ПОЗДКА ВЪ БУХАРУ
ПОЗДКА ВЪ БУХАРУ
(ИЗВЛЕЧЕНІЕ ИЗЪ ДНЕВНИКА)
I.
II.
III.
IV.
V.
VI.
VII.
VIII.
Н. СТРЕМОУХОВЪ.
‘Русскій Встникъ’, No 6, 1875
Поездка в Бухару, Стремоухов Н., Год: 1875
Время на прочтение: 62 минут(ы)
Въ конц 1873 года, бухарскимъ эмиромъ Сеидъ-Музаффаръ-Эддиномъ было отправлено въ С.-Петербургъ посольство, которое только къ маю 1874 года возвратилось въ городъ Ташкентъ для дальнйшаго слдованія въ Бухару. Посщеніе столицы Россійской Имперіи, милостивый пріемъ котораго они удостоились, произвели сильное впечатлніе на дикихъ Бухарцевъ. По собственнымъ ихъ словамъ, они насмотрлись въ С.-Петербург такихъ чудесъ какихъ себ и вообразить трудно. Эта похвала европейской образованности тмъ боле заслуживала удивленія что она была изъ немногихъ которыя средне-Азіятцы позволили себ провозгласить открыто и безъ всякой сдержанности. Вообще этотъ фактъ тмъ знаменателенъ что до сихъ поръ никогда никакой житель Средней Азіи не осмливался восхищаться ничмъ что только не принадлежало къ мусульманскому міру, подъ страхомъ общаго презрнія и тяжелыхъ наказаній, которыми обыкновенно охлаждались неумренные восторги каждаго мусульманина рискнувшаго найти что-нибудь хорошее въ европейской образованности {Разительнымъ примромъ можетъ служить посольство въ 1809 году Тюря-Джана, сына эмира: мало уцлло отъ этого посольства.}.
Означенное посольство везло отъ Государя Императора къ эмиру многочисленные подарки. По прибытіи его въ Ташкентъ, для оказанія ему почета, было поручено мн сопровождать его до Бухары, кром того я долженъ былъ передать Сеидъ-Музаффару поклоны и дружескія пожеланія туркестанскаго генералъ-губернатора и генералъ-лейтенанта Коллаковскаго.
Не скажу чтобъ извстіе о моемъ назначеніи пріятно подйствовало на посланника. Онъ боялся попасть въ немилость у своего властителя за то что привезъ съ собой кяфира {Кафиръ — неврный.}. Смущеніе свое Абдулъ-Кадыръ-бій (посланникъ) не смогъ скрыть, несмотря на вс приторныя любезности которыми поспшилъ меня осыпать при первомъ нашемъ знакомств. Зная непостоянный и жестокій характеръ своего повелителя, онъ былъ особенно озабоченъ тмъ какъ я буду принятъ въ Бухар и какъ его высокостепенство, эмиръ, отнесется къ его дйствіямъ въ С.-Петербург. Мое присутствіе могло его сильно стснить.
15го мая, отправивъ впередъ арбы, {Арба — телга.} нагруженныя подарками, посылаемыми Государемъ Императоромъ, и вещами, какъ нашими, такъ и бухарскими, я двинулся съ г. Вилькинсомъ (однимъ изъ моихъ спутниковъ) къ Самарканду, чтобъ обезпечить бухарскому посольству безостановочное слдованіе къ столиц Тимура и вмст съ тмъ предупредить генералъ-майора Абрамова (начальника Заравшанскаго округа) о прізд Бухарцевъ.
Перездъ изъ Ташкента въ Самаркандъ былъ совершенъ благополучно. Города Чиназъ, Джюзакъ и Самаркандъ, степь Мурзарабатъ, Тамерлановы Ворота и пр. не стану описывать: все это давнымъ-давно извстно до мельчайшихъ подробностей, а потому прямо начну свой разказъ съ вызда вашего изъ Самарканда.
Въ Самарканд я узналъ что эмиръ Бухарскій находится въ город Шаар, а такъ какъ Абдулъ-Кадыру и мн требовалось явиться первоначально къ его высокостепенству, то съ общаго согласія и было ршено прохать черезъ горы на городъ Китабъ и оттуда въ Шааръ. Изъ двухъ путей идущихъ по этому направленію (одинъ въ 72 версты, другой въ 110 верстъ), мы выбрали самый длинный, потому что по кратчайшему, вслдствіе крутыхъ горъ его перерзывающихъ, было бы невозможно благополучно провезти ваши арбы (черезъ Кара-Тюбе арбы не ходятъ).
Новизна далекаго путешествія верхомъ, перспектива ближе ознакомиться съ однимъ изъ независимыхъ государствъ Средней Азіи, извстнымъ мн только по книгамъ и разказамъ, наконецъ своеобразная обстановка при которой должно было совершиться путешествіе, все это сильно возбуждало мое любопытство. А Бухарцы нарочно, какъ будто испытывали мое терпніе, медлили приготовленіями къ отъзду, и, для большей важности, теряли время на пустыя церемонія.
Наконецъ 20го мая въ 5 часовъ пополудни, мы оставили Самаркандъ. На большое пространство растянулся нашъ караванъ, вотъ составъ его: Абдулъ-Кадыръ-бій, токсаба {Токсаба — военный чинъ, равный полковнику.}, посланникъ, его два секретаря, мирза {Мирза — секретарь.}, уракъ {Уракъ — духовный чинъ.} и мирза Вахабъ, Зіанеддинъ-мирахуръ, {Мирахуръ — шталмейстеръ, отъ словъ миръ — начальника и ахръ — ясли.} здившій въ Ташкентъ по приказанію эмира встрчать возвращающееся посольство, тридцать бухарскихъ джигитовъ, {Джигитъ — молодецъ, эти люди употребляются для посылокъ исполняютъ обязанности прислуги и замняютъ почтальйоновъ. Джигитами также называются смльчаки, лихіе наздники.} я, г. Вилькинсъ, состоящій въ вдомств Министерства Государственныхъ Имуществъ и назначенный меня сопровождать г. Чапышевъ, назначенный мн въ спутники въ качеств переводчика Татаринъ мулла-Хайрулда-Юнусовъ, приглашенный мною и качеств частнаго секретаря, наши джигиты, Татаринъ Камалей и Ташкентцы Сеидъ-Али и Уста, десять уральскихъ казаковъ съ урядникомъ, одиннадцать арбъ съ ихъ проводниками и курбашъ {Курбашъ — полицейскій чиновникъ.} самаркандскій съ пятью помощниками, которые провожали насъ до самой границы и распоряжались угощеніемъ, покуда мы не оставили русскихъ предловъ.
Живописную картину представляла изъ себя эта смшанная толпа всадниковъ въ европейскихъ и азіятскихъ костюмахъ. Весьма неуклюжіе и неповоротливые какъ пшеходы, Бухарцы имютъ совершенно другой видъ на лошади. Несмотря на тяжелыя чалмы, длинные, пестрые халаты (почти на каждомъ было надто ихъ по нскольку штукъ), они чрезвычайно ловко сидятъ на своихъ высокихъ сдлахъ (у старшихъ лошади были украшены разноцвтными шалевыми и парчевыми попонами и бирюзовыми сбруями) и смло перескакиваютъ черезъ самыя трудныя препятствія. Лошади, большею частью иноходцы (между ними были и туркменской породы), не уступаютъ своимъ всадникамъ въ ловкости, выносливости и смлости. Меня особенно удивлялъ комфортъ которымъ умлъ окружать себя Абдулъ-Кадыръ-бій во время своихъ странствованій. Въ продолженіе всего путешествія, челимчи {Обязанность челимчи заключается въ раскуриваніи и подаваніи челима — родъ кальяна. Бухарцамъ очень нравилось что я находилъ довольствіе курить ихъ челимъ.} подносилъ ему ежеминутно челимъ, который онъ курилъ съ большою важностью, нисколько не замедляя шага лошади. Обыкновенно челимъ переходилъ изъ рукъ въ руки по старшинству. На опыт пришлось мн убдиться что куреніе челима, возбуждая мокроту и освжая ротъ, значительно способствуетъ перенесенію усталости. Когда наступалъ часъ для совершенія намаза, немедленно растилался намазъ-джай. {Намазъ-джаемъ называется коверъ употребляемый во время намаза, то-есть молитвы.} Когда томила жажда, тотчасъ же подносилась свжая вода или же холодный чай джигитомъ особо для этого назначеннымъ. На стоянкахъ всегда весьма скоро разбивались узорчатыя палатки, устанавливались навсы, раскладывались ковры и подушки и доставались многочисленныя угощенія. При этомъ нельзя было не пожалть несчастную прислугу, которая изъ страха наказанія, несмотря на усталость, принуждена была исполнять малйшіе капризы своего избалованнаго и изнженнаго господина. {На привалахъ Абдулъ-Кадыръ всегда переодвался и разваливался на подушкахъ, причемъ джигиты обязаны были растирать его утомленное тло.}
Прохавъ три таша {Бухарскій тешъ (ташъ — камень) равняется восьми верстамъ. Отмриваютъ его слдующимъ образомъ: обыкновенно это длается во время путешествій эмира, джигитъ ведетъ его лошадь и считаетъ шаги. Отсчитавъ 12.000 шаговъ, онъ останавливается, произностъ ‘ташъ’ и кладетъ на то мсто большой камень. Затмъ уже считаетъ другой джигитъ и т. д.} по прелестной холмистой мстности, пересченной нсколькими горными ручейками, мы остановились на ночлегъ въ кишлак {Кишлакъ — зимовка, деревня, вообще какое-нибудь поселеніе неукрпленное, отъ словъ кишъ — зима, ликъ, или лякъ — окончаніе, означающее мсто, способъ, средство, размръ.} Садаганъ, у подножія Джамскихъ горъ. При лунномъ свт разбили мы наши палатки на берегу быстраго горнаго ручейка, кони были привязаны къ желзнымъ кольямъ, что однако не мшало имъ часто отрываться и производить большую суматоху между спавшимъ людомъ, и скоро весь караванъ, подкрпивъ свои силы туземными яствами, находился уже въ объятіяхъ Морфея. Съ этого мста, а потомъ съ каждаго привала, были посылаемы Абдулъ-Кадыромъ джигиты къ эмиру съ извщеніемъ о нашемъ приближеніи. Первый перездъ, хотя мы и совершили его шагомъ, показался нсколько скучнымъ и утомительнымъ, въ послдствіи мы свыклись съ такимъ способомъ передвиженія и уже боле не чувствовали никакой усталости.
На слдующій день (21го мая), прохавъ въ сильнйшій жаръ по совершенно ровной долин 3 3/4 таша, мы добрались до кишлака Джамъ, гд въ послдній разъ пользовались угощеніемъ на русской почв. Здсь мы распростились съ курбашемъ, который вернулся въ Самаркандъ. Недалеко отъ кишлака, на маленькой возвышенности, мы увидли развалины стараго Джамскаго укрпленія. Отсюда подъ вечеръ мы успли сдлать еще два таша чрезъ Шахрисябзскія горы, по узенькой дорожк, до кишлака Кызылъ-Кутанъ, находящагося уже въ бухарскихъ владніяхъ, гд и остановились ночевать, такъ какъ дале, вслдствіе темной высокихъ горъ, было очень трудно и опасно хать, особенно тяжело нагруженнымъ арбамъ нашимъ. Съ этого дня вс попеченія обо мн и моихъ спутникахъ Бухарцы взяли на себя, что и исполнили съ большимъ успхомъ, обставивъ насъ самымъ изысканнымъ восточнымъ комфортомъ, какой только можно себ вообразить въ стран мало образованной. На этомъ ночлег посланникъ предоставилъ намъ свою палатку, въ которой буквально все свободное пространство было заставлено блюдами съ разными кушаньями.
Хотя перездъ отъ Кызылъ-Кутана до кишлака Акъ-Бугая всего въ четыре таша, онъ у насъ однако занялъ очень много времени по причин крутыхъ и длинныхъ подъемовъ на горы и такихъ же спусковъ. Дорога, весьма живописная, шла то большими пропастями и оврагами, то чрезъ узкія ущелья, поминутно приходилось перезжать быстрые горные ручейки, а самое худшее было переправляться чрезъ большія пространства густо усянныя острыми каменьями. Вс эти препятствія было довольно трудно преодолть арбамъ, для которыхъ проложенная тропинка была слишкомъ узка, а потому, принужденныя хать по склонамъ горъ, он подвергалась на каждомъ шагу опасности опрокинуться. Съ большимъ трудомъ и только съ помощью многихъ рукъ (насильно принуждались къ этому вс встрчавшіеся туземцы) могли он быть благополучно вытаскиваемы на горы и спускаемы внизъ. Придавая важное значеніе локлаж, которою он были нагружены, Абдулъ-Кадыръ очень добросовстно заботился объ ихъ безопасности. Частыя депутаціи отъ разныхъ кишлаковъ вызжали къ Абдулъ-Кадыру на встрчу съ поздравленіями, причемъ встрчавшіе поспшно слзали съ лошадей, подобострастно подбгали къ посланнику и цловали его руки, эти задержки отнимали у насъ очень много времени.
На полдорог до Акъ-Бугая, у кишлака Гюль-Хаме, мы были встрчены младшимъ сыномъ Катабскаго бека (Абдулъ-Гафаръ-олака) {Илакъ — значитъ служащій въ свит, чинъ придворный. Нкоторые мн объясняли будто этимъ названіемъ обозначается довренное лицо, близкій совтникъ, и будто этотъ чинъ посл аталыка одинъ изъ важнйшихъ.}, Абдуррахманъ-бекомъ-курчи {Курчи — караульщикъ равняется чину поручика.}, который посл дружественнаго руколожатія объявилъ мн: ‘какъ онъ доволенъ и счастливъ даннымъ ему порученіемъ встртить меня, поздравить съ благополучнымъ въздомъ въ бухарскія владнія, выразить чувства искренней дружбы, которую Бухарцы питаютъ къ Русскимъ и, провожая насъ до, города Китаба, оказывать мн гостепріимство.’ На это я отвтилъ: ‘что я съ своей стороны также считаю себя счастливымъ вступить при такихъ благопріятныхъ обстоятельствахъ на бухарскую почву, гд вижу на каждомъ шагу доказательства дружбы Бухары къ ея могучему сосду, что я весьма радъ случаю познакомиться съ нимъ и выразить ему мою глубокую благодарность за оказываемый мн пріемъ, надюсь что наше знакомство этимъ не ограничится, и наконецъ, что съ нетерпніемъ буду ожидать дня когда буду имть честь представиться его высокостеленству.’ Молодаго бека сопровождало боле пятидесяти всадниковъ, вс въ нарядныхъ, разноцвтныхъ халатахъ.
Въ кишлак Акъ-Буга насъ помстили въ узбекскія, весьма уютныя и красивыя, юрты, устланныя коврами, куда, тотчасъ по нашемъ прибытіи, цлымъ эскадрономъ слугъ, почти на пятидесяти блюдахъ, былъ принесенъ роскошный дастарханъ {Дастарханъ — скатерть. Этимъ словомъ обыкновенно называется угощеніе.}, состоявшій изъ фруктовъ, печеній, сластей и разныхъ произведеній бухарской кухни. Посл короткаго отдыха, такъ какъ ожидали моего разршенія, я далъ знакъ къ подъему. {Меня Бухарцы называли калянъ-заде, т.-е. сынъ великаго сановника, почему и удостоивали самыхъ высокихъ почестей.}
22го мая день былъ облачный, что въ лтнее время въ этихъ странахъ рдко случается, дулъ сильный втеръ, умрявшій нсколько страшный жаръ, который мучилъ насъ въ продолженіи всего путешествія. Опять пришлось превозмогать трудности, перебираясь черезъ горы. Особенно утомилъ насъ проходъ черезъ ущелье Макритъ-Тау {Тау — гора.} (или Калканъ-Агачъ). {Калканъ-Агачъ, т.-е. оторванное дерево.} Только въ узкихъ долинахъ, оврагахъ и ущельяхъ виднлись деревья, да склоны нкоторыхъ горъ были покрыты очень плохо обработанными полями, большую же часть пейзажа занимали высокія горы, представлявшія изъ себя груды наваленныхъ камней, всевозможныхъ цвтовъ. Сдлавъ около трехъ ташей, мы очутились въ кишлак Макритъ, расположенномъ въ длинной и узкой долин, окаймленной съ двухъ сторонъ горами. Насъ ждала масса народа (все Узбеки), угощенія уже были приготовлены, — несмотря на ихъ приторность мы принуждены были къ нимъ приступить, чтобы не обидть нашихъ гостепріимныхъ хозяевъ. Здсь на нашихъ глазахъ разыгралась мелодраматическая сцена, о которой не могу умолчать, такъ какъ она весьма рельефно можетъ выставить на какой низкой ступени нравственнаго развитія стоитъ Бухарскій народъ. Когда нужны были вспомогательныя лошади для втаскиванія нашихъ арбъ на горы, то таковыя обыкновенно требовались отъ жителей. Одинъ Узбекъ, однако, отказался отъ этой неожиданной повинности, его ршили немедленно наказать за такое непослушаніе. Его замтили сидящимъ въ толп, которая окружала нашу юрту. Абдуррахманъ-бекъ-курчи первый бросился на него и сталъ жестокимъ образомъ бить его ногайкою. Это послужило сигналомъ: въ одну секунду все поднялось на ноги и кинулось на несчастнаго, даже т которые за нсколько минутъ сидли рядомъ и дружески разговаривали съ нимъ. Сильно избитый, Узбекъ былъ повшенъ за локти на дерев и провислъ въ такомъ отчаянномъ положеніи около четверти часа. Но этимъ не удовольствовались, къ нему подошелъ узбекскій аксакалъ {Аксакалъ — старшина, почетное лицо, отъ словъ аксъ — блый, акалъ — борода.} и началъ его отвязывать, чтобы, какъ я узналъ позже, подвергнуть новымъ, еще худшимъ истязаніямъ. Узбекъ ждалъ только благопріятной минуты: когда его развязали, онъ внезапно, сбросивъ халатъ (за который его держали), устремился къ довольно высокой оград, сдлалъ отчаянной скачокъ черезъ нее и мгновенно скрылся, благодаря своей быстрот, отъ спшившей за нимъ погони. Посл этого любопытно было видть ярость молодаго бека, который долженъ былъ сознаться что жертва избгла его жестокости.
Прохавъ еще немного по горамъ, мы наконецъ оставили ихъ и нашимъ глазамъ представилась великолпная картина: на далекое пространство разстилалась громадная Шахрисябская долина, совершенно оправдывающая свое названіе, — ‘зеленый городъ’. Вся долина покрыта сплошною массою зелена (сады и поля), на которой темными пятнами обозначались города и кишлаки и свтлыми полосками изгибались ручейки и рчки. Вдали возвышалась башня Акъ-Сарая, {Акъ-Сарай — дворецъ въ гор. Шаар.} постройка Тамерлановскихъ временъ.
Одолвъ еще два таша, мы вечеромъ добрались до Улусъ-кишлака, гд и остановились, за восемь верстъ отъ города Китаба, для ночлега въ нарочно для насъ отведенномъ дом, съ большимъ садомъ. Населеніе этого большаго кишлака очень привтливо отнеслось къ нашему прізду. На слдующій день мы должны были въхать въ городъ, такъ какъ вечеромъ (отъ 9 до 10 часовъ), посл намаза хуфтана, послдней молитвы, ворота затворяются и въ городъ никого не впускаютъ.
Не обращая никакого вниманія на нашу усталость и почти насильно вынудивъ наше согласіе (мы отказывались сперва, но принуждены были согласиться, такъ какъ намъ внушили что отказъ очень обидитъ хозяевъ), посл неизбжнаго дастархана, Бухарцы устроили на небольшой эспланад, подъ открытымъ небомъ, при свт сальныхъ свчей, баземъ. {Баземъ — увеселеніе съ музыкой и танцами.} Музыка загремла, нсколько мальчиковъ начали пляску, раздались псни подъ аккомпаниментъ дутары. {Дутара — двухструнная гитара.} Съ трудомъ удалось намъ уговорить прекратить это увеселеніе и дать намъ необходимый отдыхъ.
23го мая, въ шесть часовъ утра, едва мы успли одться какъ явился Абдулъ-Кадыръ предупредить насъ чтобы мы готовились встртить двухъ посланныхъ отъ эмира сановниковъ. При этомъ посланникъ предложилъ свои услуги всегда и везд содйствовать своими совтами: какъ слдуетъ дйствовать при извстныхъ церемоніяхъ чтобы не нарушить мстныхъ обычаевъ. Я не замедлилъ отблагодарить его за вниманіе и предупредительность, но къ совтамъ его все-таки рдко прибгалъ и то только для формы, такъ какъ хорошо былъ знакомъ съ бухарскими нравами и обычаями, что приводило Бухарцевъ очень часто въ немалый восторгъ. Съ великою важностію, облаченные въ парчевые халаты, явились эмирскіе сановники: Джалиль-бій токсаба и Ирлазаръ-удайчи. {Удайчи — придворный чинъ.} Привтствовавъ меня отъ имени эмира и пожелавъ всего хорошаго (на что я отвчалъ въ томъ же дух), они предложили мн похать прямо во дворецъ, гд меня желаетъ встртить владтельный бекъ Абдулъ-Гафаръ-бекъ-инакъ.
При большомъ стеченіи народа мы похали многочисленною кавалькадой: курбаши, съ палками въ рукахъ чтобы разгонять народъ, впереди, Абдулъ-Кадыръ-бій, за нимъ эмирскіе посланники, потомъ я, мои спутники, джигиты, казаки въ два ряда и бухарская свита. Предъ дворцомъ стояли сарбазы {Сарбазы — солдаты. Этимъ именемъ обозначается регулярная пхота.} (въ красныхъ мундирахъ) и топчи {Топчи — артиллеристы.} (въ зеленыхъ мундирахъ), съ распущенными знаменами, шпалерами по обимъ сторонамъ дороги. Когда мы показались, музыка заиграла тушъ и послышалась русская команда ‘на караулъ’, довольно отчетливо произнесенная. По отдач чести, мы были впущены во дворецъ, гд вышелъ на встрчу Китабскій бекъ, очень видный и весьма почтенной наружности старикъ, съ большою свитою сановниковъ. Бекъ привтствовалъ меня отъ имени эмира въ весьма дружелюбныхъ выраженіяхъ, между прочимъ говорилъ какъ ему пріятно принимать сына одного изъ важныхъ русскихъ сановниковъ. Посл продолжительнаго разговора, предметомъ котораго были отношенія дружбы и согласія установившіяся между Россіей и Бухарой, былъ поданъ дастарханъ гигантскихъ размровъ для меня и для всхъ меня сопровождавшихъ. Затмъ были мн подарены лошадь съ полною сбруей, халаты и куски матерій. Соотвтствующими по старшинству подарками были также надлены и вс мои спутники безъ исключенія. Обычай одаривать при всякомъ удобномъ случа очень распространенъ въ Бухар,— отказъ считается оскорбленіемъ.
Такъ какъ эмиръ долженъ былъ скоро пріхать въ Китабъ (какъ мн сказали, онъ спшилъ со мною познакомиться), то мы не могли остановиться во дворц, который сперва намъ предназначался, а потому съ тми же церемоніями, какъ пріхали, были отведены на помщеніе въ частный домъ, гд и расположились: я со спутниками своими на одномъ двор, а Абдулъ-Кадыръ-бій — на другомъ, сосднимъ съ нашимъ. {Вслдствіе сильныхъ жаровъ мы не могли ночевать въ комнатахъ, очень маленькихъ и низкихъ, почему большую часть времени проводили на воздух подъ навсомъ или же въ палаткахъ.} О насъ заботиться въ продолженіи всего нашего пребыванія въ Китаб было поручено Абдуррахманъ-беку-курчи и Абдузаитъ-мирахуру (ученый, почтенный старикъ, всегда дружески къ намъ относившійся), которые приложили вс старанія чтобы предупреждать наши желанія и чтобы мы ни въ чемъ не нуждались, и исполняли это самымъ добросовстнымъ образомъ.
Едва мы успли переоблачиться въ домашній костюмъ, халаты намъ подаренные (что очень понравилось Бухарцамъ) какъ уже пришли мальчики-танцоры и начался баземъ: намъ совершенно не хотли дать времени вздохнуть и опомниться, только и думали какъ бы развлекать насъ. Но такъ какъ бухарскія увеселенія не блещутъ особеннымъ разнообразіемъ и такъ какъ всмъ въ Бухар наслаждаются до пресыщенія, то все это скоро обратилось въ Демьянову уху.
Утромъ 24го мая послышалась вдали военная музыка, которую скоро заглушили частые пушечные выстрлы и крики народа (впрочемъ вынужденные палками курбашей): это встрчали эмира. Вскор затмъ явился къ намъ отъ властителя Бухары посланный чтобъ узнать о здоровьи и пожелать всего хорошаго. Посланный между прочимъ выразился что эмиръ былъ такъ доволенъ узнавъ о нашемъ прізд что тотчасъ поспшилъ изъ Шаара въ Китабъ и былъ готовъ отъ радости ‘выскочить изъ своей рубашки чтобы насъ скоре увидть’. Я отвтилъ что высоко цню эту честь и прошу передать его высокостепенству покорнйшую просьбу: ежедневно сообщать мн извстія о его здоровьи и благополучіи, чмъ премного меня обяжутъ, кром того просилъ передать мою искреннюю благодарность за оказываемый пріемъ.
Въ одно время со мною въ Китаб находились: посланный отъ генерала Абрамова (котораго Бухарцы однако не допустили ко мн) и посланникъ отъ кабульскаго владтеля, Ширъ-Али-хана. Послдній сопровождалъ эмира во всхъ его путешествіяхъ.
Здсь не лишнимъ считаю сказать нсколько словъ объ отношеніяхъ Бухары къ Авганистану и къ Россіи.
Отношенія Бухары, или врне сказать эмира Бухарскаго, къ Авганистану и къ Россіи часто мняются и вполн зависятъ отъ того какая сторона наиболе угрожаетъ, къ той а примыкаетъ Музаффаръ. Было бы весьма ошибочно полагаться на него: онъ во всякое время готовъ превратиться въ преданнаго друга или же въ заклятаго врага. Такая шаткость въ политик естественно вытекаетъ изъ самого положенія длъ. Дйствительно, побывавъ въ Бухар, легко можно убдиться на какомъ непрочномъ основаніи зиждется власть эмира и его отношенія къ сосдямъ. Благодаря своему жестокому и неправильному управленію, Сеидъ-Музаффару нельзя разчитывать на сочувствіе и преданность своихъ подданныхъ, что конечно заставляетъ его вчно находиться въ опасеніяхъ, никогда онъ не въ состояніи отвчать за безопасность своей власти, своихъ богатствъ и даже всей жизни. Покуда подданные его будутъ апатично выносить гнетущій ихъ деспотизмъ, владычество эмира еще возожно, но онъ погибъ безвозвратно, если только страхъ разсется. Не имя твердой почвы подъ собою въ своихъ вліяніяхъ, эмиръ и не думаетъ разчитывать на поддержку своихъ сосдей. Поэтому ему приходится вчно прибгать къ интригамъ, обману и хитростямъ, и лавировать между препятствіями и опасностями которыя его окружаютъ. Чье вліяніе сильне, къ тому склоняются и его симпатіи. Недоброжелательство и непріязненность къ намъ Авганцевъ, давно уже извстны. Вроятно подзадориваемые Англичанами, Авганцы неуклонно стремятся возстановить противъ насъ эмира Бухарскаго и побудить его къ открытымъ враждебнымъ дйствіямъ. Свои настойчивыя требованія они подкрпляютъ разными угрозами, не испытавъ еще силы русскаго оружія, они полагаются на храбрость своего войска (впрочемъ довольно хорошо организованнаго) и постоянно пугаютъ эмира тмъ что если онъ откажется къ нимъ присоединиться, то они вторгнутся въ его предлы. Бывшіе при мн въ Бухар Авганцы нсколько разъ высказывали это мулл Юнусову (ошибочно принимая его за Бухарца и не подозрвая что онъ мой спутникъ) и прибавляли: ‘наши войска всегда побдятъ Русскихъ’. Трусливый Музаффаръ частенько былъ готовъ уступить ихъ требованіямъ и согласиться объявить себя врагомъ Россіи. Такъ, еще недавно, во время Хивинской экспедиціи, по совту Авганцевъ, эмиръ хотлъ наотрзъ отказать въ присылк выступившему въ походъ нашему отряду необходимыхъ състныхъ припасовъ, чмъ онъ поставилъ бы нашихъ воиновъ въ безвыходное положеніе. Кром того онъ намревался пропустить чрезъ свои владнія авганскія войска, съ которыми могъ бы сдлать нападеніе на Самаркандъ. Но проживающій въ Бухар Татаринъ Каратаевъ и главнйшіе купцы бухарскіе пришли къ своему властителю, упросили его оставаться въ мир съ Россіей и указали ему опасность въ какую подобныя дйствія могутъ вовлечь его самого и все государство. Эти доводы осилили нершительность эмира, и Авганцы возвратились къ себ ничего не добившись.
Каждый годъ авганское посольство является въ Бухару съ новыми предложеніями и вмст съ тмъ съ новыми угрозами. Я засталъ такое посольство сопровождавшее эмира во всхъ его поздкахъ, но и въ этотъ разъ Авганцамъ не посчастливилось. Они пріхали, какъ я узналъ, снова настаивать на пропуск своихъ войскъ чрезъ бухарскія владнія и вмст съ тмъ старались отклонить эмира отъ блистательныхъ пріемовъ которые онъ мн устраивалъ. Но и эти замыслы не удались. Музаффаръ былъ очень доволенъ честью оказанною ему Блымъ Царемъ, а потому и ршился, какъ кажется, прямо объявить себя другомъ Россіи. Вслдствіе этого Авганцы были приняты очень холодно: они не допускались къ аудіенціямъ, содержаніе и подарки давалися имъ скудные, разъзжать по городамъ имъ было запрещена и масса шпіоновъ слдила за каждымъ ихъ движеніемъ.
Повидимому въ настоящее время эмиръ Бухарскій образумился и понялъ насколько необходима и полезна ему дружба Россіи, прибгая къ которой онъ можетъ упрочить свое положеніе, почему и старается теперь всми средствами доказать намъ свое расположеніе и преданность. Искренни ли его намренія и будетъ ли онъ вренъ этой политик, трудно ршить.
Кушбеги и Буратаевъ, стоящіе во глав русской партіи, очень много способствовали къ возвращенію Музаффара на истинный путь. Большинство бухарскаго населенія дружески расположено къ Россіи, даже многіе сановники не скрываютъ своего къ намъ сочувствія, въ этомъ я лично убдился. Такъ начальникъ войскъ города Кермине, Кара-Бекъ-Ишокъ-Баши, провожая меня откровенно высказалъ мн свой образъ мыслей: по его мннію Бухара не можетъ долго продержаться въ независимомъ состояніи и непремнно, рано или поздно, будетъ присоединена къ Россіи, присоединеніе это будетъ радостно всмъ, и подъ охраною и благодтельнымъ покровительствомъ Россіи Бухарцы увидятъ наконецъ счастливые дни. То же самое я слышалъ и отъ многихъ другихъ лицъ.
Вернусь теперь къ своему разказу. Наконецъ явился Абдулъ-Кадыръ-бій, только-что представившійся {Представленіе омару называется салимомъ, то-есть идти на поклонъ.} эмиру, вполн веселый, счастливый и довольный. Страхъ и опасенія его разсялись, Музаффаръ-Эддинъ очень милостиво его принялъ, всмъ очень интересовался и выказалъ большое удовольствіе при вид подарковъ присланныхъ ему Государемъ Императоромъ и поднесенныхъ ему посланникомъ.
Начиная съ этого дня къ намъ одинъ за другимъ стали являться Бухарцы, {Въ томъ числ много больныхъ за совтами.} такъ что почти каждую минуту кто-нибудь да сидлъ у насъ, многіе приходили изъ любопытства, а отчасти изъ желанія что-нибудь о насъ разузнать. Въ особенности мирза Вахабъ, второй секретарь Абдулъ-Кадыра, котораго обязанность была шпіонить за нами. Каждое ваше слово, каждое движеніе записывались имъ и вносились въ его ежедневные о насъ доклады, подаваемые сперва посланнику, а потомъ самому владтелю.
Вечеромъ была намъ оказана особенная, впрочемъ довольно странная, почесть: эмиръ прислалъ въ полное наше распоряженіе, на все время нашего пребыванія въ Китаб, своихъ придворныхъ мальчиковъ-танцоровъ, главнаго маскарабаза, {Маскарабазъ — значитъ шутъ, отъ слова маскара — шутка и базъ — игра.} ходжа-джевачи {Джевачи — чинъ военный, адъютантъ. Люди этого чина употребляются для разныхъ порученій. На обязанности ходжа-джевачи было сообщать эмиру всевозможныя сплетни.} и музыкантовъ. Устроился баземъ при свт китайскихъ фонарей нами привезенныхъ, которые привели въ восторгъ Бухарцевъ.
Съ этого времени въ каждомъ кишлак, въ каждомъ город, гд мы только останавливались, ежедневно по вечерамъ, къ несчастію очень часто и днемъ, являлись насъ развлекать: танцоры, музыканты, маскарабазы, напранбазы {Напранбазъ — фокусникъ, отъ словъ напранъ — обольщеніе, хитрость, обманъ и базъ — игра.} и др. Танцы мало разнообразны, они пантомимою стараются изображать любовь, или же танцующіе выказываютъ въ прыжкахъ и круженіи свою ловкость и быстроту. Иногда они переодваются женщинами и такъ удачно что ихъ трудно узнать Маскарабазы представляютъ смшныя сцены, но большею частію неприличнаго содержанія. Музыканты разыгрываютъ народныя псни (иныя весьма мелодичны), которыя поются со страшными выкрикиваніями, когда же они бьютъ въ бубны, то производятъ это съ сильнйшимъ, оглушающимъ шумомъ (бывало по девяти бубенщиковъ). {Инструменты бухарскіе слдующіе: дутара — двухструнная гитара, ситтра — трехструнная, сурнай — флейта, цизакъ — въ род скрипки, кобысъ — скрипка съ волосяными струнами, карнай — кларнетъ, най (камышъ) — дудочка, тыбаль — барабанъ, чирменда — бубенъ, давылъ — маленькій барабанъ, въ который обыкновенно бьютъ ночные сторожа, и пр.} Принадлежностью всякаго базема были курбаши съ своими палками, которые сдерживали толпы звакъ въ почтительномъ отдаленіи и соблюдали между ними порядокъ, безпощадно колотя палками по головамъ непослушныхъ. Мои старанія чтобъ эти увеселенія (которыя скоро надоли и опротивли) устраивались рже, остались напрасными. Пришлось покориться необходимости и терпливо, лежа на коврахъ, испивать чашу до дна. Было же это необходимо потому что все до мельчайшихъ подробностей доносилось эмиру, которому, какъ намъ объяснили, нашъ отказъ былъ бы крайне непріятенъ. Желая чмъ-нибудь ему угодить и вмст съ тмъ отблагодарить за его гостепріимство, поневол нужно было терпть. Кром того наши уши сильно страдали отъ шума производимаго военною музыкою, которая ежедневно, въ присутствіи эмира, соблюдая извстныя церемоніи, разыгрывала зарю во время намаза дигара. {Всхъ намазовъ пять: утренній на зар, въ полдень, за часъ заката солнца — дигаръ, посл заката солнца и по наступленіи раннихъ сумерекъ.}
25го мая мы отправились въ мундирахъ представляться эмиру. Еще по вызд изъ Самарканда Абдулъ-Кадыръ приставалъ ко мн и даже требовалъ чтобъ я ему отдалъ для передачи эмиру письмо которое я везъ отъ генерала Коллаковскаго, но я ему отказывалъ наотрзъ (потому что письмо это могло служить мн рекомендаціей), теперь же, предъ отъздомъ во дворецъ, онъ возобновилъ свои просьбы и старался всевозможными хитростями выманить у меня письмо. Я ему опять объявилъ что самъ передамъ его. Тогда онъ сказалъ что у нихъ въ обыча передавать эмиру письма и прошенія чрезъ посредствующее лицо, что я, отказавъ ему въ просьб, нарушу этотъ обычай. Видя безполезность дальнйшаго спора въ вопрос не предъявлявшемъ особенной важности, я предложилъ Абдулъ-Кадыру слдующій компромисъ, на который онъ согласился: когда будетъ время отдавать письмо, то я при эмир передамъ его Абдулъ-Кадыру съ просьбою отдать его Сеидъ-Музаффару. Вроятно посланникъ хотлъ особенно прислужиться своему властителю.
Нашъ перездъ ко дворцу совершился съ тми же церемоніями, какъ и при възд въ городъ, разница была только въ численности участвовавшихъ: теперь было гораздо боле насъ сопровождавшихъ насъ такъ и солдатъ разставленныхъ саперами. {У входа во дворецъ стояли дв пушки, а рядомъ съ ними тагасы и кареты, видно для большаго парада.} Входъ во дворецъ былъ совершенно заставленъ придворными и различнымъ чиновнымъ людомъ. Все ходило съ трепетомъ на цыпочкахъ и говорило шепотомъ. Посл длинныхъ переговоровъ, посл частаго бганья Абдулъ-Кадыра къ эмиру и обратно, намъ было наконецъ объявлено что его высокостепенство желаетъ насъ видть. Меня-было подхватили два удайчи подъ руки, чтобы веста въ парадные апартаменты, но я отказался отъ ихъ помощи, сказавъ что могу идти одинъ, для соблюденія же церемоніала имъ осталось только показывать видъ будто они меня поддерживаютъ. За то мои спутники, гг. Вилькинсъ и Чапышевъ, были почти внесены. Абдулъ-Кадыръ пошелъ съ нами, чтобы представить насъ.
Сеидъ-Музаффаръ-Эддинъ принялъ насъ въ очень большой и высокой комнат, деревянный потолокъ ея былъ раскрашенъ разнообразными пестрыми узорами, стны были покрыты довольно изящною лпною работой, со врзанными въ нихъ шкафиками (безъ дверецъ впрочемъ) всевозможныхъ величинъ и размровъ, но лучшимъ украшеніемъ комнаты были отличные ковры, сплошь покрывавшіе подъ. Еще далеко на лстниц, откуда едва можно было видть его высокостепенство, намъ подшепнули сдлать поклонъ, который мы и исполнили по-европейски. Сопровождавшіе насъ Абдулъ-Кадыръ и удайчи, прижимая руки къ животу, начали совершать частыя пригинанія и присданія (трудно найти подходящее слово для выраженія ихъ поклоновъ: они какъ-то особенно сгибались пополамъ). Затмъ насъ повелъ уже одинъ Абдулъ-Кадыръ, не прекращая присданій. У двери въ залу, гд сидлъ эмиръ, мы сдлали другой поклонъ и наконецъ третій предъ самымъ его высокостепенствомъ. Тогда посланникъ исчезъ. Пожавъ мы всмъ троимъ руки по старшинству, Музаффаръ знакомъ руки пригласилъ насъ ссть. Не видя вокругъ себя ни однаго сдалища, мы принуждены были опуститься на коверъ и ссть по-бухарски, то-есть поджавъ ноги подъ себя. Первыми минутами, которыя мы провели въ молчаніи, я воспользовался чтобы подробно разсмотрть властителя Бухары, главу мусульманства въ Средней Азіи. Небольшаго роста, чрезмрно толстый, онъ сидлъ въ простомъ шелковомъ халат, безъ особыхъ признаковъ величія, на шелковыхъ подушкахъ. Несмотря на начерненные волосы, бороду и брови, несмотря на раскрашенные глаза и щеки, все въ немъ обличало человка истощившаго силы свои на плотскія удовольствія. Можетъ-быть когда-то и очень красивый, онъ теперь (ему 56 лтъ) имлъ видъ весьма непріятный. Медленно и очень тихимъ голосомъ (онъ задыхался отъ тучности), онъ привтствовалъ меня съ благополучнымъ пріздомъ, прибавивъ что до моего отъзда я могу считать себя какъ дома въ его владніяхъ, здить куда хочу и видть что только пожелаю. Потомъ онъ освдомился о здоровьи и благополучіи Государя Императора, всего Императорскаго Дома, начальника Туркестанскаго края, генерала Коллаковскаго и вообще всхъ высшихъ русскихъ сановниковъ. На это я отвтилъ приблизительно слдующее: ‘Высокостепенный эмиръ! Господинъ начальникъ края и генералъ Коллаковскій поручили мн передать вамъ ихъ искреннія поздравленія съ оказанною вашему посольству Государемъ Императоромъ честью и искреннія пожеланія всякаго благополучія, а также выразить чувства дружбы и пріязни которыя они питаютъ къ вамъ. Къ этому я осмливаюсь присоединить свои пожеланія и поздравленія. Осчастливленнымъ считаю себя даннымъ мн порученіемъ, такъ какъ это дало мн случай удостоиться большой чести быть представленнымъ вашему высокостепенству. По възд моемъ въ бухарскія владнія счастье и радость меня не покидали, повсюду видлъ я радушный пріемъ и на дл могъ убдиться въ крпости союза и дружбы между Россіей и Бухарой. Каждый благомыслящій человкъ долженъ молить Бога чтобы всегда такъ продолжалось. Благодарю ваше высокостепенство за гостепріимство и почести оказываемыя мн вашими подданными. Еще долгомъ своимъ считаю вамъ выразить какъ я благодаренъ почтенному Китабскому беку, его сыну и другимъ за ихъ старанія обратить мое пребываніе въ бухарскихъ владніяхъ въ цлый рядъ праздниковъ. Все это за непремнную обязанность почту сообщить пославшимъ меня и моему начальству въ Петербург. Наврное эти всти всхъ порадуютъ и еще боле послужатъ къ укрпленію дружелюбныхъ отношеній двухъ сосднихъ государствъ.’
Моя рчь ему понравилась и успокоила его. Поблагодаривъ меня, онъ началъ уврять въ дружб которую питаетъ къ Россіи. За тмъ говорилъ г. Вилькинсъ, что очень удивило эмира, такъ какъ въ Бухар не принято чтобы младшій говорилъ при старшемъ, не испросивъ у послдняго на то разршенія. Повторивъ поздравленія, мой спутникъ выразилъ просьбу о содйствіи ему для изученія шелководства, какъ оно производится въ Бухар, на что и получилъ полное разршеніе. {Г. Вилькинсъ состоитъ при школ шелководства, которую Министерство Государственныхъ Имуществъ учредило въ Ташкент съ цлью распространенія правильнаго шелководства и разведенія здоровыхъ шелковичныхъ червей въ Туркестанскомъ кра.}
Когда эмиръ сдлалъ знакъ что кончаетъ аудіенцію я передалъ ему письмо отъ генерала Коллаковскаго черезъ посредство Абдула-Кадыра, который, вдругъ, точно выросъ изъ-подъ земли, явился предъ нами. Посл новаго пожатія рукъ и новыхъ троекратныхъ поклоновъ, мы вышли, отступая лицомъ къ Музаффару. Насъ тотчасъ окружила толпа царедворцевъ и осыпала поздравленіями съ милостивымъ пріемомъ.
Вс мои джигиты и казаки также были представлены эмиру, только съ тою разницею что они свой поклонъ совершили на лстниц, дальше ихъ не пустили, и привтствіе за нихъ прокричали удайчи по установленной форм. {‘Худа Хазрети амирни Музаффаръ мансуръ кылсунъ.’ То-есть да сдлаетъ Богъ эмира могущественнымъ, побдоноснымъ. Въ этой фраз есть своего рода комизмъ: музаффаръ значитъ побжденный. Не зная хорошо арабскаго языка, Бухарцы думаютъ что слово это значитъ побдоносный.}
Потомъ всхъ насъ одлили халатами и кусками шелковыхъ матерій, а мн и гг. Вилькинсу и Чалышеву были подведены лошади подъ парчевыми попонами и съ бирюзовыми сбруями. (Мн были подарены дв лошади, халатъ съ плечъ эмира и его собственный поясъ.) Когда стали отъ насъ требовать чтобы мы надли халаты и въ нихъ отправились по городу, какъ прежде ошибочно длали вс Русскіе здившіе въ Бухару, то я ршительно отказался это исполнить и согласился только на одну уступку. Объяснивъ Бухарцамъ что на свой мундиръ не имю права надвать другой (у Бухарцевъ халатъ иметъ значеніе мундира), я только накинулъ халатъ и, пройдя немного по двору, у выхода немедленно снялъ его. Мои спутники сдлали то же.
Дома опять цлый эскадромъ махремовъ, {Махремъ — слуга приближенный. Махрембаши — начальникъ прислуги.} принесъ намъ обильный дастарханъ, только уже съ кухни Музаффара — одна изъ самыхъ большихъ почестей.
Съ этого дня Абдулъ-Кадыръ по нскольку разъ въ день сталъ ходить къ эмиру. Потомъ я узналъ слдующее: онъ попалъ въ милость къ своему владтелю, пріобрлъ большое вліяніе на вс дла, словомъ, сдлался временщикомъ, убдивъ своего повелителя что онъ необходимый въ управленіи государствомъ человкъ. Начавъ козни противъ всхъ кто только старался ближе сойтись съ эмиромъ (это отозвалось и на насъ въ послдствіи), онъ сумлъ отстранить всхъ вліятельныхъ людей и дйствовалъ вообще такъ что рдко кому удавалось помимо его добраться до Сеидъ-Музаффара.
Не стану распространяться объ увеселеніяхъ, которыя были каждый день т же, и вообще о нашемъ препровожденіи времени, не блиставшимъ особымъ разнообразіемъ, во избжаніе повтореній, упомяну только объ отдльныхъ случаяхъ которыми иногда нарушалось однообразіе нашей жизни.
Каждый день стали приходить разныя подозрительныя лица, оказавшіяся потомъ шпіонами, но такъ какъ я всегда держался насторож, то имъ было невозможно узнать что-нибудь.
Утромъ 26го мая насъ разбудилъ страшный шумъ — это была военная музыка, проходили полки сарбазовъ и предъ нашимъ домомъ отдавали намъ военныя почести. Эта церемонія происходила въ послдствіи каждый день.{} Войска (около двухъ тысячъ человкъ) шли на поклонъ къ эмиру мимо насъ и мн удалось такимъ образомъ подробно разсмотрть бухарскихъ сарбазовъ (о нихъ буду говорить посл), въ этотъ день г. Вилькинсъ похалъ длать наблюденія надъ производствомъ шелка и выводкою червей, а я въ сопровожденіи казаковъ и двухъ курбашей отправился осматривать городъ. Высокая, большая стна, съ многочисленными башнями по угламъ, окаймляетъ городъ Китабъ. Другая стна, въ центр города, окружаетъ дворецъ владтельнаго бека, самъ по себ городъ не великъ и не иметъ почти никакихъ историческихъ памятниковъ. По середин его находится небольшой базаръ. Долина предъ городомъ покрыта многочививыми кишлаками, садами и полями (рисовыя преобладаютъ). {Рисовыя поля долго бываютъ совершенно затоплены водою, отчего распространяется сырость, причиняющая трудно-излчимыя лихорадки.} Эту долину перескаютъ съ одной стороны рка Акъ-Дарья, {Акъ — блая, Дарья — рка.} съ другой — Китабъ-Дарья. Во время прогулки я постилъ бухарскій лагерь, имвшій весьма плачевный видъ. Солдаты съ готовностью отдавали мн честь. Хотя сопровождавшимъ меня курбашамъ и было поручено строго слдить за мною, однако они очень любезно отвчали на вс мои разспросы.
28го мая Бухарцы начали меня допрашивать когда я намренъ двинуться дальше. Этотъ вопросъ они повторяли почти до послдней минуты моего отъзда и постоянно получали одинъ и тотъ же отвтъ: ‘Когда угодно будетъ его высокостепенству’. Все это было дломъ Абдулъ-Кадыра, который старался скоре отправить насъ дале чтобъ отнять всякую возможность имть свиданія съ эмиромъ. И въ то же время этотъ ловкій Бухарецъ уврялъ меня что еслибы не служба, онъ все время проводилъ бы съ нами для исполненія нашихъ малйшихъ желаній.
Въ Бухар всякое дло совершается медленно, посл длинныхъ переговоровъ, съ подходами и хитростями. Все другъ отъ друга скрываютъ, вс другъ друга боятся, другъ за другомъ шпіонятъ, поэтому въ барышахъ только умющіе интриговать, имъ и покровительствуетъ эмиръ, истинно же хорошіе люди всегда находятся въ тни, или пользуются тайною славою и уваженіемъ, или же невинно погибаютъ жертвою навтовъ злыхъ завистниковъ.
30го мая по всему городу раздались пронзительные и нестройные крики азанчей, {Азанчи — духовныя лица, созывающія магометанъ на молитву. Ихъ также называютъ муэцзинами.} созывавшихъ правоврныхъ къ совершенію намаза-джума. Намазъ-джума исполняется каждую пятницу (какъ мн сказали, въ память възда Магомета въ Медину). При громадномъ стеченіи народа, въ присутствіи всхъ войскъ, эмиръ со всми своими сановниками совершилъ этотъ намазъ, посл котораго пропустилъ мимо себя вс полки церемоніальнымъ маршемъ, что представило весьма любопытное и комическое зрлище. Неловко, не въ ногу, неровными рядами, каждый держа свое ружье по собственному усмотрнію, подъ оглушительные звуки какого то страннаго бухарскаго марша, прошли жалкіе сарбазы, скоре походившіе на толпу шутовъ, очень мало походившіе на военныхъ. Смотря на войско бухарское и на его вооруженіе, легко убждаешься въ справедливости словъ Каратаева, который совтовалъ эмиру распустить войска и оставить при себ для забавы только два, три баталіона, такъ какъ бухарскіе воины не могутъ принести никакой пользы, а требуютъ большихъ издержекъ. Слова эти совершенно справедливы: не говоря уже про отсутствіе дисциплины, солдаты не имютъ ни одного изъ тхъ качествъ которыя требуются отъ военныхъ, между тмъ содержаніе ихъ ложится тяжелымъ налогомъ на народъ. Регулярной кавалеріи нтъ, иррегулярная же собирается только во время войны. Артиллерія есть, но ее намрены уничтожить по негодности. Пушки теперь плавятся и понемногу обращаются въ монеты, такъ что уже съ трудомъ можно насчитать въ Бухар какихъ-нибудь сто орудій. Настоящее войско составляетъ только пхота, сарбазы, которая почти вся набрана изъ Персіянъ-невольниковъ (ихъ боле десяти тысячъ человкъ въ войскахъ). Простые солдаты одты въ красныя и синія куртки, офицеры въ блые кафтаны и въ халаты. Вооруженіе весьма разнообразное и въ самомъ жалкомъ положеніи: кремневыя ружья безъ кремней, ударныя безъ курковъ, другія же такія что при первомъ выстрл разрываются.
Если есть полки и въ нихъ какой-то намекъ на порядокъ и дисциплину, если есть полковая музыка, команда по-русски, если наконецъ солдаты бухарскіе хотя нсколько похожи на воиновъ, то всмъ этимъ Бухара обязана сибирскому казаку, Алексю Яковлеву. Попавъ по своей оплошности въ неволю къ Бухарцамъ, этотъ казакъ употребилъ первыя усилія свои на то чтобъ освободиться отъ рабства: объявилъ эмиру что нисколько не намренъ бжать, и что, если только примутъ его услуги по устройству войскъ, то онъ сдлаетъ все чтобы быть полезнымъ. Сеидъ-Музаффаръ огласился на его предложеніе, переименовалъ его въ Османа, и вскор, убдившись въ искренности его намреній, поручилъ ему начальство надъ своею арміей, возведя его въ достоинство бека. Османъ-бекъ немедленно принялся за нововведенія. Онъ научилъ Бухарцевъ длать порядочный порохъ, лить пушки, хотя и плохія, исправлять ружья, образовалъ полки, которые одлъ въ одинаковые мундиры, ввелъ русскую команду и полковую музыку. Кончилъ же Османъ какъ и многіе другіе, насильственною смертью. Нашлись завистники которые повели противъ него интригу, къ фальшивому документу (письму въ которомъ онъ будто подговаривалъ противъ эмира) приложили его печать, эмиръ поврилъ и Османъ былъ задушенъ. Войско бухарское не опасно, когда оно идетъ на войну, то обыкновенно еще до приближенія непріятеля разстрливаются вс патроны (на каждаго солдата выдается по тридцати штукъ) съ цлью устрашить врага, такъ что, когда непріятель въ виду, имъ уже нечмъ стрлять. Если первый напоръ неудаченъ, то немедленно вс поворачиваютъ спину и бгутъ, только наемные Афганцы умютъ стойко умирать и сражаются довольно храбро. Чтобы разбжавшееся войско собрать, употребляютъ очень оригинальный способъ: всякому прибжавшему къ мсту сбора невредимымъ и не раненымъ дарятъ халатъ (иначе невозможно собрать храброе воинство). Раненые же ничего не получаютъ,— имъ ставятъ въ вину зачмъ допустили себя ранить. Пораженіе обыкновенно стоитъ жизни главнокомандующему: непремнно заподозрятъ въ измн и безъ суда казнятъ.
Утомленные выжидательнымъ положеніемъ (насъ все держали въ неизвстности насчетъ отъзда), 2го іюня мы съ удовольствіемъ услышали отъ Абдулъ-Кадыра извстіе что черезъ полтора часа непремнно должны выхать изъ Катаба чтобы не задержать эмира, который вскор за ними желаетъ послдовать въ Шааръ. Наскоро приготовившись къ путешествію и одаривъ халатами и другими подарками всхъ лицъ которыя были къ намъ приставлены, мы оставили Китабъ.
Разстояніе между двумя главнйшими городами Шахрисябзской долины немного боле одного таша. Дорога идетъ мимо многочисленныхъ кишлаковъ, по хорошо обработанной мстности. На полдорог насъ встртили: племянникъ Шаарскаго бека, Саттаръ-Кули-мирахуръ, начальникъ полиціи, Мурадъ-ханъ-джевачи и ясаулъ-баши {Ясаулъ-баши — помощникъ баталіоннаго командира. Ясаулъ — капралъ, баши — начальникъ.} Мукимъ, съ большою свитою. Съ ними мы и помнялись обычными любезностями. У воротъ городскихъ насъ встртилъ караулъ. Въхавъ на большую площадь, окружавшую цитадель, мы увидли толпы народа, смотрвшаго на насъ точно на зврей. У входа въ цитадель разставленные въ дв шеренги сарбазы, при двухъ знаменахъ, и артиллеристы при четырехъ пушкахъ, подъ звуки музыки отдали намъ честь. Въ воротахъ дворца мы были встрчены начальникомъ войскъ, Девлетъ-біемъ {Бій — князь, судья, господинъ, генералъ. У Киргизовъ — судья.}, а на двор дворца вышелъ къ намъ престарлый (80ти лтъ) бекъ, высшій сановникъ, родственникъ эмира по дду, Абдулъ-Каримъ-диванъ-беги. {Диванъ-беги — чинъ гражданскій, начальникъ совта, дивана. Это названіе дается также лицу завдующему какими-нибудь хозяйственными длами.} Насъ ввели въ большія залы Акъ-Сарая {Одна сторона Акъ-Сарая иметъ 60 аршинъ вышины, другая 55 аршинъ.}, постройка знаменитаго Тимура. Старикъ бекъ привтствовалъ меня довольно странною рчью. Посл обычныхъ любезностей онъ сказалъ: ‘Знатные люди легко другъ друга понимаютъ и всегда другъ другу сочувствуютъ, а потому, какъ высшій бухарскій сановникъ, я весьма счастливъ познакомиться и подружиться съ сыномъ извстнаго русскаго визиря.’ Замтивъ слабость старика, я ему отвтилъ что раньше еще слышалъ о его знатности, горлъ нетерпніемъ увидть великаго сановника и что теперь исполненіе моего желанія представиться ему наполнило мое сердце счастливымъ и радостнымъ спокойствіемъ. Лесть моя понравилась беку и побудила его удвоить старанія чтобы перещеголять въ гостепріимств бека Китабскаго (достарханъ и подарки были въ большихъ размрахъ).
Въ Шаар мы были поручены попеченіямъ близкаго родственника владтельнаго бека, Абду-Захидъ-мирахура, домъ котораго и былъ отданъ въ полное наше распоряженіе. Въ этотъ же день мы поспшили осмотрть дворецъ. Акъ-Сарай, хотя въ нкоторыхъ мстахъ уже разрушившійся отъ времени, представляетъ во всякомъ случа замчательный историческій памятникъ. Такія величественныя постройки нын не воздвигаются боле въ Средней Азіи. Высота стнъ и башенъ, разнообразіе и красота эмальированныхъ на стнахъ узоровъ, {Узоры составлены изъ вдланныхъ въ стны разноцвтныхъ изразцовъ. Несмотря на время, цвта великолпно сохранились. Мозаика эта невольно поражаетъ своею оригинальностью и изяществомъ. Кром этихъ узоровъ стны покрыты арабскими надписями, большею частью синяго, чернаго и благо цвта.} прочность и долговчность древней мавританской архитектуры служатъ неопровержимыми доказательствами прежняго процвтанія и богатства Средней Азіи. Городъ Шааръ былъ родиной Тимура. Здсь онъ однажды на кокъ-буре {Кокъ-буре — очень опасная скачка, на которой всадники стараются вырвать другъ у друга козла. Побдитель всегда пользуется особымъ почетомъ и извстностью, какъ лихой наздникъ.} сломалъ себ ногу, вслдствіе чего и былъ прозванъ Тимуръ-ленгомъ или Тимуръ-аксакомъ, то-есть хромымъ. Объ одной башн Акъ-Сарая сложилось слдующее преданіе, которое обыкновенно приводится туземцами въ доказательство какъ преданы были этому эмиру его подданные и какъ оы его любили. ‘Тимуръ очень любилъ сидть на вершин этой башни и любоваться великолпнымъ видомъ на городъ и его окрестности, однажды, когда онъ тамъ сидлъ, ему было подано прошеніе. Втеръ вырвалъ изъ его рукъ бумагу, которая и упала у подножія башни. Тимуръ выразилъ желаніе чтобы прошеніе тотчасъ же было поднято: въ ту же минуту сорокъ приближенныхъ къ нему людей бросились съ вершины башни и вс до одного погибли. Пораженный этимъ несчастіемъ, Тимуръ оставилъ башню и боле уже не посщалъ ее.’
3го іюня пушечные выстрлы возвстили прізд Сеидъ-Музаффаръ-Эддина.
Въ сопровожденіи многочисленной свиты, мы осматривали городъ, который иметъ много интереснаго. Изъ особенно замчательныхъ зданій, кром Акъ-Сарая, можно указать нсколько мечетей, гробницъ святыхъ, большой крытый, съ каменными сводами базаръ, нсколько медрессе {Медрессе — училище.} и наконецъ большую крпость, считающуюся одною изъ самыхъ неприступныхъ въ Бухар.
Въ Шаар особенно рзко обозначались происки Абдулъ-Кадыра, желавшаго насъ удалить отъ эмира. Между прочимъ многими доброжелателями (въ числ которыхъ находился мирза-уракъ) {Мирза-Уракъ (второй секретарь посланника), какъ человкъ умный, четный, прямой и хорошо образованный (насколько можетъ быть только образованъ Азіятецъ), рзко отличается отъ своихъ соотечественниковъ. Онъ могъ бы принести большую пользу Бухар, но къ несчастію эмиръ не любитъ правдивыя рчи, почему и держитъ его въ загон.} было мн сообщено что еще въ Китаб посланникъ старался убдить своего повелителя чтобы намъ не устраивали торжественныхъ встрчъ и вообще принимали какъ можно проще. Онъ говорилъ эмиру что мы какіе-то проходимцы, не пользующіеся никакимъ значеніемъ, потому и слдовало бы обращаться съ нами построже. Узнавъ объ этомъ заговор, я попросилъ муллу Юнусова переговорить тайно съ мирзою уракомъ и, подъ видомъ дружбы и преданности, выставить ему что я не гонюсь за подарками и торжественными пріемами и пріхалъ только для исполненія даннаго порученія, что самъ я не большаго чина, не хочу выставлять себя въ лживомъ свт и очень хорошо понимаю что въ лиц моемъ чествуется мой отецъ, и наконецъ что если со мною будутъ дурно обходиться и выкажется непріязнь какъ ко мн, такъ и вообще къ Русскимъ, то это можетъ повлечь за собою дурныя послдствія, которыя обрушатся не на меня, а на тхъ кто будетъ идти противъ меня, такъ какъ я русскій чиновникъ, удостоившійся доврія своего начальства, врядъ ли положеніе длъ можетъ улучшаться если я, за зло мн сдланное, также буду отплачивать зломъ, по моему мннію имъ гораздо лучше будетъ если они откажутся отъ своихъ напрасныхъ угрозъ и интригъ и останутся со мною въ дружескихъ отношеніяхъ. Я былъ увренъ что уракъ передастъ эти слова по принадлежности, такъ и случилось. На другой же день Абдулъ-Кадыръ пришелъ ко мн съ новыми изъявленіями дружбы и преданности. Ему видимо было не ловко.
Здсь также какъ и въ Китаб насъ постарались окружитъ многочисленными шпіонами, усилія которыхъ развдать что-нибудь остались попрежяему тщетными. Особенно интриговали Бухарцевъ частые разъзды джигитовъ съ письмами отъ меня въ Самаркандъ и обратно. Однако какъ ни велико было ихъ любопытство, вскрыть письма они побоялись.
Утромъ 6го іюня какой-то несчастный старикъ въ рубищахъ, прорвавшись сквозь толпу приставленныхъ ко мн прислужниковъ, вбжалъ ко мн въ палатку и сталъ просить о защит. Онъ оказался Узбекомъ и жаловался на то, что дв его дочери, несмотря на опубликованное запрещеніе продавать невольниковъ, были насильно схвачены и проданы одному богатому Бухарцу, который, не обращая вниманія на ршеніе кадіевъ и приказъ эмира, ни за что не хотлъ возвратить имъ свободу. Я не счелъ себя въ прав вмшиваться въ дла внутренняго управленія, почему отклонилъ отъ себя ршеніе этого вопроса и поспшилъ выпроводить старика, посовтовавъ ему прямо обратиться къ эмиру.
10го іюня мы почти весь день провели въ саду племянника владтельнаго бека, Аллаяръ-бека-токсабы, который, чтобы намъ угодить, сдлалъ все что только было въ его силахъ. Пришлось опять насладиться до пресыщенія музыкой, пніемъ, танцами и угощеніями. Это пиршество однако едва не было причиной очень трагическихъ событій. Вернувшись домой, я сильно расхворался (захватилъ шахрисябзскую лихорадку) и слегъ въ постель. Болзнь моя встревожила всхъ, и когда всть о ней достигла до эмира, то послдній такъ перепугался,— ему тотчасъ пришла на мысль отрава,— что объявилъ: если мн не будетъ лучше и если со мною случится какое-нибудь несчастіе, то вс приставленныя ко мн лица, обязанность которыхъ была слдить за моею безопасностью, будутъ подвергнуты строжайшему наказанію, первому эта участь угрожала угощавшему насъ Аллаяръ-беку.
Утромъ на слдующій день (11го іюня) пріхали узнать о моемъ здоровьи отъ имени эмира Дурбинъ-бій {Младшій совтникъ и вмст съ тмъ младшій казначей эмира.} и владтельный бекъ. Кром того каждыя четверть часа хозяинъ дома гд мы жили и Абдулъ-Кадыръ освдомлялись о томъ же. Очень было замтно какъ у всхъ отлегло отъ сердца и какъ вс разомъ повеселли когда мн сдлалось лучше а я похалъ кататься по городу.
13го іюня пришли Абдулъ-Кадыръ и объявилъ что Музаффаръ-Эдинъ желаетъ принять насъ на слдующій день и въ доказательство своего дружескаго къ намъ расположенія присылаетъ подарки. Лица которымъ удалось часто видть эмира и которыя имли у него нсколько аудіенцій пользуются въ Бухар болишимъ значеніемъ и пріобртаютъ особенныя преимущества. Для меня это было важно, такъ какъ могло быть значительнымъ облегченіемъ въ дл собиранія разныхъ свдній, давая доступъ ко многомъ источникамъ которые при другихъ обстоятельствахъ наврно были бы закрыты для меня. Однако мое желаніе ближе сойтись съ эмиромъ постоянно встрчало противодйствіе со стороны Абдулъ-Кадыра, ревниваго къ своему вліянію, пріобртенному съ большими опасностями и трудомъ. Борьба эта длилась во время моего пребыванія въ бухарскихъ владніяхъ. Съ самаго прізда въ Шааръ, я просилъ передать его высокостепенству что съ нетерпніемъ ожидаю удобнаго случая чтобы еще разъ повидаться съ нимъ. Мн общали и въ то же время откладывали мое второе представленіе въ долгій ящикъ. Наконецъ 13го іюня, какъ я уже сказалъ, меня извстили о назначенной на слдующій день аудіенціи.
Въ день представленія (14го іюня) въ девять часовъ утра, одтые въ мундиры, мы ждали, какъ было условлено, Абдулъ-Кадара чтобы съ нимъ отправиться во дворецъ. Но посланникъ не являлся. Затянутые въ мундиры, мы должны были прождать до трехъ часовъ, испытывая не малыя мученія отъ удушливаго жара. Нсколько разъ я посылалъ сказать бію что мы ждемъ его съ великимъ нетерпніемъ и, когда онъ явился наконецъ, далъ ему понять всю неловкость и все неприличіе его обращенія съ нами. Сильно сконфуженный, онъ чуствовадъ свою ошибку и въ безсвязныхъ выраженіяхъ всю вину сваливалъ на эмира, который будто утомившись посл тяжелыхъ трудовъ отдыхалъ и никого не впускалъ къ себ, конечно все это оказалось выдумкой.
Представленіе обошлось съ обычными церемоніями. Когда я поблагодарилъ эмира за подарки и за распложеніе къ намъ и выразилъ ему какъ я радъ его видть въ вожделнномъ здравіи,— онъ отвтилъ что весьма доволенъ нашимъ пребываніемъ въ его владеніяхъ, постарается чаще видться со мною, для чего и сократитъ свое пребываніе въ Шаар и поспшитъ въ Бухару, гд будетъ въ состояніи еще нскольо разъ принять меня.
15го іюня Абдулъ-Кадыръ пришелъ намъ объявить что если мы согласны то можемъ выхать изъ Шаара около шести часовъ пополудни, такъ какъ эмиръ вскор за нами послдуетъ, и что ему дозволено насъ сопровождать до границы ханства. По его сіяющему виду, богатому шелковому халату, почетному кинжалу, виднвшемуся изъ-за шалеваго кушака, и по берату, {Бератъ — эмирская грамота.} который былъ воткнутъ въ великолпную чалму, мы могли замтить что онъ удостоился новой милости отъ своего повелителя, съ чмъ и поспшили его поздравить. Музаффаръ-Эддинъ за удачную его поздку въ С.-Петербургъ произвелъ его въ датхи. {Датха — военный чинъ, въ род нашего генералъ-майора.} Не имя никакого дла въ Шаар, я принялъ съ удовольствіемъ его предложеніе, и въ этотъ же день, когда жаръ началъ спадать, мы снова пустились въ дальнйшее странствованіе.
Одаривъ многихъ подарками и распростившись въ Урта-Курган (четыре версты отъ Шаара) съ гостепріимными Шахрисябцами, мы направились къ городу Чиракчи, отстоящему отъ Шаара на четырнадцать верстъ. Дорога все время пролегаетъ по берегу рки Кашка-Дарья, по ровной мстности, не отличающейся живописностью. Предъ городомъ мы были встрчены старшимъ сыномъ Китабскаго владтеля, съ многочисленною толпою всадниковъ. Произошелъ по прежнимъ примрамъ размнъ подарковъ.
Городъ Чиракчи стоитъ на возвышенности, на берегу Кашка-Дарьи. Хотя не очень большой, онъ занимаетъ хорошее стратегическое положеніе и представляетъ изъ себя довольно твердый оплотъ противъ всякихъ нападеній.
На слдующій день, въ сильнйшій жаръ, прохавъ двнадцать верстъ, мы остановились для отдыха въ Чимъ-Курган, мст весьма непривлекательномъ, {На этомъ мст всегда останавливается эмиръ во время своихъ путешествій.} оправдывающемъ свое названіе (чимъ-курганъ значитъ холмъ покрытый дерномъ, впрочемъ дерна не было видно ни малйшихъ слдовъ). Даже узбекскія юрты не были въ состояніи достаточно скрыть насъ отъ удушающей жары. Отъхавъ три таша, мы достигли Чима, когда-то сильной крпости, теперь же незначительнаго кишлака. Въ два часа ночи опять были въ дорог и, сдлавъ еще нсколько ташей, прибыли въ городъ Карши.
Предъ городомъ васъ выхали привтствовать лица приставленныя эмиромъ въ качеств менторовъ къ его сыну, каршинскому беку, Сеидъ-Акрамъ-хану.
Карши одинъ изъ древнйшихъ,— если не самый древній,— городовъ Бухарскихъ владній. Вмщая въ себ многочисленное населеніе, онъ растянулся на громадное пространство, иметъ довольно высокія зданія {Въ Средней Азіи только жъ старинныхъ городахъ можно увидть высокіе дома.} и обширный, крытый, со сводами, базаръ. Это самый богатый и значительный центръ Бухары. Насъ помстили въ дом называемомъ посольскимъ, потому что онъ предназначенъ для прізжающихъ почетныхъ иностранцевъ.
Здсь ко мн подошелъ посланный отъ генерала Абрамова Татаринъ и началъ просить моей защиты отъ притсненій бухарскихъ властей. Ему было поручено начальникомъ Заравшанскаго округа отыскать трехъ дочерей одной самаркандской жительницы которыя были тайно увезены въ Бухару и проданы въ неволю. Нечаянно проговорившись, онъ навлекъ на себя подозрніе Бухарцевъ, которые его продержали пятьдесятъ шесть дней въ Карши въ заключеніи и обращались съ нимъ весьма дурно, несмотря на то что онъ объявилъ себя русскимъ джигитомъ. Чтобъ его освободить отъ притсненій я старался убдить Абдулъ-Кадыра въ неблаговидности поступка бухарскихъ властей. Посл долгихъ усилій, мои настоянія имли наконецъ успхъ, а онъ былъ отправленъ обратно въ Самаркандъ съ приличными подарками.
18го іюня мы представлялись владтельному беку, который вовсе не былъ краснорчивъ и ограничился только обычными привтствіями, и то подсказанными Абдулъ-Кадыромъ. Сеидъ-Акрамъ-ханъ, третій сынъ эмира, хотя еще весьма юный (восемнадцати лтъ), уже носилъ признаки бухарской испорченности. Его истомленный видъ, болзненная блдность, безсвязныя рчи ясно свидтельствовали о недостатк всякаго нравственнаго и умственнаго развитія. Онъ произвелъ на насъ очень грустное и тяжелое впечатлніе. Кром того видно что онъ запуганъ своими совтниками, управляющими бекствомъ его именемъ.
19го іюня мы оставили Карши, перехали по каменному мосту Кашка-Дарью и съ большимъ трудомъ, по очень скверной дорог, постоянно переправляясь черезъ глубокіе и широкіе арыки, добрались до Корсана, большаго кашлака, извстнаго своимъ базаромъ. Корсанъ былъ когда-то цвтущимъ городомъ, отъ котораго осталась только развалившаяся крпость.
На слдующій день, одолвъ четыре таша, мы остановились въ кишлак Ходжа-Мубарекъ, — также древній городъ, о чемъ свидтельствуютъ большія развалины. Отсюда Кашка-Дарья направляется на югъ и теряется въ пескахъ. По дорог очень много capдоба, крытыхъ колодцевъ, построенныхъ еще знаменитымъ эмиромъ Абдулла-ханомъ, очень заботившимся облегчить путешествія чрезъ безконечныя песчаныя пространства, занимающія всю середину бухарскихъ владній.
Ходжа-Мубарекъ расположенъ на краю громадной Каршинской степи, въ которую мы и въхали 21го іюня. Оставивъ за собою три таша, мы сдлали привалъ у большаго колодца Чули-Какыра. {Чули — степь.}
При степныхъ колодцахъ построены сараи, весьма удобные для остановокъ и представляющіе хорошее убжище отъ часто дующихъ степныхъ вихрей. Не разъ приходилось съ благодарностью вспоминать объ Абдулла-хан. Безъ этихъ построекъ было бы невозможно перезжать степи гд путешественникъ легко можетъ сбиться съ дороги или же быть занесеннымъ пескомъ.
Безконечно въ даль тянутся многочисленные песчаные холмы, по благоусмотрнію втра мняющіе свои мста. Кое-гд виднются мелкіе колючіе кустарники. Рдко встрчаются путники, трудно найти дорогу въ этихъ степяхъ, это возможно только привычному глазу, мстами иногда торчащіе изъ-подъ песка скелеты указываютъ ея направленіе. Въ иныхъ мстахъ попадается и твердый грунтъ, образующійся отъ многочисленныхъ солончаковъ, сухихъ лтомъ и топкихъ осенью.
На одинъ ташъ отъ Какыра отстоитъ другой большой сардоба, Бузачи {Названъ этотъ сардоба такъ потому что разбойники въ немъ жившіе опивались бузой. Буза — одуряющій напитокъ, длаемый изъ риса и проса.}, гд въ прежяія времена былъ притонъ разбойниковъ. Посл отдыха, въ двнадцать часовъ ночи мы пустились дале по глубокому леску перемшанному со множествомъ каменьевъ, которые представляли большія затрудненія нашимъ утомленнымъ лошадямъ. Несмотря на эти препятствія мы употребили мене четырехъ часовъ на проздъ четырехъ съ половиною ташей, почти все время приходилось хать рысью чтобы не отстать отъ посланника, который опережалъ всхъ на своемъ великолпномъ иноходц. Наконецъ посл долгихъ усилій мы оставили мрачную степь съ ея горячимъ втромъ и жгучимъ пескомъ и ступили на боле привлекательную почву. Въхавъ на небольшую каменистую гору мы немного остановились чтобы полюбоваться великолпною картиной, разомъ раскинувшеюся предъ нами. Большое озеро тянулось направо и ярко отражало первые лучи восходящаго солнца. Весело было смотрть на разноцвтную зелень многочисленныхъ полей и садовъ. А въ дали, окруженные тнистыми деревьями, возвышались башни, мечети, медрессе и дворцы. Это была знаменитая Бухара — цль нашего путешествія. Особенно для насъ это зрлище было отрадно посл безотрадной степи которую мы только-что покинули.
Чтобы приготовиться къ торжественному възду въ Бухару, мы должны были сперва остановиться въ маленькомъ кишлак. Здсь мы познакомились съ выхавшими къ намъ на встрчу тремя сыновьями Абдулъ-Кадыра. Послдній ташъ мы, окруженные многочисленными всадниками, сдлали медленнымъ шагомъ, строго соблюдая бухарскій церемоніалъ. Наконецъ мы могли отдохнуть отъ долгаго путешествія, и потому съ не малымъ удовольствіемъ слзли съ лошадей и вошли въ одинъ изъ лтнихъ, загородныхъ, эмирскихъ дворцовъ, отведенный намъ на все время нашего пребыванія въ Бухар.
Загородный дворецъ этотъ называется Тальчой. {Тальча — значитъ зеленый холмъ.} Его многочисленные и разнообразные балконы, галлереи, маленыя окна, украшенныя рзьбой, большое количество дворцовъ, очень напоминаютъ наши старинные боярскіе терема. Въ комнатахъ нтъ мебели, но за то богатые ковры и мягкія шелковыя и бархатныя подушки ее вполн замняютъ. Очень изящная лпная работа на стнахъ и разноцвтные узоры на потолкахъ придаютъ комнатамъ весьма оригинальный и веселый видъ. Довольно большой садъ, распланированный на европейскій образецъ, представляетъ пріятное убжище отъ жары. Въ середин его прудъ, очень чисто содержимый, распространяетъ благодтельную свжесть. У самаго пруда была раскинута для насъ роскошная палатка, принадлежавшая эмиру.
23го іюня, въ девять часовъ утра, состоялось при торжественной обстановк наше представленіе кушбеги (первою министру) Мухаммедъ-бію-Иваку. {Кушбеги и его сынъ родомъ Персіяне, были рабами. Оба возвысились женившись на отставныхъ женахъ эмира.} Очень представительный по наружности, бухарскій визирь съ перваго же знакомства пріобрлъ нашу симпатію своею разговорчивостью и веселостью. Принимая насъ съ неподдльнымъ радушіемъ, онъ изъ кожи лзъ чтобы намъ угодить. {Особенно это высказалось въ подаркахъ намъ подаваемыхъ.} Наврно въ разговор съ нами онъ далъ бы волю откровенности, еслибы не присутствіе его сына и Абдулъ Кадыра, которые видимо его стсняли и пугали. Поблагодаривъ его за гостепріимство и получивъ позволеніе безпрепятственно разъзжать по городу, мы распростились. При этомъ онъ просилъ извинить его если ему не удастся до возвращенія эмира пріхать ко мн съ визитомъ, такъ какъ, въ качеств временнаго коменданта города Бухары онъ не иметъ права вызжать дале городскихъ воротъ, но что непремнно это исполнитъ какъ только представится возможность. Я поблагодарилъ его за намреніе и сказалъ что все-таки не теряю надежды увидть его у себя.
Въ этотъ же день меня постили довренные нашихъ купцовъ: Дюкова — Александръ Агевъ и Коншина — еодоръ Козинъ. Третій, Мухамедъ-Джанъ — довренный Веснина, былъ въ отсутствіи, я его увидлъ посл. Какъ отъ нихъ, такъ и отъ другихъ лицъ мн удалось собрать о торговл въ Бухар нкоторыя свднія которыя считаю полезнымъ помстить здсь.
Такъ какъ торговля составляетъ одну изъ доходнйшихъ статей для эмира то на нее и обращена особенное его вниманіе. Чтобы купцы не могли увернуться отъ платежа установленной пошлины, существуютъ многочисленные зякетчи съ цлымъ штатомъ помощниковъ. Главный надзоръ порученъ главному зякетчію — это мсто теперь занимаетъ сынъ кушбеги, который въ то же время исполняетъ должность казначея эмира. Кром того для веденія торговыхъ длъ и для наблюденія за правильностью торговли имются торговые аксакалы. {Старшій торговый аксакалъ постоянно живетъ въ Бухар. Теперь эту должность занимаетъ весьма почтенный человкъ — Мирза-Ша-аксакалъ, пользующійся большимъ вліяніемъ.} Хотя за сборомъ торговой пошлины весьма зорко слдятъ, однако иные торговцы умудряются ускользнуть отъ ея уплаты. Приведу слдующій примръ: Бухарцы, ввозя въ наши предлы товары, получаютъ анкетныя квитанціи въ удостовреніе того что товарная пошлина уплачена. Эти квитанціи секретно передаются или перепродаются въ другія руки, и такимъ образомъ могутъ служить нсколькимъ лицамъ (тождественность лица весьма трудно проврить въ Средней Азіи), которыя, пользуясь этимъ, провозятъ свои товары безплатно. Чтобы трудне было узнать истину, Бухарцы стараются брать квитанціи изъ городовъ боле отдаленныхъ отъ границы, напримръ изъ Джизака, Ходжента и др. Обманывая нашихъ чиновниковъ, Бухарцы такимъ же способомъ вводятъ въ обманъ и своихъ.
Привозимые товары складываются въ нарочно для того устроенные караванъ-сараи. {Въ Бухар такихъ сараевъ 156.} Сараи эти отдаются въ пользованіе арендаторамъ, вслдствіе чего купцы принуждены платить кром обыкновеннаго (2 1/2 %) зякета, еще за помщеніе товаровъ въ сараяхъ. Послдняя плата не опредлена точно и вполн зависитъ отъ произвола арендаторовъ, надзоръ за которыми весьма слабъ.
Во время моего пребыванія въ Бухар, цны на нкоторые бухарскіе товары были слдующія:
Бумага хлопчатая отъ 7 до 9 1/2 тенегъ (теньга, серебряная монета въ 20 коп.) за 20 фунтовъ,
Шелкъ-сырецъ отъ 175 до 180 тенегъ за 10 фунт.,
Черный каракуль (шкурки съ маленькихъ барановъ) отъ 135 до 130 тенегъ за 10 штукъ,
Данадаръ {Данадаръ — мелкая мерлушка, зернистая.} отъ 100 до 150 тенегъ за 10 штукъ,
Маша {Маша — сырая баранья кожа для обуви.} отъ 120 до 130 тенегъ за 100 кожъ,
Бухарская пряжа 200 тенегъ за 6 1/2 пудовъ,
Выбойка большемрная 460 тенегъ за 100 штукъ,
Выбойка маломрная отъ 185 до 200 тенегъ за 100 шт.
Чаи идутъ боле всего въ Бухару изъ города Мамбаи (такъ мн сказали). Больше спроса на слдующіе сорта:
Баладуръ высшій сортъ — отъ 90 до 95 тиллей (золотая монета въ 5 руб. 20 коп.) за 160 фунтовъ,
Яхакъ, крупный и мелкій — 70 тиллей за 160 фун.,
Кумытъ, высшій сортъ — отъ 45 до 60 тиллей за 160 фук
Акъ-куйрюкъ — 35 тиллей за 160 фунтовъ, и
Альма {Кирпичный, въ вид яблока. Альма — значитъ яблоко.} —16 тиллей за 160 фунтовъ.
Большая часть шелковичныхъ коконовъ направляется черезъ Авганистанъ въ Индію и Англію. Вообще цны стоили довольно низкія, и купцы жаловались на дурную торговлю.
Кром отдльныхъ лавокъ {Въ Бухар насчитываютъ до 200 лавокъ съ краснымъ товаромъ.} и караванъ-сараевъ существуютъ для продажи товаровъ многочисленные базары. Самыми значительными могутъ считаться Бухарскій, Каршискій и Гиссарскій.
Базары бываютъ постоянные и временные, на нихъ всегда стекается множество народа. Кром торговаго значенія базары имютъ политическое, потому что служатъ центромъ распространенія разныхъ слуховъ, новостей, словомъ, играютъ роль нашихъ газетъ.
Одно время преобладавшіе на бухарскихъ рынкахъ англійскіе товары теперь совсмъ вытснены русскими. Англійскихъ товаровъ теперь очень мало въ Бухар и распродаются они плохо.
Изъ англійскихъ товаровъ боле всего ситца, коленкору и металлическихъ издлій, только послднія имютъ хорошій сбытъ, что же касается англійскихъ ситцевъ и кисеи, то хотя они и лучшей доброты чмъ русскіе, покупаются однако неохотно, потому что русскіе продаются за полцны.
Временами много товаровъ привозятъ Авганцы и Индійцы, которые, спша скоре выручить деньги, продаютъ по дешевымъ цнамъ (очень часто себ въ убытокъ), чмъ очень портятъ цны. Но эта конкурренція не опасна, такъ какъ непостоянна и недолговременна. Продавъ товары свои, Авганцы и Индійцы, а также и Евреи стараются пріобрсти русское золото, которое и вывозятъ въ большомъ количеств въ Индію. Мн самому приходилось нсколько разъ убждаться какъ много въ Бухар русскаго золота и стараго русскаго серебра. Итакъ первенство въ торговл, конечно посл мстныхъ произведеній, безспорно принадлежитъ русскимъ товарамъ. Чтобы дать боле наглядное понятіе о нашей торговл съ Бухарою, привожу здсь перечень тхъ русскихъ товаровъ которые ввозятся въ Бухару и на которые спросъ боле распространенъ, съ обозначеніемъ приблизительно цнъ по которымъ они продаются:
Ситецъ Нарвской мануфактуры за кусокъ въ 50 аршинъ отъ 26 до 32 тенегъ.
За кусокъ въ 40 аршинъ отъ 18 до 24 тенегъ.
Однокубовый ситецъ за кусокъ въ 40 аршинъ 26 тенегъ.
Розовая сарпинка за кусокъ въ 30 аршинъ 21 теньга. Голубая 17 тенегъ.
Ситецъ Коншина за кусокъ въ 50 аршнъ 35 тенегъ.
Ситецъ Зубова, пунцовый, 60 тенегъ.
Ситецъ Гандурина, зеленый, отъ 21 до 22 тенегъ.
Ситецъ Меньщикова тоже.
Ситецъ Кокушкина отъ 20 до 22 тенегъ.
Ситецъ Фокина 19 тенегъ.
Тикъ Соколова за кусокъ въ 40 аршинъ 1й сортъ 60 тенегъ.
Ситецъ Сидорова 50 тенегъ.
Ситецъ Шереметева, 2й сортъ, 27 тенегъ.
Сукно алое и розовое за кусокъ въ 20 аршинъ 80 тенегъ. Сукно Потапова тоже.
Карамели 37 тенегъ за пудъ.
Леденецъ 47 тенегъ за пудъ.
Сахаръ 22-фунтовой 51 теньга за пудъ.
Песокъ сахарный 45 за пудъ.
Олово прутковое 80 тенегъ за пудъ.
Оршки чернильные, черные 40 тенегъ за пудъ.
Блые 30 тенегъ за пудъ. {Во время моей поздки курсъ на русскія бумажныя деньги былъ въ Шахрисябз 70 коп. за рубль и въ Бухар 98 коп.}
Кошениль черная 250 тенегъ за пудъ.
Срая 220 тенегъ за пудъ.
Полотно въ куск 30 аршинъ 32 теньги.
Коленкоръ лощеный, въ куск 50 аршинъ, 17 тенегъ.
Красная юфть отъ 310 до 400 тенегъ за 10 кожъ.
Бумага прядильная, утокъ 38/40, Нарвской мануфактуры, 27 тенегъ за пачку.
Лодерской мануфактуры 27 тенегъ за пачку и т. д.
Наши купцы обыкновенно отправляютъ свои караваны изъ Оренбурга черезъ Казалу прямо въ Бухару. Каждый караванъ состоитъ только изъ пятидесяти навьюченныхъ верблюдовъ, — боле за одинъ разъ не посылаютъ, такъ какъ это значительно замедляло бы движеніе каравана. Кром нашихъ купцовъ, много бухарскихъ торговцевъ занимаются продажей русскихъ издлій, вывозя ихъ изъ Россіи (больше съ Нижегородской ярмарки). Исключительно для русскихъ товаровъ въ Бухар отведены караванъ-сарая: Аимъ, Ташкентъ, Абдулъ-Хакимъ, Погай (для Татаръ) и базары.
Въ настоящее время, какъ я уже упомянулъ, въ Бухар находятся довренные нашихъ купцовъ: Агевъ, довренный оренбургскаго купца Дюкова, Козинъ, довренный московскаго купца Коншина и Татаринъ Мухамедъ Джанъ и Юдинъ, довренные ростовскаго купца Веснина. Первые трое живутъ въ город Бухар, а послдній въ Кермин. Вообще они довольны своимъ положеніемъ, Бухарцы ихъ не притсняютъ и торговлю ведутъ они довольно успшно. Я ихъ познакомилъ съ главнымъ зякетчіемъ и Абдулъ-Кадыромъ, которыхъ просилъ, въ случа необходимости, оказывать довреннымъ покровительство и содйствіе.
Кром вышеизложеннаго, отъ нихъ я узналъ еще слдующее:
Плата за русскіе товары производится на теньги по курсу, который иногда стоитъ очень высоко, смотря потому спшитъ ли продавецъ сбыть свой товаръ. Цна теньги доходитъ отъ 27 до 40 копекъ. Это происходитъ тогда когда требуется немедленная уплата. Чтобы не подвергаться большимъ убыткамъ, которые были бы неизбжны при высокомъ курс на теньгу, наши довренные принуждены поневол торговать въ кредитъ, потому что въ этомъ случа курсъ на теньгу почти не принимается въ разчетъ. Бухарцы неохотно тотчасъ же платятъ за купленный товаръ, большею частью покупаютъ его въ кредитъ съ разсрочкой уплаты, иногда на довольно продолжительное время. При этомъ для русскихъ торговцевъ бываетъ еще та выгода что при повышеніи цны на какой-нибудь товаръ достоинство теньги понижается и доходитъ отъ 20 до 18 копекъ. Но если продажа въ кредитъ представляетъ нкоторыя выгоды, за то съ другой стороны она иметъ большія невыгоды. Такъ, въ Бухар продажа происходитъ большею частію на извстный срокъ, безъ всякихъ документовъ,— требуется только личное присутствіе маклера (или вообще какого-нибудь должностнаго лица), который назначается отъ правительства. Конечно, такое голословное свидтельство, хотя и офиціальнаго лица, о совершившейся продаж далеко не достаточно и не можетъ служить хорошею гарантіей. Бухарцы обыкновенно не отказываются отъ уплаты за забранный товаръ, только рдко производятъ ее въ сроки. {При уплат на каждыя двадцать тенегъ даютъ одну теньгу пулами, что весьма затрудняетъ счета, такъ какъ въ одной теньг (20 коп.) заключается 64 пулы. (Пула — маленькая, но тяжеловсная мдная монета).} Однако случается тоже что они совершенно не уплачиваютъ своихъ долговъ (чему главною причиной бываютъ частыя банкротства) и тмъ сильно подрываютъ нашу торговлю. Изъ всего этого ясно видно на какихъ шаткихъ основаніяхъ держится торговля Русскихъ въ Бухар и какимъ большимъ опасностямъ подвергаются интересы нашихъ купцовъ. Поэтому довренныхъ нашихъ весьма интересуетъ вопросъ: какъ обезопасить нашу торговлю въ Бухар. Что конечно послужило бы къ большему ввозу русскихъ товаровъ. (Они очень надялись на учрежденіе торговаго консульства въ Бухар или же на дозволеніе обезпечивать продажу законными документами.) Другая ихъ жалоба относится къ зякету въ 2 1/2% который теперь взимается эмиромъ съ вывозимаго хлопка. Этотъ лишній платежъ противорчитъ главному правилу по сбору зякета (было постановлено со всхъ ввозимыхъ товаровъ брать съ правомъ вывезти безплатно товаровъ на сумму равную ввозимымъ) и тяжело ложится на нашихъ купцовъ, кром того взимается десятая часть съ вывозимой изъ Бухары звонкой монеты.
На слдующій день прізда въ Бухару, то-есть 24го іюня, я познакомился съ саратовскимъ Татариномъ Каратаевымъ (въ Бухар его зовутъ Уста-Али). Онъ преданъ Русскимъ, и, несмотря на то что занимаетъ при эмир ничтожную должность придворнаго часовщика, {Одно изъ его произведеній, большіе стнные часы, красуются на воротахъ дворца въ город Бухар.} иметъ большое вліяніе на Бухарцевъ. Посл перваго же свиданія онъ предложилъ свои услуги — доставлять мн разныя свднія, что и исполнилъ очень добросовстно и успшно, не обращая вниманія на опасности которыя были съ этимъ солряжены. Али Мухамедъ Каратаевъ, сынъ купца второй гильдіи, изъ города Хвалынска, Саратовской губерніи, не имя возможности уплачивать гильдейскія повинности, въ 1854 году прибылъ въ Бухару, гд и нанялъ за 300 рублей у бухарскаго купца Рахимъ-Бая, караванъ-баши, для постройки мукомольныхъ мельницъ. Въ то же время онъ не бросалъ своего любимаго мастерства — издлія часовъ. Заработанныя деньги онъ посылалъ въ Россію для уплаты повинностей. Когда же Рахимъ-Бай умеръ, Каратаевъ захотлъ вернуться ни родину, но эмиръ Насрулла (отецъ Музаффаръ-Эддина), видя въ немъ человка полезнаго, насильно задержалъ его и запретилъ ему выздъ изъ бухарскихъ владній (ему было назначено содержаніе по 280 тенегъ и 16 батмановъ хлба въ годъ). Некому было за него хлопотать, и вс его просьбы оставались безъ послдствій. Теперешній эмиръ, Сеидъ-Музаффаръ, даже приказалъ, подъ страхомъ наказанія, совсмъ не принимать его прошеній. Долгое время находясь въ бдственномъ положеніи, Каратаевъ едва былъ въ состояніи пропитывать себя. Нсколько разъ онъ пытался бжать, но за нимъ зорко слдили и каждый разъ его возвращали назадъ. Ему volens nolens пришлось покориться своей участи и терпливо выжидать спасенія въ будущемъ, часто жизнь его была въ опасности и только знаніе страны и жителей помогло ему избжать опасностей съ которыми приходилось бороться на каждомъ шагу. Уже двадцать лтъ какъ онъ живетъ въ Бухар, въ это время ему пришлось испытать многое: то онъ былъ переводчикомъ у эмира и сопровождалъ его во всхъ походахъ, то командовалъ артиллеріей (впрочемъ недолго, такъ какъ былъ признанъ неспособнымъ), то исполнялъ должность придворнаго часовщика, то наконецъ, впадая въ немилость, бдствовалъ въ нищет. Теперь онъ исполняетъ обязанности главнаго переводчика и пользуется большимъ значеніемъ. Преданность его Россіи иметъ очевидныя доказательства. Благодаря его заступничеству, многіе русскіе плнники, между прочимъ гг. Струве, Глуховской и другіе, спаслись отъ смертной казни. Неоднократно ему удавалось удерживать эмира отъ непріязненныхъ дйствій противъ Русскихъ. {Удивительно какъ этотъ старикъ, пробывъ двадцать лтъ въ Бухар, не забылъ еще русскаго языка.} Замчая его расположеніе къ Русскимъ, Бухарцы нсколько разъ порывались запретить ему приходить ко мн, однако, когда я сталъ выражать непремнное желаніе видть старика, они побоялись отказать мн.
Получивъ отъ генерала Коллаковскаго приказаніе переговорить съ кушбеги по нкоторымъ дламъ, я отправился къ нему вмст съ г. Чалышевымъ. Хотя пріемъ былъ по обыкновенію очень радушенъ, все-таки было довольно трудно говорить о длахъ съ кушбеги, который избгалъ положительныхъ отвтовъ, видимо стснялся и даже не постарался скрыть свою радость и облегченіе когда свиданіе пришло къ концу. Бухарцы вообще неохотно говорятъ съ Русскими о длахъ, относятся съ большимъ недовріемъ и избгаютъ высказывать свое мнніе. Они убждены что ихъ хотятъ непремнно обмануть, выпытавъ истину, а потому чтобы не подпасть гнву эмира за излишнюю болтливость, они или отмалчиваются, или же отвчаютъ совершенно ничего не значащими фразами. Понятно такой способъ переговоровъ не можетъ способствовать скорйшему ршенію длъ.
26го іюня я постилъ нашихъ торговцевъ, что, какъ я узналъ въ послдствіи, значительно повысило ихъ положеніе между Бухарцами. Отъ нихъ, вслдствіе офиціальнаго приглашенія, мы похали въ гости къ Абдудъ-Кадыру, который задержалъ насъ у себя до слдующаго утра. Вс эти визиты были очень утомительны, такъ какъ повсюду преслдовалъ насъ скучный бухарскій этикетъ.
Называя себя самымъ преданнымъ нашимъ другомъ, Абдулъ-Кадыръ попрежнему продолжалъ вести свои интриги противъ насъ. Онъ началъ убждать насъ что эмиръ не скоро прідетъ въ Бухару, что мы напрасно будемъ его ждать, словомъ, старался поскоре выпроводить. Сперва я было и хотлъ поспшить своимъ возвращеніемъ въ Самаркандъ, но потомъ, посовтовавшись съ благонамренными людьми и прислушавшись къ народнымъ толкамъ, измнилъ свое намреніе и ршился непремнно дождаться прізда эмира. Причины къ этому ршенію были основательные въ народ распространился слухъ будто эмиръ нами не доволенъ и намренъ подвергнуть насъ строгому обращенію, будто мы обманщики и самозванцы и т. п., кром того я узналъ что Абдулъ-Кадыръ, вступивъ въ тайную борьбу съ кушбеги, постоянно доносилъ эмиру (донесенія были редактированы мирзою Вахабомъ, шпіономъ посланника) что мы всмъ недовольны, все бранимъ и критикуемъ, стараемся втереться въ дружбу Бухарцевъ чтобъ обо всемъ подробно доложить въ Петербург, въ то же время кушбеги, съ своей стороны, представлялъ эмиру совершенно противоположныя извстія, что мы люди тихіе, доброжелательно относимся къ Бухарцамъ, довольны ихъ радушіемъ, за которое и стараемся отплатить добромъ и благодарностью. Это противорчіе не ускользнуло отъ эмира и побудило послдняго ускорить свой, пріздъ въ Бухару чтобъ убдиться самому кто правъ и кто виноватъ.
28го іюня я былъ извщенъ что эмиръ проситъ меня дождаться его прибытія, такъ какъ непремнно желаетъ еще разъ принять меня. Когда Абдулъ-Кадыръ убдился въ своей ошибк, онъ немедленно перемнилъ тактику и принялся уврять эмира что онъ былъ обманутъ ложными доносами.
29го іюня я нечаянно проговорился что это день именинъ моего отца. Каратаевъ услышавъ объ этомъ поспшилъ сообщить всему городу и внушить Бухарцамъ что они должны достойнымъ образомъ отпраздновать этотъ день, вслдствіе чего съ самаго утра начались поздравленія. Вс высшія должностныя лица перебывали у меня съ визитомъ. Весь день у меня въ саду играла военная музыка, а вечеромъ былъ сожженъ фейерверкъ (устройства Каратаева).
День окончился роскошнйшимъ ужиномъ съ участіемъ многочисленныхъ сановниковъ. за это вниманіе я отблагодарилъ подарками кого только было возможно.
Слдующимъ днемъ я воспользовался чтобы постить кишлакъ Богоеддинъ (отстоящій на одинъ ташъ отъ Бухары), гд похороненъ извстный мусульманскій святой, именемъ котораго названо это селеніе. Къ этому мсту стекается множество поклонниковъ, особенно нищихъ, очень нахальныхъ, отъ которыхъ просто прохода нтъ. Властители Бухары также часто посщаютъ это святилище. Въ этомъ кишлак достойны вниманія мечети древней мавританской архитектуры. Особенно замчательны высокія колонны сраго мрамора, потолки украшенные великолпными рисунками и большія люстры русскаго издлія (сдланныя въ Россіи на заказъ). Гробница святаго, сдланная по образцу прочихъ бухарскихъ мавзолеевъ, окружена оградой, у которой возвышается большой шестъ со знаменемъ изъ конскаго волоса и разныхъ старыхъ тряпокъ на конц. На гробниц виднется мраморная доска, исписанная молитвами на арабскомъ язык. Населеніе кишлака состоитъ большею частію изъ ходжей, потомковъ святаго Богоеддина. Ходжи приняли насъ весьма радушно, за то нищіе разорвали бы насъ на части, еслибы мы не были оберегаемы полицейскими. По моему порученію мулла Юнусовъ бросалъ деньги въ толпу, то же самое онъ длалъ на возвратномъ пути нашемъ изъ Бухары къ Катта-Кургану. Эта благотворительность даже необходима въ Бухар, потому что располагаетъ массы въ пользу благотворителя, воспоминанія о которомъ запечатлваются на долго.
2го іюля мы здили въ гости къ богатому бухарскому купцу, Мансуръ-Баю, много путешествовавшему и часто посщавшему Россію. Онъ показалъ намъ довольно хорошо удавшіяся посадки американскаго хлопка. {Смена американскаго хлопка были подарены эмиру нашимъ правительствомъ съ цлью улучшить въ Бухар хлопокъ, такъ какъ бухарскій хлопокъ все боле и боле вырождается и длается хуже по причин небрежнаго ухода за нимъ.} Затмъ мы смотрли размотку коконовъ, производство бархата и шелковыхъ матерій. Все это, конечно, находится въ первобытномъ состояніи и нуждается въ большихъ измненіяхъ и улучшеніяхъ.
Хотя въ разное время было написано много статей о земледліи въ Средней Азіи, я ршаюсь однако сообщить здсь т свднія которыя собралъ въ Бухар по этому вопросу и которыя не лишены нкотораго интереса.
Положеніе Бухары придало здсь земледлію особенный характеръ. Сильные жары и втры изсушили бы окончательно почву, не совсмъ доброкачественную (мстами глинистую, мстами песчаную и солонцоватую, чернозема почти нтъ), еслибы жители не пользовались разлитіемъ ркъ и не проводили многочисленныхъ арыковъ. {Арыкъ — канава.} Слдовательно плодородіе въ Бухар вполн зависитъ отъ количества воды которою наполняются поля. Міанкальская и Шахрисябзская долины, какъ самыя близкія къ ркамъ, самыя урожайныя. Но первая почти цликомъ вошла въ составъ нашихъ владній, и главнйшими житницами Бухары остались только Шахрисябзская долина и бекства Зіаддонское и Хатырчанское. Роль египетскаго Нила исполняетъ въ Бухар Заравшанъ, который спасаетъ своею цлительною влагой Заравшанскій округъ отъ засухи. Распредленіе воды на такомъ большомъ пространств весьма затруднительно и зависитъ отъ высоты до которой вода доходитъ пра разлив, отчего иной годъ вс поля заливаются водою, въ другой же годъ, напротивъ, жители принуждены довольствоваться наводненіемъ только незначительной части обработанныхъ земель. Такъ какъ главное теченіе Заравшана заходится въ нашихъ предлахъ, то и ежегодное распредленіе его воды принадлежитъ нашему правительству, которое, завдуя этимъ дломъ, иметъ значительное преимущество предъ Бухарцами и можетъ всегда принудить послднихъ, поражая въ самыхъ насущныхъ потребностяхъ, быть осторожными въ своихъ отношеніяхъ къ Россіи. Стоитъ только задержать воду и Бухара будетъ находиться въ крайнемъ положеніи. Почти каждый годъ между нашими и бухарскими пограничными властями возникаютъ пререканія по этому вопросу. Теперь эти пререканія усилились потому что задерживается большее противъ обыкновеннаго количество воды для Заравшанскаго округа, въ которомъ ежегодно увеличиваются обрабатываемыя земли. Для разршенія этого вопроса и чтобы не лишить Бухару необходимаго для нея количества воды, генералъ-майоръ Абрамовъ отправилъ къ Заравшану особаго чиновника, на котораго возложена обязанность хорошенько ознакомиться съ теченіемъ помянутой рки и ея притоковъ и исчислить сколько возможно и необходимо пускать воды какъ въ наши, такъ и въ бухарскія владнія.
Лучшія земли въ Бухар, какъ я уже сказалъ, и наиболе обработанныя расположены по Заравшану, но земель стихъ не особенно много. Вторыми по качеству могутъ бытъ названы земли въ Шахрисябзской долин и отчасти въ окрестностяхъ города Карши. Поля длятся на танапы, величина которыхъ приблизительно равняется 600 квадратнымъ аршинамъ, то-есть четвертой части десятины (въ Ташкент танапъ составляетъ одну шестую часть десятины). Несмотря на наводненія, земли требуютъ частаго удобренія: на танапъ, какъ меня увряли, идетъ обыкновенно отъ 100 до 150 ишачьихъ (ослиныхъ) вьюковъ навоза (мшанаго), каждый вьюкъ стоитъ двадцать копекъ. Только посвы на горахъ нуждаются въ меньшемъ удобреніи.
Въ Бухар принято трехпольное хозяйство — дв части полей находятся обыкновенно подъ посвомъ, а одна подъ паромъ. Въ свооборотъ не входятъ земли занятыя огородами. Съ каждаго клина снимаются дв жатвы, изъ которыхъ первая называется кукъ, а вторая акъ. {Кукъ — зеленый, когда снимаются овощи и др. Акъ — блый, для обозначенія хлбовъ.} Такъ въ конц февраля засвается яровая пшеница, въ ма мсяц она снимается, и на ея мсто сятся уже въ іюн либо какія-нибудь масличныя растенія, либо овощи, которыя въ свою очередь снимаются въ теченіе сентября. На слдующій годъ участокъ тотъ остается подъ паромъ.
Пашутъ обыкновенно волами, но часто ярмо надвается и на лошадей. Плуги первобытнаго устройства и весьма плохи. Борона походитъ на нашу, только иметъ два ряда желзныхъ клиньевъ, по семи въ каждомъ, клинья покрыты доской на которую становится работникъ. {Часто борону замняетъ простая доска, даже безъ клиньевъ.} Чтобы не истощать землю, хлба перемежаются съ овощами и травами, для примра привожу здсь нкоторыя произведенія бухарской почвы, съ обозначеніемъ приблизительно урождевъ которые они даютъ.
Морковь сется весной, получается въ количеств отъ 50 до 70 батмановъ {Бухарскій батманъ равенъ 8 пудамъ.} съ танапа. Цна за батманъ отъ четырехъ до двадцати тенегъ.
Затмъ сютъ пшеницу, иногда сорго, которымъ не даютъ вызрвать и вытравляютъ въ первый годъ скотомъ.
Потомъ идетъ очередь ячменя.
Пшеница родится самъ 10, 18 и даже 50, ячмень въ томъ же количеств. Обыкновенно съ четверти батмана получается отъ двухъ до трехъ батмановъ. Батманъ пшеницы, поспвающей во второй половин іюня, стоитъ отъ 22 и до 100 тенегъ. Ячменя получается отъ трехъ до пяти батмановъ, сется въ послднихъ числахъ августа или сентября (въ рдкихъ случаяхъ въ октябр), поспваетъ онъ въ первыхъ числахъ мая, стоитъ батманъ отъ 17 до 80 тенегъ.
Рисъ сютъ боле всего въ Шахртсябзской и Міанкальской долинахъ. Въ другихъ мстахъ не сютъ по недостатку воды.
Сорго сютъ въ іюл и ма, поспваетъ въ сентябр, собираютъ его въ октябр, сорго требуетъ большаго удобренія.
Хлопчатникъ сется весной и поспваетъ въ конц августа.
Табакъ сютъ только въ Карши или Міанкал. Цна его доходитъ до 120 тенегъ за батманъ.
Марену сютъ на грядахъ. Для нея необходимы усиленное удобреніе и тщательный уходъ. Отличается особенно мощнымъ корнемъ.
Свекла поспваетъ къ морозамъ, цна отъ четырехъ до пяти тенегъ за батманъ.
Земли въ Бухар длятся на три главные вида: эмирскія, бекскія и вакуфныя. Доходы съ эмирскихъ земель идутъ прямо эмиру и собираются особыми чиновниками — амлакирами. Доходы съ бекскихъ земель употребляются на управленіе бекствами и собираются самими беками. А доходы съ вакуфныхъ земель идутъ въ пользу тхъ лицъ или учрежденій въ собственность которымъ эти земли предназначены
Подать взимаемая съ обрабатываемыхъ земель часто измняется по произволу властителя. Съ земель орошаемыхъ водой берется третья часть урожая, съ неорошаемыхъ (большею частью въ горахъ) восьмая часть. Кром того землевладльцы платятъ съ каждаго танапа до рубля двадцати копекъ.
Свободнымъ отъ всякихъ занятій временемъ я пользовался чтобъ ознакомиться съ городомъ Бухарой. Благодаря любезности Бухарцевъ мн удалось это безъ особенныхъ затрудненій.
Извн городъ иметъ довольно изящный видъ, внутри же, вслдствіе очень узкихъ улицъ и небольшихъ площадей, красота древнихъ зданій теряется въ масс домовъ ихъ окружающихъ. Худая мостовая, {По улицамъ разбросаны въ безпорядк большіе камни, которые очень затрудняютъ зду по городу, лошади легко спотыкаются и нердко угрожаютъ паденіемъ.} пыльныя въ жаркое время и грязныя въ дождливое арыки (хотя нкоторые довольно широки), большею частью наполненные мутною водой, {Бухарцы не стсняются и сваливаютъ вс нечистоты прямо въ арыкъ.} постоянные міазмы, отравляющіе атмосферу, длаютъ прогулку по городу не особенно пріятною. Доказательствами прежняго процвтанія страны остались многочисленные памятники, по своей величин, изящности и оригинальности архитектуры, вполн достойные удивленія. Въ Бухар до двухсотъ медрессе, нсколько сотъ мечетей, бльшой крытый базаръ, въ которомъ лавки распредлены по различнымъ отраслямъ промышленности, башня съ которой бросаютъ преступниковъ, клоповникъ и колодезь также для наказанія преступниковъ, дворецъ эмира въ город и четырнадцать загородныхъ уже новйшей постройки. Въ одномъ изъ нихъ помщаются боле тысячи женъ и наложницъ эмира.
4го іюля вс находившіяся въ город войска вышли встрчать эмира. Такъ какъ дворецъ который мы занимали былъ расположенъ на дорог по которой эмиръ долженъ былъ въхать въ городъ, то владтель Бухары остановился въ одномъ изъ загородныхъ дворцовъ, {Дворецъ Ширбудунъ, гд живутъ жены эмира.} не ршаясь прохать мимо насъ (у Бухарцевъ это считается неприличіемъ), а также и изъ боязни какой-нибудь западни (онъ ршительно всего боится и въ каждомъ человк видитъ врага).
Въ этотъ же день я познакомился съ Николаемъ Михайловичемъ Урепевымъ, извстнымъ въ Бухар подъ именемъ Абдуррахима, бывшимъ довреннымъ оренбургскаго купца Дева. Онъ мн также былъ очень полезенъ разными свдніями которыя сообщалъ съ большою готовностью.
Удльный крестьянинъ Симбирской губерніи, Сызранскаго узда, Урепевъ въ 1859 году въ качеств довреннаго былъ отправленъ въ Бухару съ большимъ караваномъ оренбургскимъ первой гильдіи купцомъ Степаномъ Михайловичемъ Девымъ. Вскор по прибытіи въ Бухару, Урепевъ сдлался жертвой собственыхъ увлеченій и неопытности. Захваченный ночнымъ карауломъ въ дом одного Бухарца съ женщиной, онъ былъ приговоренъ, согласно мстнымъ законамъ, къ смертной казни, отъ которой ему удалось избавиться только по уплат выкупа въ семь тысячъ тенегъ. Не имя своихъ денегъ, онъ принужденъ былъ произвести эту издержку изъ суммъ довренныхъ ему Девымъ, что и поставило его въ крайне затруднительное положеніе относительно доврителя, такъ какъ онъ не былъ въ состояніи уплатить означенной суммы. Неизвстность какъ отнесется довритель къ его поступку и страхъ навлечь на себя гоненія побудили Урепева остаться въ Бухар, гд онъ находится и по сіе время. Эмиръ не замедлилъ воспользоваться его критическимъ положеніемъ, женилъ его на туземк насильно и подъ страхомъ смерти заставилъ его принять мусульманство, назначилъ надъ нимъ строгій надзоръ чтобъ онъ не имлъ возможности бжать, и взялъ его къ себ въ переводчики, переименовавъ въ Татарина Абдуррахимъ Абдулинэ.
Одно время Урепевъ постоянно находился при Музаффар и съ 1859 года участвовалъ во всхъ его походахъ. Человкъ весьма умный, ловкій и благомыслящій онъ хорошо изучилъ нравы, обычаи и языкъ Бухарцевъ. Теперь онъ отставленъ отъ должности переводчика и едва перебивается, занимаясь мелкими торговыми операціями.
Его довритель, съ которымъ онъ вступилъ въ переписку, и которому откровенно признался въ своей вин, простилъ ему долгъ и нсколько разъ звалъ его къ себ въ Оренбургъ. Урепевъ, страдая тоской по родин, порывался ухать, но Бухарцы были насторож и постоянно разрушали его намренія. Много русскихъ подданныхъ подобно Урепеву и Каратаеву подвергаются въ Бухар насильственному задержанію. Татары составляютъ большинство. Одни бжали въ Бухару чтобъ избавиться отъ наказанія за какія-нибудь преступленія или спасаются отъ взысканій за долги, другіе же, попавъ случайно въ Бухару, насильно задерживаются эмиромъ, который принуждаетъ ихъ поступить къ себ на службу, и наконецъ третьи (обыкновенно очень молодые), которыхъ обманомъ и лживыми общаніями заманиваютъ въ Бухару, откуда уже выздъ имъ запрещенъ. Эмиръ находитъ особенное удовольствіе задерживать у себя русскихъ подданныхъ и упорно отказываетъ имъ въ разршеніи вызда изъ Бухары. Многіе пробовали бжать, но попытки эти очень рдко удавались.
8го іюля состоялась наконецъ послдняя, прощальная аудіенція наша у эмира. Кром меня и гг. Вилькинса и Чапышева на аудіенціи присутствовалъ Каратаевъ, на котораго эмиръ возложилъ обязанность слдить за переводомъ г. Чалышева. Поблагодаривъ еще разъ владтеля Бухары за его вниманіе и милости къ намъ и сказавъ ему что я не премину сообщить своему начальству самымъ точнымъ образомъ сколько укрпились въ Бухар дружба и пріязнь къ Россіи, я предложилъ свою готовность исполнить вс порученія которыя ему будетъ угодно датъ мн. При этомъ воспользовался случаемъ чтобъ упомянуть о всхъ лицахъ блистательно исполнившихъ возложенное на нихъ порученіе, оказывать намъ самое утонченное гостепріимство. Меня очень удивило молчаніе которое послдовало за моею рчью. Эмиръ видимо затруднялся отвтомъ. Наконецъ онъ проговорилъ что остался весьма доволенъ нашимъ пребываніемъ въ его владніяхъ и проситъ передать его искренніе привты и посланія пославшимъ меня, а также выраженія глубокой преданности всему Императорскому Дому. Закончилъ онъ дующими словами: ‘пожалуста передайте генералу Коллаковскому что я очень обиженъ и оскорбленъ его недовріемъ ко мн, ему не слдовало бы проврять мои слова поручать вамъ собирать по нкоторымъ дламъ доказательства.’ (Онъ намекалъ на порученіе данное мн перегоритъ съ кушбеги о нкоторыхъ вопросахъ, ршеніе которыхъ Бухарцы по обыкновенію откладывали въ долгій ящикъ.) Разными уклончивыми фразами, ссылаясь боле на недоразумніе, я старался его успокоить и утшить, въ чемъ кажется и усплъ. По окончаніи аудіенціи произошла неизбжная раздача сарпаевъ {Сарпай — значитъ почетный подарокъ. Саръ — голова, пай — ноги, то-есть съ ногъ до головы.}.
Въ столиц ханства мн удалось собрать нкоторыя свднія о населеніи Бухары, управленіи, войск, отношеніяхъ эмира къ народу и др.
Три рзко другъ отъ друга отличающіяся народности составляютъ главное населеніе Бухары: Узбеки, Таджики и Джугуты {Джугуты — Евреи.}.
Узбеки бдны и сильно притсняемы. Они держатся и большомъ загон, ихъ имя даже часто употребляется въ вид ругательства. По правд говоря, Узбеки стоятъ на весьма низкой и первобытной ступени умственнаго развитія, въ чемъ далеко уступаютъ хитрымъ и ловкимъ Таджикамъ. Несмотря на это, они все-таки должны пользоваться предпочтеніемъ, такъ какъ очень добродушны, прямы и честны. Вс они осдлы и занимаются земледліемъ, торговцевъ между ними мало.
Таджики — самая многочисленная часть населенія, преобладаютъ въ стран во всхъ отношеніяхъ. Въ высшей степени развращенные, они не останавливаются предъ выборомъ средствъ чтобы только достигнуть своихъ цлей, поэтому подкупъ, обманъ, шпіонство, доносы, у нихъ не считаются зломъ, родственныя чувства, честь, любовь къ религіи и отечеству имъ неизвстны, главное ихъ стремленіе — пріобртать богатства и возвышаться быстро въ іерархическомъ отношеніи чтобы давить подчиненныхъ и высасывать изъ нихъ что только возможно (я говорю здсь о бухарскихъ Таджикахъ).
Самому большому презрнію, самымъ большимъ притсненіямъ подвергнуты въ Бухар Джугуты. Они преимущественно въ городахъ, лишены всякихъ правъ гражданства, даже ограничены въ выбор одежды, такъ напримръ, имъ запрещено здить верхомъ, носить чалмы и наряды яркихъ цвтовъ, они должны ходить въ простыхъ темныхъ халатахъ подпоясанныхъ маленькими платками, или просто веревочками, въ маленькихъ изъ темнаго сукна шапочкахъ на голов. Обидть, убить Джугута не считается грхомъ. И все-таки подобно всмъ Евреямъ, подобострастно сгибая спину, терпливо вынося вс невзгоды, они сумли сохранить свою религію, не бросаютъ своихъ занятій и настойчиво ожидаютъ лучшихъ дней. Вс ихъ надежды основаны на пришествіи Русскихъ (гд только Русскіе водворялись въ Средней Азіи, тамъ и Евреи немедленно появлялись въ большомъ количеств). Занимаются же Джугуты крашеніемъ шелка, продажею шелковыхъ матерій и ростовщичествомъ, въ чемъ сильно соперничаютъ съ Индійцами. Никакія притсненія и лишенія не въ состояніи помшать имъ наживать значительныя богатства.
Кром этихъ трехъ народностей въ Бухар живутъ Индійцы, Авганцы, Персіяне (большею частью невольники), Киргизы, Каракалпаки, Туркмены и Татары, преимущественно ученики медрессе и бглые изъ нашихъ предловъ.
Сельскими жителями могутъ назваться только Таджики и Узбеки, остальные же населяютъ города или же перекочевываютъ съ мста на мсто.
Вс вышеисчисленныя народности не живутъ между собою въ согласіи, что еще боле усложняетъ интриги, которымъ вс безъ исключенія предаются въ Бухар.
Какъ въ кишлакахъ, такъ и въ городахъ количество населенія очень часто измняется и собрать о немъ достоврныя статистическія свднія совершенно невозможно, приходится ограничиться одними гипотезами. Торговля есть одна изъ главныхъ причинъ убыли и прибыли населенія, опала эмира также способствуетъ частымъ передвиженіямъ. Переписей совсмъ нтъ (теперь кажется хотятъ ввести эту мру), почему и количество взимаемой подати бываетъ каждый годъ различно. Только въ городахъ по числу мечетей и махала опредляется количество жителей, и то приблизительно и весьма неточно. Такая неточность служитъ основою сборщикамъ податей къ великому произволу и злоупотребленіямъ. {Махала — приходъ. Въ каждомъ приход есть мечеть. Подушной подати нтъ.}
Изъ общей массы населенія выдляются два совершенно различные элемента: военный (сипаи — служилое сословіе) и духовный. {Шейки, ходжи, саиды и т. п.}
Преимуществъ особенныхъ эти сословія не имютъ, такъ какъ все зависитъ отъ воли и каприза владтеля страны, почему и можно безошибочно утверждать что кастоваго раздленія въ Бухар нтъ.
Кром вншней и внутренней охраны, на сипаяхъ лежатъ многочисленныя обязанности по управленію страны. Большая часть должностей распредлена между, ними, что и даетъ имъ не малый перевсъ надъ гражданскимъ людомъ. Духовные же исполняя религіозные обряды въ то же время служатъ главнымъ оплотомъ мусульманской образованности. Какъ одни, такъ и другіе, соблюдая только личные интересы, легко относятся къ своимъ обязанностямъ, отчего войско, управленіе, религія, словомъ, все постепенно приходитъ въ упадокъ. Застой и развратъ проникли всюду. Бухара называется мусульманами священною, она считается центромъ мусульманства въ Средней Азіи, а на самомъ дл мы видимъ совершенно иную картину: въ ней царствуетъ полнйшее безвріе, фанатизмъ и то напускной, фиктивный, выказывается только по отношенію къ кяфирамъ, религіозные обряды хотя и исполняются, но это длается для вида, для постороннихъ, въ дйствительности же охмляющіе напитки (даже вино), азартныя игры, бачи и женщины сдлались лучшимъ препровожденіемъ времени Бухарцевъ, когда-то отличавшихся необыкновенною строгостью нравовъ.
Въ то время какъ высшіе слои населенія предаются разврату, интригамъ и низкопоклонству предъ своимъ властителемъ, низшіе стонутъ подъ ужаснйшимъ гнетомъ. Нельзя сказать чтобы масса жителей Бухары любила своего повелителя, напротивъ того, рдко кто изъ подданныхъ Сеидъ-Музаффара скажетъ о немъ доброе олово. Со всхъ сторонъ слышны на него жалобы и проклятія. Даже осыпанные его милостями не стсняются и бранятъ его. Видя это, мн нсколько разъ приходило въ голову,— какъ еще держится на своемъ престол Музаффаръ? Какъ его не свергнутъ? Въ послдствіи, ознакомившись ближе съ положеніемъ страны и народа, я былъ въ состояніи себ отвтить на эти вопросы. Развращенность, нравственное паденіе боле всего способствовали апатіи оковавшей населеніе, конечно врованіе въ предопредленіе играетъ въ этомъ не маловажную роль. Но главною причиной удерживающею Бухарцевъ отъ возмущенія и заставляющею ихъ терпливо выносить жестокій деспотизмъ ихъ гнетущій, можетъ безо всякаго сомннія назваться интрига, которая вкоренилась во всхъ слояхъ общества. Такъ какъ все зависитъ отъ произвола эмира, то каждый самый послдній простолюдинъ не теряетъ надежды современемъ сдлаться высокимъ сановникомъ, для чего не требуется ни особеннаго знанія, ни заслугъ — достаточно одной воли всемогущаго повелителя. Вслдствіе этого частенько какой-нибудь владтельный бекъ, потерявъ свое званіе, преспокойно сидитъ въ лавочк и торгуетъ мелкимъ товаромъ, или нищенствуетъ, а простой арбакешъ {Арбакешъ — извощикъ, ломовой, управляющій арбою — телгою.} его замщаетъ и пользуется плодами своей ловкой интриги. При такомъ управленіи, о дружб, родственныхъ чувствахъ не можетъ быть и помину, — вс другъ друга боятся, другъ за другомъ слдятъ, другъ другу копаютъ яму. Каждому хочется получить хотя незначительную должность чтобы грабить и наживаться. Этою-то отвратительною и безнравственною политикой твердо держится эмиръ на своемъ престол. Всмъ готовы Бухарцы пожертвовать чтобы только достигнуть своей цли, такъ, напримръ: Абдулъ-Кадыръ-бей, здившій въ Петербургъ и восхищавшійся тамъ правильнымъ государственнымъ строемъ и европейскою образованностію, вернувшись въ Бухару, не задумался продать эмиру свою любимую дочь чтобы получить только чинъ датхи и пріобрсти вліяніе на эмира. {Онъ взялъ за свою дочь двадцать тысячъ тенегъ.} Поговариваютъ будто онъ готовитъ своего младшаго сына въ бачи для забавы Сеидъ-Музаффару. Подобныхъ этому примровъ я могу привести множество.
Что же длаетъ эмиръ? Онъ очень хорошо знаетъ что ненавидимъ своими подданными, всего боится поэтому, окружаетъ себя наемными тлохранителями и только съ многочисленною стражей показывается народу, который, изъ опасенія за жизнь свою, за свое имущество, поневол принужденъ привтствовать своего мучителя вынужденно-восторженными криками. Эгоизму эмира нтъ предловъ: вс желанія его должны быть исполняемы, если какой-нибудь дерзновенный осмлится противиться, тотъ мгновенно стирается съ лица земли. Казни и всевозможныя притсненія доставляютъ удовольствіе, пріятное развлеченіе жестокому Музаффару, нарушая, хотя и на короткое время, однообразіе его жизни. Кром того, онъ уметъ извлекать изъ казней большую выгоду для себя, присвоивая имущества жертвъ своихъ. Такой легкій способъ собиранія богатствъ сдлалъ его скупымъ, жаднымъ, онъ не упускаетъ ни одного удобнаго случая чтобъ увеличить свои сокровища запрятанныя въ большихъ подвалахъ дворца и которыя онъ четыре раза въ годъ ходитъ осматривать и проврять. Чего только нтъ въ этихъ подвалахъ: золото, серебро, драгоцнные камни, разныя рдкости, навалены тамъ грудами, въ которыхъ даже халаты занимаютъ не малую часть.
Время свое Музаффаръ проводитъ исключительно среди своихъ женъ, бачей, музыкантовъ и маскарабаровъ, самая малая часть времени удляется на государственныя дла. Имя боле тысячи женъ и наложницъ, онъ все-таки этимъ не довольствуется: т которыя ему надоли, или идутъ въ продажу, {Въ Бухар мн предлагали купить четырехъ женъ эмира, по 150 рублей за каждую.} или же передаются въ вид особенной милости приближеннымъ. {Такъ Кушбеги и сынъ его главный зякетчи женаты на отставныхъ женахъ эмира.} Кром того постоянно пріобртаются новыя посредствомъ покупки (самая малая часть), или обманомъ, или же силою (обыкновенно употребляемый способъ)
Особенно тяжелы для народонаселенія частые разъзды эмира по его владніямъ, и горе тмъ провинціямъ на которыя падаетъ его опала. Такъ при мн онъ привелъ съ собою въ Шахрисябзъ, кром многочисленной свиты придворныхъ, нсколько полковъ сарбазовъ. Содержаніе всего этого люда ложится на народъ, отъ котораго мн самому привелось слышать разказы о притсненіяхъ которымъ его подвергало пребываніе бухарскаго властителя. Какъ только клевреты Музаффара узнавали что у кого-нибудь изъ Шахрисябцевъ есть красивыя жены или дочери, эти несчастныя немедленно отрывалась отъ семействъ и тащились ко двору. Въ ссылкахъ, конфискаціяхъ имуществъ, незаконныхъ поборахъ тоже недостатка не было. Эмиръ мстилъ и продолжаетъ мстить Шахрисябцамъ за прежнія ихъ возмущенія.
Входя въ разбирательство самыхъ назначительныхъ длъ, эмиръ предоставляетъ себ исключительное право объявлять безаппелляціонные приговоры. Никакая инквизиція не въ состояніи сравниться въ жестокости съ изобртательною способностью Саидъ-Музаффара въ придумываніи наказаній. Первое мсто между наказаніями занимаютъ: клоповная яма, колодезь и башня.
1) Клоповная яма находится во дворц, въ город Бухар, иметъ видъ бутылки, къ низу широкая, къ верху уже, такъ что приговореннаго спускаютъ туда на веревкахъ. Выкарабкаться изъ нея нтъ никакой возможности. Населена эта яма легіонами клоповъ, которыхъ нарочно откармливаютъ мясомъ, чтобы сдлать ихъ свирпе. Чтобы продлить мученія несчастныхъ заключенныхъ, ихъ два раза въ день вытаскиваютъ на воздухъ. Во время моего пребыванія въ Бухар, въ этой ям сидлъ двадцатилтній юноша, сынъ одного заслуженнаго бека. Сидитъ онъ въ ней уже годъ и вслдствіе истощенія силъ и большой потери крови у него уже произошло разжиженіе мозга. Наказанъ былъ этотъ молодой человкъ за слдующее: его отцу поручено было собрать въ одной провинціи закетъ. Бекъ исполнилъ порученіе добросовстно, но эмиръ, по своей обычной подозрительности, остался имъ недоволенъ, объявилъ что онъ собралъ не все и вроятно часть сбора присвоилъ себ. Всевозможныя доказательства были представлены старикомъ, но все напрасно. Эмиръ прослышалъ о его богатствахъ, которыми и задумалъ непремнно завладть. Поэтому старика бека онъ засадилъ на всю жизнь въ темницу, а сына его, вовсе не причастнаго къ длу, ввергнулъ въ клоповную яму. {Эмиръ никогда не довольствовался наказаніемъ одного лица, непремнно все семейство обвиненнаго подвергалось опал, и имущество конфисковалось.}
2) Колодезь иметъ глубины 38 футовъ, дно его усяно острыми кольями и кольями, на которые и бросаются съ верху несчастные, обезображенныя тла тамъ и остаются неприбранными.
3) Круглая башня, вышиною въ 60 аршинъ, построена однимъ киргизскимъ ханомъ, весьма красивое зданіе, украшенное многочисленными и самыми разнообразными узорами и надписями. Съ вершины ея бросаютъ на каменную мостовую приговоренныхъ, отъ которыхъ остаются только какія-то массы.
Первымъ двумъ наказаніямъ подвергаются высокопоставленныя лица, а послднему простые преступники.
Кром этихъ трехъ видовъ наказанія существуютъ:
Тюрьма, называемая зинаданомъ, состоящая изъ трехъ этажей. Два нижніе этажа выложены камнемъ, третій представляетъ изъ себя саклю. Въ нижній этажъ опускаютъ преступниковъ на блокахъ. Свтъ туда никогда не проникаетъ. Въ отдленія втораго этажа впускаютъ немного свта черезъ маленькія отверстія. Заключаютъ обыкновенно въ эту тюрьму на всю жизнь. Пищу для заключенныхъ казна не выдаетъ, заботу эту предоставляютъ родственникамъ преступниковъ. Въ противномъ случа имъ остается голодная смерть.
Пытки, какъ-то: поджариваніе на раскаленныхъ подносахъ, отрубливаніе носовъ, ушей, рукъ и ногъ, выкалываніе глазъ, выдергиваніе ногтей, волосъ и языковъ, прижиганіе раскаленнымъ желзомъ, разламываніе молотками суставовъ и множество другихъ.
И наконецъ самая обыкновенная казнь — перерзываніе горла (на подобіе того какъ ржутъ барановъ) и отсченіе головы. За прелюбодяніе закапываютъ (этому подвергаются женщины) по поясъ въ землю и побиваютъ потомъ каменьями. Вотъ перечень нкоторыхъ боле замчательныхъ лицъ которыя подверглись разнымъ наказаніямъ:
Абдулъ-Адиръ, бывшій еще при Насрулл въ должности кушбеги, несмотря на свои заслуги, былъ Сеидъ-Музаффаромъ заключенъ въ крпость Пурата, гд его три дня подрядъ били палками, потомъ жгли на раскаленномъ поднос и наконецъ зарзали. Было же это сдлано только потому что эмиру захотлось пріобрсти его имущество.
Баратбекъ, бывшій Уратюбинскимъ бекомъ, былъ посл ужасныхъ лпытокъ зарзанъ предъ дворцомъ за то только что былъ разбитъ Коканцами, которые овладли крпостью Уратюбе. Трое сутокъ тло его лежало на дворцовой площади.
Начальникъ полиціи Абдулла былъ зарзанъ въ тюрьм за то что отсовтовалъ воевать съ Русскими.
Все семейство Сеидъ-Ахатъ-хана, племянника эмира, было перерзано. Самъ Сеидъ-Ахатъ-ханъ едва усплъ спастись бгствомъ въ Ташкентъ, гд проживаетъ и нын на счетъ русскаго правительства.
Люди казнились сотнями, и тысячами заразъ (такъ при взятіи Гисара было казнено пять тысячъ человкъ). Хотя теперь казни совершаются рже, все-таки можно насчитать много невинныхъ жертвъ.
Управленіе въ Бухар, какъ я уже сказалъ, основано на произвол и на злоупотребленіяхъ — рдко встрчается честный человкъ, который добросовстно исполнялъ бы свои обязанности. Хотя должностныхъ лицъ очень много, тмъ не мене въ Бухар каждый можетъ вмшиваться въ государственныя дла, отчего и происходитъ великая путаница. Вс заботятся боле о соблюденіи разныхъ безполезныхъ церемоніаловъ, которымъ придаютъ большое значеніе (мстничество особенно развито), чмъ о ддахъ по управленію страною. Одна политика еще интересуетъ немного и то потому что даетъ обширное поле интригамъ, остальныя дла исполняются весьма плохо и медленно. Между гражданскими и военными чинами точнаго разграниченія нтъ, такъ что часто въ одномъ лиц соединяются и военныя и гражданскія обязанности, только духовенство составляетъ нчто самостоятельное цлое.
Не стану утруждать вниманіе читателя разборомъ всхъ частей управленія въ Бухар, постараюсь только представить маленькую характеристику этого управленія, насколько я усплъ подмтить во время моей поздки.
Центръ управленія находится въ город Бухар и сосредоточенъ въ лиц кушбеги, въ бекствахъ-же веденіе длъ возложено на владтельныхъ бековъ. Какъ первый, такъ и послдніе хотя и имютъ въ эмир опаснаго контролера, однако, вслдствіе неправильно организованнаго государственнаго строя, всегда въ состояніи много скрыть. Игра эта очень опасна, потому что можетъ имть трагическій конецъ, но за то и очень выгодна, отчего ей вс и предаются на свой рискъ и страхъ. Только побывавъ въ Бухар можно понять до какихъ утонченныхъ злоупотребленій могутъ дойти люди. Почти каждое дло ршается въ пользу того кто больше заплатитъ, почему бднымъ нтъ положительно никакого исхода. Общее правило въ Бухар: каждый захватываетъ сколько успетъ и суметъ, чтобы было чмъ задабривать другихъ боле сильныхъ. Предосторожность эта не лишняя. Законнымъ основаніемъ для взятокъ служитъ древній обычай давать подарки при каждомъ удобномъ случа. Главнымъ собирателемъ подобныхъ подарковъ можетъ считаться конечно самъ самъ эмиръ, только этимъ способомъ и можно заслужить его милости.
Считая государство собственнымъ достояніемъ, эмиръ не стсняется. Такъ когда умираетъ какой-нибудь чиновникъ, наслдники его обязаны представить подробный списокъ имущества умершаго эмиру, который уже ршаетъ: оставить все или часть наслдникамъ, или же присвоить себ. Скрывшіе что-нибудь подвергаются строгому наказанію. Но имущества отбираются не у однихъ мертвыхъ, живые также не могутъ считать свое въ безопасности отъ покушеній алчнаго Музаффара. Я былъ свидтелемъ ужасной несправедливости. Въ Китаб былъ бекомъ очень умный, вліятельный и, сравнительно съ другими, честный человкъ, Абдулъ-Гафаръ-бекъ (о которомъ я уже говорилъ раньше), глава большаго семейства. Его богатства давно прельщали эмира, который искалъ только удобнаго случая чтобъ ими завладть. Случай не замедлилъ представиться: Абдулъ-Кадыръ-бій, зная намреніе своего властителя, поспшилъ угодить ему, оклеветавъ Гафаръ-бека, съ которымъ былъ въ личной вражд. {Вражда произошла отъ пустяшнаго обстоятельства, Илакъ отказалъ содержать людей и лошадей посланника во время его пребыванія въ Китаб.} Онъ донесъ Музаффару что старикъ бекъ, не обращая вниманія на данное приказаніе, отвелъ очень дурное помщеніе мн и моимъ спутникамъ и вообще принялъ васъ дурно. Обвиненіе это было совершенно незаслуженное. Эмиръ ухватился за этотъ доносъ, немедленно смстилъ бека и его сыновей, конфисковалъ имущество всего семейства и повезъ несчастнаго старика съ собой въ Бухару чтобы заключить на всю жизнь въ тюрьму. Какъ я ни былъ возмущенъ такою несправедливостью, не могъ однако ничего предпринять въ пользу осужденныхъ. Не имя никакого права вмшиваться въ дла управленія, я ршился все-таки воспользоваться первымъ случаемъ чтобы смягчить эмира. На послдней аудіенціи я завелъ рчь объ Абдулъ-Гафар, очень его хвалилъ, восхищался пріемомъ который онъ устроилъ въ мою честь и въ конц прибавилъ что, вернувшись въ Россію, непремнно разкажу все своему начальству, которое конечно очень доброжелательно отнесется къ этому человку. Мои слова произвели желаемое дйствіе: лотомъ я узналъ что наказаніе было отмнено и Абдулъ-Гафару и его семейству подаренъ домъ, съ общаніемъ въ скорости назначить его опять куда-нибудь бекомъ.
Подобныя дйствія конечно не могли пріобрсти эмиру симпатію народа и увеличиваютъ только разладицу и безпорядокъ.
Самымъ случайнымъ образомъ мн удалось узнать что разказываютъ здсь о происхожденіи Сеидъ-Музаффаръ-Эддина. Въ Бухар появленіе на свтъ мальчика празднуется всегда съ большимъ торжествомъ, рожденіе же двочки считается немилостью Божіею. Когда у любимой жены эмира Насруллы-Богадуръ-хана родилась двочка, то бдная женщина, боясь подвергнуться опал или даже смерти, ршилась на подлогъ. Подкупивъ жену одного плотника, которая въ одно время съ нею родила мальчика, она взяла, говорятъ, у нея сына и выдала за своего, а двочку отдала ей. Дочь Насруллы до сихъ поръ живетъ въ неизвстности. Такимъ образомъ Музаффаръ изъ сына простаго плотника превратился въ сына владтеля Бухары. Невжественный, трусливый, онъ съ самой ранней юности своей уже общалъ мало хорошаго въ будущемъ. Молодость его прошла въ чувственныхъ наслажденіяхъ (что продолжается безъ всякаго перерыва по настоящее время) среди 30 женъ, цлаго эскадрона бачей, маскарабазовъ, хафизовъ {Хафизъ — поющій стнотворенія Хафиза.} и пр. Его воспитатель Абдулъ-Каримъ диванъ-беги потерялъ всякую надежду на его исправленіе, что и высказывалъ нердко близкимъ къ себ людямъ. Крайне развратное общество въ которомъ Музаффаръ вращался съ дтства не могло благодтельно повліять за его умственное развитіе, и теперь на вопросъ о познаніяхъ его можно получить всегда одинаковый отвтъ: что у него мало ‘савата’, то-есть что онъ едва можетъ разбирать писанное. Доступъ къ нему имли только низкіе льстецы, интриганы, вообще люди вся жизненная цль которыхъ заключалась въ быстромъ обогащеніи. Насрулла его никогда не любилъ и хотлъ уже назначить своимъ наслдникомъ Абдулъ-Ахатъ-хана, сына одной изъ дочерей своихъ (вышедшей замужъ за богатаго Бухарца Ходжа-Сеидъ-бека), но преждевременная смерть разрушила его намренія. При жизни отца своего Музаффаръ-Эддинъ еще сдерживался, когда же ему удалось захватить бразды правленія, онъ далъ полный хода своимъ дурнымъ наклонностямъ. Часть своихъ противниковъ онъ засадилъ въ заключеніе, гд они и погибли, другихъ же предательски казнилъ. Такъ погибло все семейство Саидъ-Ахатъ-хана, который самъ усплъ спастись только бгствомъ въ Шахрисябзъ и оттуда въ Ташкентъ. {Сеидъ-Ахатъ-ханъ до сихъ поръ не теряетъ надежды сдлаться когда-нибудь бухарскимъ эмиромъ, почему и поддерживаетъ переписку со своими сторонниками (довольно многочисленными).}
Семейство Музаффара очень многочисленно, большая часть городовъ находится во владніи его сыновей. Старшій сынъ, посл неудавшейся войны противъ отца, живетъ теперь въ Кашгар. Изъ всхъ своихъ сыновей Музаффаръ любилъ боле всего бека въ Кермине, котораго, какъ кажется, прочитъ себ въ наслдники. Эмиръ, подозрвая всхъ, не довряетъ также и дтямъ своимъ (возмущеніе старшаго сына сильно его напугало), вслдствіе чего озаботился ко всмъ приставить шпіоновъ для наблюденія за ними.
Въ настоящее время въ Бухар проживаетъ Назаръ-хазъ, сынъ Суфи-бека, старшаго брата настоящаго коканскаго владтеля — Худояръ-хана. Судьба этого молодаго человка весьма печальная. Биби-Хашія (мать Назаръ-хана), дочь одного ташкентскаго жителя Шадманъ-Бая, по смерти Суфи-бека, осталась съ тремя сыновьями и двумя дочерьми на рукахъ. Прельстившись красотою послднихъ, Худояръ-ханъ коканскій задумалъ взять ихъ къ себ въ наложницы, во получилъ ршительный отказъ. На его предложеніе отвтили что двушекъ согласны отдать ему въ жены, но не въ наложницы, такъ какъ будущность таковыхъ обыкновенно бываетъ самая ужасная. Разсерженный этимъ, Худояръ засадилъ все семейство въ тюрьму, откуда выпустилъ только по просьб родственниковъ и друзей покойнаго бека. Потомъ видя въ лиц подроставшаго Назаръ-хана опаснаго для себя соперника, онъ отправилъ его къ эмиру Бухарскому съ просьбою непремнно задержать его въ Бухар и ни подъ какимъ предлогомъ не выпускать его. Мать, братья и сестры Назара вскор присоединились къ нему въ Бухар съ нкоторыми изъ оставшихся имъ врными приверженцами. Сперва положеніе этого семейства было сносно: Назаръ-ханъ поступилъ въ военную службу и своимъ жалованьемъ могъ кое-какъ поддерживать себя и своихъ родныхъ. Но къ ихъ несчастію и эмиръ, прослышавъ о красот двушекъ, сталъ ихъ требовать себ въ жены. Ему также отвтили: вы вроятно желаете ихъ для временной забавы, а потомъ по обыкновенію отдадите кому-нибудь изъ своихъ прислужниковъ, двушки недостойны такой горькой участи. Нсколько разъ эмиръ настаивалъ на своемъ намреніи, но все безуспшно, тогда онъ далъ волю своему гнву. Назаръ былъ немедленно отставленъ отъ службы и со всмъ семействомъ засаженъ подъ строгимъ надзоромъ въ домъ нарочно ни этого назначенный эмиромъ, съ запрещеніемъ выходить изъ него и имть съ кмъ бы то ни было сношенія. Формально было объявлено, подъ страхомъ наказанія, чтобы никто не смлъ помогать имъ и свататься за молодыхъ двулекъ. Такимъ образомъ несчастные были лишены всякихъ средствъ къ жизни. Младшій братъ Назара умеръ въ это время, жестокій эмиръ запретилъ его хоронить и трупъ пролежалъ нсколько дней въ дом, съ трудомъ могли испросить позволенія закопать его. Конечно все семейство погибло бы неизбжно, еслибы не сжалился надъ нимъ одинъ бухарскій портной, который тайно доставлялъ двушкамъ работу, скудною платой за свое рукодліе послднія могли кое-какъ поддерживать своихъ родныхъ и избавить ихъ отъ голодной смерти, которая всмъ имъ угрожала. Много прошеній было подано эмиру отъ Назара и его матери, которые просили отпустить ихъ или въ Коканъ, или въ Ташкентъ, но все было напрасно. Разъ какъ-то Музаффаръ позволь имъ выхать, но когда они подъзжали къ городскимъ воротамъ, то ихъ остановилъ полицейскій и вернулъ ихъ въ заключеніе. Назаръ-хану теперь около тридцати лтъ, онъ пользуется всеобщею симпатіей, одаренъ большимъ умомъ и хорошими качествами, въ Кокан очень любимъ и большая часть коканскаго населенія желаетъ имть его своимъ ханомъ. Каратегинскій {Каратегинъ расположенъ на границ Бухары и Кокана.} бекъ нсколько разъ подавалъ эмиру прошенія, съ многочисленными подписями Коканцевъ, въ которыхъ были изложены просьбы содйствовать къ низверженію Худояра и замщенію его Назаръ-ханомъ, но Музаффаръ разрывалъ прошенія о наконецъ объявилъ что если ему еще разъ будетъ подано подобное, то онъ казнитъ подателя. Единственное желаніе семейства Назаръ-хана — избавиться отъ жестокостей жизни и врной насильственной смерти, которая въ будущемъ готовится для всхъ членовъ этого семейства, а потому они просятъ позволенія жить у своихъ родственниковъ въ Ташкент, подъ охраной русскихъ законовъ. Никакихъ политическихъ цлей въ этомъ желаніи не нужно предполагать.
Офиціально торговля невольниками была запрещена и Бухар по повелнію эмира, и караванъ-сарай гд продавались невольники теперь навсегда закрытъ, нарушители этого повелнія подвергаются даже наказанію, штрафу въ тысячу тенегъ и шестимсячному заключенію въ тюрьм. Несмотря на это, большое количество людей (большею частью купцы) занимается тайно у себя на дому продажею и покупкой рабовъ. Попрежнему, главными поставщиками работъ могутъ назваться Туркмены, которыхъ баранты (разбои, набги) не прекращаются. Большинство попадающихъ въ неволю составляютъ Персіяне (я уже говорилъ что Персіянъ очень много въ войскахъ эмира Бухарскаго, это все несчастные захваченные Туркменами). Но особенно великъ торгъ женщинами, ихъ даже изъ нашихъ предловъ Бухарцы увозятъ посредствомъ обмана и всевозможныхъ хитростей и продаютъ секретно въ Бухар, и это совершаютъ такъ ловко что положительно нтъ никакой возможности услдить за ними. Торговлей женщинами занимаются преимущественно Татары. Хотя формальное запрещеніе и существуетъ, но оно существуетъ номинально, такъ какъ самъ эмиръ секретно покровительствуетъ этой позорной торговл. Къ ней его побуждаютъ дв причины: вопервыхъ, торгъ этотъ доставляетъ ему новобранцевъ для войска, и вовторыхъ, такимъ способомъ онъ можетъ пріобртать себ молодыхъ и красивыхъ женщинъ и избавляться отъ тхъ которыя ему уже надоли. Для покупки и продажи рабовъ и рабынь Музаффаръ держитъ особыхъ тайныхъ агентовъ, которымъ платитъ очень значительное содержаніе.
Трудне всего мн было собрать точныя свднія о переправахъ черезъ рку Аму-Дарью. По этому вопросу Бухарцы старались сбить меня съ толку и давали самыя разнорчивыя показанія. Наконецъ Каратаевъ и Урепевъ разршили мои сомннія.
Переправы черезъ Аму-Дарью на всемъ протяженіи Бухарскихъ владній находятся во власти Бухарцевъ. Конечно, я говорю здсь о правомъ берег рки, такъ какъ на лвомъ нсколько переправъ принадлежатъ Авганцамъ. Переправы около города Чарджуя (черезъ Чарджуй караваны идутъ въ Мемедъ) въ трехъ мстахъ, а именно въ Уст, Черчек и Бурдалык, отданы теперь въ аренду за сто тридцать восемь тысячъ тенегъ бухарскимъ купцамъ. Около Иръ-Сари, въ трехъ мстахъ переправами владютъ Туркмены, которые иногда платятъ Бухар, но очень рдко, дань за право перевоза чрезъ рку. Большею же частію они стараются избгать этой издержки, а Бухарцы положительно не въ состояніи принудить ихъ къ исполненію условій, которыя существуютъ только номинально. Правительство бухарское оставило въ своемъ распоряженіи только одну переправу, самую большую, около города Керки, имющую довольно важное значеніе, такъ какъ она есть пунктъ соединенія нсколькихъ караванныхъ путей. Эмиръ находится въ постоянномъ страх чтобъ Авганцы не овладли переправами, тмъ боле что онъ чувствуетъ себя вполн неспособнымъ имъ противодйствовать.
Въ настоящее время Сеидъ-Музаффаръ-Эдлинъ сильно занятъ разными нововведеніями и начинаетъ обращать большое вниманіе на управленіе страною и на положеніе своихъ подданныхъ — фактъ утшительный. Я думаю что поддержка съ нашей стороны, даже самая незначительная, утвердитъ его въ этомъ благомъ ршеніи. Такою спасительною для страны перемною эмиръ безъ сомннія обязанъ Каратаеву и тмъ лицамъ которыя клонятъ къ сближенію съ Россіей. Но это наврно совершится не скоро, потому что Бухарцамъ трудно вырваться изъ застоя, въ которомъ они пребывали неизмнно въ продолженіи нсколькихъ столтій. Покуда эмиръ, нехотя соглашаясь на нкоторыя нововведенія, продолжаетъ противиться другимъ. Такъ ему нсколько разъ было предложено устроить правильное почтовое сообщеніе между Бухарою и Катта-Курганомъ, выставлены были ему вс выгоды которыя могли бы отъ этого произойти, но все напрасно, онъ отказалъ наотрзъ, доказывая что Русскіе могутъ воспользоваться этимъ средствомъ чтобы при случа навести свои войска (какъ будто по почт это легче сдлать) въ Бухару и завоевать ее. Его постоянно пугаетъ мысль что Россія непремнно овладетъ Бухарой, прельстившись ея богатствами.
Невжество Сеидъ-Музаффара выказывается во всемъ. Слдующій примръ можетъ ясно доказать на какой низкой ступени умственнаго развитія онъ стоитъ. Когда въ Самарканд былъ пожаръ, Бухарцы успли однако спасти знаменитую Тамерлановскую библіотеку, которую и перевезли въ городъ Бухару. Теперь эта библіотека свалена въ подвалы эмирскіе и никому не позволяется ею пользоваться. Время, сырость и мыши производятъ въ ней большія опустошенія. Кром того самъ Музаффаръ, нисколько не дорожа ею, когда является необходимость въ деньгахъ, отправляетъ довольно часто на базаръ продавать по пустяшнымъ цнамъ нкоторыя книги, сочиненія такимъ образомъ разрозниваются и если не положить этому конца, то скоро отъ всей библіотеки ничего не останется.
Возвращаюсь къ своему путешествію.
Это іюля утромъ мы присутствовали на прощальномъ завтрак, который мн давали русскіе довренные. На этотъ случай вс вина и закуски нарочно были ими выписаны изъ Катта-Кургана. Со слезами на глазахъ провожали насъ эта добрые люди, что произвело сильное впечатлніе на Бухарцевъ. Вечеромъ мы оставили городъ Бухару, простившись съ Абдулъ-Кадыромъ и русскими торговцами. Путеводителемъ нашимъ до русской границы былъ назначенъ мирза Васихъ, первый секретарь кушбеги, очень умный, ученый, прямой и честный человкъ, общество котораго было пріятнымъ развлеченіемъ во все время нашего обратнаго путешествія. Прохавъ по густо населенной мстности три таша, мы остановились на ночь въ кишлак Куюкъ-Мазар. {Снова предъ каждымъ кишлакомъ начали вызжать къ намъ на встрчу разныя чиновныя лица.}
10го іюля подъ вечеръ мы вступили въ степь Малекскую. Намъ предстояло сдлать три съ половиною таша по совершенно безводному, песчаному пространству. Погода была сперва великолпная, жаръ немного спалъ и тихій, теплый шамалъ {Шамалъ — втеръ.} умрялъ ночную прохладу, которая въ степяхъ бываетъ очень ощутительна. Но, къ нашему несчастію, это не долго продолжалось. Вдругъ поднялся сильнйшій вихрь, небо совершенно скрылось за черными тучами и со всхъ сторонъ начали взвиваться густые столбы песку, такъ что мы едва видли другъ друга и съ большимъ трудомъ могли слдовать за нашимъ проводникомъ, быстро подвигавшимся на великолпномъ иноходц. Опасность была не шуточная и перспектива погибнуть въ безводной стели отъ жажды и голода далеко не завидная. Мелкій лесокъ проникалъ всюду, залплялъ глаза и мшалъ смотрть впередъ, лошади со страху дрожали и храпли, втеръ такъ сильно дулъ что голоса совсмъ не были слышны. Посл всего этого легко понять съ какимъ наслажденіемъ мы въхали въ ворота маленькаго караванъ-сарая и съ какимъ облегченіемъ развалились подъ навсомъ на приготовленныхъ коврахъ. Хотя вамъ сказали что этотъ переходъ былъ въ три съ половиною таша, но это неврно, такъ какъ онъ занялъ у насъ, несмотря на очень скорую зду, почти всю ночь. Маленькое мстечко Малекъ (всего тридцать домовъ) находится почти посредин степи. Большой мазаръ и сторожевая башня свидтельствуютъ и здсь о любви Абдулла-хана къ красивымъ постройкамъ и о его заботливости облегчить путешественникамъ трудности переходовъ по степнымъ пространствамъ. Въ Малек мы были встрчены диванъ-беги, посланнымъ отъ бека города Кермине.
11го іюля, преслдуемые сильнымъ втромъ, мы прохали еще два таша по степи и достигли Кермине. Городъ расположенъ въ долин, густо населенной. Онъ длится на новый и старый, послдній почти совсмъ покинутъ, бывъ нсколько разъ разоренъ Киргизами. Мстоположеніе его весьма красивое, на берегу рки Заравшана. Вдали темнютъ Нуратинскія горы. Надъ городомъ на гор возвышается большая крпость, построенная еще въ т давно прошедшія времена, о которыхъ составилось столько баснословныхъ и поэтическихъ преданій. Насъ помстили въ лтнемъ дворц бека, поручивъ попеченіямъ михмандаръ-баши {Михмандаръ-баша — придворный чинъ. Ни его обязанности лежитъ пріемъ почетныхъ гостей.} Абдудъ-Изака-мирахура (племянника Китабскаго бека). Здсь я познакомился съ Василіемъ Юдинымъ, довреннымъ ростовскаго купца Веснина. Въ Кермине я узналъ нкоторыя подробности о сопровождавшемъ насъ секретар кушбеги, мурз Васих, которыя его характеризуютъ съ хорошей стороны. Васихъ былъ прежде зякетчіемъ въ Кермине и исполнялъ свои обязанности самымъ добросовстнымъ образомъ, за что и подвергнулся большимъ нападеніямъ своихъ многочисленныхъ враговъ. На него посылались доносы, вслдствіе чего онъ подалъ въ отставку. {Въ Бухар такой поступокъ можно назвать рдкимъ.} Въ противность заведенному въ Бухар порядку, онъ ничего не нажилъ и долго находился въ большой бдности. Потомъ только его способности были замчены кушбеги, который и взялъ его къ себ чиновникомъ по особымъ порученіямъ. Этотъ человкъ наврно будетъ играть большую роль въ Бухар.
12го іюля насъ принималъ пятнадцатилтній бекъ, Сеидъ-Абдулъ-Ахатъ-ханъ, любимый сынъ эмира. Весьма умный, развитой и бойкій мальчикъ, онъ составляетъ рзкую противоположность со своимъ братомъ, бекомъ въ Карши. Посадивъ насъ на стулья (что совсмъ не принято въ Бухар) онъ освдомился о здоровья Государя Императора и русскихъ генераловъ, потомъ очень много разспрашивалъ о Россіи. Хотя и некрасивое, его выразительное лицо внушаетъ симпатію. Покуда мы находились въ его владніяхъ, онъ входилъ въ мельчайшія подробности и во всемъ выказывалъ неподдльное желаніе намъ угодить. Посл представленія мы зазжали къ Юдину, а затмъ провели нсколько часовъ у одного изъ старшихъ сановниковъ города, Раджибъ-мирахура, который устроилъ въ нашу честь баземъ.
13го іюля, сопровождаемые большою свитой, мы отъхали три таша до кишлака Ташъ-Купрюкъ и оттуда немного боле одного таша до города Зіаддина, гд насъ принялъ владтельный бекъ. Городъ Зіаддинъ не великъ, дворецъ бека и крпость построены на небольшомъ возвышеніи, у подножія котораго широко разстилается быстрый Заравшанъ, отъ этой рки зависятъ богатства всхъ бухарскихъ владній. Бекъ полновластенъ въ своихъ незначительныхъ помстьяхъ и, имя частыя сношенія съ Русскими, онъ усплъ пріобрсти нкоторый европейскій лоскъ. Вс его разговоры клонились къ разршенію разныхъ политическихъ вопросовъ. Онъ всячески старался выпытать отъ меня свднія о намреніяхъ Россіи относительно Бухары, но я былъ насторож и общими фразами отдлался отъ излишней откровенности. Вечеромъ, при свт факеловъ, онъ задалъ намъ великолпное представленіе, насколько это позволило среднеазіятское искусство.
14го іюля мы распростились съ мирзою Васихомъ, которому я далъ письмо къ эмиру (письмо это я написалъ съ цлью обезопасить его отъ всякихъ нападеній), и при ружейныхъ залпахъ (вамъ отдавали честь) оставили Зіаддинъ. Къ вечеру, сдлавъ два таша, мы прибыли въ кишлакъ Миръ, послднее пограничное поселеніе Бухары.
15го іюля, переваливъ черезъ Зарыбулакскія высоты (прославившіяся битвою, въ которой были совершенно разбиты бухарскія войска), мы прибыли наконецъ въ Катта-Курганъ. Отсюда, распростившись съ Бухарцами насъ сопровождавшими, мы уже въ тарантасахъ поспшили по направленію къ Самарканду.