Т. Бенедиктова
—————————————————
Уитмен Уолт, Бенедиктова Т., Год: 1990
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Уитмен (Whitman), Уолт (31.V.1819, Уэст-Хиллз, Нью-Йорк — 26.III.1892, Камден, Нью-Джерси) — поэт. Сознавая себя певцом и пророком Нового Света, он стремился дать выражение лучшему, что несли в себе исторический опыт и характер американцев, мечтал представлять свою страну в будущем ‘интернациональном единении поэм и поэтов’.
При жизни известность Уитмена была сравнительно невелика, в поэзии США он стоял одиноко, читателей и продолжателей по-настоящему нашел только в XX столетии. Среди наследников Уитмена — Э. Верхарн и П. Неруда, В. Маяковский и В. Хлебников. ‘Космичность’, универсализм мировидения Уитмена, его вера в творческие силы человека и человечества, способность видеть жизнь в эволюционном движении — нелегком, чреватом трагическими противоречиями, но направленном все же к совершенствованию, счастью — оказались созвучны социальной реальности и культуре XX в.
Уитмен родился на острове Лонг-Айленд (где дед его был фермером, а отец плотником), неподалеку от Нью-Йорка. Кипучая жизнь большого города рано поманила его к себе. О поэтическом поприще юноша не помышлял (хотя стихи — посредственные — пописывал и даже публиковал), силы свои пробовал в роли учителя, лектора, политического оратора, журналиста. Молодой Уитмен остро переживал недостаточную действенность своих просветительских усилий — попыток посредством публицистического слова победить социальное зло (в условиях тогдашней Америки это прежде всего рабство). Конец 1840-х — начало 1850-х гг. — для него время напряженной внутренней работы, духовного самовоспитания, стремительного роста, в ходе которых газетчик Уолтер Уитмен ‘преобразился’ в поэта-новатора Уолта Уитмена. Это не было отречением от прежнего себя. В поэзии Уитмен нашел не только новый — не для него одного, для всей тогдашней литературы — язык, но и новое орудие борьбы за ‘старое доброе дело… свободу и прогресс человеческого рода’.
4 июля 1855 г. вышла в свет напечатанная небольшим тиражом, на средства автора небольшая книга ‘Листья травы’ (Leaves of Grass). На протяжении долгой жизни Уитмена она переиздавалась 9 раз. Неизменным оставалось название, в каждом следующем издании сохранялись все или почти все стихи из предыдущих,
но добавлялись и новые, ‘старые’ же перерабатывались, порой весьма существенно, менялась и внутренняя композиция книги. Большая и лучшая часть стихов Уитмена, в т. ч. поэмы ‘Песня о себе’ (Song of Myself), ‘Песня большой дороги’ (Song of the Open Road), ‘Песня о топоре’ (Song of the Broad Axe), вошла уже в первые три издания (1855, 1856 и 1860).
Водоразделом в жизни и творчестве Уитмена пролегла Гражданская война 1861-1865 гг. Увидев в ней решительное столкновение сил демократии с силами рабства, поэт посвятил ей отдельную книгу ‘Барабанный бой’ (Drum-Taps) и поэму ‘Когда во дворе перед домом цвела этой весной сирень’ (When Lilacs Last in the Dooryard Bloom W) — отклик на убийство А. Линкольна.
За послевоенные десятилетия книга Уитмена пополнилась лишь несколькими десятками стихотворений, среди которых наряду с выдающимися (‘Путь в Индию’, Passage to India и др.) много незначительных, повторяющих уже однажды сказанное. Чувствуя себя не в силах далее продолжать творческое странствие, измученный недугами и невзгодами, старый поэт решил закрепить текст издания 1891 г. как окончательный — свое завещание потомкам.
Книга ‘Листья травы’ была спутником и зеркалом жизни Уитмена, самой полной и откровенной из его автобиографий. Она несет в себе и широкое философское обобщение как ‘всеобщая’ биография человека нового времени. ‘Что же такое человек? и что я? и что ты?’ — в этих вопросах, до наивности дерзких, — исток и пафос всей поэзии Уитмена.
Уитменовский поэтический мир поражает широтой — он не знает ни начала, ни конца, ни границ, ни пределов, вмещая в себя необозримое, пестрое множество явлений и лиц. Это мир гостеприимный, доверчиво открытый человеку и, при всей огромности, ему соразмерный.
Стихи Уитмена пронизывает пылкое, чувственное ощущение жизни, нежная любовь к ней — во всех проявлениях, от великих до самых малых. Дерзко противореча пуританской догме, владевшей умами большинства его современников, поэт утверждает: дух и плоть не враждебны друг другу, они сопряжены гармонично и неразрывно: ‘Я — поэт тела, и я — поэт души’. Жизнь для Уитмена — непрерывный творческий взаимообмен между внешним, материальным, и внутренним, духовным. Поэтому свой идеал человека в ‘Песне о себе’ он рисует в образе старца, простого, мудрого, величавого, окруженного детьми и внуками. Старость предстает здесь как пора высшей зрелости: река жизни ‘ширится величаво и, теряя берега, сливается с морем’. Сама смерть в поэзии Уитмена утрачивает трагический смысл. Переход от жизни к смерти мыслится им, скорее, как переход жизни из одного качества в другое. Земля не братская могила, а общая спальня, где мирно спят женщины и дети, юноши и старики. А из их тел и ртов прорастает вездесущая трава, чтобы тысячами зеленых языков сказать живым, что ‘смерти на деле нет, а если она и была, она вела за собою жизнь’.
Уитмена-пейзажиста неотразимо притягивают к себе моменты соприкосновения противоположных начал в природе, их перехода одного в другое. Он любит предрассветные и предзакатные часы дня, любит морской берег — ‘эту таинственную грань, которая разделяет, сопрягает, соединяет, как в брачном союзе, незыблемое и текучее’. ‘Химия жизни’, ее глубинная диалектичность — это для Уитмена и важный творческий ориентир: свою миссию поэта он видит в ‘посредничестве’ между действительным и идеальным, реальностью и мечтой.
Лирический герой ‘Песни о себе’ наделен не только именем собственным — ‘Уолт Уитмен, космос, сын Манхэттена’, — но даже собственным именем автора. При всем том у него тысячи лиц. Пожарный, и шкипер, и загнанный раб, и счастливый любовник, и рыдающая вдова… На многие страницы растягивается перечисление и подытоживается словами: ‘Все эти люди — я, и их чувства мои’. Герой готов перевоплотиться в любого человека, сопереживать ему безгранично и бескорыстно в горе и в радости, в благополучии и в болезни. Но в то же время он себя сознает ‘совершенной, здоровой личностью’, носителем ‘великого качества истины в человеке, …неизменного при всех переменах’. Человечество как бы огромное зеркало, в которое герой ‘Песни’ глядит не наглядится: идеальная норма узнает себя в многообразии живого, конкретного.
Возвышенный оптимизм, столь характерный для романтического восприятия жизни, не ослеплял поэта. Тем острее чувствовал он противоречия и несовершенства современного ему общественного бытия. С иных страниц ‘Листьев’ (цикл ‘Аир благовонный’ и др.) на нас глядит лицо, плохо согласующееся с хрестоматийным обликом жизнерадостного пророка — в чертах проступают растерянность, тоска, даже отчаяние, но также и воля к их преодолению. Уитменовский вселенский оптимизм был поистине выстрадан поэтом. Показательно, что в прозе Уитмена 1860-1870-х гг., в частности в трактате ‘Демократические дали’ (Democratic Vistas, 1871), преобладает тон безжалостно-аналитический, хотя в его поэзию тех же лет он почти не проникает. Уитмен был чужд прекраснодушия, однако сознательно стремился к тому, чтобы в его стихах все было воплощением здоровья, гармонии и надежды, чтобы читатель мог черпать в них силу, веру в себя и в будущее.
В поэме ‘Когда во дворе перед домом…’ гибель президента А. Линкольна, в котором Уитмен видел живой символ демократии, предстает как событие страшное, трагическое. Но в ‘похоронном гимне’ звучит не только безысходное горе: подспудно, через сложное взаимодействие образов, автор выводит читателя к мысли о высшей оправданности, гармонии бытия, которые сильнее дисгармонии общественной действительности. Истину и любовь, во имя которых пал Линкольн и тысячи его безымянных солдат, нельзя уничтожить, как нельзя отменить законы природы: похороненные идеалы упрямо прорастут из могил.
В поздних поэмах Уитмен размышляет над судьбами общества, человечества. Достижения материальной цивилизации, благодаря которым рушатся преграды, сокращаются расстояния, а планета все более напоминает клубок, обмотанный дорогами, рельсами, электрическими проводами, составляют в глазах поэта первый шаг к всеобщему духовному единению людей (‘Путь в Индию’), к воплощению в человеческом общежитии мудрых законов природного ‘космоса’. Демократия в понимании Уитмена- ‘новое общество, соразмерное природе’. В противовес эгоистической разъединенности, отчужденности людей в современном обществе он утверждает идеал демократического товарищества, от века живущий среди простого народа.
Художественное новаторство Уитмена сыграло важную роль в истории не только англоязычной, но и мировой поэзии. Он предельно широко раздвинул границы ‘поэтического’, в сущности, отменил их совсем. Зримый, едва ли не осязаемый материальный образ и глубокая философская мысль составляют в его стихах органичный сплав. Идея — ‘душа’ стихотворения — существует не иначе как ‘во плоти’ звуков, красок, форм, узнаваемых и насущных. Это и читателя обязывает к высокой активности: он делит с поэтом труд и счастье творческого познания мира.
Свободный, открыто породнившийся с прозой уитменовский стих на поверку не бесформен, но удивительно музыкален, хотя современниками Уитмена эти гармонии — раскованные, гибко подчиняющиеся развитию мысли и эмоции — зачастую не воспринимались.
Генетически творчество Уитмена множеством нитей связано с романтизмом (среди его любимых поэтов — П. Б. Шелли, В. Гюго, Дж. Г. Байрон, Г. Гейне, Р. У. Эмерсон, И. В. Гете). Уитмен ‘переработал’ богатейший опыт полувекового развития романтического направления в поэзии и как бы дал ему новую жизнь.
Его художественными открытиями был во многом определен и подготовлен взлет поэтического искусства в США в первой трети XX в. В России издается с 1899 г.
Источник текста: Писатели США. Краткие творческие биографии. /Составление и общая редакция Я. Засурского, Г. Злобина, Ю. Ковалева. — Москва: Радуга, 1990.