Русские народные сказки, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

ОГЛАВЛЕНЕ

Рукавица

Коза лупленая

Котъ и птухъ

Старая хлбъ-соль забывается

Зимовье зврей

Лисица и волкъ

Медвдь, собака и кошка

РУКАВИЦА

халъ мужикъ и потерялъ рукавицу. Въ это время мимо летла муха-царица, увидавъ рукавицу, она подлетла къ ней — и прыгъ въ нее. Бжитъ мышь-пискарица и останавливается у рукавицы.

— Кто въ рукавиц?— спрашиваетъ мышь-пискарица.

— Я, муха-царица. А ты кто такой?

— Я, мышь-пискарица.

— Ну, такъ ползай въ рукавицу.

Мышь-пискарица влзла въ рукавицу. Подбгаетъ заяцъ косой.

— Кто въ рукавиц?— спрашиваетъ онъ.

— Я, муха-царица.

— Я, мышь-пискарица. А ты кто такой?

— Я, заяцъ косой.

— Ползай въ рукавицу.

Заяцъ влзъ въ рукавицу.

Бжитъ волкъ сдой.

— Кто въ рукавиц?— спрашиваетъ онъ.

— Я, муха-царица.

Я, мышь-пискарица.

— Я, заяцъ косой. А ты кто такой?

— Я, волкъ сдой.

— Ползай въ рукавицу.

Волкъ влзъ. Идетъ медвдь страшной.

— Кто въ рукавиц?— спрашиваетъ онъ.

— Я, муха-царица.

— Я, мышь-пискарица.

— Я, заяцъ косой.

— Я, волкъ сдой. А ты кто такой?

— Я, медвдь шарстной.

— Ползай въ рукавицу.

0x01 graphic

Медвдь влзъ. Въ это время проходилъ птухъ и заплъ кукуреку!

— Что онъ кричитъ?— со страхомъ спросилъ струсившій заяцъ.— Кажется, онъ кричитъ, что земля горитъ! земля горитъ!

— Земля горитъ!— закричали вс зври.

Со страхомъ вс они выскочили изъ рукавицы и разбжались въ разныя стороны.

халъ мужикъ обратно, увидалъ свою рукавицу и поднялъ ее.

0x01 graphic

КОЗА ЛУПЛЕНАЯ.

У одного мужика жилъ зайчикъ, который всегда ходилъ съ нимъ. Пошелъ разъ мужикъ въ поле и увидалъ козу, лежитъ бдняга: одинъ бокъ лупленъ, а другой нтъ. Жалко стало мужику козы, принесъ онъ ее къ себ во дворъ и положилъ подъ сарай. Пошелъ онъ посл обда отдохнуть на огородъ и зайчикъ съ нимъ. А тмъ временемъ коза-то изъ-подъ сарая забралась въ избу да тамъ крючкомъ и заперлась.

Захотлось зайчику пость побжалъ онъ въ избу, а дверь-то заперта.

— Кто тамъ?— кричитъ заяцъ.

‘Я коза рухлена,

Половина бока луплена.

Топу, топу ногами,

Заколю тебя рогами,

Ножками затопчу,

Хвостикомъ замету’.

Зайчикъ испугался, отъ дверей отскочилъ, на улицу выбжалъ и слезами залился. Навстрчу ему идетъ волкъ.

— Что, заинька, плачешь?— спрашиваетъ волкъ.

— Какъ же мн не плакать, — отвчаетъ заяцъ:— я къ себ въ избу попасть не могу. Тамъ кто-то есть.

— Пойдемъ, я выгоню, — говоритъ ему волкъ.

Пришли къ дверямъ.

— Кто тутъ?— спрашиваетъ волкъ.

Коза въ изб затопала ногами и закричала:

‘Я коза рухлена,

Половина бока луплена.

Топу, топу ногами,

Заколю тебя рогами,

Ножками затопчу,

Хвостикомъ замету’.

Волкъ испугался и вонъ со двора, а зайчикъ опять вышелъ на улицу и заплакалъ. Встрчается ему кочетъ.

— Что плачешь, заинька?— спрашиваетъ его кочетъ.

— Да какъ же мн не плакать, — отвчаетъ заяцъ: — я къ себ въ избу попасть не могу. Тамъ кто-то есть.

Кочетъ пошелъ съ нимъ выгонять. Зайчикъ, чтобы испугать козу, началъ кричать:

‘Идетъ кочетъ на пятахъ,

Несетъ саблю на плечахъ,

Идетъ душу губить,

Коз голову рубить’.

А коза на это въ отвтъ затопала ногами и закричала:

‘Я коза рухлена,

Половина бока луплена.

Топу, топу ногами,

Заколю тебя рогами,

Ножками затопчу,

Хвостикомъ замету’.

Кочетъ испугался и поскоре вонъ со двора, а зайчикъ вышелъ на улицу и заплакалъ.

— О чемъ плачешь, заинька?— спрашиваетъ у него подлетвшая пчелка.

— Да какъ же мн, пчела, не плакать,— отвчаетъ заинька: — я къ себ въ избу попасть не могу. Тамъ кто-то есть.

Пчелка полетла къ изб, а коза затопала ногами и закричала, какъ прежде. Но пчелка не испугалась, а разсердилась и стала летать кругомъ избы да жужжать. Летала она, летала, нашла дыру, влзла въ нее да въ голый-то бокъ козу и ужалила.

0x01 graphic

Коза отъ боли свта не взвидла, стала бросаться во вс стороны, выбила дверь и выскочила.

А заяцъ вошелъ нался, напился и спать повалился.

0x01 graphic

КОТЪ И ПЕТУШОКЪ.

Въ хорошенькой зеленой рощ стоялъ маленькій красивенькій домикъ. Въ этомъ домик съ яркой зеленой крышей жили два братца: котикъ и птушокъ. Жили они очень дружно, и котикъ очень берегъ своего меньшого братика, птушка.

— Смотри, птушокъ, никому, никому не отворяй окошечка. А если я вернусь, то пропою теб такую псенку:

‘Петя, Петя, птушокъ,

Масляна головка,

Сметанный лобокъ!

Выгляни въ окошечко:

Твои курочки На завалинк

Пшеничку клюютъ,

Тебя, птушка, зовутъ’.

Котикъ ушелъ въ лсъ на охоту, а птушокъ заперся на задвижку.

Въ этой же рощ жила въ своей избушк лиса, она давно скалила зубы на птушка. Только что ушелъ котикъ на охоту, какъ она подобралась къ окошечку и стала стучать и кричать:

— Птушокъ, птушокъ! Пусти меня!

Но птушокъ не отворилъ окошечка: онъ зналъ, что стучится къ нему не братъ.

‘Э!— думаетъ лиса.— Дай-ка я подслушаю, какъ котикъ стучится домой’. Сла она за уголъ и услыхала, какую котикъ проплъ птушку псенку.

На слдующій день, когда котикъ ушелъ на охоту, я ка подождала немного, а потомъ подошла къ окошку, да и запла тоненькимъ голоскомъ:

‘Петя, Петя, птушокъ,

Масляна головка,

Сметанный лобокъ!

Выгляни въ окошечко:

Твои курочки На завалинк

Пшеничку клюютъ,

Тебя, птушка, зовутъ’.

Птушокъ сейчасъ же подбжалъ къ окошку и распахнулъ его. А лисиц только того и надо было. Она — цапъ-царапъ птушка и понесла его къ себ. А птушокъ-то кричитъ:

‘Ой, несетъ меня лиса

За далекіе лса,

За крутыя горы, за синія моря.

Котикъ, котикъ! Спаси меня!’

Котикъ былъ далеко и крика своего брата не слыхалъ. Вскор онъ пришелъ домой и, какъ увидалъ, что окошко раскрыто, такъ со страху и обмеръ. Вбжалъ онъ въ избушку и началъ кричать и искать своего братишку, а какъ увидалъ, что его нтъ, такъ упалъ среди пола и горько зарыдалъ. Но вдь слезами горю не поможешь. Котикъ вскочилъ и пересталъ плакать. Привсилъ онъ себ саблю, надлъ черезъ плечо сумку, взялъ гусли и пошелъ къ лисьей нор, не теряя надежды, что братецъ его живъ.

0x01 graphic

Когда лиса принесла птушка домой, онъ такъ понравился ея дочерямъ, что он стали просить мать подарить имъ птушка

Мать на это согласилась и принялась печь блины. Въ это время была масленица.

Котикъ подошелъ къ ея избушк, ударилъ по струнамъ и громкимъ голосомъ заплъ:

‘Стрень-брень, гусельки

Да золотыя струнушки.

Да какъ жила-была лиса

Во своемъ златомъ гнзд.

Было у ней четыре дочки:

Одна Чучелка,

Другая Мачучелка,

Третья Подай-Челнокъ,

Четвертая Подмети-Шестокъ’.

— Боже мой! Какой чудный музыкантъ!— вскричала лиса.— На-ка, Чучелка, снеси ему блинокъ!

Чучелка взяла блинокъ и побжала къ пвцу.

Котикъ блинъ-то взялъ въ ротъ, а ее щелкнулъ въ лобъ, да и въ сумку. Самъ же ударилъ по струнамъ и снова заплъ:

‘Стрень-брень, гусельки

Да золотыя струнушки.

Да какъ жила-была лиса

Во своемъ златомъ гнзд.

Было у ней четыре дочки:

Одна Чучелка,

Другая Мачучелка,

Третья Подай-Челнокъ,

Четвертая Подмети-Шестокъ’.

— Боже мой! Какой чудный пвецъ!— вскричала лиса.— Чучелка, видно, заслушалась его. На-ка ты, Мачучелка, снеси ему блинокъ.

Мачучелка ухватила блинъ и выбжала съ нимъ къ котику. Котикъ блинъ-то схватилъ въ ротъ, а ее-то стукнулъ въ лобъ, да и въ сумку. Самъ же ударилъ по струнамъ и заплъ снова:

‘Стрень-брень, гусельки

Да золотыя струнушки.

Да какъ жила-была лиса

Во своемъ златомъ гнзд.

Было у ней четыре дочки:

Одна Чучелка,

Другая Мачучелка,

Третья Подай-Челнокъ,

Четвертая Подмети-Шестокъ’.

— Ахъ, какой удивительный музыкантъ!— восхищалась лисица.— Видно, дочки-то заслушались. Пойди-ка, Подай-Челнокъ, снеси ему блинокъ!

Подай-Челнокъ выскочила съ блиномъ. Котъ блинъ-то въ ротъ, а ее-то въ лобъ, да и въ сумку и снова заплъ.

Выслала лисица и четвертую дочь, за ней и сама пошла.

Только она показалась, какъ котикъ бросилъ гусли, выхватилъ саблю и накинулся на лису. Бои завязался отчаянный, по котикъ взялъ верхъ и зарубилъ лису.

Посл этого вбжалъ онъ въ избушку и сталъ искать брата:

— Петя, Петя! Гд ты?

— Кукуреку!— крикнулъ ему изъ чуланъ птушокъ.

Котикъ ухватилъ братишку и убжалъ съ нимъ домой, гд они и досел счастливо живутъ.

0x01 graphic

Старая хлбъ-соль забывается.

Волкъ бирюкъ попался было въ капканъ, да какъ-то вырвался и бросился бжать въ лсъ, а охотники завидли его и побжали за нимъ слдомъ. Изъ лса онъ повернулъ на дорогу, гд и встртилъ мужика съ мшкомъ и цпомъ. Волкъ прямо къ нему и проситъ: — Батюшка мужичокъ. Сдлай такую милость, спрячь меня въ мшокъ: за мной гонятся охотники. Не загуби!

Мужикъ сжалился надъ волкомъ, спряталъ его въ мшокъ, завязалъ, взвалилъ на плечи и пошелъ дальше. Вотъ попадаются ему охотники.

— Не видалъ ли ты, мужичокъ, волка?— спрашиваютъ они.

— Не видалъ, — отвчаетъ имъ мужикъ. Охотники поврили и поскакали дальше.

— Что, не видать уже больше моихъ злодевъ?— спрашиваетъ волкъ у мужика.

— Не видать, — отвчаетъ мужикъ.

— Такъ выпусти меня.

Мужикъ развязалъ мшокъ и выпустилъ волка на волю.

— А что, мужичокъ, — сказалъ волкъ,— вдь я тебя съмъ!

— Что ты, бирюкъ! Изъ такой бды выручилъ я тебя, а ты меня състь хочешь!

— Что тутъ толковать! Старая хлбъ-соль забывается!— отвчалъ волкъ.

Видитъ мужикъ, что дло дрянь, онъ и поднялся на хитрости, да и говоритъ:

— Ну, ужъ если такъ, то пойдемъ дальше. Если первый встрчный скажетъ по-твоему, что старая хлбъ-соль забывается, то ужъ нечего длать — шь меня.

Согласились и пошли дальше. Попадается имъ навстрчу старая-престарая кобыла.

— Кобылушка-матушка!— обратился къ ней мужикъ.— Сдлай такую милость, разсуди ты насъ. Вотъ я выручилъ волка изъ большой бды, отъ смерти спасъ, а онъ хочетъ меня състь: говоритъ, что старая хлбъ-соль забывается. Какъ ты полагаешь?

0x01 graphic

Кобыла думала-думала, да и говоритъ:

— Двнадцать лтъ жила я у хозяина и принесла ему двнадцать жеребятъ, работать на него старалась, что было силы, а теперь, какъ не стало моей мочи работать, онъ и согналъ меня въ оврагъ да тамъ и бросилъ. Ужъ я лзла оттуда, лзла, едва вылзла, и вотъ теперь иду, куда глаза глядятъ. Поистин — старая хлбъ-соль забывается!

— Видишь, моя правда, — сказалъ волкъ.

Закручинился мужикъ и сталъ просить волка не сть его, а пойти еще кому-нибудь навстрчу и спросить. Волкъ согласился, и они пошли дальше. Встрчается имъ старая собака.

Мужикъ обратился къ ней съ тмъ же вопросомъ и разсказалъ ей все, какъ было дло.

Собака долго думала и, наконецъ, сказала:

— Двадцать лтъ служила я хозяину, оберегала ему и домъ и скотину, а какъ потеряла силы и стала стара, и глуха, и лаять больше не могу, онъ и выгналъ меня изъ дома. И вотъ иду я, куда глаза глядятъ. Это врно, что старая хлбъ-соль забывается!

— Видишь, моя правда!— сказалъ волкъ.

Мужикъ совсмъ голову повсилъ, и сталъ онъ просить волка оставить его до третьей встрчи. Волкъ согласился, и пошли они дальше съ тмъ, что это будетъ въ послдній разъ, и что затмъ волкъ състъ мужика.

0x01 graphic

Встртили они на этотъ разъ лису. Мужикъ все разсказалъ ей и спросилъ, точно ли старая хлбъ-соль забывается.

— Такъ ты говоришь, что спряталъ волка въ мшокъ?— спросила она.

— Спряталъ,— отвчалъ мужикъ.

— Вотъ вздоръ какой! Никогда этому не поврю, чтобы такого крупнаго звря можно было помстить въ такой мшокъ!

И волкъ и мужикъ стали божиться, но лиса и слышать не хотла и не врила имъ.

— Поврю только тогда, когда ты мн покажешь, какъ садилъ волка въ мшокъ!

Мужикъ растопырилъ мшокъ, а волкъ засунулъ туда голову.

— Разв ты одну голову пряталъ въ мшокъ?— крикнула лиса.

Волкъ совсмъ влзъ въ мшокъ.

А теперь, мужичокъ, — продолжала лиса, — ты покажи мн, какъ ты его завязывалъ.

Мужикъ завязалъ.

— А теперь, мужичокъ, — продолжала лиса, — покажи, какъ ты хлбъ въ пол молотилъ.

Мужикъ началъ бить цпомъ по мшку.

— А теперь, мужичокъ, — продолжала лиса,— покажи, какъ ты отворачивалъ?

Мужикъ началъ отворачивать и задлъ лису по голов, да такъ, что на мст положилъ ее.

— Старая хлбъ-соль забывается!— проговорилъ онъ.

0x01 graphic

Зимовье зврей.

Идетъ лсомъ быкъ. Попадается ему навстрчу баранъ.

— Куда идешь, баранъ?— спрашиваетъ его быкъ.

— Отъ зимы лта ищу,— отвчаетъ баранъ.

— Ну, пойдемъ со мной!

Пошли вмст, и встрчается имъ свинья.— Куда идешь, свинья?— спрашиваетъ быкъ.

— Отъ зимы лта ищу, — отвчаетъ свинья.

— Ну, идемъ съ нами.

Пошла свинья съ ними. Вотъ идутъ, и попадается имъ навстрчу гусь.

— Куда идешь, гусь?— спрашиваетъ быкъ.

— Отъ зимы лта ищу,— отвчаетъ гусь.— Идемъ съ нами.

Гусь пошелъ. Идутъ и встрчаютъ птуха.

— Куда идешь, птухъ?— спрашиваетъ быкъ.

— Отъ зимы лта искать, — отвчаетъ птухъ.

— Идемъ съ нами.

Птухъ пошелъ. Ботъ идутъ они, долго идутъ, а лта все не находитъ, и началъ быкъ такую рчь:

— А что, братцы, вдь холодно. Не найти намъ тепла и лта, Не лучше ли построить избушку, а то вдь зимою, пожалуй, и замерзнемъ?

— Я не замерзну,— говоритъ баранъ:— у меня такая шуба, что не пройметъ никакой морозъ.

— И меня никакой морозъ не пройметъ, — говоритъ свинья: — я зароюсь въ землю, и никакой мн избы не надо. Перезимую отлично.

— А я,— говоритъ гусь,— еще того лучше: забьюсь въ ель, одно крыло подъ себя, а другимъ закроюсь и такъ проведу зиму.

— И мн морозъ нипочемъ,— гордо прибавляетъ птухъ.— Никогда его не боялся, да и бояться не буду.

Видитъ быкъ, что съ товарищами каши не сваришь, и говоритъ:

— Ну, вы тамъ какъ хотите, а я себ избушку строить стану.

Принялся быкъ за работу, поставилъ избушку и поселился въ ней. А морозы наступили трескучіе. Первымъ приходитъ баранъ.

— Пусти, родненькій, погрться, — говоритъ онъ быку.

— Нтъ, не пущу, — отвчаетъ быкъ: — у тебя шуба теплая, не пройметъ никакой морозъ. Ты и такъ перезимуешь.

— А коли не пустишь, — кричитъ баранъ,— такъ я разбгусь и лбомъ вышибу твою дверь. Теб же холодне будетъ.

Пустилъ быкъ барана, а вслдъ за бараномъ притащилась и свинья.

— Пусти, родненькій, погрться,— взмолилась она.

— Нтъ, не пущу, ты и такъ прозимуешь! Только стоитъ теб въ землю зарыться.

— А не пустишь,— зарычала свинья,— такъ я рыломъ столбы твои подрою и избу повалю.

‘Плохо дло,— думаетъ быкъ.— Надо пустить’.

Пустилъ быкъ и свинью. А вслдъ за свиньей пришли и гусь съ птухомъ.

0x01 graphic

— Пусти, родненькій, погрться!— кричатъ они.— Пусти.

— Нтъ, не пущу,— отвчаетъ быкъ: вамъ и такъ тепло: у васъ по два крыла, одно подстелете, а другимъ закроетесь. Вотъ вамъ и будетъ тепло.

— Коли ты не пустишь,— закричалъ ему гусь,— такъ я весь мохъ изъ твоей избы повыщиплю. Теб же будетъ холодне.

— А я взлечу на чердакъ,— кричитъ птухъ,— и всю землю съ потолка разрою и напущу холода. Теб же хуже будетъ.

Думалъ-думалъ быкъ, нечего длать, пустилъ и гуся съ птухомъ.

Вотъ зажили о ни въ теплой избушк.

Отогрвшись, птухъ сталъ весело пть. На бду мимо избушки пробгала лиса. Услыхала она крикъ птуха и задумала полакомиться имъ. Но какъ попасть въ избу? Живо все она обдумала, сообразила и прямо пошла къ медвдю и волку.

— Здравствуйте, куманьки!— начала она.

— Что скажешь, кума?— спрашиваетъ медвдь.

— Я нашла вамъ поживу. Для тебя, медвдь, быка, для тебя, волкъ, барана, а для себя птушка.

— Ну, и отлично, — отвчаютъ ей кумовья.— Мы, кумушка, твоихъ услугъ никогда не забудемъ. Идемте же, будемъ пировать.

Лиса привела ихъ къ избушк.

— Ну, Михаилъ Ивановичъ, — говоритъ она, — отворяй двери. Я пойду впередъ и съмъ птуха.

Медвдь навалился на дверь и отворилъ ее, лиса живо проскочила въ избу. Быкъ какъ увидалъ ее, тотчасъ же и прижалъ рогами къ стн, а баранъ боднулъ въ бока да такъ, что изъ лисы и духъ вонъ.

— Что это она такъ долго возится тамъ съ птухомъ?— говоритъ волкъ.— Отвори-ка мн дверь, братъ Михаилъ Ивановичъ, я пойду туда.

Медвдь навалился на дверь, и волкъ вскочилъ въ избу. Быкъ тотчасъ же посадилъ его на рога и приперъ къ стн, а баранъ давай бить его по бокамъ, и забилъ до того, что изъ волка и духъ вонъ.

Медвдь ждалъ-ждалъ, да и соскучился.

— Неужели волкъ съ бараномъ не можетъ управиться? Пойду-ка я самъ къ нимъ,

Только что медвдь вошелъ въ избу, какъ быкъ съ бараномъ накинулись на него, да и принялись бодать. Баранъ такъ наскочилъ, что съ ногъ сбилъ, а свинья рветъ въ клочки. Гусь же подлетлъ да сталъ глаза выщипывать, а птухъ сидитъ на брусу да кричитъ:

— Подайте сюда! Подайте сюда!

Медвдь вскочилъ да къ двери. Едва-едва убжалъ. И самымъ страшнымъ показался ему птухъ.

0x01 graphic

Лисица и волкъ.

Въ темномъ лсу бжала лисица и искала чего-нибудь пость. Вдругъ она остановилась и стала обнюхивать кругомъ себя. Да, да, она не ошиблась! До нея донесся запахъ рыбы и какой вкусной рыбы — салаки! Лиса, тотчасъ бросилась въ ту сторону, откуда несся запахъ, и увидала, что по дорог халъ мужикъ съ возомъ, закрытымъ рогожей.

Лиса живо сообразила, что ей сдлать, забжала впередъ, легла посреди дороги и вытянула ноги. Въ эту минуту мужикъ выхалъ изъ-за поворота и тотчасъ же увидалъ, что на дорог лежитъ ярко-желтая пушистая лисанька. Мужикъ остановилъ лошадь, сошелъ съ саней и поднялъ лису.

0x01 graphic

— Еще теплая,— проговорилъ онъ.— Вотъ такъ мхъ! цлый воротникъ баб!

Онъ бросилъ лисицу на возъ, слъ и похалъ. Дорога была дальняя и скучная, мужнкъ сначала задремалъ, а потомъ и вовсе заснулъ. Этого только и дожидалась лиса. Она тихонько приподняла голову, посмотрла на мужика и вцпилась зубами за рогожу. Очень скоро въ рогож оказалась большая дыра, въ которую могла пролзть вся Лисицына голова. И стала лисица спускать на дорогу одну рыбу за другой, пока не опорожнила всего воза, а затмъ и сама съхала потихоньку. А мужикъ спалъ себ спокойно и проснулся только тогда, когда лошадь остановилась у его избы.

— Баба! баба!— крикнулъ онъ.— Выходи взять рыбу да воротникъ.

Баба выскочила, но ни рыбы ни воротника не оказалось.

— Ну, ловко же надула меня лисица!— проговорилъ мужикъ, а баба ну его ругать.

Лисица между тмъ подобрала рыбу и зарыла ее въ снгъ.

Въ это время мимо бжалъ волкъ.

— А, Лизавета Патрикевна! какъ поживаешь?— кричитъ волкъ.

0x01 graphic

— Ничего, живу, рыбу жую.

— Угости рыбкой-то, кумушка.

— Ишь, ловкій какой! Самъ налови.

— Не умю.

— А я научу, коли хочешь.

— Научи, пожалуйста.

— Сядь у проруби да хвостъ-то въ воду и спусти, на хвостъ рыба и нанижется.

Лиса дола рыбу и пошла съ волкомъ къ рк. Волкъ услся у проруби и спустилъ хвостъ въ воду. Ночь была ясная, морозная. Лиса сла около него на берегу и запла тоненькимъ голоскомъ:

‘Ясни, ясни на неб звзды,

Мерзни, мерзни, волчій хвостъ’.

— Что это ты, кума, поешь?— спрашиваетъ у ней волкъ.

— Да пою, чтобы на хвостъ твой набиралось побольше рыбъ,— отвчала лиса и снова тоненькимъ голоскомъ затянула:

‘Ясни, ясни на неб звзды,

Мерзни, мерзни, волчій хвостъ’.

Такъ-то просидли они всю ночь, и всякій разъ, какъ только волкъ хотлъ тащить хвостъ, лиса увряла его, что рано и что надо погодить еще немного.

Утромъ изъ деревни показались бабы съ бльемъ и вальками, шли ок къ проруби блье полоскать. Лиса какъ завидла ихъ, такъ сейчасъ и шмыгнула по задворкамъ пробралась въ самую богатую избу и нашла тамъ квашню съ тстомъ.

Тста она налась вволю, да еще всю голову вымазала, такъ что съ головы у нея текло, и побжала въ лсъ.

А волкъ, завидвъ бабъ, ршилъ, что ему надо скоре бжать и сталъ подыматься, а хвостъ-то и не пускаетъ — примерзъ. Бабы бросились на него съ вальками и ну его лупить, били до того, что проломили голову. Волкъ рвался-рвался и, наконецъ, убжалъ, оторвавъ хвостъ.

Въ лсу онъ встртился съ лисой.

— Охъ! охъ! охъ!— кричала лиса.

— Что съ тобой, кумушка?— спросилъ избитый волкъ.

0x01 graphic

— Разв не видишь, какъ я избита? даже мозги текутъ. Бабы меня били.

— Ну и меня избили хорошо, голову проломили и хвостъ оборвали,— сказалъ волкъ.

— Охъ! охъ! охъ! хоть бы медку гд-нибудь пость!

— Ужъ коли теб очень хочется, такъ пойду попрошу у медвдя. У него на чердак стоитъ цлая кадушка.

— Охъ, куманекъ, не дойти мн! Никакъ не дойти.

— Ну, садись, я довезу.

Лиса взобралась на спину къ волку, и тотъ повезъ ее къ берлог. Лисица сидитъ на спин да поетъ:

‘Битый небитаго везетъ,

Битый небитаго везетъ!’

Что это ты поешь, кума?— спрашиваетъ у нея волкъ.

— Пою я, что битый битаго везетъ,— отвчаетъ лиса.

Волкъ подвезъ лису къ дому Михаила Ивановича и, спустивъ ее, ушелъ въ лсъ.

Лиса постучалась къ Михаилу Ивановичу Топтыгину и, войдя въ избу, попросилась ночевать.

0x01 graphic

— Да ночуй, пожалуй, — отвчалъ косолапый и завалился спать на печь.

— Только вдь, Михаилъ Ивановичъ, — продолжала лисица, — знаешь, я знахарка и потому за мной могутъ прійти ночью, такъ ты ужъ, пожалуйста, разбуди меня, коли будутъ стучать.

— Коли услышу, такъ разбужу,— отвчалъ Михаилъ Ивановичъ.

Легли спать, и Мишка скоро сталъ прихрапывать. Лиса подняла голову и начала стучать хвостомъ.

— Кума! кума!— крикнулъ медвдь.— Иди скоре, за тобой пришли.

— Иду! иду!— отвчала лисица, соскакивая съ лавки.

Выбжала она въ сни, хлопнула наружной дверью, какъ будто вышла, а сама тихохонько-тихохонько пробралась на чердакъ, да и почала кадушку съ медомъ. На зар, только что стало свтать, она опять хлопнула дверью и вошла въ избу.

— Ну, кого, кумушка, Богъ далъ?— спросилъ ее хозяинъ.

— Почадушку, Михаилъ Ивановичъ, почадушку,— отвчала лиса.

Лисица завалилась спать и проспала до ночи, а Михаилъ Ивановичъ, придя изъ лса, залзъ на печь и тоже скоро захраплъ. Лисица продлала все, какъ наканун, и, съвъ всю середину, къ утру вернулась въ избу.

— Ну, что, кумушка, — спросилъ хозяинъ,— кого Богъ далъ?

— Посредушку, батюшка,— отвчала лисица, — посредушку.

Сказавъ это, лисица завалилась спать и проспала до вечера. Пришелъ медвдь, залзъ на печь и началъ храпть. Лисица сильно постучала хвостомъ и разбудила Михаила Ивановича.

— Кума! кума!— крикнулъ онъ.— За тобой пришли.

— Слышу! слышу!— откликнулась кума, выскакивая въ сни. Она, какъ и наканун, хлопнула выходной дверью и, вмсто того, чтобы выйти, пробралась наверхъ и дола весь медъ.

Къ утру лиса пришла въ избу.

— Ну, что, кумушка, кого Богъ далъ?— спрашиваетъ медвдь.

— Поскребушку, батюшка, поскребушку,— отвчаетъ лиса.

Посидвъ немного, она и говоритъ:

— Ну, теперь мн пора домой. Довольно я у тебя нагостилась.

— Постой, кума, безъ угощенія я тебя не пущу,— отвчаетъ ей медвдь и, спустившись съ печи, направился на чердакъ за медомъ. Но съ чердака онъ чуть что не скатился кубаремъ и рыча вошелъ въ избу.

— Такъ ты вотъ какая, кума! Ты за хлбъ за соль вотъ какъ мн отплатила!

— Что такое? Что ты взълся-то? Ты говори мн толкомъ!— съ самымъ скромнымъ видомъ отвчала лиса.

— А кто у меня сълъ медъ?— спросилъ медвдь.

— Ужъ, конечно, не я,— отвчала лиса и съ обидой отвернулась.

— Больше некому, какъ ты!

— А я думаю, что ты самъ сълъ.

— Еще что выдумала!

— Ну вотъ, что я скажу теб, — строгимъ голосомъ сказала лиса:— мы сейчасъ можемъ узнать, кто сълъ медъ: ты или я.

— А какъ же?

— А вотъ затопляй печь и ляжемъ передъ печкой. Старые люди говорятъ, что медъ сейчасъ же и вытопится.

Такъ и сдлали. Печка растопилась, и медвдь съ лисой улеглись передъ жаромъ. Какъ медвдя пригрло, онъ сейчасъ же и заснулъ, а изъ лисицы медъ сталъ капать, она сейчасъ же все собрала и вымазала медвдя, а себя чисто-начисто облизала.

— Михаилъ Ивановичъ! Михаилъ Ивановичъ!— толкая медвдя, закричала лиса.— Проснись, проснись!

Медвдь только что усплъ открыть глаза, какъ лиса набросилась на него

— Хорошъ! хорошъ! нечего сказать! Меня, двицу, легко обидть. Самъ сълъ медъ, а на меня сказалъ. Осмотрись-ка хорошенько! Медъ-то изъ тебя идетъ.

Медвдь въ недоумніи смотрлъ на свою шерсть и съ виноватымъ видомъ моталъ головой. Онъ никакъ не могъ понять, когда это онъ сълъ медъ.

А лиса тмъ временемъ, какъ обиженная, вышла въ сни и была такова.

0x01 graphic

Медвдь, собака и кошка.

Жилъ мужикъ въ деревн и была у него собака, хорошая собака, оберегавшая его домъ, дворъ и амбары. Но вотъ собака состарлась и залнилась такъ, что и лаять перестала. Досадно стало мужику, что онъ даромъ кормитъ собаку, и онъ прогналъ ее со двора. Собака пошла въ лсъ и легла подъ дерево, думаетъ, что пришла ей пора издыхать.

Въ это время по лсу идетъ медвдь и какъ разъ мимо собаки.

— Что это ты, песъ, улегся здсь?— спрашиваетъ собаку медвдь.

0x01 graphic

— Да вотъ, Михаилъ Ивановичъ,— отвчаетъ песъ,— пришелъ сюда околвать съ голода. Видишь, нынче нтъ правды у людей. Пока у собаки сила есть, ее и кормятъ и поятъ, а какъ стала стара, такъ и пошла со двора!

И сть же теб, должно-быть, хочется?

Да еще какъ, Михаилъ Ивановичъ, хочется-то.

Ну, пойдемъ со мной, я тебя угощу.

Пошли они и попадается имъ навстрчу конь.

— Теперь, песъ, гляди на меня.— сказалъ медвдь и сталъ рыть лапами землю.— Песъ! песъ! глядишь ли?

— Да что такое? Гляжу.

— Посмотри, красны ли у меня глаза?

— Красны, Михаилъ Ивановичъ.

Медвдь еще сердите сталъ рыть землю.

— Посмотри-ка, песъ, взъерошилась ли у меня шерсть?

— Взъерошилась, Михаилъ Ивановичъ.

— Посмотри-ка, песъ, поднялся ли хвостъ?

— Поднялся, Михаилъ Ивановичъ.

Медвдь бросился на коня, повалилъ его, разорвалъ его на куски и говоритъ:

— Ну, теперь, песъ, надайся досыта. А какъ все съшь, такъ приходи ко мн.

Живетъ себ песъ припваючи, а какъ сълъ всего коня да проголодался, такъ и отправился къ Мишк.

— Разв ужъ сълъ?— спросилъ его медвдь.

— Сълъ, Михаилъ Ивановичъ.

— И опять голоденъ?

— Голоденъ.

— Ну, голодать не надо. А знаешь ли ты, гд ваши бабы жнутъ?

— Какъ не знать.

— Ну, такъ идемъ туда. Я подкрадусь къ твоей хозяйк, да и унесу у нея изъ люльки ребенка, а ты догони меня, да и отними. Какъ отнимешь и неси къ хозяйк. Она тебя полюбитъ пуще прежняго и снова станетъ кормить.

Такъ все и сдлали: медвдь подкрался и унесъ изъ люльки ребенка. Ребенокъ закричалъ, бабы бросились за медвдемъ, догоняли его, догоняли, но догнать не могли. Мать плачетъ, а бабы кричатъ. Вдругъ откуда ни взялась собака, догнала медвдя, отняла ребенка и принесла его къ матери.

0x01 graphic

— Глядите-ка! глядите-ка! старый-то песъ! вдь отнялъ ребенка-то!

Мать ужъ такъ рада, такъ рада, что и сказать нельзя.

— Теперь-то ужъ я никогда тебя не выгоню,— говоритъ она.

Дома она ему налила молока, накрошила хлбца и дала пость.

— Нтъ, муженекъ,— говоритъ она,— собаку эту намъ надо держать до смерти. Она вдь нашего ребенка отъ медвдя отняла. А ты говорилъ, что она стара и никуда не годится.

Собака зажила припваючи.

Пошли, Господи, здоровья медвдю,— говорила она,— не далъ мн пропасть съ голоду.

Медвдь сталъ ея первымъ другомъ.

Вотъ разъ мужикъ задалъ вечеринку, и какъ разъ въ этотъ день медвдь пришелъ къ собак въ гости.

— Ну, что, Песъ Ивановичъ, какъ поживаешь?

— Отлично,— отвчаетъ несъ,— такъ хорошо, что не житье, а просто масленица. Чмъ же мн тебя потчевать? чмъ угощать? Идемъ въ избу. Хозяева-то у меня загуляли, такъ ты забейся подъ печь. А я теб и буду туда подавать все, что подъ лапу попадется.

Друзья забрались въ избу, а песъ, видя, что вс перепились, поскоре накормилъ и напоилъ своего гостя. Медвдь-то какъ выпилъ водки и охмеллъ. Гости-то тмъ временемъ псни затянули, и медвдь ну имъ подтягивать, — ужъ собака-то уговаривала, уговаривала.

— Сиди смирно! молчи,— говорила она: — быть бд,— но ничего сдлать не могла, медвдь такъ и реветъ.

Гости услыхали ревъ, поскоре по

РУКАВИЦА

КОЗА ЛУПЛЕНАЯ.

КОТЪ И ПЕТУШОКЪ.

Старая хлбъ-соль забывается.

Зимовье зврей.

Лисица и волкъ.

Медвдь, собака и кошка.

Читайте также: