Жизнь и приключения Робинзона Крузе, Дефо Даниель, Год: 1710 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

Жизнь и приключенія Робинзона Крузе.

Имъ самимъ описанныя.

Съ Англійскаго перевелъ
Я . . . . въ Л . . . . .нъ.

Съ пятью картинками.

Санктпетербургъ.
Въ Императорской Типографіи
1811 года.

Съ дозволенія Санктпетербургскаго Цензурнаго Комитета. Маія 13 числа. 1811 года.

Цензоръ Коллеж. Совт. и Кавалеръ Ив. Тимковскій

ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНІЯ РОБИНЗОНА КРУЗЕ.

Выслушай, любезный читатель, приключенія моей жизни, которыя я теб повствовать намренъ. Надюсь, что многоразличныя горести и нещастія мною претерпенныя, обратятъ на себя твое вниманіе.

Я родился въ 1632 году въ город Іоркъ. Отецъ мой, по имени Крузе, нажившій какъ купецъ довольно богатое имніе, избралъ сей городъ для препровожденія въ немъ остатка жизни своей.— Но ахъ! колкимъ превратностямъ подвержена бываетъ жизнь человческая! — Въ то самое время, когда мы воображаемъ себя на верьху блаженства, вдругъ какой-либо нечаянной случай свергаетъ насъ съ онаго въ величайшую бездну. Отецъ мой, преодолевъ съ помощію Божіею вс трудности, съ каковыми сопряжена бываетъ торговля, полагалъ во мн единственное свое благополучіе, a особливо видя ежедневно развивающіяся мои способности. Но это было не надолго. Мною овладло сильное желаніе странствовать по морю узнавши мое намреніе, онъ впалъ въ глубокое уныніе. Однимъ утромъ призвалъ онъ меня къ себ въ комнату и спрашивалъ о причин глупаго моего желанія. ‘Что побуждаетъ тебя, сынъ мой, говорилъ онъ, къ безразсудному желанію оставить твое отечество и родительской домъ твой, гд проводишь ты жизнь свою въ довольствіи и щастіи? Поврь, мой сынъ, куда бы ты не захалъ, водою ли, или сухимъ путемъ, нигд не найдешь ты такой земли толь щедро надленной всми удобностями жизни, нигд ненайдешь ты народа, которому бы предоставлено было столько свободы и выгодъ, ни же климата толь соотвтствующаго твоему сложенію, какъ въ твоемъ отечеств нын безразсудно тобою оставляемомъ. Ежели, продолжалъ онъ, мои родительскія увщеванія могутъ тронутъ твое сердце, то прошу тебя, истреби въ мысляхъ твоихъ безумное твое желаніе Ты сдлаешься посмшищемъ всего свта, который сочтетъ тебя или невжею или развращеннымъ юношею. Подобное намреніе можетъ только быть извинительно въ другихъ случаяхъ, естьлибъ, на примръ, ты былъ сынъ какого нибудь, бдняка, или попавшись въ дурныя общества испортилъ бы свою нравственность. Въ такомъ случа намреніе странствовать по свту для исправленія нравственности или разстроенныхъ обстоятельствъ, можетъ быть извинительно. Но будучи со всхъ сторонъ обезпеченъ, будучи нжно любимъ родителями твоими, и по своимъ дарованіямъ боле уважаемъ, нежели другой какой либо юноша, для чего съ такимъ упорствомъ отказываешься отъ всхъ оныхъ благъ? Поврь мн, сынъ мой, ежели ты не послушаешься моего родительскаго совта, и будешь настоять въ своемъ намреніи, то испытуешь много горести и нещастія’. Сіи слова по справедливости должны бы памятны быть для каждаго добронравнаго юноши, но на меня никакого не произвели дйствія Я былъ непреклоненъ въ предпринятомъ своемъ намреніи, и съ первымъ кораблемъ, изъ Гулла отправлявшійся поплылъ благополучно въ Лондонъ. Мн тогда было 19 лтъ отъ роду. Однажды находясь въ обществ съ нсколькими шкиперами, и разговаривая съ ними, объявилъ имъ свое желаніе видть свтъ. Одинъ изъ нихъ мн отвчалъ, что ежели я согласенъ сопутствовать ему въ Гвинею, то возметъ меня съ собою безъ всякой платы. Я весьма охотно согласился на его предложеніе, и семь дней спустя, корабль нашъ снявшись съ якоря пустился въ море. По отплытіи нашемъ изъ Дюновъ подулъ пресильной втръ, и мы подошли уже къ Канарскимъ островамъ, какъ вдругъ напалъ на насъ морской разбойникъ, который принудилъ корабль нашъ къ здач и отвезъ насъ, какъ плнныхъ, въ Салейскую гавань. Жестокости, которыя претерпвалъ я въ семъ рабств, возбудили во мн твердое намpeнie уйти при первомъ удобномъ случа.

0x01 graphic

Но ахъ! цлые три года находился я въ самой жестокой невол и сія несносная перемна моего состоянія ввергла меня въ несказанное уныніе. Между тмъ открылся къ спасенію моему чудесной случай. Однажды по утру господинъ нашъ, вошедши къ намъ въ кельи, сказалъ что онъ для угощенія своихъ пріятелей желаетъ имть рыбы, и ежели то изъ Европейскихъ невольниковъ искусенъ въ рыболовл, то дозволяетъ ему отправиться въ море, взявъ съ собою одного арапа съ мальчикомъ. Я, желая возпользоваться симъ предложеніемъ, вызвался тотчасъ наловить ему рыбы столько, сколько онъ желаетъ. Онъ тотчасъ на ето согласился, и между тмъ, какъ арапъ съ означеннымъ мальчикомъ приготовляли для нашего отъзда лодку, я спшилъ запастись нужною пищею, a также взялъ съ собою два ружья, мшокъ пороху, дроби и пуль, ибо я почиталъ сіе самымъ удобнйшимъ для побга случаемъ запастись такимъ образомъ, вышли мы изъ гавани съ тмъ, чтобы ловить рыбу. Долго ловили мы рыбу безъ удачи, и потому сказалъ я арапу: это мсто не удачливо подемъ дале. Арапъ, не представляя себ моего умысла, поднялъ парусъ, a я, сидя на рулю, правилъ отъ берегу дале. Потомъ, остановившись, посадилъ на руль мальчика, и когда арапъ наклонился на край лодки, чтобъ закинуть неводъ, я вдругъ схватя его подъ ноги, выбросилъ за бортъ. Потомъ схватя одно изъ лежащихъ y меня ружей, и приложась на него сказалъ ему: возвращайся къ берегу, ты умешь хорошо плавать, я хочу отсюда бжать, искать прежней своей вольности. Знай же притомъ, что естьли ты поупрямишься и ухватишься за бортъ, то я тебя застрлю, прощaй! Арапъ, вынырнувши изъ воды, плылъ дйствительно за судномъ, и догнавши началъ уже хвататься за бортъ онаго.— Однако видя мою ршительность, онъ поворотясь поплылъ къ берегу и я думаю, что онъ, будучи искусенъ въ плавань, щастливо добрался до онаго. Такимъ образомъ отогнавши его, оборотясь къ мальчику, который назывался Ксури, началъ ему говорить: ‘если ты хочешь мн быть вренъ и послушенъ, то я сдлаю тебя щастливымъ, но иначе принужденъ буду и тебя бросить въ воду.’ Мальчикъ сталъ уврять меня въ преданности своей ко мн столь простосердечно что я, безъ всякаго опасенія ему поврилъ. Поднялся весьма сильный втръ, и въ скоромъ времени скрылись отъ насъ владнія Императора Марокскаго. На другой день, какъ мы, держась берегу плыли къ какой-то намъ неизвстной сторон, вдругъ послышался намъ ужасный визгъ. Ксури весь задрожалъ отъ страху, да и я былъ его не бодре, какъ услышали плывущаго къ судну нашему ужаснйшаго звря. Онъ былъ отъ насъ уже весьма близокъ, и для того выстрлилъ я по немъ изъ ружья, и принудилъ его воротиться къ берегу.

Ксури совтовалъ мн, поворотивъ судно, плыть за нимъ въ слдъ, но я не разсудилъ предаваться еще въ большую опасность, и для того приказалъ ему продолжать путь прямо, a между тмъ опять зарядилъ ружье свое, не имя недостатка въ порох. Теперь мы для пресной воды, въ которой крайне нуждались, принуждены были сойти на берегъ. Ксури хотлъ было итти одинъ, но я на это никакъ не согласился. Мы приближались, къ берегу, такъ какъ намъ возможно было подойти, и взявъ съ собою ружья и дв кружки для налитія воды, вышли на берегъ. Мы исходили почти цлую милю, наконецъ, мальчикъ мой, увидя вдали низкое мсто, нашелъ тамъ превосходный ручей. Наполнивши водою наши кружки, мы лишь только хотли оставить cie неизвстное мсто, какъ вдругъ мальчикъ мой вскричалъ: ‘посмотри, сударь, посмотри!’ Я по указанію его взглянувъ на то мсто, увидлъ несказанной величины льва, въ тни подъ горою спящаго. Немедленно взялъ я самое большое изъ имющихся при мн двухъ ружей, и приложась онымъ въ самую голову звря выстрлилъ. Но это едва было не стоило мн жизни, и ты любезной читатель, лишился бы тогда удовольствія слышать мои похожденія. Ибо мн только удалось перебить ему лапу пополамъ, почему онъ вскочивъ устремился на насъ съ величайшею яростію, и я едва только усплъ еще выстрлить, и къ щастію попалъ ему въ голову, отъ чего онъ протянувшись испустилъ съ ужаснйшимъ ревомъ послдній духъ свой. Я не оставилъ принести въ то же время искреннйшее благодареніе мое Всевышнему за толь чудесное наше избавленіе, и потомъ съ поспшностію возвратились къ нашему судну. Тутъ Ксури, указывая на львиную кожу и на меня, совтовалъ мн содрать съ него шкуру, что исполнили мы въ короткое время, и потомъ возвратились благополучно въ наше судно. Кожа сія высохши, оказалась весьма теплою и для одежды удобною. И дйствительно, даже теперь, когда я разсказываю теб свои похожденія надетъ на мн камзолъ сдланный изъ львиной кожи, которой служитъ мн уже нсколько лтъ.

0x01 graphic

Продолжая такимъ образомъ путь свой дней съ десять, увидли мы жителями населенной островъ, которые вс были нагіе и черные. Мн хотлось было пристать къ берегу, но Ксури удержалъ меня отъ того, совтуя мн держать дале отъ берега, ибо они имли въ рукахъ длинныя палки, которые онъ называлъ копьями, и сказывалъ, что они тмъ бросаютъ искусно и далеко. Вскор потомъ поднялась сильная буря. Весь горизонтъ вдругъ покрылся черными тучами подобно самой темной ночи. Море такъ взволновалось, что никакой не было надежды къ тому, чтобъ судно наше могло выдержать сильные удары волнъ, которыя то горою поднимались, то опять въ бездну погружались. Наконецъ нещастный Ксури мой сдлался имъ жертвою. Нашла на насъ подобная великой гор волна, которая, захвативъ его изнуреннаго отъ слабости, погрузила въ бездну.

Читатель конечно избавитъ меня отъ описанія чувствуемаго въ таковыхъ случаяхъ душевнаго смущенія. Оно только тому извстно, который самъ находился въ подобныхъ нещастіяхъ.

Хотя я и крайне жаллъ о потер врнаго моего Ксури, однакожь будучи толико самъ озабоченъ, я едва могъ объ немъ подумать, ибо чрезъ нсколько минутъ и я самъ вмст съ судномъ былъ поглощенъ волною. Не возможно выразить словами тогдашнихъ моихъ чувствованій, a особливо, когда я на дно погружался. Правда, что я умлъ плавать, но за великимъ изнуреніемъ моихъ силъ къ тому не доставало. Меня бросило на берегъ, гд вода разшедшись оставила меня на песку полумертваго. Опамятовавшись и собравши послднія силы, всталъ я на ноги съ тмъ, чтобъ сколько возможно пробраться дале, но нашедшая вдругъ вторично волна совсемъ меня покрывши отнесла дале въ море, и конечно бы я задохнулся, еслибъ не умлъ плавать. Между тмъ нашла еще другая волна, но она была меньше первыхъ, за тмъ, что было близко берегу. Потомъ поплылъ я къ нему, a хотя и нашла опять на меня вода, однакожь унести съ собою уже не могла, и я вышедъ на твердую землю, слъ на одну вышину, презирая стремящіяся на меня волны. Наконецъ видя себя совсмъ въ безопасности, взглянувъ на небо благодарилъ я Бога за спасеніе моей жизни, къ чему за нсколько предъ тмъ минутъ не было нималйшей надежды.

Посл того началъ осматриваться, гд я нахожусь, и какъ мн жить будетъ, и сколь велика была прежде радость моя, видя себя еще живаго, столь чрезвычайная слдовала потомъ и горесть, когда представлялъ себ бдное мое положеніе. Я былъ мокръ, голоденъ и слабъ безъ всякой надежды ко укрпленію истощенныхъ силъ своихъ. Везд предстояла въ глазахъ моихъ ужасная смерть. По наступленіи же ночи, опасаясь хищныхъ по ночамъ бродящихъ зврей, искалъ себ безопаснаго убжища. Не нашедъ онаго, я влзъ на густоe подобное ели дерево, и укрпясь въ сучьяхъ онаго, дабы во время сна не упасть, отъ великой yсталости заснулъ такъ проснулся тогда, какъ солнце уже взошло на горизонтъ весьма высоко. Никогда и ни кто, вроятно, въ такомъ нещастіи не препроводилъ ночь такъ спокойно, какъ я,

Недалеко отъ того мста гд я присталъ, была великая и крутая гора. Взошедъ на оную чрезъ великую силу увидлъ я, что нахожусь на остров, гд кром козъ, зайцовъ и великаго множества птицъ разнаго рода, другихъ тварей было не видно. Тутъ объяли меня тысячи самыхъ мрачныхъ мыслей. Я сталъ воображать себ, что Провидніе спасло жизнь мою для того только, чтобы приготовить меня къ ужаснйшей еще и мучительнейшей смерти. Однакожь въ то же время сталъ я раскаяваться въ несправедливости таковыхъ моихъ сужденій, и съ полною довренностію къ мудрому промыслу Божіему восклицалъ: ‘Дерзкой, ты, котораго Богъ избавилъ столь чудесно отъ неминуемой смерти, сколь неблагодарно поступаетъ предаваясь ропоту. Этотъ островъ обилуетъ козами, зайцами и птицами, могущими доставлять теб пищу. Пріучись только ихъ ловитъ, и неужели я въ етомъ не успю. Я умоляю бога только о томъ, чтобъ страна сія не была обитаема хищными зврями, которымъ бы могъ достаться въ добычу’. Но благодаря Бога, я не имлъ причины сего опасаться, ибо на всемъ семъ остров не было ни одной человческой души кром меня, да и хищныхъ зврей бояться было не чего. На семъ островъ прожилъ я около пятьнадцати дней, питаясь во все сіе время частію молокомъ, (ибо я, поимавъ нсколько молодыхъ козъ, приучилъ ихъ къ себ) частію же птицами, коихъ ловилъ я во множеств выставляемыми на ночь стями.

Однажды въ полдень пошелъ я по своему обыкновенію въ лсъ посмотрть, не попалось ли чего-нибудь въ сть мою, но какимъ былъ я пораженъ ужасомъ, когда увидлъ на песк человческую ступень. Я встрепеталъ отъ страху воскликнувъ: ‘милосердый Боже! Что я вижу?’ ибо я былъ увренъ, что сія ступень была чужая, потому что она была больше моей и совсмъ свжа, и что при томъ боле мсяца не бывалъ я въ сихъ мстахъ. Стремглавъ побжалъ я въ свое жилище, которое будучи обсажено вокругъ деревьями, уподоблялось пещер. Здсь бросился почти безъ памяти на кучу высушенныхъ листьевъ, служившихъ мн нсколько лтъ вмсто постели, и провелъ такимъ образомъ безъ сна и пищи трои сутки. Мысль, что островъ сей обитаемъ кром меня еще другими человческими душами, a можетъ быть людодами, которые бы конечно и меня състь за грхъ не почитали, до крайности меня тревожила. Наконецъ понудилъ меня голодъ итти за пищею, и безъ сумннія никогда ни кто не оставлялъ своего убжища съ такимъ великимъ страхомъ, съ какимъ я оставлялъ оное. На каждомъ почти шагу останавливался и оглядывался я на каждый листочекъ на дерев втромъ колеблемый, приводилъ меня въ трепетъ. Наконецъ страхъ мой мало по малу совсмъ миновался, я сталъ думать, что виднная мною человческая ступень могла быть я моею собственною, а слдовательно и съ сей стороны успокоился. Однакожь не долгое время спустя разъуврился я въ своемъ мнніи. Въ одинъ день, пошедъ опять искать себ пищи, увидлъ я въ полумили отъ себя пять лодокъ наполненныхъ Индейцами, которые съ величайшимъ усиліемъ спшили пристать къ берегу. Я подкрался какъ можно ближе, желая узнать ихъ умыслъ. Подъхавши вышли они вс на берегъ, a въ лодк остались только двое изъ нихъ, кои будучи вмст связаны, поднимали пронзительный вопль. Потомъ развели они большой огонь, потащили одного изъ сихъ послднихъ на берегъ, перерзали ему горло, пожарили его мясо на огн и ли оное.— Что можетъ быть ужасне сего гнуснаго зрлища? Однакожь благоразуміе удерживало меня въ поко, не смотря на великій страхъ мой. Когда они съли сего нещастнаго до самыхъ костей его, то готовились приняться и за другаго. Но лишь только они развязали его, и хотли поразить смертельнымъ ударомъ, вдругъ сей нещастный съ удивительнымъ проворствомъ вырвался изъ рукъ ихъ и бросился бжать въ лсъ. Онъ направилъ путь свой прямо къ тому мсту, гд было мое убжище, почему я весьма безпокоился о собственной своей безъопасности.

0x01 graphic

Трое изъ Индйцовъ побжали за нимъ въ слдъ, a я видя, что въ семъ случа нужно было и мн взять сильнйшую предосторожность, срубилъ поскоре себ съ дерева большую дубину, и приготовился принять ихъ. Вдругъ подбжалъ ко мн весь запыхавшись тотъ самый Индецъ, который за нсколько предъ тмъ минутъ находился въ рукахъ сихъ варваровъ. Онъ оцпенлъ увидвъ меня здсь, и воображая себ, что избавился отъ одной опасности для того только, чтобъ подвергнуться другой, хотлъ было отъ бжать, однакожь мною былъ въ томъ упрежденъ. Тогда повергся онъ навзничь и схватя одну изъ ногъ моихъ, поставилъ оную себ на голову. Я сіе почелъ изъявленіемъ его покорности и желанія оказать мн свои услуги, въ чемъ я ни мало не обманулся нашедъ въ немъ усерднйшаго и врнаго слугу, какого только желать себ можно. Чтожъ касается до его гонителей, то они лишась надежды его поймать, возвратились къ берегу и ухали.

Съ самаго времени какъ оставилъ свое отечество и жилъ на семъ островъ, длалъ я каждый день вырзы на одномъ дерев, что служило мн вмсто календаря. Симъ-то образомъ зналъ я и въ своей пустын когда было воскресенье, которое всегда мною проведено было въ молитв. По моему календарю узналъ я, что Индецъ мой избавленъ мною былъ въ пятницу, и потому не припомня по скорости другаго прозвища, назвалъ его пятницею. Сотоварищь мой въ скоромъ времени научился меня разумть, и поелику онъ былъ весьма трудолюбивый малой, то я теперь началъ жить гораздо спокойне нежели прежде. Онъ каждый день ловилъ для меня столько дичи, что оной достаточно было для насъ обоихъ. Въ такомъ положеніи спокойно прожили мы цлыя пять лтъ, не бывъ боле посщаемы прежними варварами.

Однажды усмотрли мы пять лодокъ съ индйцами, которые плыли прямо къ нашему берегу. По увренію Пятницы, что он посщаютъ насъ въ томъ же самомъ намреніи, какъ и прежніе, приказалъ я ему принести изъ нашего жилища дв большія дубины, сказавъ ему: ‘послушай-ко Пятница, теперь нчего робть! стань подл меня и помоги мн предъупредить гнусные замыслы сихъ варваровъ. — ‘Охотно, охотно, любезный баринъ, былъ его отвтъ.’ Зная по опытамъ его честность, я твердо могъ на него положиться, и посему ршился употребить вс силы свои къ отвращенію того ужаснаго зрлища, которое они намъ готовили. Между тмъ возвратился слуга мой, запасшись двумя превеликими дубинами, a Индйцы выступили на берегъ, и такъ не оставалосъ намъ ни минуты медлить. Съ таковымъ вооруженіемъ побжали мы имъ на встрчу и приближились къ нимъ шаговъ на 50, стали за весьма толстый дубъ, который насъ совершенно отъ нихъ скрывалъ. Восьмеро Индйцевъ влекли за собою пятерыхъ тсно связанныхъ вмст плнниковъ, которыхъ побросавъ въ яму, начали уже длать гнусныя свои надъ сими нещастными приготовленія. Видя пылающій уже пламень, я вздрогнулъ и сказалъ Пятниц: ‘теперь ты долженъ собраться совсми твоими силами, и мужественно помогать мн. Теперь настала ршительная для насъ минута, естьли не одержимъ побды надъ сими жестокими людодами, то мучительнйшая смерть будетъ нашимъ удломъ.’ Теперь съ необычайнымъ усиліемъ и проворствомъ, устремились мы на нихъ, подобно разъяреннымъ львамъ, и въ самое краткое время шестеро изъ сихъ бездльняковъ отъ нашихъ ударовъ пали мертвы на песк, a двое остальныхъ не видя ко спасенію своему никакого средства кром моря, опрометью бросились въ оное и вроятно потонули. Посл таковой побды возвратился я къ помянутымъ пятерымъ бднякамъ, которые съ трепетомъ ожидали конца ихъ бдственной участи. Однакожь я скоро вывелъ ихъ изъ сего заблужденія, увривъ ихъ въ моемъ дружественномъ къ нимъ разположеніи. Взглянувши на бднаго Пятницу, я почелъ-было его совсмъ лишеннымъ ума своего, пока не узналъ причины его чрезвычайной радости, его не изъяснимаго восхищенія. И что было сему причиною? — Между сими плнниками, толь щастливо нами избавленными, находился и отецъ Пятницынъ. Прочіе четверо были Испанцы, захваченные за нсколько дней предъ тмъ симъ дикимъ народомъ, который имлъ гнусное обыкновеніе поядать всхъ тхъ, которые на войн попадались имъ въ руки. Теперь было насъ числомъ семеро, и къ неожиданному нашему щастію одинъ Англинскій корабль на возвратномъ его пути занесенъ былъ противнымъ втромъ на нашъ островъ. Мы развели ночью большой въ лсу огонь для того, чтобъ уврить находящихся на семъ корабл людей въ томъ что нашъ островъ былъ обитаемъ. На другое утро пріхало къ намъ на берегъ дватцать вооруженныхъ матросовъ, коихъ мы, угостивъ какъ можно лучше, скоро уврили въ дружественномъ нашемъ разположеніи. Они за таковой ласковый нашъ пріемъ отблагодарили насъ равнымъ великодушіемъ, принявъ всхъ насъ на свой корабль и доставивъ благополучно до Ливерпуля, откуда отправился въ Іоркъ. Но, ахъ! горесть и уныніе овладли мною, когда разспрашивая о своихъ родителяхъ я услышалъ, что безразсудный, жестокій отъздъ мой, былъ причиною безвремянной ихъ смерти, приключившейся вскор по отъзд моемъ изъ Гулла.

0x01 graphic

Не могу довольно выразить теб, любезный читатель мой, словами, въ коликую былъ я погруженъ печаль, почитая себя единымъ виновникомъ ихъ смерти. И хотя досталося мн посл ихъ довольно богатое имніе, которымъ могъ бы провести дни свои въ довольствіи и щастіи, однакожь угрызенія совсти моей не допуская меня къ сему, отравляли жизнь мою. Положеніе мое есть самое мучительнйшее, не вкушаю я ни малйшаго спокойствія души, и даже теперь почитаю себя за нещастнйшаго въ свт человка. Ахъ, сколько ни проливаю теперь слезъ, сколько ни разкаяваюсь въ безразсудномъ своемъ предпріятіи, заставившемъ меня оставить родителей своихъ и пренебречь нжныя ихъ увщанія, ничмъ не могу облегчить печали, сндающей сердце мое. Я долженъ наконецъ признаться, что съ сего нещастнаго времени начались горести и бдствія, наперевывъ постигавшія меня въ продолженіи жизни моей.

Конецъ.

Жизнь и приключенія Робинзона Крузе.

Читайте также: