СОЧИНЕНІЯ
НЕСТОРА КУКОЛЬНИКА.
Сочиненія Драматическія.
III
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ типографіи И. Фишона.
1852.
БОЯРИНЪ
едоръ Васильевичечъ
БАСЕНОКЪ.
Историческая драма въ пяти актахъ, въ стихахъ
ВАСИЛІЙ ВАСИЛЬЕВИЧЪ ТЕМНЫЙ, Великій Князь Московскій.
МАРІЯ, его супруга.
ІОАННЪ, десяти лтъ, впослдствіи Великій Князь, прозванный Великимъ, сынъ ихъ.
ЮРІЙ, восьми лтъ, второй сынъ ихъ.
СОФІЯ ВИТОЛДОВНА, вдова Великаго Князя Василія Дмитріевича и мать Темнаго.
ДМИТРІЙ ЮРЬЕВИЧЪ ШЕМЯКА, Князь Галицкій.
КНЯЗЬ ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ, союзникъ Шемяки.
ЕДОРЪ ВАСИЛЬЕВИЧЪ БАСЕНОКЪ, бояринъ и воевода московскій.
НАТАЛІЯ СЕРГЕВНА, его жена.
БОЯРИНЪ ОЩЕРА.
БОЯРИНЪ СТАРКОВЪ.
ГАЛКА, дуракъ Дмитрія Шемяки.
ГРИША, тюремный приставъ.
АКСИНЬЯ, молодая вдова новгородскаго посадника.
КУЗЬМИНИШНА, няня Натальи Сергевны.
ПЕРВЫЙ БОЯРНИНЪ, ВТОРОЙ БОЯРИНЪ, московскіе.
Лица безъ рчей: Кн. Борисъ Тверской, Удльные Князья, московскіе, новгородскіе и галицкіе бояре, ливонскіе рыцари, Шведы, переметчикъ, стража великокняжеская, стража Шемяки, великокняжескіе отроки, факелоносцы, музыканты.
Дйствіе перваго, втораго четвертаго актовъ — въ Москв, третьяго — въ Галич, пятаго — въ Новгород Великомъ.
Свтлица въ дом Басенка, ночь, нсколько лампъ, шлемъ и мечъ на стол.
НАТАЛЬЯ (у дверей прислушивается).
НЯНЯ (вытянувшись у на цыпочкахъ и простирая къ ней руки, тихо).
Боярыня! помилосердуй!..
НАТАЛЬЯ. Тише!
И такъ, не обманулъ меня Димитрій!..
Онъ на Москв… Ахъ, няня, я дрожу…
Ушамъ моимъ не врю…
КУЗЬМИНИШНА. Охъ, Наташа,
Не врь ушамъ, теб лукавый шепчетъ,
Ну, напримръ, скажи, что услыхала?..
НАТАША. Кузьминишна! Ты неродная няня,
Ты отъ пеленъ за мною не ходила,
Не плакала со мною, не смялась…
Покойница съ печали умерла,
Когда мн косу стали расплетать.—
Охъ! Ключъ отъ сердца моего заброшенъ,
Горитъ, — а некому тушить пожара, —
Наемница!— Ты приставъ, а не другъ!!
КУЗЬМ. Пускай и приставъ! Богъ съ тобой, Наташа!
Ты бойкая такая! Ни за что
Родную мать готова изобидть.
‘Кузьминишна!’ бояринъ наказалъ:
‘Изволь смотрть за молодой женой,
‘Какъ за роднымъ дитей, не пей!’ Не пью…
‘Не спи!..’ Не сплю. Во сн забредитъ…
НАТАША. Няня,
Я говорю во сн?
КУЗЬМИНИШНА. Не говоришь,
А дичь несешь про Дмитрія Шемяку…
НАТАША. Кузьминишна! Ты слышала? Онъ слышалъ?
КУЗЬМИННШНА. Куда ему! Какъ богатырь заснетъ,
Такъ вдьма помломъ чеши усы,
Колдунъ на лбу вертись на остромъ шил, —
Храпитъ себ и не чихнетъ ни раза…
А все-таки про случай, чуть начнешь
Про Дмитрія, я потихоньку встану
И бережно бужу тебя…
НАТАША. А я?
КУЗЬМИН. А ты вздохнешь, съ закрытыми глазами
Перевернешься, — и уснешь спокойно.—
Пускай и приставъ!.. Богъ съ тобой, Наташа!
НАТАША. И ты ему ни слова не сказала…
КУЗЬМИНИШНА.Нашла доносчицу! Что это, право,
До горькихъ слезъ изволишь обижать…
НАТАША. Прости меня, Кузьминишна, прости!
Ребенокъ я, людей не разумю.
Есть тайна у меня — и я отъ всхъ
Съ моимъ грхомъ, съ моей бдою прячусь…
КУЗЬМИНИШНА. И отъ отца Ивана?
НАТАША. И отъ Бога
Тоску мою хотла бъ схоронить!
Вотъ видишь, няня, нянюшка, мой ангелъ-
Хранитель, ты журить Наташу станешь,
Ты скажешь… О, я знаю, что ты скажешь…
Отецъ и мать мн то же говорили…
Бранили, замужъ выдали насильно…
КУЗЬМИНИШНА. Насильно!
НАТАША. Да, я мужа не любила
И не люблю…
КУЗЬМИНИШНА. Наташа, цыцъ! молчи!
Да этакого дива на Руси
Не слыхано, не видано! Ты Богу,
Наташа, солгала, ты хочешь, аль не хочешь,
А едора Васильевича люби!
Мужъ не иначе-что, а мужъ законный!
До свадьбы не люби себ, пожалуй,
А вышла замужъ — бойся и люби!..
Молись, Наташа, Богъ пошлетъ любовь…
НАТАША. Послалъ, послала! На горе мн, на муку…
И вотъ ужъ больше года, каждый день,
Во сн и на яву моя заноза
Больное сердце пуще, пуще колетъ,
Какъ знать, тоска моя отъ лтъ затихла бъ,
И горькая слюбилась бы мн доля,
Да помнишь ли день Покрова?.. Мы спали…
Вдругъ…
Няня, ты зажмурилась?
КУЗЬМИНИШНА. Отъ страха,
Морозъ, какъ вспомню! Этакого чуда…
Куда!.. и старожилы не запомнятъ.—
Я сплю и слышу: будто подо мной,
Подъ самою кроватью втеръ ходитъ,
Вскочила… подъ землей гудитъ, хоромы
Качаются! и бревна въ потолк,
И бревна подъ поломъ со скрипомъ ходятъ…
‘Мерещится!’ подумала, такъ нить,*
И ты проснулась, бросилась съ кровати…
А тутъ и окна задрожали, двери
Сами собой раскрылись, а со стнъ
Посыпались рзные белендрясы…
Я такъ и растянулась на полу…
НАТАША. А я бжать куда, сама не знаю…
На улицу!.. А тамъ толпа народа,
Кричатъ, кладутъ поклоны на соборы,
Гляжу, кругомъ дома и колокольни
Качаются, что старыя деревья,
Когда ихъ втеръ съ ласкою колышетъ…
Но это диво скоро миновалось.
Вдругъ, слышу, кто-то за руку меня
Взялъ бережно: ‘Наташа’ молвилъ тихо…
Тутъ женскій стыдъ мн бросился въ лицо,
Я руку вырвала, хочу бжать,
А ноги будто приросли къ земл…
‘Наташа’ молвилъ онъ: ‘скажи мн слово,
‘Любъ я теб?..’ Молчу, дрожу отъ страха:
‘Любъ? такъ ступай за мной, твой мужъ далече,
‘Слдовъ твоихъ бояринъ не отыщетъ…
‘Не любъ,такъ Богъ съ тобой! Прощай навки!..’ —
‘Любъ, любъ!’ кричу. Я такъ перепугалась,
Чтобъ съ горя онъ въ рк не утопился,
Рукъ на себя не положилъ…
КУЗЬМИНИШНА. А онъ?
НАТАША. А онъ кричитъ: ‘Клянусь теб, Наташа,
Ты будешь надъ московскимъ государствомъ
Стоять звздой… У мужа твоего
Куплю тебя за всю казну мою…
Не то, какъ муху раздавлю…’
КУЗЬМИНИШНА. А ты?
НАТАША. Дрожала, няня, видитъ Богъ, дрожала
И врила…
КУЗЬМИНИШНА. Кому, Наташа? Вору!
Злодю и земли и Государя!!..
Крамольнику Димитрію Шемяк!!..
НАТАША. Не слушай, няня, городскія сплетни…
КУЗЬМИНИШНА. Ну, что же ты, Наташа, отвчала?
За этакіе честные посулы,
Нашъ братъ, простой, вцпился бы въ загривокъ,
Поволокла бъ его я, какъ салазки,
Мальчишекъ бы на спину насадила
И къ Чудову на паперть отвезла бъ,
А полъ мужской по своему бы кончилъ.
Ты, нженка, растаяла не бойсь?!
Ну, что же ты, Наташа отвчала?..
НАТАША. Молчала! Онъ взялъ за руку меня,
Повелъ, а тутъ сбжалась наша дворня,
Хотлъ онъ въ переулокъ, не усплъ…
КУЗЬМИНИШНА. Воръ, окаянный!..
НАТАША. ‘Такъ и быть» сказалъ:
‘Уступимъ, только не пройдетъ недли,
‘Я изъ Кремля, съ московскаго престола,
‘Пришлю, Наташа, за тобой!..’
КУЗЬМИНИШНА. Разбой!..
НАТАША. Кузьминишна, помилуй!
КУЗЬМИНИШНА. Воры, воры!!..
Соблазнь, содомъ!
НАТАША. Умилосердись, няня!..
БАСЕНОКЪ. Что тутъ за крикъ?
КУЗЬМИНИШНА (дрожа и запинаясь).
Съ просонковъ, государь
Бояринъ… Чортъ приснился, государь
Бояринъ!.. И не чортъ, а князь Димитрій
Шемяка, государь бояринъ!.. Силой
Онъ на престолъ московскій умостился…
БАСЕНОКЪ. Сидитъ, сидитъ!..
ОБ. Шемяка на Москв!!
БАСЕНОКЪ. Великій князь у Троицы, по обту:
Онъ молится за цлость государства,
Онъ проситъ Божьей помощи на Тверь,
На Новгородъ и Псковъ, Рязань и Вятку,
И на Литву и на Татаръ казанскихъ…
Держава Ярослава, будто стадо,
Разогнанное хищными волками,
Подъ крылія Москвы сбираться стала…
Донской и сынъ его Василій, мудро
Шли къ цли, шагъ за шагомъ, и Москва
Стяжала первенство.. И Тамерланъ
И Витолдъ злые зубы искрошили,
А тутъ измной царь Махметъ Казанскій
Беретъ въ полонъ московскаго владыку,
Отца князей… И не князья, бояре,
Мы, гршные, за Князя дали окупъ…
Князья? Куда! Но русскимъ городамъ
Шелъ пиръ горой, — князья торжествовали.
Косой, кривой, слпой, косноязычный,
Гурьбой полезли на престолъ московскій,
Народъ стоналъ отъ язвы и пожаровъ,
Какъ будто нкій втеръ ядовитый,
Шелъ черный моръ, за нимъ грядами трупы
Ложились, и разгнванное Небо
Кремлевскими холмами потрясало…
Никто не видлъ и не слышалъ Бога!
Князья топили, рзали другъ друга,
Насиловали женъ, ругались Церкви,
Наслдье Ярослава продавали,
Какъ собственность, Татарамъ и Литв!
Ты все стерплъ, всемилосердый Боже!
Вотъ и сегодня, — страшно и подумать!—
Какъ воры въ Кремль вошли князья съ Шемякой,.
‘Гоните прочь!’ я говорилъ боярамъ:
‘Не дозволяйте почевать въ Кремл:
‘У нихъ есть замыслъ.’ А бояринъ Старковъ
Ихъ принялъ въ домъ, затялъ пиръ, послалъ
Гостей сзывать — и гости спятъ… Убиты,
Зарзаны… Кремлевскія ворота
Шемякины клевреты сторожатъ,
Злодй послалъ и за Великимъ Княземъ
Надежныхъ изверговъ, по позабылъ,
Что Басенокъ въ Москв, не спить, все видитъ..
Пируй, княжи, Шемяка, до зари!..
Я лягу спать! Ко мн не проберешься:
Сто молодцевъ засли на дворъ!
Они со мной твои жъ дружины били,
Забылъ — такъ мы теб напомнимъ завтра…
Пойдемъ, Наташа… Ты дрожишь…
НАТАША. Ахъ, едоръ
Васильичъ! За тебя…
КУЗЬМИНИШНА (про себя).
Прости ей, Боже!
НАТАША. Мн жизнь твоя такъ дорога, ты знаешь…
И что ты сдлаешь одинъ?.. Погибнешь?
Никто не вступится, не пожалетъ
Василія, онъ брата ослпилъ
Василія Косаго, у Шемяки,
У Краснаго, поотымалъ удлы,
Татарамъ кланялся… Его не любятъ…
Побереги себя, мн страшно, едоръ
Васильичъ… Ты вдовой меня оставишь…
КУЗЬМИНИШНА (про себя).
Вретъ, не о томъ тужитъ! Прости ей, Боже!
НАТАША. Я длу не поможешь. Ты одинъ!
БАСЕНОКЪ. Э, матушка! Теперь не время думать —
Одинъ ли, не одинъ. Внукъ Дмитрія Донскаго —
Законный и единый Государь.
Другіе — хищники законной власти,
Враги отчизны, мать свою терзаютъ.
Умру, а лже-князьямъ служить не стану…
НАТАША. Но если и Василія захватятъ…
БАСЕНОКЪ.Захватятъ! Нтъ, онъ знаетъ обо всемъ,