Сектантство после закона 3-го мая 1883 года, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1883

Критика и публицистика
Время на прочтение: 54 минут(ы)
Скачать в PDF

Библіотека ‘Общественной Пользы’

К. К. Арсеньевъ.

Свобода совсти и вротерпимость

Сборникъ статей

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія Товарищества ‘Общественная Польза’. Б. Подъяческая 39, с. д.

СЕКТАНТСТВО ПОСЛ ЗАКОНА 3-го МАЯ 1883 года.

Въ отчет оберъ-прокурора св. синода за 1883 г. идетъ рчь о положеніи штунды въ губерніяхъ Кіевской, Волынской и Подольской, о появленіи ея въ губерніи Могилевской. На самомъ дл штундисты появились въ 1883 г. и въ Орловской губерніи (въ Трубчевскомъ узд), гд нкоторые изъ нихъ и подверглись уголовному суду. По словамъ отчета, штунда скоре ослабваетъ, чмъ усиливается, и встрчаетъ отпоръ со стороны самого населенія, тмъ неожиданне является суровое заключеніе, признающее необходимость ‘ршительнаго содйствія власти къ обузданію дерзости сектантовъ, дабы оградить православное населеніе отъ насилія въ дл вры и церкви, а духовенству обезпечить возможность нравственнаго воздйствія’. Нравственное воздйствіе и властное дйствіе — это понятія, въ длахъ вры, большею частью исключающія одно другое… О штундистахъ Могилевской губерніи, мы узнаемъ, что они получали матеріальную и нравственную поддержку извн, ‘изъ такого круга, въ которомъ, казалось бы, не должно быть сочувствія невжеству, фанатизму и лицемрію. Въ сред высшаго сословія, между знатными и богатыми, нашлись безумные люди, оставившіе вру отцовъ своихъ и церковное начало, ради нелпыхъ ученій, занесенныхъ въ Россію зазжими сектантами, узкіе фанатики, стремящіеся смутить простую вру’. Не слишкомъ ли здсь много рзкихъ и оскорбительныхъ выраженій? Сдержанность формы — лучшее украшеніе властнаго слова. Этой сдержанности отчетъ измняетъ не въ одномъ только приведенномъ нами мст. Нсколько выше мы читаемъ: ‘штунда распространялась посредствомъ вожаковъ, изъ которыхъ многіе, подъ видомъ религіознаго убжденія, руководятся личнымъ интересомъ и тщеславіемъ’. Въ такія опредленія, относящіяся къ внутреннимъ, тайнымъ мотивамъ дятельности, слишкомъ легко можетъ вкрасться ошибка. То же самое можно сказать и о слдующихъ фразахъ: ‘вожди молоканства увлекаютъ (въ свое ученіе) софистическими умствованіями и вольностію жизни… Молоканство растетъ вслдствіе увлеченія свободою отъ всякихъ жертвъ и подвиговъ для спасенія, которое оно надется пріобрсть боле легкимъ, самочиннымъ путемъ’. Зараза, зараженіе, ложь — эти слова встрчаются въ отчет весьма часто, едва ли усиливая впечатлніе, имъ производимое.
Еще большею рзкостью выраженій отличается та часть отчета за 1884 г., которая посвящена сектантамъ разныхъ видовъ. Здсь говорится о людяхъ, ‘безумно и фанатически преданныхъ узкому и невжественному сектантству’, о, непризванныхъ учителяхъ, въ жалкомъ ослпленіи своемъ сочувствующихъ невжеству, лицемрію и фанатизму’. О шалопутахъ мы читаемъ, что ‘въ хитрости они со временемъ, надо полагать, не уступятъ іезуитамъ’, о миссіонерахъ штундизма — что они ‘не гнушаются подкупомъ, обманомъ и клеветою’. Въ разсказ о глумленіи штундистовъ надъ бывшимъ ихъ единоврцемъ, пострадавшимъ отъ пожара, поражаетъ слдующее мсто: ‘у него (вновь обращеннаго штундиста) неизвстно отъ какой причины (быть можетъ отъ поджога) загорлся токъ’. Если причина пожара ‘неизвстна’, то на чемъ же основана догадка о поджог — догадка, значеніе и цль которой не требуютъ объясненія? Не приходится ли признать, что за недостаткомъ несомннно доказанныхъ фактовъ обвинительный матеріалъ противъ штундистовъ черпается изъ предположеній, едва ли. совмстныхъ съ важностью и серьезностью вопроса?.. Во многихъ мстахъ, по словамъ отчета, православное населеніе ‘жаждетъ найти въ начальств опору и защиту противъ штундизма, какъ противъ язвы, и, не находя благовременной потребной опоры, пробуетъ иногда прибгать къ первобытному средству самоличной защиты и расправы съ смутьянами, какъ это было, напримръ, въ город Вознесенск’. Итакъ, вмшательство власти необходимо какъ единственный способъ предупредить самоуправство. Мы готовы признать, что изъ этихъ двухъ золъ первое меньше, чмъ второе, но никакъ не можемъ допустить неизбжность одного ихъ нихъ… Само собою разумется, что если ‘смута’ принимаетъ характеръ уголовный, если она угрожаетъ жизни, здоровью, имуществу православнаго населенія, она должна быть подавлена мрами полиціи и суда, но такая ли смута составляетъ предметъ жалобъ, упомянутыхъ въ отчет? Такими ли ‘смутьянами’, въ огромномъ большинств случаевъ, оказываются штундисты?.. Вожделнія административной расправы съ сектантами не всегда, къ сожалнію, остаются тщетными. Мы узнаемъ изъ отчета, что начальникомъ Могилевской губерніи сдлано представленіе о высылк вожаковъ штундизма, молоканамъ двухъ деревень Терской области предложено, подъ опасеніемъ принудительнаго выселенія, переселиться въ молоканскія селенія, баптистъ Павловъ ‘выпровоженъ’ (выраженіе отчета) полиціею изъ Петербурга. Были, какъ видно изъ отчета, и случаи возбужденія, по иниціатив духовной власти, судебныхъ преслдованій за совращеніе въ сектантство.
Отдлъ отчета за 1885 г., касающійся ересей и еретиковъ, свидтельствуетъ о томъ, что рядомъ съ оружіемъ духовнымъ по прежнему пускается въ ходъ матеріальная сила, не только въ вид преслдованій, возбуждаемыхъ властью, но и въ виц народной расправы, дйствующей ‘своими средствіями’. Такъ, напримръ, въ Бахмутскомъ узд (Екатеринославской губерніи) ‘были разобраны по бревнамъ два двора, въ которыхъ штундисты собирались на вечернія раднія’. Неизвстно, имло ли это самоуправство послдствія, предусмотрнныя закономъ. Интересно было бы также узнать судьбу отдльныхъ лицъ, фигурирующихъ въ отчет въ качеств особенно ревностныхъ сектантовъ. Въ Новохоперскомъ узд (Воронежской губерніи) устроено было православнымъ миссіонеромъ нсколько собесдованій съ молоканами, представителями которыхъ были ‘нарочито выписанные саратовскій мщанинъ начетчикъ Ивановъ и воспитанникъ 4-го класса петровской академіи Степановъ’. Остался ли Ивановъ въ Саратов, окончилъ ли Степановъ курсъ ученья въ академіи и свободно ли избралъ мсто жительства и родъ занятій?.. Неожиданнымъ защитникомъ молоканскихъ убжденій выступилъ/ на одномъ изъ вышеупомянутыхъ собесдованій, мстный земскій врачъ, изъ бывшихъ воспитанниковъ тамбовской духовной семинаріи (фамилія его въ отчет не названа). Продолжалъ ли онъ занимать должность земскаго врача въ Новохоперскомъ узд или въ какомъ-либо иномъ мст?.. Пропаганда пашковской ереси — читаемъ мы въ отчет — ‘была небезплодна только въ воронежской епархіи, подъ воздйствіемъ вдовы генерала Елисаветы Чертковой и сына ея Владиміра. Въ хутор Гирлахъ, Острогожскаго узда, изъ послдователей этой ереси образовалась особая община, въ количеств 29 душъ обоего пола. Ближайшій руководитель этой общины, крестьянинъ Ещенко, въ домъ котораго часто по ночамъ собираются сектанты, читаетъ послднимъ Новый Завтъ и книжки, получаемыя имъ отъ упомянутаго сына Чертковой. Посл чтенія сектанты поютъ’. Какъ понимать настоящее время въ подчеркнутыхъ нами глаголахъ — въ томъ ли смысл, что дйствіе, ими означенное, продолжается по прежнему, или только въ смысл praesens historicum, равносильнаго прошедшему времени?
Ийиціатива судебнаго преслдованія за совращеніе принадлежитъ, какъ извстно, духовному вдомству. Изъ отчета за 1885 г. не видно, что признается достаточнымъ поводомъ къ преслдованію, почему одинаковымъ условіямъ не всегда соотвтствуетъ одинаковый образъ дйствій, на какомъ основаніи обращеніе къ суду замняется иногда административными мропріятіями. между тмъ вс эти вопросы имютъ существенно-важное значеніе. Судебныхъ процессовъ по дламъ о совращеніи возникаетъ немало, и оправданіемъ они оканчиваются сравнительно рдко. Необходимо было бы, поэтому, установить съ большею точностью признаки ‘совращенія’, провести боле яркое различіе между исповданіемъ вры и пропагандой. ‘На ряду съ пропагандистами — по словамъ рогачевскаго (Могилевской губерніи) корреспондента ‘Недли’,— на скамью подсудимыхъ попадаютъ люди, вовсе неповинные въ совращеніи, и они рискуютъ быть осужденными только за то, что откровенно признаютъ за своимъ ученіемъ привилегію непогршимости’. ‘Похваляя свою вру,— такъ разсуждаютъ иные судьи,— сектантъ тмъ самымъ вольно или невольно порицаетъ православіе, осуждая православіе, онъ тмъ самымъ склоняетъ собесдника къ отступничеству’. По справедливому замчанію корреспондента, это: или невольно — ‘своего рода перлъ, стоющій подчасъ весьма дорого, хотя и не судьямъ’.
Отдлъ отчета за 1886 г., посвященный сектантамъ — штундистамъ и молоканамъ,— написанъ, сравнительно съ прежними годами, въ боле умренномъ тон и, что еще важне, рже упоминаетъ о ‘гражданскихъ мропріятіяхъ’ противъ сектантовъ. Изъ отчета за 1885 г. мы узнали, что кром административныхъ и судебныхъ каръ штундистамъ угрожаетъ иногда народная расправа, остающаяся, повидимому, безъ законнаго возмездія, въ отчет за 1886 г. нтъ рчи, къ счастью, ни о чемъ подобномъ. Когда въ сол Малой Мечетн (Подольской губерніи) появилось два штундиста, крестьяне обратились къ мстному духовному начальству, а послднее къ гражданскому — ‘съ просьбою о немедленномъ выселеніи обоихъ лжеучителей и о преданіи ихъ законной отвтственности’. Это все же лучше, чмъ крестьянскій самосудъ, столь легко выходящій за предлы первоначальнаго плана,— и притомъ это единственный, приводимый въ отчет случай, когда обвинителями сектантовъ являются сами крестьяне Въ сел Сеньковк (Черниговской губерніи) крестьяне ограничились тмъ, что выгнали штундистовъ, пришедшихъ къ нимъ на заработки… Насилія со стороны населенія и преслдованія со стороны власти представляются тмъ мене желательными орудіями въ борьб съ сектантствомъ, что оно гораздо легче уступаетъ другому, противоположному образу дйствій. По словамъ отчета, противоштундистской миссіи въ херсонской епархіи удалось, во многихъ мстахъ, подорвать почву подъ штундизмомъ,— а между тмъ не видно, чтобы миссіонеры выступали изобличителями штундистовъ передъ свтскою властью. Въ сел Нововасильевк (Таврической епархіи) мстный священникъ ‘своимъ благоговйнымъ священнослуженіемъ, безкорыстіемъ и устными собесдованіями настолько смягчилъ сердца мстныхъ молоканъ, что они обращаются къ нему за совтами въ разныхъ обстоятельствахъ жизни’. Во время посщенія этого села преосвященнымъ Таврическимъ ‘молокане съ своими старшинами встртили архипастыря въ оград православной церкви съ хлбомъ-солью, и по выход его изъ православной школы просили постить ихъ школу, въ чемъ имъ и не было отказано’. Какими гоненіями можно было бы достигнуть подобныхъ результатовъ?
По словамъ отчета за 1887 г., штундизмъ мало привлекаетъ великороссовъ, которые, въ случа уклоненія отъ православія, предпочитаютъ расколъ, онъ боле сроденъ малороссійскому характеру и распространяется преимущественно въ сред малороссовъ, въ епархіяхъ Кіевской, Херсонской, Волынской, Подольской и Кишиневской (больше всего — въ двухъ первыхъ). Послдователей штунды въ херсонской епархіи въ 1887 г. насчитывалось до 3.000, сравнительно съ 1886 г. число ихъ увеличилось почти на триста душъ. Распространителями штундизма, какъ и прочихъ сектъ, являются, люди разнаго рода, большею частью проходимцы, имющіе печальное прошлое. Побужденіемъ къ проповдничеству является у нихъ несомннно корысть. Извстные вожаки штундизма получаютъ изъ неизвстныхъ источниковъ денежныя субсидіи. Въ подтвержденіе этого достаточно указать на то, что пропагандистами штундизма иногда являются евреи, не имющіе ничего общаго съ христіанствомъ, какіе-то выходцы изъ Персіи и тому подобные люди. Такія личности для успховъ пропаганды штундизма не отступаютъ ни предъ какими мрами и средствами. Они не стсняются совращать и принимать въ свою общину людей съ неодобрительнымъ поведеніемъ, если видятъ, что услугами ихъ можно пользоваться для своихъ выгодъ. Въ одномъ мст штундисты торопливо окрестили въ свою секту бывшаго волостного писаря, удаленнаго отъ должности за пьянство, купили ему домъ и вообще пріютили его, очевидно считая важнымъ пріобртеніемъ для себя человка грамотнаго и знающаго всю сельскую судебную казуистику… Нкоторые пропагандисты штундизма явно уличены были въ распространеніи среди православныхъ своего лжеученія и преданы суду. Впрочемъ историческія преданія и здравый смыслъ народа берутъ свое. Народъ относится къ этой сект съ недовріемъ, а по мстамъ съ негодованіемъ и даже презрніемъ. Были случаи проявленія ревности со стороны православныхъ мірянъ, которые вели горячія пренія съ штундистами. Но были случаи проявленія ревности по вр, со стороны православнаго населенія нежелательные: это были взрывы негодованія обществъ и отдльныхъ лицъ противъ штундистовъ, приводившіе къ дйствіямъ несогласнымъ съ духомъ христіанства, напримръ къ насилію надъ ненавистными сектантами’. Чмъ сильне противодйствіе, встрчаемое штундизмомъ со стороны населенія, тмъ меньше, повидимому, представляется основаній къ возбужденію уголовныхъ длъ, приводящихъ, сплошь и рядомъ, къ дальнйшему распространенію преслдуемыхъ врованій. Такъ напримръ, въ 1886 г. новгородскій окружной судъ приговорилъ телеграфиста Тихонова и крестьянина Вегздина къ заключенію въ тюрьм за проповдь ученія, близкаго къ пашковской доктрин. И что же? Въ 1887 г., въ округ того же суда (въ боровичскомъ узд), три крестьянина, по словамъ отчета, распространяли пашковское ученіе. Ихъ, очевидно, не устрашила участь Тихонова и Вегздина, а можетъ быть именно она и побудила ихъ къ дятельности, вроятно не оставшейся безъ неблагопріятныхъ для нихъ послдствій.
Послдователи Пашкова встрчаются, кром Новгородской, и въ другихъ епархіяхъ: С.-Петербургской, Тверской, Тульской, Таврической. Что въ Петербург — читаемъ мы въ отчет — ‘есть центръ этого лжеученія, и не одинъ, о томъ знаетъ вся столица. Благочинные приходскіе священники и даже ревностные къ православію міряне сообщаютъ епархіальному начальству немало свдній о зловредныхъ дйствіяхъ пашковцевъ, но свдніямъ этимъ трудно дать оффиціальный ходъ, потому что могущіе быть свидтелями по этимъ дламъ уклоняются отъ сего, опасаясь мщенія и преслдованій отъ пашковцевъ, во глав которыхъ немало находится людей богатыхъ и вліятельныхъ. Епархіальное начальство полагаетъ, что вопросъ о пашковской сект заслуживаетъ самаго серьезнаго и безотлагательнаго обсужденія со стороны высшей духовной и гражданской власти. Въ Ямбургскомъ узд были попытки открытой пропаганды пашковскаго ученія среди православныхъ’. Остается неизвстнымъ, какихъ именно ‘преслдованій’ со стороны пашковцевъ опасаются лица, уклоняющіяся отъ свидтельства? Какъ видно изъ отчета, не боятся сообщать свднія о пашковцахъ ревностные міряне, но если ихъ не постигаетъ за то мщеніе обвиняемыхъ, то гд причина думать, что ему подверглись бы свидтели?.. Въ Тульской епархіи вліяніе ложныхъ ученій замтно боле всего въ двухъ селахъ Крапивенскаго узда — Сергіевскомъ и Кочанахъ, съ сельцомъ Ясной Поляной. ‘Въ Сергіевскомъ приход продолжалась, въ 1887 г., пропаганда пашковскаго ученія. Въ прежнее время главные дятели пропаганды — княгиня Гагарина и госпожа Козлянинова — разсылали и раздавали массу брошюръ, изданныхъ обществомъ поощренія духовно-нравственнаго чтенія, открывали публичныя собранія въ женской Гагаринской школ и устраивали такія же собранія въ собственномъ дом. Въ 1887 г. не было слышно о распространеніи брошюръ названнаго общества, прекратились и публичныя собранія въ женской Гагаринской школ, но продолжались собранія въ дом князя Гагарина, въ которыхъ принимали участіе, считая себя послдователями пашковскаго лжеученія, вс служащіе при дом и больниц Гагариныхъ и многія постороннія лица. Въ Конаковскомъ приход продолжалась пропаганда міросозерцанія и нравственныхъ убжденій графа Толстого, хотя не съ тою энергіею и усердіемъ, какъ въ прежнее время’.
Отчетъ за 1888 и 1889 гг. положительно и прямо провозглашаетъ цлесообразность репрессивныхъ мръ по отношенію къ нкоторымъ сектамъ раціоналистическаго характера, особенно по отношенію къ штундизму. Уже въ 1884 г. признавалось необходимымъ ‘строжайшее преслдованіе виновныхъ какъ въ распространеніи штундизма, такъ и въ привлеченіи къ оному лицъ православнаго исповданія, посредствомъ проповдыванія или иными способами’. Сообразно съ этимъ сдлано было надлежащее распо ряженіе со стороны министерства юстиціи. ‘Мропріятія, предпринятыя, къ ослабленію штундизма и къ противодйствію успхамъ штундистской пропаганды,— продолжаетъ отчетъ — оказались недостаточными для прекращенія этого зла’. Въ 1889 г. состоялся новый рядъ мръ, направленныхъ къ той же цли. Приходскому духовенству вмнено было въ непремнную обязанность ‘о всякомъ случа появленія въ приход какого-либо лжеученія безотлагательно доносить непосредственно преосвященнымъ, чтобы послдніе, по таковымъ донесеніямъ, имли возможность немедленно длать соотвтствующія распоряженія’. Преосвященнымъ внушено было, между прочимъ, ‘настойчиво требовать отъ духовенства дружнаго, въ дух вры и кротости, дйствованія противъ лжеучителей и лжеученій’. Оберъ-прокуроръ св. синода, въ то же самое время, вошелъ въ сношеніе съ министерствомъ внутреннихъ длъ, прося, ‘чтобы со стороны гражданской власти было оказываемо духовенству содйствіе въ его дятельности къ ослабленію штундизма’ — и министромъ предложено было губернаторамъ, ‘чтобы всми зависящими отъ нихъ способами оказывалось православному духовенству полное содйствіе и возможная помощь въ его дятельности къ ослабленію и прекращенію, вреднаго лжеученія’. Для насъ не совсмъ ясно, какимъ образомъ ‘дйствованіе въ дух кротости’ можетъ быть совмщено съ! обращеніемъ въ гражданской власти, мры которой, по самому своему свойству, отличаются качествами прямо противоположными кротости. Наставленіе, ultima ratio котораго заключается въ угроз! уголовной карой, можетъ устрашить, но не убдить — а устрашеніе безсильно вызвать что-либо иное, кром вншняго, формальнаго согласія съ предъявленными требованіями.
Пропагандистами штундизма и близкаго къ нему баптизма являются преимущественно рабочіе и крестьяне. Въ пропаганд ‘пашковскаго лжеученія’, судя по словамъ отчета, также участвуютъ рабочіе, но рядомъ съ ними дйствуютъ и ‘люди изъ интеллигентнаго сословія’. Такъ напримръ, ‘вдова извстнаго генерала, прізжая на лтнее время въ свободу Лизиновку, Воронежской губерніи, приглашаетъ къ себ служащихъ въ ея имніи и читаетъ имъ мста изъ Новаго Завта, съ своимъ толкованіемъ, а также молитвы собственнаго сочиненія. Проживающій въ своей усадьб Освищенской волости, Тверской губерніи, кандидатъ университета внушаетъ крестьянамъ, что въ церковь ходить не слдуетъ и священника съ иконами принимать къ себ въ домъ не нужно. Пропагандою пашковскаго лжеученія заявили себя и другіе землевладльцы’. Не этою ли разницею въ общественномъ положеніи пропагандистовъ объясняется и разница въ способ ихъ обузданія? Изъ отчета видно, что по отношенію къ двумъ главнымъ ‘пашковцамъ’ — самому Пашкову и барону (графу?) Модесту Корфу — принята мра, вообще неизвстная ни нашимъ законамъ (по крайней мр для русскихъ подданныхъ), ни нашей административной практик: высылка за границу, безъ сомннія гораздо мене чувствительная, чмъ ссылка въ каторжную работу или на поселеніе въ Сибирь. Почему бы не установить аналогичное взысканіе и для распространителей штундизма, разъ что они привлекаются къ судебной отвтственности? Отчетъ не длаетъ никакого существеннаго различія между штундизмомъ, баптизмомъ и ‘пашковщиною’, приписывая имъ всмъ ‘ненависть къ православію’, отсюда вытекаетъ само собою уравненіе ихъ и передъ лицомъ уголовнаго закона — уравненіе, конечно, не въ смысл одинаковой строгости, а въ смысл одинаковаго снисхожденія.
Отчетъ за 1890 и 1891 гг. даетъ слдующую характеристику штундистовъ: ‘при отсутствіи положительнаго вроученія, штунда, съ остальными сродными ей сектами, старается, повидимому, утвердиться на нравственныхъ практическихъ требованіяхъ христіанства. Во вншнемъ своемъ благоповеденіи сектанты дйствительно строго стараются исполнить предписанія нравственныя, чмъ и располагаютъ въ свою пользу поверхностныхъ наблюдателей: штундисты весьма строго чтятъ воскресные дни, отвыкаютъ отъ привычекъ пить водку и курить табакъ, не ругаются дурными словами и т. п. Но въ связи съ этими похвальными качествами развиваются у нихъ другія, нравственно несимпатичныя черты, такъ, вс лучшія стороны своего поведенія штундисты при каждомъ случа стараются выставить на показъ предъ православными и при этомъ проявляютъ необыкновенную гордость и фарисейское самомнніе (явленіе общее всмъ сектамъ). Вс мста священнаго писанія, въ которыхъ говорится о святыхъ, о народ Божіемъ, о новой твари во Христ, сектанты всецло примняютъ къ себ. При всей своей видимой добропорядочности, почти всегда они оказываются на дл людьми черствыми, мстительными, гордыми, непочтительными къ авторитетамъ, склонными къ задорной спорливости и прекословіямъ. По отзывамъ православныхъ крестьянъ, штундистъ, не употребляя ни одного браннаго слова, можетъ такъ досадить, что можетъ вывести изъ терпнія и довести до насилія. О прямыхъ порокахъ сектантовъ, которые въ дйствительности встрчаются весьма нердко, нужно сказать, что съ штундистами въ этомъ случа повторяется то же, что и со всми подобными сектами: непомрное развитіе лицемрія и фарисейства. Сюда же нужно отнести и существованіе у нихъ самосуда, такъ что дла о проступкахъ сектантовъ очень рдко восходятъ на судъ правительственный и принимаютъ огласку. Для достиженія спасенія сектанты совершенно отрицаютъ необходимость нравственныхъ подвиговъ воздержанія и самоотверженія и признаютъ достаточнымъ исполненіе требованій относительно вншняго благоповеденія’. Съ нашей точки зрнія трудно допустить, чтобы какое бы то ни было ученіе, если оно не идетъ въ разрзъ съ основными началами нравственности, могло сдлать всхъ или почти всхъ его приверженцевъ людьми дурными — черствыми, мстительными, лицемрными. Трудно допустить также, чтобы доктрина, тсно связанная съ протестантизмомъ, могла выдвигать на первый планъ ‘требованія вншняго благоповеденія’, слишкомъ высокая оцнка которыхъ католицизмомъ была одною изъ причинъ реформаціоннаго движенія. Весьма можетъ быть, что на крестьянъ, привыкшихъ употреблять бранныя слова, сдержанность штундистовъ дйствуетъ раздражающимъ образомъ: но это слдуетъ поставить въ вину скоре крестьянамъ, чмъ штундистамъ, особенно если раздраженіе выражается въ вид насилія. Едва ли, наконецъ, можно выводить ‘лицемріе’ и ‘фарисейство’ штундистовъ изъ практикуемаго между ними ‘самосуда’. Самосудъ — понимаемый, конечно, не въ смысл самоуправства, а въ смысл примирительнаго разбирательства — явленіе обычное въ сред небольшихъ, тсно сплоченныхъ религіозныхъ общинъ, въ особенности если он терпятъ гоненіе за вру. Правило о ‘невынесеніи сора изъ избы’ соблюдается здсь не въ силу желанія скрыть отъ посторонняго глаза слабыя стороны общины, а въ силу предубжденія противъ суда и вообще противъ вмшательства власти.
Обсуждая мры борьбы съ раціоналистическимъ сектантствомъ, миссіонерскій създъ 1891 г. ‘поставилъ на первомъ план мры церковно-миссіонерскаго воздйствія на сектантовъ въ дух мира, любви и сожалнія къ врагамъ церкви’, но вмст съ тмъ призналъ необходимымъ ‘содйствіе гражданской власти’, въ вид ‘нкоторыхъ ограничительныхъ административнымъ мръ’. Къ числу такихъ ‘административныхъ’ мръ създъ относитъ, между прочимъ, воспрещеніе наиболе упорнымъ изъ послдователей боле вредныхъ сектъ отлучки изъ ихъ мстъ жительства безъ особаго, каждый разъ, разршенія губернатора, передачу преступленій противъ вры и церкви изъ вднія суда присяжныхъ въ вдніе суда съ сословными представителями, запрещеніе послдователямъ боле вредныхъ сектъ покупки и арендованія поземельной собственности, тщательное наблюденіе начальствующихъ по крестьянскимъ дламъ, чтобы въ волостныя и сельскія общественныя должности не поставлялись явные еретики или лица сомнительной честности и твердости въ православіи. ‘Нкоторыя административныя мры’ оказываются, такимъ образомъ, цлою совокупностью постановленій, требующихъ законодательнаго утвержденія и направленныхъ не только къ возстановленію порядка, существовавшаго до закона 3-го мая 1883 г. (ограниченіе свободы передвиженія и права быть избираемымъ въ общественныя должности), но и къ усложненію его новыми стсненіями… ‘Въ виду случаевъ развращающаго вліянія сектантовъ на живущихъ съ ними въ одной семь православныхъ, а также насилій, насмшекъ и стсненій православныхъ отъ своихъ домашнихъ сектантовъ’, създъ выразилъ желаніе, чтобы ‘гонимымъ сектантами за вру членамъ православныхъ семей, въ особенности же несовершеннолтнимъ дтямъ, было оказываемо покровительство со стороны православнаго духовенства, вмст съ должностными лицами, тми 1 мрами, какія имются въ распоряженіи гражданской власти примнительно къ ст. 190 улож. о наказ.’. Съ перваго взгляда это желаніе можетъ показаться не совсмъ понятнымъ. Если ‘насиліе’ или ‘развращающее вліяніе’ соединяетъ въ себ признаки преступленія, оно всегда можетъ сдлаться объектомъ уголовнаго преступленія — и наоборотъ, ‘насмшки’ или ‘стсненія’, не заключающія въ себ ничего противозаконнаго, вовсе не подлежатъ вднію гражданской власти. Настоящая мысль създа выясняется ссылкой на ст. 190 улож. о наказ., въ силу которой дти, подлежащія, по закону, воспитанію въ православной вр, но воспитываемыя родителями по обрядамъ другого христіанскаго исповданія, отдаются на воспитаніе родственникамъ православнаго исповданія или, за неимніемъ ихъ, назначаемымъ отъ правительства опекунамъ, также православной вры. Предложеніе дй ствовать примнительно къ этой стать направлено, слдовательно, не къ чему иному, какъ къ отобранію дтей, крещенныхъ въ православіи, отъ родителей-штундистовъ, хотя бы по слдніе и не подходили подъ прямой смыслъ ст. 190, т. е. не ‘воспитывали бы своихъ дтей по обрядамъ штунды. Нужно ли объяснять, что означаетъ, въ огромномъ большинств случаевъ разлученіе дтей отъ родителей, отдача ихъ въ чужую имъ семью, на попеченіе лицъ, не связанныхъ съ ними никакою внутреннею связью?.. Гоненіе за вру, направляемое родителями противъ несовершеннолтнихъ дтей — нчто совершенно немыслимое или мыслимое разв въ самыхъ исключительныхъ случаяхъ, но, при извстномъ предубжденіи, предположить его существованіе не трудно, а признать его доказаннымъ тмъ легче, что самихъ дтей допрашивать объ образ дйствій родителей, по всей вроятности, не будутъ. Правило, установленное ст. 190 улож. о нак., принадлежитъ къ числу самыхъ жестокихъ во всемъ нашемъ уголовномъ законодательств, слдуетъ желать скорйшей его отмны, а отнюдь не дальнйшаго распространенія…
Насколько нежелательна и безплодна борьба съ ересью путемъ уголовныхъ каръ и административныхъ стсненій, настолько же цлесообразно устраненіе вншнихъ условій, благопріятствующихъ распространенію сектантства. Съ этой точки зрнія чрезвычайно важно слдующее указаніе отчета: ‘въ Херсонской губерніи основная причина происхожденія штунды заключается въ той экономической зависимости, въ какой находится русское населеніе края отъ нмцевъ-штундистовъ. Эта зависимость ведетъ свое начало еще съ того времени, когда для заселенія Новороссійскаго края приглашались всякаго рода бглецы, бродяги и проч., которые селились гд имъ было угодно. Посл освобожденія отъ крпостной зависимости они не получили земельныхъ надловъ и образовали изъ себя классъ такъ называемыхъ мщанъ-десятинщиковъ, численность которыхъ равняется 1/4 всего крестьянскаго населенія Херсонской губерніи. Арендуя земельные участки преимущественно у нмцевъ, въ рукахъ которыхъ находится масса земли, они естественно стали въ экономическую зависимость, которая сдлалась удобнымъ орудіемъ въ рукахъ нмцевъ для проведенія въ народъ протестантскихъ воззрній и обычаевъ нмецкихъ. Успхъ нмецкой пропаганды штундизма въ значительной степени обусловливается тмъ обстоятельствомъ, что русское населеніе, разбросанное отдльными поселками по обширнымъ степямъ, во многихъ случаяхъ удалено отъ православныхъ храмовъ: изъ 167 поселеній Херсонской губерніи, зараженныхъ штундой, 105 не имютъ православныхъ храмовъ, причемъ 3/4 всего числа штундистовъ составляютъ названные выше мщане-десятинщики’. Изъ этого указанія вытекаетъ сама собою необходимость озаботиться не только увеличеніемъ числа православныхъ храмовъ, но и надленіемъ мщанъ -десятинщиковъ землею, въ размрахъ, достаточныхъ для экономической ихъ самостоятельности.
Въ отчет за 1892 и 1893 гг. о сектантств говорится, большею частью, въ связи съ расколомъ. Предложеніе запретить молитвенныя собранія мотивируется собственно по отношенію къ сектантамъ тмъ, что для нихъ, ‘какъ для людей, отвергающихъ священные обряды, подобныя собранія не имютъ своей надлежащей цли, а между тмъ способствуютъ утвержденію сектъ и служатъ мстомъ и средствомъ совращенія православныхъ’. Если молитвенныя собранія не имютъ цли для самихъ сектантовъ, то какъ же объяснить ихъ готовность скоре выносить преслдованія и наказанія, чмъ отказаться отъ собраній? Потребность въ религіозномъ общеніи неискоренима, можно отрицать обряды — и все-таки дорожить общей молитвой, слушаніемъ религіозныхъ чтеній и поученій. Достаточной гарантіей противъ присутствія православныхъ въ сектантскихъ собраніяхъ является опасность тяжкой уголовной отвтственности за совращеніе… Дйствіямъ сектантовъ по прежнему приписываются дурныя, низкія побужденія. По словамъ отчета, въ Нижегородской епархіи ‘вс пашковцы живутъ въ имніи г. Пашкова (въ Оергачскомъ узд) и примыкающихъ къ нему мстностяхъ, совратились изъ православія изъ-за хорошихъ окладовъ, которые получаютъ отъ Пашкова, а не по убжденію’. Въ Орловской епархіи ‘центромъ штундизма является Карачевскій уздъ или, собственно, имніе . П. Зиновьева, многіе изъ служащихъ котораго, ‘по его наученію и вліянію, держатся этой секты’. Какимъ образомъ можно опредлить причины, заставляющія то или другое лицо держаться тхъ или другихъ врованій? ‘Совратиться изъ-за хорошаго оклада’ — вдь это чрезвычайно тяжкое обвиненіе, требующее весьма сильныхъ доказательствъ. Вроятность его ослабляется, притомъ, тмъ простымъ соображеніемъ, что открытая принадлежность къ пашковской сект легко можетъ повлечь за собою удаленіе изъ данной мстности, а, слдовательно, и потерю получаемаго въ ней оклада.
Необходимо содйствіе свтской власти въ борьб съ сектанствомъ — такова, вообще, основная мысль отчета, идущаго, въ этомъ отношеніи, еще дальше, чмъ прежніе. Хотя примръ Финляндіи, гд, по словамъ отчета, ‘въ дл огражденія православныхъ отъ чуждыхъ вліяній нельзя опереться на мстное правительство’, и удостовряетъ, что православная церковь, даже при условіяхъ мене благопріятныхъ, можетъ обойтись безъ вншней поддержки {Высокопреосвященный финляндскій признаетъ состояніе финляндской православной церкви ‘если и не весьма блестящимъ, то и не безотраднымъ’.}, но обращеніе къ этой поддержк постоянно выдвигается на первый планъ, признается неизбжнымъ и существенно важнымъ. ‘Одной духовно-нравственной дятельности духовенства’ — читаемъ мы въ отчет — ‘недостаточно для пресченія дальнйшаго распространенія въ народ религіознаго сектанства, такъ какъ пастырское слово убжденія и вразумленія не всегда можетъ оказаться дйствительнымъ тамъ, гд оно встрчается съ злою волею и недобрыми намреніями’. На этомъ основаніи рекомендуется, въ вид общей мры, ‘выселеніе, по приговорамъ сельскихъ обществъ, или по представленіямъ губернаторовъ, сектанскихъ руководителей, въ мстности, кои будутъ усмотрны для сего удобнйшими’. Кого слдуетъ разумть подъ именемъ ‘сектанскихъ руководителей’? Людей, стремящихся распространять ученіе извстной секты? Но вдь они подходятъ подъ дйствіе уголовнаго закона, подлежатъ судебному преслдованію, къ чему же принимать противъ нихъ административно-полицейскія мры? Разв потому, что ихъ вина не можетъ быть доказана съ достаточною достоврностью? Но вдь вина недоказанная равносильна отсутствію вины, основаніемъ для карательныхъ мръ — а высылка въ отдаленныя мста, хотя бы и по распоряженію администраціи, иметъ, безъ сомннія, характеръ кары,— предположенія, догадки служить ни въ какомъ случа не должны. Тмъ мене справедливой административная высылка представлялась бы по отношенію къ такимъ лицамъ, которыя, ‘руководя ‘ сектантами, т.-е. пользуясь между ними значеніемъ и авторитетомъ, воздерживаются отъ всякой пропаганды своего ученія въ сред православныхъ другими словами, не навлекаютъ на себя даже подозрнія въ преступной дятельности. Изъ двухъ способовъ высылки, указываемыхъ въ отчет, высылка по приговору общества лишь тогда можетъ быть признана согласной не только съ буквой, но и съ духомъ закона, когда ея иниціатива принадлежитъ исключительно крестьянамъ, когда она выражаетъ собою ихъ сознательную, свободную волю. Всякое внушеніе, столь легко переходящее въ понужденіе, совершенно извращаетъ характеръ этой мры, прикрывая произволъ власти самостоятельнымъ лишь по форм ршеніемъ крестьянъ. При настоящемъ положеніи крестьянскаго самоуправленія никогда нельзя быть увреннымъ въ томъ, что мірской приговоръ никмъ не продиктованъ. Рекомендація і высылки по приговору обществъ, какъ общаго способа борьбы съ сектантствомъ, представляется, поэтому, еще боле опасной, чмъ рекомендація высылки по представленію губернатора. Въ послднемъ случа нравственную отвтственность за дискреціонное распоряженіе принимаетъ на себя тотъ, отъ кого оно дйствительно исходитъ, въ первомъ случа отвтственнымъ является, сплошь и рядомъ, мнимый виновникъ произвольной мры…
Въ нкоторыхъ народныхъ училищахъ Одесскаго учебнаго округа имлись среди учениковъ дти штундистовъ, которые или не хотли изучать законъ Божій, отговариваясь тмъ, что родители запрещаютъ имъ это, или не хотли исполнять религіозныя обязанности и православные обряды, ссылаясь на то, что ихъ вра не дозволяетъ всего этого. Оберъ-прокуроръ Св. Синода, съ которымъ, въ 1893 г., сносилось по этому предмету министерство народнаго просвщенія, увдомилъ, что въ церковно-приходскихъ школахъ Херсонской епархіи ученики-штундисты обязаны исполнять вс требованія школы какъ относительно изученія предметовъ, въ томъ числ и закона Божія, такъ и относительно соблюденія православныхъ церковныхъ обрядовъ, а въ случа уклоненія отъ этихъ требованій, виновные немедленно должны быть удаляемы изъ школъ. Признавая этотъ порядокъ правильнымъ и согласнымъ какъ съ требованіями церковной дисциплины, такъ и съ задачами школьнаго воспитанія, дйствительный тайный совтникъ Побдоносцевъ высказался за примненіе той же мры и къ дтямъ штундистовъ, посщающимъ начальныя народныя училища вдомства министерства народнаго просвщенія. Вполн раздляя мнніе оберъ-прокурора Св. Синода, управляющій министерствомъ народнаго просвщенія увдомилъ о томъ попечителя Одесскаго учебнаго округа, для соотвтственнаго распоряженія… Послдствіемъ этой мры весьма легко могло быть или совершенное уклоненіе штундистовъ отъ посылки своихъ дтей въ оффиціально существующія школы, или развитіе между ними лицемрія, одинаково вреднаго для нихъ самихъ и для окружающаго ихъ общества.
Уже въ начал 1890-хъ годовъ неоднократно шла рчь о томъ, не слдуетъ ли установить относительно штундистовъ, какъ секты особенно вредной, цлый рядъ изъятій изъ дйствующихъ законовъ. Въ 1891 г. была оглашена въ печати программа мропріятій по этому предмету, составленная епископомъ уманскимъ, викаріемъ кіевской епархіи {Программа эта перепечатана во внутр. обозрніи No 3 ‘Встника Европы’ за 1891 г.}. Однимъ изъ пунктовъ программы было воспрещеніе штундистскихъ собраній. Нсколько времени спустя въ газетахъ появились свднія о законопроект, составленномъ, въ томъ же дух, министерствомъ внутреннихъ длъ. Въ основу законопроекта было положено категорическое признаніе штундизма противогосударственною и антирелигіозною сектой, въ виду этого за умышленное совращеніе православныхъ въ штундизмъ, а равно за кощунственныя выходки противъ господствующей въ имперіи православной церкви, предполагалось установить, по соглашенію съ министерствомъ юстиціи, строгія карательныя мры, до ссылки въ отдаленныя мста Сибири и каторжныя работы включительно. Вмст съ тмъ устанавливалось, что лица, уличенныя въ принадлежности къ штундизму, не могутъ занимать должностей волостныхъ старшинъ, волостныхъ судей и писарей, сельскихъ старостъ и другія общественныя должности крестьянскаго самоуправленія. Предварительно введенія въ дйствіе означеннаго законопроекта, предположено было точно установить число штундистовъ и опредлить вс, пункты, гд имютъ мстопребываніе послдователи этой секты. Мста наибольшаго скопленія штундистовъ должны были быть подвергнуты постоянному надзору мстной администраціи и полицейскихъ властей.
Воспроизведя это сообщеніе, мы сопоставили его съ извстіемъ, заимствованнымъ изъ ‘Кіевскаго Слова’. Въ Керданы — село Таращанскаго узда (Кіевской губерніи), въ которомъ особенно много штундистовъ,— ‘назначенъ былъ, временно, іеромонахъ Леонидъ. Безкорыстные труды и энергическая дятельность отца Леонида произвели весьма благопріятное впечатлніе Какъ на штундистовъ, такъ и на православныхъ въ этомъ, смущенномъ штундистскою пропагандой приход. Для бесды со штундистами отецъ Леонидъ началъ ходить къ нимъ на домъ и бесдовать въ одиночку то съ однимъ, то съ другимъ семействомъ, отличающимися упорствомъ въ штунд и знаніемъ Св. Писанія. Хотя онъ въ этихъ бесдахъ весьма часто подвергался насмшкамъ и оскорбленіямъ ярыхъ лжеучителей, однако въ короткое время его миссіонерской дятельности восемь душъ штундистовъ уже возвратились въ лоно православной церкви. Въ дятельности отца Леонида особеннаго вниманія заслуживаетъ то, что онъ учредилъ въ с. Керданахъ общество трезвости, въ члены котораго записалось очень много православныхъ — и стариковъ, и молодежи. Проектъ устава этого общества представленъ уже на утвержденіе епархіальнаго начальства. Затмъ отецъ Леонидъ убдилъ керданскихъ прихожанъ на будущее время закрыть вс питейныя заведенія въ этомъ сел. Этими дйствіями отца Леонида штундисты остались весьма довольны и теперь отзываются о немъ съ уваженіемъ и похвалой. Разнесся, однако, слухъ, что въ Керданы назначенъ новый священникъ, а отецъ Леонидъ отзывается въ свою обитель. Большинство прихожанъ искренно жалетъ о томъ, что такъ успшно начатая дятельность этого миссіонера прекращается’. Неясно ли, въ чемъ заключается единственный надежный и достойный способъ борьбы со штундой?
Дальнйшаго хода законопроектъ, составленный министерствомъ внутреннихъ длъ, не получилъ: противъ штундизма была принята, вн законодательнаго порядка, мра мене широкаго характера. Комитетъ министровъ, разсмотрвъ возбужденный кіевскимъ, подольскимъ и волынскимъ генералъ-губернаторомъ вопросъ о способахъ борьбы съ штундизмомъ, нашелъ, что въ закон 3-го мая 1883-го года не содержится разграниченія сектъ на боле или мене вредныя, вслдствіе чего послдователи штунды, признанной особо вредною какъ св. синодомъ, такъ и гражданскою администраціею, могутъ расчитывать на т права и льготы, которыя предоставлены обыкновеннымъ раскольникамъ, самое же преслдованіе ихъ дяній на почв означеннаго закона представляется крайне затруднительнымъ. Между тмъ молитвенныя собранія штундистовъ, какъ это выяснено продолжительнымъ наблюденіемъ за развитіемъ штунды въ юго-западномъ кра, внося смуту въ жизнь мстныхъ приходовъ, не только способствуютъ укрпленію сектантовъ въ ихъ религіозныхъ убжденіяхъ, но и служатъ самымъ удобнымъ способомъ распространенія штундистскаго лжеученія среди православныхъ. Принявъ, дале, во вниманіе, что принятыми въ послднее время кіевскимъ, подольскимъ и волынскимъ генералъ-губернаторомъ особыми мрами, состоящими, между прочимъ, въ запрещеніи молитвенныхъ собраній послдователей штунды, достигнуты весьма благопріятныя послдствія, а между тмъ такія распоряженія основывались исключительно на подножьяхъ, предоставленныхъ кіевскому, подольскому и волынскому генералъ-губернатору положеніемъ объ охраненіи государственнаго порядка и общественнаго спокойствія, и не могли быть примняемы въ тхъ мстностяхъ, на которыя положеніе это не распространяется, комитетъ министровъ положилъ предоставить министру внутреннихъ длъ, по соглашенію съ оберъ-прокуроромъ св. синода, объявить секту штунду боле вредною, съ воспрещеніемъ штундистамъ общественныхъ молитвенныхъ собраній. Положеніе Комитета Высочайше утверждено 4-го іюля 1894 то года. Такъ какъ государственный совтъ, при обсужденіи проекта закона 3-го мая 1883 г., опредленіе вопроса о томъ, къ послдователямъ какихъ именно сектъ можетъ быть примненъ означенный законъ, предоставилъ министру внутреннихъ длъ, по предварительномъ о томъ соглашеніи съ св. синодомъ, то министръ внутреннихъ длъ входилъ по сему вопросу въ сношеніе съ статсъ-секретаремъ Побдоносцевымъ. По сообщеніи послднимъ состоявшагося уже ране опредленія св. синода о признаніи штунды сектою особо вредною, министръ внутреннихъ длъ призналъ, съ своей стороны, и объявилъ штунду одною изъ наиболе опасныхъ и вредныхъ въ церковномъ и государственномъ отношеніяхъ сектъ, при чемъ по министерству сдланы строгія распоряженія о повсемстномъ запрещеніи общественныхъ и молитвенныхъ собраній послдователей этой секты, подъ опасеніемъ привлеченія виновныхъ къ строгой судебной отвтственности въ установленномъ порядк. Вмст съ симъ было разъяснено, что права и льготы, дарованныя закономъ 3-го мая 1883-го года раскольникамъ мене вредныхъ сектъ, не могутъ быть примняемы къ штундистамъ или русскимъ баптистамъ, какъ нкоторые изъ послдователей этой секты себя называютъ.
Итакъ, по мннію комитета министровъ, послдователи штунды, за силою закона 3-го мая 1883 г., могли расчитывать на т права и льготы, которыя были Высочайше предоставлены обыкновеннымъ раскольникамъ, комитетъ призналъ также, что преслдованіе ихъ дяній на почв вышеозначеннаго закона представляется крайне затруднительнымъ. И дйствительно, ст. 48 т. XIV уст. о предупр. и пресч. преступл. (изд. 1890 г.), основанная на закон 3-го мая 1883 г., дозволяетъ раскольникамъ творить общественную молитву, исполнять духовныя требы и совершать богослуженіе по ихъ обрядамъ, какъ въ частныхъ домахъ, такъ и въ особо предназначенныхъ для сего зданіяхъ. Устройство такихъ зданій, а ‘также ихъ возобновленіе и исправленіе, поставлено въ зависимость отъ административнаго разршенія, но право собираться для молитвы въ частныхъ домахъ ничмъ не ограничено. Столь же безусловно установлена тмъ же закономъ (ст. 46) безотвтственность раскольническихъ уставщиковъ и наставниковъ за исполненіе у раскольниковъ духовныхъ требъ, если только они не распространяютъ при этомъ свои заблужденія между православными и не совершаютъ другихъ преступныхъ дяній. Свобода передвиженія ограничена закономъ (ст. 62) исключительно для скопцовъ. Изъятіе штундистовъ изъ дйствія закона 3-го мая 1883 г. могло, слдовательно, состояться только путемъ отмны его, по отношенію къ нимъ, другимъ закономъ {Съ перваго раза можетъ показаться, что право административной власти ограничивать дйствіе закона 3-го мая 1883 г. вытекаетъ изъ самаго мннія госуд. совта, предоставившаго министру внутреннихъ длъ опредлять, къ послдователямъ какихъ именно сектъ можетъ быть примненъ означенный законъ. На самомъ дл однако, въ текстъ закона это право министра внутреннихъ длъ не введено и, слдовательно, не можетъ признаваться существующимъ, примчаніемъ 3-мъ къ ст. 48 уст. о пред. и прес. прест., основаннымъ на ст. 12 закона 3 мая 1883 г., министру предоставлено сообразоваться съ нравственнымъ характеромъ ученія и другими свойствами каждой секты только въ тхъ случаяхъ, когда, по закону, требуется его разршеніе и утвержденіе (для устройства раскольническихъ молитвенныхъ зданій, для выбора раскольниковъ на общественныя должности, для вступленія ихъ въ иконописные цехи). Еслибы вышеупомянутое право принадлежало министру внутреннихъ длъ въ силу закона 3 мая 1883 г., то совершенно излишнимъ было бы предоставлять ему это право, какъ это сдлано въ положеніи комитета министровъ 4 іюля 1894 г.}, такъ какъ, по ст. 72 законовъ основныхъ, законъ сохраняетъ свое дйствіе, докол не будетъ отмненъ силою новаго закона. По ст. 73-ей, отмна закона существующаго совершается тмъ же порядкомъ, какой установленъ для составленія законовъ, законъ общій и всенародно объявленный отмняется не иначе, какъ общимъ же закономъ. По ст. 50-ой, вс предначертанія законовъ разсматриваются въ государственномъ совт и потомъ восходятъ на Высочайшее усмотрніе. Само собою разумется, что вс эти правила примнимы не только къ отмн цлаго закона, но и къ отмн той или другой его части, такъ какъ сила каждаго отдльнаго постановленія отнюдь не меньше, чмъ сила всхъ ихъ въ совокупности {На основаніи ст. 160, 161 и 162 Учр. Министерствъ (изд. 1892 г.), государственный совтъ есть средоточіе, куда должны поступать вс представленія министровъ о необходимости новаго закона или объ отмн прежняго. Никакое положеніе, подлежащее предварительному разсмотрнію и уваженію госуд. совта, не представляется Его Императорскому Величеству помимо совта. Объ отмн или измненіи дйствующихъ законовъ министры входятъ въ госуд. совтъ съ представленіями не иначе, какъ испросивъ на то предварительное Высочайшее разршеніе. Измненіе закона, такимъ образомъ, прямо приравнено въ его отмн.}. Въ особенности яснымъ это становится тогда, когда законъ, заключающій въ себ нсколько постановленій, уже включенъ въ составъ свода. Онъ теряетъ, при этомъ, свою первоначальную цлость, каждое отдльное его правило длается какъ бы особымъ закономъ, и то, что по отношенію къ цлому являлось бы измненіемъ, по отношенію къ части иметъ прямо характеръ отмны. Нтъ, притомъ, такого закона, который бы ничего ни въ чемъ не измнялъ — и, наоборотъ, нтъ такого измненія существующаго закона, въ которомъ не было бы доли творчества и новизны. Такъ и въ настоящемъ случа: измненіе закона 3 мая 1883 г. по отношенію къ штундистамъ создаетъ для нихъ положеніе существенно отличное отъ прежняго и, слдовательно, иметъ значеніе закона новаго. Между тмъ, по словамъ профессора Коркунова (‘Русское государственное право’, т. II, стр. 19), отличительною чертою законодательнаго акта представляется ‘предварительное обсужденіе его въ государственномъ совт, и въ закон, и на практик подъ законодательнымъ порядкомъ, насъ понимается проведеніе дла черезъ государственный совтъ’. Государственный совтъ — говоритъ проф. Градовскій (‘Начала русск. госуд. права’, т. I, изд.. 2, стр. 28) — ‘по общегосударственнымъ вопросамъ есть единственное законодательное учрежденіе, ни одинъ новый законъ и никакая отмна стараго закона во всемъ его объем {Подъ именемъ отмны закона во всемъ его объем здсь разумется, очевидно, отмна его во всемъ объем его дйствія по данному предмету, а не въ примненіи къ тему или другбму частному случаю (ср. ст. 70 Св. Зак. Основн.). Въ другомъ мст своего труда (т. II. стр. 80) проф. Градовскій прямо признаетъ, что. разсмотрнію госуд. совта подлежатъ, по общему правилу, и частныя измненія въ законахъ.} не могутъ быть представлены на Высочайшее утвержденіе иначе, какъ черезъ это учрежденіе’… ‘Конкуррирующая съ государственнымъ совтомъ роль министровъ, ихъ комитета и сената — читаемъ мы, наконецъ, у проф. Романовича-Словатинскаго (‘Система русск. госуд. права’, ч. I, стр. 199) — должна ограничиться сферою аутентическаго толкованія смысла и силы существующаго закона’, ни въ чемъ, слдовательно, его не измняя. Все вышесказанное приводитъ къ заключенію, что вопросъ объ изъятіи штундистовъ изъ дйствія закона 3-го мая 1883 г. подлежалъ предварительному j обсужденію государственнаго совта. Это подтверждается и учрежденіемъ комитета министровъ (ст. 23, 24, 26, изд. 1892 г.), относящимъ къ его вднію, съ одной стороны, нкоторыя категоріи ‘текущихъ длъ по всмъ отраслямъ министерскаго управленія’, съ другой — ‘дла, закономъ въ особенности присвоенныя его разсмотрнію’. Къ ‘текущимъ дламъ’ законодательные вопросы конечно не могутъ быть относимы, не подходятъ они также ни подъ одинъ изъ двадцати разрядовъ длъ, ‘въ особенности подлежащихъ разсмотрнію комитета’. Не выписывая цликомъ законъ, перечисляющій вс эти разряды, мы приведемъ только т его пункты, въ которыхъ можно усмотрть что-либо подходящее къ занимающему насъ вопросу. Пунктъ первый ст. 26 учр. ком. министр. предусматриваетъ ‘дла, относящіяся до общаго спокойствія и безопасности, до продовольствія народнаго и по всякому чрезвычайному происшествію’. Если штундизмъ угрожаетъ общему спокойствію и безопасности — что не установлено положеніемъ комитета министровъ,— то принятіе противъ него законодательныхъ мръ постояннаго характера едва ли составляло бы одно изъ тхъ длъ, о которыхъ идетъ рчь въ пункт 1 ст. 26. Подъ именемъ длъ разумются здсь, очевидно, лишь частные случаи, требующіе административныхъ мропріятій, а не измненія или отмны общаго закона. Никто, конечно, не станетъ утверждать, чтобы разсмотрнію комитета министровъ подлежалъ, за силою пункта 1 ст. 26, проектъ новаго продовольственнаго устава, въ качеств ‘дла’, относящагося до продовольствія народнаго, точно такъ же неподвдомственны ему и законопроекты, направленные къ охраненію ‘общаго спокойствія и безопасности’. Другой пунктъ ст. 26—седьмой — подчиняетъ вднію комитета высшія административныя по расколамъ дла. Подчеркнутое нами слово указываетъ на то, что къ измненію закона о раскольникахъ не примнимъ и этотъ пунктъ. Наконецъ, въ пункт 12 предусмотрны дла о воспрещеніи сообществъ. И здсь слово дло должно быть понимаемо въ объясненномъ нами смысл, законопроекты о сообществахъ не подлежатъ разсмотрнію комитета министровъ. Помимо этого, молитвенное собраніе отнюдь не можетъ быть подводимо подъ понятіе о сообществ, предполагающемъ организацію и преслдованіе опредленныхъ цлей… Укажемъ, въ заключеніе, на ст. 28 учр. ком. министр., запрещающую вносить въ комитетъ министровъ ‘представленія о такихъ длахъ, кои по роду своему принадлежатъ до государственнаго совта’. По букв закона, даже совтъ министровъ, собирающійся въ Высочайшемъ присутствіи, разсматриваетъ только ‘первоначальныя предположенія о необходимости отмнить или. измнить какой-либо изъ дйствующихъ законовъ, съ тмъ, чтобы проектъ закона, составленный вслдствіе разсмотрннаго такимъ порядкомъ предположенія, былъ министерствомъ внесенъ на разсмотрніе государственнаго совта’ (Учрежд. совта министровъ, изд. 1892 г., ст. 2, пунктъ 3).
Иметъ ли, однако, вопросъ, нами обсуждаемый, какое-либо серьезное значеніе? Не все ли равно, гд и кмъ разсматривался предварительно законопроектъ, разъ что силу закона ему можетъ дать и дйствительно даетъ только Высочайшая санкція? Мы думаемъ, что этотъ вопросъ не допускаетъ поводовъ къ сомннію. Разъ что ‘имперія Россійская управляется на твердыхъ основаніяхъ положительныхъ законовъ’ (Зак. Основи. ст. 47), не безразлично, конечно, соблюденіе установленнаго порядка ихъ изданія. ‘Обособленіе законовъ и Высочайшихъ указовъ,— говоритъ проф. Коркуновъ (‘Указъ и Законъ’, стр. 298—300),— не только возможно и въ абсолютной монархіи, но составляетъ въ ней, какъ и везд, необходимое условіе правильнаго развитія государственной дятельности’. Эта дятельность должна опредляться ‘устойчивыми общими началами’. Отсюда ‘потребность въ возможно строгомъ разграниченіи актовъ, долженствующихъ имть общее руководящее значеніе, отъ относящихся только къ преходящимъ условіямъ минуты… Если такого вншняго различія формъ законодательныхъ и собственно правительственныхъ актовъ не будетъ установлено, на каждомъ шагу окажется опасность недостаточно обдуманныхъ и даже совершенно безсознательныхъ отступленій (отъ закона)… Только у отдльныхъ совтниковъ монарха можетъ явиться интересъ устранять примненіе боле сложныхъ формъ обсужденія законодательныхъ актовъ — формъ, обусловливающихъ участіе боле широкаго круга совтниковъ… Выслушавъ многихъ и по возможности независимыхъ совтниковъ, монарху въ своемъ ршеніи будетъ тмъ легче стать выше односторонняго вліянія узкихъ, партійныхъ или своекорыстныхъ стремленій того или другого совтника’. То же самое, почти въ тхъ же словахъ, мы читаемъ и въ ‘Русскомъ Государственномъ прав’ того же автора (т. II, стр. 13). Государственный совтъ — это доказывается и всей его исторіей — представляетъ именно преимущество сравнительной многочисленности и независимости, которое совершенно правильно выставляетъ на видъ проф. Коркуновъ. Признаніе за нимъ, на практик, того мста въ законодательной сфер, которое принадлежитъ ему, и ему одному, по букв и духу закона, имло бы важное значеніе, которое не слдуетъ преувеличивать, но не слдуетъ и отрицать.
Законъ 3 мая 1883 г. исходилъ изъ той мысли, что нтъ и не должно быть такого вроученія, послдователи котораго могли бы быть лишены права собираться для молитвы въ частномъ дом. Извстную регламентацію онъ призналъ нужнымъ установить только по отношенію къ ‘молитвеннымъ зданіямъ’, т. е. помщеніямъ, спеціально и исключительно предназначеннымъ для богослуженія и общественной молитвы. Продолжительный опытъ раскрылъ всю силу, всю неискоренимость потребности, заставляющей одинаково врующихъ собираться для общей молитвы, несмотря на вс запрещенія и преслдованія. Чмъ неблагопріятне были условія, чмъ больше опасность, тмъ горяче было религіозное, рвеніе, тмъ упорне преданность гонимымъ врованіямъ. Тотъ же опытъ обнаружилъ, съ другой стороны, крайнюю неопредленность понятія о ‘молитвенномъ собраніи’, разъ что оно не пріурочено къ такому вншнему признаку, какъ устроенное ad hoc зданіе или помщеніе. Сколько нужно участниковъ, чтобы имлось на лицо собраніе. Можно ли признавать собраніемъ совокупность домочадцевъ, родственниковъ, ближайшихъ друзей домохозяина? Что считать доказательствомъ молитвеннаго характера собранія? Достаточно ли для этого, чтобы было прочитано что-нибудь изъ священной книги или пропта какая-нибудь духовная пснь? Какъ предупредить почти неизбжное смшеніе обыкновеннаго, незапрещеннаго собранія съ противозаконнымъ, разъ что различіе между ними коренится только въ намреніи собравшихся?… Вс эти соображенія, вызвавшія переворотъ въ правительственной политик относительно раскольниковъ, сохраняютъ, думаемъ мы, свою силу и въ настоящее время. Трудно ожидать подавленія штунды отъ такихъ мръ, о безуспшности которыхъ свидтельствуетъ вся исторія русскаго раскола и сектантства. Т молитвенныя собранія штундистовъ, которыя ‘вносили смуту въ жизнь приходовъ’, могли быть прекращены и при дйствіи закона 3 мая, разршающаго общественную молитву лишь подъ условіемъ ненарушенія при этомъ ‘общихъ правилъ благочинія и общественнаго спокойствія’ (Уст. о предупр. и пресч. преступл., изд. 1890 г., ст. 48). Какъ доказать, дале, что ‘благопріятныя послдствія’, приписываемыя запретительнымъ мрамъ кіевскаго, подольскаго и волынскаго генералъ-губернатора — т. е. ослабленіе штундизма въ юго-западномъ кра — достигнуты именно этими мрами, а не усилившеюся, въ послднее время, дятельностью миссіонеровъ и вообще православнаго духовенства?…
Отчетъ оберъ-прокурора св. синода за 1894 и 1895 гг., привтствуя изданіе правилъ 4-го іюля 1894-го года, сообщаетъ, что въ нсколькихъ селеніяхъ Одесскаго узда штундисты раздлились на старо-штундистовъ и младо-штундистовъ. ‘Первые по прежнему относятся къ православной церкви съ фанатическою ненавистью, послдніе чужды грубыхъ штундистскихъ воззрній на православную церковь, іерархію и церковную обрядность, посщаютъ православное богослуженіе и миссіонерскія бесды, дти ихъ посщаютъ школы, изучаютъ молитвы и осняютъ себя крестнымъ знаменіемъ’. Не объясняется ли эта разница, между прочимъ, тмъ, что младо-штундисты не переживали времени, предшествовавшаго изданію закона 3-го мая 1883-го года, и остались свободными отъ его гнетущихъ впечатлній?… Въ общемъ, однако, отличительной чертой штундизма отчетъ продолжаетъ считать фанатическую ревность и безграничную настойчивость послдователей его въ пропаганд. ‘Имя всегда при себ евангеліе, штундисты не пропускаютъ ни малйшаго случая для распространенія своей ереси. При всякой встрч съ православнымъ они стараются завести разговоръ о вр и выставляютъ на видъ мнимую правоту и преимущества своего лжеученія, подкрпляя свои доводы чтеніемъ подходящихъ мстъ Св. Писанія и тенденціознымъ ихъ толкованіемъ. Они ходятъ для этого и по домамъ православныхъ, а иные прямо и открыто проповдуютъ свое лжеученіе на улицахъ, площадяхъ и базарахъ’. Очевидно, что при такомъ образ дйствій штундистовъ десятки, если не сотни ихъ должны быть привлекаемы ежегодно въ судебной отвтственности, суды, въ нкоторыхъ губерніяхъ, должны быть переполнены длами о штундистахъ. Никакихъ указаній по этому предмету отчетъ, однако, не даетъ, ограничиваясь приведеніемъ двухъ конкретныхъ фактовъ: ‘въ дер. Малегоновой, Тираспольскаго узда (Херсонской губерніи), одинъ штундистъ съ крайнимъ нахальствомъ врывался въ домъ одной* бдной православной вдовы и совращалъ въ штунду ея четырехъ малолтнихъ дтей, въ дер. Новопавловк, Херсонскаго узда, среди дтей православныхъ пропаганду ведутъ дти штундистовъ’. Въ послднемъ случа, за малолтствомъ виновныхъ, судебное преслдованіе едва ли могло состояться, но первый случай вроятно доходилъ до суда, ршеніе котораго въ отчет не упомянуто.
Къ числу наиболе вредныхъ сектъ отчетъ относитъ и молоканство, какъ ‘ересь противо-церковную, отрицающую таинства и обряды’. Противо церковными могутъ быть названы вс ереси и даже, въ извстномъ смысл, вс виды раскола, едва ли, поэтому, самое свойство противо церковности можетъ считаться доказательствомъ особаго вреда, приносимаго ересью. Если наиболе вредными признаются въ одно и то же время и ученія, не допускающія таинствъ и обрядовъ, и ученія, придающія имъ, наоборотъ, величайшую важность (припомнимъ отношеніе отчетовъ къ австрійскому согласію), то понятіе о наибольшемъ вред сливается съ понятіемъ о раскол или ереси вообще, т.-е. создается логическая основа для полной отмны льготъ, предоставленныхъ послдователямъ ересей и расколовъ. ‘Молокане’, читаемъ мы дальше, ‘иногда отказываются платить подати и поставлять рекрутовъ, и только страхъ и боязнь неизбжнаго наказанія удерживаетъ ихъ отъ открытаго противленія законамъ. Молокане учатъ, что нужно укрывать у себя всхъ прибгающихъ подъ ихъ кровъ военныхъ дезертировъ и другихъ преступниковъ’. Если молокане иногда отказывались отъ платежа податей и поставки рекрутъ (послднее выраженіе заставляетъ думать, что рчь идетъ о времени, предшествующемъ введенію всеобщей воинской повинности), то это были, очевидно, лишь частные случаи, выражавшіе собою не общее врованіе секты, а мнніе нкоторыхъ отдльныхъ ея членовъ. Почему вс остальные молокане подчиняются, въ отбываніи повинностей и платеж податей, требованіямъ власти — вслдствіе ли страха или подъ вліяніемъ какихъ-либо иныхъ побужденій, это — дло ихъ совсти, недоступной для чужого глаза. Судить о мотивахъ можно только на основаніи предположеній — а предположенія, въ государственной жизни, не должны служить исходной точкой для правоограниченій. Старинный афоризмъ: in dubio mitius иметъ силу не только въ области уголовнаго права, онъ охраняетъ и общественныя группы, образъ мыслей которыхъ навлекаетъ на себя подозрніе государственной власти. Прежде чмъ сдлаться источникомъ мропріятій, подозрніе должно перейти въ увренность, а для такой увренности недостаточно догадокъ, недостаточно даже единичныхъ фактовъ: она требуетъ доказаннаго соотношенія между вроученіемъ и нарушеніемъ государственныхъ законовъ, какъ между причиной и неизбжнымъ результатомъ. Если между молоканами и существуетъ мнніе о прав бглыхъ и дезертировъ на убжище, то отсюда еще не слдуетъ, чтобы это мнніе переходило въ дйствія. Молокане живутъ осдло и открыто, на глазахъ у властей и сосдей, часто относящихся къ нимъ недружелюбно: трудно допустить, чтобы въ ихъ сред систематически или даже спорадически практиковалось укрывательство преступниковъ. Нчто подобное возможно только между странниками (бгунами), не поддающимися, по самому характеру своего ученія, административному надзору, но съ молоканами у странниковъ нтъ ничего общаго, и послдніе совершенно правильно упоминаются въ отчет подъ рубрикой не сектантства, а раскола.
Молоканъ, по словамъ отчета, особенно много въ гор. Благовщенск (въ Приморской области Сибири). Въ 1894 г. сектанты вошли въ благовщенскую городскую думу съ просьбою о даровой уступк участка земли, величиною въ цлый кварталъ, для устройства молитвеннаго дома {Гласные благовщенской городской думы (числомъ 34) распредляются почти поровну между православными и молоканами: первыхъ 18, послднихъ — 16.}. ‘Можно было полагать,— читаемъ мы въ отчет, — что православные представители постоятъ за дорогіе, жизненные для нихъ интересы, дадутъ отпоръ молоканской партіи, и просьба сектантовъ будетъ оставлена безъ вниманія и всякихъ послдствій. Но, къ сожалнію, на дл вышло не такъ: большинство православныхъ гласныхъ, частію чувствуя свою зависимость отъ сектантовъ при выбор въ гласные и на общественныя должности, частію вслдствіе печальнаго непониманія связанныхъ съ актомъ уступки земли вредныхъ послдствій для православнаго населенія города, вмст съ городскимъ головою, всецло обязаннымъ своей карьерой сектантамъ и не отличающимся по своему умственному развитію отъ послднихъ, оказались покровителями сектантства. Безъ всякихъ разсужденій дума ршила отвести участокъ земли сектантамъ для устройства ими молитвеннаго дома, на томъ простомъ основаніи, что отводила землю православнымъ, католикамъ и протестантамъ для устройства храмовъ. Когда же одинъ изъ гласныхъ, возражая противъ такого ршенія, выяснилъ различіе между религіей и сектой и указалъ на вредныя послдствія и незаконность подобнаго ршенія, ссылаясь, между прочимъ, на то, что и коренные раскольники не имютъ права строить молитвенные дома безъ разршенія министра внутреннихъ длъ, дума измнила необдуманное первоначальное ршеніе и окончательно формулировала свое постановленіе условно: отвести безвозмездно сектантамъ половину квартала для устройства молитвеннаго дома, если они получатъ разршеніе на подобное устройство отъ министра внутреннихъ длъ’. Замтимъ, прежде всего, что второе постановленіе думы не можетъ быть названо, въ сущности, измненіемъ перваго. И въ томъ, и въ другомъ говорится только о безвозмездномъ отвод участка городской земли подъ молоканскій молитвенный домъ. Дальше этого дума не могла идти, да и не шла: разршить самое устройство молитвеннаго дома она была не въ прав, и ничего похожаго на то въ первомъ ея постановленіи, повидимому, и не заключалось. Оговорка, прибавленная ко второму постановленію, разумлась, собственно говоря, сама собою: безъ нея, какъ и при ея наличности, постройка молитвеннаго дома одинаково нуждалась въ предварительномъ дозволеніи министра внутреннихъ длъ. Точка зрнія думы, при подобныхъ условіяхъ, съ самаго начала не могла не быть чисто хозяйственною, соображенія политическаго и полицейскаго характера она могла и должна была оставить въ сторон, какъ касающіяся другой, высшей власти. Отъ этой власти, а не отъ думы, зависло опредлить, угрожаетъ ли устройство молитвеннаго дома какими-либо вредными послдствіями для православнаго населенія города. Оставаясь въ предлахъ своей компетенціи, дума имла полное право разсуждать такъ: между жителями города много молоканъ, у нихъ есть потребность въ молитвенныхъ собраніяхъ, а, слдовательно, и въ помщеніи для такихъ собраній, боле или мене соотвтствующемъ ихъ численности, законъ допускаетъ существованіе раскольническихъ и сектантскихъ молитвенныхъ домовъ, и изъ этого общаго правила не сдлано исключенія по отношенію къ молоканамъ, нтъ, затмъ, причины отказать молоканамъ въ просьб объ участк земли, на которомъ они могли бы построить молитвенный домъ, тмъ боле, что на пользованіе городскою землею они, платя вс городскіе сборы и неся вс городскія повинности, имютъ такое же право, какъ и другіе жители города… Съ этой точки зрнія городская дума несомннно могла усмотрть аналогію между молоканскимъ молитвеннымъ домомъ и католическимъ или протестантскимъ храмомъ. Для православныхъ жителей города какъ тотъ, такъ и другіе одинаково чужды, но они нужны для отдльныхъ группъ населенія, исповдующихъ другія религіозныя ученія — и этого достаточно, чтобы объяснить и оправдать заботу православнаго большинства объ интересахъ иноврнаго меньшинства, во всхъ различныхъ его оттнкахъ. Какому изъ нихъ можетъ быть дозволено, въ каждомъ данномъ случа, возведеніе молитвеннаго зданія — это вопросъ, не подлежащій вднію городского управленія. Едва ли, наконецъ, вина городской думы можетъ быть усмотрна въ безвозмездномъ характер уступки, еслибы она ршила продать подъ молоканскій молитвенный домъ участокъ городской земли, то, вроятно, навлекла бы на себя еще боле сильныя нареканія… Быть можетъ, ршенію благовщенской городской думы способствовала, de facto, зависимость большинства православныхъ гласныхъ отъ молоканъ, но столь же возможно и то, что гласные руководились просто убжденіемъ въ справедливости просьбы, съ которою обратились къ нимъ молокане. Тоже самое слдуетъ сказать и о благовщенскомъ городскомъ голов, вовсе, быть можетъ не заслуживающемъ суроваго отзыва, выпавшаго на его долю въ оффиціальномъ документ.
Отчетъ за 1898 г. указываетъ дв категоріи условій, изъ которыхъ одна благопріятствуетъ, другая — противодйствуетъ борьб съ сектантствомъ. Къ первой категоріи отнесены правила 4 іюля 1894 г., запретившія общественныя молитвенныя собранія штундистовъ. По словамъ отчета, ‘православные, смущенные широкимъ распространеніемъ изъ года въ годъ штундоваго лжеученія и открытаго на собраніяхъ секты оскорбленія религіозныхъ чувствъ православнаго народа, теперь успокоились, увидвъ, что не только духовенство, но и само правительство оберегаетъ ихъ отъ пропаганды вреднаго сектантскаго лжеученія’. Исчезло довріе къ ложнымъ слухамъ о сочувствіи правительства къ сектантамъ, да и сами штундисты, прекративъ устройство общественныхъ молитвенныхъ собраній, начали терять свой прежній фанатизмъ. Все это, однако, измнилось съ тхъ поръ, какъ штундисты, привлекаемые къ судебной отвтственности, стали именовать себя баптистами, а введенные ими въ заблужденіе суды — произносить по отношенію къ нимъ оправдательные приговоры. Подобныя оправданія, сначала единичныя, встрчаются съ 1897 г. все чаще и чаще, особенно подъ вліяніемъ двухъ кассаціонныхъ ршеній (по дламъ Оберемка и Александрова и Крючкова). На самомъ дл они основываются, большею частью, на невозможности доказать принадлежность обвиняемыхъ къ сект штундистовъ, т. е. соединеніе въ ихъ ученіи всхъ признаковъ штундизма, перечисленныхъ въ оффиціальномъ разъясненіи правилъ 1894-го года. Судебной ошибки въ такихъ ршеніяхъ усмотрть нельзя, наоборотъ, они вполн согласны съ кореннымъ началомъ уголовнаго процесса, въ силу котораго виновность не предполагается, а доказывается, и бремя доказательства лежитъ на обвинител. Важно не то, какъ именуютъ себя подсудимые: важно то, подтверждена ли фактическими данными правильность наименованія, которое даетъ имъ обвиненіе. Съ другой стороны, пропаганда штундизма, какъ и всякаго другого сектантскаго ученія, преслдовалась одинаково строго и до, и посл изданія правилъ 1894-го года, чмъ устранялась всякая мысль о ‘сочувствіи’ или хотя бы о снисхожденіи правительства къ штундистамъ. Общественныя собранія, участники которыхъ привлекались къ отвтственности на основаніи правилъ 1894-го года, состояли, очевидно, изъ однихъ только сектантовъ, иначе обвиненіе было бы поставлено не по ст. 29 Уст. о наказ., налаг. мир. суд., а по ст. 189 или 19 улож. о наказ. Необходимо, наконецъ, имть въ виду, что привлеченіе къ суду, даже оканчивающееся оправданіемъ, крайне тягостно для обвиняемыхъ, ему предшествуетъ, обыкновенно, принудительное увщаніе, сопряженное, по выраженію А. . Бобрищева-Пушкина (въ его замчательной книг, ‘Судъ и раскольники-сектанты’), съ ‘странствованіемъ, иногда многонедльнымъ, по безконечнымъ этапамъ’. Иногда, въ добавокъ, собравшіеся сектанты подвергаются нападеніямъ толпы, производящей надъ ними жестокую расправу. Если, тмъ не мене, собранія сектантовъ не прекращаются совершенно, то объясненіе этому слдуетъ искать не въ оправдательныхъ судебныхъ приговорахъ, а въ неотразимой привлекательности, какую иметъ для врующихъ — во что бы и какъ бы они ни вровали — общественная молитва, хотя бы она была запрещена, или даже именно потому, что она запрещена.
Къ числу причинъ, усиливающихъ сектантство, отчетъ, на основаніи миссіонерскихъ донесеній, относитъ ‘агитацію въ пользу мнимо угнетенныхъ сектантовъ со стороны нкоторой, именующей себя либеральною, части нашего общества, въ послднее время особенно покровительствующей сектантамъ, поддерживающей съ ними и личныя, и письменныя сношенія и тмъ самымъ сильно питающей въ нихъ увренность въ дарованіи будто бы полной свободы ихъ лжеученію. Эта агитація перешла и въ печать, въ которой въ 1898 г. появилось множество статей въ поддержаніе раскола и сектъ и въ порицаніе нашихъ миссій… Почти вс эти статьи, однако, принадлежатъ авторамъ не серьезнымъ, не имющимъ яснаго понятія ни о церкви, ни о существ сектантскихъ врованій’. Покровительство предполагаетъ наличность нкоторой силы, возможность нкотораго содйствія — а этими условіями часть русскаго общества, ‘именующая себя либеральною’, ни въ какой мр не обладаетъ. Не иметъ она и увренности въ скоромъ дарованіи свободы совсти, не иметъ даже на то надежды — а того, чего у нея нтъ, она, очевидно, не могла и не можетъ передать другимъ. Статей, написанныхъ въ поддержаніе раскола и сектъ — т.-е. заключающихъ въ себ ихъ защиту или оправданіе, становящихся на сторону ихъ доктрины,— мы не припомнимъ ни за 1898-й годъ, ни за время предъидущее и послдующее, едва-ли он были бы и возможны при дйствующихъ законахъ о печати. Что религіозная свобода принадлежитъ къ числу благъ, наиболе цнныхъ въ глазахъ, ‘либеральной’ части общества и печати — это безспорно, но вроятнымъ результатомъ такой свободы было бы не ‘поддержаніе’, а, наоборотъ, ослабленіе раскола и сектантства…
По словамъ отчета за 1899 г., штунда особенно распространена въ губерніяхъ Екатеринославской, Кіевской и Харьковской. Оправдательный приговоръ по длу о штундистскомъ молитвенномъ собраніи, постановленный однимъ изъ уздныхъ създовъ Екатеринославской губерніи (въ отмну ршенія земскаго начальника), далъ штундистамъ, по словамъ отчета, ‘основаніе къ распространенію въ мстномъ населеніи убжденія, что ихъ вра дозволена закономъ и что только священники изъ своихъ корыстныхъ разсчетовъ преслдуютъ ихъ ‘. По этому поводу нельзя не замтить, что вра штундистовъ закономъ вовсе не воспрещена: фактъ, исповданія этого ученія не составляетъ, самъ по себ, преступленія и не служитъ поводомъ къ возбужденію судебнаго преслдованія. Запрещены, подъ страхомъ уголовной отвтственности, общественныя молитвенныя собранія штундистовъ. Оправдательные приговоры по дламъ этого рода могутъ быть основаны на недоказанности или самаго собранія, или принадлежности его участниковъ именно къ штундизму. Ни въ томъ, ни въ другомъ случа изъ оправданія подсудимыхъ нельзя выводить заключенія, что измнился самый взглядъ правительства на штундизмъ. Если посл оправдательныхъ приговоровъ и замчалось обостреніе или распространеніе ереси, то этимъ еще не доказывается причинная связь между обоими явленіями, здсь, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, post hoc далеко не то же, что propter hoc… ‘Въ виду сложности вопроса объ отношеніи штундизма къ баптизму’ — читаемъ мы въ отчет,— ‘мировые судьи въ 1899-мъ году впервые начали вводить въ свою практику экспертизу при разбирательств длъ о штундистскихъ богомоленныхъ собраніяхъ. Эксперты-миссіонеры и представители науки дали въ этомъ отношеніи новое правильное направленіе судебнымъ процессамъ о богомоленныхъ собраніяхъ штунды, разъяснивъ судьямъ, что ни наука, ни законъ, ни миссіонерская практика не знаютъ секты русскихъ баптистовъ, а только штундистовъ, извстный въ наук толкъ штундо-баптизмъ есть лишь фракція секты, а не отдльная секта’. Отрывочныя, неизбжно неполныя свднія о неуловимыхъ, быстро мняющихся новообразованіяхъ религіознаго характера едва ли могутъ быть включаемы въ составъ науки, экспертиза, на нихъ основанная, едва ли можетъ имть особенно убдительную силу. Еще важне другое обстоятельство, объясняющее отрицательный результатъ многихъ сектантскихъ процессовъ. Въ уголовномъ судопроизводств бремя доказательства лежитъ на обвинител, а не на обвиняемомъ. Если участникамъ молитвенныхъ собраній, привлеченнымъ къ отвтственности въ качеств штундистовъ, и не удается удостоврить свою принадлежность къ баптизму, то отсюда еще не слдуетъ, что они должны быть осуждены, для этого необходимо доказать, что ихъ ученіе соединяетъ въ себ вс черты, обусловливающія наказуемость штундистскихъ собраній.

——

Въ длахъ о преступленіяхъ противъ вры далеко не всегда правильнымъ оказывается, къ несчастію, образъ дйствій общихъ судебныхъ мстъ. Приведемъ этому три примра, относящихся къ концу 90-хъ годовъ.
Въ нижегородскомъ окружномъ суд разсматривалось дло о четырехъ крестьянахъ, обвинявшихся въ преступленіи противъ вры. Въ качеств эксперта былъ спрошенъ чиновникъ особыхъ порученій при оберъ-прокурор св. Синода, г. Скворцовъ, предлагавшій свидтелямъ вопросы непосредственно, а не черезъ предсдателя суда, и произнесшій, стоя на возвышеніи у судейскаго стола, обвинительную рчь (вмсто установленнаго закономъ научнаго заключенія), закончивъ ее слдующимъ обращеніемъ къ присяжнымъ засдателямъ: ‘эти люди (подсудимые), подрывая православную религію, вмст съ тмъ подрываютъ государственное устройство, вашего справедливаго приговора ждетъ вся Россія’. И то, и другое было удостоврено въ первоначальномъ протокол засданія, составленномъ помощникомъ секретаря Калининымъ, но возвращенномъ ему товарищемъ предсдателя въ новой редакціи, которую г. Калининъ отказался скрпить, находя ее неточной. Объ этомъ г. Калининъ подалъ суду особое заявленіе, которое было ему судомъ возвращено и пріобщено къ длу лишь мсяцъ спустя, вслдствіе просьбы защитника подсудимыхъ. Прав. Сенатъ нашелъ, что скрпа протокола секретаремъ иметъ существенную важность, какъ подтвержденіе достоврности всего записаннаго въ протоколъ, и что представленіе секретаря о причинахъ, заставляющихъ его отказаться отъ скрпы, непремнно должно быть пріобщено къ длу, иначе можетъ возникнуть предположеніе, что отъ судей, сдлавшихъ упущеніе или допустившихъ безпорядокъ, зависитъ уничтожить его слды, путемъ измненія протокола. Признавъ, затмъ, доказаннымъ предложеніе экспертомъ вопросовъ непосредственно свидтелямъ и произнесеніе имъ заключенія, несоотвтствующаго, по форм и содержанію, лежащимъ на эксперт обязанностямъ, и усмотрвъ въ этомъ нарушеніе ст. 611-й и 695-й уст. угол. судопр., Сенатъ отмнилъ ршеніе присяжныхъ и приговоръ суда и передалъ дло въ тотъ же судъ, для новаго разсмотрнія въ другомъ состав присутствія (рш. угол. касс. д-та 1899 г., No 5).— При разсмотрніи въ рязанскомъ окружномъ суд дла о крестьянин Зиновьев, обвинявшемся въ распространеніи штундо-баптизма, экспертъ — редакторъ ‘Миссіонерскаго журнала’, г. Добромысловъ,— произнесъ обвинительную рчь, въ которой свидтельствовалъ, что хорошо знаетъ подсудимаго по своимъ миссіонерскимъ собесдованіямъ съ нимъ до преданія его суду, и убжденъ, что Зиновьевъ навсегда останется неисправимымъ сектантомъ. Хотя свидтели показывали на суд, что Зиновьевъ безупречно-нравственнаго поведенія, повинуется властямъ и безпрекословно несетъ вс общественныя повинности, но экспертъ объяснялъ это лишь тмъ, что мстная сектантская община находится пока въ період религіознаго одушевленія, неизбжно сопровождаемаго нравственнымъ подъемомъ, а въ слдующей стадіи своего развитія Зиновьевъ и его единомышленники должны будутъ,— вслдствіе своего основного догмата, что нужна вра, а не добрыя дла,— придти къ проповди о свобод отъ нравственныхъ предписаній, какъ это ему извстно изъ наблюденій надъ другими штундо-баптистскими общинами. Эти заявленія эксперта не были прерваны предсдателемъ и не были опровергнуты имъ въ его резюме. Товарищъ оберъ-прокурора находилъ въ этомъ основаніе къ кассаціи. Сенатъ отмнилъ ршеніе суда присяжныхъ и приговоръ суда по другому поводу — вслдствіе неправильной постановки вопроса, въ которомъ были смшаны два совершенно различныя обвиненія: въ публичной проповди штундизма и въ совращеніи православныхъ (‘Русскія Вдомости’, 1899 г. No3 47).— Въ псковскомъ окружномъ суд слушалось дло о крестьянахъ Савельевыхъ, обвинявшихся въ распространеніи штундизма. И по этому длу былъ спрошенъ экспертъ, протоіерей Лавровскій. По выслушаніи его заключенія, подсудимые пожелали разъяснить, что въ исповдуемомъ ими вроученіи нтъ никакихъ признаковъ штундизма, но были остановлены замчаніемъ предсдательствующаго, что онъ не дозволитъ имъ проповдывать на суд свое лжеученіе. Экспертомъ было указано, между прочимъ, что евангелія, употребляемыя штундистами, содержатъ въ себ спеціальныя отмтки, соотвтствующія ихъ вроученію. Въ виду такого указанія, подсудимые просили произвести осмотръ отобранныхъ у нихъ и пріобщенныхъ къ длу, въ качеств вещественныхъ доказательствъ, священныхъ книгъ, но просьба эта не была исполнена и даже не подверглась обсужденію. Когда одинъ изъ подсудимыхъ давалъ объясненіе по поводу разногласія между двумя свидтелями, священникомъ и крестьяниномъ, онъ былъ прерванъ словами предсдательствующаго: ‘вы сами, присяжные засдатели, конечно знаете, кому можно больше врить — священнику или лицу, сидящему на скамь подсудимыхъ’. Въ числ совращенныхъ подсудимыми значился нкій Арсеній Семеновъ, оказавшійся лицомъ миическимъ, между тмъ, о его совращеніи былъ поставленъ отдльный вопросъ, и подсудимымъ не было дозволено сдлать заявленіе по этому предмету. Правда, судебное слдствіе въ то время было уже окончено, но вполн возможно было его возобновленіе или представленіе дла въ палату, въ виду вновь открывшагося обстоятельства. Наконецъ, въ заключительной рчи къ присяжнымъ предсдательствующій выразилъ свое мнніе по существу дла, въ слдующихъ словахъ: ‘вы слышали отъ миссіонера, какая вредная секта штунда, и вы нарушили бы присягу, если бы оправдали подсудимыхъ’. Все это послужило поводомъ къ отмн Сенатомъ обвинительнаго вердикта присяжныхъ засдателей.
Кто помнитъ первые годы посл введенія въ дйствіе судебныхъ уставовъ императора Александра ІІ-го, тотъ, по всей вроятности, не затруднится признать, вмст съ нами, что явленія въ род вышеизложенныхъ были тогда совершенно немыслимы. Не можетъ быть, чтобы предсдательствующій на суд обратился тогда къ присяжнымъ съ прямымъ приглашеніемъ обвинить подсудимыхъ, основываясь, притомъ, не на доказательствахъ ихъ виновности, а на опасности приписываемаго имъ дянія, не можетъ быть, чтобы эксперту была предоставлена тогда роль обвинителя и дозволено вмшиваться въ ходъ засданія, не можетъ быть, чтобы защита обвиняемыхъ была стснена отказомъ въ осмотр вещественныхъ доказательствъ и въ разъясненіи разногласія между свидтелями, не можетъ быть, наконецъ, чтобы тогдашнимъ судомъ была сдлана попытка устранить изъ дла заявленіе, направленное къ точному воспроизведенію происходившаго на суд. Суду не подобаетъ усугублять обвиненіе, безъ того уже весьма тяжелое, присоеди няя къ одному оффиціальному обвинителю другого, не предусмотрннаго закономъ, искусственно возвышая его авторитетъ, не останавливая его даже тогда, когда онъ очевидно выходитъ изъ предловъ своей роли. Собственно говоря, дла о преступленіяхъ противъ вры рдко требуютъ участія экспертовъ, для разршенія возникающихъ въ нихъ вопросовъ только въ исключительныхъ случаяхъ необходимы спеціальныя научныя свднія. Такъ напримръ, въ длахъ о совращеніи изъ православія въ расколъ или ересь понятіе о совращеніи едва ли нуждается въ особыхъ разъясненіяхъ для присяжныхъ засдателей, которые по дламъ этого рода вс обязательно должны принадлежать къ православному исповданію. Какъ бы то ни было, обязанности и права эксперта по длу о преступленіи противъ вры ничмъ не отличаются отъ тхъ, которыя принадлежатъ свдущимъ людямъ на общемъ основаніи. И здсь экспертъ не долженъ принимать на себя ни роли свидтеля, удостовряя т или другія лично извстныя ему обстоятельства дла, ни роли судьи, руководя ходомъ судебнаго слдствія, ни роли обвинителя, апеллируя къ гражданскому или религіозному чувству присяжныхъ и внушая имъ то или другое отношеніе къ подсудимымъ. Предсдательствующій, допускающій отступленіе отъ этихъ основныхъ началъ процесса, совершаетъ тяжкое нарушеніе своего судейскаго долга… Къ счастію, традиціи судебной реформы забыты не везд и не всми, он живутъ въ уголовномъ кассаціонномъ департамент Сената, стоящемъ на страж не только буквы, но и духа судебныхъ уставовъ. Пока это такъ, можно не падать духомъ и ожидать съ нетерпніемъ, но и съ надеждой, возвращенія лучшихъ временъ.

——

Въ 1894 г., по словамъ ‘Самарскихъ Епархіальныхъ Вдомостей’, ‘священникъ самарскаго каедральнаго собора Матюшинскій совершилъ поздку по сектантскимъ селамъ николаевскаго узда и вынесъ изъ этой поздки убжденіе, что въ настоящее время господствующею сектою въ узд является евангелизмъ или молоканство донского толка, а главнымъ разсадникомъ этой секты — изданіе журнала ‘Братская помощь’ въ Саратов. Агенты этого изданія разъзжали по николаевскому узду съ двумя тюками книгъ. О вредномъ направленіи журнала ‘Братская помощь’ было сообщено, въ сентябр 1894 г., г. оберъ-прокурору св. синода отъ имени самарскаго преосвященнаго, причемъ указано, между прочимъ, на обширную связь изданія ‘Братская помощь’ съ пашковскими изданіями’. ‘Самарская Газета’, перепечатавъ это сообщеніе, обратила вниманіе на то, что издатель ‘Братской помощи’, членъ саратовской судебной палаты П. И. Устимовичъ, пользуется въ Саратов общимъ уваженіемъ, и какъ издатель журнала, и какъ благотворитель. Онъ напечаталъ, подъ именемъ Полтавина, нсколько сочиненій, устраняющихъ возможность подозрвать его въ какомъ бы то ни было ‘вредномъ направленіи’… Нсколько мсяцевъ спустя, однако, намъ пришлось занести въ нашу хронику фактъ прекращенія журнала ‘Братская помощь’. Правда, издатель его удостоврилъ, что единственной тому причиной было обиліе служебныхъ занятій, но хронологическая послдовательность фактовъ невольно наводитъ на мысль о нкоторой причинной между ними связи… Какъ бы то ни было, общественное положеніе г. Устимовича оберегло его отъ боле серьезныхъ послдствій обвиненія. Мене счастливыми оказались другія лица, испытавшія на себ обвинительное усердіе священника Матюшинскаго. Печальный разсказъ объ ихъ участи былъ напечатанъ въ ‘Недл’ (подъ названіемъ: ‘Самарскіе еретики’). ‘Безупречный (по аттестаціи губернатора) труженикъ по благотворительнымъ дламъ’, завдывавшій во время голода 1891—92 г. складами епархіальнаго и особаго комитетовъ, предложенный самимъ экзархомъ Грузіи (бывшимъ самарскимъ епископомъ) въ пожизненные члены ‘общества распространенія христіанства на Кавказ’,— церковный староста своей при, ходской церкви, самарскій купецъ Прохоровъ былъ заподозрнъ свящ. Матюшинскимъ въ принадлежности къ хлыстовству. Въ провинціи, — писалъ корреспондентъ ‘Недли’, — ‘можно найти, при доброй вол, сколько угодно достоврныхъ свидтелей чего угодно. О. Матюшинскій настоялъ на обыск у Прохорова и во время обыска просилъ судебную власть забрать, въ вид уликъ, нсколько женскихъ ночныхъ сорочекъ — старушки, тетки Прохорова, — отобралъ просфоры, принесенныя къ нимъ богомольцами, хранимыя ими какъ святыня, поснимали даже перламутровые крестики съ иконъ, и все это почему-то о. Матюшинскій призналъ принадлежностью хлыстовщины. Тутъ же Прохорову было поставлено въ вину то, что онъ иметъ много въ дом иконъ и книгъ св. Евангелія. Кром означенныхъ вещей, ничего сектантскаго въ дом Прохорова не нашлось’. Ничего подозрительнаго не было найдено и у родственника Прохорова, въ дом котораго обыскъ былъ произведенъ лично свящ. Матюшинскимъ, безъ участія подлежащихъ властей. Тмъ не мене оба обвиняе: мые были взяты подъ стражу, съ запрещеніемъ свиданія даже съ семьей. Не позволили даже передать Прохорову фотографическую карточку о. Іоанна Кронштадтскаго, съ собственноручною надписью послдняго: ‘въ благословеніе’ (сдланною уже посл возбужденія уголовнаго дла). ‘Вс лица, знающія Прохорова,— говоритъ въ заключеніе корреспондентъ ‘Недли’,— глубоко уврены въ принадлежности его къ истинно православной вр, и такъ же уврены, что это дло кончится ничмъ. Во что же, значитъ, обращается у насъ миссіонерская дятельность (свящ. Матюшинскій носилъ званіе миссіонера)? И не способна ли подобная дятельность вызвать иной разъ и на самомъ дл противоцерковное движеніе тамъ, гд его раньше не было вовсе, или гд оно не находило себ пищи’? 7-го февраля 1895 г., какъ видно изъ новаго сообщенія ‘Недли’, Прохоровъ былъ выпущенъ на свободу, безъ поручительства и залога (что прямо указываетъ на крайнюю слабость собранныхъ противъ него уликъ). Четырехмсячный арестъ,— по словамъ корреспондента ‘Недли’, — ‘сильно отразился на здоровь Прохорова, онъ замтно посдлъ. Въ первый же день его выпуска на свободу съхались постить несчастнаго такая масса его знакомыхъ всхъ сословій, что улица противъ его дома была загромождена экипажами’… Дло Прохорова — не единственное въ своемъ род, извстны и другіе случаи, въ которыхъ явно неосновательное обвиненіе приводило не только къ возбужденію: предварительнаго слдствія, со всми его тяжелыми послдствіями для обвиняемыхъ, но и къ преданію суду и даже къ обвинительному приговору. Таково, напримръ, дло о калужскихъ хлыстахъ, окончившееся въ окружномъ суд, въ 1895 г., почти поголовнымъ осужденіемъ подсудимыхъ (18 изъ 20), тогда какъ s Сенатъ призналъ семерыхъ изъ числа осужденныхъ вовсе не подлежащими отвтственности, а трехъ изъ этихъ семи — даже неправильно преданными суду {Приговоръ суда былъ оставленъ въ сил только относительно одной подсудимой, относительно десяти онъ признанъ ошибочнымъ, въ смысл чрезмрнаго отягощенія ихъ участи.}. Особенно необходимой осторожность въ возбужденіи обвиненія является именно въ длахъ о преступленіяхъ противъ вры, по которымъ присяжные засдатели всего боле склонны къ произнесенію обвинительныхъ вердиктовъ, между тмъ, на практик именно здсь нердко приходится встрчаться съ прямо противоположнымъ, т. е. крайне неосмотрительнымъ образомъ дйствій органовъ обвиненія. Правда, судебный слдователь не въ прав отказаться отъ производства, по требованію духовнаго начальства, предварительнаго слдствія о совращеніи изъ православія или отступленіи отъ христіанской вры, но онъ не лишенъ права, при отсутствіи признаковъ преступленія, представить о прекращеніи дла, и ничмъ не стсненъ въ выбор мръ къ пресченію способовъ уклоняться отъ слдствія. Въ длахъ о преступленіяхъ противъ вры, какъ и во всякихъ другихъ, къ предварительному заключенію подъ стражу слдуетъ прибгать лишь въ случаяхъ дйствительной необходимости, т. е. при достаточности уликъ и при невозможности ограничиться другими, боле мягкими мрами… Возможны, наконецъ, и такіе случаи, когда ошибка, допущенная на суд, остается неисправленной, по нежеланію подсудимаго воспользоваться правомъ обжалованія приговора. Одинъ изъ осужденныхъ по калужскому длу не присоединился къ жалоб своихъ товарищей. Сенатъ, тмъ не мене, отмнилъ приговоръ и по отношенію къ этому подсудимому, такъ какъ ‘верховный судъ имперіи не можетъ допустить, чтобы кто-либо понесъ уголовную отвтственность за дяніе, не воспрещенное закономъ’. Представимъ себ, что подсудимый, не съумвшій или не захотвшій обжаловать приговоръ суда, судился бы одинъ: дло о немъ вовсе не дошло бы до Сената — и явно неправосудное ршеніе было бы приведено въ исполненіе.
Принципъ вротерпимости давно уже и неоднократно находилъ. у насъ совершенно врное выраженіе въ правительственныхъ актахъ. Въ числ изрченій императрицы Екатерины встрчается, между прочимъ, слдующее: ‘запрещеніе или недозволеніе различныхъ връ есть порокъ весьма вредный для спокойства и безопасности гражданъ’. Еще замчательне два указа императора Александра I, относящіеся къ духоборцамъ. ‘И разумомъ, и опытами’ — сказано въ одномъ изъ нихъ (27-го ноября 1801 г.) — ‘дознано, что умственныя заблужденія простого народа, преніями и нарядными увщаніями въ мысляхъ его углубляясь, единымъ забвеніемъ, добрымъ примромъ и терпимостью мало-по-малу изглаждаются и исчезаютъ. Вотъ правило, коего мстному начальству должно съ ними (духоборцами) держаться, и на немъ-то основано было повелніе, данное о увщаніи сихъ духоборцевъ при возвращеніи ихъ восвояси. Сіи увщанія никакъ не должны имть вида допросовъ, состязаній и открытаго образу ихъ мыслей насилія, но должны сами собою и непримтно изливаться къ нимъ изъ добрыхъ нравовъ духовенства, изъ жизни ихъ, изъ поступковъ и наконецъ изъ непринужденныхъ, къ случаю и съ видомъ ненамренности направленныхъ на ихъ положеніе разговоровъ’. ‘Отдаленіе сихъ людей’ — читаемъ мы въ указ 9-го декабря 1816 г.— ‘отъ православной греко россійской церкви есть, конечно, съ ихъ стороны заблужденіе, основанное на нкоторыхъ погршительныхъ заключеніяхъ ихъ объ истинномъ богослуженіи и дух христіанства. Сіе происходитъ въ нихъ отъ недостатка въ просвщеніи, ибо ревность Божію имютъ, но не по разуму. Но просвщенному ли правительству христіанскому приличествуетъ заблудшихъ возвращать въ ндра церкви жестокими, суровыми средствами, истязаніями, ссылками и тому подобнымъ? Ученіе Спасителя міра, пришедшаго на землю взыскать и спасти погибшаго, не можетъ внушаемо быть насиліемъ и казнями, не можетъ служить къ погибели, спасаемаго, коего ищутъ обратить на путь истины. Истинная вра порождается благодатію Господнею чрезъ убжденіе, поученіемъ, кротостію, добрыми примрами. Жестокость же не убждаетъ никогда, но паче ожесточаетъ. Вс мры строгости, истощенныя надъ духоборцами въ продолженіе тридцати лтъ до 1801 г., не токмо не истребили сей секты, но паче и паче пріумножили число послдователей ея’. Если бы между духоборцами — говорится дальше въ этомъ указ — были несомннно открыты противозаконные поступки, то и тогда ‘нельзя допустить, чтобы за одного или нсколькихъ виновниковъ, уличенныхъ въ преступленіи, отвчало и было истязуемо все общество сихъ поселенцевъ, не участвовавшихъ въ ономъ… Само изслдованіе подозрваемаго преступленія долженствуетъ происходить такимъ образомъ, чтобы ни въ какомъ случа невинный не пострадалъ отъ онаго’. Высокія и глубоко врныя мысли, выраженныя въ этихъ указахъ, сохраняютъ всю свою силу и до нашего времени.

——

Въ конц 1895-го года на Кавказ произошли необычайныя событія, объектомъ которыхъ были мстные духоборцы. Сначала они были извстны только по слухамъ, нсколько позже въ ‘Московскихъ Вдомостяхъ’ появилось письмо г. N., сообщавшее о нихъ довольно обстоятельныя и, по видимому, точныя свднія. Посл смерти ‘духоборческой богородицы’, Лукерьи Васильевой, осталось, по словамъ г. ., весьма значительное имущество, на самомъ дл принадлежавшее духоборческой общин, но съ формальной точки зрнія составлявшее личную собственность покойной и закрпленное судомъ за ея наслдниками. Отсюда несогласія между духоборцами, изъ которыхъ одни — жители селенія Гореловки — признавали наслдственныя права братьевъ Васильевой и считали излишнимъ избраніе, на ея мсто, новаго ‘духоборскаго владыки’, а другіе, иначе смотрвшіе на свойство спорнаго имущества, выбрали въ преемники Васильевой Петра Веригина, ‘человка безо всякаго образованія, но не глупаго отъ природы’ и усвоившаго себ ученіе гр. Л. Н. Толстого. Противники Веригина, ‘народъ денежный и поддерживаемый мстною администраціей’, начали ‘изыскивать средства, чтобы такъ или иначе покончить съ Веригинымъ’. Безъ сомннія, — говоритъ г. N., — ‘такія явленія въ жизни кавказскихъ духоборовъ не могли быть оставлены безъ вниманія людьми, власть имющими. Тотъ же Веригинъ иметъ настолько здраваго смысла, чтобы понимать истинное значеніе государственной власти и предлы этой власти, а потому можно было внушить ему, что, ради его личнаго благополучія (Веригинъ — не изувръ), расколъ среди духоборовъ не долженъ выходить изъ рамокъ обыкновенной легальной борьбы, а духоборы — народъ дисциплинированный, умющій безпрекословно повиноваться приказаніямъ своего духовнаго главы… Начальство, въ теченіе послдняго полустолтія, игнорировало существованіе духоборовъ, при условіи тишины, спокойствія и отбыванія положенныхъ государственныхъ повинностей, слдовательно, продолжить этотъ порядокъ вещей еще на десять-двадцать лтъ было бы мрой строго логическою, не ставя, безъ надобности, сотни людей въ положеніе мучениковъ и не воскрешая къ жизни уже потухавшій естественнымъ путемъ народный фанатизмъ. Но гореловцы ршили дло иначе,— имъ удалось добиться отъ администраціи ршительныхъ мръ: Веригина, какъ вреднаго человка, выслали административнымъ порядкомъ въ городъ Колу, и эта мра окончательно свела съ ума его приверженцевъ, то-есть значительное большинство кавказскихъ духоборовъ’. Начались ‘паломничества’ въ Колу, откуда ‘паломники’ привозили съ собою предписанія въ род слдующихъ: ‘чиновни камъ взятокъ не давать, водки не пить, съ женами три года не жить, ближняго не убивать, нтъ начальства, кром Бога’. Духоборцы, подъ вліяніемъ этихъ предписаній, сожигаютъ имвшееся у нихъ оружіе, запрещаютъ сыновьямъ своимъ, находящимся въ военной служб, брать въ руки ружье, не снимаютъ шапокъ при встрч съ начальствомъ, отказываются платить подати, предоставляя, впрочемъ, полиціи брать сколько слдуетъ изъ ихъ общественной кассы. Въ результат,— говоритъ г. N.,— ‘получается бунтъ, вся сила котораго заключается въ его пассивности. Во время предварительныхъ военныхъ экзекуцій, когда казаки нагайками сгоняли народъ на сходки для вразумленія ихъ мстнымъ начальствомъ, духоборы только и говорили, что они желаютъ пострадать за вру… Власть превратила простолюдина въ изувра, готоваго жертвовать жизнью ради какихъ-то химерическихъ заблужденій своего духовнаго пастыря, когда эти идеи боятся дневного свта и лопаются какъ мыльные пузыри, при соприкосновеніи съ дйствительностью. Стоило ли изъ-за этой траги-комедіи разорять если не тысячи, то сотни семей русскихъ піонеровъ въ Закавказскомъ кра? И къ кому же перейдетъ ихъ разоренное пепелище? Конечно, къ армянамъ, выходцамъ изъ предловъ азіатской Турціи, которые хлопочутъ о чемъ хотите, но только не объ интересахъ русскаго государства’…
Особенное вниманіе обращаетъ на себя выраженіе г. N.: ‘во время предварительныхъ военныхъ экзекуцій’, заставляющее предполагать, что были еще экзекуціи окончательныя. Какимъ закономъ могли быть предусмотрны т и другія? Въ оправданіе экстраординарныхъ административныхъ распоряженій ссылаются, обыкновенно, на ст. 340 улож. о нак., по которой не считается превышеніемъ власти принятіе должностнымъ лицомъ чрезвычайной, боле или мене ршительной мры, если она, въ видахъ государственной пользы, была необходима и неотложна. По отношенію къ вышеупомянутой ‘предварительной военной экзекуціи’ не было на лицо ни одного изъ этихъ трехъ условій. Нельзя же, въ самомъ дл, допустить необходимость сгонять людей для вразумленія — другими словами, необходимость приступа съ насиліемъ къ такой мр, которая должна имть характеръ исключительно нравственнаго воздйствія. Если кого-нибудь хотятъ вразумить, т.-е. разъяснить ему его ошибку, направить на путь истинный, то нельзя же начинать съ возбужденія въ немъ страха, притупляющаго способность, или гнва, уменьшающаго готовность воспринимать вразумленіе. Вразумленіе — та же проповдь, только апеллирующая не столько къ чувству, сколько къ разсудку, а нетрудно представить себ шансы успха проповдника, слушатели котораго были бы приведены къ подножію его каедры съ помощью насилія! Еще меньше можетъ быть рчь о ‘неотложности’ вразумленія, разъ что въ сред лицъ, ему подлежащихъ, господствуетъ невозмутимое спокойствіе, и самое противодйствіе власти остается вполн пассивнымъ. Что касается до ‘государственной пользы’) то на эту сторону дла бросаютъ достаточно яркій свтъ послднія слова приведенной нами выше цитаты… Не меньшаго вниманія заслуживаетъ и первоначальный поводъ къ движенію среди кавказскихъ духоборцевъ, окончившемуся столь печально. Въ обыкновенномъ, законномъ порядк Веригинъ не подлежалъ бы никакой карательной мр — а еслибы онъ остался у себя дома, то не было бы, по всей вроятности, никакихъ новшествъ въ ученіи духоборцевъ, не было бы и вызванныхъ ими волненій, вдь вс ‘предписанія’, изъ-за которыхъ понадобилось ‘вразумленіе’, были присланы изъ Колы… Весьма характеристичны, дале, обстоятельства, предшествовавшія высылк Веригина. Въ борьбу духоборскихъ партій замшались, по словамъ г. N., обыкновенныя человческія страсти, мелочныя и зачастую грязныя. Слабйшій непремнно хочетъ торжествовать побду, а потому пріискиваетъ себ союзниковъ на сторон. Такихъ союзниковъ гореловскіе духоборы скоро обрли въ рядахъ ‘низшей и средней мстной администраціи’. Особенно опасными подобныя усложненія становятся именно тогда, когда дло вступаетъ на путь вн-законный Противъ преслдуемаго соединяются здсь, хотя и по совершенно различнымъ мотивамъ, и должностныя, и частныя лица — а онъ остается одинъ, безпомощный и беззащитный. Ршеніе, постановленное въ тайн и безъ выслушанія обвиняемаго, слишкомъ легко,— вопреки намренію лицъ, его постановившихъ, — можетъ обратиться въ орудіе мести или корыстнаго разсчета…
Любопытны нкоторыя оговорки, сдланныя редакціей ‘Московскихъ Вдомостей’ къ сообщенію г. N. ‘Нкоторые изъ противниковъ Веригина’ — говоритъ г. N.— ‘увряютъ, что онъ совершилъ своего рода паломничество въ Ясную Поляну, гд, въ личныхъ бесдахъ съ маститымъ философомъ, почерпнулъ все то, что ему требовалось для своего обихода.. Конечно, все это сплетни: для Веригина было довольно праздношатающагося шалопая, познакомившаго его, по своему, съ сущностью философскихъ ученій Толстого’. Въ подстрочной выноск къ этимъ словамъ редакція московской газеты нашла нужнымъ замтить, что для нея ‘вопросъ о паломничеств Веригина въ Ясную Поляну все-таки остается неяснымъ’. Словамъ г. N., что идеи, волнующія духоборцевъ, боятся дневного свта, ‘Московскія Вдомости’, противополагаютъ примръ ‘интеллигентныхъ толстовцевъ’, которые, никмъ не преслдуемые, остаются, однако, въ своемъ омраченіи, распространяя его и на Веригиныхъ’. Очевидно, московская газета жалетъ не о томъ, что административной кар подверглись Веригинъ и его послдователи, а о томъ, что ей не подверглись и не подвергаются Л. Н. Толстой и ‘интеллигентные толстовцы’… Противъ мннія г. N., что всего лучше было бы не трогать еще лтъ десять-двадцать положеніе вещей, сложившееся у духоборцевъ за послдніе полвка, ‘Московскія Вдомости’ возражаютъ, что высылка Веригина состоялась по требованію общества или, по крайней мр, того меньшинства, которое отршилось отъ своихъ прежнихъ заблужденій — а право требовать высылки одного изъ своихъ членовъ ‘иметъ по закону всякое крестьянское общество’. Боле чмъ странное впечатлніе производитъ, въ устахъ ожесточенныхъ противниковъ законности, ссылка на законъ, напоминающая извстный стихъ: le diable lui aussi peut citer l’Ecriture! Неожиданности ея появленія вполн соотвтствуетъ ея неумстность. Право требовать высылки одного изъ своихъ членовъ принадлежитъ, во-первыхъ, крестьянскому обществу, составляющему законно-организованное цлое — а общество или община духоборцевъ въ глазахъ закона вовсе не существуетъ. За ссылку по приговору общества должно, во вторыхъ, высказаться большинство двухъ третей всхъ членовъ схода, а за высылку Веригина стояло, какъ признаютъ и ‘Московскія Вдомости’, только меньшинство. Гореловцы, въ-третьихъ, только хлопотали о высылк, а ршена она была администраціей, вовсе не въ томъ порядк, какой установленъ для ссылки вредныхъ и порочныхъ членовъ крестьянскихъ обществъ — да о порочности Веригина не было, наконецъ, и рчи.
Выселенные изъ прежнихъ мстъ жительства, нуждающіеся въ самомъ необходимомъ, болющіе и слпнущіе среди непривычныхъ для нихъ климатическихъ и житейскихъ условій духоборы были провозглашены въ одномъ изъ органовъ духовной печати (‘Миссіонерскомъ Обозрніи’) бунтовщиками, выдерживающими ‘своего рода войну’ съ правительствомъ и капиталистами, черпающими средства для этой войны изъ какого-то ‘половиночнаго’ капитала. Что у духоборовъ были кое-какія суммы, благодаря которымъ они не сразу стали умирать съ голоду — это безспорно, но г. Скворцову (автору статьи въ названномъ нами журнал) принадлежитъ возведеніе этихъ скудныхъ средствъ на степень боевого орудія, въ сущности столь же реальнаго, какъ и самая война, для которой оно будто-бы служитъ. Бунтующіе духоборы — явное противорчіе: ученіе духоборовъ не допускаетъ активнаго сопротивленія, безъ котораго немыслимо понятіе о бунт. Это, вдобавокъ, физическая невозможность: разсянные по разнымъ уздамъ, занятые заботой о насущномъ хлб, подчиненные бдительному надзору, духоборы не могутъ и думать о борьб, съ могущественнымъ правительствомъ. Въ увреніяхъ г. Скворцова нельзя видть ничего иного, кром полемическаго пріема, слишкомъ часто пускаемаго въ ходъ сильными по отношенію къ слабымъ…
Въ 1900 г. мы выразили надежду на скорую перемну къ лучшему въ положеніи духоборцевъ. Основаніемъ для нея послужили газетныя извстія объ образ дйствій духоборовъ во время землетрясенія въ Ахалкалакскомъ узд. По словамъ тифлисскаго корреспондента ‘Новаго Времени’, до 29-го іюня 1895 г. (т. е. до выселенія духоборовъ) въ Богдановскомъ участк Ахалкалакскаго узда было 833 духоборскихъ дома, съ 6.646 жителями. Выселенію подверглись 422 дома, и весь ихъ живой инвентарь былъ проданъ за безцнокъ въ сосднія армянскія селенія. ‘Эти самыя села пострадали теперь отъ землетрясенія — и вотъ, когда армяне, лишившись домовъ, всего своего благосостоянія, потерявъ кормильцевъ своихъ и дтей подъ грудами своихъ же пепелищъ, обезумли отъ ужаса, горя, холода и голода… предъ ними предстали духоборы! Забывъ все прошлое, явились, они и привезли на 60-ти саняхъ все, чмъ только въ настоящее время располагали. Духоборы, вмст съ доблестными двумя батальонами Навагинскаго полка, откапывали заживо-погребенныхъ, призрвали раненыхъ, изувченныхъ и спасшихся обездоленныхъ и находящихся безъ крова. Такъ они поступали и въ теченіе всей кампаніи 1877 — 78 гг.’. Когда былъ образованъ главный комитетъ по оказанію помощи пострадавшимъ отъ землетрясенія, и. д. тифлисскаго губернатора И. Н. Свчинъ, по словамъ ‘Кавказа’, сообщилъ комитету, ‘что незамнимо драгоцнными оказались услуги духоборовъ, доставившихъ прекрасныя перевязочныя средства, которыхъ безъ ихъ помощи, пожалуй, почти невозможно было бы добыть во-время и въ надлежащихъ размрахъ’. За это духоборы не хотли брать денегъ, но И. Н. согласился на принятіе безмездной услуги лишь на первый день, предложивъ имъ провозную плату за послдующіе дни по пониженной такс. Старшины нкоторыхъ селеній предлагали принимать на прокормъ человкъ по 50 изъ оставшихся безъ крова, но И. Н. Свчинъ точно также счелъ справедливымъ уплачивать за присоленіе пострадавшихъ въ сосднія деревни’..эти факты говорятъ сами за себя и не требуютъ комментаріевъ.

—-

Въ апрл 1897 г. къ гр. Л. Н. Толстому пріхали самарскіе молокане, съ просьбою помочь ихъ горю, у нихъ въ трехъ семьяхъ Бузулукскаго узда, Александровской волости, въ деревняхъ Землянк и Антоновк, отобрали отъ родителей пятерыхъ дтей, въ возраст отъ 11 до 2 лтъ, на основаніи ст. 39 уст. о прес. и пред. прест. Молокане эти,— говоритъ Л. Толстой въ письм, напечатанномъ въ ‘С.-Петербургскихъ Вдомостяхъ’ — ‘подавали прошенія во вс инстанціи, я тоже сдлалъ что съумлъ, но вс наши ходатайства остались безуспшными’. Что отобраніе дтей не составляетъ единичнаго, случайнаго явленія — это подтверждается, между прочемъ, сообщеніемъ ‘Прназовскаго Края’ (газеты подцензурной) о событіи, происшедшемъ недавно въ Мелитопольскомъ узд (Таврической губерніи). Во двор сельскаго правленія с. Екатериновки собралось, по требованію начальства, до тридцати семействъ сектантовъ-шелапутовъ, пришли также священники и засдатель. Послдній прочиталъ циркулярное распоряженіе объ отобраніи дтей, въ возраст отъ 2 до 11 лтъ, у сектантовъ завдомо вреднаго толка и объ отдач ихъ на воспитаніе благонадежнымъ жителямъ села, извстнымъ своимъ благочестіемъ и доброй нравственностью. Слушатели были, ‘какъ говорится, ни живы, ни мертвы, они какъ-то опустились, на лицахъ у всхъ замерло выраженіе безысходнаго, горькаго горя. Вдругъ, среди мертвой тишины, раздались раздирающіе душу крики женщинъ, которымъ материнское чувство подсказало угрожавшую опасность. Къ нимъ тотчасъ же присоединился плачъ дтей. Раздался приказъ засдателя подвести семью шелапута А., стоявшую первою въ списк. Въ сопровожденіи сотскихъ, семья эта подошла къ крыльцу, и засдатель отобралъ 6-ти-лтняго мальчика А., для передачи кому-либо изъ односельчанъ, на которыхъ можетъ указать духовенство, и тутъ же обратился къ толп съ предложеніемъ взять отобраннаго мальчика на воспитаніе. Желающихъ оказалось много. Тогда сотскій, по приказанію засдателя, подошелъ къ А., чтобы взять мальчика. Съ этого момента толпа совершенно забыла свои непріязненныя чувства къ шелапутамъ и плакала заодно съ ними навзрыдъ. Описывать все происходившее въ правленіи было бы слишкомъ тяжело. Одинъ священникъ вытиралъ слезы, другой какъ-то растерянно ухмылялся. Засдатель злился и старался перекричать всхъ, чтобы поскоре довести до конца начатое. Дтей отбирали сотскіе и передавали ихъ желающимъ взять на воспитаніе. Родители окончательно обезумли — цловали полы одеждъ у духовенства, обнимали ноги засдателю. Изъ всей этой невыразимо тяжелой картины особенно врзался въ память одинъ крестьянинъ, вдовецъ, лтъ 35. Онъ все время не выпускалъ изъ рукъ своей двочки, лтъ 5—7. Онъ хотлъ было уйти съ нею со двора сельскаго правленія, но нсколько сотскихъ остановили его и силою вырвали у него двочку. Тогда онъ грохнулся, какъ подкошенный, безъ чувствъ на землю. Ни звука, ни стона онъ не издалъ. Всхъ какъ-то передернуло, потрясло это, но ретивый блюститель закона ударилъ его ногой, проговоривъ:— Вишь, скотина, притворяется! Однако, ‘скотина’ долго не могъ очнуться, а когда пришелъ въ сознаніе, то сталъ шарить вокругъ себя руками, какъ будто что-то ища, хотя это и днемъ было’. Воспроизведя эту поразительную картину, кн. С. Н. Трубецкой (въ ‘С.-Петербургскія Вдомости’) вспоминаетъ о дл Мортары {Малолтній сынъ болонскаго еврея Мортары, тайно окрещенный служанкой, былъ отобранъ отъ родителей и помщенъ въ дом неофитовъ въ Рим, для воспитанія въ католической вр, а родителямъ было предложено или креститься, или навсегда отказаться отъ сына.}, взволновавшемъ, лтъ сорокъ тому назадъ, всю Европу и нанесшемъ папству ‘тяжелый нравственный ударъ, перевшивавшій многія потерянныя сраженія’. ‘Всякій врующій и просвщенный русскій человкъ’ — восклицаетъ кн. Трубецкой,— ‘всякій отецъ содрогнется отъ боли и обиды при одной мысли, что подобныя вещи относятся не къ отдаленнымъ временамъ папскаго владычества, а совершаются и теперь… Можно ли серьезно говорить о такой мр, какъ насильственное отнятіе дтей у сектантовъ, съ точки зрнія чисто полицейской? Можно ли видть мру предупрежденія и пресченія преступленій въ томъ, что уже само по себ составляетъ преступленіе’?..
Почти годъ спустя посл появленія въ ‘Приазовскомъ Кра’ вышеприведеннаго разсказа объ отобраніи дтей, въ той же газет появилось оффиціальное опроверженіе этого разсказа, подписанное екатеринославскимъ епархіальнымъ миссіонеромъ А. Дородницкимъ. ‘Фактъ отобранія дтей’ — читаемъ мы въ опроверженіи — ‘дйствительно имлъ мсто, но обстоятельства, сопровождавшія его, искажены корреспондентомъ ‘Прназовскаго Края’ до неузнаваемости. Къ числу такихъ обстоятельствъ принадлежатъ: тридцать семействъ сектантовъ, торжественный выходъ на крыльцо властей и чтеніе оттуда циркулярнаго распоряженія, цлованіе одеждъ у духовенства и многое другое’. По удостовренію миссіонера, подтверждаемому сообщеніемъ екатериновскаго волостного правленія, семей, у которыхъ были отобраны дти, всего четыре, никакою торжественностью отобраніе дтей не сопровождалось, единственный присутствовавшій при немъ священникъ никакой ‘растерянности’ не проявилъ и слезъ рукавомъ не утиралъ. Отобраніе дтей происходило на основаніи распоряженія министра внутреннихъ длъ, въ два пріема, въ 1892 и въ 1895 гг. (въ послдній разъ у тхъ семей, которыя раньше общали воспитывать дтей въ дух православія, но не исполнили общанія). Первоначальнымъ поводомъ къ возбужденію дла послужило сообщеніе миссіонерскаго комитета, вызванное заявленіемъ одной крестьянки (Бондаренко), что мужъ ея всячески ее угнетаетъ за нерасположеніе къ сект и требуетъ отъ нея, между прочимъ, истребленія плода еще во чрев, чтобы у нихъ не было дтей.— Такова фактическая сторона опроверженія, особенно настаивающаго на томъ, что отобраніе дтей у шалопутовъ с. Екатериновки совершилось ‘тихо, незамтно, безъ всякой толпы, какъ вообще исполняются распоряженія высшаго начальства, гд субъективныя мннія и чувства не должны имть мста’. Самое существованіе у шелопутовъ нжныхъ родительскихъ чувствъ подвергается сомннію, въ виду вышеприведеннаго заявленія крестьянки Бондаренко. ‘Пора, наконецъ’ — восклицаетъ авторъ опроверженія,— ‘пора сознать всмъ защитникамъ нашихъ мнимо-угнетенныхъ сектантовъ, что законы гуманнйшаго русскаго народа не преслдуютъ сектантовъ за ихъ религіозныя заблужденія, и что если время отъ времени и возникаютъ отдльные эпизоды преслдованія сектантовъ, то причиною этому всегда бываютъ сектанты, своими дйствіями нарушающіе основные государственные законы’. Событіе въ Екатериновк было не чмъ инымъ, какъ примненіемъ закона, изъ-за чего же въ этомъ случа поднимать шумъ? ‘Почему во всхъ другихъ случаяхъ примненія закона обыкновенно такого шума не бываетъ? Почему же т же частные охранители государственныхъ интересовъ проходятъ молчаніемъ многочисленные случаи примненія закона къ ворамъ, убійцамъ и прочимъ темнымъ дятелямъ? Неужели они думаютъ, что нарушеніе интересовъ церкви мене вредитъ основнымъ началамъ государственной жизни, чмъ, напримръ, конокрадство’? Дальше выражается предположеніе, что ‘весь тотъ шумъ, который подняли либеральныя газеты, съ легкаго почина гр. Л. Толстого, по поводу отобранія дтей у сектантовъ, возбужденъ не сочувствіемъ къ угнетенному положенію сектантовъ, а чувствомъ ненависти къ святой православной церкви’. Не будемъ говорить о томъ, насколько умстны подобны предположенія въ оффиціальномъ опроверженіи, напечатаніе котораго обязательно для газеты въ силу закона. Для насъ достаточно указать на внутреннюю ихъ несостоятельность. Чтобы понять ‘шумъ’, вызванный въ печати событіемъ въ Екатериновк — если только можно назвать шумомъ нсколько газетныхъ и журнальныхъ замтокъ, одинаково скромныхъ и по содержанію, и по форм — нтъ надобности прибгать къ рискованнымъ догадкамъ, нужно только припомнить, что такое насильственное разлученіе родителей съ дтьми, въ особенности если оно должно имть послдствіемъ и нравственное отчужденіе между тми и другими. Родительскія чувства у сектантовъ — т же, какъ и у православныхъ, боле чмъ странно сомнваться въ ихъ существованіи или въ ихъ искренности и глубин только потому, что одинъ изъ сектантовъ будто бы требовалъ отъ своей жены изгнанія плода (заявленіе жены, враждебно относящейся къ мужу, не можетъ, очевидно, считаться достоврнымъ доказательствомъ). Присутствовала ли при отобраніи дтей въ с. Екатериновк цлая толпа или только немногіе, произошло ли оно ‘тихо’ и ‘незамтно’ или при громкихъ выраженіяхъ отчаянія — это совершенно безразлично, значеніе самаго факта во всякомъ случа остается неизмннымъ. Сдержанная, нмая скорбь не легче той, которая находитъ исходъ въ рыданіяхъ и вопляхъ. ‘Субъективныя мннія и чувства’ не поддаются предписаніямъ начальства, даже высшаго, подавить ихъ въ себ невластны иногда даже сами исполнители приказа, если должностное лицо не убило въ нихъ человка. Неважно, дале, число семействъ, у которыхъ отобраны дти, горе каждаго изъ нихъ не становится меньше отъ того, что оно раздляется не двадцатью-девятью, а лишь тремя другими {Разница между цифрами корреспонденціи и опроверженія (30 и 4) объясняется, быть можетъ, тмъ, что въ первой шла рчь о всхъ случаяхъ отобранія дтей въ с. Екатериновк, а въ послднемъ — только объ имвшихъ мсто въ 1895 г.}. Если бы отобраніе дтей постигло только одну семью, впечатлніе отъ него все-таки было бы потрясающее, припомнимъ, какъ отнеслось европейское общественное мнніе, лтъ сорокъ тому назадъ, къ отобранію одного ребенка у одного еврея Мортары. Удивляться тому, что подобные случаи обращаютъ на себя общее вниманіе, тогда какъ многочисленные приговоры надъ ворами, убійцами и другими ‘темными дятелями’ проходятъ незамченными — значитъ не понимать глубокаго различія между сектантами и обыкновенными преступниками, между отобраніемъ дтей и обыкновенными наказаніями. Уголовная кара за воровство или убійство — явленіе нормальное, неизбжное, повсемстное, отобраніе дтей у родителей, отступившихъ отъ господствующей церкви — явленіе исключительное, несогласное съ основными началами вротерпимости и немыслимое, въ настоящее время, въ другихъ европейскихъ государствахъ. Русскій народъ совершенно правильно называется ‘гуманнйшимъ’, но отсюда еще не слдуетъ, что таковы и вс дйствующіе въ его сред законы. Стремленіе къ измненію тхъ изъ нихъ, которые идутъ въ разрзъ съ священнымъ чувствомъ родительской любви, не иметъ ничего общаго съ ‘ненавистью’, въ которой авторъ опроверженія такъ смло обвиняетъ либеральную печать, напротивъ того, оно вполн совмстно съ глубокимъ уваженіемъ къ вр и церкви.
Отобраніе дтей совершается, въ большинств случаевъ, не на основаніи уложенія о наказаніяхъ и судебныхъ ршеній, а на основаніи устава о предупрежденіи и пресченіи преступленій (Св. Зак. т. XIV, ст. 38 и 57) и въ силу распоряженій министра внутреннихъ длъ. Высочайшаго утвержденія эти распоряженія требуютъ только въ такомъ случа, если мра, которую министръ признаетъ необходимою, превышаетъ его власть — а предлы власти министра опредлены въ этомъ отношеніи не особенно точно. Отобраніе дтей, т. е. отдача ихъ на воспитаніе постороннимъ лицамъ, закономъ прямо не установлено, охраненіе православія дтей, родители которыхъ уклонились въ ересь или расколъ, можетъ быть достигнуто, слдовательно, и безъ употребленія столь крайняго средства (напр. обязательнымъ посщеніемъ школы, въ которой преподается ученіе православной церкви). Уставъ о предупрежденіи и пресченіи преступленій принадлежитъ къ числу наиболе устарвшихъ отдловъ нашего законодательства, онъ настоятельно нуждается въ пересмотр, который и будетъ, вроятно, предпринятъ въ непродолжительномъ времени. Нужно надяться, что статьи, касающіяся отступившихъ отъ православія, въ новой редакціи устава будутъ существенно измнены, и повтореніе событій, совершившихся въ сел Екатериновк, сдлается навсегда невозможнымъ.
Рядомъ съ оффиціальнымъ преслдованіемъ сектантства часто идетъ не оффиціальное, руководимое добровольцами разнаго рода. Бывшій экономъ симферопольскихъ земскихъ богоугодныхъ заведеній, Шкредовъ, возбудилъ въ 1901 г. противъ священника этихъ заведеній, о. Беззабавы, уголовное дло, объясняя, что онъ былъ уволенъ отъ должности эконома вслдствіе неправильнаго обвиненія его о. Беззабавой въ принадлежности къ штундизму и въ распространеніи этой ереси среди другихъ земскихъ служащихъ. На суд предсдатель губернской земской управы Харьченко и членъ ея Серебряковъ, завдующій богоугодными учрежденіями, утверждали, что поводомъ къ увольненію Шкредова послужили вовсе не его врованія, но, по показанію самого Серебрякова, онъ обращался къ епархіальному миссіонеру для выясненія религіозныхъ убжденій Шкредова, а по словамъ миссіонера, Серебряковъ говорилъ ему, что впредь до полученія отъ него сообщенія о принадлежности или не принадлежности Шкредова къ штундистамъ со стороны управы никакихъ мръ противъ Шкредова принято не будетъ. Между тмъ, на суд епархіальный миссіонеръ заявилъ, что по совсти не можетъ считать Шкредова штундистомъ. Когда Шкредовъ, еще до суда, обращался къ священнику Беззабав съ просьбою указать хоть одинъ фактъ, дающій основаніе считать Шкредова штундистомъ, священникъ отвтилъ: ‘достаточно того факта, что одна изъ сидлокъ до поступленія Шкредова на службу пожертвовала на церковь при богоугодныхъ заведеніяхъ разновременно до 1.000 руб., а съ поступленіемъ Шкредова жертвовать перестала’… Что городской судья оправдалъ священника, котораго Шкредовъ обвинялъ въ клевет — это совершенно понятно: признаковъ клеветы, въ юридическомъ смысл слова, утвержденіе о принадлежности кого-либо къ штундизму въ себ не заключаетъ. Съ формальной стороны не виновата и управа, не вышедшая за предлы своихъ полномочій, но едва ли можно отрицать, что разслдованіе религіозныхъ убжденій служащаго и увольненіе его по одному лишь подозрнію въ ихъ неправильности — ненормальныя явленія земской жизни. На страж противъ еретической пропаганды стоятъ другія учрежденія и лица, не нуждающіяся въ поддержк добровольцевъ изъ числа земскихъ дятелей.
Нетерпимость къ чужимъ мнніямъ принимаетъ самыя различныя формы. У людей боле развитыхъ и, слдовательно, боле сдержанныхъ она выражается въ такихъ пріемахъ, какіе раскрылъ процессъ Шкредова, толпу она побуждаетъ, отъ времени до времени, къ прямому, грубому насилію, не всегда встрчающему отпоръ со стороны крестьянскихъ властей. Вотъ что произошло въ 1901 г., по словамъ ‘Южанина’, въ сел Тишковк, Елисаветградскаго узда (Херсонской губерніи). Штундистъ Шевченко, проживающій въ м. Братолюбовк, по дорог зашелъ въ Тишковку и остановился у одного изъ тамошнихъ штундистовъ, Удодова. Черезъ нкоторое время къ Удодову пришелъ еще одинъ штундистъ. Въ домъ вошелъ сельскій староста, который призналъ, что штундисты устроили собраніе для моленія, и отправилъ хозяина и его двухъ гостей въ холодную. Черезъ нкоторое время въ сельское правленіе пришелъ по своему личному длу штундистъ Муцетъ. ‘А, ты пришелъ провдать братчиковъ!’ — воскликнулъ староста, и приказалъ Муцета также отправить въ холодную. Въ холодной Муцетъ жаловался товарищамъ на нездоровье. Къ вечеру ему сдлалось очень плохо, такъ что онъ отъ пищи отказался и промучился всю ночь. На другой день утромъ арестованные штундисты были освобождены. Жена Муцета тотчасъ же отвезла его въ новоархангельскую земскую больницу. Муцетъ пробылъ въ больниц три дня. Пріхавшая на третій день жена Муцета увидла, что мужу очень плохо. Не желая, чтобы мужъ ея умеръ въ больниц, она повезла его домой въ Тишковку. По дорог Муцетъ скончался, какъ полагаетъ врачъ — отъ заворота кишокъ. Погребеніе Муцета послужило поводомъ къ дикой расправ съ штундистами. Муцета хотли похоронить вн ограды одного изъ трехъ сельскихъ кладбищъ. Крестьяне не допустили этого и набросились на штундистовъ, которыхъ били палками, кулаками и пр. Штундисты попрятались въ свои дома, но толпа принялась разбивать окна. Нкоторые благоразумные крестъ яне сдлали попытку защитить штундистовъ и успокоить толпу, но послдняя пригрозила защитникамъ тмъ же, и послдніе поспшили ретироваться. На другой и третій день, когда хотли при помощи сельскихъ властей похоронить трупъ Муцета вн оградъ двухъ другихъ кладбищъ, повторилась та же исторія. Лишь на четвертый день трупъ Муцета похороненъ былъ въ 10 верстахъ отъ Тишковки, въ чистомъ пол. Троихъ изъ избитыхъ освидтельствовали земскіе врачи, причемъ оказалось, что тла штундистовъ были покрыты множествомъ кровоподтековъ, у одного нсколько зубовъ выбито. Врачи донесли о результатахъ освидтельствованія прокурорскому надзору, причемъ установили, что нанесенные потерпвшимъ побои по многочисленности, продолжительности и болзненности носятъ характеръ истязанія… Нчто подобное, но, къ счастью, безъ вины властей, произошло въ Кіев. По словамъ ‘Кіевлянина’, ’12-го августа 1901 г., на Бульонской улиц, въ одной изъ квартиръ дома No 58, происходило собраніе сектантовъ, въ числ боле 80 человкъ обоего пола, пніе ихъ было слышно на улиц. Трое чернорабочихъ, бывшихъ навесел, вошли въ помщеніе собранія и стали требовать на водку. Ихъ попросили удалиться, но они подняли шумъ, стали ругаться, и ихъ пришлось удалить боле крутыми мрами. Босяки выбжали на улицу и стали кричать, что ихъ бьютъ. Толпа пыталась ворваться во дворъ, но дворникъ заперъ ворота, тогда буяны съ криками и шумомъ стали чмъ попало ломать ворота, а другіе швыряли камни въ окна второго этажа. Имъ удалось сорвать ворота съ петель, предварительно сломавъ ихъ, они ворвались во внутрь усадьбы и цлымъ градомъ каменьевъ стали разбивать стекла въ большомъ стеклянномъ корридор. Обыватели усадьбы были въ большой паник, неизвстно, до чего дошло бы дло, если бы буяны не услышали свистка ночного сторожа. Они оставили усадьбу, боясь прихода полиціи, но, какъ оказывается, устроили засаду. Когда часть сектантовъ, главнымъ образомъ мужчины, вышли на улицу, на Лабораторной улиц ихъ нагнала толпа и стала избивать палками, бросать камни и т. д. Большую часть женщинъ и дтей, оставшихся изъ страха въ квартир, гд происходило собраніе, проводилъ затмъ домой явившійся городовой. Въ корридор почти вс стекла разбиты, также много стеколъ разбито въ дом No 58 со стороны улицы’… Какъ ни печальны подобныя явленія, обвинять за нихъ огульно народную массу было бы крайне несправедливо. Нашъ народъ, говоря вообще, относится къ иначе врующимъ безъ всякой вражды, безъ озлобленія. Чтобы пробудить въ немъ фанатизмъ, нужно стеченіе неблагопріятныхъ обстоятельствъ — накопленіе буйныхъ элементовъ, особенно возможное въ большихъ городахъ, или подстрекательство отдльныхъ лицъ, или злоупотребленіе властью (какъ въ с. Тишковк), или, наконецъ, стихійное раздраженіе, вызываемое иногда зрлищемъ непривычныхъ, мало понятныхъ житейскихъ порядковъ (напр. воздержанія отъ водки, отъ ссоръ и ругательствъ). Почвой для всхода брошенныхъ такимъ образомъ смянъ служитъ все еще слишкомъ широко распространенное невжество и связанная съ нимъ неустойчивость ума и воли, а также безправное положеніе сектантовъ. Избіеніе сектантовъ — это одинъ изъ наружныхъ признаковъ зла, искоренимаго только просвщеніемъ и большею вротерпимостью.
Арсеньев Константин Константинович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Письмо Беррье о современном состоянии французской адвокатуры, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1861
  2. Ян Гус и чешская национальность, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1868
  3. Полемические заметки, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1884
  4. Внутреннее обозрение, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1906
  5. Пиетизм на русской почве, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1880
  6. Язычество и магометанство, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1884
  7. Новое уголовное уложение и религиозные преступления, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1884
  8. Различные взгляды на веротерпимость и свободу совести, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1880
Электронная библиотека