Привыкать надо!!!..., Лейкин Николай Александрович, Год: 1880 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 19 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

H. А. Лейкинъ.

ШУТОЧНЫЯ СЦЕНЫ.
(Изданіе второе, дополненное).

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія (бывшая) А. М. Кетамина, у Обуховскаго моста, д. No 93.
1880.

ПРИВЫКАТЬ НАДО!!!…
ШУТОЧНЫЯ СЦЕНЫ
ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

Данило Ивановичъ Брыкаловъ, молодой купчикъ, торгующій краснымъ товаромъ, 24 лтъ.

Агаша, его сестра, 20 лтъ.

Викуловна, старая нянька Брыкаловыхъ.

Акимъ Саватьичъ Саватьевъ, купецъ, торгующій военными вещами, сосдъ Брыкалова по лавк, вдовецъ, 50 лтъ.

Дергачевъ, отставной барабанщикъ, живущій въ дом Брыкалова.

Николай Никаноровъ, Василій Свистковъ. Приказчики Брыкалова, молодые парни.

Аниська, лавочный мальчикъ Брыкалова.

Лавочные приказчики.

Дйствіе происходитъ въ Петербург, въ Ямской, въ собственномъ дом Брыкалова.

Театръ представляетъ гостиную въ дом Брыкалова. Одна дверь въ середин, дверь на право и окно на право. Старая краснаго дерева мебель. У средней двери виситъ большой колоколъ, какой обыкновенно вшаютъ на гауптвахтахъ и стоитъ барабанъ въ козлахъ, по стульямъ у стны разложены: кирасирскія латы, сабля и мдная каска. У двери на право виситъ прикрпленный къ стн красный флагъ. При поднятіи занавса, Агаша сидитъ на диван у стола и что-то шьетъ, около нея помщается Викуловна и гадаетъ на картахъ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Агаша и Викуловна.

ВИКУЛОВНА (раскладывая карты).

И мать, какъ тебя марьяжными-то картами завалило! Направо марьяжъ, на лво марьяжъ. Куда ни взгляни — везд марьяжъ. А вотъ и самъ женишокъ, миленькій дружокъ, спшитъ по долгой дороженьк.

АГАША.

Да и какъ же не спшить-то, няня? Ухалъ въ свое мсто на дв недли, только попросить у своей матери благословенія на женитьбу, а пробылъ больше двухъ мсяцевъ. Пишетъ, что дла задержали. Раздлъ тамъ у нихъ какой-то посл смерти дяди: длятъ домъ и землю. Конечно, деньги достанутся не Богъ всть какія, а все же деньги. Ты сама знаешь: у него вдь ни кругомъ, ни около.

ВИКУЛОВНА.

Вотъ это-то и жалко, Агашенька, это-то и обидно. Кабы этому человку капиталы да лавку съ товаромъ до верху, такъ былъ бы онъ женишокъ хоть для первостатейной купчихи. И не пьющій, и не буянъ, и двушекъ не обижаетъ.

АГАША.

Ну, что няня! Николай Никанорычъ старательный, самъ, наживаетъ капиталъ, за мной пять тысячъ. Отдамъ ему ихъ,— вотъ на нихъ онъ и откроетъ лавку и будетъ торговать. Что-жъ, что не богатъ? за то я его знаю съ малыхъ лтъ. У покойника папеньки онъ пять лтъ приказчикамъ выжилъ, да вотъ у братца два года живетъ. А ужъ какъ онъ меня любитъ, няня, и какъ это все хорошо въ письм изображаетъ, такъ просто чудо! Хочешь прочту письмо?

ВИКУЛОВНА.

Читай, читай! Самой-то, видно, теб цидулку-то эту прочитать хочется?

АГАША (доставая изъ кармана письмо).

Ну вотъ, самой хочется! Сама-то ужъ я ее разъ сто прочитала, даже наизусть выучила. Хочешь наизусть прочту! (Кладетъ письмо на столъ, прикрываетъ его ладонью и читаетъ наизусть). ‘Дражайшая любовь сердца моего, Агафья Ивановна! Въ первыхъ сихъ строкахъ извщаю васъ, что я живъ и здоровъ тлесно, но нездоровъ сердцемъ. Сердце мое не на мст, и день и ночь страдаетъ объ васъ, не видавшись съ вами. Лишь только заведу глаза, какъ вы стоите передо мной. Пойду въ поле прохладиться, дабы до своего свиданія забыть объ васъ, но и тамъ, вмсто втра, слышу вашъ голосъ. Воркуютъ-ли голуби на кровл нашей хижины и это напоминаетъ васъ. Что-то вы подлываете, ясная голубица, и такую-ли питаете ко мн любовь, какъ я къ вамъ? Я питаю къ вамъ небесную любовь и каждый разъ, какъ вспомню объ васъ, кроплю мою одинокую подушку слезами. И увдомляю васъ, что раздлъ мы кончили, и на мою долю пришлось четыреста рублей, а также и маменька моя на бракъ съ вами благословила, но сама на свадьбу не детъ, такъ какъ стара стала и даже чулки вяжетъ ощупью. Посл завтра я вызжаю и въ воскресенье буду у васъ въ Петербург и лежать у ногъ вашихъ. Лети письмо туда, кто приметъ безъ труда. Цалую ваши ручки и остаюсь влюбленнный въ васъ Николай Никаноровъ’. Ну что, хорошо?

ВИКУЛОВНА (сквозь слезы).

Молодецъ! Сладко пишетъ, очень сладко!

АГАША.

Вдь сегодня у насъ, няня, воскресенье. Сегодня Николай-то Никанорычъ прідетъ. Я нарочно никому не сказывала, чтобъ сюрпризомъ… Сегодня онъ прідетъ, а въ будущее воскресенье у насъ свадьба. Чего ждать-то? Все готово, даже и въ церкви окликали. Еще до его отъзда окликали. Потому онъ тогда хотлъ сначала жениться на мн, а потомъ и хать со мной вмст въ свое мсто. Да вдругъ побоялся, что у маменьки благословенія не попросилъ, ну и попалъ за благословеніемъ, а свадьбу отложили.

ВИКУЛОВНА.

Помню, помню… Что ты мн-то разсказываешь!

АГАША.

Вотъ какъ только теперь звонокъ, или кто къ воротамъ подъдетъ, такъ я своя не своя! Все думаю, что онъ.

ВИКУЛОВНА.

Да вонъ никакъ кто-то подъхалъ. Не онъ-ли?

АГАША (подбгая къ окошку).

Онъ, онъ! Какой запыленный и съ чемоданомъ. (Бжитъ къ средней двери и кричитъ), Марфа! Марфа! Николай пріхалъ. Подсоби ему чемоданъ внести.

ЯВЛЕНІЕ II.

Т же и Николай Никаноровъ.

Николай (вбгаетъ въ cреднія двери, одтый по дорожному).

Агафья Ивановна! И узнать нельзя, какъ похорошли! (беретъ ее за руки).

АГАША.

Наконецъ-то вы пріхали, Николай Никанорычъ, а ужъ я ждала, ждала! Вс глаза проглядла. Здравствуйте!

НИКОЛАЙ.

Здравствуйте! Только нешто такъ здороваются посл пяти недль разлуки?

АГАША.

А то какъ же!

НИКОЛАЙ.

Извстно какъ! Поцловаться надо, да не одинъ разъ.

АГАША.,

Ахъ, что вы это? Это невозможно! До свадьбы нельзя.

ВИКУЛОВНА.

Ну, полно передо мной-то финтить! Цлуй, цлуй его. Потшь парня. Шутка-ли, сколько не видались!

АГАША.

Ну, хорошо, поцлуемтесь, только одинъ разъ.

НИКОЛАЙ.

А ужъ тамъ видно будетъ сколько разъ! (Обнимаетъ Агашу у цлуетъ ее разъ пять, потомъ подходитъ къ Викуловн и также цлуется).

АГАША.

Вотъ видите, какіе вы мужчины! Дозволь вамъ разъ, такъ вы своевольствомъ пять разъ лишнихъ прихватите.

НИКОЛАЙ.

Ничего-съ, посл свадьбы сочтемся! Данило Иванычъ здоровы-ли?

АГАША.

Здоровъ-то здоровъ, только дуритъ очень.

НИКОЛАЙ.

То есть какъ это? Хмлемъ зашибаться стали, что-ли?

АГАША.

Нтъ, совсмъ другое. Пить-то онъ пьетъ, только не очень, а у него особаго рода дурь. Вотъ она разставлена и развшана.

(Указываетъ на барабанъ, латы и проч.).

ВИКУЛОВНА.

Да, задалъ онъ намъ трезвону съ этой чертовой бочкой, прости Господи!

НИКОЛАЙ.

То есть, въ чемъ же дло-то? И для чего эти вещи тутъ?

АГАША.

А вотъ видите-ли: вдь онъ никогда ни книгъ, ни газетъ не читаетъ, а тутъ прочиталъ въ газетахъ, что вс до единаго въ солдатахъ служить должны, да и у насъ по Ямской объ этомъ молва прошла, ну и задурилъ. Сначала-то было погорвалъ и крпко погорвалъ, а потомъ вдругъ разъ приходитъ изъ лавки домой, приноситъ саблю и ну ею махать. Пугаетъ насъ да и только! Спрашиваемъ: что съ нимъ? А онъ: привыкать, говоритъ, надо, привыкать, потому вс служить будемъ, вс солдаты. Посл сабли этой съ молодцами маршировать началъ. Такую игру затялъ, что бда! Каждый день придутъ изъ лавки, поставятъ въ углу закуску, водку и ну ее приступомъ брать! Одни охраняютъ, другіе наступаютъ. Разъ въ этой свалк ему такъ отъ кого-то невзначай попалось, что и теперь съ синякомъ надъ глазомъ ходитъ. Ужъ пластыремъ залпилъ. И вдь не пронялся, а еще пуще сталъ. Вонъ латы и каску купилъ, да въ нихъ по вечерамъ и щеголяетъ. Коли, говоритъ, отъ кого попадетъ въ грудь и голову, такъ синяка не оставитъ. Барабанъ купилъ.

ВИКУЛОВНА.

Да, да, ужъ и смучилъ же онъ насъ этимъ барабаномъ! Какъ заиграетъ, такъ даже все сердце оборвется. Ну, да она теб обо всемъ разскажетъ, а я пойду для тебя самоварчикъ поставлю. Съ дороги-то оно хорошо чайкомъ пораспариться. (Уходитъ).

АГАША.

Барабанъ купилъ, ундера, что у насъ во флигел живетъ и сапоги шьетъ, въ учителя себ нанялъ. Теперь этотъ ундеръ его лучшій другъ сталъ. Каждое утро приходитъ къ намъ въ кухню, бьетъ въ барабанъ и будитъ всхъ. Да вдь съ самаго, что ни на есть съ позаранку… Пушку купилъ и въ саду было стрлять началъ, да сосди жаловались мировому, такъ тотъ оштрафовалъ его и стрлять запретилъ. По ночамъ тревогу длаетъ. Вдругъ зазвонитъ въ этотъ колоколъ. И тогда ужъ вс вставай… Да что, всхъ его затй и не разскажешь! Сами увидите.

НИКОЛАЙ.

Ну, да Богъ съ нимъ! Пословица говорится: чмъ бы дитя не тшилось, лишь бы не плакало, а мы поговоримте лучше о нашей свадьб…

АГАША.

О свадьб теперь только одинъ разговоръ можетъ быть, чтобы скорй внчаться, потому братецъ такой взбалмочный сдлался, что, чего Боже оборони, отдумаетъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Агаша, Николай Никаноровъ, Аниська, Дергачевъ и потомъ Брыкаловъ.

АНИСЬКА (вбгая).

Самъ пріхалъ! Самъ!… (Хватаетъ за веревку колокола и звонитъ. Вслдъ за звономъ вбгаетъ Дергачевъ, дваетъ на себя барабанъ и начинаетъ въ нею битъ. Во время барабаннаго боя входитъ Брыкаловъ, даетъ ему знакъ прекратитъ бой, останавливается посреди комнаты и важно смотритъ по сторонамъ. Одтъ онъ по русски: въ сюртук до колнъ и дутые сапоги. На сапогахъ шпоры).

НИКОЛАЙ (Агаш).

Что же это за представленія такія?

АГАША.

А вотъ это-то его затя и есть.

ДЕРГАЧЕВЪ (кладя барабанъ въ козлы).

Баришисто ли торговать изволили, ваше степенство?

БРЫКАЛОВЪ.

Что торговля! Не о торговл теперь думать нужно, а какъ бы къ солдатчин привыкнуть.

ДЕРГАЧЕВЪ.

Это точно, ваше степенство. Служба прежде всего.

БРЫКАЛОВЪ.

Въ которомъ часу ученье назначено?

ДЕРГАЧЕВЪ.

Въ восемь часовъ, ваше степенство.

БРЫКАЛОВЪ.

Благодарю! Скажи стряпух, пусть ужина не стряпаетъ. Сами въ саду будемъ кашу варить и ночь проведемъ тамъ же, на бивакахъ.

ДЕРГАЧЕВЪ.

Осмлюсь доложить, дождь идетъ, ваше степенство.

БРЫКАЛОВЪ.

Знаю. Привыкать надо, ко всему привыкать!

(Дергачевъ и Анисъка уходятъ).

НИКОЛАЙ (нсколько разъ порывавшійся подойдти къ Брыкалову, подходитъ).

Здравствуйте Данило Иванычъ! Все ли вы въ добромъ здоровь?

БРЫКАЛОВЪ.

А!… Никаноровъ, здорово! (Цлуется съ нимъ). Радъ, радъ! По крайности, нашего полка прибыло. Мы, братъ, здсь къ солдатчин привыкаемъ. У насъ теперь все по военному. Чай слышалъ, что теперь ужъ никто не отвертится. Вс служить будутъ: и хозяева и приказчики, и купцы и мщане, и даже самъ городской голова. Это куда годится: кто въ конницу, кто въ пхоту, кто во флотъ, а кто въ пожарную команду.

НИКОЛАЙ.

Это точно-съ. Въ нашемъ мст объ этомъ тоже молва шла и въ газетахъ пропечатано было. Только вдь, говорятъ, еще не скоро.

БРЫКАЛОВЪ.

Скоро-ли, не скоро-ли, а только вс служить должны, стало быть и привыкать надо. Я вотъ въ гусары думаю, а потому къ шпорамъ и привыкаю. Хорошо? (Брянчитъ шпорами).

НИКОЛАЙ.

То есть чтожъ тутъ хорошаго? Только громъ одинъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, да ты этого не понимаешь. Тебя, наврное, въ пхоту, потому у тебя лицо такое пхотное. Сегодня, вотъ, отдохнешь съ дороги, а завтра на ночь на часы, на голубятню.

НИКОЛАЙ.

То есть какъ на голубятню!

БРЫКАЛОВЪ.

А такъ, что у насъ теперь такое заведеніе, что каждую ночь кто-нибудь изъ молодцовъ на часахъ на голубятн стоитъ. Это опять таки для того, чтобъ привыкать.

НИКОЛАЙ.

Что жъ, постоимъ, коли такое заведеніе есть.

АГАША.

Вы, Николай Никанорычъ, потепле одньтесь. Я вамъ шарфъ гарусный на шею дамъ.

НИКОЛАЙ.

Я любовію согртъ буду.

БРЫКАЛОВЪ.

Не любовію, любовь теперь по боку, а у насъ на это есть положеніе: косушка водки. (Агаш). И теб есть работа. Только смотри, чтобъ къ завтраму непремнно готово было. (Достаетъ изъ задняго кармана свертокъ и вынимаетъ оттуда три лоскутка: зеленый, жолтый и красный и подаетъ Агаш). Вотъ эти три куска вмст сошьешь. Это флагъ нашей роты будетъ. (Николаю). Знаешь, Никаноровъ, что я на немъ хочу изобразить? Хочу изобразить аршинъ, ножницы и кота. По крайности, понятно будетъ, что торговые люди.

НИКОЛАЙ.

Маменька моя вамъ, Данило Иванычъ, кланяться приказали. Он мн дали свое благословеніе на бракъ съ Агафьей Ивановной. Теперь мы, ни мало не медля, можемъ и за свадебку…

БРЫКАЛОВЪ.

Какая свадьба! Нешто теперь кто женится? Теперь нужно къ солдатчин привыкать, а онъ про свадьбу!

НИКОЛАЙ (опшавъ).

Какъ же, Данило Иванычъ, вдь вы сами дали согласіе?..

АГАША.

Братецъ, что же это такое?!

БРЫКАЛОВЪ.

А то-же, что никогда этого не будетъ, чтобъ я тебя выдалъ за солдата. Да и самой, что за радость быть солдаткой! При тятеньк была купеческая дочь, при мн теперь купеческая сестра, а то вдругъ выйдешь за мужъ и будешь солдатка.

АГАША.

Братецъ, какой же онъ солдатъ? У него ужъ года вышли. Вы газетъ не читаете. Тамъ сказано, что будутъ брать только тхъ, кому 21 или 22 года. Вы прочтите.

БРЫКАЛОВЪ.

Да, какъ же, стану я читать! Вонъ у насъ сосдъ: читалъ, читалъ да и дочитался, на цпь попалъ. Теперь сидитъ въ сумашедшемъ дом на цпи. Что мн читать, коли я безъ того знаю, что вс служить должны. Теперь все по боку, и только одно: надо къ солдатчин привыкать. (Агаша садится на диванъ и плачетъ. Сзади ея становится Николай и тихонько утшаетъ ее).

АГАША.

Полноте, Николай Никанорычъ! Сами виноваты нужно бы было до отъзда повнчаться.

БРЫКАЛОВЪ (подходитъ къ Николаю и ударяетъ его по плечу).

Что призадумался, солдатикъ? Полно, не тужи! Можетъ быть еще въ офицеры выслужишься. Пойдемъ-ка я теб покажу, что мы у непріятеля отбили. (Подводитъ его къ флагу). Узнаешь, чей это флагъ?

НИКОЛАЙ.

Никакъ нтъ-съ.

БРЫКАЛОВЪ.

Дура-голова! Изъ сосдскаго сада, съ бесдки. Третьяго дня ночью съ молодцами отвоевали. Какъ весело то было! Перелзли мы, знаешь, черезъ заборъ въ сосдскій садъ, сейчасъ къ бесдк, другъ другу на плечи стали и сорвали флагъ. Въ саду на ту пору былъ караульный дворникъ, увидалъ насъ и ну кричать. Мы ему сейчасъ глотку заткнули, и въ плнъ. Привели сюда, да такъ водкой накатили, что тотъ даже въ безчувствіе впалъ. Ну, мы его сейчасъ вонъ отсюда и перекинули обратно черезъ заборъ.

НИКОЛАЙ.

Все это прекрасно, Данило Иванычъ, только вы насъ-то съ Агафьей Ивановной не загубите. Дозвольте повнчаться.

БРЫКАЛОВЪ.

И не думай, и не воображай! Я, братъ, и самъ думалъ жениться, и невста богатая была, а теперь все по боку хлопнулъ, потому — привыкать надо. Вотъ теперь въ сабл привыкаю. (Беретъ со стула саблю, выхватываетъ ее изъ ноженъ и, замахиваясь на Николая, кричитъ:) Смерти или живота?

НИКОЛАЙ (отскакивая отъ него).

Данило Иванычъ, оставьте! что за шутки! Долго-ли до грха!

АГАША (вскакивая съ мста).

Братецъ, да вы никакъ съ ума сошли?

БРЫКАЛОВЪ.

Ничего, пусть привыкаетъ! Вотъ я теперь на него шутя замахнулся, такъ у него и то душа въ пятки ушла, а что тогда то будетъ, какъ кто по заправски его пырнетъ?

АГАША.

Ну, братецъ, коли вы нашего счастія не желаете, такъ нечего и издваться надъ нами. Пойдемте Николай Никанорычъ.

БРЫКАЛОВЪ (подбоченясь).

А кто хозяинъ?

НИКОЛАЙ.

Позвольте, Агафья Ивановна, хозяинъ требуетъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, ну, не надо. Вижу, что команду знаешь. (Агаш). Ты, дура, не плачь, я теб жениха нашелъ, такого жениха, котораго ужъ ни въ какое войско не возьмутъ.

АГАША.

Не нужно мн вашихъ жениховъ. Я ни за кого не пойду кром Николая Никанорыча.

БРЫКАЛОВЪ.

Да ты пойми одно, что Никаноровъ солдатъ, а твой женихъ, котораго и теб сватаю, никогда солдатомъ не будетъ.

АГАША.

Ежели по вашему, такъ какой нибудь старикъ, или убогой…

БРЫКАЛОВЪ.

Что нибудь одно, матушка: или старый, или молодой, или купецъ, или солдатъ.

АГАША.

Такъ ужъ пусть я лучше буду солдаткой.

БРЫКАЛОВЪ.

Понимаешь ты, что я этого не хочу, не желаю! Къ теб сватается мой сосдъ но лавк, Саватьевъ. Человкъ почтенный, богатый…

АГАША.

Братецъ, помилуйте! Разв онъ мн пара! Онъ старше поповой собаки, да къ тому и хромаетъ на лвую ногу.

БРЫКАЛОВЪ.

Тмъ лучше. По крайности его ужъ ни въ какой резервъ не возьмутъ.

НИКОЛАЙ.

Помилуйте, Данило Иванычъ, вы губите Агафью Ивановну: Саватьевъ двухъ женъ залъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, а теперь пусть она попробуетъ его засть (Агаш). Ты, дура, только пойми одно: человкъ иметъ дв лавки съ военными вещами, а теперь, при всеобщей солдатчин, сколько военныхъ вещей-то потребуется? Вдь сотни тысячъ нажить можно. Ну, да объ этомъ онъ теб самъ разскажетъ, онъ сегодня хотлъ быть къ намъ.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Т же и Дергачевъ.

ДЕРГАЧЕВЪ (вноситъ подносъ съ закуской и водкой и ставитъ его на столъ).

Сейчасъ, ваше степенство, ученье начнемъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Дергачевъ!.. Вотъ еще одинъ солдатъ. И его обучать надо.

ДЕРГАЧЕВЪ.

Обучимъ, ваше степенство, будьте покойны. Привыкнетъ. Человкъ ко всему привыкаетъ.

НИКОЛАЙ.

Вы меня на сегодня, Данило Иванычъ, освободите отъ ученья этого, потому такъ какъ я съ дороги, то очень уставши.

БРЫКАЛОВЪ.

Дергачевъ, освобождать его или не надо?

ДЕРГАЧЕВЪ.

Освободите, ваше степенство, пусть его оттаетъ маленько.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну такъ ты сегодня свободенъ. Отдохни, а завтра приготовляйся на часы на голубятню.

ДЕРГАЧЕВЪ.

Ну, барышня, вы теперь отсюда извольте отправляться, потому что у насъ здсь ученье начнется.

АГАША.

Уйду, уйду! Глаза бы мои не глядли на ваше безобразіе. (Уходитъ въ сопровожденіи Николая въ дверь на лво).

БРЫКАЛОВЪ (вслдъ).

Агафья! Ты забываешься!

ДЕРГАЧЕВЪ (стоя подъ колоколомъ).

Давать знакъ, ваше степенство?

БРЫКАЛОВЪ.

Давай! (Дергачевъ звонитъ. Изъ средней двери выбгаетъ Василій Свистковъ и пятеро другихъ молодцовъ, а также и Аниська съ флейтой и группируются у ст&#1123,ны. Брыкаловъ начинаетъ надвать на себя латы. Аниська подсобляетъ ему).

ЯВЛЕНІЕ V.

Брыкаловъ, Дергачевъ, Василій Свистковъ, Аниська и молодцы.

БРЫКАЛОВЪ (надвая на себя латы).

Эхъ, тяжела ты служба солдатская! Ну, что, Аниська, на флейт теперь можешь’?

АНИСЬКА.

Могу маленько, только вотъ въ перебор путаюсь.

БРЫКАЛОВЪ.

Учись, учись, потому привыкать надо!

ДЕРГАЧЕВЪ.

Ужъ я, ваше степенство, какъ его жучу, а все наука плохо подается.

ВАСИЛІЙ (молодцамъ).

Я, братцы, ватный нагрудникъ поддлъ, потому оно, ежели кто звизданетъ въ грудь, такъ все не такъ больно.

ОДИНЪ ИЗЪ МОЛОДЦОВЪ.

А я сахарной бумаги подложилъ.

БРЫКАЛОВЪ (опоясываясь саблей).

Ну, братцы, когда будемъ брать приступомъ закуску, такъ драться легче и, чуръ, не по голому мсту, потому у меня еще и старый синякъ не зажилъ. Бей въ латы, либо въ каску, а по лицу не трогать.

ВАСИЛІЙ.

Слушаемъ-съ, Данило Иванычъ, только ужъ и вы намъ въ рыло не трафьте.

ДЕРГАЧЕВЪ (командуетъ).

Стройся! (Молодцы начинаютъ строиться по парно. Впередъ становятся: Дергачевъ съ барабаномъ и съ флейтой, съ боку помщается Брыкаловъ съ саблей на голо).

БРЫКАЛОВЪ.

Эй вы, подобрать брюхо! Дергачевъ, смотри: они животы выпятили.

ДЕРГАЧЕВЪ (оборачиваясь).

Подобрать!!! (Молодцы вытягиваются во фрунтъ). Ну, ваше степенство, теперь командуйте: тихимъ шагомъ маршъ!

БРЫКАЛОВЪ.

Тихимъ шагомъ маршъ! Разъ, два, разъ два! (Дергачевъ на барабан, а Аниська на флейт играютъ маршъ. Вс маршируютъ. Пройдя по сцен&#1123, раза три, останавливаются).

ДЕРГАЧЕВЪ.

Сегодня много лучше… Вотъ, дастъ Богъ, въ воскресенье, ваше степенство, я примусь каждаго отдльно обучать.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, теперь штурмовать закуску! Трое пусть охраняютъ, а мы четверо наступать будемъ. Раздлись ребята! Вотъ такъ! (Трое молодцовъ становятся къ закуск, на правомъ конц сцены, а трое съ Брыкаловымъ отходятъ на другую сторону. Вс засучаютъ рукава сюртуковъ и плюютъ на руки. Дергачевъ и Анисъка стоятъ въ глубин сцены и играютъ на приступъ). Ребята, впередъ! Не робть! Ура! (Наступающіе кричатъ: ура и бгутъ къ охраняющимъ закуску. Длается свалка, посл которой наступающіе берутъ верхъ и овладваютъ закуской и водкой).

ВАСИЛІЙ (въ рукахъ графинъ водки и поднимая его надъ головой).

Ура! Наше взяло, отвоевали!

БРЫКАЛОВЪ (беретъ отъ него графинъ и каждому подноситъ по рюмк).

Ну, теперь въ садъ на биваки вашу варить!

ДЕРГАЧЕВЪ.

А посл ужина, ваше степенство, еще ученье будетъ, потому я хорошую штуку придумалъ. Вы спрячете куда нибудь въ укромное мстечко четвертную бутыль водки, а мы ее начнемъ розыскивать и будетъ у насъ рекогносцировка для отысканія водки.

БРЫВАЛОВЪ.

Браво, браво! Другъ, лучшій другъ! (Бросается къ Дергачеву и обнимаетъ его). И такъ, братцы, въ садъ, а дежурный пусть здсь у дверей на часахъ остается. Вольнымъ шагомъ маршъ! (Вс уходятъ въ среднюю дверь, кром Василія Свисткова, который остается у дверей).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Василій и Николай.

НИКОЛАЙ (входя въ дверь на лво).

Ушли? Ну, слава Богу! Вотъ, Вася, судьба то наша! Похалъ въ свое мсто женихомъ, радовался, всмъ родственникамъ своимъ разсказалъ, что женюсь, а пріхалъ обратно и отчалилъ съ носомъ.

ВАСИЛІЙ.

Какъ, разв ужъ не отдаетъ Агафью Ивановну за тебя? Отдумалъ?

НИКОЛАЙ.

Отдумалъ тамъ, или не отдумалъ, а только не отдаетъ. Ты, говоритъ, не сегодня такъ завтра солдатъ, а я, говоритъ, не хочу выдавать свою сестру за солдата.

ВАСИЛІЙ.

Дуритъ онъ у насъ, ей Богу, дуритъ! Не доведетъ, его до добра эта солдатчина. Ужъ попивать началъ. Что это, говоритъ, за солдатъ, который не пьетъ!

НИКОЛАЙ.

Ну, онъ то, положимъ, дуритъ, а вы-то съ чего съ нимъ разные фокусы выдлываете?

ВАСИЛІЙ.

Эхъ, Николай Никанорычъ, вдь ты самъ знаешь, что наше дло приказчицкое,— подневольное. Вотъ, поставили на часы и стой, а сегодняшнюю ночь такъ и спать не придется: на голубятн дежурный. Станешь проситься освободить,— такъ только одно и твердитъ: ‘привыкать надо, привыкать!’ Пробовалъ разъ на отрзъ отказаться идти, такъ сейчасъ: ‘пошелъ вонъ!’ Разсчетъ, говорю, пожалуйте, а онъ мн: ‘Какой, говоритъ, разсчетъ, разв я теб долженъ?’ Ну, и смирился, и пошолъ на эту самую голубятню, потому что вдь, онъ мн сто рублевъ долженъ. Такъ какъ же, братъ, ты теперь?

НИКОЛАЙ.

Да ужъ не знаю, Вася, какъ и быть. Просто совсмъ голову потерялъ!

ВАСИЛІЙ.

Теб, который годъ-то?

НИКОЛАЙ.

Двадцать пятый съ Михайлова дня пошелъ.

ВАСИЛІЙ.

Такъ какой же ты солдатъ? Ты вовсе не солдатъ: года ужъ вышли. Обо всемъ, братъ, объ этомъ пропечатано есть. Будутъ брать только тхъ, кому двадцать одинъ годъ. Вотъ я, такъ наврное солдатъ, потому мн двадцать.

НИКОЛАЙ.

Говорили мы ему, да не вритъ, а самъ ничего не читаетъ.

ВАСИЛІЙ.

Такъ сунь ему эту самую газету подъ носъ, авось прочтетъ.

НИКОЛАЙ.

Да гд ее найдешь-то!

ВАСИЛІЙ.

У меня есть.

НИКОЛАЙ.

Голубчикъ, дай!

ВАСИЛІЙ.

Изволь. Она у меня въ молодцовой, только мн отсюда отойдти-то нельзя, потому я на часахъ. Вотъ теб ключъ, открой мой сундукъ и на дн увидишь банку съ помадой, подъ банкой псенникъ, а въ псенник-то сложенная газета и лежитъ.

НИКОЛАЙ.

Спасибо, голубчикъ! (Беретъ, чмокаетъ Василья въ щеку и бжитъ въ среднюю дверь).

ВАСИЛІЙ.

Да, жалко его, и Агафью Ивановну жалко! Больно крпко она влюблена-то въ него. Ахъ, житье, житье! Хоть бы ужъ скорй въ солдаты взяли, а то только томятъ. Хоть бы ужъ въ пожарные, такъ и то ладно.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Василій и Саватьевъ.

САВАТЬЕВЪ (входитъ въ среднюю дверь и пристально смотритъ на Василья).

Что-жъ, шельма, не кланяешься? Зазнались канальи! Ради, что съ хозяевами въ однхъ ротахъ, въ однхъ рядахъ служить придется.

ВАСИЛІЙ.

Чего-жъ мн кланяться-то, коли ужь я сегодня но утру съ вами видлся? Чай вдь сосди!

САВАТЬЕВЪ.

А отъ втораго-то поклона голова отломится, что-ли? Гд хозяинъ?

ВАСИЛІЙ.

Въ саду на бивакахъ кашу варятъ.

САВАТЬЕВЪ.

Это, значитъ, онъ привыкаетъ къ солдатчин. Что-жъ, надо и намъ привыкать. (Вздыхаетъ и садится). То есть вотъ истинно судьбы Божія не исповдимы! Думалъ ли я, что когда нибудь буду солдатомъ? И вдругъ… солдатъ! Тридцать лтъ военными вещами торгую и тридцать лтъ съ любовію на свой товаръ глядлъ, а теперь просто хоть и въ лавку не ходи. Какъ взглянешь на какую нибудь саблю или каску, такъ тебя въ дрожь и кинетъ! Даже поджилки задрожатъ! Сегодня посл обда прилегъ соснуть часочикъ, думалъ забыться не много, и вдругъ вижу, что будто за мной какой-то турокъ съ пикой гонится. Проснулся весь въ поту. Иду сюда и вдругъ попадается на встрчу солдатъ,— такъ меня и шарахнуло въ сторону. Каждаго звонка дома боюсь, все думаю, что идутъ меня въ солдаты брать. О Господи, Господи, ужь въ монахи идти, что ли?

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Т же и Агаша.

АГАША (входя въ дверь на лво).

А, Акимъ Саватьичъ здсь! Хорошо же, лучше съ нимъ впередъ объясниться. (Подходитъ къ нему). Послушайте, вы здсь зачмъ? Коли свататься, такъ знайте напередъ, что не видать вамъ меня, какъ своихъ ушей. Идите лучше домой, потому вамъ здсь нечего длать.

САВАТЬЕВЪ.

Эхъ, Агафья Ивановна, куда я теперь пойду? Я ужъ и такъ, какъ Каинъ, убившій брата своего Авеля, нигд мста себ найти не могу.

АГАША.

Скажите на милость, старичишка и туда-же влюбленъ! Нигд, говоритъ, мста найти не могу. Да кто вамъ позволилъ въ меня влюбиться?

САВАТЬЕВЪ.

Эхъ, барышня, какая ужъ тутъ любовь, коли не сегодня, такъ завтра лобъ забрютъ.

АГАША.

Кому это? Вамъ? Ха, ха, ха!.. Да что вамъ брить-то? У васъ и такъ голова, на три четверти голая. И какой вы солдатъ? Вотъ потха-то! Разв въ хлбный амбаръ крысъ бить, да и то не годитесь.

САВАТЬЕВЪ.

Вамъ хорошо смяться-то, а каково мн-то теперь? Изъ хорошей жизни — и вдругъ подъ красную шапку. Еще вдругъ, чего Боже оборони, твой молодецъ въ офицеры выдетъ и надъ тобой, надъ хозяиномъ, командовать станетъ. Каково это? Нтъ, каково это хозяйскому-то сердцу? Что тутъ длать? куда дваться? Вотъ одно наше теперь прибжище. (Указываетъ на закуску, подходитъ къ ней и пьетъ рюмку водки).

АГАША (подбгая къ нему).

Смотрите же, и изъ головы выкиньте женитьбу на мн, а ежели женитесь, такъ я въ первый же день свадьбы вамъ носъ откушу.

САВАТЬЕВЪ.

Что-жъ, откусите лучше теперь. По крайности черезъ это можетъ быть ужъ ни въ какое войско не возьмутъ.

АГАША.

Ну, ужъ теперь пока оставайтесь съ носомъ, а объ женитьб на мн и думать забудьте. (Подходитъ къ двери на лво и издали грозитъ ему пальцемъ). Такъ смотрите-же! (Уходитъ).

САВАТЬЕВЪ.

Нтъ, видно ужъ какъ тамъ на думай, а въ монахи идти придется.

ЯВЛЕНІЕ IX.

Саватьевъ, Василій, Брыкаловъ, Дергачевъ.

БРЫКАЛОВЪ (входя съ Дергачевымъ),

Они пускай вашу варитъ, а мы въ это время съ тобой, служба, по чапорушечк долбанемъ.

ДЕРГАЧЕВЪ (снимая съ себя барабанъ и ставя его въ козлы).

Это, ваше степенство, можно, потому солдатъ безъ водки все одно, что рыба безъ воды.

БРЫКАЛОВЪ.

А, Акимъ Саватьичъ, ты ужъ здсь? (Василію). Что-же не сказалъ мн, что гость пришелъ?

ВАСИЛІЙ.

Да вдъ я на часахъ. Нешто можно съ часовъ отлучаться?

БРЫКАЛОВЪ.

Маршъ въ садъ! (Василій уходитъ).

САВАТЬЕВЪ (пристально смотря на Брыкалова).

Что, братъ, Данило Иванычъ, вс тамъ будемъ! И юные и старые, и прикащики и хозяева. Никто не отвертится, всмъ лобъ забрютъ. Еще вчера, братъ, я радовался, что по годамъ моимъ старымъ, придется мн въ семейств дни свои окончить, а сегодня оказывается, что и меня подъ красную шапку.

БРЫКАЛОВЪ

Какъ? помилуй, какой ты солдатъ! Да и года твои вышли. Дергачовъ, нешто съ этакимъ брюхомъ можно въ солдаты?

ДЕРГАЧЕВЪ.

Брюхо, ваше степенство, плевое дло, сейчасъ подберутъ. Въ дв недли ученья такъ обезбрюшатъ, что и свои не узнаютъ.

САВАТЬЕВЪ.

Въ томъ-то и дло, братъ, что теперь ни года, ни брюхо, ничто не поможетъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Да ты врешь! Полно врать!

САВАТЬЕВЪ.

Въ томъ то и дло, что не вру, а сегодня я все это новое положеніе до тонкости отъ одного военнаго писаря узналъ, и пришелъ теб сказать, что на сестр твоей я жениться не могу, потому теперь только въ пору объ себ одномъ думать.

БРЫКАЛОВЪ.

Разскажи, разскажи про положеніе-то, это очень интересно.

САВАТЬЕВЪ.

Изволь, только послушай: сними ты съ себя эти доспхи. Ей-Богу, какъ-то непріятно… Про свою будущую судьбу напоминаетъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Да вдь ты самъ этимъ товаромъ торгуешь.

САВАТЬЕВЪ.

Мало ли что торгую… А теперь я и въ лавку свою ходить не буду, чтобъ этихъ шпагъ и касокъ не видать. Пусть молодцы одни въ лавк сидятъ. Сними латы-то, пожалуйста, оно все какъ-то на душ полегче будетъ. Мн ужъ и ничего-то не видя, и то штыки со всхъ сторонъ кажутся.

БРЫКАЛОВЪ.

Изволь, изволь!.. (Снимаетъ съ себя латы, каску и саблю и кладетъ на стулъ).

САВАТЬЕВЪ

А что, служивый, больно на этомъ самомъ ученьи-то стягаютъ?

ДЕРГАЧЕВЪ.

Теперь ужъ не стягаютъ-съ, а больше лаской.

САВАТЬЕВЪ.

Ну хоть за это-то, слава Богу, а то каково протерпть-то это все. (Брыкалову). Унеси ужь ты, голубушка, все это оружіе въ другую комнату. Страшно какъ-то.

БРЫКАЛОВЪ.

Зачмъ же? Ты не гляди на него. Мы вотъ задомъ къ нему сядемъ. Садись и разсказывай. (Садятся на диванъ. Дергачевъ также садится, но поодаль, около закуски и закуриваетъ трубку).

САВАТЬЕВЪ.

Пришолъ я это посл полудня изъ трактира въ лавку. Чай ходили пить… Пришелъ въ лавку и вижу стоитъ у насъ военный писарь и покупаетъ себ кепи. Торгуется, мы не уступаемъ, а онъ и говоритъ: ‘вы, говоритъ, теперь эти вещи дешевле продавать должны, потому съ новымъ военнымъ положеніемъ, когда вс служить будутъ, этого товару страсть что потребуется’. А я его и спроси: какъ, говорю, почтенный, неслыхали-ли вы до какихъ лтъ въ солдаты-то брать будутъ? ‘Никакъ, говоритъ, тутъ лтъ не полагается, а вс до единаго служить должны и никакого браку имъ не будетъ. Толстъ или хромъ, такъ на козлы,— пушки возить,’ малъ ростомъ, такъ въ егаря’. Какъ сказалъ онъ это, такъ меня сначала въ дрожь, а потомъ въ потъ. Ну, а ежели, говорю я, по первой гильдіи запишусь? ‘Все равно, говоритъ’. Ну, а ежели, колоколъ пожертвую?* И то, говоритъ, не отвертитесь’. Сказалъ и ушелъ. И вотъ съ тхъ-то поръ, потерялъ я свое спокойствіе.

БРЫКАЛОВЪ.

Вотъ теб бабушка и Юрьевъ день! Значитъ, и ты солдатъ? Ручку вашу… Можетъ, въ одной рот служить придется. Впрочемъ, нтъ, не придется: куда теб со мной! Я въ гусары, а ты куда нибудь на лазаретную фуру.

САВАТЬЕВЪ.

Грхъ теб, Данило, надъ моими сдинами смяться!.. Я вотъ все думаю, не упрятали бы меня во флотъ, а я воды смерть боюсь, даже и черезъ Фонтанку на лодк переплыть не могу… (Помолчавъ). Что-жъ, выпьемъ. Теперь ужъ все равно. Куда беречься-то?

БРЫКАЛОВЪ.

Это можно… (Дергачеву). Дергачевъ, налей!

ДЕРГАЧЕВЪ.

Слушаю, ваше степенство! (И рюмки. Вс чокаются и пьютъ).

САВАТЬЕВЪ (Дергачевъ)

Ужъ и я васъ буду просить: начинайте и меня обучать артикулу. Только, пожалуйста, какъ нибудь полегче. За цной я не постою.

ДЕРГАЧЕВЪ.

Это можно, ваше степенство. Въ лучшемъ вид обучимъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Такъ вотъ какъ, Акимъ Саватьичъ! Значитъ, теперь лавки по боку надо. Только прежде всего надо сдлать быструю распродажу товаровъ и публиковать объ этомъ, да подъ шумокъ и новый товаръ спускать. Торгуй да торгуй пока, до солдатчины. Покупатель глупъ, валомъ повалитъ. Я и объявленіе придумалъ, такое объявленіе разухабистое, что и нмцу полотнянчику не придумать. Прежде всего большими буквами: ‘Въ гробъ ляжете, а не дождетесь такой распродажи, а потомъ самымъ жалобнымъ тономъ: ‘будучи принужденъ поступить въ солдаты по случаю всеобщей военной повинности и нуждаясь въ подкрпленіи своего семейства, съ душевнымъ прискорбіемъ души и тла объявляю небывалую до сихъ поръ, быструю распродажу съ уступкою семидесяти процентовъ. Распродажа будетъ производиться при барабанномъ бо, причемъ новопривезенный изъ Бразиліи органъ будетъ наигрывать персидскій, турецкій и другіе марши. А потомъ прейсъ-курантъ. ‘Отдай все серебро и вс мдныя, а нигд не найдете куска голандскаго полотна въ пять рублей, кром лавки будущаго солдата, а нын купца Брыкалова! Хоть генералу, такъ не стыдно сморкнуться въ дюжину полотняныхъ платковъ, стоющихъ одинъ рубль и дороже! Быкъ забодаетъ — вотъ какіе фуляры имются за 50 коп. штука и дороже. Самъ бы носилъ, да деньги нужно — вотъ какіе носки имются въ лавк купца Брыкалова, стоющіе одинъ рубль за дюжину и дороже’. А придетъ покупатель, спроситъ носковъ въ рубль дюжину, въ отвтъ ему: дешевые, молъ, вс распродали. Сейчасъ только, передъ вами, былъ генералъ и десять дюжинъ для своихъ сыновей купилъ, а вотъ неугодно ли въ шесть рублей.— Ну что, хорошо?

САВАТЬЕВЪ.

Хорошо-то хорошо, только вдь все-таки въ солдаты-то попадешь.

БРЫКАЛОВЪ.

Э, полно тужить! Главное дло привыкать нужно, а теперь выпьемъ. (Подходятъ къ закуск пьютъ. Входитъ Николай).

ЯВЛЕНІЕ X.

Т же и Николай.

БРЫКАЛОВЪ (завидя Николая).

Что теб?

НИКОЛАЙ.

Я къ вамъ, Данило Иванычъ, съ покорнйшею просьбою: отдайте за меня Агафью Ивановну. Я солдатомъ не буду, мои года вышли.

БРЫКАЛОВЪ.

Врешь, врешь! Вс служить будемъ, вс солдаты… (Указывая на Саватьева). Даже и онъ. Привыкать надо! Привыкать! Ему вонъ еще сегодня военный писарь разсказывалъ, что вс безъ изъятія…

НИКОЛАЙ.

Помилуйте, какже военному писарю врить, коли въ газетахъ пропечатано, что будутъ брать только тхъ, кому 21 годъ, а мн 24.

БРЫКАЛОВЪ.

Врешь, врешь!

НИКОЛАЙ.

У меня и газета есть. Извольте посмотрть. Я даже это самое мсто и карандашемъ обвелъ. (Вынимаетъ изъ кармана газету и подаетъ Брыкалову. Саватьевъ вырываетъ ее у него и начинаетъ читать).

САВАТЬЕВЪ (читаетъ).

‘Призывать ежегодно на службу молодыхъ людей, окончившихъ 21 годъ къ первому январю того года, когда производится призывъ.’ Господи, даже въ глазахъ потемнло отъ радости! (Опускается на стулъ).

БРЫКАЛОВЪ.

Никому не поврю, пока самъ не прочту! (Вырываетъ у Саватъева газету и читаетъ). Да, 21 годъ. (Николаю). А можетъ теб и 21-го нтъ?

НИКОЛАЙ.

Извольте и паспортъ посмотрть. (Подаетъ паспортъ).

БРЫКАЛОВЪ (смотритъ въ паспортъ).

Такъ и есть, отвертлся, собака!

САВАТЬЕВЪ (потирая руки).

То есть такое теперь счастіе чувствую, какъ будто двсти тысячъ на пяти-процентный билетъ выигралъ. Голубчики вы мои! (Бросается всхъ обнимать).

НИКОЛАЙ.

Такъ что же, Данило Иванычъ, отдайте за меня Агафью Ивановну.

БРЫКАЛОВЪ.

Погоди, дай подумать. Можетъ быть тебя въ какой нибудь резервъ возьмутъ.

ЯВЛЕНІЕ XI.

Т же и Агаша.

НИКОЛАЙ (Агаш).

Вотъ прошу Данила Ивановича, чтобъ не лишалъ насъ нашего счастія, такъ какъ мои годы вышли и я не буду солдатомъ.

АГАША (обнимая брата).

Братецъ, отдайте меня за Николая!

БРЫКАЛОВЪ (помолчавъ).

Ну хорошо, я отдамъ тебя за него, только съ тмъ условіемъ, чтобъ свадьба была сейчасъ-же! Живо, по военному. Привыкать надо, привыкать!

АГАША.

Извольте, братецъ, у насъ все готово.

БРЫКАЛОВЪ.

А коли готово, такъ будьте счастливы! Благословляю васъ, какъ въ водевил на Александринскомъ театр.

САВАТЬЕВЪ.

Позволь, что-жъ ты длаешь? Теперь и я могу жениться.

АГАША.

А помните, что я вамъ на счетъ носа говорила?

БРЫКАЛОВЪ.

Нтъ, ужъ отчаливайте, потому мы васъ въ женихи брали только за неимніемъ лучшаго. (Дергачеву.) Бей сборъ! Пусть молодцы ихъ поздравляютъ. (Дергачевъ бьетъ сборъ. Изъ среднихъ дверей выбгаютъ молодцы. Изъ двери на лво входитъ Викуловна).

ЯВЛЕНІЕ XII.

Вс дйствующія лица.

АГАША (Викуловн).

Няня, няня, братецъ согласенъ и я выхожу замужъ за Николая!

ВИКУЛОВНА.

Вотъ и прекрасно. Повеселимся на старости лтъ. (Брыкалову). Чего-жъ ты это раньше-то, батюшка, артачился?

БРЫКАЛОВЪ.

Не твое дло старуха! (Молодцамъ). Поздравляйте жениха и невсту!

МОЛОДЦЫ.

Съ нарченнымъ честь имемъ поздравить!

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, теперь по военному: маршъ внчаться!

ВИКУЛОВНА.

Да что ты, блены что ли обълся?! Какъ же можно такъ скоро? Ни шаферовъ, ни дружки не назначено.

БРЫКАЛОВЪ.

Шаферомъ у Агаши я буду, а жениховскій дружко — Дергачевъ. Дергачевъ! ты не женатъ?

ДЕРГАЧЕВЪ.

Богъ миловалъ, ваше степенство, холостъ. Мы и безъ жены отъ бабъ отбою не знали.

БРЫКАЛОВЪ.

Ну, такъ будь жениховскимъ дружкой!

ДЕРГАЧЕВЪ.

Слушаю, ваше степенство.

АГАША.

Братецъ, значитъ и вы теперь солдатомъ не будете: вдь вамъ 24 года.

БРЫКАЛОВЪ.

Все одно, я буду охотой проситься и ужъ теперь поступлю не въ гусары, а прямо въ черкесы.

ВИКУЛОВНА.

Что-жъ, не позвать ли со двора двушекъ? Пусть он по крайности, хоть свадебныя псни невст-то попоютъ.

БРЫКАЛОВЪ.

Какія тутъ свадебныя! Солдатскія нужно, потому что теперь привыкать надо, привыкать! А ну-ко, запвало, затягивай солдатскую!

ОДИНЪ ИЗЪ МОЛОДЦОВЪ (поетъ).

Было дло подъ Полтавой,

Дло славное друзья,

Мы дрались тогда со Шведомъ

Подъ знаменами Петра.

ВС.

Мы дрались тогда со Шведомъ

Подъ знаменами Петра!

ЗАНАВСЪ.

Читайте также: