Статуя Кристофа в Риге, или Будет война, Кукольник Нестор Васильевич, Год: 1840

Время на прочтение: 45 минут(ы)

СОЧИНЕНІЯ
НЕСТОРА КУКОЛЬНИКА.

Сочиненія драматическія.
II

Печатано въ типографіи И. Фишона.
1852.

СТАТУЯ КРИСТОФА ВЪ РИГ,
или
БУДЕТЪ ВОЙНА!

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДРАМА ВЪ ШЕСТИ АКТАХЪ, ВЪ ПРОЗ.

ПОСВЯЩЕНО
Эдуарду Ивановичу ГУБЕРУ

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

СИЛЬВЕСТРЪ ШТОБВАССЕРЪ, архіепископъ и господинъ города Риги.
БЕРНГАРДЪ ФОНЪ ДЕРЪ БОРГЪ, магистеръ провинціальный въ Инфлянтахъ.
БАРОНЪ КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ, рыцарь.
БАРОНЪ СТЕТРИ, рыцарь нмецкаго ордена.
КОМАНДОРЫ.
РЫЦАРИ.
БАРОНЪ ФОНЪ ШЛУММЕРМАУСЪ, эстляндскій дворянинъ и помщикъ.
ШАРФЕНБЕРГЪ.
КУНЦЪ, начальникъ Черноголовыхъ въ Риг.
МЕЙСТЕРЪ ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ, МЕЙСТЕРЪ КРАХРАХЪ, ДРЕЙБЕРГЪ, ФЛУССЪ, ШТАТЪ, РЕЙХЪ и другіе черноголовые.
МУХИНЪ, дьякъ.
ОМА СЕГЕДА, дуракъ князя Д. Д. Холмскаго.
НОВГОРОДСКІЕ КУПЦЫ.
ПСКОВСКІЕ КУПЦЫ.
СЛУГА псковскаго посольскаго дома въ Риг.
СХАРІА, глаза жидовскаго раскола.
ФРИЦЪ СИМПСОНЪ, тайный жидъ.
НЕЗНАКОМКА.
ДОРОТЕЯ КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ.
РАХИЛЬ, дочь Схаріи.
СУСАННА, жидовка.
САРА, навращенная жидовка.
Безъ рчей: рыцари, латники Штобвассера, черноголовые, русскіе купцы, жиды, жидовки, свита незнакомки и рижская чернь.

Дйствіе въ Риг въ 1472 году.

АКТЪ ПЕРВЫЙ.

Сильвестръ Штобвассеръ.

Обширный залъ въ рижскомъ замк. Большой столъ по средин, уложенный книгами и бумагами, но бокамъ дв тумбы съ глобусами. Нсколько дверей. Въ сторон, у окна, столикъ и кресло.

——

СИЛЬВЕСТРЪ ШТОБВАССЕРЪ за столомъ дремлетъ въ креслахъ, ДОРОТЕЯ будитъ его, держа въ рук подносъ съ кувшиномъ, подъ мышкой бумаги.

СИЛЬВЕСТРЪ. А, carissima! Ты ужъ здсь! Ты не забываешь о моемъ здоровьи, цлебный папитокъ, особенно изъ твоихъ рукъ, semper diligentissirna Dorothea!
ДОРОТЕЯ. И важныя бумаги, carissime frater.
СИЛЬВЕСТРЪ. Откуда?
ДОРОТЕЯ. Шарфенбергъ…
СИЛЬВЕСТРЪ (хватая бумаги). Та-та-та! а гд же онъ самъ?
ДОРОТЕЯ. Я его отдала подъ стражу, на всякій случай.
СИЛЬВЕСТРЪ. Bene! Но прикажи позвать любезнаго арестанта, онъ самъ важне всхъ бумагъ…

(Доротея уходитъ, возвращается, садится у окна и предается чтенію.)

СИЛЬВЕСТРЪ (разбирая бумаги). Жидъ Ровоамъ служитъ врно! Въ Литв объ насъ и думать забыли.

(Половина глобуса отворяется. Сильвестръ опускаетъ туда прочитанныя бумаги.)

Ну, а эти пустяки не принадлежатъ къ тайной библіотекъ…

(бросаетъ на столъ бумагу.)

Вотъ это важно! Въ Новгород ужасная война. Схаріа и вс жиды должны бжать оттуда… Per Jo vein! Погода для рыцарей! И съ этой стороны неудача! Господинъ Императоръ Московскій не захочетъ войны съ орденомъ, пока не управится съ купеческими городами… Умный человкъ!

(опускаетъ въ тумбу послднія бумаги, глобусъ запирается.)

О, мы бы съ нимъ задушили этихъ ревельскихъ вагабундовъ, а почтеннаго Бернгарда Фонъ-деръ-Борга я бы сжегъ передъ магистратомъ для потхи и науки.
ДОРОТЕЯ. Пфуй, Fraterchen! Жечь живыхъ людей…
СИЛЬВЕСТРЪ. Изъ любви къ другимъ живымъ людямъ, для истребленія соблазна, для чистоты всеобщей, для безопасности нашихъ владній отъ вншнихъ внутреннихъ враговъ. Vides ne?.. мы раздляемъ замокъ съ нашимъ врагомъ и его любовницами..
ДОРОТЕЯ. Это сестры Бернгарда… И вы, Фратерхенъ…
СИЛЬВЕСТРЪ. Тасе!.. Тасе!.. Никогда въ Риг не бывалъ магистръ, онъ шатался по ближайшимъ замкамъ, какъ надзиратель за бодростію ордена, а орденъ былъ нашею духовною стражею — и опять будетъ, me bereu le, или я не сойду во гробъ собственною смертію. Non semper imbres, говоритъ Горацій, будетъ и у насъ погода, мы постараемся перекинутъ тучи на небо магистра… Ага! Шарфенбергъ.

Т ЖЕ и ШАРФЕНБЕРГЪ (вошелъ снимаетъ шлемъ и преклоняетъ колно.)

СИЛЬВЕСТРЪ. Accipe benediclionem in nomine Dei et beoevolentiam nostram! Ну, что!..
ШАРФЕНБЕРГЪ (оглядываясь). Arcana, proesentifilia…
СИЛЬВЕСТРЪ. Stalim, stntim!.. Нашъ другъ крпко усталъ, Доротея! Похозяйничай, прикажи въ круглой залъ приготовить хорошій обдъ съ принадлежностями, — тамъ и отдохнуть ему…

СИЛЬВЕСТРЪ и ШАРФЕНБЕРГЪ.

СИЛЬВЕСТРЪ. Ну, что!—
ШАРФЕНБЕРГЪ. Неудача везд!— Я похалъ въ Московію черезъ невскія волости, купцы захватили меня, но ничего на мн не нашли, отправили въ Новгородъ, тамъ нашелъ я плачъ и скрежетъ зубовъ, къ городу приближался московскій Императоръ, полководецъ его, Холмскій, съ горстію воиновъ два раза побилъ огромныя рати, при общемъ безпорядк мн легко было ускользнуть изъ города, гд обо мн уже никто не думалъ, я перемнилъ платье, санъ священника и жалобы на Новгородцевъ дали мн свободный путь до самого Торжка, гд тогда жилъ Іоаннъ. Я не видлъ его. Вельможи передали ему письма Вашего Высокопреосвященства, на третій день явился ко мн какой-то Мухинъ и какой-то Зереда, гляжу — передъ окнами тройка и телжка, Мухинъ по-нмецки просилъ меня ссть въ эту ужасную колымагу. Онъ помстился возл меня. Зереда впереди съ ямщикомъ, и черезъ пятьнадцать дней вс трое — мы явились въ Риг.
СИЛЬВЕСТРЪ. Гд-же твои спутники?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Остались въ русской слобод, у купцовъ псковскихъ.
СИЛЬВЕСТРЪ. Къ кому же они пріхали?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Къ вашему высокопреосвященству!
СИЛЬВЕСТРЪ. Зачмъ же нейдутъ?..
ШАРФЕНБЕРГЪ. Мухинъ говоритъ, что онъ, не выспавшись, важныхъ длъ не начинаетъ и пойдетъ къ вамъ завтра.
СИЛЬВЕСТРЪ. По-крайней-мр, не знаешь ли ты чего-нибудь? Что они говорили съ тобой дорогой?..
ШАРФЕНБЕРГЪ. Со мной?.. ничего.
СИЛЬВЕСТРЪ. Въ пятьнадцать дней ни одного, слова?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Ни одного слова, которое бы достойно было вашего вниманія. На вс мои вопросы я получалъ одинъ и тотъ же отвтъ: приказано хранить тайну…
СИЛЬВЕСТРЪ. Порученія должны быть слишкомъ важны, проси Мухина пожаловать ко мн немедленно. Ступай!
ШАРФЕНБЕРГЪ. Еще не все. По дорог мы встртили пословъ магистровыхъ барона фонъ Шлуммермаусъ и двухъ рыцарей, они также возвращались изъ Торжка и на время остановились въ Дерптъ. Примтивъ рыцарей, я переодлся въ дворянское платье, что мн очень дорого стоило, только извстность моя дерптскимъ тайнымъ жидамъ, только кредитъ мой…
СИЛЬВЕСТРЪ (съ нетерпніемъ) Но! но! Все будетъ заплачено! Все будетъ заплачено!
ШАРФЕНБЕРГЪ. Пока кормили лошадей, я пошелъ въ рыцарскій домъ и нашелъ тамъ епископа, дерптскаго командора фонъ Фрикке и барона фонъ Шлуммермаусъ, который къ общему соблазну, не будучи рыцаремъ, носитъ командорскій плащъ и крестъ…
СИЛЬВЕСТРЪ. Хорошо, хорошо! Да что сказалъ епископъ?
ШАРФЕНБЕРГЪ. О, отецъ Стефанъ себ на ум, онъ другъ вашему В-ству, потому что желаетъ вамъ скорой смерти и вашего мста, послднее заставляетъ его дружить и съ рыцарями, Фонъ-деръ-Боргъ жестоко ошибется.
СИЛЬВЕСТРЪ. Да что-же они говорили?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Досадовали на Императора московскаго, переговоры неудались, не будетъ ни мира, ни войны… знаете, этакое in stalu quo.
СИЛЬВЕСТРЪ (улыбаясь). Будетъ война!
ШАРФЕНБЕРГЪ. Не будетъ, ваше В-ство!
СИЛЬВЕСТРЪ. Будетъ, per Jovem!— Ступай за Мухинымъ.
ШАРФЕНБЕРГЪ. Еще не все!.. Епископъ передалъ мн письма, когда я осматривалъ печати, то замтилъ, что хотя обвертки поистерты отъ дороги, но снурки новхонькіе… Ergo…
СИЛЬВЕСТРЪ. Понимаю, но едва ли понялъ въ нихъ хотя одно слово мой добрый сынъ Стефанъ. Ну отецъ, рыцарь и баронъ! Что изо всего этого будетъ?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Это извстно одному Богу, да нсколько вашему В-ству. По мн-6ы за ножи, да ночью! Снестись съ Черноголовыми въ Ревел, Дерпт, Вольмар и гд только развелись эти пьяницы, да и за дло. Назначить день и часъ. Когда я былъ священникомъ, я и думать объ этомъ боялся, но теперь когда, съ разршенія вашего, я имю счастіе принадлежать ко всмъ сословіямъ, имть семь костюмовъ, семь Фамилій и семь окладовъ, управлять иностранными длами четырехъ странъ и получать постоянныя и врныя свднія о состояніи и расположеніи ордена и народа… изгнаніе рыцарей такъ возможно, такъ легко… Теперь нтъ ужаснаго Менгдена. Тотъ бывало спитъ однимъ глазомъ, а другой такъ и скачетъ съ меня на ваше В-ство и обратно… Всегда въ снуровк, какъ fiila Dorothea, онъ въ желзной, а мы въ политической… Фонъ-деръ-Боргъ не Менгденъ, а вы его еще не прокляли!!..
СИЛЬВЕСТРЪ (съ довольной улыбкой). Pergas, Pergas!
ШАРФЕНБЕРГЪ. Пи одинъ рыцарь не попалъ въ жидовскую ересь, вы упустили Схарію…
СИЛЬВЕСТРЪ. Онъ мн нужне въ Новгород и Псков, слабые сосди — укрпляютъ хозяина. Сплетни наши помогли сверной войн и мы не боимся ни Швеціи, ни Даніи. Ссора прускаго магистра съ Польшею кончилась потерею пятидесяти городовъ: одинъ потерялъ земли, другой силу и вотъ уже десять лтъ на самогитской границъ не видать ни одного литовскаго воина. Дорогія завоеванія, Шарфенбергъ, дорогія потери! Поврь старику, который безъ тебя тридцать лтъ боролся съ Менгденомъ,— воздвигалъ противъ него сосдей въ очередь, обременилъ анаемой, зажигалъ Черныя Головы рыцарскимъ виномъ, — я истощилъ его казну на миры и пиры, умеръ мой старикъ, жалко, per Jo vein, жалко, было съ кмъ бороться… Дятельность моя начинитъ скучать, но Московія должна доставить ей пищу…
ШАРФЕНБЕРГЪ. Sub dubio…
СИЛЬВЕСТРЪ. Nunquam, carissime! Схарія длаетъ ужасные успхи. Князья и сановники впали въ ересь новую и Фанатизмъ обыметъ Московію, но пока разгорятся подброшенныя уголья, надо московскія силы поослабить разрушеніемъ ордена. Видишь, я не такъ еще старъ…
ШАРФЕНБЕРГЪ. Этому много доказательствъ. Я не ожидалъ найти приращенія дому Штобвассеровъ…
СИЛЬВЕСТРЪ (съ улыбкою самодовольствія) Тасе! Тасе!.. Masculum, diis gralia et tua progenies alterius generis. Tempora advenient и, можетъ-быть… Jntelligis ne?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Дай Богъ дожить, да рыцари не дадутъ…
СИЛЬВЕСТРЪ. Я не умру, carissime, пока не отправлю ихъ всхъ до послдняго на жертву diis imis… Теперь за Мухинымъ!..
ШАРФЕНБЕРГЪ (отворивъ двери возвращается и опускаетъ забрало). Магистръ! Магистръ!—

СИЛЬВЕСТРЪ, БЕРНГАРДЪ ФОНЪ-деръ-БОРГЪ и КУЛЬМГАУСБОРДЕНДУ.

СИЛЬВЕСТРЪ. Accipitc benedictionem…
БЕРНГАРДЪ. Спасибо, спасибо, Штобвассеръ! Я не врю вашему христіанскому сердцу… Въ моихъ рукахъ улика, но, клянусь Кристофомъ, мы разочтемся завтра же!

СИЛЬВЕСТРЪ звонитъ, входятъ ЛАТНИКИ и становятся между имъ и Магистромъ.

Сильвестръ (взявъ жезлъ). Приступимъ къ разсчету, неврный сынъ! До-сей-поры я щадилъ васъ, заблудшія овцы, но мра долготерпнія Господня преисполнилась и анаема виситъ надъ вашими глазами.

(ударивъ объ полъ жезломъ.)

Покайтесь! Снимите одежду, ея же вы недостойны, возвратитесь къ мирнымъ занятіямъ, я оставляю вамъ земли и замки, неправедно исторгнутые изъ рукъ духовенства, намъ не нужны мірскія блага, погружайтесь въ сквернъ, купайтесь въ сластолюбіи, но желзомъ не заставляйте стадо мое покланяться златому тельцу, вами воздвигнутому. Не оскорбляйте памяти знаменитаго ордена, Врнаго слуги Религіи и Святйшаго отца, васъ проклявшаго! Самозванцы!— Сколько буллъ объявило міру, что орденъ богоотступниковъ уже не существуетъ! Вы не положили оружія, вы не возвратили въ руки пастырей креста, дарованнаго нкогда знаменитымъ рыцарямъ Ливонскаго Ордена, и вами украденнаго!— Чмъ занимаетесь вы? Разбоемъ! На что обращаете священное оружіе знаменитыхъ рыцарей?— Копья ваши стоятъ на мостахъ прозжихъ, вы изъ нихъ сдлали рогатки, а мечемъ сдираете пошлину съ бдныхъ поселянъ за мосты и дороги! Что длаете въ вашихъ скопищахъ? Буйствуете другъ противъ друга, назначаете турниры, проливаете кровь безполезно, омрачаетесь виномъ и не рыцарскими страстями? А дома?.. Гд обты безжества и трезвости? Цлые гаремы изъ дочерей бдныхъ дворянъ, изъ русскихъ и литовскихъ плнницъ, и ‘се это какъ пріобртено! Украдено или взято съ разбоя! Гд ваши войны? Солнце уже не освщаетъ вашихъ подвиговъ, братья ночи и духа злаго, днемъ вы бжите предъ полками сосдними, а во время мира, ночью, врываетесь въ псковскую землю, славную красотою женщинъ, и, похитивъ двчонку, влечете огонь и мечъ на бдный народъ, вы безъ кары, вы запираетесь въ замкахъ, воздвигнутыхъ съ помощью нечистыхъ силъ, и пьете грхъ съ устъ женщины, за которую пылаютъ ваши окрестныя села!

(вставъ я приближаясь къ магистру.)

Кто же вы, дти соблазна и тмы кромшной, неужели защитники, поборники христіанства! Покайтесь гршники или анаема погрузитъ васъ въ мракъ, изъ негоже пришли вы… И первый ты, лженачальникъ, покажи примръ смиренія и преклони съ разскаяніемъ колно предъ символомъ страданій искупителя…
Бернгардъ (Кульмгаусборденау). Баронъ! не удивляйтесь! Рекомендую: это господинъ города Риги! Наши несчастія дали ему такую дерзость! Проповдь, которую вы изволили слышатъ, сочинили на насъ за двсти лтъ, при поставленіи каждый архіепископъ заучиваетъ ее наизусть, вмст съ небольшимъ ученіемъ о похищеніи у рыцарей свтской власти въ четырехъ областяхъ ордена.
1. Рыцарь врагъ Бога живаго, потому что онъ не длится добытымъ съ меча золотомъ съ духовенствомъ.
2. Противу рыцаря дозволена всякая клевета, обманъ, лжесвидтельство и даже смертоубійство, зане онъ проклятъ Богомъ.
3. Посылать пап каждый годъ десятину изъ отнятаго всякими неправдами достоянія рыцарей.
СИЛЬВЕСТРЪ. Умолкни, богохульникъ!
БЕРНГАРДЪ. 4. Молиться ежедневно о погибели ордена, зане рыцари лишены христіанскаго имени рижскимъ господиномъ.
5. Архіепископу не имть боле трехъ сестеръ, епископу боле двухъ, священнику одной… У Штобвасеера было одно время десять… Теперь осталась одна Доротея Кульмгаусборденау…
СИЛЬВЕСТРЪ (воздвигая жезлъ). Анаема!..
КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ. Кульмгаусборденау! Изъ нашей фамиліи! Жаль, что я не пьянъ, а то бы рижскій господинъ имлъ справедливую причину жаловаться на нравы рыцарей.
СИЛЬВЕСТРЪ. Анаема!
КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ. Тише! я имю благословеніе папы и отпускъ грховъ на десять лтъ, и такъ вс мои грхи — прошедшіе, въ число ихъ я ужъ за одно включу еще одинъ, въ полномъ смысл смертельный, но прежде я долженъ увриться… Гд она? Гд Доротея? Подайте ее сюда? Я очищу родъ нашъ отъ гнилыхъ членовъ! Подайте сюда Доротею!
БЕРНГАРДЪ. Баронъ! вы можете потребовать ее судебнымъ порядкомъ, Штобвассеръ не спрячетъ ее, не ушлетъ изъ замка… Торжественно объявляю замокъ въ осад… Штобвассеръ, только безъ женщинъ и бумагъ, можетъ ухать куда ему угодно. На первыхъ иметъ право баронъ, на вторыя — я! Сильвестръ измнникъ государству… Господинъ Штобвассеръ! Пожалуйте ваши бумаги!..
СИЛЬВЕСТРЪ (посл краткаго размышленія, во время котораго лице его нсколько разъ измнялось, снимаешь съ пояса ключи и подаетъ магистру). Возьмите!..
БЕРНГАРДЪ (бросается къ столу, собираетъ бумаги, вынимаетъ изъ ящиковъ, не прикасаясь до глобусовъ). Благоразумная покорность! Совтую вамъ ухать изъ Риги, потому, что завтра соборъ рыцарей, магистрата и Черноголовыхъ узнаетъ ваши преступныя сношенія съ Императоромъ Московскимъ… Совтую вамъ это сдлать, изъ уваженія къ вашему сану, пускай осудятъ васъ за глаза. Я не могу поручиться за огорченіе народа.
СИЛЬВЕСТРЪ (покорно). Я уду.
БЕРНГАРДЪ. А пока мы не стснимъ вашей свободы! Вольный пропускъ всмъ и къ вамъ и отъ васъ, кром женщинъ. Бумаги и женщины нужны для вашей улики. Вы можете еще дйствовать въ свою пользу…
СИЛЬВЕСТРЪ (сжавъ губы, шепотомъ). И буду…
БЕРНГАРДЪ. Бумага, кажется, вс. Теперь я увольняю васъ отъ непріятной бесды…

СИЛЬВЕСТРЪ, ЛАТНИКИ и ГАНСЪ.

Сильвестръ. Гансъ! возьми домашнихъ каменьщиковъ и заложи до ночи въ два кирпича башню съ круглой залой. Посл дла, каменьщиковъ запри въ дворянскую темницу, а на свжее мсто передвинь трофей съ гербомъ… Пошелъ!

(Ходя по комнат безъ жезла, закинувъ руки назадъ.)

Молоко на губахъ не обсохло, и хочетъ сломать Сильвестра…

(Къ латникамъ.)

Ну, а вы сюда!.. Я приду къ вамъ! Ждите меня у первой двери…

(Зажигаетъ и подаетъ имъ Факелъ, они уходятъ въ подземеліе, ходъ въ стн.)

СИЛЬВЕСТРЪ (одинъ.)

Глупецъ! Свободный пропускъ! Я не выйду изъ замка, а выброшу тебя… или… Что это значитъ, Шарфенбергъ! Гд же твой Мухинъ…

СИЛЬВЕСТРЪ и ШАРФЕНБЕРГЪ.

ШАРФЕНБЕРГЪ. Магистръ предупредилъ насъ и Мухинъ не хочетъ видтся съ вашимъ В-ствомъ.
СИЛЬВЕСТРЪ. Такъ я съ нимъ увижусь. Еще успемъ. И не до Мухина теперь! Завтра въ Риг — кровавая исторія.
ШАРФЕНБЕРГЪ. Кто? Съ кмъ?
СИЛЬВЕСТРЪ. А вотъ увидишь! Ты знакомъ съ Кристофомъ, что за воротами? Въ глубокую ночь надо спять его съ мста и спрятать хоть за дв мили отъ Риги, въ безопасномъ мст…
ШАРФЕНБЕРГЪ. Да какъ же я это сдлаю? Послдній разъ, какъ я снималъ его для починки, я думалъ, что конецъ мой пришелъ, онъ ужасно тяжелъ, а этому ужъ будетъ лтъ шесть, тогда я былъ помоложе!
СИЛЬВЕСТРЪ. Ну, а теперь покрпче. Да ужъ какъ хочешь, а о полуночи, чтобы Кристофа не было въ Риг. Иначе мы погибли…
ШАРФЕНБЕРГЪ. Какъ… Что?…
СИЛЬВЕСТРЪ. Не распрашивай, времени не много и могутъ подслушать. А теперь забги къ Черпоголовымъ и скажи, что идешь ночью гулять въ Штобвассеровъ погребъ, который, прибавь, будетъ открытъ для Черноголовыхъ, по случаю прибытія изъ Палестины знаменитаго барона Кульмгаусборденау. Скажи, а самъ кругомъ города, да за Кристофэ, слышишь за Кристофа, онъ одинъ можетъ помочь намъ. Если Кристофоръ утромъ будетъ въ Риг, то къ вечеру тебя повсятъ противу рыцарскаго дома… Успешь, приходи въ Штобвассеровъ погребъ… Да! Гд живетъ Мухинъ?
ШАРФЕНБЕРГЪ. Въ дом псковскомъ?
СИЛЬВЕСТРЪ. Въ посольскомъ.
ШАРФЕНБЕРГЪ. Именно.
СИЛЬВЕСТРЪ. Хорошо! Его надо выручить…
ШАРФЕНБЕРГЪ. Изъ чего?
СИЛЬВЕСТРЪ. Это ужъ мое дло. Теперь прощай!

(опускаясь въ то же подземелье, куда ушли латники.)

Задвинь за мной стнку, да поплотне…
ШАРФЕНБЕРГЪ (одинъ, задвинувъ стну.)
Непостижимый старикъ! Про песо и Богъ и смерть забыли, зато будутъ помнить люди! Воплощенный… Тфу! господи, прости мое прегршеніе.

АКТЪ ВТОРОЙ.

Послы.

Большая изба на Псковскомъ Посольскомъ двор въ Русской Слобод при город Риг. Убранство на половину нмецкое, на половину русское, у большой печи кровать съ пуховиками, изъ нихъ видна только одна голова МУХИНА. На прилавкахъ сидятъ новгородскіе и псковскіе купцы, раздльно, одни отъ другихъ отвернувшись, на уножной спинк кровати сидитъ верхомъ СЕРЕДА.

СЕРЕДА, купцамъ.
Цыпъ, цыпъ, птушки
Золотые гребешки
Новгородскіе купцы
И псковскіе молодцы.
Слышь ты, рыжая борода, что у тебя рука-то въ рукавицахъ? кулака не сведешь, рта купчин не зажмешь? А? Гладили, холили, къ добру неволили… Такъ нтъ разтолстли, да не поумнли. Кланяйся, борода, за умную рчь!
МУХИНЪ (полусонный). А тебя, Середа, надо бы посчь.
СЕРЕДА. Эй, Муха, не остри, у тебя, вишь, жало хоть не глупо, да тупо, знай, медъ сосетъ. Ну, Псковичи, други, новгородскимъ гостямъ задали наши по-шеямъ, и Мару-то угомонили. Видишь ты, боярыня съ рынка, государю своему кланяться не стала, въ литовскія ферязи себя прочила, да мыломъ ротъ замазали, облизывайся на покои, а куда жаль, что государь-то ее мни въ дуры не пожаловалъ, не даромъ же меня мой другъ бояринъ, али еще не бояринъ, а князь, ужъ такъ знаешь и родился, какъ бишь его зовутъ, Муха?
Мухинъ (звая). Врно, Середа, про Данила Дмитріевича Холмскаго баитъ.
СЕРЕДА. Ай да. Муха! Лежмя сминаетъ, а что-жъ какъ встанетъ, да умоется, да не бывать тому, дьякъ, а дороденъ какъ бояринъ, лжмя стъ, посл обда до креста часа два облизывается, али не бояринъ? На прилавки не спитъ, давай ему пуховикъ подъ одинъ бокъ, да пуховикъ на другой бокъ… али не думный бояринъ? Что думный, то думный… Думаетъ по два короба въ день, по дв рчи спускаетъ, да ужъ зато и рчи, что твое воронье карканье.
МУХИНЪ, (поворачиваясь). Началъ про князя, а свелъ…
СЕРЕДА. Чортъ знаетъ на што! И то правда! Да, видишь, Муха, коли въ псн умное начало, такъ ужъ врно глупый конецъ…. Ну, про князя, такъ про князя, а ты, Муха, отдохни… Вотъ князь-то и говоритъ: ‘Быть теб Середа, магистромъ нмецкимъ.’ Слышь, Муха, и буду, вотъ-те Христосъ, буду… А ты у меня будешь смотрть за погребомъ…. Нть нельзя… али выпьешь, али проспишь, за женами, у нихъ, зпашъ, много… нельзя…. ты и такъ на кота смахиваешь…. Нельзя… Такъ куда-жъ я тебя Дну, Муха?… Въ послы, въ послы! Ай да Середа, каждому мстечко найду А ужъ что за посолъ, отъ льни завита не выронитъ… Хоть бы и теперь… Пріхали въ Ригу, да и въ пуховики. ‘Сами пріидутъ дескать, кому нужно.’ Ай да Муха! Въ правду: пришелъ магистеръ самъ магистеръ, а Муха и усомъ не ведетъ, лежмя дла повершилъ, брякнулъ свое, чему научили, а больше знать не могилъ, (Мухинъ храпитъ) да и уснулъ…. Ну, что вы, бороды, поняли притчу, а притча изъ правды сложена, хоть цлый Новгородъ на пуховикъ посади, слова не выдавишь. Поклонитесь лучше мн, я вамъ скажу по-своему, а вы смякайте, да заморскаго подливайте… (Таинственно): ‘Языка у васъ покуда не отржутъ, а замелетъ вздоръ, поминайте какъ его звали, а какъ его звали!. ‘
КУПЕЦЪ НОВОГОРОДСКІЙ, (привставъ и почесываясь). Надо-быть про Вче баишь…
СЕРЕДА. Вотъ ужъ и видно, что по бород и умъ! Давай заморскаго!… Не жалй! На то ужъ мхъ притащилъ.
КУПЕЦЪ. Да мы мхами то его посольской милости хотли челомъ бить…
СЕРЕДА, (протягивая руку, ему подаютъ стопу). Не умничай! Вишь спитъ, а я глотку для кого деру, а дашь, такъ этакое скажу, что еще за мхомъ на домъ побжишь. Ну, вотъ такъ… За то еще притча:

(таинственно.)

‘На торгу гостей не будетъ, а къ посацкимъ, да къ боярамъ новгородскимъ коты на дворъ, мышей ловить. Ну, а эту поняли?’
КУПЕЦЪ (также). Надо быть купцовъ не тронутъ.
СЕРЕДА. Ай да борода! Ну, послушай, я и тебя въ послы, Муха, когда посольскую рчь говорить, а ты, когда посольскую рчь слушать, зато, изволь, пожалуй еще выпью. Вотъ такъ. А теперь безъ притчи скажу, государь свою отчину помиловалъ, только маку въ посацкихъ да боярскихъ огородахъ маленько порубилъ, да и то не много, головокъ штукъ десять, и воинъ — аминь…
КУПЦЫ (привставъ вс, весело). Ой-ли? Али и въ правду.
СЕРЕДА. Налей, скажу! (выпивъ). Въ правду, въ правду… Передъ самымъ нашимъ отъздомъ, мой другъ князь мн сказывалъ, а то такой князь, что и безъ отца былъ бы княземъ, вотъ какъ я, не солжетъ, хоть три гривны заплати…
КУПЕЦЪ. Послушай, Середа! я те самъ три гривны дамъ, да кабы намъ восвояси-то можно убраться…
СЕРЕДА. Пойдемъ въ церковь, присягну. Давай три гривны.
КУПЕЦЪ. На, возьми, на здоровье, а если ты солгалъ, такъ не пеняй, отыщу на краю свта..
СЕРЕДА. Э, кабы ты зналъ, гд край свта, да ужъ изволь, лови, я не спрячусь, моя правда. Ну, мха подъ прилавокъ, а сами по домамъ, спать хочу…
КУПЕЦЪ. Да какъ же-то намъ его посольской милости откланяться…
СЕРЕДА. Я ему завтра поклонюсь, али вы приходите, да мховъ по-больше…
КУПЕЦЪ. Нтъ, батюшка. Мы ужъ сегодня пустимся въ путь. И такъ запоздали, да все боялись въ трескотню попасть…
СЕРЕДА. Ну, позжайте съ Богомъ, да коли мой другъ князь Данило Дмитріевичъ у васъ, поклонитесь отъ Середы и скажите, что на службу не скоро будетъ. Спать пошелъ…
НОВГОРОДСКІЕ КУПЦЫ (уходя и кланяясь). Счастливо оставаться…
СЕРЕДА. Съ Богомъ, съ Богомъ! (Псковичамъ). А вы, что?
ПСКОВСКОЙ КУПЕЦЪ. Да мы вмст съ ними не ходимъ.
СЕРЕДА. Потому что братья. И дло! Такъ вы еще тутъ съ нами останетесь?
КУПЕЦЪ. Денька два, чтобы не вмст хать.
СЕРЕДА. И то дло, да вы же еще и его посольской милости ничмъ не поклонились, такъ приходите, пожалуйста, завтра. Ей Богу спать хочу.
ПСКОВСКІЕ КУПЦЫ (уходя и откланиваясь). Счастливо оставаться…
СЕРЕДА и МУХИНЪ (спящій).
СЕРЕДА. Проваливайте, голыши, а гляди какъ носъ подымаютъ, бда, какъ цыплята птушатся…

(соскакивая со спинки и проворно одваясь).

Ну, Середа, пришла твоя череда, мой пословичъ спитъ, а посолъ сидитъ, такъ не много смкнешь, да свдаешь, надо толкнуться къ нмцамъ, да жидамъ, на то меня князь къ Мухъ приставилъ… Да дло къ ночи, а въ Риг улицы, что вьюны, такъ изъ памяти и выскользнутъ, ищи потомъ своей избы до зари… Да, ужъ нечего длать. Неволя пляшетъ неволя скачетъ, неволя псеньки поетъ, а ужъ назадъ, нмой Мухой не поду… Въ русской слобод ужъ врно новгородскіе жидки завелись, окликъ знаю… Великое слово: авось, города беретъ… Ну, Муха, спи, почивай, да во сн не разболтай, что веревка, что кулекъ, что посольскій дурачекъ… А ты, Herr von Mitwoche,

(уходя).

пошелъ въ гости чужой медъ пить, умныя рчи ловить, правду рыбицу удить!…

МУХИНЪ (спитъ). Посольскаго дома СЛУГА (убираетъ стопы и уноситъ мха, приноситъ свточи).

СЛУГА. Его милость али вино разобрало, али дорога сломала…

(прислушиваясь).

Сегодня у нмцевъ али праздникъ какой, али походъ, въ слобод ни одинъ нмецъ не былъ, кром набольшаго, наши-то улеглись…

(скрипъ колесъ, отворяетъ окно).

Гляди, гляди, новгородскій обозъ поднялся! Что телга, то корабль, что конь, то силачь, словно домъ тащитъ, а сами-то знай палашами постукиваютъ. И Копейщиковъ сколько! Видно дорога-то съ рогатками, голой рукой не отопрешь, да сколько ихъ, гляди, гляди, и всадники и пшіе и на телгахъ. Нечего сказать, богатый народъ, вправду старшіе братья. Куда нашимъ меньшимъ псковичамъ. Правда, честь велика, что царскій посолъ не у нихъ, а на нашемъ дворъ спитъ, да ужъ это видно царь изъ гнва такъ приказалъ: и это врно ихніе латники… Сюда идутъ, видно слово послу молвить хотятъ, да поклонъ отдать. Пойти, отпереть…

МУХИНЪ (спитъ, голоса за дверьми).

ГОЛОСЪ ПЕРВЫЙ. Гд Мухинъ?
ГОЛОСЪ ВТОРЫЙ. Спитъ.
ГОЛОСЪ ПЕРВЫЙ. Разбуди.
ГОЛОСЪ ВТОРЫЙ. Не смю.
ГОЛОСЪ ПЕРВЫЙ. Ну такъ мы разбудимъ. Покажи гд онъ!

МУХИНЪ (спить). ШТОБВАССЕРЪ, въ рыцарскомъ вооруженіи и плащ, латники и СЛУГА.

ШТОБВАССЕРЪ. Господинъ Мухинъ, Господинъ Мухинъ, извольте вставать!
МУХИНЪ. Полно, Середа, не мшай!
ШТОБВАССЕРЪ. Это не Середа! Васъ будитъ Сильвестръ Штобвассеръ.
МУХИНЪ (барахтаясь въ пуховикахъ). Измна! Измна! Кто впустилъ!
ШТОБВАССЕРЪ. Тише! Господинъ Мухинъ! будьте покойны, мы пришли спасти васъ отъ опасности.
МУХИНЪ (откинувъ верхній пуховикъ и сидя на постели, приходитъ въ себя). Середа, а Середа? Гд ты?… Что вамъ угодно?… Вы измнникъ…. Завтра васъ отршатъ… Такъ вы, пожалуйте, не путайте меня въ это дло…
ШТОБВАССЕРЪ (садясь на его постели). Сказки, господинъ Мухинъ, магистерскія сказки’… Завтра предамъ его анаем, заговоръ рыцарей противу русскихъ докажетъ, что я дйствую по совсти и справедливости.
МУХИНЪ. Заговоръ?
ШТОБВАССЕРЪ. Заговоръ уже созрлъ. Ночью сегодня исполненіе… Я пришелъ предложить вамъ безопасное убжище въ моемъ замк. Медлить нечего… Одвайтесь.
МУХИНЪ (поднимаясь). Середа! Середа! Гд онъ?
СЛУГА. Онъ ушелъ давно въ городъ.
МУХИНЪ. Съ кмъ?
СЛУГА. Одинъ.
МУХИНЪ. Да онъ заплутается…
СЛУГА. Нтъ, кажется онъ бывалый…
МУХИНЪ. Подай сапоги и поясъ…
ШТОБВАССЕРЪ. Вотъ видите, господинъ Мухинъ, намъ бы слдовало быть ко мн…
МУХИНЪ. Я такъ и хотлъ, и государевы бояре такъ наказали…
ШТОБВАССЕРЪ. Такъ вы посланы ко мн — и сообщили магистру тайны, назначенныя для меня!!..
МУХИНЪ. Никакихъ тайнъ, господинъ Штобвассеръ! Слово государевыхъ бояръ коротко. На письмо ваше приказано сказать: ‘И Дивь и Чудь мои отчины! Сидите въ мир, обогащайте казну мою промысломъ и торговлей! Въ чужія дла не вмшивайтесь! А пріидетъ время, потребую отчета, и будетъ награда врнымъ, опала и казнь измнникамъ! Теперь еще некогда, но близокъ часъ, когда прійму отчины изъ рукъ вашихъ. Блюдите землю мою, дондеже пріиду. Іоаннъ.’ Вотъ и все тутъ. Вамъ ли, магистеру ли это сказано, вс равно, лишь бы вдали.
ШТОБВАССЕРЪ. Вотъ это новость! Іоаннъ считаетъ насъ своими вассалами!
МУХИНТЬ (одваясь). Не знаю.
ШТОБВАССЕРЪ. Я жаловался на орденъ, какъ государь государю, просилъ войска, чтобы унять бунтовщиковъ.
МУХИНЪ. Не вдаю…
ШТОБВАССЕРЪ. И это отвть! Несчастная земля! Сколько у тебя государей! и прусскій магистръ и Шведъ и Датчанинъ и Польша и Москва считаютъ тебя своимъ наслдіемъ. А всему причиною эти крамольники въ чужой одеждъ. Никто бы не дерзнулъ поднять руки на достояніе церкви, ихъ козни, ихъ грабежи,— вотъ причины нашихъ несчастій, вотъ права нашихъ сосдей.
МУХИНЪ. Я готовъ, Штобвассеръ.
ШТОБВАССЕРЪ. Не стоило бы спасать вашей жизни, но эта жизнь нужна мн и благодарите Бога, что она попала на мои счеты. Пойдемъ! По-русски ни слова!

Самъ тушитъ огонь. Съ улицы видно, какъ Штобвассеръ собственноручно запираетъ окно и потомъ ставни.

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Жиды.

Обширная зала въ лом тайныхъ жидокъ въ Риг, нсколько дверей, главная на запор. Посредин виситъ мдный наукъ со множествомъ свчъ. Скамьи покрыты краснымъ сукномъ, столы въ цвтныхъ покрышкахъ съ магическими изображеніями. Посредин столъ трапезный.

РАХИЛЬ и САРА.

РАХИЛЬ (въ богатйшемъ еврейскомъ костюм, платье атласное, спензеръ, шитый золотомъ, на ше крупные жемчуги съ золотымъ медальономъ, осыпаннымъ брильянтами, сережки и фероньера брильянтовыя и такъ дале). Что, Сара? древняя память тяготитъ душу, погрузи ее въ источникъ обновленія, и юнымъ умомъ снова подражай пчелъ.
САРА (въ русскомъ костюм). Ахъ ты, умница, дочь чудоваго учителя! У тебя нтъ отчизны!
РАХИЛЬ. Понимаю, чистая голубица! но, принявъ законъ Авраама и Іакова, и ты потеряла отчизну, и ко святымъ мстамъ Іудеи должны быть обращены крыл души твоей!
САРА. Ахъ ты, двица, что краше Сусанны, о которой вчера говорилъ умное слово отецъ твой, ахъ ты Юдиь безстрастная, безлюбовная, не видала ты другой красавицы — Волги-матушки, мурава-трава, что пухъ на лицъ твоемъ, такъ свжо отъ нея, такъ по-двичьи берега Волги красуются, и земля на ней не та, что у нмцевъ… И что въ правду? Отецъ отсталъ, я за нимъ, онъ пошелъ на службу, а меня послалъ въ Ригу въ Вр укрпляться.
РАХИЛЬ. Не стуй, Сара! Сколько дочерей Авраама снесли бы жемчужныя ожерелья, алмазы и камни самоцвты, которыми украшаютъ себя втайн, чтобы удостоиться чести вступить въ домъ Схаріи, гд только три Еврейки и слишкомъ двадцать дойерей возвращенныхъ на лоно нашей вры, гд красота, одна красота небесною печатью украсила лица жительницъ, гд съ утра до вечера неисходно обитаетъ ливонскій орденъ и готовъ превратиться въ жидовъ, если бы хотя одна изъ насъ захотла купить этотъ подвигъ дорогою цною… И знаешь ли, Сара? Мы небезопасны, если магистръ одолетъ Штобвассера и выгонитъ его изъ Риги, тогда домъ Схаріи превратится въ дома, плача и безславія. Правда, есть и между рыцарями нашей вры, но еще не много, и костеръ не только не удержитъ меча защиты, но сомкнетъ уста притворной нмотой…
САРА. Зачмъ же Схаріа не отошлетъ насъ въ другой городъ?…
РАХИЛЬ. Куда же, Сара?..
САРА. Въ Великій Новгородъ… Во Псковъ… Въ Полоцкъ…
РАХИЛЬ. Самъ Схаріа не могъ тамъ доле оставаться… Вчера пріхалъ, правда, сильны наши между Русинами, но царь московскій не пожалетъ сжечь завтные муромскіе лса подъ нашими тлами. А здсь, пока Штобвассеръ — мы — его уши,— его казначеи,— его послы,— хотя Богъ втайн обратилъ его самого въ слугу своего дла… Не бойся, Сара! Богъ сохранилъ насъ въ Мстахъ опаснйшихъ, Схаріа иметъ даръ предвиднья и ангелы возвстятъ въ свое время опасность таинственными снами, а если нужно и явленіемъ…
САРА. Скажи, Рахиль, гд же теперь вс?
РАХИЛЬ. Нкоторыя совершаютъ умовенія, другія… т, которыя живутъ у обывателей, а приходятъ сюда только для бесды, возвратились заблаговременно въ домы, потому что рыцари вн обители нашей не всегда почтительны, остальныя ушли съ отцемъ въ палату таинства, вмст съ незнакомкой.
САРА. Кто она?
РАХИЛЬ. Какое дло до имени. Въ ней проснется жажда. И она сама сниметъ тайну…
САРА. Но она христіанка?
РАХИЛЬ. Теперь едва ли? Пришла къ колдуну, выйдетъ отъ учителя! (слышенъ стукъ у дверей). Это кто? Не подаетъ знака. Сара, молчи… (об прислушиваются).
ГОЛОСЪ (за дверьми). Заря и радуга…

Т ЖЕ и БАРОНЪ СТЕТРИ.

РАХИЛЬ (отворяя). Нашъ!.. Ахъ, баронъ…
БАРОНЪ. Оставь, глупые титла, сестра Рахиль!
РАХИЛЬ (запирая и завшивая двери). Отецъ еще не объявилъ нашего братства.
БАРОНЪ. Старикъ упрямится, по я душою преданъ вамъ… Гд же Сусанна?
РАХИЛЬ (съ улыбкою сожалнія). Вотъ, баронъ, кажется наша религія. Не губите, благородный баронъ, нужнаго цвтка преступною любовью, вы не можете на ней жениться, ваши обты — святы по необходимости…
БАРОНЪ. Если Схаріа умретъ, врно сестра Рахиль займетъ его мсто. Женщины везд торжествуютъ, я слышалъ что у новгородскихъ купцовъ теперь княжитъ какая-то купчиха, Марта… Но гд же Сусанна?…

(слышенъ стукъ).

ГОЛОСЪ (за дверьми). Заря и радуга…

T ЖЕ И НЕЗНАКОМЫЙ РЫЦАРЬ (съ опущеннымъ забраломъ).

РАХИЛЬ (отворивъ двери, съ ужасомъ). Ахъ!… (съ лаской). Войдите!…
РЫЦАРЬ. Гд Схаріа?
РАХИЛЬ (въ замшательств). Въ город. Еще не возвращался. Сейчасъ будетъ, черезъ минуту… Я давно его ожидаю… Не угодно ли приссть… Что это онъ такъ долго…
РЫЦАРЬ (взявъ ее за руку). Рахиль, перестань… Я знаю гд онъ. Навращаетъ. Не смй предупреждать его. Я знаю, кто съ нимъ. Хочу поврить и только… Я сяду возл тебя и ты сократишь скуку ожиданія — дтской лаской… Не такъ ли? (садится съ нею въ углу).
РАХИЛЬ. Великій Боже! рыцарь. Рахиль, смотри прямо на мое забрало! Я хочу тобою любоваться… Жаль, что этотъ баронъ торчитъ здсь… Нельзя ли его удалить съ Сарой…
РАХИЛЬ (въ величайшемъ безпокойств). О, ни какъ! Клянусь невозможно! Вы знаете вс закоулки нашего дома — и-завтъ отца, что никто, кром братій, не можетъ входитъ во внутренніе покои…
РЫЦАРЬ. Разв онъ не жидъ?…
РАХИЛЬ. Нтъ! Онъ притворяется, онъ хочетъ только обмануть Сусанну.
РЫЦАРЬ (кашляя). Дурной вкусъ! По мн ты одна, Рахиль, могла бы поколебать и не барона.

(Рахиль, опустивъ глаза, молчитъ)

БАРОНЪ. Кто этотъ рыцарь?
САРА. Не знаю. Должно-быть, отецъ Схаріи… баронъ. Сколько-жъ ему лтъ!
САРА. Должно быть со-сто.
БАРОНЪ. Да отъ чего же отецъ?…
САРА. Схаріа не кланяется никому, а этому въ поясъ…

(стукъ).

ГОЛОСЪ (за дверьми). Заря и радуга!…

Т ЖЕ и СЕРЕДА.

СЕРЕДА (отряхивая шапку). Тьфу, прости Господи! Здравствуй, сестрица, надувать мастерица, ну, закладъ мой, давай-ка губки, что? не нашелъ?
РАХИЛЬ. Врно ты не меня искалъ.
СЕРЕДА. А то кого? Да что за дло кого искалъ? на кого напалъ, тотъ и отвчай, а не поцлуешь, такъ я вдь каши наварю…
РАХИЛЬ (шепотомъ). Посл, братъ ома, честное слово, посл, теперь нельзя. (громко) Когда ты отстанешь отъ своихъ привычекъ…
СЕРЕДА. Некогда, матушка, переучиваться. А что слышно про старика?— Пріхалъ, али нтъ?
РАХИЛЬ. Пріхалъ.
СЕРЕДА. Тото-же, пріхалъ. А кто ему грамоты сдлалъ? Рука руку моетъ, послуга за послугу, да гд же онъ, кумушка?..
РАХИЛЬ. Что ты это, ома! Какъ теб не стыдно…
СЕРЕДА. Да ужъ на языкъ не гляди, на какой бокъ ляжетъ, тмъ и говоритъ, поякшаешься съ жидами, своимъ вздоръ мелешь: поживешь съ христіанами, жидовк въ кумовья пойдешь. Ну, лебедка моя! Кого нибудь да подай, дло — утка, безъ заряду не убьешь, а тутъ въ Риг — стадо, не перестрляешь…

Т ЖЕ, СУСАННА и нсколько женщинъ выходятъ изъ внутреннихъ покоевъ.

СУСАННА (бросаясь кн Серед). Митвохе, Митвохе, а что, есть гостинцы?
СЕРЕДА. Здравствуйте, матушки сестрицы! Знаю нашъ законъ твердо, будь судомойка, да шелкъ на плечахъ, дорогое зерно на ше, въ кружевахъ, что въ паутинъ, видишь васъ теперь сколько, подаришь одной, Другая захочетъ, перессоритесь, да подымете содомъ, такъ, что до ратуши дойдетъ. Ничего не дамъ. Да и что вамъ за гостинцы подаритъ бдный жидовинъ, у кого казна въ голов, а умъ въ карманъ… Обирайте нмцевъ, не бойсь, на ваши же деньги гостинцы купятъ, если бы хотя десятую долю жидовскихъ пошлинъ воротить, городъ построю. Да вотъ про здомъ подъ самой Ригой, въ Нейермилен, глядимъ — на мосту гамъ, самъ командоръ въ жидовской повозк, два жида привязаны къ деревьямъ, да такъ кричатъ, будто свиное стадо у князя на кухнь ржутъ.

(рыцарь прислушивается).

Горе взяло. Я къ командору,— а онъ въ отвтъ: Вотъ нехристи, не хотли длиться, такъ я вс взялъ, и птичку въ придачу… Я къ жидамъ, оба разомъ какъ загомонили, ну ни слова не понялъ, оглянулся, нмцевъ нтъ, повозка пустехонька, отвязалъ я жидовъ, одинъ, постарше, всплеснулъ руками, да и бухъ въ воду, а другой, извощикъ, разсказалъ, что покойникъ купецъ, а товаръ его съ дочерью въ замокъ унесли. Поди, судись съ ними. Наше дло сторона, по служб вступиться не могу, на насъ дло царское, — прохали, да призадумались, да, и все тутъ…
РЫЦАРЬ, (потираетъ руками, потомъ записываетъ въ книжникъ). Командоръ… Нейермиленъ… (громко) а котораго числа?
СЕРЕДА, (вздрогнувъ). Какъ котораго числа!… Да что ему за дло!.. Не помню… Кто это, Рахиль?…
РАХИЛЬ (дрожа). Не знаю…
СЕРЕДА. Какъ же онъ здсь?..
РАХИЛЬ, (шепотомъ). Не спрашивай!… Мы вс погибнемъ, если…
РЫЦАРЬ, (подходитъ къ Серед). Ты, Середа, слуга посла московскаго, если тебя повсятъ, за это войны еще не будетъ… Но тебя не повсятъ, если ты завтра повторишь разсказъ свой передъ христіанами и утвердишь клятвою по русскому обычаю, за то подарятъ три такіе мшка: на, одинъ въ задатокъ…
СЕРЕДА, (опятъ садится на свое мсто, глядя то на Рыцаря, то на кошелекъ). Матушки сестрицы, деньги безъ глазъ, сами не знаютъ откуда и куда идутъ. Наше дло сторона, лишь бы деньги, съ жидовской врой и жидовскій норовъ въ душу лезетъ. Когда бы мн поймать гд нибудь за воротами Шарфенберга.
РЫЦАРЬ, (тревожно). За воротами? За какими воротами?
СЕРЕДА. За какими попало, да только не въ Риг, онъ тоже вольный жидовинъ безъ бороды, дуката не дамъ, что онъ самого господина рижскаго къ нашей вр не приколдуетъ….

Рахиль напрасно подаетъ знаки. Середа будто ихъ не замчаетъ.

РЫЦАРЬ. Рахиль! Поди сюда! Садись на старое мсто…. (Тихо). Гляди на меня, на одного -меня… Ты уже измнила!
РАХИЛЬ, (тихо). Богомъ клянусь, онъ не знаетъ…
РЫЦАРЬ. Молчи!..
СЕРЕДА, (барону, который все это время шептался съ Сусанной). Благородный рыцарь! Вы не знаете Шарфенберга!
БАРОНЪ. Отстань, сдлай милость, братъ ома!
СЕРЕДА. Да вы не отбивайте у меня Сусанны! Что это, Рахиль, какой у тебя надзоръ?
РЫЦАРЬ, (Рахили). Молчи!
СЕРЕДА. Да и сама-то ты, матушка, къ Нмцу льнешь .. А я путемъ-дорогой общалъ тебя въ жены Шарфенбергу, если онъ уморитъ Штобвассера, по условію….

Рыцарь длаетъ движеніе.

РАХИЛЬ, (тихо рыцарю). Молчите! Вы насъ погубите.
СЕРЕДА. Да что мн Штобвассеръ! Я уже сторговался съ Дерптскимъ…. За безопасность нашего рижскаго дома будутъ Стефану и связи и деньги и союзники…. А не исполнитъ условія — уморю. Не даромъ кабалъ учился. Вотъ черный листикъ, самъ выковалъ въ осьмое полнолунье для Штобвассера, вотъ прошло еще три луны: остается одна, и только пикни господинъ рижскій, только заикнись про нашъ домъ, про нашу Рахиль… бензъ!…

Рыцарь вздрогнулъ. Рахиль, очами полными благородныхъ слезъ глядитъ на Середу.

СЕРЕДА, (со смхомъ). Лови рыбицу въ мутной вод, а потянутъ за сапогъ спроси только — куда? Прогиву злодя, оборви съ удочки волосокъ на его шею, вотъ я каковъ, матушки сестрицы. Вдь и Менгденъ умеръ отъ жидовской молитвы. А было жутко, ужъ господинъ рижскій совсмъ было насъ выдавалъ….
РАХИЛЬ. Братъ ома, кажется, наши идутъ.
СЕРЕДА. И пора… Засидлся я у васъ, а дла пропасть… Вотъ и старикъ…

Т ЖЕ И CXAPIA. За нимъ НЕЗНАКОМКА, два РЫЦАРЯ, нсколько жидовъ и женщинъ.

СХАРІА (входитъ торжественно, съ жезломъ въ рук, въ мистической одежд. Вс, кром Рыцаря, почтительно преклоняются). И созвздія и тни не обманули меня! Сынъ ома принесъ намъ извстія.
СЕРЕДА. Радостныя, отецъ Схаріа…
СХАРІА. Покрой ихъ тайною, пока не удостоимся внимать твоему глаголу… Хотите ли, благородная дама, присутствовать при вечерней трапез нашей?..
НЕЗНАКОМКА. Благодарю, дивный учитель. Душа моя не покойна, хотя будущность общаетъ счастіе… Какъ онъ дивно похожъ!! Послдній разъ я видла его въ Псков, и когда узналъ, что я должна хать въ Ригу, онъ сказалъ, что увидится со мною въ этомъ дом. Странно исполнилъ онъ свое слово… Совершенно живой, тотъ же голосъ, т же взоры… О, какъ силенъ ты, Схаріа, передъ Богомъ….
СХАРІА, (поднявъ глаза къ небу). Врою и молитвою.
НЕЗНАКОМКА. Страшно душ моей, сердце приросло къ моему Богу, но этотъ сонъ.. эти слова…. Нтъ, Схаріа! дай подумать, дай убдиться…! и тогда…
СХАРІА. Я не настаиваю, не требую, даже не совтую. Одно убжденіе — свтъ, и безъ него не прозритъ слпорожденный! Я даже не хотлъ говорить о твоемъ пророк.
РЫЦАРЬ, (вставъ съ мста, грозно). Пророкъ?…
СХАРІА. Великій Боже!!…
РЫЦАРЬ (подходитъ къ нему). Схаріа… Два слова… Кто эта женщина?
СХАРІА. Не знаю.
РЫЦАРЬ. Лжешь!
СХАРІА. Клянусь, не знаю.
РЫЦАРЬ. Какъ же ты могъ показать ей любовника?
СХАРІА. Есть таинства….
РЫЦАРЬ. Кого ты хочешь дурачить?…
СХАРІА. Хотите ли я призову покойнаго Менгдена….
РЫЦАРЬ. Не нужно! Скажи, можешь ли ты предать смерти Бернгарда.
СХАРІА. Могу… (рыцарь вздрагиваетъ).
РЫЦАРЬ. Можешь ли предать смерти всхъ рыцарей?
СХАРІА. Нтъ… Дв три жертвы дозволены человку, и то если безопасность моя или вры требуетъ ихъ смерти. Замтьте, что долголтіе зависитъ отъ нашихъ молитвъ, иногда и двери заперты, и трубы горняго вниманія завинчены.. Молитва найдетъ скважины въ небесномъ свод и восплыветъ иміамомъ въ обители Моисея.
РЫЦАРЬ. Оставимъ пустой разговоръ! Я пришелъ за дломъ. Мн нужно лжесвидтельство…
СХАРІА (всплеснувъ руками, громко). О, который разъ!
РЫЦАРЬ. Плачь тише!
СХАРІА (понизивъ голосъ). О, въ который разъ вы берете съ насъ эту ужасную подать за право скрываться въ темномъ углу Риги!… Клевета преслдуетъ Іудеевъ, они прислушались къ клевет, виновенъ, не виновенъ, все одно — съ него несходитъ обвиненіе и, нечего длать, Іудеи пошли стезею клеветы… Мы нищіе, отъ насъ требуютъ богатствъ: мы должны прибгнуть къ воровству, мы честны, намъ не врятъ: мы должны употреблять обманъ и тогда намъ легче, покойне Мы добры, насъ преслдуютъ, выдавливаютъ желчь — и человкъ плоть… Страданія берутъ верхъ и, озлобленные несправедливостью, мы обращаемся въ аспидовъ ядовитыхъ, мстительныхъ… Мы правдивы… но должны покупать жизнь цною лжесвидтельства!!…
РЫЦАРЬ. Я не женщина, Схаріа!— Мн нуженъ лжесвидтель, изъ сословія Черноголовыхъ, немедленно, сейчасъ, сію минуту, или я уйду, а завтра,— если бы и захотлъ придти сюда, не найду уже знакомаго дома… Прощай!

(уходить).

СХАРІА (поднявъ глаза къ небу). Іосія, послдуй за рыцаремъ и исполни все, что повелитъ онъ…

(Іосія, поклонясь, уходить за рыцаремъ).

Т ЖЕ, кром РЫЦАРЯ и ІОСІИ.

СХАРІА (бросаясь къ дочери). Рахиль… Рахиль! Чиста ли ты?…
РАХИЛЬ. Родитель! Предчувствіе ли, сонъ ли, но теперь Юдии кажется не минуетъ рукъ моихъ
СЕРЕДА. Вздоръ! Пустяки! И великіе люди часто боятся ходить ночью въ другую комнату, я зналъ мудреца, который боялся кошекъ, и богатыря — котораго пугалъ колокольный звонъ… Вздоръ!.. Но скажи, старикъ, кто этотъ рыцарь?..’
СХАРІА (торопливо). Скажи прежде, что принесъ ты?
СЕРЕДА. Скажу, когда съмъ очищеннаго барана и выпью мхъ вина не изъ дома язычника.
СХАРІА. Рахиль! Прикажи приготовлять трапезу…
СЕРЕДА. О! не теперь… не теперь… Я не догоню ихъ, они скроются, а Іосія, можетъ, не воротится…
СУСАННА (бросаясь къ Серед). Спаси меня, Митвохе! Рыцарь хочетъ убить меня.
СЕРЕДА. Что? Убить?…
БАРОНЪ. Она не соглашается…
СЕРЕДА. Да на что? Видите, Баронъ, она моя невста!
БАРОНЪ. Молчи, жиденокъ! Я тебя проучу и научу какъ обращаться съ благородпыми людьми. Мы тебя отъ магистрата отправимъ въ Москву, пускай сожгутъ…
СЕРЕДА. Руки коротки, замшевая кукла, видно сегодня на разбой нарядился въ желзо, женщину хотлъ увести силою, слышь, у жидовъ боронить некому, да мыло сълъ. Не выдадутъ…
БАРОНЪ. Я ршился. Я не могу жить безъ нея. Отдайте мн Сусанну, увидите, вашъ поступокъ со мной поправится рыцарямъ и они вс будутъ вашими покровителями…
СХАРІА. Съ такими же притязаніями, баронъ…
БАРОНЪ. Схаріа, я не выйду отсюда безъ нея…
СЕРЕДА. Такъ выпроводятъ…
БАРОНЪ. Посмотримъ…
СЕРЕДА. Поглядимъ…
БАРОНЪ. (подходя къ нему). Отдай Сусанну!..
СУСАННА. Митвохе, ради Бога, ради матери твоей!…
СЕРЕДА. Не плачь! У меня взятки гладки… Прочь!
БАРОНЪ, (вынимая мчъ). Схаріа, не обвиняй меня въ насиліи.

(бросается на Середу, тотъ спускаетъ въ него кистень прямо въ лицо).

СЕРЕДА. Молодъ!

(отъ удара рыцарь шатается).

СЕРЕДА. Врешь! Упадешь!… (Рыцарь падаетъ мертвый).

(Всеобщее волненіе).

СХАРІА (падая предъ дамой на колна). Благородная дама, не выдавайте насъ!
НЕЗНАКОМКА. Онъ достоинъ своей казни. Надъ нимъ совершился Судъ Божій…
СХАРІА. О, да благословитъ васъ Богъ Авраама и Моисея! Но поспшите удалиться сами, не хотлъ бы я, чтобы въ это страшное дло вы были замшаны.
НЕЗНАКОМКА. Прощай, достойный учитель! Но гд же увидимся?
СЕРЕДА (спокойно снимая съ рыцаря вооруженіе и надвая на себя) Во Псков, на посацкомъ двор Александра Княжича!…
НЕЗНАКОМКА. Великій Боже! Разв онъ?…
СЕРЕДА. Жидовинъ, какъ и мы гршники…
НЕЗНАКОМКА, (уходя въ ужас). О подемъ, подемъ! Можетъ-быть еще можно снасти его отъ погибели.

СЕРЕДА, СХАРІА и ЖЕНЩИНЫ.

ВС (окружая Середу). Что ты сдлалъ, ома!
СЕРЕДА. Дло! Гляди какъ пришлось, какъ-будто на меня ковано. Я за этимъ сюда и приходилъ, пока ты съ бабами возился, мн Богъ по нужд и послалъ… Ну, прощай! Жди меня съ трапезой! Я вамъ такихъ диковинокъ наскажу, что три дня на радости спать не будете, а теперь некогда. Уберите барона, да молитесь Богу за рыцаря Томаса Фонъ-Митвохе. (уходитъ, вс ею провожаютъ).

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Рижскія Черныя Головы.

Штобвассеровъ погребъ. Почки въ рядахъ, помостъ изъ полированной плиты, стны изразцевыя съ изображеніемъ синихъ цвтковъ готической флоры, между аллеями бочекъ двуягодныя скамьи съ разрядкой посередин, огромная лампа, не вполн однако же освщаетъ углы погреба, изъ котораго по разнымъ направленіямъ идутъ пещеры, освщенныя малыми лампами. У многихъ бочекъ придланы краны въ вид птуха, ненатянутаго лука, и тому подобнаго. Толпы Черноголовыхъ разсяны въ пещерахъ и погребныхъ аллеяхъ, на главной площадк стоитъ столпъ со статуей, тщательно обвернутой соломой, и софа полумсяцемъ, маленькой столъ, опрокинутый лежитъ на соф, закрытой тонкимъ холстомъ и перевязанной снурками.

КУНЦЪ, ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ, КРАХРАХЪ и другіе ЧЕРНЫЯ ГОЛОВЫ.

КУНЦЪ. Мейстеръ Тромельвидербахъ! О чемъ вы такъ прилжно думаете?
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ, (улыбаясь) Гм!
КУНЦЪ. Вы врно догадываетесь о причинъ приглашенія?
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ, (качая головой). Гм!
КУНЦЪ. Или можетъ быть голова ваша соображаетъ выгоды, какія намъ общаютъ два турнира…
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Гм! Нтъ господинъ голова! Я думаю… что въ этой бочк?… Настоящее ли Либфрауенмильхъ, или такое, какъ у меня…
КУНЦЪ. А какое же у васъ, М. Тромельвидербахъ?
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Гм! Для рижскихъ обывателей настоящій, а для русскихъ купцовъ у меня средній мозель въ такой бочк, безъ птушка, потому, что я пью вино только чужое.
КУНЦЪ. Э… У Штобвассера должно быть вино настоящее, онъ самъ долго жилъ на Рейнъ!
КРАХРАХЪ. Да только въ такіе погреба гостей не приглашаютъ. Вотъ и у фонъ-деръ-Торга, намдни,— гляжу, самые почтенныя имена, знаете, этакіе, прочтутъ теб, важно,— отвдаешь, плюнуть хочется, мн разсказывалъ мейстеръ Цвейдрейфиръ, что когда отъ усердія къ магистру онъ порядкомъ нализался и слъ на бочку рчь говорить, у языка колса отняло, ни съ мста, онъ хотлъ сойти съ бочки и промочить горло, не могъ: съхалъ внизъ и между бочками заснулъ, такъ на него, знаете, сильно подйствовалъ запахъ отъ старыхъ бочекъ, проснулся, темно, живой души нтъ, хмль до капли выморозило, кое-какъ, ощупью, набрелъ онъ на магистерскую лежанку, вотъ этакую, что обвязана голандскими снурками, улегся, укрылся и снова заснулъ.— Спитъ,— а двери щелкъ, щелкъ, скрылъ, скрылъ, идутъ люди съ фонаремъ: двери снова скрыпъ, скрылъ — щелкъ, щелкъ, а люди и пошли между бочекъ ходить, да въ уголъ, да тамъ и провалились. Мейстеръ за ними, въ углу поднята половая дверь, а изъ нея свтъ глядитъ, мейстеръ спустился, а тамъ другой погребъ, богаче верхняго и бочками и стекломъ, только ни стнъ, ни пола, просто земля… Мейстеръ узналъ, что на верху гостиная, а внизу-то спальня. Понимаете?
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Гм!… Такъ и у меня было при Менгден, бывало, поссорится съ его высокопреосвященствомъ, Черноголовые приходятъ въ значительную опасность… Теперь, что намъ рыцари! Простаго — въ долгъ не дамъ, все на наличныя, потому что страха нтъ… А прежде, при Менгден, триста рыцарей въ Риг, ради великаго Бога, подумайте сами, триста! вс. Такъ.
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. У каждаго ратныхъ людей по три, по четыре десятка.
ВС. Такъ…
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Это составляетъ сорокъ разъ триста двнадцать тысячъ!
ВС. Двнадцать тысячъ!
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. И всегда въ Риг, чуть только на войну, сейчасъ нарядъ Черноголовымъ идти съ ними, противу всхъ правъ и привиллегій, такъ, что въ городъ некому хлба печь.
КУНЦЪ. Отъ этого многіе разорились. Мейстеръ Дицъ и четыре сына убиты подъ Островомъ, жена и дочери въ люди пошли. Пфуй, какой стыдъ!… Я уговаривалъ, общалъ помочь, но…
КРАХРАХЪ. И къ кому же, мейстеръ Кунцъ? Къ командору, въ Кокенгузенъ, а вашей милости извстно какой тамъ содомъ.

Т-ЖЕ и СЛУГА въ богатой ливре.

СЛУГА. Въ честь защитниковъ города Риги и ея господина архипастыря Сильвестра, приказано отрыть бочку стараго Либфрауенмильхъ и просить гостей…

(Черноголовые бросаются со стопами и окружаютъ бочку.)

Т-ЖЕ и СЕРЕДА (со стопой въ рук, изъ внутреннихъ пещеръ).

СЕРЕДА. А какого году?
СЛУГА. Какъ написано, 1323… черные головы. За сто! За сто! Удивительно! Какъ тонко, а какой запахъ!
СЕРЕДА (впереди съ полной стопой). Да здравствуетъ Штобвассеръ.
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Да здравствуетъ Рига и рижскій господинъ.
СЕРЕДА. Псню!…
КУНЦЪ. Нейдетъ! Нейдетъ! Надо уважать мсто и время…
СЕРЕДА. Я латникъ Штобвассера, нарочно посланъ, чтобы добрые слуги и господа города Риги не чинились, они у своего отца на пиру, такъ будь веселъ какъ дома, а не то я запою…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. О! будьте столь милостивы!..
СЕРЕДА. У меня такая глотка, что сама поетъ, да боюсь, чтобы рыцари не услышали и не обидлись, а вдь, промежду насъ будь сказано, тутъ врно есть штукъ нсколько…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Такъ что же? Незванный гость не обижайся, да и что могутъ сдлать вамъ рыцари… Мы за васъ… Мы вс за васъ.
КУНЦЪ. Не одобряю…
ПЕРВЫЙ ЧЕРНОГОЛОВЫЙ. Полно, мейстеръ Кунцъ! Пришла наша пора! Помните ли, годъ тому, не больше, рыцарь Риззелахъ вашу же кухарку хотлъ насильно увести, какъ мы ихъ приструнили, у самыхъ воротъ мира просили, и ни одного рыцаря не было бы въ тотъ день въ Риг, если бы вы, мейстеръ Кунцъ, на двухъ стульяхъ не сидли.
КУНЦЪ. Какъ вы можете это говорить!
ПЕРВЫЙ ЧЕРНОГОЛОВЫЙ, (не безъ смущенія). Почему же и нтъ!… Я сказалъ не прямо, обиды нтъ, не прямо, согласно съ правами и привиллегіями…
ВТОРЫЙ. Да мы ужъ такъ молчимъ, больше, чтобы сраму не длать человку, котораго сами выбрали, а то бы я сказалъ просто, что вы за рыцарей, (заикаясь) тянете… не говорю… чтобы вы… отъ нихъ… деньги брали… Боже сохрани!… я этого не говорю… но, помилуйте, какъ же это можно? мы съ вами хали объздомъ, на встрчу два рыцаря изъ воротъ, мы сошли передъ Кристофомъ, преклонили колна и сотворили молитву, а они прохали и шапки не сломали, а ваша милость какъ-будто и не кидали такой дерзости…
СЕРЕДА, (сидя). Ахъ, они безбожники, язычники!…
ВТОРЫЙ. Истинно такъ! Истинно такъ!… Помилуйте, господинъ голова, мы весьма уважаемъ вашу милость, но Кристофа больше, хотя, правда, онъ статуя, а вы человкъ, но статуя…
ТРЕТІЙ. Просто, защитникъ города Риги, пока онъ съ нами, все хорошо, а когда спрячется, всегда въ Риг какое-нибудь важное несчастіе случается.
ЧЕТВЕРТЫЙ. А, главное — привиллегія… привиллегія…
СЕРЕДА. Кажется, тутъ есть и ущербъ городовой казн!
ВТОРОЙ. Какъ же не ущербъ? по фунту серебра съ каждаго… Штрафъ значительный..
ПЯТЫЙ. Охъ! господинъ голова, я ужъ не смлъ вспоминать о моей обидъ, да не я одинъ говорю. А конюхъ фонъ деръ-Борга? За семь серебрянныхъ подковъ не заплатилъ, пять мсяцевъ меня обманывалъ, во все это время лъ и пилъ у меня, укралъ у меня золоченое турецкое стремя съ футляромъ, а на судъ меня же назвалъ воромъ… Я ужъ о вещахъ ничего не говорю, но моя честь, привиллегія, право, законъ, магистратъ, сословіе, городъ…
СЕРЕДА. Все пострадало!.. По моему мннію и то не хорошо, что господинъ голова русскихъ купцовъ преслдуетъ…
ВС. А нтъ, нтъ! Тутъ дло другое.
ВТОРЫЙ. Мы вс это длаемъ и не для магистра, а напротивъ, въ угожденіе архіепископу и на зло Фонъ-деръ-Боргу, который страхъ какъ боится Русскихъ и старается всячески задобрить Императора Московскаго.
ТРЕТІЙ. И это только отъ трусости. Другіе же не боялись ни Москвы, ни Литвы.
КУНЦЪ. Другія времена…
ВТОРЫЙ. Э! Какія времена! Просто трусость…
ТРЕТІЙ. Лнь…
ЧЕТВЕРТЫЙ. Женщины .
ПЯТЫЙ. Расколы…
ШЕСТЫЙ. Вино.
СЕДЬМЫЙ. Ересь…
ВТОРЫЙ. И наша снисходительность.
СЕРЕДА. Вс такъ. Да русскіе купцы чмъ же виноваты?…
ВТОРЫЙ. О, помилуйте! Вотъ что разсказываютъ про жидовъ, такъ мы то же можемъ разсказать про Русскихъ, откуда бы они ни были, изъ Литвы, изъ Москвы, изъ Новгорода, изъ Пскова, все одно. Одинъ виленскій купецъ продалъ мн сало, такъ посмотрли бы вы, какъ хитро, продалъ я, казалось, съ барышемъ, а оказалось, что самъ потерялъ третью часть того, что заплатилъ, а мейстеръ Киндъ накупилъ крашенныхъ мховъ такъ выгодно, что вчера магистратъ описывалъ все его имущество за долги…

Т-ЖЕ и ФРИЦЪ СИМПСОНЪ (ІОССІЯ) безпрестанно оглядывается, то смотритъ вверхъ.

ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Да вотъ и теперь, псковскіе купцы мою свекровь какъ хитро обманули, жемчугъ продали, ради знакомства, старыхъ связей съ нашимъ домомъ, съ убыткомъ, по ихъ словамъ, поглядите же, что за жемчугъ. Ни одной жемчужины… Она къ нимъ… Назадъ… Не берутъ… Это не тотъ, отъ того еще нитка осталась, и точно нитка настоящая и помлче, а этотъ слишкомъ крупенъ и за такую Цну настоящій жемчугъ продать, значитъ подарить. И концы въ воду… На судъ. Купцы не пошли. Какой тутъ судъ? Видла что покупала. И судить правда не чего…
ВТОРЫЙ. А что досадне. Въ глаза смются. Они по нашему выучились, а мы по-русски нтъ, такъ что они про насъ въ глаза между собою говорятъ, не приведи Господи. Толмачи намъ сказывали. Да вотъ почтенный обыватель Фрицъ Симпсонъ съ Форштата, онъ частенько на Русь здитъ, такъ врно слышалъ какъ про насъ Руссины толкуютъ.
ФРИЦЪ, (оглядываясь, про себя). Онъ долженъ быть здсь… я медлю… я могу погубить братій. (Громко). Какъ они про насъ толкуютъ? Все это вздоръ, пустяки, мелочь, посл того, что я сегодня видлъ и слышалъ…
ВС. Что, что такое?
ФРИЦЪ. Теперь уже поздно, а завтра я хотлъ идти въ нашъ домъ и объявить какъ слдуетъ…
КУНЦЪ, (принимая важный видъ). Все одно. Мы вс здсь и можемъ открыть засданіе… (протяну въ руку торжественно) Черная голова!…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Къ чорту формы! Говори Фрицъ!..

Т-ЖЕ и СЛУГА, за намъ несутъ на большихъ подносахъ стопы.

СЛУГА. Кому угодно вина старой разливки? По стоп на голову жалуетъ господинъ… Разносите!

Середа беретъ, Фрицъ нтъ.

ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Что жъ ты не пьешь, Фрицъ…
ФРИЦЪ. Посл того, что видлъ, я далъ обтъ не пить до-тхъ-поръ, пока не накажутъ оскорбителей Кристофа…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Какъ! Опять рыцари!
ФРИЦЪ. Нтъ! Псковскіе купцы! черноголовые Браво!!!…
СЕРЕДА. Что за дьявольщина! (Подходитъ къ Іоссіи).
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Ну, разсказывай!…
СЕРЕДА. Что же ты онмлъ? По-невол не выдадутъ, а ужъ посл не пеняй, разочтутся… Ну, разсказывай!…
ФРИЦЪ, (поблднвъ). Дайте вина! Я усталъ?.. (Тихо) Господи прости мое двойное прегршеніе! (Пьетъ. Громко). Шли они на псковской дворъ, мимо Кристофа, а я передъ нимъ молился.
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ (снимаютъ шляпы). Св. Кристофъ, не погуби насъ!
ФРИЦЪ. ли яблоки и орхи, видно посл вина, начали по своему смяться надъ моимъ усердіемъ, а потомъ и надъ Кристофомъ…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ, (снявъ шляпы). Св. Кристофъ, не погуби насъ!
ФРИЦЪ. Тмъ бы и кончилось, но купцы узнали меня и давай распрашивать о Кристоф самымъ дерзкимъ образомъ: ‘Что это за болванъ? Кто его тутъ поставилъ, посмотри какое у него красное рыло, видно, съ Штобвассера лицо то длали, а волоса, что пенька литовская…’ Я не выдержалъ, ударилъ хулителя.
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Богохульника?
ФРИЦЪ. Да, того, что хулилъ Кристофа, и бросился бжать, догнали, побили, я заблаговременно упалъ, а то бы въ живыхъ не остался, испугались, отъ меня отошли, но уходя все въ Кристофа яблоками и орхами бросали…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Что же Кристофъ?
ФРИЦЪ. Кристофъ молчалъ. черноголовые. И не тронулся съ мста!…
ФРИЦЪ. Ни съ мста! Дайте вина, я усталъ, я избитъ…

(Глубокое и глубокомысленное молчаніе. Середа пристально глядитъ на Фрица. Голосъ на улиц.)

Кристофъ идетъ, Кристофъ идетъ!

(Черноголовые безмолвно снимаютъ шапки. Вся сцена до конца шепотомъ.)

КРАХРАХЪ. Поспшимъ за нимъ, онъ уходитъ, вы знаете, что когда Кристофъ уходитъ, не миновать Риг бды.
КУНЦЪ. Что это вы? Съ ума сошли. Какъ это можно, какъ мы выйдемъ прямо изъ погреба, довольно хмльные… не ловко, неловко… Станетъ онъ насъ слушать…
КРАХРАХЪ. Да вдь мы изъ архіепископскаго погреба и занимаемся съ разршенія и даже за приглашеніемъ господина рижскаго…
КУНЦЪ. Конечно, это нсколько извиняетъ.
КРАХРАХЪ. Нтъ, совершенно оправдываетъ.
КУНЦЪ. Все такъ. Но я никогда мимо Кристофа не проходилъ въ такомъ вид даже ночью, всегда объзжалъ въ другія ворота… А теперь!…
КРАХРАХЪ. Такъ онъ уйдетъ навсегда и Рига провалится, или погибнетъ подъ водою…
КУНЦЪ. Въ самомъ дл, это можетъ случиться… Ей Богу, я не знаю что длать. Прикажите отпереть черный домъ, ударить въ набатъ, собрать совтъ…
КРАХРАХЪ. Какой тутъ совтъ? Будто Кристофу это впервые, и если-бъ вы тогда взыскали съ рыцарей два фунта серебра…
КУНЦЪ. Ахъ, оставьте! Я плачу самъ два фунта, только скажите, что мн длать.
ТРОМЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Извстно что! То же, что и всегда въ подобныхъ случаяхъ: Кристофа можно смягчить только скорою местью.
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ (вынимая ножи). За ножи!
КУНЦЪ (на колнахъ). Господа мои и братья! Торговля Риги…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Все за Кристофа!
ГОЛОСЪ (на улиц). Горе! Кристофъ ушелъ, горе!
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Горе вамъ, богохульники! На псковской дворъ! На псковской дворъ!…

(подымаютъ Купца и уходятъ.)

СЕРЕДА (поймавъ Фрица, душить его). Кому же я отомщу за несчастныхъ братьевъ?
ФРИЦЪ. Штобвассеру!… Я лжесвидтель…

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Ливонскій провинціальный магистръ и рыцари.

Зала въ рыцарскомъ дом въ Риг.

МАГИСТРЪ БЕРНГАРДЪ фонъ-деръ-БОРГЪ (ходитъ по зал въ сильномъ волненіи), БАРОНЪ фонъ ШЛУММЕРМАУСЪ и два КОМАНДОРА (въ разныхъ мстахъ), въ сторонк БАРОНЪ фонъ КУЛЬМГАУСЪБОРДЕНАУ, сидитъ въ креслахъ и дремлетъ.

МАГИСТРЪ. Штобвассеръ не показывался?…
КОМАНДОРЪ I. Нигд…
МАГИСТРЪ. Ни въ одномъ окн свта?…
КОМАНДОРЪ І. Нигд, кром погреба.
МАГИСТРЪ. А! Черноголовые въ гостяхъ…
КОМАНДОРЪ І. До единаго…
МАГИСТРЪ. Изъ нашихъ тамъ, надюсь, нтъ никого.
КОМАНДОРЪ І. Вы не изволили приказать…
МАГИСТРЪ. Стыдно сильному держать лазутчиковъ, наше дло правое…
ШЛУММЕРМАУСЪ. Такъ, но противъ хитрости всегда надо имть…
МАГИСТРЪ. Прочную защиту, баронъ! Честность!… Замокъ окруженъ?
КОМАНДОРЪ І. Со всхъ сторонъ.
МАГИСТРЪ. Никто не проходилъ?…
КОМАНДОРЪ І. Никто, кром Черноголовыхъ, а погребъ, сколько извстно, не иметъ ни какого сообщенія съ прочими отдленіями.
МАГИСТРЪ. Удивительно, куда онъ могъ спрятаться и спрятать Доротею. Вы длали однако же обыски?
КОМАНДОРЪ І. Нсколько разъ.
МАГИСТРЪ. Что же нашли вы?
КОМАНДОРЪ І. Столы и кресла, блье и платье, деньги и разныя драгоцнныя бездлушки, книги и письма… Я не нашелъ только круглой большой залы, что возл трофейной, конечно, я въ замк не былъ уже лт десять, могли перестроить, передлать, по только этой залы я не нашелъ… Примтно, что Сильвестръ живетъ въ комнатахъ, гд мы длали обыскъ, но множеству драгоцнныхъ вещей и домашней утвари…
МАГИСТРЪ. Конечно все осталось на своемъ мст…
КОМАНДОРЪ І. Кром писемъ.
МАГИСТРЪ. Что длать! Въ этомъ нтъ ничего предосудительнаго, мы отняли бумаги, когда удостоврились въ измн… Но въ бумагахъ толмачи нашли только богословскія пренія противу какого-то нмецкаго монаха отступника… Гд его тайны, великій Боже! Гд его тайны?— Судъ Сильвестра, въ своемъ род, дло неслыханное! Сколько будетъ шуму въ Европ! Можетъ-быть увлечетъ рыцарей, какъ прежде, на крестовые походы противу Литвы, намъ нужна помощь, да на дорог гросмейстеръ съ польскимъ королемъ и нашъ бдный орденъ, точно Исландія, за девятью морями, на краю свта. Безъ союзниковъ… И тсно…. И бдно… И лнь и соблазнъ… За себя?.. О, посмотрите, я посдлъ… А за себя не краснлъ ни разу, но за братій, за рыцарей, сыновъ меча и креста, я долженъ краснть даже предъ Штобвассеромъ!!…

(останавливаясь и глядя изъ подлобья на командоровъ.)

Ко мн — въ желз!… Но много ли бодрыхъ, могучихъ? Ахъ, друзья, васъ только я вижу съ удовольствіемъ, съ отрадой, съ горемъ, потому что некого съ вами сравнивать… И гд они? Гд? Вы знаете! На лон нги, въ объятіяхъ женщинъ, можетъ-быть, даже не христіанокъ.— Вотъ сыплется другой часъ, а еще никто не явился, къ чему послужила строгость Менгдена, моя жестокость?… Нтъ… Время… Все время… и времени не одолетъ воля одного, двухъ…
Ужъ видно нужно, если я зову въ рыцарскій домъ — ночью… Такъ нтъ! Непослушаніе, развратъ. Нечего длать, ударьте въ колоколъ.
ШЛУММЕРМАУСЪ. Господинъ магистръ! Это смутитъ Ригу…
МАГИСТРЪ. Правда!
ШЛУММЕРМАУСЪ. Между-тмъ, пока однутся, осдлаютъ коней, перекличутъ ратниковъ…
МАГИСТРЪ. Однутся! Ха, ха, ха! Однутся! Въ замшевыя латы, бархатныя кольчуги, въ персидскіе плащи, прицпятъ мечи неотпущенные, осдлаютъ коней турецкими сдлами и уберутъ перьями… Ливонскій орденъ! Ливонскій орденъ!… Смхъ и горе! Нтъ, баронъ, не намъ, военнымъ невжамъ править орденомъ, ваше искусное перо и хитрое слово даютъ вамъ боле правъ на санъ магистра, нежели эти рубцы и десятки побдъ…
ШЛУММЕРМАУСЪ. Но слава Богу, господинъ магистръ, теперь все спокойно, непріятелей у насъ нтъ, миръ…
МАГИСТРЪ. Нтъ, баронъ, самое вредное перемиріе. Москва считаетъ насъ своимъ достояніемъ, Польша тоже. Великій магистръ, Данія, Швеція — тоже. Всмъ некогда, — удосужатся, а мы истратимъ послднія силы на войну съ Штобвассеромь.
ШЛУММЕРМАУСЪ. У меня есть средство, господинъ магистръ, объявимъ, что Сильвестръ отъ старости сдлался ребенкомъ {Это средство избавиться отъ Штобвассера, было впослдствіи дйствительно употреблено тмъ же Бернгардомъ, и съ полнымъ успхомъ.}, и пригласимъ къ выбору нашего добраго Стефана Дерптскаго…
МАГИСТРЪ. Лгать! Лгать передъ цлымъ свтомъ!
ШЛУММЕРМАУСЪ. Надо же кончить…
МАГИСТРЪ. И кончу…
ШЛУММЕРМАУСЪ. Богъ всть…
МАГИСТРЪ. И поможетъ…
ШЛУММЕРМАУСЪ. Едва ли? Вы сами говорите, что миръ съ Московіей не надеженъ…
МАГИСТРЪ. По-крайней-мр, если съ нашей стороны не будетъ повода, Москва не начнетъ.
ШЛУММЕРМАУСЪ. Богъ знаетъ.
МАГИСТРЪ. И не допуститъ. Пограничные Командоры люди стараго порядка.
ШЛУММЕРМАУСЪ. И древнихъ лтъ! Заяцъ на охотъ убьетъ.
МАГИСТРЪ. Торговля идетъ съ большою выгодою для Русской Ганзы…
ШЛУММЕРМАУСЪ. И съ убыткомъ для Риги.
МАГИСТРЪ. Вы черновидецъ, баронъ.
ШЛУММЕРМАУСЪ. По-крайней-мр искренній. магистръ. Какъ же помочь горю?
ШЛУММЕРМАУСЪ. Уступить Штобвассеру Ригу, а самимъ отправиться въ Фелинъ, сосредоточить тамъ всю силу именно теперь, когда по разсчету Іоанна, видимому и ясному, Русская Ганза должна рушиться…
МАГИСТРЪ. Выгоды должны остаться.
ШЛУММЕРМАУСЪ. Останутся, по возвращеніи Русскими поморья.
МАГИСТРЪ. Баронъ! Вы спите и видите сны…
ШЛУММЕРМАУСЪ. Какъ кошка! Весь орденъ въ Фелинъ и умныхъ пословъ въ Москву! Посольская наука сдлалась важнымъ орудіемъ въ рукахъ умнаго.

Т-ЖЕ и ГОНЕЦЪ.

ГОНЕЦЪ. Гонецъ съ псковской границы.
МАГИСТРЪ, (уходя въ боковую комнату). Поди за мной! Баронъ, пожалуйте!..

КОМАНДОРЫ и БАРОНЪ фонъ КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ.

КОМАНДОРЪ II. Магистръ совтуется съ барономъ Шлуммермаусомъ, нашимъ вассаломъ, человкомъ постороннимъ!
КОМАНДОРЪ I. Въ Фелинъ! У него тамъ близко помстье, такъ оно и сподручно, если защитники въ сосдств.
БАРОНЪ. Ну господа! Богъ вамъ судья! Вашъ орденъ сталъ похожъ на магистратъ! Безъ вина совтъ ведутъ. Спать ужасно хочется. Я люблю рыцарскіе совты, я самъ не дуракъ, говорить лнивъ, а слушать сколько угодно, но противъ натуры нельзя идти, а у меня странная, если кто другой долго очень говоритъ, у меня въ горл сохнетъ. Симпатія…

(Гонецъ входить, ему показываютъ двери, куда ушелъ магистръ, онъ идетъ туда).

КОМАНДОРЪ II. Неужели въ дальнихъ краяхъ, баронъ, совты еще идутъ по старому рыцарскому правилу…
БАРОНЪ. Везд. Нтъ вина, медъ пьютъ, а все-таки что-нибудь да пьютъ, потому что отъ напряженія, какъ утверждаютъ астрологи, не только въ горл, и въ мозгахъ сохнетъ.
КОМАНДОРЪ II. А что, командоръ? Не приказать ли стараго дв три бутылочки?…
КОМАНДОРЪ I. Помилуйте, что съ вами, въ рыцарскомъ дом… во время капитула… Что скажетъ на это Бернгардъ?
БАРОНЪ. Для меня, для меня! Я не подъ началомъ, по рожденью — вашей земли, а по ордену — я самъ себ господинъ.
КОМАНДОРЪ II. Я пошлю, а вы скажите, баронъ, что вино ваше… Знаете, я и стопу прикажу принести только для васъ, а мы ужъ какъ-нибудь…

БАРОНЪ и КОМАНДОРЪ.

БАРОНЪ. Забавные нравы!… Однако же магистръ молодецъ: его боятся…
КОМАНДОРЪ I. Извините, баронъ, это не отъ страха…
БАРОНЪ. А отъ чего же?
КОМАНДОРЪ I. Такъ! Изъ учтивости: магистръ самъ не пьетъ.
БАРОНЪ. Какъ такъ? Не пьетъ? А какъ не былъ магистромъ, пилъ?
КОМАНДОРЪ I. Да, изрдка… баронъ. Ну, такъ и теперь, хоть изрдка, да пьетъ, только не съ вами! А что, командоръ, много у него подвиговъ?..
КОМАНДОРЪ I. До ста.
БАРОНЪ. А у васъ, Командоръ?
КОМАНДОРЪ I. Про себя не говорятъ…
БАРОНЪ. Однако же…
КОМАНДОРЪ I. За пятьдесятъ, будетъ.
БАРОНЪ. Руку, командоръ!

Т-ЖЕ и КОМАНДОРЪ II съ бутылками и со стопою.

БАРОНЪ, (второму). А у васъ сколько?
КОМАНДОРЪ II. Чего?
БАРОНЪ. Подвиговъ.
КОМАНДОРЪ II, (ставя вино на столъ). Сорокъ пять, а это сорокъ шестой…
баронъ. И вс такіе?
КОМАНДОРЪ II, (указывая на рубцы). Баронъ! Я помню подвиги только по такимъ замткамъ.
БАРОНЪ. Руку, руку, командоръ! Одну и ту же стопу вс трое, такъ, по братски…
КОМАНДОРЪ I. Рыцари, рыцари!

(Отходятъ отъ Барона.)

БАРОНЪ. Что же вы это, господа?
КОМАНДОРЪ I. Баронъ! Мы образцы…
БАРОНЪ, (про себя). Плохіе.

Т-ЖЕ и множество РЫЦАРЕЙ въ разноцвтныхъ кафтанахъ, въ чулкахъ и башмакахъ, съ фрезами, локонами, съ короткими шпагами и испанскими шляпами.

РЫЦАРЬ ПЕРВЫЙ. Что же это? Насъ подымаютъ о полуночи, а сами…
КОМАНДОРЪ I. Магистръ здсь… рыцарь первый. Скажите, не угрожаетъ ли намъ какая опасность? Нтъ ли заговора? Все ли въ Риг спокойно? Говорятъ, въ Литовской слобод убили Барона Стетри?…
РЫЦАРЬ ВТОРЫЙ. Ужъ эти Черноголовые! Такъ ихъ ласкаютъ, такъ имъ льстятъ, то магистръ, то архіепископъ дарятъ имъ привилегіи, такъ, что скоро пожалуютъ имъ наши плащи и оружія…
РЫЦАРЬ ТРЕТІЙ. И какіе грубіаны! Вчера вытолкали изъ лавки моего слугу…
РЫЦАРЬ ВТОРЫЙ. Какъ! Вытолкали?
РЫЦАРЬ ТРЕТІЙ. Вытолкали! Вы знаете Гретхенъ, что продаетъ перья, она всегда сидитъ въ лавк, я заходилъ самъ, да слишкомъ много было глазъ, послалъ Фрица, или онъ сдлалъ не ловко предложеніе, или, можетъ-быть, не довольно тихо, поднялся шумъ и его принесли полуживаго…
БАРОНЪ. Ну, еще милостиво!
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. (Пятому). Ахъ, здравствуйте! Скажите, пожалуйте, гд вы это достаете такія изящныя матеріи! Вчера на васъ былъ алый камзолъ, шитый золотомъ, сегодня палевый, а завтра…
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Блднозеленый, рыцарь, блднозеленый! Слабость надежды!… Къ несчастію, я долженъ изъясняться цвтами моего платья…
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. Неужели вы опять влюблены?
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Смертельно.
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. Въ который разъ?…
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Ахъ, не спрашивайте, не спрашивайте! Все прежнее была шутка, дтская шалость, а теперь… наконецъ и я видлъ ревельскую Діапу.
РЫЦАРИ. Какъ! Разв она здсь?…
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Была! Повидалась съ магистромъ, съ братомъ, захала по длу, въ жидовскій тайный домъ… Я слдовалъ за нею, какъ ребенокъ за продавцемъ игрушекъ, но туда уже не смлъ войти…
ТРЕТІЙ РЫЦАРЬ. Странно, какъ и магистръ и Штобвассеръ позволяютъ жидами гнздиться въ Риг.
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. Ничего страннаго. Нужные люди… При томъ же они живутъ подъ христіанскими именами, ничего дурнаго не длаютъ, по связямъ съ иностранными державами, служатъ ордену искренно и усердно…
ВТОРЫЙ РЫЦАРЬ. Положимъ, мы понимаемъ съ вами пользу всего этого, но Черноголовые…
ТРЕТІЙ РЫЦАРЬ. При случа, Черноголовые сдлаютъ изъ жидовъ иллюминацію города Риги, въ этомъ нтъ никакого сомннія, особенно, если умретъ Штобвассеръ.
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. Да до случая далеко. Любопытно, за чмъ у нихъ могла быть ревельская Діана?
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Это меня мучитъ, рыцарь! Я видлъ какъ она узжала… Просто, въ ужас… Вскочила на коня, спутники также… и ускакали. Я хотлъ вломиться къ жидамъ, да боялся осквернить себя нечистой бесдою, бросился за нею, но за воротами узналъ, что она пустилась въ дорогу, и я доле здсь не останусь… ду! завтра же ду…
ЧЕТВЕРТЫЙ РЫЦАРЬ. Куда же!
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. На псковскую границу. Кстати тамъ у меня есть замокъ и мы съ нею будемъ встрчаться на охот. Послушайте, какой цвтъ самый приличный для охоты.
БАРОНЪ. Срый!
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Пфуй, вы шутите! Могутъ подумать, что я волкъ, и неосторожно, и срый цвтъ не цвтъ, надо что нибудь яркое, рзкое, чтобы издали она могла узнать: я или нтъ!…
БАРОНЪ. Да для этого, я думаю, нуженъ не особенный цвтъ, а особенная любовь…
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Любовь прійдетъ, баронъ! Настойчивость длаетъ чудеса…
БАРОНЪ (допивая вино). Можетъ-быть! По этой части я никогда не былъ уменъ. Съ малыхъ лтъ я влюбился въ холостую жизнь, въ сочную бесду, въ жирный столъ и военную трапезу съ кровью,
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. Скажите, баронъ, неужели тамъ, на Запад, еще существуетъ это сказочное рыцарство, съ Палестиной и прочими дивными странами?
БАРОНЪ. Все есть на Запад! И Палестина и рыцари! Только въ Палестину теперь здятъ одни охотники,— на поморьи подерутся, да въ Кипръ или въ Апулію отдыхать, что называется, на лаврахъ, а чаще зацпятся въ Кипр, да тамъ и живутъ въ завтныхъ пещерахъ. Мы съ отцемъ ходили къ Мертвому морю за наслдствомъ. Въ Кипр я окончилъ рыцарское воспитаніе, дрался съ Турками, дрался въ Европ почти со всми народами, остаются Москва и Литва… Что? Каковы у нихъ рыцари?

(вс хохочутъ.)

Да чего же вы сметесь!
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. Да какіе тамъ рыцари! Безъ именъ, безъ девизовъ, безъ правилъ и уставовъ, безъ магистровъ и командоровъ, безчиновное стадо… Тамъ и князь и купецъ и земледлецъ и мщанинъ, вс одной степени, и все дерется.
БAPОМЪ. А, это не хорошо! Слдовало бы условиться… А, впрочемъ, вамъ же должно быть легче. А давно ли была война?…
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. Ужасно давно! При Менгден мы сожгли только три четыре деревни, а съ Бернгардомъ ни старой бабы не ограбили…
БАРОНЪ. А такъ это-то у васъ называется войной?…
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. А то что же? баронъ. Да, и это война… Но я не о такой спрашиваю, а такъ, знаете, войско съ войскомъ, рыцарь съ рыцаремъ, въ рядахъ, безъ обоза, въ чистомъ полъ…
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. Время сдлало большіе успхи, баронъ… И только одна крайность должна заставлять проливать кровь…
БАРОНЪ. Ну, господа, такъ я вамъ не товарищъ, и поду на Москву и Литву — одинъ. Ни одного села не сожгу, ни одной женщины не ограблю.
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ. Такъ что же вы тамъ будете длать?….
ВТОРОЙ РЫЦАРЬ. Гостить, пока ночью не заржутъ гд-нибудь.
ТРЕТІЙ РЫЦАРЬ. Въ погреб… баронъ (вставъ и ударивъ по столу кулакомъ). Въ погреб, громъ и молнія!…

(вс смются.)

Т ЖЕ, МАГИСТРЪ и БАРОНЪ фонъ ШЛУММЕРМАУСЪ (всеобщее молчаніе).

БАРОНЪ. Магистръ, я вызываю всхъ вашихъ рыцарей на поединокъ…
РЫЦАРИ. Всхъ?..
БАРОНЪ. Всхъ,— одного посл другаго… магистръ. Не время, не время, баронъ! Орденъ въ опасности и домашнія ссоры должны уступить общему длу…
БАРОНЪ (садясь). Орденъ въ опасности!… Я забываю обиду до минованія опасности!…
МАГИСТРЪ. Храбрости, благородные рыцари! Храбрости и самоотверженія! Печальная ночь! Три гонца принесли мн неожиданныя извстія. На псковской границъ, изъ малаго Нейгаузена, молодой рыцарь ухалъ тайно къ барону фонъ Шлуммермаусъ, пробылъ у него въ домъ до вечера, но такъ какъ ни хозяина, ни хозяйки дома не было, люди ему отказали въ ночлегъ и онъ долженъ-былъ оставить замокъ съ больною головой и съ тяжелыми ногами. Возвращаясь, онъ перехалъ псковскую границу, сдлалъ въ селъ тревогу, его связали, командоръ хотлъ выручить рыцаря силою… но русскіе всхъ ихъ захватили и перерзали!
РЫЦАРИ. Возможно ли?
МАГИСТРЪ. Такъ донесли мн, но я увренъ что причина смерти нашихъ братій — другая: псковскія женщины… Врагъ человчества поставилъ нашему ордену въ сосдство племя красавицъ. Не могу подобрать на псковскую границу надежныхъ командоровъ. Все на одинъ ладъ, только и дло занимаются женской охотой… Вотъ и теперь, я увренъ, не-смотря на грозный примръ, всякій изъ васъ, благородные рыцари, готовъ заступить мсто убитаго! Не такъ ли? Страсти манятъ на погибель! За минуту блаженства — смерть и адъ!!… Я говорю, братья, не отъ гордости, не отъ желанія обнаружить какую степень власти носитъ рука моя. Нтъ, какъ отецъ, у котораго отнимаютъ сына, хотя и развратнаго, какъ государь, кому грозитъ изгнаніе, какъ христіанскій воевода, у кого врагъ человческій околдовалъ войско!… Господа! Заприте-сердце для обиды! Я долженъ нанести ее всему ордену для его спасенія. Я долженъ прибгнуть къ посторонней помощи… Баронъ! Вы здшній уроженецъ, честь и слава нашей земли! Вашимъ подвигамъ нтъ числа, вамъ отдалъ справедливость самъ святйшій отецъ, императоръ и другіе государи… Вступивъ въ домъ мой, вы сами изъявили желаніе служить подъ великимъ знаменемъ…
БАРОНЪ (сидя). Служить — я называю сражаться!
МАГИСТРЪ. И, кажется, происки Штобвассера доставятъ вашей храбрости не малую славу, едва ли я буду въ силахъ умилостивить Іоанна, посл доносовъ, которыми осыпаетъ меня Штобвассеръ… Первый бой, если онъ будетъ, загорится на псковской границ, первою жертвой будете вы, баронъ Кульмгаубборденау!
БАРОНЪ (встаетъ). Я ду сегодня же. Давайте проводника .
МАГИСТРЪ. Рыцари и братья! Не стыдитесь! Прежде и у насъ были такіе герои! простите, братья, моей недоврчивости, вамъ предстоятъ подвиги дома, они воскресятъ бодрость ордена, стукъ оружія не будетъ боле пугать вашего слуха: видъ крови не смутитъ вашихъ чувствъ. Положитесь на меня! Я не теряю надежды возвратить ордену прежнее величіе! Но рыцари и братья! Единодушія…
РЫЦАРИ. Умремъ, благородный Бернгардъ, но не отстанемъ.
МАГИСТРЪ. Проснулись! Штобвассеръ! Они проснулись… и сотни погребовъ не спасутъ тебя отъ суда земнаго!… Вы еще не знаете, до какой дерзости дошелъ Сильвестръ! Вооруженною рукою онъ увелъ Мухина съ псковскаго подворья.
РЫЦАРИ. Не можетъ быть!
МАГИСТРЪ. Я говорю!— Онъ можетъ погубить его и свалитъ вину на насъ! Нечего откладывать!!… Военный обыскъ, вс выходы запереть, приставить стражу, оцпить Ригу. Мы объявимъ его ребенкомъ, если другія средства не помогутъ! Входы и выходы по всмъ улицамъ Риги займутъ рыцари своими ратниками!— Въ этомъ дом, неисходный капитулъ, въ очередь, по три командора, для суда и расправы. Черноголовымъ не давать собираться, заставлять ихъ сидть дома смирно, непокорныхъ вязать и отсылать въ Рыцарскій Домъ, собрать магистратъ, но туда не пускать Черноголовыхъ, въ магистратъ депутатомъ отъ ордена назначается баронъ фонъ Шлуммермаусъ Малйшее сопротивленіе, малйшее несогласіе съ нашими выгодами будетъ строго наказано, и завтра весь магистратъ будетъ смненъ. Кром того, если это всхъ постовъ останутся рыцари и ратные люди, учредить конные и пшіе дозоры, колокольни трехъ церквей запереть и приставить стражу, Домъ Черноголовыхъ освтить и приготовить мста для меня, для осьми командоровъ, для членовъ магистрата и для Кунца, а самого Кунца доставить сюда.— Командоры, раздлите между собою, что кому исполнить, и за дло!… Баронъ! Когда же вы отправитесь?
БАРОНЪ. Сейчасъ! Жду только проводника! А Филибертъ Кюхельмюнстеръ, мой товарищъ, и мои люди всегда готовы, я такъ ихъ воспиталъ. Только проводника.
ПЯТЫЙ РЫЦАРЬ. Я могу служить вамъ, баронъ, если магистръ!…
МАГИСТРЪ. Не рыцарское дло служить проводникомъ, для этого можно употребить простаго ратника…
БАРОНЪ. Темъ боле, что въ этомъ классъ людей не влюбляются… Вы замечтаетесь, и мы попадемъ, вмсто псковской границы, на литовскую… Ну, Богъ съ вами, магистръ! Малый Нейгаузенъ на псковской границъ, малый Нейгаузенъ, малый Нейгаузенъ… кажется, запомню, въ Палестин трудне названья, а находили… найдемъ… Ну, а времени тратить нельзя. Я соберу мою дружину и мы подемъ, распросимъ, и какъ-нибудь доберемся… Вамъ теперь некогда, — а постъ, сколько замчаю, важенъ! Дай Богъ войны, и я поблагодарю васъ за порученіе, иначе я иду на срокъ, на самый короткій срокъ, на три мсяца! Прощайте!

Т ЖЕ, кром БАРОНА ФОНЪ КУЛЬМГАУСБОРДЕНАУ.

ШЛУММЕРМАУСЪ. По онъ не знаетъ ни уставовъ нашихъ, ни обязанностей, ни политическихъ видовъ…
МАГИСТРЪ. Онъ получитъ инструкцію на мстъ, а теперь когда ее писать. Ни одного секретаря, а длъ сколько!

(Слышны крики на плошали.)

На псковской дворъ! Кристофъ ушелъ! На псковской дворъ!
МАГИСТРЪ, (обнажая мечъ). Насъ предупредили! За мной! Имъ нуженъ урокъ — или смутамъ конца не будетъ. Кто въ желз, тотъ впередъ… (Опустивъ мечъ). Трое!… Всего трое… Съ игрушечными мечами и безъ коней!…

Т ЖЕ и КУНЦЪ.

КУНЦЪ. Господинъ магистръ! Господа командоры! Господа рыцари! Спрячьте меня, укройте меня, я человкъ смирный, оцарапаю палецъ, увижу кровь, дурно длается, у меня жена, пять дочерей, ни одного сына, убьютъ, и куда днется семейство Кунца!… Я уговаривалъ, усовщивалъ — ничто не помогло… Спрячьте меня, на сегодняшнюю ночь, завтра протрезвятся, увидятъ сами, что они сдлали глупо, неосновательно, неразсудительно, измна противъ правъ и привиллегій, противу магистрата… Я тамъ былъ… ни живой души!… Спасите меня, укройте меня!
МАГИСТРЪ. Да что такое Кунцъ? Что съ тобой?
КУНЦЪ. Со мной, ей-Богу, ничего! Я знаю мои обязанности, безъ воли магистрата нельзя тронуть сосдней кошки, не только Кунца… Я это вс понимаю, конечно, они гршники, преступники, ихъ надо сжечь… Но на законномъ основаніи, по приговору магистрата, въ присутствіи вашей свтлости и его высокопреосвященства и всхъ именитыхъ людей города Риги… Я это все понимаю, но они понимать не могутъ, перепились, умъ въ руки перешелъ…
МАГИСТРЪ. Да кого же сжечь, кто преступники?…
КУНЦЪ. Помилуйте, такъ вы не знаете? Весь городъ знаетъ, это случилось уже посл захожденія солнца, люди видли, они поколотили добраго Фрица, можетъ-быть также въ пьяномъ вид, потому, что псковскіе купцы иногда загуливаются въ нашихъ австеріяхъ за полночь…
МАГИСТРЪ. Да что же они сдлали?
КУНЦЪ. Ужасъ, господинъ магистеръ, ужасъ! У насъ у всхъ волосы встали дыбомъ, когда Кристофъ проходилъ мимо насъ…
МАГИСТРЪ. Такъ Кристофъ опять изчезъ…
КУНЦЪ. Не исчезъ, господинъ магистръ, а ушелъ, просто ушелъ, какъ я отъ товарищей, только не тайно, а явно, обошелъ всю Ригу, укрпленія, заперъ ворота и погрузился въ Двину!…
МАГИСТРЪ. Кристофъ?… Статуя?… Съ младенцемъ и фонаремъ…
КУНЦЪ. Точно такъ господинъ магистръ, точно такъ! И фонарь свтился какъ звздочка.
МАГИСТРЪ. И вы это видли?
КУНЦЪ. Какъ же не видли, господинъ магистръ? видли и слышали.
МАГИСТРЪ. Господа рыцари… Кто поближе, бгите за лошадьми! Это Штобвассеровская шутка, которая можетъ кончиться важнымъ и страшнымъ событіемъ…

МАГИСТРЪ, КОМАНДОРЪ I, ШЛУММЕРМАУСЪ и КУНЦЪ.

МАГИСТРЪ. Кунцъ, опомнись, пріиди въ себя!…
КУНЦЪ. Ничего, ничего! Господинъ Магистръ, прошло, отъ страха прошло! Впрочемъ, вашей свтлости извстно, я всегда воздерженъ…
МАГИСТРЪ. Вкъ чудесъ! Вкъ чудесъ! Нечего сказать! Живые люди длаются невидимками, статуи ходятъ по городу. Не. говорилъ ли чего Кристофъ?…
КУНЦЪ. Какъ же, ваша свтлость!— Очень много, но я помню послднія его слова: горе Риг!…
МАГИСТРЪ. Воистинну, горе!… Командоръ, надо поставить почетную стражу къ навсу Кристофэ, любопытно знать, когда онъ возвратится.
КУНЦЪ. Прекрасная мра, ваша свтлость, прекрасная мра… стражу… стражу… почетную… стражу.

Т ЖЕ и СЕРЕДА.

СЕРЕДА. Магистръ ливонскаго ордена! Именемъ царя и великаго князя Іоанна я требую спасенія несчастныхъ братій! Спасайте русскихъ! Лжесвидтель взвелъ на нихъ клевету. Лжесвидтель, купленный Штобвассеромъ дорогою цною!
МАГИСТРЪ Вы можете это доказать!
СЕРЕДА. Нтъ, магистръ. Почему?
СЕРЕДА. Потому что не могу. Но клянусь вамъ въ истин словъ моихъ Богомъ и государемъ… Не медлите, вы будете въ отвт…
МАГИСТРЪ. Но кто же вы? Мы съ вами гд-то видлись?
СЕРЕДА. Я — Середа, дуракъ государева дьяка Мухина…
МАГИСТРЪ. Гд жъ Мухинъ?
СЕРЕДА. На псковкомъ дворъ, въ пуховикахъ. Да оставьте распросы, а бгите на псковской дворъ…
КОМАНДОРЪ І. Гд взялъ ты это вооруженіе?
СЕРЕДА. Съ трупа барона Стетри…
КОМАНДОРЪ І. Онъ убитъ?
СЕРЕДА. Черноголовыми… Говорю вамъ, перестаньте распрашивать и не теряйте напрасно времени… Еще нсколько минутъ и я спрошу у васъ,-что сказать мн государю о смерти.Мухина и псковскихъ гостей!…

(стукъ копытъ, при лунномъ свт видно множество всадниковъ на площади.

МАГИСТРЪ. Вотъ и рыцари! Подемъ!
СЕРЕДА. Дайте мн лошадь, магистръ!
МАГИСТРЪ. Ты — дуракъ,— на рыцарскомъ кон, товарищъ рыцарей въ дл чести!…
СЕРЕДА. Позжайте же одни, да спасите мн псковичей, а не то будетъ всмъ вамъ не ладно…
МАГИСТРЪ (уходи). Чудеса! Просто чудеса! демъ!
КУНЦЪ (вслдъ магистру). Ваша свтлость, господинъ магистръ, куда же’вы это? Спрячьте прежде меня…

КУНЦЪ и СЕРЕДА (держитъ его за полу).

СЕРЕДА. Не слушайте, не слушайте! Я его спрячу! Вотъ пусть только опоздаютъ, такъ я тебя, батюшка! Видишь, начальникъ! И двери разбойникамъ настежь, и самъ впереди, да какъ заяцъ унаровилъ, да и скокъ въ рыцарскій домъ… Постой, я у тебя буду начальникомъ, погляжу, какъ ты меня не послушаешь. Видишь, разбойники, втихомолку храбрецы… Да чего мы тутъ стоимъ? Пойдемъ, братъ, но Ригъ гулять, авось что-нибудь узнаемъ…
КУНЦЪ. Господинъ Ду… ду.. господинъ русскій!
СЕРЕДА. Нтъ, братъ. Одному скучно, а наскочатъ пьяницы — ты же меня боронить будешь…
КУНЦЪ. Я вамъ дамъ открытый листъ, господинъ русскій, листъ, открытый листъ…
СЕРЕДА. Да, у васъ вс псковскіе купцы за опасными грамотами жили, да что въ томъ толку… Пойдемъ…
КУНЦЪ. Я вамъ дамъ фунтъ серебра…
СЕРЕДА. А сколько возьмешь у бдныхъ псковичей? Не нужно, пойдемъ…
КУНЦЪ. Господинъ русскій, господинъ русскій, я ужъ по бровямъ вижу, у васъ что-то не доброе на умъ…
СЕРЕДА. Ты угадалъ, и потому я отъ тебя не отстану и въ этомъ дом не оставлю, поищемъ мста по глуше, чтобы на яву черти снились…
КУНЦЪ. Господинъ русскій баронъ! Клянусь, я не врагъ Москвы, завтра же предамъ суду Троммельвидербаха и другихъ главнйшихъ зачинщиковъ. Вотъ увидите, какъ я буду строгъ!
СЕРЕДА. Сказки! Кто тебя-то, главнаго, накажетъ?… Пойдемъ, сядемъ возл этого самого Кристофа, въ овраг…
КУНЦЪ (въ ужас). Возл Кристофа!!… въ оврагъ!!…

(Изо всхъ силъ вырывается и убгаетъ. Середа бжитъ за нимъ, по у дверей останавливается).

СЕРЕДА. Куда? Зачмъ? Глупо, Середа, на тебя не похоже! Задарма убьютъ. Лучше заперется до раздлки,

(запираетъ дверь и становится на колна).

да Христу Господу помолиться! Пусть грхи сниметъ за весь день, за притворство, за потворство, за смерть гршника, за дружбу съ жидами. Видитъ Богъ, кого Середа обманываетъ. Не на свою корысть… Господи Іисусе Христе! Помилуй!

АКТЪ ШЕСТЫЙ.

Убійца.

Рижская площадь между рыцарскимъ домомъ, радушью и домомъ Черноголовыхъ. Всякаго народу тма, улицы загорожены бочками.

ЧЕРНОГОЛОВЫЕ (въ отдаленіи). СЕРЕДА (глядитъ на стну).

ДРЕЙБЕРГЪ. Рыцари отступили къ Нейермилену.
ФЛУССЪ. Въ самомъ дл?…
ДРЕЙБЕРГЪ. Жена Кунца вс знаетъ…
ШТАТЪ. Откуда?
ДРЕЙБЕРГЪ. Съ крышки. Я бгу, а она съ крышки: ‘Дрейбергъ, Дрейбергъ, сынокъ…’ Знаете, она всегда со мною такая ласковая. Почтенная женщина, я всякій день посылаю ей огромную булку съ корицей, такъ, даромъ, ради уваженія, и когда она проходитъ мимо булочной, всегда снимаю колпакъ…
РЕЙХЪ. Да что же она кричала съ крышки…
ДРЕЙБЕРГЪ. ‘Дрейбергъ, Дрейбергъ, сыпокъ… бги въ Домъ и скажи, что рыцари перешли послдній мостъ, стоятъ на нейермиленской дорогъ…’
ФЛУССЪ. Да за что ихъ выгнали.
ТРОММЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Они убили псковскихъ купцевъ, они уничтожили столь выгодную торговлю съ Москвой, подрывъ, разбой, нтъ безопасности…
ШТАТЪ. Помилуйте! Да вдь эта честь принадлежитъ нашимъ, не сами ль вы вчера возставали противу русскихъ купцовъ? Не сами ль вы кричали, что надо отмстить за Кристофа? Не вс ли бросились съ ножами на псковскій дворъ?!…
РЕЙХЪ. Не вс, не вс! И половины не было. штатъ. Да гд же они оставались? рейхъ. Многіе остались между бочками, многіе на дорогъ, нкоторые вовсе не участвовали въ знаменитомъ подвигъ, потому что не были околдованы…
ТРОММЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Помилуйте, господа, что вы говорите! Какъ вамъ не стыдно принимать на себя преступленіе, которое Штобвассеръ справедливо приписалъ рыцарямъ и проклялъ подвигъ съ героями.
ВС. Что вы говорите, что вы говорите!
ТРОММЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Да разв вы не читали объявленія? оно прибито на всхъ улицахъ, видите, вонъ тамъ читаютъ люди это объявленіе…
ФЛУССЪ. Кто уметъ читать? Господа! Кто уметъ читать? Пожалуйста, прочтите!
СЕРЕДА. А потъ извольте! (читаетъ). ‘Съ сокрушеннымъ сердцемъ приняли мы ужасное извстіе, погрузившее Ригу въ пропасть опасности и позора. Увлеченные корыстію, обольщенные драгоцнностію псковскихъ товаровъ, люди, издавна смущающіе наше спокойствіе, подъ личиною защиты городовъ и селъ нашихъ, люди, которые, не смотря на буллы святйшаго отца, ихъ неоднократно проклявшаго, именуются самовольно рыцарями упраздненнаго съ давнихъ временъ нмецкаго ордена, омрачая священное названіе всми возможными пороками, довершили стыдъ свой ко вреду государства порокомъ, отъ котораго возмущается пастырское сердце ваше… Яко разбойники, во тьм ночной, посл тайнаго богопротивнаго совта, они устремились in corpore на жилища купцевъ псковскихъ, тамъ нашли врныхъ сыновъ нашихъ и достойныхъ защитниковъ города Риги. Вроятно, свдавъ о преступномъ заговор, Черныя Головы, въ похвальномъ усердіи, поспшили спасать невинныхъ. Но рвеніе малаго числа слабовооруженныхъ людей возбудило въ нечестивцахъ только большее остервененіе, Черныя Головы должны были искать спасенія собственнаго, жилища Псковитянъ наводнились ночными сподвижниками врага человческаго, купцы избиты до единаго, товары ограблены…’
ФЛУССЬ. Вотъ видите, мы товаровъ не трогали, ахъ, какіе злоди, а пріхали подъ видомъ защиты…
СЕРЕДА. Смирно! (Читаетъ)…. Даже дти не ушли отъ меча проклятаго!… Въ сердечномъ уныніи, видя лице Господа нашего отвратившимся отъ города, нкогда тихой, мирной обители счастливыхъ гражданъ, не видя средствъ къ удаленію изъ ндръ Риги враговъ ея спокойствія, по малочисленности, дурному вооруженію и врожденной робости рижскихъ гражданъ, Я долженъ былъ вооружиться единственнымъ, оставшимся мн оружіемъ… Донын я воздерживалъ громы, довренные моей совсти, надялся исправленія, ожидалъ раскаянья… Напрасно! Итакъ да будетъ проклятъ лженачальникъ и вс его лжерыцари! Актъ проклятія совершится сегодня же въ церкви св. Іакова, въ пятомъ часу по восхожденіи солнца. Вамъ же всмъ врнымъ посылаю свое архипастырское благословеніе.

Сильвестръ.’

ЧЕРНОГОЛОВЫЕ (глухо). Да будутъ прокляты лжерыцари! Да здравствуетъ Сильвестръ.
СЕРЕДА. Нтъ, Штобвассеръ, Его Царское Величество будетъ все вдать и тогда уже никакой Кристофъ не спасетъ тебя. (Отирая слезу). Братья, братья! Ваша кровь пошла на страмное дло. Простите, братья! вчера еще я по моему норову надъ вами подтрунивалъ. Простите, братья! я не зналъ вашей доли…

(Звонятъ въ колокола, бьютъ въ набатъ).

Ну, что еще? Теперь молчи, Середа, пуще мухи, молчи, молодечество въ мошну, а уши на показъ…

Еще ЧЕРНОГОЛОВЫЕ вбгаютъ толпой.

КРАХРАХТЬ. Кончено. Все кончено. Рыцари ухали. До единаго ухали.

Т ЖЕ и КУНЦЪ, торжественно сопровождаемый Магистратомъ и важнйшими ЧЕРНОГОЛОВЫМИ.

КУНЦЪ (съ важностью кланяясь). Поздравляю васъ, дти мои, поздравляю! Побда! Рыцари изгнаны! Мы ихъ проводили съ должною честію. Когда я принялъ начальство и водворилъ порядокъ, они уже были у воротъ… Предстояло трудное дло. но Богъ благословилъ… Убійцы, враги города Риги, пошли безъ битвы къ Нейермилену… Всю ночь я трудился для васъ, добрые братья, всю ночь собиралъ защитниковъ для бдныхъ Псковичей. Всю ночь…

(Увидавъ Середу, заикается).

СЕРЕДА. Только пикни, такъ я начну говорить…
КУНЦЪ, (поблднвъ). Всю ночь… Всю ночь…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Штобвассеръ! Штобвассеръ!.. Нтъ, добрые братья! Это спасенный отъ меча рыцарей… Лжерыцарей… Да, да, лжерыцарей… Русскій посолъ.

Т ЖЕ и МУХИНЪ на лошади верхомъ, передъ нимъ и за нимъ ЛАТНИКИ.

ТРОММЕЛЬВИДЕРБАХЪ. Русскій посолъ, московскій посолъ! Да будетъ онъ ходатаемъ нашимъ! Господинъ Кунцъ, господинъ Кунцъ! Надо дать пиръ на счетъ города! Подойдите, попросите!..
КУНЦЪ (стараясь оправиться. Тихо). Всю ночь… Проклятая ночь… (громко) Ваша свтлость, господинъ великій посолъ великаго императора Московіи и всего востока…
МУХИНЪ (соскочивъ съ коня). Середа, голубчикъ, Середа, ты цлъ, невредимъ, какъ тебя не захватило…
СЕРЕДА. Э, батька, кому висятъ, тотъ и въ моръ не утонетъ… (Обнимаются).
КУНЦЪ (Троммельвидербаху). Какъ же это? Да кто же онъ?

ТРОММЕЛЬВИДЕРБАХЪ. ДОЛЖНО быть ДРУГОЙ ПОСОЛЪ.

КУНЦЪ, (ему же тихо). А! Я, съ перваго раза угадалъ, что онъ не дуракъ. (Громко) Ваши свтлости, господа великіе послы…
СЕРЕДА. Пошелъ къ чорту, Кунцъ! Я люблю похороны, да не такіе! Оставьте насъ въ поко, а сами продолжайте вашу потху… Знашь, Муха, они вс въ личинахъ, вс потшаются.
МУХИНЪ. Какъ? И они? Я думалъ что только рыцари, что убили купцовъ…
СЕРЕДА. Не рыцари…
МУХИНЪ. Такъ кто же? Видишь, какой ты Середа, я такъ радъ, что ты уцллъ, что и меня не прикололо, а ты въ сердцахъ, да еще и въ сердцахъ шутишь. Скажи правду! Такъ не рыцари убили Псковичей?..
СЕРЕДА. Не Рыцари.
МУХИНЪ. Такъ, видно, эти, съ длиннополыми картузами, черные, какъ будто изъ руды выползли.
СЕРЕДА. Нтъ…

Колокола, на кон съ почетной стражей възжаетъ Сильвестръ Штобкассеръ.

МУХИНЪ. Такъ кто же, Середа? ужъ ты врно провдалъ…
ЧЕРНОГОЛОВЫЕ. Да здравствуетъ Сильвестръ!
СЕРЕДА. Ты слышалъ?
МУХИНЪ. Ну…
СЕРЕДА. Это онъ!..
МУХИНЪ. Кто онъ?
СЕРЕДА. Убійца!
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека