Игорь, князь Северский, Гербель Николай Васильевич, Год: 1854 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Игорь

Князь Сверскій

Поэма

Переводъ

НИКОЛАЯ ГЕРБЕЛЯ

О Бояне, соловію стараго времени!

С. Петербургъ

Въ типографіи Императорской Академіи Наукъ

1854

http://az.lib.ru

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ,

съ тмъ, чтобы по напечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. С. Петербургь, 21 сентября 1853 г.

Ценсоръ Ю. Шидловскій.

ПОСВЯЩАЕТСЯ

АЛЕКСАНДРУ ОМИЧУ

ВЕЛЬТМАНУ.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Предисловіе

Пснь 1-я. Запвъ

Пснь 2-я. Вщее затмніе

Пснь 3-я. Побда

Пснь 4-я. Воспоминаніе пвца объ усобицахъ

Пснь 5-я. Пораженіе

Пснь 6-я. Плачъ пвца

Пснь 7-я. Сонъ Святослава

Пснь 8-я. Воззваніе къ князьямъ

Пснь 9-я. Воспоминаніе о минувшемъ

Пснь 10-я. Плачъ Ярославны

Пснь 11-я. Бгство Игоря

Пснь 12-я. Возвращеніе

Примчанія

Можно сказать утвердительно, что ни одно произведеніе древнерусской поэзіи, пощаженное временемъ, не возбуждало такого постояннаго вниманія нашихъ ученыхъ, и не подало повода къ такому множеству противорчащихъ другъ другу сужденій, какъ ‘Слово о полку Игоря’. И не мудрено! Этотъ самобытный и единственный, дошедшій до насъ, письменный памятникъ, свидтельствующій о существованіи и развитіи древнерусской эпической поэзіи, отличается тою смлостью очерковъ и яркостью красокъ, которыя съ перваго взгляда обличаютъ необыкновеннаго художника.

Будучи открыто въ 1795 году графомъ Мусинымъ-Пушкинымъ въ одномъ старинномъ Сборник (причемъ первое извстіе объ этомъ открытіи было сообщено свту въ ‘Spectateur du Nord’, за 1797 годъ, и издано имъ въ 1800 году въ Москв), ‘Слово о полку Игоря’ не переставало, съ того времени, занимать умы нашихъ филологовъ и критиковъ. Плодами этихъ изысканіи были, съ одной стороны, значительное число изданій, переводовъ и стихотворныхъ переложеній ‘Слова’, съ другой — множество статей критическаго и полемическаго содержанія. Что касается до переводовъ ‘Слова о полку Игоря’, то, со включеніемъ перваго, которымъ мы обязаны графу Мусину-Пушкину, y насъ, въ продолженіи полувка, вышло въ свтъ пятнадцать отдльныхъ изданіи (изъ нихъ семь прозаическихъ, a восемь стихотворныхъ), надъ которыми трудилось шестнадцать ученыхъ и литераторовъ.

Вотъ любопытный списокъ этихъ пятнадцати переводовъ, изъ которыхъ многіе, въ настоящее время, весьма рдки:

ПРОЗАИЧЕСКІЕ :

1) Ироическая пснь о поход на половцевъ удльнаго князя Новагорода-Сверскаго Игоря Святославича, писанная стариннымъ русскимъ языкомъ въ исход XII столтія, съ переложеніемъ на употребляемое нын нарчіе. Москва. 1800. (Изданіе графа Мусина-Пушкина, въ которомъ принимали участіе А. . Малиновскій и Н. Н. Бантышъ-Каменскій.)

2) Слово о поход Игоря, сына Святославова, внука Ольгова. Переводъ А. Шишкова. Спб. 1805. (Сочиненія и переводы, издаваемые Россійскою Академіею, ч. I.)

3) Слово о полку Игоря Святославича, удльнаго князя Новагорода-Сверскаго, вновь переложенное Яковомъ Пожарскимъ, съ присовокупленіемъ примчаній. Спб. 1819.

4) Слово о полку Игоревомъ, историческая поэма, писанная въ начал XIII вка на славенскомъ язык прозою, съ присовокупленіемъ буквальнаго переложенія, съ историческими и критическими примчаніями, критическимъ же разсужденіемъ и родословною. Переводъ Николая Грамматина. Москва. 1823.

5) Пснь ополченію Игоря Святославича, князя Новгородъ-Сверскаго. Переведена съ древняго русскаго языка Александромъ Вельтманомъ. Москва. 1833.

6) Иснь о полку Игорев, сложенная въ конц XII вка на древнемъ русскомъ язык. Издана съ переводомъ на ныншній русскій языкъ профессоромъ русской словесности Михаиломъ Максимовичемъ, для своихъ слушателей. Кіевъ. 1837.

7) Слово о пълку Игорев Святъславля пстворца стараго времени, объясненное по древнимъ письменнымъ памятникамъ магистромъ Дмитріемъ Дубенскимъ Москва. 1814. (Русскія достопамятности, ч. III.)

СТИХОТВОРНЫЕ:

Походъ Игоря противу половцевъ. Спб. 1803. (Переводъ Срякова.)

9) Игорь, героическая пснь. Съ древней славенской псни, писанной въ ХІІ вк, преложилъ стихами Александръ Палицынъ. Харьковъ. 1807.

10) Слово о полку Игоря. Спб. 1812. (Переводъ Язвицкаго.)

11) Ироическая пснь о поход Игоря на половцевъ, писанная на славянскомъ язык въ XII столтіи_, нын переложенная въ стихи старинной русской мры Иваномъ Левитскимъ. Спб. 1813.

12) Пснь воинству Игореву, писанная стариннымъ русскимъ языкомъ въ исход XII столтія, и съ онаго переведенная наупотребляемое нын велико-россійское нарчіе стихами стариннаго же русскаго размра, съ краткими историческими и критическими замчаніями. Спб.1821. (Переводъ Николая Грамматина.)

13) Пснь объ ополченіи Игоря, сына Святославова, внука Олегова. Переложеніе Михаила Де ла Рю. Одесса. 1839.

14) Слово о полку Игоря. Перевелъ Д. Минаевъ. Спб. 1846.

15) Слово о полку Игорев, сына Святъславля, внука Ольгова. Переводъ Л. Мея. Москва. 1850. (Москвитянинъ на 1850 годъ, No 22.)

A вотъ и образчики каждаго изъ этихъ переводовъ, за исключеніемъ одного — сдланнаго г. Язвицкимъ, котораго я нигд не могъ отъискать. Эти отрывки могутъ дать нкоторое понятіе о манер и склад рчи, которыхъ придерживались гг. переводчики въ своихъ прозаическихъ и стихотворныхъ переложеніяхъ ‘Слова’.

Переводъ Мусина-Пушкина:

Пріятно намъ, братцы, начать древнимъ слогомъ прискорбную повсть о поход Игоря, сына Святославова! Начать же сію пснь по бытіямъ того времени, а не по вымысламъ бояновымъ. Ибо когда мудрый Боянъ хотлъ прославить кого, то носился мыслію по деревьямъ, срымъ волкомъ по земл, сизымъ орломъ подъ облаками.

Переводъ Шишкова:

Возвстимъ, братіе, о поход Игоря, князя Игоря Святославича, тмъ слогомъ, какимъ въ древнія времена многотрудныя повствовалися подвиги. Начнемъ пснь сію по бытіямъ того времени, a не по замысламъ бояновымъ. Когда Боянъ велерчивый кого воспть хотлъ, растекался мыслію по древамъ, срымъ волкомъ по земл, сизымъ орломъ подъ облаки.

Переводъ Пожарскаго:

Не лучше ли намъ, братцы, начать старымъ слогомъ трудную повсть о полку Игоря Святославича? Начать же оную по бытіямъ сего времени, a не по замыслу боянову. Ибо вщій Боянъ, когда хотлъ кому пснь творить, то носился мыслію по древу, срымъ волкомъ по земл, сизымъ орломъ подъ облаками.

Переводъ Грамматина:

Не пристойно ли бы намъ было, братья, воспть древнимъ языкомъ трудную повсть о войск игоревомъ, Игоря Святославича? Восптой же быть той псн по былямъ сего времени, a не по вымыслу боянову, Боянъ мудрой когда кому хотлъ псню творить, то носился мыслью по дереву, срымъ волкомъ по земл, сизымъ орломъ подъ облаками.

Переводъ Вельтмана:

Не славно ли, други, воспть древнимъ ладомъ высокихъ сказаній о подвигахъ Игоря — Игорь-Святъславича?

Былое воспть, a не вымыслъ Бояна, котораго мысли текли въ вышину, такъ какъ соки по древу,

Какъ срые волки неслись по пространству, и сизымъ орломъ въ поднебесьи парили.

Переводъ Максимовича:

Не славно ли было-бъ намъ, братья, начать старыми словами скорбныхъ повстей пснь ополченію Игоря, Игоря Святославича!

A начаться той псни по былинамъ сего времени, хоть не по боянову замышленію.

Боянъ вщій, если кому хотлъ пснь творить, то растекался мыслію по древу, срымъ волкомъ по земли, сизымъ орломъ по поднебесью.

Переводъ Дубенскаго:

Не лучше ль намъ было, братцы, начать прежнимъ складомъ важныхъ повстей пснь о поход игоревомъ, Игоря Святославича, и начаться этой псни по событіямъ нашего времени, a не въ дух бояновомъ? Ибо вщій Боянъ, когда кого хотлъ воспть, то носился мыслію по лсамъ, срымъ волкомъ по полю, сизымъ орломъ подъ облаками.

Переводъ Срякова:

Коль пріятно слогомъ древности

Повсть намъ начать прискорбную

О поход князя Игоря!

Пснь начать же гласомъ истины

По былинамъ того времени,

A не вымысломъ бояновымъ,

Онъ кого хотлъ прославити,

По древамъ носился мыслію,

Срымъ волкомъ по земл бжалъ,

Въ облакахъ сизымъ орломъ летлъ.

Переводъ Палмцына:

Любовь къ отечеству зоветъ, о Россы! насъ

Воспть брань Игоря на древній предковъ гласъ,

Какимъ ихъ подвиги вщались знамениты:

Да будутъ бытія и нашихъ лтъ открыты.

Но не дерзнемъ витійствъ бояновыхъ искать.

Когда Боянъ кого стремился воспвать,

Онъ мыслью по древамъ въ восторг растекался,

То сизымъ онъ орломъ подъ облаки взвивался,

То срымъ волкомъ онъ носился по полямъ.

Переводъ Левитскаго:

Намъ пріятно, братцы, пснь воспть

Древнимъ слогомъ — слогомъ жалобнымъ

О поход славна Игоря,

Не веселую — печальную!

Мы начнемъ ее, какъ слышали,

По былинамъ того времени,

Не по замысламъ бояновымъ.

Намъ извстно, что Боянъ пвецъ,

Прославлять когда хотлъ кого,

То носился всюду мыслію :

По деревьямъ легкой птицею,

Черезъ холмы будто срый волкъ,

Какъ орелъ сизый подъ облако.

Переводъ Грамматина:

Не воспть ли, милы братіе, любезные,

Мрой древней, заунывной, не воспть ли намъ

О поход на половцовъ князя Игоря,

О поход неудачномъ Святославича?

Повсть жалости достойная и вчныхъ слезъ!

A начнемъ мы по былинамъ сего времени,

Не по замыслу начнемъ ее боянову.

Вщій бардъ, онъ пть когда хотлъ чьи подвиги,

Онъ по древу растекался смлой мыслію,

Онъ голоднымъ, срымъ волкомъ рыскалъ по земли,

Зоркимъ, сизымъ онъ орломъ парилъ подъ облаки.

Переводъ Де ла Рю:

Или начать намъ, друзья, старымъ складомъ сказаній воинскихъ

Пснь о поход олегова внука, Игоря князя?

Пснь же ту намъ начать по событіямъ дней настоящихъ,

Но не по замысламъ вщимъ Бояна. Боянъ, замышляя

Витязя славу воспть, соловьемъ растекался по древу,

Срымъ волкомъ въ поляхъ, сизокрылымъ орломъ въ поднебесьи.

Переводъ Минаева:

Начнемъ, други, складомъ старинныхъ людей,

Разсказъ про святыя былины:

Какъ Игорь костьми положилъ средь степей

Свои удалыя дружины.

У правды народной одна сторона,

У вымысла гранямъ нтъ счета:

Такъ рчь y Бояна восторговъ полна,

Ярка y нея позолота!

Онъ звучную-ль псню кому запоетъ,

Раскинется въ втви мыслями,

Онъ волкомъ по черной земл протечетъ,

Орломъ пролетитъ подъ звздами!

Переводъ Мея:

Аль затягивать, ребята, на старинный ладъ

Псню слезную о полку князя Игоря,

Князя Игоря Святславича!

A и псню намъ затягивать

Про недавнюю былинушку,

Не по замыслу боянову.

Коли вщему Бояну прилучалося

Про кого нибудь псню складывать,

Растекался мыслію онъ по лсу,

Мчался срымъ волкомъ по полю

И сизымъ орломъ подъ облакомъ.

Кстати помщаю здсь переводъ того же отрывка въ ‘Опыт преложенія псни о поход Игоря’ (пснь первая и начало второй, до словъ: о Бояне, соловію стараго времени), помщеннаго въ IV части Галатеи (стр. 131), безъ означенія имени переводчика. Вотъ онъ:

Пріятно, о други, вамъ будетъ услышать

Прискорбную повсть о Игор княз.

Начнемъ не по вымысламъ хитрымъ Бояна,

Начнемъ по преданіямъ дней пролетвшихъ.

Когда величавый Боянъ полководцевъ

И витязей славилъ гремящею пснью,

Онъ мыслью леталъ по деревьямъ высокимъ,

И срымъ онъ волкомъ носился по доламъ,

И сизымъ орломъ разстилался по небу!

Кром того, мы имемъ еще три стихотворные перевода десятой псни ‘Слова’ (Плачь Ярославны), сдланные Козловымъ {Собраніе стихотвореній Ивана Козлова, изд. III, ч. II, стр. 31.}, Миллеромъ {Стихотворенія . Миллера, стр. 245.} и Бергомъ {Москвитянинъ, 1846 г., ч. I, ки. II, стр. 32.}. При всемъ уваженіи къ именамъ, боле или мене извстныхъ ученыхъ и литераторовъ, трудившихся надъ переложеніемъ ‘Слова’, должно сказать, что большая часть прозаическихъ его переводовъ замчательна преимущественно въ ученомъ, нежели въ литературномъ, отношеніи, потому что въ нихъ, какъ кажется, боле дорожили примчаніями и критическими изслдованіями, чмъ самыми переводами. Счастливымъ исключеніемъ изъ нихъ можно назвать переводъ г. Вельтмана, сдланный мрною, гармоническою прозою, далеко оставляющею за собою не только прозаическія, но и многія стихотворныя переложенія ‘Слова’, изъ которыхъ лучшія принадлежатъ гг. Де ла Рю, переложившему поэму въ довольно-звучные гекзаметры, и Мею, избравшему для своего перевода размръ народныхъ русскихъ псенъ. Что же касается до переводовъ гг. Палицына, Левитскаго и Минаева, изъ которыхъ послдній отличается необыкновенно-звучнымъ стихомъ, то ихъ, собственно, нельзя причислить къ переводамъ, потому что гг. перелагатели нисколько не заботились о томъ, чтобы остаться врными подлиннику, и гораздо боле передлывали, нежели переводили, и даже дополняли повствованіе сочинителя ‘Слова’ своими собственными вставками, въ чемъ сознается самъ г. Минаевъ, въ примчаніяхъ къ изданному имъ переводу, говоря, что онъ ‘объяснялъ темныя мста подлинника прямо стихами, развивая сжатыя мысли въ картины’ {Слово о полку Игоря, пер. Минаева. стр. 67.}.

Чтобы дать нкоторое понятіе объ этомъ оригинальномъ способ развивать сжатыя мысли подлинника въ картины собственнаго изобртенія, приведу здсь, для сличенія, нсколько небольшихъ отрывковъ лучшаго подстрочнаго перевода ‘Слова’, сдланнаго г. Дубенскимъ, и соотвтствующія имъ стихотворныя фантазіи гг. перелагателей:

Переводъ Дубенскаго:

Рано въ пятницу они смяли поганые полки половецкіе, и, разсыпавшись стрлами по побоищу, помчали пригожихъ двокъ половецкихъ, a съ ними золото, парчи и дорогіе аксаменты. Юртами, епанчами и кожухами, и всякими нарядами половецкими стали гатить болота и топи. Красное знамя, блая хоруговь, багряная чолка, серебрянное древко — храброму (Игорю) Святославичу.

Переводъ Палицына:

Въ единъ день съ утреннимъ блистаніемъ сквозь мглy

Сртаются они съ половцами въ долу:

Едва узрлися, сердца ихъ закипли,

Мечи и копья ихъ другъ въ друга зазвенли,

И многихъ ратниковъ, до солнечныхъ лучей,

Застигла вчна ночь, померкъ ихъ свтъ очей,

Уже противные полки преодолнны,

Разбиты, свергнуты и въ бгство обращенны.

A россы храбрые, разсясь по полямъ,

Летая съ быстротой, подобной ихъ стрламь,

Мчатъ красныхъ двъ оттоль половецкихъ плненныхъ,

Тьму злата, утварей и тканей драгоцнныхъ.

Но всхъ корыстей ихъ, утхъ, сокровищь сихъ

Побда съ славою любезне для нихъ:

Гд блато имъ иль топь препоны полагаютъ,

Тамъ грудами они добычу повергаютъ,

Изъ тканей, бархатовъ, одеждъ мосты творя,

Такъ бранный духъ въ груди и славу водворя,

Женамъ приличныя отмешутъ украшенья.

Не злато нужно имъ: желзо на сраженье!

Поправъ враговъ, длятъ добычу, возвратясь.

Пріемлетъ въ оной часть и ихъ отважный князь:

Червленна чолка, стягъ багрянъ съ хоругвью блой,

И древко сребряно, какъ даръ отъ рати цлой,

Вручены Игорю за подвиги его.

То князю нашему пріятне всего,

То злата для него и паволокъ дороже,

Дружина такъ рчетъ, и воины вс тоже.

Такимъ образомъ переведено г. Палицынымъ все ‘Слово о полку Игоря’, за исключеніемъ нсколькихъ мстъ, или вовсе выпущенныхъ переводчикомъ, или замненныхъ стихами собственной работы. Такъ, напримръ, все начало четвертой псни, до словъ:

Такъ при Олег молодомъ…..

y него выпущено и замнено слдующимъ четырехстишіемъ:

Войны во времена и прежнія бывали,

Напасти и бды Россію угнтали,

Не столь отъ чуждыхъ силъ, нашествій и стей,

Колико отъ своихъ раздоровъ межъ князей.

Кром того переводъ г. Палицына изобилуетъ множествомъ самыхъ анти-поэтическихъ вставокъ. часто искажающихъ самый смыслъ подлинника.

Переводъ г. Левитскаго нсколько ближе къ подлиннику, зато далеко превосходитъ переводъ г. Палицына числомъ и чудовищнымъ размромъ своихъ вставокъ, отличающихся необыкновенною яркостью красокъ и смлостью уподобленій.

Напримръ:

Переводъ Дубенскаго:

‘Ужъ самъ своихъ милыхъ мужей ни мыслію примыслить, ни думою придумать, ни глазами увидать! a златомъ и сребромъ не брянчать нисколько!’

Переводъ Левитскаго:

‘Невидать намъ сердцу милыхъ ужъ,

Не слыхать ихъ сладка голоса,

Не прижать къ груди пылающей,

И въ объятіяхъ супружескихъ

Не лелять и не нжить ихъ!

Не пролить слезъ умиленія,

Кром слезъ единой горести!

Не видать намъ злата, серебра,

На всегда уже отнятаго!

На что злато, — на что серебро,

Коли грудь тснится вздохами?

Что безъ милыхъ въ этой пышности?

Ожерелья, ткани, бархаты

Тогда служатъ украшеніемъ,

Когда сердце цвтетъ въ радости,

Когда все предметъ веселія,

Но безъ милыхъ и безъ радости

Пышность всякая не радуетъ!

Увы! всмъ мы — всмъ ограблены,

Гд супруги и гд дтища?

Гд и братья, гд вс сродники?

Гд? — средь поля половецкаго!…

О! прійми насъ мать сыра земля

Лучше ты въ свои объятія,

Чмъ терпть презрнье половцевъ,

Лучше скрыться въ гробовыхъ доскахъ,

Чмъ подъ властію быть половцевъ.

Такъ — умремъ или спасемъ мужей!’

Переводъ Дубенскаго:

Одинъ же Изяславъ Васильковичъ позвонилъ своими острыми мечами во шлемы литовскіе, затьмилъ славою дда своего Всеслава, a самъ подъ багряными щитами на трав кровавой изрубленъ мечами литовскими.

Переводъ Левитскаго:

Изяславъ только Васильковъ внукъ

Позвенлъ одинъ мечемъ своимъ

По шлемамъ литовцевъ буйственныхъ.

Только онъ одинъ осмлился

Усмирить гордыню адскую.

Но что дерзкихъ усмирить можетъ,

Людской кровію воспитанныхъ?

Что казаться можетъ страшнымъ имъ?

Что?— когда и саму смерть

Чтутъ единою бездлкою?

Сердце ихъ — есть сердце львиное,

Грудь ихъ — грудь есть леопардова,

Кровь людей — имъ некторъ сладостный,

Трупы — сндь для нихъ пріятная.

Изяславъ сталъ ихъ добычею,

Подъ щитами палъ багряными:

На трав смоченной кровію,

Отъ литовскихъ онъ погибъ мечей.

Эти два отрывка изъ шестой и девятой псней (плачь русскихъ женъ о погибшихъ и описаніе смерти Изяслава), взятые мною на выдержку, могутъ дать совершенно врное понятіе о достоинств стихотворной фантазіи г. Левитскаго, названной имъ — переводомъ ‘Слова о полку Игоря’, хотя въ этихъ двухъ произведеніяхъ, за исключеніемъ основной идеи, весьма мало общаго.

Перехожу къ переводу г. Минаева:

Переводъ Дубенскаго:

Солнце ему тьмою пусть застилало, теперь ночь, воемъ грозя ему, будила птицъ, ревъ звриный по степямъ, дивъ кричитъ на дерев, даетъ всть стран еще неизвданной — Волг, и Поморію, и Посулію, и Сурожу, и Корсуню, и теб тмутараканскій болванъ!

Переводъ Минаева:

И вотъ передъ Игоремъ,

Въ самый полудневный жаръ,

На свод безоблачномъ

Стало гаснуть солнышко,

На щитъ его огненный

Всходитъ вороненый щитъ,

На Руси невиданный,

Преданьемъ незнаемый,

Высокій шатеръ небесъ

Темнлъ мракомъ вечера,

Лишь чуть золотымъ серпомъ

Отъ скрытаго солнышка

Виднлась окраина.

Летятъ тни на землю,

Пали смурымъ пологомъ

Кругомъ на окрестности.

На втвяхъ густыхъ деревъ

Свои кудри черныя

Стями развсили.

Стала ночь тюрьмы чернй,

Могильными сводами

Спустилась надъ Игоремъ,

Зарычала вкругъ него

Стаями звриными,

Надъ слухомъ загукала

Птицами зловщими.

Заржалъ лшій по лсу,

Крикнулъ отъ вершинъ дубовъ:

‘Не хвались на-утр князь,

‘Хвались по-полуночи!

‘Поди, попытай теперь

‘Край земли незнаемой,

‘Сходи, князь, въ Поволожье,

‘Взгляни на Поморіе,

‘Поучись по Сулію,

‘Поборись по Сурожью,

‘На стны херсонскія

‘Насмотрись хоть издали!’

— Прочь, косматый чучело!

Отвчаетъ Игорь князь:—

Теб-ли пугать меня?

Ты — Тмутараканскаго

Царства басурманскаго

Болванъ необтесанный!—

Это описаніе солнечнаго затмнія и дурныхъ предзнаменованій похода Игоря (изъ второй псни), если хотите, весьма граціозно, жаль только, что ничего подобнаго нтъ въ подлинник. Слдующій отрывокъ (изъ одиннадцатой псни) можно назвать даже блистательнымъ и по языку и по звучности стиха. Что же касается до врности перевода — предоставляю судить читателямъ:

Переводъ Дубенскаго:

Соловьи веселымъ пніемъ разсвтъ возвщаютъ.

Переводъ Минаева:

Вотъ межъ чащею, подъ ракитникомъ.

Луговой пвецъ просыпается:

Щелкнулъ, свистнулъ, разсыпался,

Разошелся по воздуху

Серебристыми звньями,

Загремлъ перекликами,

Застоналъ перекатами,

Разлился звонкимъ голосомъ

По всему по поднебесью!

Его слушала, зарумянившись

Подъ фатой своей, браной золотомъ,

Съ неба синяго заря майская!

Несмотря на различное достоинство этихъ трехъ переложеній, какъ литературныхъ произведеній, изъ которыхъ послднее представляетъ нсколько прекрасныхъ мстъ, правда, большею частію принадлежашихъ перу самаго переводчика, но тмъ не мене весьма поэтическихъ, ни одинъ изъ нихъ не можетъ выполнить своего назначенія — познакомить читателя съ подлинникомъ, одно изъ главнйшихъ достоинствъ котораго именно заключается въ этой сжатости мыслей, характеризующей ‘Слово’.

Иностранцы также имютъ нсколько переводовъ ‘Слова о полку Игоря’. Замчательнйшіе изъ нихъ: нмецкіе — Юнгмана, изданныя въ 1810 году, Мюллера и пастора Зедергольма, напечатанный въ Москв, въ 1825 году {Das Lied vom Heereszuge Igors, Sohnes Swtoslaws, Enkels Olegs. A as dem Slawonоscuen poetrisch berselzt. Vom Pastor Sederholm. Moskau. 1825.}, Французскіе — барона Экштейна, помщенный въ журнал ‘Le Catholique’, и Бланшарда, изданный въ Москв {Igor, pome hroique, traduit du russe par N. Blanchard. Moscou. 1823.}, польскіе — Купріана Годебскаго и Августина Блёвскаго {(*) Wyprawa Igora na poowcw. Poemat slawiaski, wydany przez Augustina Bielowskiego. Lww. 1833.}, чешскіе — Вячеслава Ганки {Igor Swatoslawic. Hrdinsky zpiew o laenj proti polowcum. Od Waclava Hanky. W Praze. 1821.}, Юнгмана и Разная (послдній сдланъ стихами), и сербскій — Хаджича, помщенный имъ, нсколько лтъ тому назадъ, въ блградскомъ альманах ‘Голубица’.

Какъ переводили иностранцы ‘Слово о полку Игоря’,— я привожу, для сличенія, ихъ стихотворные переводы на французскій, нмецкій и польскій языки:

Переводъ Бланшарда:

Il est doux de chanter un hros malheureux:

Chantons du brave Igor l’effort infructueux,

Mais que dans nos rcits, simples et vridiques,

N’entrent point de Boyan les fictions antiques:

Quand ce barde voulait clbrer les hros,

Son esprit inspir l’levait sur les flots,

Le portait comme un aigle audessus des nuages,

Ou comme un faible oiseau parmi de verts bocages.

Переводъ Зедергольма:

Bednket es nicht euch, ihr Brder, lblich,

Wenn wir in alter Zeiten Wort begnnen

Die Trauermhr von Igors Heereszuge,

Des Sohnes Swtoslaws?— Wohlandenn, Lied,

Beginne, treu den Thaten dieser Zeiten,

Nicht nach Bojans Gedankenflug, des Sehers,

Denn wenn ein Heldenlied er singen wollte,

So schweifte dureh die Wlder sein Gedanke,

Wie auf der Erde schweift der graue Wolf,

Den Wolken nah der blulich-graue Aar.

Переводъ Блёвскаго:

Bracia! nie piknie pia staremi slowy

Trudne o puku Igora powieci?

A wic pocznijmy pie, wedle osnowy

Zdarze, nie zmyle bojaskiemi tory,

Bo wieszczy Bojan jesli k’czyjej czeci

Pie tworzy, myl ugania przez bory,

Wilk ziemi, w wiatrach orze chyopiry.

Наконецъ надъ составленіемъ примчаній, филологическихъ объясненій и критическихъ изслдованій трудились, въ разное время, кром поименованныхъ мною переводчиковъ ‘Слова’, почти вс извстные наши ученые, какъ-то: Малиновскій, Бантышъ-Каменскій, Калайдовичь, Тимковскіи, Ермолаевъ, Карамзинъ, Полевой, Болтинъ, Бутковъ, Востоковъ, Погодинъ, Шевыревъ, Руссовъ, князь Вяземскій, Глаголевъ, Снегиревъ, Сахаровъ, Головинъ, Туловъ, знаменитые иноземные славяновдцы: Іосифъ Добровскій, Шлецеръ, Шафарикъ, Михаилъ Вишневскіи, Гай и многіе другіе.

Уже одни имена этихъ yченыхъ изслдователей ‘Слова о полку Игоря’, признавшихъ его высокое значеніе въ исторіи нашей литературы, какъ единственнаго самобытнаго памятника поэзіи древней Руси, могутъ служить достаточнымъ опроверженіемъ нкоторымъ скептикамъ, вздумавшимъ заподозрить не только древность этого памятника, но и самую его подлинность, въ которой теперь уже никто не сомнвается, благодаря множеству полемическихъ и критическихъ статей, разршившихъ наконецъ этотъ вопросъ въ пользу ‘Слова’, и ршеніе это утверждено на доказательствахъ слишкомъ ясныхъ, чтобы съ ними не согласиться, о которыхъ, впрочемъ, я не нахожу нужнымъ распространяться, такъ-какъ критическій разборъ подлинника не входитъ въ планъ моего труда — чисто литературнаго.

‘Слово о полку Игоря’ есть поэтическое произведеніе, занимающее въ порядк развитія поэзіи эпической по ея видамъ мсто на переход отъ эпоса героическаго къ эпосу позднйшей гражданственности, къ роману, и притомъ произведеніе писанное стихами, въ чемъ соглашаются нкоторые ученые изслдователи этого памятника, какъ-то: Востоковъ, Дубенскій, Полевой, Максимовичь и Туловъ, хотя и разногласятъ въ опредленіи его стихотворнаго склада. Мнніе каждаго изъ нихъ иметъ свои основанія, свои доказательства. Все различіе происходитъ отъ образа воззрнія на предметъ. Такъ, напримръ, Востоковъ {См. его ‘Опытъ о русскомъ стихосложеніи’, стр. 159—161.}, признавая вообще складъ ‘Слова’ прозаическимъ, говоритъ однако же, что оно y него раздлилось на довольно ровные и мрные періоды или стихи, подобные библейскимъ.

Дубенскій {См. его ‘Опытъ о народномъ русскомъ стихосложеніи’, стр. 101—107.} принимаетъ это въ другомъ смысл, и размряетъ ‘Слово’ шестистопнымъ дактило-хореическимъ стихомъ или гекзаметромъ.

Полевой также разбиваетъ подлинникъ на стихи, при чемъ говоритъ, что размръ въ немъ явенъ, и стоитъ только не считать стопъ, чтобы тотчасъ понять его разнообразную, пвучую музыкальность {Московскій Телеграфъ, 1833 г. No 7, стр. 429.}.

Максимовичь же {См. его ‘Пснь о полку Игоря, критическій разборъ’, стр. 82—84.} полагаетъ, что вольное движеніе рчи ‘Слова’ совершается, такъ сказать, отдльными, разнообразными волнами или стихами, не столь опредленнаго склада и однообразнаго размра, какъ народные великороссійскіе, но столько жъ разнообразные и вольные, какъ стихи украинскіе, особенно въ думахъ, съ чмъ нельзя не согласиться, ознакомившись съ подлинникомъ ‘Слова о полку Игоря’.

Наконецъ, по мннію Тулова {См. его ‘Руководство къ познанію родовъ, видовъ и формъ поэзіи’, стр. 205—206.}, ‘Слово’ могло быть или стихотворнымъ произведеніемъ, написаннымъ по образцу древнихъ эпическихъ псень и при томъ такъ, какъ пишутся поэмы въ наше время — только для чтенія, или произведеніемъ прозаическимъ, сохранившимъ, въ слдствіе вліянія псень, краски поэзіи народной} или, наконецъ, что всего вроятне,— пснью, которая дйствительно нкогда распвалась въ честь Игоря, и потомъ была положена на бумагу, въ чемъ удостовряетъ насъ самъ сочинитель ‘Слова’, который воспваетъ, a не описываетъ своего героя. A нужно замтить, что въ отдаленный отъ насъ вкъ игоревъ, поэзія еще не такъ давно перешла изъ устъ народа въ книги, еще не достигла такой степени искуственности, чтобы выраженіе — пть, встрчающееся въ ‘Слов’, могло быть употреблено на такомъ же основаніи и въ такомъ же смысл, въ какомъ оно употреблено, напримръ, въ стих Хераскова:

‘Пою отъ варваровъ Россію свобожденну’.

Эти смлыя предположенія, основанныя на доказательствахъ, можетъ быть, не совсмъ ясныхъ, но тмъ не мене справедливыхъ, навели меня на мысль перевести знаменитую поэму стихами. Ознакомившись съ подлинникомъ, въ чемъ не встртилъ большихъ затрудненій, благодаря обилію вышепоименованныхъ мною переводовъ и критическихъ изслдованій, я съ жаромъ принялся за работу и — вскор переводъ мой былъ оконченъ. Теперь онъ предъ судомъ публики. Знаю всю недостаточность моего слабаго труда, внушеннаго желаніемъ подлиться тми пріятными впечатлніями, которыя пробудило во мн изученіе этого стариннаго памятника, знаю, что мн не удалось уловить всхъ чудныхъ оттнковъ подлинника, ярко блистающаго неподдльными красками поэзіи, но утшаю себя мыслію, что старался, по крайнй мр, незначительность таланта вознаградить добросовстнымъ изученіемъ и если не художественною, то возможно-врною передачею неподражаемыхъ красотъ, которыми такъ богато ‘Слово’, при чемъ старался, по возможности, сохранить тонъ и складъ рчи подлинника, составляющіе всю особенность этого древнйшаго произведенія нашей письменности. Что же касается до подлинника ‘Слова’, то, слдуя совту г. Востокова {Не мшало бы, хотя для типографической исправности, что бъ облегчить читателю отъискиваніе мстъ при новомъ изданіи ‘Слова о полку Игорев’, раздлитъ сію древнюю поэму русскую на стихи, подобные библейскимъ’. (Востоковъ).} и принявъ за основаніе мнніе г. Максимовича, изложенное мною выше, я разбилъ его на стихи, подобные стариннымъ малороссійскимъ, а для удобства напечаталъ славянскими (кирилловскими) буквами, по пушкинскому списку.

Не смотря на видимую цлость п стройность повствованія, въ которомъ везд является Игорь, или самъ, какъ дйствующее лицо, или какъ предметъ и причина дйствія, ‘Слово о полку Игоря’, въ тоже время, представляетъ нсколько рзкихъ переходовъ и отступленій (какъ, напримръ, четвертая и девятая псни, посвященныя воспоминанію о минувшемъ), раздляющихъ его на нсколько (именно двнадцать) частей, которыя я, по примру г. Сахарова, назвалъ пснями.

Отсюда рождается вопросъ: не вошли ли въ составъ ‘Слова’ еще и другія псни и отрывки, кром тхъ, которые самъ авторъ приписываетъ Бояну {Мнніе Максимовича.}? или даже — не составлено лионо неизвстнымъ пвцемъ Игоря, по-добно рапсодіямъ Омира, изъ ысколькихъ современныхъ псень, посвященныхъ злополучному походу Игоря и счастливому его возвращенію на родину?

Соображаясь съ духомъ каждой изъ этихъ псней, я старался подобрать соотвтствующій ей стихотворный размръ, чтобы удобне поддлаться подъ тонъ его сладко-звучащей рчи. Усплъ ли я въ томъ — предоставляю судить читателямъ.

Николай Гербель.

20 августа 1853 года.

С. Петербургъ.

ПСНЬ ПЕРВАЯ

Запвъ.

Не начать ли, братцы, мн

Моего повствованья,

По завтной старин,

Складомъ важнаго сказанья

Про исполненный невзгодъ

Святославича походъ?

И начать разсказъ мн свой

Не по пснямъ вдохновеннымъ

Соловья страны родной,

А по былямъ современнымъ?

Ибо, если нашъ

Гербель Николай Васильевич

ПОСВЯЩАЕТСЯ

АЛЕКСАНДРУ ОМИЧУ

ВЕЛЬТМАНУ.

Переводъ Мусина-Пушкина:

Переводъ Шишкова:

Переводъ Пожарскаго:

Переводъ Грамматина:

Переводъ Вельтмана:

Переводъ Максимовича:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Срякова:

Переводъ Палмцына:

Переводъ Левитскаго:

Переводъ Грамматина:

Переводъ Де ла Рю:

Переводъ Минаева:

Переводъ Мея:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Палицына:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Левитскаго:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Левитскаго:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Минаева:

Переводъ Дубенскаго:

Переводъ Минаева:

Переводъ Бланшарда:

Переводъ Зедергольма:

Переводъ Блёвскаго:

Читайте также: