ПОРТРЕТЫ ОКРАИННЫХЪ ДЯТЕЛЕЙ.
ПОРТРЕТЫ ОКРАИННЫХЪ ДЯТЕЛЕЙ.
(ФЕЛЬЕТОНЪ).
I.
ПОЛИЦІЙМЕЙСТЕРЪ ЗУБОСКАЛОВЪ
Забайкалецъ
‘Восточное Обозрніе’, No 3, 1885 г.
Портреты окраинных деятелей, Попов Иван Иванович, Год: 1885
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Сидорка былъ мальчикъ бойкій. Происходя изъ семьи одного небогатаго сельскаго обывателя, онъ въ силу какихъ то счастливыхъ судебъ попалъ въ горное училище. Во время своего ученія, живя въ Nскомъ завод, онъ жадно смотрлъ на жизнь мстныхъ богачей, по большей части, составившихъ капиталы благодаря краденному золоту, на жизнь мстныхъ инженеровъ, компапіоновъ первыхъ, и на жизнь мстной полицейской администраціи, не отстававшей отъ роскоши первыхъ и создавшей эту роскошь на счетъ крохъ обывателей, еще не успвшихъ оправиться отъ горнозаводскаго гнета и обязательнаго труда. Пролетала по улиц бойкая пара дорогихъ лошадей, обдавала пылью Сидора… Онъ въ какомъ-то онмніи останавливался, скалилъ зубы, впивался глазами въ исчезающій экипажъ и въ голов его рождалась мысль, надо непремнно сдлаться богатымъ… Эта мысль, постепенно овладвшая всмъ его существомъ, рисовала картину не одного только богатства, а богатства, окруженнаго ореоломъ уздной власти.
Сидорушка жадно прислушивался къ разговорамъ дльцовъ на поприщ наживы, изучалъ, такъ-сказать, эту науку и составлялъ капиталъ необходимыхъ знаній но намченному пути. Я въ N — скомъ омут было чему поучиться: на право и на лво шла нажива, нажива старая, грубая, открытая, отвчавшая на укоры совсти циническимъ смхомъ.
Сидоръ кончилъ курсъ наукъ горнаго училища, гд, видно чемъ, горныхъ паукъ не преподавалось и самое училище, по горной части, никакихъ преимуществъ не давало.
Сидорка задумался. Онъ не зналъ, что ему длать. Идти въ пріисковую службу: счастье, быть можетъ, и улыбнется, но… ему неотвязчиво мерещилась картина, гд онъ былъ изображенъ въ мундир со жгутами, ему низко кланялись и слухъ его щекотали пріятнымъ словомъ ‘благородіе’.
Единственный путь къ ‘благородію’ была почтовая служба, на которую принимались лица податнаго сословія. Эти лица жаждали чина коллежскаго регистратора боле, чмъ царствія небеснаго.
Герой мой поступилъ почтальономъ въ N-скую областную почтовую контору и, получивъ названіе ‘Сирьки’, принялся усердно разносить письма, чистить своему чиноначалію сапоги, прислуживать и усердно внимать разсказамъ о томъ, гд почтовые раки зимуютъ…
Онъ быстро понялъ, что всемогущій прогрессъ и въ почтовомъ дл играетъ роль: такъ въ древнія времена брали съ дуги, потомъ стали брать съ хвоста, затмъ съ ушей, а теперь съ копыта… Сидоръ напретъ вс свои усилія, по услуживанью начальству, изучая между прочимъ и несложное почтовое длопроизводство, и вотъ, въ одно прекрасное время, онъ назначенъ станціоннымъ смотрителемъ и его называютъ ‘баринъ’!…
‘Баринъ’ на новое поприще явился не неопытнымъ новичкомъ, онъ съ перваго шага уже показалъ почтарямъ, съ кмъ они будутъ имть дло.
Установивъ точную норму подати съ копыта, нашъ ‘баринъ’ задался мыслью забрать покрпче въ руки свое почтовое стадо. Мало-по-малу, задавая впередъ подъ прогоны деньги (какія въ начал, покрыто мракомъ неизвстности), онъ создалъ прочную кабалу. Онъ зналъ, что теперь ни одинъ почтосодержатель не осмлится возстать противъ него, но, для большей безопасности и слдуя умнымъ совтамъ, онъ, во время своего смотритгльства, особенно старался ухаживать за всми прозжающими, власть имущими людьми.
И молва о хорошемъ смотрител Зубоскалов разнеслась далеко… Нашъ Сидоръ Ильичъ, какъ величали моего героя, создавъ себ въ глазахъ начальства прочное положеніе, уже не стснялся въ мрахъ и пріемахъ и капиталъ его росъ. Къ росту капитала, говорятъ, служила и удачная его игра съ бурятами, страшными охотниками до игры въ карты, а быстротекущее время незамтно неслось. Прошло узаконенное число лтъ, и Сидоръ Ильичъ произведенъ въ коллежскіе регистраторы.
Полученное извстіе о производств такъ на него подйствовало, что, онъ сидлъ безмолвноп сколько часовъ и чертилъ на листк бумаги леленныя и пріятныя слова: ‘Его Благородіе Сидоръ Ильичъ Зубоскаловъ, Его Благородіе… Высокоблагор… Высокородіе…’
Теперь нужно только мундиръ со жгутами. Зубоскаловъ далеко ране ршилъ, что, какъ только получитъ чинъ, то броситъ почтовую службу и перейдетъ въ полицейскую.
Его благородіе немного потратилъ труда на пріобртенье мстечка, и вскор явился полицейскимъ надзирателемъ въ областномъ город N.
Находясь, по случаю назначенія, въ особо благодушественномъ настроеніи, онъ все время то и дло подходилъ къ зеркалу, прихорашивался и каждый разъ, видя въ зеркал свою физіономію, грозилъ какъ-то загадочно пальцемъ и наставительно говорилъ: ‘Сидоръ, надо, братъ, честнымъ себя показать’… Эти слова были программою его полицейско-надзирательской дятельности.
Зубоскаловъ стяжалъ себ названія дятельнаго и честнаго, а главное услужливаго чиновника. Но не смотря на это, достигнутое его усиліями, мнніе о себ, онъ чувствовалъ, что въ его капитал отсутствовали драгоцнныя познанія, пріятные разговоры pour les daines, умнье танцовать, элегантныя манеры… Это, говорятъ, очень его печалило, но… ‘случай ли выручилъ… или Богъ помогъ’… только въ одно прекрасное время онъ обрлъ себ учительницу. Въ свободное отъ занятій время, можно было видть Сидора Ильича, стоящаго передъ какой-то особой и продлывающаго разныя ни и элегантные жесты или твердящаго изысканныя выраженія. Темная личность учительницы затронула любопытство мстныхъ обывателей, и вскор публик стало извстнымъ, что особа сія потомокъ когда-то богатаго еврейскаго рода, прошедшая вс стадіи публичной женщины и теперь сошедшая въ дешевку’…
Въ связи со слухами объ этой учительниц, стали въ город говорить, что Зубоскаловъ, окончившій это общее образованіе, сталъ брать, по ночамъ, уроки спеціальные. Учителемъ у него былъ сосланный шулеръ, а чему онъ учился, покрыто мракомъ неизвстности… Поговорили и замолкли, а Зубоскаловъ внезапно былъ назначенъ временно полиціймейстеромъ. Вс усилія были употреблены, чтобы удержать за собой это мсто, онъ даже попытался получить руку дочери одного большаго областнаго чина, но потерплъ неудачу.
‘Жубы штрасные’,— сказала барышня и замужъ за новоиспеченнаго полиціймейстера не пошла. Но другія мры помогли. Областная администрація не могла нахвалиться предупредительнымъ полиціймейстеромъ, а пирушки у него и подарочки кое-кому закончили остальное… онъ былъ утвержденъ въ должности.
Пора!.. сказалъ герой нашъ, какъ бы соскучившись по гешефтамъ. Темные и разнообразные слухи стали носиться по городу: скрытіе половины золота, найденнаго у китайца, покрытіе еврейскаго воровства, задолженіе арестантовъ на постройку своего дома… Слухи росли и въ декабр мсяц 18 — года разразились въ порывистый потокъ встей о какомъ то грандіозномъ скандал. Вскор выяснилось слдующее: Зубоскаловъ изволилъ играть въ штосъ въ мстномъ клуб и, о ужасъ!.. однимъ изъ сыновъ Марса, пользующимся большой симпатіей въ обществ, былъ уличенъ въ шулерств, побита’ и съ позоромъ выгнанъ изъ клуба. Мстный Пименъ о событіи этомъ записалъ въ лтопись слдующія достопамятныя строки: ‘былъ утра часъ шестый. Въ клуб была игра и учинилось шулерство., поднялось веліе смятеніе. Нкій офицеръ, взявши за затылокъ градоначальника, съ размаху его физіономіей разбилъ два стекла и повредилъ жестоко раму… Что-то будетъ?..’
— Слышали, слышали?— раздавалось въ тотъ же день везд.
— Ахъ, а-а-ахъ… соболзновали нкоторые.
— Дуракъ, не напрактиковался, да и пая… глубокомысленно замчали другіе.
Въ сред этихъ вздоховъ вдругъ появлялось веселое личко барышни и изъ устъ ея вытекалъ потокъ трескотни: ‘слышали, слышали… Леличка-то, ‘душка-то-варенье’… Зубоскалова-то по зу-у-бамъ’… и разсказъ этотъ несся, сопровождаемый раскатистымъ смхомъ…
Обитатели богоспасаемаго града раздлились на три партіи, образовавъ въ каждой партіи но нсколько фракцій. Одни думали, что дерзновеннаго офицера повсятъ, другіе думали, что ему повсятъ, а третьи — что потерпвшаго почтятъ званіемъ кавалера… Однако, говорятъ, было назначено самое разсекретное слдствіе. Какъ то невольно хочется положить перо и закончить настоящее повствованіе. Сколько разъ твердили міру о томъ, какъ на нашихъ окраинахъ производитъ слдствіе какой нибудь Сидоръ Петровичъ надъ угодливымъ Сидоромъ Ильичомъ. Рюмочка за рюмочкой выпивалась во время слдствія, брань за бранью сыпалась, въ интимныхъ бесдахъ, на голову злосчастнаго офицера и въ итог, въ кругу своемъ, вся эта клика, не дающая своего въ обиду, изображала изъ себя тетушку Хлестову:
….мастеръ услужить: мн и сестр Прасковь
Двоихъ арапченковъ на ярмарк досталъ,
Купилъ,— онъ говоритъ, чай въ карты сплутовалъ,
А мн подарочекъ, дай, Богъ, ему здоровья!..
— Дай Богъ ему здоровья,— промолвила N — ская тетушка и успокоилась. А къ этому, въ успокоеніе публики, стало извстнымъ, что полиціймейстеру Зубоскалову сдланъ выговоръ., за то, что своевременно но принялъ мръ къ запрещенію азартной игры.
На минуту это возбудило нкоторое недоумніе среди обывателей.
— Да какъ же бы это онъ принялъ мры, когда онъ самъ игралъ?— говорили одни.
— Нтъ, вы представьте — физіономіей прямо въ раму! Что посл этого ему выговоръ!
— Но неужели же посл такого конфуза онъ останется?— вопрошали наивные.
— Позвольте, вдь офицеръ не по физіономіи Зубоскалова ударилъ, а физіономіей по стекламъ, слдовательно, постыдную роль несла не физіономія, а стекла, ну, ихъ… и замнили новыми.
А между тмъ по городу мчалась пара вороныхъ, несущая Зубоскалова… Пара подлетла къ шикарному дому, изукрашенному всевозможными финтифлюшками.. Хозяинъ этого дома, достигшій своего идеала, быль сытый Зубоскаловъ.