Правда, Сюлли-Прюдом, Год: 1886

Время на прочтение: 3 минут(ы)

Прюдомъ,
перевод П. Н. Черемисинова.

Правда.

(La Justice).

Поэма Сюлли Прюдома.

Прологъ.

Далеко блещутъ звзды, молчаливы.
Лупа зашла, зарницы слда, исчезъ
И камней драгоцнныхъ переливы
Горятъ на черномъ бархат небесъ.
Душа, бывало, въ кроткомъ созерцань,
Молитвы возносить любила къ нимъ,
Любуясь, какъ невста, въ ожидань,
Внцомъ алмазнымъ будущимъ своимъ.
Но нын въ душу, чудные огни
Вселяютъ безотрадныя идеи,—
Ужъ нтъ для созерцанья — въ наши дни —
Ночей спокойныхъ пастырей Халдеи.
И какъ молиться?— рядомъ астрономъ
Считаетъ, мритъ, вшаетъ свтила, —
Носителей великихъ тхъ именъ,
Которыя душа боготворила.
Разрушенъ имъ лазурный неба сводъ:
Звздамъ Плеядъ, Медвдицы, Персея,
Недвижимымъ съ эпохи Одиссея,
Начертанъ быстрый, въ вчности, полетъ.
И какъ мечтать, предъ физикомъ надменнымъ,
Надъ страшною работою согбеннымъ?
Скребетъ напилокъ, скачетъ молотокъ,
Вотъ скованъ прутъ, онъ словить молній токъ.
И самъ великій Зевсъ, приговоренный,
Навки обезславленнымъ, упасть
На колъ желзный, сталью заостренный,
Въ сырой земл свою низложитъ власть!
Какъ пть — предъ трубкой химика паяльной,
Гд атомы допрашиваетъ онъ,
Предъ спектромъ, гд звзды, незримо-дальней,
Составъ частичный имъ опредленъ,
Когда въ игр зефира съ лепестками
Онъ только углекислый видитъ газъ,
Когда цвты, безбожными руками,
Онъ для ретортъ сбираетъ, вмсто вазъ?
И какъ любить, когда въ живое тло
Вонзаетъ испытатель свой ланцетъ
И стонетъ жертва, въ ужас, — по нтъ
Холоднымъ небесамъ до жертвы дла,
Когда, увидвъ въ фокус стекла
Волоконъ самыхъ нжныхъ утолщенья,
Мы ищемъ въ формахъ тайны ихъ строенья.
Вскрывая, грубо, взорами тла?
Насталъ мечты отважному полету
Сквозь тайны мірозданія, — конецъ.
Ученій новыхъ медленному гнету
Подпалъ, склонивши голову, пвецъ.
Жрецы науки строги! Онъ не знаетъ,
Гд вра ихъ оплотъ себ нашла,
Ему природа все еще мила,—
Но онъ ужъ ихъ глазами въ ней читаетъ.
‘Ты думалъ, въ неб есть, кому кадить?’
Твердятъ они ему: ‘предъ кмъ склоняться?
Отца тамъ нтъ: такъ некого любить!
И нтъ владыки: некого бояться!
‘Утрачена и отрицанья власть:
Вс пали боги, добрые и злые,
Свобода! Богъ — законы міровые,
Пророки — увлеченья, догматъ — страсть.
‘Твои надежды, за порогъ могилы,
Быть можетъ смлы, можетъ быть скромны:
Какъ знать, не зная сущности ни силы,
Ни вещества, — къ чему мы созданы?
‘Громадное впотьмахъ творится дло,
Пока итоговъ жизнь не подвела,
Хулить, иль восхвалять, — равно не зрло,
Не зная сути ни добра, ни зла’.
И сталъ поэта голосъ неувренъ.
Онъ чарами видній увлеченъ,
Но хочетъ быть дйствительности вренъ
И страху лжи невольной обреченъ.
Сорвали передъ нимъ съ природы маску.
Она ужъ не кормилица, не мать.
Любившая здоровью, сил — ласку
И красот — улыбку расточать.
Въ ней чуялась душа, его печали
И радости въ отвтъ — везд звучали
Простые голоса, въ которыхъ ложь
Казалась такъ немыслима,— и что-жъ!
Вдругъ, нжный сынъ, узналъ онъ, что природы
Дни ясные, дни бурной непогоды —
Не милость и не гнвъ и, что она,
Давая грудь сынамъ, къ нимъ холодна.
Себя она лелетъ, — для него же
Въ очахъ ея лазурныхъ взгляда нтъ.
Отцомъ безвстнымъ, на случайномъ лож,
Рожденъ онъ, сынъ непрошенный, на свтъ.
Онъ точно тотъ непризнанный ребенокъ,
Чей бдный умъ, въ одинъ ужасный мигъ,
Едва раскрывшись, въ горечи постигъ,
Какъ жалокъ онъ — отверженецъ съ пеленокъ.
Какъ сирота, безъ крова и одеждъ,
Чуть двери благодтелей закрыты,
Идетъ къ суду искать себ защиты, —
Послднему прибжищу надеждъ.
Такъ и поэтъ, — обманутъ провидньемъ.
Испуганъ всхъ боговъ своихъ паденьемъ
И вры въ милосердіе лишенъ,—
Найти хоть правый думаетъ законъ.
Въ повданной тревог, онъ взываетъ:
О, муза! вдохновенною мечтой
Поэзія, быть можетъ, называетъ
Безумство, опьяненья бредъ пустой?
‘Я наугадъ хвалю и порицаю…
Нтъ! Быть судьей такимъ я не хочу.
Въ самой природ къ правд я взываю
И правдою природ отплачу.
‘Въ завс, незамтно растворенной,
Завидвъ свтъ, я долженъ все узрть,
Все угадать, — иль долженъ, изнуренный
Горячкой жажды знанья, умереть.
‘Не можетъ, какъ ученый, жить счастливо
Поэтъ, идя съ наукой, терпливо.
Влечетъ его не гордость знанья къ ней:
Духовнымъ ранамъ ищетъ онъ елей.
‘Онъ страждущихъ существъ узналъ строенье,
Но это-ль знанье, если правитъ зло
И мрачное надъ всмъ паритъ сомннье?
Чмъ, лучшимъ, божество замнено?
‘О, муза, встань! Научныхъ данныхъ груду
Изслдуемъ, со мною, шагъ за шагъ.
Ужели правда изгнана повсюду,
Иль теплится, — и гд, — ея очагъ?’
И муза, вздрогнувъ, говоритъ поэту:
О, пть! Ты на меня наводишь страхъ.
Мн-ль въ невсомыхъ странствовать мірахъ,
Безъ колебаній звучныхъ и безъ свту?
‘— Опоръ въ тхъ элементахъ не найти
Для крыльевъ мн, широкихъ и тяжелыхъ.
Средь формулъ отвлеченныхъ, истинъ голыхъ,
Погибну я съ отчаянья, съ тоски…
‘— И самъ меня ты слушать перестанешь.
Безжалостно покинешь въ полпути,
Иль заставлять прислушиваться станешь
Къ земл, по жесткимъ терніямъ ползти’.
‘Мужайся! Будь мн врною подругой!
Сопутствуй мн сестрой, коль не супругой!
Постичь поможетъ мрный рчи строй,
Тотъ высшій ритмъ, — порядокъ міровой.
‘Прощай та пснь, которую мы пли!
Но не страшись: надеженъ мыслей токъ.
Пусть мн хоть только такты бьетъ смычокъ,
Когда не станутъ вторить мн свирли’.

Пушкинскій сборникъ. (Въ память столтія дня рожденія поэта)
С.-Петербургъ, 1899

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека