Руссо, Джона Морлея. Перевел с последнего английского издания В. Н. Неведомский, Руссо Жан-Жак, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

Руссо, Джона Морлея. Перевелъ съ послдняго англійскаго изданія В. Н. Невдомскій. Изданіе К. Г. Солдатенкова. Москва. 1881 г.

‘Исторія чьей-либо жизни есть столько же исторія тла, сколько и исторіи души’,— говоритъ Джонъ Норіей, авторъ книги ‘Руссо’, вышедшей въ настоящее время въ Англіи вторымъ изданіемъ. Біографы обыкновенно игнорируютъ въ знаменитомъ человк его тлесную сторону и видятъ въ немъ развитіе только его духовныхъ способностей. Такимъ образомъ знаменитость выступаетъ передъ читателемъ не полною фигурой, не лицомъ, а какимъ-то духомъ, который способенъ углубляться въ міръ абстрактныхъ идей, доискиваться до сокровенныхъ тайнъ природы, ршать великіе вопросы и т. д., оставаясь свободномъ отъ всякихъ страстей, присущихъ человку съ плотью и кровью. Такое отношеніе біографовъ къ изучаемой имъ личности объясняется, отчасти, идеально-благоговйнымъ отношеніемъ къ помойнымъ, а частію и отсутствіемъ матеріаловъ инаго рода.

Морлей въ сочиненіи ‘Руссо’ не слдуетъ пути всхъ біографовъ. Въ названномъ сочиненіи Руссо выступаетъ передъ нами не только великимъ мыслителемъ своего вка, не только человкомъ, давшимъ громадный толчокъ европейской мысли, имвшимъ неотразимое вліяніе на поэта-олимпійца Германіи Шиллера, Байрона и другихъ {Надо замтить, что авторъ ни слова не говоритъ о вліяніи Руссо на Карамзина и на русскую литературу вообще.},— онъ выступаетъ передъ нами слабыхъ, какъ и вс люди, и невообразимо чувственнымъ. Раскрытъ въ Руссо эту послднюю сторону его существа, которая имла громадное вліяніе на его отношеніе къ людяхъ, представать намъ не безплотнаго духа, а человка со всми его страстями, біографу, разумется, помогъ самъ великій человкъ, безпощадно анализировавшій свою душу и тло въ извстной всхъ ‘Исповди’ (Confession), которая изъ всхъ сочиненій Жанъ-Жака находитъ читателей еще до настоящаго времени. Какъ извстно, она была писана авторомъ въ крайне болзненномъ состояніи. Руссо не рвалъ себ пощады и нердко разсказывалъ о такихъ своихъ недостаткахъ, о которыхъ принято обычно умалчивать. Потому такому талантливому писателю, какъ Джонъ Морлей, воспользовавшись ‘Исповдью’ помимо другихъ постороннихъ матеріаловъ, не трудно было нарисовать полный образъ человка съ мозгомъ, нервами, мускулами.

Люди, не закрывающіе глазъ на жизнь и желающіе знакомства съ полными образами великихъ людей, а не съ одной ихъ показной стороной, будутъ вполн довольны книгою Морлея. Она, кром талантливаго изображенія личности знаменитаго француза, увлекаетъ своимъ не мене талантливымъ изложеніемъ и тою картинностью языка, какая присуща истинно-поэтическимъ произведеніямъ. Вотъ, напр., какъ картинно передаетъ авторъ разницу впечатлній отъ посланія одного архіепископа и отъ возраженія на него Руссо: ‘Когда мы переходимъ къ нему (возраженію Руссо) отъ возвышеннаго пастырскаго посланія, намъ кажется* что съ нами случился кошмаръ, во время котораго за нами гонялись какія-то замаскированныя фигуры, но что потомъ мы наконецъ схватили руку живаго человка’ (стр. 280). Или вотъ сравненіе непріятнаго положенія знаменитаго человка, когда на него устремлены тысячи глазъ: ‘пьедесталъ славы иметъ нкоторое сходство съ позорнымъ столбомъ или съ кандалами’ (стр. 288).

Этотъ картинный слогъ, передач котораго много помогаетъ хорошій переводъ г. Невдомскаго, длаетъ книгу Морлея однимъ изъ пріятныхъ чтеній, нисколько не утомляя читателя серьезностью своего содержанія. При бдности нашей беллетристики эта книга можетъ замнить чтеніе хорошаго романа: почти половина ея занята романами Жанъ-Жака.

Читая послдніе, невольно удивляешься, въ какомъ противорчіи стояла личная жизнь Руссо съ его теоретическими воззрніями. Вотъ что авторъ ‘Эмиля’ говорить въ одномъ мст о брак, о жен:

‘Въ лицахъ обоего пола и усматриваю два дйствительно различныхъ класса людей, къ одному массу принадлежать люди, которые размышляютъ, а къ другому — люди, которые размышляютъ, и это различіе почти вполн происходить отъ воспитанія. Мужчина, принадлежащій къ первому изъ этихъ классовъ, не долженъ, жениться на особ изъ втораго класса, такъ какъ онъ, не найдетъ самой большой прелести общежитія, если, имя жену, все-таки долженъ будетъ размышлять наедин. Только развитой длаетъ отношенія пріятными, а для отца семейства, любящаго домашнею жизнь, было бы непріятно, еслибъ онъ былъ принужденъ оставаться глазъ-на-глазъ съ самимъ собой и не имть подл себя никого, кто въ состояніи его принимать’ (стр. 388).

Посл этихъ словъ позволительно думать, что человкъ, такъ хорошо и ясно понимавшій удобства отъ сожительства съ существомъ, способнымъ раздлять его думы и размышленія, все это, разумется, иметъ въ своей подруг жизни. Но правильно, логически разсуждать и такъ же дйствовать, совсмъ не одно и то же, въ этомъ каждый изъ насъ убждался и убждается на каждомъ шагу. Жанъ-Жакъ представляетъ только боле замтный примръ противорчія, можетъ-быть изъ тысячи ему подобныхъ.

Онъ, какъ извстно, боле 26 лтъ жилъ съ Терезой Ле-Вассёръ, съ которой встртился близъ Сорбонны, въ одной гостиниц. Тереза Ле-Вассёръ служила тамъ, кухаркой. Хозяйка гостинцы соблазняла ее той веселой жизнью, которая такъ легко открывается двушк 22 лтъ. Руссо почувствовалъ къ Терез сперва состраданіе, а потомъ и боле горячее чувство, затмъ сошелся… Когда впослдствіи между ними происходили размолвки и когда Тереза къ нему совсмъ охладла,— вотъ какія нжныя письма писалъ онъ къ этой женщин. Въ теченіе 26-лтней нашей связи я никогда, дорогая моя, не искалъ моего счастья иначе, какъ въ вашемъ счастьи, и никогда не переставалъ стараться сдлать васъ счастливой…’ (стр. 79).

И что же это была за женщина, съ которой жилъ Руссо 26 лтъ, къ которой питалъ такія нжныя чувства? Это было нчто до невозможности тупое. Сдланная ей характеристика Морлеемъ весьма любопытна. ‘Она,— говоритъ біографъ,— никогда не могла научиться читать сколько-нибудь сносно. Она никогда не была въ состояніи заучить, въ какомъ порядк мсяцы года слдуютъ одинъ другимъ, никогда не могла пріобрсть знаніе ариметическихъ знаковъ, не могла сосчитать никогда суммы, денегъ или сообразить что можетъ стоить та или другая вещь. Цлаго мсяца усилій было недостаточно, чтобъ изучить часы дня по циферблату. Слова, которыя она употребляла, часто выражали совершенно противное тому, что она хотла сказать’. (стр. 72).

Трудно себ представить боле рельефный примръ противорчія теоріи съ жизнью, чмъ представляетъ личность Руссо, и это высказывается не въ одномъ только данномъ факт. Не мене поразительнымъ кажется и его безчувственное отношеніе къ собственныхъ дтямъ. Такой нжный человкъ, какъ Руссо, способный проливать слезы при вид букашки, спокойно, легко, безъ малйшихъ колебаній отдаетъ своихъ собственныхъ дтей въ воспитательный домъ, не выказывая ни малйшей заботы къ тому, чтобы когда-нибудь разыскать ихъ: онъ не записываетъ даже дня ихъ рожденія! А между тмъ вотъ что этотъ самый человкъ говоритъ въ ‘Эмил’ о прелестяхъ семейной жизни, гд есть дти. ‘Дтскій шумъ, кажущійся вамъ надодливымъ, мало-по-малу становится пріятнымъ, іонъ сближаетъ отца съ матерью, а семейное оживленіе въ связи съ домашними заботами доставляетъ самое пріятное занятіе для жены и самое сладкое развлеченіе для мужа’ (стр. 362).

Посл такихъ невроятныхъ противорчій намъ кажется страннымъ, что такой проницательный писатель, какъ Джонъ Морлей, останавливаясь на вопрос: могъ ли Жанъ-Жакъ покончить съ собой, т. е. умереть Насильственною смертью, какъ въ то время думали,— полагаетъ возможнымъ строить ршеніе вопроса на основаніи высказаннаго на этотъ счетъ Руссо въ ‘Новой Элоиз’, тмъ боле, что вовсе нтъ необходимости исповдывать теоретически эту возможность, чтобы покончить съ собой de facto. Посл близкаго знакомства съ біографіей Руссо, гд противорчія теоріи и жизни на каждомъ шагу поражаютъ читателя, немыслимо искать разъясненія или опоры фактамъ жизни Жанъ-Жака въ его теоретическихъ воззрніяхъ. Кром того, возможно ли искать логики въ дйствіяхъ психически-больнаго человка, какимъ былъ Руссо при конц своей жизни? Возможно ли искать логики вообще въ такихъ ненормальныхъ проявленіяхъ, какъ самоубійство? Наука уже давно констатировала, что самоубійство есть слдствіе хроническаго или остраго патологическаго состоянія самоубійцы. Иногда такое патологическое состояніе неоспоримо-ясно для всякаго, иногда же его процессъ совершается скрытно, незамтно для простаго наблюдателя.

Не пропуская безъ критики и безъ анализа ни одного изъ важныхъ положеній въ жизни и въ сочиненіяхъ Руссо, авторъ этимъ самымъ придаетъ своему труду особый интересъ, а оригинальныя теоріи Руссо, какъ и его личность — длаются чрезъ это еще яснй. Желательно, чтобы личность и сочиненія хоть одного изъ нашихъ писателей подучили такое ясное, такое полное освщеніе, какое даетъ личности Руссо разсматриваемое сочиненіе Джона Морлея.

К.

‘Русская Мысль’, No 4, 1882

Руссо, Джона Морлея. Перевелъ съ послдняго англійскаго изданія В. Н. Невдомскій. Изданіе К. Г. Солдатенкова. Москва. 1881 г.

Читайте также: