Вилье де Лиль-Адан
ТАЙНЫЯ ВОСПОМИНАНЯ.
Вилье де Лиль-Адан
ТАЙНЫЯ ВОСПОМИНАНЯ.
Франку Лами.
Эдгаръ По.
——
———————————————————
Тайные воспоминания, Вилье-Де-Лиль-Адан Огюст Де, Год: 1867
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Во всей той мстности нтъ замка боле стараго и боле славнаго, чмъ мой печальный, наслдственный замокъ.
Я происхожу,— сказалъ онъ мн,— я, послдній Гаэлъ,— изъ семьи Кельтовъ, твердыхъ, какъ наши скалы. Я принадлежу къ тому роду моряковъ, знаменитому цвту Арморики, откуда вышло столько удивительныхъ воиновъ, геройскіе подвиги которыхъ принадлежатъ къ числу украшеній Исторіи.
Одинъ изъ этихъ предковъ, которому наскучилъ, еще въ молодости, видъ ближнихъ, а также ихъ глупыя отношенія, удалился навсегда и съ сердцемъ, исполненнымъ презрительнаго забвенія, изъ родного замка. Это было во время Азіатскихъ экспедицій, онъ отправился воевать рядомъ съ Сюфреномъ и вскор отличился въ Индіи таинственными нападеніями, которыя онъ совершилъ одинъ вы глубин Мертвыхъ Городовъ.
Эти города, подъ блыми и пустынными небесами, покоятся въ развалинахъ посреди чудовищныхъ лсовъ. Кустарникъ, трава, сухія втки покрываютъ и загораживаютъ тропинки, бывшія людными аллеями, гд заглохнулъ шумъ колесницъ, оружій и псенъ.
Ни втерка, ни щебетанья птицъ, ни напва фонтановъ среди спокойнаго ужаса этой мстности. Даже бенгальскіе зяблики избгаютъ здсь старыхъ стволовъ чернаго дерева, считающагося въ иныхъ мстахъ ихъ любимымъ растеніемъ. Между развалинами, скученныя на прогалинахъ, рвутся ввысь огромныя и чудовищныя поросли цвтовъ на длинныхъ стебляхъ, гибельныя чащи, въ которыхъ горятъ острыя стрлы солнца, испещренныя лазурью, оттненныя огнемъ, съ жилками, проведенными киноварью, подобные лучезарному оперенію цлаго миріада исчезнувшихъ павлиновъ. Теплый воздухъ смертоносныхъ ароматовъ давитъ нмые останки: какъ бы дымъ изъ погребальныхъ курильницъ, синяя, пьянящая и мучительная испарина благовоній.
Смлый коршунъ, паломникъ Кабульскихъ плоскогорій, останавливается надъ этой страной и смотритъ съ вершины какой-нибудь черной финиковой пальмы лишь затмъ, чтобы, вдругъ запутавшись въ ліанахъ, трепетать въ неожиданной агоніи.
Тутъ и тамъ разбитыя арки, безформенныя статуи, камни, надписи на которыхъ стерты боле, чмъ въ Сардахъ, Пальмир или Корсабад.
На нкоторыхъ изъ нихъ, на тхъ, что украшали въ этихъ городахъ фронтоны воротъ, нкогда терявшіеся въ неб, глазъ еще можетъ разобрать и возстановить едва различимую вендскую надпись, властный девизъ прежнихъ вольныхъ на родовъ:
‘…И Богъ не одолетъ!’
Молчаніе нарушается лишь скользящими гремучими змями, которыя извиваются среди упавшихъ стволовъ, колоннъ или, свистя, свертываются въ кольца подъ рыжеватыми мхами.
Порой, въ сумеркахъ, во время грозы, отдаленный крикъ джиггетая, уныло чередуясь съ раскатами грома, тревожитъ уединеніе.
Подъ развалинами продолжаются подземныя галлереи, входы въ которыя затеряны.
Тамъ, въ продолженіе многихъ вковъ, спятъ первые цари этихъ дивныхъ странъ, этихъ народовъ, поздне оставшихся безъ владыкъ,— цари, имена которыхъ боле неизвстны. И эти цари, конечно, согласно съ какимъ-то священнымъ обычаемъ, были похоронены подъ этими сводами, съ ихъ сокровищами.
Никакой свтъ не освщаетъ гробницъ.
Никто не помнитъ, чтобы когда-нибудь шаги раба заботъ Жизни и Желанія нарушили сонъ ихъ эхо.
И только факелъ брамина,— этого призрака жаждущаго Нирваны, этого нмого духа, простого свидтеля всемірнаго прорастанія судебъ,— трепещетъ иногда, въ минуты покаянія или божественныхъ созерцаній, на самомъ верху распавшейся лстницы и отбрасываетъ, со ступени на ступень, свое пламя, омраченное дымкой, до глубины гробницъ.
Тогда руины, смшанныя съ сіяніемъ, вдругъ. загораются какой-то чудесной пышностью. Драгоцнныя цпи, которыя переплетаются съ костями, какъ-будто прорзываютъ ихъ неожиданными сверканьями. Царственный прахъ, какъ пылью покрытый драгоцнными каменьями, сверкаетъ!.. Такъ послдній закатный лучъ, передъ наступленіемъ мрака, алымъ свтомъ зажигаетъ прахъ дорожный.
Магараджи поручаютъ отрядамъ избранныхъ охранять опушки священныхъ лсовъ, особенно доступъ къ прогалинамъ, на которыхъ въ безпорядк начинаются эти слды.— Точно такъ же запрещенъ доступъ къ берегамъ, къ водамъ и тмъ обрушившимся мостамъ, которые проходятъ поперекъ ихъ. Мрачныя воинства сипаевъ, съ сердцами гіенъ, неподкупныя и безжалостныя, бродятъ безпрестанно, всюду въ этихъ смертоносныхъ мстахъ.
Въ продолженіе, многихъ вечеровъ, герой уничтожалъ ихъ мрачныя хитрости, избгалъ ихъ засадъ и приводилъ въ смятеніе ихъ бродячую бдительность!.. Трубя неожиданно въ рогъ, среди ночи, въ различныхъ мстахъ, онъ разобщалъ ихъ этими ложными тревогами, потомъ внезапно появлялся, подъ свтомъ звздъ, среди высокихъ цвтовъ и быстро распарывалъ брюхо ихъ лошадямъ. Солдаты, какъ при вид злого духа, приходили въ ужасъ отъ его неожиданнаго появленія. Одаренный силой тигра, онъ валилъ ихъ на землю одного, за другимъ, однимъ прыжкомъ!— душилъ ихъ сначала наполовину въ этомъ короткомъ сжатіи,— потомъ, возвращаясь къ нимъ, онъ предавался на свобод избіенію ихъ.
Такимъ образомъ, Изгнанникъ сдлался бичомъ, ужасомъ и гибелью этихъ жестокихъ стражниковъ съ лицами землянистаго цвта. Однимъ словомъ, это былъ тотъ, кто оставлялъ ихъ пригвожденными къ толстымъ деревьямъ, съ ихъ собственными ятаганами въ сердц.
Проникая затмъ въ глубину этого разрушеннаго прошлаго, въ аллеи, на перекрестки и улицы этихъ старинныхъ городовъ, онъ достигалъ, несмотря на одуряющій ароматъ, входа въ единственныя гробницы, гд покоятся останки этихъ индусскихъ царей.
Такъ какъ ихъ двери охранялись лишь яшмовыми колоссами, въ род чудовищъ или идоловъ, съ неясными зрачками изъ жемчужинъ и изумрудовъ,— съ формами, созданными воображеніемъ забытыхъ теогоній,— онъ легко проникалъ туда, хотя каждый шагъ по ступенямъ лстницъ приводилъ въ движеніе длинныя крылья этихъ боговъ.
Тамъ, не щадя ничего вокругъ себя, въ темнот, преодолвая удушливое головокруженіе черныхъ вковъ, духъ которыхъ виталъ вокругъ, касаясь ихъ облика своимъ челомъ, онъ собиралъ въ молчаній тысячи чудесныхъ вещей. Кортецъ въ Мексик и Пизарро въ Перу присваивали себ сокровища кациковъ и царей съ меньшимъ безстрашіемъ.
Съ мтками, полными драгоцнными каменьями, на дн лодки, онъ снова плылъ безшумно, вверхъ по ркамъ, избгая опаснаго луннаго свта. Онъ плылъ, согнувшись надъ своими веслами, посреди утесиковъ, не трогаясь жалобными дтскими призывами, которые выкрикивали кайманы подл него.
Въ нсколько часовъ онъ-достигалъ, такимъ образомъ, отдаленной пещеры, знакомой лишь ему одному, въ тайник которой онъ и укладывалъ свою добычу.
О его подвигахъ говорили.— Отсюда возникли легенды, медленно распваемыя факирами еще и теперь, во время пиршествъ у набабовъ, подъ аккомпанементъ теорбъ. Эти неопрятные трубадуры — не безъ стариннаго трепета завистливой ненависти или почтительнаго ужаса — присудили въ своихъ псняхъ этому предку титулъ Хищника гробницъ.
Случилось, однако, что безстрашный перевозчикъ далъ соблазнить себя коварными и сладкими рчами единственнаго друга, котораго онъ когда-либо приблизилъ къ себ, въ обстоятельствахъ исключительно опасныхъ. Этотъ человкъ какимъ-то поразительнымъ чудомъ спасся!— Я говорю о достославномъ, слишкомъ знаменитомъ полковник Сомбр.
Но, благодаря атому криводушному ирландцу, славный Искатель приключеній попалъ въ засаду. Ослпленный кровью, пораженный пулями, окруженный двадцатью палашами, онъ былъ захваченъ врасплохъ и погибъ среди ужасныхъ мученій.
Орды гималайцевъ, опьяненныя его смертью, бросились къ пещер, скача въ побдной пляск. Какъ только они отыскали сокровища, они вернулись въ проклятую долину.
Предводители ихъ съ благоговніемъ побросали эти богатства въ глубь мрачныхъ гробницъ, въ которыхъ покоятся низверженныя души царей ночи вселенной. И старинные каменья понын сверкаютъ тамъ, подобно взглядамъ, всегда свтящимся надъ народами.
Я унаслдовалъ,— я, Гаэль,— увы!— только пламенныя мечты великаго воина и его надежды.— Я живу здсь на Запад, въ этомъ старомъ укрпленномъ город, гд тихая тоска оковываетъ меня. Равнодушный къ политическимъ заботамъ моего вка и моей отчизны, къ минутнымъ злодяніямъ тхъ, которые являются представителями этихъ заботъ, я люблю смотрть, какъ вечера торжественной осени пылаютъ на очервленныхъ вершинахъ окружныхъ лсовъ.— Посреди сверканій росы я брожу одиноко, подъ сводомъ черныхъ аллей, какъ бродилъ мой Предокъ подъ криптами блистающихъ гробницъ! Инстинктивно, какъ онъ, я избгаю, самъ не знаю почему, враждебнаго сіянія луны и опаснаго приближенія человка. Да, я избгаю ихъ, когда, мечтая, брожу,— наедин съ своими грезами!.. И я чувствую тогда, что въ душ моей таятся отсвты безплодныхъ богатствъ, погребенныхъ въ гробниц забытыхъ царей.
Источник текста: Вилье де Лиль-Адан. Жестокие рассказы. Перевод с французского Брониславы Рунт. Под редакцией и с предисловием Валерия Брюсова. — Москва: Книгоиздательство ‘Польза’, В. Антик и Ко, 1912.