Внутреннее обозрение — No 8, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882

Внутреннее обозрение
Время на прочтение: 62 минут(ы)
Скачать в PDF

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

I.
Язва мелкихъ городовъ.

Не такъ давно въ газетахъ появилось сообщеніе изъ Вышняго-Волочка, это тамошняя городская дума возбудила ходатайство о томъ, чтобы, на будущее время, не ссылались въ Волочокъ лица, отдаваемыя подъ надзоръ полиціи по судебнымъ приговорамъ. Читатели едва ли обратили вниманіе: на это сообщеніе, представляющее собою, на первый взглядъ, какъ бы совершенно единичный фактъ, лишенный всякаго общаго значенія. Повидимому, ходатайство вышневолоцкой городской думы вызвано часто мстными условіями, но имющими никакого отношенія къ другимъ городамъ. По словамъ газетнаго сообщенія, это ходатайство мотивировано тмъ, что, съ увеличеніемъ въ Волочк числа поднадзорныхъ, увеличилось и число преступленій, кром того, такъ какъ чрезъ городъ проходитъ желзная дорога, то для людей съ преступными наклонностями, каковы ссылаемые, подъ надзоръ полиціи по судебнымъ приговорамъ, удобство, сообщенія даетъ возможность легко скрывать слды преступленій, наконецъ, полицейская команда въ Волочк малочисленна и потому не иметъ возможности услдить за дйствіями поднадзорныхъ, между тмъ городскія средства, не настолько достаточны, чтобы можно было увеличить составъ полиціи. Таковы чисто мстныя условія, послужившія поводомъ къ ходатайству вышневолоцкой городской думы. Однако, будь это ходатайство дломъ одной только вышневолоцкой городской думы и еслибы оно было вызвано обстоятельствами, составляющими исключительную особенность этого города, тогда, мы не стали бы обращать на него вниманіе читателей, которымъ слишкомъ, мало дла до мстныхъ нуждъ какого-нибудь бднаго узднаго городка. На самомъ же дл ходатайство вышневолоцкой городской думы не есть совершенно единичное явленіе, но единъ изъ безчисленнаго множества протестовъ со стороны дальнихъ и бдныхъ городовъ противъ скопленія въ нихъ преступныхъ элементовъ выбрасываемыхъ, главнымъ образомъ, большими городами и въ особенности столицами. Со времени введенія въ дйствіе новаго ‘Городоваго Положенія’, городскія учрежденія, получивъ боле самостоятельности и независимости отъ губернской администраціи, возбудили такое множество ходатайствъ объ освобожденіи городовъ отъ ссылаемыхъ подъ надзоръ полиціи преступниковъ, что этими ходатайствами, безъ сомннія, загромождены архивы центральныхъ учрежденій. Судьба такихъ ходатайствъ неизмнно одна и та же: городскія думы, чрезъ посредство губернаторовъ, отсылаютъ ихъ въ министерство, гд они и до сего времени остаются подъ покровомъ канцелярской тайны.
У насъ существуютъ самыя ненормальныя отношенія между большими городами, въ особенности столицами, и малыми провинціальными городами. Эти отношенія сводятся къ тому, что изъ всей страны, изъ мелкихъ провинціальныхъ захолустьевъ, вс живыя силы, все лучшее, что производитъ родная жизнь,— все это стягивается въ столицу и способствуетъ быстрому росту и развитію здсь общественной жизни. Лучшая часть молодежи покидаетъ провинцію и уходитъ въ столицы искать здсь высшаго образованія, ибо въ столиц существуютъ лучшія школы, тамъ ярко горитъ свтъ науки, тогда какъ въ провинціальныхъ городишкахъ царствуетъ застой и живо ощущается недостатокъ образовательныхъ средствъ. Столица, надливъ молодыхъ людей образованіемъ, возвращаетъ провинція только худшую, наимене способную и даровитую часть ихъ. Люди боле слабые и мене способные обезпечить для себя существованіе въ столиц обыкновенно возвращаются въ провинцію и, будучи не въ состояніи бороться съ рутиннымъ строемъ провинціальной жизни, скоро затягиваются житейскою тиной, такъ что почти совсмъ не вносятъ въ провинцію новыхъ, свжихъ элементовъ. Напротивъ, богато одаренныя отъ природы дти провинціи, лучшій цвтъ ея, обыкновенно пропадаютъ безплодно для мста своей родины и не оправдываютъ тхъ надеждъ, какія возлагаются на нихъ роднымъ ихъ городомъ. Эти сильныя, энергичныя натуры обыкновенно пропадаютъ для провинціи, перенося свою живую и плодотворную дятельность въ столицы. Здсь, въ столицахъ, они находятъ больше простора для себя, больше средствъ и возможности примнить таланты къ широкой дятельности на различныхъ поприщахъ общественной жизни. Здсь жизнь представляетъ гораздо больше подвижности я способности къ развитію, оттого она и привлекаетъ сюда т живыя натуры, которыя не могутъ примириться съ спокойствіемъ провинціальной жизни и сохраняютъ въ себ стремленіе къ совершенствованію, не боясь неизбжной при этомъ борьбы съ неблагопріятными условіями. Наконецъ, и матеріальныя удобства жизни привлекаютъ людей въ столицы, побуждая ихъ покидать провинціи. Самые богатые дары природы и лучшія произведенія человческаго искусства провинція отсылаетъ въ столицу для украшенія и услажденія жизни столичнаго жителя. Такимъ образомъ все, какъ есть все самое лучшее, что производитъ провинція, отбирается у нея столицей, которая живетъ свжими соками, постоянно высасываемыми ею изъ несчастныхъ провинцій.
Получая изъ провинцій все лучшее, столица взамнъ того выбрасываетъ изъ себя и отсылаетъ въ провинціи все, что не годится самой — все дурное, слабое и неспособное выдержать борьбу за существованіе въ столиц. Изъ столицы обыкновенно отправляются въ провинцію отыскивать счастье люди, которые чувствуютъ недостатокъ силъ завоевать себ обезпеченное существованіе въ столиц. Эти худшія, слабыя и малосильныя натуры, будучи постоянно выбрасываемы изъ столицы въ провинцію, тмъ самымъ способствуютъ нравственному измельчанію провинціальнаго общества. Равнымъ образомъ произведенія природы и человческаго труда попадаютъ изъ столицы въ провинцію не прежде того времени, когда будетъ вполн удовлетворенъ запросъ на нихъ со стороны столичныхъ жителей. Въ провинціи посылаются изъ столицы только худшіе продукты, которые не имютъ здсь сбыта или по своей недоброкачественности, или оттого, что совсмъ вышли изъ употребленія. Провинція, получая изъ столицы все, что сбывается оттуда лишнее и негодное, тмъ самымъ расчищаетъ въ столиц больше простора для прогрессивнаго развитія, а сама обрекаетъ себя на неподвижность, на застой жизни, который неминуемо произошелъ бы, еслибы, съ одной стороны, провинція не получала отдаленныхъ толчковъ изъ столицы, а съ другой — еслибы въ ней не сохранялись и, хотя бы медленно, не развивались живые элементы, которые носятъ въ себ сознаніе необходимости оградить самостоятельность и независимость провинцій отъ тяжелаго гнета и порабощенія со стороны сильныхъ и могущественныхъ столицъ.
Таковы въ общихъ и притомъ въ наиболе рзко выдающихся чертахъ взаимныя отношенія между столицами и провинціями, или еще тсне — между большими центральными городами и малыми городскими общинами, такъ какъ культурная жизнь у насъ сосредоточена преимущественно въ городахъ. Эти отношенія могутъ быть характеризованы, какъ не равносильная борьба большихъ, центральныхъ городовъ съ малыми, какъ эксплоатація слабыхъ сильными, какъ господство столицы надъ провинціями и провинціальныхъ центровъ надъ мелкими населенными пунктами. Эта борьба крупныхъ центровъ съ боле мелкими поселеніями ведется чрезвычайно дятельно въ особенности со стороны центровъ, сильныхъ своимъ нравственнымъ и матеріальнымъ превосходствомъ. Впрочемъ и мелкія поселенія не всегда безропотно подчиняются господству и тяжелой зависимости отъ центровъ,— и они стараются противодйствовать эксплоататорскимъ стремленіямъ крупныхъ центральныхъ поселеній и домогаются различными способами обезпечить для себя возможность самостоятельнаго развитія, незадерживаемаго ни отвлеченіемъ производительныхъ силъ къ центрамъ, ни воспріятіемъ изъ центровъ дурныхъ элементовъ, задерживающихъ прогрессивное развитіе въ мелкихъ провинціальныхъ поселеніяхъ. Эта борьба проявляется въ чрезвычайно разнообразныхъ формахъ и ведется одновременно во. многихъ боевыхъ пунктахъ, представляющихъ собою, боле запутанные узлы спорныхъ вопросовъ между большими центральными городами и мелкими провинціальными поселеніями. Между прочимъ эта великая, все боле и боле разгорающаяся, борьба между крупными и мелкими городскими общинами сказалась въ требованіи мелкихъ городовъ, чтобы крупные города перестали считать ихъ какими-то клоаками, куда выбрасывается, изъ центровъ всякая дрянь, вс порочные и преступные элементы.
Въ нашемъ уголовномъ законодательств существуетъ,— какъ особый видъ наказанія,— ссылка въ боле иди мене отдаленныя губерніи Европейской Россіи съ отдачею подъ надзоръ полиціи на боле, или мене продолжительный срокъ времени… Для ссылки назначены отдаленныя, глухія области, куда, по народному, выраженію, ‘Макаръ телятъ не загонялъ и воронъ костей не заносилъ’. Назначеніе той или другой губерніи мстомъ ссылки, зависитъ отъ усмотрнія суда, который руководствуется при этомъ особымъ расписаніемъ ссыльныхъ губерній. Въ числу такихъ ссыльныхъ губерній, конечно, не относятся не только столичныя губерніи, но, и: боле центральныя и гуще населенныя провинціи. Благодаря такому порядку высылки по судебнымъ приговорамъ, постоянно совершается переселеніе преступниковъ изъ густо заселенныхъ центральныхъ губерній и изъ столицъ въ губерніи боле отдаленныя и слабо заселенныя. Судъ, обыкновенно, назначаетъ только извстную губернію для жительства преступника, опредленіе же мста, пребыванія, его внутри этой губерніи предоставлено мстной губернской администраціи. Отъ губернатора или губернскаго правленія вполн зависитъ, назначить для жительства преступника тотъ или другой городъ по ихъ усмотрнью. Административное усмотрніе ограничивается только въ томъ, отношеніи, что, по распоряженію министерства, запрещено оставлять, въ губернскихъ городахъ лицъ, высылаемыхъ подъ надзоръ полиціи по приговорамъ судебныхъ мстъ. Это распоряженіе приводитъ къ тому, что вс губернскіе города, слдовательно — вс центральные и боля населенные пункты освобождены отъ высылки, въ нихъ преступниковъ, тогда какъ сами постоянно даютъ весьма значительное количество преступниковъ, высылаемыхъ въ боле или мене отдаленныя мста Европейской Россіи. Значитъ — вс столицы, вс губернскіе города и значительное, число уздныхъ городовъ въ боле центральныхъ и густо населенныхъ губерніяхъ постоянно выбрасываютъ отъ себя негодныя, преступные элементы, которые сосредоточиваются въ уздныхъ городахъ нкоторыхъ боле отдаленныхъ и глухихъ областей. Но между этими уздными городами тяжелая повинность содержатъ въ своей сред преступниковъ изъ нейтральныхъ, сильныхъ и богатыхъ городскихъ общинъ распредляется крайне неровномрно. Губернаторы и губернскія правленія, при назначеніи городовъ для жительства ссыльныхъ, обыкновенно руководствуются особыми соображеніями въ силу которыхъ въ лучшіе, боле, богатые и населенные города: назначаются лица мене опасныя для общественнаго спокойствія и боле обезпеченныя, въ средствахъ, къ жизни, а въ бдные, захолустные, городишки ссылаются люди боле безпокойные, нравственной испорченные и не имющіе никакихъ средствъ въ существованію. Губернская администрація обыкновенно разсуждаетъ такъ, что чмъ многолюдне и богаче городъ, тмъ опасне оставлять въ немъ людей съ преступными наклонностями, поэтому въ лучшіе изъ уздныхъ городовъ обыкновенно совсмъ не назначаютъ ссыльныхъ, или если назначаютъ, то по особой протекціи, или изъ участія къ обезпеченному матеріальному положенію, изъ уваженія къ прежнему общественному положенію, къ образованію и т. п. Въ уздные города средней руки посылаются на жительство заурядъ всякіе судебные ссыльные. Самые же бдные, малолюдные и глухіе уздные и безъуздные городки обыкновенно назначаются для такихъ лицъ, которыя кажутся администраціи боле безпокойными и опасными. Сверхъ того сюда же переводятся и т ссыльные, которые въ другихъ, боле лучшихъ городахъ той же губерніи зарекомендовали себя съ дурной стороны. Такимъ образомъ, вся тяжесть содержанія преступниковъ, по судебнымъ приговорамъ ссылаемыхъ подъ надзоръ полиціи изъ всей Россіи, преимущественно же изъ столицъ и вообще изъ центральныхъ, боле богатыхъ и многолюдныхъ городскихъ общимъ,— падаетъ на самые бдные и малонаселенные уздные, города нкоторыхъ боле отдаленныхъ и глухихъ провинцій.
Что такое представляютъ изъ себя т несчастные, маленькіе городишки, куда направляются преступники изъ всей Россіи, отдаваемые по приговору судебныхъ мстъ подъ надзоръ полиціи?— Большею частью это такія, Богомъ забытыя, мста, гд и мстные жители съ трудомъ могутъ прокормиться, а для пришлаго, ссыльнаго населенія, совсмъ нтъ никакихъ заработковъ и средствъ къ существованію. Если у ссыльнаго нтъ собственныхъ средствъ,— а таково большинство ссыльныхъ,— то ему поневол приходится искать, какой бы то ни было работы. Но обыкновенно бываетъ такъ, что вс отрасли труда уже захвачены мстными работниками, которые терпятъ суровую нужду и пользуются самымъ ничтожнымъ заработкомъ, ссыльному нужно имть много энергіи, чтобы при такихъ условіяхъ найти себ какую-нибудь работу. Во всякомъ случа онъ является на рабочій рынокъ конкуррентомъ для мстныхъ работниковъ и успваетъ добыть себ работу только пониженіемъ заработной платы. Такимъ образомъ, вотъ уже и здсь мы наталкиваемся на то зло, какое приноситъ скученіе судебныхъ ссыльныхъ въ бдныхъ, малолюдныхъ уздныхъ городкахъ. А между тмъ, ссыльный, принимающійся за честный трудъ въ мст ссылки, представляетъ собою свтлое, отрадное явленіе на темномъ фон тхъ картинъ, въ которыхъ изображается ссыльная жизнь. Да разв честный трудъ доступенъ ссыльному? Трудъ прежде всего требуетъ свободы передвиженія и личной независимости, именно тхъ условій, которыми не обладаютъ ссыльные. По прибытіи въ городъ, назначенный мстомъ ссылки, ссыльный обязанъ неотлучно пробыть въ немъ тотъ срокъ, который назначенъ по судебному приговору, а по окончаніи срока можетъ отлучаться только въ предлахъ той губерніи, куда онъ высланъ. Слдовательно, въ теченіе срока, назначеннаго судомъ, т. е. въ теченіе нсколькихъ лтъ, для него недоступны вс т занятія, которыя требуютъ отлучки изъ города. Сверхъ того ссыльный, какъ состоящій подъ надзоромъ полиціи, обязанъ исполнять чрезвычайно разнообразныя и тяжелыя для него требованія полиціи, часто совершенно устраняющія всякую возможность найти хорошо оплачиваемое занятіе. Напримръ, въ иныхъ мстахъ полиція требуетъ, чтобы ссыльные являлись ежедневно, или въ извстные сроки, для того только, чтобъ этимъ способомъ засвидтельствовать о своемъ неотлучномъ нахожденіи въ город, чрезъ что они лишаются возможности имть занятія, не допускающія подобныхъ отлучекъ въ полицію. Наконецъ, репутація признаннаго судомъ преступника, отбывающаго въ город наказаніе, также препятствуетъ ссыльному найти выгодное занятіе. Вс эти обстоятельства, взятыя вмст, приводятъ къ тому, что изъ числа судебныхъ ссыльныхъ весьма немногимъ удается найти средства къ жизни честнымъ трудомъ въ мст ссылки. Большинство же ссыльныхъ обыкновенно бываетъ обречено на полную погибель. Эти ссыльные преступники обыкновенно бываютъ люди самые слабые, не имющіе настолько силы, чтобы противостоять тмъ искушеніямъ, тмъ, боле или мене сильнымъ, соблазнамъ, которые доводятъ до преступленія. На мст родины, находясь въ боле благопріятныхъ условіяхъ, они не въ силахъ были побороть преступныя наклонности, такъ чего же можно ожидать отъ нихъ, когда послднія силы ихъ, быть-можетъ, уже сломлены тяжестью самого преступленія, потомъ слдствія, суда, наказанія, и когда они насильственно выброшены въ чуждую имъ среду и поставлены въ самыя неблагопріятныя условія? Будучи заброшены въ далекій, чужой городъ, живя среди населенія, враждебно настроеннаго, эти слабые люди, обреченные на тяжелыя матеріальныя лишенія, ни въ чемъ не находятъ себ поддержки, равно ничего, кром какой-то безбрежной и безотрадной пустоты, они не имютъ въ настоящемъ, у нихъ нтъ никакой живой, сердечной связи съ ихъ прошлымъ, которое опозорено преступленіемъ и заклеймлено проклятіемъ общества въ форм судебнаго приговора, будущаго у нихъ также совсмъ нтъ, а вмсто него — одно абсолютное ничто. Большинство ссыльныхъ не можетъ возвыситься надъ этимъ безотраднымъ состояніемъ отчаянія и, склоняясь подъ тяжестью ударовъ судьбы, окончательно и на вки погибаетъ. Иные изъ нихъ спиваются съ круга, другіе предаются мрачному озлобленію противъ людей и общества, у третьихъ развивается страсть къ преступленіямъ.
Нужно самому пожить въ маленькомъ уздномъ, городишк, самому присмотрться къ тяжелымъ условіямъ жизни судебныхъ ссыльныхъ, чтобы вполн понять, до какой степени развращающимъ образомъ дйствуетъ на человка ссылка подъ надзоръ полиціи. Вотъ, напримръ, одинъ изъ лучшихъ, наиболе мирныхъ и спокойныхъ ссыльныхъ. Въ ссылк онъ началъ пить и теперь ночуетъ въ баняхъ, сараяхъ, а дни проводитъ въ кабакахъ, выпрашивая выпивку у подгулявшихъ постителей. Страсть къ вину, жажда выпивки осталась въ немъ какъ бы единственнымъ проблескомъ жизни, остальныя же чувства, мысли, желанія — все замерло. А вотъ другой тоже ссыльный и тоже пьяница. Для него составляетъ величайшее наслажденіе длать непріятности людямъ, срывать на нихъ злобу, накипвшую въ сердц въ теченіе неудавшейся жизни. Босой, одтый въ грязное изорванное рубище, немытый и нечесаный, онъ идетъ по городской улиц, бросая вокругъ себя злобные и вмст съ тмъ гордые взгляды. Повстрчавшись съ однимъ изъ крупныхъ уздныхъ чиновниковъ, онъ насильно загораживаетъ ему дорогу и, не ломая шапки, требуетъ, чтобы тотъ выдалъ назначенную сумму денегъ. Чиновникъ безпрекословно исполняетъ наглое требованіе оборванца, который, безъ словъ благодарности, молча, беретъ подачку и идетъ прямо къ кабаку, довольный тмъ, что удалось насладиться страхомъ и замшательствомъ встрчнаго человка. И это повторяется каждый день со всми мало-мальски состоятельными жителями города. Ссыльный оборванецъ становится грозою цлаго города. Онъ собираетъ со всхъ дань въ томъ размр, какой самъ назначитъ. Никто не осмливается не исполнить его нахальныхъ требованій, иначе онъ будетъ идти въ слдъ по всему городу и во все горло ругать самою отборною, площадною бранью. На него нтъ ни суда, ни управы, потому что онъ не боится приговора мироваго судьи и налагаемое наказаніе встрчаетъ самодовольною улыбкой, совершенно справедливо находя, что тюремное заключеніе лучше ссыльной жизни. Мало того, наскучивъ обычнымъ убиваніемъ времени на свобод, ежедневнымъ преслдованіемъ мирныхъ гражданъ и безобразными попойками въ кабакахъ, онъ нарочно совершаетъ какое-нибудь, выходящее изъ ряда вонъ, буйство съ тою единственно цлью, чтобы власти посадили его въ тюрьму и этимъ дали возможность отдохнуть въ тихомъ и тепломъ угл. Если онъ не хочетъ уединенія тюрьмы, если желаетъ отдохнуть въ приличномъ обществ, то отправляется прямо въ больницу и требуетъ, чтобы его зачислили больнымъ. Врачъ не сметъ отказать и не только принимаетъ ссыльнаго въ больницу, но, для избжанія непріятности съ его стороны, даетъ ему изъ аптеки и спиртъ, и чай, и т. д. На полицію ссыльный тоже наводитъ ужасъ. Онъ за панибрата является къ полицейскимъ чиновникамъ съ требованіемъ денегъ, и эти люди, привыкшіе съ живаго и мертваго брать взятка, вынуждены сами платятъ, какому-то ссыльному оборванцу. Не платить нельзя, потому что ссыльный никого не ненавидитъ тамъ страстно, и не преслдуетъ такъ-жестоко, какъ полицію. Этотъ погибшій, отчаянный человкъ ничмъ не дорожитъ — ни свободою, ни самою жизнью. Разсердившись, напримръ, на исправника, онъ не задумывается явиться въ полицейское управленіе, изругать ненавистнаго ему человка, разбить зеркало, изорвать оффиціальныя бумаги. Если такая расправа не удовлетворяетъ, ссыльнаго, онъ составляетъ другой, еще боле жестокій, планъ мщенія. Въ лтній праздничный вечеръ онъ забирается въ толпу гуляющаго народа, отыскивая здсь исправника. Вотъ идетъ на встрчу ему исправникъ подъ руку съ женой, весело раскланиваясь и перекидываясь словами съ знакомыми. Вдругъ, откуда ни взялся, какъ будто изъ земли выросъ передъ нимъ, ссыльный, быстро снялъ съ ноги худую, изношенную калошу и, заливаясь злобнымъ хохотомъ, бьетъ ею но щекамъ растерявшагося исправника. Понятное дло, что за подобныя продлки ссыльнаго удаляютъ изъ города, высылая куда-нибудь въ еще боле отдаленное мстечко, гд онъ продолжаетъ своя злобныя, продлки. Но съ отъздомъ безпокойнаго ссыльнаго не водворяется миръ и тишина въ уздномъ городишк. Тамъ остается еще много другихъ ссыльныхъ, которые не могутъ найти себ никакихъ честныхъ занятій и поневол обращаются къ преступленіямъ, чтобы добыть кусокъ насущнаго хлба. Нахальный буянъ, открыто вымогающій на улицахъ у проходящихъ то пятакъ, то гривенникъ, то двадцать копекъ, какъ заблагоразсудится ему, — оказывается мене вреднымъ и опаснымъ для общества, чмъ т, повидимому тихіе и смирные, ссыльные, которые добываютъ себ скудный кусокъ хлба воровствомъ или мошенничествомъ. Въ маленькомъ городк развиваются кражи, такъ что то и дло слышно, что сегодня у одного, завтра у другаго обокраденъ погребъ, выломаны въ бан котлы и вьюшки и т. п. Все это дло ссыльныхъ, которые тащутъ покраденное въ кабакъ и здсь за безцнокъ продаютъ кабатчику.
Вообще замчено, что ссылка въ глухіе отдаленные города подъ надзоръ полиціи дйствуетъ на высылаемыхъ развращающимъ образомъ и приводитъ ихъ къ окончательному нравственному паденію. Преступникъ, будучи слабымъ, несчастнымъ человкомъ, нуждается въ матеріальной помощи и нравственной поддержк. Естественное дла, что самые близкіе люди, которые всего боле дороги попавшему на преступный путь человку и кому, самъ онъ боле дорогъ, только, т и могутъ оказать нравственную поддержку, направить человка, на добрый путь, поднять и укрпить, въ немъ упавшія нравственныя силы. Но изъ круга этихъ близкихъ людей вырываютъ преступника и отсылаютъ его какъ можно дальше отъ нихъ,— какъ, будто для того именно, чтобы ни одно теплое чувство боле не согрвало его душу и ни одно, честное, отъ сердца сказанное, слово боле не доходило до ушей его. Въ далекой глуши его оставляютъ среди чужихъ людей, которые съ предубжденіемъ смотрятъ на него и для которыхъ совершенно все- равно, будетъ ли онъ живъ, или, какъ собака издохнетъ гд-нибудь подъ заборомъ. А смерть подъ заборомъ представляетъ собою самый, обыкновенный удлъ этихъ паріевъ нашего жестокаго общества, этихъ отверженныхъ изгнанниковъ изъ большихъ городовъ. Будь они въ многолюдномъ город, представляющемъ возможность найти занятіе по силамъ и способностямъ, тогда не пришлось бы умирать съ голоду подъ заборомъ. Честная, трудовая жизнь могла бы обезпечить, существованіе попавшаго на преступный путь человка и примирить его съ обществомъ. Но, попавши въ глухой уздный городъ, ссыльный теряетъ всякую возможность обезпечитъ свое существованіе честнымъ трудомъ или голодная смерть подъ заборомъ каждую минуту представляется ему во всемъ ужас, какъ неизбжный и неотвратимый удлъ, и вотъ, поставленный въ невозможность честнымъ трудомъ заработать кусокъ хлба, обреченный на голодъ, оторванный отъ родной среды, лишенный какой бы то ни было нравственной поддержки, ссыльный неминуемо и быстро погибаетъ. Но, погибая самъ, онъ въ то же время отравляетъ жизнь многимъ, ни въ чемъ неповиннымъ людямъ. Чмъ виноваты въ погибели его мирные жители глухаго узднаго городка? Не они воспитали въ немъ преступныя наклонности, не они лишили его средствъ къ существованію и вырвали изъ родной среды, а между тмъ имъ приходится испытывать вс непріятныя послдствія того порядка, благодаря которому въ большихъ городахъ такъ много погибаетъ человческихъ жизней. ссыльные своими безобразными буйствами, преступленіями, возмущаютъ и переворачиваютъ верхъ дномъ мирный обиходъ жизни въ небольшихъ уздныхъ, городахъ. Они отравляютъ жизнь обывателей, наводятъ на нихъ страхъ, наносятъ имъ матеріальный ущербъ и своимъ дурнымъ примромъ развращаютъ тхъ, мстныхъ, жителей, въ комъ наиболе оказываются, слабыми нравственное задатки и напротивъ сильны, преступныя наклонности. Небольшіе уздные города вынуждены бываютъ переносить все это только потому, что боле сильныя городскія общины — столицы, губернскіе города и другія боле богатыя и многолюдные поселенія — хотятъ избавиться отъ преступныхъ элементовъ. Большіе города легко и дешево отдлываются ссылкой отъ своихъ преступниковъ и, пользуясь правомъ сильнаго, взваливаютъ заботу о нихъ на бдные, и маленькіе уздные города.
Не говоря о томъ, какъ много терпятъ неудобствъ и убытковъ жители уздныхъ городовъ, каждый въ отдльности, отъ сосланныхъ подъ надзоръ полиціи преступниковъ,— и цлыя городскія общества должны нести непосильныя, при ихъ бдности траты, вслдствіе того только, что богатые города, посредствомъ ссылки въ мелкіе города преступниковъ, избавляются отъ всякихъ заботъ о нихъ и отъ денежныхъ тратъ, сопряженныхъ съ присутствіемъ преступныхъ элементовъ въ городскомъ населеніи. Прежде всего присутствіе сосланныхъ подъ надзоръ полиціи преступниковъ, а вслдствіе этого безобразія, буйства, драки, кражи и другія преступленія, то и дло совершаемыя ими, вызываютъ настоятельную необходимость для города въ увеличеніи расходовъ на содержаніе полиціи. Наши маленькіе провинціальные города до сего времени отличались такою патріархальностью и такимъ спокойствіемъ, что обыкновенно содержали не боле двухъ-трехъ полицейскихъ служителей, которые къ тому же занимались совсмъ не охраною города, въ которомъ постоянно бывало тихо, спокойно, патріархально, такъ что и охранять было нечего,— нтъ, изъ нихъ одинъ полицейскій солдатъ исправлялъ должность лакея у исправника, другой прислуживалъ у помощника, а третій былъ на побгушкахъ у всей полиціи. Но съ увеличеніемъ числа ссыльныхъ явилась дйствительная надобность въ охран городскихъ обывателей и вмст съ тмъ полицейскихъ средствъ стало недостаточно. При ничтожныхъ городскихъ доходахъ понадобилось увеличить расходъ на наемъ полицейскихъ служителей. Вмст съ тмъ въ среду мирныхъ жителей узднаго городка проникъ духъ недовольства. Граждане, въ силу долговременной привычки, смотрвшіе до сего времени сквозь пальцы на употребленіе полицейскихъ служителей для частныхъ надобностей чиновниковъ уздной администраціи, теперь какъ будто вспомнили, что это незаконно и произвольно. Начались пререканія между городомъ и исправникомъ изъ-за того, что послдній не хотлъ исполнить требованіе города, чтобы находящійся при немъ полицейскій служитель былъ употребляемъ исключительно для охраны города. Обыкновенно до сего времени полиція одерживаетъ верхъ въ подобныхъ пререканіяхъ съ городами, которые волей-неволей должны бываютъ уступать и ассигнуютъ новыя суммы на наемъ полицейскихъ служителей собственно для охраны города. Но понятное дло, что этимъ не прекращаются неудовольствія городскаго населенія противъ полиціи. Горожане привыкаютъ къ мысли, что и полиція, и поддерживающая ее губернская администрація и т. д. не только дйствуютъ несправедливо и во вредъ мстной городской общин, но что он въ этомъ случа представляютъ собою какъ бы оплотъ для несправедливой системы преобладанія крупныхъ центровъ надъ мелкими общинами, находящимися въ сфер ихъ притяженія.
Такъ, въ силу неустранимыхъ, проходящихъ передъ глазами, фактовъ, возникаетъ, въ боле иди мене сознательномъ и осмысленномъ вид, вражда мелкихъ городскихъ общинъ къ крупнымъ центральнымъ городамъ, которые развиваются, увеличиваются и богатютъ на счетъ мелкихъ общинъ, подобно вампиру высасывая изъ нихъ жизненные соки. Безпрерывные случаи одинъ возмутительне другого поддерживаютъ и разжигаютъ въ мирномъ населеніи маленькихъ городовъ вражду къ большимъ центральнымъ городамъ. Изъ числа такихъ обыденныхъ фактовъ, для примра, мы указываемъ на ссылку преступниковъ подъ надзоръ полиціи, какъ на явленіе, рзко бросающееся въ глаза своею несправедливостью и въ значительной мр возбуждающее враждебныя чувства въ населеніи мелкихъ городовъ противъ большихъ, центральныхъ, городскихъ общинъ. Ссылка представляетъ безчисленные поводы къ возбужденію неудовольствія въ населеніи небольшихъ уздныхъ городовъ, такъ что мы отказываемся отъ мысли подробно перечислить ихъ. Ограничимся однимъ Лишь указаніемъ, что большею частію подъ надзоръ полиціи высылаются преступники по лишеніи правъ состоянія. Въ силу судебнаго приговора о лишеніи правъ состоянія, ссыльные обязательно приписываются къ числу мщанъ городскаго общества въ мст ихъ ссылки. Отъ городскаго общества не требуется согласіе на принятіе ссыльныхъ въ число членовъ его, иначе общество ни за что не согласилось бы принимать преступниковъ. Помимо желанія уздныхъ городскихъ обществъ, большіе города надляютъ ихъ порочными членами и вмст съ тмъ налагаютъ на нихъ обязанность заботиться объ этихъ вредныхъ членахъ и и нести изъ-за нихъ лишніе денежные расходы. Трудно передать словами, до какой степени бываютъ возмущены городскіе обыватели, когда имъ, ни съ того, ни съ сего, вдругъ приходится платить деньги за какого-нибудь изгнаннаго изъ столицы негодяя. Вотъ, напримръ, ссыльный, который чрезвычайно регулярно, черезъ мсяцъ, допивается до блой горячки и черезъ полицію отправляется на излченіе въ земскую больницу. За несостоятельностью ссыльнаго, плата за лченіе его въ земской больниц взыскивается съ городскаго общества, къ которому онъ принудительно приписанъ. Нсколько разъ въ году въ городскомъ собраніи возбуждается вопросъ объ ассигнованіи денегъ въ уплату за лченіе пьяницы ссыльнаго и каждый разъ этотъ вопросъ возбуждаетъ цлую бурю негодованія. Маленькій бдный городокъ изъ послднихъ скудныхъ средствъ своихъ уплачиваетъ за лченіе въ больниц высланнаго изъ столицы преступника и вмст съ тмъ время отъ времени возбуждаетъ ходатайства предъ правительствомъ объ отмн ссылки подъ надзоръ полиціи.
Такихъ ходатайствъ, какъ мы уже сказали выше, накопилось очень много. Было бы въ высшей степени желательно, чтобы, наконецъ, было обращено вниманіе на нихъ и дано имъ правильное движеніе. Пересмотръ уголовнаго законодательства служитъ для этого прекраснымъ поводомъ и внушаетъ надежду, что можетъ-быть скоро будутъ услышаны мольбы маленькихъ уздныхъ городовъ объ избавленіи отъ той язвы, которою постоянно награждаютъ ихъ большіе города. Пора же, наконецъ, убдиться въ томъ, что ссылка преступниковъ въ маленькіе глухіе города подъ надзоръ полиціи только развращаетъ этихъ людей, способствуетъ развитію въ нихъ преступныхъ наклонностей и ускоряетъ ихъ окончательную погибель. Пора также понять, что въ высшей степени несправедливо на малолюдныя и бдныя городскія общины возлагать такую бездну заботъ, расходовъ ‘непріятностей, сопряженныхъ съ высылкою порочныхъ людей изъ, многолюдныхъ и богатыхъ городовъ, Пустъ каждая община заботится сама о обоихъ порочныхъ членахъ и пусть она на свой счетъ принимаетъ вс невыгоды отъ развитія преступныхъ наклонностей въ своихъ членахъ. Высылка же преступниковъ изъ большихъ и богатыхъ городовъ въ бдные и малолюдные города есть величайшая неправда, возмутительный актъ насилія надъ: слабымъ.
Впрочемъ, какъ бы ни были ршены ходатайства мелкихъ городовъ о превращеніи вышли въ нихъ преступниковъ подъ надзоръ полицію, этимъ ршеніемъ не можетъ быть устраненъ вопросъ объ урегулированіи взаимныхъ отношеній между крупными центральными поселеніями и мелкими населенными мстностями, находящимися въ сфер ихъ притяженія. Этотъ вопросъ ждетъ ближайшей очереди.

II.
Приходское духовенство.

Вопросъ объ обезпеченіи быта православнаго приходскаго духовенства у насъ давно занимаетъ общее вниманіе. Правительство уже около 50-ти лтъ изыскиваетъ средства, чтобы помочь духовенству, обезпечить его матеріально, возвысить нравственно въ глазахъ народа и тмъ способствовать установленію лучшихъ отношеній между приходами и церковными причтами, съ другой стороны, приходскіе люди, чуть ли не сплошь во всей многомилліонной масс русскаго народа, находятся въ постоянныхъ пререканіяхъ, съ церковными причтами, изъ-за вопроса о вознагражденіи духовенства за церковныя требы. Разладъ между ними все усиливается, хотя, время отъ времени, сельскія и городскія общества, и земства длаютъ попытки установить боле правильныя отношенія между церковными причтами и прихожанами. Печать также весьма часто возвращается къ вопросу о приходскомъ духовенств и большею частію во взгляд на него сходится съ правительствомъ, которое цлымъ, рядомъ мропріятій уже успло высказаться въ томъ смысл, что православное приходское духовенство должно быть въ матеріальномъ отношеніи обезпечено на счетъ государства. Такъ, еще недавно одна изъ боле распространенныхъ газетъ, обсуждая вопросъ о приходскомъ духовенств, высказалась слдующимъ образомъ: ‘Чтобъ улучшить матеріально, въ бдныхъ приходахъ, положеніе духовенства, представляется одно средство — принять содержаніе причтовъ на счетъ казны. Для этого пришлось бы ассигнуемые нын милліоны удвоить, утроить. Возможно ли это, однако, при ныншнемъ состояніи финансовъ? Вотъ та задержка, вотъ то препятствіе, которое заставляетъ оставлять духовенство въ необезпеченномъ матеріальномъ положеніи, а вмст съ тмъ и на низкомъ нравственномъ уровн’.
Требованіе объ обезпеченіи быта православнаго приходскаго духовенства на счетъ государства исходитъ изъ того положенія, что духовенство чрезвычайно бдно, что оно будто бы находится въ тяжелой зависимости отъ прихожанъ, которые скупятся давать приличное содержаніе духовенству, такъ что является надобность во вмшательств государства, чтобы принудить народъ къ приличному обезпеченію матеріальнаго положенія приходскаго духовенства. Между тмъ и заявленія земскихъ людей, и многочисленныя сообщенія мстныхъ жителей въ газетахъ рисуютъ положеніе приходскаго духовенства и его отношенія къ прихожанамъ совершенно въ другомъ вид. Отовсюду слышны жалобы, что поборы духовенства въ высшей степени обременительны и совсмъ не по силамъ для бдныхъ приходовъ, что приходское духовенство и безъ того совершенно достаточно обезпечено въ матеріальномъ отношеніи, такъ что въ большинств случаевъ не бдность, не нужда, но страсть къ нажив и увренность въ безнаказанности побуждаютъ духовенство къ возмутительному вымогательству съ прихожанъ непосильнаго для нихъ вознагражденія за церковныя требы.
У насъ какъ бы вошло въ обычай утверждать, что приходское духовенство не иметъ нравственнаго вліянія на народъ и ровно ничего не длаетъ для просвщенія темной народной массы оттого, что оно, будто бы, совсмъ задавлено гнетомъ нищеты и, будучи поставлено въ необходимость заботиться о пріобртеніи куска насущнаго хлба, не иметъ ни времени, ни средствъ посвятить себя просвщенію народной массы. Богъ всть, откуда и какъ сложился такой странный взглядъ, но уже давно пора оставить его и боле трезво посмотрть на дйствительность. Вмсто того, чтобы повторять старыя сказки о бдности приходскаго духовенства, гораздо лучше сравнить между собою положеніе сельскаго учителя и сельскаго священника. Кто же не знаетъ, что сельскій учитель гораздо мене обезпеченъ въ матеріальномъ отношеніи, чмъ сельскій священникъ, а между тмъ первый находитъ же время, даже не ограничиваясь своими обязательными занятіями въ школ, заботиться о просвщеніи народа всякими доступными для него способами. Священники, наоборотъ, обладая хорошими матеріальными средствами, ни мало не заботятся о просвщеніи народа, ограничиваясь однимъ лишь исправленіемъ церковныхъ требъ, на которыя смотрятъ исключительно какъ на источникъ своихъ доходовъ. Вотъ, напримръ, что писали въ прошломъ году изъ Кіева въ газет Порядокъ: ‘Кіевское духовенство не можетъ жаловаться на ‘удручающее’ матеріальное положеніе: двухъ и трехъ-этажные каменные дома, принадлежащіе священникамъ и дьяконамъ, приносящіе своимъ владльцамъ 2—6 тысячъ рублей годоваго дохода, не могутъ быть свидтелями ‘удручающихъ’ недостатковъ. Это говорится не въ упрекъ духовенству, а единственно съ цлію точне поставить вопросъ объ участіи духовенства въ просвщеніи темной массы кіевскаго населенія, той именно массы, которая своими ‘даяніями’ создала и создаетъ матеріальное довольство духовенства. Я разумю, конечно, приходское духовенство. Просвтительная дятельность законоучителей среднихъ учебныхъ заведеній — на лицо, да законоучители большею частью приходовъ не имютъ, если не считать ‘приходами’ просвщаемое ими юношество. Насколько извстно, вся просвтительная дятельность кіевскаго приходскаго духовенства ограничивается преподаваніемъ закона Божія въ элементарныхъ школахъ, но, во-первыхъ, этотъ трудъ оплачивается сравнительно удовлетворительнымъ жалованьемъ, а во-вторыхъ, и школъ-то въ город едва ли наберется два съ половиною десятка, а духовенства, вроятно, втрое больше. Что же длаютъ остальные ‘пастыри’? Могли бы они сдлать многое: напримръ, открыть въ каждомъ приход воскресныя школы грамотности, народныя чтенія и собесдованія, чтобы, не входя ни въ какія догматическія толкованія, просвщать паству и сообщать ей нравственныя евангельскія истины, элементарныя свднія по отечествовднію и исторіи, объяснить обыденныя права и обязанности гражданина и т. п. Польза была бы несомннная. Много ли нужно труда разъяснить, что грозовыя явленія вовсе не признакъ ‘зды по небу пророка Ильи’, что Св. ‘Паликопа’ не было и нтъ, какъ нтъ ‘Полупетра’? Учрежденіе воскресныхъ школъ, народныхъ чтеній и бесдъ составляетъ равномрную обязанность какъ духовенства, такъ и городскаго общественнаго управленія’. Таково положеніе приходскаго духовенства въ Кіев. Здсь церковные причты получаютъ большіе доходы, принадлежатъ къ числу наиболе достаточныхъ и обезпеченныхъ въ матеріальномъ отношеніи городскихъ жителей, а между тмъ о просвщеніи народа они ни мало не заботятся. Было бы весьма ошибочно думать, что одно только городское духовенство пользуется имущественнымъ достаткомъ и что равнодушіе его къ длу народнаго просвщенія есть послдствіе деморализующаго вліянія городской жизни. Оказывается, что и сельское духовенство Кіевской губерніи прекрасно обезпечено, получаетъ большіе доходы, живетъ въ сытомъ довольств и, несмотря на это, продолжаетъ предъявлять требованія объ улучшеніи своего быта. Такъ, напримръ, священникъ церкви Городищенскаго завода въ Черкасскомъ узд, Кіевской губерніи, получаетъ жалованья 781 руб. при готовой квартир, сверхъ того беретъ плату за совершеніе церковныхъ обрядовъ и все-таки недоволенъ своимъ положеніемъ, все жалуется на бдность и требуетъ, чтобы положеніе его было обезпечено. Онъ обратился къ прихожанамъ съ письменнымъ заявленіемъ, чтобъ они, взамнъ платы за совершеніе церковныхъ обрядовъ, назначили ему опредленное жалованье, доведя размръ его до 1.500 руб. въ годъ. Прихожане согласились на это, и вотъ мы видимъ, что сельскій священникъ иметъ годовой доходъ въ 1.500 руб. при готовой квартир. Вотъ какъ живутъ сельскіе священники, и вотъ чего они домогаются! Оказывается, что эти люди, вчно жалующіеся на бдность, обезпечены гораздо лучше уздныхъ городскихъ чиновниковъ, что большинство землевладльцевъ получаютъ меньше дохода, чмъ городищенскій священникъ, и что торговый классъ не только въ уздныхъ, но и въ губернскихъ городахъ часто бываетъ обезпеченъ гораздо хуже, чмъ сельскій священникъ въ Кіевской губерніи. Будучи хорошо обезпечено, сельское духовенство Кіевской губерніи всю свою дятельность обращаетъ на одну только денежную наживу посредствомъ вымогательства съ прихожанъ и не только не заботится о просвщеніи народа, но и противодйствуетъ ему. Въ прошломъ году корреспондентъ газеты Страна изъ Кіевской губерніи писалъ, что ‘во всхъ почти селахъ и деревняхъ и до сихъ поръ существуетъ еще множество различнаго рода предразсудковъ, суеврій и самыхъ дикихъ безнравственныхъ обычаевъ, безъ которыхъ не обходится ни одна религіозная обрядность, замняющая собой сельскому люду всю сущность исповдуемой религіи. Все это отлично видятъ и прекрасно знаютъ наши сельскіе пастыри, но вмсто того, чтобы разъяснять прихожанамъ всю нелпость этихъ остатковъ языческой старины, часто, если не всегда, единственно изъ-за денежныхъ разсчетовъ, открыто даже поддерживаютъ ихъ существованіе. Попробуй, напримръ, кто-либо изъ крестьянъ явиться къ своему пастырю, когда нужно окрестить новорожденнаго, безъ курей, буханцевъ (большіе хлбы), штофа водки и опредленной батюшкой денежной платы,— такой новаторъ, въ томъ нтъ никакого сомннія, будетъ прогнанъ и зло обруганъ. Стоитъ только зайти въ какую-либо нашу деревенскую церковь въ поминальный день (въ году ихъ бываетъ 20 и боле), въ особенности великимъ постомъ,— глазамъ представится удивительная картина: цлая гора буханцевъ, множество рыбъ, яблокъ, сахару, конфектъ и прочаго,— и невольно подумаешь, что зашелъ не въ церковь, а въ обжорный рядъ. И это, замтьте, продлывается даже въ то именно время, когда и пастырь и овцы каются во грхахъ!… Вообще наши деревенскіе батюшки очень большіе виртуозы получать отъ своихъ овецъ ‘руно’ въ вид различной живности, снди, денегъ и даже выпивки. Такое ‘полученіе рука’ нердко доходитъ не только до отвратительнаго вымогательства, заставляющаго крестьянъ съ омерзніемъ смотрть на своего пастыря, но и до открытаго бунта, какъ это недавно случилось въ дер. Свинной, Волынской губерніи. Что же касается до главной обязанности — просвщать и наставлять, то наши деревенскіе пастыри обнаруживаютъ удивительную апатію. Только нкоторые, напримръ, изъ нихъ 3—4 раза въ годъ произносятъ проповди, вычитанныя въ Епархіальныхъ Вдомостяхъ, совершенно чуждыя и непонятныя простому деревенскому люду. Во время чтенія такихъ проповдей, прихожане остаются въ церкви единственно только потому, что ‘батюшка еще не благословилъ’, т. е. не прочитана ‘отпустительная молитва’. Спеціальная же эрудиція нашихъ батюшекъ до того ничтожна, что очень многіе изъ нихъ не въ состояніи опровергнуть самыхъ поверхностныхъ толкованій штундистами Священнаго Писанія. Да и не удивительно: семинарская мудрость давнимъ-давно у же улетучилась изъ головы, а продолжать свое умственное развитіе никто изъ нихъ и знать не хочетъ,— каждый все свое вниманіе вперилъ на сколачиванье довольно кругленькаго капитальца. Къ народному образованію батюшки относятся совершенно индифферентно, а иногда даже и открыто враждебно. Вотъ, напримръ, въ сел М—къ, Сквирскаго узда, нашелся даже такой почтенный пастырь, который пустилъ въ ходъ все свое краснорчіе и вліяніе на то, чтобъ убдить крестьянъ ходатайствовать предъ ревизующимъ сенаторомъ о закрытіи двухкласснаго народнаго училища, содержимаго на средства казны и крестьянъ. Вслдствіе поданной просьбы, посланъ былъ для разслдованія особый сенаторскій чиновникъ, который нашелъ это училище въ отличномъ состояніи и призналъ его существованіе безусловно необходимымъ. Въ приход же батюшки, убждавшаго крестьянъ, за отсутствіемъ школы существуютъ послдователи штундизма, число которыхъ все увеличивается. Этотъ почтенный пастырь, какъ видно, сильно боится распространенія свта въ сред своихъ пасомыхъ,— съ темныхъ овецъ ‘собирать руно’ очень легко, удобно и прибыльно… А между тмъ духовенство во всей Кіевской губерніи, за рдкими исключеніями, обезпечено вполн удовлетворительно: каждый сельскій священникъ иметъ безплатную квартиру съ хорошимъ огородомъ, 300 руб. казеннаго жалованья, дохода съ церковной земли — 400—1.000 руб. и 200—600 руб. съ прихожанъ за отправленіе требъ. А сколько разной живности, снди и даже выпивки!… Такимъ образомъ вымогательство за исполненіе требъ, потворство народнымъ предразсудкамъ и суевріямъ, неразвитость самого духовенства, полнйшій индифферентизмъ, а иногда и открытая вражда къ устройству народныхъ школъ, запрещеніе говорить проповди на малорусскомъ язык — вотъ существенныя причины, вслдствіе которыхъ штундизмъ пустилъ у насъ такіе глубокіе корни и серьезно грозитъ всему даже краю вытснить православіе’.
Газеты то и дло сообщаютъ некрасивые факты изъ жизни сельскаго духовенства Кіевской губерніи, которые подтверждаютъ выше приведенную характеристику. Во всхъ этихъ сообщеніяхъ мы находимъ съ одной стороны жалобы на грубыя и наглыя вымогательства священниками отъ прихожанъ излишней платы за церковныя требы, а съ другой стороны — указанія на народное недовольство православнымъ духовенствомъ. Такъ, напримръ, по словамъ газеты, въ одномъ сел Чигиринскаго узда крестьяне, посл обдни, задумали просить своего батюшку освятить ихъ поля, въ виду бездождія. Крестьяне собрали два рубля и отправили ихъ къ батюшк. Батюшка беретъ деньги, но сейчасъ же возвращаетъ выборнымъ одинъ рубль, а другой оставляетъ. Крестьяне стоятъ въ недоумніи, не понимая въ чемъ дло. Но батюшка сейчасъ же объяснилъ: ‘Одинъ рубль,— сказалъ онъ,— мн слдуетъ за освященіе колодца въ прошломъ году’, что же касается просьбы освятить поля, то за такую ничтожную плату онъ не можетъ исполнять просьбы и меньше шести рублей не возьметъ за трудъ. Мужики просятъ исполнить ихъ просьбу, а о благодарности не безпокоиться, ‘що слідъ, то дамо, тілкі ідіть та освятить поле, щобъ Богъ пославъ дощикь’. Но батюшка говоритъ, что не исполнитъ ихъ просьбы до тхъ поръ, пока ему не вручатъ требуемыхъ денегъ. Крестьяне приходятъ ‘на село’ объявляютъ ‘громад’, что ‘батюшка не хоче за таку ціну святить поля, а хоче шість карбованцівъ’. Мужиковъ оскорбила неуступчивость батюшки, его недовріе къ ихъ общаніямъ. Они бы дали ему и 6 руб., еслибъ онъ только пошелъ. Потолковавъ немного, они приказываютъ церковному старост запереть сейчасъ же церковь и ключей не отдавать батюшк. Потомъ идутъ вс въ волостное правленіе и обращаются къ волостному писарю съ просьбой написать имъ жалобу на батюшку къ преосвященному Платону. Писарь исполнилъ ихъ просьбу, написалъ прошеніе, которое они и подали преосвященному. Свтское начальство узнало и не замедлило явиться на мсто происшествія. По требованію прибывшаго начальства, ключи были отданы крестьянами священнику безъ всякаго сопротивленія. Та же газета сообщаетъ слдующій характерный случай. ‘Радомысльскаго узда, въ с. Мстечк (въ 20 вер. разстоянія отъ Брусилова), одной бдной крестьянской чет Богъ послалъ сына. Въ назначенный для крещенія день собралась родня и сосди, изъ среды ихъ выбраны были кумовья и посланы съ новорожденнымъ къ батюшк, отцу ‘С—му, для того, чтобъ окрестить его. Кумовья и бабка явилось, какъ подобаетъ случаю, съ хлбомъ-солью, водкой я курицей. По жертвенная птица почему-то не понравилась батюшк и онъ потребовалъ, чтобы ее перемняли на другую. Пришедшіе съ новорожденнымъ всми святыми увряли отца С., что родители ‘нарожденнаго’ крайне бдны и лучшей курицы не въ состояніи дать, но тщетно: батюшка еще боле ‘разгнивався’, курицу съ приложеніемъ взялъ, а крестить ребенка все-таки отказался. Униженные и оскорбленные вернулись они домой съ неокрещеннымъ ребенкомъ и ршили обратиться къ священнику сосдняго прихода, а противъ священника С., который ‘даіи нам до живіх пичінок’,— возбудить дло. Въ иск, поданномъ мировому судь, въ м. Коростышев (разстояніе отъ с. Мстечка до м. Коростышева боле чмъ въ 40 верстъ), отецъ ребенка просилъ присудить съ батюшки С. за курицу 45 к., за веденіе дла и судебныя издержки 25 руб., а всего 25 руб. 45 коп. На суд отецъ С. утверждалъ, что онъ имлъ право принять курицу, какъ принадлежащую ему, по существующему обычаю, хотя бы ‘онъ и отказался окрестить ребенка. Изъ свидтельскихъ показаній выяснилось, что отецъ С. не разъ отказывался крестить, такъ что прихожане вынуждены были обращаться или въ с. Озероны, или въ м. Брусилово. Мировой судья ршилъ дло согласно просьб истца, и батюшка вынужденъ былъ уплатить за курицу 25 руб. 45 коп.’. Корреспондентъ Голоса сообщаетъ объ одномъ сельскомъ священник изъ Черкасскаго узда, что онъ довелъ поборы съ прихожанъ до такой степени, что крестьяне едва-едва имютъ возможность исполнять обычные обряды православной церкви. Иногда тла умершихъ крестьянъ по цлымъ недлямъ лежатъ въ земл безъ отпванія надъ ними. Разъ священникъ куда-то ухалъ, а въ это время нужно было похоронить умершаго ребенка, жена священника распорядилась, чтобы младенца закопали въ землю на кладбищ съ тмъ, что обрядъ погребенія будетъ совершенъ священникомъ по возвращеніи домой. Родители сначала ждали прізда священника, потомъ еще ждали цлую недлю, пока окончатся хозяйственные недосуги священника, а между тмъ тло все оставалось безъ церковнаго отпванія. Если нужно окрестить младенца, то обыкновенно воспріемники приходятъ въ домъ священника, оставляютъ въ кухн на печк новорожденнаго младенца, а сами идутъ работать по приказанію священника, который только вечеромъ совершаетъ крещеніе. Дло дошло до того, что крестьяне начали даже свадьбы играть безъ церковнаго внчанія. Такъ недавно крестьянинъ М. Щербаченко отдавалъ въ замужство свою дочь, назначенъ день внчанія и свадьбы, остановка только за тмъ, чтобы съ священникомъ ‘договориться’ въ внчальной плат. Онъ запросилъ 15 рублей за этотъ обрядъ и, сверхъ того, требовалъ, чтобы другая дочь отца невсты поступила къ нему на службу. Отецъ на это не согласился я, такимъ образомъ, внчаніе въ назначенный день не состоялось, атакъ какъ все было уже приготовлено, то ршено свадьбу сыграть безъ внчанія. Такъ и случилось. Внчаніе произведено только черезъ три дня за порядочную плату деньгами, двумя мшками пшеницы и еще какою-то подачкою. Тотъ же священникъ открылъ у себя въ кухн торговлю святою водой. Мстные жители, по словамъ корреспондента, ‘увровали въ цлебность воды, которая освящается на праздникъ Сртенія Господня (2 февраля), поэтому у нихъ есть обыкновеніе запасаться этою водой на случай болзни, падежа скота и вообще разныхъ неблагопріятныхъ случайностей. Частью твердымъ врованіемъ въ цлебность этой воды, частью и при содйствіи мстнаго батюшки, эта вода явилась необходимою потребностью каждаго семейства крестьянина. Вотъ эта-то потребность и послужила батюшк соблазномъ, *онъ началъ торговать святою водой. Чтобы вода не забиралась кому-нибудь безплатно, освященіе ея производится уже нсколько лтъ, на кухн у батюшки, а чтобы какъ-нибудь отстранить прямую отвтственность батюшки за продажу освященной воды, этимъ занимается матушка. Такимъ образомъ, матушка на кухн своей нердко продаетъ освященную воду чайными стаканами’.
Таково православное приходское духовенство въ Кіевской губернія, гд оно получаетъ казенное жалованье и сверхъ того пользуется доходами отъ земли, отъ церковныхъ требъ, безплатными квартирами, такъ что въ матеріальномъ отношеніи обезпечено неизмримо лучше, чмъ средней руки провинціальные чиновники, и даже пользуется большимъ достаткомъ сравнительно со многими землевладльцами и купцами. Мы видимъ, что здсь ни казенное жалованье, ни имущественный достатокъ не уменьшаютъ притязательности духовенства въ поборахъ съ прихожанъ, нисколько не способствуютъ нравственному улучшенію самого духовенства и не возстановляютъ добрыхъ отношеній между церковными причтами и прихожанами. Напротивъ, извстные намъ факты указываютъ, что по мр обезпеченія духовенства казеннымъ жалованьемъ и увеличенія имущественнаго достатка, деморализація въ сред духовенства усиливается, а отношенія между прихожанами и причтами ухудшаются. Ни откуда нтъ столько жалобъ на безнравственность духовенства и на тяжесть поборовъ съ прихожанъ, какъ изъ тхъ губерній, гд православное приходское духовенство наиболе щедро обезпечено казеннымъ жалованьемъ и гд оно пользуется наибольшимъ имущественнымъ достаткомъ. Въ наибольшемъ размр выдается казенное жалованье православному духовенству въ Холмско-Варшавской эпархіи и въ Западномъ кра. Слдовало бы ожидать, что здсь именно духовенство стоитъ на высокомъ нравственномъ уровн, благотворно вліяетъ на окрестное населеніе, заботится о нуждахъ его и пользуется высокимъ уваженіемъ народа. Но на самомъ дл мы видимъ не то. Такъ, напримръ, изъ Люблинской губерніи, въ прошломъ году, сообщали газет, что здсь каждый священникъ, кром безплатной квартиры, отопленія, дохода отъ церковной земли, часто простирающагося за 1.000 руб., получаетъ одного чистаго жалованья 1.200 руб. въ годъ, а между тмъ поборы и вымогательства за исполненіе требъ остаются въ прежней сил, хотя на этотъ счетъ и существуетъ запрещеніе епархіальной власти. Въ Витебской губерніи священники получаютъ казеннаго жалованья 400 р. въ годъ, имютъ готовую квартиру съ отопленіемъ и пользуются свободною отъ всхъ налоговъ землею въ размр до 20 десятинъ. Сверхъ того они берутъ съ прихожанъ за исповдь 5 коп., за крестины 10 к., за похороны 3 руб., за свадьбу 5 руб., дв бутылки водки, пирогъ и 14 рабочихъ дней. Желающіе повнчаться, женихъ и невста обязаны прожить у священника цлую недлю, весь день работая на него, а вечеромъ занимаясь изученіемъ заповдей. Священники изъ своекорыстныхъ разсчетовъ поддерживаютъ въ крестьянахъ убжденіе, что гршно работать по пятницамъ. Въ эти-то пятницы священники приглашаютъ крестьянъ работать у себя на поляхъ и т идутъ на работу, успокоивая совсть тмъ, что священникъ изъ жадности беретъ на свою душу ихъ грхи. Къ тому же крестьяне не ршаются отвчать отказомъ на приглашеніе священника работать у него по пятницамъ, опасаясь, что на исповди онъ будетъ долго мучить попреками. Несмотря на казенное жалованье, притязательность духовенства при требованіи платы за церковныя требы доходитъ до возмутительной наглости и жестокости. Такъ, напримръ, по словамъ корреспондента Русскаго Курьера изъ Велижа, въ одномъ изъ богатйшихъ приходовъ Витебской губерніи бдный безлошадный крестьянинъ просилъ священника похоронить мать. Священникъ просилъ 3 руб., а крестьянинъ давалъ 2 руб., увряя, что больше нтъ денегъ и что даже 2 руб. онъ добылъ посредствомъ продажи послдней овцы. Часа два бдняга валялся въ ногахъ у священника, котораго не могли тронуть никакія просьбы и рыданія. ‘Хорони самъ!’ — твердилъ священникъ и ршительно отказался похоронить покойницу дешевле 3 руб. Это далеко не единичный фактъ, напротивъ, онъ иметъ широкую распространенность въ церковной практик духовенства въ Витебской губерніи. Вслдствіе чрезмрной притязательности священника, здсь около каждой почти деревни крестьяне устроили кладбища, гд и хоронятъ сами своихъ покойниковъ, а священнику только даютъ знать о смерти похороненнаго для отмтки въ метрической книг. Духовенство только и думаетъ, что объ однихъ грошахъ, объ одной нажив, и ни мало не заботится о духовно-нравственномъ просвщеніи народа, который не иметъ почти никакого понятія объ исповдуемой имъ религіи. ‘Рдкій изъ нашихъ крестьянъ,— пишутъ изъ Витебской губерніи газет Русскій,— знаетъ хоть одну молитву, многіе еще молятся по-польски, какъ молились ихъ отцы и дды во времена уніи. Одинъ крестьянинъ на мой вопросъ, знаетъ ли онъ молитвы, отвчалъ утвердительно и прочиталъ слдующее: ‘Какъ воскреснетъ Богъ, вс похуваются (спрячутся), огонь пойдетъ, все пропадетъ’. Кром этой онъ не зналъ ни одной молитвы и даже уврялъ меня, что эта молитва — форменная, настоящая, что его ддушка ею кровь заговаривалъ. Если вы начнете разговаривать съ нашимъ блоруссомъ о длахъ вры, то станете въ тупикъ и долго не поймете, кто передъ вами — дикій ли индіецъ, или членъ православной церкви. Лучше всхъ, конечно, познанія своихъ прихожанъ знаютъ священники, но они мало обращаютъ на это вниманія. Они вс давно обратились въ Коробочекъ, думающихъ только о томъ, какъ бы не продешевить какую-нибудь требу, какъ бы сколотить поскоре капиталецъ. Кром мрака, одного мрака, ничего не распространяютъ они въ нашемъ и безъ того темномъ царств’.
Для характеристики сельскаго духовенства Волынской губерніи всего лучше можетъ служить разбиравшійся въ прошломъ году судебный процессъ крестьянъ деревни Свинной, Староконстантиновскаго узда, которые въ числ 212 человкъ обвинялись въ неисполненіи требованій полиціи. Дло возникло изъ того, что крестьяне деревни Свинной, выведенные изъ терпнія священникомъ Савицкимъ, заперли церковь и не стали пускать въ нее священника. Полиція требовала, чтобы ключъ отъ церкви былъ возвращенъ священнику, по крестьяне наотрзъ отказались исполнить это требованіе, за что и были преданы суду. На суд отношенія между священникомъ и прихожанами выяснились въ слдующемъ вид. ‘Священникъ Савицкій пожелалъ выстроить себ каменный погребъ, но денегъ у него не было, одъ потребовалъ, чтобы крестьяне дали ему изъ церковныхъ денегъ 80 руб. Крестьяне не согласились. Тогда священникъ Савицкій прибгъ къ слдующей мр: каждый разъ, по окончаніи богослуженія, Савицкій запиралъ въ церкви всхъ собравшихся на молитву крестьянъ, вмст съ женщинами и дтьми, и держалъ ихъ безъ пищи и воды до самаго вечера. Запираніе въ церкви всхъ молящихся Савицкій повторялъ до тхъ поръ, пока, наконецъ, крестьяне не согласились выдать ему изъ церковныхъ денегъ 80 руб. на погребъ. Вообразите, во что обращалась церковь, когда въ ней содержалось подъ арестомъ почти все село, до грудныхъ младенцевъ включительно! За метрическую выпись, для вступленія въ бракъ, священникъ Савицкій взималъ съ крестьянъ: 3 руб. деньгами, пять дней возить что-нибудь, два дня молотить хлбъ, пахать и боронить два дня. Когда крестьяне неохотно исполняли требованіе священника Савицкаго, онъ молилъ Бога, чтобъ Онъ ниспослалъ на жителей деревни Свинной голодъ и моръ. Кто желалъ вступить въ бракъ, долженъ былъ вымолотить Савицкому въ одинъ день 1 1/2 копны хлба. Священникъ Савицкій очень часто прекращалъ богослуженіе, вслдствіе нетрезваго состоянія. Всхъ упорствующихъ въ отбываніи Савицкому повинностей онъ заставлялъ говть по дв недли сряду’. Вс эти факты сами по себ въ высшей степени возмутительны, но всего возмутительне то, что священникъ Савицкій за вс свои безобразія былъ только переведенъ въ другой приходъ, тогда какъ крестьяне были преданы суду.
Въ Югозападномъ кра почти повсюду существуютъ точно такія же отношенія между церковными причтами и прихожанами, какъ и въ деревн Свиной. Везд священники облагаютъ крестьянъ до невозможности тяжелыми поборами, везд дико самодурствуютъ и не находятъ никакого удержа для своего произвола. Такъ, напримръ, корреспондентъ разсказываетъ слдующіе факты изъ жизни сельскаго духовенства Лохвицкаго узда, Полтавской губерніи: священникъ села Я. погорлъ. Это послужило поводомъ возвысить поборы за требы: за бракъ, напримръ, отъ 20 до 30-ти руб., за погребеніе отъ 8-ми до 15 ты руб. и т. д. Изъ этихъ денегъ половина назначается батюшкой за исполненіе требы, а другая взимается имъ въ качеств ‘штрафа за поджогъ’.— ‘Да помилуйте, батюшка, я васъ не паливъ’,— просится мужикъ.— ‘Брешешь, ты въ громадою спаливъ меня, а значитъ и повиненъ платить’. Платили, платили мужики, да не въ моготу стало и послали архіерею одну за другою дв жалобы, а недавно и третья отослана въ синодъ. Другой сельскій священникъ, отецъ П., беретъ съ пасомыхъ добровольныя приношенія за требы и съ базаровъ. Послдняя подать покажется невроятной, а между тмъ это фактъ. Въ каждый базарный день кухарка отца П. отправляется на базаръ и беретъ у крестьянъ, что ей нужно, а за деньгами нужно идти къ батюшк, который, по усмотрнію своему, платить или что-нибудь, или ничего. И на о. П. принесена жалоба архіерею. Корреспондентъ газеты Южный Край, разсказывая о поборахъ духовенства, приводитъ, между прочимъ, слдующій случай: Въ сел Л—в одинъ крестьянинъ, по завщанію умершаго отца, выразилъ желаніе пожертвовать въ церковь крестъ, очень цнный, и отправился къ священнику съ просьбой принять эту жертву на украшеніе церкви. Отвтъ былъ тотъ, что жертвователь долженъ заплатить за свое усердіе 25 руб. въ пользу священника. У крестьянина не было желанія исполнить это условіе и, по совту благочиннаго, онъ отдалъ крестъ въ другую церковь. Но на это послдовалъ гнвъ отца духовнаго, который въ слдующій праздникъ не только отказалъ непокорному въ помазаніи елеемъ, но и публично, съ амвона, отлучилъ его отъ своей паствы, т. е. предалъ нкотораго рода анаем. Подобный же случай самоуправства со стороны сельскаго священника сообщаетъ газета Заря: ‘Въ сел Ильяшевк, Ямпольскаго узда, Подольской-губерніи, крестьянинъ Иванъ Сухой, будучи нкогда волостнымъ старшиной, своими отношеніями къ батюшк Ильяшевсхаго прихода, отцу Д—ему, вълся ему, что называется, въ бока. Лишившись должности, Сухой все-такы продолжалъ, при удобномъ случа, на сборищахъ крестьянъ копать подъ батюшку яму, выставляя то т, то другіе его недостатки. Выведенный изъ терпнія, о. Д—скій задумалъ отомстить Сухому и прекратить дальнйшія его вылазки противъ него. И вотъ, въ одно воскресенье, когда церковь была полна народу, батюшка обращается къ прихожанамъ съ такимъ словомъ: ‘Братья христіане! Меже вами есть ідна паршива вивца, котора портитъ все стадо — всю вашу честну громаду. Та вивця завше нападаеця на паніевъ и на мене, и на веихъ добрыхъ и честныхъ людей въ громади (въ то время былъ въ церкви и Сухой). Ни сами, православни христіаны, подумайте, що съ такою поганою вивцею слидуе зробити. Вийдитъ собі изъ церкви, поговорить и мині прийдіти и скажити, якъ ни поришите’. Закончивъ свое слово, батюшка удалился въ алтарь кончать службу. Крестьяне между тмъ вышли изъ церкви на погостъ и подняли тамъ страшный гамъ, отыскивая между собою ‘паршиву вивцю’. Дло кончилось тмъ, что крестьяне, получивъ отъ батюшки еще нкоторыя данныя, вооружившія громаду противъ Сухаго, кинулись на него, избили его, исцарапали, изорвали въ клочки на немъ ‘кожухъ э и въ такомъ вид повели его къ батюшк’. Въ Полтавской губерніи отношенія между церковными причтами и прихожанами обострились до такой степени, что вызвали вмшательство мстнаго земства. По словамъ газеты Голосъ, недавно въ кременчугскомъ земскомъ собраніи обсуждался вопросъ объ отношеніяхъ между приходами и священниками. По ходатайству Золотоношскаго узда, полтавское губернское земское собраніе поручило узднымъ собраніямъ ‘выяснить способы и пути къ урегулированію отношеній между приходами и священниками, въ видахъ, съ одной стороны, обезпеченія священнослужителей приличнымъ содержаніемъ, съ другой — обузданія непомрной алчности, обнаруживаемой ими при исполненіи духовныхъ требъ. На собраніи было представлено не мало фактическихъ данныхъ, иллюстрировавшихъ образъ дйствій священниковъ въ этомъ отношеніи, причемъ было также заявлено, что прихожане не подучаютъ никакого удовлетворенія на свои даже самыя справедливыя жалобы по этому предмету. Указано было ‘и на то, что въ училищномъ дд ни одна жалоба, ни одно заявленіе земства и совтовъ не было удовлетворено духовнымъ вдомствомъ, и что безусловно вредный, въ нравственномъ отношеніи, законоучитель всегда оставался тмъ же законоучителемъ. Кременчугское уздное собраніе ршило передать губернскому собранію свое мнніе о томъ, что вс проектируемыя мры суть только палліативы и что необходима радикальная реформа въ выборномъ начал, практикуемомъ въ духовномъ вдомств’.
Вс извстія съ юга Россіи единогласно говорятъ, что тамошнее приходское духовенство увлеклось страстью къ нажив до забвенія своихъ пастырскихъ обязанностей и что содержаніе его ложится тяжкимъ бременемъ на недостаточное приходское населеніе. Такъ, напримръ, изъ Херсонской губерніи пишутъ, что тамъ священники заняты исключительно изысканіемъ способовъ скорой и легкой наживы. Нкоторые изъ нихъ даже состоятъ на жалованьи у евреевъ шинкарей. Изъ корыстныхъ видовъ священники потворствуютъ увеличенію праздниковъ, такъ какъ употребляютъ крестьянъ для своей работы въ дни, по одному суеврію признаваемые ‘за праздники. Объ алчности приходскаго духовенства въ Екатеринославской губерніи даетъ понятіе слдующій случай, передаваемый газетою Южный Край. Въ сел Павловк, Маріупольскаго узда, умеръ отставной заслуженный солдатъ, 49 лтъ прослужившій ‘царямъ и отечеству’. Высокая честность и прямой характеръ почтеннаго старика, грудь, увшаная орденами, воплощенная въ немъ исторія нашихъ военныхъ походовъ — все привлекало къ нему не только крестьянъ, но интеллигентнаго человка — сосда. Въ день похоронъ собралось общество и нкоторые изъ мстной интеллигенціи. Изъ церкви принесены были хоругви, но священникъ не явился. Началось хожденіе родныхъ къ священнику, и, наконецъ, пришелъ сынъ умершаго и со слезами упалъ на колни передъ обществомъ, жалуясь на то, что священникъ не хочетъ идти и не только требуетъ 25 р., но и ругается. Поря лея шумъ, раздались голоса: ‘Долго ли мы будемъ терпть такое издваніе? Неси покойника во дворъ священника’. Шумъ усиливался, видно было желаніе отъ словъ перейти къ длу, но мировому судь удалось утишить бурю. Тло покойника безъ священника перенесли въ церковь. Въ церкви повторилась та же исторія, опять волненіе и опять уговоры со стороны судьи и становаго пристава, чтобъ общество разошлось по домамъ. До просьб общества, мировой судья написалъ къ благочинному (родному брату священника), живущему въ шести верстахъ отъ села Павловки, прося его пріхать похоронить, но благочинный не соблаговолилъ отвтить на вжливое письмо и не пріхалъ. На другой день, наконецъ, было совершено погребеніе. Этимъ дло не кончилось и крестьяне, возмущенные поступкомъ священника, захотли составить приговоръ, ходатайствуя объ удаленіи священника и назначеніи имъ новаго. Но за то, Что сельскій староста допустилъ собраться обществу, онъ не былъ допущенъ священникомъ ко кресту въ день Богоявленія, потомъ священникъ, полагая, что мысль объ избавленіи отъ него возникла въ головахъ закрпощенныхъ имъ крестьянъ подъ вліяніемъ мстной интеллигенціи, произнесъ съ церковной каедры обличительную проповдь, въ которой сравнилъ мстныхъ интеллигентныхъ обывателей съ фарисеями. Крестьяне черезъ уполномоченныхъ подали жалобу’. Грубое самоуправство и дикій произволъ сельскихъ священниковъ, встрчая одно лишь потворство себ въ снисходительности къ себ епархіальнаго начальства, часто проявляются въ самыхъ возмутительныхъ формахъ. Такъ, изъ того же Маріупольскаго узда газет Новороссійскій Телеграфъ сообщаютъ слдующій случай: ‘Прибывшій въ с. Л—ну членъ коммиссіи для проврки списковъ нуждающихся крестьянъ въ посвномъ зерн обратился къ мстному священнику, о. А—ву, съ просьбой привести къ присяг до 10 душъ понятыхъ, долженствующихъ принять участіе въ поврк состоятельности или несостоятельности своихъ односельцевъ. Сначала о. А — въ согласился, но потомъ стадъ отказываться отъ приведенія къ присяг крестьянъ, требуя какъ отъ нихъ, такъ равно и отъ члена коммиссіи виды на жительство, а затмъ, посл долгихъ препирательствъ, на-отрзъ отказался отъ исполненія обязанности и съ ругательствомъ вышелъ изъ церкви. А такъ какъ показаніе крестьянъ требовалось безусловно подъ присягой, то эти уполномоченные, вмст съ членомъ коммиссіи и сельскими властями, должны были отправиться въ сосднюю слободу, что ими потомъ и сдлано, но прежде этого съ общаго согласія поршили составить актъ и отправить его по начальству. Въ заключеніе, посл подписи составителей акта, была сдлана слдующая надпись грамотными просителями: ‘Съ своей стороны покорнйше просимъ начальство дйствія священника А—ва не оставить безъ послдствій, такъ какъ онъ конфузитъ своими безобразіями всякаго встрчнаго’. Вотъ другой, не меньше возмутительный случай самоуправства, сообщенный газетой Южный Край въ корреспонденціи изъ села Бузовки, Новомосковскаго узда, Екатеринославской губерніи: ‘На первый день Пасхи мстный священникъ, вышедъ передъ царскія врата для произнесенія послдней эктеніи на литургіи оглашенныхъ, началъ повторять нсколько разъ: ‘оглашенные, изыдите!’ Молящіеся были въ недоумніи, что означаютъ такіе возгласы, потомъ священникъ, продолжая стоять передъ царскими вратами, закричалъ: ‘если оглашенный не выйдетъ изъ церкви, то я перестану служить обдню!’ Молящіеся, еще въ большемъ недоумніи, поглядывали другъ на друга, а священникъ ушелъ въ алтарь и прекратилъ служеніе. Минуть черезъ двадцать вышелъ церковный служитель и обратился къ одному изъ стоящихъ въ церкви съ слдующими словами: ‘Батюшка сказалъ, что если вы не выйдете изъ церкви, то онъ не будетъ продолжать служеніе’. Тотъ, къ которому относилось это приказаніе, перекрестился и въ слезахъ ушелъ изъ церкви (надо замтить, что высланный изъ церкви говлъ и черезъ нсколько минутъ долженъ былъ причаститься). Оказалось, что священникъ находился въ непріятныхъ отношеніяхъ къ высланному изъ церкви и изъ личностей позволилъ себ кощунствовать въ храм и тамъ же оскорблять своего ближняго. Всякій изъ прихожанъ думалъ, что священникъ за такой поступокъ будетъ подвергнутъ строгому наказанію, но, къ великому удивленію, случилось иначе: батюшка, благодаря покровительству одного мстнаго туза, остался преспокойно на своемъ мст. Безвинно оскорбленный въ церкви (приходчикъ сосдняго помщика, тоже покровителя пастыря), подъ угрозой лишенія мста въ случа жалобы съ его стороны, долженъ молчать, а епархіальное начальство почему-то оставило духовнаго отца безъ вниманія’.
Духовенство Донской области, въ сильной степени зараженной расколомъ, мало заботится о томъ, чтобы поднять свое нравственное значеніе въ глазахъ населенія. Напротивъ, неприличные поступки священниковъ и ихъ алчность при требованіи вознагражденія за церковныя требы возбуждаютъ сильный ропотъ и жалобы со стороны приходскихъ людей. До какой степени неприличія дошло поведеніе духовенства въ Донской области, можно судить по слдующему случаю, разсказанному въ газет Донской Голосъ. Въ слобод Ново-Павловк, Міусскаго округа, младшій священникъ, Андрей Шапошниковъ, въ прошломъ году на страстной недл, явившись въ церковь для исповди въ нетрезвомъ состояніи, былъ, по приказанію новопавловскаго благочиннаго о. Облакевича, связанъ и выведенъ изъ церкви на паперть, гд и былъ развязанъ. Взбшенный такимъ поступкомъ Облакевича, священникъ Шапошниковъ возвратился снова въ церковь и бывшею у него въ рукахъ палкой нанесъ по голов Облакевича нсколько ударовъ и надвинулъ на лицо ему камилавку, посл чего ринулся въ алтарь и началъ раскидывать тамъ священныя вещи. По словамъ той же газеты, поборы духовенства съ прихожанъ Донской области дошли въ послднее время до небывалыхъ размровъ. Такъ, на одно семейство Нижне-Бундрюческой станицы, въ которомъ въ теченіе прошлаго года пришлось одно рожденіе, одинъ смертный случай и одно бракосочетаніе, ‘духовная подать’ выражается въ слдующихъ данныхъ: 1) за крещеніе младенца 50 коп., платокъ на утираніе батюшкиныхъ рукъ 20 к. и хлбъ въ 10 к., всего 80 к., 2) молитва младенца 10 к. и хлбъ въ 10 к., всего 20 к., 3) за два простыхъ молебна 1 р. 40 к. и за два молебна съ акаистомъ 2 руб., всего 3 р. 40 к., 3) за исповдь и причащеніе св. тайнъ матери семейства передъ рожденіемъ младенца 1 р., 5) за соборованіе масломъ передъ смертью хозяйки дома 7 р., 6) за погребеніе ея 5 р., 7) за присутствіе батюшки на похоронномъ обд 1 р. и хлбъ въ 10 к., всего 1 р. 10 к., 8) за хожденіе съ молитвой передъ праздниками Рождества и Вознесенія Христова 10 к., два хлба въ 20 к., десятокъ яицъ 10 к., мра пшеницы 1 руб., мра ячменя 50 коп., утка 30 коп., гусь 50 к., фунтъ сала 20 к., куличъ 25 к., гарнецъ пшена 15 к., всего 3 руб. 30 коп., 9) за молебствіе на этихъ же праздникахъ, деньгами и продуктами, 3 р. 50 к., 10) за выписки изъ метрическихъ книгъ: для мальчика и двочки, при опредленіи ихъ въ училище, по 1 р.— 2 р., для вступленія въ бракъ 3 руб., всего 5 р., 11) за панихиды по умершимъ, деньгами и хлбомъ, 1 р., 12) за ‘сорокоустъ’ по умершей матери 40 руб., 13) за бракосочетаніе 10 руб., бутылку водки — 30 коп., бутылку вина — 50 коп. и дв сотни кизековъ — 1 руб., всего 11 руб. 80 коп., 14) за говнье членовъ семьи заплачено въ сложности 2 руб. А всего по четырнадцати статьямъ этого расхода прихожанъ въ пользу ‘батюшекъ’ съ нормальной семьи Нижне-Кундрюческой станицы приходится боле 80 руб., не считая въ этомъ числ обычныхъ расходовъ семьи, сопряженныхъ съ нкоторыми обрядами, каковы: крестины, свадьбы, похороны и похоронные обды, что, по меньшей мр, втрое превышаетъ ‘духовную дань’ и простирается по меньшей мр до 255 руб., такъ что весь обрядовый расходъ, весьма поощряемый духовенствомъ и даже вмняемый имъ въ обязанность, достигаетъ солидной цифры — 340 рублей. Чрезмрное обременіе населенія поборами въ пользу духовенства за исполненіе церковныхъ требъ привело къ тому, что въ прошломъ году земское собраніе Донецкаго округа возбудило ходатайство предъ высшимъ начальствомъ о дозволеніи впредь самимъ приходамъ избирать себ священниковъ. Это ходатайство, по словамъ корреспондента Русскихъ Вдомостей, было вызвано жалобами крестьянъ и казаковъ на непомрные поборы съ нихъ духовенствомъ, которое, помимо обязательныхъ для населенія требъ, навязываетъ ему для исполненія и много другихъ совсмъ необязательныхъ, какъ, напримръ, ‘сорокоусты’, между тмъ за сорокоустъ крестьянинъ долженъ бываетъ заплатить до 100 руб. и боле, такъ что ему, для удовлетворенія священника, приходится нердко сбывать послднюю пару валовъ. На такую же обременительность поборовъ духовенства была заявлена жалоба воронежскому губернскому земскому собранію еще 1880 г. Въ своемъ доклад земскому собранію гласный Лутовиновъ привелъ поистин ужасныя цифры обычной платы духовенству за совершеніе церковныхъ требъ. Напримръ, за похороны сельскій причтъ получаетъ до 10 руб., причемъ деньги берутся впередъ, а безъ этого священникъ не станетъ хоронить покойника. За свадьбу ни одинъ сельскій священникъ не беретъ дешевле 25 руб.— все равно съ богатаго, или бднаго. Если невста выходитъ въ другой приходъ, то обязана уплатить мстному священнику 15 руб. за метрическое свидтельство, безъ котораго причтъ другаго прихода не будетъ внчать ее. Духовенство не только не уменьшаетъ поборовъ въ виду обнищанія населенія, но еще увеличиваетъ плату за церковныя требы, ссылаясь на увеличившуюся дороговизну. По словамъ г. Лутовинова, церковные причты жалуются на бдность, а между тмъ банки полны деньгами духовенства. Земское собраніе отнеслось съ полнымъ сочувствіемъ къ такому заявленію и единогласно постановило: ходатайствовать о предоставленіи прихожанамъ выбирать себ священниковъ, а при невозможности дать это право — просить о порученіи земскимъ собраніямъ составить, по своему усмотрнію, таксы на вс приходскія требы.
Существующія отношенія между церковными причтами и приходскими людьми мы можемъ характеризовать печальнымъ именемъ борьбы между ними. Тутъ не было бы ничего печальнаго, еслибы духовенство вело борьбу съ нравственными недостатками и невжествомъ прихожанъ. Но, къ сожалнію, мы не видимъ никакихъ слдовъ этой благодтельной, культурной борьбы. Напротивъ, приходскіе люди ведутъ борьбу съ своимъ духовенствомъ, протестуя противъ соблазнительнаго и неприличнаго поведенія членовъ церковнаго причта, или же защищая себя отъ разорительныхъ поборовъ духовенства, сопровождаемыхъ самымъ возмутительнымъ вымогательствомъ. Эта борьба между церковными причтами и приходскимъ духовенствомъ весьма яркими и выпуклыми чертами обрисована въ слдующемъ письм изъ Калязина, напечатанномъ въ прошломъ году въ газет Страна: ‘Вопросъ о духовенств становится, наконецъ, ребромъ и ужь очень недалеко то время, когда всею массой народа онъ поставится на — ‘быть или не быть’, а между тмъ пастырство не только не заботится объ улучшеніи своихъ отношеній къ пасомымъ, но, какъ нарочно, ухитряется всячески боле и боле обострить реченный вопросъ. Что это — крайняя ли степень отупнія, или все тотъ же, что и въ былыя времена, разсчетъ на поддержку иной власти, помимо духовенства? Такъ, спросите любаго крестьянина Калязинскаго узда, хоть, примромъ, приходовъ — константиновскаго, пенскаго, городецкаго, пухлимскаго, собольскаго и пр., и пр., мирно ли живутъ они съ своимъ поповствомъ,— и васъ покоробитъ отъ рзкости отвтовъ, пересыпанныхъ самой крупною солью извстнаго содержанія, въ честь и славу ‘отцовъ духовныхъ’. Это не пастыри и пасомые хоть бы съ самой слабой нравственною связью,— нтъ, это два враждебные лагеря, сносящіеся между собою лишь по самой крайней необходимости однихъ и неуступчивости другихъ, закрпляющіе рознь до ничмъ непримиримаго антагонизма. И пусть ужь только притязательность, если не оправдываемая, то хоть до нкоторой степени извиняемая, напримръ, многосемействомъ,— нтъ, тутъ дянія, которыя даже крестьянство, какъ ни мало еще оно развито, не извиняетъ и извинять не можетъ, какъ идущія прямо въ разрзъ со всмъ тмъ, чему учитъ православіе. Представимъ, на первый разъ, хоть два обратила таковыхъ. Пастыри селъ Константинова и Капшина давно уже избрали своей жизненною профессіей разработку зеленаго поля — въ Калязин, гд эта разработка совершается въ обширнйшихъ размрахъ, у себя въ домахъ, гд пришлось, я пріобрли репутацію великихъ артистовъ въ этой плодотворной разработк. Какъ ни стсняла и ни затрудняла прихожанъ профессія реченныхъ пастырей,— а эти приходы изъ самыхъ многолюдныхъ во всемъ узд,— они еще терпли (поражающее терпніе православнаго люда!), но артисты не удовольствовались усвоенной ими профессіей и пустились въ изобртательность, каковой уже не въ силахъ выносить даже многотерпливый православный людъ’. Затмъ, разсказавъ нкоторые некрасиваго свойства факты изъ жизни этихъ священниковъ, корреспондентъ Страны указываетъ на полное безсиліе прихожанъ прекратить допущенные духовенствомъ безпорядки. ‘Что,— спрашиваетъ онъ,— могли бы они сдлать, чтобъ избавить себя и другихъ отъ этихъ безобразій?… Жаловаться, просить объ удаленіи отъ нихъ пастыря?… Но личные и особенно прихожанъ другихъ селъ опыты достаточна ознакомили наше крестьянство, насколько безполезны самыя усиленныя и настойчивыя жалобы на такихъ безобразниковъ. Такъ, сколько была жалобъ и просьбъ со стороны прихожанъ села Капшина, чтобъ ихъ избавили отъ невыносимаго ими пастыря, того — другого артиста, который все свое служеніе превратилъ въ ремесло кулака и афериста, помимо уже безпощадной притязательности прихожанъ,— все ни къ чему. Мало того, какъ будто въ поощреніе подобныхъ пастырскихъ доблестей, именно эти-то артисты и вознаграждаются щедро извстными тутъ отличіями. Что-жь, при такомъ порядк дла, остается крестьянству, какъ не терпть, а когда лопнетъ всякое терпніе, какъ не порвать вс сношенія съ такимъ пастырствомъ, а изъ-за него и съ церковію православною?’
Безконечное множество фактовъ, то и дло сообщаемыхъ печатью, вполн подтверждаетъ высказанное въ вышеприведенномъ письм изъ Калязина указаніе на существованіе враждебныхъ отношеній между православнымъ духовенствомъ и приходскими людьми. Такъ, напримръ, изъ Козелецкаго узда, Черниговской губерніи, газет Заря пишутъ, что ‘въ большинств селъ этого узда давно уже существуютъ несогласія между прихожанами и духовенствомъ’. Въ подтвержденіе корреспондентъ приводить нсколько фактовъ для характеристики отношеній духовенства къ экономическимъ и духовнымъ интересамъ своей паствы. На-дняхъ,— разсказываетъ онъ,— намъ случилось быть въ камер мироваго судьи 4-го участка, гд разбиралось дло крестьянъ села Петровки, по обвиненію ихъ мстною полиціей за нарушеніе благочинія въ церкви. Изъ объясненій тяжущихся сторонъ и изъ свидтельскихъ показаній выяснилось слдующее. Петровскій священникъ, недовольствуясь добровольными приношеніями прихожанъ ко время говнія, установилъ обязательный налогъ за исповдь. Этотъ налогъ показался прихожанамъ очень обременительнымъ, почему они и стали просить батюшку сдлать имъ уступку, или же передать хотя незначительную часть взимаемаго имъ налога въ распоряженіе церковнаго попечительства на удовлетвореніе церковныхъ нуждъ. Во батюшка не нашелъ возможнымъ уважить эту просьбу. Тогда прихожане всею громадою поршили взносить требуемый батюшкою налогъ, во съ тмъ, чтобы деньги эти были взнесены не непосредственно священнику, а членамъ церковнаго попечительства, и чтобы послдніе изъ числа ‘тихъ денегъ брали по дв копйки съ исповдной души въ пользу церкви. Вотъ изъ-за этихъ-то собственно двухъ копекъ и произошелъ въ церкви споръ между священникомъ и членами попечительства. И такъ какъ въ спор активное участіе принимали только семь человкъ, то эти лица и были привлечены въ качеств обвиняемыхъ, остальная громада, боле ста человкъ, фигурировала въ качеств свидтелей. Во объявленіи приговора, по которому трое обвиняемыхъ приговорены къ аресту на пятнадцать дней, а четверо — на восемь дней, мировой судья заявилъ, что кто недоволенъ этимъ ршеніемъ, тотъ можетъ обжаловать его въ высшей инстанціи. Но тутъ крестьяне отвсили судь поклонъ съ такими словами: ‘мы вашимъ судомъ, ваше благородіе, довольны, а духовенствомъ недовольны’. Другой фактъ. Въ сел Старой-Багани уже нсколько лтъ существуетъ церковное попечительство, но въ послдніе годы существованіе его было номинально, потому что предсдателемъ попечительства состоялъ священникъ, въ лиц котораго и сосредоточилась какъ распорядительная, такъ и исполнительная власть. Благодаря этому, священникъ безконтрольно распоряжался доходами кирпичнаго завода, принадлежащаго попечительству, и также произвольно установилъ сборъ по 20 коп. съ каждой исповдной души во время говнія, причемъ полагалось, что половина этого сбора поступаетъ въ пользу причта, а другая половина — въ пользу церкви. Такъ шло дло нсколько лтъ, пока прихожане не полюбопытствовали узнать: куда дваются собираемыя съ нихъ деньги и доходы съ кирпичнаго завода, ибо расходовъ на улучшеніе благолпія церковнаго не производится. Стали поврять книги попечительства, благодаря чему, говорятъ, обнаруженъ значительный дефицитъ и другія упущенія по управленію ддами попечительства. Эти обстоятельства послужили поводомъ къ возбужденію прихожанами дла противъ священника.
Подобныя же враждебныя отношенія между прихожанами и духовенствомъ существуютъ въ Орловской губерніи, откуда сообщается немало печальныхъ фактовъ изъ жизни сельскаго духовенства. Такъ, по словамъ Орловскаго Встника, въ сел Алексевскомъ, Малоархангельскаго узда, произошло крупное пререканіе между сельскимъ обществомъ и священикомъ изъ-за каменнаго дома, построеннаго для помщенія общественной богадльни. Мстный священникъ Поповъ занялъ этотъ домъ, не имя на то никакого права, и когда, по отводу сельскаго общества, земскій врачъ и становой приставъ хотли обратить его во временную больницу для дтей, заболвающихъ дифтеритомъ, то священникъ на-отрзъ отказался исполнить это требованіе. Какъ ни уговаривали священника, какъ ни доказывали, что онъ съ удобствомъ можетъ помститься и въ своемъ дом, гд живетъ семья его, но все было напрасно,— священникъ остался при своемъ и больныя малютки были помщены въ сыромъ, грязномъ, разрушающемся зданіи бывшаго волостнаго правленія. Орловскій Встникъ разсказываетъ, что неудовольствія между сельскимъ обществомъ и священникомъ Поповымъ возникли много лтъ тому назадъ по слдующему случаю. Въ сел Алексевскомъ Поповъ священствуетъ уже давно и прихожане сначала слушались и любили своего батюшку. Задумалъ онъ строить церковную караулку-богадльню и колокольню, и прихожане щедрою рукой начинаютъ жертвовать,— отводятъ до семи десятинъ выгона, устраиваютъ кирпичные сараи, даютъ боле 200 саженей торфу, длаютъ жертвы и деньгами и, наконецъ, отправляются по епархіи за сборомъ и набираютъ боле 4.000 руб. Начинаются работы, но, вмсто скромной караулки-богадльни, появляется великолпный двухъ-этажный каменный домъ, съ желзною крышей, въ которомъ, какъ въ церковной караулк, было поселились церковные сторожа, но они изгоняются оттуда и домъ занимаетъ священникъ, устраивая въ немъ свадьбы своихъ домочадцевъ и другіе пиры по случаю равныхъ семейныхъ радостей. Выстроивъ домъ, священникъ остальной кирпичъ распродалъ, кирпичные сараи сломалъ, отправивъ соломенныя крыши на свои поля, а лсъ къ себ на дворъ, что сдлалось съ собранными деньгами — неизвстно, но колокольня и до сихъ поръ не выстроена. Затмъ священникъ начинаетъ брать неимоврно большую плату за требы. Прихожанамъ тяжело, и они, собравъ сходъ, приглашаютъ батюшку и упрашиваютъ уменьшить плату за требы, но священникъ отказывается исполнить просьбу общества, говоря, что онъ издержался на свадьбу дочери, истративъ боле 3.000 руб., и потому уважить просьбу общества не можетъ. Прихожане, выведенные дйствіями священника изъ терпнія, даютъ односельцу своему Сидору Павлову довренность на принесеніе на дйствія священника жалобы епархіальному начальству, но священникъ не унываетъ и пишетъ на Сидора Павлова доносъ губернатору, обвиняя Павлова въ неуваженіи къ религіи и въ распространеніи между односельчанами противоправительственныхъ идей, выставляя его, почти неграмотнаго крестьянина, чуть ли не членомъ исполнительнаго комитета. Произведеннымъ разслдованіемъ доносъ, разумется, не подтвердился, и только дв крестьянки, указанныя священникомъ, показали, что Павловъ непочтительно отзывался объ иконахъ, но и т, когда ухалъ становой приставъ, производившій дознаніе, предъ цлымъ сельскимъ сходомъ сознались, что оклеветали Павлова, по просьб священника Попова, который общалъ дать имъ по поросенку. Между тмъ, по жалоб прихожанъ, о дйствіяхъ священника было поручено произвести слдствіе. Но, къ несчастію, производящимъ слдствіе былъ назначенъ священникъ села Куракина, гд священникомъ служитъ и зять Попова, и слдователь, разумется, повелъ дло не такъ, какъ бы слдовало: онъ остановился въ дом Попова и вызывалъ и спрашивалъ только тхъ свидтелей, которыхъ указывалъ Поповъ. На пристрастный образъ дйствій слдователя общество принесло вторичную жалобу епархіальному начальству, и чмъ кончится это дло,— неизвстно, но общество возбуждено противъ священника. Подобный случай, по словамъ той же газеты, былъ въ сел Дрезгалов, Елецкаго узда. Здшніе крестьяне подрядъ два года жалуются на поборы, побои и притсненія со стороны своего духовенства орловской духовной консисторіи, но все безуспшно, несмотря на то, что ими доставлено въ консисторію множество оффиціально засвидтельствованныхъ фактовъ въ подтвержденіе справедливости заявленныхъ жалобъ. Въ виду безуспшности обращенія къ епархіальному начальству съ жалобами на притсненія со стороны духовенства, крестьяне начали собственными средствами обуздывать алчность духовенства. Такъ въ одномъ сел того же Елецкаго узда ‘крестьяне, живущіе не въ ладахъ съ своимъ батюшкою, положили не платить боле 30 к. съ дома духовенству, ходящему, по обряду, съ образами во дни Пасхи… А у батюшки, между тмъ, была положена на все своя своеобразная такса. Ничего не зная, батюшка, какъ и прежде, отправился на первый день Пасхи по дворамъ съ образами. Приходятъ въ первый богатый домъ. Поставили иконы.— ‘Что теб служить, едоръ Ивановъ?’ — ‘Что вамъ будетъ угодно, батюшка’.— ‘Какъ это что угодно? Ты знаешь, что за это рубль, за это полтора,— что начинать, говоря?…’ — ‘Да такъ-то оно такъ, да міръ, видишь ли, батюшка, положилъ больше 30 коп. не платить, а отъ міра отстать, знаете ли, какъ-то неловко’.— ‘За 30 коп. я служить не буду’.— ‘Какъ твоей милости, батюшка, будетъ угодно’.— ‘Такъ ты больше 30 коп. не дашь?…’ — ‘Нельзя, батюшка, отъ міра…’ — ‘Поднимай иконы, неси къ Антипу’. Но та же самая исторія повторилась и у Антипа. Разсерженный батюшка не пошелъ дальше, а веллъ поднять иконы и отнести въ церковь. Такъ въ Пасху и не ходили по дворамъ съ образами, и духовенство полностію потеряло свой пасхальный доходъ’.
Въ Рязанской губерніи также идутъ распри и неудовольствія между церковными причтами и прихожанами. И здсь также священники нисколько не заботятся о духовномъ просвщеніи народа, но взамнъ того угнетаютъ своихъ прихожанъ непосильными поборами и, путемъ всевозможныхъ вымогательствъ, наживаютъ себ хорошія состоянія, не прекращая въ то же время обычныхъ, всмъ надовшихъ, жалобъ на бдность. Какъ я въ другихъ мстахъ, православное населеніе здсь потеряло уваженіе къ духовенству и находится въ самыхъ натянутыхъ и даже открыто враждебныхъ отношеніяхъ къ нему. Такъ, напримръ, изъ Рязани пишутъ Голосу, что священникъ пригороднаго села Ольгова, о. Яблоневъ, когда-то окончившій курсъ семинаріи въ одномъ нанковомъ, сюртук, а теперь обладатель огромнаго каменнаго дома въ Рязани стоимостью въ 28.000 руб., постоянно судится со вдовою попадьей, съ урядникомъ и крестьянами. Крестьянамъ, по словамъ корреспондента, очень, надола эта канитель ихъ урядника съ попомъ, и они вознегодовали на обоихъ. Чтобы наказать за это ольговценъ, священникъ Яблоневъ сталъ, жить постоянно въ Рязани, назжая только въ село Ольгово для требъ и священнослуженія. Понятно, какъ тяжело отзывается на ольговцахъ эта необходимость по неотложнымъ требамъ здить изъ села въ Рязань, къ своему священнику, и въ той же Рязанской губерніи въ прошломъ году писали газет Порядокъ, что въ сел Солодчи съ шестидесятыхъ годовъ и до сихъ поръ продолжаются распри между мстными церковнослужителями и крестьянами. Въ 1864 году крестьянами села Солодчи и пяти сосднихъ деревень былъ составленъ приговоръ но поводу вымогательства мстныхъ священниковъ, которымъ было опредлено просить рязанскаго архіерея ‘указать’ священникамъ ‘границы налоговъ’. Священники, въ свою очередь, подали прошеніе, которымъ обвиняли весь приходъ, будто-бы, ‘въ оскорбленіи духовенства и въ неуваженіи къ св. иконамъ въ недлю св. Пасхи’ я т, д. Началось ‘дло’. Жалоба священниковъ не оправдалась, крестьянамъ же было разъяснено, что они обязаны платить священникамъ ‘по взаимному соглашенію’. Но ‘соглашенію’ не суждено было состояться. Въ 1876 году было вновь составлено крестьянами два приговора: одинъ — объ уменьшеніи ‘налоговъ’, другой — о возвращеніи крестьянамъ земли, неправильно отнятой у нихъ священниками. Съ 1866 года прошло 10 лтъ — и распри между духовенствомъ и прихожанами остаются прежнія.
Длая характеристику приходскаго духовенства въ Псковской губерніи, корреспондентъ Порядка высказался слдующимъ образомъ: ‘Упадокъ нравственности и полное равнодушіе къ религіи — обыкновенный упрекъ, съ которымъ извстная часть общества относится къ русскому народу. Лица, живущія въ провинціи, къ сожалнію, должны признать въ этомъ упрек много справедливаго и, вникая въ причины этого явленія, должны признать, вмст съ тмъ, что отвтственность за него должна ложиться на духовенство, не стоящее на высот своего призванія’. Въ подтвержденіе своихъ словъ корреспондентъ приводитъ нсколько случаевъ неблаговиднаго поведенія сельскихъ священниковъ и враждебнаго отношенія прихожанъ къ церковному причту. Такъ, напримръ, въ Псковскомъ узд умеръ крестьянинъ. Мстный священникъ не соглашался хоронить его безъ уплаты нсколькихъ рублей. Несмотря на просьбы родственниковъ умершаго, не имвшихъ требуемой суммы, несмотря на то, что трупъ началъ разлагаться и несмотря даже на просьбы или требованія мстныхъ полицейскихъ властей, къ содйствію которыхъ обратились родные покойника, наканун умершій былъ похороненъ безъ соблюденія установленнаго обряда. Въ томъ же узд крестьяне Л. волости, желая построить новую церковь, избрали для этого особыхъ уполномоченныхъ, собрали около 5.000 руб. денегъ, выхлопотали разршеніе на постройку и утвержденіе плана и затмъ заключили нотаріальный контрактъ съ подрядчикомъ, обусловивъ исполненіе его извстною неустойкой. Священникъ почему-то не попалъ въ число уполномоченныхъ, на что очень обидлся и обратился въ епархіальному начальству съ жалобою на прихожанъ, а между тмъ произвольно захватилъ разсчетную книжку общества взаимнаго кредита псковскаго земства, куда были внесены на храненіе деньги, собранныя на постройку церкви. Кром того священнику почему-то не понравился подрядчикъ, которому прихожане отдали постройку церкви. Батюшка рекомендовалъ крестьянамъ другого подрядчика, условія котораго однако не были приняты крестьянами. Изъ-за этого священникъ сталъ придираться въ подрядчику и, наконецъ, когда, согласно условію, крестьяне должны были уплатить около 500 руб. за доставленный матеріалъ, то священникъ не выдалъ захваченную имъ расчетную книжку кредитнаго общества, безъ чего крестьяне не могли получить необходимой суммы ы, не уплативъ по контракту въ срокъ, должны были считаться нарушителями договора. Подрядчикъ, не получивъ денегъ, обратился въ судъ и прихожане были вынуждены уплатить 1.000 р. неустойки. Приходъ,-черезъ уполномоченныхъ, обратился съ жалобою къ епархіальному начальству, до ‘начальство’ это очень немилостиво обошлось съ уполномоченными, не вникнувъ въ сущность дла, не разобравъ его. Между тмъ разладъ священника съ прихожанами обострился уже до того, что даже закладка церкви произошла безъ обычнаго, въ этомъ случа, молебетвія. Прихожане подали приговоръ губернатору, прося смнить у нихъ священника и заявляя, что, въ противномъ случа, они перестанутъ ходить въ церковь. Губернаторъ передалъ этотъ приговоръ епархіальному начальству, прося его, ради успокоенія прихода, перемстить священника, но епархіальное. начальство не уважило этого ходатайства, и распря между священникомъ и приходомъ съ каждыхъ днемъ растетъ боле и боле, какъ комъ снгу, катящійся съ горы. Священникъ же между тмъ, чувствуя поддержку со стороны епархіальнаго начальства, продолжаетъ возбуждать противъ себя прихожанъ и въ церкви, и вн ея. Дло принимаетъ настолько серьезный характеръ, что былъ случай, когда толпа дожидалась выхода священника изъ церкви, желая съ нимъ серьезно объясниться. Священникъ, очевидно* догадался, что дло можетъ принять дурной оборотъ, и просидлъ въ алтар, пока не разошелся народъ. Затмъ, во вновь строющейся церкви была совершена умышленная порча кирпичныхъ подоконниковъ. Свидтельскія показанія по этому предмету такъ группируются, что возбуждается подозрніе бъ умысл. ‘Богъ знаетъ, къ чему все это можетъ привести,— писалъ въ прошломъ году корреспондентъ Порядка,— Свтскія власти хотя и произвели дознаніе, вполн подтвердившее неправильныя дйствія священника, но все это осталось только на бумаг, такъ какъ епархіальное начальство даже и не думаетъ о перемн священника. Между тмъ предстоитъ второе ршеніе суда, по которому прихожанамъ придется уплатить вторую неустойку въ 1.000 рублей, священникъ же и не помышляетъ о возврат денегъ прихожанамъ’. Взаимныя неудовольствія между населеніемъ и приходскимъ духовенствомъ дошли, наконецъ, до того, что въ самомъ город Псков вызвали вмшательство городской думы и повели къ весьма характернымъ пререканіямъ по вопросу о прав городскихъ обществъ вмшиваться въ дла церковныхъ приходовъ. Въ прошломъ году въ псковскую городскую думу было внесено предложеніе гласнаго А. И. Софронова — ходатайствовать предъ правительствомъ о предоставленіи каждому приходу правъ соглашенія съ причтомъ по всмъ предметамъ церковнаго хозяйства, а также и объ установленіи опредленнаго вознагражденія за исполненіе духовныхъ требъ. Дума приняла это предложеніе и ршила избрать особую коммиссію для обсужденія проекта ходатайства. Это ршеніе городской думы было опротестовано губернскимъ по городскимъ дламъ присутствіемъ. Однако городская дума осталась при своемъ мнніи и ршила постановленіе губернскаго присутствія обжаловать правительствующему сенату. Противъ такого ршенія думы главнымъ образомъ возражали гласные изъ священниковъ. Они горячо отстаивали справедливость ршенія губернскаго присутствія, отрицая право городского управленія вмшиваться въ церковныя дла, я, при баллотировк вопроса, отказались отъ подачи голоса. Однако священники остались въ весьма сильномъ меньшинств.
Изъ Поволжья также слышатся жалобы на притсненія и вымогательства со стороны сельскихъ священниковъ и вообще на ихъ неприличное поведеніе, вслдствіе котораго населеніе теряетъ всякое уваженіе къ приходскому духовенству. Такъ въ прошломъ году въ Церковно-Общественномъ Встник было напечатано слдующее очень интересное письмо изъ одной поволжской губерніи: ‘Въ нашемъ сел два священника — благочинный настоятель и сверхштатный священникъ. По изстари заведенному порядку, крестьяне со всми нуждами обращаются къ настоятелю церкви, который, зная, что его не обойдутъ, даетъ это чувствовать крестьянину. Такъ, недавно, у насъ была свадьба у одного зажиточнаго крестьянина, дочь котораго выходила за казака, будто бы придерживающагося старообрядчества. Заручившись необходимыми документами, крестьянинъ отправляется къ о. благочинному. Посмотрвъ документы, о. настоятель объявляетъ, что внчать не можетъ, ибо противно правиламъ внчать старообрядца въ православной церкви, и, не давъ опредленнаго отвта, удалится, оставивъ мужика въ недоумнія. ‘Какъ быть? Вотъ грхъ-то,— разсуждалъ мужикъ дорогою, возвращаясь домой.— Неужто теперь отъ свадьбы отказаться?’ На счастье, встртился ему знакомый, бывшій уже въ передлк, и, узнавъ въ чемъ дло, посовтовалъ не особенно печалиться, да не жалть денегъ, а то все устроится само собой. При этомъ, уговаривая вернуться, предложилъ и свои услуги на предметъ ходатайства. Приходятъ ужъ теперь двое. О. благочинный, знавши напередъ, что свадьба не уйдетъ изъ его рукъ, выходитъ и невозмутимо, какъ бы не интересуясь предметомъ прихода прихожанина, спрашиваетъ:— ‘Ты что же опять?’ — ‘Да все насчетъ давешняго, батюшка’.— ‘Не могу, милый,— сказалъ, не могу. Дло это противно правиламъ церкви, а противъ правилъ я не пойду. Съ Богомъ!’ — Батюшка длаетъ полуоборотъ.— ‘Да ты вотъ что, батюшка,— вмшивается знакомый прихожанина.— Ты, хучь, сколько ни на есть деньгами возьми, твоя воля, а все же повнчай, потому, значитъ, таперича намъ, окромя тебя, податься некуда’.— ‘Знаю, что некуда,— отвчаетъ батюшка, стараясь сдлать удареніе на этихъ словахъ.— Да не могу, братіе, истинно говорю, не могу. Самъ ты, голова, подумай, всякому своя рубашка ближе къ тлу’.— ‘Оно — извстное дло, батюшка, да вдь одинъ Богъ безъ грха. Ты ужь объяви цну-то’.— ’75 руб.’,— ни съ того, ни съ сего выпалилъ о. благочинный. Мужиковъ точно варомъ обдало. Стоятъ, переминаются.— ‘Ну?’ — ставится прямой вопросъ.— ‘Да ты того… не много ли?’ — ‘Сказано разъ, а нтъ, такъ съ Богомъ’. Видятъ мужики, дйствительно, податься некуда, и деньги отсчитываются. Свадьба повнчана. Въ другой разъ одному прихожанину потребовалась метрическая справка о рожденіи внучки. О. настоятель заламываетъ 10 руб. и, несмотря на вс умаливанія и упрашиванія съ предложеніемъ 3-хъ руб., остается непреклоненъ. Еще фактъ изъ нашей же мстности. Не такъ давно въ одномъ изъ приходовъ нашего благочинія умеръ крестьянинъ, торговецъ краснымъ товаромъ. Пришли родные къ священнику для врученія гонорара. Послдній деньги взять-то взялъ, да посл сообразилъ, что мало, и вотъ, когда къ вечерней служб принесли въ церковь покойника и священникъ, войдя въ церковь, увидлъ стоящій гробъ, то, обращаясь къ народу: ‘это что вы принесли сюда?’ — приказалъ сторожамъ вынести тло за ограду, что и было исполнено. Служба окончилась. Родные ушли домой, а мертвецъ такъ и остался. Видитъ батюшка, что не взяла его, и затялъ дло противъ родныхъ покойника, да на свою голову. Нагрянуло слдствіе и разоблачило всю исторію, однако дло замяли’. Въ дополненіе къ этому мы приведемъ со словъ Саратовскаго Дневника разсказъ еще объ одномъ интересномъ факт изъ жизни сельскаго духовенства Саратовской губерніи. Населеніе села Синодскаго, по словамъ этой газеты, сильно возмущено дйствіями священника о. М—скаго. Дло въ томъ, что о. М—скій, забывъ свое высокое назначеніе и подъ видомъ участія въ дл, будто бы, сына своего, М. И. М—скаго, вовсе ничего не знающаго, пустился конкурировать съ здшнимъ виноторговцемъ, купцомъ М. В. К—вымъ. Наконецъ ‘батюшка’ получилъ полный успхъ, онъ съ бою пріобрлъ право, доставленное сыну его, по приговору общества крестьянъ (его прихожанъ) с. Г—вки, торговать разными питіями распивочно и на выносъ въ 1882 году на томъ самомъ мст, гд нсколько лтъ къ ряду производилась торговля питіями отъ имени купца К—ва.
Въ Курской губерніи, по словамъ газеты Южный Край, сельское духовенство, за весьма немногими исключеніями, ни въ какомъ случа не можетъ, при теперешнемъ своемъ положеніи и развитіи, войти съ пользою для дда въ роль главнаго наставника и руководителя народа. Въ доказательство названная газета ссылается, между прочимъ, на приговоры сельскихъ обществъ Суджанскаго узда, письменно выразившихъ свое порицаніе дятельности одного мстнаго священника, преданнаго пьянству и стяжанію въ самой грубой форм этихъ пороковъ. На неприличное поведеніе сельскаго духовенства указывается также въ слдующемъ характерномъ письм крестьянъ с. Стригуны, Грайворонскаго узда, напечатанномъ въ прошломъ году въ газет Московскій Телеграфъ. ‘Позвольте покорнйше просить васъ дать мсто въ вашей почтенной газет слдующему поступку, одному изъ многихъ, которые продлываетъ надъ нами, темными и беззащитными крестьянами, настоятель нашей приходской церкви, священникъ Н. Б. Между настоятелемъ Б. и крестьяниномъ нашего села П. А. существовали какіе-то счеты изъ-за купленнаго совмстно камыша. На дняхъ А. приглашенъ былъ своимъ сосдомъ быть воспріемникомъ новорожденнаго ребенка и когда явился съ воспріемницей и ребенкомъ для совершенія таинства.къ настоятелю Б., то послдній выгналъ его, а воспріемникомъ поставилъ церковнаго сторожа и съ этимъ нежданнымъ-негаданнымъ для родителей ребенка крестнымъ отцомъ сего послдняго совершилось таинство крещенія’. Жалобы на сельское духовенство слышатся также въ Вологодской губерніи. По словамъ Русскихъ Вдомостей, въ сел Емб, Кадниковскаго узда, крестьянами постановлено на волостномъ сход отправить къ вологодскому архіерею двухъ депутатовъ съ ходатайствомъ о воспрещеніи священникамъ излишнихъ поборовъ съ населенія деньгами и натурой. Точно также изъ Бирска, Уфимской губерніи, пишутъ Голосу, что тамъ притязательность духовенства на полученіе платы за совершаемыя требы доходягъ иногда до смшного. Такъ, одно лицо, которому предстояло повнчаться, еще наканун брака заплативъ священнику двнадцать руб., вдругъ получаетъ отъ церковнаго причта записку, въ которой его проситъ о прибавк къ двнадцати рублямъ еще трехъ рублей. Требуемые три рубля посылаются, но и этого еще оказалось недостаточно,— вскор получается вторая записка, въ которой причтъ напоминаетъ жениху, что онъ долженъ заплатить еще за брачный обыскъ три рубля и, сверхъ того, прислать ‘пирогъ съ рыбой и ведро пива’. Какъ ни досадна была подобная назойливость, но, тмъ не мене, требованіе пирога и пива показалось всмъ очень забавнымъ. Этотъ случай смшонъ и гадокъ — и только. Но иногда притязательность духовенства при требованіи платы за повнчаніе свадебъ доходитъ до возмущающей душу безнравственности. Напримръ, одинъ мастеровой въ Казани просилъ духовнаго отца повнчать его. Священникъ объявилъ, что не повнчаетъ безъ того, если женихъ не заплатитъ впередъ 10 р. Сколько ни кланялся молодой человкъ, какъ ни уврялъ священника, что ни онъ, ни невста не въ состояніи заплатитъ требуемую сумму,— духовный отецъ остался непреклоннымъ. Единственное снисхожденіе, какое сдлалъ священникъ,— это было общаніе выдать жениху свидтельство о бдности, ‘Иди къ богатымъ людяхъ,— училъ священникъ своего духовнаго сына,— попроси, насобирай, тогда и повнчаю’. Какъ ни противно было гадкое предложеніе священника, но въ конц концовъ бдный мастеровой ршился идти къ богачамъ, чтобы выпросить 10 р. для уплаты за внчаніе. Тогда священникъ объявилъ жениху, что выдастъ свидтельство о бдности не прежде, какъ получивши 1 р. себ за труды и 60 к. за гербовую нарву. Молодой человкъ отдалъ деньги, получилъ свидтельство и, когда разсмотрлъ его дома, то что же оказалось?— священникъ и тутъ сплутовалъ, не наклеивъ на бумагу гербовую марку. Священники, побуждавшіе алчностью въ деньгамъ, не только отказываются отъ повнчанія свадебъ, но иной разъ не хотятъ даже напутствовать умирающихъ, если не надются подучить за это хорошую плату. Такъ, по словамъ Казанскаго Биржевого Листка, въ Бирсr, Уфимской губерніи, у мщанина Дмитрія Осипова заболлъ сынъ, болзнь признана врачомъ смертельною, а потому Осиповъ счелъ необходимымъ пригласить священника для напутcтвованія больнаго. Первоначально онъ отправился за своимъ приходскимъ священникомъ о. Циркулимскимъ, но, не заставъ его дома (по случаю дна ‘радоницы’ о. Циркулимскій служилъ на кладбищ панихиды), ршился обратиться къ близживущему отцу протоіерею Гуменскому съ просьбою напутствовать умирающаго. О. Гуменскій, выслушавъ просьбу, сказалъ Осипову: ‘Ты не моего прихода, ступай къ своему попу, а ко мн и впредь не смй обращаться ни съ какими требами!’ Осиповъ поневол долженъ былъ идти на кладбище (отстоящее отъ города на полчаса ходьбы) за о. Циркулинскимъ, а пока онъ ходилъ туда, сынъ его скончался. Ко всему разсказанному о духовенств Уфимской губерніи слдуетъ прибавить, что иной разъ оно бываетъ поставлено распоряженіями епархіальнаго начальства въ необходимость обращаться къ прихожанамъ съ самыми обременительными и непосильными дли нихъ требованіями платы за совершеніе необходимыхъ въ житейскомъ обиход церковныхъ требъ. Уфимское епархіальное начальство весьма ревностно заботится объ увеличеніи числа церковныхъ приходовъ и, помимо желанія мстнаго населенія, открываетъ новые приходы въ такихъ мстностяхъ, гд жители, по бдности, не въ состояніи прокормить церковнаго причта. Въ такихъ случаяхъ приходское духовенство, по необходимости, отъ голода, должно всякаго рода вымогательствами добывать себ средства къ существованію. Напримръ, въ Уфимскомъ узд, какъ сообщаетъ газета Русскій Курьеръ, есть гора ‘Мана’, на которой образовался починокъ изъ переселенцевъ. Недавно сюда командированы священникъ и дьячокъ, на обязанность которыхъ и возложено соорудить церковь. Жители на сооруженіе храма не имютъ средствъ, и причтъ питается Христа-ради, потому что ‘доходы’ этого прихода не превышаютъ 90 к. въ мсяцъ. Въ такомъ же положеніи находятся причты: въ деревн Сергіевк, Устькатавской волости, въ деревн Карауловк, Кацавской волости, въ деревняхъ Бирскаго узда и проч. и проч. Дйствуетъ странная система — командировать причтъ не къ готовой церкви, а къ предполагаемой. А вотъ еще самый свжій фактъ этого сорта. Жители деревни Тюлюкъ, Златоустовскаго узда, постановили приговоръ о сооруженіи небольшой церкви, но съ тмъ, чтобъ она была ‘приписная’, т.-е. чтобы настоятель временно являлся въ Тюлюкъ для совершенія богослуженія, особенно въ великій постъ. Самостоятельной церкви тамъ и не можетъ быть, потому что въ Тюлюк всего до 90 домовъ, въ числ которыхъ добрая половина — раскольничьихъ. Приговоръ тюлюкцевъ былъ представленъ въ уфимскую консисторію, которая на дняхъ прислала помощнику настоятеля главной церкви Юрюзанскаго завода, отцу Соколову, ‘указъ’ — отправиться въ Тюлюкъ и соорудить тамъ самостоятельную церковь и образовать ‘приходъ’. Во исполненіе указа священникъ отправился, жители, выслушавъ указъ, протестовали и отмнили свое желаніе строить и приписную церковь. Затмъ, изъ страха отвтственности ‘за сопротивленіе’, добрая половина тюлюкцевъ поспшила выселиться въ Верхнеуральскій уздъ, въ Теребинскую и другія деревни, оставивъ на произволъ и дома, и усадьбы (полеваго и лснаго надла они не имютъ). ‘Отказъ’ жителей строить церковь благочинный держитъ у себя ‘страха ради предъ архіереемъ’.
Мы привели слишкомъ. достаточно фактовъ, чтобы на основаніи ихъ сдлать нкоторые выводы о томъ, въ чемъ заключаются слабыя и дурныя стороны нашего приходскаго духовенства и въ какую сторону должны бытъ направлены необходимыя реформы для улучшенія нравственнаго и матеріальнаго положенія его. Всякому очевидно, что главная тяжесть вопроса заключается въ условіяхъ экономическаго положенія церковныхъ причтовъ, которое въ свою очередь обусловливается экономическимъ положеніемъ всего народа. Народъ, въ послднее время, повсемстно обнищалъ, разорился и съ трудомъ поддерживаетъ кое-какъ свое упавшее хозяйство. При такихъ-то условіяхъ ему приходится содержать чрезвычайно многочисленное приходское духовенство. Понятное дло, что народу стадо тяжело нести на своихъ плечахъ такую повинность. Между тмъ приходское духовенство, благодаря многимъ весьма разнообразнымъ обстоятельствамъ, о которыхъ здсь не мсто говорить,— давно выдлилось изъ живаго общенія съ народною массой, перестало жить одною жизнію съ народомъ и приблизилось къ тмъ кулакамъ, которые, въ погон за наживою, всми возможными средствами, безъ разбора нравственнаго достоинства ихъ, эксплуатируютъ въ свою пользу народное невжество и бдность. Такимъ образомъ, съ одной стороны, народъ не въ силахъ содержать приходское духовенство, а съ другой-духовенство усвоило себ чисто кулацкое направленіе въ своихъ отношеніяхъ къ народу, направивъ свою дятельность исключительно на выжиманіе изъ населенія возможно большихъ доходовъ. Въ настоящее время почти вс согласны въ томъ, что таково именно положеніе, занимаемое приходскимъ духовенствомъ въ сред православнаго населенія. Вс также согласны, что такое положеніе ненормально и требуетъ измненія къ лучшему. Но что именно необходимо предпринять для улучшенія положенія приходскаго духовенства въ сред православнаго населенія, какое направленіе должна принять необходимая въ этомъ отношеніи реформа,— здсь мннія расходятся въ діаметрально противоположныя стороны. Люди, ближе стоящіе къ народной сред, лучше знакомые съ потребностями народа и горячо принимающіе къ сердцу интересы его, полагаютъ, что самому народу должно быть предоставлено право какъ избирать для себя духовенство, такъ и обезпечивать содержаніе его. Земства и городскія общества высказались въ томъ смысл, что, для устраненія теперешнихъ враждебныхъ отношеній между церковными причтами и приходскими людьми и для возвышенія низменнаго нравственнаго уровня въ сред духовенства, необходимо предоставить приходамъ право избирать членовъ церковнаго причта и, по свободному договору съ ними при самомъ избраніи, опредлять размръ вознагражденія за церковныя требы и вообще всякіе другіе способы содержанія приходскаго духовенства, епархіальному же начальству должно принадлежать право окончательнаго утвержденія въ духовныхъ должностяхъ лицъ, избранныхъ приходами, и право контроля какъ надъ служебными дйствіями, такъ и надъ частною жизнію духовенства, согласно существующимъ на этомъ предметъ каноническимъ правиламъ. По другому мннію, распространенному преимущественно среди духовенства и въ бюрократическихъ сферахъ, необходимо поставить приходское духовенство вн всякой зависимости отъ приходскихъ людей, обезпечить его жалованьемъ на государственный счетъ, подчинить его самой строгой зависимости исключительно отъ одного епархіальнаго начальства,— словомъ, окончательно образовать изъ него государственное служилое сословіе, чтобы чрезъ посредство его дйствовать на народъ, направляя и регулируя духовно-нравственную жизнь послдняго.
Судя по сообщенію г. М—ова, напечатанному къ No 182 Голоса (‘Народное учительство духовенства’), послднее мнніе одерживаетъ верхъ въ правительственныхъ сферахъ и, въ настоящее время, подготовляются мропріятія, имющія въ виду, въ. одно и то же время, передать народное образованіе въ руки приходскаго духовенства и назначить духовенству казенное жалованье въ вид вознагражденія за обученіе въ школахъ. М—овъ, повидимому, хорошо знакомъ съ постановкою вопроса о приходскомъ духовенств въ правительственныхъ сферахъ и потому статья его заслуживаетъ серьезнаго вниманія. Онъ прямо. указываетъ на ту руководящую идею, которою проникнуты вс планы и предположенія правительства въ вопрос объ измненіи положенія приходскаго духовенства. Именно, по его словамъ, ‘въ послднее время правительство озабочено принятіемъ особыхъ мръ къ возвышенію въ народ религіозно-нравственнаго просвщенія’. Достигнуть этой цли думаютъ при посредств приходскаго духовенства и для этого проектируются слдующія мры. ‘Въ комитет министровъ, въ послднее время, неоднократно разсматривался вопросъ о привлеченіи православнаго духовенства къ ближайшему участію въ дл народнаго образованія. Въ этихъ-то видахъ, прежде всего, предположено возстановить церковно-приходскія школы, въ которыхъ духовенство можетъ дйствовать вполн самостоятельно и, такимъ образомъ, проявлять полное вліяніе свое на дло народнаго образованія. Для того же, чтобъ поощрить духовенство на этомъ поприщ, ршено предоставить въ пользу церковно-приходскихъ школъ особый кредитъ изъ суммъ государственнаго казначейства, на что уже и изъявлено согласіе министерства финансовъ. Вредитъ этотъ будетъ отпускаться, главнымъ образомъ, на вознагражденіе самого духовенства за преподаваніе въ означенныхъ школахъ. По взгляду правительства, такое особое вознагражденіе духовенства тмъ, боле умстно, что вообще наше духовенство, особенно же сельское, крайне бдно и въ большинств не получаетъ жалованья отъ казны, а въ меньшинств — получаетъ казенное жалованье въ самыхъ ограниченныхъ, даже ничтожныхъ, размрахъ. Комитетомъ министровъ предоставлено оберъ-прокурору святйшаго синода войти въ ближайшее и подробное разсмотрніе вопроса до назначенію особаго денежнаго кредита въ пользу церковно-приходскихъ школъ. Предположенія, какія вырабатываются по этому предмету въ духовномъ вдомств, должны дотомъ подучить утвержденіе въ общемъ законодательномъ порядк, что и ожидается, по слухамъ, въ самомъ непродолжительномъ времени’.
Отъ приведенія въ исполненіе проектированныхъ мръ ожидается усиленіе народнаго образованія и нравственнаго вліянія духовенства на народъ. Какъ всегда бываетъ при разршенія жизненныхъ вопросовъ чисто-бюрократическимъ способомъ, вс эти добрыя ожиданія основаны на чисто-мечтательныхъ данныхъ, которыя не могутъ, выдержать ни малйшей критики. ‘По взгляду оффиціальныхъ сферъ,— говорить г. М—овъ,— возстановленіе церковно-приходскихъ школъ является самымъ естественнымъ средствомъ къ усиленію народнаго образованія въ Россіи. Въ Россіи насчитывается до 40.000 церквей вмст съ монастырями, такимъ образомъ духовенство могло бы содержать не мене этого же числа начальныхъ школъ, считая только но одной школ при каждой церкви. Но если принять во вниманіе, что служащихъ при церквахъ и монастыряхъ духовныхъ лицъ изъ окончившихъ курсъ въ духовныхъ семинаріяхъ насчитывается до 70.000, то и число церковно-приходскихъ школъ можетъ увеличиться Въ Имперіи, приблизительно, до этой же цифры. Священники, діаконы, монахи и псаломщики, а равно и монахини изъ лицъ съ извстнымъ образовательнымъ цензомъ — съ успхомъ могли бы служить на обширномъ ^ поприщ народнаго образованія’. Вотъ, точно такъ же разсчитывала и старуха въ сказк: купитъ она курицу, а курица нанесетъ яицъ и выведетъ изъ нихъ цыплятъ, цыпляты въ свою очередь вырастутъ и тоже нанесутъ яицъ и выведутъ цыплятъ, такъ у старухи разведется много-премного куръ, она ихъ будетъ носить въ городъ, наживетъ отъ продажи много денегъ, разбогатетъ и т. д. Подобные же разсчеты длаются и относительно церковно — приходскихъ школъ. Если прислушаться къ этимъ разсчетамъ, то кажется, какъ легко устроить народное образованіе въ Россіи,— гораздо легче, чмъ старух купить курицу! Для этого требуется только, чтобы, напримръ, оберъ-прокуроръ синода далъ предложеніе, а синодъ, согласно этому предложенію, сочинилъ указъ, предписывающій приходскому духовенству открыть въ каждомъ приход школы. Стоитъ только написать такой указъ, и вотъ, по щучьему велнью, у насъ будутъ открыты сразу 40.000 школъ. Да что 40.000 школъ!… Это число можно сразу удвоить, утроить, учетверить,— все это въ вол святйшаго синода и можетъ быть сдлано однимъ почеркомъ пера. Стоитъ только синоду предписать, чтобы въ каждомъ приход священникъ свою школу завелъ, дьяконъ свою школу завелъ, дьячокъ свою школу завелъ, пономарь свою школу завелъ,— что же?— Вдь, никто изъ нихъ не осмлится не исполнить синодскаго указа, я не только пономари, но даже просвирни откроютъ школы,— у насъ на Руси и не такіе фокусы можно длать… Повторяемъ, что указомъ можно все сдлать, но только мы отказываемся понять, зачмъ будутъ открываться эти поповскія, дьяконскія, дьяческія и т. п. школы, когда въ нихъ часто нтъ никакой надобности. Ну, представьте себ, что въ сел есть прекрасная земская школа (а, нужно замтить, что земскія школы открыты почти во всхъ многолюдныхъ селахъ, гд находятся приходскія церкви), а между тмъ, въ силу синодскаго указа, здсь же открываютъ свои школы и священникъ, и дьяконъ, и дьячокъ, и пономарь, и даже просвирня: да что же это такое у зачмъ такое множество школъ? Можетъ-быть, въ такихъ селахъ не нужно открывать церковно-приходскихъ школъ, но въ такомъ случа разсчетъ о 40.000 школъ оказывается невренъ. Или, можетъ-быть, потребуютъ, чтобы земскія школы были закрыты въ мстахъ, гд есть церковно-приходскія училища, но вдь это — абсурдъ, о которомъ говорятъ не стоятъ, да при томъ же г. М—овъ увряетъ, что ‘существованіе особыхъ церковно-приходскихъ школъ нисколько не будетъ мшать параллельному существованію съ ними другихъ народныхъ училищъ’. Словомъ, съ какой бы стороны мы ни стали смотрть, все-таки оффиціальный разсчетъ, по которому народное образованіе можетъ быть усилено открытіемъ 40.000 церковно-приходскихъ школъ, оказывается самою вздорною бюрократическою утопіей. Къ тому же заключенію приводить насъ и прежняя судьба попытокъ открытія церковно-приходскихъ школъ путемъ циркулярныхъ предписаній. ‘Церковно-приходскія школы, о возстановленіи которыхъ возбужденъ нын вопросъ,— разсказываетъ тотъ же г. М—овъ,— существуютъ въ Россіи еще съ двадцатыхъ годовъ, когда у насъ вовсе не было никакихъ другихъ начальныхъ училищъ. По уставу 1828 года, народныя школы первоначальной грамотности по городамъ и селамъ положены были только церковно-приходскія. Это такія школы, которыя учреждаются при церквахъ и монастыряхъ на мстныя средства и вврены непосредственно священникамъ и дьяконамъ, или же лицамъ монашествующимъ. Такія школы съ каждымъ годомъ боле и боле умножались, такъ что въ 1851 году число ихъ простиралось до 4.720. бъ конц 50-хъ годовъ стали взводить отъ себя народныя школы и другія вдомства, какъ, напримръ, министерства народнаго просвщенія к государственныхъ имуществъ, вдомство удловъ и другія. Большинство такихъ школъ слилось съ церковно-приходскими. Въ 60-хъ годахъ, однако, духовное вдомство съ наибольшею дятельностью и энергіей умножало свои церковно-приходскія школы, такъ что въ 1865 году ихъ было въ Имперіи уже 21.420 съ 418.524 учащимися. Но потомъ число церковно-приходскихъ школъ стало быстро упадать, въ 1870 г. ихъ было только 13.000, а въ 1878 г.— 4.680. Въ настоящее время число этихъ школъ не восходитъ свыше 4.000. Такимъ образомъ въ 17 лтъ упразднено церковно-приходскихъ школъ 17.420. Правда, что весьма значительная часть этихъ школъ не упразднена, а только переименована въ училища вдомства министерства народнаго просвщенія, или же въ училища земскія. Но нельзя оспоривать того, что многія церковно-приходскія школы положительно закрылись, не будучи замнены въ тхъ же мстахъ какими-нибудь новыми школами’. Вотъ какова судьба школъ, открытыхъ духовенствомъ по распоряженію синода. Къ сожалнію, г. М—въ почему -то не пожелалъ войти въ обстоятельное разсмотрніе причинъ неудачи, постигшей затю открыть церковно-приходскія школы силою циркулярнаго предписанія. Онъ ограничился только слдующимъ замчаніемъ: ‘Причиной этому служили нкоторыя особыя обстоятельства, неблагопріятно вліявшія на существованіе школъ при церквахъ. Такъ ‘Положеніе о народныхъ училищахъ 1874 г.’ (статья 18) подчиняло духовныхъ лицъ, наравн съ свтскими, по обученію въ народныхъ училищахъ власти инспекторовъ этихъ училищъ’. Это обстоятельство будто бы ‘значительно охладило рвеніе духовенства къ народному ‘образованію’. Но очевидно, что указаніе на ‘Положеніе 1874 г.’ представляетъ собою.не боле какъ пустую и вздорную выдумку, потому что закрытіе церковно-приходскихъ школъ послдовало гораздо ране введенія въ дйствіе этого ‘Положенія’. Да и вообще трудно понять, для чего употребляется это стараніе пріискать какія-то ‘особыя обстоятельства, неблагопріятно вліявшія на существованіе школъ при церквахъ’, когда всякому хорошо извстно, что большинство церковно-приходскихъ школъ въ дйствительности никогда не существовали, а только числились оффиціально на бумаг, почему и вошло въ обычай называть церковно-приходскія училища бумажными школами. Другія же церковныя школы, хотя и существовали въ дйствительности, но отличались крайнимъ малолюдствомъ (1, 2, 3 ученика) и малоуспшностью преподаванія, такъ что он были закрыты вслдствіе несочувствія населенія и по причин отсутствія въ духовенств охоты и способности къ педагогическому длу. Все это очень хорошо извстно г. М—ову, который въ конц своей статьи все-таки проговорился замчаніемъ, что, будто бы, ‘безъ обезпеченія духовенства церковно-приходскія школы и теперь станутъ тмъ же, чмъ были прежде — пустою формальностью, фигурирующею въ отчетахъ и не существующею въ жизни’.
Что у приходскаго духовенства нтъ охоты къ занятіямъ въ школ, на это указываютъ факты, приводимые въ стать того же г. М—ова. ‘Духовенство,— говоритъ онъ,— не только перестаетъ содержать свои особыя школы при церквахъ, но оно не занимается въ надлежащей степени даже дломъ преподаванія закона Божія въ начальныхъ школахъ вдомства министерства народнаго просвщенія. По собраннымъ оффиціальнымъ путемъ свдніямъ, оказывается, что пятая доля этихъ школъ остается у насъ безъ законоучителей! А такъ какъ законоучительство въ школахъ составляетъ исключительную привилегію священниковъ и вообще лицъ, получившихъ образованіе въ духовныхъ семинаріяхъ, то, за отсутствіемъ во многихъ шког лахъ патентованныхъ законоучителей, во многихъ школахъ вовсе не преподается законъ Божій… Еще недавно министерство народнаго просвщенія, въ виду столь прискорбнаго явленія, возбудило вопросъ о предоставленіи права преподаванія закона Божія, кром лицъ духовныхъ, и лицамъ свтскимъ, имющимъ извстный образовательный цензъ. Однако, составленному въ этомъ смысл министерскому проекту не было дано дальнйшаго движенія въ правительственныхъ сферахъ. Взамнъ того, правительство пришло къ мысли о привлеченіи самого духовенства къ ближайшему участію въ судьб народныхъ школъ’. Мы совершенно отказываемся понять, какимъ образомъ факты, указывающіе на добровольное отчужденіе духовенства отъ сельскихъ школъ, могли привести къ мысли о привлеченіи того же духовенства въ завдыванію школами. Если многіе священники не хотятъ даже заниматься преподаваніемъ закона Божія въ школахъ, то какимъ же образомъ они вполн могутъ замнить сельскихъ учителей? Ясное дло, что это будутъ подневольные учителя, занимающіеся преподаваніемъ изъ-подъ палки, изъ одного лишь страха предъ синодскимъ указомъ, они будутъ всми средствами уклоняться отъ занятій въ школахъ и при отсутствіи или слабости контроля доведутъ школьное дло до того, что церковно-приходскія школы останутся попрежнему бумажными школами. Этого могутъ не понять только сухіе бюрократы, врующіе въ силу циркулярныхъ предписаній. Только они могутъ питать надежду, что силою циркулярнаго предписанія можно сдлать хорошаго учителя изъ священника, неимющаго ни охоты къ педагогическимъ занятіямъ, ни времени для нихъ, и занятаго совсмъ посторонними интересами. А между тмъ бюрократическая утопія доходитъ до того, что магическою силой циркуляра полагаютъ возможнымъ сдлать изъ священниковъ не просто заурядныхъ сельскихъ учителей, но такихъ, которые будутъ много лучше теперешнихъ учителей, окончившихъ курсъ въ учительскихъ семинаріяхъ. По словамъ г. М—ова, ‘возбудивъ вопросъ о привлеченіи православнаго духовенства къ длу народнаго образованія, правительство имло въ виду и то, что ныншняя система поддержанія народныхъ школъ посредствомъ особыхъ учителей изъ воспитанниковъ учительскихъ семинарій представляетъ весьма многія неудобства. У насъ насчитывается 68 учительскихъ семинарій, изъ нихъ 60 министерскихъ и 8 земскихъ. Однако это число питомниковъ далеко недостаточно для того, чтобы снабдить всю Россію потребнымъ числомъ народныхъ учителей. Между тмъ содержаніе учительскихъ семинарій обходится правительству довольно дорого, а главное — не вполн окупаетъ расходы казны на этотъ предаютъ. Дло въ томъ, что система подготовленія въ учительскихъ семинаріяхъ народныхъ учителей изъ среды крестьянскихъ же дтей сама по себ представляетъ существенныя неудобства. Такъ, замчено, что народные учителя изъ крестьянъ, будучи оторваны съ молодыхъ лтъ отъ своей крестьянской среды и получая довольно серьезное образованіе въ учительской семинаріи, по большей части являются недовольными своею сиропною ролью сельскаго учителя и скоро въ ней разочаровываются. Подобныя лица, въ качеств интеллигентныхъ людей, уже отршаются отъ крестьянскаго общества, изъ среды котораго вышли, и становятся въ ряды лицъ привилегированныхъ, принадлежащихъ къ высшимъ слоямъ общества. Между тмъ положеніе сельскаго учителя крайне неудовлетворительно само по себ, чтобъ имъ могъ довольствоваться человкъ мало-мальски интеллигентный. Матеріальное вознагражденіе, получаемое сельскими учителями, въ большинств весьма ничтожное, неудовлетворительно. Но еще хуже — моральное положеніе народнаго учителя, который подчиненъ не только инспекторамъ народныхъ училищъ, но и органамъ низшей сельской власти, какъ, напримръ, волостному старшин, писарю и т. д. Все это длаетъ положеніе сельскаго учителя весьма невыгоднымъ и тяжелымъ. Поэтому замчено, что учителя народныхъ училищъ изъ крестьянъ въ большинств являются людьми совершенно разочарованными своимъ положеніемъ. Поэтому комитетъ министровъ, при обсужденіи вопросовъ по народному образованію, склонился къ тому воззрнію, что не слдуетъ вновь учреждать учительскихъ семинарій для приготовленія въ нихъ народныхъ учителей изъ среды крестьянъ. Взамнъ того, комитетъ министровъ остановился на мысли о возможномъ усиленіи вліянія православнаго духовенства на народныя училища. Съ привлеченіемъ духовенства къ длу народнаго образованія естественно уменьшится потребность въ народныхъ учителяхъ изъ среды крестьянъ, такъ какъ многочисленный классъ духовенства можетъ дать изъ своей среды огромный контингентъ учителей для сельскихъ школъ’.
Трудно разобраться въ этомъ вавилонскомъ смшеніи языковъ, въ той изумительной путаниц мысли, какую представляютъ приведенные доводы въ пользу замны духовенствомъ сельскихъ учителей изъ воспитанниковъ учительскихъ семинарій. Воспитанникамъ учительскихъ семинарій ставится въ вину то, что они, будучи оторваны отъ крестьянской среды и подучая довольно серьезное образованіе, переходятъ въ разрядъ интеллигентныхъ людей. Но что же изъ этого,— разв духовенство тоже не оторвано отъ крестьянской среды и не принадлежитъ также къ интеллигенціи? Говорятъ также, что сельскіе учителя недовольны своею скромною ролью и скоро въ ней разочаровываются, благодаря неудовлетворительности матеріальнаго вознагражденія и тяжести моральнаго положенія. Но гд же можно найти священника, который былъ бы доволенъ своимъ положеніемъ, не плакался бы на недостаточное вознагражденіе за труды и на унизительное положеніе, въ которое поставлено духовенство? Притомъ же очень странною кажется эта ссылка на тяжесть ‘моральнаго положенія’ народнаго учителя, который подчиненъ не только инспекторамъ народныхъ училищъ, но и органамъ низшей сельской власти, какъ, напримръ, волостному старшин, писарю и т. д. Да стоитъ ли толковать серьезно о такихъ пустякахъ, когда правительство такъ легко можетъ освободить сельскихъ учителей отъ этой тяжелой подчиненности? Вдь находитъ же г. М—овъ возможнымъ освободить духовенство отъ подчиненія инспекторамъ, такъ отчего же не сдлать того же самаго въ отношеніи сельскихъ учителей?… Очевидно, тутъ есть что-то недосказанное, какой-то задній умыселъ. Но, оставляя въ сторон все недосказанное въ стать г. М—ова, мы обратимъ вниманіе читателей на то обстоятельство, что лица, окончившія курсъ въ духовныхъ семинаріяхъ, и въ настоящее время обыкновенно занимаютъ должности сельскихъ учителей въ ожиданіи полученія священническихъ и дьяконскихъ мстъ. То же самое было и прежде, до открытія учительскихъ семинарій. Но сельскіе учителя изъ воспитанниковъ духовныхъ семинарій оказались настолько неудовлетворительными, что явилась надобность открыть особыя, спеціальныя, учебныя заведенія для приготовленія народныхъ учителей. Такимъ образомъ учительскія семинаріи явились вслдствіе непригодности воспитанниковъ духовныхъ семинарій для учительства въ сельскихъ школахъ. Въ настоящее время опытъ показываетъ, что длу народнаго образованія гораздо больше приносятъ пользы учителя изъ воспитанниковъ учительскихъ сецинарій, чмъ лица, окончившія курсъ въ духовныхъ семинаріяхъ. Между тмъ, даже молодые семинаристы — и т съ большею охотой и успхомъ занимаются преподаваніемъ въ народныхъ школахъ, чмъ можно ожидать отъ священниковъ, отвлекаемыхъ отъ педагогическихъ занятій многосложными пастырскими обязанностями и домашними хлопотами. Значитъ не въ прав ли мы ожидать, что дло народнаго образованія не только не подвинется впередъ, но сдлаетъ значительный шагъ назадъ, если въ народныхъ школахъ учителя изъ воспитанниковъ учительскихъ семинарій будутъ замнены приходскимъ духовенствомъ?
Впрочемъ г. М—овъ самъ сознается, что изъ церковно-приходскихъ школъ ровно ничего не выйдетъ, если правительство ограничится однимъ предписаніемъ духовенству объ открытіи ихъ и ассигнованіемъ нкоторой суммы на вознагражденіе духовенства за преподаваніе въ означенныхъ школахъ. ‘Нельзя умолчать,— говоритъ онъ,— объ обстоятельствахъ препятствующихъ духовенству посвятить себя длу народнаго образованія надлежащимъ образомъ… Главнымъ источникомъ содержанія духовенства является собираніе имъ равныхъ мелкихъ сборовъ — и денежныхъ, и натуральныхъ — съ прихожанъ за совершеніе для нихъ разнообразныхъ церковныхъ требъ, какъ, напримръ, обрядовъ брака, крещенія, погребенія, молебновъ, панихидъ и т. д. При такомъ положеніи дда, священникъ долженъ стараться о совершеніи въ данный день возможно большаго числа подобныхъ обрядовъ и требъ, чтобы заработать себ дневное пропитаніе. Церковное общественное богослуженіе само но себ еще не даетъ священнику, совершающему это богослуженіе, дохода, нужнаго для его существованія. Священнику нужно положительно измышлять равныя частныя требы и обряды для прихожанъ, чтобъ этимъ путемъ добывать себ жизненныя средства. Этимъ и объясняется, что наше духовенство, особенно сельское, наиболе всего занято исполненіемъ частныхъ требъ разнообразныхъ видовъ. Въ этомъ и проходитъ трудовой день духовенства. Чрезвычайное обиліе праздниковъ и разныхъ церковныхъ процессій по улицамъ и домамъ прихожанъ — все это составляетъ характеристическую особенность православнаго духовенства и стоитъ въ тснйшей связи съ тмъ обстоятельствомъ, что такимъ путемъ духовенство изъискиваетъ для себя самый главный источникъ матеріальнаго содержанія своего — на счетъ мелкихъ доходовъ съ частныхъ лицъ, принадлежащихъ къ составу мстныхъ церковныхъ приходовъ. Обезпечьте православное духовенство постояннымъ окладнымъ жалованьемъ изъ какихъ бы ни было источниковъ, и тогда оно освободится отъ необходимости измышлять для себя разнаго рода требы по приходу, чтобы видть въ нихъ свои 3 доходныя статьи… При ныншнемъ же положеніи православнаго духовенства, когда оно цлый день занято частными заработками по приходу, оно не иметъ ни малйшей возможности заниматься преподаваніемъ въ школахъ… Пусть духовенство ограничивается совершеніемъ лишь церковнаго общественнаго богослуженія, а также и тхъ церковныхъ требъ и обрядовъ, которые имютъ существенное значеніе, какъ, напримръ, обряды брака, крещенія и погребенія. Но, затмъ, остаются излишними разныя празднованія многочисленныхъ праздниковъ, выгодныя для духовенства, какъ источники доходовъ его, но весьма обременительныя для народа, особенно въ лтнюю, рабочую пору. А чтобы духовенство не прибгало къ разнымъ мелкимъ поборамъ съ народа, тсно связаннымъ съ совершеніемъ разнообразныхъ частныхъ требъ по приходу, необходимо воспретить эти поборы, установивъ постоянные оклады жалованья для духовенства, которые могли бы вполн его обезпечивать въ средствахъ… ‘Еслибы духовенству дано было приличное содержаніе, въ такомъ случа не было бы и надобности назначать ему изъ казны особое вознагражденіе собственно за труды въ церковно-приходской школ, какъ это проектируется нын въ оффиціальныхъ сферахъ’.
Такимъ образомъ оказывается, что, пока наше духовенство не будетъ обезпечено постоянными окладами жалованья, до тхъ поръ оно не иметъ ни малйшей возможности заниматься преподаваніемъ въ школахъ. Значитъ и ассигнованіе изъ общихъ государственныхъ средствъ особаго вознагражденія духовенству за преподаваніе въ церковно-приходскихъ школахъ будетъ игрою, нестоющею свчъ, пустою, безполезною тратой денегъ. Да и откуда намъ взять денегъ на это? Правда, г. М—въ сообщаетъ, что министерство финансовъ изъявило согласіе на открытіе особаго кредита изъ суммъ государственнаго казначейства для вознагражденія духовенства за преподаваніе въ церковно-приходскихъ школахъ. Но такое сообщеніе кажется очень страннымъ, если сопоставить его съ тмъ обстоятельствомъ, что до сихъ поръ еще не изысканы средства для удовлетворенія такихъ неотложныхъ государственныхъ нуждъ, какъ, напримръ, отмна подушной подати. Въ самомъ дл, какъ же это такъ: назначенъ 8-лтній срокъ на изысканіе способовъ для замны подушной подати другими источниками доходовъ, а между тмъ находятся же деньги на церковно-приходскія школы, отъ которыхъ не только польза, но и самое дйствительное, не фиктивное существованіе ихъ въ будущемъ представляются весьма сомнительнымъ.
Вполн соглашаясь съ г. М—овымъ, что, при настоящемъ положеніи приходскаго духовенства, ‘церковно-приходскія школы станутъ тмъ же, чмъ были прежде — пустою формальностью, фигурирующею въ отчетахъ и несуществующею въ жизни’, мы въ то же время не можемъ согласиться съ нимъ относительно необходимости назначенія духовенству постоянныхъ окладовъ казеннаго жалованья. Многочисленные факты, которые приведены нами выше, доказываютъ съ одной стороны, что духовенство не такъ бдно, чтобы нуждалось въ жалованьи, а съ другой стороны, что назначеніе жалованья нисколько не побуждаетъ духовенство отказаться отъ вымогательства съ прихожанъ непосильной для нихъ плата за совершеніе церковныхъ требъ. Мы наблюдаемъ даже такого рода фактъ, что алчность духовенства бываетъ сильне въ тхъ мстахъ, гд оно боле обезпечено въ средствахъ къ жизни,— слдовательно, иметъ мене надобности въ лишнемъ грош и въ силахъ прижать бднаго человка, нуждающагося въ совершеніи церковныхъ обрядовъ. Даже изъ Люблинской губерніи, гд священники получаютъ 1.200 р. годоваго жалованья, мы слышимъ жалобы, что духовенство продолжаетъ всевозможными средствами вымогать плату, за совершеніе требъ. Г. М—овъ полагаетъ, что стоитъ только назначить жалованье духовенству — и тогда вс существующіе нын поборы съ прихожанъ прекратятся, потому что будутъ воспрещены начальствомъ. Такъ могутъ думать только ори бюрократы, для которыхъ воспретить и предписать — ‘вотъ Гегель, вотъ книжная мудрость, вотъ смыслъ философскихъ системъ’. На самомъ же дл воспрещеніемъ начальства ничего нельзя сдлать. У насъ запрещено и взятки брать, да ихъ вс берутъ. А священники и подавно всегда будутъ брать плату за требы, несмотря на запрещеніе начальства. Это запрещеніе поведетъ только къ тому, что плата за церковныя требы еще боле возвысится, и тогда приходское духовенство будетъ еще боле обременять народъ своими поборами, чмъ въ настоящее время. И въ самомъ дл, представимъ себ, что вс предположенія г. М—ова осуществились. Священникамъ^назначено отъ казны хорошее жалованье, положимъ, по 1.200 руб. въ годъ, какъ въ Варшавско-Холмской епархіи. Вмст съ тмъ для нихъ сдлано необязательнымъ совершеніе какихъ бы то ни было церковныхъ обрядовъ и требъ, за исключеніемъ имющихъ существенное значеніе, какъ, напримръ, бракъ, крещеніе и погребеніе. Значитъ, если позовутъ священника напутствовать больнаго, пособоровать масломъ, отслужить молебенъ и т. п., то онъ иметъ право отказаться. Но въ то же время невозможно запретить ему совершеніе всхъ этихъ церковныхъ обрядовъ, и, слдовательно, вполн отъ воли священника будетъ зависть исполненіе или неисполненіе ихъ. Между тмъ православные привыкли къ извстнымъ церковнымъ обрядамъ, которые для простыхъ людей составляютъ существенно важную сторону религіи, почти непонятной имъ безъ этихъ вншнихъ обрядовъ. Такіе люди не въ состояніи отказаться отъ исполненія обычныхъ церковныхъ обрядовъ и готовы заплатить духовенству за нихъ, сколько бы оно ни потребовало. Понятное дло, что, при такихъ условіяхъ, священники легко могутъ возвысить плату за церковныя требы и будутъ получать ее безнаказано, такъ какъ заплатившіе священнику за церковный обрядъ никогда не пожалуются на него, и въ то же время священникъ не можетъ быть привлеченъ къ отвтственности за неисполненіе обрядовъ, по жалоб лица, неуплатившаго установленную въ извстномъ приход плату,, потому что совершеніе обрядовъ необязательно для духовенства. Такимъ образомъ, въ конц концовъ, оказывается, что такъ какъ циркулярнымъ предписаніемъ невозможно передлать народъ, который привыкъ къ извстнымъ церковнымъ обрядамъ и для котораго они составляютъ чуть ли не главную сущность религіи,— поэтому приходское духовенство и посл назначенія ему казеннаго жалованья, какъ и теперь, будетъ заниматься требоисполненіемъ, получая за это плату съ прихожанъ даже въ большемъ размр, чмъ нын, и оттого не имя времени заняться преподаваніемъ въ церковно-приходскихъ школахъ.

— скій.

‘Русская Мысль’, No 8, 1882

Приклонский Сергей Алексеевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Внутреннее обозрение — No 4, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  2. Внутреннее обозрение — No 3, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  3. Внутреннее обозрение — No 10, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  4. Внутреннее обозрение — No 9, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  5. Внутреннее обозрение — No 2, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  6. Внутреннее обозрение — No 7, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  7. Внутреннее обозрение — No 1, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
  8. Внутреннее обозрение — No 5, 1882, Приклонский Сергей Алексеевич, Год: 1882
Электронная библиотека