ЗАБЫТЫЯ СЛОВА.
ЗАБЫТЫЯ СЛОВА.
Сказка Катюль Мендеса.
Сказка Катюль Мендеса.
I.
II.
III.
IV.
Р. Ш.
‘Приазовскій край’. 1915. No 340. 25 декабря.
Забытые слова, Мендес Катюль, Год: 1915
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Нкогда одна фея, напоминавшая красотой цвтокъ, а коварствомъ змю, притаившуюся у корня его, воспылала ненавистью къ жителямъ нкой обширной страны. Гд находилась эта страна? Въ горахъ-ли или на равнинахъ, возл рки или у морского прибрежья? Объ этомъ исторія умалчиваетъ точно такъ же, какъ и о причинахъ гнва феи. Какъ бы то ни было, жажда мести и гнвъ ея были безпредльны. Сперва у нея явилась мысль опустошить страну и сжечь вс дома при помощи своихъ пажей маленькихъ геніевъ, приходило ей въ голову также намреніе изсушить вс цвты и превратить молодыхъ двушекъ въ безобразныхъ старухъ.
Въ ея власти было засыпать улицы городовъ потоками пепла и камней, повернуть солнце въ противоположную сторону, вырвать съ корнемъ деревья и разрушитъ зданія. Но она придумала еще боле ужасную кару.
Подобно вору, на досуг выбирающему изъ футляровъ самые драгоцнные уборы, она изгладила изъ памяти жителей страны три дивныхъ слова: ‘Я люблю тебя!’ и совершивъ это преступленіе, убжала съ злымъ хохотомъ, достойнымъ самого дьявола, хотя исходилъ онъ изъ прелестныхъ розовыхъ губокъ.
Въ первое время жители страны не отдавали себ яснаго отчета въ нанесенномъ имъ зл. Правда, они чувствовали, какое-то лишеніе, но не могли понять, въ чмъ дло.
Влюбленные, перешептывающіеся въ лтніе вечера подъ кустами цвтущихъ розъ, супруги, наслаждавшіеся рядкомъ вечерней прохладой, внезапно прерывали нжныя рчи и ласки: тайный инстинктъ приказывалъ имъ произнести обычныя слова, но алая фея такъ прочно изгладила ихъ изъ памяти, что они не могли даже ясно формулировать вопросъ о забытыхъ словахъ.
Однако, они не испытывали еще сильнаго лишенія, имя въ запас столько нжныхъ словъ и ласкъ. Но, увы, вскор ими овладла ужасная тоска. Напрасно влюбленные въ экстаз твердили, что поцлуй — высшее блаженство, клялись умереть другъ-за-друга, шептали: ‘Душа моя! Жизнь моя! Моя любовь!’ Всевластный инстинктъ приказывалъ имъ произносить и внимать инымъ, забытымъ словамъ…
За огорченіями послдовали ссоры.
Чувствуя себя неудовлетворенными влюбленные обвиняли другъ-друга въ холодности и измн.
Дло дошло до того, что прекратились вечернія свиданія подъ розовыми кустами и даже супруги, оставшись наедин ограничивались одной болтовней.
Гд нтъ любви — оттуда бжитъ и радость — и страна, впавшая въ немилость у феи. стала страной горя и печали изъ-за трехъ забытыхъ словъ.
Въ этой обездоленной стран жилъ юный поэтъ, участь котораго была еще плачевне другихъ.
Не думайте, что онъ жаждалъ услыхать забытыя слова изъ устъ своей прекрасной возлюбленной, нтъ, единственной его любовью была его муза, но онъ не въ состояніи былъ закончить свою поэму, начатую какъ разъ наканун ужаснаго мщенія феи.
Дло въ томъ, что поэма должна была закончиться словами: ‘Я люблю тебя’, и всякое другое заключеніе было немыслимо.
Напрасно поэтъ билъ себя по лбу, хватался руками за голову и въ порыв отчаянія думалъ, что сошелъ съ ума. Вдь такъ недавно еще онъ отлично зналъ заключительныя слова поэмы: доказательствомъ этого служило готовая для нихъ рима, она ждала ихъ, настойчиво требовала, не хотла другихъ, подобно устамъ, жаждущимъ любимыхъ устъ, чтобы слиться въ поцлу.
И вотъ эту то необходимую, неизбжную фразу онъ забыть, окончательно забылъ!
Очевидно, здсь крылась какая то тайна, и бдный поэтъ, погруженный въ глубокое уныніе, ломалъ себ голову надъ отгадкой ея сидя на опушк лса, куда обыкновенно слетаются феи и эльфы покружиться въ хоровод въ лунныя лтнія ночи.
Въ одинъ прекрасный день, когда поэтъ, по обыкновенію, сидлъ подъ тнистыми втвями, фея-похитительница увидла его и тотчасъ же влюбилась въ него.
Легкая, подобно рзвому мотыльку, ласкающему розу, подлетла она къ нему и прильнула своими устами къ его устамъ. Поэтъ былъ погруженъ въ свои обычныя думы, но все же не остался равнодушнымъ къ прелестной фе и позволилъ ей увезти себя на золотой колесниц, запряженной крылатыми кротами.
Фея увлекла своего избранника въ глубь земли, гд скрываются пещеры изъ разноцвтныхъ драгоцнныхъ камней и въ чудныхъ садахъ красуются блестящіе, подобно звздамъ, цвты.
Въ этомъ подземномъ царств, забывъ обо всемъ на свт, они всецло предались своей любви.
Въ минуты отдыха они тшились самыми удивительными зрлищами: одтые въ красный атласъ гномы и закутанныя большимъ туманомъ эльфы плясали передъ ними подъ звуки невидимаго оркестра, а летучія руки подносили имъ рдкіе фрукты въ драгоцнныхъ вазахъ. Иногда, чтобы развлечь свою возлюбленную, поэтъ читалъ ей стихи подъ аккомпаниментъ своей арфы, хотя она была всемогущей феей, а не простымъ смертнымъ, все же слушая прекрасныя псни, которыя онъ слагалъ въ честь ея, и чувствуя на своемъ лиц его дыханіе, она изнемогла отъ блаженства.
Казалось, счастью ихъ не предвидится конца.
Однако, по временамъ прекрасная фея становилась грустна и задумчива.
— О, моя царица! Чего можешь желать ты, столь могущественная, столь прекрасная?— спрашивалъ ее поэтъ.
Фея молчала, но онъ продолжалъ настаивать.
— Увы,— вздохнула она, въ конц концовъ моя кара обратилась на меня самое! Увы, я тоскую, потому что никогда еще не слыхала изъ твоихъ устъ данныхъ словъ: ‘Я тебя люблю!’.
Но… вмсто того, чтобы повторить за ней эти слова, поэтъ вскрикнулъ отъ радости: наконецъ то онъ нашелъ заключительныя слова своей поэмы.
Напрасно фея пыталась удержать его въ драгоцнныхъ гротахъ и въ дивныхъ садахъ: не медля ни минуты, онъ поспшилъ ни землю, чтобы окончить и обнародовать поэму, въ которой жители обездоленной страны нашли дивныя забытыя слова.
И снова влюбленные стали назначать свиданія подъ розовыми кустами и супруги перешептывались по вечерамъ у открытыхъ оконъ.
Стихи вернули сладость поцлуямъ, и влюбленные повторяютъ то, что воспваютъ поэтф.