Русские народные сказки, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

Л. П. Шелгунова.

Русскія сказки.
<Вып. 8>

0x01 graphic

ОГЛАВЛЕНЕ.

Горшеня

Волшебный конь

Усоньша-богатырша

0x01 graphic

Горшеня

Созвалъ къ себ царь со всего царства

бояръ своихъ и загадалъ имъ загадку:

— Что на свт всего хуже?

Думали-думали бояре и ничего придумать не могли.

Одинъ одно говоритъ, другой — другое, а все отгадать не могутъ. Разсердился на нихъ царь и прогналъ съ глазъ своихъ долой.

Вотъ однажды гулялъ царь по городу и повстрчалъ горшеню съ возомъ горшковъ.

— Миръ теб, горшеня!

— Благодарю, царь-государь.

— Знать, вздремнулъ ты, горшеня?

— Вздремнулъ, царь-государь! Не бойся того, кто псни поетъ, а бойся того, кто дремлетъ.

— Какой же ты смлый, горшеня! Люблю такихъ.

— Каковъ есть, государь!

— Давно ли ты, горшеня, этимъ ремесломъ занимаешься?

— Смолоду, государь. Самъ кормлюсь и дтей кормлю. Не пашу, не кошу и морозомъ не бьетъ.

— Врно, горшеня. Хорошо на свт жить, а все-таки не безъ худа. Отгадай-ка,какое худо хуже всего?

— Есть на свт, государь, три худа.

— А какія три худа, горшенюшка?

— Первое худо — худой сосдъ, второе худо — худая жена, а третье худо — худой разумъ.

Которое же худо хуже всхъ?

— Хуже всего худой разумъ: отъ худого сосда и отъ худой жены уйти можно, а худой разумъ всегда съ тобой, отъ него никуда не уйдешь.

— Такъ, врно, горшеня! Вижу, уменъ ты. Отгадалъ загадку. Проси чего хочешь.

— Если будетъ твоя царская милость, повели, чтобы никто, кром меня, не продавалъ горшковъ на сто верстъ вокругъ.

Царь согласился, а чтобы доставить горшен больше дохода, онъ отдалъ приказъ, чтобы вс бояре принесли ему по глиняному горшку на поклонъ. Живо раскупили у горшени вс горшки, только одинъ остался.

0x01 graphic

Похаживаетъ горшеня вокругъ воза, покупателя поджидаетъ, чтобы послдній горшокъ продать да домой хать. Подходитъ къ нему бояринъ и спрашиваетъ:

— Почемъ продаешь остатки?

— Съ тебя, бояринъ, дорого не возьму: давай пятьдесятъ рублей.

— Да ты въ ум ли?

— Въ ум,— говоритъ горшеня.

Разсердился бояринъ, ушелъ.

Жаль ему платить за глиняный горшокъ дорого, а къ царю безъ горшка явиться не сметъ.

Подумалъ-подумалъ — ничего не придумалъ. Другихъ горшеней на сто верстъ вокругъ нтъ.

— Ну, — говоритъ бояринъ горшен,— получай деньги, давай горшокъ.

— Возьми, -отвчаетъ горшеня,— только теперь за него сто рублей плати.

Бояринъ былъ скупъ, жаль ему было съ деньгами разставаться, ушелъ онъ опять отъ горшени прочь, не купилъ горшка.

А горшеня. около воза похаживаетъ да похаживаетъ, псенку насвистываетъ.

Пришелъ опять бояринъ къ горшен, а горшеня говоритъ ему:

— Ну, бояринъ, опоздалъ. Теперь я теб горшокъ ни за какія деньги не продамъ, а если довезешь меня до царскаго дворца, то даромъ отдамъ.

Длать нечего, пришлось боярину согласиться.

Выпрягъ горшеня лошадь изъ повозки, самъ въ нее слъ, а бояринъ ухватился за оглобли руками и повезъ горшеню. Сидитъ горшеня въ повозк и псни поетъ. Подъхавъ къ царскому дворцу, еще громче заплъ.

Услыхалъ государь псню, вышелъ на крыльцо посмотрть, кто такъ tdomko поетъ, узналъ горшеню.

— Здорово,— говоритъ,— горшенюшка, съ пріздомъ!

— Покорно благодарю, царь-государь!

— На чемъ же ты дешь, горшеня?

— На худомъ разум, великій царь.

— Ну и уменъ же ты, горшеня. Умлъ товаръ продать! Вотъ теб моя царская награда: будешь ты бояриномъ. А ты, бояринъ, сними свою одежду боярскую, отдай ее горшен, а самъ надвай его кафтанъ да лапти — быть теб простымъ мужикомъ.

0x01 graphic

Волшебный конь.

Жили-были въ нкоторомъ царств,въ нкоторомъ государств старикъ со старухой, и не было у нихъ дтей, что ихъ страшно огорчало. Старость, между тмъ, приближалась, и скучали они, что не дано имъ на старости лтъ утшенія. Старикъ далъ обтъ, что если Богъ дастъ имъ ребенка, то онъ возьметъ себ въ кумовья перваго, кого встртитъ на улиц.

Вотъ Богъ и далъ имъ сына) старикъ выбжалъ на улицу, и видитъ, что детъ какой-то важный господинъ въ коляск.

Старикъ прямо остановилъ лошадей и отвсилъ барину низкій поклонъ. А это былъ не баринъ, а самъ царь, котораго старикъ въ лицо не зналъ.

— Что теб, старичокъ, надобно?— спросилъ царь.

— Да вотъ хочу просить твою милость окрестить у меня младенца.

— Да неужели у тебя въ деревн не нашлось никого знакомыхъ?— спрашиваетъ царь.

— Какъ не быть знакомыхъ! Мало ли у меня и пріятелей найдется. Но только я положилъ такой завтъ, что возьму въ кумовья перваго, кто мн попадется. Вотъ твоя милость и попалась.

— Ну, ладно, — отвчаетъ царь, — вотъ теб сто рублей, а завтра я самъ пріду.

Дйствительно, на другой день самъ царь пріхалъ къ старику съ большой свитой и окрестилъ мальчика, и назвали его Иваномъ.

Посл этого Иванъ сталъ расти не по днямъ, а по часамъ, а царь сталъ присылать ему по сту рублей каждый мсяцъ. Черезъ десять лтъ мальчикъ сталъ уже совсмъ взрослымъ и почувствовалъ въ себ богатырскую, непомрную силу. Какъ разъ въ это время вспомнилъ о немъ государь и пожелалъ посмотрть, каковъ выросъ у него крестникъ. Задумано — сдлано! Царь послалъ за Иваномъ.

Старикъ сталъ собирать сына въ дорогу и, вынувъ денегъ сто рублей, далъ ихъ Ивану.

— Вотъ теб сто рублей,— сказалъ онъ:— отправляйся въ городъ и купи себ тамъ на конной лошадь. Путь теб предстоитъ не маленькій — пшкомъ не уйти.

Вотъ пошелъ Иванъ въ городъ, а дорогой ему попадается дряхлый-дряхлый старичокъ.

— Здравствуй, Иванъ!— говоритъ онъ ему.— Куда ты идешь?

— Иду въ городъ, ддушка, — отвчаетъ ему Иванъ: — вотъ хочу себ лошадь купить.

— Ну, такъ ты послушай меня, старика,— говоритъ ему ддушка: — коли хочешь быть счастливымъ, такъ или ты на конную, и тамъ ты увидишь у одного мужичка лошадь, невзрачную, тощую. Ты ее и бери и давай, сколько бы онъ съ тебя ни спросилъ, давай безъ торга. А какъ купишь, такъ веди ее къ себ домой и тамъ паси въ зеленыхъ лугахъ двнадцать вечеровъ и двнадцать утръ и все по росамъ. Вотъ тогда ты и увидишь, что у тебя будетъ за конь!

0x01 graphic

Иванъ низко поклонился старику, поблагодарилъ его за науку и пошелъ дальше въ городъ.

Приходитъ онъ на конную и какъ разъ видитъ — стоитъ мужичокъ и держитъ плохонькую, паршивую лошаденку подъ уздцы*

— Продаешь лошадь?

— Продаю.

— А что хочешь?

— Безъ запроса сто рублей.

Иванъ, слова не сказавъ, вынулъ сто рублей, отдалъ ихъ за лошадь и увелъ коня* Какъ отецъ увидалъ лошадь, такъ и рукой махнулъ.

Плакали деньги!— сказалъ онъ.

— Погоди, батюшка,— отвчалъ сынъ.— На мое счастье, можетъ-быть, конь-то и поправится.

Сталъ Иванъ водить коня на лугъ на вечернія и на утреннія зори, и вотъ черезъ двнадцать дней лошадь стала неузнаваема: крпкая, красивая, а главное — такая умная, что на диво. Стоитъ только Ивану о чемъ-нибудь подумать, а ужъ она и знаетъ. Иванъ справилъ чудесную сбрую, осдлалъ своего коня и, простившись съ отцомъ, съ матерью, похалъ къ своему крестному царю въ столицу.

Долго ли онъ халъ — не знаемъ, а пріхавъ въ столицу, подъхалъ ко дворцу, соскочилъ съ коня, привязалъ его къ дубовому столбу за кольцо и приказалъ доложить о себ государю.

Царь тотчасъ же принялъ его, и Иванъ, войдя въ царскія палаты, помолился на иконы, поклонился царю и сказалъ:

— Здравія желаю, ваше величество!

— Ну, здравствуй, крестникъ, здравствуй!— отвчалъ царь и, усадивъ его за столъ, началъ угощать разными закусками и напитками, а самъ въ это время сидлъ, смотрлъ на молодца и думалъ:

‘Экій молодецъ какой, и красивый и умный! Кто скажетъ, что ему всего десять лтъ,— меньше двадцати слишкомъ никто не дастъ. По всему видно, что это не простой человкъ, а богатырь.

Царь произвелъ крестника въ офицеры и оставилъ его у себя служить.

Иванъ съ жаромъ принялся за службу, ни отъ какой работы не отказывается, а за правду грудью стоитъ. Царь его за это отъ души полюбилъ и сталъ ему доврять больше, чмъ своимъ министрамъ и генераламъ. За это и министры и генералы такъ на него озлобились, что стали совтъ держать, какъ бы его извести и какъ бы наговорить на него царю. Вотъ какъ-то разъ сидятъ придворные за царскимъ столомъ, а царь и говоритъ имъ:

— Скажите мн, что вы думаете о моемъ крестник?

— Что же намъ думать, — отвчаютъ они.— Худого отъ него мы ничего не видали, но только хвастунишка онъ большой руки. Сколько разъ говорилъ онъ, что гд-то за тридевять земель, въ тридевятомъ царств-государств стоитъ мраморный дворецъ, а кругомъ него такая ограда, что не пробраться ни пшему ни конному! А въ томъ дворц живетъ царевна Настасья прекрасная. Царевну эту никому не добыть, а Иванъ нашъ похваляется, что достанетъ ее и замужъ за себя возьметъ.

Царь, выслушавъ эти слова, тотчасъ же веллъ позвать къ себ крестника.

— Какъ это ты, Иванъ, похваляешься, что можешь достать Настасью прекрасную?— говоритъ ему царь.— Похваляешься ты у меня за спиной, а мн ни слова не говоришь

— Царь-государь, — говоритъ Иванъ, — да я не только не похвалялся этимъ, но и во сн-то никогда этого не видалъ

— Поздно отпираться теперь!— крикнулъ на него царь.— Умлъ похваляться, такъ умй и дло длать, а не сдлаешь, такъ вотъ мой мечъ и твоя голова съ плечъ!

Сердце у Ивана замерло, понурилъ онъ голову и пошелъ изъ дворца къ своему доброму коню.

— Что, Иванушка, голову повсилъ? Что правды не сказываешь?— человческимъ голосомъ спрашиваетъ его конь.

— Да какъ же мн быть веселому, добрый мой конь?— возразилъ ему Иванъ.— Кто-то наговорилъ на меня царю, будто я могу достать откуда-то Настасью прекрасную царевну и будто хочу жениться на ней. Царь веллъ мн исполнить это дло, а въ противномъ случа грозится голову мн снести.

— Полно горевать, хозяинъ,— отвчаетъ ему конь.— Молись, да и ложись спать: утро вечера мудрене. Все это мы съ тобой обдлаемъ. Попроси только у царя побольше на дорогу денегъ, чтобы мы были сыты да могли бы повеселиться.

Иванъ легъ спать, а поутру пошелъ къ царю и сталъ просить денегъ на дорогу. Царь приказалъ ему выдать денегъ сколько надо, и Иванъ, взявъ деньги, осдлалъ своего коня и похалъ.

Скоро ли, не скоро ли, близко ли, далеко ли, но, наконецъ, Иванъ пріхалъ къ мраморному дворцу. Кругомъ дворца стояла высокая ограда, ни воротъ ни дверей въ ней и слдовъ не было. Какъ за нее попасть?

А конь и говоритъ Ивану:

— Надо намъ до вечера подождать! А какъ смеркнется, я обернусь сизокрылымъ орломъ и перелечу съ тобой за ограду. Царевна прекрасная будетъ спать на своей пуховой постели, а ты войди къ ней въ спальню, возьми ее на руки и неси изъ дворца смло.

Вотъ стало смеркаться, конь ударился о мать сыру землю и превратился въ сизокрылаго орла и говоритъ:

— Ну, теперь намъ надо дло длать. Смотри, не дай маху!

Слъ Иванъ на орла, поднялся орелъ въ поднебесье и, перелетвъ черезъ стну, поставилъ Ивана на широкій дворъ. Пошелъ Иванъ во дворецъ, везд тихо, вс спятъ. Прошелъ онъ въ спальню и видитъ: на пуховой постели спитъ прекрасная царевна. Ужъ такая-то красавица, что Иванъ глазъ не могъ отвести и, наклонившись къ ней, крпко поцловалъ. Царевна тотчасъ же проснулась и такъ закричала, что разбудила всхъ мамокъ и всхъ нянекъ. На крикъ ея прибжали вс слуги, схватили Ивана и крпко перевязали его. Царевна приказала посадить дерзкаго богатыря въ темницу и давать ему въ день только по фунту хлба и по чашк воды. Сидитъ Иванъ въ темниц и думаетъ себ: ‘Видно, здсь мн голову сложить’.

А конь его, между тмъ, обернулся маленькой птичкой и, влетвъ къ нему въ разбитое окошечко, говоритъ:

— Слушай, хозяинъ: завтра я у тебя выломаю дверь, а ты спрячься въ саду за кустомъ, и тамъ будетъ гулять царевна Настасья. Когда она подойдетъ къ кусту, я обернусь бднымъ старикомъ и буду просить у нея милостыню, а ты, смотри, не звай, а то плохо теб будетъ.

Иванъ повеселлъ, а птичка выпорхнула и улетла. На другой день богатырскій конь бросился къ темниц и выбилъ дверь. Иванъ тотчасъ же выбжалъ въ садъ и притаился тамъ за кустомъ. Немного погодя, царевна вышла въ садъ погулять и, проходя мимо куста, встртила тамъ старика, который попросилъ у нея милостыню

Царевна стала вынимать кошелекъ съ деньгами, а Иванъ въ это время выскочилъ, схватилъ царевну въ охапку и зажалъ ей ротъ, такъ что она и крикнуть не успла. Старикъ въ тотъ же мигъ обернулся сизокрылымъ орломъ, поднялся съ молодцомъ и царевной и, перелетвъ черезъ ограду, превратился опять въ коня. Иванъ слъ на коня и посадилъ съ собой царевну.

— Ну, что, царевна прекрасная,— спросилъ онъ ее,— не посадишь меня больше въ темницу?

— Нтъ, не посажу, — отвчаетъ царевна,— видно, судьбой мн опредлено быть твоей. Такъ ты и бери меня.

Вотъ пустились они въ путь. хали-хали и пріхали на большой зеленый лугъ. На этомъ лугу увидали они двухъ великановъ, Стоятъ эти великаны другъ противъ друга и дерутся, такъ дерутся, что только кровь льется, и ни одинъ изъ нихъ другого осилить И не можетъ. На трав же возл нихъ лежатъ помело да клюка.

0x01 graphic

— Постойте, братцы,— крикнулъ имъ Иванъ,— за что вы деретесь?

Великаны остановились и отвчаютъ ему:

— Мы братья, родные братья. Отецъ у насъ умеръ и оставилъ намъ въ наслдство помело да клюку. Стали мы длиться, да и разссорились. Обоимъ хочется все себ забрать. Мы ршились драться до тхъ поръ, пока кто-нибудь не ляжетъ костьми,— оставшійся и возьметъ себ и помело и клюку.

— А давно вы деретесь?

— Да вотъ ужъ три года бьемъ другъ друга, да никакъ добить не можемъ.

— Есть изъ-за чего драться-то!— сказалъ Иванъ.— Велики ли вещи помело да клюка?

— Чего не знаешь — не говори, — возразилъ ему великанъ.— Съ этимъ помеломъ да клюкой можно многое надлать. Съ ними можно какую угодно силу побдить. Гд махнешь помеломъ, тамъ будетъ улица, а если перемахнешь, такъ съ переулочкомъ. И клюка тоже вещь хорошая: сколько бы ни захватилъ войска, все въ плнъ возьмешь.

‘Хорошія штуки!— подумалъ Иванъ.— Он пригодились бы и мн’.

— Ну, что же, братцы, — вслухъ прибавилъ онъ,— хотите я раздлю васъ?

— Сдлай божескую милость, добрый человкъ, раздли!— взмолились великаны.

Иванъ соскочилъ съ своего богатырскаго коня, набралъ цлую горсть самаго мелкаго песку, завелъ великановъ въ лсъ и разбросалъ тамъ песокъ.

— Собирайте этотъ песокъ, и кто больше наберетъ, тотъ и можетъ взять помело и клюку.

Великаны бросились собирать песокъ, а Иванъ взялъ помело и клюку, слъ на своего коня, да и былъ таковъ. Долго ли, скоро ли, подъзжаетъ онъ къ своему государству и слышитъ, что его крестнаго отца постигла страшная бда. Столицу его окружило страшное войско, которое грозитъ все истребить и самого царя убить. Иванъ завезъ царевну въ лсокъ, а самъ захватилъ помело и клюку и понесся на врага. Гд махнетъ помеломъ, тамъ улица, а гд перемахнетъ, такъ и съ переулочкомъ. Такъ онъ скорешенько перебилъ цлыя сотни, цлыя тысячи, а остальное войско взялъ клюкой въ плнъ.

Царь сдлалъ ему торжественную встрчу барабаннымъ боемъ и съ трубными звуками и наградилъ его деньгами и пожаловалъ генеральскимъ чиномъ. Посл всего этого Иванъ вспомнилъ о своей Настась и сталъ проситься у царя създить за нею и вскор привезъ во дворецъ.

Царь приказалъ скоре ставить своему любимцу домъ, и когда все было готово, тогда и сыграли свадьбу и задали пиръ на весь міръ. И я на этомъ пиру былъ, медъ, пиво пилъ, только по усамъ текло, а въ ротъ ничего не попало.

Усоньша-богатырша.

Въ то давнее время, когда міръ Божій былъ наполненъ чудесами, когда рки текли молочныя, а берега были кисельные, въ то счастливое время жилъ-былъ царь съ царицею и тремя сыновьями-царевичами Царь былъ старъ.

Дошли до него слухи, что за тридевять земель, въ тридесятомъ царств живетъ Усоньша-богатырша, и есть у нея живая и мертвая вода, а въ саду растутъ молодильныя яблоки.

Сталъ царь думать, какъ бы ему достать ихъ.

Надумалъ онъ кликнуть кличъ по всему государству, не найдется ли охотника хать добывать живую и мертвую воду и молодильныя яблоки.

Кликнули кличъ, а охотникъ не нашелся. Тогда приказалъ царь созвать все свое войско и сдлать вызовъ, но и тутъ охотника не выискалось.

Загрустилъ царь.

Видятъ это царевичи, и жаль имъ стало отца.

Стали они думать, какъ помочь горю, и ршили между собою, что сперва подетъ добывать живой и мертвой воды и молодильныхъ яблокъ старшій царевичъ, а если онъ не возвратится, то хать среднему, если же и этотъ не возвратится — хать меньшому, Ивану царевичу.

Пришелъ старшій царевичъ къ отцу и говоритъ:

— Отпусти меня, батюшка, въ путь-дорогу. Я поду добывать живую и мертвую воду и молодильныя яблоки.

Обнялъ царь сына и отвчаетъ ему:

— Позжай, сынъ, мой дорогой, съ Богомъ. Если добудешь мн живой и мертвой воды и молодильныхъ яблокъ, отдамъ теб при жизни полцарства.

Распорядился царь, чтобы поскоре снарядили корабль въ дальній путь, и приказалъ старому дядьк собираться въ путь вмст съ царевичемъ.

Слъ царевичъ на корабль вмст съ дядькою и поплыли по морю.

0x01 graphic

Корабль, какъ лебедь на волнахъ, покачивается’ Плывутъ день, плывутъ другой, корабль идетъ какъ слдуетъ, а на третій день поднялся втеръ и понесло корабль безъ удержу. Перепугалась вся прислуга корабельная, думаетъ: ‘Вотъ наша погибель пришла!’

А корабль все несется и несется.

Только на четвертый день остановился онъ у прекраснаго острова.

Вышелъ царевичъ съ дядькою на берегъ и видятъ, что весь островъ покрытъ чудными деревьями и диковинными цвтами. Ходятъ они по острову, любуются да срываютъ сплые плоды съ деревьевъ, а птички невиданной красоты перепархиваютъ съ цвтка на цвтокъ Вдругъ изъ кустовъ выпорхнула птичка, такой необыкновенной красоты, что царевичъ глазъ отъ нея отвести не можетъ. Перышки у нея блестятъ на солнц, какъ каменья самоцвтные., а глазки, словно два брильянта горятъ.

Порхаетъ птичка вокругъ царевича, словно говоритъ ему ‘поймай меня’.

И впрямь, захотлось царевичу поймать ее. Сталъ онъ ловить ее и только протянетъ руку, чтобы схватить, а она — ігорхъ и улетла! У самыхъ рукъ вьется, а въ руки не дается. Царевичъ за ней, а она Отъ него. Далеко ушелъ царевичъ отъ берега, а ужъ день сталъ клониться къ вечеру. Усталъ старый дядька и говоритъ царевичу:

— Брось, царевичъ, эту птичку, теб ее не поймать. Я усталъ, да и теб пора отдохнуть. Пойдемъ на корабль.

Отвчалъ царевичъ дядьк:

— Я безъ этой птички назадъ не пойду! А ты ступай на корабль и жди меня тамъ три дня и три ночи. Если же я за это время не вернусь на корабль, плыви одинъ на родину.

Долго уговаривалъ дядька царевича итти назадъ, но тотъ его не послушался. И пошелъ дядька на корабль, а царевичъ — за птичкой.

Завела птичка царевича въ густой лсъ, а сама порхнула въ кусты и пропала. Остался царевичъ одинъ, усталый, голодный. Ходитъ по лсу и думаетъ:

‘Что мн теперь длать? Куда итти? Врно, мн погибнуть суждено, растерзаютъ меня въ лсу зври дикіе!’

Только подумалъ онъ это, вдругъ передъ нимъ тропинка. Пошелъ но ней и пришелъ къ избушк. Видитъ царевичъ: на порог избушки старичокъ сидитъ. Подошелъ царевичъ къ старику, а тотъ и говоритъ ему:

— Здорово, царевичъ! Далеко ли путь держишь?

— Не напоилъ, не накормилъ, а спрашиваешь!— сердито закричалъ на старика царевичъ.

— Вотъ ты каковъ, молодецъ!— сказалъ старикъ.— Я такихъ не люблю. Кто старшихъ не почитаетъ, тотъ и самъ ничего не стоитъ.

Ударилъ старикъ клюкою о землю и явились его слуги, схватили царевича и отвели въ темницу.

Подождалъ дядька царевича три дня, а на четвертый отправился на родину.

Пріхалъ дядька и пошелъ во дворецъ къ. царю.

Увидалъ его царь и спрашиваетъ:

— А гд же царевичъ?

Упалъ дядька царю въ ноги и отвчаетъ: Охъ, свтлый царь! пропалъ твой старшій сынъ. Принесло насъ буйнымъ втромъ къ чудному острову, вышли мы на берегъ, а вокругъ насъ деревья съ дивными плодами, цвты разноцвтные и птицы невиданныя, а одна птичка краше всхъ. Такъ эта птичка царевичу понравилась, что захотлъ онъ ее поймать, пошелъ за нею и пропалъ.

Поднялъ царь съ земли стараго дядьку, обнялъ его и сказалъ:

— Охъ, старикъ, дожили мы съ тобой до большого горя!

0x01 graphic

Сильно запечалился царь.

Видитъ средній сынъ отцовскую печаль и, чтобы утшить отца, говоритъ ему:

— Благослови меня, царь-батюшка! Поду я туда, гд мой старшій братъ пропалъ. Можетъ, и воды и яблокъ достану, да и брата найду.

Отпустилъ царь второго сына и далъ ему тотъ же корабль, на которомъ здилъ старшій царевичъ, и того же дядьку въ провожатые.

Первые два дня шелъ корабль, какъ слдуетъ, а на третій день поднялся сильный втеръ и погналъ корабль къ тому же острову, гд пропалъ царевичъ. На четвертый день остановился корабль у берега. Царевичъ вмст съ дядькой сошли на землю. Глядятъ вокругъ, любуются, а чудная птичка тутъ какъ тутъ.

— Посмотри, посмотри, царевичъ,— говоритъ дядька,— вотъ та самая птичка, которая завела неизвстно куда твоего старшаго брата.

Царевичъ взглянулъ на птичку, а она такъ и вьется вокругъ него, съ цвтка на цвтокъ перепархиваетъ, чуть-чуть сама въ руки не дается.

— Ну, старикъ, прощай!— говоритъ царевичъ дядьк.— Ступай на корабль и жди меня шесть дней. Не вернусь — отправляйся домой одинъ, а я пойду за птичкой. Можетъ, ее поймаю, а можетъ-быть, она приведетъ меня туда, гд мой братъ заблудился.

— Не ходи, царевичъ,— сталъ дядька его уговаривать,— а то и ты пропадешь, какъ пропалъ твой братъ.

— Эхъ, старый,— отвчаетъ царевичъ,— двухъ смертей не бывать, а одной не миновать!

Пошелъ царевичъ за птичкой. Привела его птичка въ лсъ., а сама въ кусты улетла и скрылась.

Ходилъ-ходилъ царевичъ по лсу, набрелъ на тропинку и дошелъ по ней до избушки. На крылечк старикъ сидитъ, царевича поджидаетъ, а какъ завидлъ его и говоритъ:

— Здорово, царевичъ! Давно я тебя поджидаю. Куда путь держишь?

— Куда путь держу — не твое дло. Я сюда не затмъ пришелъ, чтобы съ тобой разговаривать. Готовь скоре мн угощеніе, а то плохо теб будетъ.

Разсердился старикъ на дерзкія рчи царевича и что есть силы стукнулъ о землю клюкою своею. Появились слуги, схватили царевича и бросили его въ тюрьму.

Ждетъ дядька царевича, а его нтъ какъ нтъ. Посл шести дней отплылъ корабль отъ острова и похалъ дядька одинъ домой. Приплылъ корабль къ роднымъ берегамъ и пошелъ старый дядька къ царю съ печальной встью.

Увидалъ царь дядьку и спрашиваетъ:

— Гд же царевичъ?

Упалъ старый дядька въ ноги царю, слезами обливается и говоритъ:

— Хочешь, казни меня, хочешь, милуй! Виноватъ я, царь-государь! Не сумлъ уговорить царевича, чтобы не ходилъ онъ за птичкой, пошелъ за ней и пропалъ!

Горько заплакалъ царь, поднялъ съ земли стараго слугу, обнялъ его и говоритъ:

— Не буду я тебя казнить, не твоя вина, что погибли царевичи. Врно, ихъ судьба такая.

Горюетъ царь, а Иванъ царевичъ приходитъ къ нему и говоритъ:

— Царь-батюшка! благослови меня въ путь-дорогу. Я хочу хать братьевъ отыскивать. Можетъ, и братьевъ верну и воды и яблокъ привезу.

— Что это ты, сынъ мой, задумалъ?— отвчаетъ ему царь.— Какъ я тебя отпущу? Братья твои постарше были, да и то погибли. Я и царица стары, помоемъ — на кого царство останется.

А царевичъ твердитъ свое: ‘хочу да хочу хать’.

Длать нечего, пришлось царю отпустить и меньшого сына. Призвалъ царь дядьку и строго наказалъ ему беречь царевича. Снарядили корабль и отправились въ путь-дорогу.

халъ корабль два дня благополучно, а на третій понесло его буйнымъ втромъ.

Приказалъ дядька якоря бросать, паруса спускать,— ничего не помогаетъ: несется корабль по волнамъ морскимъ какъ птица быстрокрылая. Примчался къ острову и остановился какъ вкопанный.

Говоритъ дядька царевичу:

— На этомъ остров твои братья погибли.

— А я, можетъ-быть, ихъ отыщу. Надо счастья попытать.

Вышелъ царевичъ на берегъ. Любуется красотой острова, а дядька говоритъ ему:

— Берегись, Иванъ царевичъ! Вотъ она птичка-злодйка, что погубила твоихъ братьевъ.

А птичка порхнула передъ царевичемъ, сла на втку, глядитъ своими чудными глазками въ глаза Ивану царевичу и словно манитъ его къ себ. Такъ она понравилась ему, что онъ глазъ отвести не можетъ. А дядька все умоляетъ царевича не врить лукавой птичк, не ходить за нею.

Слушалъ-слушалъ царевичъ и говоритъ дядьк:

— Ступай ты на корабль, жди меня три мсяца, а если я не явлюсь, то еще жди три недли, прождешь три недли, а меня все нтъ — жди еще три дня. А съ этой птичкой я не разстанусь: либо самъ погибну, либо братьевъ найду.

Ушелъ дядька, а царевичъ пошелъ за птичкой. Привела птичка Ивана царевича въ лсъ, а сама въ кустахъ пропала. Ходилъ-ходилъ царевичъ по лсу и говоритъ:

— Врно, мн пропадать, какъ пропали братья мои.

Только проговорилъ онъ это, передъ нимъ тропинка явилась.

Пошелъ царевичъ по тропинк и пришелъ къ избушк. Вошелъ онъ въ нее, а тамъ на лавк старикъ сидитъ. Увидалъ старикъ царевича и говоритъ ему

— Здорово, Иванъ царевичъ! Давно я тебя жду, насилу дождался. Куда путь держишь?

— Здравствуй, ддушка!— отвчалъ царевичъ.— Куда путь мой лежитъ, я самъ не знаю: иду я братьевъ своихъ отыскивать да для батюшки царя живую и мертвую воду и молодильныя яблоки добывать.

— Нелегкое твое дло, царевичъ! Ну, да объ этомъ мы завтра потолкуемъ, а теперь теб пость да отдохнуть надо.

Ударилъ старикъ въ землю клюкою, тотчасъ слуги явились. Приказалъ имъ старикъ накормить, напоить и спать уложить Ивана царевича.

Проснулся Иванъ царевичъ и глазамъ своимъ не вритъ: лежитъ онъ въ роскошныхъ палатахъ на золотой кровати, а у дверей слуги стоятъ, его пробужденія дожидаются. Чуть замтили, что онъ проснулся и спрашиваютъ:

— Чего хочешь, Иванъ царевичъ! Что приказать изволишь?

День за днемъ живетъ Иванъ царевичъ у старика въ гостяхъ и такъ ему хорошо живется, что онъ счетъ времени потерялъ. Ужъ два мсяца прошло, а царевичъ и не думаетъ въ путь собираться. Видитъ это старикъ и спрашиваетъ:

— Знаешь ли, Иванъ царевичъ, сколько времени ты у меня гостишь?

— Денька два будетъ,— отвчалъ царевичъ.

Засмялся старикъ и говоритъ царевичу:

— Нтъ, царевичъ, не два дня, а два мсяца!

— Охъ, ддушка! что же мн теперь длать? Времени у меня мало осталось, пожалуй, не успю дохать до царства Усоньши-богатырши.

— Ничего, Иванъ царевичъ, не горюй! Я полюбилъ тебя за твою простоту и помогу добраться до царства Усоньши-богатырши.

Приказалъ старикъ своимъ слугамъ списать съ царевича портретъ. Когда портретъ былъ готовъ, онъ призвалъ къ себ царевича и сказалъ:

— Садись, царевичъ, на полъ.

Царевичъ сдъ, а старикъ очертилъ вокругъ него мломъ и говоритъ:

— Ну, Иванъ царевичъ, слушай что я теб говорить буду, а когда я кончу, ты хлопни въ ладоши три раза и очутишься въ царств Усоьшни-богатырши. Возьми свой портретъ. Вотъ теб и часы,— и старикъ подалъ царевичу часы,— а вотъ и млъ. Этимъ мломъ ты очертишь вокругъ себя когда добудешь все, что теб надо. У входа въ садъ Усоньши-богатырши стоятъ два великана и у каждаго въ рук по палиц въ пятьсотъ пудовъ. Никого они не пропускаютъ. Ты старайся мимо нихъ пройти ровно въ двнадцать часовъ,— въ этотъ часъ они засыпаютъ. Войдешь въ садъ и увидишь тамъ два колодца, а между ними стоитъ яблоня съ молодильными яблочками. У колодцевъ два льва стоятъ и растерзаютъ всякаго, кто къ нимъ приблизится, но въ двнадцать часовъ и они спятъ. Добудешь мертеой и живой воды, сорвешь молодильныхъ яблочекъ, ступай прямо во дворецъ къ Усоньш- богатырш, она въ полночь тоже спитъ и во дворц у нея вс спятъ. Ступай прямо къ ней въ опочивальню. Свой портретъ къ ней на столъ поставь, а ея себ возьми и часами съ ней помняйся, да не забудь, возьми у нея со столика кошель-самотрясъ: онъ всегда полонъ золота. Ну, а теперь отправляйся въ путь.

Хлопнулъ царевичъ въ ладоши три раза и очутился у воротъ сада Усоньши-богатырши. Взглянулъ на часы — ровно полночь! Великаны спятъ. Царевичъ проскочилъ мимо нихъ, т и не шевельнулись. Пришелъ въ садъ. Львы тоже спятъ, какъ убитые. Набралъ онъ въ пузырьки живой и мертвой воды, нарвалъ молодильныхъ яблокъ и пошелъ во дворецъ. Вошелъ въ первую комнату-тутъ спятъ двнадцать красныхъ двушекъ’, входитъ во вторую — еще двнадцать спящихъ двушекъ, вошелъ въ третью, тамъ спитъ на роскошной постели сама Усоньша-богатырша. Взглянулъ на нее Иванъ царевичъ и глазъ отвести не можетъ: никогда такихъ красавицъ онъ не видывалъ. Посмотрлъ царевичъ на часы, осталось ему только десять минутъ. Схватилъ онъ скоре ея часы, портретъ и кошель-самотрясъ, а ей свои часы и свой портретъ оставилъ. Быстро пробжалъ онъ назадъ мимо львовъ и великановъ, очертилъ вокругъ себя мломъ, хлопнулъ въ ладоши и очутился опять у старика.

0x01 graphic

Проснулась Усоньша-богатырша, увидала на своемъ стол портретъ царевича и его часы, и закричала громкимъ голосомъ: — Кто осмлился быть у меня безъ моего разршенія? Послать погоню и привести ко мн дерзкаго!

Но погоня ни съ чмъ возвратилась. Разсердилась Усоньша-богатырша и похала сама отыскивать своего гостя непрошеннаго.

А Иванъ царевичъ, очутившись у старика, говоритъ ему

— Здравствуй, ддушка! Вотъ я и опить у тебя. Все досталъ: и воды, и яблокъ, и кошель-самотрясъ, полный золота, — теперь бы домой къ отцу хать, да вотъ горе —не знаю, гд братьевъ искать.

Заплакалъ царевичъ, а старикъ говоритъ ему:

— Не плачь, Иванъ царевичъ! Братья твои у меня. Я бы ихъ за грубость никогда не простилъ, да ужъ ради тебя прощу. Бери ихъ и вези къ отцу.

И приказалъ старикъ привести братьевъ царевича.

Радостно встртились братья, обнялись, поблагодарили старика и отправились на свой корабль.

Идутъ царевичи домой. Только старшіе братья невеселы: завидно имъ, что Иванъ царевичъ добылъ и воды и яблокъ. И ршили они между собою, какъ только заснетъ младшій братъ, отобрать у него живую и мертвую воду, замнить ее морской водой, а вмсто молодильныхъ яблокъ положить простыхъ.

0x01 graphic

Такъ они и сдлали.

Пріхали царевичи домой. Увидалъ царь своихъ сыновей, обрадовался., обнимаетъ, цлуетъ ихъ.

Вытащилъ изъ кармана Иванъ царевичъ пузырьки съ водой и яблоки и говоритъ отцу:

— Вотъ, батюшка, я досталъ живой и мертвой воды и молодильныхъ яблокъ. Выпей водицы да скушай яблочко, такъ и станешь молодымъ.

Выпилъ царь воды, сълъ яблоко и, какъ былъ старъ, такъ и остался.

А старшіе братья говорятъ отцу:

— Не врь ему, батюшка, онъ обманываетъ: мы достали для тебя живой и мертвой воды и молодильныхъ яблокъ. Вотъ они.

Подали братья царю воду и яблоки.

Выпилъ царь воды — здоровъ сталъ, сълъ яблоко — моло

Л. П. Шелгунова.

Русскія сказки.<Вып. 8>

Горшеня

Волшебный конь.

Усоньша-богатырша.

Читайте также:

Русскія сказки.
<Вып. 8>