В краю феодальных баронов, Флеровский Иван Петрович, Год: 1915 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 20 минут(ы)

Въ краю феодальныхъ бароновъ.

Въ 1710 г. прибалтійское дворянство изъявило покорность русскому правительству, передавъ ключи г. Риги въ руки Петра Великаго. Въ вид компенсаціи за свою уступчивость оно получило въ изобильномъ количеств привиллегіи — какъ экономическія, такъ и административныя: балтійскимъ баронамъ было дано почти безусловное господство въ кра со всми феодальными прерогативами надъ остальнымъ, латышскимъ и эстонскимъ, населеніемъ. Съ тхъ поръ Балтика находится на протяженіи всей дальнйшей исторіи на лучшемъ счету у правительства, какъ областная единица, хотя и съ особымъ національно-этнографическимъ характеромъ, но вполн лояльная, не возбуждающая ни малйшихъ сомнній въ врности ‘исконнымъ началамъ’. И если въ дальнйшемъ вопросъ объ устроеніи Прибалтійскаго края и выплывалъ въ поле зрнія, то отнюдь не какъ окраинный вопросъ, т. е. не въ смысл опредленія формъ отношенія Балтики къ государству, а какъ вопросъ о внутреннемъ устроеніи края. Дло сводилось къ урегулированію взаимоотношеній соціальныхъ группъ края,

Въ настоящее время, въ связи съ русско-германской войной, прибалтійскій вопросъ вновь ставится на очередь, и, судя по тому отношенію, какое оказало русское правительство вновь выраженнымъ притязаніямъ балтійскихъ бароновъ, ихъ дйствіямъ и ходатайствамъ, а также по отрицательному тону консервативной русской прессы, принятому ею въ отношеніи этихъ бароновъ,— можно разсчитывать на боле благопріятное разршеніе нуждъ прибалтійскаго крестьянства.

Въ какой мр произойдетъ это — покажетъ будущее, а пока, намъ думается, русскому обществу слдуетъ имть ясное представленіе о положеніи и историческихъ судьбахъ почти 3-хъ милліоннаго населенія края, такъ какъ отъ ршенія вопроса въ ту или иную сторону зависитъ будущее области, способной сыграть по своему географическому положенію и матеріальнымъ богатствамъ немаловажную роль въ экономическомъ прогресс государства.

——

Современная колонизаціонная-политика капиталистическихъ государствъ идетъ по-преимуществу подъ знакомъ борьбы за новые рынки. Колонизаторы-же эпохи только что пробуждавшагося капитализма въ его начальной форм — господства торговаго капитала — стремились не столько къ отысканію рынковъ, которые въ еще непочатомъ вид лежали у нихъ подъ бокомъ, сколько гнались за новыми предметами потребленія, могущими быть ходкимъ и доходнымъ товаромъ на ихъ родин. Такими предметами были прежде всего при родныя богатства колонизуемыхъ странъ.

Лсныя дебри юго-восточнаго побережья Балтійскаго моря, изобиловавшія всякаго рода пушниной и рдко-заселенныя полу-дикими охотниками — земледльцами, еще въ Х-мъ вк привлекли къ себ вниманіе нмецкихъ купцовъ. Полагаютъ, что ихъ знакомство съ этимъ краемъ началось еще раньше, съ того времени, какъ развивалась ихъ торговля съ Великимъ Новгородомъ, но ихъ первыя поселенія исторически зарегистрированы лишь въ конц Х-го вка. Не ршаясь вдаваться въ глубь страны, они основываютъ свои первые замки вблизи береговой полосы, завязываютъ оживленный обмнъ съ туземцами и, постепенно завоевывая себ экономическое вліяніе, въ то же время укрпляютъ и замки. Въ первой половин XII-го вка, обезпокоенные укрпленіями пришельцевъ, туземцы пытаются изгнать ихъ изъ своей страны, но это оказывается для нихъ уже не по силамъ. Тмъ боле, что къ концу этого вка на закрпленіе торговой колонизаціи идетъ военная мощь въ лиц авантюристовъ средневковья — забронированныхъ и хорошо вооруженныхъ рыцарей.

Первый отрядъ крестоносцевъ высадился на берегъ Балтики въ 1198 г. Черезъ три года здсь появился новый отрядъ во глав съ Альбертомъ фонъ Буксгевденомъ, вооруженнымъ ‘апостоломъ ливовъ’. Миссіонерство и милитаризмъ въ ту эпоху еще не дифференцировались, и великолпный вождь рыцарей вступилъ на языческую территорію, держа въ одной рук крестъ а въ другой мечъ. Началось кровавое крещеніе туземцевъ, сопровождавшееся благословеніемъ римскаго папы и полнымъ захватомъ языческихъ земель, причемъ, одновременно съ крестомъ христіанскимъ, латыши и эсты получили отъ ‘меченосцевъ’ и крестъ личнаго рабства. Въ этомъ же 1201 году рыцари основываютъ г. Ригу, съ неприступною, по тому времени, крпостью, явившейся резиденціей главы ордена — епископа. Ему принадлежали ²/₃ захваченныхъ земель, остальная ¹/₃ оставалась на содержаніе ордена, т. е. раздавалась рыцарямъ на правахъ ленныхъ держателей. Послдніе, въ свою очередь, отдавали излишки земель новымъ ленникамъ-выходцамъ изъ Германіи, которые по проложенному рыцарями пути текли во вновь завоеванный край непрерывной волной. Къ этому времени относится начало образованія помщичьяго землевладнія Балтики.

По прекрасному изслдованію проф. Лучицкаго {См. его статьи въ ‘Св. Встн.’ за 1891 г. кн. 7, 8 и 10.}, раздача ленъ являлась необходимостью, ибо такимъ образомъ рыцарство обезпечивалось притокомъ и усиленіемъ своей военной силы. Необходимость эта, очевидно, была столь насущна, что въ раздач ленъ совершенно не стснялись происхожденіемъ ленниковъ.

Въ 1237 г. къ ордену меченосцевъ присоединяется тевтонскій орденъ, для котораго, съ экономическимъ развитіемъ средней и западной Европы, съ усиленіемъ буржуазіи и королевско-императорской власти, значительно сокращается поле ‘рыцарской’ дятельности. Появленіе тевтонскихъ рыцарей въ Балтик ускоряетъ тотъ политико-экономическій процессъ, который начался здсь еще до ихъ прихода — процессъ обращенія ленъ въ землевладніе на правахъ собственности. Ленное право сильно стсняло держателей земельныхъ участковъ, ибо оно было связано съ инвеститурой (разршеніемъ) ордена или епископа (что почти одно и тоже, такъ какъ епископская власть въ орден достигала размровъ почти абсолютистскихъ) какъ на передачу земель въ другія руки, такъ и по наслдству. Борьба ленниковъ за право собственности на ‘языческую’ землю шла въ форм борьбы между свтской и духовной (епископской) властью. Приходъ тевтонскихъ рыцарей далъ ленникамъ сразу значительный перевсъ надъ епископомъ,— власть послдняго ослабляется, земля постепенно закрпляется за ея держателями, и уже въ конц XV в. ленное право ликвидируется совершенно, и ленники становятся полновластными феодалами — собственниками огромныхъ земельныхъ площадей. Параллельно съ экономическимъ ослабленіемъ епископата идетъ и его политическое ослабленіе. Къ этому же времени въ рукахъ феодально-дворянскихъ ландтаговъ сосредоточивается и законодательная власть.

А туземцы? Каково стало ихъ положеніе? ‘Побжденные, говоритъ извстный изслдователь исторіи экономическаго положенія прибалтійскихъ крестьянъ А. Рихтеръ {‘Очеркъ исторіи кр-го сословія въ присоединенныхъ къ Россіи Прибалтійскихъ губ.’ изд. 1858 г., стр. 7.},— утративъ свою политическую самостоятельность, вмст съ введеніемъ у нихъ христіанской вры, не были, однако, лишены своихъ имуществъ и личныхъ правъ’. Однако, дальнйшіе объективные факты, приводимые имъ нсколькими строками ниже, утверждаютъ какъ разъ противоположное. Такъ, въ 1237 г. папа Григорій XI грозилъ отлученіемъ отъ церкви тому изъ ‘христіанскихъ просвтителей’, кто лишаетъ туземцевъ свободы и имущества {Ibid, стр. 8.}. И дальше А. Рихтеръ приводитъ свидтельство извстнаго лтописца Рюссова, который повствуетъ, что ‘хотя сельскіе старшины и чинили расираву попрежнему, однако, рыцари и вассалы часто обижали крестьянъ, силою отнимали ихъ наслдственную собственность, безпощадно наказывали за маловажные проступки, продавали и мняли ихъ на собакъ’ {Ibid, стр. 8.}. Это свидтельство относится къ тому же времени, что и угроза папы и стоить въ тсной связи съ извстіями о частыхъ попыткахъ туземцевъ путемъ возстанія улучшить свое положеніе. Такія попытки зарегистрированы въ 1241 и 1251 гг. Послднее же, наиболе значительное возстаніе относится къ 1313 г., когда крестьяне Эстляндіи обратились за помощью къ Швеціи и къ Русскимъ. Русскими, заинтересованными въ присоединеніи Ливонскихъ земель, которыя отрзали имъ выходъ къ морю, эта помощь была оказана, но ихъ войска были разбиты рыцарями, и возстаніе туземцевъ, подавленное безпощадными мрами, потерпло полный крахъ.

Податное обложеніе туземцевъ началось немедленно съ утвержденія ордена въ Ливоніи. На содержаніе духовенства былъ установленъ десятинный сборъ, который въ 1211 г. замненъ неизмннымъ сборомъ по одной мр хлба въ 18 куб. дюйм. съ каждой лошади. Въ дальнйшемъ эти поборы все возрастали, и 20% подать, положенная епископомъ Альбертомъ лишь на жатву, рыцарями была распространена на вс отрасли хозяйства туземцевъ. Это произошло въ XIV в., когда къ рыцарямъ, съ ликвидаціей леннаго права, перешло и право опредлятъ повинности крестьянъ. Какъ они воспользовались этимъ правомъ, свидтельствуетъ жалоба Земельскаго сейма (1482 г.), который обратился къ милосердію рыцарей, такъ какъ повинности крестьянъ въ пользу послднихъ были столь велики, что они уже были не въ состояніи выполнять повинности страны. Кром имущественныхъ податей, на туземцахъ лежала обременительная повинность трудовая — ихъ руками воздвигались и укрплялись рыцарскіе замки и, главнымъ образомъ, эта повинность всегда служила толчкомъ къ возстанію.

Юридическое закрпощеніе туземцевъ относится ко второй половин XV в., т. е. совпадаетъ приблизительно съ окончательнымъ утвержденіемъ права собственности рыцарей на землю. Съ этихъ поръ туземцы получаютъ названіе ‘наслдныхъ людей’ (Erbleute а вассалы — дворянъ (Nobilis) {Введ. ко II ч. мстн. узак., с. 5.}. Свобода передвиженія крестьянъ) прекращается совершенно — въ этомъ прекращеніи дворяне проявили трогательную солидарность, выразившуюся въ повсемстныхъ соглашеніяхъ ихъ между собою о выдач бглыхъ крестьянъ.

Обращаясь къ распредленію земель, создавшемуся въ результат захвата края рыцарями и послдующими за ними выходцами изъ Германіи, мы уже въ XIII вк находимъ слдующее положеніе: юридически вся земля принадлежала дворянству, но непосредственно для дворянъ обрабатывались лишь земли, лежащія около замковъ и получившія названіе мызныхъ, земли же, расположенныя вокругъ крестьянскихъ дворовъ {Кстати сказать, латыши и эсты не знали иной формы сельскаго хозяйства, кром подворной или хуторской. (А. Рихтеръ. Ibid).}, были предоставлены въ обработку крестьянамъ за соотвтствующія натуральныя или (поздне) денежныя повинности. Соотвтственно этому положенію въ XV вк появилась и дворянская теорія землевладнія, по которой ‘крестьянинъ не иметъ права собственности на землю, а пользуется ею лишь по милости господина’ {H. Н. Бордонасъ. ‘Основы земельн. отношеній въ Лифляндской губ.’.}. Въ XV же вк мызная земля была освобождена отъ всхъ повинностей и поборовъ, кром чрезвычайныхъ, устанавливаемыхъ ландтагами, и кром военной службы дворянъ.

На почв отношеній къ помщику создалось и дленіе крестьянъ, которое трудно назвать классовымъ, ибо общее матеріальное и правовое положеніе ихъ было фактически тождественнымъ, и которое скоре заслуживаетъ названіе разряднаго, тмъ боле, что переходъ изъ одного разряда въ другой былъ чрезвычайно легокъ. Такими разрядами были: во 1) ‘дворохозяева’, т. е. крестьяне, ведущіе ‘свое’ хозяйство, затмъ 2) батраки хозяйскіе, или лостейзеры — полухозяева, работающіе въ качеств повинностей на дворянъ, 3) господскіе дворовые люди и 4) рабы — дреллы. Экономическая необезпеченность и юридическое безправіе сближали эти группы и сливали ихъ въ единую массу обездоленныхъ и озлобленныхъ людей, будущее которыхъ могло улучшиться лишь въ случа сильной помощи извн, ибо ихъ лсныя дубинки были дтской игрушкой передъ зубчатыми стнами ими же воздвигнутыхъ замковъ и передъ бронированнымъ кулакомъ рыцаря.

До второй половины XVI-го вка Ливонія, управляемая орденомъ во глав съ епископомъ и дворянскими ландтагами, является совершенно самостоятельной политической единицей, связанной тсными узами происхожденія съ германскими землями, а воинствующимъ вроисповданіемъ — съ католичествомъ Западной Европы. Но естественно, что такое положеніе ордена могло продолжаться лишь до тхъ поръ, пока сосднія государства, тснымъ кольцомъ охватывавшія Балтику, находились еще въ період слабости, въ начальной стадіи своего государственнаго строительства. Вопросъ захвата Балтики однимъ изъ нихъ былъ лишь вопросомъ времени. И признаки этого грядущаго захвата обнаруживаются уже въ начал XV вка, когда Прусскій рыцарскій орденъ, дотол безпрерывно угрожавшій самостоятельности Польши, былъ сломленъ польскимъ ополченіемъ въ битв 1410 года. Съ этого момента, съ потерей своего естественнаго и ближайшаго союзника, Ливонскій орденъ попадаетъ въ критическое положеніе: польское вліяніе на дла ордена возрастаетъ и завершается въ 1516 г. присоединеніемъ къ Польш Курляндскихъ и Лифляндскихъ, т. е. большей части орденскихъ земель.

Однако, первая потеря орденской самостоятельности лишь въ слабой степени отразилась на внутри классовыхъ отношеніяхъ Балтики и въ частности, на экономическомъ положеніи крестьянства. Дворянская Польша не обнаруживала ршительныхъ попытокъ къ уничтоженію Прибалтійскаго крпостного права, ибо такія попытки не вязались съ ея собственнымъ состояніемъ. Лишь монархическая польская власть могла предпринять нкоторые шаги въ этомъ направленіи, чтобы изъ освобожденныхъ и благодарныхъ крестьянъ создать себ крпкій политическій оплотъ противъ вольнолюбивой шляхты и гордаго рыцарства. Но характерно, что противъ такой попытки, проявленной Стефаномъ Баторіемъ, высказались сами прибалтійскіе крестьяне въ лиц депутаціи, посланной королю: они опасались, въ результат освобожденія, полнаго обезземеленія, ибо на конфискацію орденской земли (а земля, вдь, вся была орденской) не могла ршиться даже и королевская власть.

Не затрагивая, такимъ образомъ, сущности земельныхъ отношеній въ Ливоніи, польскіе сеймы, однако, не могли не обратить вниманія на совешенно безвыходное, рабское положеніе крестьянъ. Мы уже отмтили обращеніе Земельскаго сейма къ ‘милосердію’ рыцарей, въ 1598 г. другой польскій сеймъ обязалъ прибалтійское дворянство не препятствовать крестьянамъ отправляться въ города для продажи продуктовъ, которые оставались у нихъ за уплатой податей и долговъ {А. Рихтеръ. Ibid, 11 с.}. Но столь незначительными мрами и ограничилась польская власть въ облегченіи участи прибалтійскаго крестьянства.— Несравненно большую энергію въ этомъ дл проявило Шведское правительство, къ которому въ 1625 г. отошла Лифляндія.

Періодъ шведскаго правленія въ Лифляндіи ознаменовался ршительнымъ переустройствомъ страны, направленнымъ въ сторону освобожденія крестьянъ отъ крпостной зависимости. Постановленіе польскаго сейма 1598 г. было вновь въ боле обязательной форм подтверждено шведскимъ правительствомъ: для крестьянъ были учреждены принудительные базарные дни, куда они должны были представлять свои продукты даже противъ воли помщиковъ. Юридическое раскрпощеніе крестьянъ началось съ изъятія судебнаго дла крестьянъ изъ рукъ дворянства съ передачей его въ особо учрежденный правительственный крестьянскій судъ. Много было сдлано и въ области просвщенія латышей — для нихъ были открыты двери всхъ школъ края и облегченъ доступъ въ единственное тогда высшее учебное заведеніе Лифляндіи — Юрьевскій университетъ.

Но это были лишь подготовительныя мры для другихъ, боле радикальныхъ.

Въ 1681 г. на Рижскомъ ландтаг представитель шведскаго правительства короля Карла XI, генер.-губерн. Лейтунъ, отъ лица короля предложилъ лифляндскому дворянству уничтожить въ стран крпостное право. Это предложеніе для дворянъ явилось ударомъ грома среди яснаго неба. Растерявшись въ начал, потомъ они самымъ настойчивымъ образомъ отклонили это предложеніе, заявивъ, что отъ столь внезапнаго переворота Лифляндія опустетъ. Доводъ, конечно, былъ несущественный, ибо шведское правительство проявило явное намреніе къ единовременному съ освобожденіемъ закрпленію за крестьянами земли, бывшей въ ихъ пользованіи, но оппозиція дворянъ была столь единодушна и ршительна, что правительство вынуждено было отложить реформу до боле удобнаго времени. Тмъ не мене оно продолжало подготовительныя мры. Вскор посл этого ландтага дворянство было лишено большей части своихъ владній, которыя правительствомъ были присоединены къ казеннымъ имуществамъ. Затмъ правительство приступило къ опредленію и урегулированію крестьянскихъ повинностей. Въ основу этого урегулированія былъ положенъ принципъ соразмрности повинностей съ цнностью участковъ, находящихся въ пользованіи крестьянъ.

Съ этой цлью въ 1683—87 г.г. было произведено обмежеваніе всхъ лифляндскихъ земель. Несмотря на то, что это обмежеваніе, произведенное на спхъ и при явномъ и тайномъ противодйствіи ему со стороны дворянъ, страдало многими недостатками, оно все же явилось по тому времени огромнымъ шагомъ впередъ въ смысл улучшенія крестьянской податной системы Лифляндіи. Обмежеваннымъ участкамъ и повинностямъ, лежащимъ на ихъ владльцахъ, была составлена подробная опись, занесенная въ особыя книги, т. н. вакенбухи. Эти вакенбухи и послужили основаніемъ податной раскладки, узаконенной ‘положеніемъ’ 1688 г., соотвтственно чистому доходу съ участковъ. Въ 1694 г. Карлъ XI подтвердилъ это положеніе новымъ закономъ, воспрещавшимъ подъ угрозой штрафомъ увеличеніе крестьянскихъ повинностей свыше нормъ, установленныхъ вакенбухами.

Дальнйшее улучшеніе быта крестьянъ не прекращалось. По закону 1696 г. выселеніе крестьянъ съ участковъ допускалось не иначе, какъ съ разршенія особой правительственной власти, въ слдующемъ году этотъ законъ, изданный вначал лишь для казенныхъ имуществъ,’былъ распространенъ и на частное землевладніе.

Такимъ образомъ, заря экономической и политической свободы латышей разгоралась непрерывно растущимъ пламенемъ, но… исторія еще разъ повернула колесо ихъ развитія въ обратную сторону, пламя погасло, и тьма разгула дворянской власти вновь захватила край въ свои объятья. Этотъ поворотъ явился результатомъ Великой Сверной войны, посл которой шведы утеряли большую часть восточнаго побережья Балтійскаго моря.

——

Война со шведами, разгромившими при Густав Адольф армію Валленштейна, одного изъ величайшихъ полководцевъ своего времени, наводнившими затмъ потокомъ своихъ рейтаровъ Польшу, была не легка для Петра, только что организовавшаго молодую, мало опытную армію. Немудрено, что будущій побдитель и императоръ (искалъ всюду себ союзниковъ, не считаясь съ условіями ихъ пріобртенья.

И при осад Риги Петръ, не колеблясь, подписалъ вс условія сдачи и покорности, какія ему были предложены осажденнымъ дворянствомъ. Въ числ этихъ условій на первомъ план стояло возвращеніе дворянству всхъ феодальныхъ прерогативъ надъ жизнью и имуществомъ крестьянъ, какими оно пользовалось до шведскаго правленія. Они требовали также возврата въ ихъ собственность тхъ земель, которыя были отобраны въ казну шведскимъ правительствомъ. На все это Петръ изъявилъ полное согласіе, и все шведское строительство по улучшенію быта прибалтійскихъ крестьянъ, въ томъ числ и неудобные для дворянъ вакенбухи,— было предано забвенію. Гордое ‘Мы — балты!’ вновь прозвучало побднымъ кликомъ по ливонскимъ лсамъ и топямъ, водворяя средневковый страхъ въ латышскихъ и эстонскихъ поселкахъ передъ боевымъ рогомъ тевтонскаго рыцаря.

Это прибалтійское средневковье безъ мало мальски существенныхъ измненіи тянулось почти цлое столтіе, вплоть до эпохи Александра I, когда впервые было обращено на положеніе балтійскихъ крестьянъ серьезное вниманіе. И по истин, апологетъ балтійскаго дворянства, А. Рихтеръ доказывается большимъ оптимистомъ, когда ршается писать, что — ‘Благородное (прибалтійское И. Ф.) дворянство, внемля призывамъ монарховъ, почти безпрерывно заботилось объ улучшеніи быта крестьянъ’ {А. Рихтеръ. Ibid., вступленіе, стр. 1.}. Прежде всего прибалтійское дворянство озаботилось огражденіемъ своей баронско-національной чистоты и своихъ привеллегій на будущее время. Дло въ томъ, что ему грозила опасность со стороны ‘табельныхъ’ дворянъ, въ большомъ числ образовывавшихся въ Петровскія времена. Чтобы оградиться отъ ихъ вторженія, балтійскіе дворяне составили такъ называемый дворянскій ‘матрикулъ’, куда внесены были лица не по заслугамъ рода или славнымъ дяніямъ предковъ, а исключительно по размрамъ земельныхъ владній, причемъ цензъ былъ установленъ довольно высокій. Мра эта была санкціонирована властью, а при Елизавет вс обширныя права по самоуправленію были предоставлены исключительно дворянамъ, занесеннымъ въ ‘матрикулъ’.

Что же касается крестьянъ, то ихъ рзко ухудшившееся положеніе такъ и пребывало неизмннымъ вплоть до 1804 г., если не считать повелніе ими. Елизаветы не чинить препятствій вступленію крестьянъ въ бракъ. Это повелніе, какъ нельзя ярче, освщаетъ положеніе балтійскихъ крестьянъ. Екатерина II, постившая край, была подавлена крестьянскимъ разореніемъ, тамъ царящимъ, и подъ впечатлніемъ виднной ею картины, съ одной стороны, а также съ цлью создать изъ латышей оплотъ русской политики въ кра — съ другой,— въ 1765 г. издала рескриптъ объ облегченіи положенія балтійскихъ крестьянъ. Но ея реформаторскія намренія встртили рзкій отпоръ въ мстной дворянской сред, и ландратами, которымъ было поручено провести ихъ въ жизнь, были окончательно похоронены. Къ тому же въ 1770 г. начались среди латышей волненія, напугавшія императрицу, пережившую ужасы Пугачевскаго бунта. На помощь баронамъ были посланы русскіе войска, и волненія были подавлены, а съ ними вмст подавлены были и благія намренія императрицы.

‘Положеніе 1804 г.’ внесло значительное улучшеніе въ экономическую жизнь латышей. Комитетъ, которому было поручено составленіе этого положенія, по словамъ А. Рихтера,— ‘главнымъ правиломъ постановилъ: не оставить въ отношеніи крестьянъ къ помщикамъ ничего неопредлительнаго и для сего признать ихъ политическое существованіе, утвердить за ними благопріобртенную ихъ собственность и опредлить ихъ повинность’ {А. Рихтеръ. ‘Истор. крест. сосл. и т. д.’. 1860 г.}. Комитетъ однако, выполнилъ только вторую часть своего ‘постановленія’. Крестьяне получили нкоторый суррогатъ собственности на земельные участки: за ними было признано наслдственное право на землю’ и удаленіе крестьянина съ участка могло послдовать лишь по его вин и не иначе, какъ въ порядк судебнаго ршенія. Кром того, имъ было предоставлено право покупки земли въ собственность, продажи ея и наслдованія. Что же касается ‘политическаго существованія’ ихъ, то его разршеніе совсмъ не подвинулось, и Ю. Самаринъ вполн правъ, когда иронизируетъ надъ ‘положеніемъ, комитета, какъ надъ историческимъ nonsens-омъ — ‘Право собственности,— говоритъ онъ — было утверждено за крестьянами въ то время, когда личность ихъ ничмъ еще ограждена не была, когда сами они безусловно принадлежали помщику, какъ вещь… собственность была признана раньше собственника’ {Ю. Самаринъ. Собр. соч. I т. Заключеніе къ истор. обозр. уничтоженія крпост. права въ Лифляндіи, стр. 435.}.

Въ отношеніи крестьянскихъ повинностей комитетъ возобновилъ шведскій порядокъ 1688 года, и вакенбухи были вновь возстановлены.

Прибалтійское дворянство, однако, не удовлетворилось ‘положеніемъ’ 1804 г. Сразу возросшій въ огромныхъ размрахъ посл наполеоновской континентальной блокады вывозъ хлба за границу и въ особенности — въ Англію, длалъ возможнымъ и выгоднымъ расширеніе дворянской запашки. Крестьянскія земли понадобились. И благородные потомки рыцарей прилагаютъ вс усилія къ тому, чтобы вернуть ихъ въ свое безконтрольное распоряженіе. Нельзя отказать имъ въ ловкости при проведеніи въ жизнь своихъ земельныхъ вождлній. За имущество крестьянъ они предложили ихъ ‘свободу’. И это заманчиво-либеральное ршеніе прибалтійскаго крестьянскаго вопроса было принято правительствомъ Александра I въ 1819 г. ‘Въ основ законоположенія 1819 г.,— говоритъ тотъ же Ю. Самаринъ,— приняты два начала: личная свобода крестьянина и неограниченное право собственности помщика на землю…’ {Ю. Самаринъ. Ibid, стр. 436.}. Изъ нихъ, добавляетъ онъ, самой собой вытекало третье — свободный договоръ. Надо ли говорить, къ чему привелъ обезземеленныхъ крестьянъ этотъ ‘свободный’ договоръ? Фактическое крпостничество было возстановлено въ полномъ объем, тмъ боле, что законоположеніемъ не допускался не только переходъ крестьянъ въ города, но даже и перемщеніе въ другую волость затруднялось до степени невозможности. На почв такихъ ‘свободныхъ’ отношеній въ 40-хъ годахъ вспыхнули вновь аграрные безпорядки, снова подавленные военной силой. Но въ результат этихъ безпорядковъ ‘положеніе’ 1819 г. было все-же пересмотрно и замнено закономъ 1849 г., обязавшимъ помщиковъ пользоваться землей, за которую крестьяне несли повинности, не иначе, какъ посредствомъ отдачи ея въ оброчное содержаніе или путемъ продажи ея членамъ крестьянскихъ волостныхъ обществъ. Доступъ въ эти общества былъ открытъ, помимо воли крестьянъ, и лицамъ другихъ сословій: горожанамъ, литератамъ {Лица свободныхъ профессій.} и т. д., что повело не къ усиленію крестьянской земельной собственности, а къ возникновенію буржуазнаго землевладнія. И правъ В. Земцевъ, когда говоритъ, что въ результат закона 1849 г., ‘вмсто того, чтобы стать собственниками, (крестьяне) только мняли своихъ господъ {В. Земцевъ. Къ аграрному вопросу въ Лифляндіи, стр. 15.}.

Отдавая крестьянамъ въ пользованіе часть повинностной земли’ ‘положеніе’ 1849 г. лишило ихъ другой части, которую предоставило помщикамъ, присоединивъ ее къ мызной — эта часть, получившая названіе квотной земли или квоты, представляетъ собою своеобразный типъ знаменитыхъ россійскихъ ‘отрзковъ’, созданныхъ реформой — 61 года. Квота, по мысли авторовъ ‘положенія’, предназначалась для батраковъ-домохозяевъ, отбывающихъ повинностную барщину или наемныхъ. Но, какъ это ни странно, названная цль не была упомянута въ ‘положеніи’, и фактически помщики распоряжались квотой по своему усмотрнію — post factum это ‘усмотрніе’ было узаконено за ними ‘положеніемъ’ 1860 г., завершившимъ эру россійскаго земельнаго законодательства въ Прибалтійскомъ кра. Новое ‘положеніе’ явилось лишь утвержденіемъ закона 49 г. и существенныхъ измненій въ него не внесло.

* * *

Такова, вкратц, многовковая исторія края, гд экономическіе контрасты совпадаютъ съ національными гранями, и гд вопросы голаго существованія одной національности, вками остававшейся на положеніи экономически угнетенной, настолько превалировали надъ всмъ остальнымъ, что вопросы культурно-національнаго порядка стушевывались предъ ними, и столкновенія классовъ націй носили по премуществу характеръ экономически-классовый.

Намъ остается лишь докончить нсколькими штрихами картину историческаго развитія Прибалтійскаго края, дабы придать ей характеръ современности и сдлать надлежащіе выводы. Начнемъ съ того же наиважнйшаго вопроса — распредленія земель. Это тмъ боле важно, что со времени изданія послдняго закона прошло уже 50 лтъ, и его дйствіе успло опредлиться въ достаточной степени {Въ дальнйшемъ изложеніи и иллюстрированіи цифровыми данными мы ограничиваемся материковой частью Лифляндіи, ибо по ней данныя наиболе полны и опредленны, а также и наиболе типичны для всего Прибалтійскаго края, гд ‘характерной особенностью, по правильному замчанію В. Земцева,— является то, что большая часть крестьянскаго сельскаго населенія землею не владетъ’.}.

Земли материковой части Лифляндской губ. раздляются въ двухъ направленіяхъ: 1) по роду владнія, т. е. по юридическимъ владльцамъ имній, и 2) по исторически сложившемуся, традиціонному разграниченію имній на части, въ основ котораго лежитъ фактическое пользованіе землею (раньше) и распредленіе податнаго бремени между дворянствомъ и крестьянами. Послдній признакъ также является лишь традиціоннымъ, ибо податное обложеніе земель, разграничивающее ране ихъ на неподатныя (мызныя) и податныя, уже претерпло значительныя измненія.

Но тмъ не мене послднее разграниченіе земель отнюдь не утеряло свой смыслъ, такъ-какъ оно и въ настоящее время остается нкоторымъ регуляторомъ распредленія, сдерживая размахъ притязаній однихъ и поддерживая законныя требованія другихъ.

Въ первомъ отношеніи земли Лифляндской губ. длятся на: дворянскія вотчины, казенныя и государственныя имущества, такъ наз. ‘патримоніальныя’ имнія (городскія) и пастораты. Во второмъ — какъ мы уже видли раньше:— мызныя, квота и крестьянскія. Нижеслдующія таблицы {Таблица I) — взята изъ брошюры А. Тобина — ‘Аграрн. строй матер. ч. Лифлянд. г., стр. 3, таблица II — III) — составлены по даннымъ того же А. Тобина.} показываютъ размры земельныхъ площадей по ихъ категоріямъ.

1) Земли по роду владнія (вся земля).

		Количество десятинъ.
	Число.	Удобной земли.	Неудобной земли.	Всего.
Дворянскія вотчины	729	2.673.581	480.396	3.153.977
Казенныя имущества	95	436.118	100.342	536.460
Патримоніальныя имнія и участки	14 } 41 }	33.255	20.896	54.151
Пастораты	106	44.888	4.777	49.665

II) Земли по традиціонно-историческому распредленію (удобная земля).

	Количество десятинъ.
	Мызной.	Квотной.	Крестьянской
Дворянскія вотчины	1.316.137	235.183	1.122.261
Казенныя имущества ¹)	23.697	—	252.375
Патримоніальныя имнія.	22.363	2.776	2.714
Пастораты	20.853	2.832	20.477
Всего.	1.383.050	240.791	1.397.827

¹) Казенныя имущества не включаютъ квотныхъ земель, но кром означенныхъ въ таблиц, въ ихъ составъ входятъ — земли б. лсного вдомства (142.831 д.), обществ. земли, въ пользов. православ. духовен., православныхъ школъ и др. (ок. 20 тыс. дес.).

III) Земля, находящаяся въ распоряженіи членовъ крестьянскихъ сельскихъ обществъ, (по закону 1847—60 г.г.): проданная и оброчная (вся земля).

	Десятинъ. Не проданная кр. земля.	Число усадебъ.	Десятинъ. Проданная кр. земля.	Число усадебъ.
Дворянскія вотчины ¹)	. 126.041	3.184	996,220	22.272
Пастораты	. 20.477	623	—	—
Государственныя имущ.	. 5.496	1.349	246.879	9.586

¹) Кром крестьянской, продано: мызной земли 56.459 дес. — 1.955 усад., квотной — 65.790 дес.— 1.628 усад.

Всего проданной земли и непроданной крестьянской 1.517.362 дес., падающихъ на 40.594 усадьбы.

Приведенныя цифры, конечно, далеко не даютъ рельефа экономическихъ отношеній Лифляндской губ., но грубые контуры его обрисовываютъ достаточно ясно. Преобладаніе дворянскаго землевладнія (мызныя земли) бросается въ глаза: 729 вотчинъ владютъ 1.316.137 дес.— это первое. Второе же — результаты дйствія законовъ 1849—60 г.г.: дворянами продано всего 1.118.469 десят. цифра довольно внушительная, но обращаясь къ числу усадебъ, ставшихъ владльцами этой земли — 25.815 -мы видимъ, что на каждую усадьбу проданной земли падаетъ — 43,3 дес.— цифра тоже очень высокая, и учитывая, во-первыхъ, высокую покупную цну земли, равнявшуюся, напр., за періодъ 1897—1901 г., по вычисленію В. Земцева {Ibid — стр. 35—36.}, спекулятивной цн на землю во внутреннихъ губ. (81 р. средняя), во-вторыхъ — бдность прибалтійскихъ крестьянъ, оставленную имъ всей исторіей края,— приходится сдлать выводъ, что покупателями земли явилгісь, главнымъ образомъ, посторонніе деревн элементы. Боле низкую, но все же довольно высокую цифру размра проданныхъ участковъ даютъ ‘государственныя имущества’, именно, 25,6 дес. на усадьбу. Къ сожалнію, точныхъ данныхъ о покупателяхъ земли лифляндская земельная статистика не приводитъ, однако и приведенныхъ косвенныхъ данныхъ достаточно, чтобы судить объ общемъ характер прибалтійскаго землевладнія — если до законовъ 49—60 годовъ мы имли дло здсь лишь съ феодальными латифундіями, то теперь, кром нихъ, народилось среднее буржуазное землевладніе, подавляющая же масса крестьянства остается въ прежнемъ угнетенномъ и зависимомъ положеніи: или въ качеств арендаторовъ (незначительное меньшинство) или въ вид наемныхъ рабочихъ батраковъ. И приходится только руками развести передъ смлостью прибалтійскихъ дворянъ, съ которой они заявляютъ, что — ‘основныя хозяйственныя условія землевладльческаго крестьянскаго сословія (въ Лифляндской губ.) должны быть признаны отличными’ {Записка Имп. Лифл. Об—ва ‘къ аграрн. вопросу’, 2 стр. 1906 г.}.

Всхъ усадебъ, сдаваемыхъ въ аренду, по переписи 1897 года, числилось на крестьянской и квотной земл 8.427 съ 167.695 дес. Если послушать прибалтійскихъ дворянъ, то можно подумать, что ихъ арендаторы находятся, по-истин, въ райскихъ условіяхъ существованія, ибо — ‘въ Лифляндской губ. уже исчезнула земельная рента, и, слдовательно, этотъ край находится въ томъ положеніи, въ какомъ его желаютъ видть соціальные мечтатели’ {Та же ‘Записка’,— стр. 8.}. Однако на самомъ дл объективные факты совсмъ не подтверждаютъ добродушно-розовыхъ дворянскихъ заявленій. По вычисленію В. Земцева, арендная плата въ Лифляндской губ. равняется 10 р. 38 коп. за десятину, доходя иногда до 15 и 18 руб., т. е. выше, чмъ въ черноземныхъ губерніяхъ — Харьковской (8,65), Полтавской (8,16), Орловской (10,7), и совершенно не соотвтствуетъ доходности земли. ‘Очевидно, заключаетъ В. Земцевъ,— что помщики получаютъ въ свою пользу не только чистый доходъ, приравниваемый къ земельной рент, но и значительную часть валового дохода (%% съ капитала и заработная плата), вмсто нормальнаго дохода съ земли въ 5—6% они получаютъ отъ 8,1 до 9,7%’ {Ibid,— стр. 44.}. Въ 1906 г. на създ землевладльцевъ латышской части Лифл. губ. въ г. Риг было выяснено совершенно необезпеченное и вполн зависимое отъ помщика положеніе арендатора. Благодаря краткосрочности аренды (1 годъ), помщикъ ежегодно учитываетъ улучшенія участка, произведенныя тмъ-же арендаторомъ, и повышаетъ арендную плату. Были приведены примры сплошныхъ разореній арендаторовъ, примры арендной кабалы и т. д., которые, къ сожалнію, мы не можемъ привести за недостаткомъ мста. Ревизіей сенатора Манассеина было установлено, что за 1880—81 и 82 г.г. до истеченія срока контрактовъ было выселено 280 хозяевъ, а но истеченіи срока, по разнымъ причинамъ, еще — 235.

Положеніе сельско-хозяйственныхъ рабочихъ Прибалтійскаго края, составляющихъ здсь главную массу сельскаго населенія (до ³/₄) заслуживаетъ самостоятельной статьи. Здсь же мы ограничимся лишь нсколькими замчаніями, тмъ боле, что до сихъ поръ еще не существуетъ бюджетнаго обслдованія быта сельско-хоз. рабочихъ, безъ котораго полное и точное освщеніе ихъ жизни крайне затруднительно. Существуетъ дв основныхъ категоріи сельско-хоз. рабочихъ — во 1-хъ) ‘въ соціально политическомъ отношеніи совсмъ нежелательный типъ землевладтельнаго (!) пролетаріата’ {‘Записка’ дворянъ, стр. 27.}, во-вторыхь, арендаторы — рабочіе, типъ, по мннію дворянъ, достойный насажденія. (24 ст. ‘Записка’…). Главную массу составляютъ первые, вторыхъ же въ 90-хъ годахъ числилось боле 7.000 человкъ. Положеніе первыхъ, по преимуществу, зависитъ отъ степени организованной сопротивляемости и такъ наз. соотношенія силъ, почему мы и видимъ, что поденная плата этихъ рабочихъ за періодъ 1904—1910 г. поднялась (въ денежномъ выраженіи) на 31%, т. е.— въ 1904 г. составляла 75,0 коп., а въ 1910 г.— 98,3 коп. { I. Дроздовъ. Заработная плата землед. рабоч. въ Россіи въ связи съ. аграрнымъ двии. 1905—06 г.г. стр. 17.}. Что же касается вторыхъ, то ихъ положеніе видимыхъ собственниковъ инвентаря и арендаторовъ на самомъ дл крайне незавидное. Связанный ‘своимъ’ участкомъ, и опутанный по ‘доброй вол’ аренднымъ контрактомъ, онъ вынужденъ выбиваться изъ силъ, работая и на ‘своемъ’ участк и въ имніи помщика, получая въ послднемъ плату низшую, чмъ обычный рабочій и оставляя ее у помщика въ качеств арендной платы.

Въ послдніе годы лифляндское дворянство было обезпокоено все возраставшей миграціей сельско-хоз. рабочихъ въ городъ и на востокъ. За промежутокъ между переписями 1831 и 1897 г.г. въ деревняхъ Лифлянд. губ. оказалось не прибавленіе, а убыль населенія на 7.013 душъ, что при учет Естественнаго прироста составитъ боле солидную цифру — 146.085 душъ, т. е. около 17%. Въ послдующіе годы эмиграція продолжалась. Вотъ почему дворянская ‘записка’ 1906 г. прямо заявляетъ о необходимости насажденія арендаторовъ — рабочихъ, т. е. парцеллярныхъ при дворянскихъ латифундіяхъ хозяйствъ, чмъ было бы ‘оказано противодйствіе выходящему изъ нормальныхъ границъ уходу Лифляндскаго сельскаго населенія на востокъ и въ городъ’ {‘Записка’ 24 с.}. Однако, до сихъ поръ о такихъ мропріятіяхъ въ крупномъ масштаб не слышно.

Чтобы наложить послдній штрихъ* на безотрадную картину сельско-хозяйственной жизни Балтики, намъ остается лишь упомянуть о привиллегіяхъ дворянства и о повинностяхъ крестьянъ. Именно такъ, ибо въ то время, какъ крестьяне исключительно несутъ повинности, дворяне пользуются, по преимуществу, привилегіями.

Поистин, восхитительна та скромность, которую проявляетъ г. А. Тобинъ, одинъ изъ идеологовъ прибалтійскаго дворянства, при перечисленіи дворянскихъ привилегій. Прежде, говоритъ онъ,— ‘собственники дворянскихъ общинъ пользовались значительными привилегіями, въ настоящее время вс ихъ преимущества заключаются въ слдующихъ правахъ: 1) Право собираться въ ландтагъ и въ уздныя собранія, 2) право винокуренія и пивоваренія, равно какъ и продажи пива, 3) право учрежденія и содержанія корчемъ и питейныхъ заведеній согласно существующимъ предписаніямъ, 4) право учреждать въ предлахъ вотчины мстечки и открывать, установленнымъ для сего порядкомъ, рынки и ярмарки’ {А. Тобинъ. Аграрный строй материковой части Лифл. губ. стр. 5—6.}.

Право рыбной ловли и право охоты, бывшія прежде привилегіями дворянства, распространены положеніемъ 1849—1860 г.г. на всхъ земельныхъ собственниковъ, — послднее, впрочемъ, исключается для владльцевъ крестьянскихъ земель. Съ учрежденіемъ винной монополіи, 1 іюня 1900 г. дворянство также лишено права продажи собственной хлбной водки, и, наконецъ, положеніемъ 1880 г. мызная земля, бывшая дотол неподатной, подверглась государственному обложенію.

Въ перечисленныхъ привиллегіяхъ дворянства г. А. Тобинъ забылъ упомянуть право ‘пастората’, не упустивъ въ то же время изъ виду церковныя повинности дворянъ, которыя, по его словамъ, ‘обременяютъ мызныя земли отнюдь не мене податныхъ’. Это ‘отнюдь не мене’ также является ‘перломъ’ разсужденій г. А. Тобина, ибо въ данномъ случа дворянское обремененіе податью связано съ соотвтствующимъ пріятнымъ ‘обремененіемъ’ полнаго хозяйничанья въ прибалтійской церкви: отъ нихъ зависитъ назначеніе пасторовъ, что влечетъ за собою духовное подчиненіе крестьянской паствы дворянству, какъ бы завершая собою ея экономическое угнетеніе.

Во всхъ означенныхъ привиллегіяхъ мы видимъ столь обширные остатки баронскаго феодализма, что трудно найти имъ подобные гд-либо въ иномъ мст — въ этомъ отношеніи дворяне Балтики — несомннный уникумъ въ Европ. Въ ихъ рукахъ юридически остается организація сельской торговли, они же взамнъ хозяйственныхъ благъ несли крестьянамъ спаиваніе водкой, изготовленной на ихъ заводахъ и продаваемой въ ими учрежденныхъ корчмахъ. Казенный ярлыкъ на водочной посуд, въ сущности, мало измнилъ дло.

Изъ земельныхъ повинностей крестьянъ особаго вниманія заслуживаетъ натуральная дорого-строительная повинность. До 1898 г. она лежала исключительно на крестьянахъ. Лифляндскій ландтагъ 98 г. ршилъ уравнять ее привлеченіемъ къ ея несенію и мызной земли — въ результат ‘равненія’ — въ настоящее время крестьяне тратятъ на дороги 14 руб. 65 коп. съ десятины, а дворяне…. 7,8 коп.!

Не касаясь ряда обременительныхъ податей, какъ приходскихъ, такъ и государственныхъ, лежащихъ почти исключительно на крестьянахъ, мы обратимся прямо къ самой крупной подати — земельному государственному обложенію. Казалось бы, что здсь трудно разсчитывать дворянству на особыя льготы. На самомъ же дл, и государственное обложеніе построено на началахъ, явно облегчающихъ дворянскую землю, что, между прочимъ, установлено ревизіей сенатора Манассеина {См. статью ‘Крестьянское дло въ Лифлянд. губ.’ въ Встник Европы, XII, 1906 г.}. Прежде всего, земельные сборы взимаются на основаніи талерной оцнки земли, между тмъ, какъ талеръ — величина крайне неопредленная, колеблющаяся между ²/₃ и 7 ¹/₂ десятинами, что указываетъ на его неравноцнность и тмъ боле, при сравненіи мызной и крестьянской земли, такъ какъ первая обычно представляетъ собою боле цнную и доходную. Разница въ цнности талеровъ еще боле зависитъ отъ способа, примненнаго при оцнк бушланда (земли, поросшей кустарникомъ) на мызной и крестьянской земл.

Въ то время, какъ крестьянскій бушландъ цликомъ вошелъ въ талерную оцнку, у дворянъ на талеры были расцнены, кром пашни и покосовъ, только обработанная часть бушланда, остальной же бушландъ былъ отнесенъ или къ лснымъ площадямъ, облагаемымъ незначительно, или къ неудобнымъ землямъ, совсмъ необлагаемымъ. Эта податная неравномрность еще боле усиливается по свидтельству Манассеина, злоупотребленіями помщиковъ и землемровъ при таксаціи земель, предшествовавшей талерной оцнк.

——

Рамки журнальной статьи не позволяютъ намъ подробне остановиться на правовой, не говоря уже о культурно-національной, сторон жизни прибалтійскаго крестьянства. Но и приведенная картина хозяйственно-податного состоянія крестьянской массы достаточно свидтельствуетъ о томъ, что заглавіе нашей статьи отнюдь не преувеличиваетъ сущности земельно-классовыхъ отношеній въ Прибалтійскомъ кра. Такое состояніе края — съ точки зрнія развитія его производительныхъ силъ, т. е., говоря иначе, съ точки зрнія государственной, ибо иной, нормально, послдняя быть не можетъ,— въ дальнйшемъ, несомннно, должно повести къ еще боле сильному его хозяйственно-культурному упадку. Это положеніе въ русскомъ обществ какъ будто не вызываетъ даже и споровъ. Офиціальное благополучіе Балтики отстаивается лишь прибалтійскимъ дворянствомъ и его идеологами.

Но въ разршеніи прибалтійскаго вопроса въ русской печати мы пока не находимъ установленныхъ точекъ зрнія. Шумъ поднятъ пока лишь консервативной прессой, и въ основ этого шума лежитъ не упомянутая, государственная, точка зрнія, а націоналистическій шовинизмъ, взбаламученный русско-нмецкой войной. Какъ результатъ этого шовинизма возникло и ‘общество 1914 г.’, поставившее во главу угла своей дятельности избавленіе Прибалтійскаго края отъ ‘нмецкаго засилья’. Здсь, какъ и въ статьяхъ корреспондента ‘Новаго Времени’, г. Ренникова, необходимость ршенія прибалтійскаго вопроса связывается съ тмъ, что, вотъ, де, юнкеръ Шмидтъ залзъ на дерево, чтобы съ цлью военнаго шпіонажа наблюдать эволюціи русской эскадры, а герръ Шульцъ передавалъ сигналами депеши германскому цеппелину, т. е. совершали дянія явно измнническія. Но ршеніе о наказаніи этихъ дяній отнюдь не лежитъ въ области устроенія экономической жизни края и подлежитъ законамъ военнаго времени, и если г. Репниковъ, ‘Новое время’ и основатели ‘об-за 1914 г.’ думаютъ по другому, то это лишь свидтельствуетъ о ихъ націоналистическомъ — ненормально вздутомъ чувств и о слабости политико-экономической мысли.

Не такъ думали и недемагогическое ршеніе вопроса предлагали консерваторы стараго добраго времени, уступавшіе ныншнимъ, можетъ быть, въ темперамент, но, несомннно, превосходившіе ихъ политическимъ умомъ.

Вотъ что писалъ Юрій Самаринъ въ своемъ ‘Заключеніи къ историческому обозрнію уничтоженія крпостного права въ Лифляндіи’:— ‘Положеніе 1804 г. признавало нераздльность крестьянина съ землею, но въ форм крпости земл, т. е. зависимости лица отъ земли. Положеніе 1819 г. признало лицо свободнымъ, но уничтожило связь его съ землею. Остается возстановить эту связь, признавъ зависимость земли отъ лица, т. е. право крестьянина на землю’ {Ю. Самаринъ. Сочиненія, т. I, стр. 457.}.

Если къ этому пожеланію прибавить еще необходимость устраненія особыхъ феодально-дворянскихъ привиллегій Балтики, то можно смло разсчитывать на богатый расцвтъ производительныхъ силъ края и на повышеніе хозяйственнаго уровня его крестьянско-батрацкой массы.

И. Флеровскій.

‘Современникъ’, No 1, 1915

Въ краю феодальныхъ бароновъ.

Читайте также: