Вечерняя заря, Гамсун Кнут, Год: 1898

Драматургия
Время на прочтение: 58 минут(ы)
Скачать в PDF

КНУТЪ ГАМСУНЪ.
ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ.
ТОМЪ V.

Изданіе В. М. Саблина.

ПАНЪ.
ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ
ИЗДАНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
МОСКВА.— 1910.
http://az.lib.ru

Вечерняя заря.

(AftenrЬde, Slutningsspil, 1898)

Драма въ 3-хъ дйствіяхъ.

Пер. В. Ф. Коршъ.

Дйствующія лица.

Иваръ Карено.
Фру Элина Карено.
Сара.
Редакторъ Бондесенъ.
Александра.
Профессоръ Іервенъ.
Фрэкенъ Натали Ховиндъ.
Министръ народнаго просвщенія и духовныхъ длъ.
Кандидатъ Тарэ. Лео Хойбро.
Художникъ Фіумъ.
Члены общества ‘Гора’.
Депутаты правой.
Оркестръ духовой музыки.

ПЕРВОЕ ДЙСТВІЕ.

Комната Кароно. Обстановка бдная, посреди столъ съ книгами, деревянные стулья, садовая скамья со спинкой. Стны ничмъ не украшены. На лвомъ план въ глубин печь. Направо впереди большой письменный столъ, на немъ стоитъ зажженная лампа и лежатъ кипы книгъ и газетъ.
Въ задней стн широкая двустворчатая дверь, когда она открыта, въ нее видна передняя и въ ней окно съ блыми занавсками, налво дверь въ кухню, а направо — въ другія комнаты.

Карено сидитъ у письменнаго стола. Ему 50 лтъ, безъ бороды, почти сдые волосы, въ срой поношенной пар.

Карено. Вы говорите о будущемъ моей философіи? Но еще вопросъ, иметъ ли она это будущее?

Бондесенъ, 56-ти лтъ, плотный, одтъ съ пошлымъ фатовствомъ, сидитъ въ кресл.

Бондесенъ. Но вы имете уже послдователей.
Карено. Я старшина въ одномъ ферейн, вотъ и все. Теперь принято думать, что философія — это просто мышленіе, но я всегда считалъ, что философія — это жизнь, теоретически отраженная въ мышленіи.
Бондесенъ. Я совершенный оселъ въ этихъ вещахъ.
Карено. Шагъ за шагомъ, ощупью подвигался я ко всмъ моимъ выводамъ. Я цлыхъ два года горлъ неугасимымъ огнемъ пытливой мысли. Пока мн не пришлось прервать мои занятія.
Бондесенъ. Когда сгорли ваши бумаги?
Карено. Да, и когда я переживалъ великій кризисъ, все заодно. Тогда во мн проснулись сомннія. Уже цлыя десять лтъ ношу я ихъ. въ себ.
Бондесенъ улыбается. Вы не легко принимаете это, Карено.
Карено. Что вы хотите! Это муки творчества… Поэтому мн и хотлось бы получить теперь стипендію на поздку. Вы ничего не слыхали объ этомъ, Бондесенъ?
Бондесенъ. О стипендіи? Нтъ. Но по-моему вамъ не слдуетъ возлагать на это большихъ надеждъ.
Карено. А все-таки, можетъ быть, я и получу ее. Вдь я ее заслужилъ.
Бондесенъ. Безъ всякаго сомннія.
Карено. Уже десять лтъ я не длалъ никакой оппозиціи. Я сидлъ и обдумывалъ свои книги. Я даже ничего не издавалъ и жилъ только уроками.
Бондесенъ. Но вы еще не примирились съ профессоромъ Іервеномъ.
Карено. Нтъ, это ни въ какомъ случа. Но вдь у меня есть и заслуги, такъ сказать, научныя заслуги. Звонятъ. А, вотъ и посолъ.
Бондесенъ. Мн уйти?
Карено. Напротивъ, я васъ попрошу остаться. Это одинъ изъ нашего общества. Онъ, вроятно, явился ко мн съ предостереженіемъ, потому что на послднемъ собраніи я былъ недостаточно радикаленъ.
Бондесенъ. Даже и вы недостаточно радикальны!
Карено. Да, каково! Вамъ приходилось слышать что-нибудь подобное? Боже мой, не могу же я продолжать думать, какъ въ тридцать лтъ: съ тхъ поръ я хоть немного, но измнился.
Бондесенъ. Да, со старостью приходитъ и мудрость.
Карено. Ну, что касается этого, то пятьдесятъ лтъ еще не старость. Я никогда не буду старикомъ.
Александра, молодая блокурая двушка, съ темными бровями входитъ слва, передаетъ Карено телеграмму. Вотъ телеграмма. Бросаетъ искоса взгляды на Бондесена, онъ тоже взглядываетъ на нее.
Карено расписывается, отдаетъ назадъ квитанцію. Затмъ, распечатываетъ телеграмму и читаетъ, къ Александр, которая собирается уйти. Подождите, Александра. Пишетъ нсколько словъ и вкладываетъ записку и телеграмму въ конвертъ. Отнесите это сейчасъ же къ фрэкенъ Ховиндъ. Вы вдь знаете, гд она живетъ?
Александра. Да, знаю. Уходитъ налво.
Карено. А я думалъ, это Тарэ.
Бондесенъ. Какъ вы сказали?
Карено. Тарэ. Удивительный чудакъ. Мн говорили, что ему почти нечмъ жить, но это его нисколько не безпокоитъ. Мн въ жизни не приходилось видть такого безпечнаго человка. Улыбается. Это отлично, что вы здсь.
Бондесенъ. Да что ему надо?
Карено. Вроятно, сдлать мн допросъ. На послднемъ собраніи ‘Горы’ отъ меня потребовали высказать свой взглядъ на выборы. Отлично, я и сказалъ. Тогда Тарэ поднялся и заявилъ: ‘Господинъ Карено раньше держался другихъ взглядовъ’.
Бондесенъ. Да разв можно всегда держаться однихъ и тхъ же взглядовъ?
Карено. Да, не правда ли? Вдь можно же измниться, хоть немного-то. Никто противъ этого ничего не можетъ. И все-таки можно думать вполн порядочно.
Бондесенъ. Именно поэтому, сказалъ бы я.
Карено. Конечно, именно поэтому, разумется. Поднимается и ходитъ взадъ и впередъ. Увряю васъ, послднее время мн такъ тяжело исполнять мои обязанности въ ферейн. Вс они читали мою диссертацію, а Тарэ знаетъ ее почти наизусть. И вотъ онъ встаетъ и заявляетъ: ‘Это не согласно съ тмъ, что вы говорили раньше’. И сжимаетъ кулаки.
Бондесенъ смется. И сжимаетъ кулаки?
Карено. Да, отъ бшенства. И на глазахъ его блестятъ слезы. А теперь я васъ спрошу: приходилось вамъ слышать что-либо равное по своему безумію тому, что я написалъ двадцать лтъ назадъ?
Бондесенъ. Но почему же вы не выйдете изъ ферейна?
Карено. Нтъ, нтъ! Я хочу остаться молодымъ до самой смерти. Садится. Звонятъ. Вотъ онъ. Встаетъ. Простите, мн придется самому отпереть.

Идетъ къ двери на заднемъ план. Александра выходитъ изъ той же двери съ газетой.

Карено. Какъ, вы еще не ушли?
Александра. Нтъ, мн было нкогда. Я послала посыльнаго.
Карено беретъ газету. Хорошо, хорошо. Александра уходитъ. Посмотримъ, нтъ ли чего… Вы поняли эту исторію съ посыльнымъ?
Бондесенъ. Она сказала, что ей было некогда.
Карено. О, да это не одно. Она часто устраиваетъ такія вещи. Замчательная особа… Нтъ, очевидно еще ничего не ршено. Откладываетъ газету. Ну, если я не получу стипендіи, то вы какъ-нибудь пристройте меня къ политик, а, Бондесенъ?
Бондесенъ. Къ политик? Хотите быть депутатомъ?
Карено смется. Нтъ, нтъ, я пошутилъ.
Бондесенъ. Выйти изъ ферейна и стать депутатомъ?
Карено. И вырвать побду у профессора Іервена. Смется.
Бондесенъ. Нтъ, это легче сказать, чмъ сдлать. Если мы и побдимъ, то выборы Іервена обезпечены.
Карено. Я пошутилъ. Стипендія отъ меня не уйдетъ. Меня въ этомъ не разубить. Звонятъ. А наконецъ!
Бондесенъ.Теперь-то ужъ это вашъ Тарезенъ?
Карено. Тарэ, Тарэ. Нтъ, серьезно, вы съ нимъ не шутите.
Бондесенъ. Напротивъ, я дрожу и трепсщу.

Тарэ, 29-ти лтъ, одтъ бдно, входитъ изъ двери на заднемъ план, глубокій поклонъ.

Карено протягиваетъ ему руку. Здравствуйте, Tapэ. Добро пожаловать. Ведетъ его впередъ.

Бондесенъ медленно поворачивается въ кресл и взглядываетъ на него.

Тарэ останавливается посреди комнаты. Я хотлъ бы говорить съ вами наедин.
Карено. Господа, вы не знакомы… Редакторъ Бондесенъ.
Бондесенъ. Вы хотите, чтобы я ушелъ, господинъ Тарэ?
Тарэ. Да, или вы или я:
Бондесенъ. Хе! Отлично. Вы не желаете быть въ моемъ обществ?
Тарэ. Совершенно врно.
Бондесенъ внимательно взглядываетъ на него. Но, но, потише, молодой человкъ!
Тарэ къ Карено. Мн нечего длать съ этимъ человкомъ.
Бондесенъ встаетъ. Въ такомъ случа я могу уйти. Улыбается. Вы, по крайней мр, позволите мн выйти въ ту дверь, черезъ которую вы вошли? Протягиваетъ Карено руку. Тарэ пожимаетъ плечами.
Бондесенъ надваетъ шляну и идетъ къ двери налво. Не допускаете даже и этого.
Карено. Не сюда. Вы идете въ кухню.
Бондесенъ. А что же мн еще остается? Я зайду еще попоздне. До свиданья, Карено. Да, да, такъ вы выбрасываете прессу за бортъ, господинъ Тарэ! Уходитъ налво.
Карено добродушно улыбается. Почему вы такъ суровы къ бдному редактору?
Тарэ. Я отвчу на это однимъ словомъ: потому что онъ запятналъ свою жизнь измной, потому что онъ — ренегатъ.
Карено неподвижно смотритъ на него секунду. Садитесь, Тарэ. Садится.
Тарэ садится. Вы получили мою записку?
Карено. Да, конечно, благодарю васъ.
Тарэ. Итакъ, я прихожу не по порученію ферейна. Но у насъ было засданіе.
Карено. Безъ меня?
Тарэ. Безъ васъ. Совщаніе. Ничего не имютъ противъ выбора новаго старшины.
Карено встаетъ. Что вы говорите?
Тарэ. Ничего не имютъ противъ. Поэтому я и пришелъ предупредить васъ.
Карено. Меня хотятъ исключить изъ общества?
Тарэ. Вы становитесь намъ чужимъ. Мы такого высокаго мннія о васъ, а вы не идете за одно съ нами. Теперь вы даже знаетесь съ этимъ Бондесеномъ.
Карено. Нтъ, знаете, это уже слишкомъ! Я не позволю, чтобы мн предписывали, съ кмъ я долженъ быть знакомъ. Ходитъ взадъ и впередъ.
Тарэ безпокойно. Прежде вы этого бы не сдлали. Въ молодости вы указали на дверь измннику Іервену.
Карено. Въ молодости? Я такъ же молодъ, какъ и тогда, я такъ же молодъ, какъ и прежде. Я сталъ только боле зрлымъ. Я безпрерывно думаю и изучаю, я еще расту съ каждымъ днемъ. Ходитъ взадъ и впередъ.
Тарэ. Мы отлично помнимъ, что вы въ свое время написали о ренегатахъ: они не только падаютъ сами, но влекутъ за собой другихъ и унижаютъ борьбу за жизнь, за это они должны быть побиты на смерть. Вы написали: побиты на смерть.
Карено. Такъ чего же собственно требуетъ отъ меня ваше общество?
Тарэ поднимается. Я уже сказалъ, что оно недовольно вами. Въ свое время вы утверждали, что знаніе для знанія не можетъ сдлать человка счастливе. А теперь вы вписываете въ бюджетъ основаніе нсколькихъ народныхъ школъ. Въ свое время вы требовали, чтобы для калкъ были устроены отдльные сады, а теперь они могутъ слоняться при полномъ солнечномъ освщеніи по всмъ общественнымъ гуляньямъ, какъ будто такъ и слдуетъ, и омрачать этимъ жизнь другимъ. Вы стояли въ прежнее время за войну, потому что не хотли свое ясное, какъ день, право отдавать въ руки третейскаго суда, а теперь вы сочувственно отзываетесь о мечт всхъ бараньихъ головъ: о вчномъ мир. Все это вы длаете изъ чувства гуманности. А знаете ли вы, что это такое? Пуддингъ, сладкій пуддингъ. Останавливаясь. Простите!
Карено. Продолжайте.
Тарэ. Мн хотлось только знать, можетъ быть мы неврно поняли вашъ взглядъ на выборы. На этотъ разъ мы дйствительно должны одержать величайшую побду, но мы васъ поняли такъ, что при извстныхъ условіяхъ вы пойдете на компромиссъ.
Карено. Можетъ быть вы и правы, что я, какъ бы сказать, — нсколько неясно высказалъ свой взглядъ на выборы. Вы заставили меня говорить, я былъ неподготовленъ.
Тарэ горячо. Да, не правда ли! Мы ложно поняли васъ. Мы сейчасъ же должны были сообразить это. Но вы знаете, мы нсколько подозрительны. Измняетъ одинъ, другой, мы начинаемъ никому не доврять.
Карено. Итакъ, я говорилъ нсколько неясно. Я хотлъ сказать, что нкоторыя обстоятельства могли меня принудить войти въ сношеніе съ противной партіей. Но…
Тарэ. Ихъ нтъ. Такихъ обстоятельствъ нтъ. Нтъ, я тогда же подумалъ объ этомъ. Длаетъ шагъ въ сторону. О, господинъ Карено, мы умоляемъ васъ не сдаваться. Вамъ уже за пятьдесятъ, и у васъ сдые волосы, и, несмотря на это, вы всегда стояли твердо. Вы создали великій примръ въ нашемъ город.
Карено возбужденно. Слава Богу, здоровье у меня было прекрасное, а мн не мало пришлось перенести. Садитесь, Тарэ, и поговоримъ спокойно. Нтъ, нтъ, лжетъ тотъ, кто говоритъ, что я когда-либо собирался сдаться.
Тарэ слъ, благодарно. Я скажу объ этомъ сегодня вечеромъ. Я передамъ ваши слова. Это будетъ праздникъ для общества.
Карено все боле и боле возбужденно. Я повторяю свой прежній взглядъ на ренегатовъ. Я говорю: ихъ слдуетъ убивать.
Тарэ порывается, сжимаетъ кулаки. Ихъ слдуетъ убивать. Да. Клянусь Богомъ!
Карено встаетъ. Потому что это не враги, а падшіе люди. Съ ними нельзя сражаться, ихъ можно только убивать. Застрлить ихъ изъ состраданія и жалости.
Тарэ. Изъ состраданія.
Карено. Нтъ, всему есть границы. Останавливается. Что же касается моего взгляда на выборы, то вы меня не поняли. Скажите вашимъ товарищамъ: не поняли. Я думаю о нихъ, какъ и прежде. Ходитъ взадъ и впередъ.
Тарэ. На этотъ разъ мы ниспровергнемъ Іервена. Если бы, напротивъ, вы пошли теперь отдльно отъ насъ, за вами послдовала бы третья часть ферейна, и мы проиграли бы.
Карено. Я не иду отдльно отъ васъ… Какъ странно, — мн кажется, словно въ васъ говоритъ мой собственный голосъ мой голосъ двадцать лтъ тому назадъ.
Тарэ. Это естественно.. Мы всему научились отъ васъ. Чмъ были бы мы безъ вашей непоколебимости? Тмъ больне слышать намъ, когда говорятъ: почему же и Карено не измнитъ своихъ убжденій? Онъ уже не молодъ.
Карено. Отвчайте на такіе вопросы вопросомъ: зачмъ Карено долженъ поступать такъ, какъ многіе другіе? Онъ твердо стоялъ цлыя двадцать лтъ.
Тарэ. Да, я скажу.
Карено. Да, да. Такъ меня хотли смнить. Кого же хотли избрать старшиной?
Тарэ. Не знаю. Вдь это же недоразумніе. Называли только одно имя.
Карено. Такъ кого же называли?
Тарэ. Зачмъ? — изъ этого же ничего не выйдетъ. Ну, — называли меня.
Карено останавливается. Васъ?
Тарэ. Все это было одно недоразумніе.
Карено. И вы сами идете ко мн и предупреждаете меня?
Тарэ. Мы вс такъ высоко цнимъ васъ.

Пауза.

Карено. Знаете ли вы, Тарэ, что, имя мсто старшины, вы могли бы этимъ почти жить?

Тарэ коротко. Я? Я и такъ живу.
Карено. Ну, маленькая прибавка вамъ не повредила бы.
Тарэ поднимается. Простите, господинъ Карено, но у меня дома есть и другое платье.
Карено. Конечно, конечно. Я только хотлъ сказать…
Тарэ. Я не думалъ, что вы меня заставите служить вамъ посмшищемъ, но я еще далеко не голодаю.
Карено. Не сердитесь, дорогой другъ. Я не хотлъ васъ оскорбить. Мняя тонъ. Да, да такъ вы можете передать мой отвтъ обществу. Все остается попрежнему.
Tape. Схватываетъ его руку. Благодарю!
Карено. Да, чтобы ужъ совсмъ были спокойны, слушайте: вы знаете, я жду изъ университета стипендію и очень заинтересованъ получить ее. Редакторъ Бондесенъ приходитъ сообщать мн, если слышитъ объ этомъ что-нибудь въ высшихъ кругахъ. Вотъ и все, зачмъ онъ сюда ходитъ.
Тарэ. Понимаю, онъ наводитъ для васъ справки. Я все это передамъ… Завтра нкоторые изъ насъ опять придутъ къ вамъ, вы позволите?
Карено вопросительно. Да? Пожалуйста!
Тарэ. Благодарю васъ! Послднее время вы отказывались отъ этого. Но мы хотимъ опять торжественно привтствовать васъ, какъ въ прежнія времена.
Карено. Ахъ, вы вотъ что хотите?
Тарэ. Не отказывайтесь. Мы отнимемъ у васъ немного времени. Звонятъ.
Карено. Если это доставляетъ вамъ удовольствіе — пожалуйста.
Тарэ. Благодарю! Протягиваетъ ему руку. Благодарю васъ за все, что вы сегодня сдлали и сказали. Низко кланяется.

Тарэ идетъ къ заднему плану. Отворивъ дверь, онъ отступаетъ въ сторону, чтобы дать дорогу входящей фрэкенъ Ховиндъ. Еще разъ кланяется, уходитъ.

Фрэкенъ Ховиндъ, сдющая дама лтъ сорока, въ темномъ плать со множествомъ лентъ и бантовъ, въ рукахъ письмо. Кто этотъ красивый молодой человкъ?
Карено. Кандидатъ Тарэ. Разв вы его не встрчали?
Фр. Ховиндъ. Какой красивый…Здравствуйте, Карено. Господи, я получила ваше письмо. Что еще случилось? Ваша жена все еще въ деревн& Можетъ быть, она умерла?
Карено улыбаясь. Такъ вы не распечатали письма?
Фр. Ховиндъ даетъ ему письмо, бросается на стулъ. Нтъ, я не могла. Такъ не случилось ничего ужаснаго?
Карено распечатываетъ письмо и взглядываетъ на телеграмму. Нтъ. Нтъ. Это отъ моей жены. Она прідетъ завтра. И даже въ первый разъ вмст съ Сарой.
Фр. Ховиндъ. Фу, я бжала, какъ сумасшедшая, я такъ волновалась… Вы сказали — вмст въ Сарой.
Карено коротко. Вы знаете, ея дочь… Она просятъ, чтобы вы пріхали на вокзалъ. И потомъ, не будете ли вы такъ добры, помочь ей въ покупкахъ? Я не все понялъ, она пишетъ о піанино, мебели, серебряной посуд и такъ дале.
Фр. Ховиндъ вскакиваетъ. Такъ она получила наслдство!
Карено. Да.
Фр. Ховиндъ хлопаетъ въ ладоши. Не можетъ быть! Можете себ представить — цлый мшокъ золота! Нтъ, вы, правда, не ошибаетесь? Беретъ у него изъ рукъ письмо и читаетъ. Господи Боже! Что это были за лса въ имніи ея отца!
Карено. Да, въ нихъ недостатка не было.
Фр. Ховиндъ. А теперь-то мы все желаемъ закупить! Да, теперь уже вы все это можете. Видите, какъ вы умно сдлали, что сняли весной такой большой домъ.
Карено. Такъ хотла Элина.
Фр. Ховиндъ. Да, да, она знала, она могла предполагать, что, когда продастся лсъ ея отца… Нтъ, это великолпно со стороны Элины, что она предлагаетъ мн помочь ей въ покупкахъ. Такое несчастное созданіе, какъ я… Впрочемъ, у меня уже не такой плохой вкусъ, а?
Карено. Конечно, нтъ, фрэкенъ Ховиндъ.
Фр. Ховиндъ. Нтъ, право, нтъ. Когда мы были женихъ и невста, профессоръ Іервенъ спрашивалъ меня о каждомъ пустяк.
Карено. Элина проситъ васъ выхать ее встртить въ экипаж.
Фр. Ховиндъ. Я возьму парный экипажъ. А вы не думаете, что надо нанять парный?
Карено. Конечно, великолпно… Вы ршитесь вернуться одна домой?
Фр. Ховиндъ, колеблясь. О, да. Я немного боюсь, но…
Карено. Я васъ провожу. Беретъ шляпу.
Фр. Ховиндъ. Очень благодарна, если бы вы меня довели только до экипажа. По вечерамъ мужчины, право, такъ пристаютъ къ намъ, дамамъ.

Стучатъ.

Бондесенъ съ задняго плана. Еще разъ добрый вечеръ. А, здравствуйте, фрэкенъ Ховиндъ. Вы уходите, Карено?
Карено. Да, ухожу. Какъ это вы вошли? Я не слыхалъ звонка.
Бондесенъ. Ваша двушка стояла у дверей.
Фр. Ховиндъ. Я вамъ очень благодарна, Карено, но не стоитъ труда итти меня провожать.
Карено. Нтъ, нтъ.
Бондесенъ. Мн необходимо говорить съ вами.
Карено. Я провожу фрэкенъ до перваго экипажа. Вы пойдете съ нами или подождете меня здсь?
Бондесенъ. Хорошо, я подожду здсь.
Карено. Я сейчасъ же вернусь. Почитайте пока что-нибудь. А propos. Беретъ рукопись въ обложк въ золотой бумаги. Посмотрите, не пригодится ли вамъ что-нибудь отсюда для газеты.
Фр. Ховиндъ. До свиданья, господинъ Бондесенъ.
Бондесенъ. До свиданья, фрэкенъ.

Фр. Ховиндъ и Карено уходятъ черезъ дверь на заднемъ план.

Бондосенъ садится съ рукописью. Вскор затмъ онъ возбужденно идетъ къ лвой двери, звонитъ и снова садится на прежнее мсто.

Александра входитъ, улыбаясь. Это вы? Почему же вы пришли не той дорогой?
Бондесенъ. Я никогда больше не буду ходить той дорогой. Бросаетъ на столъ ключъ отъ входной двери. Вотъ ключъ. Посл паузы взглядываетъ на нее. Вы сказали, что вамъ некогда отнести письмо Карено. Я думалъ, что вы не хотите уходить изъ-за меня.
Адекоандра. Да, такъ и было.
Бондесенъ вскакиваетъ. Но васъ не было въ кухн.
Александра. Я на минуту вышла въ свою комнату.
Бондесенъ. А въ вашей комнат вы были не одна. Хе-хе, въ вашей двери слишкомъ большая замочная скважина. Другой разъ будьте осторожне.
Александра. Такъ вы пришли черезъ кухню?
Бондесенъ указываетъ налво. Да, только черезъ ту дверь. Вы, конечно, думали, что я не ршусь на это? Вы думали, что вы въ безопасности? Съ жаромъ стучитъ о полъ ногой. Хе-хе, это удивительно, чортъ меня побери. Останавливается. Ну, что же вы не просите прощенья?
Александра. Я не думала, что вы способны подсматривать въ замочную скважину.
Бондесенъ. А я сдлалъ это. Грубо. Я сдлалъ это, слышите?
Александра. Ну, конечно, слышу.
Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Смотрите, пожалуйста, почтенный господинъ приходитъ и уходитъ, какъ у себя дома.
Александра. Онъ помогъ мн донести корзину, вотъ и все.
Бондесенъ. А вы знаете, кто это былъ?
Александра. Да, его зовутъ Карстенъ.
Бондесенъ останавливается, про себя. Карстенъ, да, милый Карстенъ. Съ жаромъ. Это былъ профессоръ Карстенъ Іервенъ. Ну, что вы на это скажете? Ходитъ взадъ и впередъ.
Длександра. Онъ профессоръ.
Бондесенъ. Это замчательно! Это прямо великолпно! Я глядлъ ему прямо въ лицо. Останавливается. Такъ онъ просилъ васъ называть его просто Карстенъ? И вы, конечно, согласились.
Александра. Нтъ, я не желаю выслушивать дальше эти мерзости.
Бондесенъ. Ходить взадъ и впередъ. Я покажу ему, какъ вести себя такъ. Клянусь честью, я проучу его! Останавливается. Онъ помогъ вамъ донести до дому корзину?
Александра. Да, и это было очень любезно съ его стороны.
Бондесенъ. ходитъ взадъ и впередъ. Конечно, конечно!
Александра. Вообще онъ не такой скучный брюзга, какъ вы.
Бондесенъ. Въ слдующій разъ я дамъ нести корзину профессору Іервену.
Александра смется. Вы?
Бондесенъ. Вамъ это кажется такимъ смшнымъ?
Александра серьезно. Вы ничего не должны имть противъ него. Серьезно!
Бондесенъ. Вы защищаете его? Александра молчитъ. Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Гм… Въ такомъ случа вполн понятно, что вамъ некогда было снести письмо. Разъ вы принимаете такихъ гостей…
Алекоандра. Я не понимаю, чего вы собственно хотите?
Бондесенъ продолжаетъ стоять. Такъ вы не просите прощенія?
Александра. Нтъ.
Бондесенъ наклоняется впередъ. Вы не хотите?
Александра. Нтъ, вдь вы же слышали.
Бондесенъ выпрямляется, повелительно. Возьмите ключъ и ступайте. Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой. Уберите его!
Александра беретъ ключъ. Тсс!.. Разв не слышите, Карено пришелъ!

Уходитъ налво.

Карено изъ двери на заднемъ план. А, вы еще здсь. Прошу извинить меня. Вы долго меня ждали?
Бондесенъ. Нтъ.
Карено. Садитесь. Киваетъ на рукопись, которую держитъ Боннесенъ. А вы заглянули въ нее? Что скажете?
Бондесенъ садится. Да… что же сказать?
Карено. Вы не думаете, что вамъ это можетъ пригодиться?
Бондесенъ, поворачиваясь. Такія вещи не легко сразу ршить. Вы знаете моихъ читателей.
Карено. Да, и къ тому же я прибавляю, что у многихъ станутъ дыбомъ волосы, когда они увидятъ, что Иваръ Карено перешелъ къ старой философіи.
Бондесенъ внимательно. Что?
Карено. Потому что до сихъ поръ я публично не заявлялъ объ этомъ.
Бондесенъ, поднимаясь. Въ такомъ случа моя газета къ вашимъ услугамъ.
Карено удивленно. Вы дйствительно думаете?
Бондесенъ. Эти статьи имютъ слишкомъ большое значеніе, чтобы я выпустилъ ихъ изъ своихъ рукъ. Что же касается гонорара, то вы назначите его сами.
Карено. Хорошо, хорошо.
Бондесенъ. Нтъ, нтъ, такое выдающееся произведеніе заслуживаетъ большой цны.
Карено. Вы думаете? Вы считаете его такимъ блестящимъ?
Бондесенъ. Замчательная вещь. Поразительное выполненіе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.
Карено. Я очень радъ, нтъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ ршиться напечатать.
Бондесенъ. Когда вы это написали?
Карено. Ахъ, ужъ много лтъ тому назадъ. Вскор посл того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.
Бондесенъ. Такъ въ васъ происходило сильное броженіе, пока вы ршились на это?
Карено. Разумется. Мн стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посередин. Очень большое броженіе, да, да.
Бондесенъ. Такъ я возьму рукопись съ собой.
Карено, подумавъ. Нтъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ внутренняя борьба, ходитъ взадъ и впередъ. Но я не могу дольше терпть. Мои прежнія и настоящія врованія не подходятъ больше одни къ другимъ.
Бондесенъ. Хе-хе, я нахожу это вполн понятнымъ.
Карено. Сегодня я опять поколебался. Вы видли Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминаній.
Бондесенъ. На всхъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить рчь о Гамбетт.
Карено. Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!
Бондесенъ. Я хочу вамъ сдлать одно предложеніе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна ‘Гора’ и заставить себя выбрать вмсто профессора Іервена.
Карено останавливается и смотритъ на него. Вы говорите это совершенно серьезно?
Бондесенъ. Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, измнившимся воззрніямъ.
Карено. Моему возрасту? Но я не старикъ. Въ хорошія минуты я такъ же молодъ душой, какъ и прежде.
Бондесенъ пожимаетъ плечами. Какъ вы это принимаете?
Карено. Да, я еще молодъ душой. Ходитъ взадъ и впередъ. Впрочемъ, я уже самъ подумалъ о томъ, чтобы выйти изъ общества. Мои взгляды стали опредленне, чмъ когда я вступилъ въ него.
Бондесенъ. По моему мннію, вы должны это сдлать.
Карено. Въ конц концовъ, мн, конечно, придется выйти изъ общества, разъ я думаю иначе, чмъ прежде. Вы, можетъ быть, совершенно правы, что съ моей стороны недобросовстно еще держаться его.
Бондесенъ. И тогда мы предложимъ васъ вмсто Іервена.
Карено. Ну, это-то вы шутите.
Бондесенъ. Нисколько. О профессор Іервен пришлось узнать такія вещи, которыя длаютъ невозможной его кандидатуру.
Карено внимательно, садится. Іервенъ не будетъ предложенъ на выборахъ?
Бондесенъ. Нтъ. Будете предложены вы.
Карено. Вамъ поручено сдлать мн это предложеніе?
Бондесенъ. Я сообщу объ этомъ завтра на собраніи. Я объясню, что профессоръ Іервенъ — одинъ и иметъ грубыя, безнравственныя связи, вы же человкъ совершенію чистый и, какъ бывшій членъ ‘Горы’, ведете за собой тридцать человкъ, имющихъ право голоса.
Карено поднимается и ходитъ взадъ и впередъ. Я ничего не понимаю. У меня голова кружится. Я подалъ прошеніе о стипендіи на путешествіе.
Бондесенъ. Подумайте до завтра. Берет шляпу. А пока я напишу въ газет замтку, что вы выходите изъ ферейна ‘Гора’.
Карено. Нтъ, нтъ, подождите объявлять объ этомъ.
Бондесенъ строго. Разъ ваши взгляды измнились, такой человкъ, какъ вы, ни одного дня не можетъ принадлежать больше къ ферейну ‘Гора’.
Карено. Конечно, конечно. Въ принцип вы правы. Дайте мн еще разъ обсудить это.
Бондесенъ. Да, разумется, вамъ надо подумать. Я даю вамъ время до завтра. Протягиваетъ ему руку. Покойной ночи, Карено. Я завтра зайду. Идетъ къ двери на заднемъ план.
Карено вслдъ ему, съ внезапной надеждой. А можетъ быть, я получу завтра стипендію.
Бондесенъ. Покойной ночи. Уходитъ.

Занавсъ.

ВТОРОЕ ДЙСТВІЕ

Та же комната на слдующій день. Частью новая меблировка, новое кресло передъ письменнымъ столомъ. Садовая скамья вынесена, и на ея мсто поставлена качалка.

Карено сидить передъ письменнымъ столомъ и читаетъ газеты.

Фру Карено 44-хъ лтъ, въ черномъ, входитъ справа. Въ рукахъ у нея новый халатъ и палка съ серебрянымъ набалдашникомъ. Любуется комнатой. Ну, здсь стало немного получше, Иваръ. А ты видлъ другія комнаты?
Карено. Мн было некогда посмотрть.
Фру Карено. Я и Натали все еще убираемъ. Все новыя вещи. Когда все устроится, у насъ будетъ прямо чудесно.
Карено. Я ршилъ выйти изъ общества ‘Гора’.
ФруКарено. Да что ты? Слава Богу! Ты совсмъ не подходилъ ко всмъ этимъ радикаламъ.
Карено. Прежде я былъ ихъ единомышленникъ.
Фру Еарено. Да, понимаю, но… Такъ ты правда ршилъ? Ну, за то ты получишь маленькій подарокъ. Протягиваетъ ему халатъ. Вотъ. Какъ теб удобно будетъ въ немъ работать!
Карено поднимается. Благодарю. Это ты мн?
Фру Карено. Да, наднь-ка его. А я сейчасъ вернусь. Уходитъ быстро направо.

Карено снимаетъ сюртукъ и надваетъ халатъ. Осматриваетъ себя.

Голосъ фру Карено. Ты готовъ?
Карено удивленъ. Готовъ? Почему? Отворяетъ дверь направо.
Фру Карено входитъ. Я хотла спросить, ты переодлся?.. Великолпно сидитъ. Поворачиваетъ его въ разныя стороны. Онъ очень идетъ къ теб, Иваръ… А вотъ и еще что-то. Вдругъ прячетъ палку. Нтъ, это ужъ Сара. Отворяетъ дверь направо и зоветъ: Сара. Сара, 10—11 лтъ, высокая для своихъ лтъ, входитъ.
Фру Карено. Подай эту палку твоему отцу, Сара.
Capа беретъ у нея палку и подаетъ Карено. Пожалуйста.
Карено. И еще палка, — и съ серебрянымъ набалдашникомъ. Благодарю тебя, дорогая! Разсматриваетъ палку. Даже и имя выгравировано.
Сара. Твое имя? Дай посмотрть!
Карено, не слыша ея. И гербъ тутъ же.
Фрy Карено. Нтъ, какъ великолпно сидитъ на теб халатъ! Надо позвать Натали. отворяетъ правую дверь и зоветъ: Натали!
Фр. Ховиндъ откликается за сценой и входитъ. Что это? Ахъ, Господи! Такой же халатъ былъ у профессора Іервена, когда онъ былъ моимъ женихомъ. Поздравляю. Осматривается. Ну, теперь стало немного лучше, хотя еще многаго недостаетъ.
Карено. Чего еще недостаетъ?
Фр. Ховиндъ. Больше, чмъ вы думаете. По намъ нельзя терять время, Элина. Теперь надо подумать, гд поставить піанино. Уходить направо.
Фру Карено. Сейчасъ иду. Къ Карено. Поболтай съ Сарой, хорошо?
Карено. Прости, Элина, но, къ сожалнію, у меня такъ строго разсчитано время… Перелистываетъ бумаги на стол, палку держитъ подъ мышкой.
Фру Карено. Ты на нее и не взглянулъ. Къ Сар, печально. Ступай въ кухню, милая Сара, и попроси Александру почистить теб башмаки.
Сара. Я сама могу ихъ вычистить. Уходитъ налво.
Карено. Ты не должна просить меня объ этомъ, Элина. Ходитъ съ палкой взадъ и впередъ.
Фру Карено. Во всякомъ случа я не думала, что ты покажешь это ребенку.
Карено. Когда мы согласились снова жить вмст, у насъ было ршено не брать къ себ ребенка.
Фру Карено. Да, но ты же знаешь, что она не можетъ оставаться въ деревн, разъ отецъ умеръ и имнье продано.
Карено. Пусть ребенокъ живетъ, гд хочетъ, но не приставай ко мн съ нимъ. Откровенно говоря, ты могла бы избавить меня отъ этого позора.

Звонятъ.

Фру Карено въ другомъ тон. Я такъ благодарна теб, Иваръ, что ты выходишь изъ ферейна. Я такъ боялась Тарэ, когда онъ приходилъ.
Карено невольно. Кажется, звонили?
Фру Карено. Теперь у насъ будутъ бывать порядочные люди. Люди твоего положенія. Теперь мы, слава Богу, не бдняки.
Карено. Не понимаю, почему я такъ плохо спалъ сегодня ночью. Я вчера ничего не позволилъ себ лишняго.
Фру Карено. За это ты отлично выспишься посл обда въ этой качалк.
Карено. Благодарю. Я еще не такъ старъ.
Александра входитъ изъ двери на заднемъ план и подаетъ Карено письмо. Пожалуйста. Уходитъ налво.
Карено распечатываетъ письмо и читаетъ. Вотъ это. Отгадай, отъ кого письмо.
Фр. Ховиндъ въ дверяхъ направо- Когда же ты придешь, Элина? Я тебя жду.
Карено, читая подпись. Отъ профессора Іервена.
Фру Карено. Что?
Фр. Ховиндъ входитъ. Профессоръ Іервенъ прислалъ вамъ письмо?
Карено. Онъ проситъ меня не отказать ему въ нсколькихъ минутахъ разговора сегодня днемъ здсь, у меня.
Фру Карено. Вотъ какъ! Вынимаетъ изъ кармана пудру и пудрится.
Карено бросаетъ письмо на столъ, гордо. Разумется онъ явится, чтобы передать мн стипендію.
Фр. Ховиндъ беретъ у фру Карено зеркальце. Можешь себ представить, гд у меня на лиц выросъ волосъ? Вырываетъ волосъ.
Фру Карено. На подбородк?
Фр. Ховиндъ. Вообрази! Тонкій, какъ шелковинка. Отдаетъ зеркало.
Карено. Разъ мы ждемъ такихъ гостей, то я долженъ поглядть, что вы такое тамъ устроили. Уходитъ направо.

Фру Карено хочетъ итти за нимъ.

Фр. Ховиндъ удерживаетъ ее. Въ такомъ случа ужъ ты извини меня, Элина. Мн надо сбгать домой. Подумай только, кто придетъ: профессоръ Іервенъ. Беретъ его письмо. Все тотъ же почеркъ, гордый и твердый.
Фру Карено. Такъ ты вернешься?
Фр. Ховиндъ. Сейчасъ же. Я хочу немного переодться.
Фру Карено. Но къ чему это?
Фр. Ховиндъ. Ну, все-таки… Какъ ты думаешь, мн просто ноклониться или сдлать книксенъ? Вдь передъ великими людьми можно длать книксенъ. Смотри. Присдаетъ. Ну, что? Подумай, съ тхъ поръ какъ мы разошлись, я ни разу не говорила съ нимъ. Этому уже двадцать лтъ.
Фру Карено. Онъ, вроятно, ужасно угрюмый?
Фр- Ховиндъ. Угрюмый? Нтъ, нтъ. Это душа-человкъ. Знаешь, что онъ одинъ разъ сдлалъ со мной?
Фру Карено шокирована. Нтъ, какъ же я могу это знать, дорогая.
Фр- Ховиндъ. Онъ нарисовалъ мн брови. Смется. Густыя брови. Серьезно. Знаешь, что я надну? Мою голубую шелковую душегрйку.
Фру Карено. Почему именно ее?
Фр. Ховиндъ. Такъ я хочу. Зачмъ же она ме, если я не надну ее даже сегодня.
Карено справа. Да, теперь совсмъ не то.
Фру Карено. Не правда ли?
Карено. Я просто не узнаю нашего дома.
Фр. Ховиндъ. Итакъ, до свиданья. Я должна сбгать на минутку домой, Карено. Уходитъ въ двустворчатую дверь.
Карено. Наконецъ-то и Карстену Іервену пришлось склониться.
Фру Карено. Хотла бы я знать, что ему собственно надо отъ тебя.
Карено. О, объ этомъ не можетъ быть никакого вопроса. Онъ хочетъ первый сообщить мн, что я получаю стипендію. На этотъ разъ имъ было невозможно обойти меня. Читаетъ опять письмо.
Фру Карено. Ахъ, Господи, мн еще надо тамъ кончить уборку. Уходить направо.
Сара входитъ слва. Мама ушла?
Карено бросаетъ письмо. Да… Послушай, Сара, я долженъ тебя поблагодарить за эту чудную палку?
Сара. О, нтъ, маму. Я только должна была передать ее теб.
Карено. Ну, благодарю тебя, дружочекъ. Подходитъ къ ней. Какая ты ужъ большая, Сара.
Сара. Да, я ужъ большая.
Карено. Какъ выросла, какъ выросла!
Сара. А ты мой отецъ?
Карено. Гм… Что?
Сара. Ты мой отецъ?
Карено. Ты такъ выросла, что мн, пожалуй, ужъ не поднять тебя.

Звонятъ.

Сара. Звонятъ.
Карено. Это, вроятно, гости.
Сара. Отпереть?
Карено. Нтъ, нтъ. Это сдлаетъ Александра, Обнимаетъ ее. А теб хочется отпереть, двочка? Ты не изъ трусливыхъ, а?
Capа качаетъ головой. нтъ.
Карено. Да, такъ… Но теб, вроятно, здсь въ город многое кажется страннымъ?
Сара. Да. Здсь много домовъ.
Карено. Да, да.
Сара. А удивительне всего, что вс помнятъ свои дома.
Карено. Ахъ, да. Ну, и ты этому скоро научишься. Треплетъ ее по щек. Славная, милая Сара!

Бондесенъ входитъ черезъ двустворчатую дверь. Карено отталкиваетъ Сару.

Бондесенъ. Здравствуйте, Карено. Я заглянулъ къ вамъ на минутку.
Карено повелительно Сар. Иди къ мам! Сара ухоДитъ направо.
Карено. Садитесь пожалуйста.
Бондесенъ беретъ шляпу и садится. Благодарю васъ, я не надолго. Я спшу на собраніе, чтобы… Вы ужъ прочли газету?
Карено. Конечно. Вы могли бы подождать съ вашей замтной.
Бондесенъ. Собственно, почему же?
Карено. Потому что я васъ просилъ объ этомъ.

Пауза.

Бондесенъ. Вамъ эта замтка въ самомъ дл непріятна?
Карено. Что объ этомъ говорить. Можетъ быть, этотъ шагъ необходимъ. Но одно я знаю, двадцать лтъ тому назадъ я бы безвозвратно осудилъ себя за него.
Бондесенъ. Двадцать лтъ тому назадъ, да.
Карено. Гм… а разв теперь я сталъ умне, чмъ тогда? Или не былъ я разв тогда гораздо умне, чмъ теперь?
Бондесенъ. А вы читали замтку объ Іервен?
Карено. Іервенъ будетъ сегодня у меня. Подаетъ Бондесену письмо Іервена.
Бондесенъ. Да? Что ему отъ васъ надо?
Карено. У него можетъ быть только одинъ поводъ.
Бондесенъ. Какой же?
Карено. Другого у него быть не можетъ… Какъ вы думаете, этотъ халатъ придаетъ боле старый видъ или нтъ?
Бондесенъ бросаетъ равнодушно письмо на столъ Ахъ, нтъ. Правда, нельзя отрицать, что онъ придаетъ извстную солидность.
Карено. А эта палка? Показываетъ палку.
Бондесенъ. Можетъ быть. Я уже имю полномочія, о которыхъ вы меня вчера спрашивали. Въ главномъ засданіи вс со мной согласны.
Карено нетерпливо бросаетъ палку на столъ. Не знаю, Бондесенъ, вы дйствуете съ такой поразительной быстротой. Я хочу все это сначала хорошенько обдумать. Начинаетъ ходить взадъ и впередъ.
Бондесенъ. Если вы теперь отсрочите хоть на немного этотъ шагъ, — все равно вамъ придется его сдлать. Возьмите меня, возьмите себя, если хотите, придя въ извстный возрастъ, всегда переходишь на сторону порядка. Мудрая природа разъ навсегда такъ постановила.
Карено. Было время, когда я такъ не думалъ. И еще теперь я трижды подумаю объ этомъ.
Бондесенъ. Вамъ представляется такой почетный случай: вы будете избраны на мсто Іервена. Справа входитъ фру Карено, Бондесенъ встаеть. Добрый день, сударыня. Добро пожаловать снова въ нашъ городъ. Пожимаетъ руку фру Карено. Вы долго пробыли въ отсутствіи?
Фру Карено. Всего дв недли.
Бондесенъ. А я въ это время стараюсь превратить Карено въ депутата.
Фру Карено. Я слышала, что вы ему говорили объ этомъ.
Бондесенъ. Но онъ такъ медлителенъ въ своихъ ршеніяхъ.
Карено. Я уже около десяти лтъ сомнваюсь въ идеяхъ моей юности, но этихъ сомнній хватитъ еще на десять лтъ. А тогда мн будетъ шестьдесятъ.
Бондесенъ. Нтъ, вы именно теперь въ настоящемъ возраст для честнаго образа мыслей. Вы будете избраны на мсто профессора Іервена, вы будете занимать должность, на которую васъ призвалъ Богъ и довріе гражданъ, а когда придетъ время, вы возвыситесь до члена королевскаго совта.
Фру Карено. Государственнаго Совта?
Карено. Я не думаю.
Бондесенъ коротко. Вы должны помнить, что я въ такомъ возраст, когда уже откровенно высказываютъ свои мннія.
Фру Карено, Правда, Иваръ, теб не слдуетъ такъ говорить.
Бондесенъ къ фру Карено. Повторяю еще разъ: путь Карено открытъ для него!
Карено, продолжая стоять. Почему вы не обратитесь къ кому-нибудь другому?
Бондесенъ. Потому что вы человкъ съ именемъ. Потому что вы теперь богаты, — простите, что я касаюсь этого вопроса. И потому, что за вами пойдетъ тридцать человкъ.
Карено. Богата моя жена, а не я.
Фру Карено. Но, Иваръ, ты отлично знаешь, что это все равно.
Бондесенъ. Само собой разумется. А человкъ, который хочетъ быть депутатомъ въ Норвегіи, долженъ имть въ карман что-нибудь побольше юридическаго аттестата.
Фру Карено. Дорогой Иваръ, будь такъ добръ и помоги носильщикамъ передвинуть нсколько тяжелыхъ вещей. Піанино должно стоять наискось въ углу. Карено уходить. Садитесь, прошу васъ. Бондесенъ садится. Фру Карено садится нсколько въ сторон отъ него. Неужели дйствительно возможно, что Иваръ будетъ въ государственномъ совт?
Бондесенъ. Со временемъ, безъ всякаго сомннія… Разршите мн одинъ вопросъ: я видлъ здсь прелестную двочку, это ваша дочь?
Фру Карено. Да. Это Сара.
Бондесенъ. Увряю васъ, я былъ такъ тронутъ, когда увидлъ ее. И я ршилъ сдлать для вашего мужа все возможное, — какъ ничтожный знакъ моей преданности.
Фру Карено. Разв у профессора Іервена шансы не больше, чмъ у Ивара?
Бондесенъ. У профессора Іервена нтъ больше никакихъ шансовъ. Онъ былъ уличенъ въ весьма предосудительномъ дл.
Фру Карено. Что?
Бондесенъ. И что еще больше говоритъ противъ него: это произошло здсь, въ вашемъ дом.
Фру Карено вскакиваетъ. Что вы говорите? Кто это знаетъ?
Бондесенъ удивленно взглядываетъ на нее. Кто это знаетъ? Я знаю это.
Фру Карено. Это неправда! Никогда!
Бондесенъ. Мн очень жаль огорчать васъ, но вы должны лучше смотрть за вашей двушкой.
Фру Карено. Ахъ, Александра! Садится. Нтъ, что вы говорите?
Бондесенъ. Я самъ засталъ ихъ.
Фру Карено. Александру и профессора Іервена?
Бондесенъ. Да.
Фру Карено всплескиваетъ руками. Ну да, разв я не говорила все время Ивару, въ дом нтъ никакого порядка. Подходитъ къ письменному столу и начинаетъ складывать бумаги. Я никогда не слыхала ничего подобнаго! Гд же вы ихъ поймали? Садится.
Бондесенъ. Тамъ. Днемъ, всюду мертвая тишина, ни одна душа не могла ничего заподозрить. Я вхожу. И что же вижу? Интимнйшій tte—tte.
Фру Карено, Что же они длали?
Бондесенъ. Онъ… онъ цловалъ ее.
Фру Карено вскакиваетъ. Вы сошли съ ума! Да, да, такъ я и говорила. Идетъ къ столу, быстро и возбужденно приводитъ въ порядокъ бумаги. И вы говорите, это было среди благо дня?
Бондесенъ. Недурно, не правда ли?
Фру Карено перестаетъ убирать. Я сейчасъ прогоню Александру.
Бондесенъ. При другихъ обстоятельствахъ я бы самъ посовтовалъ вамъ это, но при настоящемъ положеніи длъ — нтъ. Это можетъ повредить карьер Карено.
Фру Карено. Нтъ, и подобныя вещи происходятъ въ такомъ дом, какъ нашъ!
Бондесенъ. Совершенно врно. Поэтому я ничего не сказалъ Карено. Вы это понимаете гораздо лучше.
Фру Карено подозрительно. Я понимаю только то, что это можетъ намъ повредить. Снова убираетъ.
Бондесенъ. Да, да, я это и хотлъ сказать. Вы лучше предвидите послдствія. Оставьте все, какъ есть, до дня ея срока, тогда не выйдетъ никакого скандала. Сквозь зубы. Но профессоръ Іервенъ увидитъ, какъ пройдутъ его выборы.
Фру Карено. Невроятно, неслыханно!
Бондесенъ. Я уже сдлалъ ему сегодня въ газет тонкій намекъ въ вид маленькой случайной замтки,
Фру Карено съ внезапнымъ подозрніемъ. Но скажите — что вамъ понадобилось въ кухн?
Бондесенъ. Мн? Гм… Что мн… Это вамъ объяснитъ Карено. Здсь былъ одинъ молодчикъ, по имени Тарэ. Онъ не желалъ мн позволить выйти въ ту дверь. Указываетъ на дверь на заднемъ план. Такъ что пришлось отправиться черезъ кухню.
Фру Карено. А, Тарэ опять былъ здсь со своей шайкой? Ну, отъ этихъ людей всего можно ждать. Садится. Скажите, вы не можете освободить Ивара отъ этого общества? Это совсмъ не подходящее для насъ знакомство.
Бондесенъ. Я сдлаю это и сумю еще выше вознести вашего мужа. Ради Сары и ея матери.
Фру Карено медленно отходитъ отъ него. Благодарю васъ.
Бондесенъ. Сколько лтъ Сар?
Фру Карено. Лтъ десять-одиннадцать. Почему вы это спрашиваете?
Бондесенъ поднимается одновременно съ ней. Не знаю, но когда она стояла передо мной, мн казалось, что я ее зналъ, что я ее сразу узналъ. У меня что-то здсь шевельнулось. Кладетъ руку на грудь.
Фру Карено твердо смотритъ на него. Сара — дочь Ивара.
Бондесенъ. Да. Гм… Конечно. Я очень радъ… Итакъ, ршено, онъ долженъ выйти изъ ферейна. Предоставьте это мн.

Карено входитъ справа.

Бондесенъ. Я какъ разъ говорилъ, что считаю дло уже ршеннымъ. Итакъ, я приготовлю статейку къ завтрашнему номеру газеты.
Карено. Умрьте ваше безсовстное рвеніе, Бондесенъ. Я уже нсколько разъ повторилъ вамъ, что хочу сначала все это серьезно обсудить. Въ конц концовъ я не могу сдлать этого изъ-за Іервена.
Фру Карено. Изъ-за такого негодяя!
Бондесенъ. Посл того, что о немъ стало извстно, Іервенъ ни въ какомъ случа не будетъ предложенъ на выборахъ.
Карено къ жен. А что сдлалъ Іервенъ теб?. Онъ давилъ меня цлыхъ двадцать лтъ, а теперь ему приходится уступить мн дорогу. И вотъ сегодня онъ является ко мн, чтобы оказать мн вниманіе.
Бондесенъ. Какое вниманіе?
Карено. Іервена можетъ привести сюда только одно: желаніе поздравить меня со стипендіей.
Бондесенъ улыбаотся и качаетъ головой. Вы ошибаетесь, Карено. Вы не получаете стипендіи.
Карено. Что?
Бондесенъ. Это ршилось вчера поздно вечеромъ. Ловкій парень вашъ Іервенъ!
Карено, шатаясь, опускается на стулъ.
Фру Карено. Слышишь? На твоемъ мст я бы не приняла его. Во всякомъ случа, ему не къ чему входить въ твою комнату.
Карено. Да, такъ я не получилъ стипендіи…
Фру Карено. Слава Богу, ты теперь въ ней не нуждаешься, Иваръ.
Карено горько. Ты хочешь, чтобы я былъ твоимъ стипендіатомъ? Поднимается и быстро ходитъ взадъ и впередъ. Ха-ха, это забавно! Двадцать лтъ!
Бондесенъ. Вамъ представляется прекрасный случай вознаградить себя. Іервенъ много лтъ стремился къ единственной цли и не могъ приблизиться къ ней.
Карено. Я не знаю цли, которой не могъ бы достигнуть этотъ человкъ. Ршимости ему не занимать.
Бондесенъ. Виноватъ, Іервенъ стремился къ этой цли, а достигнете ея, напротивъ, вы.
Карено. Да о какой цли вы говорите?
Бондесенъ. О портфел министра народнаго просвщенія.
Карено. Въ такомъ случа, вы, можетъ быть, и правы. Потому что, видитъ Богъ, онъ совсмъ не человкъ науки. Останавливается у письменнаго стола. Что это такое?
Фру Карено. Я немного прибрала на стол. Надо, чтобы у насъ было побольше порядка.
Карено взглядываетъ на нее. Ахъ, знаешь, никогда не длай этого, Элина. Кладетъ бумаги на прежнее мсто.
Фру Карено. Что такое?
Бондесенъ. Ну, дорогой Карено, я отправлюсь назадъ въ засданіе. Беретъ шляпу. Когда я вернусь, вы, вроятно, придете ужъ къ какому-нибудь ршенію. До свиданья. Прощайте, сударыня. Уходитъ.
Фру Карено. Какъ ты говоришь со мной при постороннихъ. Я никогда не дотронусь до твоихъ бумагъ.
Карено бросаетъ бумаги на столъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ. Дваддать лтъ! Нтъ, это безуміе, безуміе!
Фру Карено. Я хотла бы еще тебя попросить
Карено. О чемъ?
Фру Карено. Теб непріятно, Иваръ, чтобы Сара звала тебя отцомъ? Карено молчитъ. Она говоритъ, что спрашивала тебя два раза, но ты ей ничего не отвтилъ.
Карено, продолжая стоять. Я доставлю теб этимъ большое удовольствіе, Элина?
Фру Карено. И ты еще спрашиваешь! Да иначе сдлать невозможно!
Карено. Да, да, разъ мы живемъ въ такомъ блестящемъ дом и для насъ расцвтаетъ новая жизнь. Быстро ходитъ взадъ и впередъ.
Фру Карено. Не правда ли! У насъ теперь все мняется. И я такъ рада, что ты это понимаешь.
Карено. Да, дйствительно, я это понимаю.
Фру Карено. Такъ я передамъ двочк твое позволеніе. А за это и я исполню твое желаніе и не буду ничего у тебя трогать. Мы поставимъ теб сюда новую мебель. Да, а какъ ты находишь, если поставить еще большую книжную полку съ книгами?
Карено, Хе-хе. Конечно, по стнамъ не хватаетъ книжныхъ полокъ. Да, это, такъ сказать, большой проблъ въ моемъ приданомъ.
Фру Карено. Но, дорогой, теперь ты можешь покупать все, что теб захочется. Ты сталъ богатымъ человкомъ, Иваръ. Ты, кажется, все еще не можешь поврить этому.

Звонятъ.

Карено. Нтъ, нтъ, я понемногу начинаю врить этому.
Фру Карено быстро отворяетъ дверь налво и зоветъ: Александра! Къ Карено. Надо ей сказать, чтобы она докладывала о тхъ, кто приходитъ. Какъ ты думаешь?
Карено останавливается и удивленно смотритъ на нее. Да, да, разумется. Ходитъ взадъ и впередъ.

Александра входитъ слва.

Фру Карено. Когда къ намъ будутъ приходить, спрашивайте сначала, о комъ вы должны доложить.
Александра. Я должна сначала спрашивать, о комъ доложить?
Фру Карено. Да, всегда…Теперь можете итти.

Александра, улыбаясь, уходитъ въ двустворчатую дверь.

Карено. Это правильно. Она должна выучить обычаи, а потомъ къ чорту. Хе-хе.
Фру Карено. Да, и какъ можно дальше… Какъ она вообще вела себя, пока меня не было?
Карено. Александра? Нна…
Фру Карено. Я думаю, мы ей откажемъ.
Карено останавливается. Хорошо, отлично будетъ сдлано. Вонъ ее! Ходитъ взадъ и впередъ.
Фру Карено. Да, а ты этого не думаешь?
Карено. Ты не можешь дольше ужиться съ ней вмст въ кухн. Мы должны взять другую.
Фру Карено. Почему ты такъ дрожишь?
Карено. Я? Отчего же мн дрожать? Разв я не счастливчикъ! Разв я не могу съ истинной гордостью смотрть на вечернюю зарю моей жизни, — жизни, которая продлится, можетъ быть, еще много лтъ.
Фру Карено. Ты такъ дрожишь!
Александра изъ двери на заднемъ план. Кандидатъ Тарэ и съ нимъ нсколько другихъ господъ. Улыбается.
Карено быстро. Попросите ихъ войти.

Александра уходитъ въ дверь на заднемъ план.

Фру Карено. Ты все-таки ихъ хочешь принять? Надюсь, это въ послдній разъ.
Карено. Да, Элина, они ко мн приходятъ въ послдній разъ.
Фру Карено. Во всякомъ случа, я не желаю тутъ присутствовать. Карено быстро сбрасываетъ халатъ. Нтъ, какъ это ты можешь переодваться при мн?! Быстро уходитъ направо.

Тарэ, Хойбро и нкоторые другіе члены ‘Горы’ входятъ черезъ дверь на заднемъ план. Вс низко кланяются.

Карено, бросая халатъ. Это старость. Беретъ со стола палку и бросаетъ ее изо всхъ силъ на полъ. Это костыли. Надваетъ сюртукъ. А вотъ это — я.
Тарэ. Мы не помшали?
Карено стоитъ у письменнаго стола, дрожитъ отъ волненія. Добро пожаловать, господа! Взгляните на меня: вы видите передъ собой человка, который снова обрлъ себя. Я сдлаю все, о чемъ вы меня просите.
Тарэ. Браво!
Карено. Моя непоколебимость не сломлена, и моя сила въ полномъ расцвт. Чего требуете вы отъ меня? Дорогіе друзья, я горю желаніемъ сразиться. Разв я старикъ?

Ропотъ среди мужчинъ.

Карено. Подъ моимъ пепломъ тлетъ еще огонь. Меня заманиваютъ почестями и должностями — меня, меня! Господа, вино не лимонадъ. Смхъ. Я просилъ о стипендіи — я ее не получилъ.
Нкоторые. О!
Карено. Меня хотли переплавить и подо мной зажгли костеръ. Сколько времени горли дрова? Двадцать лтъ. Слетались вороны, сбгались собаки, тыкались мордами въ дымъ, чихали и убирались назадъ со слезящимися глазами. Господа, моя душа трещала по всмъ швамъ!
Хойбро 52-хъ лтъ, блдный и запуганный, съ длинными, срыми волосами и большой бородой. Но она не сдалась.
Остальные. Нтъ!
Карено, топая о полъ ногой. Нтъ.
Вс. Браво! Браво!
Карено возбужденный. Сегодня я тотъ же, какимъ былъ прежде. Я снова стою у Царскихъ вратъ — и не вхожу въ нихъ. Беретъ со стола рукопись, обернутую въ золотую бумагу. Вотъ моя работа, мн предлагали за нее деньги, она золотая внутри, какъ и снаружи. О чемъ написана эта работа? О всхъ прекрасныхъ вещахъ на свт, о великолпномъ земномъ шар и небесахъ, гд обитаютъ звзды. Смхъ. За нее дадутъ деньги, цлую кучу банковыхъ билетовъ. Но я не печатаю ее. Такъ что же я сдлаю съ ней? Я сжигаю ее. Быстро мнетъ рукопись и бросаетъ ее по направленію къ печи съ силой. Я сжигаю ее.
Вс. Браво! Браво!
Карено. Земной шаръ! Я высоко цню землю, какъ твердое основаніе для моихъ положеній. А звзды! Ахъ, звзды — слды отъ куриныхъ лапокъ, золотыя штучки, которыми Богъ разукрасилъ потолокъ, — господа, не будемъ больше говорить о звздахъ. Вытираетъ потъ со лба. Шопотъ и смхъ. Вы перешоптываетесь? Я сказалъ слишкомъ много?
Хойбро. Мы говоримъ не объ этомъ.
Карено. Нтъ, нтъ, я самъ чувствую, что говорю сегодня слишкомъ много. У меня такое ощущеніе, точно кто-то, предостерегая, ударяетъ меня по плечу… Скажите вы, Тарэ.
Тарэ. Что же я могу сказать?
Карено. Что-нибудь сильное, юношеское, что снова воспламенило бы меня, если я потускню.
Одинъ. Вы не нуждаетесь, чтобы васъ воспламеняли.
Тарэ. Да, въ этомъ вы не нуждаетесь. Вы просили о маленькой, ничтожной стипендіи на путешествіе. Вы еще разъ дали случай нашему научному міру постучать къ вамъ въ двери и найти васъ дома, — нашъ научный міръ не воспользовался этой минутой. Ну, и что же, учитель? Сжимаетъ кулаки. Вы протянули открытую руку, — и отдергиваете ее назадъ, зажавъ кулакъ.
Карено. Браво!
Хойбро. Скажите что-нибудь о самомъ господин Карено, Тарэ.
Карено. Да, что-нибудь о томъ, что я написалъ еще въ юности.
Тарэ. Если бы я только зналъ, что вамъ пріятно вспомнить въ эту минуту.
Карено. Правда? Какъ это хорошо! Да, я знаю, это было сказано отъ души. Выберите сами, что хотите.
Тарэ. Мн вспоминается одно мсто изъ вашей статьи о четвертой заповди. ‘Чему вы хотите научить юность?’ пишете вы. ‘Почитать старость. Почему? Это ученіе — выдумка самой старости, сдлавшейся безсильной. Когда старость не можетъ стоять дольше во глав жизненной борьбы, — отходитъ она въ сторону и скрывается? Нтъ, она разсаживается на высотахъ и приказываетъ юности оказывать ей почести и подчиненіе. И когда юноши подчиняются, старцы, какъ громадные скелеты птицъ, сидятъ на вершинахъ и радостно киваютъ покорнымъ. Слушайте, вы, юноши! Низвергайте старыхъ и занимайте ихъ мста. Вамъ принадлежитъ могущество и слава въ вчности’.
Карено. Это писалъ я?
Тарэ. ‘Чмъ старцы выше васъ?’ говорили вы. ‘Опытомъ. Во всей его жалкой, блеклой нагот опытомъ. Къ чему поможетъ опытъ вамъ, когда вы все-таки должны все познать сами, когда каждый долженъ лицомъ къ лицу столкнуться съ жизнью. Ахъ, никогда еще мой опытъ не оказывалъ теб услуги, о которой ты толкуешь. Низвергайте старую ложь’. Карено отираетъ лобъ. ‘Когда говоритъ старецъ, юноша долженъ молчать. Почему? Потому что такъ сказала старость. Итакъ, старость ведетъ спокойную, беззаботную жизнь на счетъ юности. Старыя сердца умерли для всего, кром ненависти ко всему новому и юношескому. А въ истощенномъ мозгу хватаетъ силы только для одной мысли, для одной злой лжи, юность должна почитать беззубыхъ старцевъ. Въ то время какъ юность мучительно ежится и страдаетъ подъ игомъ этого циничнаго ученія, побдители радостно улыбаются своей изобртательности и считаютъ, что міръ устроенъ превосходно’.
Карено. И это написалъ я?
Тарэ. И дальше: ‘Человкъ становится психически и физически старикомъ, достигнувъ пятидесяти лтъ. Онъ дышитъ съ трудомъ, когда шнуруетъ башмаки, и долженъ отдыхать, написавъ книгу. Если у него есть имя, то онъ долженъ имть агентовъ, чтобы распространять его дальше. У него есть соучастники за границей, агенты въ Германіи, Англіи и Франціи, но особенно важенъ нмецкій агентъ. А самъ онъ воображаетъ, что еще молодъ. Чтобы не отстать отъ времени, онъ приноравливается къ юности и тайкомъ читаетъ ея книги. И это онъ длаетъ не для того, чтобы въ душ порадоваться тому новому, что онъ встртитъ, но единственно, чтобы научиться и позаимствовать — слава и честь ему за: это! Если юноши найдутъ новый путь, старецъ начнетъ самъ себ нашоптывать на ухо: ‘и ты можешь итти этой дорогой’. А если нмецкій агентъ — человкъ, знающій свою обязанность, то онъ немедленно оповстить въ широко распространенныхъ газетахъ, что именно этотъ прекрасный старецъ первый — прежде всхъ — и нашелъ новый путь. И старецъ, имя за собой полсотни лтъ, будетъ себя чувствовать въ высшей степени прекрасно’…
Карено прерываетъ его. Нтъ, я написалъ это слишкомъ опрометчиво. Почему вы цитируете именно это мсто? Что это значитъ? Это безумныя мысли. Съ тхъ поръ я сталъ зрлымъ человкомъ. Неужели я это дйствительно писалъ?
Тарэ. Да, но двадцать лтъ тому назадъ.
Карено. Какія глупости! Пятьдесятъ лтъ еще не старость. Я, вроятно, написалъ ‘шестьдесятъ’?
Тарэ. Вы написали ‘пятьдесятъ’. Заключеніе гласитъ такъ. Сжимая кулаки. ‘Зачмъ переносите ложь, вы, юноши? Почему не идете вы на улицу, не ищете человка пятидесяти лтъ и не говорите ему: ‘прочь съ дороги, старикъ! Мы моложе тебя. Твоя жизнь кончена, дай мсто нашей. Умирай съ Богомъ’.
Нкоторые. Браво! Браво!
Карено. Теперь они гремятъ. О, замолчите… Нтъ, это было написано не подумавъ. Вытираетъ лобъ. Коротко и ясно: чего вы требуете отъ меня, господа? Вы вдь знаете, что мн самому пятьдесятъ лтъ.
Тарэ. Тмъ-то вы и велики, что вамъ пятьдесятъ лтъ и вы еще молоды.
Карено. Да, я еще молодъ. Не правда ли, вы тоже такъ думаете? Но я созрлъ противъ прежняго.
Хойбро. Итакъ, на выборахъ мы можемъ на васъ разсчитывать?
Тарэ. Пст! Это само собой разумется! Къ Карено. Весьма возможно, что теперь вы стали опытне, чмъ раньше, я не могу судить объ этомъ. Но во всякомъ случа мы дорожимъ вами такимъ, какимъ вы были прежде. Вы не звучали за одно съ хоромъ глупцовъ, вы были драгоцннымъ диссонансомъ нашей страны.
Карено. Да, такъ когда-то было. Въ Персіи есть поговорка: Я спрашиваю своего муленка: ‘Мой быстрый скакунъ, можешь ли ты перенести меня въ городъ?’ И муленокъ встаетъ на дыбы и говоритъ: ‘Да’. Черезъ двадцать лтъ я спрашиваю того же муленка: ‘Послушай, муленокъ, мой гндой скакунъ, можешь ли ты перенести меня въ городъ?’ И онъ падаетъ ницъ и хрипитъ: ‘Да’.
Хойбро. Что это значитъ?
Карено. Это значитъ, любезный Хиіібро, что воля человка не свободна.
Хойбро. Ахъ, такъ.
Карено безпокойно. Разв раньше, когда я былъ молодъ, я не говорилъ этого?
Тарэ. Вы учили: ‘Жизнь — это свободный подарокъ творенію, которое черезъ это становится несвободнымъ’.
Карено облегченно. Ну да, это то же самое: ‘которое черезъ это становится несвободнымъ’ Благодарю васъ, Тарэ. Мой теперешній взглядъ не противорчитъ прежнему.
Хойбро. Надо ли это понимать такъ, что въ день выбора ваша воля будетъ несвободна?
Тарэ вопросительно. Нтъ, вдь мы неврно поняли васъ?
Карено. Вы все съ вашими вчными выборами, Хойбро. Горячо. Взгляните на мои сдые волосы, господа. Мн уже пятьдесятъ лтъ. Неужели вы снова хотите изгнать меня?
Тарэ. Почему же? Этого мы совсмъ не хотимъ.
Карено. Если я исполню ваше желаніе, то вы меня больше не увидите. И меня пугаетъ не разлука съ отчизной, это мн уже приходилось переживать, но, уходя отсюда, я оставлю здсь половину моей души.
Хойбро. Мн кажется, это сказано довольно ясно. Идетъ къ дверямъ на заднемъ план.
Карено. Вы не читали сегодня замтки въ газет Бондесена?
Нкоторые. Нтъ.
Тарэ. Мы не читаемъ этой газеты.
Карено. Но чего же вы собственно хотите отъ меня, друзья мои?
Тарэ. Вы были такъ веселы и уврены, когда мы пришли къ вамъ сегодня.
Карено про себя. Это была борьба.
Хойбро. Вашимъ двоякимъ отношеніемъ къ выборамъ вы внесли смуту въ наше общество. Если вы выйдете изъ него, то все погибнетъ.
Карено. Такъ вы для этого и пришли ко мн?
Хойбро. Мы ставимъ вамъ простой вопросъ, который ршаетъ все: вы раздляете наши взгляды или выходите изъ общества?
Карено. А вы, Тарэ?
Тарэ сжимаетъ кулаки, печально. Я обращаюсь къ вамъ съ тмъ же вопросомъ.
Карено. Взгляните на мои сдые волосы.
Хойбро. Я могу сказать съ такимъ же правомъ: взгляните на меня, Иваръ Карено. Я старше васъ. Пауза.
Карено. Я вашъ. Въ волненіи садится.
Тарэ ударяетъ рука объ руку, къ другимъ. А, что я вамъ говорилъ!
Хойбро. Я позволю замтить, что слово это только слово.
Карено. А я позволю замтить, чтобы меня оставили теперь въ поко. Я плохо спалъ эту ночь.
Тарэ подходитъ къ Карено и схватываетъ его за рукуБлагодарю васъ, учитель, благодарго за всхъ насъ. Мы собственно хотли пропть здсь нашу боевую пснь, но мы можемъ спть ее и въ саду, если вы ничего не имете противъ.
Хойбро. Дверь можно оставить открытой, чтобы вы слышали?

Карено длаетъ утвердитольный жестъ.

Тарэ. Еще разъ благодарю, благодарю васъ. прощайте. Вс кланяются и уходятъ въ дверь на заднемъ план, оставляя ее открытой. Пауза.
Сара входитъ слва съ подносомъ, на немъ чай и печенье, Пожалуйста. Ставитъ подносъ.
Карено, быстро поднимаясь. Кому это? Мн? Нтъ, я долженъ уйти, Сара. Я долженъ уйти, я не могу здсь дольше оставаться.
Сара. Конечно, это теб. Это чай.
Карено. Зачмъ мн чай? Ты ошиблась, мн теперь некогда. Начинаетъ собирать бумаги на письменномъ стол. Ты говоришь, принесла мн чай?
Сара. Да. Мама думала, что теб хорошо теперь немного подкрпиться.
Карено про себя. Предсмертное причастіе, да. Опускаетъ бумаги на столъ. Мама это сказала?
Сара. Да.
Карено подходитъ къ мой вплотную. А ты знаешь, почему она это сказала? Слышно, какъ мужской квартетъ поэтъ хоромъ.
Сара. Они запли.
Карено. Ну, конечно, ты этого не можешь знать.

Во время пнія Карено нсколько разъ топаетъ ногой и затмъ бросается въ кресло. Потомъ разомъ вскакиваетъ и указываетъ на рукопись въ обложк изъ золотой бумаги, упавшую около печки. Когда Сара подаетъ ее ему, онъ садится, заботливо разглаживаетъ ее и кладетъ къ другимъ бумагамъ на письменномъ стол. Потомъ онъ показываетъ на палку, лежащую на полу. Сара подаетъ и ее.

Фру Карено въ открытыхъ дверяхъ на заднемъ план. Опять это пнье.
Карено быстро. Такъ затвори дверь, если хочешь.
Фpу Kарено. Да, дорогой Иваръ, а ее закрою. Она выходитъ и затворяетъ за собой дверь. Пнія больше не слышно.
Карено. Не бойся, Сара. Это тебя не касается.
Сара. Чай простынетъ.
Карено. Ничего, пускай себ стынетъ. Да, видишь ли, мн собственно слдовало бы пойти по своему пути, но мн больше хочется остаться здсь.

Звонятъ.

Сара. Позвонили.
Карено. Видишь ли, здсь были господа, которые говорили, что я долженъ итти съ ними. И теперь я собственно не знаю, что я долженъ длать.
Сара. Хочешь, я спрошу маму?
Карено. Нтъ, нтъ, что ты выдумала! Я долженъ итти. Встаетъ и складываетъ бумаги. Вдругъ подходитъ къ Сар и обнимаетъ ее. Ты хотла спросить маму? Спасибо, дружокъ. Бондесенъ входитъ изъ двери на заднемъ план. Карено отталкиваетъ Сару.
Бондесенъ, протягивая ему руку. Здравствуйте. Ваша двушка съ каждымъ днемъ становится нахальне. Она не хотла пускать меня безъ доклада.
Карено къ Сар повелительно. Такъ — ну, а теперь ступай къ мам! Сара уходитъ направо.
Бондесенъ. Чей это ребенокъ, Карено?
Kаpено. Мой, разв вы не замтили, какъ она похожа на мать?
Бондесенъ. Гм… Да. Разумется. Садится. Да, знаете, вашъ дворъ полонъ пвцовъ!
Карено. Они поютъ мн серенаду.
Бондесенъ. Я думалъ, они поютъ ее для вашей двушки. Впрочемъ, у меня къ вамъ просьба. Вы должны мн разршить прислать къ вамъ портретиста.
Карено. Зачмъ?
Бондесенъ. Чтобы въ нашей газет сейчасъ же появился вашъ портретъ, — должна же публика узнать своего кандидата.
Карено. Я не думаю, чтобы ваша публика считала во что-нибудь мой портретъ. Вдь я съ ней совсмъ не въ дружескихъ отношеніяхъ.
Бондесенъ. Каждому важно видть вашъ портретъ, господинъ Карено. Какъ бы вы къ нему вы относились.
Карено. Кончимъ эту пытку, Бондесенъ, вы видите, я собираю свои бумаги.
Бондесенъ. Вы уходите?
Карено. Да. Я долженъ итти. Видите, мн принесли чай, — соборованье, такъ сказать.
Бондесенъ. Что здсь случилось?
Карено. Я остаюсь въ обществ ‘Горы’.

Фру Карено входитъ слва.

Бондесенъ поднимается. Еще разъ, здравствуйте, сударыня! На этотъ разъ, надюсь, я задержу васъ недолго.
Фру Карено. Надюсь, что да. Садитесь пожалуйста.
Бондесенъ. Я ухожу. Вашъ мужъ непоколебимъ.
Карено. Зачмъ ты прислала мн этотъ чай, Элина? Ты думаешь, я настолько слабъ, что мн надо подкрпиться чаемъ?
Фру Карено. Господи, просто я думала, что ты съ удовольствіемъ выпьешь чашку чая, когда уйдутъ эти несносные люди.
Карено. Разв ты не слышала, что я имъ отвтилъ, что я пойду вмст съ ними?
Фру Карено. Какъ же я могла слышать? Вдь я была въ кухн.
Карено. Да, такъ прости пожалуйста. Не понимаю, какъ могутъ такъ мняться люди! Прежде я не былъ подозрителенъ.
Фру Карено. Ты заразился этимъ отъ своихъ друзей изъ ферейна. Въ этомъ я уврена.
Карено. Не знаю. Впрочемъ, очень можетъ быть.
Бондесенъ. Такъ зачмъ же, чортъ возьми, вы ведете съ ними дла? Напишите скоре заявленіе о выход изъ общества, и я возьму его съ собой.
Фру Карено. Сара сказала, что ты собираешь бумаги? Зачмъ?
Карено. Я общалъ это Тарэ.
Бондесенъ протягиваетъ руку. Заявленіе о выход изъ общества.
Карено. Нтъ, я долженъ еще подумать. Это не ршается такъ быстро.
Фру Карено. Я, право, не понимаю, чего ты еще думаешь?
Карено. Чего я еще думаю? Какъ мн остаться порядочнымъ человкомъ.
Фру Карено, мняя тонъ. Теб привезли нову. мебель. Можно ее вносить?
Карено. Да, но тогда мн не придется сегодня уйти отсюда. Подходитъ къ письменному столу и снова раскладываетъ рукописи и бумаги.
Бондесенъ. Главное собраніе поручило мн передать вамъ, что оно даетъ вамъ отсрочку до шести часовъ вечера. Къ этому времени вы должны сообщить свое ршеніе.
Карено. До шести часовъ?
Бондесенъ. Да. А затмъ будетъ уже поздно.
Карено. Хорошо. Я принесу вамъ мой отвтъ до шести часовъ.
Бондесенъ. Благодарю васъ. До свиданія. До свиданія, сударыня. Уходитъ въ дверь на заднемъ план.
Карено. Заявленіе о выход изъ общества, — сказалъ онъ и даже руку протянулъ. Удивительно, какъ нкоторые люди все легко принимаютъ.
Фру Карено. Не вс такъ непоколебимы, какъ ты.
Карено взглядываетъ на нее. Такъ, ты понимаешь меня, Элина. Ты поддерживаешь меня больше, чмъ вс другіе. Ты и чай мн прислала.
Фру Карено. Но ты его не выпилъ.
Карено. Такъ я его выпью, чтобы ты видла, какъ я теб благодаренъ. Беретъ чашку.
Фру Карено. А я велю пока вносить мебель. Уходитъ въ дверь на заднемъ план.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

Та же обстановка. Много новой мебели въ красной обивк. Столы покрыты скатертями, стулья, диванъ, папки для газетъ, корзина для бумагъ. На стнахъ картины въ золотыхъ рамахъ. У печки курительный столикъ, на немъ ящикъ съ сигарами. Сзади письменнаго стола большая книжная полка, на ней столовые часы.

Карено складываетъ книги и бумаги на книжную полку около письменнаго стола. Ты была совершенно права. Мн не хватало этой полки.
Фру Карено. Вотъ видишь.
Карено. Я собственно не долженъ пользоваться ею. Я стою здсь и раскладываю свои вещи, — а мн слдовало бы забрать бумаги подъ мышку и убираться отсюда.
Фру Карено. Да, что я хотла сказать… если ты хочешь переодваться, то торопись: профессоръ Іервенъ можетъ притти каждую минуту. Звонятъ. Вотъ и онъ. Быстро пудрится.
Карено. Ну, я приму его такъ, какъ есть. Отходитъ и смотритъ на книжную полку. Мн кажется, такъ будетъ хорошо. Это я положу сюда, а это туда. Отлично.
Фр. Ховиндъ входитъ черезъ дверь на заднемъ план, переодта въ свтлое. Ужъ онъ былъ?
Фру Карено равнодушно. Что такое?
Фр. Ховиндъ. Ну, профессоръ Іервенъ?
Фру Карено. Нтъ. Во всякомъ случа мы его еще не видали… Послушай, Иваръ, хорошо если бы ты сдлалъ то, о чемъ мы говорили.
Фр. Ховиндъ. А что онъ долженъ сдлать?
Карено. Я долженъ переодться. Сейчасъ иду. Снова разбираетъ бумаги.
Фр. Карено. Боже мой, какая ты нарядная, Натали! Что же ты не разднешься?
Фр. Ховиндъ выходитъ.
Карено. Если онъ придетъ, пока я еще не выйду, попроси подождать.
Фру Карено. Да, пусть онъ немного подождетъ. Это ничего. Не король онъ.

Фр. Ховиндъ входитъ справа.

Карено, любуясь комнатой. Теперь у меня дйствительно хорошо. Уходитъ направо.
Фр. Ховиндъ. Мн нравится, что Карено пошелъ принарядиться.
Фру Карено. А какъ же иначе? Онъ долженъ итти съ Бондесеномъ на главное собраніе и говорить рчь избирателямъ. Пауза. Что ты смотришь такъ разочарованно?
Фр. Ховиндъ. Я слышала разъ, какъ профессоръ Іервенъ говорилъ рчь со своего балкона.
Фру Карено. Но ты еще, дорогая, никогда не слышала Ивара… Впрочемъ, мн еще надо къ себ въ комнату.
Фр. Ховиндъ. Такъ я должна его принять одна?
Фру Карено. Профессора Іервена? Да меня, милочка, онъ нисколько не интересуетъ. Звонятъ. Вотъ онъ. Пудрится.
Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай-ка и мн. Беретъ пудреницу и пудрится. Такъ я сдлаю ему книксенъ. Отдаетъ пудреницу. Онъ тебя не интересуетъ? Нтъ, разумется, нтъ. Но, ты понимаешь, мы были помолвлены.
Александра въ дверяхъ на заднемъ план. Профессоръ Іервенъ.
Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.
Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачмъ она заставляетъ его ждать?
Фру Карено. Я ей веллъ докладывать о всхъ, кто приходитъ. Кром того, я думала, что теб пріятне остаться съ нимъ одной, поэтому я хотла уйти.
Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди, я замню тебя.
Фру Карено у двери направо. Меня вдь онъ нисколько не интересуетъ. Об дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ план. Пауза.

Профессоръ Іервенъ. Сзади него видно улыбающееся лицо Александры, которая медленно затворяетъ дверь.

Іервенъ, 48 лтъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.
Фр. Ховиндъ присдаетъ. Добрый день.
Іервенъ. Я имю честь говорить съ Фру Карено.. Нтъ….
Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Садитесь пожалуйста, господинъ профессоръ.
Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.
Фр. Ховиндъ въ восторг. Вы узнали меня! Уже двадцать лтъ…
Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здсь? Вы все еще дружны съ фру Карено?
Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но…
Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?
Фр. Ховиндъ. Нтъ, я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей, они теперь такъ разбогатли.
Іервенъ. Да? Они разбогатли?
Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наслдство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бдняжка.
Іервенъ. А, да. Но гд же Карено?
Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ… Нтъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ послдній разъ двадцать лтъ тому назадъ.
Іервенъ. Неужели уже двадцать лтъ? Это долгое время, но…
Фр. Ховиндъ. Цлыхъ двадцать лтъ. Но я такъ часто видла господина профессора. Мы вс узнаемъ васъ, когда встрчаемъ на улиц.
Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ город.
Фр. Ховиндъ. У васъ все т же голубые
глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мн брови.
Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ, это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.
Іервенъ. Да, я помню.
Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразумніе.
Іервенъ. Недоразумніе?
Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мр съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.
Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.
Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.
Іервенъ. А что, Карено дома?
Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себ, чтобы принарядиться для васъ.
Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.
Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.
Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?
Фр. Ховиндъ. Цлую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатств. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ… У господина профессора еще нтъ кольца?
Іервенъ, улыбаясь. Нтъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.
Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мн васъ поблагодарить!
Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?
Фр. Ховиндъ. За то, что вы здсь, за то, что вы пришли. Нтъ, не смйтесь надъ этимъ. Вы не можете себ представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.
Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стн и разглядываетъ картины. И здсь тоже произведенія искусства.
Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвчаетъ мой вкусъ.
Іервенъ. Прекрасно, великолпно! Садится, смотритъ на часы.
Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотрть.
Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.
Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мн хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смю ли я.
Іервенъ. Пожалуйста.
Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?
Іервенъ. Что?
Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?
Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное блье.
Фр. Ховиндъ. А я перемнила его на шелкъ, свтлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.
Іервенъ. Да, да.
Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Совтую вамъ попробовать носить шелкъ.
Іервенъ. Да, я попробую.
Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свт — это ваше здоровье, господинъ профессоръ.
Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ удлить мн нсколько минутъ разговора.
Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надюсь, мы теперь встртимся не черезъ двадцать лтъ. Уходитъ направо.
Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.
Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.
Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тхъ поръ, какъ мы бесдовали съ тобой послдній разъ.
Карено. Да, то-есть словесно.
Іервенъ смется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мн приходилось иногда спорить съ тобой… Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рдко встрчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.
Карено. Да, здсь прекрасно работается.
Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.
Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.
Іервенъ. Да, ты занятъ?
Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дло до шести часовъ.
Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мн собственно слдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нсколько минутъ. Гм… Перейдемъ къ длу: ты, вроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?
Карено. Да, я читалъ эту газету.
Іервенъ. Разумется, и его замтку обо мн? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мн.
Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.
Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.
Карено. Бондесенъ можетъ дать теб объ этомъ боле точныя свднія.
Іервенъ. Само собой разумется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человку, къ своему коллег. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.
Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.
Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленне всего то, что отвтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.
Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?
Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленіе, что ты не выставляешь своей кандидатуры… Ты смешься?
Карено. А теб очень бы хотлось получить это заявленіе, Іервенъ?
Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на засданіи, ни теб ни мн не придется больше возиться съ этимъ дломъ.
Карено. И теб не приходитъ въ голову, что я могу теб въ этомъ отказать?
Іервенъ. Врядъ ли ты сдлаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смшное положеніе.
Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.
Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.
Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь теб напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать теб на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.
Іервенъ. Сегодня я и самъ уйду. Встаетъ. Позволь мн только выяснить теб истинное положеніе вещей. Бондесену подчиняется не вся наша партія. У меня есть свои единомышленники.
Карено. Я не завидую теб за нихъ.
Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.
Карено. Это покажутъ обстоятельства.
Іервенъ. Понятно. Но посл выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты вдь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.
Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь побдить себя, не отомстивъ потомъ за это, — таково твое право.
Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадк.
Карено. Я не имю ни малйшаго желанія обсуждать съ тобой мои юношескія произведенія. Мои взгляды нсколько измнились съ того времени.
Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ нсколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.
Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы посдли въ бою, который длился двадцать лтъ.
Іервенъ. Слдовательно, вопросъ о боле или мене быстро работающемъ ум.
Карено. Скажемъ просто — вопросъ объ ум.
Іервенъ. Хорошо, не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вжливымъ принимать такъ стараго друга.
Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.
Іервенъ. Ахъ, вчно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что теб не за что быть мн благодарнымъ.
Карено. Нтъ, какъ же, а за стипендію, напримръ, — это твое послднее благодяніе.
Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.
Карено. А на какомъ основаніи?
Іервенъ. Боже мой, да зачмъ теб стипендія, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали теб, потому что знали, что ты разбогатлъ.
Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.
Іервенъ. Я не могу разговаривать въ такомъ тон. Беретъ шляпу и палку. Впрочемъ, я вполн убжденъ, что ты будешь признанъ и отличенъ, но это случится въ другомъ отношеніи.
Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.
Іервенъ. Съ тхъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ тхъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.
Александра входитъ слва, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видть художникъ.
Карено. Попросите его войти. Александра медленно уходитъ налво.
Іервенъ. Отлично, я ухожу. Гм… Еще одно: какъ ты думаешь, что будетъ съ твоимъ ферейномъ, когда ты выйдешь изъ него?
Карено останавливается, въ бшенств. Что теб за дло до этого?
Іервенъ. Какъ человкъ честный, ты имешь извстную отвтственность передъ людьми, которыхъ ты бросаешь. Ты говоришь, что это меня не касается. Другое, напротивъ, касается меня въ высшей степени, а именно: судьба моей партіей. А теперь я обращаюсь къ твоему здравому разсудку. Ты врываешься, разбиваешь избирателей, и мы проигрываемъ. Что ты на это скажешь?
Карено. Да — мы все уже переговорили по этому вопросу. Длаетъ нсколько шаговъ и смотритъ на стнные часы. Впрочемъ, я поражаюсь на тебя.
Іервенъ. Я защищаю свое дло и поэтому сношу твое непріязненное отношеніе. Все для моего дла! Разв твое сердце не обольется кровью, если придетъ другой и разобьетъ твою партію?
Карено, указывая на дверь на заднемъ план. Твое чувство не подсказываетъ теб, что пора уходить?
Іервенъ съ чувствомъ и достоинствомъ. Во второй разъ! Какъ ты легко оскорбляешь своихъ друзей! Еще въ ранней юности ты заклеймилъ меня словомъ ‘измнникъ’. Ты оторвалъ отъ меня мою невсту и заставилъ меня въ одиночеств доживать мои дни. Что теб до этого? Я никогда не жаловался и не слыхалъ отъ нея жалобъ. Но мы оба тяжело пережили это. Только сегодня встртилъ я ее здсь посл двадцати лтъ. Обращаешь ты вниманіе на другихъ людей? Я этого не вижу. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего ферейна на время выборовъ, я прошу тебя именемъ моей партіи отказаться отъ мысли разбить насъ, въ отвтъ ты указываешь мн дверь.

Фіумъ, 26-ти лтъ, одтъ бдно, входитъ въ дверь на заднемъ план, кланяется. Карено широко раскрытыми глазами пристально смотритъ на Іервена, идетъ затмъ къ лвой двери и звонитъ.

Карено вопросительно къ Фіуму. Здравствуйте!
Фіумъ. Меня прислалъ редакторъ Бондесенъ нарисовать вашъ портретъ.
Карено. Да. Отлично. Прошу васъ ссть.

Фіумъ садится.

Іервенъ. Такъ вотъ что! На склон лтъ, на закат жизни ты идешь рука объ руку съ редакторомъ Бондесеномъ!

Александра входитъ слва.

Карено, указывая на Іервена. Укажите господину дверь.
Александра, улыбаясь. Эту или?..
Іервенъ идетъ къ двери на заднемъ план. Въ послдній разъ…
Карено длаетъ къ нему нсколько быстрыхъ шаговъ. Разумется, въ послдній разъ.

Іервенъ распахиваетъ дверь и выходитъ. Въ передней видны фру Карено и фр. Ховиндъ. Александра проскальзываетъ въ лвую дверь.

Карено кричитъ въ дверь. Элина!
Фру Карено. Да?
Карено. Если ужъ ты тамъ, то запри дверь за этимъ человкомъ. Затворяетъ дверь, обращается къ Фіуму. Видли вы подобнаго безумца?
Фіумъ. Это былъ, если не ошибаюсь, профессоръ Іервенъ.
Карено. Да. Онъ… Прямо удивительно, до чего человкъ… Вы хотите нарисовать мой портретъ?
Фіумъ. Да.
Карено, взглядывая на столовые часы. Такъ начинайте. У меня немного времени. Мн сидть или стоять?
Фіумъ. Какъ желаете.
Карено. Такъ я сяду. Садится къ письменному столу. Сколько вамъ понадобится времени?
Фіумъ, рисуя. Самые пустяки. Я рисую нсколькими штрихами.
Карено. Вы еще совсмъ молодой человкъ, но я знаю ваше имя.
Фіумъ. Я знаю, вы знаете всю молодежь, господинъ Карено.
Карено. Да, да. Юность была и осталась мн близка. Такъ вы знали это?
Фiумъ. Я слышалъ это о васъ съ самаго дтства.
Карено взволнованно. Юность, то, что дйствительно называется юностью, я всегда любилъ. Горячія сердца, пылкія головы и современное искусство.
Фіумъ. Современное искусство, да.
Карено. Только не пачкотня ради милыхъ денегъ… Скажите, что онъ собственно говорилъ? Вы слышали, что онъ сказалъ?
Фіумъ. Профессоръ? Онъ говорилъ о вашихъ старыхъ годахъ и что наступилъ вечеръ вашей жизни.
Карено встаетъ. Да. Что можно отвтить на это? Приходилось вамъ слышать обо мн, какъ о старик?
Фіумъ улыбается. Ну, вы ему зато кратко, но выразительно указали путь домой.
Карено ходитъ взадъ и впередъ. Человкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ засыпаетъ за столомъ. Въ тотъ день, когда онъ надваетъ халатъ. Разв это похоже на меня?
Фіумъ. Я не могу хорошо рисовать, если вы…
Карено. Виноватъ. Садится на прежнее мсто. Человкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ не можетъ развиваться дальше, когда онъ не способенъ больше мняться. Тогда человкъ становится старикомъ… Вы современный художникъ, публика знаетъ васъ?
Фіумъ, рисуя. Къ сожалнію, мало. Я только что былъ на собраніи правой и нарисовалъ нсколько головъ, но ни одинъ не остался доволенъ своимъ портретомъ. То же и съ моей картиной, никто не хочетъ купить ее.
Карено. Да? А это современная живопись? Молодое искусство?
Фіумъ. Да, иначе я бы ее давно уже продалъ.
Карено. Такъ эти господа не желаютъ поддерживать юношество. Это пейзажъ?
Фіумъ. Да, отчасти. Молодая женщина лежитъ на спин на трав.
Карено. Принесите мн картину. Я ее покупаю.
Фіумъ. Тысяча благодарностей.
Карено. Будьте спокойны, я покупаю картину.
Фіумъ. Я считаю для себя за особую честь, что именно вы покупаете ее.
Карено. Я поговорю съ женой, чтобы она приготовила деньги, когда вы прідете въ слдующій разъ. Картина большая?
Фіумъ. Да, довольно большая.
Карено. Простите, что я касаюсь этого вопроса, — ну, скажемъ, тысяча кронъ…
Фіумъ. На выставк я назначилъ за нее восемьсотъ. Я буду вамъ вчно признателенъ и за восемьсотъ.
Карено. Скажемъ, тысяча. Я думаю, у меня найдется столько дома. Искусство и наука повсюду.

Звонятъ.

Карено. Могу я вамъ предложить стаканъ вина?
Фіумъ. Благодарю васъ, я не пью вина. Улыбаясь. Я долженъ былъ въ чемъ-нибудь ограничить себя и выбралъ для этого спиртные напитки.
Карено. Вы женаты?
Фіумъ. Да, конечно. Шестеро дтей. Улыбаясь. Да, съ этого всегда начинаешь.
Карено смется. Съ дтей, да.
Фіумъ. Я хотлъ сказать — съ женитьбы.
Карено. Ха-ха-ха. Такъ говорите прямо, что думаете. Съ вами, художниками, болтать одно удовольствіе. У васъ всегда есть въ запас нсколько двусмысленныхъ шутокъ. Поврите, раньше я не обращалъ на это вниманія. Вотъ что значитъ пятьдесятъ лтъ.
Фіумъ. На свер мы мало думаемъ объ этомъ. Поэтому мы такъ скоро и старимся.
Карено. Но взгляните на меня. Теперь пришло и мое время. Если бы вы только знали, что мн снится по ночамъ. Да, да, — что проникаетъ меня всего.
Александра изъ лвой двери съ визитной карточкой въ рукахъ. Васъ спрашиваютъ.
Карено беретъ карточку и встаетъ. Министръ? Самъ лично?
Александра. Да, тамъ стоитъ какой-то господинъ.
Карено. Попросите его войти.

Александра уходитъ налво.

Фіумъ. Вы желаете, чтобы я удалился на это время?
Карено неувренно. Чтобы вы ушли? Твердо. Нтъ, ни въ какомъ случа. Садится. Я не указываю юности на двери, когда приходитъ государственный совтникъ.
Фіумъ. Нтъ, этого я еще никогда не слыхалъ отъ васъ.
Карено. Этого вы еще отъ меня не слыхали? Ха-ха. Нтъ, я не таковъ… Кром того, мн некогда разговаривать съ нимъ долго. Беретъ въ руки перо.

Александра отворяетъ дверь на заднемъ план, пропускаетъ министра и снова ее затворяетъ.

Министръ кланяется. Добрый день.
Карено сдержанно поднимается и идетъ къ нему навстрчу, указывая на стулъ. Прошу васъ.
Министръ, взглядывая на Фіума. Я хотлъ бы поговорить съ вами.
Карено. Пожалуйста! Молодой художникъ не можетъ уйти, не окончивъ моего портрета. И я самъ долженъ уйти черезъ полчаса. Взглядываетъ на столовые часы.
Министръ очень вжливо. Не безпокойтесь, пожалуйста. Садитесь на ваше мсто, господинъ Карено. Садится.
Карено садится на прежнее мсто. Благодарю за честь, которую вы оказали мн, господинъ совтникъ.
Министръ. Я зашелъ всего на нсколько минутъ. Кладетъ шляпу. Хотя, не скрою, съ удовольствіемъ остался бы и дольше. У васъ здсь чудесно. Осматривается.
Карено. У меня не все въ порядк. Я еще не усплъ разобрать библіотеки.
Министръ. Я часто собирался зайти къ вамъ, да мн все не удавалось.
Карено. Собственно говоря, мн слдовало сдлать визитъ господину совтнику и въ числ другихъ поблагодарить за стипендію.
Министръ. Я вполн понимаю, что въ этомъ дл вы чувствуете себя оскорбленнымъ, господинъ Карено. Если бы это было въ моей власти, то этого бы, конечно, не случилось.
Карено. Да, да, разумется.
Министръ. Но что же я могъ сдлать? Вс были такъ единодушно настроены противъ васъ… Впрочемъ, зачмъ собственно вамъ эта стипендія?
Карено. Къ счастью я не нуждаюсь въ ней больше. Дло совсмъ не въ этомъ.
Министръ. Нтъ, нтъ, я понимаю, понимаю. Конечно, васъ нельзя смшивать съ другими просителями! Гм… Въ город болтаютъ, что по случаю выборовъ вы хотите выйти изъ ферейна ‘Горы’. Это, конечно, пустые слухи, не правда ли? Улыбается.
Карено. Нтъ, я думалъ объ этомъ.
Министръ. Гм… но это, разумется, ни къ чему бы не повело. Я такъ и думалъ. Мн очень пріятно слышать это отъ васъ самихъ. Потому что правительство относится далеко не равнодушно къ вашему клубу.
Карено. Въ какомъ отношеніи?
Министръ. Относительно выборовъ. Съ голосами ‘Горы’ городъ будетъ нашъ. А съ этимъ городомъ большинство окажется на сторон правительства.
Карено смотритъ на столовые часы. Вы скоро кончите, господинъ Фіумъ? Я еще до шести часовъ долженъ быть на засданіи.
Фіумъ, быстро рисуя. Еще нсколько минутъ.
Министръ. Такъ вы значитъ не уходите изъ общества?
Карено. Ну, не считайте это вполн ршеннымъ, господинъ совтникъ.
Министръ. Нтъ? Я, конечно, не хочу быть нескромнымъ, у васъ есть на это свои причины. Позвольте только вамъ сказать, мн крайне непріятно видть, что вы переходите на сторону стариковъ. Вы, который такъ долго оставались непоколебимымъ. Я выражаю, конечно, мое личное чувство.
Карено, улыбаясь. Вы считаете, что я долженъ оставаться на томъ же мст. Даже противъ моихъ лучшихъ убжденій.
Министръ испуганно. Нтъ, ни въ какомъ случа. Какъ могли вы это подумать! Разъ это вопросъ убжденій, которыя будутъ ршены на засданіи въ шесть часовъ, то это совсмъ другое дло.
Карено. Совершенно врно, дло идетъ именно объ этомъ.
Министръ. Сегодня, въ шесть часовъ?
Карено. Да, до шести. Раньше чмъ закроется засданіе.
Министръ задумчиво киваетъ головой. Да, да… Я такъ привыкъ къ мысли, что вы никогда не сдадитесь, что мн тяжело теперь видть вашъ переходъ въ другой лагерь. Доврчиво. Неужели вы дйствительно въ глубин сердца думаете, Карено, что пятьдесятъ лтъ шли по ложному пути и только на пятьдесятъ первомъ году вышли на настоящую дорогу?
Карено. Я ее не нашелъ, можетъ быть, и теперь. Я непрерывно ищу эту дорогу.
Министръ. Но не нужно ли отказаться отъ всего, что вы имете, прежде чмъ вы увидите ее съ полной ясностью? Простите, но я говорю, только желая вамъ добра.
Карено. Поэтому я ни отъ чего и не отказываюсь. Но это все равно случится. Каждый долженъ слдовать своимъ убжденіямъ.
Министръ. Да, но не слишкомъ опрометчиво. Дайте себ время подумать, ну, хоть нсколько недль.
Карено. До выборовъ, да?
Министръ. Такъ легко ошибиться въ самомъ себ. Обыкновенно видишь, что ждалъ гораздо лучшаго, когда уже поздно.
Карено нетерпливо. Если я останусь на своемъ мст, то это будетъ измна моимъ убжденіямъ.
Министръ попрежнему спокойно, улыбаясь. Ну, измна и измна — это дв вещи разныя. Человкъ, настолько философски и исторически образованный, какъ вы, отлично знаетъ, что каждый шагъ впередъ, каждое освобожденіе являются результатомъ ‘измны’ — измны прежде бывшему, старому. Пауза. Карено пристально смотритъ на него и затмъ разражается громкимъ смхомъ. Конечно, вы сметесь надо мной, я высказалъ такую избитую, всмъ извстную истину… Но — откровенно говоря — разв вамъ самимъ не странно, что теперь вы будете совершенно бездльничать? Что вы покинете своихъ единомышленниковъ, покинете молодежь?
Карено коротко. Я не покину молодежи.
Министръ. Вы были среди насъ новымъ, молодымъ элементомъ. Теперь этого уже не будетъ.
Карено. Повторяю вамъ, я не измню молодежи. Указывая на Фіума. Спросите молодого художника. Не прошло и десяти минутъ, какъ я купилъ у него картину.
Министръ. Все это прекрасно, но…
Карено. Я сейчасъ же скажу жен относительно денегъ. Встаетъ и идетъ къ правой двери. Мн еще не пора. Возвращается и смотритъ на столовые часы. Виноватъ. Уходитъ направо. Фіумъ рисуетъ обстановку.
Мнистръ встаетъ, разсматриваетъ картины на стнахъ, подходитъ къ полк у письменнаго стола. Какое прекрасное зрлище — письменный столъ такого ученаго человка. Незамтно передвигаетъ назадъ минутную стрлку. Исписанные листки, перечеркнутыя страницы. Оборачивается, подходитъ къ Фіуму, смотритъ на его рисунокъ. Эге, да ужъ скоро готово?
Фіумъ. Дло не идетъ быстро, когда модель такъ безпокойна.
Министръ. Разумется. Я тоже буду вамъ позировать.
Фіумъ. Я буду очень радъ, если господинъ совтникъ этого пожелаетъ.
Министръ. Нтъ, знаете, это прямо поразительно. Ну да, вы принадлежите, насколько я могу судить, къ крайнимъ модернистамъ?
Фіумъ, улыбаясь. Да, къ сожалнію, долженъ признаться.
Министръ. Мы начнемъ на слдующей недл. Тихо смется. Это отличнйшая штука.
Карено входитъ справа съ пачкой банковыхъ билетовъ въ рукахъ. Вотъ, у меня нашлась эта сумма. Кладетъ деньги въ боковой карманъ. Вы кончили?
Фіумъ. Попрошу еще одну минуту.
Карено садится на прежнее мсто, взглядываетъ на столовые часы. Что это? Встаетъ, смотритъ ближе. Разв теперь не поздне?
Министръ идетъ къ своему стулу. Вашъ портретъ необыкновенно удался, господинъ Карено.
Карено. Я хотлъ бы знать, который часъ.
Фхумъ. У меня нтъ часовъ.
Министръ. А мои остановились. Подходитъ къ столовымъ часамъ и смотритъ. Приблизительно они врны. Возвращается на свое мсто и садится.
Карено къ Фіуму. Такъ у насъ есть еще время. Вамъ нечего очень спшить. Садится на прежнее мсто.
Министръ. Я подумалъ сейчасъ о вашемъ ферейн, господинъ Карено. Онъ сталъ у насъ какъ бы постояннымъ учрежденіемъ. Теперь онъ распадается.
Карено. Нтъ, я думаю этого не случится. Кром того, одна просьба, господинъ совтникъ. Мн такъ много толковали объ этомъ ферейн, что у меня къ голов шумитъ.
Министръ. Я понимаю. Встаетъ и беретъ шляпу. Вы утомлены. Простите меня… еще одно слово, господинъ Карено, если вы отложите вашъ выходъ изъ ферейна хоть на дв недли, то окажете этимъ министерству и всей стран услугу, которая не останется неоплаченной.
Карено пристально смотритъ на него. Вы удивляете меня, господинъ совтникъ.
Министръ. Подумайте объ этомъ. Правительство не забыло о васъ, вы можете быть въ этомъ уврены. Стипендія хороша для начинающихъ, а не для крупныхъ, самостоятельныхъ ученыхъ, какъ вы. Если правительство получитъ на выборахъ большинство, то въ его власти будетъ назначить васъ доцентомъ. А тогда вы станете профессоромъ, какъ только захотите.
Карено безпомощно оглядывается, вскакиваетъ. Нтъ, каковы теперь люди!
Министръ. Вы давно уже заслужили это предложеніе, и теперь оно стоитъ на очереди. Я не буду васъ дольше задерживать. Протягиваетъ ему руку. До свиданья.
Карено. До свиданья.
Министръ. Итакъ, до слдующей недли, господинъ Фіумъ. Уходить въ дверь на заднемъ план.
Фіумъ. Вы можете теперь встать. Рисунокъ готовъ. Протягиваетъ ему рисунокъ,.
Карено, отклоняя. Да, да. Отлично. Великолпно. Вдругъ идетъ къ стулу министра и перевертываетъ его вверхъ ножками. Я переверну стулъ и отряхну съ него прахъ. Такъ. Садится. Они, кажется, вс помшались. Оборачивается къ Фіуму. Вы сказали, что уже кончили?
Фiумъ кладетъ рисунокъ въ папку. Да, я не могу его сдлать лучше.
Фру Карено справа, замчая Фіума. Ахъ! Простите!
Карено. Такъ вы принесете вашу картину? Мы съ женой хотимъ поддержать ваше искусство. До свиданья. Фіумъ кланяется и, взявъ папку подъ мышку, уходитъ въ дверь на заднемъ план.
Фру Карено. Ты еще не ушелъ на собраніе?
Карено. Я сейчасъ иду… Іервенъ и министръ такъ долго задержали меня.
Фру Карено. Зачмъ они приходили?
Карено. Купить меня. Ты не можешь себ представить, Элина, что мн пришлось сегодня пережить.
Фру Карено. Ты, наврное, опоздаешь на собраніе.
Карено. Нтъ, нтъ, я уже готовъ… О, за то короткое время я обогатился такимъ опытомъ.

Звонятъ.

Фру Карено нервно. Иди же и переоднься. Ведетъ его направо, вталкиваетъ въ дверь и затворяетъ ее. Затмъ быстро идетъ къ двери на заднемъ план, отворяетъ ее и прислушивается. Отворите дверь господину Бондесену, Александра. Въ лихорадочномъ волненіи киваетъ и протягиваетъ ему руку. Бондесенъ входитъ. Простите, что я васъ вызвала. Но онъ за разговорами забылъ обо всемъ.
Бондесенъ. Пора было извстить меня. Я ужъ потерялъ надежду. Гд Карено?
Фру Карено. Онъ переодвается и собирается итти.
Бондесенъ. Позовите его скоре.
Фру Карено отворяетъ правую дверь и зоветъ. Иваръ Бондесенъ пришелъ. Возвращается.
Бондесенъ. Да, я хочу васъ предупредить: около вашихъ дверей ходитъ одинъ человкъ.
Фру Карено. Человкъ? какой человкъ?
Бондесенъ. Тарэ.
Фру Карено. Что ему надо?
Бондесенъ. Онъ, повидимому, кого-то поджидаетъ и въ сильномъ волненіи. А теперь Карено дастъ мн записочку, которая еще больше его взволнуетъ. Этотъ молодецъ разъ оскорбилъ меня. Ха! — люди, которые оскорбляютъ прессу, попадаютъ чорту въ лапы.
Карено съ пальто и шляпой въ рукахъ входитъ справа. Здравствуйте, Бондесенъ. Видите — я слдую вашему совту.
Бондесенъ, ведетъ его къ письменному столу. Такъ пишите же скоре. Время не терпитъ.
Фру Карено. Дай сюда. Беретъ у него пальто и шляпу и кладетъ ихъ въ сторону.
Карено смотритъ на столовые часы. Времени еще много.
Бондесенъ смотритъ на свои часы. Ваши часы отстаютъ на полчаса.
Карено быстро схватываетъ перо. Да? Что я долженъ писать?
Бондесенъ. Что вы ставите свою кандидатуру на выборахъ.
Карено. Да, именно это. Пишетъ. Фру Карено и Бондесенъ напряженно слдятъ за нимъ. Карено останавливается и ударяетъ по столу. Общество въ продолженіе двадцати лтъ обращало противъ меня свое оружіе, — отлично, теперь я тоже возьму его въ руки. Пишетъ.
Бондбсенъ. Еще подпись. Такъ, благодарю. Беретъ бумагу. Теперь заявленіе, что вы выходите изъ ферейна ‘Гора’.
Карено кладетъ перо. Нтъ, съ этимъ можно подождать. Я еще долженъ подумать.
Бондесенъ. Въ такомъ случа мн не нужна м эта бумага.
Фру Карено. Иваръ!
Карено. Хорошо. Я уже довольно колебался. Беретъ перо и пишетъ. Останавливается. Его святйшество, министръ духовныхъ длъ былъ здсь. Я вамъ разсказывалъ?
Бондесенъ. Обращаю ваше вниманіе на то, что я долженъ черезъ десять минутъ доставить вашъ отвтъ.
Карено. Такъ вы уже опоздали. Хочетъ отложить перо.
Бондесенъ. У меня есть еще пять минутъ.
Карено покорно. Да, да, сейчасъ. Пишетъ.
Бондесенъ. Такъ, благодарю. Теперь подпишитесь.
Карено кладетъ перо. Если я теперь подпишусь, будетъ ли это послдовательно съ моимъ прежнимъ ученіемъ?
Бондесенъ. А разв послдовательно писать заявленіе безъ подписи?
Фру Карено. Слышишь, Иваръ?
Карено, вдругъ выпрямляясь. Фу! Вы напали на меня какъ два коршуна. Разв я не могу подписаться безъ васъ? Я дамъ вамъ эту бумагу, Бондезенъ. Фру Карено и Бондесенъ отходятъ. Карено пишетъ, складываетъ бумагу и подаетъ ее Бондесену. Пожалуйста. Жестко. Теперь все сдлано. Бросается въ кресло, закрывъ лицо руками.
Бондесенъ, раскрывая бумагу. ‘Дружескій привтъ’.
Фру Карено быстро подходитъ и читаетъ. ‘Дружескій привтъ’. Слишкомъ много для этой шайки.
Бондесенъ. Ничего. Это все равно, какъ я говорилъ рчь о Гамбетт… Итакъ, до свиданья. Да, предупреждаю васъ, Карено, что посл засданія мы придемъ сюда. Вамъ надо будетъ только показаться въ окн, показываетъ на задній планъ, если вы согласны.
Фру Карено. Будетъ много народа?
Бондесенъ. Все собраніе. Въ честь Карено и его тридцати человкъ будетъ играть нашъ оркестръ. Черезъ нсколько минутъ мы будемъ здсь. До свиданья. Уходитъ.
Фру Карено. Слышишь, Иваръ, они придутъ даже съ музыкой.
Карено, взглядывая. Онъ ушелъ?
Фру Карено. Бондесенъ? Да.
Карено. Совершилось. Теперь ужъ возврата нтъ.
Фру Карено. Боже мой, мн кажется, этому можно только радоваться.
Карено. Я и радуюсь.
Фру Карено. Правда, видишь ли… Да, кстати, Натали, отправилась провожать Іервена. Она не можетъ оставить его въ поко.
Карено вскакиваетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ. Я дйствительно радъ. Теперь я начну новую жизнь. Моя старость не помшаетъ мн идти Впередъ.
Фру Карено. Какой же ты старикъ?
Карено. Нтъ, конечно нтъ! Неужели я теперь буду спокойно сидть и разыгрывать старика? Обо мн еще услышатъ. Беретъ перо и высоко поднимаетъ его. Этими маленькими стальными граблями я буду выгребать на свтъ заблужденіе людей. Бросаетъ перо и снова ходитъ взадъ и впередъ.

Звонятъ.

Фру Карено. Это наврно вернулась Натали. Держу пари, что онъ не легко отдлался отъ нея.
Карено. Толкуютъ объ измн, а не говорятъ объ убжденіяхъ и добросовстности. Заглянуть глубже, такъ измна даже служитъ развитію.
Фру Карено. Конечно. Въ конц концовъ все устраивается къ лучшему.
Карено. Съ исторической точки зрнія измна — это освобожденіе и шагъ впередъ.

Тарэ входитъ черезъ дверь на заднемъ план, съ заявленіемъ Карено въ рукахъ, блдный, не снимая шляпы. Останавливается у двери.

Фру Карено. Но вдь это!.. Александра опять не докладываетъ! Ну теперь ужъ я… Быстро уходитъ въ дверь налво.
Тарэ. Я получилъ ваше заявленіе о выход изъ ферейна. Получилъ его тамъ, у вашей двери.
Карено. Да, да. Видите ли… Садитесь пожалуйста, Тарэ.
Тарэ. Что, писали вы, надо длать съ ренегатами? Убивать ихъ!
Карено. Садитесь, Тарэ. Подставляетъ ему стулъ. Я все объясню вамъ…
Тарэ, сжимая кулаки. Что надо длать съ ренегатами? Съ страшной силой. Убивать ихъ!
Карено. Вы должны различать ренегатовъ и честныхъ людей.
Тарэ снимаетъ шляпу и низко кланяется. Дружескій привтъ! Медленно уходитъ черезъ дверь на заднемъ план.
Фру Карено слва. Что, онъ ушелъ?
Карено. Да.
Фру Карено. Вообрази, Александра его не пускала, а онъ вошелъ насильно.
Карено. Да, онъ ушелъ. И ничего не могу сказать другого, кром — я радъ этому. Мн многое приходилось терпливо сносить отъ этого ферейна, теперь я отъ него освободился.
Фру Карено, прислушиваясь. Мн, кажется, я слышу музыку.
Карено. Я особенно боялся Тарэ и того, какъ онъ отнесется къ моему выходу. Теперь я, слава Богу, спокоенъ. Удивительно, Элина, какъ легко я себя чувствую! Ни угрызеній совсти, ни раскаянія. Этого не было бы, если бы я поступилъ дурно. Слышенъ оркестръ музыки, который постепенно приближается.
Фру Карено. Вотъ и они! Отворяетъ правую дверь и зоветъ: Сара!
Карено. И теперь я свято клянусь: я буду служить молодежи еще больше, чмъ прежде. Ударяя себя по боковому карману. И поддерживать ее по мр силъ.
Фру Карено, гордо улыбаясь. Ты будешь заботиться о ней, какъ самъ министръ.
Карено. Да, благодаря, теб, у меня есть на это средства.
Фру Карено, обнимая его. А въ подарокъ мн за это ты добьешься государственнаго совтника. Сара входитъ справа. Фру Карено подходитъ къ ней. Сюда идетъ музыка, Сара. Мы отворимъ дверь, чтобы лучше слышать. Распахиваетъ об половинки двери на заднемъ план.
Сара. Музыка идетъ къ намъ?
Фру Карено. Конечно, она остановится передъ нашимъ домомъ и будетъ играть въ честь твоего отца. Правда, весело? Не открыть ли окно въ передней, а, Иваръ? Теб вдь, вроятно, придется говорить съ ними.
Карено. Собственно говоря, я не собираюсь говорить имъ рчи. Но нсколько словъ сказать придется.
Фру Карено. А какъ ты думаешь, Сара и я можемъ при этомъ присутствовать? Или нтъ, теб это, можетъ быть, непріятно?
Карено нершительно. Я, право, не знаю. Ршительно. Да, почему же нтъ. Вся моя семья должна принимать въ этомъ участіе.
Фру Карено. О, благодарю, благодарю тебя, Иваръ! Обнимаетъ Сару. Мы тоже покажемся въ окн, Сара.

Звонятъ.

Фру Карено. Ахъ, я такъ взволнована. Заглядываетъ въ раскрытую дверь.
Карено. Я спокоенъ, спокоенъ и твердъ. Совсть моя чиста и преисполнена мира.
Фру Карено. Бондесенъ говоритъ, что ты наврное будешь выбранъ.
Карено. Я мало придаю этому значенія, Элина. Но на душ у меня теперь все успокоилось. Мн такъ хорошо. Я — у пристани.
Фру Карено. По-моему это совсмъ не пустяки участвовать въ стортинг и въ конц концовъ стать выше всхъ.
Александра входитъ въ двустворчатую дверь. Тамъ пришли господа… Я не знаю ихъ именъ.
Карено. Депутація?
Александра. Да, похоже на то.
Карено. Я самъ приглашу ихъ войти. Уходитъ въ двустворчатую дверь.

Александра уходитъ.

Фру Карено пудрится. Когда войдутъ господа, ты сдлаешь книксенъ, Сара, и потомъ должна сказать, какъ тебя зовутъ: Сара Карено. Въ передней слышны голоса мужчинъ.
Сара. Можно сбгать внизъ и дать музык денегъ?
Фру Карено. Но, двочка! Бдь это настоящій оркестръ.

Карено, Бондесенъ и нсколько мужчинъ входятъ.

Карено. Моя жена и моя маленькая дочка. Прошу васъ, садитесь, господа. Мужчины кланяются, осматриваются, взглядываютъ на картины на стнахъ.
Одинъ. Маленькая дочка? Да она ужъ совсмъ большая двочка! Какъ зовутъ тебя?
Сара, присдая. Сара Карено.
Бондесенъ. Добрый день, фру Карено. Вашъ супругъ сдлалъ намъ большое удовольствіе, согласившись прослушать нашу музыку.
Карено. Слишкомъ много чести для меня, господа. Я просто не понимаю, какъ вы можете оказывать столько доврія чужому для васъ человку
Бондесенъ. Человкъ, который взвшивалъ свои мысли въ теченіе двадцати лтъ, заслуживаетъ доврія. Музыка останавливается внизу передъ домомъ.
Фру Карено. Не позволятъ ли господа предложить имъ по стакану вина?
Бондесенъ. Весьма благодарны, сударыня, но сейчасъ намъ некогда… Ну, Карено, вамъ слдуетъ выйти. Покажитесь хоть только въ окн. Потомъ вамъ кто-нибудь скажетъ нсколько словъ, и вы на нихъ отвтите.
Карено. Я только ищу, что мн взять въ руки. А, вотъ что разв. Схватываетъ рукопись въ золотой бумаг, выходить въ переднюю и останавливается. Мужчины слдуютъ за нимъ.
Бондесенъ. Простите, я сяду и напишу докладъ. Садится въ кресло, вынимаетъ бумагу и карандашъ.

Карено подходитъ къ окну въ передней и открываетъ его. Крики ‘ура’ и громкія рукоплесканія заглушаютъ музыку.

Фру Карено. Сара, пойди сюда. Фру Карено Сара также показываются въ окн. Снова крики и рукоплесканія

Музыка замолкаетъ. Во время по слдующей сцены кто-то говоритъ рчь Карено.

Профессоръ Іервенъ въ сопровожденіи фрэкенъ Ховиндъ входитъ пятясь спиной.

Ф p. Xовиндъ. Добрый день, Бондесенъ. Садитесь пожалуйста, профессоръ. Я сейчасъ вернусь, я только разднусь. Уходитъ направо.
Іервенъ. Ну, разъ ужъ мы встртились, Бондесенъ, то позволь тебя спросить, — за что собственно ты меня преслдуешь?
Бондесенъ. Ты желаешь это знать? Потому что я прилагаю все стараніе сдлать безупречной нашу общественную жизнь.
Іервенъ. Все твое нашоптываніе — сплошная неправда. Я хоть сейчасъ готовъ присягнуть въ этомъ.
Бондесенъ. Оставь это. А то, пожалуй, придется завтра же отправляться въ Америку.
Іервенъ. Такъ ты говоришь о чемъ-то опредленномъ?
Бондесенъ. Я говорю о твоихъ визитахъ туда. Киваетъ налво.
Іервенъ. Ага! Ходитъ взадъ и впередъ, останавливается. Я не думаю, что ты меня поймешь въ этомъ отношеніи. Но я бывалъ тамъ совсмъ не по той причин, на которую ты намекаешь.
Бондесенъ. Такъ ты хотлъ, вроятно, видть кого-нибудь изъ семьи?
Іервенъ. Почему же нтъ?
Бондесенъ. Я до сихъ поръ не зналъ. что надо цловать горничныхъ, когда хочешь видть господъ.
Іервенъ. Нтъ, теб, конечно, въ этомъ дом этого не требовалось.
Бондесенъ. За это ты и получаешь по заслугамъ. Поворачивается къ немшу спиной.
Іервенъ. Ну, это мы еще посмотримъ. Если я входилъ въ этотъ домъ по черной лстниц, то все-таки мною руководили чистыя и благородныя побужденія.
Бондесенъ. Хе-хе-хе, болтай себ.

Снаружи аплодисменты.

Фр. Ховиндъ справа. Вы меня долго ждете?
Іервенъ подходитъ къ Бондесену. Ты заставляешь меня высказать святыя и сокровенныя движенія моей души. Беретъ за руку фр. Ховиндъ. Вотъ женщина, которую я искалъ въ этомъ дом. Смотри на нее. Изъ-за нея я карабкался по черной лстниц и говорилъ съ Александрой. Я хотлъ знать, когда она приходитъ и уходитъ, потому что я зналъ, что она бываетъ здсь. Спроси ее самъ. Она невста моей юности, двадцать лтъ тому назадъ ее вырвали изъ моихъ объятій. Разв я не имю права приблизиться къ ней? И разв преступленіе, когда тоска по ней заставляетъ воспользоваться этимъ правомъ? Пиши, клевещи на меня въ своей газет. Я это снесу.
Фр. Ховиндъ бросается ему на грудь. Боже, это правда, Карстенъ? Ты все это длалъ для меня? О, я все время замчала, что ты постоянно встрчаешься со мной, но этого я не смла и думать! А, дорогой, любимый, какъ я ждала этой минуты. Благодарю, Карстенъ, что ты не мучишь меня больше. Теперь ужъ никто не вырветъ изъ твоихъ объятій невсту твоей юности.
Іервенъ, освобождаясь. Что ты скажешь на это, Бондесенъ?
Бондесенъ. Я скажу, что перехожу на сторону тхъ, которые восхищаются тобой.

Сильные аплодисменты снаружи.

Фру Карено въ дверяхъ. Тсс! Тсс! Иваръ говоритъ. Скрывается.

Вс идутъ къ заднему плану и слушаютъ. Бондесенъ записываетъ стоя.

Карено. Позвольте поблагодарить васъ, господа, за оказанное мн довріе. Общаю вамъ и самому себ не обмануть его. Было время, когда мн и въ голову не приходило, что зрлая старость можетъ быть права, это время прошло. Цлыя двадцати лтъ противился я разуму, я честно и врно служилъ моему заблужденію, — я служилъ ему въ закоснлости и ничего не хотлъ знать кром своего врованія, своей истины, своего успха. До того дня, когда раздался громовый голосъ жизни и сказалъ мн: ‘Стой!’ Я повиновался этому голосу и еще разъ обдумалъ вс свои взгляды. Что же получилось въ результат? Мое упорство начало колебаться, мозгъ мой пронизали молніи, въ немъ зародились новыя идеи, незамтно отказался я отъ важнйшихъ пунктовъ, измнилъ взглядъ на вещи. Разв я вчный и неизмнный Господь неба и земли? Я только человкъ, которому свойственно измняться. Новое смняетъ старое, я не упорствую въ своей закоснлости, я веду свои изслдованія дальше, отбрасываю и снова принимаю. Я не вижу никакого противорчія въ томъ, что двадцать лтъ тому назадъ я думалъ иначе, чмъ теперь, потому что мой разумъ и сознаніе отвтственности выросли вмст съ годами. Аплодисменты. Примите, господа, мою благодарность за честь и вниманіе, которое вы мн оказываете. Я буду работать для себя и для васъ. Поднимаетъ рукопись въ золотой бумаг. Я могу уже показать вамъ сочиненіе, гд я высказалъ свои глубочайшія мысли. Я скоро издамъ его, за нимъ послдуютъ и другія. Я буду бороться за разумныя усовершенствованія нашей жизни, за гуманныя постановленія, за послдовательное развитіе. Дайте мн только время показать на что я способенъ. Я никогда не покину васъ, потому что я чувствую себя легко въ вашей сред, ваши основные взгляды стали моими, я нашелъ свою пристань. Посл долгой, бурной жизни я обрлъ наконецъ міръ, и этимъ я обязанъ вамъ, потому что вы вышли впередъ и указали мн путь къ тихой вечерней зар. Съ этой минуты ваше знамя стало моимъ, и я буду держать его высоко, защищать и вести къ побд. Господа, я еще разъ благодарю васъ!

Продолжительные аплодисменты.

Тарэ сзади Карено. Обернитесь! Карено оборачивается. Что надо длать съ ренегатами? ноднимаеіъ револьверъ, фру Карено вскрикиваетъ и хватаетъ Сару. Об отбгаютъ направо, Карено отступаетъ въ томъ же направленіи. Убивать ихъ! Нажимаетъ курокъ. Слышенъ выстрлъ, крики. шумъ, зовутъ полицію и доктора. Нсколько человкъ схватываютъ Тарэ и тащатъ его налво. Нкоторые подбгаютъ къ Карено. Фр. Ховиндъ бросактся на шею профессору Іервену.
Іервенъ. Застрлилъ? Грубо освобождается. Я спрашиваю, застрлилъ онъ Карено?
Бондесенъ. Ха, это великолпно! Въ твоемъ сердц проснулась надежда, Іервенъ? Выходитъ въ двустворчатую дверь.
Іервенъ къ одному изъ толпы, идущему справа. Застрлилъ?
Одинъ изъ толпы. Нтъ, слава Богу.
Іервенъ. Значитъ, мн надо отказаться. Теперь мн ничто не поможетъ.
Фр. Ховиндъ заботливо. Что теб не поможетъ, Іервенъ?
Іервенъ. Мн нечего бороться. Теперь будетъ выбранъ Карено. Видала ты такое дурацкое счастье! Садится сраженный въ кресло.

Карено слва. Его окружаютъ и разспрашиваютъ. Сейчасъ же входятъ фру Карено и Сара.

Карено. Успокойтесь, успокойтесь! Я невредимъ. Онъ промахнулся.
Іервенъ встаетъ. Я сдаюсь. Поблагодари молодого человка за помощь, Карено! Теперь-то ты будешь выбранъ. Поздравляю тебя.
Фр. Ховиндъ. О, какъ ты благороденъ, Карстенъ!
Бондесенъ входитъ черезъ двустворчатую дверь. Tapэ взятъ. Народъ хочетъ видть васъ, Карено.

Карено выходитъ и становится у окна. Бурные аплодисменты. Фру Kaрено и Сара также показываются, еще аплодисменты.

Карено. Господа, я невредимъ, моя семья также невредима, никто не пострадалъ. Господа, мы будемъ бороться съ такими поступками! Мы будемъ работать на пользу мира, спокойствія и порядка, а въ остальномъ передадимъ наше дло въ высшія руки. Это основная точка, на которой я стою. Пуля, засвшая въ стн моего дома, будетъ непрестанно напоминать мн о моемъ долг. Благодарю, господа, за ваше сочувствіе. Кланяется.

Снизу слышно, какъ кто-то говоритъ.

Іервенъ. Да, конечно, пуля засла въ стн. Такія пули всегда попадаютъ въ стны.
Бондесенъ снова записываетъ. Ты обманулся въ своихъ ожиданіяхъ, Іервенъ.
Іервенъ. Къ сожалнію, я безоруженъ, господинъ редакторъ. Я забылъ дома собачью плеть.
Бондесенъ. Что? Ты смешь грозить пресс?
Фр. Ховиндъ подходитъ. Что онъ теб говоритъ, Карстенъ?
Іервенъ. Пойдемъ, Натали. Изъ всхъ друзей ты одна осталась мн врна. Я не привыкъ терпть пораженія, если можешь, помоги мн снести его.
Фр. Ховиндъ. Будь спокоенъ, женскій уходъ лучшій бальзамъ. Уходятъ въ двустворчатую дверь.
Бондесенъ смотритъ имъ вслдъ. Такъ и пустой орхъ можетъ превратиться въ манну небесную.

Снизу слышны аплодисменты. Карено раскланивается. Музыка начинаетъ снова играть и слышна, постепенно затихая, во время послдующей сцены. Вс посторонніе выходятъ въ двустворчатую дверь. Фіумъ входитъ съ большой завернутой картиной.

Карено, фру Карено и Сара входятъ изъ передней и затворяютъ за собой дверь.

Карено. Ну, и денекъ выдался сегодня!
Фру Карено. Скажи, ты очень испугался, Иваръ?
Карено. Нтъ. Я чувствовалъ себя въ безопасности.
Бондесенъ. Если вы раньше сомнвались, выберутъ ли васъ, то теперь вы можете быть вполн спокойны. Прощайте. Мн надо спшить въ редакцію, чтобы выпустить экстренный номеръ.
Карено протягиваетъ ему рукопись въ золотой обертк. Возьмите ее съ собой. И постарайтесь, чтобы ее прочли вс — вс.
Бондесенъ беретъ рукопись. Благодарю. Еще разъ желаю вамъ счастья, Карено! Рукопожатіе. До свиданья, сударыня. Я спшу. Уходитъ въ дверь на заднемъ план. Музыка замолкаетъ.
Карено къ Фіуму. Вы хотите говорить со мной?
Фіумъ. Я принесъ картину. Но я, можетъ быть, мшаю.
Карено. Да, вотъ именно. Вы вообще приходите не во-время. и потомъ я не знаю, подойдетъ ли это для насъ. Молодежь сейчасъ обнаружила передъ нами свой образъ дйствій. А Тарэ былъ изъ тхъ, кому я покровительствовалъ.
Фіумъ. Но вы все-таки хоть взгляните на нее. Открываетъ картину.
Фру Карено вскрикиваетъ. Пойдемъ, Сара! Уходятъ съ Сарой направо.
Карено. Это что за гадость? Подняла ногу кверху!
Фіумъ. Да, она показываетъ пальцемъ ноги на вечернюю звзду, вотъ она. Показываетъ.
Карено. Нтъ, я не желаю имть такой картины въ своемъ дом. А это изображаетъ небо?
Фіумъ. Да. Вечерняя заря.
Карено. Скажите мн только одно: гд вы видали двушекъ съ такими икрами? Вдь ихъ нтъ и слда, он должны быть плотныя и упругія. Нтъ, благодарю за такую картину. Отходитъ отъ картины.
Фіумъ. Я могу нарисовать икры и толще.
Карено. Нтъ, очень вамъ благодаренъ. Я отецъ семейства и несу на себ извстную отвтственность. Какъ вы думаетъ, могу я показать это жен и маленькой дочери? Вы сами видли. Он бгутъ, едва взглянувъ на картину.
Фіумъ. Я думалъ, вы хотите купить картину, чтобы доказать вашу симпатію къ намъ, молодежи. Этимъ вы сильно поддержали бы мое искусство.
Карено. Я относился съ полной и глубокой симпатіей къ молодежи, но у меня открылись глаза. Сегодня одинъ молодой человкъ стрлялъ въ меня. Если молодежь ршается на такія выходки, то я отказываю ей въ малйшей поддержк.
Фіумъ закрываетъ картину, въ бшенств. Можетъ быть, я долженъ приходить и болтать съ вами двусмысленныя вещи? Идетъ къ двери на заднемъ план.

Фру Карено и Сара входятъ справа.

Фру Карено. Вдь ты не повсишь этой картины у насъ въ дом?
Карено. Нтъ. Къ Фіуму. Да, простите, но вы слышали мое ршеніе.
Фіумъ. И вы думаете, что заставите этимъ меня поколебаться? Слдующей я нарисую еще боле худыя икры. Уходитъ.
Карено. Да, теперь вижу. Молодежи хочешь помочь, а она все такъ же упряма и своенравна.
Фру Карено. Не думай больше объ этомъ. Ты и такъ сегодня довольно пережилъ.
Карено. Да, это правда. А теперь мы заживемъ вмст покойной жизнью. Не надть ли мн халатъ?
Фру Карено. Конечно, а пока ты будешь переодваться я схожу за чаемъ. Онъ уже готовъ. Уходить налво.
Сара. А потомъ ты мн разскажешь сказочку, хорошо?
Карено, надвая халатъ. Пожалуй. А теб хочется ее послушать?
Сара. Да.
Карено. Я могъ бы разсказать теб о человк, которому долгое время жилось очень тяжело.
Сара. Это грустная сказка?
Карено вынимаетъ банковые билеты изъ кармана сюртука и кладетъ себ въ карманъ. Нтъ, она кончается хорошо.
Фру Карено входитъ слва съ чаемъ. Представь, Александра уже узнала, что ты будешь выбранъ въ стортингъ. Она всюду суетъ свой носъ.
Карено. Да, горничной совсмъ не дло мшаться въ дла своихъ господъ.
Фру Карено. Да, мы ей откажемъ, это ршено… Впрочемъ она еще не знаетъ, что ты будешь совтникомъ. Разливаетъ чай.
Сара. Отецъ общалъ мн разсказать сказку.
Фру Карено. Не надо, двочка, приставать къ пап. Къ Карено. Пожалуйста. Садится.
Карено тоже садится. Ничего, ничего садись, Сара. Надо держать слово. Я разскажу теб сказку.

Сара садится.

Карено. Жилъ-былъ человкъ, который никогда не хотлъ подчиниться…

Занавсъ.

Гамсун Кнут
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Драма жизни, Гамсун Кнут, Год: 1896
  2. Драма жизни, Гамсун Кнут, Год: 1896
  3. У врат царства, Гамсун Кнут, Год: 1895
  4. Закат, Гамсун Кнут, Год: 1898
  5. Игра жизни, Гамсун Кнут, Год: 1896
  6. У царских врат, Гамсун Кнут, Год: 1895
  7. У врат царства, Гамсун Кнут, Год: 1895
  8. Царица Тамара, Гамсун Кнут, Год: 1903
Электронная библиотека