Закат, Гамсун Кнут, Год: 1898 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 60 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

КНУТЪ ГАМСУНЪ
СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
ВЪ 12 ТОМАХЪ

ПРИ БЛИЖАЙШЕМЪ УЧАСТІИ

К. БАЛЬМОНТА, Ю. БАЛТРУШАЙТИСА и С. ПОЛЯКОВА.
Т. VI.

ИЗД. ‘ШИПОВНИКЪ’ СПБ.
1909.

ЗАКАТЪ.
ДРАМА ВЪ ТРЕХЪ АКТАХЪ.

ПЕР. С. ГОРОДЕЦКАГО.

ЛИЦА.

ИВАРЪ КАРЕНО.

ФРУ ЭЛИНА КАРЕНО.

САРА.

РЕДАКТОРЪ БОНДЕЗЕНЪ.

АЛЕКСАНДРА.

ПРОФЕССОРЪ ЕРВЕНЪ.

ФРЕКЕНЪ НАТАЛІЯ ХОВИНДЪ.

МИНИСТРЪ КУЛЬТУРЫ.

КАНДИДАТЪ TAPE.

ЛЕО Хйбро.

ХУДОЖНИКЪ ВІУМЪ.

ЧЛЕНЪ ‘ГОРЫ’,

ДЕПУТАТЪ ОТЪ ПРАВЫХЪ.

МУЗЫКАНТЫ.

ПЕРВЫЙ АКТЪ.

(Комната Карено. Бдная обстановка, посредин столъ съ книгами, деревянные стулья, садовая скамейка со спинкой. Ни одной картины на стнахъ. Налво сзади печка. Направо спереди большой письменный столъ, на немъ зажженная лампа и много книгъ и журналовъ. Въ задней стн широкія створчатыя двери, когда они открываются, въ нихъ видно окно передней съ блыми занавсками. Налво дверь въ кухню и направо въ остальныя комнаты. Осенній вечеръ). Карено. (Сидитъ за письменнымъ столомъ. Пятидесяти лтъ, бритый, съ волосами, почти блыми, въ коричневомъ поношенномъ плать). Вы говорите о будущемъ моей философіи? Это зависитъ отъ того, иметъ ли она вообще будущее.

Бондезенъ. (56 лтъ, толстый, нсколько изысканно одтый, въ кресл). Но вдь вы имете же своихъ послдователей.

Карено. Я стою во глав нкоторой группы, вотъ и все. До сихъ поръ охотно думаютъ, что философія есть только рядъ мыслей, я всегда полагалъ, что философія есть жизнь, приведенная въ систему посредствомъ мыслей.

Бондезенъ. Я страшный оселъ въ такихъ вещахъ, Карено. Шагъ за шагомъ ощупью пришелъ я ко всмъ своимъ выводамъ. Цлыхъ два года сидлъ я на высотахъ свера подъ постояннымъ огнемъ экспериментовъ. До тхъ поръ, пока моя работа не была прервана.

Бондезенъ. Когда у васъ сгорли ваши бумаги?

Карено. Да, и когда я испыталъ великій кризисъ, во всемъ. Тогда поднялись мои сомннія. Десять лтъ носилъ я ихъ и теперь живу съ ними.

Бондезенъ. (Смется). Вамъ это не легко, Карено.

Карено. Что длать! Это страданія переходнаго возраста… Вотъ хотлъ бы получить теперь стипендію на путешествіе. Вы ничего не слышали объ этомъ, Бондезенъ?

Бондезенъ. О стипендіи? Нтъ. Но по моему мннію вы не должны возлагать на нее большихъ надеждъ.

Карено. Быть можетъ, все-таки получу. Вдь заслужилъ же.

Бондезенъ. Конечно.

Карено. Уже десять лтъ, какъ я не въ оппозиціи. Надъ своими книгами насидлся и надумался. И ничего больше не издавалъ, а жилъ только уроками.

Бондезенъ. Но вы еще не помирились съ профессоромъ Ервеномъ?

Карено. Нтъ, конечно, нтъ. Но вдь въ конц концовъ я все-таки не безъ заслугъ, научныхъ такъ сказать заслугъ. (Звонокъ). Ага, это посолъ.

Бондезенъ. Мн уйти?

Карено. Наоборотъ, прошу васъ, останьтесь. Это одинъ изъ ‘Горы’. Онъ, вроятно, сдлаетъ мн предостереженіе, потому что я на послднемъ собраніи былъ недостаточно радикаленъ.

Бондезенъ. Даже вы однажды были недостаточно радикальны!

Карено. Не правда ли! Вы встрчали что-нибудь подобное? Боже мой, я не могу быть такъ же настроенъ, какъ въ тридцать лтъ, съ тхъ поръ я сталъ нсколько другимъ.

Бондезенъ. Да, къ старости приходитъ мудрость.

Кapeно. Ну, что касается этого, то пятьдесятъ лтъ вовсе еще не старость. Я никогда не буду старъ.

Александра, (Молодая, блокурая двушка съ темными бровями входитъ слва, подаетъ Карено телеграмму). Извольте. (Тайкомъ бросаетъ взглядъ на Бондезена. на который тотъ отвчаетъ).

Карено. (Подписываетъ квитанцію и отдаетъ ее. Вскрываетъ телеграмму и читаетъ, Александр, которая хочетъ итти). Подождите минутку, Александра. (Пишетъ нсколько словъ и кладетъ записку вмст съ телеграммой въ конвертъ). Отнесите это сейчасъ фрекечъ Ховиндъ. Вы знаете, гд она живетъ?

Александра. Знаю. (Уходитъ налво).

Карено. Я думалъ, это Tape.

Бондезенъ, Какъ его фамилія?

Карено. Tape. Это удивительный чудакъ, дорогой мой. Ему почти нечего сть, какъ мн сказали, но это не смущаетъ моего Tape. Я не встрчалъ человка, который бы до такой степени не обращалъ ни на что вниманія. (Смется). Очень хорошо, что вы здсь.

Бондезенъ. Чего же онъ хочетъ?

Карено. Похоже на то, что хочетъ допросить меня. На послднемъ собраніи ‘Горы’ требовали, чтобы я высказался относительно выборовъ. Ну хорошо. Я это сдлалъ. Тогда поднимается Tape и говоритъ: господинъ Карено раньше думалъ не такъ.

Бондезенъ. Разв человкъ всегда долженъ думать такъ, какъ думалъ раньше?

Карено. Не правда ли? Все таки, вдь можетъ кое-что измняться, ну, самое незначительное по крайней мр. Никто не станетъ отрицать этого, И несмотря на все, нашелся человкъ, котораго это очень задло.

Бондезенъ. Именно поэтому, мн кажется.

Карено. Да, очень возможно, что именно поэтому. (Встаетъ и ходитъ). Увряю васъ, въ послднее время мн становится немного трудно на всемъ чувствовать тяжесть общественныхъ обязанностей. Добрые люди мои сочиненія читаютъ, Tape захотлъ узнать ихъ устно. И вотъ онъ встаетъ и говоритъ: это не согласно съ тмъ, что вы говорили въ свое время. И при этомъ сжимаетъ кулаки.

Бондезенъ. (Смется). И сжимаетъ кулаки?

Карено. Отъ излишней горячности. У него также слезы на глазахъ. Но теперь я спрашиваю васъ: слышали вы когда-нибудь такую безсмыслицу,— не согласно съ тмъ, что я написалъ двадцать лтъ тому назадъ!

Бондезенъ. Но почему вы не выйдете изъ клуба?

Карено. Нтъ, нтъ! Я хочу оставаться молодымъ до самой смерти. (Садится, звонятъ). Вотъ онъ. (Встаетъ). Простите, я долженъ отворить самъ. (Идетъ къ задней двери. Александра входитъ въ ту же дверь съ газетой).

Карено. Вы еще не пошли?

Александра, Нтъ, у меня самой нтъ времени. Я послала слугу.

Карено. (Беретъ газету). Ну, хорошо. (Александра уходитъ). Посмотримъ, что тутъ есть… Поникаете ли вы, между прочимъ, почему она послала слугу?

Бондезенъ. Она сказала, что у нея самой не было времени.

Карено. О, только не это. Но она часто длаетъ такія вещи. Удивительная особа… Нтъ, кажется еще не ршено. (Кладетъ газету въ сторону). Ну, если я не получу стипендіи, то могли ли бы вы какъ-нибудь посодйствовать мн въ политик, Бондезенъ, а?

Бондезенъ. Въ политик? Хотите быть депутатомъ?

Карено. (Смется). Нтъ, нтъ. Это была только шутка.

Бондезенъ. Выйти изъ ‘Горы’ и стать депутатомъ?

Карено. И вырвать побду у профессора Ервена! (Смется).

Бондезенъ. Нтъ, это легче сказать, чмъ сдлать. Мы вообще побдимъ, а переизбраніе Ервена обезпечено.

Кapeно. Я только пошутилъ. Вдь стипендія одинъ-то разъ можетъ быть и не уйдетъ. Я не позволяю себ этого высказывать. (Звонятъ). Ну, наконецъ.

Бондезенъ. Это наконецъ вашъ Tape?

Карено. Tape, Tape. Нтъ, вы вправду не вздумайте играть съ нимъ шутки.

Бондезенъ. Наоборотъ, я дрожу, я трепещу.

(Tape, 29 лтъ, бдно одтый, входитъ въ заднюю дверь, глубокій поклонъ).

Карено. (Протягиваетъ ему руку). Добрый день, Tape. Будьте гостемъ. (Бондезенъ медленно поворачивается въ своемъ кресл и смотритъ на него).

Tape. (Останавливается посреди комнаты). Я хотлъ бы съ вами поговорить наедин.

Карено. Я не знаю, можетъ быть вы, господа… Редакторъ Бондезенъ.

Бондезенъ. Я долженъ уйти, господинъ Tape?

Tape. Да, вы, или я.

Бондезенъ. Ха! Отлично. Вы отказываетесь отъ моего общества?

Tape. Какъ вы сами говорите.

Бондезенъ. (Смотритъ на него удивленно). Ну, ну, тихо, мой сынъ!

Tape. (Къ Карено). Я ничего не могу сдлать съ этимъ господиномъ.

Бондезенъ, (Встаетъ). Да, тогда я ухожу. (Смется). Допускаете ли вы по крайней мр, чтобъ я ушелъ, той же самой дорогой, какой вы сюда пришли? (Протягиваетъ руку Карено. Tape пожимаетъ плечами).

Бондезенъ. (Надваетъ шляпу и идетъ къ лвой двери). Не сюда кажется.

Карено. Нтъ, нтъ, вотъ туда. Это къ прислуг.

Бондезенъ. Разв мн остается что нибудь другое? Я приду еще разъ, попозже. До свиданья, Карено. Да, да, такъ-то вы выбрасываете прессу, господинъ Tape! (Уходитъ налво).

Карено. (Смется добродушно). Почему вы такъ жестоки къ бдному редактору?

Tape. Я могу сказать вамъ это въ двухъ словахъ: потому что онъ запятналъ свою жизнь измной, потому что онъ отступникъ.

Карено. (Смотритъ на него въ упоръ одно мгновенье). Садитесь пожалуйста, Tape. (Самъ садится).

Tape. (Садится). Я написалъ вамъ нсколько словъ.

Карено. Да, благодарю васъ.

Tape. Я пришелъ не отъ союза, но засданіе было.

Карено. Безъ меня?

Tape. Безъ васъ. Совщаніе. Избраніе новаго предсдателя не отклонено.

Карено. (Встаетъ). Что вы сказали?

Tape. Не отклонено. Поэтому я пришелъ къ вамъ сегодня и предостерегаю васъ.

Карено. Меня хотятъ вытолкнуть?

Tape. Мы чувствуемъ, что вы стали намъ чужды. Мы больше всего надялись на васъ, но вы выскальзываете у насъ изъ рукъ. Теперь вы водите знакомство съ этимъ Бондезеномъ.

Карено. Нтъ, знаете ли, тогда все кончено! Я не позволю себ предписывать, съ кмъ мн водить знакомство. (Ходитъ).

Tape. (Озабоченно). Раньше вы не такъ поступали. Когда вы были молоды, вы показали дверь измннику Ервену.

Карено. Когда я былъ молодъ? Я и теперь молодъ, такъ же, какъ и тогда, такъ же молодъ. Только зрле сталъ. Я размышляю, я безпрерывно иду дальше въ своихъ изслдованіяхъ, я расцвтаю съ каждымъ новымъ днемъ. (Ходитъ).

Tape. Мы помнимъ хорошо, что вы однажды написали объ отступникахъ: ‘такъ какъ они не только сами падаютъ, но и другихъ за собой увлекаютъ, и такимъ образомъ понижаютъ жизненную борьбу, то они достойны смерти’. Вы написали: достойны смерти.

Кapeно. Скажите прямо, чего собственно требуетъ отъ меня вашъ союзъ.

Tape. (Встаетъ). Какъ уже сказано, вами недовольны. Вы въ свое время проповдывали, что знанія сами по себ не могутъ сдлать людей счастливе, и вотъ теперь вы обременяете бюджетъ массой народныхъ школъ. Когда-то вы требовали, чтобы въ садахъ были помщены калки, теперь вамъ, само собой разумется, стало необходимымъ чувствовать вокругъ себя на прогулкахъ солнечный свтъ, и вы пренебрегаете жизнью другихъ. Прежде вы стояли за войну, потому что не допускали, чтобы вашихъ, ясныхъ какъ день, правъ могъ коснуться третейскій судъ, теперь вы сочувственно отзываетесь о мечт всхъ бараньихъ лбовъ: вчномъ мир. Все это вы длаете изъ гуманности. Но знаете ли вы, что это такое? Пирожное, сладкое пирожное. (Останавливается). Простите!

Карено. Продолжайте.

Tape. Я хотлъ бы услышать, врно ли мы понимаемъ ваши соображенія относительно выборовъ. На этотъ разъ мы имемъ большія надежды побдить, но васъ мы понимаемъ такъ, что за извстныя уступки вы готовы пойти на компромиссъ.

Карено. Можетъ быть, вы правы, что я немного — долженъ сознаться — былъ неясенъ, высказываясь относительно выборовъ. Меня заставили говорить, а я не былъ подготовленъ.

Tape. (Горячо). Вдь это правда! Мы неврно поняли васъ. Мы должны были это тотчасъ себ сказать. Но вы знаете, мы немного подозрительны. Одинъ ошибся, другой ошибся, мы разувряемъ другъ друга.

Карено. Тоже и я былъ немного неясенъ. Я имлъ намренія, нкоторыя обстоятельства принуждали меня войти въ сношенія съ партіей противниковъ. Но…

Tape. Ихъ не было. Такихъ обстоятельствъ не было. Я подумалъ объ этомъ тотчасъ. (Длаетъ шагъ впередъ). О, господинъ Карено, мы хотли бы просить васъ быть твердымъ. Вамъ теперь за пятьдесятъ лтъ, у васъ сдые волосы, но все-таки держитесь стойко. Вы дали бы великій примръ нашему народу.

Карено. (Возбужденно). Слава Богу, мое здоровье прекрасно, я многое былъ въ силахъ перенести. Садитесь опять, Tape, и давайте поговоримъ спокойно. Нтъ, нтъ, что касается того, что я серьезно долженъ такъ или иначе смириться, это болтовня, это ложь.

Tape. (Садится. Благодарно). Я скажу это сегодня вечеромъ. Я процитирую ваши слова. Это будетъ праздникомъ для ‘Горы’.

Карено. (Все боле возбуждаясь). И мои старыя выраженія объ отступникахъ я повторяю. Я говорю, самое лучшее ихъ, убивать.

Tape. (Увлеченный. Сжимаетъ кулаки). Убивать ихъ! Отлично. Клянусь Отцомъ Небеснымъ.

Карено. (Встаетъ). Ибо это не враги, а побжденные. Съ ними нельзя больше сражаться. Ихъ надо добивать. Наносить имъ послдній ударъ изъ милосердія и состраданія.

Tape. Ударъ милосердія.

Карено. Нтъ, все иметъ свои границы. (Остается стоять). И что касается моихъ сужденій о выборахъ, то я былъ непонятъ. Скажите имъ: непонятъ. Я настроенъ, какъ всегда. (Ходитъ).

Tape. Тогда на этотъ разъ мы побдимъ Ервена. Если бъ вы пошли теперь своей особой дорогой, треть партіи пошла бы за вами, и мы погибли бы.

Карено. Я не иду своей дорогой…Изумительно все таки,— мн, когда я слышу свои собственныя мысли изъ вашихъ устъ, мои мысли, какими они были двадцать лтъ тому назадъ.

Tape. Это только естественно. Мы всему научились у васъ. Что были бы мы безъ вашей твердости? На сколько это глубже мыслей тхъ, которые говорятъ: почему Карено не можетъ измниться теперь? Онъ уже старикъ.

Кapeно. Отвтьте имъ, если они опять будутъ клеветать, неужели Карено долженъ поступать, какъ другіе? Онъ продержался двадцать лтъ.

Tape. Да, я скажу это.

Карено. Да, да. Такъ они меня хотли вытолкнуть? И кого же вмсто меня хотли имть предсдателемъ?

Tape. Не знаю. Это было поистин недоразумніемъ. Называли только одно имя.

Карено. И кого же называли?

Tape. Зачмъ?— вдь изъ этого ничего бы не вышло. Ну — меня называли.

Карено. (Останавливается). Васъ?

Tape. Все это было только недоразумніемъ.

Карено. И посл этого вы сами пришли ко мн съ предупрежденіемъ?

Tape. У насъ у всхъ были большія надежды на васъ. (Пауза).

Карено. Знаете, Tape, что вы почти безбдно могли бы жить, состоя предсдателемъ.

Tape. (Коротко). Я? Я и такъ живу.

Кapeно. Ну, небольшая поддержка вамъ не повредила бы?

Tape. (Встаетъ). Впослдствіи, господинъ Карено,— вдь у меня есть платье лучше этого.

Карено. Конечно, конечно. Но только я думалъ…

Tape. Я не думалъ, что вы заставите меня выносить ваши шутки. Я все-таки имю еще кусокъ хлба.

Карено. Не будьте злымъ, милый другъ. Въ мои намренія не входило задвать васъ. (Другимъ тономъ). Да, да, вдь вы могли бы отвчать за меня въ ‘Гор’. Это у старика еще остается.

Tape. (Схватываетъ его руку). Благодарю!

Карено. И наконецъ, чтобы успокоить васъ совсмъ: какъ вы знаете, я ожидаю отъ университета стипендіи и надюсь, конечно, что получу ее. Такъ вотъ ршеніе сообщитъ мн, какъ только узнаетъ что-нибудь въ высшихъ сферахъ, редакторъ Бондезенъ. Это все, зачмъ онъ тутъ былъ.

Tape. Онъ сообщитъ только, понятно. Все это будетъ передано… И въ такомъ случа мы опять можемъ притти завтра, кое-кто изъ насъ?

Карено. (Вопросительно). Да? Прошу.

Tape. Благодарю! Въ послднее время вы отказывались отъ этого, Но намъ опять хотлось бы устроить вамъ праздникъ, какъ въ былые дни.

Карено. Ахъ, вы это думаете?

Tape. Не отказывайтесь. Мы не отнимемъ у васъ много времени. (Звонятъ).

Карено. Если это вамъ доставитъ удовольствіе,— пожалуйста.

Tape. Благодарю. (Протягиваетъ ему руку). Благодарю васъ за все, что вы сегодня сдлали и сказали. (Глубоко кланяется. Tape идетъ къ задней стн. Когда онъ открываетъ дверь, чтобы выйти, ему приходится дать дорогу фрэкенъ Ховиндъ, которая какъ разъ входитъ. Онъ кланяется еще разъ, уходитъ).

Фр. Ховиндъ. (Сдющая дама, лтъ за сорокъ, въ темномъ плать, въ бантахъ и лентахъ, съ письмомъ въ рук). Кто былъ этотъ милый молодой человкъ?

Карено. Кандидатъ Tape. Вы его еще никогда не видли?

Фр. Ховиндъ. Милый молодой человкъ… Здравствуйте, Карено. Мой Богъ, я получила отъ васъ письмо. Случилось какое-нибудь несчастье? Ваша жена еще въ деревн? У васъ умеръ кто-нибудь?

Карено. (Смется). Вы еще не вскрыли письма?

Фр. Ховиндъ. (Даетъ ему письмо, бросается на стулъ). Нтъ, я не могла. Такъ тамъ не было никакихъ ужасныхъ извстій?

Карено. (Вскрываетъ письмо и смотритъ на телеграмму). Нтъ, никакихъ. Это телеграмма отъ моей жены. Она прізжаетъ завтра. И вмст съ Сарой.

Фр. Ховиндъ. Ухъ, я прибжала, какъ сумасшедшая, у меня было такое предчувствіе… съ Сарой, вы говорите?

Карено. (Коротко). Вы знаете, этотъ ребенокъ… И она просила васъ пріхать на вокзалъ. И кром того не будете ли вы такъ добры помочь ей въ покупкахъ. Я ни въ чемъ не знаю толку, а нужно купить фортепіано, мебель, серебряный сервизъ и т. д.

Фр. Ховиндъ. (Вскакиваетъ). Она получила наслдство!

Карено. Да.

Фр. Ховиндъ. (Всплескиваетъ руками). Возможно ли! Можете вы себ представить, мшокъ, полный денегъ! Нтъ, не ошибаетесь-ли вы въ самомъ дл? (Беретъ у него изъ рукъ телеграмму и смотритъ). Господи Боже мой! Но какіе же огромные лса были у ея отца!

Кapeно. Да. Въ этомъ не было недостатка.

Фр. Ховиндъ. Нтъ, чего мы теперь накупимъ! Да, но не будьте же такъ безучастны ко всему этому. Вотъ какъ было умно, что вы весной сняли такой большой домъ!

Кapeно. Элина такъ хотла.

Фр. Ховиндъ. Да, она знала, она могла приготовить квартиру на случай, если лса ея отца будутъ проданы… Нтъ, это страшно нужно для Элины,— чтобы я руководила ею при покупкахъ. Такое несчастное созданье, какъ я! Все-таки, вдь нельзя сказать, что у меня дурной вкусъ, правда, нтъ?

Кapeно. Конечно, нтъ, фрэкенъ Ховиндъ.

Фр. Ховиндъ. Нтъ, правда, нтъ. Профессоръ Ервенъ спрашивалъ меня о всякой мелочи, когда мы были помолвлены.

Карено. Элина проситъ васъ также быть на вокзал съ экипажемъ.

Фр. Ховиндъ. Я возьму парную коляску. Какъ вы думаете, взять намъ парную коляску?

Карено. Да, конечно. Очень даже хорошо… Вы не боитесь теперь одна возвращаться домой?

Фр. Ховиндъ. (Медля). О, да. Я вправду немного боюсь, но…

Карено. Я провожу васъ. (Беретъ свою шляпу).

Фр. Ховиндъ. Очень благодарна, если бы вы только довели меня до ближайшей биржи, тогда я тамъ могла бы взять экипажъ. Вдь дйствительно мужчины по вечерамъ часто пристаютъ къ дамамъ. (Стукъ).

Бондезенъ. (У задней стны). Добрый вечеръ, еще разъ. А, добрый вечеръ, фрэкенъ Ховиндъ. Вы уходите, Карено?

Кapeно. Да, я ухожу. Какъ вы вошли сюда? Я не слышалъ звонка.

Бондезенъ. Прислуга стояла въ дверяхъ.

Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ, не затрудняйтесь провожать меня, Карено.

Кapeно. Нтъ, какъ же.

Бондезенъ. Мн нужно немедленно переговорить съ вами.

Карено. Я только провожу фрэкенъ до ближайшей биржи. Пойдемте съ нами, или хотите подождать тутъ?

Бондезенъ. Хорошо, я подожду тутъ.

Карено. Я оставляю васъ ровно на дв минуты. Почитайте пока что-нибудь. Кстати. (Достаетъ рукопись въ золотой обложк). Посмотрите, не годится ли вамъ что-нибудь отсюда для вашей газеты.

Фр. Ховиндъ. До свиданія, господинъ Бондезенъ.

Бондезенъ. До свиданья, фрэкенъ. (фрэкенъ Ховиндъ и Карено уходятъ въ заднюю дверь. Бондезенъ садится съ рукописью въ рукахъ. Вскор встаетъ и идетъ къ лвой двери, стучитъ и возвращается на свое мсто).

Александра. (Входитъ, смясь). Это вы? Почему вы не пришли другой дорогой.

Бондезенъ. Я никогда не буду больше ходить другой дорогой. (Бросаетъ на столъ ключъ). Вотъ ключъ, (Посл паузы, смотря на нее). У васъ не оказалось времени снести письмо Карено. Я думалъ, что вы изъ-за меня не хотли итти.

Александра, Да. Такъ и было.

Бондезенъ. (Вскакиваетъ). Но васъ не было въ кухн.

Александра. Да. Я на минуту уходила въ свою комнату.

Бондезенъ, И въ своей комнат вы не были одни. Хе-хе, въ вашей двери очень большая замочная скважина, юнгферъ. Впередъ будьте осмотрительнй.

Александра. Вы пришли все-таки черезъ кухню?

Бондезенъ. (Показываетъ налво). Да, но въ эту дверь. Вы думаете, я не могъ? Вы чувствовали себя безопасно? (Сердито топаетъ ногой объ полъ). Великолпно, чертъ меня возьми! (Сдерживается). Итакъ, вы не просите прощенья?

Александра. Я не думала, что вы станете заниматься такими глупостями и подсматривать въ щелку.

Бондезенъ. И все-таки это было. (Грубо). Это былъ я, слышите.

Александра. Отлично слышу.

Бондезенъ. (Ходитъ). Итакъ, высокій господинъ также посщаетъ этотъ домъ, какъ и я.

Александра. Онъ только разъ помогъ мн донести корзину. Это все.

Бондезенъ. Вы знаете, кто онъ?

Александра. Да. Его имя Карстенъ.

Бондезенъ. (Останавливается, про себя). Карстенъ, да, любезный Карстенъ. (Горячо). Это былъ профессоръ Карстенъ Ервенъ. Ну, что скажете вы теперь. (Ходитъ).

Александра. Вотъ какъ, онъ профессоръ.

Бондезенъ. Это превосходно! Нтъ, въ самомъ дл, это отлично! Я смотрю ему прямо въ лицо. (Останавливается). Такъ, и онъ просилъ васъ называть себя Карстеномъ? И вы, конечно, это длали?

Александра. Однако, довольно мн выслушивать вс эти низости.

Бондезенъ. (Ходитъ). Я выгоню этого Карстена! Клянусь всмъ святымъ я выгоню этого Карстена! (Останавливается). Онъ вамъ помогъ донести корзинку?

Александра. Да, и это было очень любезно съ его стороны.

Бондезенъ. (Ходитъ). Конечно, конечно.

Александра. Главнымъ образомъ, онъ не такой колючій и некрасивый, какъ вы.

Бондезенъ. Но я въ ближайшій день дамъ профессору Ервену поносить корзинку.

Александра. (Смется). Вы?

Бондезенъ. Вамъ это такъ смшно?

Александра. (Серьезно). Вы не будете приставать къ нему. Нтъ, въ самомъ дл нтъ.

Бондезенъ. Вы запрещаете мн это? (Александра молчитъ, Бондезенъ ходитъ). Гм., это было вполн понятно, что вы не имли времени отнести письмо. Конечно, у васъ былъ такой гость.

Александра. Я не знаю, чего вы собственно хотите отъ меня?

Бондезенъ. (Останавливается). Вы не просите прощенья?

Александра. Нтъ.

Бондезенъ. (Наклоняется впередъ). Вы не длаете этого?

Александра. Нтъ, вы вдь слышите.

Бондезенъ. (Выпрямляется, повелительно). Тогда возьмите ключъ и идите, (Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой). Возьмите!

Александра. (Беретъ ключъ). Тс!.. Вы не слышите: Карено въ передней. (Уходитъ налво).

Карено. (Изъ задней двери). Ахъ, вы еще здсь. Простите великодушно. Меня долго не было?

Бондезенъ. Нтъ.

Карено. Садитесь. (Показываетъ на рукопись въ рукахъ Бондезена). Вы заглянули сюда? Что вы скажете объ этомъ?

Бондезенъ. (Садится). Да — какъ вамъ сказать?

Карено. Вы думаете, это вамъ не подходитъ?

Бондезенъ. (Вертится), Въ такихъ длахъ трудно ршат= на скорую руку. Вы знаете нашу публику.

Карено, Да, я затмъ и далъ, чтобы у кой-кого волосы стали дыбомъ при вид того, какъ Иваръ Карено возвращается къ прежней философіи.

Бондезенъ. (Удивленный). Ка, къ?

Карено. Вдь я почти не позволялъ себ публично объ этомъ говорить.

Бондезенъ. (Встаетъ). Ну въ такомъ случа — моя газета открыта для васъ.

Кapeно. (Удивленный). Вы правда такъ думаете?

Бондезенъ. Цнность этихъ статей помимо всего слишкомъ велика, чтобъ я могъ упустить ихъ. И что касается гонорара, то онъ будетъ такимъ, какого вы потребуете.

Карено. Очень хорошо, очень хорошо.

Бондезенъ. Нтъ, нтъ, такая выдающаяся работа стоить вашего гонорара.

Кapeно. Вы врите? Вы, дйствительно, думаете, что это такъ?

Бондезенъ. Великое произведеніе. Изумительная вещь. То есть, насколько мн позволено судить въ такихъ вещахъ.

Карено. Это радуетъ меня, нтъ, это, дйствительно, радуетъ меня. Вдь вы должны знать, что я писалъ это давно, и все опять и опять обдумывалъ, но издавать это я не могъ.

Бондезенъ. Когда вы это написали?

Карено. Ахъ, уже много лтъ тому назадъ. На досуг, посл того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.

Бондезенъ. Значитъ, этотъ крупный переломъ произошелъ въ васъ раньше, чмъ вы на него ршились?

Кapeно. Несомннно. Мн стало ясно, что истина лежитъ либо выше, либо ниже, но никогда не посредин. Очень крупный переломъ, да, да.

Бондезенъ. Значитъ, я беру сейчасъ же рукопись.

Карено. (Обдумываетъ). Нтъ, прошу васъ, еще не сейчасъ. Я долженъ ее еще разъ просмотрть. Шагъ, который я длаю, серьезенъ. (Встаетъ, переживая внутреннюю борьбу, и начинаетъ ходить). Но больше я не выдержу. Моя старая вра и моя новая вра уже не совпадаютъ другъ съ другомъ.

Бондезенъ. Я нахожу это вполн понятнымъ.

Кapeно. Къ тому же я взволнованъ сегодня. Вы видли Tape. Ну вотъ, онъ говорилъ о дняхъ моей молодости, и на меня нахлынула теплая волна переживаній.

Бондезенъ, Ахъ, такіе припадки унынія у всхъ бываютъ время отъ времени. Но если я выпью семь стакановъ грога, я тотчасъ же могу держать рчь противъ Гамбетты.

Кapeно. Да, вы легко это переносите. И, Боже, какъ я вамъ завидую. Я такъ усталъ отъ борьбы.

Бондезенъ. Я длаю вамъ одно предложеніе, вполн серьезно: вы должны выйти изъ ‘Горы’ и быть избраннымъ вмсто профессора Ервена.

Карено. (Останавливается и смотритъ на него). Вполн серьезно, говорите вы?

Бои дезенъ, Вполн серьезно, Я не понимаю, какъ вы можете еще мучиться съ вашимъ союзомъ, когда вамъ предстоитъ изгнаніе не только вслдствіе вашей старости, но и вслдствіе измненія, какъ я долженъ это назвать, вашихъ взглядовъ.

Карено. Моей старости? Я еще не старикъ. Въ лучшіе свои часы я внутренне все такъ же молодъ, какъ и раньше.

Бондезенъ. (Пожимаетъ плечами). Это какъ понимать!

Карено. Нтъ, это такъ, это еще такъ. (Ходитъ). Я все-таки уже самъ думалъ уйти изъ ‘Горы’. Вдь мои воззрнія теперь зрле, чмъ при вступленіи въ нее.

Бондезенъ. По моему вы виноваты передъ своей совстью.

Карено. Въ конц концовъ я долженъ уйти, такъ какъ все-таки не совсмъ такъ думаю, какъ раньше. Можетъ быть, вы правы, что это недобросовстно съ моей стороны оставаться на этомъ мст.

Бондезенъ. И тогда мы ставимъ васъ на мсто Ервена.

Кapeно. Вы этимъ только шутите.

Бондезенъ. Совсмъ нтъ. О профессор Ервен стали извстны вещи, которыя длаютъ его кандидатуру невозможной.

Карено. (Удивленный, садится). Кандидатура Ервена не будетъ выставлена?

Бондезенъ. Нтъ. Будетъ ваша.

Кapeно. Вы уполномочены сдлать мн это предложеніе?

Бондезенъ. Я выясню это на собраніи центральнаго комитета. Я выясню, что Ервенъ идетъ одинъ и притомъ запятнанный грубой безнравственной связью, въ то время какъ вы безупречной репутаціи и въ качеств бывшаго члена ‘Горы’ ведете за собой тридцать человкъ, отдавшихъ вамъ свои голоса.

Карено. (Встаетъ и ходитъ). Я ничего не понимаю. Это кружитъ мн голову. Я подалъ прошеніе о стипендіи на поздку.

Бондезенъ. Обдумайте все это до завтра. (Беретъ свою шляпу). А я предварительно помщу замтку въ газет, что вы уходите изъ ‘Горы’.

Кapeно. Нтъ, еще нтъ, подождите съ этимъ.

Бондезенъ. (Строго). Измненіе взглядовъ возбраняетъ такому человку, какъ вы, оставаться дальше хоть одинъ день въ союз ‘Горы’.

Кapeно. Конечно, конечно. Въ принцип вы правы. Дайте только мн обдумать это.

Бондезенъ. Вы должны это сдлать. Обдумайте все положеніе до завтра. (Протягиваетъ ему руку). Доброй ночи, Карено. Я приду. (Идетъ къ задней двери).

Кapeно. (За нимъ, съ внезапной надеждой). А можетъ быть, я завтра получу стипендію.

Бондезенъ. Доброй ночи. (Уходитъ).

(Занавсъ).

ВТОРОЙ АКТЪ.

(Та же комната, день спустя. Отчасти новая мебель, между прочимъ новое кресло у письменнаго стола. Садовая скамейка удалена и замнена кушеткой. Около полудня. Кapeно. Сидитъ у письменнаго стола и читаетъ утреннія газеты).

Фр. Кapeно. (44 лтъ, въ черномъ, входитъ справа. Она несетъ халатъ на рук и держитъ палку съ серебрянымъ набалдашникомъ. Оглядывая комнату): Ну, теперь здсь стало немного лучше, Иваръ. Ты уже видлъ тамъ комнаты?

Карено. У меня не было времени для этого.

Фр. Карено. Наталія и я все еще убираемъ. Вс вещи новыя. Хоть и далеко, но у насъ тутъ будетъ совсмъ уютно.

Карено. Дло въ томъ, что я ухожу изъ ‘Горы’.

Фр. Карено. Что жъ ты не говоришь! Слава теб, Господи! Ты вду. дйствительно совсмъ не подходишь къ этимъ радикаламъ.

Карено. Одно время я былъ ихъ единомышленникомъ.

Фр. Карено.. Да, это я хорошо понимаю, но… Такъ ты вправду ршилъ? Тогда ты получаешь за это маленькій подарокъ. (Протягиваетъ ему халатъ). Вотъ. Теб въ немъ хорошо будетъ работать.

Кapeно. (Встаетъ). Благодарю. Это для меня предназначалось?

Фр. Карено. Да. Наднь-ка его. Я выйду на минуту. (Быстро выходитъ направо. Карено снимаетъ сюртукъ и надваетъ халатъ. Осматриваетъ себя со всхъ сторонъ).

Фр. Карено. Ты готовъ?

Карено. (Удивленно). Готовъ? Къ чему готовъ? (Открываетъ дверь направо).

Фр. Карено. (Входитъ). Я про халатъ… Отлично сидитъ. (Поворачиваетъ его.) И какъ идетъ къ теб, Иваръ… А у меня еще есть кое-что. (Внезапно прячетъ палку). Нтъ, это должна Сара — (Открываетъ дверь направо и кричитъ!) Сара! (Сара, десяти, одиннадцати лтъ, большая для своего возраста, входитъ).

Фр. Карено. Дай твоему отцу эту палку, Сара.

Сара. (Беретъ палку и протягиваетъ ее Карено). Пожалуйста.

Карено. Еще палку — и съ накладнымъ серебромъ къ тому же. Позволь тебя поблагодарить, моя милая. (Одобрительно осматриваетъ палку). И даже имя выгравировано.

Сара. Твое имя? Покажи!

Карено. (Не дослышавъ). Тутъ цлый гербъ, какъ я вижу.

Фр. Карено. Нтъ, какъ удивительно идетъ къ теб халатъ! Наталія должна это видть. (Открываетъ дверь направо и зоветъ). Наталія!

Фр. Ховиндъ. (Отвчаетъ). Иду. (Входитъ). Что такое? Ахъ, ты, Господи! Такой же халатъ былъ у профессора Ервена въ т дни, когда мы были помолвлены. Поздравляю. (Оглядывается). А, тутъ уже стало теперь немного лучше, хотя многаго еще не хватаетъ.

Карено. Чего же еще тутъ не хватаетъ?

Фр. Ховиндъ. Гораздо большаго, чмъ вы думаете. Однако, намъ нельзя тратить время, Элина. Какъ разъ надо ршить, куда поставить фортепіано. (Уходитъ направо).

Фр. Карено. Иду сейчасъ. (Къ Карено). Ты займешься немного Сарой, да?

Карено. Прости, Элина, къ сожалнію мое время такъ занято… (Съ палкой подъ мышкой роется въ бумагахъ на стол).

Фр. Карено. Ты почти не взглянулъ на нее, (Сар, опечаленная). Слушай, Сарочка, бги на кухню и попроси Александру почистить теб немного башмаки.

Сара. Я могу сама почистить. (Уходитъ налво.)

Карено. Ты не будешь больше просить меня объ этомъ, Элина. (Ходитъ съ палкой).

Фр. Карено. Во всякомъ случа я не думала, что ты дашь почувствовать что-нибудь ребенку.

Карено. Когда я пошелъ на то, чтобы намъ опять жить вмст, мы уговорились не брать ребенка къ себ.

Фр. Карено. Да, но ты знаешь, что теперь она уже не можетъ больше оставаться дома съ тхъ поръ, какъ отецъ умеръ, и имніе продано.

Карено. Держи ребенка, гд хочешь, но не безпокой меня имъ. Если говорить откровенно, ты не должна была навлекать на меня этотъ позоръ. (Звонятъ).

Фр. Карено. (Другимъ тономъ). Я такъ тебя благодарю, Иваръ, что ты выходишь изъ ‘Горы’. Я начинала уже сердиться на этого Tape, такъ часто сталъ онъ ходить.

Карено. (Недовольно). Вотъ какъ разъ, не онъ ли позвонилъ.

Фр. Карено. Мы должны теперь видть у себя только пріятныхъ для насъ людей, людей твоего положенія. Наконецъ-то мы имемъ эту возможность.

Kapeно. Я не знаю, почему я плохо спалъ сегодня ночью. Я не длалъ вчера никакихъ глупостей.

Фр. Кapeно. Тогда хорошо бы теб заснуть на часокъ тутъ, на кушетк.

Карено. Спасибо за твой часокъ! Я еще не такъ старъ, чтобы спать днемъ.

Александра. (Входитъ и подаетъ письмо Карено). Извольте. (Уходитъ налво).

Карено. (Вскрываетъ письмо и читаетъ). Это мн —! Ты не можешь представить, отъ кого это письмо.

Фр. Ховиндъ. (Въ правой двери). Когда же ты придешь, Элина, я все жду.

Карено. (Читаетъ). Отъ профессора Ервена.

Фр. Карено. Что?

Фр. Ховиндъ. (Входитъ). Вамъ пишетъ профессоръ Ервенъ?

Карено. Онъ проситъ, чтобы я не отказалъ ему сегодня днемъ въ короткомъ разговор.

Ф р, Карено. Нтъ, каково! (Достаетъ пудру изъ кармана и начинаетъ пудриться).

Карено. (Бросаетъ письмо на столъ, гордо). Несомннно, онъ принесетъ мн стипендію.

Фр. Ховиндъ. (Беретъ у фру Карено зеркальце). Скажи, такъ идутъ локоны къ моему лицу? (Растрепываетъ себ волосы).

Фр. Карено. Эта щетина?

Фр. Ховиндъ. Что ты выдумываешь. Волосы нжны, какъ шелкъ. (Отдаетъ зеркальце назадъ).

Кapeно. Если мы ждемъ такого гостя къ себ, я долженъ посмотрть, какъ вы тамъ убрали. (Идетъ направо. Фру Карено хочетъ итти за нимъ).

Фр. Ховиндъ. (Удерживаетъ ее). Въ такомъ случа ты ужъ прости меня, Элина. Я должна на минутку сбгать домой. Подумай только, кто придетъ: профессоръ Ервенъ! (Беретъ его письмо въ руки). Все тотъ же почеркъ, гордый и твердый, р. Кapeно. Вдь ты вернешься?

Фр. Ховиндъ. Сію минуту. Я иду домой только переодться.

Фр. Карено. Это не нужно.

Фр. Ховиндъ. Все-таки, такой случай… По твоему мн нужно только поклониться, или приссть? Передъ важными особами обыкновенно присдаютъ. Вотъ такъ. (Присдаетъ). Хорошо? Подумай только съ тхъ поръ, какъ мы были помолвлены, я ни разу больше не говорила съ нимъ. Ужъ двадцать лтъ.

Фр. Кapeно. Онъ ужасно сварливъ?

Фр. Ховиндъ. Сварливъ? Ахъ вовсе нтъ. Душевный человк. Ты знаешь, что онъ однажды мн сдлалъ?

Фр. Карено. (Шокированная). Нтъ, какъ же я могу это знать, милая.

Фр. Ховиндъ. Онъ подрисовалъ мн брови. (Смется). Те — — емныя брови. (Серьезно). Знаешь, что я одну? Мою голубую шелковую душегрйку.

Фр. Кapeно. Почему же именно ее?

Фр. Ховиндъ. Потому что я хочу. Къ чему же она мн вообще, если я и сегодня не одну ея?

Карено. (Справа). Ну, это совсмъ другое дло,

Фр. Кapeно. Не правда ли?

Кapeно. Я прямо не узналъ.

Фр. Ховиндъ. Такъ до свиданья. Я на минутку должна сбгать домой, Карено. (Уходитъ въ заднюю дверь).

Кapeно. Все таки онъ долженъ былъ въ конц концовъ смириться, Карстенъ Ервенъ.

Фр. Карено. Чего онъ собственно хочетъ?

Карено. Это совершенно очевидно. Онъ хочетъ первымъ сообщить мн ршеніе, что я получу стипендію. Для порядочныхъ людей оказалось невозможнымъ обойти меня. (Перечитываетъ письмо).

Фр. Кapeно. Боже мой, у меня еще не все тамъ въ порядк! (Уходитъ направо).

Сара. (Слва). Мамы здсь нтъ?

Карено. (Бросаетъ письмо). Да… Сара, я тебя долженъ благодарить за эту славную палку?

Сара. О нтъ, маму. Но я должна была теб ее дать.

Карено. Благодарю тебя, мой маленькій другъ. (Приближаетъ ее къ себ). Какая ты ужъ большая, Сара.

Сара. Да, я большая.

Карено. Такая большая, такая большая.

Сара. Ты мой отецъ?

Карено. Гм. Что?

Сара. Вдь мой отецъ ты?

Карено. Ты такая большая, что я думаю, мн тебя не поднять. (Звонятъ).

Сара. Кто-то позвонилъ.

Карено. Это гости.

Сара. Открыть?

Карено. Нтъ. Александра откроетъ. (Обнимаетъ ее рукой). Ты сама хотла открыть дверь, маленькая? Значитъ, ты не боишься? А?

Сара. (Качаетъ головой). Нтъ.

Карено. Не боишься… Тебя поразило что-нибудь здсь въ город?

Сара. Да. Здсь такъ много домовъ везд.

Карено. Да, да.

Сара. И самое удивительное, что каждый знаетъ свой домъ. Карено. Ахъ, да. Но ты скоро научишься этому, привыкнешь. (Гладитъ ее по щек). Моя милая, маленькая Сара.

(Бондезенъ входитъ въ заднюю дверь. Карено отстраняетъ. Сару отъ себя).

Бондезенъ. Добрый день, Карено. Я хотлъ только на минуту къ вамъ заглянуть.

Карено. (Строго Сар). Иди къ мам. (Сара уходитъ направо).

Карено. Садитесь, пожалуйста.

Бондезенъ. (Кладетъ шляпу и садится. Благодарю васъ, я долженъ сейчасъ же итти обратно. Я долженъ собственно быть на собраніи, потомъ… Вы читали газету?

Карено. Да. И вы отлично могли бы подождать еще день съ вашимъ извщеніемъ.

Бондезенъ. Э-э, почему собственно?

Карено. Потому что я васъ просилъ объ этомъ. (Пауза).

Бондезенъ. Замтка васъ дйствительно разсердила?

Карено. Какъ вамъ сказать. Мой шагъ, можетъ быть, неизбженъ. Но я знаю, что двадцать лтъ тому назадъ я глубоко осудилъ бы себя за него.

Бондезенъ. Двадцать лтъ тому назадъ, да.

Карено. Гы, разв я сталъ теперь умне, чмъ тогда? Или я былъ тогда нсколько умне, чмъ теперь?

Бондезенъ. Вы читали замтку о Ервен?

Карено. Ервенъ сегодня будетъ у меня. (Даетъ Бондезену письмо Ервена).

Бондезенъ. Что? Зачмъ ему сюда?

Карено. У него можетъ быть только одинъ поводъ.

Бондезенъ. Какой?

Карено. Никакого другого не можетъ быть… Какъ по вашему, я въ этомъ халат нкоторымъ образомъ постарлъ?

Бондезенъ. (Равнодушно бросаетъ письмо Ервена на столъ). Ахъ, нтъ. Хотя извстная солидность, извстная близость къ старости получается отсюда, этого нельзя отрицать.

Карено. И отъ палки тоже? (Показываетъ ее ему).

Бондезенъ. Быть можетъ. Ахъ нтъ, конечно, нтъ… Между прочимъ, я уже исполнилъ порученіе, о которомъ вы вчера говорили. Центральный Комитетъ солидаренъ со мной.

Кapeно. (Нетерпливо бросаетъ палку на столъ). Я не знаю, Бондезенъ, вы такъ ужасно спшите. Я хочу сначала все какъ слдуетъ обдумать. (Начинаетъ ходить взадъ и впередъ).

Бондезенъ. И даже если вы будете нкоторое время медлить съ этимъ шагомъ, о которомъ идетъ рчь,— вы все-таки когда-нибудь должны будете его сдлать. Возьмите меня, напримръ, если хотите, — когда придетъ настоящая старость, вы перейдете на сторону порядка. Таковъ законъ мудрой природы.

Карено. Еще есть время, я еще не обдумалъ. И сегодня я еще хочу обсудить это со всхъ сторонъ.

Бондезенъ, Этого требуетъ отъ васъ достойная высокаго уваженія побудительная причина: вы будете выбраны вмсто Ервена. (Фру Карено входитъ справа. Бондезенъ встаетъ). Добрый день, фру. Съ благополучнымъ возвращеніемъ въ нашъ городъ. (Беретъ ея руку). Вы были нсколько недль въ отсутствіи?

Фр. Карено. Только дв.

Бондезенъ. И за это время я сдлалъ Карено депутатомъ въ Рейхстагъ.

Фр. Карено. Я слышала, какъ вы объ этомъ говорили.

Бондезенъ. Но онъ такъ медлителенъ въ своихъ ршеніяхъ.

Карено. Я десять лтъ передумывалъ идеи своей молодости, но это, кажется, будетъ мн стоить еще десяти лтъ сомнній. И тогда мн будетъ шестьдесятъ.

Бондезенъ. Нтъ, какъ разъ теперь вы въ возраст, подобающемъ для почетной перемны образа мыслей. Васъ избираютъ вмсто профессора Ервена, вы разовьете свою дятельность въ званіи, которое Богъ и довріе гражданъ возлагаютъ на васъ, и когда придетъ время, вы будете членомъ Королевскаго Совта.

Фр. Кapeно. Членомъ Совта?

Карено. Не врь ему.

Бондезенъ. (Коротко). Вы не должны оставлять безъ вниманія того, что я, почти старикъ, съ открытымъ такъ сказать образомъ мыслей, собираюсь сдлать.

Фр. Карено. Нтъ, Иваръ, ты дйствительно не долженъ такъ говорить.

Бондезенъ. (Фру Карено). Я повторяю то, что сказалъ. Путь Карено лежитъ почти свободный передъ никъ.

Карено. (Останавливается). Но почему вы не идете къ кому-нибудь другому?

Бондезенъ. Потому что вы человкъ съ именемъ. Потому что вы теперь богаты — простите, что я касаюсь этого. И потому что за вами идетъ три десятка людей.

Карено. Богата моя жена, а не я.

Фр. Карено. Но, Иваръ, ты вдь знаешь, что мое, то твое.

Бондезенъ. Само собой разумется. И человкъ, который хочетъ быть представителемъ у насъ въ Норвегіи, скоре долженъ имть деньги, чмъ юридическій дипломъ,

Фр. Карено. Милый Иваръ, будь такъ добръ, помоги тамъ человку переставить тяжелыя вещи. Фортепіано нужно поставить косякомъ въ углу, (Карено уходитъ). Садитесь, пожалуйста. (Бондезенъ садится. Фру Карено садится нсколько поодаль). Это дйствительно возможно, чтобы Иваръ сталъ членомъ Совта?

Бондезенъ. Со временемъ, вн всякаго сомннія… Позвольте задать вамъ одинъ вопросъ, маленькая двочка, которую я тутъ видлъ, это ваша дочь?

Фр. Кapeно. Да, это Сара.

Бондезенъ. Смю васъ уврить, я былъ растроганъ, когда увидлъ ее. И я ршилъ все сдлать для вашего мужа, что могу — слабый знакъ моей преданности.

Фр. Карено. У профессора Ервена не больше шансовъ, чмъ у Ивара?

Бондезенъ. У профессора Ервена нтъ никакихъ шансовъ. Онъ запятналъ себя совершенно неприличной связью.

Фр. Карено. Какъ такъ?

Бондезенъ. Я могу сказать больше: все происходило здсь, въ этомъ дом.

Фр. Карено. (Вскакиваетъ). Что вы говорите? Кто это можетъ знать?

Бондезенъ. (Смотритъ на нее удивленно). Кто можетъ знать? Я знаю.

Фр. Карено. Это неправда. Никоимъ образомъ. Никогда.

Бондезенъ. Мн больно васъ обижать, но вы должны лучше слдить за своей служанкой.

Фр. Карено. Какъ, Александра? (Садится). Нтъ, что вы говорите?

Бондезенъ. Я самъ ихъ засталъ.

Фр. Карено. Александру и профессора Ервена?

Бондезенъ. Да.

Фр. Карено. (Всплескиваетъ руками). Ахъ, разв я не говорила постоянно Ивару: нтъ порядка въ этомъ дом. (Идетъ къ письменному столу и начинаетъ приводить въ порядокъ бумаги). Но я никогда ничего подобнаго не слышала. Гд вы ихъ застали? (Садится снова).

Бондезенъ. Вонъ тамъ. Въ полдень. Мертвая тишина. Ни одинъ человкъ въ дом не могъ что-либо подозрвать. Я вошелъ. И что же вижу? Самое интимное tte—tte.

Фр. Кapeно. Что же они тамъ длали?

Бондезенъ. Гм… онъ цловалъ ее.

Фр. Кapeно. (Вскакиваетъ). Они съ ума сошли! Да, да, какъ же иначе это назвать. (Идетъ обратно къ столу и съ горячностью приводитъ бумаги въ порядокъ). И все это среди бла дня, вы говорите?

Бондезенъ. Мило, правда?

Фр. Карено. (Перестаетъ убирать бумаги). Александру сейчасъ же вонъ изъ этого дома.

Бондезенъ. При другихъ условіяхъ и я бы это посовтовалъ, но въ теперешнемъ положеніи — нтъ. Это можетъ повредить карьер Карено.

Фр. Карено. Нтъ, и это могло случиться въ такомъ дом, какъ нашъ!

Бондезенъ. Совершенно врно. И поэтому я ничего не сказалъ Карено. Вы понимаете, такъ гораздо лучше.

Фр. Карено. (Недоврчиво). Я понимаю только, что это насъ позоритъ. (Продолжаетъ убирать бумаги).

Бондезенъ. Конечно, я объ этомъ и подумалъ. Вамъ видне такія вещи. Предоставьте, какъ я уже сказалъ, всему итти своимъ порядкомъ до близкаго дня оповщенія, тогда не будетъ скандала. (Сквозь зубы). А профессоръ Ервенъ со своихъ выборовъ понесетъ домой пріятную корзиночку.

Фр. Карено. Невозможно слушать, совершенно невозможно.

Бондезенъ. Я уже сдлалъ ему сегодня въ газет маленькое, тонкое предостереженіе, въ форм маленькой случайной замтки.

Фр. Карено. (Со внезапнымъ предчувствіемъ). Но скажите мн, что же они тамъ длали въ кухн?

Бондезенъ. Я? Гм. Что они тамъ… Да, это вамъ объяснитъ Карено. Тутъ былъ одинъ оборванецъ, по имени Tape, который не хотлъ меня пропустить въ эту дверь. (Показываетъ на заднюю дверь). И я долженъ былъ пройти черезъ кухню.

Фр. Карено. Такъ Tape опять тутъ былъ со всякимъ сбродомъ? Конечно, я всего ожидаю отъ людей. (Садится опять). Скажите, вы не могли бы избавить Ивара отъ этого общества? Въ самомъ дл, что это за общество для насъ?

Бондезенъ. Я сдлаю это, и я сдлаю, что вашъ мужъ будетъ еще очень возвышенъ къ концу своей жизни. Ради Сары и ради ея матери.

Фр. Кapeно. (Отодвигается подальше отъ него). Благодарю васъ.

Бондезенъ. Сколько теперь лтъ Сар?

Фр. Кapeно. Десять, одиннадцать лтъ. Почему вы спрашиваете объ этомъ?

Бондезенъ. (Встаетъ тотчасъ). Я не знаю, но когда она стоитъ вотъ такъ, передо мной, у меня такое чувство, какъ будто я ее зналъ, какъ будто я ее снова узнаю. Она трогаетъ что-то тамъ, внутри. (Кладетъ руку на грудь).

Фр. Карено. (Смотритъ на него пристально). Сара дочь Ивара.

Бондезенъ. Да. Гм. Конечно. Это впрочемъ меня радуетъ… Итакъ, какъ я уже сказалъ, ему нужно уйти изъ ‘Горы’. Предоставьте мн только дйствовать. (Карено входитъ справа).

Бондезенъ. Я какъ разъ говорю, что считаю дло оконченнымъ. Я также приготовлю все для утренней газеты.

Карено. Умрьте же хоть немного свою безсовстную услужливость, Бондезенъ. Я уже вамъ говорилъ много разъ, что мн еще нужно все основательно обсудить. Наконецъ, я могу этого не длать ради Ервена.

Фр. Кapeно. Ради такого дурака!

Бондезенъ. Кандидатура Ервена не можетъ бытъ выставлена посл того, что произошло съ нимъ на дняхъ.

Карено. (Своей жен). Что теб сдлалъ Ервенъ? Конечно, мн онъ мшалъ въ теченіи двадцати лтъ, но теперь долженъ очистить дорогу. Сегодня онъ будетъ у меня. Онъ хочетъ оказать мн вниманіе.

Бондезенъ. Какое такое вниманіе?

Карено. Ервена могло привести сюда только желаніе поздравить меня со стипендіей.

Бондезенъ. (Смется и качаетъ головой). Въ такомъ случа, вы ошибаетесь, Карено. Вы не получите стипендіи.

Карено. Какъ?

Бондезенъ. Вчера уже поздно вечеромъ это было ршено. Это подкопъ вашего Ервена. (Карено опускается на стулъ).

Фр. Карено. Ты слышишь это. Я на твоемъ мст не принимала бы его. Посл этого онъ не долженъ переступать порога твоей комнаты.

Карено. Такъ я не получу стипендіи?

Фр. Карено. Къ счастью, мы не нуждаемся въ ней больше, Иваръ.

Карено. (Горько). Я долженъ стать твоимъ стипендіатомъ? (Встаетъ и начинаетъ блуждать по комнат). Хе-хе, это забавно. Двадцать лтъ!

Бондезенъ. Вы имете теперь прекрасный случай взять реваншъ. Ервенъ много лтъ работалъ для одной цли, не приблизившись къ ней.

Карено. Я не знаю, какой цли могъ не достигнуть этотъ человкъ. Вдь отъ сомнній, конечно, онъ вполн свободенъ.

Бондезенъ. Простите, того, къ чему стремился Ервенъ, можете достигнуть вы.

Кapeно. О чемъ же вы собственно говорите?

Бондезенъ. О портфел министра культуры.

Карено. Тогда, быть можетъ, вы и правы. Вдь, Богъ его знаетъ, онъ не человкъ науки. (Останавливается у письменнаго стола). Что тутъ произошло?

Фр. Карено. Я немного убрала. Намъ, дйствительно, нужно нсколько боле порядка.

Карено. (Мгновеніе смотритъ на нее). Ахъ, знаешь, не слишкомъ ли много порядка, Элина. (Раскладываетъ бумаги по прежнему).

Фр. Карено. Что ты говоришь?

Бондезенъ. Ну, дорогой Карено, теперь мн надо опять на засданіе. (Беретъ свою шляпу). Къ моему возвращенію вы вроятно уже ршитесь. До свиданія. До свиданія, фру. (Уходитъ).

Фр. Карено. Ты можешь такъ говорить при чужихъ. Никогда больше не притронусь къ твоимъ бумагамъ.

Карено. (Бросаетъ бумаги на столъ и начинаетъ ходитъ взадъ и впередъ). Двадцать лтъ. Нтъ, это просто безумно, безумно!

Фр. Карено. Могу я тебя попросить еще обо одномъ?

Карено. О чемъ?

Фр. Карено. Теб непріятно, Иваръ, что Сара называетъ тебя отцомъ? (Карено молчитъ). Она говоритъ, что два раза спрашивала тебя объ этомъ, но ты ей ничего не отвтилъ.

Карено. (Останавливается). Я теб этимъ сдлаю особенное одолженіе, Элина?

Фр. Карено. Ты это самъ можешь сообразить. Но вдь можетъ быть и по другому.

Карено. Нтъ, нтъ, въ такомъ блестящемъ дом, какой у насъ теперь, и при томъ новомъ обществ, которое будетъ у насъ блистать…

Фр. Карено. Не правда ли? Вдь все мняется теперь у насъ въ дом. Меня только радуетъ, если ты это замчаешь.

Кapeно. На дл такъ и есть.

Фр. Кapeно. Значитъ, двочка получаетъ твое позволеніе. За это у тебя будетъ все, какъ ты хочешь, и никогда не будутъ у тебя ничего трогать. Мы хотимъ поставить теб новую мебель. Затмъ, вдь теб хотлось бы имть большую книжную полку, полную книгъ.

Кapeно. Конечно, вдь у той стны не достаетъ большой книжной полки. Мы тутъ стоимъ, такъ сказать, передъ дырой въ моемъ приданомъ.

Фр, Карено. Но дорогой, ты теперь можешь пріобрсти все, что хочешь. Ты теперь все-таки богатый человкъ, Иваръ. Это еще, кажется, не стало теб яснымъ. (Звонятъ).

Карено. Но все таки, понемногу это становится мн яснымъ.

Фр. Карено. (Поспшно открываетъ дверь налво и зоветъ). Александра! (Къ Карено). Ей нужно сказать, чтобы она впредь докладывала о всхъ, кто къ намъ приходитъ. Вдь ты согласенъ съ этимъ?

Карено. (Стоитъ и смотритъ на нее удивленно. Наконецъ). Да, конечно, конечно. (Ходитъ. Александра входитъ слва).

Фр. Карено. На будущее время, когда кто-нибудь приходитъ къ намъ, вы сначала спрашивайте, какъ доложить.

Александра. Я всегда должна сначала спрашивать, какъ доложить?

Фр. Карено. Да, да, всегда… Можете итти. (Александра смясь уходитъ въ заднюю дверь).

Карено. Правильно. Она должна исправлять нравы и черту даже. Хе-хе.

Фр. Карено. Да, насколько это вообще возможно… Между прочимъ, какъ она тутъ вела себя въ мое отсутствіе?

Карено. Александра?— Ну…

Фр. Карено. Я думаю, мы ей откажемъ.

Карено. (Останавливается). Отлично. Пусть будетъ такъ. Вонъ ее. (Ходитъ).

Фр. Карено. Да, вдь ты согласенъ.

Карено. Теб не нужно больше бывать у нея на кухн. Мы возьмемъ другую.

Фр. Карено. Почему ты такъ дрожишь?

Карено. Я? Отчего мн дрожать? Разв я не самый счастливый человкъ? Разв я не могу съ истинной гордостью смотрть на закатъ моей жизни — жизни, которая продолжится, быть можетъ, еще много лтъ!

Фр. Карено. Ты такъ дрожишь.

Александра. (Въ задней двери). Позвольте доложить: кандидатъ Tape и еще какіе-то. (Смется).

Карено. (Тотчасъ). Впустите ихъ. (Александра уходитъ въ заднюю дверь).

Фр. Карено. Ты хочешь принимать этихъ людей? Надюсь, по крайней мр, въ послдній разъ.

Карено. Да, Элина, они приходятъ ко мн въ послдній разъ.

Фр. Карено. Во всякомъ случа я не могу быть при этомъ. (Карено внезапно снимаетъ съ себя халатъ!. Но нтъ, какъ ты можешь раздваться въ моемъ присутствіи! (Быстро уходитъ направо). (Tape, Хйбро и другіе члены ‘Горы’ входятъ въ заднюю дверь. Вс глубоко кланяются).

Карено. (Бросаетъ халатъ). Вотъ тамъ лежитъ моя старость! (Беретъ со стола палку и со всей силы бросаетъ ее на полъ.) Вонъ тамъ мой костыль. (Одваетъ сюртукъ). И вотъ здсь стою я самъ.

Tape. Мы не помшаемъ?

Карено. (Стоитъ, дрожа отъ волненія, у письменнаго стола). Милости просимъ, господа! Взгляните на меня. Передъ вами стоитъ человкъ, который снова нашелъ самого себя. Я готовъ сдлать все. о чемъ вы меня попросите.

Tape. Браво!

Карено. Моя гордость не сломлена, и я опять въ цвт силъ. Чего вы отъ меня требуете? Друзья мои, я горю желаніемъ сражаться. Нтъ, я еще не старикъ? (Шумъ среди людей).

Нкоторые. Конечно?

Кapeно. Подъ пепломъ во мн еще тлетъ огонь. Меня сманиваютъ почестями и должностями — меня, меня! Господи, вино не лимонадъ! (Смется). Я стремился получить стипендію, и я ея не получу.

Нкоторые. О!

Карено. Подо мной развели огонь и жгли костеръ — растопить меня хотли. Долго ли горли дрова? Двадцать лтъ. Сверху вороны, и снизу псы вытягивали свои шеи въ дым и чихали и уходили прочь со слезящимися глазами. Господа, моя душа трещала по всмъ швамъ.

Хйбро. (52 лтъ, блдный и робкій, съ длинными, сдыми волосами и бородой). Но она не сдалась.

Другіе. Нтъ.

Карено. (Топаетъ объ полъ). Нтъ.

Вс. Браво, браво!

Карено. (Поощренный). Я сегодня такой же, какимъ былъ когда-то. Я опять стою у вратъ царства — и не вхожу. (Беретъ со стола рукопись въ золотой обложк). Вотъ одна моя работа, мн предлагали деньги за нее, она золотая внутри, какъ и снаружи. О чемъ въ ней идетъ рчь? О всхъ вещахъ въ мір, о прекрасномъ кругломъ облик земли, и о неб, гд обитаетъ звздность. (Смется). За нее дали бы деньги, массу кредитокъ. Но я не отдаю ея въ печать! Но что же я съ ней сдлаю? Сожгу. (Горячо скомкиваетъ рукопись бросаетъ ее къ печк, сильно). Сожгу.

Вс. Браво! Браво!

Карено. Круглая земля! Я высоко цню землю, какъ твердую почву для моихъ каблуковъ. И звзды! Ахъ, звзды, эти крупные слды на неб, эти золотыя штучки, которыя Богъ наплевалъ себ на потолокъ — господа, позвольте мн не говорить больше о звздахъ. (Вытираетъ лобъ. Шумъ и смхъ). Вы ропщете? Я слишкомъ много говорю?

Хйбро. Мы не потому шумимъ.

Карено. Нтъ, нтъ, мн самому кажется, что я сегодня слишкомъ много говорю. Мн иногда нуженъ предостерегающій толчекъ въ спину… Говорите вы, Tape.

Tape. О чемъ мн говорить?

Кapeно. О чемъ-нибудь бодромъ, молодомъ: что меня опять воспламенитъ, когда я потускню.

Одинъ. Васъ не нужно воспламенять.

Tape. Нтъ, въ этомъ вы дйствительно не нуждаетесь. Была маленькая свободная стипендія, на которую вы разсчитывали для своего путешествія. Этимъ вы еще разъ давали случай нашей наук постучаться у вашихъ дверей и застать васъ дома, наша наука не воспользовалась удобнымъ моментомъ. Такъ что жъ, учитель? (Сжимаетъ кулаки). Вы протянули открытую руку — вы отдергиваете назадъ сжатый кулакъ.

Карено. Браво!

Хйбро. Скажите что-нибудь, Tape, изъ самого Карено.

Кapeно. Да, скажите. Что-нибудь изъ написаннаго мною въ молодости.

Tape. Если бы я только зналъ, что именно вы сейчасъ хотите.

Карено. Вдь правда, это было хорошо. Да, я знаю, это было свято и хорошо. Выберите сами, что хотите.

Tape. Мн вспоминается одно мсто изъ вашего разсужденія по поводу четвертой заповди. ‘Чему должна быть отдана молодость?’ — спрашиваете вы. ‘Тому, чтобы почитать старость. Почему? Это ученье — измышленіе самой старости, ставшей безсильной. Когда старость не можетъ больше выдержать жизненной борьбы — разв она уходитъ и прячется? Нтъ, она забирается на самые высокіе престолы и заставляетъ молодежь оказывать ей почетъ и уваженіе. И если молодые слушаются, старые сидятъ тамъ, наверху, на своихъ высотахъ, какъ большія костлявыя птицы, и отъ удовольствія трясутъ головами надъ послушной молодежью. Слушайте меня, вы, молодые. Подложите пороху подъ эту старость, очистите престолы и займите ихъ сами. Ибо ваша власть и честь навки.’

Кapeно. Я такъ писалъ?

Tape. ‘Какое преимущество иметъ старость передъ вами’, говорите вы. ‘Опытъ. Во всей его тусклой, нищей нагот: опытъ. На что вамъ этотъ опытъ, если вы все-таки должны еще разъ сами испытать все, съ чмъ столкнется каждый изъ васъ въ своей личной жизни? Ахъ, еще никогда мой опытъ не оказалъ теб услугъ, о которыхъ ты тамъ говоришь. Пороху подъ старую ложь!’ (Карено вытираетъ лобъ). ‘Когда старикъ говоритъ, молодежь должна молчать. Почему? Потому что такъ велятъ старики. Такъ, безъ заботъ, тащитъ старость свою тяжелую жизнь на плечахъ молодости. Старыя сердца мертвы ко всему, кром ненависти къ новому и молодому. И въ истощенныхъ мозгахъ еще есть достаточно силы для одной мысли, злой, выдаваемой за истину мысли: что молодежь должна чтить беззубыхъ людей. И въ то время, какъ молодежь мучится подъ игомъ этого циничнаго ученья, тормозящаго ея жизнь, побдители пріятно улыбаются, радуясь своему несравненному измышленію, и считаютъ жизнь превосходно устроенной.’

Кapeно. Я такъ писалъ?

Tape. Дальше: ‘Къ пятидесяти годамъ человкъ психически и физически старетъ. Онъ ужъ тяжело дышетъ, если ему пришлось завязать шнурки своихъ башмаковъ, онъ ужъ нуждается въ отдых, если накропаетъ книжку. Если у него есть имя, онъ долженъ всюду держать своихъ агентовъ, чтобъ распространять его дальше. У его помощниковъ должны быть еще помощники заграницей, въ Германіи, Англіи и Франціи, но особенно цненъ агентъ въ Германіи. И онъ продолжаетъ свое собственное образованіе, будто еще молодъ. Чтобъ не отстать отъ времени, онъ приноравливается къ искусству молодежи и тайно начитывается ихъ книгъ. И все это онъ длаетъ вовсе не для того, чтобы радоваться душей новому, идя ему навстрчу, онъ длаетъ это только для того, чтобы научиться и позаимствоваться — и чтобы былъ ему почетъ за это! Найдутъ-ли молодые себ новую дорогу,— старикъ ужъ шепчетъ самъ себ въ ухо: и ты пойдешь по этой дорог. И если нмецкій агентъ — человкъ, понимающій свое дло, онъ тотчасъ тиснетъ въ распространенной газетк, что это нашъ великій старикъ первый — самый первый — указалъ новую дорогу. И старикъ, проживъ свои полъ-вка, чувствуетъ себя въ высшей степени пріятно.’

Кapeно. (Прерываетъ). Нтъ, это было поспшно написано. Почему вы цитируете именно это? Что это означаетъ? Все это легкомысленныя утвержденія. Я съ тхъ поръ сталъ зрлымъ человкомъ. Неужели я дйствительно все это написалъ?

Tape. Да, но двадцать лтъ тому назадъ.

Карено. Какія глупости! Пятьдесятъ лтъ вовсе не старость. Вроятно, я написалъ: шестьдесятъ?

Tape. Вы написали: пятьдесятъ. А заключеніе гласитъ такъ. (Сжимаетъ кулаки). ‘Зачмъ же терпите вы ложь, вы, молодые? Почему не идете вы на улицу, чтобы, отыскавъ человка пятидесяти лтъ, сказать ему: съ дороги, старикъ! Мы моложе тебя! Твоя жизнь кончена. Дай мсто нашей. Умирай себ съ Богомъ!’ Нкоторые. Браво! Браво!

Карено. Теперь они ревутъ. О, если бы они молчали!.. Нтъ, это было слишкомъ поспшно написано. (Вытираетъ себ лобъ). Коротко говоря: чего вы требуете отъ меня, господа? Вдь вы должны знать: мн пятьдесятъ лтъ.

Tape. Да, эта цифра какъ разъ касается васъ, вамъ пятьдесятъ лтъ, а вы все еще молоды.

Карено. Конечно, я еще молодъ. Не правда ли, вы съ этимъ согласны? Но я сталъ зрле, чмъ раньше.

Xейбро. Итакъ мы можемъ при выборахъ разсчитывать на васъ?

Tape. Постой. Это понятно. (Къ Карено). Было лучше, что вы раньше не имли той опытности, которую вы теперь имете, объ этомъ я не говорю. Но во всякомъ случа вы будете намъ дороги тмъ, что было въ васъ раньше. Вы не звучали въ униссонъ съ хоромъ дураковъ. Вы прославились, какъ диссонансъ, въ нашей стран.

Карено. Да, это было. Въ Персіи есть такая сказка: Я спрашиваю моего осла: мой ловкій Берберіецъ, ты отвезешь меня въ городъ? И оселъ встаетъ на дыбы, крича: іа. Двадцать лтъ спустя, я спрашиваю моего осла: послушай, мой оселъ, моя почернвшая дыня, ты отвезешь меня въ городъ? И оселъ падаетъ, хрипя: іа.

Хйбро. Что это значитъ?

Кapeно. Это значитъ, милйшій Хйбро, что человческая воля не свободна.

Хйбро. Вотъ что.

Карено. (Робко). Разв я не такъ говорилъ раньше, когда былъ молодъ?

Tape. Вы учили: ‘Жизнь есть свободный даръ тварямъ, изъ-за котораго они становятся несвободными’.

Карено. (Облегченно). Конечно, именно такъ: становятся несвободными. Благодарю васъ, Tape. Нтъ никакого противорчія между моимъ теперешнимъ и тогдашнимъ образомъ мыслей.

Хйбро. Это надо такъ понимать, что, чего добраго, ваша воля въ день выборовъ можетъ оказаться несвободной?

Tape. (Спрашивая). Нтъ, вдь тогда мы все таки васъ неврно поняли?

Карено. Все вы съ вашими выборами, Хйбро. (Горячо). Посмотрите на мои сдые волосы, господа. Мн пятьдесять лтъ. Вы опять хотите гнать меня со двора?

Tape. Что вы, вовсе нтъ!

Карено. Если бы я сдлалъ по своей вол, вамъ больше бы не встрчаться со мной здсь. И не лишиться родины я боюсь, я и раньше былъ лишенъ ея. Но уйди я отсюда, половина моей души останется здсь.

Хйбро. Кажется, мы получили ясный отвтъ, ребята. (Идетъ къ задней двери).

Карено. Вы не читали сегодня замтки въ газет Бондезена?

Нкоторые. Нтъ.

Tape. Мы не читаемъ этой газеты.

Карено. Но чего вы собственно хотите отъ меня, друзья?

Tape. Вы были такъ ясны и тверды, когда мы къ замъ пришли.

Карено. (Про себя). Это былъ припадокъ.

Хйбро. Вы своимъ двусмысленнымъ поведеніемъ въ длахъ выборовъ внесли неувренность въ нашъ клубъ. Уходите, этимъ вы подрываете клубъ.

Кapeно. Вы это пришли мн сказать?

Хйбро. У насъ къ вамъ есть простой вопросъ, который все ршаетъ: или вы соглашаетесь съ нами, или вы уходите изъ ‘Горы’.

Карено. И у васъ, Tape?

Таре. (Сжимаетъ кулаки, печально). И у меня этотъ вопросъ къ вамъ.

Карено. Посмотрите на мои сдые волосы, господа.

Хйбро. Я могъ бы съ такимъ же правомъ сказать: посмотрите на меня, Иваръ Карено. Я старше васъ. (Пауза).

Карено. Я соглашаюсь съ вами. (Садится въ изнуреніи).

Tape. (Апплодируетъ къ другимъ). Вдь я вамъ говорилъ).

Хйбро. Я предполагаю, что слова только слова.

Карено. И я предполагаю,— что теперь меня оставятъ въ поко.

Tape. (Подходитъ къ Карено и схватываетъ его руки). Благодарю васъ, учитель. Отъ всхъ насъ благодарю. Мы хотли собственно еще спть здсь нашу боевую пснь, но теперь мы можемъ спть ее въ саду — если бы ничего не имете противъ.

Хйбро. Дверь можетъ остаться открытой, чтобъ вы слышали, не правда ли? (Карено длаетъ Хйбро утвердительный знакъ).

Tape. Итакъ, еще разъ благодаримъ васъ. Счастливо оставаться. (Вс кланяются, уходятъ въ заднюю дверь и оставляютъ ее открытой. Пауза).

Сара. (Слва съ подносомъ, на которомъ чай и печенье). Пожалуйста. (Ставитъ подносъ).

Карено. (Быстро вставая). Для кого это? Для меня? Нтъ, я ухожу, Сара. Я ухожу, сейчасъ же ухожу.

Сара. Конечно, для тебя. Это чай.

Карено. На что мн чай? Это, должно быть, ошибка. У меня нтъ теперь времени пить чай. (Начинаетъ собирать бумаги на письменномъ стол.) Ты говоришь, чай для меня?

Сара. Да, мама думала, что теб хорошо бы теперь подкрпиться.

Карено. (Про себя). Подкрпиться на дорогу, да. (Бросаетъ бумаги). Мама такъ сказала?

Сара. Да.

Карено. (Близко подходитъ къ ней), Ты знаешь, почему мама такъ сказала? (Слышенъ квартетъ мужскихъ голосовъ).

Сара. Тамъ поютъ.

Карено. Ахъ нтъ, откуда ты можешь знать.

(Слышна слдующая пснь):

Не доврялся онъ блестящимъ заламъ, нтъ:

Хоть могъ бы божествомъ въ нихъ величаться.

Парилъ онъ утромъ, какъ орелъ подъ синій свтъ:

Кричали вверхъ: ему-ль на страж оставаться.

Была пустыня надъ его главой,

А на восток новыхъ дней сіялъ разсвтъ.

Стоялъ онъ наверху, указывая путь

Народу къ идеаламъ, къ вчнымъ розамъ.

И звали внизъ, къ земл. Молчалъ. Не всколыхнуть

Его души ни просьбамъ, ни угрозамъ.

И все же старость мудрую главу

Дянья юности неволитъ помянуть.

И вотъ онъ въ залахъ тхъ, что гордо проклиналъ,

Свинецъ звенящій надъ его ногою.

Безумецъ чуждъ теперь своимъ видньямъ сталъ,

Гніетъ, какъ дерево съ сухой листвою,

И все же старый вруетъ глупецъ,

Что выше онъ теперь, чмъ нкогда бывалъ.

(Во время пнія Карено топаетъ нсколько разъ объ полъ, потомъ бросается въ кресло. Потомъ встаетъ и указываетъ на рукопись въ золотой обложк, которая лежитъ около печки. Когда Сара ее приноситъ, онъ беретъ и разглаживаетъ ее заботливо, потомъ кладетъ съ другими бумагами на письменный столъ. Посл этого указываетъ на палку, лежащую на полу. Сара поднимаетъ и ее).

Фр. Карено. (Въ открытую заднюю дверь). У насъ опять тутъ пніе.

Карено. (Горячо). Закрой двери, если хочешь.

Фр. Карено. Да, милый Иваръ, я закрою. (Выходитъ и закрываетъ за собой двери. Пнія больше не слышно). Карено. Ты не бойся, Сара, это не къ теб относилось. Сара. Чай уже остылъ.

Карено. Оставь, остылъ, и отлично. Я вотъ долженъ собственно итти теперь своей дорогой, но я бы охотнй остался здсь. (Звонятъ).

Сара. Позвонилъ кто-то.

Карено. Тутъ, видишь ли, были одни господа, которые сказали, что я долженъ итти съ ними, такъ вотъ я теперь и не знаю, что я собственно долженъ длать. Сара. Спросить у мамы?

Карено. Нтъ, нтъ, какъ ты сама думаешь? Я долженъ все-таки уйти. (Встаетъ и собираетъ бумаги. Внезапно подходитъ къ Сар и обнимаетъ ее). Ты хочешь спросить у мамы? Благодарю тебя, мой дружокъ. (Бондезенъ входитъ въ заднюю дверь. Карено отстраняетъ отъ себя Сару).

Бондезенъ. (Въ то время какъ ему протягиваетъ руку Карено). Здравствуйте. Ваша двушка теряетъ стыдъ съ каждымъ днемъ. Она, видите ли, должна доложить обо мн прежде, чмъ впустить.

Карено. (Сар строго). Ну — или къ мам. Сара уходитъ направо).

Бондезенъ. Чей это ребенокъ, Карено?

Кapeно. Мой. Вы не замтили, какъ она похожа на свою мать.

Бондезенъ. Гм. Да. Конечно. (Садится). Между прочимъ, вы знаете, что весь дворъ полонъ пвцами?

Карено. Они пришли исполнить мн серенаду.

Бондезенъ. Я думалъ, вашей служанк. Вотъ о чемъ я хочу васъ просить. Вы разршите прислать къ вамъ художника?

Карено. Зачмъ?

Бондезенъ. Чтобы въ нашей газет тотчасъ же можно было дать вашъ портретъ. Публика любитъ знать своихъ избранниковъ.

Карено. Я не врю, чтобъ вашей публик былъ нуженъ мой портретъ. Для этого я стою съ ними на недостаточно короткой ног.

Бондезенъ. Каждому интересно видть вашъ портретъ, Карено. На какой бы ног вы съ нимъ ни стояли.

Карено. Прекратимъ мученья, Бондезенъ: вы видите, я намреваюсь упаковать бумаги.

Бондезенъ. Вы узжаете?

Карено. Да. Я долженъ ухать изъ дому. Вонъ стоитъ чай для меня — послднее подкрпленіе, такъ сказать.

Бондезенъ. Что здсь собственно произошло?

Карено. Я объявилъ о своей солидарности съ ‘Горою’. (Фру Карено слва).

Бондезенъ. (Встаетъ). Добрый день, еще разъ, фру. На этотъ разъ не задержу васъ долго.

Фр. Карено. Садитесь, пожалуйста.

Бондезенъ. Я долженъ уходить. Вашъ мужъ непреклоненъ.

Карено. Зачмъ ты велла принести мн этотъ чай, Элина? Ты думаешь, что я едва на ногахъ держусь, что ты должна поддерживать меня?

Фр. Кapeно. Господи, я просто думала, что ты съ удовольствіемъ выпьешь чашку чаю, когда эти палачи уйдутъ.

Карено. Разв ты не слышала моего отвта? Я имъ сказалъ, что согласенъ итти вмст съ ними.

Фр. Карено. Разв я могла слышать? Я была на кухн.

Карено. Да, тогда прости, пожалуйста. Мн непостижимо, какъ можетъ человкъ такъ мняться. Я все-таки не былъ раньше такимъ недоврчивымъ.

Фр, Карено. Я уврена, что ты научился этому у своихъ товарищей по союзу.

Карено. Какъ знать, можетъ быть.

Бондезенъ. Какого черта вы еще возитесь съ ними. Напишите, наконецъ, заявленіе о своемъ выход, и я возьму его съ собой.

Фр. Карено. Сара сказала, что ты упаковалъ свои бумаги. Зачмъ?

Карено. Я общалъ это Tape.

Бондезенъ. (Протягиваетъ руку).Заявленіе о выход.

Карено. Нтъ, я хочу еще подумать. Вдь мы не такъ скоро стрляемъ.

Фр. Карено. Я дйствительно хотла бы знать, чего ты еще умствуешь.

Карено. Чего я умствую? Оттого что могъ бы еще оста ваться честнымъ человкомъ.

Фр. Карено. (Другимъ тономъ). Для тебя принесли новую мебель. Можно ее поставить сюда?

Карено. Да, пожалуй, я сегодня все-таки не уду. (Идетъ къ письменному столу и опять распаковываетъ свои бумаги).

Бондезенъ.Я уполномоченъ Центральнымъ Комитетомъ заявить вамъ, что вы имете еще время до шести часовъ. Но тогда мы должны уже знать ваше ршеніе.

Карено. До шести часовъ?

Бондезенъ. Да. И посл этого будетъ поздно.

Кapeно. Хорошо. Я вамъ сообщу свое ршеніе до шести часовъ.

Бондезенъ. Благодарю. До свиданья, пока. До свиданья, фру. (Уходитъ въ заднюю дверь).

Карено. Заявленіе о выход, сказалъ онъ, и протянулъ руку. Невроятно, какъ легко нкоторые люди смотрятъ на вещи.

Фр. Кapeно. Не всмъ, какъ видишь, имть твою твердость.

Карено. (Смотритъ на нее). Ты понимаешь меня, Элина. Я опираюсь больше на тебя, чмъ на другихъ. Ты вотъ мн прислала чаю.

Фр. Карено. Но ты его не выпилъ.

Карено. Но я его выпью, чтобы ты видла мою теб благодарность. (Идетъ къ подносу съ чаемъ).

Фр. Карено. А я тмъ временемъ велю внести мебель.

(Уходитъ въ заднюю дверь. Занавсъ,).

ТРЕТІЙ АКТЪ.

(Та же комната. Много новой мебели, обитой краснымъ. Столъ, покрытый скатертью, стулья, диванъ, папки для газетъ, корзина для бумаги. На стн картины въ золотыхъ рамахъ. У печки курительный столикъ, на немъ ящикъ съ сигарами, въ конц письменнаго стола высокія, многоярусныя полки для книгъ, увнчанныя часами).

Карено. (Кладетъ книги и бумаги на полки около стола). Ты была права Мн нужны эти полки.

Фр. Кapeно. Ты видишь самъ.

Карено. Но я собственно не долженъ былъ бы ими пользоваться. Вотъ я стою тутъ и разставляю на разные лады — вмсто того, чтобы взять свои бумаги подъ мышку и бжать отъ всего этого подальше.

Фр. Карено. Я должна теб сказать, что если ты хочешь переодться, то ты долженъ сдлать это сейчасъ. Вдь профессоръ Ервенъ можетъ каждую минуту быть здсь. (Звонятъ). Вотъ уже онъ. (Быстро пудрится). Карено. Тогда я приму его такъ, какъ есть. (Нсколько отходитъ и смотритъ на полки). Такъ, я думаю, хорошо будетъ. Это положу здсь, а это вонъ туда. Такъ, фр. Ховиндъ. (Входитъ въ заднюю дверь, одтая въ свтлое). Онъ уже тугъ?

Фр. Карено. (Равнодушно). Кто онъ?

Фр. Ховиндъ Ну, профессоръ Ервенъ.

Фр. Карено. Нтъ. Мы, по крайней мр, его еще не видли… Послушай, Иваръ, хорошо, если бы ты сдлалъ то, о чемъ мы говорили.

Фр. Ховиндъ. Что. такое долженъ сдлать Карено?

Карено. Переодться. Я уже иду. (Возится еще съ бумагами).

Фр. Карено. Царь небесный, какъ ты изящна, Наталія! Ты не хочешь снять? А то пожалуйста. (фрэкенъ Ховиндъ выходитъ).

Карено. И если онъ придетъ, пока я буду тамъ, можетъ подождать.

Фр. Карено. Да, заставь его немного подождать. Это ничего. Вдь не король же онъ. (фрэкенъ Ховиндъ входитъ справа).

Карено. (Оглядываетъ комнату). Теперь я живу дйствительно уютно. (Уходитъ направо).

Фр. Ховиндъ. Мн нравится, что Карено пошелъ привести себя въ порядокъ.

Фр. Карено. Что? Онъ долженъ быть сегодня у Бондезена, въ Центральномъ Комитет и произнести рчь передъ всми избирателями. (Пауза). Ты смотришь такъ разочарованно?

Фр. Ховиндъ. Я слышала одинъ разъ, какъ профессоръ Ервенъ произносилъ рчь со своего балкона.

Фр. Карено. Это что? Ты не слышала, милая, какъ говоритъ Иваръ… Однако, мн надо опять въ т комнаты.

Фр. Ховиндъ. Я буду принимать его одна?

Фр. Карено. Профессора Ервена? Меня, милая моя, не интересуетъ онъ ни капли. (Звонятъ). Вотъ онъ. (Пудрится).

Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай мн пуховку. (Беретъ пуховку и пудрится). Итакъ, я передъ нимъ присяду, (Отдаетъ назадъ пуховку). Онъ тебя не интересуетъ? Нтъ, конечно, нтъ. Но я, видишь ли, я все-таки была съ нимъ помолвлена.

Александра. (Въ задней двери). Позвольте доложить, профессоръ Ервенъ.

Фр. Карено. Мы дома. (Александра уходитъ).

Фр. Ховиндъ. Почему она заставляетъ его ждать?

Фр. Карено. Я велла докладывать о каждомъ, кто къ намъ приходитъ. Однако, я думаю, ты охотнй посидишь съ нимъ одна, поэтому я ухожу.

Фр. Ховиндъ. (Бурно обнимаетъ ее). Господь тебя благослови, Элина. Благодарю тебя за твою чуткость. Ну, иди. Я буду вмсто тебя.

Фр. Карено. (У двери направо). Вдь ты видишь, онъ меня нисколько не интересуетъ теперь. (Об смотрятъ пристально на заднюю дверь. Пауза).

(Профессоръ Ервенъ. Видно, какъ Александра сзади его со смющимся лицомъ закрываетъ дверь).

(Фру Карено быстро уходитъ направо),

Ервенъ. (44 лтъ, неуклюжій и спокойный, въ очкахъ, кланяется). Добрый день.

Фр. Ховиндъ. (Присдаетъ). Добрый день, господинъ профессоръ.

Ервенъ. Имю честь видть фру Карено… нтъ…

Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Господинъ профессоръ будутъ любезны пока ссть.

Ервенъ. Вы, повидимому, фрэкенъ Ховиндъ. (Протягиваетъ ей руку).

Фр. Ховиндъ. (Пересиливая себя). Вы узнаете меня! Двадцать лтъ, какъ…

Ервенъ. (Садится и кладетъ шляпу съ палкой). Такъ, такъ, вы разв здсь? Вы все также дружите съ фру Карено?

Фр. Ховиндъ. Да, хотя она много старше меня, значительно старше, но…

Ервенъ. Въ конц концовъ вы поселились въ этомъ дом?

Фр. Ховиндъ. Нтъ, я только бываю здсь иногда. Карено какъ разъ накупили такую массу восхитительныхъ вещей, они теперь богатые люди.

Ервенъ. Вотъ какъ? Разбогатли?

Фр. Ховиндъ. Да, они получили ужасно большое наслдство. И я должна была помогать имъ во всхъ покупкахъ. Вдь у бдной фру Карено не особенно много вкуса.

Ервенъ. Ага, вотъ какъ. Но гд Карено?

Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ придетъ… Нтъ, подумать только, двадцать лтъ прошло съ тхъ поръ, какъ я разговаривала послдній разъ съ господиномъ профессоромъ.

Ервенъ. Неужели вправду двадцать лтъ? Я знаю хорошо, что этому много времени, но…

Фр. Ховиндъ. Больше двадцати лтъ. Но я такъ часто видла господина профессора. Мы вс знаемъ, когда можно встртить васъ на улиц.

Ервенъ. (Смется). Ахъ, я теперь совсмъ на короткое время въ этомъ город,

Фр. Ховиндъ. У васъ, какъ я вижу, все т же голубые глаза, какъ и тогда. Я вспоминаю, какъ вы мн однажды подрисовали брови.

Ервенъ. (Смется), Я это сдлалъ? Какъ это было дурно съ моей стороны.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, наоборотъ, это было страшно весело. И тогда вы назвали меня Натал-і-я.

Ервенъ. Да. я вспоминаю.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, это было тогда. И потомъ произошло недоразумніе.

Ервенъ. Недоразумніе?

Фр. Ховиндъ. Ничего другого съ моей стороны не было. Я тогда не поняла васъ. И возвратила вамъ кольцо.

Ервенъ. (Смется). Ну это, вроятно, случилось къ лучшему для васъ.

Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.

Ервенъ. Карено все-таки дома?

Фр. Ховиндъ. Да. Онъ сейчасъ придетъ. Я должна вамъ сказать, онъ въ своей комнат и приводитъ себя въ порядокъ, чтобы оказать вамъ честь.

Ервенъ. (Оглядывается). Онъ вправду живетъ роскошно мой старый другъ.

Фр. Ховиндъ. Нтъ, какъ я помню эту вашу гордую манеру поворачивать голову, когда вы оглядываетесь!

Ервенъ. Значитъ, дйствительно родители фру Карено оставили ей такъ много денегъ?

Фр. Ховиндъ. Массу денегъ. Хотя я не знаю, къ чему излишекъ. Было бы сердце удовлетворено, и тогда… У господина профессора еще нтъ кольца на пальц.

Ервенъ. (Смясь). Нтъ. Я вдь, какъ вы знаете, старый холостякъ.

Фр. Ховиндъ. (Подходитъ къ нему и схватываетъ его руку). Могу я васъ поблагодарить?

Ервенъ. За что вамъ благодарить меня, фрэкенъ Ховиндъ?

Фр. Ховиндъ. За то, что вы здсь, за то, что вы пришли. Нтъ, не смйтесь надъ этимъ. Вы не поврите, какъ это меня радуетъ. (Продолжаетъ стоять передъ нимъ).

Ервенъ. Да. да. (Встаетъ и идетъ къ стн, разсматриваетъ на ней картины). Здсь также и искусство.

Фр. Ховиндъ. (Идетъ за нимъ). Не смотрите больше. И это все виноватъ мой вкусъ.

Ервенъ. Отлично, очень хорошо. (Опять садится, смотритъ на часы).

Фр. Ховиндъ. У васъ все еще ваши старые часы. (Хочетъ убдиться).

Epвенъ. (Пряча часы въ карманъ). Старые часы, да. Однако, мой любезный другъ Карено, кажется, заставляетъ себя ждать.

Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, я хотла бы предложить вамъ одинъ вопросъ, но не знаю, могу ли я.

Ервенъ. Пожалуйста.

Фр. Ховиндъ. Я вспоминаю, что вамъ иногда бывало такъ холодно, особенно зимой. Господинъ профессоръ носили что-нибудь шерстяное?

Ервенъ. Что?

Фр. Ховиндъ. Я думаю о томъ, носили вы шерсть на тл, или нтъ.

Ервенъ. (Понявъ). Ахъ, это. Да, я носилъ внизу шерстяное.

Фр. Ховиндъ. Я перешла на шелкъ, свтло-голубой шелкъ. Это гораздо лучше.

Ервенъ. Да, да.

Фр. Ховиндъ. Я такъ часто думала о томъ, что вы отлично бы могли его носить. Я очень вамъ рекомендую испытать хоть разъ шелкъ.

Ервенъ. Я попробую.

Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ за это. Вдь знаете, если есть что-либо цнное на свт, такъ это ваше здоровье, господинъ профессоръ.

Ервенъ. (Встаетъ). Можетъ быть, вы будете любезны спросить Карено, могу ли я поговорить съ нимъ одну минуту?

Фр. Ховиндъ. Конечно. Это стыдно ему. (Карено справа въ черномъ. Ервенъ кланяется). Вотъ Карено. (Протягиваетъ руку Ервену). Будьте здоровы. Хотла бы не дожидаться опять двадцать лтъ слдующаго свиданія. (Уходитъ направо).

Ервенъ. (Протягиваетъ руку Карено). Добрый день.

Карено. (Беретъ его руку). Добрый день. (Показываетъ на стулъ, садится самъ къ письменному столу).

Ервенъ. (Садится). Порядочно времени прошло съ тхъ поръ, какъ я послдній разъ говорилъ съ тобой.

Карено. Да, устно. Это такъ.

Ервенъ. (Смется). Конечно, устно. Ты правъ. Вдь путемъ печати кое-когда я говорилъ — почти съ самимъ тобой… Ахъ, не всегда это было съ дурнымъ намреніемъ. (Карено не отвчаетъ). Я удивляюсь между прочимъ твоей комнат, Карено. Рдко приходилось мн встрчать такое соединеніе комфорта, вкуса и удобства.

Карено. Да, это даетъ возможность хорошо работать здсь.

Ервенъ. Да, да, вдь намъ обоимъ этого нсколько не доставало въ жизни. Странная вещь, что я все обращаюсь мыслями назадъ, а? Было время, когда ни одинъ изъ насъ не представлялъ собою ничего особеннаго, и мы не имли возможности жить такъ.

Карено. (Смотритъ на часы). Ты писалъ, что хочешь переговорить со мной.

Ервенъ. Да. Ты спшишь?

Карено. Не особенно, но все-таки. До шести часовъ я долженъ кончить одно важное дло.

Ервенъ. Я не задержу тебя долго. Я собственно, долженъ быть тамъ, на предвыборномъ собраніи, но я отлучился на минуту. Гм. Чтобы подойти къ длу: ты уже читалъ, что пишетъ сегодня Бондезенъ?

Карено. Я читалъ его газету, да.

Ервенъ. Естественно, что читалъ также и замтку обо мн. Тамъ въ смутныхъ выраженіяхъ говорится о слухахъ, которые ходятъ на мой счетъ.

Карено. Не нужно обращать на это вниманія.

Ервенъ. И одновременно съ этимъ, однимъ залпомъ, газета сообщаетъ, что ты въ ожиданіи благопріятнаго исхода выборовъ намренъ выйти изъ своего союза.

Кapeно. На это теб скоре можетъ отвтить Бондезенъ, чмъ я.

Ервенъ. Я, конечно, не говорю больше съ Бондезеномъ. Поэтому я и предпочелъ притти къ честному человку и товарищу. Ты и я стоимъ нкоторымъ образомъ другъ противъ друга. Наши имена были упомянуты вмст въ такой связи, что тутъ несомннно что-то кроется.

Карено. Я думалъ одно время выйти изъ ‘Горы’. Вотъ и вся связь.

Ервенъ. Но теперь ты раздумалъ выходить?

Карено. Нтъ, не совсмъ еще. Я обсуждаю это.

Ервенъ. По нкоторымъ отрывочнымъ указаніямъ, которыя со всхъ сторонъ идутъ мн въ уши, рчь идетъ о томъ, чтобы ты выставилъ свою кандидатуру вмсто моей. Это такъ?

Кapeно. Я не могу теб на Это отвтить такъ опредленно, какъ ты спрашиваешь.

Ервенъ. (Съ ненавистью). Но значитъ, это не безсмыслица, не очевидная только безсмыслица?

Карено. Нтъ, не совсмъ.

Ервенъ. (Киваетъ головой). Ага. Хорошо еще, что я почувствовалъ перемну погоды на собраніи.

Карено. Но о слухахъ, касающихся тебя, я, конечно, ничего не знаю.

Ервенъ. Но я знаю. И вотъ что самое нелпое во всемъ этомъ: я уже отправилъ отвтъ Въ другія газеты, но онъ появится только завтра. А все ршается сегодня. Наше засданіе закроется черезъ часъ, и кандидатъ уже будетъ названъ.

Карено. Да. Но чего же ты собственно хочешь отъ меня?

Ервенъ. Я хотлъ бы получить отъ тебя заявленіе такого содержанія, что ты не позволяешь выставлять свою кандидатуру… Ты смешься?

Карено. Ты вправду хотлъ бы получить такое заявленіе Ервенъ?

Ервенъ. Конечно. И если я прочту его на собраніи, то ни ты, ни я не останемся въ этомъ дл.

Карено. А теб совсмъ не приходитъ въ голову, что я могу отказаться дать подобное заявленіе?

Ервенъ. Врядъ ли. Мн всегда казалось, что ты не захотлъ бы длать себя смшнымъ.

Карено. Если ты уже догадался, что въ этомъ тон дло не пойдетъ на ладъ, то попытайся въ другомъ.

Ервенъ. Извини меня, если я говорилъ слишкомъ откровенно, но все-таки ты не политикъ, Иваръ Карено.

Карено. Извини меня и ты, что я скажу теб откровенно, позволь напомнить теб, что одинъ разъ я уже долженъ былъ показать теб на дверь, Карстенъ Ервенъ. (Встаетъ и начинаетъ ходить).

Ервенъ. Но сегодня я уйду безъ этого. (Встаетъ). Позволь впрочемъ указать теб на истинное положеніе вещей. Бондезенъ не располагаетъ всей нашей партіей. Я также имю сторонниковъ.

Карено. Я не завидую теб въ этомъ.

Ервенъ. Можетъ быть. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выступаешь въ этихъ выборахъ.

Карено. Это обнаружится подъ давленіемъ обстоятельствъ,

Ервенъ. Понятно. Но подъ давленіемъ обстоятельствъ не окажешься ли ты у позорнаго столба, побжденнымъ и неуслышаннымъ. Вдь ты можешь это сообразить, я не дамъ теб побды безъ борьбы.

Карено. Я знаю даже больше, что ты, не допустивъ моей побды надъ тобой, станешь мстить — по своему обыкновенію.

Ервенъ. Что касается этого, то ты самъ въ своихъ сочиненіяхъ защищалъ право мести, опредляя его. какъ нравственную силу побжденнаго.

Кapeно. Мн не доставляетъ никакого удовольствія вести съ тобой диспуты по поводу моихъ юношескихъ произведеній. Мое міровоззрніе не совсмъ теперь такое, какъ тогда.

Ервенъ. Ого, могу только искренне поздравить тебя съ этимъ. Ты все-таки въ конц концовъ пришелъ къ этому, Карено. Ибо въ чемъ же собственно разница между моимъ отступничествомъ во дни молодости и теперешнимъ твоимъ? Въ нсколькихъ годахъ. Вопросъ только времени. Но ты тогда не находилъ достаточно сильныхъ словъ для моего осужденія.

Карено. Разница въ томъ, что ты совершилъ отступничество въ цвт силъ и безъ всякаго сопротивленія, а у меня волосы посдли въ борьб, которая длилась двадцать лтъ.

Ервенъ. Тоже вопросъ только большей или меньшей быстроты ума.

Карено. Скажемъ просто, вопросъ ума.

Ервенъ. Или такъ, все-таки разговаривать мы не хотимъ. Я нахожу не особенно тактичнымъ такъ принимать друга молодости.

Карено. (Смотритъ въ упоръ на него). Я удивляюсь твоей наглости.

Ервенъ. Ахъ, у тебя всегда на язык вс эти сильныя слова! Впрочемъ я знаю, что у тебя нтъ особенныхъ основаній быть мн благодарнымъ.

Карено, Ну положимъ. Напримръ, за стипендію, это твое послднее благодяніе.

Ервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я могъ только честно и справедливо подать голосъ противъ.

Карено. На какомъ основаніи?

Ервенъ. Господи Боже мой, да зачмъ теб стипендія, скажи ты мн, пожалуйста. (Бросаетъ взглядъ на комнату). Это не похоже на то, чтобъ ты дйствительно нуждался. Если мы теб отказали, то только потому, что намъ было извстно, что ты богатый человкъ.

Карено. Ты лжешь на свою же собственную голову. Въ то время ты еще не могъ знать объ этомъ.

Ервенъ. Въ такомъ тон я не могу разговаривать. (Беретъ шляпу и палку). Въ остальномъ я вполн согласенъ съ тмъ, что ты долженъ быть признанъ и оцненъ. Только это должно было произойти другимъ образомъ.

Кapeно. Когда на тебя сошло это просвтленіе?

Ервенъ. Когда ты сталъ его заслуживать. Когда ты пересталъ оскорблять то, что свято намъ обоимъ.

Александра. (Входитъ слва, смотря на Ервена). Тамъ пришелъ художникъ.

Кapeно. Просите сюда. (Александра не спша уходитъ налво).

Ервенъ. Хорошо. Я ухожу. Гм. Только одно еще: ты не думаешь о томъ, что будетъ съ твоимъ союзомъ, если ты выйдешь изъ него?

Карено. (Останавливается, въ бшенств). Какое теб до этого дло?

Ервенъ. Какъ честный человкъ, ты долженъ давать своимъ противникамъ извстный отчетъ. Ты сказалъ, что это меня не касается. Но нчто другое касается меня въ высшей степени, а именно, судьба моей партіи. И теперь я аппелирую къ твоему честному здравому смыслу. Ты вторгаешься въ выборы и раздляешь голоса, вдь отъ этого мы проигрываемъ. Что ты скажешь на это?

Кapeно. Да — на эту тему мы можемъ высказаться. (Длаетъ нсколько шаговъ, смотритъ на часы). Въ остальномъ удивляюсь теб.

Ервенъ. Я стою здсь и переношу твое поведеніе для пользы своего дла. Все для своего дла. Неужели бы твое сердце не закричало, если бы пришелъ кто-нибудь и разрушалъ твою партію?

Кapeно. (Указываетъ на заднюю дверь). Разв твое сердце не говоритъ теб теперь, что ты можешь уйти.

Ервенъ. (Съ чувствомъ и достоинствомъ). Во второй разъ! Какъ легко ты причиняешь страданія друзьямъ. Ты заклеймилъ меня въ ранней молодости клеймомъ предательства. Ты оторвалъ отъ меня мою невсту и заставилъ меня влачить въ одиночеств остатокъ дней своихъ. Что это теб стоило? Я никогда не жаловался, и не слышалъ, чтобъ она жаловалась, но перенесли мы оба это тяжко. Вотъ я пришелъ къ теб сюда черезъ двадцать лтъ. Ты обнаружилъ чуткость къ страданіямъ другихъ? Я не замтилъ этого. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего союза во время выборовъ, я прошу тебя именемъ своей партіи не вносить въ нее расколъ — ты въ отвтъ на это показываешь мн дверь. (Віумъ, 26 лтъ, бдно одтый, входитъ въ заднюю дверь, кланяется. Карено смотритъ на Ервена въ упоръ большими глазами. Идетъ къ лвой двери и звонитъ).

Карено. (Вопросительно къ Віуму). Здравствуйте?

Віумъ. Редакторъ Бондезенъ прислалъ меня сдлать вашъ портретъ.

Карено. Хорошо. Садитесь пожалуйста. (Віумъ садится).

Ервенъ. Однако! На старости лтъ, на закат дней своихъ, ты рука объ руку съ редакторомъ Бондезеномъ! (Александра входитъ слва).

Карено. (Показывая на Ервена). Укажите этому господину, гд дверь.

Александра. (Смется). Эта — или…

Ервенъ. (Идетъ къ задней двери). Это былъ послдній разъ .

Карено. (Быстрыми шагами идетъ за нимъ). Да, да. Въ послдній разъ. (Ервенъ толкаетъ дверь и выходитъ. Тамъ видны фр. Карено и фр. Ховиндъ. Александра ускальзываетъ налво).

Карено. (Зоветъ черезъ дверь). Элина.

Фр. Карено. Что?

Карено. Разъ ты тамъ, то будь добра выпустить этого господина. (Закрываетъ дверь, обращается къ Віуму). Видали вы такихъ сумасшедшихъ?

Віумъ. Это профессоръ Ервенъ, если я не ошибаюсь.

Карено. Да. Онъ… Вн всякихъ границъ, что этотъ господинъ… Вы хотите меня рисовать?

Віумъ. Да.

Карено. (Смотритъ на часы). Тогда начинайте. У меня немного времени. Мн надо стоять или ссть?

Віумъ. Все, какъ вы сами хотите.

Карено. Тогда я сяду. (Садится у письменнаго стола). Вамъ сколько времени нужно?

Віумъ. (Рисуя). Почти нисколько, я это сдлаю въ два штриха,

Карено. Вы совсмъ еще молоды, а я все-таки знаю ваше имя.

Віумъ. Вы молодежь знаете, господинъ Карено.

Карено. Да, это такъ. Молодежь стоитъ и всегда стояла ко мн близко. Вы это знали?

Віумъ. Я съ самаго дтства только и слышалъ это объ васъ.

Карено. (Польщенный). Молодежь, то, что дйствительно называется молодежью, это моя любовь. И сердца теплыя, и головы хорошія, и искусство новое.

Віумъ. Да, и новое искусство.

Карено. Только не пачкотня ради денегъ… Скажите, что онъ собственно говорилъ? Вы слышали, что говорилъ этотъ человкъ?

Віумъ. Профессоръ? Онъ говорилъ о дняхъ вашей старости и о закат вашемъ.

Кapeно. (Встаетъ). Такъ. Что мн было отвчать на это? Вы слушаете сейчасъ мои рчи, какъ старческую болтовню?

Віумъ. (Смется). Но вдь вы поставили его на свое мсто нсколькими мткими словами.

Кapeно. (Ходитъ). Человкъ становится старикомъ съ того дня, какъ онъ начинаетъ засыпать за столомъ. Съ того дня, какъ онъ надваетъ халатъ. Это похоже на меня?

Віумъ. Я не могу какъ слдуетъ рисовать, если вы…

Карено. Виноватъ. (Опять садится). Человкъ становится старымъ съ того дня, когда онъ теряетъ способность развиваться дальше, когда онъ перестаетъ испытывать какія-либо перемны. Тогда человкъ старъ… Вотъ вы художникъ, модернистъ, понимаютъ васъ люди?

Віумъ. (Рисуя). Ахъ, конечно, очень мало. Я былъ на собраніи правыхъ и кое-кого зарисовалъ, но не нашлось ни одного, кто бы остался доволенъ своимъ портретомъ. Тоже самое съ моей картиной, никто не хочетъ покупать.

Карено. Да? Это картина въ стил модернъ? Новое искусство?

Віумъ. Да. Но я все-таки ее продамъ.

Карено. Такъ, они не хотятъ даже поддерживать молодежи, эти господа. Ваша картина ландшафтъ?

Віумъ. Да, отчасти. На фон ландшафта лежитъ молодая женщина.

Карено. Принесите мн. Я покупаю эту картину.

Віумъ. Благодарю.

Карено. Будьте спокойны. Я покупаю картину.

Віумъ. Считаю особенно высокой честью, что именно вы покупаете.

Кapeно. Я переговорю съ женой, чтобы она приготовила деньги, пока вы вернетесь. Большая эта картина?

Віумъ. Да, довольно большая.

Карено. Виноватъ, я коснусь одного пункта: тысяча кронъ васъ удовлетворяетъ?

Віумъ. Для выставки я назначилъ восемьсотъ. Поэтому я буду вамъ чрезвычайно благодаренъ за восемьсотъ.

Карено. Будемъ считать тысячу. У меня тутъ есть кое-что въ дом. Везд наука и искусство. (Звонятъ).

Карено. Можетъ быть, хотите стаканъ вина?

Віумъ. Благодарю васъ очень, но я не употребляю вовсе алкоголя. (Смется). Нужно же отъ чего-нибудь воздерживаться, вотъ и наложилъ запретъ на пьянство.

Карено. Вы женаты?

Віумъ. Да, какъ же. Шестеро дтей. (Смется). Да, это раньше всего бываетъ.

Карено. (Смется). Дти, да.

Віумъ. Нтъ, женитьба, я думаю.

Карено. А-а. Скажите мн, что вы на самомъ дл думаете. Съ вами, художниками, одно удовольствіе разговаривать. У васъ всегда есть про запасъ два-три сочныхъ штриха. Врите ли, раньше это меня даже огорчало,— но теперь это пришло. Въ пятьдесятъ лтъ.

Віумъ. Мы, сверяне, объ этомъ меньше всего горюемъ. Оттого и высыхаемъ такъ скоро.

Карено. Но посмотрите на меня. Теперь это пришло ко мн. Знаете ли, что я ночью всегда мечтаю. Да, да — теперь это у меня въ каждомъ сустав.

Александра. (Слва съ карточкой). Просили передать вамъ.

Карено. (Беретъ карточку, встаетъ). Министръ культуры? Лично?

Александра. Да, этотъ господинъ тамъ стоитъ.

Карено. Просите его сюда. (Александра уходитъ налво).

Віумъ. Я долженъ уйти?

Карено. (Неувренно). Уйти? (Ршительно). Нтъ, ни въ какомъ случа. (Садится). Я не показываю молодежи на дверь, когда ко мн приходитъ членъ Совта.

Віумъ. Да, ничего подобнаго я никогда не слышалъ о васъ.

Карено. Ничего подобнаго вы обо мн не слышали, да? Такъ, такъ. Нтъ, я не такого сорта… Все-таки у меня нтъ времени долго разговаривать съ этимъ господиномъ. (Александра открываетъ заднюю дверь и, впустивъ министра культуры, закрываетъ ее).

Министръ к. (Кланяется). Добрый день.

Карено. (Мрно встаетъ, идетъ къ нему навстрчу, указываетъ на стулъ). Прошу васъ.

Министръ к. (Смотритъ на Віума). Я хотлъ бы немного поговорить съ вами.

Карено. Прошу васъ. Молодой художникъ не можетъ уйти, пока его рисунокъ не будетъ готовъ. И мн черезъ полчаса надо уходить. (Смотритъ на часы).

Министръ к. (Очень вжливо). Не безпокойтесь. Сидите, пожалуйста, господинъ Карено. (Садится).

Карено. (Садится какъ раньше). Господинъ членъ Совта удостаиваетъ меня визитомъ.

Министръ к. Я пріхалъ къ вамъ на дв минуты. (Кладетъ шляпу). Хотя съ удовольствіемъ остался бы и дольше. Вдь здсь поистин великолпно. (Оглядывается).

Карено. Еще не все въ порядк. Мои книги еще не разставлены.

Министръ к. Я не разъ собирался къ вамъ захать, но до сихъ поръ все не удавалось.

Карено. Я тоже почту долгомъ отдать визитъ господину члену Совта. И между прочимъ поблагодарить за стипендію.

Министръ к. Я отлично понимаю, что вы чувствовали себя непріятно въ продолженіе этого дла, господинъ Карено. И будь все въ моей власти, наврно не такъ бы кончилось.

Карено. Нтъ, конечно.

Министръ к. Но что я могъ сдлать? Противъ васъ были настроены… Впрочемъ, что собственно говоря значитъ для васъ стипендія?

Карено. Къ счастью я не нуждаюсь въ ней. Но не въ томъ дло.

Министръ к. Да, да, я понимаю, я понимаю. Васъ, конечно, нельзя смшивать въ одну кучу съ другими просителями. Гм. Въ город ходятъ слухи, что вы по случаю выборовъ выходите изъ ‘Горы’? Вроятно, это только ни на чемъ не основанные слухи, а? (Смется).

Карено. У меня есть такія мысли.

Министръ к. Гм., но это ни къ чему не приведетъ. Я такъ думаю. Но тмъ не мене я охотно услышалъ бы это изъ вашихъ устъ. Къ вашему клубу правительство отнюдь не равнодушно.

Карено. Въ какомъ смысл?

Министръ к. Въ смысл исхода выборовъ. Съ голосами ‘Горы’ этотъ городъ нашъ. И съ этимъ городомъ правительство получаетъ большинство.

Карено. (Смотритъ на часы). Вы скоро готовы, господинъ Віумъ? Я до шести часовъ долженъ еще быть на одномъ собраніи,

Віумъ. (Съ жаромъ рисуя). Мн нужно еще дв-три минуты.

Министръ к. Итакъ, значитъ, ничего не выйдетъ изъ вашихъ намреній уйти?

Карено. Нтъ, вы еще не можете констатировать это, господинъ членъ Совта.

Министръ к. Нтъ? Ну, само собой разумется, я не хочу оказывать на васъ давленія, вдь у васъ должны быть свои основанія. Но все-таки я долженъ вамъ сказать, что я крайне неохотно бы увидлъ, какъ вы переходите въ лагерь стариковъ. Вы, такъ долго стоявшій на своемъ посту. Я выражаю только свое личное чувство.

Карено. (Смется). По вашему мннію, я долженъ оставаться тамъ, гд я есть. Даже, если бы это противорчило моимъ лучшимъ убжденіямъ.

Министръ, к. (Испуганный). Нтъ, это конечно нтъ. Какъ вы можете такъ думать! Если то, что ршится сегодня въ шесть часовъ на собраніи, есть дло убжденія, то это совсмъ другой вопросъ.

Кapeно. Совершенно врно, ршается это.

Министръ к. Сегодня, въ шесть часовъ?

Кapeно. Да, до шести часовъ. До начала засданія.

Министръ к. (Качаетъ головой въ раздумь). Все-таки такъ… Я такъ привыкъ къ представленію о вашей непреклонности, что теперь меня мучительно интересуетъ, какъ вы относитесь къ другой сторон дла. (Доврчиво). Неужели вы вправду, господинъ Карено, въ глубин своего сердца врите, что ошибались пятьдесятъ лтъ — и вотъ теперь, на пятьдесятъ первомъ году нашли свою настоящую дорогу?

Карено. Ея, быть можетъ, никогда мн не найти. Я только ищу ее неустанно.

Министръ к. Но можете ли вы тогда отказываться отъ всего, что имете, раньше, чмъ увидите все совершенно ясно? Простите, я говорю такъ единственно изъ дружбы къ вамъ.

Карено. Я еще не отказываюсь. Но это можетъ случиться. Всякій долженъ слдовать своимъ убжденіямъ.

Министръ к. Да, но и не разрушать ничего насильно. Дайте себ время, хоть дв недли.

Карено. До выборовъ, да.

Министръ к. Нельзя же такъ обманываться въ себ самомъ. Лучше подождать, чмъ узнать слишкомъ поздно, какъ это обыкновенно бываетъ.

Карено. (Нетерпливо). Если я останусь тамъ, гд я теперь, это будетъ измной моимъ убжденіямъ.

Министръ к. (Все спокойно, усмхаясь). Ну, измны разныя бываютъ. Философски и исторически образованному человку, каковы вы есть, конечно, не нужно напоминать, что каждый шагъ впередъ, каждый свободный шагъ есть плодъ ‘измны’, измны старому, отжившему. (Пауза. Карено мгновеніе смотритъ пристально на него, потомъ разражается смхомъ). Конечно, вы можете смяться надо мной, я сказалъ нчто затасканное, всмъ извстное… Но не кажется ли вамъ самому — откровенно говоря — нсколько страннымъ что вы ставите себя въ ложное положеніе? Вдь если вы оставляете теперь своихъ сторонниковъ,— вы молодежь оставляете?

Карено. (Коротко). Я не оставляю молодежи.

Министръ к. Вы были среди насъ свжимъ, молодымъ элементомъ. Теперь это должно исчезнуть.

Карено. Я не оставляю молодежи, повторяю вамъ. (Указываетъ на Віума). Вотъ спросите этого молодого художника. Еще не прошло десяти минутъ, какъ я купилъ у него картину.

Министръ к. Это очень хорошо, но…

Карено Кстати, я скажу сейчасъ жен относительно денегъ. (Встаетъ и идетъ къ правой двери). Вдь еще есть время? (Возвращается и смотритъ на часы). Вы извините меня. (Уходитъ. Віумъ рисуетъ).

Министръ к. (Встаетъ и разсматриваетъ картины на стнахъ, подходитъ къ полкамъ у стола). Интересно посмотрть на письменный столъ такого ученаго. (Незамтно отодвигаетъ стрлку часовъ назадъ). Исписанные, перемаранные листы бумаги. (Поворачивается и идетъ къ Віуму. Смотритъ на его рисунокъ). Э, уже готово, такъ скоро?

Віумъ. Скоро нельзя работать, если позируютъ безпокойно.

Министръ к. Конечно, я также буду вамъ позировать.

Віумъ. Очень радъ, если это доставитъ удовольствіе господину члену Совта.

Министръ к. Нтъ, знаете, это удивительно. Однако, вы, кажется, тоже изъ модернистовъ, насколько я понимаю, не правда ли?

Віумъ. (Смясь). Да, къ сожалнію, долженъ въ этомъ признаться.

Министръ к. Мы начнемъ на ближайшей же недл. (Смется тихо). Это отличная штука.

Кapeно. (Выходитъ справа съ пачкой кредитокъ въ рук). Такъ, вотъ тутъ какъ разъ много денегъ. (Прячетъ кредитки въ боковой карманъ). Вы готовы?

Віумъ. Еще одну минуту, прошу васъ.

Карено. (Садится какъ раньше, смотритъ на часы). Нтъ, какъ такъ! (Встаетъ и смотритъ пристально). Еще не поздно?

Министръ к. (Идя обратно къ своему стулу). Это поистин великолпный портретъ вашъ, господинъ Карено.

Карено. Я хотлъ бы знать, который часъ.

Віумъ. У меня нтъ часовъ.

Министръ к. Мои, къ сожалнію, стоятъ. (Подходитъ и смотритъ на часы). Должно быть около этого. (Идетъ обратно къ своему стулу и садится).

Карено. (Віуму). Ну, значитъ есть время. Вы можете тамъ не спшить. (Садится, какъ раньше).

Министръ к. Я думалъ о вашемъ союз, господинъ Карено. Онъ былъ уже у насъ, какъ нкоторое учрежденіе, теперь этого не будетъ.

Карено. Нтъ, конечно. Впрочемъ, господинъ членъ Совта, одна просьба. Мн такъ много говорятъ объ этомъ союз, что у меня голова трещитъ.

Министръ к. Я понимаю. (Встаетъ и беретъ свою шляпу). Я васъ потревожилъ, простите, пожалуйста… А между тмъ я хотлъ вамъ многое сказать, господинъ Карено. (Приближаясь). Если вы отложили бы свой выходъ еще хотя бы на дв недли, то этимъ бы вы оказали министерству и всей стран такую услугу, которая бы не могла остаться безъ награды.

Карено. (Смотритъ на него пристально). Вы повергаете меня въ изумленіе, господинъ членъ Совта.

Министръ к. Подумайте объ этомъ. Правительство васъ не забывало, въ этомъ вы можете быть уврены. Стипендія иметъ значеніе для начинающихъ, но не для такихъ крупныхъ самостоятельныхъ людей науки, какъ вы. Если правительство получитъ большинство на выборахъ, то вы можете пріобрсти личную доцентуру. И тогда вы будете профессоромъ, какъ только захотите.

Карено. (Озирается, вскакиваетъ). Нтъ, что сегодня сдлалось съ людьми!

Министръ к. Собственно, это признаніе уже давно имлось въ виду для васъ, и вотъ теперь наконецъ оно стоитъ на программ дня. Однако, я не хочу васъ больше задерживать. (Протягиваетъ ему руку). Желаю вамъ всего хорошаго.

Карено. Всего хорошаго.

Министръ к. Итакъ на ближайшей недл, господинъ Віумъ. (Уходитъ въ заднюю дверь).

Віумъ. Вы можете больше не сидть. Такъ, вдь. (Подымаетъ рисунокъ кверху).

Карено. (Отстраняя). Да, такъ. Хорошо. Очень хорошо: превосходно. (Идетъ внезапно къ стулу министра и опрокинувъ его за ножки подымаетъ вверхъ). Я вытряхнулъ тебя, стулъ, освободилъ тебя. Такъ. (Садится опять). Сегодня вс люди сошли съ ума? (Обращается къ Віуму). Вы сказали, что уже готово?

Віумъ. (Онъ кладетъ рисунокъ въ папку). Да, я уже все сдлалъ, что могъ.

Фр. Карено. (Справа, увидвъ Віума). Ахъ простите.

Кapeно. Итакъ, вы принесете свою картину, правда? Моя жена и я, мы хотимъ покровительствовать вашему искусству. До свиданья. (Віумъ, кланяясь, съ папкой подъ мышкой, уходитъ въ заднюю дверь).

Фр. Карено. Ты не будешь на собраніи?

Карено. Я иду сейчасъ… Ервенъ и министръ культуры такъ задержали меня.

Фр. Карено. Чего же они хотли?

Карено. Купить меня. Ты не представляешь себ, Элина, что я сегодня пережилъ.

Фр. Карено. Вдь теб уже слишкомъ поздно на собраніе.

Карено. Нтъ, нтъ, я сейчасъ… Охъ, на двадцать жизней я сталъ богаче опытомъ въ такое короткое время. (Звонятъ).

Фр. Карено. (Нервно). Да, такъ или теперь и переоднься. (Ведетъ его направо и, проводивъ, закрываетъ дверь. Затмъ спшить къ задней двери, открываетъ ее и слушаетъ). Впустите Бондезена, Александра. (Протягиваетъ ему лихорадочно руку. Вондезенъ входитъ). Простите за записку. Но онъ сидлъ тутъ и все забылъ.

Вондезенъ. Это была послдняя минута, когда вы меня извстили. Я уже отчаялся во всемъ. Гд Карено?

Фр. Карено. Онъ одвается и хочетъ хать.

Бондезенъ, Попросите его сейчасъ же сюда.

Фр. Карено. (Открываетъ дверь направо и зоветъ). Иваръ! Здсь Бондезенъ. (Идетъ назадъ).

Бондезенъ. Я хочу вамъ сказать: тамъ у дверей ходитъ одинъ человкъ.

Фр. Карено. Человкъ? Какой человкъ?

Бондезенъ. Tape.

Фр. Карено. Что ему надо?

Бондезенъ. Онъ, кажется, стоитъ на страж, и весь красный. Но Карено сейчасъ дастъ мн записку, которая заставитъ его сразу поблднть. Этотъ малый однажды оскорбилъ меня. Ха — я думаю, чортъ детъ верхомъ на людяхъ, которые оскорбляютъ прессу!

Карено. (Справа, въ рукахъ пальто и шляпа). Добрый день, Бондезенъ. Итакъ — я слдую вашему совту.

Бондезенъ. (Ведетъ его къ письменному столу). Пишите же тотчасъ. Надо спшить.

Фр. Карено. Дай сюда. (Беретъ пальто и шляпу и кладетъ ихъ).

Карено. (Смотрите на часы). Еще не очень надо спшить.

Бондезенъ. (Смотритъ на свои часы). У васъ отстаютъ на полъ-часа.

Карено. (Поспшно схватывается за перо). Какъ? Что же мн писать? Ловко!

Бондезенъ. Что вы принимаете выборы.

Карено. Да, я хочу. Пишу. (Фру Карено и Бондезенъ смотрятъ на него напряженно. Карено останавливается и ударяетъ объ столъ). Міръ двадцать лтъ боролся со мной своимъ оружіемъ,— ладно, такъ возьму же и я хоть разъ это оружіе. (Пишетъ).

Бондезенъ. Теперь еще подпись. Такъ, благодарю. (Беретъ бумагу). Теперь заявленіе, что вы выходите изъ ‘Горы’.

Кapeно. (Кладетъ перо). Нтъ, съ этимъ можно не сп шить. Я хочу еще надъ этимъ подумать.

Бондезенъ. Тогда я не могу воспользоваться и этой бумагой.

Фр. Кapeно. Иваръ!

Карено. Ну хорошо. Довольно я блуждалъ. (Беретъ перо и пишетъ, останавливается). Его святйшество министръ церкви былъ тутъ, я говорилъ вамъ?

Бондезенъ. Я долженъ вамъ замтить, что я имю только десять минутъ на полученіе вашего отвта, не больше.

Карено. Тогда вы пришли слишкомъ поздно. (Хочетъ положить перо).

Бондезенъ. У меня еще есть пять минутъ.

Кapeно. (Покоренный), Да, да, да. (Пишетъ).

Бондезенъ. Такъ, благодарю. Теперь только подпись.

Карено. (Кладетъ перо). Если я это теперь подпишу, то вдь можно будетъ принести тогда вмст съ моими ранними произведеніями?

Бондезенъ. Не лучше ли вамъ дать заявленіе о выход вмст съ вашей подписью?

Фр. Карено. Ты слышишь, Иваръ!

Карено. (Внезапно встаетъ). Ухъ! Вы насли на меня какъ два коршуна. Не можете ли вы дать мн одному написать? Я принесу вамъ, Бондезенъ. (Фру Карено и Бондезенъ отходятъ. Карено пишетъ, складываетъ бумагу и несетъ Бондезену). Извольте. (Твердо). Теперь все сдлано. (Бросается въ кресло, закрывая лицо руками).

Бондезенъ, (Раскрываетъ бумагу). ‘Дружескій привтъ* — вотъ что онъ написалъ.

Фр. Карено. (Поспшно читаетъ). ‘Дружескій привтъ’. Слишкомъ много для этой банды.

Бондезенъ. Это ничего. Вдь это то же самое, что говорить рчь противъ Гамбетты… Итакъ, до-свиданья. Вы должны замтить, Карено, что посл собранія мы придемъ сюда. Вы можете тогда показаться въ окн (указываетъ на переднюю), если сочтете удобнымъ.

Фр. Карено. Васъ много будетъ?

Бондезенъ. Вс. Все собраніе. И чтобы оказать честь Карено и его тридцати единомышленникамъ, мы приведемъ съ собой музыку. Черезъ дв минуты мы будемъ тутъ. До свиданья. (Уходитъ).

Фр. Карено. Слышишь Иваръ, они придутъ съ музыкой.

Карено. (Смотритъ). Онъ ушелъ?

Фр. Карено. Вондезенъ? Да.

Карено. Тогда уже все сдлано. Непоправимо сдлано

Фр. Карено. И, какъ истинный Богъ, ты можешь только радоваться этому.

Карено. Я и радуюсь.

Фр. Карено. Вдь правда… Между прочимъ я думаю, что Наталія провожаетъ Ервена. Она его не отпуститъ.

Карено. (Встаетъ и начинаетъ ходить). Я это сдлалъ, да. Теперь я начинаю новую жизнь. Мои годы не мшаютъ мн продолжать развиваться.

Фр. Карено. Но вдь твои годы вовсе еще не старые.

Карено. Да, конечно! Разв я хочу сидть тихо и разыгрывать старика? Обо мн еще услышатъ. (Схватываетъ перо и высоко подымаетъ его). Этимъ маленькимъ стальнымъ остріемъ я буду выводить на свтъ человческія ошибки. (Бросаетъ перо и ходитъ. Звонятъ).

Фр. Карено. Это Наталія. Бьюсь объ закладъ, онъ отъ нея отдлался.

Карено. Говорятъ объ измн, но не говорятъ объ убжденіяхъ и добросовстности. Посмотрть глубже, такъ измна служитъ развитію.

Фр. Карено. Конечно, Въ конц концовъ все къ лучшему.

Kapeно. Съ исторической точки зрнія измну надо разсматривать какъ освобожденіе и шагъ впередъ. (Tape входитъ въ заднюю дверь, съ заявленіемъ Карено въ рукахъ, блдный, въ шапк. Останавливается въ дверяхъ).

Фр. Карено. Опять онъ…! Александра ужъ больше не докладываетъ. Но теперь я дйствительно… (Поспшно идетъ къ лвой двери).

Tape. Вотъ ваше заявленіе о выход. Я получилъ его тамъ, у двери.

Карено. Да. Вы видите… Не хотите ли приссть, Tape?

Tape. Что, писали вы, нужно длать съ измнниками? Ихъ надо убивать.

Карено. Садитесь, Tape. (Подставляетъ ему стулъ). Я объясню вамъ…

Tape. (Сжимаетъ кулаки). Что нужно длать съ измнниками? (Со всей силой). Убивать ихъ.

Карено. Вы должны длать разницу между измнниками и честными людьми.

Tape. (Снимаетъ шляпу и глубоко кланяется). Дружескій привтъ! (Тихо уходитъ въ заднюю дверь).

Фр. Карено. (Слва). Онъ уже ушелъ?

Карено. Да.

Фр. Карено. Подумай только, онъ самъ прорвался къ двери, хотя Александра не впускала его.

Карено. Да, онъ ушелъ. И я могу только сказать, что я радъ этому. Я слишкомъ много терплъ отъ этого союза, теперь я свободенъ отъ этихъ людей.

Фр. Карено. (Слушаетъ), Мн кажется, я слышу музыку.

Карено. И особенно боялся я Tape и того, какъ приметъ онъ мой выходъ. Слава Богу, теперь я свободенъ. Это удивительно, Элина, какъ легко я себя чувствую. Никакихъ упрековъ совсти, никакого раскаянія. Такъ не могло бы быть, если бы я совершилъ ложный шагъ. (Слышно, какъ приближается духовая музыка, сначала слабо, потомъ все отчетливе).

Фр. Карено. Это они идутъ! (Открываетъ дверь направо и кричитъ). Сара.

Кapeно. Клянусь я высокой и святою клятвой: хочу для молодежи еще лучше работать, чмъ до сихъ поръ. (Схватывается за боковой карманъ). И поддерживать ее посильно.

Фр. Карено. (Гордо смется). Ты долженъ будешь о ней заботиться въ качеств министра культуры.

Карено. Да, благодареніе Господу, я имю теперь средства къ этому.

Фр. Карено. (Обнимая его). А я за это буду женой члена Совта. (Сара справа. Фру Карено къ ней). Музыка идетъ, Сара. Открой двери, чтобы слышне было. (Открываетъ об половинки задней двери).

Сара. Музыка идетъ къ намъ?

Фр. Карено. Да, она остановится передъ нашимъ домомъ и будетъ играть для твоего отца. Вдь это весело, правда? Можно отворить въ передней окна, правда, Иваръ? Оттуда ты будешь говорить рчь.

Карено. Ну, рчи я не буду говорить. Но пару словъ скажу.

Фр. Карено. Какъ ты думаешь, можемъ мы съ Сарой показаться? Или этого теб не хочется?

Карено. (Медля). Я не знаю, право. (Ршительно). Да отчего же нтъ? Вся моя семья должна принять участіе.

Фр. Карено. О, благодарю, благодарю тебя, Иваръ. (Обнимаетъ Сару). Мы тоже будемъ у окна, Сара. (Звонятъ).

Фр. Карено. Ахъ, какая я нервная. (Смотритъ въ дверь).

Карено. Я спокоенъ, спокоенъ и твердъ, моя душа чиста и умиротворена.

Фр. Карено. Бондезенъ говоритъ, что ты будешь наврно выбранъ.

Карено. Объ этомъ я мало безпокоюсь, Элина. Нтъ наконецъ спокойно стало въ моей глуби. Отъ этого мн такъ хорошо. Я въ гавани.

Фр. Карено. По моему, это не пустякъ, что ты будешь депутатомъ, выдающимся, самымъ выдающимся въ конц концовъ.

Александра. (Въ задней двери). Позвольте доложить, тамъ господа… Я не знаю, какъ они себя называютъ,

Кapeно. Депутація?

Александра. Да, да.

Карено. Я самъ введу ихъ сюда. (Выходитъ въ дверь. Александра уходитъ).

Фр. Карено. (Пудрится). Когда они придутъ, ты должна приссть, Сара, и когда спросятъ, какъ твое имя, скажи: Сара Карено. (Мужскіе голоса въ передней).

Сара. Я не должна выйти и дать что нибудь музыкантамъ?

Фр. Карено. Нтъ, дитя! Это не такая музыка. (Карено, Бондезенъ, и еще нсколько человкъ входятъ съ задней двери).

Карено. Моя жена и маленькая моя дочка. Садитесь, пожалуйста, господа. (Кланяются, смотрятъ по сторонамъ, на стны и на картины).

Одинъ. Маленькая дочка? Нтъ, это ужъ большая дочка! Какъ тебя зовутъ?

Сара. (Присдая). Сара Карено.

Бондезенъ. Добрый день, фру Карено. Вашъ мужъ оказалъ намъ удовольствіе и принялъ отъ насъ музыкальный номеръ.

Карено. Слишкомъ много чести для меня, господа. Я едва понимаю, какъ вы можете оказывать столько доврія чужому человку.

Бондезенъ. Человкъ, который надъ своими мыслями работалъ двадцать лтъ, заслуживаетъ доврія. (Музыка передъ домомъ останавливается).

Фр. Карено. Можетъ быть, выпьете, господа, по стакану вина?

Бондезенъ. Благодаримъ васъ очень, фру, но у насъ нтъ времени… Да, Карено, теперь выходите. Хоть къ окну, чтобъ васъ можно было видть. И тамъ вамъ скажутъ небольшую рчь, вы должны будете отвтить.

Карено. Я ищу, что бы мн взять въ руки. Что-нибудь, на что можно положить пальцы. Ага, вотъ это годится. (Беретъ рукопись въ золотой обложк и идетъ въ переднюю. Пришедшіе слдуютъ за нимъ).

Бондезенъ. Простите, что я сяду тутъ и буду секретаремъ. (Садится съ бумагой и карандашемъ въ кресло. Карено идетъ къ окну передней и открываетъ его. Ура и апплодисменты заглушаютъ музыку).

Фр. Карено. Идемъ, Сара. (Фру Карено и Сара показываются въ окн. Снова ура и апплодисменты. Музыка смолкаетъ, Карено выслушиваетъ рчь. Профессоръ Ервенъ въ сопровожденіи фрэкенъ Ховиндъ входятъ сзади).

Фр. Ховиндъ. Добрый день, Бондезенъ. Садитесь, пожалуйста, профессоръ, я сейчасъ вернусь, только положу свои вещи. (Уходитъ направо).

Ервенъ. Такъ какъ мы тутъ встртились, Бондезенъ, то позволь тебя совсмъ коротко спросить,— почему ты собственно преслдуешь меня?

Бондезенъ. Ты самъ знаешь. Я стремлюсь къ тому, чтобъ наша жизнь была чистой и открытой, милостивый государь.

Ервенъ. То, что ты тамъ насплетничалъ, конечно все неправда, ршительно все. Я хоть сейчасъ готовъ присягнуть.

Бондезенъ. Лучше оставь это. Все-таки теб завтра придется уплывать въ Америку.

Ервенъ. Ты намекаешь на что-нибудь опредленное?

Бондезенъ. Я намекаю на твои визиты вонъ туда. ^Показываетъ налво).

Ервенъ. Ага! (Ходитъ, останавливается). Я не разсчитываю на то, что ты меня поймешь въ этомъ, но если я и бывалъ тамъ, то совсмъ по другимъ побужденіямъ, чмъ ты предполагаешь.

Бондезенъ. Ужъ не хотлъ ли ты тамъ найти семью?

Ервенъ. Отчего бы и нтъ?

Бондезенъ. Я не зналъ до сихъ поръ, что для того, чтобы обзавестись семьей, нужно цловать служанку.

Ервенъ. Ну, ужъ ты-то не нуждался въ этомъ здсь, въ дом.

Бондезенъ. На этотъ разъ ты понесешь домой корзинку отъ меня. (Поворачивается къ нему спиной).

Ервенъ. Это мы еще увидимъ. Если я приходилъ въ этотъ домъ по черной лстниц, то я имлъ на это чистыя и честныя основанія.

Бондезенъ. Хе-хе-хе, послушаемъ. (Апплодисменты).

Фр. Ховиндъ. (Справа). Я долго оставалась тамъ?

Ервенъ. (Подходитъ къ Бондезену). Ты заставляешь меня жертвовать самыми святыми и интимными тайнами. (Беретъ фрэкенъ Ховиндъ за руку). Вотъ дама, для которой я стремился въ этотъ домъ. Вотъ она. Ради нея я пробирался по задней лстниц и разговаривалъ съ Александрой — съ той двушкой. Я хотлъ узнать, когда она придетъ и когда уйдетъ, она должна была быть здсь. Спроси у нея самъ. Она невста моей молодости. Двадцать лтъ тому назадъ ее вырвали у меня изъ рукъ. Неужели у меня не было извстнаго права приблизиться къ ней? И неужели было преступно воспользоваться этимъ правомъ, когда тоска меня мучила? Но ты продолжай себ тамъ писать и лгать въ своей газет. Я перенесу.

Фр. Ховиндъ. (Бросается ему на грудь). Нтъ, Господи, это правда, Карстенъ? Ты все это длалъ для меня? О, я все время замчала, что ты ходишь за мной, но не смла этому врить! Ахъ, любимый мой, вотъ я дождалась этой минуты. Благодарю тебя, Карстенъ, что ты не мучилъ меня дольше. Теперь ужъ никто не вырветъ изъ твоихъ рукъ невсты твоей молодости.

Ервенъ. (Освобождается). Что скажешь ты теперь, Бондезенъ?

Бондезенъ. Теперь я скажу, что перехожу къ тмъ, которые удивляются теб.

(Сильнйшіе апплодисменты снизу).

Фр. Карено. (Въ дверь). Тише! Тише! Иваръ будетъ говорить.

(Вс идутъ слушать. Бондезенъ стоя длаетъ замтки).

Карено. Позвольте поблагодарить васъ, господа, за то довріе, которое вы мн оказали. Клянусь вамъ и самому себ не обмануть его. Было время, когда я не думалъ, что зрлый возрастъ иметъ свои права, это время прошло. Я двадцать лтъ укрплялъ свой разумъ въ этомъ, я служилъ честно и правдиво своему заблужденію,— до ожесточенія служилъ я ему и не зналъ ничего, кром моей вры, моей правды, моего тріумфа. До тхъ поръ, пока сама жизнь не возвысила своего глубокаго властнаго голоса и не сказала мн ‘Стой!’ Тогда послушался я этого голоса и сталъ снова обдумывать свои воззрнія. Что жъ было результатомъ? Моя твердость стала колебаться, въ моемъ мозгу появились мысли-молніи, мысли-взрывы, незамтно я уступилъ въ важныхъ пунктахъ, пришелъ къ другому взгляду на вещи. Разв я вчный, неизмняемый Богъ подъ небомъ и землею? Я только человкъ, который долженъ развиваться. Новое присоединяется къ старому, я не косню больше въ своемъ ожесточеніи, подвергаю все изслдованію, одно отбрасываю, другое принимаю. Я не нахожу никакого противорчія въ томъ, что двадцать лтъ тому назадъ думалъ не такъ, какъ теперь, ибо мой разумъ и чувство моей отвтственности растутъ вмст съ моимъ возрастомъ. (Одобреніе). Примите, господа, мою благодарность за великую честь и знаки одобренія, которыя вы мн оказываете. Я хочу работать для себя и для васъ. (Подымаетъ рукопись въ золотой обложк). Вотъ я вамъ показываю готовую рукопись, гд изложены мои глубочайшія мысли. Она скоро будетъ издана, за ней послдуютъ другія. Я буду бороться за разумныя улучшенія въ нашей жизни, за гуманныя распоряженія, за постепенное развитіе. Дайте мн только время, я покажу, что я могу. Я никогда васъ не покину, ибо мн хорошо среди васъ, ваша точка зрнія становится моей, вы стали для меня гаванью, которой я въ конц концовъ достигъ. Посл долгой, бурной жизни я обрлъ себ миръ, и это благодаря вамъ, ибо вы идете впереди и указываете мн путь къ тихому закату. Отнын ваша вра — моя, и я хочу ее высоко держать и защищать и вести къ побд. Еще разъ благодарю васъ, господа.

(Продолжительные апплодисменты).

Tape. (Сзади Карено). Обернитесь. (Карено оборачивается). Что нужно длать съ измнниками? (Поднимаетъ пистолетъ противъ головы Карено. Фру Карено кричитъ и схватываетъ Сару. Он спасаются направо. Карено отступаетъ въ томъ же направленіи). Убивать ихъ.

(Спускаетъ курокъ. Слышенъ выстрлъ, крики, въ дом суматоха. Зовутъ полицію и доктора. Tape схватываютъ нсколько человкъ и увлекаютъ налво. Нкоторые спшатъ къ Карено. Фрэкенъ Ховиндъ падаетъ профессору Ервену на грудь).

Ервенъ. (Освобождается грубо). Онъ его ранилъ? Карено раненъ, я спрашиваю?

Бондезенъ. Хе, это великолпно! Въ твоемъ сердц ужъ просыпаются надежды, Ервенъ? (Уходитъ въ заднюю дверь).

Ервенъ. (Къ человку, который идетъ справа). Онъ вправду не раненъ?

Человкъ. Нтъ, слава Богу.

Ервенъ, Тогда я долженъ отказаться отъ этого. Тогда ужъ все безполезно.

Фр. Ховиндъ, (Опечаленная). Что безполезно, Карстенъ?

Ервенъ. Все мое сопротивленіе. Ибо теперь-то Карено будетъ выбранъ. Вдь бываетъ же такое свинское счастье! (Поникаетъ на стулъ).

(Карено входитъ слва. Его окружаютъ и разспрашиваютъ.

Почти тотчасъ за нимъ фру Карено и Сара).

Карено. Успокойтесь, успокойтесь. Я невредимъ. Онъ не попалъ,

Ервенъ. (Встаетъ). Я сдаюсь. Благодари, Карено, молодого человка за его помощь, теперь ты будешь выбранъ. Поздравляю тебя.

Фр. Ховиндъ. О, какъ ты благороденъ, Карстенъ!

Бондезенъ. (Въ задней двери). Tape арестованъ. Васъ зовутъ, Карено.

(Карено выходитъ и становится опять передъ окномъ. Бурные апплодисменты. Фру Карено и Сара показываются тоже, опять апплодисменты).

Карено. Господа, я невредимъ, моя семья тоже, никто не раненъ. Мы хотимъ побдить такія выступленія. Въ мир, спокойствіи и порядк хотимъ мы предаться нашей работ, а въ остальномъ положиться на Всевышняго. Это главное, на чемъ я стою. Пуля, которая засла въ стн моего дома, всегда будетъ напоминать мн о моей миссіи. Благодарю васъ, господа, за ваше участіе. (Кланяется).

Ервенъ. Конечно, пуля засла въ стн. Такія пули всегда попадаютъ въ стну.

Бондезенъ. (Длаетъ опять замтки). Ты выглядишь разочарованнымъ, Ервенъ.

Ервенъ. Я, къ сожалнію, безоруженъ, господинъ редакторъ. Моя плетка для собакъ лежитъ дома.

Бондезенъ. Что! Ты угрожаешь пресс?

Фр. Xовиндъ. (Входитъ). Что этотъ человкъ говоритъ теб, Карстенъ?

Ервенъ. Пойдемъ, Наталія. Изъ друзей всей моей жизни ты одна осталась мн врной. Я не привыкъ переносить непріятности, помоги мн, если можешь.

Фр. Ховиндъ. Только будь совсмъ спокоенъ, женская рука исцляетъ лучше всего. (Уходятъ оба въ заднюю дверь).

Бондезенъ. (Смотритъ имъ вслдъ). Такъ можетъ пустой орхъ сдлаться манной небесной.

(Апплодисменты снизу. Карено опять кланяется. Музыка снова начинается и продолжается съ ослабвающей силой. Чужіе уходятъ въ заднюю дверь. Віумъ входитъ съ большой завернутой картиной. Карено, фру Карено и Сара входятъ изъ передней и закрываютъ за собою дверь).

Карено. Вотъ это день сегодня!

Фр. Карено. Ты не испугался, Иваръ?

Карено. Нтъ. Я чувствовалъ себя въ безопасности.

Бондезенъ. Если вы до сихъ поръ не вполн еще могли разсчитывать, что васъ выберутъ, то теперь вы можете быть въ этомъ вполн уврены. До свиданья. Я долженъ итти въ редакцію составлять экстренный выпускъ газеты.

Карено. (Вручаетъ ему рукопись въ золотой обложк). Возьмите это съ собой. И смотрите, чтобы вс это читали — вс.

Бондезенъ. (Беретъ рукопись). Благодарю. Итакъ еще разъ всего хорошаго, Карено! (Рукопожатіе). До свиданья, фру. Я тороплюсь. (Уходитъ въ заднюю дверь. Музыка смолкаетъ).

Кapeно, (Віуму). Вы хотите со мной говорить?

Віумъ. Я принесъ картину. Но, можетъ быть, я пришелъ не во время?

Карено. Да, это такъ. Вы пришли совсмъ не во время. И потомъ я не знаю, годится ли это для нашего дома. Молодость какъ разъ дала намъ сегодня образецъ своего поведенія. Tape былъ человкъ, котораго я принималъ у себя.

Віумъ. Но, можетъ быть, я могу вамъ показать? (Открываетъ картину).

Фр. Карено. (Съ крикомъ). Уйдемъ, Сара! (Уходитъ направо).

Карено. Что же это за свинство? Она протягиваетъ ногу въ воздухъ.

Віумъ. Да, она показываетъ на вечернюю звзду, которую вы здсь видите. (Показываетъ).

Карено. Нтъ, я не хочу этого имть въ своемъ дом. Это должно изображать небо?

Віумъ. Да. Закатъ.

Карено. Скажите мн одно: видали вы двушку съ такими ногами? Вдь ихъ нтъ, въ нихъ нтъ и слда крпости и полноты. Нтъ, благодарю васъ за такую вещь. (Отходитъ отъ картины).

Віумъ. Я могу для васъ сдлать ноги нсколько толще.

Карено. Нтъ, благодарю васъ. Я отецъ семейства, и какъ таковой, несу на себ извстную отвтственность. Что, вы думаете, я могу показать это своей жен или своей маленькой дочери? Нтъ, смотрите сами. Они должны бжать, какъ только бросятъ одинъ взглядъ на это.

Віумъ. Я думаю, вы хотите купить картину, чтобъ этимъ выразить свои симпатіи къ намъ, молодымъ. Вы оказали бы сильную поддержку моему искусству.

Кapeно. Молодежь пользовалась всми моими симпатіями, но у меня теперь открылись глаза. Одинъ молодой человкъ стрлялъ въ меня сегодня. Воздержите молодежь отъ подобныхъ выходокъ, и я буду ей оказывать въ дальнйшемъ поддержку.

Віумъ. (Закрываетъ картину, въ гнв). Неужели я долженъ еще разъ приходить къ вамъ, чтобы вести эти развращающіе разговоры? (Идетъ къ задней двери. Фру Карено и Сара входятъ справа).

Фр. Карено. Вдь этого же не будетъ въ нашемъ дом?

Карено. Нтъ. (Къ Віуму). Да, вы простите, но я уже сказалъ свое ршеніе.

Віумъ. И вы думаете, что собьете меня этимъ съ моего пути? Я въ слдующей картин нарисую еще тоньше ноги. (Уходитъ).

Карено. Да, вотъ. Только твердость и упорство могутъ помочь молодежи.

Фр. Карено. Ты теперь не безпокойся объ этомъ. Ты сегодня ужъ достаточно сдлалъ.

Карено. Да, это правда. Мы должны теперь остаться другъ съ другомъ и вести уютную жизнь. Я думаю, не надть-ли мн халатъ?

Фр. Карено. Да, и я пойду за чаемъ, пока ты переоднешься. Онъ уже готовъ. (Уходитъ налво).

Сара. И потомъ ты мн, можетъ быть, разскажешь сказочку?

Карено. (Надваетъ халатъ). Да, можетъ быть. Ты хочешь?

Сара. Да.

Кapeно. Я разскажу теб про одного человка, которому долго приходилось трудно.

Сара. Это печальная сказка?

Карено. (Вынимаетъ кредитки изъ кармана сюртука и кладетъ къ себ). Нтъ, въ конц все стало хорошо.

Фр. Карено. (Слва входитъ съ чаемъ). Подумай, Александра тотчасъ узнала, что ты будешь депутатомъ. Она суетъ свой носъ всюду.

Карено. Дйствительно, служанка не должна вмшиваться въ дла управленія.

Фр. Карено. Мы ужъ ей отказали, она еще остается… Впрочемъ, она еще не знаетъ, что ты будешь также членомъ Совта. (Наливаетъ чай).

Сара. Папа общалъ мн разсказать сказку.

Фр. Карено. Милая, не безпокой теперь отца. (Къ Карено). Пожалуйста. (Садится).

Карено. (Садится тоже). Все-таки, Сара, садись. Что общано, то нужно сдлать. Теб будетъ сказка. (Сара садится).

Карено. Былъ одинъ человкъ, который ни передъ чмъ не хотлъ склоняться…

ЗАНАВСЪ.

ЗАКАТЪ.ДРАМА ВЪ ТРЕХЪ АКТАХЪ.

ПЕРВЫЙ АКТЪ.

ВТОРОЙ АКТЪ.

ТРЕТІЙ АКТЪ.

Читайте также:

ЗАКАТЪ.
ДРАМА ВЪ ТРЕХЪ АКТАХЪ.