Внутреннее обозрение - No 1, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 44 минут(ы)

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

Интересы минуты.

Давно не бывало въ нашей общественной жизни такой пустоты, безсодержательности и томительной скуки, какъ въ настоящее время. Скучно всмъ, скука везд и, что всего хуже, некуда бжать отъ нея. Отъ этой гнетущей, задающей скуки вс съ жадностью ухватились было, какъ за спасательный якорь, за знаменитую Сару Бернаръ и думали, что высокое наслажденіе искусствомъ поможетъ разсять родную скуку. Но видно не время теперь безпечно отдаваться наслажденію искусствомъ. Въ народ зародились новые интересы, пробудились страсти, не имющіе ничего общаго съ искусствомъ. Едва Сара Бернаръ ступила на Русскую землю, какъ послужила поводомъ и сдлалась ни въ немъ неповинною жертвою вспышки народныхъ страстей среди взволнованнаго рабочаго населенія Одессы. Камень, брошенный изъ толпы въ артистку, былъ сигналомъ для уличныхъ безпорядковъ, которые потомъ нсколько дней не прекращались въ Одесс, онъ послужилъ началомъ новаго еврейскаго погрома, далеко не перваго и, пожалуй, не послдняго въ ряду другихъ подобнаго рода народныхъ вспышекъ. Но и самый одесскій погромъ на этотъ разъ не вызвалъ никакого возбужденія въ обществ. Нтъ, какъ будто у всхъ насъ притупились нервы, какъ будто вс мы нравственно замерли, или заснули. Жизнь идетъ мимо, мелькаютъ люди, быстро проносятся событія, но они не приковываютъ вниманія къ себ, не увлекаютъ собою, не захватываютъ общество въ круговоротъ событій, совершающихся въ поверхностномъ сло народной жизни. Такъ бываетъ съ человкомъ, когда, посл сильнаго душевнаго потрясенія, онъ испытываетъ полное равнодушіе и отчужденность отъ всего, что вокругъ него происходитъ. Что ни говорится, что ни длается вокругъ него, даже въ чемъ онъ самъ принимаетъ дятельное участіе — все это какъ будто происходитъ гд-то далеко, далеко, въ другомъ мір, и совершенно чуждо ему. Ничто не западаетъ ему въ душу, не оставляетъ тамъ слда, не будитъ на время застывшія мысли и чувства. Это какой-то нравственный сонъ безъ грезъ, тихій и глубокій, успокоивающій душевныя тревоги и обновляющій на время упавшія нравственныя силы. Тогда происходитъ въ человк нравственный кризисъ и душа пробуждается отъ сна съ освженными и обновленными силами, чтобы вновь отдаться на время прерванной, вчной, великой борьб за счастье, составляющей весь смыслъ человческаго существованія. Не такой ли нравственный кризисъ переживаетъ нын и наше общество? Вдь назади насъ, въ нашемъ недавнемъ, такъ-сказать вчерашнемъ, прошломъ была ‘мечтательная иллюзія’, потомъ ужасная катастрофа, а нын передъ глазами — разбитое корыто. Право, есть отъ чего обществу печально склонить голову въ мучительномъ раздумья надъ самимъ собою, надъ своимъ будущимъ, и въ минуту отчаянной скорби дойти до состоянія нравственнаго обморока.

Да, нужно какъ-нибудь да забыться отъ скуки, отъ этой томительной пустоты и безсодержательности общественной жизни. Во что бы то ни стало и чмъ-нибудь да нужно заглушить въ себ мучительную боль сердца, обманутаго въ своихъ лучшихъ мечтахъ и стремленіяхъ. Хотя пришлось бы въ потолокъ плевать, лишь бы только на время разсять томительную тоску. И люди вдругъ оживляются, горячо набрасываются на ожидаемое удовольствіе отъ плеванья въ потолокъ, шумятъ, давятъ и оттираютъ другъ друга, чтобы скоре, какъ можно скоре, пустить плевокъ вверхъ. Но вся эта суетня кончается такимъ же точно разочарованіемъ, какъ разочаровалось общество и въ Сар Бернаръ. Скучно, всмъ скучно, и ни плевки въ потолокъ, ни Сара Бернаръ не могутъ разсять этой скуки, задающей общество. Скука сдлала знаменитую артистку героиней дня и та же самая скука была причиной ея неуспха въ русскомъ обществ, котораго, въ настоящую минуту, ни плевки въ потолокъ, ни Сара Бернаръ удовлетворить не могутъ.

Скучно, скучно!… Гд же искать спасенія отъ этой задающей скуки? Куда обратиться, чтобы разсять тоску? Чмъ наполнить пустоту, которая зовется у насъ общественной жизнью? Тутъ припоминается минувшее время, когда вс съ жадностью хватались за газетные листы и увлекались, находя въ нихъ неисчерпаемый источникъ самыхъ живыхъ новостей, интересныхъ слуховъ, важныхъ сообщеній, всецло поглощающихъ собою вниманіе всхъ и каждаго. Тогда газетный разнощикъ былъ самымъ желаннымъ гостемъ, а газета дорогимъ подаркомъ. Теперь не то,— газета обратилась въ какую-то безцвтную дрянь, почти-что никому ненужную и едва терпимую въ дом. Скука, пустота, безсодержательность въ газет точно такая же, какъ и во всей жизни. Ныншняя газета — это выденное яйцо, или выжатый лимонъ, это — безцвтная и ненужная дрянь, которую остается только выбросить вонъ… И къ чему брать въ руки газету, зачмъ читать ее, когда напередъ знаешь, что тамъ не встртишь равно ничего живаго, ничего такого, что бы могло глубоко заинтересовать человка. Тамъ одна только пустота и скука. Такъ утомительно и надодливо пестрятъ глаза безконечныя сообщенія, что по такому-то департаменту и но такому-то параграфу такой-то статьи расходной смты ожидается экономія во столько-то тысячъ рублей. Вс эти сообщенія не связаны между собой, являются въ отрывочномъ вид, а газеты не даютъ себ труда разъяснить читателямъ, какой смыслъ имютъ эти скучныя при своей отрывочности сообщенія. Читаешь въ сотый разъ подобнаго рода сообщенія и съ досадою спрашиваешь себя: какое значеніе въ нашемъ финансовомъ бюджет могутъ имть сокращенія расходовъ по отдльнымъ статьямъ смты, какъ, наприм., на очистку трубъ и ретирадныхъ мстъ въ какомъ-нибудь департамент? Или, вотъ, не въ первый и не въ послдній разъ появляется газетное извстіе, что крамола уничтожена, старыя политическія дла окончены производствомъ, а новыхъ длъ не возникаетъ. Это ли еще не пріятное извстіе? Отъ него ли не успокоиться и не возрадоваться обществу? И однако газетное извстіе не производитъ ровно никакого впечатлнія, совсмъ не останавливаетъ на себ вниманія. А отчего?— Все оттого, что въ обществ совсмъ разбита вра въ правдивость сообщаемыхъ ему свдній и полное равнодушіе къ газетнымъ извстіямъ поддерживается слишкомъ частыми фактами, доказывающими самую наглую и безстыдную лживость газетныхъ сообщеній. Сегодня газеты сообщаютъ извстіе изъ самыхъ достоврныхъ источниковъ, а завтра изъ такихъ же достоврныхъ источниковъ опровергаютъ его, послзавтра первое извстіе снова появляется въ газетахъ, а потомъ опять опровергается. Чему же врить и можно ли въ настоящее время въ чемъ-нибудь доврять газетамъ?… Нтъ, ложь самая чудовищная и безстыдная постоянно появляется въ газетныхъ листкахъ и длаетъ изъ нихъ какую-то гадость, которую не только противно читать, но стыдно оставлять въ дом, какъ всякую неопрятную вещь. Вчныя противорчія, постоянная ложь затуманиваютъ глаза обществу и сбиваютъ его съ толку. Никто не разберетъ, что такое на самомъ дл творится у насъ, куда мы идемъ,— и среди окружающаго насъ хаоса ясно только одно, что всмъ скучно…

Странныя явленія происходятъ въ обществ, гд царствуютъ скука и полное недовріе къ извстіямъ о положеніи длъ, ежедневно распространяемымъ нашею изолгавшеюся прессою. Кажется, еще никогда ране не ходило у насъ такого множества изустныхъ разсказовъ и съ уха на ухо передаваемыхъ слуховъ, какъ въ теперешніе скучные дни. Просто изумляешься, какъ это возможно, чтобы, напримръ, въ Москв распространялись и упорно держались принимаемые на вру слухи о такихъ событіяхъ въ Петербург, о которыхъ тамъ нтъ никакой молвы, по той простой причин, что никакихъ такихъ событій и не было. Сообщеніе между двумя столицами никогда не прерывается, множество петербургскихъ жителей ежедневно прізжаютъ въ Москву и чуть не клятвенно увряютъ, что никакихъ событій въ Петербург совсмъ нтъ, но Москва знать ничего не хочетъ и продолжаетъ толковать все о тхъ же событіяхъ, каждый день выдумывая новыя, одно изумительне другаго. К какъ могутъ возникать и поддерживаться подобные слухи въ стран, гд существуютъ газеты? Вдь, разсказываютъ о такихъ происшествіяхъ, которыя составляютъ явленія самой крупной величины и о которыхъ газеты обязаны оповстить всему міру. Удивительно почти до невроятности это недовріе общества къ газетамъ съ одной стороны, а съ другой — невниманіе газетъ къ тому, что происходятъ въ глубин общества. Кажется, прямое дло всякаго честнаго органа печати опровергать ложные слухи,успокоивать встревоженное ими общество. Но газеты совсмъ молчатъ о слухахъ и продолжаютъ сообщать надовшія всмъ извстія о предполагаемомъ сокращеніи расходовъ на очистку дымовыхъ трубъ и ретирадныхъ мстъ по департаментамъ. И мало того, что газеты молчатъ о слухахъ, но они молчатъ и о дйствительно совершившихся событіяхъ въ то время, когда т извстны всмъ и каждому. Удивительное сочетаніе лживой болтовни и не кстати скромнаго молчанія!

Самый разительный примръ отношенія газетъ къ событіямъ, глубоко затрогивающимъ интересы общества, представляетъ собою исторія, случившаяся по поводу покушенія на жизнь генерала Черевина. Какъ извстно, покушеніе было совершено 13 ноября, около 2-хъ часовъ дня, и слухъ объ этомъ происшествіи распространился во всемъ Петербург въ тотъ же день. ‘Въ пятницу, 13-го ноября,— разсказываетъ г. Градовскій въ Московскомъ Телеграф,— въ то самое время, когда придворный и чиновный Петербургъ обдаетъ и, откушавъ, полудремлетъ, приготовляясь къ вечерней, самой родственной ему, наипетербургской жизни, быстроногій Гермесъ, встникъ боговъ, исполнявшій въ доисторическія времена роль телеграфа, съ быстротою электричества, разнесъ по гостинымъ и кабинетамъ столицы роковую всть, что гидра крамолы ожила и что одинъ изъ боровшихся съ нею государственныхъ людей едва не палъ жертвой предательскаго нападенія. Въ театрахъ пропали монологи актеровъ, Марчелла Зембрихъ тщетно выдлывала свои фіоритуры, на всхъ петербургскихъ ‘пятницахъ’ никто не хотлъ слушать мнній и споровъ объ игр Сарасате, только наканун дававшаго свой второй концертъ. Даже за карточнымъ столомъ, самые нетерпливые и обстоятельные люди, не долюбливающіе, чтобы партнеры ‘отвлекались отъ длъ’, чтобы ‘пятые игроки’ вмшивались ‘съ посторонними разговорами’ я нарушали ихъ священнодйствіе,— даже эти солидные и благонамренные люди терпли’ складывали карты и внимательно слушали въ десятый разъ подробности о покушеніи на жизнь генерала Черевина… Въ утру не было во всей столик такого человка, который бы не зналъ о происшествія, а швейцары и дворники, всегда первые узнающіе всякую важную новость, еще съ вечера имли должное о ней политическое совщаніе на подъздахъ и передавали свои заключенія возвращавшимся жильцамъ. Всть, конечно, росла въ ширь и въ глубь. Утромъ въ субботу уже говорили о нсколькихъ покушеніяхъ, преизносили совсмъ другія имена, перепутывали фамилію преступника. Въ субботу вс жадно кинулись къ газетамъ, разсчитывая найдти въ нихъ точное описаніе событія и какую-нибудь руководящую нить для сужденія о немъ. Вдь, каждое такое происшествіе, по бывшимъ примрамъ, можетъ перевернуть вверхъ дномъ вс планы, обратить ни во что вчерашнія надежды, поднять на ноги казавшееся невозможнымъ и опустить въ невидимую таинственную глубь и мракъ считавшееся несомнннымъ и окруженнымъ всмъ блескомъ теплаго, торжественно, радостно сіяющаго солнца. Вчерашніе кумиры въ подобныхъ случаяхъ легко низвергаются и никто не пробуетъ даже поднять ихъ оттуда. Но разсчеты были обмануты. Не только ни одна частная газета не проронила ни одного слова, но даже Правительственный Встникъ хранилъ невозмутимое молчаніе о томъ, что волновало всю столицу, о чемъ, безъ сомннія, заговорили уже и въ провинціи, и въ Европ. Печать говорила о чемъ угодно, сообщала всевозможныя новости, но не было на газетныхъ страницахъ только того, чего вс отъ нихъ ожидали. Она притворялась глухою и нмою, точно ничего не произошло и на такихъ ‘вещахъ’ даже останавливаться странно. Правда, стрляли въ одного изъ главныхъ дятелей къ обезпеченію общественнаго порядка и государственной безопасности, дйствительно, одинъ человкъ сдлался убійцею, а другой едва не поплатился своею жизнью,— но что же изъ этого? Разв это въ первый разъ? Разв ничего подобнаго не бывало?… Вдь вотъ какое впечатлніе получалось отъ этого страннаго молчанія печати и презрительнаго невниманія ея къ интересамъ публики.

Обществу извстно о покушеніи на жизнь генерала Черевина только изъ двухъ источниковъ: изъ правительственныхъ сообщеній, напечатаныхъ въ Правительственномъ Встник, и изъ газеты Новое Время, передавшей читателямъ нкоторыя подробности покушенія одновременно съ первымъ правительственнымъ сообщеніемъ. Какъ и слдовало ожидать, правительственныя сообщенія отличаются сдержанностью и не могутъ возбудить ни малйшаго сомннія въ фактической врности ихъ. Первое, появившееся 15-го ноября, правительственное сообщеніе передаетъ, что ’13-го ноября, около двухъ часовъ дня, на подъздъ департамента государственной полиціи явился молодой человкъ съ письмомъ, адресованнымъ на имя товарища министра внутреннихъ длъ, Черевина. По доставленіи письма, заключавшаго просьбу принять подателя по экстренному длу, свиты Его Величества генералъ-майору Черевину, находившемуся въ засданіи особаго совщанія для пересмотра длъ административно-ссыльныхъ, генералъ пригласилъ доставившаго письмо въ пріемную комнату. Здсь, на вопросъ о существ экстреннаго дла, неизвстный выхватилъ изъ кармана револьверъ и выстрлилъ въ товарища министра въ упоръ. Выстрлъ этотъ, къ счастію, не причинилъ вреда генералу Черевину, который самъ обезоружилъ злоумышленника и приказалъ его арестовать. Задержанный на допрос объяснилъ, что онъ — дворянинъ Гродненской губерніи, Николай Санковскій, и прибылъ въ Петербургъ за нсколько дней передъ симъ изъ Моршанска, вмст съ мщаниномъ Мельниковымъ, состоявшимъ тамъ подъ надзоромъ полиціи по прежней судимости за кражу. Изъ показанія Санковскаго слдовало заключить, что Мельникову было извстно о задуманномъ преступленіи и что письмо на имя генерала Черевина было написано имъ. Вслдствіе мръ, принятыхъ къ розыску Мельникова, онъ былъ въ слдующую ночь арестованъ’. Въ дополненіе къ этому, въ Правительственномъ Встник&#1123, напечатано второе правительственное сообщеніе, что ‘при изслдованіи покушенія на жизнь генерала Черевина, подтвердилось, что при учиненіи преступленія виновные руководились побужденіями исключительно политическаго свойства. Въ виду этого министръ внутреннихъ ддъ призналъ необходимымъ принять мры къ возможно быстрому разршенію дда судомъ. Поэтому оконченное петербургскимъ городскимъ управленіемъ дознаніе объ уроженц Гродненской губерніи Никола Мартынов банковскомъ, оказавшемся брестъ-литовскимъ мщаниномъ, и участник его, петербургскомъ мщанин Павл Николаев Мельников, на основаніи 17 ст. Положенія о государственной охран, передано военному суду’. Таковы чрезвычайно сдержанныя и строго фактическія правительственныя сообщенія. Совершенно другимъ характеромъ отличается сообщеніе Новаго Времени, появившееся одновременно съ первымъ правительственнымъ сообщеніемъ. Правительственное сообщеніе о личности злоумышленника упоминаетъ кратко, что на допрос онъ назвался дворяниномъ Гродненской губ. Николаемъ банковскимъ. Эти слова послужили канвою, на которой Новое Время постаралось вывести замысловатый узоръ своего собственнаго издлія. ‘Преступникъ — уроженецъ западныхъ губерній, польскій дворянинъ, имвшій состояніе, но промотавшій его, пускавшійся въ аферы, содержавшій, между прочимъ, буфетъ въ одномъ изъ провинціальныхъ городовъ. Вс эти аферы приведи его къ крайней бдности, почти къ невозможности дальнйшаго существованія. Онъ намревался покончить съ собой самоубійствомъ, но въ эти критическія для него минуты нашелся одинъ изъ поднадзорныхъ. Онъ сталъ обращать кандидата въ самоубійцы въ свою вру и убждать его перемнить намреніе убить себя на намреніе убить другаго, котораго укажутъ ему,— сдлаться не самоубійцею, котораго никто знать не будетъ, а такъ-называемымъ политическимъ преступникомъ, имя котораго узнаетъ на минуту вся вселенная’. Выдумка о польскомъ дворянин вполн опровергнута вторымъ правительственнымъ сообщеніемъ, такъ что газетная ложь здсь несомннна. По заключается ли ложь только въ сообщеніи Новаго Времени о польскомъ дворянств банковскаго, или же и во всемъ остальномъ, этого общество не знаетъ и склонно думать, что, пожалуй, все цликомъ газетное сообщеніе есть не что иное какъ маловроятная выдумка. А между тмъ откуда взять мало-мальски правдивыя свднія о происшествіи, возбудившемъ глубокій интересъ въ обществ? Ни одна газета, за исключеніемъ Новаго Времени, не сообщила ни строчки ни о личности злоумышленника, ни о подробностяхъ покушенія, ни о ближайшихъ политическаго свойства мотивахъ преступленія. Безъ сомннія, газеты могли сообщить много интереснаго въ этомъ отношеніи, и если ничего не сообщили, то имли на то свои причины. Отчего же он молчатъ? Неужели изъ одного опасенія ввести общество въ заблужденіе ложными свдніями?— Едва ли это было такъ, вдь, каждый почти газетный листъ въ послднее время до того переполненъ ложью, что, кажется, газеты совсмъ потеряли способность краснть отъ стыда. Не дана же въ самомъ дл Новому Времени привилегія лгать не въ примръ прочимъ. Коль скоро вс газеты ежедневно упражняются во лжи, то едва ли и въ данномъ случа былъ какой резонъ имъ воздерживаться отъ усвоенной привычки лгать безъ зазрнія совсти. Между тмъ для общества все-таки было бы много выгодне, еслибы газеты сообщали поболе подробностей по длу Банковскаго. Тогда, глядишь, въ масс лжи все-таки отыскались бы какія-нибудь крупицы правды. А безъ этого общество бродитъ въ потьмахъ, совсмъ не зная, гд найти объясненіе такого крупнаго событія, какъ покушеніе на жизнь генерала Черевина. Оставить безъ вниманія это происшествіе невозможно, потому что оно слишкомъ рзко бьетъ въ глаза и вызываетъ въ голов множество вопросовъ, которые пока остаются безъ отвта, и Богъ всть, дождется ли общество, и скоро ли дождется, этого отвта.

Общество еще могло ждать хотя бы поздняго объясненія поражающихъ его событій, пока въ немъ жила увренность, что отвты на запросы его будутъ даны правительствомъ, какъ только представится возможность къ тому. Вра въ гласный судъ сдерживала нетерпніе общества скоре получить отвты на интересующіе его вопросы. Но теперь газеты своею ежедневною ложью стараются поколебать и эту вру. Не усплъ, кажется, замолкнуть выстрлъ, направленный въ ген. Черевина, какъ газеты поспшили сообщить изъ компетентныхъ источниковъ, что ‘почти вс политическія дла, возбужденныя въ административномъ порядк департаментомъ государственной полиціи, окончены теперь разсмотрніемъ въ политическомъ отдленіи министерства юстиціи. Всхъ длъ этого рода поступило въ настоящемъ году около 1.500, изъ которыхъ половина прекращена по заключеніямъ названнаго отдленія. Много длъ было возбуждено по доносамъ, нкоторые изъ коихъ оказались завдомо ложными, произведенными изъ мести и другихъ побужденій. Такихъ длъ оказалось почти 4% всего числа длъ и министерство юстиціи, какъ слышно, настаиваетъ на преданіи суду ложныхъ доносчиковъ. Поступленіе новыхъ политическихъ длъ за послднее время стало чрезвычайно ничтожно’. Если врить этому извстію, то выходитъ, что крамола совсмъ подавлена, зло вырвано съ корнемъ. Положимъ, что покушеніе на жизнь ген. Черевина наводитъ на мысль, что не совсмъ-то все подавлено и не вс корни вырваны, но, съ другой стороны, сообщеніе о чрезвычайно ничтожномъ поступленіи политическихъ длъ внушаетъ надежду, что быть-можетъ покушеніе банковскаго было не боле какъ единичнымъ проявленіемъ злой воли нравственно погибшаго человка. Можетъ-быть банковскій былъ послднимъ корнемъ зла, теперь корень вырванъ, выброшенъ и все обстоитъ благополучно. Да, при сопоставленіи преступленія банковскаго съ извстіемъ о ничтожномъ поступленіи новыхъ политическихъ длъ, пожалуй, не мало найдется людей, которые будутъ самодовольно повторять старые стихи:

Послдняя тучка разсянной бури!

Одна ты несешься по ясной лазури,

Одна ты наводишь унылую тнь,

Одна ты печалишь ликующій день.

‘Ликующій день, ясная лазурь’ — что за прелестная картина! Тучи разсяны, и теперь, того и гляди, на газетныхъ листкахъ, въ масс всмъ наскучившихъ сообщеній о предполагаемомъ сокращеніи расходовъ, появится извстіе, что, въ виду совершеннаго прекращенія всхъ политическихъ длъ, штатъ полиціи предположено значительно сократить, отъ чего, конечно, предвидится большая экономія. Но въ томъ-то и бда, что никакихъ выводовъ изъ газетныхъ извстій мы не можемъ и не должны длать, потому что слишкомъ изолгались газеты и не стало возможности врить печатнымъ строкамъ. Вдь это просто изумительно, до какихъ противорчій, смшныхъ и жалкихъ, можетъ доходить изолгавшійся газетный пустомеля. Одинъ листокъ сообщаетъ, что теперь окончены почти вс возбужденныя департаментомъ государственной полиціи политически дла, а поступленіе новыхъ длъ за послднее время стало чрезвычайно ничтожно. Въ то же самое время другой газетный листокъ передаетъ, что ‘посл покушенія на жизнь товарища министра внутреннихъ длъ, свиты Его Величества ген.-майора Черевина, по городу распространи’ слухъ о предполагаемомъ учрежденіи самостоятельнаго министерства полиціи, по примру существовавшаго до 1815 г. слухъ этотъ упорно держится до сихъ поръ и, какъ говорятъ въ высшихъ сферахъ, не лишенъ основанія. Равнымъ образомъ боле или мене врно передаются и мотивы, которыми вызывается предполагаемое учрежденіе новаго министерства. Какъ извстно, теперь органы полиціи подчинены двумъ высшихъ инстанціямъ, причемъ одна часть упускаетъ изъ виду факты, извстные другой. Въ видахъ устраненія этого неудобства и предполагается сосредоточить всю полицію въ одномъ учрежденіи. Осуществленіе этой мысли встрчаетъ однако, какъ увряютъ, нкоторыя затрудненія, заключавшіяся, главнымъ образомъ, въ вопрос о томъ, кому подчинить губернаторовъ: министерству ли внутреннихъ длъ или полиціи. Одни предлагаютъ предоставить назначеніе губернаторовъ сенату, другіе же — комитету министровъ. Но об эти комбинаціи отвергаются на томъ основанія, что какъ въ сенат, такъ и въ комитет министровъ назначенія могутъ быть поставлены въ зависимость отъ случайнаго большинства’. Третій газетный листокъ, съ видомъ глубокаго знатока правительственныхъ предположеній, ршительнымъ тономъ сообщаетъ, что ‘слухи объ учрежденіи министерства полиціи подтверждаются, въ составъ новаго министерства, какъ передаютъ, кром департамента государственной полиція и жандармскаго управленія, войдетъ еще департаментъ почтъ и телеграфовъ’. Если будемъ сравнивать вс эти извстія между собою, то мы замтимъ въ нихъ такія внутреннія противорчія, которыми они взаимно уничтожаютъ другъ друга. Съ одной стороны насъ увряютъ, что все обстоитъ благополучно и число вновь возникающихъ политическихъ длъ становится чрезвычайно ничтожно, а съ другой стороны сообщаютъ, что т же самыя вновь возникающія политическія дла наводятъ правительство на мысль о необходимости учрежденія новаго министерства полиціи. Чему тутъ врить, и можно ли чему-нибудь врить, или же вс газетныя сообщенія — только одна ложь, вносящая путаницу въ общественное сознаніе?

Задумываясь надъ массой примровъ, чуть не ежедневно представляемыхъ нашею изолгавшеюся печатью, по невол приходится склоняться къ убжденію, что въ газетахъ мы читаемъ одну ложь и что общество ровно ничего не знаетъ ни о дйствительномъ положеніи длъ въ стран, ни о видахъ и предположеніяхъ правительства. Ложь на каждомъ шагу изобличаетъ сама себя и подрываетъ въ обществ вру въ правдивость газетныхъ сообщеній. Иной разъ газеты сообщаютъ такія нелпицы, что удивляешься, изъ какой больницы для душевнобольныхъ добыли они себ репортера съ такою разстроенною головой,— гд могъ найтись человкъ съ такимъ неестественно развращеннымъ воображеніемъ, который бы могъ измышлять для газетъ ложныя извстія о правительственныхъ проектахъ, явно не существующихъ и невозможныхъ… Напримръ, уже полгода въ газетахъ,— то въ одной, то въ другой,— упорно повторяется дикій слухъ, будто въ правительственныхъ сферахъ разработывается проектъ колонизаціи отдаленныхъ острововъ административными ссыльными. Сначала прошелъ слухъ, будто бы предполагаютъ назначить островъ Сахалинъ мстомъ административной ссылки. Чрезъ нсколько времени другая газета подхватила этотъ же слухъ и, вроятно, найдя его не достаточно нелпымъ, измнила въ такомъ смысл, что въ настоящее время идетъ вопросъ о колонизаціи, посредствомъ административной ссылки, Новой-Земли на Сверномъ океан, этого пустыннаго острова, гд кое-какъ влачатъ несчастное существованіе нсколько самодскихъ семействъ и гд неминуемая гибель отъ цынги грозитъ всякому непривыкшему къ полярному климату. Этому слуху тогда не поврили, видя въ немъ лишь тонкую насмшку надъ дйствіями прежней архангельской губернской администраціи, назначившей особаго урядника для наблюденія за общественнымъ спокойствіемъ и порядкомъ на безлюдной Новой-Земл. Но едва стала изглаживаться память о курьезномъ сообщеніи относительно административной ссылки на Новую-Землю, какъ въ другой газет опятъ появилось сообщеніе, будто въ правительственныхъ сферахъ возбужденъ вопросъ о сосредоточеніи всхъ административно-ссыльныхъ на остров Сахалин, въ тхъ видахъ, чтобы сократить такимъ образомъ значительный расходъ по наблюденію за административно-ссыльными и содержанію ихъ. Почти полгода эти слухи безпрепятственно распространяются газетами, не встрчая никакого опроверженія. Да оно и понятно,— кому же можетъ придти охота принять на себя неблагодарный трудъ — опроверженіе извстій, внутренняя нелпость которыхъ очевидна для каждаго. Всякій понимаетъ, что сослать человка на Новую-Землю, отдать его на врную и неминуемую погибель отъ цынги, да къ тому же еще сдлать это не по ршенію суда — это такая жестокость, которой нтъ даже имени на человческомъ язык. Нтъ, это невозможно. А съ другой стороны, разв не смшно читать газетныя измышленія, будто сосредоточеніе всхъ административныхъ ссыльныхъ на остров Сахалин проектируется въ видахъ сокращенія государственныхъ расходовъ? Тутъ нтъ надобности ни въ какихъ цифровыхъ выкладаахъ, чтобы понять, какъ должны быть значительны расходы по препровожденію ссыльныхъ изъ Европейской Россіи, и преимущественно изъ Петербурга, на островъ Сахалинъ сравнительно съ расходами по отправк и содержанію ихъ въ ныншнихъ мстахъ ссылки. Ясно, какъ Божій день, что газеты лгутъ и взваливаютъ на правительственныя сферы чудовищную нелпость собственнаго издлія. А ложь безпрепятственно распространяется въ газетныхъ листкахъ, нигд и ни въ чемъ не находя себ отпора, истина не возстановляется и общество, воспитываясь въ недовріи къ газетнымъ сообщеніямъ, вмст съ тмъ ясно сознаетъ только одно, что оно нигд не находитъ правды, что передъ нимъ кривляются лжецы, старающіеся перещеголять другъ друга нелпостью вымысловъ, и что никакихъ врныхъ извстій изъ правительственныхъ сферъ въ общество не проникаетъ.

Въ то время, когда ложь безпрепятственно распространяется, знать истину становится съ каждымъ днемъ трудне. Возьмемъ для примра хотя бы то же самое покушеніе банковскаго на жизнь генерала Черевина. Много ли общество знаетъ объ этомъ, столь сильно взволновавшемъ и заинтересовавшемъ всхъ, событіи? Краткое правительственное сообщеніе никого не удовлетворяетъ, не отвчаетъ на множество вопросовъ, которые возбуждены въ обществ тмъ же самымъ сообщеніемъ. Газеты также молчатъ объ этомъ дл и не могутъ дать никакихъ отвтовъ на запросъ общества. Одно Новое Время сообщаетъ кое-какія свднія, но тутъ же уличается во лжи правительственнымъ сообщеніемъ. Узнаетъ ли, и когда узнаетъ, общество всю правду и получатся ли отвты на созрвшіе въ общественномъ сознаніи вопросы? Что, напримръ, мы знаемъ по длу о членахъ ‘чернаго передла’: Марь Крыловой, Петр Тесьменко-Приходько, Иннокентіи Пьянков и Переплетчиков? Общество узнало только, что это дло было назначено къ судебному разбирательству и, вроятно, было разсмотрно судомъ, но что происходило на суд, въ чемъ именно состоитъ дло, какія обстоятельства выяснились во время судебнаго разбирательства все это осталось тайной для общества и неизвстно даже, какой приговоръ былъ постановленъ судомъ. Другое, не мене интересное, дло разсматривалось въ конц ноября также при закрытыхъ дверяхъ и подъ великимъ секретомъ. Это дло инженера Мровинскаго, полицейскаго пристава Теглева и начальника секретной полиціи Фурсова. Въ март и апрл мсяцахъ въ газетахъ было очень много сообщеній по поводу этого дла и потому общество съ понятнымъ интересомъ ожидало получить врныя и подробныя свднія о всемъ, что будетъ происходить на суд. Но надежды и ожиданія не оправдались. Вмсто полнаго и подробнаго отчета о судебномъ процесс, въ Правительственномъ Встник напечатано слдующее краткое сообщеніе: ‘Во исполненіе распубликованнаго въ No 52 Правительственнаго Встника Высочайшаго повелнія, было произведено дознаніе для разъясненія вопроса о виновности должностныхъ лицъ, на обязанности коихъ лежало охраненіе безопасности Высочайшаго прозда по Малой Садовой улиц, подъ которую, какъ оказалось, былъ произведенъ злоумышленниками подкопъ съ динамитнымъ зарядомъ для произведенія взрыва, съ цлью покушенія на жизнь священной особы въ Боз почившаго Государя Александра Николаевича. Дознаніемъ симъ собраны данныя, на основаніи коихъ было возбужено уголовное преслдованіе по обвиненію въ бездйствіи власти противъ состоящаго въ министерств внутреннихъ длъ, командированнаго къ исполненію обязанностей старшаго техника Петербургскаго градоначальства, военнаго инженера генералъ-майора Мровинскаго, пристава 1-го участка Спасской части стат. сов. Теглева и начальника секретнаго отдленія канцеляріи петербургскаго градоначальника статск. сов. Фурсова. Лица эти, на основаніи данныхъ произведеннаго предварительнаго слдствія, были преданы суду по обвиненію въ противозаконномъ бездйствіи власти, которое имло послдствіемъ необнаруженіе вышеупомянутаго подкопа подъ Малую Садовую улицу. По разсмотрніи означеннаго обвиненія въ судебномъ засданіи уголовнаго департамента петербургской судебной палаты, продолжавшемся съ 25 до 30 ноября, присяжные засдатели признали названныхъ выше должностныхъ лицъ виновными, почему судебная палата постановила, на оси. 341 ст. Улож. о наказ. и 272 и 273 ст. Воинскаго Устава, какъ военнаго инженера генералъ-майора Константина Іосифова Мровинскаго, такъ ш статскихъ совтниковъ Павла Павлова Теглева и Василія Васильева Фурсова — лишить всхъ особенныхъ, лично и по состоянію присвоенныхъ правъ и преимуществъ, а для Мровинскаго съ послдствіями по 23 ст. Воинскаго Уст. о наказ., и сослать на житье въ Архангельскую губернію съ воспрещеніемъ всякой отлучки изъ мста, назначеннаго для ихъ жительства, въ продолженіе трехъ лтъ’. При всей своей несомннной фактической врности, это сообщеніе, по краткости, не удовлетворяетъ общества, не даетъ отвтовъ на массу разнообразныхъ вопросовъ, ране возникшихъ и уже высказанныхъ въ печати. Что такое узнало общество изъ правительственнаго сообщенія?— Былъ Мровинскій, и нтъ Мровинскаго — вотъ и все. По до личности Мровинскаго и какихъ-то невдомыхъ обществу Теглева и Фурсова намъ нтъ никакого дла,— ихъ личною судьбою никто не интересуется, кром тснаго кружка ихъ родныхъ и знакомыхъ. Обществу интересно знать, какую роль играла полиція въ дл предупрежденія преступленія 1-го марта,— та самая полиція, объ усиленіи которой такъ заботилось правительство, надливъ ее самыми обширными полномочіями. Да и мало ли еще другихъ подобныхъ вопросовъ, имющихъ общественный интересъ, возникаютъ въ голов, будучи связаны неразрывно съ дломъ Мровинскаго! Но отвтовъ нтъ, и въ обществ составилось точь-въ-точь такое же представленіе о дл Мровинскаго, какъ еслибы показали одинъ заголовокъ канцелярскаго дла и не позволили разсмотрть^бумагъ, заключающихся въ дл. Представьте себ картину. Предъ вами обширная комната, уставленная большими, массивными, грубой работы, столами, покрытыми черною клеенкой. За столами сидятъ, согнувшись, чиновники и пишутъ, безконечно что-то такое пишутъ. Около стнъ стоятъ запертые шкафы. Въ комнат тишина, изрдка прерываемая лишь шорохомъ бумаги, скрипомъ перьевъ, да разв кашлемъ какого-нибудь старика, посдвшаго и сгорбившагося за канцелярскимъ столомъ. Изъ всего видннаго вы выносите точь-въ-точь такое же впечатлніе, какъ будто осматриваете фабрику. И вотъ вамъ, какъ почетному постителю, начинаютъ показывать разныя достопримчательности осматриваемаго заведенія. Услужливый проводникъ подводитъ васъ къ шкафу и отпираетъ дверцы. На полкахъ въ порядк стоятъ картоны, набитые бумагою. Проводникъ объясняетъ, что бумага въ картонахъ не просто блая писчая бумага, но дла, сфабрикованныя въ осматриваемомъ заведеніи. Любезность проводника простирается до такой степени, что онъ вынимаетъ изъ картона и показываетъ вамъ одно изъ вложенныхъ туда длъ. Вы видите предъ собою очень толстую, неправильно сшитую тетрадь писчей бумаги въ листъ. На тетради изящная обложка изъ толстой синей бумаги, а на обложк красиво выведенная рукою писца надпись такого рода: ‘Дло такого-то канцелярскаго заведенія о старшемъ техник Петербургскаго градоначальства, военномъ инженер генералъ-майор Мровинскомъ, и другихъ, обвиняемыхъ въ противозаконномъ бездйствіи власти, послдствіемъ котораго было необнаруженіе подкопа подъ Малую Садовую улицу. Началось такого-то числа и года. Кончилось такого-то числа и года. Въ дл столько-то листовъ’. Если-васъ интересуетъ подобный обзоръ канцелярскихъ длъ, то любезный проводникъ вытащитъ изъ шкафа цлый ворохъ тетрадей въ синихъ обложкахъ и позволитъ сколько угодно любоваться заголовками съ тмъ только, чтобы вашъ главъ отнюдь не проникъ въ бумаги, скрытыя подъ обложкою. Эти бумаги — канцелярская тайна, ихъ нельзя видть, он — секретъ фабрики. Что же вы вынесете изъ обзора этого фабричнаго заведенія?— Ничего, или врне скуку, ту самую скуку, которая нын присутствуетъ везд и наложила клеймо на всю общественную жизнь. Когда вы проститесь съ любезнымъ проводникомъ, у васъ невольно вырвется изъ груди восклицаніе: скучно, ахъ какъ скучно!…

Да, скучно, везд скучно и всмъ скучно!… А газеты продолжаютъ нести вздоръ, морочатъ ложью, невроятными вымыслами, исполняя обязанности сказочниковъ при старинныхъ боярахъ. Скучно боярину, во что бы то ни стало ему хочется заснуть отъ скуки, или по крайней мр въ полудремот развлечься чмъ-нибудь и спугнуть изъ головы черныя мысли,— и, вотъ, къ услугамъ боярина готовъ сказочникъ. Сидитъ онъ у боярскихъ ногъ и несетъ всякую околесицу, какая только на умъ взбредетъ, но говоритъ складно, лжетъ не красня, лжетъ съ увлеченіемъ, завирается до того, что самъ, наконецъ, начинаетъ врить въ дйствительность своихъ вымысловъ. Такую же точно роль разыгрываютъ теперь и газеты. Для нихъ было достаточно существующаго ограниченія гласности судопроизводства, чтобы на этомъ основаніи выпустить цлую массу невроятныхъ по своей нелпости извстій о существующихъ будто бы въ правительственныхъ сферахъ предположеніяхъ относительно полной реорганизаціи всей существующей системы военнаго судопроизводства. Вс газеты наперерывъ другъ передъ другомъ стараются преподнести обществу новую сказку, которая была бы страшне, чмъ разсказанная въ другихъ газетахъ. Напримръ, одна газета передаетъ, что военнымъ судамъ предписано не обращаться съ ходатайствами о смягченіи приговоровъ, постановленныхъ ими самими. Другая газета перебиваетъ первую и съ азартомъ кричитъ: ‘Я лучше разскажу! Мн достоврно извстно, что военно-судное управленіе намрено въ недалекомъ будущемъ упразднить институтъ защиты по всмъ воинскимъ дламъ.. Кром того существуетъ уже распоряженіе по поводу защиты по всмъ воинскимъ дламъ, рекомендующее защитникамъ возможную краткость и сдержанность въ рчахъ. Мотивомъ къ этому распоряженію, говорятъ, дослужило именно то обстоятельство, что нкоторые защитники, уклоняясь отъ существа дла, позволяли себ нападать на военное начальство’. Но не успла газета окончить свой разсказъ, какъ другая съ важнымъ видомъ прерываетъ ее словами: ‘Не слушайте ее,— она ничего не знаетъ. Я разскажу лучше,— я все до тонкости знаю. Намъ передаютъ, что въ близкомъ будущемъ организація военно-окружныхъ судовъ подвергнется измненію. Нкоторыя изъ лицъ военно-судебнаго вдомства представили главному военному прокурору объемистые проекты объ измненіи нын существующаго судопроизводства и судоустройства. Суды,по мннію большинства авторовъ проектовъ, должны находиться въ вдніи и подчиненіи военнаго начальства, прокуратура уничтожается, институтъ защиты — также’. Разолгавшись, газеты начинаютъ плести нелпицы и объ общихъ судебныхъ учрежденіяхъ, образованныхъ по Уставу 20 ноября 1864 года. Начинаются споры, брань. Одна газета разсказываетъ, что съ будущаго года предположено ввести новыя судебныя учрежденія въ Прибалтійскомъ кра, въ пяти сверо-восточныхъ уздахъ Вологодской губерніи и въ другихъ мстностяхъ. Другая газета спшитъ опровергнуть первую и утверждаетъ, что введеніе Судебныхъ Уставовъ въ новыхъ мстахъ ршено отложить на неопредленное время. Вмст съ тмъ нкоторыя газеты, подслушавши толки о томъ, будто введеніе Судебныхъ Уставовъ въ новыхъ мстахъ отложено за невозможностью произвести расходы, необходимые для устройства новыхъ судебныхъучрежденій, на этомъ основаніи выдумываютъ и пускаютъ въ обращеніе слухъ, что правительство предполагаетъ сдлать правосудіе источникомъ государственнаго дохода. Распускается слухъ, что въ числ мръ, проектируемыхъ министерствомъ финансовъ съ цлію увеличенія государственныхъ доходовъ, обсуждается въ настоящее время вопросъ о значительномъ увеличеніи цнности гербовыхъ марокъ. Да и мало ли другихъ ложныхъ слуховъ распускается въ послднее время газетами о предполагаемыхъ правительствомъ измненіяхъ по судебной части.

Впрочемъ, послднее извстіе представляетъ собою такую явную, такъ неискусно выдуманную ложь, что наконецъ переполняетъ мру довріи въ читателяхъ и начинаетъ возбуждать сомнніе въ достоврности не только этого, но и всхъ вообще газетныхъ сообщеній. Помилуйте, возможно ли поврить этому, когда т же самыя газеты наперерывъ другъ передъ другомъ разсказываютъ новости о правительственныхъ проектахъ, направленныхъ къ облегченію тяжелаго положенія бднйшихъ классовъ! Говорятъ, что въ начал декабря въ общемъ собраніи государственнаго совта окончено разсмотрніе вопроса о пониженіи выкупныхъ платежей. По слухамъ, окончательно восторжествовали предположенія большинства земскихъ экспертовъ. Газеты передаютъ также, что управляющій министерствомъ финансовъ внесъ въ государственный совтъ проектъ земельнаго банка для пособія при покупк крестьянами земли. Къ этому прибавляютъ, что, по выработанному особою коммиссіей при министерств финансовъ проекту устройства поземельнаго крестьянскаго кредита, для покупки владльческихъ земель на мстахъ поселенія переселенцевъ, кредитъ этотъ предполагается организовать при главномъ выкупномъ учрежденіи. Ссуды будутъ выдаваться кредитными рублями, а правительство уже съ своей стороны будетъ выпускать закладные листы со своею гарантіей. По словамъ другихъ газетъ, въ настоящее время въ высшихъ административныхъ сферахъ поставленъ на очередь къ обсужденію вопросъ объ организаціи для крестьянъ краткосрочнаго дешеваго кредита,— съ цлію избавленія ихъ отъ эксплуатаціи мстными ростовщиками. Основанія для этого крестьянскаго учрежденія и правила для него должны быть выработаны на новыхъ началахъ, отличныхъ какъ отъ существующихъ ссудо-сберегательныхъ товариществъ, оказавшихся совершенно неудовлетворительными, такъ и отъ ссудныхъ кассъ, существующихъ въ настоящее время при волостныхъ правленіяхъ. Газеты передаютъ также -о готовящемся ко внесенію въ государственный совтъ законопроект о работ малолтнихъ на фабрикахъ. По слухамъ, весь проектъ раздляется на дв части. Первая часть трактуетъ о работ малолтнихъ на фабрикахъ и объ обязательномъ ихъ обученіи. Минимальный возрастъ, съ котораго дти могутъ поступать на фабрики, принятъ двнадцатилтній, причемъ, однако, установлено, что дти моложе двнадцати лтъ, уже работающія на фабрикахъ во время вступленія въ дйствіе означеннаго закона, остаются и впредь на фабрикахъ. Рабочій день для лицъ отъ 12 до 18 лтъ не долженъ превышать 12 часовъ въ сутки, считая въ томъ числ 2 часа для завтрака, обда и отдыха. Лица же, достигшія 18-тилтняго возраста, самостоятельно распоряжаются своимъ трудомъ и временемъ. Наконецъ, лицамъ, не достигшимъ 18-тилтняго возраста, воспрещается ночная работа (отъ 8 часовъ пополудни до 5 часовъ утра). Вторая часть, закона говоритъ о надзор за фабриками. Для этой цли предположено учредить особую инспекцію. Въ каждой губерніи назначаются инспекторъ и два помощника изъ чиновниковъ и другихъ лицъ. Жалованье инспекторамъ полагается 2.000 руб. и на разъзды 500 руб., а помощникамъ инспекторовъ жалованье 1.000 руб. и на разъзды 300 руб. Инспекторъ иди его помощникъ обязаны осматривать фабрики и заводы не мене двухъ разъ въ годъ. Они посщаютъ фабрики и заводы во всякое время дня и ночи и требуютъ предъявленія имъ дтей, работающихъ на фабрикахъ, на обязанности инспекторовъ и ихъ помощниковъ лежатъ возбужденіе преслдованія противъ фабрикантовъ за нарушеніе постановленій закона. Два раза въ ходъ инспекторъ представляетъ краткіе отчеты объ осмотр фабрикъ и заводовъ. Законъ предполагается ввести съ 1 іюня наступившаго года. Кром переданныхъ нами свдній, въ послднее время въ газетахъ появилось много и другихъ извстій о правительственныхъ проектахъ, направленныхъ къ улучшенію положенія бднйшихъ классовъ. Хотя подобнаго рода лроекты общаютъ народу не Богъ всть какія обширныя льготы, тмъ не мене во всхъ ихъ замчается одно общее направленіе, благопріятное для народа. До въ прямомъ и рзкомъ противорчіи съ такимъ направленіемъ находится извстіе о предполагаемомъ будто бы увеличеніи Цнности гербовыхъ марокъ. Что такое въ сущности гербовый сборъ?— Это плата за правосудіе, плата совершенно несправедливая въ принцип, тяжелая и неравномрная при практическомъ примненіи ея. Правосудіе составляетъ одну изъ главныхъ задать государства, правильнымъ выполненіемъ которой оправдывается самое существованіе государства. Поэтому правосудіе должно быть въ равной мр доступно всмъ гражданамъ безъ различія. А для того, чтобы быть общедоступнымъ, правосудіе должно быть безплатнымъ. Существующій у насъ въ настоящее время гербовый сборъ со всей переписки частныхъ лицъ съ правительственными учрежденіями, какъ административными, такъ и судебными, очень часто длаетъ совершенно недоступною для бднйшаго класса населенія страны законную защиту самыхъ дорогихъ каждому интересовъ. Добыть 60 коп. на гербовую марку часто бываетъ такъ затруднительно, что бдный человкъ совсмъ не ршается обращаться къ правительственной защит въ случа нарушенія интересовъ его. Обыкновенно же дло не ограничивается 60-ю коп. Нужно 60-ю коп. оплатить прошеніе, да заплатить 60 коп. впередъ за отвтъ на него, а тамъ, глядишь, къ прошенію слдуетъ приложить документы и ихъ тоже оплачивать по 60 ко съ каждаго листа. Затмъ пойдутъ новыя прошенія, новые отвты, новыя приложенія, а вмст съ ними безконечною цпью ползутъ изъ кармана 60-тикопечныя марки. Правда, у насъ есть законъ о бдности, освобождающій отъ уплаты гербоваго сбора и всякаго рода судебныхъ пошлинъ лицъ, представившихъ оффиціальное удостовреніе о своемъ недостаточномъ со, стояніи. Но о существованія такого закона народъ’ совсмъ не знаетъ, добыть оффиціальное удостовреніе о бдности трудно, а главное дло — не легко въ масс опредлить, кого слдуетъ считать лицами могущими воспользоваться правомъ бдности. Возьмемъ, напримръ, всю массу крестьянъ: въ громадномъ большинств случаевъ это такая бднота и голь, для которой уплата гербоваго сбора совсмъ непосильна, а между тмъ почти никто изъ крестьянъ никогда не пользуется правомъ бдности. Да и странно было бы предоставить крестьянину это право, когда онъ, правда, волею-неволей и непосильно, но все-таки исправно, платитъ тяжелыя подати. Плательщикъ податей и въ то же самое время лицо пользующееся правомъ бдности — это не только курьезъ, но и слишкомъ злая насмшка! Однако стоитъ присмотрться къ крестьянамъ,— въ деревн ли, когда они толкуютъ о своихъ длахъ, или въ город, когда робко толпятся у воротъ или на крыльц присутственнаго мста,— чтобы понять, какое громадное значеніе въ народной жизни иметъ гербовая марка. Впрочемъ, мы не будемъ распространяться объ этомъ, потому что читателямъ, вроятно, и самимъ случалось наблюдать, какъ крестьянинъ сначала увлекается мыслію искать правосудія, но потомъ при одномъ воспоминаніи о 60-ти копечной марк ршимость въ немъ пропадаетъ,— пустота кармана длаетъ недоступнымъ для него это желанное правосудіе,— и онъ бросаетъ мысль о подач прошенія. Таково положеніе крестьянина, когда онъ думаетъ искать защиты отъ нарушенія интересовъ его сильнымъ сосдомъ, положимъ, помщикомъ или купцомъ. Но положеніе его противника будетъ совсмъ другое. Въ то время, какъ для крестьянина правосудіе недоступно по своей дороговизн, для противника его оно очень дешево и доступно. Ну, что такое для насъ съ вами, читатель, 60 копекъ? Вдь мы каждый день платимъ много дороже извощику, чтобы сдлать визитъ къ какой-нибудь пустой голов, даже не по пустому длу, а просто такъ, отъ скуки,— отъ того, что намъ съ вами даже плевать въ потолокъ надоло… Да, имущественно-состоятельнымъ классамъ правосудіе при существующей систем гербоваго сбора обходится совсмъ дешево, а бднйшимъ классамъ оно недоступно по дороговизн. Если же цнность гербовыхъ марокъ будетъ повышена еще боле, тогда еще сильне сократится кругъ лицъ пользующихся правосудіемъ и бднйшіе классы будутъ поставлены въ полную невозможность искать у государства защиты своихъ законныхъ интересовъ отъ нарушенія ихъ со стороны имущественно-состоятельныхъ классовъ. Поэтому, коль скоро мы видимъ, что правительство думаетъ принять мры къ улучшенію, положенія бднйшихъ классовъ населенія страны, то мы въ прав надяться, что оно позаботится прежде всего сдлать вполн доступнымъ для этихъ классовъ правосудіе и въ этихъ видахъ сдлаетъ правосудіе безплатнымъ, отмнивъ существующій гербовый сборъ. Но всмъ этимъ соображеніямъ противорчитъ газетное извстіе о предполагаемомъ будто бы увеличеніи цнности гербовыхъ марокъ,— извстіе до такой степени странное, что объяснить его можно одною только газетною ложью.

Но газеты не даютъ ни надъ чемъ серьезно задуматься. Он поражаютъ читателей пестрымъ и трескучимъ фейерверкомъ небывалыхъ новостей и ложныхъ слуховъ. Ера вы начинаете серьезно останавливать вниманіе на чемъ-нибудь, какъ газета старается развлечь васъ, разогнать ваши думы. Политическій листокъ тотчасъ принимаетъ совсмъ несвойственное ему юмористическое направленіе и начинаетъ разсказывать такія забавныя небылицы, что вы, того и гляди, готовы разразиться хохотомъ. Право, наши газеты иной разъ бываютъ забавны въ высшей степени и умютъ проводить въ шутливыхъ выдумкахъ чрезвычайно дкія и злыя насмшки. И какъ все это длается изумительно тонко! Припомнитъ, напримръ, газета, что давно ужь нтъ никакихъ извстій, на чемъ въ настоящее время остановилось, возбужденное ревизіей сенатора Ковалевскаго, дло о злоупотребленіяхъ, допущенныхъ при продаж чиновнымъ тузамъ на льготныхъ условіяхъ казенныхъ земель въ Оренбургскомъ кра. Чтобы поддержать въ обществ интересъ къ этому длу, газета тотчасъ выкидываетъ такую смлую шутку. Объявляется во всеобщее свдніе, что, по слухамъ, существуетъ предположеніе, чтобъ остающимся за штатомъ, по случаю сокращенія государственныхъ расходовъ, чиновникамъ давать свободныя казенныя земли на льготныхъ условіяхъ. Вы понимаете, что это сопоставленіе сокращенія государственныхъ расходовъ съ раздачею чиновникамъ казенныхъ земель есть чрезвычайно тонкая и въ то же время дкая и злая насмшка, которая благополучно проходятъ въ газет только потому, что представляетъ собою каплю лжи, которая тонетъ въ мор вздорныхъ газетныхъ выдумокъ. Точно такъ же иной разъ въ газетахъ проскальзываютъ совсмъ не злобныя выдумки, но самая невинная, милая, веселящая душу ложь. Вдругъ какой-нибудь остроумный листокъ, въ видахъ успха розничной продажи, пускаетъ извстіе, будто въ послднее время все чаще и чаще повторяются слухи о предположеніи ввести для гражданскихъ чиновниковъ новую форму и сдлать ношеніе ея обязательнымъ для всхъ служащихъ. Сообщается даже о томъ, что форма эта будетъ состоять изъ длиннаго казакина съ поясомъ и барашковой шапки. Истинная цль такой выдумки достигается съ блистательнымъ успхомъ. Розничная продажа идетъ необыкновенно бойко. Чиновники обсуждаютъ газетную утку съ озлобленіемъ, потому что съ одной стороны предвидятъ новый, совсмъ непроизводительный, расходъ для себя, а съ другой — не чувствуютъ ни малйшаго удовольствія рядиться въ какую-то новую форму. Въ кружкахъ нечиновничьихъ тоже идутъ веселые и оживленные разговоры по поводу забавнаго газетнаго сообщенія. Собравшись за семейнымъ столомъ, остряки даютъ волю своему языку, рисуютъ предъ хохочущими слушателями картину посдвшаго за канцелярскимъ столомъ старца съ согбенною выей и распухшимъ краснымъ носомъ. Вотъ бредетъ этотъ старецъ по улиц съ портфелемъ подъ мышкой, въ длиннополомъ темнозеленомъ казакин старо-русскаго покроя, перетянутый шелковымъ поясомъ алаго цвта, а на голов у него надта на бекрень барашковая шапка. Для полноты картины, разряженный старецъ окруженъ кучею уличныхъ ребятишекъ, высовывающихъ языки и показывающихъ кукиши. Слушатели смются и рады-радёхоньки, что веселая газета хоть на минуту разогнала томительную скуку. Вдь за семейнымъ столомъ, въ обществ близкихъ знакомыхъ, теперь стало совсмъ не о чемъ говорить,— такъ всмъ скучно, что остается по-невол убивать время попойкой или картами, чтобы забыться отъ этой томительной скуки и пустоты жизни…

А газеты все продолжаютъ лгать и, за отсутствіемъ интереснаго матеріала, наполнять свои столбцы вздорными выдумками. Лгутъ теперь про все и на всхъ. Масса лжи разсказывается относительно всхъ министерствъ, всхъ департаментовъ, вс начальники отдленій терпятъ отъ газетной лжи и даже столоначальникамъ житья не стало отъ газетныхъ выдумокъ. Газеты дошли до того, что не устыдились сплести небылицы даже о вдомств святйшаго синода. Вдругъ въ газетахъ появляется извстіе, что, въ видахъ сокращенія государственныхъ расходовъ, предполагается превратить выдачу жалованья монастырямъ. Но ера успваетъ разойтись въ обществ этотъ слухъ, какъ т же самыя газеты спшатъ уже и опровергнуть его. Теперь сообщается, что, въ виду отзыва, даннаго хозяйственнымъ комитетомъ при святйшемъ синод, на запросъ государственнаго контроля объ отмн выдававшагося до настоящаго времени жалованья монастырямъ,— жалованье будетъ производиться послднимъ и впредь. Всякому понятно, что отзывъ хозяйственнаго комитета при святйшемъ синод есть не боле какъ фальшивый флагъ, выкинутый газетою для прикрытія лжи собственнаго издлія. Какое значеніе можетъ имть подобнаго рода отзывъ, коль скоро вопросъ о сокращеніи государственныхъ расходовъ поставленъ такъ ршительно, что даже будто бы на разсмотрніи въ высшихъ правительственныхъ сферахъ находится проектъ о сокращеніи численности мстныхъ войскъ, съ замною мстныхъ командъ ротами резервныхъ кадровыхъ баталіоновъ. Численность войскъ отъ такой замны можетъ уменьшиться на 188 офицеровъ и 32.000 нижнихъ чиновъ, отчего въ бюджет военнаго министерства получится сбереженія до 3.500.000 руб. Если правительство, въ видахъ сокращенія государственныхъ расходовъ, не останавливается даже предъ уменьшеніемъ численности войскъ, то, понятное дло, что никакой отзывъ хозяйственнаго комитета не можетъ остановить разршеніе вопроса о жалованьи монастырямъ въ смысл благопріятномъ для сокращенія излишнихъ расходовъ казны. Вдь всмъ и каждому извстно, что монастыри, пользующіеся въ народ уваженіемъ, обладаютъ такими громадными богатствами, что ни въ какомъ жалованьи не нуждаются, а монастыри бдные, едва поддерживающіе свое жалкое существованіе, оттого именно и бдны, оттого и нуждаются въ средствахъ, что не пользуются извстностію въ населеніи, и, слдовательно, искуственная поддержка ихъ посредствомъ казеннаго жалованья является дломъ совершенно безцльнымъ и безполезнымъ. Да, къ тому же, возможно ли допустить такое полное отсутствіе патріотизма въ членахъ святйшаго синода, въ этомъ почтенномъ собраніи знаменитыхъ іерарховъ русской церкви, чтобъ они стали отстаивать сохраненіе за монастырями казеннаго жалованья въ то самое время, когда ^финансовое разстройство въ стран настоятельно требуетъ сокращенія государственныхъ расходовъ и когда вс вдомства, какъ сообщается въ газетахъ, наперерывъ другъ передъ другомъ стараются уменьшить свои расходныя смты? Вдь прекращеніе казеннаго жалованья никакъ не можетъ повести къ закрытію монастырей, или сокращенію числа монашествующихъ. Въ жалованьи могутъ нуждаться только бднйшіе монастыри, для поддержанія которыхъ все-таки недостаточно отпускаемыхъ отъ казны средствъ, и эти средства легко и удобно могутъ быть замнены выдачею нуждающимся монастырямъ соразмрныхъ сумм казеннаго жалованья пособій изъ доходовъ тхъ богатыхъ монастырей, въ которыхъ монашествующая братія своею роскошною и праздною жизнью производитъ одинъ соблазнъ въ народ. Все это такъ ясно и такъ просто, что не остается для насъ ни малйшаго сомннія въ томъ, что газетныя сообщенія по вопросу о прекращеніи казеннаго жалованья монастырямъ должны быть принимаемы за вздорную ложь.

До какой степени изолгались наши газеты, это всего лучше видно изъ того, что он постоянно сообщали читателямъ ложныя извстія даже по такому длу, которое ближайшимъ образомъ касается ихъ самихъ и потому должно быть хорошо извстно имъ. Въ теченіе цлаго полугода, начиная съ іюня 1881 года, газеты не перестаютъ сообщать извстія о готовящихся буро бы облегченіяхъ для печати, а никакихъ облегченій все нтъ, какъ нтъ. Сначала былъ пущенъ слухъ, буро министръ внутреннихъ длъ графъ Игнатьевъ выразилъ намреніе облегчить тяжелое положеніе печати и въ этихъ видахъ проектировалъ пересмотръ циркуляровъ главнаго управленія по дламъ печати съ тою цлью, чтобъ отмнить большинство ихъ. При этомъ сообщалось также, что предположено подвергнуть пересмотру вс взысканія, наложенныя до сихъ поръ въ административномъ порядк на періодическія изданія, выходящія безъ предварительной цензуры. Боже ты мой, сколько шуму, сколько ликованій было по поводу этого извстія! Одна газета сообщала даже, будто графъ Игнатьевъ представилъ уже Государю Императору проектъ реформы и по дламъ печати. Въ другой сообщалось, что хотя, по почину графа Игнатьева, и предполагается произвести въ скоромъ времени пересмотръ и всхъ законовъ о цензур и постановленій по дламъ печати, но, къ несчастію, графъ встрчаетъ противодйствіе въ осуществленіи своихъ благихъ предположеній. Такъ писалось въ газетахъ еще въ іюн прошлаго года и тогда вс врили правдивости газетныхъ сообщеній и чего-то ждали.

Но мсяцъ шелъ за мсяцемъ, вмсто отмны запретительныхъ циркуляровъ издавались новыя, вмсто ожидаемой амнистіи по дламъ печати щедро раздавались предостереженія и пріостановки изданій. Такимъ образомъ теперь стало ясно, что вс іюньскіе слухи были наглою газетною ложью…Осенью газеты значительно понизили тонъ въ своихъ сообщеніяхъ объ ожидаемой реформ по дламъ печати. Лгать въ такомъ же точно направленіи, въ какомъ он лгали лтомъ, теперь сдлалось невозможно, а привычка ко лжи все-таки осталась. Въ сентябр въ газетахъ появился слухъ, что, по иниціатив министра внутреннихъ длъ, разработывается проектъ измненій въ существующемъ порядк административныхъ взысканій по дламъ печати. Сущность этого проекта, будто бы, заключается въ слдующемъ. Всякому административному взысканію, въ чемъ бы оно ни заключалось, будетъ предшествовать объясненіе представителя обвиняемаго органа печати. Такимъ образомъ докладъ главнаго управленія по дламъ печати будетъ представляться на утвержденіе министра внутреннихъ длъ, во всякомъ случа, не иначе, какъ съ вышеуказаннымъ объясненіемъ, или, иначе говоря, съ защитительною запиской. Лживость этого сообщенія очевидна по самымъ простымъ соображеніямъ. Въ томъ случа, когда главное управленіе по дламъ печати будетъ, какъ бывало до сихъ поръ, преслдовать повременное изданіе не за прямое нарушенія ясно выраженнаго закона, но за вредное, по его личному убжденію, направленіе, тогда всякое объясненіе редактора повременнаго изданія будетъ совершенно излишне и неумстно. Убжденіе о вредномъ направленіи изданія слагается на основаніи того, что было напечатано въ этомъ изданіи, и, значитъ, можетъ быть разсяно не иначе, какъ разъясненіемъ, напечатаннымъ въ томъ же самомъ изданіи. Безъ такого печатнаго разъясненія редакторы своими защитительными записками не могутъ измнить фактическаго существа дла и могутъ разв только подйствовать на членовъ главнаго управленія въ смысл измненія ихъ личныхъ взглядовъ на вредъ или благонамренность опредленно и ясно выраженнаго направленія изданія. Значитъ успхъ или неуспхъ защитительной записки редактора будетъ вполн зависть отъ личныхъ убжденій членовъ главнаго управленія по дламъ печати. Но вдь и въ настоящее время обвиненіе повременнаго изданія во вредномъ направленіи точно также основывается на одномъ личномъ убжденіи. А такъ какъ убжденія слагаются на всю жизнь и не могутъ мняться съ прочтеніемъ каждой записки, составленной въ защиту самыхъ разнообразныхъ направленій, то ясное дло, что эти записки ровно ни къ чему не поведутъ и будутъ напрасною [тратой времени и труда со стороны и редакторовъ, и членовъ главнаго управленія по дламъ печати. Поэтому выдуманный газетами проектъ разбора главнымъ управленіемъ защитительныхъ записокъ редакторовъ представляетъ собою явную невозможность, очевидную выдумку. И дйствительно, толки о немъ скоро замолкли и въ замнъ ихъ въ конц ноября появилось новое газетное сообщеніе, будто министерствомъ внутреннихъ длъ возбужденъ вопросъ о выработк новыхъ правилъ о карательныхъ мрахъ по отношенію печати вообще столичной и провинціальной. Разнаго рода воспрещенія и пріостановки изданій на срокъ предполагается, какъ слышно, замнить пропорціональными штрафами, чтобы такимъ образомъ подписчики и сотрудники изданія и вообще лица, связанныя съ изданіемъ въ матеріальныхъ своихъ интересахъ, не являлись, какъ теперь, побочными жертвами административной кары. Воспрещенія изданій по новому проекту могутъ быть только окончательныя. Но тутъ лживость газетнаго сообщенія еще ясне и очевидне. Смшно слушать эти увренія о заботливости, чтобы подписчики и сотрудники изданія и вообще лица, связанныя съ изданіемъ въ матеріальныхъ своихъ интересахъ, не являлись, какъ теперь, побочными жертвами административной кары. Чмъ же предполагается достигнуть этой доброй цли? Газетные лгуны отвчаютъ, что цль легко и удобно будетъ достигнута, если вмсто воспрещеній розничной продажи или печатанія объявленій, а также вмсто временныхъ пріостановокъ изданія, будетъ введено окончательное воспрещеніе газетъ и журналовъ, да въ добавокъ къ этому издатели будутъ подвергаемы наказанію пропорціональными денежными штрафами. Мы отказываемся понять, какимъ образомъ при такомъ новомъ порядк матеріальные интересы подписчиковъ и сотрудниковъ повременныхъ изданій будутъ обезпечены боле, чмъ при теперешнемъ порядк наложенія административныхъ взысканій. Ясное дло, что, наоборотъ, тогда эти интересы будутъ страдать гораздо боле. Такимъ образомъ все газетное сообщеніе является какою-то невозможною нелпостью и явно обличаетъ свое происхожденіе изъ головы далеко неудачнаго газетнаго репортера.

Такъ, везд мы видимъ одну только ложь, вносящую путаницу въ общественное сознаніе. Мы живемъ въ области ложныхъ слуховъ, которые останавливаютъ наше вниманіе не боле какъ на минуту и затмъ пропадаютъ безслдно, чтобы новая ложь смнила старую. Живя чисто призрачными интересами минуты, мы никакъ не можемъ даже понять, что такое на самомъ дл вокругъ насъ длается, а о будущемъ и подавно не имемъ ровно никакого понятія. Мы точно ночью блуждаемъ въ темномъ лсу, видимъ какъ будто все знакомыя мста, а выбраться изъ лсу никакъ не можемъ. Въ голов неотступно стоитъ одинъ и тотъ же вопросъ: отчего такъ, что бы это значило? Но отвта все нтъ, какъ нтъ, и лзетъ въ голову старая сказка: ‘Лшій водитъ!’…

Ложь, въ иныхъ случаяхъ безсознательная, а чаще сознательная и систематическая, играетъ громадную роль въ нашей жизни. При помощи лжи у насъ обдлываются крупныя дда, законъ, правда, человческое счастіе служатъ игрушкою въ рукахъ лжеца. Возмутительнйшая неправда скрывается подъ покровомъ лжи, представляется въ идиллическомъ вид и честнымъ людямъ бываетъ въ высшей степени трудно сорвать это покрывало, наброшенное на неприглядную русскую дйствительность, разрушить идиллію, искусно созданную лжецами. До какой степени легко у насъ прикрывать ложью возмутительную неправду и какъ безсильны мы въ борьб съ систематическою ложью — все это рельефно выступаетъ въ яркихъ бытовыхъ картинахъ, которыя даетъ недавній процессъ бывшаго минскаго губернатора тайнаго совтника Токарева, члена совта министерства внутреннихъ длъ генералъ-лейтенанта Лошкарева, управляющаго государственными имуществами Минской губерніи Савостьянова и минскаго исправника полковника Бангера, обвиняемыхъ въ превышеніи и бездйствіи власти. Изъ дла объ этихъ лицахъ, разсмотрннаго 26 ноября въ публичномъ засданіи 5-го департамента правительствующаго сената, видно, что бывшій минскій губернаторъ Токаревъ пожелалъ преумножить свое состояніе пріобртеніемъ у казны на льготныхъ условіяхъ участка земли, причемъ заране намтилъ и приглянувшуюся ему землю при мстечк Логишин. О желаніи губернатора пріобрсти логишинскую землю было извстно мстнымъ чиновникамъ, да и самъ генералъ-губернаторъ Потаповъ 10 декабря 1870 года писалъ министру государственныхъ имуществъ, что Токаревъ ходатайствуетъ о предоставленіи ему въ собственность, на основаніи Высочайше утвержденной 23 іюня 1865 года инструкціи, участка Логишино. Препятствіемъ къ исполненію желанія губернатора служило то обстоятельство, что приглянувшеюся ему землею владли на прав собственности мщане мстечка Логишина, какъ это видно изъ указа правительствующаго сената отъ 10 апрля 1828 года, за No 5388, на основаніи Высочайше утвержденнаго мннія государственнаго совта. Но ловкій губернаторъ очень скоро и легко обошелъ это препятствіе. Быстро закипла бумажная работа. Дло началось съ того, что въ ма 1870 года бывшій начальникъ минской губернской люстраціонной коммиссіи Лемкергардъ, повидимому, ни съ того, ни съ сего, обратился къ производителю люстраціонныхъ работъ Мсняеву съ запросомъ, на какомъ основаніи еще не облюстровано мстечко Логишино?— Мсняевъ отвчалъ, что въ Логишин не было и нтъ государственныхъ крестьянъ и что мщане мстечка Логишина считаются, на основаніи привилегій польскихъ королей, живущими на собственныхъ земляхъ. Отвтъ былъ неблагопріятный для Токарева. Чтобы поправить дло, Леммергардъ 7-го мая 1870 года обратился къ управляющему государственными имуществами Минской губерніи Савостьянову съ вопросомъ, приняты ли въ казенное вдомство и съ какого именно года земельныя угодья, состоящія въ пользованіи мщанъ мстечка Логишина. Савостьяновъ отвчалъ, что логишинскія земли давно уже приняты въ казну. Затмъ тотъ же Савостьяновъ въ своемъ сообщеніи временному отдлу о поземельномъ устройств государственныхъ крестьянъ сдлалъ слдующую собственноручную приписку къ составленному въ канцеляріи тексту: ‘что же касается мстечекъ Логишина и Городно, то послднія уже давно приняты въ казну и платили оброкъ по окладному росписанію’. Составлявшіе бумагу чиновники управленія государственными имуществами, будучи спрошены на слдствіи, показали, что они совсмъ не знаютъ, на какомъ основаніи Савостьяновъ сдлалъ эту приписку. Да и самъ Савостьяновъ въ своемъ показаніи утверждаетъ, что онъ сдлалъ приписку посл личнаго объясненія съ Леммергардомъ, цлью же его дйствій въ этомъ случа было охраненіе казеннаго интереса, притомъ же онъ полагалъ, что, давая подобный отзывъ, ничмъ не рискуетъ, потому что люстраціонныя дйствія могутъ быть обжалованы сенату. Такъ, благодаря стараніямъ Леммергарда и Савостьянова, министерство государственныхъ имуществъ пріобрло бумажное основаніе считать догишинскую землю принадлежащею казн, а не собственностью мщанъ, какъ было на самомъ дл. Въ то же самое время велась другаго рода переписка о земл въ мстечк Логишин. Генералъ-губернаторъ Потаповъ сообщилъ минскому губернатору Токареву, что, по дошедшимъ до него свдніямъ, изъ имнія Логишина подлежитъ отобранію около 2.000 десят. земли отъ разныхъ лицъ въ казну для образованія продажнаго участка, почему и просилъ представить по этому предмету свднія. Откуда Потаповъ получилъ извстіе о томъ, что догишинскія земли подлежатъ отобранію въ казну для образованія продажнаго участка, это осталось неизвстнымъ. По длу извстно только, что губернаторъ Токаревъ обнаружилъ удивительную торопливость въ доставленіи затребованныхъ генералъ-губернаторомъ свдній. Управленіе государственными имуществами 25 ноября представило губернатору подробныя свднія о томъ, что изъ имнія Логишино образованъ участокъ въ 2.631 десят., оцненный въ 8.269 руб. Но Токаревъ днемъ ране, а именно 24 ноября, представилъ уже эти свднія генералъ-губернатору Потапову. Черезъ нсколько дней Потаповъ обратился къ министру государственныхъ имуществъ съ просьбою исходатайствовать Высочайшее соизволеніе на предоставленіе Логишинскаго участка въ собственность Токареву, согласно его ходатайству о томъ. 30 января 1874 года послдовало Высочайшее повелніе о предоставленіи минскому губернатору Токареву въ вид награды за службу Логишинскаго участка, пространствомъ въ 2.631 дес., за 14.000 руб. Въ феврал того же года была совершена купчая крпость на имя Токарева, а въ март счастливый покупщикъ былъ введенъ во владніе Логишинскимъ участкомъ, причемъ самый вводъ во владніе былъ совершенъ съ такимъ отступленіемъ отъ установленнаго порядка, что мщане мстечка Логишино при этомъ не присутствовали и, значитъ, были лишены возможности предъявить споръ. Такъ мстный губернаторъ сдлался крупнымъ землевладльцемъ, получивъ въ собственность землю, о принадлежности которой казн были сообщены ни на чемъ не основанныя ложныя свднія. Теперь онъ, въ качеств землевладльца, вступаетъ въ управленіе пріобртеннымъ имніемъ. Но самому вести дла по управленію имніемъ ему нтъ времени,— онъ занятъ службою. Между тмъ, по обязанности службы, ему подчинено много чиновниковъ и вотъ они-то являются повренными по имущественнымъ дламъ своего начальника. Членъ губернскаго по крестьянскимъ дламъ присутствія, статскій совтникъ Банчь Османовскій, присутствуетъ по довренности Токарева при ввод его во владніе Логишинскимъ имніемъ. Вслдъ затмъ Токаревъ уполномочилъ особенною довренностью на управленіе имніемъ пинскаго узднаго предводителя дворянства, барона Витте (нужно замтить, что предоставленіе должности узднаго предводителя дворянства вполн зависло отъ губернатора). Новый управляющій показалъ необычайную заботливость объ интересахъ своего доврителя. Первымъ его распоряженіемъ было — потребовать у мщанъ, чтобъ они добровольно уступили Токареву ¹/₃ урожая озимаго хлба, засяннаго въ 1873 году. Понятно, что мщане отказались исполнить такое требованіе. Тогда губернаторскій управляющій даетъ отъ себя довренность полевому сторожу Маціевокому на предъявленіе судебнаго иска къ логишинскимъ мщанамъ. Маціевскій возбуждаетъ въ мировомъ суд два дла: одно — о возстановленіи нарушеннаго владнія, а другое — о взысканіи съ логишинскихъ мщанъ денегъ за самовольную пастьбу скота. Мировой судья выдалъ два исполнительныхъ листа: одинъ — объ оставленіи полей и снокосныхъ луговъ мстечка Логишино во владніи Токарева, другой — о взысканіи въ пользу его 474 рубля съ логишинскихъ мщанъ за самовольную пастьбу скота. Судебный приставъ, явившись для приведенія въ исполненіе этого ршенія, встртилъ открытое сопротивленіе со стороны мщанъ. На помощь ему была выслана пинская уздная команда, въ числ 53-хъ человкъ, но, также встртивъ сопротивленіе, была вынуждена отступить и удалиться.

До сихъ поръ мы видимъ, что личность Токарева скрывается какъ бы въ туман, будучи загорожена цлою толпой чиновниковъ, которые усердно работаютъ въ его пользу, но работаютъ такъ, что участіе самого Токарева мало замтно. Мы знаемъ только, что мстнымъ чиновникамъ было извстно о желаніи Токарева пріобрсти Логишинскій участокъ и что онъ ходатайствовалъ объ этомъ предъ генералъ-губернаторомъ, но затмъ какое вліяніе онъ оказывалъ на оффиціальную переписку, въ которой принадлежащая мщанамъ земля была названа казенною собственностію,— этого мы не знаемъ изъ дла. Только посл сопротивленія логишинскихъ мщанъ воинской команд личность Токарева выступаетъ въ боле ясныхъ очертаніяхъ и выдвигается впередъ изъ толпы чиновнаго люда. Но и теперь его нравственная личность до такой степени слита съ предоставленною ему властью по должности губернатора, что отдлить ихъ почти нтъ никакой возможности. Везд, гд только показывается Токаревъ, онъ является въ вид какой-то чисто стихійной силы, которая, на основаніи мотивовъ чисто личнаго свойства, губитъ и разрушаетъ встрчающіяся на пути препятствія предоставленною ему отъ правительства властью. Широкая, почти безграничная власть везд выступаетъ на первомъ план и заслоняетъ собою нравственную личность человка. Тутъ человкъ какъ будто ни при чемъ, а везд мы видимъ только власть, предоставленную этому человку. Притомъ же эта власть принадлежитъ не одному какому-нибудь лицу и не слита съ какою-нибудь одною должностью,— нтъ, власть какъ будто разлита повсемстно, во всей нашей жизни. Вся жизнь управляется стройною системой власти, въ которой, какъ въ сложной машин, губернаторъ Токаревъ есть не что иное какъ колесо или винтикъ,¹ имющій значеніе не самъ по себ, но только въ ‘вязи съ остальными частями механизма. Пожалуй, власть губернатора совсмъ ничтожна, ибо оказывается, что ничего онъ не можетъ сдлать безъ помощи съ одной стороны исправника, а съ другой министра. Но и министръ ничего не длаетъ безъ губернатора, а губернаторъ безъ исправника. Въ комъ же изъ нихъ вся сила: въ исправник или въ министр? Съ одной стороны, если не захочетъ министръ, то противъ его воли безсильны вс усилія и губернатора, и исправника, а съ другой стороны захочетъ исправникъ и поведетъ дло умненько, тогда и губернаторъ, и министръ сдлаются простыми исполнителями воли исправника. Словомъ, мы видли предъ собою весьма сложную систему власти, основаніемъ которой служитъ личный произволъ. Благодаря этой систем произвола, логишинскимъ мщанамъ пришлось жестоко поплатиться за оказанное ими сопротивленіе. Прежде всего власти стали отыскивать зачинщиковъ сопротивленія и конечно такіе зачинщики были тотчасъ найдены. Никакихъ фактическихъ данныхъ для доказательства выдающагося участія въ безпорядкахъ никто не собиралъ и никто не требовалъ: просто исправникъ написалъ губернатору, что, ‘по убжденію его помощника Протопопова’, главными руководителями безпорядковъ были Высинскій и Петруковичъ. По губернаторъ, будучи самъ заинтересованъ въ дл, еще ране просилъ министра выслать административнымъ порядкомъ тхъ же — Высинскаго и Петруковича — да кром того старосту Юшкевича. Министръ съ своей стороны не замедлилъ распорядиться объ административной ссылк, кром Высинскаго, Юшкевича и Петруковича, указанныхъ Токаревымъ, еще Барановича и Чечетку. Такимъ образомъ мы видимъ, что вс играютъ судьбою человка въ силу того лишь, что есть въ рукахъ власть, которою пользуются вс отъ министра до помощника исправника Протопопова, не справляясь ни съ чмъ, кром личнаго убжденія. Между этими, сильными властью, людьми губернаторъ Токаревъ выдается только потому, что онъ употребляетъ свою власть во вредъ другимъ сознательне всхъ остальныхъ. Онъ настаиваетъ на административной высылк изъ личныхъ цлей, имя въ виду оградить свои интересы по владнію неправильно пріобртеннымъ имъ имніемъ. Но этотъ чисто личный мотивъ тщательно скрывается и основаніемъ для ходатайства объ административной ссылк выставляется благовидная бумажная ложь, что ‘безнаказанность противозаконныхъ дйствій неминуемо вредно повліяетъ на сосднихъ крестьянъ, слдящихъ съ напряженнымъ вниманіемъ за исходомъ логишинскаго дла’. Токаревъ не только тщательно скрылъ личный мотивъ своего ходатайства объ административной ссылк, но и постарался сдлать заявленіе освоенъ безпристрастіи. Въ конц донесенія министру онъ заявилъ, что, ‘будучи лично заинтересованъ въ этомъ дл, проситъ поручить дальнйшее направленіе онаго кому-либо помимо его’.

На основаніи такого донесенія губернатора Токарева, министръ внутреннихъ длъ, распорядившись объ административной высылк 5 мщанъ, въ то же время командировалъ въ Минскую губернію генералъ-лейтенанта Лошкарева для усмиренія мщанъ мстечка Логишина. Повидиможу, слдовало бы ожидать, что теперь главнымъ дятелемъ явится Лошкаревъ, какъ лицо спеціально уполномоченное самимъ министромъ. По на самомъ дл вся дятельность его отличается пассивнымъ характеромъ. Это — столичный, петербургскій генералъ, генералъ парадовъ. Самъ онъ ничего не длаетъ и если является въ роли дятеля, то не иначе, какъ закрывая своею спиной другое лице, заправляющее дломъ подъ прикрытіемъ петербургскаго генерала. Но за то генералъ Лошкаревъ — великій мастеръ служить прикрытіемъ. (Онъ живо напоминаетъ собою, бывшихъ, нкогда въ Москв, свадебныхъ генераловъ, которые жили на жалованьи у кондитеровъ и поставлялись ими на купеческія свадьбы, чтобы генеральскимъ мундиромъ придать больше торжественности и парада свадебной церемоніи.) Исполненіе возложеннаго на него порученія онъ началъ съ того, что, прибывъ 25 октября 1874 года въ Минскъ, распорядился вызовомъ въ Логишино 200 казаковъ и баталіона пхоты. Услужливый губернаторъ Токаревъ предложилъ въ распоряженіе Лошкарева минскаго исправника полковника Капгера, какъ, ‘опытнаго и способнаго, полицейскаго чиновника’. Съ этого времени главная дятельная роль въ дл усмиреніи логишинскихъ Мщанъ принадлежитъ Каптеру. Отношеніи между Каптеромъ и Лошкаревымъ установились въ высшей степени странныя. Оффиціально, на-показъ, Капгеръ находится въ распоряженіи и полномъ подчиненіи Лошкареву, а на самомъ дл онъ всмъ распоряжается, Лошкаревъ же служитъ въ его рукахъ не боле какъ орудіемъ для достиженія ране намченныхъ цлей въ интересахъ губернатора Токарева. Откомандированный губернаторомъ въ распоряженіе Лошкарева, Капгеръ ухалъ впередъ въ Логишино и тамъ занялся заблаговременною подготовкой дла, въ которомъ Лошкаревъ долженъ былъ разыграть заране назначенную ему Капгеромъ роль. Первымъ распоряженіемъ Капгера было приказаніе заготовить нсколько возовъ розогъ, которыя были сложены сначала при становой квартир, а затмъ перевезены въ ратушу. Въ тотъ же день около полудня мщане были созваны на сходъ, причемъ судебный приставъ Воскресенскій предъявилъ ямъ исполнительный листъ мироваго судьи, а Капгеръ кричалъ, бранился и гровился, что детъ генералъ съ войскомъ, который ихъ, какъ бунтовщиковъ, можетъ закопать живыхъ въ могилу, засчь и разстрлять,— словомъ, сдлать съ ними все, что вздумается. Выставивъ Лошкарева грознымъ пугаломъ, Капгеръ сталъ совтовать мщанамъ, чтобъ они покорились и постарались расположить въ свою пользу генерала, а для этого послали бы депутатовъ на встрчу генералу съ просьбою о пощад. По совту исправника, депутаты были выбраны и на станціи Лыщи была устроена торжественная встрча петербургскому генералу, который халъ въ сопровожденіи губернскихъ чиновниковъ и войска. Здсь его встртили — устроитель торжественной встрчи исправникъ Капгеръ съ предводителемъ дворянства Витте и тремя депутатами отъ мщанъ. При появленіи генерала депутаты упали на колни и просили принять хлбъ-соль. Генералъ спросилъ: отчего мщане не хотятъ платить третьякъ Токареву? Депутаты съ покорностью отвчали, что они готовы заплатить рожью или деньгами, какъ угодно будетъ генералу. Въ отвтъ на это генералъ внушительно произнесъ, что онъ всхъ ‘раскассируетъ’,— и этимъ окончилъ пріемъ депутаціи. Вечеромъ состоялся торжественный въздъ Лошкарева въ Логишино. Мстечко было иллюминовано и для встрчи дорогаго гостя были приготовлены дв депутаціи: одна отъ христіанъ, другая отъ евреевъ. Генералъ мніослгво принялъ хлбъ-соль отъ евреевъ, но отъ христіанъ не принялъ и сказалъ имъ: ‘Вы — бунтовщики. Я отъ васъ не приму, пока вы не смиритесь и не исполните своихъ обязанностей’. На другой день въ 12 часовъ состоялся совтъ усмирителей подъ предсдательствомъ генерала Лошкарева. Совтъ былъ торжественно открытъ рчью предсдателя, который показалъ присутствующимъ и затмъ положилъ на столъ бумаги по логишенскому длу. Между этими документами первое мсто занимало полицейское дознаніе, въ которомъ урожай яроваго хлба, собраннаго мщанами съ полей, принадлежащихъ къ имнію Логишину, былъ оцненъ слишкомъ въ 12.000 рублей. Понятное дло, что вся эта оцнка, услужливо сдланная полиціей въ интересахъ своего начальника-губернатора, не будучи утверждена судомъ, не имла ровно никакого юридическаго значенія. Но усмирители знать ничего не хотли и чувствовали на своей сторон достаточно власти, чтобы не стсняться никакими законами. Генералъ Лошкаревъ положилъ на столъ бумаги и произнесъ слдующую рчь: ‘Слдуетъ взыскать съ мщанъ за забранный ими съ полей имнія Логишино хлбъ по полицейской оцнк онаго, актъ которой имется налицо, 12.000 съ чмъ-то рублей. Но проздомъ чрезъ Минскъ видлся я съ помщикомъ имнія Логишина, г. Токаревымъ, который заявилъ, что онъ простираетъ свои претензіи къ мщанамъ-христіанамъ мстечка Логишина за забранный ими съ полей его имнія хлбъ и за скошенное ими на прилегающихъ къ имнію лугахъ сно въ 5.474 рубля, на что. конечно, согласится и присутствующій здсь повренный помщика, баронъ Витте. Мое мнніе такое: предложить мщанамъ заплатить означенную сумму 5.474 рубля добровольно, если же они на это не согласятся, то взыскать съ нихъ по оцнк полиціи вс 12.000 рублей. Согласны ли вы съ этимъ моимъ мнніемъ, господа?’ Вс дали утвердительный отвтъ и этимъ совтъ окончился. Ршеніе совта было тотчасъ объявлено депутатамъ отъ мщанъ, которые, конечно, согласились лучше заплатить 5.000, нежели 12.000 рублей. На взносъ денегъ былъ назначенъ двухдневный срокъ, а взысканіе поручено Капгеру и пинскимъ исправнику Золотницкому и помощнику его Протопопову.

Лошкаревъ разыгралъ навязанную ему роль и затмъ удалился со сцены, предоставивъ Капгеру свободу распоряжаться, какъ тому вздумается. И Капгеръ началъ распоряжаться по-своему, прикрывая свои распоряженія именемъ генерала, который ровно ничего не зналъ, что такое вокругъ его творится. А между тмъ въ Логишин происходилъ раззорительный погромъ. Мщане должны были въ теченіе двухъ дней внести по 25 рублей съ двора. Все мстечко было оцплено казаками, чтобы никто изъ жителей не могъ уйдти. Денегъ на уплату наложеннаго взысканія у жителей не было, призанять на сторон нельзя было, и мщане по невол должны были за безцнокъ продавать скотину, или занимать деньги у мстныхъ евреевъ, соглашаясь на уплату процентовъ отъ 1 ¹/₂ — до 3 коп. съ рубля въ недлю. Всмъ взысканіемъ распоряжался Каптеръ. Казаки приводили къ нему мщанъ и Каптеръ каждаго спрашивалъ коротко: ‘есть деньги?’ — и если получалъ неудовлетворительный отвтъ, то приказывалъ казакамъ: ‘ведите его въ баню!’ Несчастнаго волокли въ ратушу и здсь жестоко скли. Видъ тлеснаго наказанія доставлялъ какое-то гнусное наслажденіе этому мундирному зврю. Какъ только представлялся случай наказанія, онъ бросалъ взысканіе денегъ я самъ уходилъ въ ратушу смотрть, какъ скутъ. Въ дл находятся слдующія свидтельскія показанія, ярко характеризующія личность Каптера и забитость, загнанность населенія, страдающаго подъ гнетомъ самаго дикаго произвола: ‘По показанію депутата Королевича, унтеръ-офицеръ Малоховскій былъ столь жестоко наказанъ, что до сего времени постоянно хвараетъ. Тотъ же свидтель показалъ, что Каптеръ требовалъ деньги даже отъ слпаго нищаго, Адама Татаревича, и когда тотъ отказался платить, то Каптеръ ударилъ его по липу и хотлъ было наказать розгами, но Татаревичъ сходилъ домой и принесъ собранные имъ по міру десять рублей. Викентій Юшкевичъ показалъ, что одновременно съ нимъ вносилъ въ коммиссію деньги и мщанинъ Михаилъ Юшкевичъ. Къ послднему Каптеръ обратился съ словами: ‘вотъ вы бунтуете., а за васъ долженъ отвчать староста, его ушлютъ въ ссылку’, и когда получилъ отъ Михаила Юшкевича отвтъ, что не за что старосту ссылать, такъ какъ они вовсе не бунтуютъ, то Капгеръ ударилъ его такъ сильно по лицу два раза, что онъ отшатнулся къ стн. То же самое говоритъ и потерпвшій Михаилъ Юшкевичъ, добавляя, что посл нанесенныхъ ему ударовъ онъ потерялъ память и хотя исполнялъ, какъ депутатъ, данныя ему приказанія, но совершенно какъ бы безсознательно. Отставной унтеръ-офицеръ Выдринъ въ показаніи своемъ изложилъ, что когда онъ пришелъ въ коммиссію и на вопросъ исправника Каптера: принесъ ли деньги,— отвчалъ, что денегъ нтъ и взять негд ихъ теперь, то Капгеръ ударилъ его по лицу раза четыре такъ сильно, что онъ едва устоялъ на ногахъ. Затмъ исправникъ послалъ казака взять его вола, стоившаго сорокъ рублей, который былъ проданъ еврею за двадцать пять рублей и деньги внесены въ коммиссію. Съ продажею этого вола свидтель лишился послдняго достоянія и до настоящаго времени поправиться не можетъ. Отставной рядовой Чечетка говоритъ, что ночью, часовъ въ 12, къ нему въ домъ пришли солдаты и казаки и потребовали его въ коммиссію. Въ то время, пока онъ одвался, казакъ ударилъ беременную жену его такъ сильно нагайкой по спин, что она заболла и на слдующій день родила преждевременно ребенка, который на другой день умеръ. Въ коммиссіи Капгеръ пересчиталъ принесенныя деньги и видя, что недостаетъ пяти рублей, несмотря на его просьбы повременить, приказалъ вести его въ ратушу. Здсь его стали было уже раздвать, чтобы счь, но бывшіе тутъ солдаты, видя, что онъ изъ военной службы, упросили исправника и послдній его отпустилъ. Михаилъ Григорьевъ Юшкевичъ, семидесятилтній старикъ, показалъ, что когда исправникъ выхалъ на сходъ верхомъ и объявилъ, чтобы вс шли вносить по 25 руб. со двора, то вс мщане бросились кто занимать деньги, кто продавать скотъ. Свидтель остался на мст и заявилъ исправнику, что денегъ у него нтъ. За это Капгеръ ударилъ его нагайкой по голов и сталъ давить лошадью, требуя, чтобъ онъ несъ деньги. Лица, подвергшіяся наказанію розгами въ ратуш, передаютъ объ этомъ въ показазаніяхъ своихъ слдующимъ образомъ. Отст. унт.-офиц. Малоховскій, что когда онъ сказалъ Капгеру, что по позднему времени достать денегъ не можетъ, и просилъ подождать до утра и, наконецъ, что онъ недавно лишь вернулся со службы, очень бденъ и не усплъ еще обзавестись хозяйствомъ, то Капгеръ сперва было его отпустилъ, но затмъ вернулъ со двора и отправилъ въ ратушу, гд его скли съ двухъ сторонъ. Кто скъ и сколько дали розогъ — не знаетъ, но распоряжался самъ Капгеръ. Прекративъ сченіе, Капгеръ спросилъ свидтеля, внесетъ ли онъ деньги, но, услыхавъ тотъ же отвтъ, приказалъ вторично его счь. По прекращеніи этого наказанія, свидтель заявилъ Капгеру, что онъ на царской служб не подвергался ничему подобному. Посл этихъ словъ его въ третій разъ выскли, а затмъ отпустили домой, но требуемыхъ денегъ онъ такъ и не могъ заплатить, а за него внесло общество. Отставной солдатъ Лукашевичъ, 69-ти лтъ,— что когда онъ просилъ Капгера повременить взысканіемъ денегъ, исправникъ ударилъ его по лицу два раза такъ сильно, что онъ зашатался, затмъ приказалъ свидтеля вести въ баню, гд его начали счь и клали три раза, причемъ начальникъ говорилъ, чтобы скли сильне, и посл каждаго раза требовалъ денегъ. Онъ полагаетъ, что ему дали ударовъ 60, онъ былъ долго боленъ. Гаврила Полвскій,— что когда его привели въ коммиссію и исправникъ узналъ, что у него нтъ денегъ, то крикнулъ: ‘отсыпать ему полтораста (ударовъ), такъ и деньги будутъ’. Затмъ свидтеля повели въ баню, куда пошелъ и Капгеръ, и стали счь, онъ сначала кричалъ, но потомъ лишился чувствъ, придя въ себя, онъ кланялся въ ноги исправнику, прося подождать до утра, когда кончится еврейскій шабашъ и явится возможность продать что-либо евреямъ и достать денегъ, но просьба его не была уважена. При наказаніи не было ни старосты, ни депутатовъ, ни чиновниковъ пинской полиціи, а распоряжался всмъ Капгеръ. Не жаловался свидтель ген. Лошкареву потому, что казаки его туда не пустили бы, а самъ генералъ къ нимъ, мщанамъ, не выходилъ, а сидлъ въ своей квартир. Мщ. Кривопустъ,— что когда его скли тысяцкіе, то Капгеръ сказалъ, что скутъ не такъ, что нужно счь кончиками, и тогда его принялись счь казаки, сколько дали розогъ, не знаетъ, потому что былъ безъ чувствъ. Иванъ Поленовичъ,— что когда его скли, Капгеръ стоялъ на порог и говорилъ, что плохо скутъ. Сколько дали розогъ, не знаетъ, но помнитъ, кто розги надъ нимъ мняли’. Для характеристики Каптера слдуетъ прибавить еще одну черту. Онъ дйствовалъ до такой степени самостоятельно и съ такою увренностью считалъ себя полнымъ хозяиномъ всего дла, что, отдавая распоряженіе, позволилъ себ кричать на становаго пристава изъ другаго узда: ‘я тебя уволю по третьему пункту!’

Какъ же смотрли прочіе чиновники на дикую расправу, которую позволилъ себ Капгеръ?… Неужели не нашлось между ними ни одного, кто бы остановилъ разгулъ жестокости этого мундирнаго звря, или какимъ-либо инымъ путемъ протестовалъ противъ длаемыхъ имъ насилій?— То-то и печально, что между согнанными въ Логишино чиновниками не нашлось ни одного, кто бы остановилъ расходившагося Каптера. Ген. Лошкаревъ добросовстно исполнялъ навязанную ему роль, которая состояла въ томъ, чтобъ издали пугать народъ генеральскимъ мундиромъ. Онъ не зналъ и не подозрвалъ, что такое длалъ Капгеръ его именемъ. Другіе чиновники съ полнымъ равнодушіемъ наблюдали позорныя сцены тлеснаго наказанія. Вотъ, напримръ, какое характерное показаніе далъ одинъ изъ нихъ, судебный приставъ Воскресенскій: ‘Проходя но одной изъ улицъ Логишина, онъ замтилъ въ одномъ частномъ еврейскомъ дом подполковника Золотницкаго и его помощника Протопопова. Зайдя къ нимъ, онъ засталъ тамъ нсколько мщанъ, вносившихъ къ нимъ деньги. Спустя нсколько минутъ пришелъ туда же и Капгеръ, который обратился къ одному изъ находившихся тутъ мщанъ съ вопросомъ: ‘Принесъ деньги?’ — и, получивъ отъ него неудовлетворительный отвтъ, крикнулъ стоявшимъ тутъ же казакамъ: ‘Отвести его въ ратушу’. Посл этого онъ, приставъ, скоро вышелъ, но потомъ встртился на улиц съ Капгеромъ, который, взявъ его подъ руку, сказалъ: ‘Пойдемъ, я покажу вамъ, какъ дйствуетъ минскій исправникъ,— не такъ, какъ ваши пинскія бабы’. Съ этими и подобными словами, охуждавшими пинскую полицію, онъ, Капгеръ, ввелъ его, свидтеля, въ мщанскую ратушу, гд два полицейскіе тысяцкіе, Вохоновъ съ Новоселовымъ или Яворскимъ (хорошо не помнитъ), скли одного мщанина за то, что онъ, по словамъ Каптера, не внесъ деньги. Фамиліи высченнаго онъ не знаетъ. Изъ ратуши онъ сейчасъ же вышелъ, оставивъ тамъ Капгера’. Въ этомъ показаніи цликомъ въ высшей степени ярко высказалось все нравственное убожество личности Воскресенскаго, вся безхарактерность его и дряблость нравственной натуры. Онъ не способенъ на такія жестокости, какъ Капгеръ, но въ то же время постыдно равнодушенъ къ нимъ, будучи неспособенъ оказать противодйствіе. Капгеръ — натура безнравственная, но цльная. Онъ сознательно отдается жестокостямъ и съ полною искренностію хвастается имъ, потому что убжденъ, что вс, на нашъ взглядъ безнравственные, поступки его похвальны и благородны. Наоборотъ, Воскресенскій, повидимому, сознаетъ, что жестокости Каптера безнравственны, онъ не въ силахъ самъ отдаваться такимъ же жестокостямъ и, не вынося вида тлеснаго наказанія, уходитъ изъ ратуши. Но сознаніе безнравственности жестокостей Каптера не слилось и не срослось со всмъ нравственнымъ существомъ Воскресенскаго. Напротивъ, онъ самъ сошелся съ тмъ міромъ безнравственности, представителемъ котораго является Каптеръ. Въ немъ нтъ силы оставить этотъ міръ, а тмъ боле поднять на него руку. Жалкая, слабая, гнилая натура его подчиняется хотя и безнравственной, но сильной и цльной натур Капгера. Добрые нравственные задатки побуждаютъ Воскресенскаго бжать изъ ратуши, гд происходитъ тлесное наказаніе, и въ то же время онъ идетъ туда подъ руку съ Каптеромъ, покорно слдуя за нимъ. Жалкіе это люди, для которыхъ везд и всегда нуженъ сильный руководитель и которые ежеминутно готовы безразлично и на добро и на зло, вчно подчиняясь постороннимъ нравственнымъ вліяніямъ…

Между тмъ, пока Каптеръ производилъ свои жестокія экзекуціи, генералъ Лошкаревъ, ничего не зная объ этомъ, отъ скуки устраивалъ для себя парадные выходы и говорилъ любезныя рчи мщанамъ и солдатамъ. Какъ только начался сборъ денегъ, Лошкаревъ собралъ всхъ мщанъ и, при выстроенныхъ солдатахъ, объявилъ имъ, что онъ очень радъ, что сборъ денегъ уже начался, и просилъ ихъ окончить его къ 12 часамъ слдующаго дня. Когда на другой день сборъ денегъ окончился и депутаты отъ мщанъ съ собранными деньгами и хлбомъ-солью пришли въ домъ, гд остановился Лошкаревъ, то генералъ, собравъ войско, вышелъ на дворъ, принялъ деньги, пересчиталъ ихъ, поблагодарилъ и ухалъ изъ мстечка. Но этимъ его роль не окончилась, а. напротивъ только посл отъзда изъ Логишина онъ долженъ былъ приступить къ выполненію самой главной и трудной части выпавшей на его долю задачи. Онъ былъ генералъ столичный, генералъ парадовъ, онъ былъ мало знакомъ съ дйствительною жизнію въ глубин страны. Во всемъ логишинскомъ дл онъ видлъ только одн торжественныя встрчи и устроенную въ честь его иллюминацію, поднесеніе хлба-соли на колнахъ и покорность мщанъ, но не видалъ и не зналъ ни дикой расправы Капгера, ни отнятія у мщанъ земли, которою завладлъ Токаревъ, ни раззоренія мстечка взысканіемъ денегъ, ни ужаснаго горя жителей, разворенныхъ и поруганныхъ въ самыхъ святйшихъ человческихъ правахъ своихъ,— словомъ, онъ не зналъ и не видалъ творившагося вокругъ него зла, и потому съ блистательнымъ успхомъ выполнилъ доставшуюся на его долю задачу прикрыть зло и неправду — ложью. Въ самый день прізда своего въ Логишино, онъ телеграммою извстилъ министра внутреннихъ длъ, что ‘Логишинскіе мщане смирились, сами вносятъ деньги добровольно, но медленно — по безпорядочности, привычк къ своеволію и большинству бдныхъ,— и что онъ надется кончить безъ строгихъ мръ’. Затмъ, по возвращеніи въ Минскъ, онъ послалъ министру подробное донесеніе, въ которомъ, между прочимъ, длаетъ слдующіе наивные отзывы о Каптер, Токарев и логишинскихъ мщанахъ. По словамъ его, ‘мщане, по окончаніи сбора денегъ, объяснили, что сознаются, что заблуждались, считая землю своею, благодарны за вразумленіе и общаютъ безпрекословно исполнять вс требованія закона’. О Капгер Лошкаревъ писалъ, что ‘вмнилъ ему въ обязанность предупредить крайнія мры со стороны мщанъ и вразумить ихъ, въ вид приближающихся командъ, обратиться къ послушанію и не доводить до строгихъ мръ, которыя могли бы имть для нихъ тяжелыя послдствія. Каптеръ исполнилъ свое порученіе блистательно и дло получило совершенно иной оборотъ’. Губернаторъ Токаревъ также нашелъ самую лестную оцнку себ въ донесеніи Лошкарева. ‘По оцнк, составленной законнымъ порядкомъ,— сказано въ донесеніи,— ко взысканію подлежала сумма въ 12.327 руб. По крайней снисходительности, оказанной во всемъ этомъ дл землевладльцемъ Токаревымъ, благородно и тонко разграничивающимъ свое положеніе губернатора и помщика, повренный его баронъ Витте заявилъ письменно, что суммою 5.474 р. его довритель ограничиваетъ вс претензіи’. Въ заключеніе своего рапорта ген. Лошкаревъ присовокупилъ, что ‘благополучному и скорому исходу настоящаго дла много способствовали: примрный составъ и поведеніе войскъ, стройный порядокъ губернскаго управленія и усердіе всхъ находившихся при немъ лицъ, въ особенности подполковника Каптера, оцнивая результаты успха дйствій котораго, ген. Лошкаревъ считаетъ справедливымъ ходатайствовать о награжденіи его вн правилъ’. Насколько были справедливы такіе отзывы, мы уже знаемъ изъ судебнаго дла. Въ донесеніи ген. Лошкарева дйствительность изображена въ извращенномъ вид. Она не была сознательно извращена имъ, а скоре этотъ наивный, доврчивый генералъ былъ самъ обманутъ и лгалъ съ искреннимъ убжденіемъ въ справедливости всего, что писалъ министру. Тмъ не мене, благодаря его донесеніямъ, истина была скрыта предъ правительствомъ, которое получило совершенно ложное представленіе о всемъ дл. И не только ген. Лошкаревъ и министерство были введены въ заблужденіе и не знали правды, но я все русское общество, въ теченіе нсколькихъ лтъ, ровно ничего не знало о томъ, какая возмутительная неправда творилась подъ прикрытіемъ лжи. А между тмъ неправда была сдлана открыто, мстные жители знали о ней и молчали, не протестуя публично противъ насилія, жертвою котораго сдлались мщане мстечка Логишина. Въ печати ровно ничего не появилось по этому длу, истина не была возстановлена, ложь не была обличена. Что же это значитъ? Неужели наша жизнь, предоставляя такой широкій просторъ для лжи, не даетъ возможности раздаться правдивому протестующему голосу? Неужели намъ и дале суждено ходить въ потемкахъ, не знать, что происходитъ вокругъ насъ, и вчно быть наивными жертвами обмана, разыгрывая роль генерала Лошкарева?

Грустно, тоскливо… Въ настоящемъ ничто не удовлетворяетъ и не радуетъ общество, но нтъ и живой, энергичной работы для созданія лучшаго будущаго. Мы переживаемъ минуты, когда живая работа въ ндрахъ общества пріостановилась и руки опустились подъ ударомъ испытанныхъ неудачъ и разбитыхъ надеждъ, но работа не брошена, общество не свернуло съ прежняго пути въ другую сторону и не отвлекается отъ своихъ прежнихъ стремленій новыми интересами. Нтъ, несмотря на вс попытки забыться и развлечься чмъ-нибудь новымъ, общество не находитъ удовлетворенія въ мелочныхъ интересахъ минуты, не увлекается ими, съ мучительною тоской отвертывается отъ настоящаго и тревожно ждетъ будущаго. Что-то новый годъ скажетъ?

Небывалое ране чувство тревоги охватываетъ душу при встрч новаго года. Прежде каждый наступающій годъ представлялся въ строго-опредленномъ вид. Заглядывая впередъ, въ будущее, мы съ увренностью ждали, что тамъ, впереди, ждетъ насъ въ иномъ году счастье, а всего чаще — тоскливые, будничные дни. Но теперь этой увренности нтъ,— впереди полная неизвстность, которая внушаетъ какой-то благоговйный страхъ. Новый годъ представляется намъ не въ обычномъ вид прекраснаго мальчугана съ безпечною и счастливою улыбкой на устахъ, щедрою рукой разсыпающаго счастье изъ рога изобилія. На этотъ разъ мальчикъ идетъ тихою, степенною поступью, съ глубокою, тайною думой, отпечатавшеюся въ строгомъ, сосредоточенномъ выраженіи лица. Въ рукахъ у него не рогъ изобилія, но урна, наполненная жеребьями. Подходите и вынимайте свой жеребій: кому вынется, тому сбудется!… Страшно заглянуть въ урну… Рука дрожитъ, вынимая жеребій. Почему-то кажется, что на этотъ разъ жеребій будетъ вынутъ не на одинъ годъ, но на всю жизнь. Либо выпадетъ намъ счастье, но такое счастье, отъ котораго духъ захватитъ и которое освтитъ всю жизнь безъ конца. А если будетъ несчастье, то оно совсмъ задавитъ насъ своею тяжестью и убьетъ жизнь. Страшно развернуть роковой жеребій. Рука судорожно сжимаетъ его, а изъ наболвшей груди вырывается глубоко-скорбный крикъ: счастья, счастья!…

— скій.

‘Русская Мысль’, No 1, 1882

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

Интересы минуты.

Читайте также: