяка?
Хотя бъ ты былъ какъ инокъ сердцемъ чистъ,
Душой возвышенъ, какъ Владиміръ Храбрый,
И доблестенъ какъ Витолдъ и Донской,
Все былъ-бы добрымъ подданнымъ — и только,
Довольно этихъ безтолковыхъ споровъ,
Отъ нихъ погибла Гусь, она возстанетъ!
Удльные князья, по вашимъ трупамъ
Она взойдетъ къ единству и свободъ!
Священный край — какъ мученикъ, лежитъ,
Изъ ранъ его текутъ потоки крови,
Враги — его живое тло ржутъ.
Вамъ мало — вы терзаете остатки,
И если бъ Бога не было, всю Русь
Вы продали бъ за часъ кровавой власти!..
Теб ль, Шемяка, шапка Мономаха?
Одумайся! Ты на игрушкахъ нашихъ,
На смирной клячъ усидть не могъ,
Ты богатырь на брагу и вино!
Какъ будто-бы татарскіе улусы,
Т города, гд княземъ ты сидлъ,
Въ хоромахъ только жены, да боченки,
Да грабленное серебро, злодйство —
Твой богъ, твоя природа, промыслъ, право!
Вотъ и теперь, ты предо мной стоишь,
Сугубо крпкимъ медомъ отягченный,
Обрызганный порочной, смрадной грязью,
Въ глазахъ блистаетъ пламень Вельзевула,
Уста твои кровавымъ паромъ дышатъ.
Кровь на теб проклятіемъ дымится!
Цареубійца, прочь, цареубійца!..
ШЕМЯКА. Гей! кандалы! сковать и бросить въ яму

(Воины съ цпями подходятъ.)

БАСЕНОКЪ (вырвавъ у нихъ цпи).
Цлую насъ, священныя оковы!
Благословляю муки страшной пытки!..

(На колнахъ, собранъ и поднявъ вверхъ цпи).

Не усомнись, Великій Князь Василіи!
Предъ ликомъ Бога и Его Святыхъ,
Передъ лицемъ великаго потомства,
Предъ сонмищемъ клятвопреступныхъ братій,
Вотъ этими почетными цпями,
Женой, родителей священныхъ прахомъ,
Теб, Василій, и теб, Марія,
Теб, Руси надежда, Іоаннъ,
Вамъ, вамъ, отцы мои и Государи,
Я присягаю!..

АКТЪ ВТОРОЙ.

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Яма или подземная темница.

БАСЕНОКЪ и ПРИСТАВЪ.

БАСЕНОКЪ (прикованный къ камню.)
Такъ вотъ что пишутъ иноки честные,
Наочные свидтели событій…
ПРИСТАВЪ. Да, потрудились, нечего сказать,
И Калита, и Дмитрій, и Василій,
Да понапрасно…
БАСЕНОКЪ Нтъ, не понапрасно,
Теперь идетъ послдняя борьба,
Какъ снопъ Шемяка свалится съ престола,
Рязанскій и Тверской Москв уступятъ,
А мелкіе, какъ мыши, разбгутся
Отъ дюжаго кота Поврь мн, Гриша,
Несчастіе, какъ счастіе, проходитъ,
Несчастье дрозжи для счастливыхъ дней.
Желзо жгутъ, желзо бьютъ, такъ что жъ?
И выкуютъ булатъ.— Его ни молотъ,
Ни пламя не возьметъ. Ну, Гриша, полно,
Усталъ теб разсказывать… Чай поздно…
ПРИСТАВЪ. Не зналъ ты устали Бояринъ едоръ
Васильевичъ, когда мы Новгородцевъ
Съ тобой въ снгу топили, словно зайцевъ,
Когда Татаръ Казанскихъ провожали,
И съ проводовъ, какъ съ пира, возвращались!
Припомнишь ли въ Коломн, на игрушк,
Безъ отдыха, ты семь богатырей
Ссадилъ съ Сдла! Князь Оболенскій-Стрига,
Одинъ съ тобой боролся, да недолго,
Я лошадей ловить не успвалъ…
Никто не шелъ играть съ тобой, а ты
Коня дыбкомъ, какъ щепку, подымаешь…
Тогда не зналъ ты устали, бояринъ,
А кажется недавно, нтъ и года
Изъ конюховъ я въ приставы назначенъ,
И было хорошо, въ пустыхъ темницахъ
Ни одного жильца, а вотъ въ три дни
Пришлось сажать и трехъ въ одну палату…
Богъ милостивъ! Ударитъ скоро полночь
На боевыхъ часахъ нмецкихъ, молотъ,
Пила, клещи… Стучатся! Государь
БОЯРИНЪ… Можетъ-быть…
БАСЕНОКЪ. Что можетъ-быть?
Убійцы! Я готовъ.
ПРИСТАВЪ. Возьми-ка молотъ
Про случаи! Онъ въ твоихъ боярскихъ ручкахъ
За шестоперъ булатный постоитъ…
Что разступался! Слышу! Погоди!..

БАСЕНОКЪ одинъ, взявъ въ руки молотъ.

Пристукну. Даромъ жизни не продамъ.
Какъ мертвецамъ, что ходятъ посл смерти,
Я въ горло колъ вобью, чтобъ не ходили…

БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и ПРИСТАВЪ.

БАСЕНОКЪ. А Галка! Что ты съ вороромъ придумалъ.
ГАЛКА. Какой онъ воронъ — нжный голубокъ,
А галка — ласточка съ веселой встью…
Чортъ знаетъ! Не поймешь теперь людей,
Изволилъ братцу выколоть глаза,
И въ Чухлому сослалъ родную тетку,
Бояръ кого сковалъ, упряталъ въ яму,
Кого въ ркъ до смерти закупалъ…
Купцы пришли на судъ. ‘Ну, ты истецъ?
‘А ты отвтчикъ? Хорошо. Товаръ,
‘Ты говоришь, что твой, а ты, что твой?
‘Тмъ лучше! Значитъ онъ ни твой, ни твои,
‘А мой! А васъ — повсить обоихъ,
‘Впередъ не ссорьтесь. Я люблю порядокъ.’
Такъ разсудилъ Шемякинъ судъ.— И этотъ
Великій, справедливый судія
Чужой жены не сметъ взять безъ спроса!
‘Поди, ступай, купи ее у мужа…’
А что давать?— ‘Да что тамъ торговаться!
Купи ее за волю…’ Ну, бояринъ!
Что жъ, продаешь?…

(Басенокъ, схвативъ одною рукою Галку за горло, другою поднимаетъ надъ нимъ молотъ.)

ПРИСТАВЪ. Бей на смерть, а не то онъ перескажетъ
ГАЛКА. Бей, едя, бей товарища, а посл
Изволь одинъ съ Шемякой управляться!
Мсти за себя, и за меня прикинь!
БАСЕНОКЪ. Нтъ, Галка, повтори! Ушамъ не врю!
Онъ былъ въ моемъ дому, Наташу видлъ,
ГАЛКА (отходя отъ Басенка.)
Я, едя, отъ тебя подальше стану,
Спасибо, что желзныя веревки
Надежны. Ну, теперь садись и слушай!…
Да этотъ приставъ! Что ему за дло
До нашихъ женъ и матерей, пускай
Себ идетъ.
БАСЕНОКЪ. Онъ старый мой товарищъ,
Онъ добрый, честный человкъ…
ПРИСТАВЪ. Спасибо,
Бояринъ…
БАСЕНОКЪ. Ну, разсказывай проворно!…
ГАЛКА. Съ чего начать? начало далеко,
Шемяка зналъ Наталію невстой,
Хотлъ на ней, какъ говоритъ, жениться,
Она его безъ памяти любила,
Да за тебя Великій Князь засваталъ.
Такому свату трудно поперечить…
Насильно косу расплели…
БАСЕНОКЪ. Насильно!
Лжешь!
ГАЛКА. Можетъ быть, да лгу не я,— ІНемяка!
Когда въ Москв былъ трусъ земли, Шемяка
На улиц поймалъ твою Наташу,
Увелъ бы, да твоя наткнулась дворня,
Ну, а теперь, въ твоей опочивальн
Онъ и она ждуть Галку, не дождутся…
БАСЕНОКЪ. Дай Боже силы цпи разорвать…
Убью его оковъ моихъ осколкомъ…
Неврную жену на срамномъ ложъ,
Периной задушу, а эту няню…
Охъ! всхъ, тебя, себя… Умилосердись!
Признайся Галка! Клевета! Нарочно
Придумали, какъ Басенка помучить!
ГАЛКА. И у меня Бояринъ есть душенка,
Дурацкая, да все-таки душа…
Наташа хочетъ кончить дло миромъ,
Себя потшить давнишней любовью,
Теб дать волю… Знаю я Шемяку,
Онъ уступилъ Наташ, говорить
Она: ‘Люблю тебя, да мужъ въ темницъ.
Дай мужу волю… я твоя…’ — ‘Изволь,
Такихъ, какъ онъ, есть у меня довольно!—
Поди скажи: пускай бжитъ къ Татарамъ,
Въ Литву, куда изволитъ… Ну, Наташа,
Довольно ли?..’ Та прыгъ ему на шею,
А я изъ дома твоего бояринъ…
БАСЕНОКЪ. Пилите цпи, разбивайте крючья!
Скорй, скорй умру, да не позволю
Надъ честію боярскою ругаться!
Что сердце? губка: кровью налилось,
Слезами вспухло. Бдная жена!
Покойница, ты умерла, Наташа!..
Не ложе то любви и наслажденій…
То гробъ.— Въ цвтахъ, съ улыбкою невинной,
Скрестивъ на персяхъ мраморныя руки,
Блистаетъ замогильной красотой
Твой хладный трупъ! Ты умерла, Наташа!
Зачмъ ты умерла? Тебя такъ страстно,
Такъ пламенно любилъ супругъ постылый…
Ты цловала мужа и — лгала…
Клялась въ любви богатой и — лгала…
Ты за меня боялась, и — лгала!!..
Я ложь твою благословлялъ, Наташа,
Я Бога за жену благодарилъ!..
А ты… ты ненавидла меня,
Слова мои ножемъ кололи сердце,
И ласки, слезы моего блаженства,
Мольбы мои… жена… ты проклинала!
Ты не была женой, рабой татарской
И Богу гршницей была неволей…
Какъ я теперь, и ты сидла въ ямъ,
И день и ночь безрадостное сердце
Щемили кандалы… Охъ, больно, больно!..
ГАЛКА. Кому не жаль красавицы жены?
Да этого завтнаго товара
Довольно на Руси, не оберешься,
И знаешь ли, такому воеводъ
Какъ ты — жена обуза. Въ хомутъ
И конь вскачь не пойдетъ, рысцей плетется,
А возжи у жены. Чему другому,
Добру жену ты злую не научишь!
Занозу выймешь ты у дикой кошки,
Зврь у тебя за то полижетъ руку,
А вынь изъ сердца злой жены занозу
Укуситъ, кинется въ глаза, а сердце
Зальется кровью, смерть одна залечитъ…
Ты правду молвилъ: умерла Наташа…
Другой убилъ, пускай другой хоронить,
А у тебя другая есть жена —
Отчизна…
БАСЕНОКЪ. Что ты мн напомнилъ, Галка!
Я думать сталъ о собственной бдъ,
Когда въ плну Василій, Русь въ пожаръ,
Москва въ рукахъ злодя… Охъ, Наташа!
Ты видишь ли, какъ я тебя любилъ…
Прощай! Я больше о теб не вспомню,
Я овдовлъ… (Рыдаетъ).
ГАЛКА. Опять за туже псню…
БАСЕНОКЪ. Прочь! Съ глазъ долой послдняя слеза!
Ступай, скажи Шемякъ… Право стыдно,
Какъ будто волю я за грхъ купилъ…
Скажи: спасибо!.. Нтъ! Скажи злодю,
Что даръ его постыдный отвергаю…
И въ ям до смерти сижу… Василій!!!
Марія, Іоаннъ, не упрекайте!
Иду! Пустите… Ты поди къ Шемяк…

(Шатаясь.)

Нтъ не могу… не въ мочь!

(Въ изнеможеніи, падаетъ на камень.)

ПРИСТАВЪ (разбивая оковы).
Да и не нужно.
Ступай, скажи Шемякъ, что за грхъ
Онъ жизни не отдастъ… скажи Наташ…
БАСЕН. Ни слова! Скрой, что я страдалъ, что плакалъ!
Скажи, смялся надъ ея измной…
И не хочу се ни знать, ни видть!..
ПРИСТАВЪ. Бояринъ! ты свободенъ…
БАСЕНОКЪ. Я свободенъ!!..
ГАЛКА.Теперь въ Смоленскъ! Тамъ собираютъ войско
Васильевы усердные друзья.
БАСЕН. Здсь войско! Здсь идетъ смертельный бои!
Побдный крикъ мшается со стономъ!
Гляди, бжитъ разбитый супостатъ!
Нтъ, не уйдешь! Подайте шестоперъ!

(Выхвативъ изъ рукъ пристава молотъ.)

О, я прощусь съ Шемякой и съ Наташей…
Цлуйтесь, я несу вамъ поцлуй…
Любитесь, я васъ смертью сочетаю…
ГАЛКА. Одумайся!
ПРИСТАВЪ. Бояринъ!
БАСЕНОКЪ. Прочь съ дороги!
Посторонитесь! Левъ ушелъ изъ клтки!
Быкъ съ бойни сорвался! Посторонитесь!

(Уходитъ.)

ГАЛКА. За нимъ! Онъ и себя и насъ погубитъ.

(Вс уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Большая палата въ дом Басенка, въ глубин лстница въ свтлицу.

КУЗЬМИНИШНА, одна.

КУЗЬМИН. Вишь, полуночница! Въ большой палат
Огни горятъ, какъ-будто не слыхала,
Какъ деревянный Нмецъ на часахъ
Вечернюю музыку проигралъ
И спать улегся… Вся Москва за Нмцемъ
Въ перинахъ утонула — а Наташа
Сидитъ одна въ своей опочивальн.
Чай, плачетъ… Нтъ, не плачетъ, а сидитъ
На бархатной скамь, перебираетъ
Въ рукахъ зернистый жемчугъ и каменья,
Снныя двушки вокругъ хлопочутъ…
Что это значитъ? Заперто. Наташа…
ГОЛОСЪ НАТАШИ. Кто тамъ?
КУЗЬМИНИШНА. Кто тамъ! Кому же быть, Наташа,
Какъ не Кузьминишн… Ей, право, я!
ГОЛ. НАТ. Сейчасъ, сейчасъ, я ужъ совсмъ готова!..
кУЗЬМИНИШНА. Готова?.. Какъ готова!..

НАТАША и КУЗЬМИНИШНА.

НАТАША. Здравствуй, няня!..
Что, хороша ганзейская парча?
А это полотно, какъ паутина,
Не правда ли, ужъ намъ съ тобой не выткать!
А жемчугъ новгородскій, погляди,
Какъ-будто бобъ къ бобу, орхъ къ орху
Подобраны: ну, а повязка, няня,
Поворочусь, ослпнешь, такъ блеститъ.
Вотъ видишь, ты зажмурилась…
КУЗЬМИНИШНА. Отъ страха,
Боярыня!— Куда ты, собралась?
Не въ церковь же, не въ гости…
НАТАША. Жду гостей
Къ себ, Кузьминишна.
КУЗЬМИНИШНА. Опять Шемяка!
НАТАША. Опять, опять, и ввечеру и утромъ,
Во сн и на яву, хоть цлый день
Смотрть бы на него, его бы слушать…
Старуха, гд теб понять любовь!
Припомни, можетъ быть и ты любила!
КУЗЬМИНИШНА. Э!…
НАТАША. Можетъ быть, тебя насильно замужъ
Не выдавали…
КУЗЬМИНИШНА. Нтъ, не выдавали…
НАТАША. Тебя съ постылымъ, няня, не внчали?
КУЗЬМИНИШНА. Пть, не внчали, а любить любила
Кожевника Тараса, дивный парень,
Какъ сайка блъ, дороденъ и румянъ,
А краснобай, иной разъ такъ разскажетъ,
Что ничего въ толкъ не возьмешь, а плачешь.
Да какъ-то невзначай снесъ у сосда
Сундукъ ли съ блками или мъ шокъ,
Перепугался и пошелъ въ Татары.
Жаль! Слесарь Еремей ужъ былъ не то,
Сухарь поджарый, правда, пилъ маленько,
За то въ присядку прыгалъ, какъ лягушка,
Затянетъ псню, соловья не надо,
Начнетъ козлинымъ тонкимъ голоскомъ,
Потомъ пошелъ, ударитъ въ перекаты,
Гд пальцами прищелкнетъ, гд присвиснетъ,
А инд будто въ бочку загудитъ…
Сталъ часто горло промывать и померъ,
И много было разныхъ жениховъ,
Да мн уже любиться надоло,
Махнула я на всхъ на нихъ рукою
И стала въ людяхъ жить на полной волъ…
НАТ. Вотъ видишь ли, Кузьминишна, ты многихъ…
КУЗЬМИН. Что многихъ? Нтъ, боярыня, неправда,
По одному, да въ очередь… И то
Любить любила, да никто не зналъ,
Отъ сверстницъ съ женихами я таилась,
На сто шаговъ къ себ не подпускала,
Тарасъ поближе захотлъ подъхать,
Взялъ за руку меня, я размахнулась,
Да какъ поздравлю… Чай теперь въ Татарахъ
Щека горитъ, какъ вспомнитъ. Не замай!
Стыдъ двичій — святое дло…
НАТАША. Няня!..
КУЗМИНИШНА. Что, няня! И жена живи двицей!—
Мужъ въ ям, а жена пиры разводитъ,
И наряжается въ парчи и жемчугъ.
Не любишь? Сердце трудно приневолить,
Да не позорься гршною любовью…
НАТ. Въ бесдъ нтъ грха… Въ рчахъ невинныхъ
Съ Димитріемъ мы убиваемъ время…
Другая, казнь на мужа низвела бы,
Преступникъ онъ, крамольникъ, по суду
Могла бы я законно овдовть,
Ну, а вдова живи-себ какъ хочешь,
Что жъ я? И жизнь дарю ему, и волю,
Пускай бжитъ въ Литву, онъ богатырь,
Нтъ счета ратнымъ подвигамъ его,
Литва — Москв сестрица, тамъ не мало
Князей, бояръ московскихъ, пусть бжитъ,
Пусть женится. Изгнанникъ, отчужденъ
И отъ жены и отъ своей отчизны,
Онъ воленъ, и жена его вдова
Какъ-будто бы онъ умеръ…
КУЗМИНИШНА (со смхомъ). Краснобай,
Точь-въ-точь Тарасъ! Ахъ, бдная Наташа,
Вдь это говоришь не ты — Шемяка!
Все это лесть, тутъ слова правды нтъ!
Спроси объ этомъ у отца Ивана…
НАТАША (съ досадой).
Что спрашивать! Я сердцемъ понимаю,
Что Дмитрій правъ… Ахъ, это онъ!

(Бросается къ дверямъ).

Т ЖЕ и ШЕМЯКА.

НАТАША. Димитрій!
ШЕМЯКА. Наташа!

(Обнимаются).

КУЗМИНИШНА (запирая двери).
Запереть! Не отъ грха,
По крайности, укрыть отъ пересудовъ.
ШЕМЯКА. Что жъ, Галки нтъ?Торгуется, бояринъ,
И знаешь ли Наташа, я жалю,
Что отпустилъ боярина, Князья,
Крамольные Васильевы клевреты,
Сбираются въ Смоленскъ на меня…
Да нтъ у нихъ начальника, шумятъ,
О власти спорить: Басенокъ имъ нуженъ…
Поступокъ мой бояре осуждаютъ,
Но ты велла! За его свободу
Блаженство… Рай!.. Охъ, Галка, жадный слухъ
Шаги твои впередъ заслышать хочетъ…
Что такъ печальна, милая вдовица?
Прижмись ко мн! Я разгоню тоску
Живымъ привтомъ, жаркимъ поцлуемъ…
Развеселись, нашъ праздникъ на двор!
Не праздникъ, пиръ съ похмльемъ неисходнымъ…
Насъ развели, любовь опять свела,
Забудь, забудь годину тяжкой скорби,
Забудь, что ты моя невста, силой
Была рабыней моего раба…
НАТАША.Все къ лучшему… Ты зажилъ бы въ удл,
Забылъ бы о своей Москв, престол,
Великимъ Княземъ хищникъ бы сидлъ.
Къ чему-нибудь Наташа пригодилась,
Не правда ли? Ты ревностью вскиплъ,
Ты поклялся отмстить имъ за Наташу,
Ты вспомнилъ о своихъ правахъ. Димитрій,
Не нужны мн внецъ, и санъ, и титло,
Ты только будь и счастливъ, и великъ…
Будь славенъ, какъ Донской, твой соименникъ,
Пусть вс тебя, какъ я, душей полюбятъ…
Княжи! Я буду за тебя молиться!
Веди побды на враговъ, а я, —
Слезъ радостныхъ съ меня довольно будетъ!..
ШЕМЯКА. Наташа! Не молитвъ твоихъ я жажду…
Живой любви, медовыхъ поцлуевъ,
Твоихъ объятій жаркихъ…

(Наташа бросается къ нему на грудь.)

ГОЛОСЪ БАСЕНКА. Отворит!..
КУЗЬМИНИШНА.Ахъ, батюшка, боярскій голосокъ,
Какъ нмецъ выпалилъ изъ самострла…
ШЕМЯКА. Я безоруженъ… хитрая жена…
Я въ западн, ты продала меня…
ГОЛОСЪ БАСЕНКА. Я выломаю двери! Отворите!
НАТАША. Димитрій, непаглядной мой, бги…

(Шемяка бжитъ.)

Сюда, по лстниц… Вотъ дверь въ свтлицу,
Тамъ лсенка въ завтный мой цвтникъ…

(Падаетъ на нижнихъ ступенькахъ лстницы, ударъ молота въ дверь.)

Черезъ заборъ, тамъ Ханскій переулокъ…
Спаси меня и заступи Всевышній!
БАСЕНОКЪ. Гд онъ? Ушелъ! Ты не ушла, Наташа,
И не уйдешь!

(Бжитъ на нее, поднявъ молотъ, Наташа, сложивъ руки, падаетъ передъ нимъ на колна, съ умоляющимъ видомъ, Басенокъ нсколько мгновеній стоитъ надъ нею неподвижный.)

Живи!.. Тебя насильно
Со мной внчали, я не милъ теб!
Я твой палачъ… Жена, ты мн чужая!..
Но гд твое сокровище, твой кладъ?
Въ какомъ ларь твой богатырь запрятанъ?
Подай сюда Шемяку, онъ, наврно,
Какъ доблестный красавицы защитникъ,
Оружьемъ отстоитъ свою покражу!..
Кузьминишна!..

(Кузьминишна проворно показываетъ рукою на лстницу. Басенокъ хочетъ идти туда, Наташа не пускаетъ.)

Въ свтлиц?..
НАТАША. Онъ ушелъ!
Тамъ нтъ его!
БАСЕНОКЪ. Найду! Какъ глыбу снга
Я съ крыши сброшу въ твой цвтникъ Шемяку,
Твой розанъ, твой подсолнечникъ махровый,
Лелей и пестуй! Прочь!…

Т ЖЕ и ПРИСТАВЪ.

ПРИСТАВЪ. Тамъ нтъ его!
Онъ кличетъ кличь, клевретовъ собираетъ…
Огни я видлъ, стукъ оружья слышалъ…
БАСЕН. Ну, что-жъ?.. Я здсь… Я дома… У жены!
Она врна мн… Мужа страстно любитъ…
Она меня въ своей свтлиц спрячетъ…
Не правда-ли, Наташа?..
НАТАША. Правда! Правда!
БАСЕНОКЪ. И за оборвыши оковъ священныхъ
Уцпится нечистыми руками,
Бжать не пуститъ отъ любви, отъ страсти.
ПРИСТАВЪ. Огни ужъ на дворъ…
КУЗЬМИНИШНА. Бги, бояринъ…
НАТАША. Прости! Спасайся!…
БАСЕНОКЪ. Прочь! Ты мн чужая!
Была и у меня жена когда-то…
Былъ домъ… Мой честный домъ — гнздо соблазна!
Жена — измнница… Жену я проклялъ…

(Наташа съ крикомъ упадаетъ на руки няни, Басенокъ съ Приставомъ уходятъ).

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Въ Галич.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ

Палата въ княжескихъ хоромахъ.

ГАЛКА и КУЗЬМИНИШНА.

ГАЛКА. Здорова, матушка?..
КУЗЬМИНИШНА. Отстань, дуракъ.
Съ тобой и говорить мн непристойно…
Я не шутиха, я не дура…
ГАЛКА. Плакса!
Тоскуешь о Москв, нашъ бдный Галичъ
Теб пришелся не по вкусу, полно
Печалиться, чай черезъ-часъ, другой,
Придется и отсюда убираться…
КУЗЬМИНИШНА. А что?
ГАЛКА. Да такъ, со всхъ сторонъ Москва
Обсыпала весь городъ, словно макомъ,
Какъ Басенокъ вернулся изъ Смоленска
Съ союзными полками и напалъ
На насъ въ расплохъ, мы храбро уходили,
Москву воткнули въ зубы воевод,
А сами въ лсъ ушли, давай Богъ ноги!
Ты помнишь-ли, какъ мерзла ты съ Наташей,
А я бобромъ и соболемъ васъ грлъ,
Варилъ похлебку на сырой земл
И блый снгъ топилъ для васъ на пойло…
КУЗЬМИНИШНА. Я говорила: убжимъ, Наташа!
Назадъ въ Москву… Бояринъ насъ проститъ,
Куда! Сухарь ржаной въ рукахъ Наташи,
Отъ стужи посинла… а кричитъ:
‘Пускай умру, да на его глазахъ,
Въ такой 6д я друга не покину…’
Хотла я одна бжать въ Москву,
Да къ вечеру дружина собралась,
Насъ усадили на коней, что вьюки,
Приставили мохнатыхъ сторожей,
И чуть не въ скачь угнали въ этотъ Галичъ.
Порастряслась. Вс кости изломало.
Пускай еще я, человкъ простой,
А то Великую Княгиню Софью
Изъ Чухломы перевезли сюда
Такимъ-же поздомъ… Помилуй Боже,
Чмъ кончится вся эта кутерьма!
ГАЛКА. Чмъ кончится? Кузьминишна, я знаю
Чмъ кончится… Да ты болтунья…
КУЗЬМИНИШНА. Галка,
Велишь, я онмю на три дни,
Пожалуй на недлю…
ГАЛКА. На часокъ,
Кузьминишна! Нельзя теперь Шемяк
Бороться, надо уступить, уступитъ,
Вс выходы изъ Галича бояринъ
Надежнымъ людомъ осадилъ, осталась
Одна дорога — озеро… Шемяка
Уже готовитъ лодки… Не поспетъ,
И насъ возьмутъ Кузьминишна въ полонъ…
КУЗЬМИН. Въ полонъ? Пускай себ берутъ, я рада,
Да что-жъ съ моей Наташей?..
ГАЛКА. Въ монастырь…
КУЗЬМИНИШНА. И постригутъ…
ГАЛКА. На покаянье только!
Бояринъ безъ Наташи жить не можетъ,
Надется: очистится молитвой,
И будетъ снова милою женой…

Т ЖЕ и НАТАША, съ большимъ узломъ.

НАТАША. Голубчикъ, Галка, ты ужъ воротился!
Ты былъ въ московскомъ станъ? Нтъ надежды
На прочный миръ?..
ГАЛКА. Московскіе бояре
Василію въ собор поклялись,
Лишить Шемяку воли и удловъ.
НАТАША. Ахъ, няня, у меня его отнимутъ!
Я не снесу разлуки! Галка, Галка!
Кто старшій у бояръ!..
ГАЛКА. Бояринъ едоръ
Васильевичъ!
НАТАША. О, этого не купишь!
Другіе также власть имютъ, Галка?
Нельзя ли ихъ подарками задобрить?
Вотъ все, что мн отъ мужа и Шемяки
Досталось: жемчугъ, золото, каменья…
Пять городовъ на этотъ узелъ купишь.
Я знаю, какъ ты къ Дмитрію привязанъ…
Все, все бери, неси къ боярамъ, больше
Имъ общай, торгуйся и клянись!
Я, Галка, вс твои исполню клятвы,
Я имъ пошлю парчи мои и шубы…
Я… Галка… ты уменъ, хитеръ, придумай,
Что имъ сказать, что общать… Ну, что жъ ты?
Спаси мн Дмитрія… Ты вспомни, Галка,
Онъ для тебя отецъ, и благодтель…
Ты вспомни…
ГАЛКА. Помню я и не забуду…
НАТАША. Такъ что-жъ стоишь ты, выпучивъ глаза?
Со всхъ сторонъ Москва стснила Галичъ,
На три часа остановили счу,
Исходитъ срокъ.— Не выдержатъ ни стны,
Ни воины, а брызнетъ кровь,— тогда
Месть Басенка какъ море изольется
На бднаго Димитрія…
КУЗМИНИШНА. А ты,
Наташа…
НАТАША. О себ не хлопочу,
Я стану у Шемякина плеча,
Я буду стрлы подавать ему,
Полонятъ, я отъ князя не отстаи,
Въ темницу, въ пытку и на плаху — вмст!..
Кузминишна, умла я любить —
И умереть за Дмитрія съуміо…
КУЗМИНИШ. Съ умешь-ли въ монастыр молиться?
Съ умешь ли и стыдъ и грхъ оплакать?
Ужъ для тебя и келью припасли…
НАТАША (поблднвъ, въ раздуміи).
Что, если я куплю за эту Цну?..

Т ЖЕ И ШЕМЯКА.

НАТАША (бросается къ Шемяк).
Отдай меня, отдай меня, Димитрій!
ШЕМЯКА. Кому Наташа?
НАТАША. Басенку отдай!
Онъ, можетъ быть, убьетъ меня, и жажда
Кровавой мести жалостью зальется,
Оцнитъ онъ любовь мою къ теб,
Я общаю мужу покаянье,
Святую жизнь: я вымолю, Димитрій,
Теб свободу, — монастырь — себ…
ШЕМЯКА. Когда во сн приснится мн разлука
Съ тобой, Наташа, — я дрожу и плачу,
Проснусь, вскочу и, какъ мертвецъ ходячій,
Бреду одинъ но темнымъ переходамъ
Къ твоимъ дверямъ, Кузьминишну бужу
И спрашиваю: тутъ-ли? Теремъ твой
Двойною стражей окруженъ, ту стражу
Въ ночь раза два я обхожу дозоромъ.
Тебя отдать, отдать свое блаженство,
Отдать свой рай… ужъ разв съ жизнью вмст!..
Но милый другъ, опасность далека,
Два приступа я выдержалъ успшно,
Готовъ на третій, камни и смола,
Кипящая вода, огонь и бревна,
Весь Галичъ: кто съ мечемъ, а кто съ дубиной,
Стоитъ на стнахъ, ужъ не въ первый разъ
Сходился я съ московскими полками…
Побьютъ, уйдемъ по озеру на лодкахъ,
Побьемъ, тогда Москвы жалть не станемъ,
Состряпаемъ кровавую окрошку…
Тебя отдать!.. Нтъ, погоди, Наташа!
Кто знаетъ, можетъ быть ты овдовешь.
Ужъ овдовла!

(оглядывается).

Галка!..

(Галка показываетъ на няню).

ШЕМЯКА. Съ Богомъ, няня!
Ступай себ…
КУЗМИНИШНА. Да, Князь….
ШЕМЯКА. Ступай, старуха!
Не то велю я страж проводить…
КУЗМИНИШНА (отходя).
Спасибо за почетъ… Уйдемъ и сами,
Нтъ, я на этой кухн не стряпуха,
Тутъ дло воровское заварилось…

ШЕМЯКА, НАТАША и ГАЛКА.

ШЕМЯКА. Ну!
ГАЛКА. Обыскали.
ШЕМЯКА. Ядъ нашли!
ГАЛКА. Нашли!
ШЕМЯКА. Измнникъ! Я тебя велю повсить,
ГАЛКА. Такъ что жъ? Я съ-молоду любилъ качели!
И Басенокъ хотлъ меня повсить,
И этотъ пузырекъ, что ты мн далъ
Съ кваскомъ смертельнымъ, Басенокъ хотлъ
Мн въ горло вылить…
НАТАША. Боже милосердый,
Ты отравитель!
ШЕМЯКА. Милая Наташа,
Вдь я вдовецъ! Нтъ матери у сына…
Слпая страсть къ теб… Мн страшно думать,
Что онъ нрава иметъ на тебя,
Сны о разлук, и людскіе толки,
И твои покои… Хотлъ все разомъ кончить,
И утонуть въ моемъ блаженств… Галка!
Ну, что жъ сказали гордые бояре?
галка. Изволили смяться надъ тобой!
Меня благоволили больно высчь,
Келейно, безъ свидтелей, и съ честью
Къ теб посломъ почетнымъ отпустили…
ШЕМЯКА. Посломъ?
ГАЛКА. Хотятъ пожаловать къ теб!
ШЕМЯКА. Просить! И пиръ и смерть имъ приготовить!
ГАЛКА. Князь! Какъ изволишь, ядомъ иль ножемъ…
ШЕМЯКА. Подумаемъ!.. Я что хотятъ сказать?
ГАЛКА. Не знаю. Къ нимъ пришло большое войско,
Хотятъ съ тобой о мир перемолвить.
А если ты готовъ принять бояръ…
Изволь послать заложниковъ падежныхъ:
Мать, сына, духовенство и бояръ…
ШЕМЯКА.Послать, послать! Жаль матери, жаль сына,
Но, можетъ быть…
ГАЛКА. А сроку два часа…
ШЕМЯКА.Чего-жъ ты мшкаешь! Бги за сыномъ,
За матерью, за духовенствомъ… Галка,
Постой, ты прежде къ Софь забги!
Проси ко мн Великую Княгиню…
Посредница! Она мн все уладитъ…
А тамъ — заложниковъ! Скоре, Галка!

ШЕМЯКА И НАТАША.

ШЕМЯКА. Тутъ что нибудь есть доброе Наташа!
Не даромъ это странное посольство…
А между тмъ мы проволочимъ время.
Дуракъ былъ глупъ, быть можетъ, переметчикъ
Удачне исполнитъ мой наказъ…
НАТАША. Какой наказъ?..
ШЕМЯКА. Ступай, ступай, Наташа!
Нельзя теб здсь оставаться…
НАТАША. Дмитрій!
Не забывай и о своей Наташ!..
Прощай, иду молиться въ образную…
ШЕМЯКА. Прощай моя Наташа, до свиданья!

ШЕМЯКА, (одинъ. Глядя ей въ слдъ.)

Какъ персикъ бархатный, благоуханный,
Наташа, ты нжна, свжа, румяна,
Душистымъ медомъ алыя уста
Облиты, пухъ ланитъ твоихъ такъ нженъ,
Какъ пыль на легкихъ крыльяхъ мотылька…
Тебя отдать… Нтъ, волка и стрлой
Согнать нельзя съ добычи… Власть, удлы
Не стоятъ жизни… Можно ихъ отдать
И воротить… Сообщники мои
Устали, выбились изъ силъ, ихъ разумъ
Въ моемъ сидитъ… Пускай поотдохнутъ,
Придетъ пора, я кликну кличъ,— Князья
Пойдутъ гурьбой Москву Шемяк строить…
Что изводить напрасно до остатка
Сподвижниковъ и глупыхъ и отважныхъ…
Пускай живутъ про случай. Пригодятся.-.
А красота два раза не цвтетъ,
Теперь пора для нашихъ брачныхъ узъ.
Въ монастыр красавица моя
Состарется въ годъ, тогда и мужъ
Назадъ Наташи не захочетъ.
А! вотъ ползетъ и Софья………….
Съ чего начать?Какъ въ милость къ ней втереться?..

ШЕМЯКА и СОФІЯ.

ШЕМЯКА (весело идетъ къ ней на встрчу).
Миръ, тетка, миръ! (подаетъ ей руку).
Пора окончить ссору,
Мы вс одной семьи, должны по-братски
Любовь держать и помогать другъ другу,
Клеветники раздоръ зажгли межъ насъ..
Я все узналъ и каюсь. Братъ Василій
Сидитъ уже спокойно на Москв,
Я уступилъ ему Москву безъ боя…
Чего жъ еще онъ хочетъ отъ меня?
Зачмъ напалъ на мой несчастный Галичъ?
Твой мужъ, Великій Князь Василій Дмитричъ,
Самъ мн въ удлъ назначилъ этотъ городъ.
Будь между насъ посредницей, Княгиня!..

(Молчаніе).

Ты врила боярской клевет!
Везд, въ великокняжескихъ хоромахъ,
Въ соборахъ, на крестинахъ и на свадьбахъ,
На създахъ, на игрушкахъ боевыхъ,
Гд только случай былъ, Княгиня Софья
Насъ, всхъ Князей, нещадно проклинала…
Ты насъ принудила къ жестокимъ мрамъ.
Князья твоей хотли смерти… Я
Одинъ въ узд держалъ ихъ месть и злобу,
Изъ Чухломы увезъ тебя я въ Галичъ,
Затмъ, что стало тамъ не безопасно…
За зло твое, какъ могъ, добромъ платилъ…
И вотъ теперь, когда въ осадъ Галичъ,
Два приступа московскіе отбиты,
Когда все войско просится на битву,
Когда могу враговъ погнать, какъ стадо…
Я крови не хочу, хочу я мира…
Посредницей тебя я избираю…

(Презрительно улыбнувшись, Софья отходитъ въ сторону и садится).

ШЕМЯКА. (Нтъ видно мало! Лесть не пронимаетъ)!
Ты, славная умомъ и красотой
И твердымъ нравомъ и великимъ сердцемъ!
Ты многимъ зломъ Шемяку одарила!
Но знай, Княгиня, въ горъ и въ досад,
Въ московскихъ ямахъ и въ своихъ удлахъ,
Везд, всегда я уважалъ тебя,
Чтобъ не сказать: любилъ тебя Княгиня!..
СОФЬЯ. Все лжешь!
ШЕМЯКА. И ты еще не вришь?..
СОФЬЯ. Ложь
Сначала до конца! Другую сказку,
Придумывай, а эта не годится!
ШЕМЯКА. Такъ я словамъ моимъ заставлю Врить,
Сама почувствуешь, увидишь правду.
Но посмотрю я на завтъ Князей!
Исполню то, чего желалъ такъ долго,
Пускай друзей утрачу… Будь, что будетъ!
Великая Княгиня! ты свободна!
СОФЬЯ, (вставъ).
Не лги, хитрецъ! Я не уйду отсюда!
Мн трупъ твой нуженъ, я хочу сама
Своей рукой твои ощупать раны,
Измрить всю ли кровь твою, убійца,
Източитъ мечъ изъ проклятаго тла!
Не въ храмъ Божьемъ и не въ Княжьихъ склепахъ,
Тамъ, гд нибудь, за городской оградой,
Зароютъ трупъ крамольнаго Шемяки,
И смерть твою почтятъ, не панихидой, —
Молебствіемъ и радостью народной,
Какъ-будто Богъ надъ прокаженнымъ краемъ
Умилосердился и снялъ заразу…
Ты живъ — и на Руси не будетъ мира,
Ты живъ — пируетъ клятвопреступленье,
Развратъ татарскій въ городахъ и селахъ,
Засады на купцовъ по всмъ дорогамъ,
Силки на женъ и двъ… Твоя столица —
Притонъ убійцамъ и ворамъ… Ты самъ…
Чудовище, ты черный моръ, проказа…
Проклятіе мое теб настигло…
Настигнетъ казнь… Я не уйду отсюда! (Садится.)
ШЕМЯКА. Послушай, Софья…
СОФЬЯ. Рабъ, не приближайся!…
ШЕМЯКА, (хватаясь за ножъ.)
Смерть или миръ.
СОФЬЯ. Пугай своихъ шутовъ,
И дураковъ! Ты вспомни, жалкій трусъ,
Что у меня въ рукахъ костыль желзный!

Т ЖЕ и ГАЛКА.

ГАЛКА. Заложники сидятъ въ московскомъ стан…
Бояре на крыльц…
ШЕМЯКА. А гд же стража,
Союзныя Князья?.. Вотъ и они! Зови!

Князья, союзники Шемяки и стража, за ними московская стража ведетъ воина, окованнаго цняли, потомъ дворяне, наконецъ БАСЕНОКЪ съ тремя боярами.

БАСЕНОКЪ, (про себя.)
Нтъ словъ! Быть можетъ ядъ она варила,
Убійц моему сулила злато!
А я пришелъ извлечь ее изъ бездны,
Очистить, между ангеловъ поставить,
И пить уже нелживое блаженство…
Уймись ты сердце бдное! Затихни,
Моя незаглушимая любовь!

(Взглянувъ на Шемяку презрительно.)

Кто сотнями считаетъ злодянья,
Того мои подарки не смутятъ,

(Вынимаетъ стклянку.)

Вотъ ядъ, Шемяка, найденный у Галки,

(Показываетъ на скованнаго воина.)

Вотъ твой клевретъ, подосланный съ ножемъ…
Все на меня! Какъ будто я одинъ
Помха гнуснымъ замысламъ твоимъ!
Вся Гусь: Литва, Черниговъ, Красный-Галичъ,
Псковъ, Новгородъ, Казань и Тверь — вся Гусь
Свои полки прислала за Шемякой…
Ты нашъ! Велю — и Галицкія стны
Обрушатся, пожаръ обниметъ городъ,
Живой сгоришь, никто не пожалетъ!
Но, коршунъ, подъ твоимъ крыломъ широкимъ,
Прижавшись съ трепетомъ, сидятъ міряне,
Ихъ жены, дти. Ты согналъ лею область,
Купцевъ и мирныхъ хлбопашцевъ,
Покоя иноковъ ты не уважилъ,
Въ твоихъ полкахъ не все одни злоди,
Не перечтешь твоей лукавой лсстыо
Обманутыхъ и обольщенныхъ… Стадо
Заблудшихъ братій, узниковъ невольныхъ…
Ихъ смерть намъ не нужна, ихъ жизнь священна,
И Государь всея Руси, Василій,
Спасая ихъ, помиловалъ тебя.
Отдай назадъ московскую казну,
И многоцнную соборовъ утварь,
Отдай Великую Княгиню Софью
И плнниковъ, захваченныхъ тобой!
Смирись! Ступай къ святителямъ въ соборъ —
И клятвою свяжи языкъ и душу…
Тогда сиди на Галич спокойно!
СОФЬЯ. Сынъ робкій! Узнаю тебя, Василій!
Теперь пролить боишься кружку крови,
А посл рки потекутъ…
ШЕМЯКА. Княгиня!
СОФЬЯ. Молчи! Ручнымъ не сдлаешь ты волка!…
Когда ты будешь клясться языкомъ,
Душа ужъ будетъ замышлять измну…
Посольство! Смхъ и горе! Божій судъ
Хотите передлывать?.. Поймали?
Такъ слушайтесь небеснаго глагола,
Веревку — и на казнь его ведите!
Нтъ! Миру не бывать! Домой, послы!
ШЕМЯКА. Бояре! Я не знаю правъ Княгини…
Преступникъ я, не спорю, по Василій
И ей и мн верховный Государь!
И ей и мн его священна воля…
Смиряюсь! Со слезами на глазахъ,
Благодарю за милость! Вы, бояре,
Примите клятвы гршнаго Шемяки…
ОЩЕРА. Позволь! Не осердись, Димитрій Юрьичъ!
Бояринъ позабылъ, не досказалъ
Василіемъ назначенныхъ условій!
ШЕМЯКА. Что повелитъ мой Государь, Василій?..
ОЩЕРА. Отдай супругу Басенка, Наталью
Сергевну…
ШЕМЯКА. Боярыня Наталья
Не плнница, она не любитъ мужа,
Изъ-подъ ярма она ушла на волю,
Пріютъ себ нашла въ моихъ палатахъ
До времени, теперь къ отцу подетъ —
А тамъ, что Богъ ей на сердце положитъ…
БАСЕНОКЪ. Помилосердуй и не лги въ глаза!
Мой стыдъ по всей Руси давно извстенъ,
Нтъ звуковъ для моихъ глубокихъ стоновъ,
Нтъ словъ для повсти моихъ страданій!
Жена моя — поклонницей Шемяки!..
ОЩЕРА.Какъ волишь Князь, но ты отдашь Наталью…
ШЕМЯКА. О! Если такъ,— прости, несчастный Галичъ!
Пусть льется кровь, не будетъ миру…
ГОЛОСЪ НАТАШИ (за сценой )
Будетъ…
ГОЛОСЪ КУЗЬМИНИШНЫ. Куда ты?
ГОЛОСЪ НАТАШИ. Прочь!
ГОЛОСЪ КУЗЬМИНИШНЫ. Ей-Богу, не пущу,
Передъ народомъ не срамись, Наташа!..

Т ЖЕ, НАТАША и КУЗЬМИНИШНА, съ фатой въ рукахъ.

НАТАША. Я здсь! Возьмите! Въ монастырь-ли въ яму,
Мн все равно, по только не къ нему!
Я ненавижу Басенка, онъ воръ,
Онъ на чужой женъ женился силой!!..
Прости, Димитрій! Богъ теб поможетъ
Завистниковъ крамольныхъ одолть…
БАСЕНОКЪ (вырвавъ изъ рукъ Кузьминишны фату.)
Прикройся, гршница, фатой!… Мн стыдно!…
ШЕМЯКА. Не тронь! Пусть видятъ вс ея побду!
Прочь изъ палатъ моихъ! Готовьтесь къ сч!
Друзья, ударьте въ боевой набатъ,
На стны!
БАСЕНОКЪ (про себя.)
Боже! Сча за меня…
Кровь Христіанъ польется — за меня!
И миръ — плодъ нашихъ жертвъ, трудовъ, лишеній,
Мы купимъ жизнью многихъ, многихъ тысячъ!
Ты слезы льешь изъ темныхъ глазъ, Василій,
За Русь, — убійц своему прощаешь,
Чтобы отчизну миромъ успокоить!…
А я?!..

(Громко, съ принужденной улыбкой.)

Ну, Князь! Ты побдилъ меня!
Одна отчизна, а красавицъ много!
Пускай Святители нашъ бракъ расторгнутъ,
А ты вари на свадьбу медъ и пиво,
Пожалуй, (съ судорожнымъ смхомъ) позовешь, прідемъ въ гости!
Теперь въ Соборъ! Русь мирится навки!
Вели въ соборный колоколъ ударить!
ШЕМЯКА. Великодушный врагъ! Ты побдилъ!
Вс клятвы мира соберу, и Богу
Ихъ передамъ въ присутствіи твоемъ!
Ты другъ мн, братъ! Обнимемся, бояринъ…
БАСЕНОКЪ (съ ужасомъ,)
Тебя обнять!!.. (Мгновенно опомнясь) Обнимемся, Шемяка!
Да процвтетъ держава Ярослава!
Да здравствуетъ Великій Князь Василій!

ШЕМЯКА И ВС, КРОМ СОФЬИ.

Да здравствуетъ Великій Князь Василій!
Въ Соборъ! въ Соборъ! (Вс, кром Софьи, уходятъ.)
СОФ. (глядя во слдъ Шемяки презрительно улыбаясь)
Слпцы! Безумный миръ!
Вы гадину пришибли, оглушили…
Очнется!.. Злобу глубже затаитъ,
Ядъ будетъ тотъ же, да змя хитре.

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ЯВЛЕНІЕ ШЕСТОЕ.

Золотая палата, тронъ, противу него обитыя бархатомъ скамьи.

БАСЕНОКЪ и ПРИСТАВЪ

ПРИСТАВЪ. Раненько ты пожаловалъ, бояринъ,
Великій Князь съ семействомъ у обдни.
Чай дума соберется черезъ часъ…
БАСЕНОКЪ. Я, Гриша, посижу, скучать не буду.
Ступай себ!…

БАСЕНОКЪ (одинъ, садясь на скамью.)

БАСЕНОКЪ. Здсь любо, здсь свтло!
Престолъ Владиміра и Ярослава,
Ты снова твердъ, надъ православнымъ царствомъ
Стоишь одинъ, какъ солнце! Вс Князья
Склоняются передъ тобой покорно!
Василій правитъ мудро и спокойно!
Татаре въ страх отъ твоихъ погромовъ,
И миромъ дышетъ матушка моя
Земля родимая, земля святая.
Труды мои и жертвы не пропали!
Годъ тишины… и все преобразилось!
Вс счастливы… а я?— Вдовецъ бездтный!..
Забудешь-ли когда свою утрату!..
Свинцевую тоску сними ты съ сердца,
Будь счастливъ счастіемъ твоей отчизны…
Забудь! забудь!.. (въ раздуміи) Не въ этой-ли палат
Князья на нашей свадьб пировали,
А, ты потупивъ очи голубыя,
Сидла тутъ… Наташа! а Наташа!..
Великій Князь пьетъ про здоровье наше,
Привстань!

(Встаетъ и кланяется на тронъ.)

Благодаримъ, отецъ нашъ добрый,
И молимъ Бога про твое здоровье…
А вы, товарищи въ войн и дум,
Отцы-бояре, не кричите: горько!
Я и безъ васъ Наташу поцлую…

(Длаетъ движеніе будто хочетъ поцловать Наташу… Опомнясь.)

Проснулся!.. Сладкій сонъ!.. Зачмъ проснулся!

БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и ПРИСТАВЪ.

ГАЛКА (въ дверяхъ.)
Два слова только…
ПРИСТАВЪ. Отойдетъ обдня…
ГАЛКА. Не бойся, Гриша!
ПРИСТАВЪ. Ну, смотри жъ, проворнй!

БАСЕНОКЪ и ГАЛКА.

ГАЛКА (глядя на боярина).
Да это онъ-ли, полно? Году нтъ
И сдина разсыпалась мукой
По чернымъ кудрямъ, на лиц ухабы,
Спина — горбомъ, глаза какъ будто въ ямахъ..
Усмшка — словно раскусилъ кислицу…
Былъ дубъ — и въ годъ распался, словно ива..
Бояринъ…
БАСЕНОКЪ. Что?
ГАЛКА. Да погляди на гостя!
БАСЕНОКЪ (припоминая).
Кто это? Право, не припомню!
ГАЛКА. Галка,
Дуракъ надворный Дмитрія Шемяки,
Привезъ въ Москву поклоны да гостинцы.
БАСЕНОКЪ (въ сторону).
Спросить бы про Наташу! А? Спросить?
Жива ль моя несчастная голубка,
И Басенка не поминаетъ лихомъ?!..
Нтъ, промолчу, авось онъ самъ разскажетъ..

(Оборотясь къ Галк)

Давно ли на Москв?
ГАЛКА. Да третій день,
Былъ у тебя разъ десять, не пускаютъ,
То спитъ, то боленъ, то длами занятъ…
Что въ запертьи ты длаешь, бояринъ?..
БАСЕНОКЪ. Что длаю? Молюся въ образной!
Тутъ, нтъ, авось помилуютъ хоть тамъ
Несчастную, молитвами моими…
Тесть, теща съ горя умерли, такъ кто же
За гршницу теперь молиться станетъ?..
Пойдемъ ко мн — я покажу теб
Наташину свтелку, все въ порядк,
И рукодлье у окна, и четки,
И столъ рзной, все чисто, ни пылинки!..
Пойдемъ, пойдемъ, я покажу цвтникъ,
Съ Казанцевъ дань — себ я взялъ цвтами,
Махровые, весь день благоухаютъ,
Полью — и будто слышу благодарный,
Веселый лепетъ нжныхъ лепестковъ,
И зелень разрослась, и тни много,
Наташа ахнетъ, какъ увидитъ… Только
Послушай, Галка, чуръ не проболтаться…
ГАЛКА. И это, едя, ты отчизн служишь!
БАСЕНОКЪ. А то кому жъ? Великій Князь Василій
Разумно правитъ, гордые Татаре
Кричатъ себ, что жабы на болот,
Крикъ слышенъ, а самихъ давно не видно.
Удльные Князья сидятъ въ удлахъ,
Соборы строятъ, ходятъ съ калитой,
И милостыню бднымъ раздаютъ,
Въ Москву съ поклономъ и дарами здятъ.
И стало смирно на святой земл.
ГАЛКА. На долго ли?
БАСЕНОКЪ. На-Вки! Божій гнвъ
Смягчился. Богъ — далъ въ милости поруку…
Уменъ десятилтній Іоаннъ,
Растетъ — и съ нимъ растетъ самодержавье,
Учиться любитъ и научитъ землю.—
Недавно мы помолвили Ивана
Съ Тверской Княжной и Тверь съ Москвой сольется,
И мысль моя, какъ будто вщій сонъ,
Сбылась ужъ въ половину… Что же мн?
Вдовецъ, старикъ безвременный, на свт
Я за-урядъ живу, молюсь и плачу,
Жду очереди… Скоро, скоро кликнутъ…
Охъ, Галка, кто глаза вдовцу закроетъ!!
ГАЛКА. Кто виноватъ? Шемяка былъ въ рукахъ!
Какъ брата, я спасалъ тебя, бояринъ,
Чуть-чуть тебя не захватилъ Шемяка,
А я смкнулъ, кричу: Вотъ онъ, ловите!
Вонъ въ переулокъ побжалъ!— Шемяка
По улицамъ за вдьмою гонялся,
Поймалъ и плюнулъ, а тебя я спасъ…
БАСЕНОКЪ. Спасибо, Галка, вчное спасибо!
Далъ мн пожить!
ГАЛКА. Самъ отдалъ ядъ теб,
И выдалъ переметчика…
БАСЕНОКЪ. Спасибо,
Спасибо! Хочешь серебра, казны?..
Изволь! Куницъ, бобровъ и соболей
На десять шубъ!.. И на колпакъ дурацкій
Боярской шапки я не пожалю…
ГАЛКА. Опомнись, едя! Месть — моя казна!
За месть — я продавалъ теб Шемяку!
Кто въ Галич устроилъ западню
На Князя? Этотъ лобъ и эти руки…
Утопленница сыну помогала,
На дно къ себ она звала злодя,
Надъ озеромъ кричала но ночамъ,
Сестрицъ своихъ, обманутыхъ Шемякой,
На свадебку подводную скликала!
Отецъ ходилъ съ разбитой головою,
Съ пустымъ мшкомъ подъ окнами Шемяки,
Просился въ сваты! Галка день и ночь
Тебя, бояринъ, въ дружки зазывалъ…
Ты общалъ пожаловать на свадьбу…
Пожаловалъ — и выпустилъ Шемяку?..
Гд онъ теперь?..
БАСЕНОКЪ. Не знаю! Гд нибудь
Въ грхахъ своихъ приноситъ покаянье!
ГАЛКА. Не онъ, а ты раскаешься, бояринъ!
Не гд нибудь, а въ Новгородъ-Великій
Пришелъ съ союзнымъ войскомъ во сто тысячъ!
И рыцари Ливонскіе и Шведы,
И смирной братіи Князей удльныхъ
Десятка два… Татаръ зазвалъ Казанскихъ,
Татаре общались быть къ Москв,
Какъ только слухъ онъ спуститъ къ нимъ по Волг.
БАСЕН. Гд, Галка, пировалъ вчера? Съ просонковъ
Болтаешь, что мерещилось во сн…
ГАЛКА. Какой тутъ сонъ! Я, да Иванъ Можайскій
Пріхали послами на Москву,
Я — подкупать Васильевыхъ бояръ,
Иванъ — поклонами слпаго тшить,
Слухъ замутить угодливою лестью,
Дать время изготовиться Шемяк…
БАС. Мой бдный мечъ! Булатъ отъ слезъ заржавлъ,
Я ржавчину твою благословлялъ!
Не нуженъ былъ размахъ твой въ пол ратномъ,
Жертвъ и враговъ не стало! Ты заржавлъ!…
Обмою я тебя, мой мечъ, обмою!..

(Бросается къ престолу).

Кто врагъ! Я здсь, на страж у Престола!
Снгъ старости стряхну съ моихъ волосъ,—
И силой молодой нальются члены!
Сюда, орлята! Къ старому орлу!
Садитесь на священныя ступени!
Здсь лягу я костьми, по злобный хищникъ,
Ты трупа моего не переступишь!..
ПРИСТАВЪ (къ дверямъ).
Выходятъ!
ГАЛКА (убгая). Я бгу. Прости Бояринъ!

Выходятъ Отроки, Бояре, СОФЬЯ, опять Отроки и Бояре, между- ними ІОАННЪ и ЮРІЙ, удльные Князья, Князь ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ, ВАСИЛІЙ ТЕМНЫЙ, съ посохомъ, руководимый МАРІЕЙ, БАСЕНОКЪ у Престола.

БАСЕНОКЪ. Покойное величіе твое,
Семейный праздникъ радостныхъ надеждъ,
Невозмутимый миръ земли святой,
И мудрой думы — мудрую бесду…
Все видлъ я — и больше не увижу!
На васъ опять возсталъ крамольникъ старый.
Шемяка съ войскомъ въ ндрахъ государства!
ВАСИЛІЙ. Кто говоритъ со мной?
МАРІЯ. Бояринъ едоръ
Васильевичъ!..
василій. Дай руку, доблій мужъ!
Я отъ тебя отчаянья не слышалъ.
Не унывай и положи надежду
На Господа. На ддовскомъ престол
Съ Господней помощью сижу я твердо…
Я знаю о Шемякиной измн
И положу конецъ его крамоламъ.
Жена! Гд мой престолъ?

(Стоя на трон).

Царю небесный!
Ты принялъ клятвы Дмитрія Шемяки!
Твоею благостью руководимый,
Я не казнить, по миловать желалъ,
И предъ Тобой мое открыто сердце…
Я и теперь готовъ простить Шемяк…
Но за себя… А за покой народный,
За счастіе державы православной
И онъ и я — мы отвчаемъ оба…
Суди, карай, а я мой долгъ исполню.
Князья, зону на брань въ послдній разъ!
Подъ Клиномъ сборъ дружинамъ городскимъ!
Никто да не посметъ дня промедлить!
Ослушникамъ опалу объявляю!
Ни благодушіе мое, ни кротость
Не помогли. Сталъ строгъ старикъ Василіи.

(Садится, вс занимаютъ мста на скамьяхъ).

СОФЬЯ. Великій государь! Дозволь мн слово…
ВАСИЛІЙ. Прошу совта…
СОФЬЯ (стоя).
Кровь не даромъ льется!,
Вели вождямъ не содрогаться въ битвахъ,
Жертвъ не считать, на поле не смотрть,
Вели имъ уши заковать въ желзо,
Сражаться на мечахъ, не на словахъ!!..
Цною жизни, обяжи вождей,
Чтобы сюда поставили къ теб
Живаго или мертваго Шемяку,
Но лучше мертваго… Тогда предлога
Для милости ты не найдешь, Василій!
ВАСИЛІЙ (помолчавъ).
Я слпъ, я хилъ! У ногъ моихъ могила,
Мн нуженъ взоръ и молодость другаго,
Есть случаи, гд юношескій жаръ
Нужне опытной холодной думы…
Чтобы пресчь вс распри о наслдств, —
Упрочить миръ и цлость государства, —
Отъ пламени войны междоусобной
Спасти престолъ, дарованный мн Богомъ, —
Не попущу, чтобы Баскакъ Татарскій
Моей Руси — Князей Великихъ ставилъ.
Я — Государь, моей земли хозяинъ!
И за нее я — Господу отвтчикъ!
И мн душеприказчики не нужны!
Я самъ мое исполню завщанье…
Сынъ милый Іоаннъ! Сюда, ко мн!
Сядь на престол прадда Донскаго,
Совлавствуй мн! Вотъ вамъ Великій Князь!

(Іоаннъ идетъ къ престолу).

ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ. Позволь помочь теб…
ІОАННЪ. Князь, не трудись!
Я самъ взойду на мой престолъ!…

(Посходитъ на престолъ.)

ВАСИЛІЙ. Князья!
Бояре! Вотъ мой юный соправитель!
Мы разумъ нашъ сольемъ въ единый разумъ
И волю пашу съ Божьей сочетаемъ!
ИВАНЪ МОЖ. Дивимся мудрости твоей державной,
То свыше Богъ послалъ теб на мысль.—
Мы нашей клятвой подтвердимъ…

(Преклоняетъ колно.)

ІОАННЪ. Не надо!
Безъ клятвъ вы будете повиноваться,
И съ клятвой измнять, когда позволю…
СОФЬЯ. Что, Князь Иванъ! Обжегся! Лесть твою
По ниткамъ разобрали! Нжный отрокъ
Взглянулъ орломъ, и помыслы твои,
Какъ грамоту ученую прочелъ…
Долой личину! На глаза улика!
Зачмъ въ Москву пожаловать изволилъ?
Что общалъ ты Дмитрію Шемяк?…
Какихъ бояръ ты подкупить усплъ?
Немного ихъ, благодаренье Богу!…
Всхъ знаю, вотъ Иванъ Кулебка, Старковъ,
Да Жатый… Государь, читай на лицахъ
Ихъ тайную крамолу… и казни!
ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ. То клевета…
ІОАННЪ. Умолкни! Никому
Безъ розыска не будетъ казни! Князь,
Бояре! Вы свободы лишены…

(Обращаясь къ отцу.)

Благоизволишь, Государь!…
ВАСИЛІЙ. Согласенъ.
А Басенокъ московскую дружину
На Дмитрія Шемяку поведетъ…
БАСЕНОКЪ. Лить кровь моя рука давно привыкла!
Мы съ смертію старинные знакомцы, —
Встрчались, поглядимъ въ глаза другъ-дружк, —
Не я, а смерть отъ Басенка уходитъ…
Размахъ его меча далече виднъ,
И въ страх поле цлое бжитъ…
Давайте мн враговъ, Татаръ давайте!
Но не родныхъ и православныхъ братій…
О! тамъ — я богатырь, а здсь — палачъ!
Я побдить хотлъ бы ихъ любовью,
Ихъ злобу выпить братскимъ поцлуемъ,
Объятьями ихъ буйство оковать!…
Держите въ шуйц пламенникъ войны,
Десницею любовно ихъ зовите…
То ваши дти! Зашумитъ война —
И ваши подвиги — самоубійство!
СОФЬЯ. Съ злодями стыдись хвалиться братствомъ!
Земля его съ проклятіемъ отвергла,
Онъ на отчизну созвалъ чужеземцевъ,
Сокровища церковныя, казну,
Запродалъ имъ впередъ! Мой сынъ и внуки
Общаны заложниками Фрягамъ!
День смуты для него доходный день,
Ему война богатое помстье,
А миръ — мгновенный отдыхъ отъ разбоя!
Цлуйся съ нимъ, бояринъ, обнимайся!
Онъ инока отравитъ поцлуемъ!
О! дайте мн начало и дружину!
Пустыней ляжетъ край, по въ той пустын
Подъ трупами задохнется Шемяка…
ІОАННЪ. Правдивъ совтъ!
ВАСИЛІЙ. Остерегись, мой сынъ!
Злыхъ съ добрыми не смшивай. Шемяку
Не пощадимъ… Но слово увщанья
Заблудшимъ дтямъ я послать обязанъ.

(Взявъ за руку сына, сходитъ съ престола.)

Ступай къ нимъ, Басенокъ! Не воеводой,
А миротворцемъ.— Сердца моего
Посломъ тебя я къ дтямъ назначаю.
Неси имъ слово мира и любви!
А не раскаются, я, противъ воли,
Грозой войны безумцевъ образумлю.
БАСЕНОКЪ. Благодарю, стократъ благодарю!
Я радостно то слово понесу!
Одинъ съ своими Фряжскими полками
Останется Шемяка… А пока
Пускай подъ Клинъ сбираются дружины…
Краснорчивъ раскатъ далекій грома,
На бурю глядя, люди помнятъ Бога…
Благослови на путь!…
ВАСИЛІЙ. Благословляю…
БАСЕНОКЪ (про себя)
Сказать ли имъ, что я иду на смерть!
Что я ихъ лицъ священныхъ не увижу,
Нтъ… Помыслъ мой смутитъ величье ваше!
Вы презрите и Басенка, и жертву…
Дай силы, Боже, мн проститься съ ними!

(Падаетъ къ ногамъ Василія.)

На-вки, Государь, прости на-вки!
Дозволь обнять священныя колна!…
ВАСИЛІЙ. Другъ, не слуга! Богъ помочь! До свиданья!..
БАСЕНОКЪ. Прости, Княгиня!
СОФЬЯ. Вотъ моя рука!
Хвалю за ревность, не хвалю поступка…
БАСЕНОКЪ. Марія!
МАРІЯ. Богъ да сохранитъ тебя!
БАСЕНОКЪ (къ Іоанну)
Ты, во младенчеств, Самсонъ могучій!
Ты, въ отрокахъ, премудрый Соломонъ!
Въ твоихъ рукахъ сростется, оживетъ
Разбитый трупъ державы Ярослава!
Въ твоей Москв воскреснетъ Византія,
Имперія Восточная возстанетъ
И третій Римъ законъ предпишетъ міру.
Я, у преддверья подвиговъ твоихъ,
Паду съ молитвой за тебя и царство!
Я длъ твоихъ безсмертныхъ не увижу,
Я лягу камнемъ въ зданіе твое!
Строй, зодчій, строй великую державу!
Вбей подъ нее желзную основу,
На-диво свту стны возведи
И увнчай ихъ златомъ просвщенья!

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Въ Новгород Великомъ.

ЯВЛЕНІЕ СЕДЬМОЕ.

Кухня при хоромахъ Князя Дмитрія Шемяки.

НАТАША (сидитъ пригорюнясь на скамь)
Слезы горькія, не истратить васъ!
Много дней, много мсяцевъ!
Много лтъ до могилоньки!
Я постель мою, мать сыру землю,
Обогрю, вами вымою,
Слезы жаркія, слезы горькія!
Не знавала я — тихой радости,
Не ласкала я — друга милаго,
Не была женой, ни матерью!
На рукахъ моихъ, на блешенькихъ,
Не игралъ со мной, съ родимою,
Божій ангелъ, улыбаючись…
Прожила я жизнь, да безъ праздника.—
Сиротой я жила, сиротой и умру…
Только мн и родни — слезы горькія!—
ГОЛОСЪ ЗА ОКНОМЪ. Старцу хилому, безпріютному.
Хлба ломоть, кружку воды…
Богъ за него разсчитается…

(Наташа молча беретъ кружку и хлбъ, и отворяя окно, подаетъ.)

ГОЛ. ЗА ОКНОМЪ. Спасибо, голодъ истомилъ меня,
Морозъ такой, окоченли руки
И кости старыя трещатъ отъ стужи…
НАТАША (отворяя дверь.)
Взойди, старинушка, присядь къ огню,
Погрйся!…

НАТАША и БАСЕНОКЪ, въ одежд простолюдина и въ парик.

БАСЕНОКЪ. Боже мой! Наташа!
НАТАША. Что?
Кого зовешь?
БАСЕНОКЪ. Покойницу жену…
Въ бреду я съ ней бесдую частенько…
(Тяжелая личина, я задохнусь,
Что значитъ эта грубая одежда?
Зачмъ она сидитъ на грязной кухн?)
НАТАША. Не хочешь ли, старинушка, хлбнуть
Горячихъ штей…
БАСЕНОКЪ. Спасибо!… (Хриплый голосъ
Слезами взмоченъ, вздохами взволнованъ…
О Боже мой, за что казнить такъ рано!…)
НАТАША (взявъ его за руку.)
Пойдемъ, старикъ, ты не чинись со мною,
Я рада гостю…
БАСЕНОКЪ. Боже мой! рука…
Мое кольце?…
НАТАША. Ты весь дрожишь…
БАСЕНОКЪ. Отъ стужи…
Отъ старости., (кашляетъ) Дай мн къ огню уссться,
Дай мн и кровь и мысли отогрть…
НАТАША. Постой, прикройка ноги волчьимъ мхомъ:
Полъ скверный, — дуетъ…
БАСЕНОКЪ. А кажись хоромы
Богатыя.
НАТАША. Да не для насъ съ тобой.
БАСЕНОКЪ. А ты же кто?
НАТАША. Работница Шемяки,
Стряпуха! Шти варю на челядь Князя,
А иногда и на Шемякинъ столъ…
БАСЕНОКЪ. Наталія, боярская жена —
Работница, стряпуха!!…
НАТАША. Всемогущій!
БАСЕНОКЪ. За грхъ, за стыдъ въ лохмотья нарядили,
Съ насмшкой вытолкали изъ свтлицы
И отдали рабой простымъ холопьямъ…
И черный людъ за трапезой нетрезвой
Бесду грубой шуткой заправляетъ,
И нжный слухъ, что прежде голосъ вры
И рчь любви такъ бережно ласкали, —
Онъ заражаетъ смрадными словами,
И сколько разъ нечистая рука,
Въ чаду вина, ея хватала руку!…
НАТАША. Старикъ! Кто ты? Ты знаешь все…
БАСЕНОКЪ (отворачиваясь.)
Не знаю!
НАТАША. Взгляни въ глаза…
БАСЕНОКЪ (взглянувъ на нее грозно.)
Не правда ли, чужія?.
Не я одинъ, въ личин цлый міръ!
И небо часто шубу надваетъ,
И солнце мднымъ шаромъ, безъ лучей,
Сидитъ пятномъ на срыхъ небесахъ…
НАТАША. О чемъ ты говоришь?
БАСЕНОКЪ. Я? объ личин!
А что? не любо? Ты спяла личину!
Дай, подниму со дна души твоей
Тяжелый гнтъ, позволь послушать сердца,
Оно мн скажется… Я добрый знахарь!…
НАТАША. Ты знахарь! Ты! Врачуй меня, врачуй!
Я презрла презрніе Шемяки!
Съ смиреньемъ я служу моимъ холопьямъ!
Живую Богъ казнитъ… Я не ропщу…
Но есть змя, кольцемъ, какъ ледъ, холоднымъ
Затиснула головушку мою,
Къ моей подушк не могу приникнуть!
Ночь темная, а я какъ кошка вижу…
Зеленымъ свтомъ гадина лоснится
И огненнымъ, шипящимъ языкомъ
Мою измученную память дразнитъ!
Старикъ, ты прежде не знавалъ Наташи!
Сама своей дивилась красот,
Весны свжей, между цвтовъ моихъ,
Была я лучше всхъ и всхъ роскошнй…
Что я теперь? Ковыль, избитый бурей!…
Дай руку. Слышишь! Ледъ, не голова!…
БАСЕНОКЪ (обими руками взявъ Наташу за голову и цлуя).
Я отогрю милую головку, —
Цлебнымъ поцлуемъ… Я сорву
Змю твою…
НАТАША. Нтъ, знахарь, ты не можешь!
Нтъ! Та змя — проклятіе супруга!
БАСЕНОКЪ. Долой! долой! Наташа, на колни!
Во имя Бога и его святыхъ,
Я гршное проклятіе снимаю!…
Ты прощена, Наташа!…
НАТАША. Прощена?
Кто? Ты простилъ?…

(Качая отрицательно головою.)

Не будетъ мн прощенья!
Проклятіе во гробъ со мною ляжетъ
И на чел моемъ опять зазжется,
Въ день страшный… Въ день суда и казни!…
БАСЕНОКЪ. Боже!…
И духъ и плоть моя какъ буря стопутъ,
Въ послдній разъ, быть можетъ повстрчались…
Кто знаетъ?— Я со смертью черезъ стну…
Прощенья моего ты не услышишь…
И въ часъ кончины на устахъ твоихъ
Молитву окуетъ мое проклятье…
Л я еще любовію хвалился…
Молился Богу скудною молитвой…
И милостыню щедро раздавалъ,
Платилъ, чтобы молились за Наташу…
А самъ? а самъ дитя, ребенка проклялъ..
Гляди, твоя жена, съ твоимъ проклятьемъ,
Безъ вры, безъ надеждъ, безъ покаянья!
Все отнялъ — ты! Все можно возвратить!
Не умерла любовь моя къ несчастной…
Земля не наша, такъ стяжаемъ небо..
НАТАША (въ забытьи.) Слезы горькія — не истратить васъ!
Много дней, много мсяцевъ.
Много лтъ до могилоньки…
Я постель мою, мать сыру землю,
Обогрю, вами вымою,
Слезы жаркія,слезы горькія !
БАСЕНОКЪ. Наталія, а если мужъ твой самъ
Придетъ сюда…
НАТАША. Ты Басенка не знаешь,
Нравъ у него, какъ мечъ, несокрушимъ,
Онъ страшно повторитъ: ‘Жену я проклялъ!’
Вотъ слышишь, онъ идетъ… О, спрячь меня!

(Прижимаясь къ Басенку, шепотомъ.)

Онъ каждый день приходитъ съ укоризной…
Надъ горестной стряпухой посмется,
Потшится страданьями моими,
И на прощанье скажетъ ‘Проклинаю!…’
БАСЕНОКЪ. Неправда! Ты, безумная, клевещешь!
Кровь въ сердц Басенка давно изсякла,
А образъ твой любовно тамъ живетъ…
НАТАША. Прощенья жажду, одного прощенья!
Земли не жаль, да Небо отнимаютъ!
Клянусь, я въ монастырь пойду, уста
Скую обтомъ вчнаго молчанья!
БАСЕНОКЪ. Довольно! Собери воспоминанья!…
Припомни ненавистныя черты,
Припомни очи, что съ любовію тихой
Наташей, словно небомъ, любовались…
А кудри! ихъ посыпала кручина
Печальнымъ инеемъ, я ихъ припряталъ…
НАТАША (всматриваясь)
Великій Боже, я глазамъ не врю…
БАС. Вглядись, всмотрись! Ты — прощена, Наташа!..

(Съ жаромъ обнимаетъ Наташу, она вырывается и съ пронзительнымъ крикомъ надаетъ на землю.)

Т ЖЕ, ШЕМЯКА и ГАЛКА.

ШЕМЯКА. Ворона всхъ гостей перепугала!
Я отучу тебя и выть, и хныкать…
Велю съ двора согнать, языкъ отрзать…
БАСЕНОКЪ. Князь, не трудись! Ворона онмла!
Я выманилъ у ней обтъ молчанья,
И на житье спровадилъ въ монастырь!
ШЕМЯКА. Ты кто?…
ГАЛКА (тихо Князю.)
Онъ первый знахарь новгородскій,
Добромъ и зломъ торгуетъ, какъ товаромъ,
Онъ гадовъ заговаривать уметъ,
Со всякой чертовщиною знакомъ…
Басенокъ (поднимаетъ Наташу.)
Ступай! Твой путь теперь и прямъ и гладокъ,
Ступай, храни святой обтъ молчанья,
Я стану говорить и за тебя,
И за себя! Ну, дочка, Богъ съ тобой,
Копай могилку для двоихъ…

(Нагаша хочетъ что-то сказать.)

Молчи!
Не то иглой засядетъ въ горл слово!

(Наташа бросается къ нему и цлуетъ руку.)

Вотъ привязалась! Ну, изволь, изволь,
Пожалуй, поцлую на дорогу!

(Съ жаромъ обнимая ее, тихо.)

До сладкаго свиданья!

(Громко.)

Прощай!

(Наташа убгаетъ.)

ШЕМЯКА (со смхомъ)
Счастливый путь, Наташенька, прощай!…
Спасибо! Ай да знахарь! Я хотлъ
Продать ее, — никто не покупаетъ,
Хотлъ въ село отправить на покой,
Хотлъ… а ты и свелъ концы. Ну, знахарь!
БАСЕН. Эхъ, Князь! Монастыремъ пугнуть нетрудно,
Намедни я, за два боченка меду,
Приговорилъ красавицу къ уроду,
ШЕМЯКА. Что жъ, полюбила?…
БАСЕНОКЪ. Какъ не полюбить,
Когда велю?…
ШЕМЯКА. За два боченка меду!
Три шубы дамъ, сто блокъ, бочку меду,
Когда приговоришь ко мн Аксинью…
БАСЕНОКЪ. Вдову посадника Луки, Аксинью?…
ГАЛКА. Все знаетъ!
БАСЕНОКЪ. Какъ не знать?! На то я знахарь!
Лука Лукичъ былъ умный человкъ,
Да не смкнулъ, что наша жизнь — зима,
Безъ снга, гололедица: — такъ скользко,
Что на полу иной разъ поскользнешься…
Бжалъ, споткнулся, лобъ расшибъ и померъ,
А кто толкнулъ, то ужъ не наше дло…
ШЕМЯКА. Ну, вижу, знахарь, отъ тебя нтъ тайны.
Толкнулъ я Лукича, да понапрасну:
Аксинья про любовь не хочетъ слушать,
Другую можно бы пугнутъ, принудить,
Ну, а у этой сильная роденька,
Весь Новгородъ Великій ей съ родни!
Давно бы я стоялъ передъ Москвой,

(Басенокъ вздрагиваетъ.)

Давно бы сжегъ съ посадами столицу
И кончилъ бы, какъ я задумалъ кончить…
Да не могу: стоскуюсь безъ Аксиньи…
Любовь мутитъ всю душу. Ни подарки,
Ни праздники, ни пышные пиры,
Ни льстивыя, подкупленныя свахи,
Ничто нейметъ. Упрямится Аксинья…
Ну, знахарь, слишкомъ много я сказалъ…
БАСЕНОКЪ. Довольно, государь Дмитрій Юрьичъ!
Состряпаемъ любовишку на славу,
Какъ жадная пчела къ цвтку прилипнетъ,
Самъ у меня попросишь: отколдуй!
Аксинья у тебя теперь въ гостяхъ,
Такъ прикажи за дло приниматься…
ШЕМЯКА. Что жъ надо длать?
БАСЕНОКЪ. Самъ ступай наверхъ,
А мн проводника пожалуй!
ШЕМЯКА. Галка,
Ты проведешь въ палату старика!

(Уходитъ.)

ГАЛКА. Ну, что, бояринъ, ладится…
БАСЕНОКЪ (озирается и бжитъ къ дверямъ.)
Наташа!
Наташа, гд ты? На одно мгновенье…
И слдъ простылъ! Я снова овдовлъ!
О неисходная любви кручина!…
Ты мн ярмо, — будь пламенникомъ мести!

(Вынимаетъ пузырекъ.)

Что, Галка? Узнаешь? Тотъ самый ядъ,
Которымъ отравить меня хотли…
Немного капель, — каждая смертельна!!..
Рядъ тяжкихъ жертвъ! Цпь горестныхъ лишеній!
Жизнь! Не могу безъ отвращенья вспомнить!!…
Съ какою жадностью вотъ эту смерть
Я выпилъ бы до капли
ГАЛКА. Но, бояринъ…
БАСЕНОКЪ. Про Басенка, ты что ли, говоришь?
Онъ умеръ! Рабъ остался, отравитель,
Убійца!… Червь, но этотъ червь пожретъ
Чудовище! Василій, Іоаннъ,
Вы царственные очи отвратите!
Вашъ богатырь — теперь убійца тайный!
Охъ, страшно! Кровь въ бояхъ я лилъ покойно,
Но трепещу передъ злодйствомъ тайнымъ!
Я видлъ станъ! Дружины неисчетны,
Союзники его зврямъ подобны,
Я слушалъ рчи, только и бесды:
‘Побьемъ, разграбимъ, плнницъ наберемъ.
Всю Русь, какъ степь отравленную вызжемъ.’
Какъ бы не такъ! Не дамъ вамъ и песчинки!
Сорву главу и распадутся члены…
Вотъ я васъ! Гей! Гд проводникъ! Впередъ!
ГАЛКА. Опомнись, едя, ты ужъ больно молодъ,
На колдуна, прикинься старикомъ!
БАСЕНОКЪ (сгорбясь.)
Такъ, что ли? О! я выпрямлюсь, Шемяка,
Когда ты трупомъ ляжешь предо мной!
Я выросту и возглашу съ восторгомъ:
Свободна Русь! Да здравствуетъ Василій…
Ну, Галка, побредемъ!
ГАЛКА. Чтобъ не споткнуться…
Ты выверни языкъ свой на изнанку,
Покашливай, прихрамывай, да смйся…
БАСЕНОКЪ (взявъ подъ руку Галку.)
Подъ ручку съ дуракомъ ступай, бояринъ,
Учись у вора воровскому Длу!

(Идутъ. Басенокъ у дверей останавливается.)

ГАЛКА. Впередъ, бояринъ!
БАСЕНОКЪ. Господи помилуй?

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛДНЕЕ.

Богато-убранная и блистательно-освщенная Палата.

ШЕМЯКА, АКСИНЬЯ, удльные князья, ливонскіе рыцари, Шведы, новгородскіе сановники и бояре, ихъ жены. Вдали: БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и музыканты.

ШЕМЯКА. Столы, вина, музыку, плясуновъ!
Люблю я Новгородъ! Въ немъ жизнь кипитъ,
Разнообразны и разгульны правы,
Богатство, роскошь, словно рки льются,
Но улицамъ веселіе шумитъ,
И пить есть съ кмъ, и есть кого любить,
Что женщина — красавица, царица
У нихъ посадница. На все порядокъ
И строгій чинъ. Не будь я Князь старйшій,
Посадникомъ хотлъ бы вашимъ быть,
Москва моя на монастырь похожа,
Да я ее переверну вверхъ дномъ
И передлаю на ладъ ганзейскій!
Спасибо вамъ, мои гостепріимны,
И за казну, и за дружины ваши!
Ливонскіе и Свейскіе сосди,
И вамъ спасибо за участье ваше!
Слпца спугнемъ мы съ теплаго гнзда,
Погремъ руки на его корыстяхъ,
Что для Татаръ со всей Руси онъ собралъ!

(Вносятъ столы съ яствами).

Столы, вина! Послдній пиръ, заутра
Въ походъ!.. А! Гость еще! Почетный гость!
Люблю его веселую бесду,,
Старинушка, вотъ поклонись Аксинь
За красоту! А вотъ гостямъ нмецкимъ
За дружбу къ князю твоему…
БАСЕНОКЪ. Эхъ, князь!
Отъ черныхъ глазъ Аксиньи я ослпъ,
Не вижу Нмцевъ…
АКСИНЬЯ. Много дураковъ
Ты держишь, Князь. А какъ зовутъ, вороной,
Аль по другому?..
БАСЕНОКЪ. Коршуномъ зовутъ,
А что дуракъ, такъ не моя вина:
Кто отъ тебя кругомъ не одуретъ?
Вотъ такъ тебя-и хочется засватать,
И ты вдова, и я вдовецъ бездтный!
Давай любиться!..
АКСИНЬЯ. Опоздалъ, старикъ!
Теб уже пора могилку сватать.
БАСЕНОКЪ. Засваталъ, матушка, большую яму,
Помстишься со всмъ твоимъ приданымъ!
Въ земл просторно. Ни одинъ покойникъ
На тсноту не жаловался…
ШЕМЯКА. Коршунъ!
Не кликай смерти! И сама придетъ…
БАСЕНОКЪ. Пришла и межъ гостей украдкой бродитъ,
Косой блеститъ, любуется на жатву,
И молча выбираетъ лучшій колосъ…
ГАЛКА. Дуракъ! Посадница сказала правду:
Кто на пиру о смерти говоритъ?..
БАСЕНОКЪ. Да гд же пиръ? Ни псень, ни вина,
Ни доброй сказки…
ШЕМЯКА. Столъ готовъ! Садитесь!
А ты веселую разскажешь сказку…
БАСЕНОКЪ. Изволь! Да я съ мужчинами не сяду:
Я баба, я старикъ, я женскій полъ,
Прибавь — женихъ: посадницу засваталъ,
Такъ жениху сидть рядкомъ съ невстой…
ШЕМЯКА. Ты отнимаешь мсто у меня…
Да ужъ изволь, по, можетъ быть, Аксинья…
АКСИНЬЯ (взявъ за руку Басенка).
Я сяду лучше съ чертомъ, чмъ съ тобой…
ШЕМЯКА (про себя).
Попалась! Въ петлю бросилась сама!
А нечего сказать, большой художникъ…—
Вся кровь кипитъ, надежда на успхъ
Туманитъ голову истомой страстной. (Вслухъ).
Вс гости ждутъ… Садитесь! Коршунъ, сказку!
Прислушаемъ…

(Вс садятся, мужчины отъ женщинъ особо).

БАСЕНОКЪ. Вели подать вина!..
Не любитъ словъ сухихъ живая сказка,
Умно, такъ скажешь, глупо, такъ проглотишь,
Да и запьешь! Назадъ ужъ не вернется!
ШЕМЯКА. Подайте флягу Фряжскаго вина!
БАСЕНОКЪ (вливъ вино въ чару).
Эхъ, горько! Пусть откушаетъ невста!
За то я сказку въ лицахъ разскажу,
Честныхъ гостей до смерти разутшу..
Не откажи, невста дорогая!
ГАЛКА (низко кланяясь).
Посадница! Для общаго веселья
Хлбни глотокъ, вс бьютъ теб челомъ!
ШЕМЯКА. Аксинья Павловна, уважь, пожалуй!

(Аксннья отвдываетъ вина изъ чары).

БАСЕНОКЪ (потирая руки).
Ай любо! Гей, музыка!

(Трубы).

ВС. Любо, любо!
ШЕМЯКА (про себя).
Мн любо, мн!— Теперь моя Аксинья!
БАСЕНОКЪ (поставя передъ собою чашу).
Чара добрая,
Чара гладкая,
Ненаглядная.
Глубже моря Окіана,
Ярче солнца краснаго,
Ты звздою золотой
Стой себ, красуйся,
На гостей поглядывай,
Сказочкъ прислушайся:
Что скажу, а ты на дно
Бережно укладывай,
Пригодится сказочка…

(откашливается).

Въ славномъ город Антон, въ Волчьемъ переулк,
Жилъ-былъ знахарь самовдъ, съ желтой бородою.
Счетомъ звзды, и песокъ, и волну морскую
Зналъ и Вдалъ самовдъ съ желтой бородою,
Онъ на поясъ носилъ: двичье сердечко,
Черный глазъ, людской недугъ, воровскую совсть…
Въ томъ же городъ Антонъ, въ томъ же переулк,
Проживалъ зазжій гость, молодой царевичъ,
Въ сердц у него была вострая заноза.
Но ночамъ, по цлымъ днямъ, плакался царевичъ,
На красавицу царицу, вдовую сосдку…
Черныхъ купъ, да соболей онъ пригналъ къ ней стадо,
Все живые, молодые, серебро на шерсти,
Онъ досталъ и той парчи, что за бурымъ моремъ
Выткалъ знахарь самовдъ изъ зари небесной,
Вмсто пряника, принесъ кованое злато,
Куль живаго жемчугу за мшокъ орховъ.
Поглядла, посмотрла вдовая царица,
Усмхнулась, отвернулась, не взяла подарковъ…
Все узналъ, и осерчалъ знахарь на царицу.
Снялъ онъ съ пояса недугъ, вдовье снялъ сердечко,
Истолокъ ихъ въ порошокъ, заварилъ настойку.
Той настойки (вынимаетъ стклянку) я досталъ малую толику,
И въ зеленое вино лью мою приправу.

(Вливаетъ ядъ, разбиваетъ стклянку),

Аксинья (вскакиваетъ).
Князь, на меня ты западню поставилъ,
Онъ злой колдунъ!
ГОСТИ. Ловите колдуна!
ШЕМЯКА. Не трогать! Онъ мой гость! Не дамъ въ обиду!
Докончи сказку!
БАСЕНОКЪ (вставъ).
Сказка у конца!

(Несетъ чашу князю).*

Отвдай Князь любовнаго недуга,
И вдовье сердце забирай въ полонъ…
ШЕМЯКА (взявъ чашу).
Аксинья Павловна! Твое здоровье!
АКСИНЬЯ (во сильномъ волненіи).
Онъ выпьетъ! Я погибла! Что мн длать?
Не пей, Димитрій Юрьичъ, то отрава!
Колдунъ проклятый обманулъ тебя!
ШЕМЯКА (поблднвъ).
Какая мысль! Коварная Москва
На жизнь мою еще не посягала…
Теперь грозу военную завидя,
Послала отравителя къ Шемяк…

(громко).

Эй, знахарь! Виночерпій прежде самъ
Отвдаетъ, потомъ ужъ мн подносить!
Откушай!..
БАСЕНОКЪ (взявъ чашу).
Князь! Позволь поколдовать,
Чтобъ не прилипъ ко мн недугъ любовный:
Аксиньей не хочу съ тобой длиться…

(Выходя впередъ, про себя).

Смерть, здравствуй! Пью за жизнь твою, отчизна!
Пью радостно твой миръ, твое спасенье!
Цвти, красуйся на моей могил!
О счастьи и величіи твоемъ
Слухъ радостный въ мой темный гробъ проникнетъ,
И мертвыя возрадуются кости…

(Взболтавъ чашу, громко).

Князь, про твое любезное здоровье! (Пьетъ).
ШЕМЯКА. Аксинья! Такъ злодй не пьетъ отравы,

(Беретъ чашу и тихо Басенку).

А скоро ли подйствуетъ?
БАСЕНОКЪ. Сегодня?..

(Князь пьетъ, Аксинья плачетъ, Басенокъ съ жадностью глядитъ на Князя. Когда Шемяка допиваетъ, Басенокъ сбрасываетъ парикъ и верхнее платье).

БАСЕНОКЪ (громогласно).
Да здравствуетъ Великій Князь Василій!
ВС. Бояринъ Басенокъ! (Шемяка роняетъ чашу).
БАСЕНОКЪ. Мы разсчитались!
Женой и смертью братски подлились,
Судьбу Руси ршили поединкомъ!
Чудовище! Я отравилъ тебя…

(Вс отступаютъ въ ужас).

ШЕМЯКА (поблднвъ и дрожа всмъ тломъ).
Проклятіе! Судъ Божій!.. О, спасите!..

(Падаетъ передъ Басенкомъ безъ чувствъ).

БАСЕНОКЪ. Столы, вина, музыку, плясуновъ!
Докончимъ пиръ, пиръ общій, пиръ народный!
Русь празднуетъ смерть Дмитрія Шемяки!
Цлуйтесь люди, братски обнимайтесь!
Съ побдою другъ дружку поздравляйте!
Во прахъ врагъ, послдній Князь удльный!
Свивайте, Нмцы, праздныя знамена
И во-свояси съ миромъ возвращайтесь!
Русь! по домамъ! Ступайте, веселитесь,
Живите, братья милые… а я…

(Шатается).

Наташа! Я къ теб моя Наташа!

(Падаетъ безъ чувствъ).

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека