ТУРКЕСТАНЪ И ЕГО ЖИЗНЬ.
ТУРКЕСТАНЪ И ЕГО ЖИЗНЬ.
Н. Стремоуховъ.
‘Восточное Обозрніе’, No 19, 1882
Туркестан и его жизнь, Стремоухов Н., Год: 1882
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Средняя Азія была съиздавна страною торга, ведя довольно значительныя сношенія. Туркестанъ мы застали страною не дикою, но промышленною и торговою, здсь велись операція, скоплялись капиталы, создавалось богатство и бдность, какъ во всякомъ другомъ обществ. Цлая масса коммерческихъ дятелей, всевозможныхъ аферъ и спекуляцій, зародилась подъ вліяніемъ торговыхъ сдлокъ. Поэтому край не лишенъ своихъ піявицъ, эксплуататоровъ и ростовщиковъ изъ туземнаго сословія. Здсь т же язвы экономическихь вопросовъ. Интересно взглянуть, что сдлали мы. русскіе, въ этомъ кра, въ смысл ослабленія этого зла.
Обратимъ вниманіе хоть на го, что въ значительной части спекулянтами и ростовщиками являются въ Туркестан индусы. Рдко можно встртить индуса занимающагося торговлею, или какимъ-нибудь ремесломъ, такъ какъ положительно вс индусы, безъ исключенія, всмъ умньемъ, всею душею предаются самому ужаснйшему ростовщичеству. Горе несчастному туземцу, прельстившемуся ихъ обманчивыми общаніями! Ловко пойманный на удочку, бднякъ освобождается лишь цною тяжелаго выкупа, т.-е. потерявъ все свое имущество (частенько землю и домъ), которое про дается за бездлицу для уплаты долга и громадныхъ процентовъ этимъ ненасытнымъ средне-азіатскимъ піявкамъ. Указывая на это зло, которое гибельно отзывается на благосостояніи края, а также въ сильнйшей степени (какъ мы увидимъ ниже), подрываетъ русскій авторитетъ между туземцами, необходимо замтить, что всему причиною: во-первыхъ, легкость составленія подложнаго документа, такъ какъ текстъ безъ труда смывается или слизывается и зам няется безъ вдома должника новымъ текстомъ — остается нетронутою только печать мстнаго кази (судьи), во-вторыхъ, злоупотребленіе излишнею доврчивостью туземцевъ и ихъ незнаніемъ русскихъ порядковъ, вслдствіе чего кредиторъ постоянно иметъ возможность не только захватить врасплохъ своего должника, но и надуть его, не давъ ему времени раздлаться съ долгомъ (напри мръ туземецъ уплатитъ деньги, но росписки не возьметъ обратно, доврившись заявленію индуса, что документъ потерянъ, а индусъ между тмъ предъявляетъ документъ ко взысканію и получаетъ вторично всю сумму съ лихвою), въ-третьихъ, незнаніе русскаго языка, тогда какъ все судопроизводство совершается по русски, и наконецъ, въ четвертыхъ, незнаніе русскими туземнаго языка.
Въ прежнія времена хотя туземцы и страдали отъ взяточки честна своихъ судей, т.: казіевъ, они все-таки были боле ограждены отъ ростовщиковъ. Выдавая документъ, кази очень легко могъ проврить его подлинность при взысканіи, такъ какъ ему хорошо былъ извстенъ почеркъ муфтія (помощники кази, кото рые обыкновенно писали всевозможные документы), который не такъ легко было поддлать, что уже составляло большое облегченіе для должника. Назіямъ также были хорошо извстны вс хитрости индусовъ. Затмъ, когда явились русскіе, установился двойной судъ — русскій и туземный, послднему предоставили разршеніе однихъ лишь духовныхъ длъ, касавшихся исключительно туземцевъ, вс же остальныя дла перешли въ вдніе русскаго суда. Этою перемною боле всхъ воспользовались индусы.
Въ первые годы русскаго владычества ршеніе длъ сильно тормазилось неохотою туземцевъ подчиняться суду неврныхъ, тмъ боле, что шаріатъ весьма строго осуждаетъ всякія сношенія съ неврными. Впослдствіи ледъ растаялъ и между туземцами и ихъ новыми повелителями установились боле дружескія отношенія, но этимъ судопроизводство не на много подвинулось: туземцы не знали русскаго языка, а русскіе судьи туземнаго. Поневол обимъ сторонамъ пришлось прибгнуть къ посредничеству переводчиковъ. Бда была-бы не велика, еслибы переводчики были люди добросовстные и знающіе свое дло. Къ несчастью, въ крайне важной для туземцевъ должности переводчиковъ появились люди, недостойные оказываемаго имъ доврія: это были преимущественно татары и киргизы,— проходимцы, смлые авантюристы, люди грубые, безъ всякаго понятія о нравственности и справедливости, не только не получившіе ни малйшаго воспитанія, но даже совсмъ неграмотные, и въ такія-то руки была вврена судьба туземцевъ. Результать такого посредничества оказался самый плачевный. Судьи, не понимая туземнаго языка, не имли другого исхода, какъ во всемъ положиться на неучей-переводчиковъ, которые не видя никакого контроля, предоставленные самимъ себ, дйствовали по собственному усмотрнію, причемъ имли въ виду только свою личную пользу, мало заботясь о томъ, чтобы добросовстно исполнять свои обязанности.
Поэтому въ большинств случаевъ истина искажалась, отчасти вслдствіе невжества переводчиковъ, а отчасти вслдствіе стремленія ихъ обратить свои служебныя обязанности въ доходную статью.
Множество примровъ можно привести въ доказательство того какія грустныя послдствія могутъ произойти отъ дурнаго перевода, возьмемъ на выдержку одинъ изъ нихъ. Былъ такого рода случай. Одинъ сартъ, жившій въ окрестностяхъ города Самарканда однажды замтилъ, что на его гумно повадились ходить каламуши. т.-е. суслики, и съ каждымъ днемъ все боле и боле усиливали нападенія на его хлбные запасы. Придя въ сильнйшее негодованіе, сартъ поршилъ разомъ покончить съ маленькими животными. Съ этою цлью онъ старательно послдилъ на слдующій день и не безъ труда открылъ норку каламушей около гумна своего сосда. Не долго думая, сартъ набросилъ на норку хворостъ, развелъ огонь и сжегъ зврковъ и ихъ жилище, но вмст съ тмъ сжегъ и сосднее гумно. Пострадавшій сосдъ немедленно обратился къ русскому судь съ просьбою о взысканіи съ поджигателя всей стоимости сгорвшаго хлба,— затялся процессъ. Такъ какъ ни истецъ, ни отвтчикъ не понимали по-русски, то на судоговореніе былъ призванъ оффиціальный переводчикъ,— по обыкновенію татаринъ. Поджигатель откровенно сознался въ своей вин и объяснилъ, что все произошло по неосторожности — такъ и такъ. Высоко ученый переводчикъ передалъ весь разсказъ приблизительно въ слдующихъ словахъ:
‘Онъ говоритъ, ваше высокоблагородіе, что сжегъ домъ Каламуша со всмъ его семействомъ, а потомъ уже огонь перешелъ и на скирды’.
— Кого сжегъ?— съ недоумніемъ переспросилъ судья.
— ‘Да какого-то тамъ Каламуша’, невозмутимо повторилъ татаринъ.
— Я не понимаю,— замтилъ судья,— въ просьб говорится только о сгорвшемъ хлб, а о дом Каламуша и рчи нтъ.
— Онъ говоритъ, что сперва сжегъ домъ Каламуша, а уже потомъ сжегъ хлбъ повторилъ переводчикъ.
Пораженный неслыханнымъ злодяніемъ, судья призываетъ старшаго аксакала {Старшина, отъ словъ: акъ — блый, сакалъ — борода.} и грозно приказываетъ ему, какъ можно скоре отыскать Каламуша и представить въ судъ, такъ какъ его показаніе необходимо,— гнуснаго же злодя впредь до окончанія дла посадить въ тюрьму. Проходитъ мсяцъ, другой, третій, а Каламушъ все еще не появляется къ судь. Послдній снова требуетъ въ себ аксакала и спрашиваетъ о причин такого замедленія. На это аксакалъ смущенно докладываетъ, что никакого Каламуша онъ не могъ найти. Признавъ такой отвтъ за неповиновеніе судебной власти, судья препроводилъ все дло къ начальнику города Самарканда при отношеніи, въ которомъ вмст съ жалобою на непослушнаго аксакала изложилъ вс свднія о страшномъ преступленіи. Здсь необходимо вамъ сказать, что начальникъ города хорошо зналъ (рдкій случай) туземный языкъ, поэтому неудивительно, что онъ сколько ни читалъ и ни перечитывалъ отношеніе судьи, никакъ не могъ ‘понять,— почему каламушъ (сусликъ) игралъ въ дл главную роль. Дальнйшая переписка тоже не привела къ удовлетворительнымъ результатамъ. И лишь на четвертый мсяцъ начальникъ догадался допросить (уже безъ переводчика) самого поджигателя, тогда только открылось, что никакого преступленія не было и что каламушъ не что иное какъ маленькій зврекъ.
Я самъ едва не сдлался жертвою дурного перевода. Во время моей командировки въ Бухару, меня сопровождалъ въ качеств оффиціальнаго переводчика чала-казакъ {Т.-е. происходившій отъ отца татарина и матери киргизки.} по имени Чанышевъ. Къ моему великому благополучію, драгоманскія способности этого господина скоро обнаружились. На первомъ же торжественномъ представленіи у Эмира бухарскаго я произношу рчь, заране заготовленную, Чанышевъ переводитъ, но вмсто выраженія одобренія и удовольствія, на которыя я разсчитывалъ, на лиц Эмира изобразилось недоумніе и даже недоброжелательство, что и отозвалось въ холодномъ, сдержанномъ отвт. Если бы не одно лицо, присутствовавшее при представленіи и объяснившее властителю Бухары настоящій смыслъ моей рчи, безъ всякаго сомннія мн довелось бы провести въ бухарскомъ ханств далеко не веселыя минуты и наврядъ удалось-бы благополучно исполнить возложенное на меня порученіе.
И при такихъ-то слабыхъ познаніяхъ туземнаго языка, большинство переводчиковъ отличается крайнею недобросовстностью. Тяжущаяся сторона, нежалющая денегъ, легко выигрываетъ дло, заставивъ переводчика приличнымъ вознагражденіемъ говорить въ свою пользу. Судьи же не въ состояніи раскрыть эти злоупотребленія, такъ какъ незнакомы съ языкомъ и съ составленіемъ мусульманскихъ документовъ. Все это содйствуетъ обогащенію индусовъ и другихъ падкихъ до легкой наживы лицъ.
Какъ видите, зло немалое, а между тмъ противодйствовать ему можно было бы съ большимъ успхомъ. Мн кажется, что для перваго бы раза необходимо было бы, во-первыхъ, чтобы изъ лицъ благонамренныхъ, отличающихся хорошею, нравственною жизнью, подготовлялись порядочные переводчики и, во-вторыхъ, чтобы русскіе, служащіе въ Туркестанскомъ кра, также не брезгали туземными нарчіями. У насъ изучаютъ много восточныхъ языковъ какъ въ С.-Петербургскомъ университет, такъ и въ институт восточныхъ языковъ (при министерств иностранныхъ длъ), а между тмъ средне-азіатскіе языки остаются въ полнйшемъ пренебреженіи.
Я вполн увренъ, что дв или три (хотя бы киргизскаго, тюркскаго и узбекскаго) кафедры средне-азіатскихъ языковъ дадутъ самые благіе результаты въ распространеніи цивилизаціи и въ дл сближенія съ инородцами. Нечего говорить, что самою благородною задачею цивилизатора было бы принять сторону эксплуатируемаго и обиженнаго инородца, защитивъ его отъ безправія и кабалы. Но на это мы мало обращали вниманія.